Аннотация: Премьера спектакля "Лорензаччо" в МДТ - Театре Европы. Автор: А. де Мюссе. Режиссер: К. Стависки.(Размышления на тему исторического в театре и театрального в истории)
"Умом Россию не понять, аршином общим не измерить...", - почему-то вспомнились слова известного русского поэта Ф. Тютчева. Европа, Азия ли? А может быть некий синтез, образовавшийся в результате слияние двух цивилизаций, европейской и азиатской, двух культурных потоков, схлестнувшихся на обширных пространствах, занимающих одну шестую часть суши, породивших специфический путь в истории и так называемый "загадочный русский характер". Но может быть, чтобы докопаться до истины и обнаружить логические цепочки и причинно-следственные связи в истории нашей страны, следует обратиться к области исследований межкультурных коммуникаций, которые стали популярны сегодня. Ярким примером этой весьма четко обозначившейся тенденции стал уходящий 2010 г, объявленный годом Франции в России, будто последним аккордом которого прозвучала премьера спектакля "Лорензаччо" в Малом Драматическом Театре, поставленного Клаудией Стависки по пьесе А. де Мюссе. И кажется, подобный творческий тандем французского режиссера и русской труппы в Петербурге должен был состояться именно на сцене МДТ, единственного театра в России, носящего звание Театра Европы.
"Лорензаччо" не имеет богатой истории постановок на русской сцене, а петербургский зритель так и вовсе впервые познакомился с главным героем этой весьма востребованной в европейском театре пьесы, которого литературоведы и критики окрестили "французским Гамлетом", несмотря на то, что Лоренцо Медичи (или уничижительно Лорензаччо) по своему происхождению является итальянцем. Здесь национальность его литературного отца, автора пьесы, А. де Мюссе сыграла свою определяющую роль. Но происхождение в данном случае второстепенно, также как и в шекспировском Гамлете мы не видим исключительно принца датского. Это всеобъемлющий образ, являющийся неким плодом мирового литературного наследия, включающий в себя богатую палитру человеческих чувств, мыслей, идей, исканий и чаяний. Лорензаччо (Д. Козловский) - личность весьма сложная и противоречивая, остро чувствующий, порой нерешительный, сомневающийся и в то же время дерзкий и амбициозный молодой человек, слишком рано раскрывший для себя суть такого природного вида, как Homo sapiens, который, сбросив маску ложной добродетели, предстал перед ним не в лучшем своем обличии. Лоренцо, познав всю низость и порочность человеческой природы, разочаровался в людях, мнящих себя венцом божественного творения. И кажется, весь мир должен быть обречен, если над ним правит столь убогое и ничтожное по своей сути создание, как человек, живущий вне принципов, вне морали, вне совести. И микромоделью глобальной картины, обреченного на погибель мира, в спектакле выступает Флоренция XVI в., на престоле которой восседает деспот, герцог Алессандро Медичи (В. Селезнев). Именно здесь, на исторической почве Флорентийского государства, Мюссе, а вслед за ним и К. Стависки в своем спектакле, поднимают вопрос о наилучшей форме правления, споры о которой уходят своими корнями в седую античность. Однако эта проблема не превратилась в антиквариат, не покрылась пылью времен, а прошла долгий и непростой путь сквозь века, неизменно будоража умы мыслителей и философов разных стран. Аналогично тому, как автор пьесы противопоставил тираническое правление и республику, так и режиссер превращает свой спектакль в поле сражения для этих двух вечных и непримиримых соперниц. Это противостояние обозначено даже в костюмах действующих лиц (Агостино Кавалька). Герои, тесно связанные с двором бесчинствующего герцога, да и сам Алесcандро Медичи, а также Лоренцо, одеты в костюм более менее схожий с платьем XVI в., что контрастирует с одеждами семейства Строцци (фраки более характерны для века XIX, т.е. эпохи, когда жил сам автор пьесы Мюссе), которые являются главными носителями и защитниками идеи республики. Благодаря костюмам, которые четко и ярко читались на фоне затемненного и аскетично пустого пространства сцены, была выявлена и некая цикличность истории. Республика, которая так и не смогла проложить себе дорогу в XVI в., сделала очередную попытку в веке XIX. Сам Мюссе был современником событий революционного характера, которые как эпидемия охватили Европу в это время, что словно в зеркале нашло отражение в его произведении. Несколько позже эти события докатились и до России. Здесь зачатками их можно считать то же восстание декабристов, искания русской интеллигенции, тайные общества, антиправительственные организации XIX в. Таким образом, проступают не только параллели, установленные Мюссе между двумя эпохами, но и некие связи между историей двух стран, Франции и России, которые всплывают невольно на почве ассоциаций с общей работой французского режиссера и русской труппы.
Важно отметить, что в завершении спектакля члены Совета Восьми одевают мантии (XVI в.) и цилиндры (XIX в.), т.е. происходит некое слияние эпох, пазл словно собирается в цельную картинку. Стало быть проблема не решилась ни в XVI в., ни XIX в. История продолжается, и этот конфликт продолжает жить вместе с ней, отголоски его звучат и в веке XX, и нет сомнения, что отзовутся в веке XXI. И еще долго будет обсуждаться вопрос о Respublica ("общее дело"), которое на практике оказывается далеко не общим, а разлагается под влиянием торжествующего индивидуализма, процветающего в обществе, живущем по принципу "человек человеку - волк"! И напрасно взбунтовавшийся философ Лорензаччо пытается взволновать толпу, придать движение этой инертной массе. Его голос потерялся в какофонии шумного пира во время чумы, в оглушительном реве народа, встречающего очередного тирана. И как тут не вспомнить гамлетовское: "Мир - тюрьма..." И его казематы построены по одному плану, будь то Дания, Флоренция, Франция или Россия...