Аннотация: Сумасшедший дом - это совместное проживание.
ССОРА
Посвящается мне и моим не сбывшимся желаниям
Желтенькая, как цыпленок, пушистая кошечка грациозно и мягко
подошла ко мне. Посмотрела своими огромными зелеными глазами, наполненными
нежностью и любовью. Потерлась своим черным, как бусинка, теплым и влажным
носом об мою спину, легла, свернувшись клубочком, рядом со мной, заурчав мне в
ухо.
Мы с ней нежились в теплых лучах заходящего солнца, лежа в
мягкой невысокой траве в тени большого раскидистого дуба. В нескольких шагах от
нас ласково журчал небольшой ручеек с прозрачной водой и ухоженными берегами.
Мы любовались, как на фоне дна из мелких разноцветных голышей плавают различные
рыбки, маленькие шустрые рыбешки крутили сумасшедший хоровод, блестя чешуйками
в лучах солнца, крупные рыбы медленно и с достоинством жевали червячков,
торчавших изо рта. Откуда-то издалека доносился тихий плеск прибоя. Это был
небольшой островок посреди океана.
Здесь всегда хорошо, спокойно и уютно. Это рай для двух
влюбленных людей, рай созданный моей фантазией.
Я поднял свою лапу, дымчато-серую с короткими жесткими
волосками, чуть-чуть выпустил когти и провел ею по спине своей подружки от
загривка до самого хвоста. Она выгнула спину и подняла хвост, показав при этом
небольшую упругую попку. Урчание стало намного громче и неистовее. Ничего,
здесь нас все равно никто не услышит, на острове кроме нас никого нет, и мы
никого сюда не пустим. Это наш мирок, недоступный другим, о нем можно
рассказать, но кроме нас никто сюда не сможет попасть. Потому что я так хочу.
Эта маленькая проказница ловко вывернулась из моих объятий,
села и начала пристально рассматривать меня, намного щуря свои глаза. У меня
все внутри оборвалось. Почему нельзя просто наслаждаться жизнью, отдыхать и
заниматься любовью? Не так уж у нас и много времени, чтобы побыть вместе. Я глубоко
вздохнул, ощущая приближение неизбежного, и выдавил из себя:
- Ну?
- Я хотела бы поговорить с тобой, - начала она, съеживаясь и поднимая шерсть
на загривке. - О тебе.
Нельзя, что ли без этого обойтись или ей кажется, что когда
много хорошего, то это само по себе уже плохо? Вот так всегда, выдернет меня из
состояния нирваны и начинает тыкать в лицо моей же жизнью.
- Что-нибудь хочешь узнать обо мне новое,интересное и обязательно хорошее? – уже
язвительно спросил я, поднимаясь на лапы и от раздражения махая хвостом из стороны в
сторону. – Почему когда я с тобой только расслаблюсь, ты начинаешь доставать меня своими разговорами об образе моей жизни, неужели это нельзя сделать в другой обстановке?
- Я могу с тобой поговорить только когда мы с
тобой в хороших отношениях, когда мы с тобой ссоримся, ты меня слушать не
будешь и вообще, когда с тобой начинаешь говорить серьезно, то ты сразу же
встаешь на дыбы и начинаешь психовать. Только и
делаешь, что живешь в свое удовольствие, отдыхаешь и расслабляешься, захотел,
пришел, захотел, ушел. Я хочу, чтобы у нас были нормальные отношения, а не
вечные блуждания по мирам твоих фантазий.
- Тебе не нравятся мои фантазии?
- Мы живем в нормальном человеческом мире и на
него надо смотреть реально, а не как ты через розовые очки.
На моих глазах она начала превращаться в фурию, грязно
фиолетового цвета, с выступающими мышцами, глаза светились красным огнем, а на
груди блестела металлическим цветом кольчуга. В руке у нее появилась кожаная
плеть неимоверной длины. Я понял, что схватки не избежать и быстро промолвил:
- Не нравится, можешь жить своей бытовухой, выйди
замуж за какого-нибудь колхозника, тупого и прямолинейного, с утра ходите на
работу, а вечером, просмотрев все сериалы по телевизору, потрахаетесь
бутербродом и спать, не очень поздно, ведь завтра снова на работу, - ирония и
сарказм били из меня ключом.
- Свиста я не слышал, ухо, как обожгло, а в голове раздался
взрыв. Падая, я успел кинуть в нее маленьким комочком злобы. Пока она
уворачивалась от него, вскочил на ноги и был в полном боевом облачении.
Островерхий шлем, пластинчатая броня, в левой руке щит, а в правой – горящий
ненавистью меч. Тело было практически все прикрыто броней, но душу ей не
прикроешь. Поверх брони, в области сердца, разгоралось голубоватое свечение,
самое уязвимое место.
Она тоже успела преобразиться и стояла с распущенными
волосами в короткой, облегающей прекрасное тело коричневой тунике, из-под
которой были видны загорелые длинные точеные ноги. На груди светился розоватый
шарик. Тонкие руки сжимали лук, стрелой нацеленный мне в грудь. Глаза ее были
узкими и раскосыми, из-под волос торчали острые кончики ушей. Эльф? Но неужели
мне с этой красотой придется воевать?
Стрела, коротко свистнув, чиркнула по моему шлему, вторую я успел отбить щитом, пока она возилась с третьей, я пробежал несколько шагов и ударил мечом, падая, она ударила кинжалом
прямо мне в грудь. Кинжал окутало голубоватым светом. Меня откинуло в сторону, в глазах
потемнело от боли.
Очнулся я, лежа на траве. В душе зияла страшная черная дыра
с плавными неровными краями. Она постепенно увеличивалась, затягивая голубое
свечение в пугающую пустоту. Прочитав заклинание, я поднес ладонь к груди,
огненный шарик прижигал края. Нахлынувшая лавиной боль вырвалась изо рта
звериным рыком. В голове мутилось, к горлу подкатывала тошнота, но чернота
перестала расти.
Она была уже на ногах, на левой руке зияла рана, рукав
полностью пропитался кровью, ручьем стекавшей на землю.
Я присел, сгруппировался и прыгнул снежным барсом. Боль
помешала сделать резкий и точный прыжок. Она отбила меня щитом. Я упал,
перевернулся на живот, подтянул ноги к груди, выпрямил руки и повернул голову в
сторону врага. Мантикора, с окровавленной передней лапой, ударила хвостом,
сбила с ног и навалилась всей тяжестью собственного тела. Я выворачивался
из-под нее червяком, царапая и кусаясь, чувствуя, как ломаются кости и рвутся
мышцы, а когда понял, что вылез, то быстро сплел клубок заклинания, и окутал
мантикору густым туманом. Откатился в
сторону, поднялся и вскинул к плечу винтовку.
Мои пули были маленькими и очень острыми, летя с огромной
скоростью, они, при попадании, взрывались и отрывали куски от тумана. Туман
быстро уменьшался в размерах и, всхлипывая, клонился к земле. Я превратился в
огромного золотого дракона и набрал полные легкие воздуха для финального удара,
внутри меня все бурлило и клокотала от близости победы. Собственная боль сжалась в маленький комочек и
спряталась где-то далеко в углу, сейчас я ее практически не чувствовал.
Из моего рта пошла струя пара, горло обожгло вырывающееся
адское пламя. И вдруг я понял, что передо мной сидит, прижавшаяся к земле и
застывшая от страха, желтенькая кошечка. Я резко крутанул головой, огонь
моментально опалил ветки на дубе, выжег широкую полосу в траве и вскипятил воду
в ручье. В следующее мгновение я серой молнией кинулся к моему любимому
сжавшемуся комочку, повалил ее на землю и быстро стал целовать ее милую
мордочку, шепча при этом слова извинений. Внутри меня с огромной скоростью рос
ужас, я чуть было не убил свое самое близкое создание.
Мы снова были вместе, она лежала, прижимаясь ко мне, и тихонечко вздрагивала во сне, мило посапывая. Я нежно обнимал ее, одну руку положив под голову, а второй аккуратно гладил
спинку. Сна в голове не было, я лежал и думал, что, в конце концов, кто-нибудь
не успеет остановиться и убьет другого. Нужно встать и тихонько, не прощаясь,
уйти. Но почему-то я не могу этого сделать.