Ляпина Юлия Николаевна : другие произведения.

Другая любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.50*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История странной женщины, и ее странной любви. Герой младше героини, много детей, слез и розовых соплей.Ознакомительный фрагмент.

  Я медленно шла по улице, не замечая, как слезы падали на тонкую водолазку. Осень. Серая кофточка, длинная серая юбка, серые полусапожки и алая, вибрирующая цветом куртка. Помню как ругалась свекровь за выбор цвета:
  - Замужней надо носить серое! Или коричневое! Немаркое! Тебя дети бояться будут!
  Дети меня ни капли не боялись. Вот сейчас в правой руке грелась ладошка старшей дочери - ей только пять и она весело топает красными резиновыми сапожками, рассматривая мокрые листья в лужах. В левой руке пальчики младшей дочки. Ей три. 'Из декрета в декрет', 'сразу отстреляетесь' и прочие глупости приговаривали нам родственники, узнав, что я забеременела через год после родов.
  А теперь живот под юбкой снова бугрился тугим колобком, заставляя предельно осторожно идти по мокрому асфальту, обходя случайные лужи. Как хорошо, что я успела выйти на работу! Как хорошо, что начальница сейчас в центре! Медленно, продолжая ронять слезы, я поднялась по низким широким ступеням. К моему счастью участники конференции высыпали в холл - поболтать, выпить кофе, сбегать в курилку.
  Я легко нашла свою директрису по привычному силуэту и мрачному черному костюму. Подошла, протянула ключи, максимально спокойно произнесла:
  - Эльвира Игоревна, простите, я завтра не смогу открыть офис. Прошу оформить мне отпуск на три дня по семейным обстоятельствам.
  Нашей начальнице не понадобилось больше лишних слов - ключи она приняла и спокойно напомнила, что я могу ей звонить в любое время. Благодарно улыбнувшись, я вышла на улицу. Дождь накрапывал, но не сильно, девчонки уже нагулялись и начали капризничать. Пришлось пообещать, что мы поедем в гости. А куда поедем? Пересчитав жалкую кучку мелочи в кармане, я села в автобус и поехала на дачу к подруге. По дороге согрелась, успокоилась и холодная вода в ближайшей речке перестала привлекать своей темнотой.
  На даче у Светки никого не было - то ли за грибами ушли, то ли в город за продуктами уехали. Вообще они жили на даче до самого снега и такая ситуация была странной. Домик был закрыт на здоровенный замок, но дождик уже кончился, выглянуло солнышко, а в песочнице лежало много игрушек, так что дочери стали играть, а я села на скамейку, дышать чистым деревенским воздухом, слушать толчки сына в утробе и думать, как же я докатилась до жизни такой.
  Ведь все было красиво и правильно - садик, школа, колледж, потом институт. Между колледжем и институтом на вечеринке у друзей познакомилась с будущим мужем. Прогулки, поцелуи, долгие разговоры и редкие встречи. Потом предложение в кафе над блюдцем с пирожным, красивая свадьба с сотней гостей и... я снова уехала учиться.
  Свекровь ворчала:
  - Что за фифа! В садике уже можно работать, вот и пусть идет работать!
  Полгода такого нытья продолбили дырку в моей голове. Я перевелась на заочный курс и устроилась на работу по первой специальности. Что сказать. Было непросто. Новый коллектив, хмурая заведующая, и ясельная группа лялек, к которым я не знала, как и подойти. Но справилась, хоть было нелегко. Муж ворчал - то убегаю раньше него, не приготовив традиционный 'мамин' завтрак из сырников и чая, то прихожу поздно, и он вынужден сам греть себе ужин. При том, что жили мы со свекровью. Своего жилья у меня не было, а мужу вполне комфортно было жить с мамой.
  Где-то на втором курсе свекровь озаботил вопрос - а чего это у вас голуби детей нет? Лаской и таской она отправила меня к своей соседке - заведующей женской консультацией. Та в свою очередь отправила на УЗИ и... для меня начался ад! Диагноз: 'бесплодие'. Муж промолчал. Свекровь завелась как циркулярка:
  - Внуков, внуков хочу!
  А я ходила по улицам и, заглядывала в глаза детей думая лишь одно: у меня такого не будет. Как не наложила на себя руки - не знаю. Племянник, наверное помог. Вырулил из мутной водички родственных связей, широко улыбнулся и увез отмечать 'сто лет граненному стакану'. Среди его приятелей и их подружек я буквально ожила. Выпила, поела обугленного на огне мяса и решила - Бог с ним. Нет, значит нет. Усыновлю!
  На другой день я подала документы на увольнение. Работать в садике не было больше сил. Пошла искать работу с детьми постарше и к собственному удивлению - нашла! Подростковый центр. Громкое название, но наверное нужное. Кружки, секции, энтузиасты и несчастные прячущие свое горе за бутылкой или бешеной работой.
  Меня взяли. Показали просторный кабинет, с большими окнами, познакомили с 'соседом' - тренером по боксу и оставили в покое. Сказать, что этот район пользовался в городе дурной славой, это значит, ничего не сказать. Огромные шестнадцатиэтажные общаги трех ближайших заводов. Пьянство, грязь, убогость и унылость во всем. И я с кисточкой наперевес, с мечтой научить детей рисовать.
  Как ни удивительно на мои занятия ходили. Скоро все стены класса украшали детские рисунки. Яркие, живые, словно выплеснутые в местную серость. Полюбовавшись освеженным классом, директриса приняла решение перевести меня в центральный филиал. Район считался лучшим и престижным, родители не экономили на детях и материалах для рисования. Группы по пятнадцать человек набирались туго, но стены все так же украшали детские работы.
   Я радовалась и совершенно забила на 'звоночки', которые звенели дома. Свекровь убеждала мужа бросить меня, и найти другую, чтобы одарить ее внуками. То что к этому моменту ее дочь уже одарила ее внучкой в расчет не шло. Отношения качались на грани, когда в один из дней я упала на работе в обморок. Перепугала всех! Сунули под нос нашатырь и велели идти к врачу.
  Терапевт покрутил мою тушку и отправил к кардиологу и гинекологу с ворчанием, что в моем возрасте только две причины падать в обморок - любовь или беременность. Я грустно усмехнулась и сходила к кардиологу. Она отметила шумы в сердце, ускоренный сердечный ритм и тоже отправила к 'женскому доктору':
  - Анализ на гормоны нужен и мазки, вдруг инфекция просто.
  Пошла. Боялась я этих гинекологов до жути. В местной консультации работали пожилые тетки с руками борцов сумо. Они умудрялись одним движением достать шейку матки, превращая тебя в пальчиковую куклу. Больно, стыдно и потом полдня нехорошо болел живот. Но на этот раз мне невероятно повезло. Моя врач оказалась в отпуске, а эфирное создание у кресла стягивая перчатки задумчиво заявило:
  - На УЗИ надо, плохо видно еще.
  Я конечно ее слов не поняла, но на УЗИ поплелась. А там буднично глядя на серые расплывы монитора врач спросила:
  - Беременность семь недель, сохранять будете?
  И я второй раз упала в обморок. Лежа.
  Конечно, счастью моему не было предела! Долгожданный маленький комочек где-то внутри! Я сразу встала на учет и трепетно прислушивалась к себе, надеясь услышать толчки. Наивная. Узнав о беременности, свекровь не успокоилась. Выносила мозг по другим поводам - то юбка короткая, то сапоги слишком длинные. Потом пошли намеки на тренера, с которым я работала в одном здании. Дядька конечно был видный, но имел жену, троих детей и любил свою семью без памяти. От этих разговоров на шестнадцатой неделе меня увезли в больницу с кровотечением. В гинекологию. Я удивилась, почему не в роддом. Санитарка, забирая огромный матерчатый мешок с моими сиротливыми вещичками, пожала плечами:
  - Так если скинешь, сразу и почистят, чего мамочек волновать.
  Я проглотила, ощущая свой живот воздушным шариком который может в любой момент взлететь вверх, оставив меня на земле корчится от боли.
  Бережно ступая я дошла до палаты и окинула ее взглядом. Восемь коек, раковина, огромное окно и пять женщин в разноцветных халатах. Три как и я на сохранении малых сроков. Две с подозрением на внематочную. Пока я осторожно укладывалась на коричневое казенное покрывало, привели еще одну женщину - черноволосую, смуглую и очень худую. Она стала восьмой.
  В этой самой палате я пролежала три недели. Попа болела от уколов, душа ныла от того, что видела - блюющих в туалете 'заливочниц', почерневших от горя мамочек с мертвыми детьми в утробе, молоденьких девчонок с диагнозом 'внематочная' кусающих губы на каталке.
  Из больницы я буквально убежала. Чтобы через неделю вернуться в не опять. Еще три недели плюс сорок уколов витаминов, плюс двадцать уколов гормонов, дюжина непонятных 'масляных' уколов оставляющих не просто синяки, а болезненные шишки.
  В следующее возвращение меня перевели в роддом. Тут было чище, спокойнее благообразнее. Просторные цветные халаты напоминали дирижабли, плывущие по коридорам. Сюда уже не пускали посетителей и будущие мамочки стайками выплывали на застекленную галерею, чтобы повиснуть на мужьях-отцах-мамах- и-бабушках.
  Случались трагедии, случались неожиданные радости. Молодой верующей девчонке на УЗИ сказали: ребенок-урод, пять писечек... Она упала в обморок, проревелась, но на заливку не пошла, не смотря на вопли завидущего отделением. Итоге родилась девочка. Нормальная, здоровая. Просто ручку между ног неудачно зажала.
  Здесь я пролежала до самых родов.
  Когда плотный белый кулек с розовой лентой привезли домой, свекровь тут же распеленала кроху, и подозрительно уставилась в сонные глазки:
  - Что-то не в нашу породу, - проскрипела она.
  Дочка действительно удалась в меня - голубоглазая светловолосая, когда она спала длиннющие ресницы лежали на щеках. Всю зиму меня буквально не выпускали из дома, 'чтобы не носила заразу'. Коляску поставили на балконе и я со слезами умоляла мужа вывести меня в зимних сумерках хотя бы на крыльцо, чтобы подышать воздухом.
  Когда настало время оформлять документы и мне пришлось поехать на работу, я входила в троллейбус как ребенок в кондитерскую: люди! Взрослые! Что-то говорят, улыбаются, смотрят в окна...
  Едва малышке исполнился год, мне напомнили, что дармоедов в доме не держат. Но сначала требовалось пристроить дочь в садик. Мы прошли комиссию и получили ответ 'не садичный ребенок'. Пожилая полная лор-врач коротко сказала:
  - Отдадите в сад, к трем годам будет астма.
  Пришлось сменить работу, но все оказалось к лучшему. В подростковом центре я работала полдня и благодаря понимающей начальнице убегала, когда вздумается.
  Вторая беременность накрыла как гром среди ясного неба. Профосмотр, въедливая тетка-терапевт, обморок, тест... Свекрови говорить боялась. Сдала меня ее подружка - заведующая консультацией. И не просто сдала, а доложила о наличии у меня некой болячки, которую надо бы подлечить до рождения ребенка.
   Что тут началось! Свекровь рыдала, билась в истерике, убеждала меня, что рожать с некоторыми деликатными проблемами нельзя, и вообще 'надо пожить для себя'. Я же помня пустоту, которую нечем было заполнить в тот момент, когда мне сказали 'бесплодие', сжала зубы, выпила валерьянки и закрылась в комнате, положив на голову подушку.
  В насмешку вторая дочка родилась копией свекрови. Крупная белокожая девочка сонно зевнула из коричневой роддомовской пеленки и прищурила на меня зеленые свекровкины глаза.
  Мои надежды на смягчение отношений не оправдались. Мы органически раздражали друг друга, а муж все чаще вставал на сторону мамы. Я его конечно понимала, но когда старшая дочка вдруг сказала, что 'я кровиночка, папа кровиночка, ляля кровиночка, а мама чужая'... Я взяла детей за руки и ушла, придерживая уже отяжелевший живот.
  Подруга появилась на своей даче к вечеру. Ахнула на замерзших детей, на посиневшую меня, загнала в дом, затопила печку, выслушала и предложила пожить пока у них на даче. Оказалось, что их немалое семейство уже перебралось в город, а на даче еще оставались доски, требующие просушки, овощи для переработки и кое-какие- летние вещи:
  - Поживи, печку топи, продукты тут есть, - приговаривала Лена, показывая мне погреб и ящик с консервами. - На работе отпуск возьми, авось что-то и решится.
  Муж приехал поздно вечером, постоял, глядя на детей, оставил немного денег и сумку с хлебом. Мои характер он уже знал, но оставлять мать не желал.
  Отпуск я брать не стала. Кормить нас просто так никто бы не стал, а мне через пару месяцев в декрет. Брала детей на работу, и искала съемную квартиру. Помогла другая подруга. Сказала, знакомый сдает комнату в секционке, недорого. Мне с детьми хватит, а с мелким ремонтом он готов помочь. Я приехала, посмотрела на страшную, но большую комнату в огромном общежитии наполненном звуками и запахами дешевого дурного жилья и... согласилась! Здесь были батареи, и вода в доме, пусть и холодная.
  Девчонки как воробушки сидели на старом диване, который от щедрот хозяина достался нам, а я драила полы, скребла ножом стол и глотая слезы напевала песенку про облака. Выручил отец. Приехал дня через три, узнав о моем уходе от кого-то из знакомых. Посмотрел на наше бытье и вышел. Вернулся с нашей старенькой мебелью, несколькими рулонами обоев, клеем и побелкой. За день переклеили с ним обои, побелили потолок, заклеили пленкой мебель и 'кухонный угол'. Денег отец тоже подкинул.
  Чтобы выйти на работу, дочек надо было устраивать в садик. Пока писала заявление, пока бегала за справками и бумагами о разводе, старшая резко 'выросла' - смотрела за младшей, развешивая на батарее мокрые колготочки, полоскала чашки в тазу, а когда пьяный сосед принимался барагозить в общем коридоре, она громко читала сестренке книжку.
  Начальница помогала чем могла, отпускала пораньше, выписала материальную помощь. Сотрудницы помогли с одеждой на зиму, и уже приближался декрет. Нужно было решать материальные проблемы. Бывший муж объявился еще раз. Спросил что я выбираю - телевизор или компьютер из того, что мы купили вместе. Дети просили мультики, но у меня появилась задумка на счет заработка и я выбрала комп.
  Как показало время - правильно сделала. Учебу я закончила недавно, куча конспектов, журналов, лекций лежали в коробке на балконе. Естественно их мне отдали вместе с заношенными трусами и растянутыми свитерами. У нас же на работе была пара девчонок, которые учились 'заушно', предпочитая зарабатывать в ожидании диплома. Вот они то и стали моими первыми клиентками.
  Курсовые. Контрольные. Библиотекари знали меня в лицо, здоровались и вежливо торопили, если я засиживалась в читальном зале до половины седьмого - садик закрывался в семь и, мне нужно было успеть забрать детей, привести домой, выслушать, накормить, искупать, уложить спать, и уже ночью снова стучать по клавишам, пытаясь заработать на фланель для пеленок.
  В декрет я ушла перед самым новым годом. Успела получить два пакета конфет от профсоюза, красивую открытку и пятьсот рублей собранных нашим коллективом. Все праздники потихоньку закупала необходимое для малыша, и думала где взять кроватку и ванночку.
  Выручил папа. Поговорил на работе с коллегами и в один из дней привез старенькую ванночку из желтоватой пластмассы и такую же старую, но чистую кроватку. Все до времени убрали - ванночку под двухярусную кроватку девочек, а малышовую кроватку разобрали и запихнули под диван.
  Жизнь продолжалась. Страшно хотелось помидор. Декретные я растягивала, как могла, алиментов еще не было, а курсовые будут оплачены только в январе. И я нашла себе еще одну подработку - взялась учить детей рисовать на дому. Конечно, преподаватель с животиком настораживал мамаш, но я подтягивала юбку повыше и улыбалась. Потому что, выходя с занятия, я сразу шла к лотку с овощами, покупала полкило помидор и ела прямо на морозе, без соли. И это было несказанным блаженством.
  Однако время родов приближалось и передо мной в полный рост вставал вопрос - куда девать детей? Даже если все пройдет хорошо, меня не будет дома несколько дней. Обратиться к бывшей свекрови? Не вариант. Попросить мужа взять отгулы? Еще хуже, он притащит мамочку за собой, и дети получат жесткий стресс. Осталась последняя возможность - волнуясь, я позвонила подруге.
  Почему-то за двадцать восемь лет я не скопила друзей. Зато последние три месяца выживания принесли мне искреннюю приязнь совершенно посторонних людей. Лена согласилась приютить девчонок на время моего пребывания в роддоме. Бывший муж к моему удивлению заходил к ним, привозил булки от свекрови и даже звонил мне в больницу. Роды прошли непросто. Вместо трех-четырех дней я пролежала в роддоме все десять и выписалась с уговорами врача полежать еще.
  Лена и ее муж приехали нас забирать. Дочки уже сидели у нас дома с их старшей дочерью. Передав мне детей, подруга показала кастрюлю, полную борща, хлеб, пироги и печенье в корзинке, а так же их подарок на рождение сына - стиральную машинку 'малютка'. Я расплакалась. Эта машинка ревела и грохотала как тысяча чертей, но исправно стирала пеленки, детскую одежду и постельное белье, по сути это была единственная бытовая техника в нашей комнате.
  Время шло. Сын подрастал, одежды и еды хватало, но таскать его с собой на занятия и обсуждения диплома не было возможности. Тогда я пошла по этажам. Стучалась, расспрашивала, искала человека, который сможет посидеть с моими детьми вечером или утром, пока я буду работать. Сначала нашлась беременная девушка, которая ухватилась за эту возможность с радостью. Мне казалось, что проблема решена. Я оставила еду, игрушки и детей, плюс сотовый телефон на столике и поехала к заказчику. Обговорили, решили, мне заплатили и даже угостили чаем с тортиком. Расслабленая и довольная я приехала домой и... взяла беременную за шиворот и выставила в коридор не слушая ее воплей. В комнате было накурено.
  - А я ничего, я в форточку!
  Кроме того она нашла чекушку водки припасенную для компрессов и выпила почти всю.
  - Ой, это дети разлили!
  А еще младшая добралась до альбома с фотографиями. Глянцевые прямоугольники я увидела на крыльце, плавно слетающие с седьмого этажа.
  На следующий день я снова пошла по квартирам. Нашла. Пожилую женщину, бывшую портниху, выселенную в общагу собственным сыном. Она согласилась за небольшие деньги сидеть с моими детьми, хотя жила на двенадцатом этаже, а лифт у нас работал от случая к случаю.
  Оставляя детей с ней я тряслась как заячий хвост, прекрасно понимая, что ходит новая няня медленно, шустрый сын может добраться куда угодно, и просто чудо, что в прошлый раз младшая выбросила в форточку фотографии, а не выпала сама.
  Однако когда я вернулась домой все было хорошо - дети спали, по комнате плыл аромат каши с овощами, пол был чистым, а игрушки чисто вымытые стояли у батареи на расстеленных газетах.
  - Ах, какие у тебя славные помощники, - встретила меня Галина Николаевна, - все сами, я только чуть-чуть подсказала!
  Поблагодарив женщину я проводила ее к лифту, убедилась, что он работает, вернулась к себе и рухнула на постель. По всему выходило, что мне надо искать постоянную работу - дипломы и курсовые вещь сезонная, а старшей в следующем году уже в школу. Кроме того среди студентов появилось больше тех, кто кидал на стол пачку денег, а потом вытирал об меня ноги, заявляя, что я все должна делать сама - в том числе выбирать у куратора тему и бегать за ним по коридорам, выясняя изменения и уточнения в плане защиты.
  Особенно запомнилась одна барышня. Первую контрольную она схватил адрожащими лапками, рассыпалась в благодарностях и улепетнула. Вторую и третью нервно вызванивала, торопя меня с оформлением и печатью. После сдачи курсовой позвонила в слезах - почему 'четыре', а не 'пять'? А когда я писала ей диплом, она умудрилась сорваться из дома в три часа ночи, примчаться ко мне на такси и биться в истерике среди спящих детей: 'а вдруг я не сдам'???
  Поразмыслив, возвращаться в педагогику я не стала. Душевные силы мне пригодятся дома. Старшая неплохо рисовала, младшая обожала корчить рожицы, показывать сказки самодельными куклами и танцевать, только сын пока не проявлял резких особенностей характера - мал еще.
  Биржа труда ничем не порадовала. Вакансий много, но с моим образованием предлагали либо садик, либо детский центр, а мне хотелось иного. В итоге я набрала в киоске газет бесплатных объявлений и принялась обзванивать возможных работодателей. Орифлейм, Эйвон, БАДы, Орифлейм, Эйвон, странные штуки из серии 'разведи пенсионера'. Няня, гувернантка, скользкие взгляды папаши и шепот 'если мы подруимся, зарплата будет больше'.
  Плюнув на все я зажмурилась и ткнула пальцем наугад. Администратор. Хм. Позвонила. Пришла в крохотный 'офис' переделанный из квартиры. Глянула на кучку запаренных мужиков, россыпи бумаг и кучу грязных кружек. Вздохнула, попросила деньги на моющие средства и рабочую единицу уборщицы.
  Невысокий чернявый парень взлохматил отросшие волосы и пробормотал, что уборщица у низ есть. Однако выдал некоторую сумму 'на офисные расходы'. Первым делом я вызвала фирму, которая сдала им в аренду кулер и потребовала его замены и чистки. Потом заказала воду в больших бутылях. Пока все это ехало, откопала вполне целый стелах у стены, освободила, вымыла и сложила бумаги обратно в разноцветные папки купленные в соседнем канцеряском магазинчике.
  В сами дела не лезла. Просто все 'договоры' в синюю, 'оповещения' в зеленую, а расчеты и схемы в желтую. Перемыла кружки, протерла подоконники. Принесла печенье и сахар. Когда вечером хозяин фирмы закрывал двери, выпустив меня последнюю, у меня ныло все тело и раскалывалась голова.
  - Не ожидал такого эффекта, - задумчиво сказал он, заглядывая обратно в офис, - теперь мы похожи на фирму.
  Еще две недели я старательно приводила в порядок помещение и рабочий процесс. Убедила поставить многоканальный телефон, выделить мне стол с компьютером и принтером, разориться на кондиционер и красивый сервиз для принятия гостей. А потом у старшей случилось обострение бронхита и я села на больничный.
   Было обидно до слез, но оставить больного ребенка одного я не могла. Галина Николаевна конечно рвалась посидеть с дочкой, но я знала, что лекарство тут не помогут, нужна мама, постоянный массаж и много внимания - бронхит у дочки носил неврологический характер и обострялся в периоды стресса. В общем отведя младших в садик я сидела дома - растрепанная, в халате, писала очередную контрольную, наглаживала ребенка по спинке и пела колыбельную. Неожиданно в дверь постучали. Днем в нашей секции было довольно тихо, поэтому стук в тонкую почти картонную дверь прозвучал как гром с ясного неба. Вздрогнув, я осторожно переложила задремавшую дочку на диван и открыла. На пороге стоял мой начальник! Ой, как неудобно! Я сразу вспомнила, что еще не расчесывалась, и стою перед ним босиком и в халате.
  - Здравствуйте, - мягко поздоровался он. - Вы сказали, что заболели, и я зашел узнать, как ваше самочувствие.
  - Добрый день, - я прикусила губу, - со мной все хорошо, у меня дочка приболела. Больничный предоставлю, как только закроют, - выпалила я, сообразив, что меня наверное пришли увольнять .
  Хороша сотрудница - еще и устроить не успели, как уже на больничный ушла!
  - Не переживайте. Что с ней?
  - Бронхит.
  В это время Ирочка закашлялась и подняла голову:
  - Мааам.
  Я жалко улыбнулась мужчине и подошла к ребенку:
  - Все хорошо, милая, у нас гости.
  Гостей Иринка не слишком любила. Она приподнялась и настороженно посмотрела на моего начальника. Я поспешила замять дело:
  - Александр, хотите чаю?
  Он помялся:
  - Меня зовут не Александр.
  - Но вас же все на работе называют Саша? - поразилась я.
  - Меня зовут Сакен, ребята сократили, как им удобно.
  - Простите, я не знала, - покаянно сказала я щелкая кнопкой электрочайника.
  - Ничего страшного, многие не знают.
  Он вошел, быстро сориентировался, повесил на крючок свою кожаную куртку, спросил где можно помыть руки и ушел в туалет, делая вид, что его не пугают разводы ржавчины и плесень на стенах. Я же быстренько провела ревизию: были пряники, галетное печенье и немного варенья. Для скромного чаепития достаточно. Дочке я заварила травки с малиной и усадила ее в уголок. Она попросила пряник и грызла его как мышь, наблюдая за Сакеном и мной.
  Начальник не чинился - пил чай, удивляясь тому, что у нас в ходу пиалки, а не кружки. Я посмеялась, рассказывая ему, что мой папа в молодости жил в Казахстане и привык там пить чай и бульон из пиалок.
  - И маму приучил, и меня, а теперь и дети лучше из пиал пьют, - поделилась я.
  - Дети? У вас еще дети есть.
  - Еще двое, - строго сказала я, мысленно посылая далеко далеко тех, кто обзывал меня сумасшедшей курицей.
  - А муж? - осторожно поинтересовался начальник.
  - Мы в разводе, - коротко ответила я.
  - Понятно.
  Больше вопросов Сакен не задавал - пил чай, рассказывал о работе, и о том, что уволил убощицу, которая наконец появилась в мое отсутствие и первым делом утащила пару чашек из нового сервиза.
  - Ольга, я прошу вас выйти на работу. Давайте мы вместо уборщицы оплатим вам няню.
  - Сакен, - я поколебалась, - я все равно не смогу выйти сразу на весь рабочий день. Ребенку нужна я, а не просто уход и присмотр.
  - Хорошо, три-четыре часа утром, когда идут звонки и встречи, а после больничного выйдете на полный день.
  - Хорошо! - от такой возможности я отказаться не смогла.
  Начальник сдержал свое слово - ставку уборщицы перевели на меня, с пометкой 'на няню'. Галина Николаевна радовалась прибавке, а я возможности уходить по необходимости и конечно стабильной зарплате. Правда курсовые и контрольные я не бросала - жил во мне подсознательный страх вновь остаться без работы и выживать на копейки.
  Постепенно работа фирмы набирала обороты. Я прикупила себе деловой костюм, взяла на себя документооборот и прочую работу секретаря. Иногда встречала и провожала компаньонов, распечатывала документы, но больше занималась организацией процессов.
  Вскоре после моего выходя с больничного Сакен принял в штат девушку, которая вместо меня доставляла умникам корпевшим над компьютерами бумагу, кофе, степлеры или ножницы, бегала за пиццей и пивом, а так же драила подоконники. Я же разобралась в делопроизводстве, отыскала старую знакомую-юриста, брала у нее консультации по договорам и юридическим оборотам и все глубже погружалась в дела.
  Между тем Сакен не забывал наш дом. Сразу после первого визита он приехал снова - привез соковыжималку и целый пакет фруктов. Отругал, что пользуюсь водой из-под крана и оплатил годовую доставку бутилированной воды. Я ругалась и отнекивалась, но он прервал мое возмущение одной фразой:
  - Это не тебе! Это детям!
  И я замолчала. Он продолжал приезжать . Иногда подбрасывал меня домой после работы и заходил повидать детей, иногда заскакивал в обед, проверить няню, когда я была на работе. И всегда привозил гостинцы. Но не игрушки или сладости, а то, что приносило пользу, развивало ум или берегло здоровье.
  Старшей он привез огромную коробку пастели и пачку специально бумаги. Младшей - детский театральный грим, смываемый водой, набор масок и париков. Сын обнаружил интерес к компьютерам и с той поры микросхемы, датчики и инструменты были для него самыми желанными подарками. И все это привозил Сакен. Молча оставлял на углу дивана, бросал взгляд на меня, вежливо прощался и уходил.
  Я впадала в недоумение. Он просто помогал, заботился и... ничего не просил взамен! Еще со времен учебы я твердо усвоила - если мужчина улыбается, строит глазки, дарит мягкие игрушки или цветы - значит жди предложения отправится в постель, порой не успев дожевать пирожок в институтской столовой.
  Сакен же интересовался моим здоровьем, вскоре после соковыжималки привез нам пароварку и сковороду с прочным покрытием, на которой можно было готовить без масла. Детям привозил фрукты и витамины, мне раздобыл редкий по составу минеральный комплекс , чтобы перестала хрустеть спина... И чем больше я недоумевала, тем мягче становился мой начальник.
  До одного случая. Студент, которому я писала курсовую позвонил в обед, договорился о встрече на вечер и после работы я поторопилась заехать к нему. Парень оказался пьяным, да еще и озабоченным. Захлопнул тяжелую железную дверь, вынул член и глумливо улыбаясь, сообщил, что выпустит только тогда, когда 'такая наглая сучка' сделает ему минет.
  После роддома напугать меня членом трудно. Я врезала ему по яйцам, и кинулась к двери. Замок оказался сложным, длинный ключ ни как не хотел поворачиваться. Нетрезвый кабан шатаясь навалился на меня, вцепился в волосы, выдирая пряди и дыша перегаром попытался развернуть. Получил удар локтем и врезал мне так, что в глазах засветились звездочки. Дралась я страшно - царапалась, била во все что попадало под руку и все же уронила его на пол и вырвалась в подъезд. Потом бежала вниз не жалея каблуков и рыдала, зажимая себе рот. Выскочила на улицу. Огляделась, соображая, что в таком виде в автобус нельзя и... набрала Сакена.
  Он примчался через десять минут. Все это время я пряталась в кустах сирени, пытаясь привести себя в порядок, благо сумочка чудом уцелела, потому что я по привычке мам, любила носить ее надевая через голову.
  Он посмотрел на меня, усадил в машину, спросил 'кто'' ? И повез домой. Я тихо радовалась, что он не стал махать кулаками и грозить, а просто отвез меня домой, довел до комнаты, и простился, не требуя к себе внимания. Мылась я остервенело. Летний костюмчик пришлось выбросить - надеть его вновь я бы не решилась, но студент разорвал ткань на самых видных местах.
  Когда я вымытая и сытая уселась на диван, потихонечку допивая второй стакан чая с валерьянкой, в дверь тихонько постучали. Я кралась к двери как мышка не только потому, что боялась разбудить детей, но и потому, что меня затрясло от ужаса.
  - Оля, это Сакен, - едва слышно донеслось с той стороны и, я с облегчением распахнула дверь
  - Что случилось? - выдохнула я в ужасе, увидев сбитые костяшки его рук.
  - Не пугайся. - он спрятал руки в карманы, - пустяки. Я заехал узнать, как ты себя чувствуешь, - тут он потянул носом: - валерьянка? Хорошо, но это лучше! - и поднял бутылку сладкого ликера.
  Я совершенно не удивляясь впустила его, тихо достала стаканчики, рюмок у меня не было, порезала яблоко, высыпала в блюдце несколько конфет. В голове неотступно билась мысль - как? Как Сакен сумел отделать того студента? Этот пьяный шкаф был выше меня на полголовы, а Сакен ниже меня, да и широкоплечим его не назовешь. Между тем поздний гость разлил ликер, подождал, пока я возьму бокал и сказал:
  - Оля, прошу тебя, пообещай мне здесь и сейчас никуда не ездить одна.
  - Сакен, - я закусила губу и нахмурилась, - это случайность.
  - У этого типа три попытки изнасилования. Недоказанные конечно, - мужчина смотрел в пол, - его мама с папой отмазывали, девочкам деньги совали, чтобы заявление забрали, а тем кто не сразу понимал, ломали что нибудь. А у тебя дети...
  Вот тут меня и проняло - слезы потекли неудержимо, руки затряслись так, что стаканчик едва не вылетел. Сакен перехватил мою руку и заставил выпить тягучую сладкую жидкость с привкусом алкоголя.
  - Ккаакк ты узнал? - заикаясь и всхлипывая спросила я.
  - Друзья остались в местном отделении, - отмахнулся он.
  - Ты в милиции работал что ли? - продолжала я недоумевать.
  - Нет, в спецназе, - невозмутимо ответил он и выпил свою порцию одним глотком.
  Потом разлил еще по чуть - чуть:
  - Пей, надо стресс снять.
  Я послушно выпила. На этот раз жидкость показалась горькой, откусила половинку конфетки и продолжила задавать вопросы. Оказывается, я совершенно не знала своего начальника! Алкоголь придал мне смелости. Узнав о том где он родился, рос, служил, как придумал с друзьями организовать фирму занимающуюся мелким софтом, я вдруг проникновенно посмотрела ему в глаза и спросила:
  - Сакен, вот зачем я тебе нужна? Потрепанная жизнью, с тремя детьми и тремя десятками лет за плечами?
  Он странно усмехнулся в ответ:
  - Тридцати тебе еще нет, а все остальное счастью не помеха. А зачем нужна...
  Он наклонился вперед, и впился поцелуем в губы, не касаясь больше ничего. Это была не искра, это был вспыхнувший высокотемпературный электрод. С рождения сына прошло почти два года, но я оказывается не забыла того хмельного ощущения, в которое меня погружали поцелуи.
  Я первая положила руки на его плечи, притягивая парня ближе. Плевать что моложе, плевать, что ниже ростом, наплевать даже на то, что завтра меня уволят, это горение кожи при соприкосновении с мужской кожей сейчас для меня важнее. Его губы пахли спиртным и кровью, щетина царапала мои щеки, губы, грудь, просторная туника треснула и улетела в угол, штанишки постигла та же участь, но они продержались дольше.
  Вздрагивая и кусая губы, я вдруг обнаружила, что мы лежим на полу, тени от ночника пляшут на потолке, бесстыдно подражая нам, соединившимся на жестком старом паласе. Когда настал момент, Сакен вдруг потянулся к джинсам и смутился:
  - Я без защиты...
  Заминка раздражала, до обретения полного забвения оставалось несколько мгновений, но я вынырнула из туманной пелены:
  - Я на таблетках, и после развода ни с кем не была, - смутившись проговорила спрятав лицо рукой.
  Он просто молча вошел, хотя путь был нелегким. Отчего-то мышцы сжали намертво, не пуская мужчину внутрь. Я закрыла глаза. Казалось еще капля, один вздох, касание и я сорвусь в пропасть наслаждения, не дождавшись его финала. Вот только он прижался лбом к моему лбу и прошептал:
  - Сейчас, для меня...
  И я унеслась в свой личный восторг, не замечая его неподвижности. Меня так выгибало и било судорогами удовольствия, что я почти сбросила мужчину на пол, потом затихла, испытывая необычайный миг тишины, который порой приятнее самого бурного финала. И только ощутив твердость пола и легкий сквознячок, летящий от двери, я поняла, что все это время сакен был здесь, не просто рядом. Он оставался во мне и удерживал свой вес на руках, дожидаясь, пока я вернусь из тех далей, в которые меня увело наше соитие.
  - Жива? - спросил он вглядываясь в мое лицо.
  - Кажется.
  Шевелиться не хотелось. Я готова была уснуть прямо на полу, но тут он начал двигаться, целуя влажную кожу на груди, на плечах, иногда от жадности прикусывая губы, и сон отлетел испуганный его приглушенным рыком и моим жалобным стоном.
  Когда разгоряченное страстью тело начало остывать, Сакен сдернул с дивана покрывало и шепотом спросил:
  - Может на диван?
  - Скрипит, - ответила я прячась под плотной тканью.
  Он позволил закутаться, как приказывала внезапно вылезшая стыдливость, а потом легко проник под мою 'шкурку' и ласково погладил талию:
  - Устала? Спать? Или еще?
  Вот это вопрос! Бывший муж едва раскачивался на один раз, забыв приласкать и погладить. Пока я раздумывала, рука опустилась ниже, огладила все, что попалось а губы вновь приникли к губам, заставляя меня вновь терять голову.
  На рассвете нас спугнула старшая, сонно поднявшаяся попить. Мы тихо лежали, пока она дошла до кувшина с водой, отхлебнула прямо через край и вернулась в постель. Потом неслышно встали и в сером утреннем свете собрали вещи. По ногам текло, натянув тунику я кинулась в душ, и едва не завизжала, когда Сакен зашел следом.
  - Тише, я просто помыться, - спокойно сказал он.
  Я повернулась к нему спиной, протянув лейку душа. Щелкнула крышечка геля, пахнуло малиной, а через минуту мое плечо ожег поцелуй, а лейка вернулась в руки:
  - Приходи быстрее, - шепнул он.
  Порыв холодного воздуха из коридора и я одна. Теперь я мылась иначе. Медленно, чувствуя, как немного ноют забытые мышцы. Потертости от щетины и припухшие губы обмывала бережно, и тут же вздыхала, желая повторения случившегося безумства.
  В комнате было тихо. Сакен лежал на спине, сложив руки на груди, и ровно дышал. Покрепче стянув на груди полотенце я полезла к стенке и была перехвачена по дороге:
  - Я соскучился, - он легко коснулся поцелуем моих губ, потом слихнул прохладную каплю с плеча, я неловко переметила вес и диван изда протяжный скрип, способный разбудить мертвого. - Скрипит? - насмешливым шепотом поинтересовался Сакен, - кажется он жалобно стонет. Может на пол?
  Я с сомнением покосилась на жесткий палас. Ковровый ожог штука неприятная.
  - Значит спать, - сделал вывод Сакен, и помог мне перебраться через него и лечь рядом.
   Возбуждение ушло, передо мной в полный рост встала проблема - я переспала со своим начальником, с парнем на четыре года моложе меня, на десяток сантиметров ниже и на пару сотен тысяч долларов богаче. Думала буду крутиться до подъема, но неожиданно глаза закрылись, а когда открылись - комнату заливало полуденное солнце. Дети умытые и одетые сидели за столом, пили сок и жевали пряники, а меня разбудил грохот игрушки.
  Сакен укоризненно посмотрел на сына:
  - Данил, аккуратнее! - и промокнул ему подбородок залитый напитком.
  Я хлопнула ресницами, не веря своим глазам, потом дернулась:
  - Работа!
  - Суббота, - улыбаясь ответил мне начальник и вдруг со вкусом потянулся, заставляя меня повторить его движение, ощущая, как ноет каждая мышца, требуя продолжения банкета.
  Покраснев я забилась под покрывало, отыскала сбившееся полотенце, завернулась в него и неловко выбралась соображая, что же надеть. Босой, в джинсах и футболке Сакен выглядел таким родным, что я сглотнула. Дети стрекотали, рассказывая, что 'дядя Сакен' нагрел им воды для умывания, помог отыскать платья вместо пижам и снял с братика ночной памперс пахнущий совсем не розами.
  Я слушала и готова была заплакать. Но крепилась кусая губы, пока на талию не легли теплые мужские ладони:
  - Доброе утро, Оля, - целовать шею ему было неудобно, поэтому он просто развернул меня и поцеловал в губы, вызвав волну недоумения у детей.
  Еще бы, они уже и не помнили, что мама с кем-то целовалась. А мне опять сорвало крышу - ну разве можно так потрясающе целоваться? Бывший муж мог после поцелуя поморщиться и вытереть рот рукой, а сейчас меня целовали заставляя терять голову и отвечать с такой страстью, словно этой ночью мы тихо спали, не касаясь друг друга.
  - Хочешь есть? - спросил он оторвавшись от моих губ.
  В ответ жалобно булькнул желудок.
  - Яичницу?
  Я только кивнула.
  - Иди умойся, сейчас сделаю.
  Пока я в обалдении плескала ледяную воду в лицо, и драила зубы щеткой, из комнаты пополз аппетитный запах жареного, кофе и чего-то такого, чего у меня никогда не было. Сакен действительно пожарил яичницу со всем что нашел в холодильнике - кусочек колбасы, зелень, помидорка, даже сыр. Сварил кофе, и посыпал его тертой конфеткой, придавая удивительный вкус. Я упала на табурет и едва не закапала слюной тарелку.
  Проголодались мы оба, так что смели еду в несколько минут, выпили кофе, и тут я зависла - а что дальше? У меня не было отношений с мужчинами кроме мужа. С ним секс заканчивался либо сном, либо обедом, а потом наваливались домашние дела. Сейчас же я просто не знала, как быть? Собираться и ехать в магазин? Вести детей в парк? Или скромно ждать, пока мужчина что-то решит?
  Он все решил. Лян в окно, и предложил съездить в лес! Боже мой, да я уже лет семь не была в лесу! Пыльный город врос в мою плоть и кровь, заковал серыми домами, спутал ноги лентами проводов. Я собиралась как на пожар - моментально организовала девчонок одеваться, впихнула сына в прочный трикотажный комбинезончик, натянула джинсы, футболку с длинным рукавом, повязала бандану . Что еще? Запас воды, сок детям, пяток яблок и печенье. Готовы!
  Сакен смотрел на наши сборы с удовольствием. Не мешал, но незаметно отлавливал мелкого, устремившегося к двери. Подавал старшей оброненную ленту, утешал младшую, что ее косынка ни чем не хуже моей банданы, успокаивал меня, когда я вдруг пугалась того, что он видит, как я суечусь и нервничаю. В итоге через сорок минут мы вывалились в душный полдень, пропитанный запахами пыли и выхлопных газов.
  Неподалеку от подъезда находилась платная стоянка, обнесенная высоким сетчатым забором. Сакен попросил нас подождать на детской площадке, а сам быстро пошел к будке охраны. К моему удивлению дети бодренько принялись строить куличики с помощью забытых кем-то формочек, так что десять минут ожидания прошли вполне спокойно. Потом на дорожку въехала машина, окно открылось выглянул мой начальник:
  - Оля, садитесь, - улыбнулся он.
  И почему я раньше считала, что его скуластое лицо вырезано из дерева? Оно очень подвижное и улыбчивое, а мелкие морщинки у глаз его не портят, а украшают. Видимо я стояла как завороженная, пялясь на него, потому что Сакен вдруг смутился, вышел из-за руля и начал усаживать детей. В этот момент я и отмерла. У него в машине было детское кресло! И не одно. А для старшей нашелся ремень с детской пряжкой. Да и сама машина была не той глянцево-черной штучкой на которой он приезжал на работу. Скромный серебристый 'минивен'. Как раз такой, чтобы мы все поместились с удобством.
  Я подозрительно посмотрела на мужчину, но он натянул солнечные очки на поллица и невозмутимо вел машину:
  - Поспи, до леса минут сорок.
  Словно подчиняясь ему, организм выдал смачный зевок, подголовник мягко толкнулся сзади и, я действительно задремала, даже во сне продолжая удивляться и возмущаться тем, что у Сакена все слишком хорошо складывается.
  В лесу было прекрасно. Теплый запах прогретой хвои, шуршащие под ногами сухие иголки и листья. Дети разбежались по полянке, отыскивая поздние ягоды переспелой земляники, любуясь цветами и незнакомыми травами, а я просто глубоко дышала, осознавая, как мне не хватало этой свежести, наполняющей легкие.
  Между тем Сакен потихоньку достал из багажника большой толстое покрывало, постелил его выставил термос, пакеты с едой и предложил:
  - Полежи, мы с детьми спустимся к ручью, там стрекозы летают, кислица растет.
  Я только вяло кивнула, засыпая и сама себе не веря - вот так просто доверила детей? И как у него хватает сил после бессонной ночи? Девчонки увивались вокруг, Даня вцепился в его палец и все смеялись, визжали и бурно делились впечатлениями. Сакен был островком тишины и спокойствия, рядом с ним я вдруг расслабилась и махнула рукой - пусть идет, как идет. Потом будет больно, а сейчас - хорошо. Впервые за последние годы я почувствовала себя счастливой без условий.
  Проснулась я оттого, что меня обрызгали. Сын старательно раскладывал на мне мокрые цветочки.
  - Разбудили, - с мягкой укоризной сказал Сакен. - Давайте тогда есть.
  На свежем воздухе наши скромные запасы показались королевским пиром. Дети ели, обсыпали все крошками, рассказывая мне, что интересного они увидели, пили сок, размахивая стаканчиками, смеялись и радовались так искренне, что я не стала их одергивать. Пусть хлебнут той свободы, которой у них не было.
  Как то незаметно Сакен оказался рядом. Сперва сидел, потом прилег, опираясь на локоть, а потом его голова очутилась у меня на коленях и я с восторгом запустила пальцы в его жесткие вьющиеся волосы. Пальцы словно током обожгло, а он тихонько застонал, прижимаясь макушкой к моему животу. Впервые я поняла, как это эротично и возбуждающе, когда мужчина дышит с десяти сантиметрах от твоей груди, и соски начинают вдруг топорщиться через мягкий трикотаж футболки и скромный лифчик.
  Дети устали, начали капризничать, да и день клонился к закату, от ручья начали подниматься комары. Пришлось вставать, разрывая теплую осязаемую связь, появившуюся между нами и, собираться домой. Конечно и дочки и сын в машине уснули. Ехали мы не спеша, в открытое окно врывался теплый ветерок и я снова едва удержала слезы - как давно у меня не было такого спокойного радостного дня.
  Возле общежития дочек пришлось разбудить и вести за руки, потому что они постоянно спотыкались. Даню Сакен нес на руках. Лифт не работал. Дети капризничали, я пыхтела и страшно боялась выругаться, шмыгнуть носом или оступиться.
  Дверь комнаты 'украшала' огромная трещина. В лопнувшем ДВП торчал клочок бумаги исписанный знакомым почерком. Я выдернула записку, бросила ее на верхнюю полк уи запретила себе о ней думать. 'Я спокойна, я хорошая мать' повторяла я про себя как мантру, но... дочки моментально перестали капризничать, тихо, как мышки, умылись и легли спать. Даню Сакен просто сгрузил в детскую кроватку, сняв только сандалики и кепку. Потоптался, кажется чего-то ожидая, а потом сел за стол:
  - Чаю нальешь? Поговорим?
  Я молча щелкнула кнопкой. Развернула злосчастную бумажку и всхлипнула. Бывший муж вспомнил о детях. Потребовал справку для бухгалтерии, чтобы с него брали меньший подоходный налог.
  - Оля, - Сакен крутанул в пальцах кружку и я сглотнула.
  Ночью он с такой же легкостью крутил меня и я таяла в его объятиях. А теперь день вносит свои коррективы. Сейчас он скажет что-то вроде : 'нам было хорошо, но у тебя дети' или 'ты же все понимаешь'. Удерживая слезы, я торопливо глотнула кипяток и обожгла язык. Слезы хлынули.
  - Что случилось? - Сакен буквально вскочил и кинулся ко мне.
  - Обожглась, - замотала я головой.
  Он тут же налил мне холодной воды, подал салфетку и только убедившись, что я успокоилась продолжил:
  - Переезжайте с детьми ко мне, я ремонт закончил.
  - Что? Ремонт? - слезы высохли в момент.
  Сакен залез в холодильник, нашел чекушку водки припасенной для компрессов, спросил разрешения, налил себе рюмку 'для храбрости' и начал рассказывать.
  Я слушала и тихо плакала. Оказывается, он влюбился в меня с первого дня. Но воспитанный в строгой патриархальной семье не стал спешить. Посоветовался с отцом-казахом и русской мамой и получив от них советы и 'добро' начал готовиться к объяснению. Узнал все о моей семье, о замужестве, о детях. Купил дом в черте города и устроил там ремонт. Одновременно заботился о моем здоровье:
  - В этом районе вода плохая, а детям надо фрукты есть, или сок пить, - пожал он плечами, когда я вдруг вспомнила его подарки. Потом решился и взял меня за руку: - я не знаю, согласишься ли ты, но я бы хотел, чтобы у нас были еще дети.
  Вот уж слезы брызнули из глаз. Я снова невольно принялась сравнивать - бывшего мужа и его 'маман', не желающих знать сына и внука и этого мужчину, говорящего 'у нас еще дети'. Воистину, кому то и свои не нужны, а кому-то и чужие не проблема.
  Мы проговорили до утра. Я честно рассказала своих страхах:
  - Ты моложе меня, и ниже, смеяться будут.
  - Главное, чтобы ты меня принимала таким, какой я есть, а до остальных мне дела нет, - отмахнулся он. - Я в семье самый маленький, мне не привыкать.
  Тогда я попыталась напугать его проблемами со здоровьем, поясняя, что возможно больше родить и не получится. Он отнесся к этому спокойно:
  - Подлечим, сейчас возможности разные есть. Бабуля папу в сорок семь родила, так он самый крепкий и высокий из ее сыновей.
  Под утро я жалобно пробормотала:
  - Сакен, ты уверен? Мы не станем тебе обузой? Ты же понимаешь, что детей обманывать нельзя, это будет очень жестоко.
  Он картинно всплеснул руками и негромко рассмеялся:
  - Глупая женщина! Я едва сдержался, чтобы не уволочь вас к себе, а ты тут мокроту разводишь. Ложись спать! Я на работу позвоню, сегодня у нас выходной!
  Вторая бессонная ночь явно дурно сказалась на моем рассудке. Потому что приняв душ, натянув шортики и футболку я вдруг ощутила бешеное желание обнять своего мужчину. Прижаться, вдохнуть его запах до головокружения и слиться в единое целое. Глупое желание. Ему надо отдыхать, но...
  - Не спится? - смуглое лицо склонилось надо мной.
  Я только вздохнула в ответ.
  - Значит нужно спеть колыбельную, да? - горячие мужские ладони прошлись по телу, комкая футболку, обнажая влажную прохладную кожу.
  Я молча извивалась, боясь и скрипа дивана и спящих детей, но Сакен доказал, что и здесь он мастер. Его волшебные пальцы нашли и погладили все что нужно так, что тишину в комнате нарушало только наше хриплое дыхание, да мой стон сквозь его закушенную ладонь.
  - Спи!
  - А ты?
  - Завтра, вернее уже сегодня, но потом. Спи!
  И я опять уснула.
  Утром Сакен собрался и уехал по делам. Была суббота, дети остались дома и я остро ощутила, как мне не хватает его присутствия. Мы читали, играли, готовили любимое печенье и компот. Потом вышли на площадку и я даже тщательно нанесла макияж, чтобы улучшить себе настроение. Но все было напрасно - где то в середине груди образовалась пустота, которую мог заполнить только он. Мужчина от которого подкашивались колени и сердце пускалось в пляс.
  Кое-как улыбаясь и повторяя про себя как мантру 'он вернется', я дотянула до вечера. Решив занять себя делами нагрела воды, выкупала детей, усадила их перед компьютером смотреть мультики на единственном заезженном диске и решила искупаться сама. Взяла ведро, глубокий таз и отправилась в холодную душевую, надеясь, что хлипкая защелка выдержит, когда соседка, крупная женщина лет шестидесяти решит вдруг что-то постирать или набрать воды.
  Вода успокоила. Сняла напряжение. Расслабленная я вышла в коридор и увидела Сакена. Он как раз поднял руку, чтобы постучать в нашу дверь. Я сразу ощутила себя воздушным шариком, взмывающим к потолку.
  - Сакен! - негромко окликнула я его, позабыв, что стою в тонком шелковистом халатике на голое тело, прижимая к груди пакетик с шампунем и мочалкой.
  - Оля!
  По морщинкам у глаз и в уголках рта я поняла, что он рад меня видеть. Я открыла дверь, дети помахали руками гостю и вернулись к мультику, а Сакен поставил на стол большой пакет и устало сел на табурет:
  - Прости, умотался, пришлось немножко побегать.
  - Садись на стул, - предложила я все, что имела из удобств, я сейчас чаю заварю.
  -Мне надо руки помыть, я сейчас.
  Пока он ходил, я радостно порхала в кухонном углу. Чай, печенье, достала из пакета фрукты, помыла, положила в тарелку, отнесла детям, поставила на плитку мясо. Сакен пришел, и схватился за пиалку с чаем, как утопающий за соломинку. Я напряглась.
  - Оля, - начал он не откладывая разговор, - мне надо уехать, примерно на месяц.
  Сердце глухо стукнуло, пропуская удар.
  - Я прошу тебя переехать в мой дом. Мне будет спокойнее, если вы поживете там. На фирме тебе оформят отпуск на неделю, чтобы переехать и обжится.
  - Сакен, - сердце забилось ровно, а в голове поднялась волна мыслей: - а как же садик? Школа? Иринке в первый класс пора.
  - Мои родители живут недалеко, помогут с транспортом, а потом сама права получишь, - он потер усталые глаза. - В общем решай, через час отец приедет, я в таком состоянии за руль не сяду.
  Вдох-выдох, вдох-выдох, - вспоминая соседку по палате я подышала, словно в схватках и успокоилась. Насыщение мозга кислородом творит чудеса. Медленно, торжественно я положила мужчине мясо, добавила картошку, свежий огурец, зелень, подлила горячего чая и села рядом. Он ел, и лицо расправлялось, усталость уходила, спина распрямлялась. Хорошо.
  - Если мы к тебе не на долго, я возьму детское, а остальное потом как-нибудь? - спросила я.
  - Завтра дождь обещают, бери что-то теплое и детям тоже, там котел есть, и печь, но кто знает, вдруг на пару дней зарядит?
  Стараясь двигаться спокойно, без нервных смешков я собрала детям по паре комплектов - на жару и на дождь. Если что, постираю. Себе взяла сарафан, джинсы и кофту. Те же два комплекта плюс белье. Паспорт, ключи, немного денег и телефон. Готова.
  В дверь деликатно постучали. Открыл Сакен. Вошел высокий, буквально под потолок худощавый мужчина. Красивый, как картинка из восточной сказки. Полуседые волосы ложились на плечи львиной гривой, гулкий голос заставлял дрожать стеклянные пластинки в плафоне.
  - Сакен, представь мне свою красавицу.
  - Папа, это Оля. Оля, это мой папа Рашид.
  - Очень приятно, робко выдавила я.
  Как-то не верилось, что вот этот царственный лев будет возить меня и детей в садик. Впрочем мужчины все вопросы решали моментально. Рашид подхватил мою сумку и зычно спросил детей:
  - Кто на дедушке хочет прокатиться?
  Осмелилась младшая - подошла и протянула руки. Они закинул ее на плечо и осторожно пригибаясь вышел в двери. Даню и старшую я взяла за руки, олядела комнату, в которой прожила почти два года, выдернула шнур плиты, отключила комп и пошла следом за Сакеном мысленно посмеиваясь над собой - ну прямо покорная жена из казахского эпоса!
  
  
Оценка: 8.50*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"