Ю.Литвин из серии Рассказы о Ленине

Сидели раз на скамейке: Ленин, Троцкий и Плавский, следователь прокуратуры. Мимо Промокашка шел, артист кино. Глаза на них вылупил и говорит:

- А вы че, еще не ложились?

- Неа,- игриво Ильич отвечает и смотрит на Промокашку, как на своих последних фотографиях, типа уже не вождь, но еще не труп.

- Ой! - испугался Промокашка, а Плавский рожу скривил и говорит, глядя на свои татуированные руки.

- Сейчас сяду на этот кораблик и уплыву!

- Плыви,- буркнул Троцкий и сплюнул, попав на ленинскую штанину.

- А я,- сказал Ленин,- сейчас в Смольный побегу!

- Ну и дурак, там сейчас стреляют на улицах, подстрелят как зайца, - предупредил грубиян Плавский.

Ленин лукаво улыбнулся:

- А я быстро бегаю, в меня трудно попасть. Я как ртуть.

Некоторое время было тихо, потом Ленин, насладившись эффектом, предложил:

- Хотите покажу?

- Что, как ты бегаешь? - презрительно скривился Плавский.

- Нет, как я загораю,- и не дожидаясь ответа, Ленин скинул брючки, обнажив желтоватые ноги,- видите, все загорело, а яички белые! Почему?

- А это потому, что ты Ильич писюна не надрочил перед загаром,- сказал Коля Маленко, который неподалеку бетонировал дорожку, на которой стояла скамейка,- ото один раз...

- Один раз не пидорас! - резонно заметил, проходивший мимо Боря Моисеев и закружился в медленном экспрессивном танце,- вот я не один раз...

- С Чонкиным? - спросил Плавский.

- С Пенкиным,- обиделся Боря и упорхал, заметив вдали могучую фигуру Людмилы Зыкиной.

- Скучно! - пожаловался Ленин,- Пойду к рабочему Иванову, всегда накормит, напоит и спрячет.

И ушел.

- И отхуячит, курва! - к месту добавил Маленко.

- Ты ж в Смоьный собирался! - вслед Ильичу прокричал Троцкий, сложив руки рупором.

- А ну его! - проорал в ответ Ильич,- там у них вечно диверсантов ищут, могут не признать!

- Штаны одень, признают! - Троцкий обессилено упал на скамейку,- Жарко!

- это точно.- подтвердил хмурый Плавский,- я как раз в Смольный звонить собирался, хотел сказать, что сейчас один хмырь придет без штанов, с бородкой, и картавит как Ильич.

Ленин появился неожиданно совсем с другой стороны и резко спросил у Плавского:

- Так вы, батенька, стукачек?

- А как же! - ухмыльнулся прокурорский,- мы дело свое знаем. Это вы Россию развалили, и народу поубивали миллионы.

- Ага,- поддакнул Маленко,- это ты правильно говоришь! Эвенков особенно много поубивали, почти, сука-блядь, совсем не осталось, и мадьяров, курва в сраку поубивали до хера. Хотя, дай мне волю, я б и сам их поубивал, да работы много. А вот один раз помню поехал вася Окурок до тещи гусей резать, а там один гусь, красавец, килограмм на 28. Так они с кумом пойдут в сарай с ножами, посидят, посидят, жалко гуся станет и уходят. Так целую неделю ходили, пока теща сама гуся не зарезала, так они ее чуть в сердцах от обиды не укокошили.

- А чем хотели, ледорубом? - спросил Троцкий.

- Нет,- ответил Коля,- это тебя надо ледорубом убивать.

- Дурак! - обиделся Троцкий, щупая голову.

- Ну и что? - спросилди все хором.

- Что, что, ногу мне Вася привез, неделю ел,- ответил Коля и принялся мешать раствор.

Все примолкли, даже Ленин не спел, как обычно в последние годы жизни песню про варшавянку.

Коля отложил лопату, сел, снял спортивную шапочку, вытер ею вспотевший лоб и снова начал рассказывать:

- А вот, еще кум у меня был, так тот на хлебозаводе работал. Дома ничего не ел. Придет на работу, а кружка у него была жестяная, литровая. Еще за рубль сорок покупал...

- За царские? - спросил Ленин.

- За мадьярские,- съязвил Коля,- дай же расскажу!

- Та не слушай ты этого прости господи! - сплюнул Плавский, замахиваясь на Ленина подобранным обломком кирпича,- молчи сучий вождь, дай рассказать человеку!

- Так, вот,- удовлетворенно кивнув продолжил Коля,- яиц десяток в кружку набьет, сахару кило всыпет и гоголь-моголь сделает, ебаный в сраку! Сожрет его и ходит целый день сытый, а под шабаш повторит, так и жил, курва...

- Ну и что? - спросил Троцкий.

- А что, что, ногу отрезали, что. Сахар нажил. Теперь ходит как инвалид.

- Группу дали? - снова влез Ленин,- я распоряжусь если что.

- Ой,ей, ей! - заверещал Плавский,- распорядитель нашелся. Ты распорядись, чтоб шалаш твой вонючий в Разливе почистили, хотя бы. Вонища стоит на весь Разлив. Уже все раки в реке поумирали.

- Так-то завод отходы слил!- возмутился Ленин.

- Ты горшки свои туда меньше бы выливал! На завод он гонит, гонщик! Ты завод не трожь, это тебе не политика, это производство! Ты его не строил, падло! Понял?

- Зато я на субботнике работал! - обиженно выпятил грудь Ильич,- С рабочим Ивановым!

- Ага, видел я вашу работу, бревно взяли для детдома под аплодисменты и понесли гонщики, и нету ни их ни бревна. Занесли куда-то и пропили...

- Куда вы его занесли? - спросил гневно Плавский.

- А ты следователь, ты и поищи! - заорал Ленин,- Ты меня поймал? Или ты Иванова поймал? Ты поймай, а потом спрашивай! - и Ленин показал Плавскому, известную по фотографиям дулю. - Все я ушел!

- Чеши, пока трамваи ходят,- процедил Плавский,- талоны есть?

- Да, и еще на масло и кофеин,-гордо ответил вождь.

- А на героин? - спросил проплывающий мимо Боря.

- Нету! - обманул Ленин, и Троцкий почему-то тихонько засмеялся, наверное, потому, что сам лично вчера выдал вождю два талона за июль.

- Жаль,- сказал Моисеев,- а хотите я вам станцую?

- Танцуй, холи, а мы покакаем,- откликнулся Коля Маленко, усаживаясь на ведро в позе какальщика.

- Доллары давайте, или фунты стерлингов,- приказал Боря.

Троцкий дал ему фальшивую десятку, на одной стороне которой был намалеван американский президент, а на другой Белый дом, только из-за его колонны выглядывала улыбающаяся ленинская физиономия.

Боря начал танцевать, а Коля какать, бесплатно. Когда оба закончили, Маленко зашелестел бумагой, и сказал:

- Вот книжку вчера подобрал, называется "Про болезни", люблю умные книги читать!

- И я,- отозвался так никуда и не ушедший Ленин,- и еще про ковбоев. А Маркса дурная все мне свои присылает про капитал и про Энгельса, надоели они мне, пидоры!

- А про секс? Не любишь читать? - спросил Коля.

- Люблю,- ответил Ленин,- только у меня их мало, одна осталась "Нахаленок" называется.

- А где ж там секс? - удивился Троцкий.

Ленин подмигнул Моисееву, мечтательно прищурился и произнес:

- А когда он по дороге бежит, помнишь, в рубашонке, там у него попка видна время от времени.

- И все? - удивился Плавский.

- Мне хватает,- отвечает Ильич и жмурится.

- Принеси мне эту книгу,- просит Моисеев,- как ты говоришь она называется, "Нахаленыш"?

- "Нахаленок",- поправляет его Ленин,- но не принесу! Мне тогда читать вообще нечего будет, я тебе лучше "Капитал" принесу, пока прочитаешь, станешь полным импотентом.

- Это точно! - подтвердил Троцкий, а Боря отрицательно покачал головой и грустно произнес:

- Я тогда танцевать не смогу, артист должен быть всегда...

Он не договорил, потому что пришли мужественные санитары и громко хлопая кнутами быстренько разогнали больных по палатам, всех кроме Коли, который с удвоенным усердием взялся за мастерок.

Когда Ильич уже натячгивал на голову простынь, то услышал над ухом голос Промокашки:

- Дождались скоты? Я ж говорил, что пора ложиться, а вы все не слушаете. Спи теперь, жопа битая!