Она сидела на заднем ряду у окна. Сегодня ей повезло: обычно в это время все места заняты. Сегодня ей достался этот кусочек уединения, вселенная так насмешливо сжалилась над ней.
Ее била мелкая дрожь. Чтобы хоть как-то ее унять, она крепко скрестила руки на груди и позволила себе слегка откинуться на спинку кресла. Голова ее сама собой наклонилась в сторону, и она невольно посмотрела в окно автобуса. Как много иногда значит возможность просто посмотреть в окно...
Автобус был набит народом битком. Рядом с ней сидел грузный мужчина. Его потные ноздри издавали резкий свист при каждом его тяжёлом вдохе. Она закрыла глаза. Тело гудело от макушки до пяток, то и дело начинало сводить левую щиколотку, но почти сразу отпускало. Она как можно сильнее скрестила ступни и поджала ноги под сиденье: "Когда же все это закончится...".
Никто вокруг не замечал, что с ней происходило: на заднем ряду у окна, скрестив на груди руки в красивых кожаных перчатках, сидела симпатичная девушка и дремала, уронив на плечо милую головку с роскошной шевелюрой цвета блонд. Иногда можно было заметить, как по ее телу пробегает мелкая дрожь, как будто сон овладевает ею все больше и больше. Стороннему взгляду казалось, что она просто дремала, и так безмятежно, что хотелось скорее ее разбудить, чтобы она случайно не проспала свою остановку. Но никому не был дела.
Она не спала. Сегодня земля окончательно ушла у неё из под ног. И, хотя она так долго и тщательно к этому говорилась, все равно стало неожиданностью такой же, как резкий поворот или спуск, когда несешься на американских горках, зажмурив глаза. И сколько бы ты ни смотрел на них стороны, когда находишься в кабинке, то каждый поворот и каждый спуск всегда неожиданны.
В тот момент у нее захватило дух как от падения с высоты, закружилась голова и потемнело в глазах. Было ли ей так же страшно когда-нибудь еще? Пожалуй, да. В далёком детстве. И по всем правилам она не должна была этого помнить, но она помнила: она лежит в своей кроватке, совсем крошечная, младенец; к ней подходит ее старший брат, строит страшную гримасу, потом громко хохочет и убегает. В этот момент всем ее маленьким тельцем овладевает точно такое же чувство: беспредельного ужаса, в который превращается все вокруг.
Она на всякий случай на секунду открыла глаза, чтобы проверить, на месте ли автобус и давка, окно и грузный мужчина рядом. Все было на месте. Этот ужас только у нее в голове.
Тогда она ещё больше отвернулась к окну и погрузилась в свои ощущения, не в силах им сопротивляться. И в этот момент, находясь где-то между безумием и отчаянием, она услышала слово. Оно было настолько очевидным ответом, настолько ярким и ослепительным, что она невольно зажмурилась. А затем открыла глаза и снова стала смотреть в окно.
Проплывающие мимо дома, быстро мелькающие хилые городские деревца, крыши рядом едущих автомобилей - все транслировало ей красоту, стройность и очевидность этого ответа: разрешить. Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть свое осознание, чтобы хорошенько выучить его.
Автобус был битком. На заднем ряду у окна сидела симпатичная девушка и задумчиво смотрела в окно. Губы ее едва заметно шевелились. Руки были крепко скрещены на груди. Со стороны можно было подумать, что у неё просто сегодня тяжелый день, и она с нетерпением ждёт своей остановки.
Никому не было дела. Никто не заметил, что сегодня рядом с ними спаслась одна маленькая и сильная душа.