Аннотация: Сборник коротких рассказов. Начинается с "Подкожного жира". В дальнейшем планирую добавлять очередные опусы по ходу появления новых идей.
Подкожный жир
Не каждый человек, отпахавший ночную смену, к концу рабочей ночи чувствует себя прекрасно, даже если весь ударный труд сводился к протиранию штанов на жёстком стуле. Николай Петрович относился именно к этой категории людей. Ночные бдения затормаживали организм, зевота разрывала рот, а всеобщая очумелость от недосыпа делала мир серым и скучным. Он сел за руль потрёпанной 'классики', жёстко растёр лицо ладонями, пытаясь сосредоточится на окружающих предметах. Спать хотелось жутко, но сначала на рынок, пока есть куда припарковаться в ранний час. На работе и дома заканчивался любимый чай с бергамотом, сигарет осталось две пачки, а там вроде подешевле на двадцатку за блок.
Машину поставил недалеко от входа в парк, через него ближе идти к нужным рядам. Можно было и у центрального въезда, но откуда ни возьмись там вырос запрещающий знак. Пару дней назад вроде и не было? Или было? Народ за покупками не спешил - тем лучше, меньше толкаться придётся. Приобрёл две пачки 'Ахмада', блок 'Донских' сигарет, вспомнил о сахаре - кило 'сладкой смерти' сразу оттянул тонкий пакет. Кажется всё или нет? Точно! Надо шаровый кран поменять на подводке к стиралке. Жена всё жалуется на странный писк, когда на ночь воду отключают. Он побрёл по спускающемуся узкому проходу на нижние ряды, торгующие всякой всячиной. Здесь царила тишина, только на перекрёстке между прилавками стояли две девчонки, лет шестнадцати, и расхристанный парнишка с босыми ногами. Парень неожиданно бросился навстречу Николаю Петровичу, зацепился ногой за его ботинок и упал в пыль, вызвав тихое хихиканье у подружек. Быстро вскочил, поправив порванную рубаху, обогнул остановившегося мужчину и, сунув правую руку в карман брюк, выдвинул оттуда рукоять ножа.
- Бабки гони, - голос малолетнего разбойника прозвучал так, словно он спросил время - спокойно и безразлично.
- 'Ещё чего', - подумал Николай Петрович, торопливо сворачивая налево к выходу с рынка. Он единственный раз обернулся на ходу, замечая, как парень отводит руку назад. Ага, вот и въездные ворота, а там можно выкинуть из головы неприятную троицу. Ему оставалось всего пара шагов до улицы и вдруг сзади придушенно крикнули:
- В спину попал!
- 'Какую ещё спину? Чью спину?', - не понял Николай Петрович. Он покрутился на месте, пытаясь углядеть ещё кого-нибудь кроме себя. Сегодня случаем не понедельник - закралась крамольная мысль? Выходной день для торгашей, поэтому так пусто. Нет, суббота...точно суббота. Вчера проходило обыденное пятничное собрание в коллективе. И тут он почувствовал жжение под правой лопаткой. Извернулся левой рукой, проявив чудеса гимнастики, и нащупал...О, господи! Из спины, явно под углом, торчал длинный нож. Мозг быстро вычислил расстояние от больного места до гладкой пластмассовой рукояти. Сразу стало дурно. Рука дёрнула кусок железа и перед глазами появился простой столовый нож с острым концом, покрытым чем-то красным на пару сантиметров.
- 'Кровь!', - панически застучало в висках. - 'Полиция! Где полиция, чёрт побери?!'.
Он проскочил через служебную калитку и...машины не было. Его 'старушка' исчезла, испарилась словно никогда и не было. Справа от входа, под кругом с крестом, сиротливо стояла чужая 'Нексия'. И ни души. Николай Петрович, на ватных ногах, прошёл к месту бывшей стоянки любимой 'лады' и с удивлением обнаружил арку с надписью 'Подземный переход'. Откуда в центре города переход, которого отродясь не было?
- 'Там всегда есть полиция', - не мысль, а странная уверенность толкнула его в полумрак подвала с антисанитарным запахом общественного туалета. Осторожно спустившись по выщербленным ступеням, повернул направо; прошёл вдоль осыпающихся стен из красного кирпича, сочащихся влагой. Поворот налево, несколько шагов и взгляд упирается в конец коридора с большой выбитой дырой, подозрительным типом и полом, усыпанным обломками штукатурки. Музыкой прозвучала визгливая женская ругань, раздавшаяся по правую руку. Николай Петрович свернул на звук и с облегчением увидел двух стражей порядка, с постными лицами выслушивающих скороговорку трёх женщин типичной циганской наружности. Он торопливо подошёл к полицейским и смущаясь, непонятно от чего, тихо произнёс:
- Меня ударили ножом. Вот..., - и протянул оружие преступления.
- Так это надо в больницу, тут рядом, - обрадовались стражи смене ситуации. - Сейчас доставим, там быстро залатают.
Они подхватили пострадавшего под руки и потащили наверх, к свету.
- У меня машину угнали, - пожаловался до кучи страдалец.
- Найдём, город маленький, можете не переживать.
На полицейском 'бобике' его доставили прямо к широким ступеням старинного здания с колоннами. Николай Петрович попытался вспомнить, где у них находится такое лечебное учреждение, но быстро промелькнувшие двери, а затем палата на десяток коек, выветрили зарождающееся подозрение. Что-то здесь было не так. Его быстро раздели, с трудом стянули окровавленную майку и голого уложили на кровать. Прибыл вежливый доктор в марлевой повязке, с двумя ассистентами и тележкой, нагруженной блестящим баллоном.
- Ну-с, больной, что у нас тут? А, колото-резаная рана. Ничего страшного, сейчас заштопаем. Саша, дай пациенту анестезию.
На лицо тут же нацепили удушливую маску, тихо зашипело, и Николай Петрович почувствовал себя странно, словно не спал неделю.
- Мне-е н-а-до по-о-звони-и-ть домо-ой, - онемевший язык с трудом ворочался во рту.
Через палату сновали какие-то люди в белых халатах, совершенно не обращавшие внимания на пациентов. Оба полицейских копались в пакете пострадавшего, в вещах, непонятно зачем разобрали старенькую раскладушку 'Мотороллу'. Зазвонил телефон на столике дежурной сестры:
- Это вас, - она протянула трубку служивому с двумя звёздочками на погонах.
- Смирнов у аппарата...Пока ещё нет, народу мало...Да где же я возьму в такую рань. Мне не разорваться...Я не грублю, тащ капитан. День просто не задался...Хорошо, я понял. Отбой. Ваня, ты в окно поглядывай, там должен майор нарисоваться. Ну не мне же на стрёме стоять? Кто у нас тут сержант?
- Как чё, так сразу сержант, а как 'наливай' так Ванёк, забурчал напарник офицера.
- Товарищ лейтенант, дайте телефон, - простонал Николай Петрович.
- Зачем? Это вещдок, - строго глянул Смирнов.
- Жене позвонить. Она же не знает, что я в больнице.
- А, это можно, - он подошёл к кровати и вывалил под руку раненного разобранный по частям мобильник.
Тем временем медики справились со спиной и взялись за ноги. А что с ногами? Вроде бы никаких проблем никогда не возникало. По коже словно провели холодной ледышкой, сначала по одной икре, затем по другой.
- Что вы делаете? - слабо возмутился ничего не понимающий пациент.
- Ничего особенного. Пять-десять минут и мы закончим.
- Что закончите, доктор? - слабая волна страха сжала живот и покатилась к груди.
- Вас как зовут? - из под марлевой повязки глянули усталые глаза.
- Николай...Петрович.
- Николай...Коля...понимаете какое дело...мой тесть старый больной человек. Для лечения ему требуется свежий подкожный жир.
- При чём тут я? Какой жир? Я буду жаловаться..., - ужас сковал челюсти и вместо громкого крика вышло несвязное бормотание.
- Послушайте, Коля, - нет, это не доктор, монстр в белом халате указывал окровавленным скальпелем на простенок между окнами. - Видите камеру? Она сейчас отключена, но если понадобится у нас будет видеозапись о смерти неизвестного пострадавшего от потери крови. Мы не боги, бывают разные случаи.
- Я не неизвестный. В моей куртке лежат права.
- Да? Товарищ лейтенант, вы в одежде находили какие-либо документы?
- Кроме сломанного телефона у гражданина ничего не было. Запишем как лицо без определённого места жительства.
- Вот, а вы говорите о каких-то правах. Давайте сюда руку и расслабьтесь. Всё будет хорошо при соответствующем поведении.
- 'Господи, Господи...', - негнущиеся пальцы судорожно путались в проводах, микроскопических разъёмах. Кнопки рассыпались по серой простыне. Неожиданно чувствительно резануло правую руку, сознание на мгновение помутилось...и Николай Петрович с трудом разлепил веки. Взгляд упёрся в знакомый до боли потолок, обклеенный пенопластовой плиткой. В окно вливался свет пасмурного дня, за стеклом погромыхивал жестяной отлив под порывами холодного ветра. Неужели дома? Он с трудом вытащил из под головы затёкшую руку, осторожно растёр онемевшие мышцы. Передвинулся на вторую половину двухспальной кровати и глянул на будильник жены - двадцать пять минут второго. Прошло каких-то полтора часа...это сон, просто кошмарный сон. Он с облегчением откинулся на мятую подушку, не обращая внимания на неприятный холодок мокрого затылка.