Это то, что не рвется. Это то, что ломается.
С таким, знаешь ли, звуком железно-глухим.
Год от года внутри, на душе, истончается,
Чтобы щелкнуло, и разлеглось на куски.

Истончается болью сердечной, предательством.
Истончается водкой до утра в тишине.
Истончается письмами, злобой, стяжательством.
Истончается именем на окне.

Думал, вечная? Думал, смеюсь и не чувствую?
Думал, я на коне по горящим домам?
Слышишь - треснуло. И внутри теперь пусто.
Вон, на обочине, стержень мой, пополам.

И, казалось бы, пуд металла оставила -
Облегчение телу - оттолкнись и лети!
А вот падаю в грязь, не подняться, усталая.
И дорога-то рядом... Но уже не дойти.

Потому что не держит. Нет опоры - калеченной.
Не подняться. Пусть кто-то придет закопать.
А ты знаешь, смешно: ты же думал, что вечная.
И вот стал той пылинкой, что сумела сломать.