Однажды я возвращалась из командировки ночью, в плацкартном вагоне, на верхней боковой полке возле самой двери в тамбур с туалетом. И почему-то всю ночь народ бегал сквозь весь поезд туда-сюда. То в вагон-ресторан, то в туалет, то, освободив ёмкости, опять в ресторан, потом покурить, потом за девушкой, потом опять в туалет, и опять покурить... Дверь же обвисла и не входила в пазы, поэтому каждый, чтобы её закрыть, прилагал усилия – то есть шваркал ею со всей дури, от чего она обвисала ещё больше. А закрывать её было необходимо, иначе она болталась и грохотала уже непрерывно. Где-то раза с третьего я поняла, что с дверью, и принялась каждому объяснять, что её надо приподнять, просто за ручку, и вставить в проём. В общем, длилась эта комедия абсурда с ночной беготнёй, ворчащими во сне пассажирами и безумной дверью года два, не меньше, и всё это время я, как голос в вагоне метро, объявляющий остановки, тихо, чтобы не разбудить начальницу на нижней полке (спала, зараза, совершенно безмятежно), излагала инструкцию по закрыванию двери. Около четырёх утра очередной крендель вскочил в вагон из тамбура, приподнял дверь, мягко вставил и побежал дальше. И я поняла, что существую, и более того – что существование моё имеет смысл.
До них доходит. Да, не вдруг. Да, то и дело приходится повторять столько раз, что не успеваешь дожить до результата. Но всё же, всё же – если говорить с миром, как с разумом, рано или поздно тебе ответит разум.