КлеткиВалентина Рашэтник Часто случается, что на те же самые вещи, обстоятельства через некоторое время начинаешь смотреть совсем по-другому. И всё дело не в них, ведь они остались, как и были, а в изменении собственного мировоззрения. Довольно давно я впервые прочитала роман выдающегося белорусского писателя Владимира Короткевича "Христос приземлился в Городне". Осталось хорошее впечатление об интересном произведении на историческую тему. Было и удивление, что в советское время, на рубеже 1960-1970-х годов, когда государство пыталось доказать, что Бога нет, эту книгу напечатали вообще, а до неё появились соответствующие сценарий и фильм. Наверное, цензоры (а без них тогда было никак) увидели в романе то, что хотели видеть, - только народное восстание против власти и церковников, этакий "революционный привет" из ХVI века. Ну, а сюжет, который перекликался с евангельскими событиями, обилие цитат из Библии, видимо, посчитали каким-то внешним украшением, декорациями. И вот опять потянуло перечитать эту книгу. Те же самые строки читались по-новому. А ещё то и дело появлялась мысль: где, в каких высотах может витать писательское ощущение, чтобы потом в произведении через стереотипы, человеческие выдумки всех времён, прорывалось то самое, непонятное и неизвестное, возможно, и самому автору. Кратко о сюжете романа. Он построен на упоминании в одной хронике событий, когда на белорусских землях "Христос" возглавил народное восстание. Время было тяжёлое: голод, нищета, набеги крымчаков, инквизиция, многочисленные поборы в казну и в пользу дружно и мирно существующих рядом католической и православной церквей, разногласия между которыми касались, по сути, одного: кто сможет больше содрать с людей в свой карман... В Городне началось народное восстание. В это же время в город пришёл бродячий театр, наряженнный для постановки о распятии Христа. Актёров арестовали и осудили за богохульство. Народ же, доведённый до отчаяния, готов был поверить в любое чудо и посчитал, что его мольбы услышаны и на помощь действительно явился Христос с апостолами. Восстание продолжилось с новой силой, чтобы освободить "Христа". Власть испугалась и предложила актёрам - а среди них была самая разная братия, так или иначе обиженная на жизнь - выбирать между дыбой и мошенничеством. Те согласились побыть "Христом" и "апостолами", а потом "вознестись". "Христос", он же Юрась Братчик, который бросил из-за собственных убеждений коллегиум и которому пришлось стать мошенником, так вжился в свою роль, так близко воспринял народное горе, что оказался во главе борьбы людей сначала за хлеб земной, а потом - за свободу от власти церкви. Повстанцы захватили Городню, разделили хлеб, которого потом ещё осталось на несколько лет вперёд - столько было награблено у самого же народа. А затем произошла измена: "апостолы", получив каждый по тридцать серебряных монет, сдали Братчика власти. Верными остались только Фома и Иуда. Братчика лицемерно приговорили к "бескровной" смерти - привязать к кресту и сжечь на костре. Его казнь была обставлена как зрелище: процессия, во главе которой сам "Христос" нёс огромный крест; дети, наряженные ангелочками... А кругом - люди, что вчера получили от "Христа" хлеб, а сегодня кричали: "Распни!" Но казнь не состоялась, так как не нашли верёвку, чтобы привязать осуждённого к кресту. А пока палач, бурмистр и священники спорили, кто виноват, что верёвки нет, горстка повстанцев освободила Братчика. Он должен был уйти в густые леса, спрятаться. События, известные из истории и подобные тем, что описаны в романе, происходили как за тысячи, так и за десятки лет перед его появлением. И каждый раз они разворачивались всё страшнее. В том числе и по вине таких людей, как один малозаметный персонаж романа - палач. Автор даже не дал ему имени. И действительно, имя он мог иметь любое: за время существования человечества на его место морально могли бы претендовать многие. У палача было необычное увлечение: он мастерил особые клетки. Клетки, в которых рыба могла бы плавать, птица летать, червь ползать, зверь бегать... Придумал он клетку и для человека - чтобы тот не совершил ничего недозволенного и не попал в результате к палачу. Клетка эта закрывалась и открывалась только изнутри - снаружи никак. А значит, требовалось исключительно собственное желание, чтобы оказаться в ней или её покинуть. Прочитав строки про клетки, я подумала: "И правда. Сколько невидимых, но прочных "клеток" незаметно создаёт себе сам человек, сколько их принимает в наследство только потому, что они существуют, якобы вечно, и стали непоколебимой и бездумной традицией?" Даже перечислить невозможно - всё от явных нарушений Десяти заповедей и до безобидной, казалось бы, невидимой другим мелочной внутренней раздражительности. Эти клетки не позволяют смотреть вверх - и видеть Свет, мешают смотреть под ноги - и твёрдо держаться на земле, не дают оглянуться по сторонам - увидеть других людей такими, какие они есть на самом деле, и открыть им собственный истинный образ. Печально. Но всё же роман Короткевича закончился на положительной ноте: "Христос" помог своим единомышленникам засеять поле озимым хлебом - как раз был сентябрь. Настоящие Посланники с Вершин всегда оставляли после себя "посевы" Словом. И тогда уже речь о личном решении каждого человека - способствовать процветанию Слова либо через неприятие Его или безразличие самому превратиться в преходящий сорняк на фоне Его Вечности. Перевод с белорусского с rashetnik.livejournal.com
|
|