Уважаемые поэты и поэтки!

Читая ваши стихи в жанре любовной лирики, я часто ловил себя на мысли, что все они написаны с грустной миной лица и сопливым состоянием души. Но душа -- не гайморова пазуха, в ней вместо пустоты предполагается некая начинка, не дающая соплям места.

Специально для поднятия настроения и отсасывания мещанского гноя из светлых мозгов поэтов предлагаю вашему вниманию один из самых любимых рассказов Михаила Зощенко.

Наряду с разными полезными советами от Ломоносова, Маяковского, Цветаевой, Маршака, Лотмана и прочих специалистов считаю важными для чтения и всякие рассказы. Зощенко -- мастер фельетона. Окромя его "Грусных глаз" не поленитесь найти "Романтическую историю". Там объектом авторской сатиры также является т. н. поэт.

Настоятельно советую каждому поэту в качестве терапии и возвращения трезвого взгляда на себя.

Приятного и полезного чтения!

Михаил Зощенко

ГРУСТНЫЕ ГЛАЗА

Мне нравятся весёлые люди. Нравятся сияющие глаза, звонкий смех, громкий говор. Крики.

Мне нравятся румяные девушки с коньками в руках. Или такие, знаете, в майках, в спортивных туфельках, прыгающие вверх и вниз.

Я не люблю эту самую поэзию, где грусть и печаль, и разные вздохи, и разные тому подобные меланхолические восклицания вроде: эх, ну, чу, боже мой, ох, фу-ты и так далее.

Мне даже, знаете, смешно делается, когда хвалят чего-нибудь грустное или, например, говорят при виде какой-нибудь особы:

-- Ах, у неё, знаете, такие прекрасные грустные глаза. И такое печальное поэтическое личико.

Я при этом думаю:

"За что ж тут хвалить? Напротив, надо сочувствовать и надо вести названную особу на медицинский пункт, чтоб выяснить, какие болезни подтачивают её нежный организм, и почему у неё сделались печальные глаза".

Нет, у людей бывает очень странный взгляд на вещи. Восхищаться грустными вещами. Восторгаться грустными фактами. Прямо даже не понять, как это бывает.

Вот прежние интеллигенты и вообще, знаете, старая Россия как раз особенно имела такой восторг ко всему печальному. И находили чего-то в этом возвышенное.

Как у Пушкина сказано. Не помню только, как там строчки расположены. Нынешняя поэзия меня в этом смысле окончательно сбила с панталыку. Одним словом, сказано:

От ямщика

До

Первого поэта

Мы

Все

Поём

Уныло...

...Печалию согрета

Гармония

И

Наших

Дев

И муз.

Очень жаль. И гордиться, так сказать, этим не приходится. Нынче мы желаем развенчать эту грусть. Мы желаем, так сказать, скинуть её с возвышенного пьедестала.

А как-то, знаете, однажды зашёл ко мне в гости мой приятель. Ну, мы с ним на ты. Вообще со школьной скамьи. Делимся новостями. И друг у друга в долг занимаем.

Вот он приходит ко мне и говорит, что он влюбился в одну особу до потери сознания и вскоре на ней женится.

И тут же начинает расхваливать предмет своей любви.

-- Такая, -- говорит, -- она у меня красавица, такие у неё грустные глазки, что я и в жизни никогда таких не видывал. И эти, -- говорит, -- глазки такой, как бы сказать, колорит дают, что из хорошенькой она делается премированная красавица. Личико у неё нельзя сказать, что интересное, и носик немножко подгулял, и бровки какие-то странные -- очень косматые, но зато её грустные глаза с избытком прикрывают все недостатки и делают её из дурнушки ничего себе. Я, знаешь, -- говорит, -- её и полюбил-то за эти самые глаза.

-- Ну и дурак, -- говорю я ему.-- Вот и выходит, что ты форменный дурак. Прошляпился со своей женитьбой. Раз у неё грустные глаза, значит, у неё в организме чего-нибудь не в порядке -- либо она истеричка, либо почками страдает, либо вообще чахоточная. Ты, -- говорю, -- возьми да порасспроси её хорошенько. Или поведи к врачу, посоветуйся.

Ох, тут он очень возмутился, начал швыряться вещами, кричать и срамить меня за излишнюю склонность к грубому материализму.

-- Я, -- говорит, -- жалею, что к тебе зашёл. У меня такое было поэтическое настроение, а ты своими ручищами загрязнил моё чувство.

Стал он прощаться и уходить.

Я пытался ему рассказать, как однажды встретил в Кисловодске одного носильщика с такими грустными глазами, что можно обалдеть. И при расспросе оказалось, что у него было ущемление грыжи. И теперь он должен бросить свою профессию.

Однако приятель не стал до конца слушать и, обидевшись ещё сильней за нетактичные параллели и сравнения, холодно подал мне руку и при этом бормотал разные оскорбительные слова -- дескать, ты чёрта лысого понимаешь в поэзии. Сам прошляпил красоту в жизни.

Вот проходит что-то около полгода. Я позабываю эту историю. Но вдруг однажды встречаю своего приятеля на улице.

Он идёт с расстроенным лицом и хочет не заметить меня.

Я подхожу к нему и спрашиваю, что случилось.

-- Да так, -- говорит, -- разные неприятности. Ты мне накаркал -- у жены, знаешь ли, лёгочный процесс открылся. Не знаю, теперь на юг мне её везти или в санаторию положить.

Я говорю:

-- Ну, ничего, поправится. Но, конечно, -- говорю, -- если поправится, то не будет иметь такие грустные глаза.

Он усмехнулся, махнул рукой -- дескать, отвяжись -- и пошёл от меня.

И вот этой весной я встречаю его снова.

Он идёт, подняв воротничок своего пальто. Вижу -- морда у него расстроенная. Глаза блестят, но смотрят грустно и даже уныло.

-- Вот, -- говорит, -- теперь сам, чёрт возьми, захворал туберкулёзом. После гриппа. Конечно, может быть, и от жены заразился. Но вряд ли. Скорей всего от усталости захворал.

-- А жена? -- говорю.

Он говорит:

-- Она поправилась. Только я с ней развёлся. Мне нравятся поэтические особы, а она после поправки весь свой стиль потеряла. Ходит, поёт, изменять начала на каждом шагу...

-- А глаза? -- говорю.

-- А глаза, -- говорит, -- какие-то у неё буркалы стали, а не глаза. Никакой поэзии не осталось.

Тут я попрощался со своим приятелем и пошёл по своим делам. И по дороге сочувственно поглядывал на тех прохожих, у кого грустные глаза.

1933

Подготовлено 02 мая 2008 г.