Ах, как стало легко всё, доступно.
Нету чувств. Лишь движения в ритме.
А мне, дуре, хотелось быть трудной,
Усложняла всё... Как я наивна!

Никому ведь совсем и нет дела,
Что душа - живая, и хочет
Чтоб её там, внутри, разглядели.
И пронзительно небо хохочет:

Четверть века - такая нелепость,
До сих пор верить в глупое чувство.
Не увидеть в толпе человека.
И в сердцах и на лицах - пусто.

Всё истратили, протрепали
Распродажами по сезонам.
Буду знать теперь. И едва ли
Буду действовать по законам

Стихоплётов. О чём? Да что вы?
О какой же любви быть речи?
Всё сменяли на секс без слова
Отношениями на вечер.

Поэтапность моих разрушений
На бумаге синею пастой.
Вся война надежд и сомнений,
Что я здесь разыграла напрасно.

Всё рвалась, всё искала что-то,
Всё надеялась снова на чудо.
Мне остались в груди лохмотья,
И цинизм, исказивший губы

На подобие вечной улыбки.
Я смеюсь. Мне так проще не плакать.
И не будет больше ошибок.
Поняла я, что кому надо.

Но когда, изломавши руки,
Я приду, наконец, к финалу,
Я скажу Ему: "Я по кругу
Своё сердце, смеясь, пускала".