Образы крутятся в моей голове, не хуже чертового колеса либо детской карусели с лебедями. Они перескакивают с одной длинной шеи на другую, совершенно не заботясь о собственной безопасности. В венах бурлит гремучая смесь бурбона с кровью. Я больше не нахожу связь с реальностью важной деталью человеческой жизни. С этой точки зрения ничто больше не имеет значения. Кисти болят, измученные постоянной константой напряжения. Еще бы. Несколько жизней к ряду сжимать обозленный, плюющийся смертью автомат. Сейчас он лежит в луже, захлебываясь уличной грязью. По старым шрамам на лице стекают мокрые дорожки воды, разбавленные розовым соком из новых порезов. "Шрамы украшают мужчину" - вспомнил я избитую фразу.. Кривая усмешка растянула мои губы, что ж, в таком случае я завидный красавец.
Падшие враги приходят в движение, их тела подрагивают, корчатся в судорогах, искривляются, белеют оголенными костьми, изъятыми решительными и решающими свинцовыми траекториями из слабой плоти. Я вижу их лица, одурманенные холодным поцелуем смерти. Они пытаются что-то мне сказать, но их рты мертвы настолько же, насколько они сами. Впрочем, я знаю, что со мной играет мое воображение, подгоняемое большими глотками дешевого пойла. Играет не по правилам и невпопад. Что меня нисколько не тревожит. Мне никого не жаль. Я знаю, война закончена, и каждый из нас, остался сейчас один, в своем маленьком мире. Там живы они, по одному, остальные лежат, вместе со мной, плечом к плечу или плечом к ноге, это уж как повезло. Там столько же моих трупов, сколько лежит здесь других. Поэтому я не могу сказать, что мне повезло. Я просто жив здесь и поэтому пью за упокой себя других, лежащих где-то там...