Аннотация: Много воспоминаний и совсем не много мистики.
Друзья - самые близкие, самые дорогие люди. Есть еще родственники, но... Лично у меня отношения с родственниками никогда особо не складывались. Лет до четырнадцати я даже думал, что меня усыновили, настолько холодно ко мне относились родители. Но потом наше сходство с отцом стало очевидным, и мне пришлось признать, что родство по крови не дает никаких гарантий любви.
В общем, родных не выбирают, в отличие от друзей. Поэтому-то я всегда ценил их намного выше, чем любых родственников. Настоящие друзья никогда н предают, но порой они уходят. Уходят навсегда. Уходят, лишь иногда возвращаясь памятью о прошлом. Болезненной, но необходимой.
Вот с чего я сегодня вспомнил Сашку? Тезку своего, друга своего. Спасителя. Вроде, и не годовщина, не день рождения, общих знакомых не видел давно. А вот вспомнил.
С Сашкой мы дружили с детства, не разлей вода. Жили в одном дворе, учились в одной школе, хотя и не в одном классе. Я даже не помнил времени, когда его рядом со мной еще не было. Хотя придумать двух более непохожих людей было сложно. Даже внешне. Я - высокий, темноволосый, худющий до болезненности, он - на голову ниже меня, плотный блондин. И только глаза у обоих голубые. Да и по характеру он был моей полной противоположностью: открытый, добрый, очень эмоциональный. Может, на той непохожести наша дружба и держалась?
А вообще, какая теперь разница? Сашка погиб больше двадцати лет назад. Погиб глупо и самоотверженно. Наша юность пришлась на лихие девяностые, да и жили мы в весьма неспокойном районе. Ну, многие помнят реалии того времени: стрелки, разборки, двор на двор, район на район. Все, как у взрослых, только жестче, грязнее и бессмысленнее.
И на одну из таких разборок какой-то дебил, кто именно, потом так и не нашли, да особо и не искали, время такое было, притащил охотничье ружье. И вот моя вечная удача: стрелял этот дебил именно в меня. Сашка увидел это первым и бросился между мной и стволом.
Вот где сказалась разница в росте. Мне бы выстрел пришелся в грудь, какие никакие, а шансы выжить были бы, ему - в голову, тут уж без вариантов.
Друзья познаются в беде, там и теряются. Будет ли у меня еще столь же верный друг? Смог бы кто-то из тех, кто окружает меня сейчас, поступить так же? Если честно, проверять мне не хочется. Лучше уж не знать, чем узнать и потерять.
Смог бы я ради кого-нибудь также кинуться под пулю? Таких вопросов себе лучше вообще не задавать.
Сашка вспомнился мне за завтраком, напрочь испортив настроение. Мелькнула даже мысль позвонить на работу, сказаться больным, да съездить на кладбище, на его могилу. Давно я там не был, может, оттого он и вспомнился? Чтоб явился, поговорил, как раньше? Когда-то я часто бывал у него, пытаясь продлить дружбу.
Если б не так сильно нужны были деньги, обязательно бы сорвался. Но на работу ехать придется, а на кладбище можно будет на выходных появиться.
Убрав со стола, я по быстрому оделся, положил в сумку контейнер с обедом, книжку, почитать в автобусе, да телефон, и вышел из квартиры. До остановки идти минут десять, и все это время мне казалось, что на меня кто-то смотрит. Несколько раз я даже оборачивался, искал, кто бы это мог быть, таким острым было это ощущение, но позади никого.
Впереди уже маячил угол дома, за которым проходит дорога и моя остановка. Поворот. К остановке как раз подъезжает нужный мне автобус. Если поторопиться, побежать, можно успеть, иначе придется ждать минут пятнадцать следующего, да и в пробки утренние у следующего автобуса больше шансов попасть. Надо бежать.
- Сашка, - услышав этот голос, я остановился, как вкопанный! Тезка. Погибший друг. - Подожди меня!
Я обернулся, ища источник звука. Конечно, сзади снова никого. Голос Сашки мне просто послышался. Игра воображения. Шутки растревоженной памяти. Бежать, конечно, уже бесполезно.
Обернувшись, я увидел, как автобус закрыл двери и тронулся с места. Ладно, пусть будет ожидание, пусть будут пробки. Когда я подошел к навесу остановки, автобус как раз замер на светофоре. Может, все-таки попытаться догнать? Да нет, тут метров сто, а красный загорается совсем ненадолго. Не успею. Я махнул рукой и сел на скамейку, и в этот момент...
Автобус взорвался. Уши заложило, легкие заполнились гарью. По асфальту застучали осколки стекла, в меня не попало только чудом: скамейка стояла за металлической опорой навеса.
Я еще долго тряс головой, пытаясь прийти в себя, а затем потянулся к сумке, достать телефон и вызвать скорую и полицию. Да можно было не звонить: и туда и туда уже поступили вызовы.
Убрав телефон, я заковылял к автобусу: может, помочь смогу.
Потом были люди с ожогами, порезами и рваными ранами. Потом были труп тех, кто сидел ближе к месту взрыва. Потом были врачи и осмотры. Потом были полицейские и долгие опросы. Подозревали теракт, сейчас с ними все словно с ума посходили. Впрочем, позже выяснилось, что автобус ездил на газу, и у него бак рванул из-за какой-то неисправности. Случайность.
Травм у меня не было, оглушило слегка, так что в больницу меня не повезли, там и без меня больных хватало. Отпустили домой, взяв обещание на днях показаться врачу в поликлинике. Только тогда я вспомнил этот окрик: "Сашка, подожди меня!". Он всегда выходил из дома позже, и бежал, крича на весь двор точно также. А ведь не обернись я на его голос, сидеть мне в том же автобусе во время взрыва!
На работу я, конечно, не поехал. Какая теперь работа? Благо, отговорка для начальника была - надежнее не придумаешь. Немного отдышавшись, я поехал на кладбище, к Сашке, сказать "Спасибо!". По дороге взял водки, закуски и одноразовые стаканчики: себе и Сашке. А у ворот кладбища прикупил венок.
Вот так, порой самые близкие друзья навсегда уходят, глупо и отчаянно. Но иногда они возвращаются, чтобы снова спасти тех, кого защищали при жизни.