Лисицин Владимир Сергеевич : другие произведения.

Скорпион

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "... А потом черные глазки начинают тускнеть. Лисица тонко пищит, вздрагивает и вытягивается в длину. Дергается пушистый хвост..."
    С. Лукьяненко "Прозрачные витражи"

  

Скорпион

Снова темнота накроет грешной Земли шар
Звезды голодно заблещут и начнется мой кошмар
Их холодный свет ослепит и укажет мне судьбу
Наступает избавленье лишь в закопанном гробу

   "... А потом черные глазки начинают тускнеть.
Лисица тонко пищит, вздрагивает и вытягивается в длину. Дергается пушистый хвост.
Человек будто не замечает этого. Рука касается меха, оглаживает зверька. И едва-едва угадывается в шуме ветра голос.
- Нет.
Ни печали, ни боли, ни ярости.
И ни капли сомнения.
Он не верит в происходящее, этот злодей и убийца...
Не хочет верить.
Не поверит никогда...
Я знаю, что он убил свою жену. Я знаю, что он любил ее. И до сих пор, наверное, любит. И себя он осудил куда раньше..."

С. Лукьяненко "Прозрачные витражи"

   Камень все-таки потихоньку сдвинулся с места, подмяв и отодвинув в сторону крупинки мелкого песка. Но через миллиметр снова замер. О его движении свидетельствовала только неглубокая бороздка, которая быстро заполнялась новыми песчинками.
   Целый час ожидания не прошел даром, она была там и, более того, собиралась вылезти наружу. Сердце бухало в висках молотом. Так было каждый раз, когда я предчувствовал нашу встречу. Неужели я сегодня снова буду самым счастливым человеком на свете.
  -- И не надоело тебе здесь сидеть?
   Я вздрогнул, дернул пальцами, и песок из-под рук маленькой, но неумолимой лавиной стек вниз к норе. Я знал, что она уже снова глубоко внизу и не скоро повторит попытку вылезти. Проклятия роем носились в голове, их было так много, что невозможно было выбрать хоть одно, чтобы произнести ему в ответ. А сзади уже слышалось поскрипывание армейских ботинок.
  -- У тебя прогресс, ты уже не сидишь, а лежишь? Молодец, какой настойчивый, хочется сказать молодой человек, но, увы, это уже не так. Ты старый выживший из ума кретин. Очень мягкое, к слову, выражение. Сколько можно тут торчать? Очень хочется взять тебя за... да, врезать пару раз так, чтобы мозгами ощутил всю силу ударов...
   После этих слов ненависть моя к нему испарилась в одночасье. Я понял, он боится, боится меня. Может скрежетать зубами, шипеть, орать и бояться:
  -- Ты не можешь это сделать. Может ты и не трус. Но ты ничего не можешь. Потому что главный я и только я волен поступать так, как мне хочется. А ты, ты будешь скрипеть, но выполнять мои причуды. И так было и будет до конца. И именно поэтому ты бесишься.
  -- Дети малые, чего вы так разорались? Вас все равно никто кроме нас не слышит. Может поэтому вам так нравиться орать друг на друга. И из-за чего весь этот крик? Ты - дурак армейский, сядь. А ТЫ, перевернись на спину, нечего там высматривать, она не появится как минимум еще с час. Вы бы оглянулись вокруг. Посмотрите какая красота, ярко желтый песок и синее небо. Когда все это в последний раз наблюдали-то, в детстве, да и то я вас заставлял. Вы же, как с ума посходили. Один сутками на камень смотрит, ладно бы ради удовольствия, а то кроме мазохистского наслаждения ничего не получает. Другой на войне и разбитых мордах помешанный, на мир только через снайперский прицел смотреть может.
   Он мягко сел рядом с нами. Сколько себя помню, он всегда был таким тихим, незаметным и очень мягким. Давно пытаюсь вспомнить, когда он появился в первый раз и не могу, кажется, что был всегда, но знаю, что это не так. Первым был я и я был один, именно поэтому мне позволено все и именно поэтому они могут только советовать, а делать мы будем так, как это захочется мне. Он смотрел на меня и улыбался своими счастливыми детскими глазами. Мой идеал, к которому я стремлюсь, но не могу его достичь, потому что я - другой и потому что они все мои идеалы. Но этого я люблю больше всех.
  -- Ага, мы все твои идеалы, - уже сидящий "Солдат" поворачивался в мою сторону, загребая песок армейскими ботинками и помогая себе руками, состоящими из бугрившихся мышц, - и ты между нами как говно в проруби. И как я заметил, в последнее время дрейфуешь в обратную от меня сторону. Зато как прижмет, то с дрожащими ногами лезете за мою спину. Я у вас заместо нужника получается. Как хулиганчики там к стенке прижмут, иль в монстриков каких в игрушках отстрелять. А покуда этого не наблюдается и во мне надобность отпадает?
  -- Так, господа, вы опять голословный спор завели. Заняли всю память своей бредятиной, на повышенных тонах к тому же. - он как всегда вывалился из пространства резко и неожиданно. Всклокоченные волосы, старые джинсы и драная майка, с нечитаемым названием института и полустертой ракетой. Облик "Ученого" довершала открытая книга, зажатая в правой руке, которой он потрясал перед нашими лицами. - Если вам насрать на все в данный момент, то это совершенно не означает, что вам не захочется когда-нить жрать и курить, а денег хватит на пару месяцев, не больше. Что потом? Вас это совершенно не интересует, но работать надо. ТЫ когда последний раз был на работе или надеешься, что тебя уже уволили? Хрен на наглую рожу. Завтра поднимешь свою жопу с утра, перепишешь у меня эту долбанную базу и отнесешь в контору в виде презента, простят и на этот раз. А мысли какие были? Доппремию выпишут или наличку подкинут. Урод, просрал деньги. Вощем так, нравится друг на друга орать, хрен с вами, но другим не мешайте работой заниматься. Вы даже "Философа" достали, раз уж он приперся сюда, оторвавшись от созерцания. Так что все следующие разговоры вслух, нечего башку занимать, она у нас одна на всех все-таки.
   Он таял в воздухе медленно и красиво, разбрасывая холодные разноцветные искры на нас, они кружились вокруг исчезающего тела по немыслимым траекториям, все больше замедляясь и растворяясь в горячем воздухе. Уж что-что, а эффектно "хлопнуть дверью" он был большой мастер.
   Нарушать повисшее из-за представления молчание спором было огромной глупостью. Поэтому мы втроем молча смотрели в безоблачное небо, думая каждый о "своем". Наши мысли сталкивались, терлись друг о друга, переплетались и интегрировались, порождая новые фантазии.
   Жить можно только для любви и ради любви. Только любовь может приносить такие чувства и ощущения, которые нельзя ничем другим заменить. Любая любовь: физическая, платоническая и даже безответная. А секс - это онанизм в извращенной форме, как втыкание нитки в иголку или порнушный вариант швейной машинки "Zinger". Если есть в этих вещах какой-то эротико-романтический смысл, приносящий наслаждение, то я в этой жизни ничего не понимаю и не хочу понимать. Я хочу любить и, с другой стороны (как это не прискорбно признаваться в собственном эгоизме самому себе), хочу чтобы меня тоже любили, ведь безответная любовь сладко-болезненная пытка (очень болезненная) назначенная себе самим же собой. По телу прошел лютый холод. А если это маленькое копошащееся создание в один прекрасный (для него) день встретит свою вторую половину. Для меня эта мысль оказалась совершенно невыносимой. Я не мог представить себе, что я буду делать. Это была ревность. Ревность, но к кому. Дыхание перехватило, ногти впились в ладони. Мы совершенно разные и в лучшем случае можем быть только друзьями и, то, в относительном смысле этого слова. У нас нет ничего общего, и это бесило до скрежета зубов. Я отдал ему все, всю свою жизнь, свои стремленья и желанья, все бросил. Когда я в последний раз ел, а впрочем, какая разница, уже совершенно не хочется. Когда был на работе? У меня уже нет работы. Нет ничего, только эта маленькая норка с маленьким "зверьком". Я отдал ему все. А ему это надо? Он это даже оценить не сможет, у него другие ценности в жизни.
  -- Ищешь себе оправдание? Или хочешь, чтобы он или она, а может оно, смогло понять тебя и, умиленно заламывая руки, кинуться тебе на шею, шепча на ухо слова благодарности вперемешку с заверениями, что она не стоила таких жертв? Ты это делал исключительно для себя, прекрасно зная, что не оценят и не поймут. И вряд ли тебя вообще видели и, тем более, обратили внимание. Ты для него/нее представляешь только угрозу. Ты - враг. И другого отношения не жди. Смотреть на тебя тошно, не мытый, не бритый, голодный и злой. Злой в своей любви. Она у тебя больше на ненависть похожа. Хоть это попытайся понять.
   Передо мной стоял "Мудрый Маг". Именно так я его и звал и именно таким он был. Уже давным-давно впитав в себя две личности, но к его советам прислушивались не потому что в нем было двое - он действительно был мудрым.
  -- А знаешь, я ее до сих пор не видел, но чувствую и знаю, что она не такая как все. - я понял, что кроме нас двоих никого больше не осталось, - Она совершенно особенная, она... она... я не знаю, как это выразить словами, но она смысл моей жизни, ради нее я готов умереть.
  -- Я тоже это знаю. - он сел рядом со мной, тяжело вздохнув (старел он тоже вдвое быстрее, хотя двигался и мыслил он неуловимо быстро, усталость была уже старческая). Обхватил колени, прикрытые балахоном, руками и, аккуратно двигая на весу ногами, вытряхнул из сандалий песок.
  -- Ты специально создаешь паузу, чтобы сбить меня с ритма начатого мной разговора?
  -- В этот раз ты не угадал, я пытаюсь отвлечь тебя от Твоих мыслей, переключив их в другое русло.
  -- Я не хочу переключаться. Да, я зациклился, но, черт возьми, мне это нравится. Я этого хочу!
  -- Умереть ради нее? Не-е, не ради нее ты хочешь умереть, ее твоя смерть не интересует. Загляни в себя, почувствуй, что умереть ты хочешь потому что рядом с тобой никого нет. Вот ты и придумал себе безответную любовь, которой медленно и целенаправленно себя убиваешь. Посмотри вокруг - мир прекрасен, в нем очень много людей, которые ждут именно тебя, чтобы получить любовь и отдать свою. Умойся, побрейся, и прогуляйтесь с "Болтологом" по городу, он "за словом в карман не лезет", обязательно подцепите кого-нибудь, вдруг это будет ТА - единственная.
  -- Странные у тебя, Мастер, фразы появились. С чего это ты нашего "Лирика" "Болтологом" обозвал... Черт, не затягивай меня в джунгли словесных шахмат. Я действительно хочу поговорить с тобой о моем состоянии, причем откровенно и, желательно, вслух, чтобы эти олухи не подслушивали.
  -- ПФу-у-у, как это не красиво с твоей стороны называть самого же себя олухами.
  -- А че они ко мне привязались в натуре? Ты не то, ты не это, посмотри на себя, ты не так, ты не сяк.
  -- Понесло пацана голым задом в крапиву прыгать. Что ты завелся на ровном месте. Оглянись, никого уже давно нет, а ты кипишь как списанный паровоз.
  -- Мастер, что с тобой? - я стоял перед ним красный, как рак. Ни разу в жизни не слышал от него таких слов.
  -- Ты убьешь нас всех. Пойми это. Никто из нас не хочет умирать, у каждого есть своя цель в жизни, которую никто не достиг. Подумай? - его сильно сгорбившийся силуэт удалялся, грустно зачерпывая сандалиями песок.
   Что-то больно резало душу, глаза бездумно смотрели на кружащиеся под ветром песчинки. Вот и все. Он не понял, даже он не захотел понять. Зачем тогда жить?
  -- Вовка - морковка! Вовка - морковка!
   Его высунутый язык тыкался в зеркало. Он улыбался до ушей и снова кричал: "Вовка - морковка!".
  -- Привет! Ты опять здесь грустишь? - обдав меня лавиной песка, он плюхнулся ко мне на колени. - Давай искупаемся?
  -- Г-г-где? - я медленно возвращался назад из своих мыслей.
  -- Здесь, щас выкопаем яму, и в ней будет озеро.
   Песок, разлетающийся из-под ручонок, моментально набивался в его лохматые черные волосы. Он постоянно чихал и выплевывал песчинки изо рта.
  -- Стой! Какое озеро? Это же пустыня!
   Он как-то грустно оглянулся на меня:
  -- Вов, в это надо верить, а когда веришь, то всегда сбывается, неужели ты забыл?
   Сколько же ему лет? Когда я был таким? Когда сбывалось то, во что я верил? Лисичка не умрет, потому что я это хочу. Откуда у меня была тогда такая уверенность?
  -- Вы уже искупались? - его ряса выглядела коричневым пятном на фоне песка, голубого неба и прозрачного озерца с блестящими рыбками. - Хотя, судя по Твоему виду, водой не пользовался уже пару месяцев. - из-под закрывающего лицо капюшона блеснула дьявольски обаятельная улыбка.
  -- Отстаньте, падре, не до вас сейчас совершенно или кто вы сегодня?
  -- Перестань издеваться, сын мой, ты же прекрасно знаешь, как мне тяжело в том обличии, в которое ты меня засунул. Мало того, что во мне собраны все известные тебе религии, так и дьявольское начало сосредоточено. Я уже чувствую себя совершеннейшим стариком. Если бы ты знал, как я устал жить. Может быть только поэтому один и не отговариваю тебя. Но предупредить должен: самоубийство - это грех. - он подмигнул мне блеснувшим кроваво-красным глазом. - Помни - Он тебя готов принять всегда, каким бы ты не был. Иди окунись, а то воняет от тебя.
  -- А ты?
  -- Я постою здесь и подожду.
   Сколько же лет я уже не видел его лица? "Монах" его никогда не показывает, лишь из-под капюшона проблескивают различные улыбки, то сочувственные, то дьявольские, да на несколько секунд показываются глаза.
   Я скидываю одежду и с разбега прыгаю в воду, окатывая с ног до головы "Ребенка" и распугивая рыбу.
  
   С работы меня не уволили. Я кусал губы, закрытый в холодную клетку офиса, держа перед глазами небольшой шевелящийся камень, за которым пряталась моя желтая скорпиошка. В бессильной злобе отстреливая тучи монстров. Да плевал я на эту работу! Зачем это мне? Но каждое утро снова добровольно шел на эту каторгу, а вечерами тупо смотрел на ободранную стену.
  -- Чего это ты расселся? Сегодня же встреча выпускников. - "Ребенок", влетел в комнату, обдавая морозом и стряхивая на меня снежинки с шапки.
  -- Никого не хочу видеть.
  -- Совсем никого? А мы тебе подарок приготовили! - он ставил на стол большой аквариум. - Заносите!
   В дверь, еле протискиваясь, заходила вся компания, но мое внимание было приковано к желтому тельцу, которое они держали за лапки.
  -- Отпустите ее, гады!
   Они положили ее в аквариум:
  -- Поздравляем!
   Она сразу же забилась в угол и начала закапываться в песок. Вот мы и встретились, хотя и по разную сторону стекла.
   Через неделю она перестала меня бояться и спокойно вылезала из норки, лишь изредка наставляя на меня клешни и угрожающе задирая хвост. Я угощал ее мясом и покупал жуков, но она ничего не ела. Я не находил себе места, грыз руки, но поделать ничего не мог и не мог от нее отказаться.
   Еще через неделю она умерла. Я нашел ее трупик, лежащий на спине, с задранными кверху лапками.
   Мы похоронили ее под любимой "Философом" березой, около созданного "Ребенком" озера, в котором блестели рыбки. Я вырастил на ее могиле розу - одну единственную бордовую розу. Стояла тишина, и только теплый ветер трепетал листочками и шелестел травой. Слезы солью высыхали на губах. Рядом плакал "Ребенок", он любил ее больше чем я, ведь это была его мечта.
  -- Все мы кого-нибудь убиваем и умираем сами. Но все возвращается. И пока она будет жить в тебе - она не умрет. Не забывай ее. - "Лирик" говорил захлебывающимся голосом. - Мы все ее любили, но... это была неправильная любовь.
  
   Нас было двое в купе. Он сидел напротив:
  -- Володя, я вижу Вас терзает какое-то горе. Вы сами себя доводите. Хотите, я Вам помогу, я это умею.
   Его руки начали совершать круговые движения. Мои глаза закрылись и в мозгу вспыхнул яркий белый свет. Я поднялся и начал приводить в себя потерявшего сознание Мага.
   Он не знал, что лисичка не умрет, если я этого не хочу.
  
  
   25.08.2003 23:53 - 29.10.2004 4:08
~Hitrij~
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"