Аннотация: Рассказ написан на конкурс "Такая любовь"
Аланта хлопотала на кухне, когда из большой комнаты раздались грохот и звон. Сдвинув сковороду с огня, женщина выскочила из кухни и осмотрела комнату. Ну конечно, дети уронили резную деревянную подставку, на которой стояли цветочные горшки. Ее в свое время сделал отец этих сорванцов, Корпт, а цветы в горшках выращивала мать.
Аланта всплеснула руками, подняла подставку и поставила на место. Вроде цела. Да и горшки, на удивление, не разбились. Женщина начала расставлять их по своим местам, стряхивая землю с листьев и попутно рассказывать нашкодившим детям о том, что цветы тоже живые:
― Вот вы уронили подставку, цветы упали, а ведь они тоже чувствуют боль. Каждый излом ― это настоящая рана. Ну вот, здесь лист и вовсе отломился, ― Аланта отложила в сторону пострадавший лист. О том, что ей теперь предстоит заново перемывать уже убранную комнату, она говорить не стала. Не могла она ругать детишек, любила их, как родных, хотя своих детей она иметь не могла.
Из-за этого Аланта долгое время оставалась одинокой. Она всегда любила Корпта, но его смыслом жизни являлись дети, продолжение рода. Оттого и он женился на Талайле, хотя душой рвался к Аланте.
Талайла была диво как хороша, от женихов отбоя не было, да только той заблажило охмурить именно Корпта, который приглянулся Аланте.
― Вот же вредная Талайла, не уж-то не могла найти другого, ― сказала мать обиженной женщины, ― Бывают же люди... Ну, да не расстраивайся. Может, теперь хоть изводить тебя перестанет, не до того будет.
Между девушками дружбы, и правда, никогда не водилось: Талайла при каждом удобном случае припоминала Аланте ее ущербность, предрекала вечное одиночество, но в такое коварство соседки Аланта не верила:
― Зачем ты так говоришь, мама? Она любит Корпта! Как она смотрит на него, какие слова говорит... Разве можно сомневаться?!
И ведь после свадьбы жили они душа в душу. Она родила ему двух замечательных детишек: дочку Мивэль и сына Вайлана. А что ей потом в голову взбрело? Кто ж ее знает?
Закончив уборку, Аланта отвлеклась от воспоминаний. Потрепав детишек по головам, она вернулась на кухню. Сковорода снова вернулась на огонь, женщина продолжила готовить, не забывая прислушиваться к тому, что происходит в большой комнате. Скоро вернется Корпт, а ужин с этими сорванцами готовится в два раза медленнее. Дети вроде немного поуспокоились, лишь изредка из большой комнаты раздавались восторженные вскрики. Кажется, теперь они играли в прятки. Закончив готовить, женщина снова сняла сковороду с огня и начала расставлять на столе тарелки.
― Мивэль! ― раздался из комнаты крик Вайлана, ― мы же договорились не прятаться там! Ты жульничаешь! Так нельзя! Нельзя!
Аланта опять метнулась в комнату. Вайлана злился, и нужно было его успокоить. Вот уже несколько месяцев, как у мальчика проявился магический дар, и он пока плохо его контролировал. Особенно когда злился. В прошлый раз он чуть не спалил старую яблоню во дворе.
Сложно обычным людям растить в семье мага, да еще и не одного. Причудливо распорядилась судьба: оба ребенка Корпта и Талайлы обладали магическим даром, что, вообще-то, считалось редкостью. Правда у Мивэль дар открылся уже давно, и она умела его контролировать. А Вайлан только-только учился этому, хорошо хоть учитель в деревне нашелся.
Влетев в комнату, Аланта поняла, что она чуть не опоздала. Посреди комнаты стоял Вайлан. Руки мальчишки светились ярко-красным светом, с пальцев стекали горячие искры. Напротив него, вжавшись спиной в стену и выставив руки перед собой, стояла Мивэль. Воздух между детьми переливался: девочка выставила щит.
Женщина подбежала к мальчику, обняла его сзади за плечи, прижала к себе.
― Вайлан, радость моя! ― зашептала она нежно на ухо ребенку. ― Все хорошо, успокойся. Это же твоя сестра. Ну, поссорились, с кем не бывает. Успокойся. Она попросит прощения. Да, Мивэль?
Девочка кивнула, но не торопилась снимать щит. Вайлан мотнул головой, посмотрел на свои руки, в которых зарождалась разрушающая магия. Из глаз мальчика брызнули слезы, он развернулся к Аланте и обнял ее. Последние искры исчезающей магии прожгли рукав платья и оставили красные пятна на коже. Увидев, что брат успокоился, Мивэль встряхнула руками, сбрасывая щит, и тоже обняла Вайлана.
Так их и застал Корпт: плачущими и обнимающимися. Не в первый раз. Аланта подняла глаза, увидела в дверях любимого и затормошила детей:
― Зайчики мои солнечные, смотрите-ка, папа пришел! Кто первый поцелует папу?
Так быстро настроение меняется только у детей. Вот только что они плакали, а вот уже бегут, смеясь, к отцу, виснут у него на шее и наперебой рассказывают, как играли в прятки.
Аланта юркнула на кухню, чтобы закончить накрывать на стол. Через несколько минут она заглянула в комнату, откуда доносились смех и визги.
― Ужин готов!
После ужина Корпт пошел укладывать детей спать, а Аланта осталась на кухне, убирать посуду. Корпт пытался уговорить ее присесть отдохнуть хоть на минуту, но она так не могла. Женщина никак не могла привыкнуть к новому дому. Здесь царила чужая атмосфера, многое пока оставалось так, как при Талайле, его первой хозяйке. Аланту это несколько тяготило. В доме ее все любили, но Аланта не чувствовала себя здесь хозяйкой.
Талайла ушла три года назад. Внезапно. Молча. Просто однажды, пока Корпт был в лесу на охоте, написала записку: "Не ищи" и ушла, оставив детей одних. Соседи потом говорили, что уходила она с каким-то мужчиной, но Корпт, а вслед за ним и Аланта, отказывались верить в это.
Аланта тогда сама предложила Корпту помощь с детьми. Они были слишком малы, чтобы оставлять их дома одних, а отцу нужно было как-то зарабатывать на жизнь. Сначала она приходила к ним только в то время, когда Корпту нужно было уйти, но спустя несколько месяцев мужчина начал уговаривать ее выйти за него замуж и переехать к ним. Аланта долго отказывалась: как можно было занять место живой жены? Но со временем сердце победило разум. Корпт уверял, что до сих пор любит ее, да и чувства женщины никуда не делись.
Так она стала женой и мачехой. На удивление, дети полюбили ее, словно родную маму. Корпт говорил: это оттого, что родная мать никогда не уделяла им столько времени, сколько приемная.
Можно было сказать, что женщина была счастлива. Ей осталось мечтать только об одном: о собственном ребенке. Об их ребенке с Корптом. В очередной раз вспомнив о своем недуге, женщина снова расплакалась. Она так и не смогла остановить бегущие по щекам слезы до того, как из детской вышел Корпт.
Увидев на лице жены слезы, мужчина подошел к ней и обнял. Горе любимой женщины рвало ему душу, и он многое отдал бы, чтобы что-то изменить.
― Не плачь, родная, ― шептал он, ― ты все равно самая лучшая. И я не могу пожелать лучшей матери для своих детей!
― Для твоих, ― судорожно выговорила Аланта. ― А как хотелось бы для наших. Но я ущербна! Ущербна! Я не могу родить. Никогда не смогу, понимаешь?!
Зря он заговорил. Лучше бы просто молча успокаивал. Каждый раз он совершал одну и ту же ошибку. А может, наоборот. Сорвавшись, женщина выговаривалась, выплакивала свое горе, и какое-то время чувствовала себя по-настоящему счастливой. Хотя, может, она всего лишь делала вид? Этого, к сожалению, Корпт не знал. Зато видел, как блестели ее глаза, когда она смотрела на детей, с какой любовью она ухаживала за ними, играла с ними. И видел, что дети отвечали ей столь же горячей любовью.
Аланта все говорила и говорила, а Корпт обнимал ее и гладил по голове.
Вдруг на кухню вбежали Вайлан и Мивэль.
― Мама-мамочка, ― впервые дети назвали ее этим словом.
Они обняли женщину, их руки легли ей на живот.
― Мамочка, ну не плачь, у тебя же есть мы!
Руки детей начали светиться теплым и нежным светом. Аланта ощутила легкое и приятное покалывание в животе, на душе стало хорошо и спокойно. Она прикрыла глаза.
Корпт сначала испугался, но потом понял, что под руководством сестры его сын впервые творит созидающую, а не разрушающую магию. Если верить его учителю, это был хороший знак. Оставалось только понять, что именно сделали дети.
Аланта стерла слезы с детских лиц, взяла их за руки и повела в спальню:
― Да, у меня есть вы, ― говорила она, ― и вы мое главное счастье.
***
Год спустя Мивэль и Вайлан пытались поиграть с новорожденным братиком Сенилом: сыном Корпта и Аланты, и уже хотели научить его какому-нибудь заклинанию.