Ллайт Денис : другие произведения.

Посредник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 2.35*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Землю нельзя не использовать под свои нужды. Она слишком удобна во всех отношениях - здесь есть вода, кислород, наконец, на четвертой планете в системе существует древний галактический переход, так удобно связанный с заселенной частью галактики.

    Землю нельзя не использовать под свои нужды. Она "поспела" как раз вовремя, чтобы отдать ее в качестве выкупа за спокойную жизнь. Может быть через десяток тысяч лет на Землю прилетели бы добрые инопланетяне и дали человечеству все, что имели - технологии, науку, ресурсы, но этого не будет, потому что на кону спокойствие всего Млечного Пути.

Џ 2006 Денис Блищ

Посредник

  
   Моим родителям - Валерию Николаевичу и Галине Ивановне
  
   Глава 1
  
   Артем Сергеевич привычно проходил процедуры идентификации личности: сначала сканер "прощупал" рисунок раскрытой ладони его правой руки, затем этот же хитроумный аппарат предложил засунуть указательный палец в специальное отверстие, где тончайшая иголка взяла на пробу микроскопический кусочек кожи для анализа ДНК и, наконец, быстрое фотографирование сетчатки глаза. Компьютер, управляющий системой безопасности Центра по исследованию планет Солнечной системы при Европейском космическом агентстве, признал Артема Казакова как руководителя отдела "Марс".
   Дверь в общий зал бесшумно открылась. Артем Сергеевич засеменил вдоль рядов столов, с установленными на них тонкими плазменными мониторами, большинство из которых в этот поздний час были отключены. Ночью в агентстве работают только дежурные сотрудники, на случай, если в обозримом электронными орбитальными телескопами космосе случится какое-нибудь важное явление. Само собой, таких было не больше одного-двух в год. Да и то, назвать их "важными" мог только астроном-профессионал, для которого даже мелкий метеоритный дождь являлся поводом почесать языком в курилке ближайшие полмесяца. Помимо ночных дежурств в общем зале ежедневно шло наблюдение за "приоритетным" проектом. В ближайшие двое суток главный монитор с диагональю в 5 метров, занимающий большую часть стены напротив компьютеров, чаще всего будет транслировать изображение со спутника "Деймос". Именно этот аппарат нацелил свои объективы в сторону Марса в преддверие очередного великого противостояния. Впервые за последние пятнадцать лет орбиты планет-соседок сблизятся друг с другом на расстояние приблизительно в 57 миллионов километров. Противостояния всегда были поводом для пристального внимания к Марсу со стороны астрономов, а уж великие, случающиеся не чаще чем раз в полтора десятка лет, - тем паче.
   Артем Сергеевич несколько рассеянно здоровался с редкими сотрудниками, проходя мимо их рабочих мест. В голове у астронома вертелись какие-то случайные воспоминания о прошлом похожем противостоянии, которое он наблюдал еще будучи в штате Академии Наук СССР. Было это в 1988-м. Тогда красная планета подошла к Земле на чуть большее расстояние.
   - Что мы там наблюдали? - бубнил себе под нос Казаков. - Тридцать лет, тридцать лет... Время-то как летит, как все стирает из памяти, а?
   Даже если бы кто-нибудь из коллег ученого расслышал этот вопрос, а потом сумел перевести его с русского на свой родной язык, все равно Артем Сергеевич ответа бы не услышал. Сотрудники Центра и особенно отдела "Марс" давно привыкли к тому, что тихий и замкнутый "ученый из России" часто размышлял вслух, ставил и решал проблемы в уме, не замечая, что дублирует свои мысли голосом.
   Казаков хмыкнул и сел за рабочий стол.
   - Вроде бы ничего интересного не было. Все те же "реки", горы... - астроном продолжал мыслить вслух, машинально включая компьютер, перекладывая папки с текущими документами с места на место, просматривая ежедневный бюллетень с итогами работы Центра за прошедшие сутки, заботливо оставленный помощницей Эммой, молодой еврейкой, стажирующейся в ЦИПССе уже третий месяц. - Или что-то было? - Опять задал вопрос в пустоту Артем Сергеевич. Со вчерашнего вечера его не покидало какое-то смутное воспоминание, связанное с Марсом и с великим противостоянием далекого уже 1988-ого года. На самом деле все противостояния, наблюдаемые им, ученый помнил отлично, как и вообще все, связанное с Марсом. Просто событие, произошедшее три десятка лет назад, было настолько незначительным, что его забыл даже Артем Сергеевич.
   Когда персоналка, наконец, загрузила операционную систему и пригласила хозяина к работе, ученый тряхнул головой, как бы отбрасывая тщетные попытки вспомнить-таки причину своего беспокойства, и вывел на экран изображение, передаваемое спутником.
   Казаков любил Марс. Он знал об этой планете все, а может и чуточку больше. Даже в кабинете психиатра, которого, в числе прочих врачей, все сотрудники посещали раз в год, проходя общее медицинское обследование, ученый боялся признаться, что любил Марс. Это не было любовью, словно между мужчиной и женщиной, а нечто похожее на крепкую дружбу. Казакову снился Марс, он разговаривал с Марсом, делился с ним своими проблемами, переживаниями, надеждами. Марс молча выслушивал его, подмигивал красной точкой на ночном небосклоне, благосклонно принимая искреннее чувство ученого. А в ответ задавал ему загадки.
   В начале XXI века, когда многочисленные экспедиции раз за разом доказывали, что жизни на красной планете нет и никогда не было, Казаков почувствовал некое облегчение. Наверное, потому, что очередная загадка, заданная человечеству (и ему, Казакову!) Марсом, была разгадана. А еще Артем Сергеевич, втайне ото всех, порадовался, что гипотетических соперников с соседней планеты, претендующих на дружбу с Марсом, у него не оказалось. Планета принадлежала лишь ему одному.
   Казаков несколько минут не отрываясь смотрел на экран монитора. Беззвучно что-то шевеля губами, он осматривал каждый сантиметр изображения, и так известного ему в точности до мельчайших подробностей. Справа от картинки бежал столбик цифр, рассказывающих ученому все, что становилось известно спутнику-телескопу, висящему на стационарной орбите высоко над Землей: расстояние до планеты, яркость отраженного света, наблюдаемую площадь и оставшееся время до максимального сближения. Хотя, имея такую мощную оптику, как у "Деймоса", ждать пика великого противостояния было вовсе не обязательно. Это для астрономов-любителей, которые в эти часы направили трубы своих телескопов в сторону красной планеты, важное значение имела каждая лишняя тысяча километров.
   Казаков усмехнулся сам себе. Когда-то и он был таким астрономом-романтиком. Это было в те ужасные годы, когда родной научно-исследовательский институт при Академии наук влачил не просто жалкое, а убогое существование. Ученые, фамилии которых были известны не только в пределах СССР, но и во всем мире, не могли позволить себе даже оплачивать проезд в общественном транспорте, вынужденно добираясь "зайцем" до родной железобетонной коробки в центре Москвы. Иногда это приводило к конфузам. Шумные контролеры, не стесняясь в выражениях, его самого не раз выпроваживали из трамвая. Даже тихий лепет Казакова, мол, совсем не платят зарплату ученым в НИИ, не вызывал у стражей никакого сочувствия. "Иди тогда грузчиком работай!", - кричала как-то вслед особо ретивая бабенка, в фигуре которой угадывался недюжинный опыт работы шпалоукладчицей. Тяжелые времена настали для всех, независимо от места работы и занимаемой должности.
   Тогда он ушел из института. Какой смысл было ездить через весь город каждый день? Исследований практически не вели, зарплату не платили, коллектив медленно, но верно распадался да и при желании общаться с коллегами можно было и вне стен учреждения. Хотя некоторым даже не хватало денег на оплату редких телефонных звонков... Казаков давно уже жил тем, что собирал бутылки из-под пива в сквере напротив дома, а летом кое-что выращивал на шести сотках неподалеку от Королева. Там же, в маленьком дощатом домике, построенном в середине 80-х, он установил свой собственный телескоп. Этот любительский аппарат, собранный буквально из того, что было (частично из деталей, хранившихся у завхоза института, частично из тех, что приобретал на блошином рынке в Черкизове) позволял не расставаться ученому с выбранной профессией. Примерно раз в неделю, дождавшись ясной ночи, он оставался на даче и до самого утра смотрел через оптику на черное небо, густо усеянное звездами.
   Жизнь текла мирно и размеренно. Вырученных за сданную стеклотару денег хватало на самую простую еду да билеты на электричку до Королева и обратно. Спустя пару лет Артем Сергеевич решил немного утеплить свой дачный домик, переселиться в него, а квартиру в Москве сдавать квартирантам. Наконец появился более или менее стабильный доход. В бывшем родным НИИ Казаков у завхоза, так и оставшегося работать за гроши, за небольшую мзду "купил" старенький списанный компьютер. На радиорынке ученый наткнулся на такой же древний модем и с дачи стал выходить в Интернет. Еще пара лет на изучение виртуального пространства - и Артем Сергеевич завел собственную домашнюю страничку, посвященную его ночным бдениям у самодельного телескопа. И, конечно, Марсу. В разделе о красной планете Казаков собирал всю доступную ему информацию, разбавляя ее собственными исследованиями и размышлениями.
   Именно благодаря домашней страничке ученого нашло Европейское космическое агентство. Эта структура уже давно искала по всему свету самых лучших специалистов в области космического пространства. Помимо глубоких знаний агентство "требовало" от своих будущих сотрудников наличие такого качества, как искренняя преданность космосу. ЕКА хотело, чтобы в его кабинетах сидели не просто ученые, но еще и романтики. Расчет был верен. В обмен на преданность исследованиям и кропотливый труд, агентство давало специалистам все, чего они требовали: достойные условия работы, бесплатное жилье и, конечно, соответственную оплату труда. Только так можно было быть на шаг впереди конкурентов.
   Артем Сергеевич долго не решался переехать в далекий Стокгольм. Хотя собственная Родина его, ученого с большой буквы, позабыла-позабросила, оставив выживать на холодной даче, он все-таки любил Россию. Он думал, что просто нужно пережить этот сложный переходный период, а потом все вернется на круги своя. И когда проходил год за годом, Казаков все еще считал, что он обязательно вернется к работе в институт, снова будет делать открытия вместе с коллегами-учеными, снова поверит в правительство и его искреннее желание развивать науку.
   Казаков был патриотом. А как можно было не любить свою заблудшую Россию, которая дала ему путевку в жизнь, обеспечила бесплатной квартирой, хорошей зарплатой и славой на весь мир? Все закончилось в тот день, когда Артем Сергеевич решил съездить в институт проведать бывших коллег. Разочарование было слишком сильным. Казаков долго бродил по знакомым коридорам, недоумевая, куда исчезли отделы, почему в кабинетах сидят не ученые за компьютерами, а блондинистые длинноногие секретарши. Новые двери, металлические, с камерами видеонаблюдения, ничем не напоминали прошлую жизнь института. Наконец на верхнем этаже он обнаружил остатки сплоченного коллектива НИИ в лице вечного завхоза Мухина. Он, да еще пара человек, - вот что осталось от некогда великого учреждения.
   Вечером Казаков позвонил в Стокгольм и дал согласие на переезд в Швецию.
  

* * *

   - Ну как Марс поживает? - раздался за спиной раскатистый бас. - Зеленых человечков не высмотрел, пялясь в монитор?
   Казаков обернулся и пару секунд рассеянно разглядывал Толю Быстрова, космического астробиолога из соседнего отдела. Наконец Артем Сергеевич признал в этом великане коллегу и протянул вялую ладонь. Рукопожатие у Толи было крепким, каким и должно быть у такого могучего человека.
   - Нормально, - кивнул Казаков. - Через три часа будет пик противостояния. Хотя ничего нового, сам понимаешь, не узнаем, - уголками губ улыбнулся ученый. - И человечков тоже вряд ли увидим. А как твои камушки поживают?
   - Тоже в порядке - камни как камни. Думали, что может на этот раз хоть каких букашек найдем, но пока результатов нет.
   Казаков досадливо и одновременно удовлетворенно крякнул и повернулся к экрану. Вот уже две недели весь отдел биологов ковырялся в грунте, доставленном автоматическим зондом с красной планеты. Ученые за несколько десятилетий изучения Марса все еще не теряли надежды обнаружить микроорганизмы. Наличие этих "букашек", как выражался Быстров, дало бы повод ученым предполагать, что во Вселенной жизнь существует или существовала не только на Земле.
   Толик еще немного постоял за спиной коллеги и пошел к своему рабочему месту. Сегодня ночью Быстрову выпало ночное дежурство. В Центре всем ученым-сотрудникам, несмотря на специализацию и отдел работы, примерно раз в месяц выпадало бдение перед монитором с полуночи до восьми утра. Специалисты эту обязанность между собой называли "дозором", видимо, по аналогии со срочной службой в армии. И хотя для большинства европейских ученых понятие "срочной службы" не существовало вовсе, многочисленная братия из стран бывшего Советского Союза популяризовала этот термин, и он накрепко прижился.
   Толик с уважением относился к Казакову. Видный ученый, специалист, каких мало во всем мире, одним словом, голова, светоч да еще и не воротит нос перед молодняком. Разве что несколько рассеян, бесхребетен, и слишком уж из себя корчит патриота. Говорит, что Россия когда-нибудь обязательно вынырнет из того омута, в каком утопла в 1991 году. Наверное, Артем Сергеевич все еще втайне хотел вернуться в свой институт и продолжать там работу. Толик не разочаровывал Казакова. Он-то знал, что бизнесмены давным-давно купили с потрохами здание в центре Москвы и уже никогда его не отдадут каким-то ученым. Один Мухин может и держится все еще на плаву. Но какой из управляющего швабрами и столами ученый?
   Сам Быстров никаких ложных иллюзий по поводу возвращения России на путь бурного развития и процветания не питал. Сразу после окончания МГУ Толик начал подыскивать себе место работы послаще. С его амбициями и знаниями дороги были открыты всюду. У Быстрова был настоящий талант, если это слово применимо к биологии. Кроме того, что он был серьезным специалистом по породам внеземного происхождения, Толик, как сам выражался, "чувствовал" камни. Несмотря на то, что романтики в осадочных породах Быстров не видел вовсе, это не помешало ему пройти жесткий отбор при устройстве на работу в агентство. Редкий случай. Но отдел кадров ЕКА не мог позволить себе роскошь пропустить такого специалиста. Именно благодаря "чувству" Толика Центр практически всегда отправлял свои зонды в нужную точку, с максимальной возможностью оправдывая затраченные средства на экспедицию. Только лишь "чувство" Быстрова и звериное чутье Мишеля Ровани, директора Центра по исследованию планет Солнечной системы, позволяло уговаривать руководство агентства продолжать искать жизнь на Марсе. Только эти два человека не сомневались, что заветные "букашки" будут обязательно найдены. Не в этот раз, так в следующий.
   Компьютер Толика загрузился быстро. По диагонали просмотрев мировые новости, отчеты Центра по ежедневным наблюдениям за космосом и результаты исследований ЕКА и его конкурентов по всей планете, Быстров уткнулся в свои любимые головоломки, позволив компьютеру без его участия следить за закрепленным участком красной планеты. Загадки, шарады, шифры, кроссворды и прочие задачки для тренировки мозгов были самым сильным увлечением Толика в жизни. После грунтов и "букашек", конечно. Он часами мог биться над решением очередной загадки и знал их превеликое множество. Хобби это уже не раз сослужило хорошую службу Быстрову, хотя один эпизод ученый вспоминал с неохотой и никогда никому о нем не рассказывал. Дело было еще в его студенческие годы. Однажды в комнату общежития постучали. За дверью стоял неприметный молодой человек, который без слов выставил на обозрение будущего биолога служебное удостоверение оперативного сотрудника Федеральной службы безопасности России. От Быстрова потребовали срочной помощи в поимке маньяка, который убивал своих жертв по некой схеме, представляющей собой головоломку. Толик поставленную задачу решил слишком поздно, записав на свою совесть кровь двух людей. Но больше всего его поразило то, откуда "комитетчики" знали о его хобби? Не иначе кто-то из однокурсников подрабатывал информатором. Это стало последней каплей в чаше терпения Быстрова, и он твердо решил уехать из страны, где за каждым человеком следят, а перспектив для роста как ученого не было никаких.
   Два часа дежурства пролетели незаметно. В зале стояла тишина, лишь немного разбавленная мерным гудением работающих компьютеров да шелестом выпадающей из принтера бумаги с отчетами о ходе наблюдения. Быстров наконец нашел решение одной из логических задач, занимающих в его собственной классификации уровень "крепкий орешек", о чем известил коллег громким "Эх, чертовка, хороша была!" и хрустом пальцевых суставов.
   Включил изображение Марса. Планета у Быстрова не вызывала никаких приятных ассоциаций, скорее вообще ничего не вызывала: "камешек" в небе, рутина, "дозор", "хочу спать" и не более того. И уж тем более от Толи никто никогда не слышал восторгов а-ля Казаков. Поэтому тягомотину дежурства биолог время от времени разбавлял сигареткой-другой да чашечкой кофе. Особенно приятным этот коктейль становился оттого, что кофе был за счет Центра. Споро выдвинув шуфлядку, он достал пачку крепких сигарет и точно выверенным ударом о заднюю стенку выбил одну. Почесал за ухом, хмыкнул и выбил вторую. Однако удар вышел не таким точным, как первый, и сигарета, описав короткую дугу, приземлилась на клавиатуру, устроившись между рядами функциональных клавиш. Быстров недовольно взглянул на результат своего трюка и попытался пальцами подцепить сигарету. Это ему удалось, если не считать того, что могучие, как и сам хозяин, пальцы правой руки зацепили сразу несколько клавиш, вызвав настоящую неразбериху на экране.
   Быстров тихо выругался, пытаясь разобраться, что он натворил в компьютере.
   - Так-с, ненужные оконца закрываем, - бубнил себе под нос биолог, - нужные приводим в исходный вид. Готово! - чуть громче возвестил Быстров, так, что в его сторону обернулось несколько голов.
   Наконец биолог встал со стула и уже было направился в сторону общей курилки, когда бросил последний взгляд на монитор. На экране все так же безмолвно висел Марс. Только полоса прокрутки времени отображения съехала на пару суток назад - компьютер автоматически сохранял в памяти весь период двух предыдущих и текущего дежурства, одновременно предоставляя сотруднику Центра возможность просматривать любой момент наблюдения за планетой.
   - Непорядок. - Снова тихо продолжил свой моноспектакль Быстров и прокрутил мышкой бегунок в конец файла. Затем еще раз обратно и снова вперед. И еще. И в третий, и в четвертый раз. Потом про себя выругался, а на публику выдал громоподобное "Ого!". На этот раз все без исключения сотрудники, находящиеся в главном зале, посмотрели на биолога. Его раскатистый бас заставил подняться и взглянуть даже тех, кому не было видно Быстрова за перегородками отделов. За столом остался сидеть лишь Казаков, читающий вчерашние отчеты Центра.
   - Сергеич! - Рявкнул Быстров. - Казаков, чтоб тебя черти! Что с твоим Марсом?!
   Артем Сергеевич наконец услышал, что в зале кто-то шумит и выкрикивает его фамилию. Он чуть приподнялся со своего рабочего места и посмотрел в сторону биолога поверх очков:
   - Что с моим Марсом?
   - Вот я спрашиваю, что с твоим чертовым красным камнем?
   - Так а что с ним?
   - Откуда мне знать? Иди и смотри сам.
   Казаков немного пожевал губами, посмотрел на свой монитор, аккуратно положил на стол бумаги отчета и, чуть шаркая по ковролину, подошел к коллеге и бывшему соотечественнику.
   - Что с Марсом? - в третий раз спросил Казаков.
   - Вот смотри, - кивнул на монитор Толик.
   Казаков, а также еще около пяти сотрудников Центра, которые обступили рабочий стол Быстрова, как по команде взглянули на монитор. Как это ни странно, но там все так же безмолвно висел Марс.
   - Толя, ты наверное устал, - как можно более мирно и успокаивающе пробормотал Артем Сергеевич. - Это Марс и с ним все в порядке. Говорю тебе как главный специалист по красной планете - это самый обыкновенный, самый "марсистый" Марс. Иди перекури.
   Быстров чуть усмехнулся и победоносно осмотрел собравшуюся публику.
   - Ма-а-а-рс, - передразнил манеру речи Казакова Толя. Потом взял в руки мышку и снова прокрутил бегунок. - А вот это что такое? А?
   Казаков внимательней глянул на биолога. На этот раз в его глазах появилась тревога за Быстрова. Как же: столько усилий по поиску "букашек", два десятка лет, считай, потраченных впустую, результатов ноль... Депрессия что ль у него? Наконец медленно и чуть более уверенно проговорил:
   - Это Марс, Толя. Гора Олимп, самая высокая возвышенность на красной планете. Изучена нами довольно хорошо, в том числе есть и пробы грунта со склонов, где, как предполагалось, можно было найти лед, а в нем и микроорганизмы...
   - Да не это, буквоед ты трухлявый! - Быстров яростно стал крутить полосу прокрутки туда и обратно, демонстрируя собравшимся, как меняется изображение Олимпа в зависимости от времени суток. - Вот смотри, как тени ложатся на твоей горе микроорганизмов!
   - Как?
   - В строгой последовательности. По некому алгоритму. Понял?
   - Нет, - разочарованно пожал плечами Казаков. - Объясни.
   - Объясняю. Природа создать такую игру света и тени не может. Только человек.
  
   Глава 2
  
   Если бы какой-нибудь случайный прохожий в это ранее утро 1 августа 2018 года взглянул на высокое здание из стекла и бетона в центре Стокгольма, не исключено, что он увидел бы огонек тлеющей сигареты в руках мужчины, смотрящего на город с высоты 15 этажа. А обладай он даром читать мысли на расстоянии, этот гипотетический прохожий не мало удивился бы тем думам, что заполонили голову курильщика. Но ни несуществующих телепатов, ни простых прохожих в этот час на главном проспекте столицы Скандинавского союза не было. Быстров курил в полном одиночестве. Он смотрел на мутный из-за низких кучевых облаков рассвет, который только-только угадывался над далекими холмами, и думал о Марсе.
   "Марс, Марс! Один только Марс! Ничего кроме Марса!", - злобно раздавив окурок в банке из-под растворимого кофе, биолог мысленно сам себя отругал за навязчивые мысли: "Надо же было произойти такому случаю, чтобы заметить этот знак. Или теперь нужно говорить с большой буквы, уважительно - Знак? Тьфу ты, черт!"
   Сзади хлопнула дверь. Быстров в отражении стекла увидел, что в курилку зашел Казаков и резко обернулся:
   - Ты-то чего здесь делаешь?
   - Не волнуйся, не надумал я под старость лет начать курить. Снова поговорить хочу. О Марсе и о том, что ты сегодня рассмотрел на экране.
   - Слушай, только не надо меня в очередной раз убеждать, что я все это выдумал, что в голове у меня околонаучный полуромантический бред и прочее, прочее. - Казаков не перебивал. - Хватит, сегодня за ночь в ящик уже скинули пять писем с идиотскими шутками насчет пришельцев. Знаешь, что один умник прислал?
   Казаков не произнес ожидаемое "Что же?", а только вопросительно уставил глаза поверх очков на Быстрова.
   - Карикатура. Я обнимаюсь с какими-то зелеными слизнями на фоне Олимпа. Сволочи... - Толик смачно сплюнул в пепельницу-банку. Казаков продолжал хранить молчание, ожидая, пока биолог выплеснет свое раздражение. Похоже, с очередным плевком это произошло, и Быстров как-то сконфуженно замолчал, потом немного по-детски протер кулаками глаза и смущенно уставился на коллегу.
   - Ну?
   - Баранки гну. Я решил, что ты прав, это действительно похоже на знак. Я сходил не только по твоей ссылке, но и посмотрел кое-какие другие источники. Сделал пару звонков и выпил три чашки кофе. Дело ведь не только в той загадке, за которую один специализированный журнал 15 лет назад давал миллион американских долларов?
   Быстров медленно достал последнюю сигарету из пачки, чиркнул дорогой зажигалкой, глубоко-глубоко затянулся и уставился покрасневшими глазами на Казакова.
   - Да. - Ответ прозвучал очень хлестко.
   - Я с тобой, - сказал Артем Сергеевич и протянул правую руку. Быстров крепко, как он это делал всегда, пожал ее. - И прости, что нагрубил тебе там, в зале.
   - Сергеич, я, конечно, польщен, но и удивлен...
   - Мне давно за 50, а зеленых человечков так никто и не нашел. Хочу поверить в мечту. Можно?
   - Можно, - во весь рот улыбнулся Быстров.
  

***

   После слов астробиолога в зале установилась тишина. Пока Быстров елозил мышкой по столу, прокручивая время записи наблюдений за Марсом и кивал на меняющиеся тени вокруг Олимпа, к столу Толика подошло большинство находящихся в помещении ученых. Видя, что места вокруг компьютера всем не хватает, биолог щелкнул мышкой и вывел изображение на главный экран.
   - Вот начало записи, назовем ее условной точкой "один", - начал объяснение Быстров. - Записана она до моей смены, где-то 12 часов назад. - На огромном мониторе крутыми красновато-пыльными склонами сверкнул на солнце Олимп. - Обратите внимание на тень: она лежит строго на юго-западной части. Теперь точка "два", это шесть часов спустя. - Биолог прокрутил бегунок до нужной отметки и молча уставился на собравшихся ученых, однако комментариев так и не дождался, поэтому продолжил. - Тень легла на северо-запад! Еще одна точка, номер "три", начало моего дежурства. Теперь тень мы видим на северо-восточном склоне. Последняя точка, "четверка", случится ровно, - в этот момент ученый демонстративно взглянул на наручные часы, хотя на стене висел огромный циферблат, - через 3 часа 47 минут и 15 секунд. Напомню так же собравшимся, что через 3 часа 47 минут и... 0 секунд произойдет очередное великое противостояние Марса и Земли.
   На этом Толик закончил свою речь и вновь победоносно осмотрел публику. Первым подал голос рыжий Штайне, геолог из отдела "Венера":
   - Анатолий, это, безусловно, очень интересно, но... как бы это мягче сказать, ну-у... вполне нормально. Планеты, как известно, вращаются вокруг солнца, теням свойственно менять положение и все такое прочее. Я не пойму, отчего вы вдруг решили, что это указывает нам на вмешательство в... э-э... то есть я хотел сказать, ну, вы меня понимаете... - совсем стушевался немец. - Э-э...
   - Короче, я вас понял, Штайне, - Быстров резко оборвал словесные мучения геолога и перевел взгляд на его соседа. Тот под взглядом гиганта не стушевался:
   - Удивительно, но Штайне говорит правду, - съязвил Ларссон, коллега немца из того же отдела, известный своей нелюбовью к рыжему. - Планетам свойственно крутиться вокруг светила нашей системы. И было бы странно, если бы тени оставались на месте, а не передвигались согласно законам физики.
   - Вас понял. Следующий.
   Однако все молча согласились с выводами Штайне и Ларссона и ожидали объяснений "сумасшедшего русского".
   - Короче, Быстров, говори быстрей, что да как, пока мы не вызвали санитаров, - не выдержал Казаков.
   Не проронив ни слова, биолог наклонился над клавиатурой, несколько секунд бодро отстукивал по клавишам, а затем, смотря на общий экран, а не на сотрудников Центра, проговорил:
   - Я смоделировал точку "четыре", которая наступит в 6 пополуночи и запущу программу так, что изображение будет скакать по выбранным мной пунктам на огромной скорости. - С этими словами Быстров нажал "ввод".
   Тени вокруг Олимпа буквально слились в одну, превратившись в четырехлучевую звезду наподобие той, что до сих пор использовал в качестве логотипа Северо-Атлантический альянс. Вокруг горы появилось и характерное кольцо, созданное тенями от скальных барельефов, окружающих Олимп. Сходство с известным символом было поразительным.
   В первые секунды в зале стояла оглушающая тишина. Затем кто-то шумно выдохнул "Ха!", кто-то причмокнул, словно наслаждаясь вкусом любимого напитка, кто-то присвистнул и тихо проговорил "wonderful!".
   - Надеюсь, теперь вы понимаете, что я имел в виду? - с веселыми искорками в глазах обратился Быстров к слушателям. - Природа на такую филигранность не способна, только разумное существо. Стоп! Стоп! Пока никаких комментариев! - выставил вперед руки биолог, заметив, что Штайне набрал воздуха в легкие, собираясь отпустить еще парочку замечаний. - Сначала выскажусь я. Существует формула, известная специалистам по шифрам, согласно которой соотношение некоторых величин четырехлучевой звезды и окружности, в которую она заключена, дает определенное значение, можно сказать, точку внутри этой фигуры.
   Штайне еще больше надул грудь и даже покраснел, но Быстров снова был первым:
   - Да подожди ты, сосисочник! Дай скажу! Короче, возвращаясь к головоломкам: подобный расклад говорит только об одном - в указанной точке кроется разгадка задачи. Другими словами, искать ответы на вопросы нужно здесь. - С этими словами Быстров ткнул лазерной указкой куда-то в юго-восточную часть Олимпа.
   И тут прорвало Штайне.
   - Быстров, что вы несете! Какие головоломки, шарады, геометрически правильные тени и секретные точки с ответами на все вопросы!? Может, там мы наконец-то узнаем, есть ли жизнь на Марсе?
   - Похоже, что была, - невозмутимо парировал биолог.
   - O mein Gott! - простонал рыжий и воздел руки к потолку. - Я всегда знал, что эти русские - истинные дикари и сумасшедшие. Марс - планета гор! Олимп на его головокружительной высоте малоизучен, и причин, почему там ложатся тени в виде четырехлучевой звезды может быть несколько. Сходу говорю: оптический обман, как тот, что сыграл с нами злую шутку в виде трехмерной головы Сфинкса, геометрия горной вершины...
   - Штайне! Помолчите! Поверьте, я знаю о чем говорю. Вас не смущает то, что гору Олимп открыли несколько десятилетий назад, что за Марсом мы наблюдаем не одно столетие, а эту игру теней мы обнаруживаем только в 2018 году?
   - Не смущает, - ответил за коллегу Ларссон. - Никто не наблюдал за ней именно по такому принципу. Никто не высиживал 24 часа кряду, уставившись в телескоп, а даже если бы и нашелся такой чудак, для него тени менялись бы плавно, не складываясь в правильные фигуры...
   - Я не о том, - перебивая шведа, затараторил Быстров. - Олимп открыт в 70-е годы XX века и, поверьте, снимков его очень много...
   - Верю, верю, - охотно согласился Ларссон.
   - Вот. А ведь ничего подобного мы ни разу не наблюдали. Ну - гора, ну - высокая; естественно, от нее падает тень, но чтобы так точно располагаться по сторонам света да складывать четырехлучевик...
   - Наблюдали. - Слово прозвучало, словно удар кнута. На голос обернулись даже те, кто уже разбредался по своим рабочим местам, посчитав дискуссию исчерпанной и не представляющей интереса для науки. Говорил Казаков. - 88-й год, Институт астрономии Российской Академии Наук, такое же великое противостояние.
   Быстров часто-часто заморгал, а затем как-то неловко охнул и прошептал:
   - Чего ж молчал-то, Сергеич?
   - Во-первых, в то время у нас не было техники, позволяющей просматривать изображение на огромной скорости, поэтому картина, которую ты нам так убедительно раскрыл, была лишь в моей голове. Точнее не картина, а так, некие смутные эскизы.
   - А во-вторых?
   - А во-вторых, я в этом ничего удивительного не вижу. Представь, что красная планета находится от нас сейчас в 57 миллионах километров, а ты, уставившись не в самый крутой телескоп, строишь какие-то околонаучные теории об искусственно созданной игре света и тени, о каких-то точках и разгадках головоломок. - Казаков сделал паузу. - Анатолий, мы считаем тебя серьезным ученым, неординарным, я бы сказал. - В это время несколько лиц улыбнулось. - Но путать божий дар с яичницей совсем не стоит. На дворе просвещенный XXI век, жизни в Солнечной системе нет, кроме той, что коптит небо на планете Земля. И...
   - ...И пойдемте пить кофе, господа ученые. - Закончил за всех Ларссон.
   Быстров помолчал и уже было собрался что-то возразить, но только сам себя одернул, махнул рукой и склонился над клавиатурой. Через несколько секунд нашел глазами все еще стоявшего в толпе ученых Артема Сергеевича:
   - Проверь почту. Я тебе скинул один интересный линк. Посмотришь - поговорим еще раз.
   - Ладно, - хмыкнул Казаков и вернулся к себе за стол.
   Ближайших пару часов Артему Сергеевичу было не до загадочного открытия Толика. Приближался пик противостояния, поэтому он полностью погрузился в созерцание своей любимой планеты и сухие цифры бесконечных отчетов, выдаваемых оперативным блоком компьютера. Ученый остался один на один с Марсом. И хотя вокруг все так же кипела работа, и сновали сотрудники Центра, для Казакова мир сузился до него самого и красной планеты. Теперь те миллионы километров, что разделяли человечка из Стокгольма и Марс, превратились в несколько десятков сантиметров - расстояние, отделявшее глаза астронома от экрана монитора. Помимо этого, Артем Сергеевич, как руководитель отдела "Марс" ЦИПССа, обязан был выполнить кое-какие работы, предусмотренные должностной инструкцией: зафиксировать время пика, проследить за сохранением и архивированием информации и подготовить персональный отчет. В общем, сплошная волокита и рутина.
   И как только компьютер выдал сакраментальное "Зафиксирован пик противостояния", Казаков с облегченным вздохом откинулся на спинку кресла-вертушки. Он полуприкрыл веки, закинул руки за голову, и посторонний человек мог бы подумать, что ученый то ли задремал, то ли погрузился в собственные думы. На самом деле Артем Сергеевич не отрывал взгляд от экрана. Еще бы! Вместе с пиком тень от Олимпа заняла последнее положение в предполагаемой четырехлучевой звезде - строго на юго-востоке, как и предсказывал Быстров. Казаков несколько минут следил за изображением, затем разом "проснулся", пододвинул кресло к столу и открыл окошко личной почты.
   Ссылка от Быстрова привела его на какой-то любительский сайт, посвященный различным головоломкам, в раздел "Экстракласс". То, о чем рассказывал Толик, действительно было очень похоже на сегодняшнее ночное представление в Центре от биолога. Желающим поломать мозги над задачей предлагалось вычислить на основе немногих данных скрытую фигуру и определенную точку в ней. Все совпадало: и шаг в 4 целых, и положение фигур по отношению к сторонам света, и вид самой звезды, так похожей на символ НАТО. Чуть ниже приводилось ее решение и сведения о победителе - некоем Стиве Брамсе из Канзас-сити. Имя и фамилия Казакову ничего не говорили.
   - Ты ведь тоже решил ту задачу? - Спросил Артем Сергеевич коллегу, подойдя к нему спустя несколько минут.
   - Решил.
   - Но позже других.
   - Это так. Приз достался какому-то американцу с юга.
   - Но задачка запомнилась, верно?
   - Да, запомнилась. Такие я храню в отдельной папке на компьютере. Золотой фонд, так сказать.
   - И по аналогии ты сразу понял, что тени вокруг Олимпа - та же задача, только в... э-э... планетарных масштабах?
   - Слушай, ты задаешь вопросы, сам давая на них ответы! - неожиданно вспылил Быстров. - Да, чтоб тебя черти, та задача и то, что мы увидели сегодня - точь-в-точь повторяют условия друг друга. Сергеич, ты понимаешь, что этого просто не может быть?
   - Нет, не понимаю. Раз это не просто совпадение, а копия, то это вполне МОЖЕТ БЫТЬ. Кто-то действительно задает нам задачу. С прицелом, что некий Быстров, мастер головоломок, случайно заметит ее и начнет кипятиться аккурат посреди дежурства в ЦИПССе.
   - Ты мегамозг, Сергеич.
   - Нет, мегамозгом на полставки у нас подрабатываешь ты, - хитро улыбнулся Казаков. - Признайся, ты же знаешь решение, ты же искал его тогда, 15 лет назад. Где точка ответа?
   - Мог бы сам догадаться.
   - Я хочу, чтобы ты произнес.
   - На вершине. На чертовой вершине Олимпа!
   Казаков молчал несколько минут. Он то смотрел в глаза Толика, то бросал быстрые взгляды на общий экран, то как-то смущенно теребил лацкан пиджака.
   - Толя, надеюсь, ты понимаешь, что я... Как бы это сказать, - жевал слова Артем Сергеевич. - Ученый до кончиков волос. Я верю только в то, что можно объяснить в теории и доказать по жизни. Нет-нет, есть во мне доля романтики, засеянная в студенческие годы, однако я уже староват, а зеленых человечков так и не нашли...
   - Я понимаю, Сергеич. И не требую поверить.
   - Но я подумаю.
   - И если...
   - Сразу к тебе! - улыбнулся Казаков.
  

***

  
   Казаков хоть и не был дежурным в эту ночь, однако он дождался 8 утра - окончания смены Толика - и вместе с ним отправился до научного городка, где проживали практически все сотрудники ЦИПССа. Пока шли до трамвайной остановки больше молчали, лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами о скверной шведской погоде, хорошем местном пиве и о новой стажировщице Центра Эммочке, которая, по словам Быстрова, была "чудо как хороша, хоть и еврейка".
   Но, усевшись в бесшумный трамвай, Казаков быстро перевел разговор из приятельского в деловой тон.
   - Значит и с криптологией мы знакомы... Да, Анатолий Иванович? - Несколько переигрывая, взял с места в карьер Артем Сергеевич.
   - А как же нам без криптологии-то, светило науки вы наш, - театрально засмущался Толик.
   - Вижу - понимаем, что значит наша звездочка в круге...
   - Сергеич, прекрати ерничать. И так ночка нервной получилась. Разумеется, я не только о той загадке из журнала сразу подумал, но и непосредственно сам знак расшифровал. Правда, тут надо сделать несколько "мелких" допущений. Например то, что все это действительно не случайность...
   - Толя, давай так. Раз уж мы с тобой занялись всем этим, примем за отправную точку "неслучайность" теней вокруг Олимпа, иначе больше времени будет уходить на доказательства друг другу реальности происходящего.
   - Давай.
   - Вот молодец. Итак, наша звездочка в круге, если я внимательно изучал на курсах повышения квалификации в ЕКА криптологию, у военных обозначает "Внимание!".
   - Ты хорошо учился.
   - Спасибо, Толенька. М-да... О чем это мы? Ага, так вот. Помимо прочего, есть и некоторые дополнительные обозначения у знака.
   - В данном случае я не рассматривал бы их как дополнительные, - пробормотал Быстров, а затем несколько громче добавил: - Скорее в данной ситуации они все равнозначны.
   - И у нас получается...
   - "Внимание! Опасность!"
   - Эх, Толя, хоть ты и шалопай каких поискать надо, а все-таки молодец!
  

***

  
   Мишель Ровани был очень тучным человеком. Однако, как это часто бывает у людей творческих, поразительная полнота никоим образом не сказывалась на поведении Мишеля. Он не избегал физических нагрузок, не пыхтел как паровоз, поднимаясь на третий этаж собственного особняка в пригороде Стокгольма, и выглядел свежо и подтянуто. Если можно сказать подобное в отношении человека, чей вес давно перевалил за 150 килограмм. Мишель искренне считал, что "хорошего человека должно быть много" и всячески поощрял в себе тягу к чревоугодничеству. Когда же в ЦИПССе появились первые русские ученые, они с собой привезли из заснеженной России не только водку, икру и банные традиции, но и прелестную поговорку, тут же взятую на вооружение Ровани: "Копченое мясо дольше хранится". Именно так Мишель отвечал всякому, кто вслух удивлялся его привычке беспрестанно курить.
   В общем, внешность директора Центра по исследованию планет Солнечной системы была весьма необычной.
   Не менее необычным был внутренний мир Мишеля. Он был очень умным человеком. Обладал истинно звериным чутьем. Съел целую свору собак, преодолевая множество ступеней в карьерной лестнице. Наконец, Ровани был признанным мастером плести и распутывать интриги внутри такой огромной организации как Европейское космическое агентство. Наверное, благодаря всем этим качествам он сел в кресло директора ЦИПССа уже в 29 лет. Но точно можно было сказать, что столь юный возраст для столь высокого положения никоим образом не мешал Мишелю управлять сотней ученых-астрономов, среди которых по меньшей мере половина обладала мировой известностью.
   С приходом Ровани внутри Центра установилась весьма необычная атмосфера для подобных ЦИПССу учреждений. Здесь не было подсиживаний, перешептываний за спиной, "черной" конкуренции. Просто потому, что каждый из работающих в Центре был лучшим в своей области. Мишель часто говорил: "Незаменимых у нас полным-полно. Точнее, все до единого". Даже застарелый конфликт между Ларссоном и Штайне при нынешнем директоре Центра из активных боевых действий перешел в стадию вялотекущей пикировки.
   Мишель влетел в общий зал подобно набирающему силу тайфуну. Ловко оттолкнул в сторону несколько ошеломленного от напора директора и потому зазевавшегося ксенобиолога Ясимото, хлопнул по плечу пробегающую мимо Эммочку, нагруженную кипами бумаг, отчего та зарделась и немного смущенно улыбнулась и, пожимая поочередно руки всем встречным, вбежал на второй этаж по стальной лестнице в собственный кабинет. Ступени под директором натужно загудели.
   Хлопнул дверью. А через несколько секунд вновь открыл ее и с высоты цепко осмотрел зал. В помещении как-то сами собой прекратились разговоры, перешептывания и даже Эммочка оторвалась от сортировки отчетов для сотрудников Центра.
   - Ясимото, что у вас случилось? - проявил свое легендарное чутье Мишель.
   - В общем-то, ничего необычного. Все как всегда: работаем, работаем, работаем...
   - Ты это мне на планерке через полчаса скажешь, а теперь выкладывай ТУ информацию, которую должен.
   - Э-э, ночью сегодня было великое противостояние...
   - Я еще в школе выучил все даты противостояний Марса и Земли до 2100 года. Давай по делу, у меня мало времени.
   - Здесь коротко не расскажешь...
   Ровани быстро пробежал глазами по всем сотрудникам и увидел, что каждый из них считает так же, как ксенобиолог. Затем сам себе кивнул головой и объявил:
   - Планерка созывается немедленно. Прошу всех ко мне в кабинет.
   ...Через три минуты Ясимото заканчивал свой рассказ:
   - Повторюсь, но все же: Быстров был очень взволнован, Мишель, очень! На самом деле то, что он показал нам, действительно крайне необычно, но я бы не стал так заводиться по этому поводу. Помните, как мы "Сфинкса" обнаружили на Марсе? А что из этого вышло? Смех на всю планету. Чует мое сердце, здесь что-то подобное.
   - Хм... Чует сердце значит... - промямлил Мишель. Затем повернулся к экрану и уже в третий раз просмотрел запись той презентации, что устроил глубокой ночью биолог из России. - Но тени-то действительно как-то странно ложатся. Точнее не странно, а... слишком правильно, что ли. С одной стороны все окей: Олимп находится в той части Марса, где сейчас длится полярный день, и нет ничего удивительного в полном обороте тени за 24 часа. Удивительно другое: их правильная геометрия. Абсолютно одинаковые треугольники с одним трехкилометровым катетом и одним двадцатикилометровым... Я ведь правильно прикинул, Ясимото?
   - Да-да, числа почти совпадают с нашими вычислениями.
   - Но этого мало, - отрезал Мишель и прикурил третью за планерку сигарету. Среди собравшихся пробежал одобрительный шепоток: большинство ученых к таким открытиям относились очень осторожно, памятуя, сколько уже раз земляне "находили" разум в космосе, в том числе на Марсе. - Мало, мало... - с дымом выдохнул Ровани. - Но понаблюдать за этим явлением, я думаю, стоит. Ясимото, раз уж ты мне попался с утра на глаза, займись, пожалуйста, тенями Олимпа.
   - Но у меня грунты еще не все изучены с последней экспедиции!..
   - Потом изучишь. Нет там ни хрена. Я чувствую.
   Ясимото надулся как трехлетний ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. И не потому, что его отстранили от важного проекта, а из-за слов Мишеля. Коли тот говорит "ни хрена", так можно быть уверенным на 100 процентов: в грунте действительно ничего не найдут.
   - Хорошо, шеф, - понуро опустил голову японец, но вдруг в его глазах загорелась надежда: - Так пускай Быстров и продолжает смотреть на Марс!
   - Толик и без моего указания от Марса не отлипнет, а мне нужен свежий глаз. То есть ты, Ясимото.
   Японец еще больше загрустил и молча вышел из кабинета Ровани.
   Директор остался один. Он коротко побарабанил пальцами по столешнице, прикурил от тлеющего в пепельнице окурка новую сигарету, пробежал глазами отчет ЦИПССа о сегодняшнем противостоянии (отметив про себя тот факт, что об Олимпе в нем не было сказано ни слова) и поднял трубку телефона. Несколько секунд Мишель сидел без движения, прижав трубку к уху, последний раз взвешивая все "за" и "против" и, наконец, набрал номер.
   - Жюль? Привет, старина. Ага, Мишель. Толстею, толстею, - позволил себе мимолетную улыбку Мишель. - Ты-то как? Вот и молодец. Жюль, сам знаешь, времени как всегда в обрез. Я, может, на недельку-другую на... научный симпозиум съезжу? Ну, сам знаешь, тайна за семью печатями. Если дельце выгорит, ты об этом узнаешь первым, обещаю. Спасибо, старик. Который литр пива я тебе уже должен? Все, все, это последний раз, когда я бросаю слова на ветер. Непременно идем в бар! Как только с делами разберусь...
   Мишель лукавил, он никогда не бросал слова на ветер, просто это был по-настоящему занятой человек, у которого редко выдавалась свободная минута. И ту он предпочитал занять либо набиванием своего объемистого живота самой разной снедью. либо перекуром под аккомпанемент гудения системного блока компьютера. Вот и сейчас, одновременно с окончанием разговора с Жюлем, у директора зазвонил мобильник. На экране модного современного аппарата высветилось премилое женское личико лет 25-27 от роду.
   - У-у, кур-р-ва! - Отмочил соленое выраженьице Мишель. Его он позаимствовал у физика Полански. Предки этого классного специалиста в поисках лучшей жизни переехали в Швецию одновременно с принятием Польши в Евросоюз. И хотя сам союз давным-давно распался, а единственным напоминанием о родине у Полански осталась лишь его фамилия, свое знаменитое "кур-р-ва!" он не забывал. Понравилось оно и Мишелю. - Как же ты вынюхиваешь?!
   Ровани коротко гавкнул в трубку, что знакомые с ним люди непременно расценили бы как "алло".
   - Ничего интересного. Грунты пустые.
   - Но вы ж их еще не все "просветили", да, Мишель? - послышался бодрый девичий голосок из телефона.
   - Не все. Но и оставшиеся тоже пустые. Спроси у Ясимото, он тебе подтвердит.
   - Я все равно приеду.
   - Зачем? Я ж сказал, грунты пустые! Займись лучше чем-нибудь полезным для общества. Напиши репортаж из спецприемника-распределителя или ночлежки для бомжей...
   - Все самое интересное только у вас.
   - Ай-яй, какие мы проницательные. Повторяю для особо умных: в Центре по изучению планет Солнечной системы 1 августа 2018 года по состоянию на 10 часов утра нет ни черта интересного, язви твою душу, Лизонька.
   - Я у тебя через полчаса.
   - Жду. - Дал отбой Мишель.
   Он с ней не спал и даже никогда не пытался. Но ровно через 45 минут Елизавета Дворжецкая была полностью в курсе всех событий минувшей ночи. Естественно, с условием, что "пока информацию держим втайне". Разумеется, он ей не поверил. И конечно же ни за что не рассказал бы ей и слова о том, что заприметил Быстров. Мишелю срочно требовалось устроить утечку информации в желтую прессу, ярким представителем которой была Лизонька. В общем-то, он и сам ей собирался позвонить, но чуточку позже, основательно все обдумав и заправив мозг никотином. Но раз уж Дворжецкая сама попросилась в гости, терять возможность было бы глупо.
   Поразительно, но Мишель Ровани, этот ходячий компьютер с неограниченными ресурсами оперативной и долговременной памяти, не помнил, как в Центре появилась Лизонька. Нет, то, что она была родом с Украины, он помнил прекрасно. И то, что Дворжецкая все 7 лет своего труда на ниве журналистики отдала неблагодарной профессии стрингерши, он тоже прекрасно помнил. И даже иногда почитывал те несколько изданий с кошмарными названиями и кровавыми репортажами, где публиковалась Лизонька. Так, ради интереса.
   Вот и теперь, прихлебывая кофе из замызганной чашки и выпуская жирные кольца дыма куда-то в направлении жужжащего кондиционера, он внимательно изучал ладную фигурку репортерши, силясь вспомнить, когда же впервые эта восходящая звезда скандинавской журналистики открыла двери Центра. Причем открыла, небось, ногой, как привыкла делать со всеми запертыми перед ней дверьми.
   - Лиза... - начал было Мишель, но тут же сдался под напором словесного водопада Дворжецкой:
   - Во-первых, Мишелька, мог бы предложить даме кофе. - С этими словами Ровани немного сконфузился и плеснул в свою же чашку новую порцию бурой жидкости из кофейника, протянул его Лизе; та, несмотря на следы сотен и тысяч старых порций кофе на стенках, тут же отхлебнула, сербнув как-то уж совсем по-мужски. - Во-вторых, не спрашивай меня, когда я появилась в ЦИПССе. Ты же знаешь: я была с вами всегда.
   - Но...
   - И-го-го! - передразнила Лиза директора. - В-третьих, я дам малюсенькую информулечку в самой замухрышной газетенке, где первая половина материалов про инопланетных уродцев, живущих среди нас под видом дворников, а вторая - обсасывание "кто-с-кем-куда-и-зачем-поцеловался" с явным порнографическим уклоном. Сенсации не будет. Пока. Тебе этого хватит?
   - Это будет в самый раз.
   - Вот и договорились, мое пухлое солнышко. Я тебя люблю, Мишелька.
   - Угу, - не поднимая глаз, пробурчал Ровани, занятый прикуриванием сигареты.
  

***

  
   Сегодня ночью в Центре по изучению планет Солнечной системы произошло одно важное событие, которое, возможно, станет одним из величайших в истории человечества. Речь идет об обнаружении биологом Анатолием Быстровым таинственного Знака на планете Марс. Это необычная игра света и тени, складывающаяся в четырехлучевую звезду вокруг высочайшей вершины красной планеты - горы Олимп.
   К большому сожалению, руководство Центра хранит гробовое молчание, а его директор - Мишель Ровани - и вовсе отказался разговаривать с нами. Загадочно пропал и сам господин Быстров, по словам сотрудников, отправившийся с ночного дежурства прямиком домой.
   Зато с нами любезно согласился побеседовать академик Всепланетной академии внеземных цивилизаций и Контакта профессор Клаус фон Зюйд:
   - Это величайшее открытие! Быстров обнаружил Знак, оставленный землянам протоцивилизацией. Считаю, что ЕКА должна немедленно организовать экспедицию на Марс с целью обнаружения артефакта, который, конечно же, находится на вершине Олимпа...

Из статьи "На Марсе обнаружена жизнь?"

Лиза Дворжецкая, интернет-газета "Они среди нас"

***

   Марс-18 - Посреднику
  
   Считаю необходимым внести в Список Быстрова Анатолия Ивановича, 1974 года рождения, русский, образование высшее: биолог. Работает в ЕКА в подразделении "Центр по изучению планет Солнечной системы", отдел общей ксенобиологии. Во время наблюдения за Великим противостоянием 1 августа 2018 года Быстров обнаружил Знак. После установления контакта удалить.
  
   Посредник - Марсу-18
  
   Быстров внесен в Список. Контакт с ним будет установлен в ближайшее время.
  
   Глава 3
  
   Район кирпичных многоэтажек в престижном районе Стокгольма полностью принадлежал ученым. Точнее, Европейскому Космическому агентству, которое заботилось о том, чтобы каждый из его сотрудников не помышлял о бегстве в стан конкурента. Поэтому и зарплата, и жилье, и "социалка" у ЕКА были на уровне.
   Толя Быстров и Артем Казаков жили в соседних "столбиках", так что весь путь от конечной остановки трамвая до домов они шли вместе. Но молча. Пожалуй, все сказано было еще в курилке ранним утром, а еще более - по пути домой. Только перед развилкой бетонных дорожек, одна из которых вела к зданию 3А, а другая к 3B, Казаков вновь заглянул в лицо коллеге и тихо проговорил:
   - Сам понимаешь, Мишель, скорее всего, уже в курсе событий сегодняшней ночи. Но это не значит, что можно чесать языками направо и налево...
   - Сергеич, ну ты как маленький. Сам знаю, - огрызнулся Быстров. - Мы ж ученые. Пока точно не выясним, что "зеленые слизни" хотят выйти на контакт с землянами, всюду молчок-с, - перевел раздражение в шутку Толик.
   - Я так, на всякий пожарный... - усмехнулся Казаков и пошел к подъезду. Быстров несколько секунд смотрел в спину его серого костюма, а потом задал еще один вопрос:
   - Сергеич, а ты точно, того-этого, не шутил, когда говорил, что "со мной"?
   Казаков медленно обернулся и пристально взглянул в зеленые глаза биолога.
   - Не шутил, - коротко ответил он и быстрым шагом скрылся в подъезде. Толик улыбнулся и пошел к себе домой.
   Быстров был не только первоклассным биологом, шутником и душой любой компании, но и профессиональным холостяком. Нет, женщин в его жизни хватало, но ни одна так и не сумела бросить якорь в гавани ученого. Большинство из них признавало, что "Толя - классный мужик", но не соглашалось жить на зарплату младшего научного сотрудника, коим трудился Быстров первые несколько лет своей научной карьеры. А когда биолог переехал в Стокгольм и стал зарабатывать как средней руки бизнесмен-торгаш в России, он сам перестал искать себе спутницу жизни. Правда, "случайных" кандидаток хватало. И многие из них побывали в гостях его маленькой квартиры и, что уж лукавить, не прочь были бы изменить статус "гость" на статус "жена" или хотя бы "постоянная подруга", однако Толик сам давал им от ворот поворот. Мягко, ненавязчиво, но очень упорно и настойчиво. Быстров признавал, что в нем говорило чувство обиды на весь женский пол за ту, прошлую его российскую жизнь. Мол, раз я такой хороший был и есть, где ж вы раньше были? В конце концов, биолог утвердился в мысли, что до конца жизни останется один. Так проще.
   И неудивительно, что самым популярным блюдом в меню Быстрова были пельмени. Еще со студенческой скамьи, когда это чудо русской кухни занимало самое привилегированное положение в морозильной камере маленького общего холодильника в общаге, Толик научился готовить пельмени лучше всех в комнате, на этаже, во всем общежитии. И не изменял любимому блюду даже сейчас, когда свободно мог посещать кафе высокого уровня или ресторан. Хоть каждый день. Благо, и то, и другое имелось поблизости от научного городка.
   Насвистывая "И на Марсе будут яблони цвести", биолог открыл современный холодильник, выудил оттуда "Русские с грибами", продававшиеся в любом крупном супермаркете Стокгольма, и поставил греть воду в кастрюле. Пока та закипала, быстро вымыл руки и пролистал ежедневник, с удовольствием отметив, что ближайший день он полностью свободен от каких бы то ни было обязательств или встреч: после ночи дежурства в ЦИПССе ему полагались выходные сутки. Кастрюля мелодичным "дзиньк!" дала знать хозяину, что вода нагрелась до 100 градусов по Цельсию, а фильтры очистили ее от вредных примесей. Самое время забрасывать пельмени.
   "Последние полпачки", - мысленно посетовал Толик и наклонил пакет над кипящей водой. Как только пельмени стали ссыпаться в кастрюлю, сработал знаменитый закон подлости. Зазвонил мобильник в кармане пиджака. Быстров молча удивился тому, кто бы это мог быть, но, тем не менее, закончил заброс "Русских с грибами", вытер руки о полотенце и быстрыми шагами направился в прихожую. Телефон звонил настойчиво. Учитывая, что Быстров потратил секунд 20 на пельмени, еще столько же на поиски телефона в многочисленных внутренних карманах, можно было позавидовать упрямству неизвестного на том конце "провода".
   Наконец аппарат был найден. Быстров, ожидая, что звонит либо Казаков, либо Ровани, был несколько удивлен, увидев, что маленький электронный мозг мобильника не сумел опознать номер телефона. Вообще. На экране просто горела надпись "Звонок".
   - Алло. Да, я Быстров. - После небольшой паузы Толик продолжил разговор: - Для начала представьтесь, кто вы.
   - Повторюсь: я тот человек, с которым вам необходимо встретиться. - В трубке звучал ровный мужской голос.
   - Многим со мной необходимо встретиться. Но не сегодня. Сегодня у меня выходной. Я хочу поесть и выспаться после бессонной ночи. Можно?
   - Думаю, да.
   - Что значит "Думаю, да"?
   - То и значит. Я хочу с вами поговорить о Марсе.
   - Поговорите с любым учителем астрономии в школе. Думаю, шведские преподаватели обладают высоким уровнем знаний о планетах Солнечной системы.
   - Безусловно. Но хватит язвить. Будем тянуть разговор - сгорят ваши пельмени. - после короткого молчания этот удивительно ровный мужской голос как ни в чем не бывало продолжил: - Вы ведь пельмени сейчас готовите, Анатолий Иванович?
   - Да, но какое это отнош...
   - Все верно, никакого. Меня интересует то, что вы наблюдали сегодня во время Великого противостояния. И точка.
   Быстров лихорадочно думал, кто бы это мог звонить. И откуда он знает про его привычки? Наконец, про ночное открытие? В любом случае, встречаться с незнакомцем не было в планах Толика. Хотя бы до беседы с Казаковым и Ровани.
   - Я буду готов ответить на ваши вопросы завтра утром.
   - Вы рискуете. - Все тот же безэмоциональный голос.
   - Чем?
   - Жизнью.
   Быстров оторопел. Несколько секунд он отстраненно слушал, как бурлит вода в кастрюле, полностью отключившись от каких бы то ни было иных внешних раздражителей.
   - А... если я с вами встречусь сегодня... или сейчас? Риск исчезнет?
   - Нет.
   - Тогда до завтра. - Неожиданно разозлился Толик и с силой нажал кнопку отбоя.
   Пельмени сгорели. Чертова "крутая" европейская посуда дала сбой и не сообразила отключиться автоматически.
  

***

  
   Как и любой гурман со стажем, Мишель Ровани знал все приличные точки общепита Стокгольма. Особенно те, что были окрест комплекса зданий ЦИПССа: ресторан немецкой кухни "Шваббс", латышский "Лидаускас", "Кумпячок", владельцами которого были бывшие русские и, конечно, самая любимая забегаловка директора Центра - кафе "Морской бой", известное своей изумительной рыбной кухней. И в те редкие дни, когда Мишель мог себе позволить пообедать вне стен собственного кабинета и вместо жирных гамбургеров из ближайшего фастфуда откушать что-нибудь класса "премиум", из особого меню для очень важных персон, он шел в одно из вышеперечисленных заведений. Нет, не шел, - бежал, торопился, предвкушая неземное удовольствие.
   Так и сегодня. Проведенная раньше времени планерка, отсутствие звонков с требованием срочно явиться "на ковер" со стороны вышестоящего руководства (действительно редкий случай), середина относительно ненасыщенной событиями недели - и вот пышное тело Мишеля проворно выскальзывает из двери-вертушки ЦИПССа, и направляется прямиком в "Морской бой", что располагался двумя кварталами вверх по проспекту. Несмотря на ощутимый подъем, теплый денек и долгий путь, Ровани не только не вспотел, но и не запыхался, а заодно успел выкурить три крепких сигареты. Для аппетита.
   Жорж, старый седой и очень чопорный швейцар, улыбнулся правым уголком рта, открывая дверь Мишелю. Директор для себя отметил, что старик сегодня в великолепном расположении духа, поэтому ответил блеском всех 32 зубов и долларом чаевых.
   - Так-с, ребятушки, - потирая руки и пробегая глазами известное до мельчайших подробностей меню, проговорил Ровани, усевшись в удобное кресло, - начнем с "Мадам Бовари" от Жана нашего Поля Шинеля, а потом перейдем к рыбному ассорти... На что-то определенное пока глаз не лег.
   - Только что привезли свежую форель, - доверительно сообщил гарсон, попутно расставляя приборы и внимательно рассматривая лицо посетителя.
   - А вот форельку, пожалуй, откушаю, - не поднимая глаз согласился Мишель. - С соусом вашим, фирменным, если можно.
   - Прикажете подавать?
   - А разве уже все готово?
   - Мы вас ждали, - улыбнулся официант. - Вы наш постоянный клиент, и нам приятно угадывать ваши желания.
   - Как мило, - пожевал губами Ровани, закурил сигарету и наконец поднял глаза. - Приказываю: подавайте!
   Гарсон развернулся, продемонстрировав фирменную кожаную жилетку "Морского боя", такую же, как и у каждого из обслуживающего персонала ресторана. Или не такую? Мишель за несколько долей секунд понял, что впервые видит этого человека, хотя знает всех гарсонов всех любимых ресторанов; что жилетка сидит на парне не идеально, как положено в любом заведении высшей категории, а словно подобрана случайно, на скорую руку; наконец, до Мишеля дошло, что он - единственный посетитель ресторана в обеденное время, когда здесь часто не найдешь свободного столика... Это, а так же молниеносная реакция Ровани, спасло ему жизнь. Гарсон успел обернуться только на полкорпуса, а Мишель уже с грохотом отрывал стол от пола, переворачивая его и закрываясь как щитом.
   Три коротких свиста, разбавленных еле слышным шипением - и в столешнице намертво засели три иголки, выпущенные из гидроигольника. "Суки!" - мысленно прокричал Мишель, а наружу выплеснул какой-то обезьяний рык, одновременно набегая с двадцатикилограммовым столом на неожиданного противника. Тот только успел расширить в ужасе глаза, как был сбит директором ЦИПССа, проявившем недюжинную прыть и силу. Мишель буквально впечатал стол в тело "гарсона", обрушивая всем своим весом неудавшегося убийцу и падая на него сверху. Короткий хруст дал однозначно понять, что череп обладателя современного гидроигольника не выдержал яростного напора Ровани.
   На секунду установилась тишина, нарушаемая лишь различимым на грани слышимости звуком работы кондиционера. В следующее мгновение дверь в ресторан отворилась, и в ней появился швейцар Жорж. Жорж, тот самый, который уже пятый год расшаркивается перед Мишелем и которого директор считал своим добрым приятелем, из внутреннего кармана фирменной жилетки (своей!) достал гидроигольник и практически не целясь дважды спустил курок.
   На этот раз Мишеля спасло чудо. Или подспудное ожидание опасности, заставившее его откатиться вбок, прихватив за собой остатки разломанной столешницы. Обе иглы вошли точно в центр, там, где должна была быть голова толстяка. Затем Провидение уступило сцену инстинкту самосохранения Ровани: директор выхватил из руки мертвого гарсона игольник и с бедра всадил не меньше пяти зарядов в старину Жоржа. Тот без звука и с отсутствием какой бы то ни было мимики на лице прислонился к косяку и медленно сполз на пол.
   Мишель тяжело отбросил от себя ненужные остатки столешницы и прислонился к стенке барной стойки. Он тяжело дышал. На лбу у него выступила испарина, а руки заметно дрожали. Тем не менее, Мишель достал пачку сигарет, закурил, закрыв глаза. Он чувствовал, что кроме этих двух, больше охотников по его жизнь нет. Но Жорж! Нет, это просто невозможно!..
   За барной стойкой послышалось сопение и хрип. Мишель повел головой, определяя, не почудилось ли ему. Не почудилось. Под стойкой действительно кто-то был. Ровани снова сжал игольник в руках, поднялся, не выпуская сигарету изо рта, и осторожно заглянул туда, где, возможно, находился третий противник. Это был Симон, штатный бармен "Морского боя", со связанными за спиной руками и кляпом в виде полотенца с фирменными вензелями кафе. Симон был липкий от пота и бледный словно смерть. Мишель поднял его, развязал и молча уставился в лицо бармена, попыхивая сигаретой. Директор уже был в норме, если не считать того, что пять минут назад ему пришлось убить двоих человек, один из которых занимал место в почетном списке "Знакомые" его записной книжки.
   - Т-там, - указал пальцем в подсобные помещения Симон.
   Мишель все понял сразу.
   - Кого?
   - Тайси, Джон и Дима Коц.
   Милая Тайси, классный парень Джон и свой в доску Димка! Вся дневная бригада обслуги "Морского боя"...
   Мишель машинально пнул труп "гарсона", выбросил гидроигольник и выбежал на улицу. За углом его ждало служебное авто, которое всегда следовало за боссом, на случай, если тому придется как можно быстрее оказаться в Центре. Ровани не удивился еще одному трупу: в правом глазу личного водителя Трея торчал кончик иголки. Трей даже не успел удивиться неожиданно настигшей его смерти - на лице парня была написана безмятежность и скука. Мишель выволок труп в проулок, сам уселся за руль и вдавил педаль газа до упора. Визг шин, синеватый дым из-под колес, - и служебный "Крайслер" мчится в ЦИПСС.
   ...Спустя 10 минут Ровани как ни в чем не бывало зашел в Центр. По лицу директора ни один сотрудник не прочел бы, что четверть часа назад за Мишелем охотились профессиональные убийцы, а тот их уложил, словно тренированный десантник салаг. Вот и Полански вяло скользнул по фигуре директора, чуть дольше задержал взгляд Штайне, Ясимото и вовсе не повернулся в сторону двери, еще с улицы увидев, что идет босс (обиделся за утреннее поручение, что ли?). Лишь только Эмма обратила внимание на слишком раннее возвращение Мишеля в офис. Эммочка. Невинная стажерка с трехмесячным опытом...
   - А куда подевался Трей и почему вы так рано с обеда? - пролепетала она.
   - Трею стало плохо, он отравился, и я отвез его в больницу.
   - Какой ужас! - взмахнула ресницами стажерка.
   - После этого есть как-то расхотелось. - Резковато сказал Мишель, дав понять, что обсуждение состояния здоровья личного водителя на этом можно закончить. Ровани мысленно усмехнулся, что понятие "здоровье" относительно Трея звучит как-то жутковато.
   К счастью, последнюю фразу директора услышала только стажерка. Ни один из сотрудников Центра, проработавших здесь долгое время, не поверил бы в слова Мишеля. "Есть как-то расхотелось" - не те слова, что можно услышать из уст их директора-толстяка.
   Ровани вдруг растерял всю свою легкость. Он тяжело, очень тяжело поднялся по железной лестнице в личный кабинет. Ступени, и так всякий раз отзывающиеся натужным гулом, на этот раз буквально завибрировали под весом Мишеля, заполнив общий зал низким урчащим басом. Босс даже не заметил, что к нему подбежал личный секретарь Эдиссон и протянул какие-то чрезвычайно срочные бумаги на подпись, а громко хлопнул дверью и повернул замок. Щелчки прозвучали в полной тишине.
   - Похоже, у шефа с настроением сегодня хреновато, - отметил Штайне проходящему мимо коллеге из отдела "Венера". Сам Рудольф, хоть и отбатрачил ночь на дежурстве, добровольно остался еще на одну смену. Их отдел вот-вот должен был получить образцы грунта с "подшефной" планеты, поэтому весь коллектив трудился в поте лица.
   - Может, невкусно покушал? - предположил грустный Ясимото.
   - Ровани - невкусно покушал? - хмыкнул Штайне. - Быть того не может.
   - Ай, выкинь из головы.
   Тем временем Мишель уселся в свое рабочее кресло и как-то обреченно вздохнул, чего не делал со времени завала своей первой сессии в университете. Ровани позволил себе наконец расслабиться и осознать, что происходит. Делать этого на публике он себе не позволял. Слабым можно быть только в своих глазах. Да и то... всего несколько секунд. Не успели электронные часы отсчитать очередную минуту, как директора уже было не узнать: в глазах огонь, в мышцах сила, ладони - на клавиатуре и мышке.
   Первым делом новости. Как и предполагал Ровани, полиция уже прибыла на место происшествия в "Морской бой". А также в "Шваббс", "Лидаускас" и "Кумпячок" - во все те рестораны и кафе, где теоретически мог оказаться Мишель. Преступники действовали по продемонстрированной ему схеме: убит весь персонал, кроме бармена и еще одного сотрудника. Ситуация отличалась лишь в "Морском бое", где, как известно, Жорж с помощью Ровани отдал богу душу.
   Мишель еще не успел прочесть все до конца и составить приблизительный план ответов на вопросы, которые обязательно появятся у полиции, как зазвонил телефон. Звонила несравненная Дворжецкая.
   - Мишель? Пытались убить Быстрова.
   - Жив?
   - Жив. Мы едем к тебе. Поверь, компания у нас ОЧЕНЬ интересная.
  

***

   После телефонного разговора с незнакомцем Толик долго не мог прийти в себя. Все-таки не каждый день услышишь, что твоя жизнь в опасности. Да и поразительная осведомленность звонившего вызывала растерянность. Быстров искренне считал, что уж в Скандинавском союзе он может забыть о таких неприятных организациях как ФСБ и перестать подозревать в каждом встречном-поперечном информатора. По всем признакам выходило, что биолог ошибался.
   От этих дум пропал аппетит. В холодильнике еще оставалось достаточно продуктов на приличный завтрак, однако Толик решил хоть немного поспать. Голова гудела от множества событий последних десяти часов, а ломота в теле ясно давала понять: пора отдыхать!
   Спать так спать. Быстров никогда не служил в армии, но за годы работы ученым отлично усвоил главное солдатское правило: "Спи, пока можно. Потом можешь не успеть". Так и в науке: чрезвычайно перегруженые дни сменялись откровенно "пустыми", которые можно было разбавлять либо серфингом в сети, изучая чужие открытия, либо сном. Хорошим, крепким, здоровым сном, каким и гордился Толик.
   Только сегодня вся его система дала сбой. Сон не шел. Поверхностная дремота сменялась ощущением внутреннего дискомфорта, а когда тот проходил - появлялся звериный голод. Но только Быстров вставал к холодильнику, к горлу подступала тошнота. В общем, типичный ситуационный невроз на фоне стресса и общей усталости, поставил себе диагноз биолог.
   К категории успокоительных средств в аптечке ученого можно было отнести лишь "пулеметную ленту" презервативов, которые тот держал на все случаи жизни, поэтому единственно верным выходом из сложившейся ситуации Толик посчитал прогулку до самого дальнего в микрорайоне магазина за свежей пачкой пельменей. А там, глядишь, и нормальный аппетит появится, и сон придет.
   На улице уже был полдень, солнце припекало вполне по-летнему, хоть и со скандинавским оттенком, то бишь прохладным ветерком и изрядной долей влажности, и биолог, ничтоже сумняшеся, всунул ноги в босоножки, захватил мобильник и запихнул в задний карман шорт бумажник с какой-то мелочью. С тем и вышел из дому. Невольно зажмурившись от яркого солнечного света, Толик упустил из виду какого-то коротышку, шмыгнувшего в подъезд. Тот Быстрова - не упустил:
   - Извините, это дом 3А? - полуобернулся он и посмотрел на Толика снизу вверх. Но не заискивающе, не смутившись от великанского роста биолога, а вполне на равных, словно за жизнь этому человеку приходилось не одну сотню раз беседовать с такими огромными людьми.
   - 3А
   - Спасибо, - коротко кивнул коротышка и пропал в темноте подъезда.
   "Хех, настоящий Денни де Вито!", - подумал про себя биолог, вышагивая в сторону супермаркета. Через пять секунд он уже забыл про существование коротышки. Через десять секунд он забыл обо всем, кроме того, что влип по-крупному. Сначала в спину ударил первый тепловой удар, заставив покачнуться, судорожно искать новую точку опоры в изменившихся условиях; затем пришла полная глухота; еще через мгновение - отупляющий жар, выдавивший изо всех пор тела крупные капли пота, будто в парилке русской бани. Пока оглушенное и обожженное тело Быстрова падало на землю, сквозь невероятно сильное чувство дереализации сознание биолога успело продумать две мысли: "Этот взрыв произошел в моей квартире" и "Вовремя же я вышел за пельменями". Потом наступила темнота.
   Его кто-то перевернул на спину. Как это часто бывает, с приходом сознания чувства включались по очереди: вот заработало осязание, давшее знать о себе жжением в спине, задышал нос, наполняясь запахом гари, появился мутноватый свет в глазах так, что даже можно было различить расплывчатый силуэт какого-то человека, склонившегося над ним, наконец включились вкусовые рецепторы, тут же заполнившие сознание Быстрова ощущением густой горькой слюны - последствие теплового удара. Толик мысленно загибал пальцы за своим организмом. Не работал слух. Глаза уже полностью восстановились, транслируя биологу изображение того самого коротышки, что встретился ему у подъезда. Он присел на корточки, тряс его за плечо и до безумного смешно открывал рот. "Немой Денни де Вито!" - улыбнулся Быстров. Тревожные черты лица коротышки заметно разгладились, как только в голову Толика пришла эта нелепая мысль, видимо, улыбнулся он не только внутренне, но и наяву.
   Коротышка не унимался. Он склонил лицо, открывая и закрывая рот в одном ритме, явно произнося одно и то же слово без конца, без передышки. Быстров, никогда не пытавшийся читать по губам, раза с двадцатого понял, что говорит ему этот "Денни де Вито": "Как вас зовут? Как вас зовут? Как вас зовут?". Но после утреннего телефонного звонка биолог решил не спешить с новым знакомством. Мало ли, оно закончится тихим шипением гидроигольника и резкой болью за грудиной от глубоко всаженной иглы?
   Наконец "де Вито" закончил свой яростный вопрошающий монолог и выхватил мобильник из кармана. Что-то быстро нажал, отставив трубку от уха, словно не собираясь по ней разговаривать. Потом еще облегченней улыбнулся и начал поднимать Толика под руки. Перед тем как снова упасть в темноту, Быстров успел подумать, что такого необычного телефона он никогда не видел в жизни.
   ...На этот раз чувства включались заметно быстрее и работали несравнимо лучше. "Набираюсь опыта в потере и возвращении в сознание!", - с изрядной долей иронии мысленно отметил Быстров и резко открыл глаза. Дорогой внедорожник, в котором он ехал, выруливал с внутренних проездов ученого городка. За рулем сидел невозмутимый "Денни де Вито", не обращая никакого внимания на очнувшегося биолога. Хотя Быстров мог поспорить на сотню долларов, что тот шестым (седьмым?) чувством узнал о пробуждении ученого.
   Поразительно, но на этот раз стал возвращаться слух. Правда в изрядно кастрированном виде - звуки различало только левое ухо и весьма плохо - однако это позволило наконец задавать вопросы и надеяться получать на них ответы. МНОГО вопросов.
   - Как вас зовут?
   - Эрик Дугал.
   - Очень приятно. Призна...
   - Не спешите. Вы ведь не знаете, добра или зла я вам желаю.
   - Желали бы зла - убили бы еще в подъезде. Но вы меня не бросили там, у взорванной квартиры, значит - добра.
   - Как посмотреть, - немного рассеянно пожал плечами Дугал, - все познается в сравнении... - Затем к коротышке вернулась его деловитость. - Не увези я вас, вы были бы уже мертвы. Не от гранаты. Иголка в сердце куда вернее, как показывает практика.
   - Это значит, что за нами должны сейчас гнаться.
   - Быстров, я сразу понял, что вы хваткий парень.
   С этими словами боковое зеркало заднего вида со стороны Дугала разлетелось на мелкие кусочки. Разговор оборвался на полуслове, и Эрик, сжав губы, полностью посвятил себя дороге. Поразительно, но он совсем не сверялся с электронной картой Стокгольма, услужливо проецируемой ему бортовым компьютером в пространстве между сиденьями. Быстров сразу понял, что перед ним настоящий ас. Это доказывали и многочисленные гудки клаксонов, и тревожные сообщения автомобильного "мозга", и молниеносно сменяющиеся пейзажи за окном. Дугал профессионально уходил от погони, сумев за 5-10 минут оторваться на добрых 200 метров от красного "Крайслера" с тонированными стеклами.
   Наконец на промышленной окраине Дугал перескочил через железнодорожное полотно буквально в трех метрах от медленно ползущего маневрового тепловоза с грузовыми вагонами, оставив "Крайслер" по ту сторону. Коротышка еще четверть часа петлял по пустынным улицам с лужицами в щербинах старого асфальта, потом зарулил в лабиринт гаражных боксов и нырнул в тоннель на подземный уровень. Еще сотня метров в потемках, автоматические ворота, разошедшиеся в стороны с нажатием кнопки на пульте дистанционного управления, и остановка.
   Но Дугал не дал время расслабиться Быстрову. Выпрыгнув из машины (высота внедорожника была не для роста Эрика), коротышка выбежал из бокса, жестами подгоняя биолога, закрыл ворота и потащил того в сумрак подземных улиц. Через полминуты Дугал отыскал еще один нужный бокс, снова с пульта открыл ворота и затянул за рукав с собой Толика. Закрыл ворота. Включил свет, оголив спрятанную здесь спортивного вида "Тойоту", аккуратно расправил измявшиеся брюки и проговорил первые с момента выстрела в зеркало слова:
   - Прошу, садитесь на переднее сиденье. У нас есть 15 минут на краткий разговор, чтобы расставить кое-какие точки над "i". Затем придется "линять" отсюда. Нас обязательно найдут.
   Быстров, к которому почти полностью вернулся слух, лишь молча кивнул и уселся в авто. Эрик составил ему компанию почти сразу же, только откуда-то выудил черный кейс и бросил его на заднее сиденье.
   - Итак, я временно в вашем распоряжении. Готов честно и откровенно ответить на все вопросы. - Пристально взглянул Дугал на биолога.
   - На все?
   - Я слов на ветер не бросаю. Задавайте.
   - Звонили мне утром именно вы?
   - Да, именно я.
   - Откуда вы знали про пельмени?
   - Быстров, я поспешил с высокой оценкой вашего интеллекта. Более дурацкого вопроса в сложившейся ситуации вы придумать не могли?
   - М-да... Простите, лопухнулся.
   - Ладно вам. Так как вы в Списке, мне положено о вас знать все. Даже то, что вы убежденный холостяк из России. И как настоящий русский, обиженный женщинами, предпочитаете варганить себе пельмешки. Небось хрумкали "Русские"...
   - ...С грибами. Сгорели из-за вашего звонка.
   - Это не так страшно, особенно в сравнении с термобарической гранатой. Ну, умнее вопросы будут?
   - Вы упомянули про какой-то список?
   - Это Список людей, которые кое-что знают или вот-вот узнают. Как вы, например. В какой-то степени я призван их защищать.
   - Кем призван?
   - Ммм... пока не важно. Узнаете потом.
   - "Кое-что" - это вы о Марсе?
   - В том числе и о нем.
   Толик замолчал. В его голове был настоящий хаос мыслей. Четырехлучевик вокруг Олимпа, затем странный утренний звонок, из которого он узнает, что его жизнь в опасности; наконец, взрыв собственной квартиры, в результате которого он остался жив по чистой случайности, встреча с "де Вито", отрыв от погони по городским улицам, какой-то незнакомый гаражный комплекс, беготня по подземному уровню, Список и еще черти что...
   Да и сам Дугал - более чем странный человек. Полтора метра ростом, толстый, с какой-то скорее женской фигурой (огромным задом, животом и узкими плечами), яйцевидной лысой головой с каймой кучерявых серых волос до плеч. Нос крючковатый, глаза глубоко посажены, губы кривые, злые. Карикатура, а не человек! Ну или постаревший Денни де Вито...
   - Все-все, я понял, - примирительно выставил руки Эрик. - Простите, я не сразу понял, что психика человека не рассчитана на такие огромные нагрузки, какие выпали сегодня на вашу долю...
   - Гм, а вы, что ли, не человек?
   На этот раз замолчал Эрик. Он поднял глаза вверх, словно рассматривая потолок машины, пожевал своими "злыми" губами, шмыгнул носом и, наконец, вымолвил:
   - Не человек. То есть чисто внешне я человек. Слепок образа взял с какого-то вашего актера прошлого столетия. Мне он понравился. - Невинно улыбнулся Эрик и, смяв улыбку в привычные уже "злые" губы, добавил: - Однако внутри я не такой как все. Известные вам органы перетасованы иначе, мозг куда более функционален, плюс кое-какие дополнительные "устройства". Минусов мало - требуется лишь избегать медосмотров, а плюсов хоть отбавляй... Но об этом опять-таки позже. Предваряя ваш следующий вопрос, отвечаю: я инопланетянин. Гуманоид. Но родился и вырос на Земле.
   Быстров ошалел. Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и его мозг откажется служить хозяину, попросту "съедет с катушек". Дугал засуетился. Опустил руку под сиденье, пошуршал там какими-то бумагами и вытянул на свет божий поллитра местной водки.
   - Хлебните.
   Толик машинально взял бутылку, открутил крышку и направил струю точно в пищевод. Так, как учил Мамед в университетские годы. Бомжика Мамеда, пристроившегося жить за счет студенческой столовой, знали и уважали все ученики. Хороший был мужик.
   Пока биолог нагло пил водку из горла, запищал мобильник Дугала. Тот коротко взглянул на текстовое сообщение, нажал несколько клавиш и уставился на Быстрова.
   Тому полегчало. Еще немного повращав глазами и шумно вдыхая воздух носом, Толик решился на вопрос, точнее один-единственный звук:
   - И?
   - А? А-а-а... В общем, у нас много работы. Пора, Анатолий, пора.
   И под аккомпанемент визжащих шин Дугал вылетел из гаража.
  

***

   Лиза Дворжецкая как раз выходила из редакции издания "Они среди нас", когда зазвонил сотовый.
   - Алло. - После паузы: - Я на углу улиц Смэттс и Рейкъявик. Жду вас.
   Спустя минуту шипя шинами около входа в редакцию тормознула приземистая "Тойота". Одного из человек, водителя, Лиза знала более чем хорошо. "Человек!" - улыбнулась она одними губами. Вслух же сказала:
   - Я так понимаю, передо мной некто Анатолий Иванович Быстров?
   - Угу. - Пьяноватый Толик решил уже ничему не удивляться и просто плыть по течению.
   - Очень приятно. Впервые вижу живого человека из Списка.
   - О-о-о! - Изрек биолог в ответ.
   - Ладно, глубокомысленные беседы оставим на потом. Эрик, куда мы сейчас?
   - На аудиенцию к Мишелю Ровани.
   - Окей. - Одновременно со словами Дугала Лиза начала набирать номер директора. Вскоре в трубке послышался басок директора. - Мишель? Пытались убить Быстрова. - Пауза. - Жив. Мы едем к тебе...
  

***

  
   Марс-18 - Посреднику
  
   Совершена попытка покушения на Мишеля Ровани. Директор жив и находится сейчас в ЦИПССе. Считаю нужным внесение его в Список и выход на контакт.
  
   Посредник - Марсу-18
  
   Контакт будет установлен в ближайшее время. Мишель Ровани внесен в Список.
  
   Глава 4
  
   "Тойота" под умелым дирижированием Дугала ловко подрезала шикарный "Брабус", стоимость которого Быстрову было бы сложно даже представить. Но биолог не осознал напряженности момента и лишь проводил ускользающий за окном великолепный образчик немецкого тюнинга осоловелым взглядом. Наконец захотелось по-настоящему спать. То ли сработала лошадиная доза водки на голодный желудок, то ли мозг в отчаянии ухватился за последнюю возможность окончательно не "съехать с катушек" - сон - и раз за разом пытался отключить сознание Толика. Он держался. Что-то бубнил себе под нос, открывал и закрывал окно, направляя себе в лицо потоки разгоряченного летнего воздуха и из последних сил пытался не отрубиться. Первой не выдержала Дворжецкая:
   - Быстров, ведите себя прилично! - жестко выговорила журналистка биологу.
   - А-а-а, я п-пыт-таюсь... - промямлил тот в ответ и действительно попытался собраться: подобрался в кресле, зафиксировал голову в одном положении, вытер слезящиеся глаза.
   - Так-то лучше, - уже мягче добавила Лиза. - Когда вы успели так напиться?
   - У-у-у, в гараже. Выпил п-по поводу первого в истории ч-ч-человеч-ч-чества контакта с представитель-ем-м с-сы-в-вильи...
   - Цивилизацией, - охотно помог Дугал, не прекращая показывать класс агрессивного вождения.
   - О!
   - Только я вас разочарую. Вы не первый, с кем мы вышли на контакт. До вас были сотни других.
   - Хрень какая! - Философски оценил этот факт Быстров.
   - Лизонька, посмотри там в кейсе лежит баночка "Траксола", дай нашему "контактеру" одну капсулу. И, пожалуй, капсулу "Нормата".
   Дворжецкая протянула Быстрову две довольно крупные капсулы, одну синего, другую светло-розового цвета. Биолог вопросительно уставился на Дугала, пустив тоненькую струйку слюны из опущенного уголка рта.
   - Пейте. Потом спасибо скажете.
   Быстров как будто только и ждал этих слов. Он одним махом закинул оба препарата в рот и проглотил, ничем не запивая. Из жидкостей в машине была только початая поллитровка водки, а с этим напитком он уже переборщил. На ближайшие минут пять биолог впал в ступор, тупо уставившись в лобовое стекло. Затем будто очнулся, провел руками по глазам и вновь посмотрел на Дугала. На этот раз вполне трезво и без лишнего антуража навроде слюны и заикания:
   - Жрать охота.
   - Это хорошо. "Траксол" нейтрализовал действие алкоголя, а "Нормат" успокоил нервную систему и дал мозгу набор необходимых гормонов. Ближайшие десять часов ты будешь чувствовать себя бодрым и полным сил. Потом, если не выспишься, можешь в свои 44 года заработать первый инсульт.
   - Предполагается наличие второго в отдаленной перспективе?
   - Предполагается.
   Быстров решил дальше тему не развивать, чтобы не получить второй нервный срыв за день. Неизвестно ведь, помогает ли "Нормат" хроническим невротикам или действенен только для начинающих?
   - Дугал, подкиньте адресок той чудной аптеки, где продаются ваши "Траксолы" и "Норматы". Как-нибудь заеду. А то у меня дома только презервативы...
   - Дома у вас больше нет. Презервативов, как сами понимаете, тоже. Вообще, Быстров, на вашем месте я бы прекращал язвить и начал заниматься делом. Положение у вас серьезное.
   - Какое к чертям дело! Какое на хрен положение! Я за пельменями в магазин шел!
   - Лизочка, еще дозу "Нормата". - Та молча достала светло-розовую капсулу и протянула ее Быстрову. - Быстров, глотайте.
   - Пошел в пень, толстяк! Я выматываюсь отсюда! Мне в полицию надо, а дело мое - это Марс, поиски микроорганизмов, работа в Центре! - отмахиваясь от капсулы кричал Быстров. Одиночная доза чудо-средства явно не помогала.
   Дугал на эти слова ответил резким торможением автомобиля. Так, что Быстров растерял всю свою браваду и легонько стукнулся лбом о приборную доску. Эрик повернулся к биологу и, сверкнув глубоко посаженными карими глазками, прошипел:
   - Анатолий Иванович, если вы еще не поняли, то ваши дела - полная жопа и единственный шанс остаться среди живых и хоть как-то исправить положение, - это сотрудничество с нами. Прекращайте истерику и возьмите себя в руки. Игра началась.
   Быстров угрюмо замолчал и как-то обиженно пробубнил:
   - А ставки, как положено в дешевых бульварных романах, - наши жизни, да?
   - Не только. Жизни многих людей. И не только людей. - И после паузы Эрик добавил: - Выходите из машины, нас ждет Мишель Ровани.
   Быстров кивнул и выбрался из "Тойоты". Лиза Дворжецкая уже нырнула в круговерть двери ЦИПССа.
   Директор Центра по исследованию планет Солнечной системы крутил свое объемистое тело на офисном стуле, одновременно попыхивая сигаретой. Эти акробатические трюки знающие люди небезосновательно относили к категории "шеф нервничает и нужно быть осторожным". Да что там нервничает! Мишель Ровани пребывал в ярости! Кто-то пытался убить его сотрудника!
   Стулу приходилось нелегко. Он скрипел, звенел, издавал трески, визги и даже чем-то похожие на человеческие хрипы, но выдерживал напор хозяина. В Центре поговаривали, что шефский стул был сделан на заказ: непосредственный начальник Ровани - Жюль Труа - откуда-то прознал про привычку важного подчиненного вымещать свое раздражение на офисной мебели и распорядился усилить конструкции. Во избежание, так сказать, ненужных эксцессов с падением тела Мишеля.
   Ровани уже был в курсе, что в ЦИПСС приехала "очень интересная компания", и следил за ее продвижением по служебным помещениям Центра: сначала троица прошла идентификацию в гостевом блоке, оттуда Быстров направился к входу для сотрудников, а некий толстяк-коротышка и Лиза остались оформлять разовые пропуски.
   Наконец в дверь постучали. Не прекращая "стуловую" гимнастику, Мишель открыл дверь с клавиатуры компьютера и, укутавшись в сизый дым, промямлил что-то типа "доброго дня", хотя выбор именно такого приветствия на фоне сегодняшних событий звучал несколько жутковато. Что ж тогда ждать от "не доброго" дня?
   - Рассаживайтесь, - буркнул Ровани и зверски замучил окурок в пепельнице. - Кофе, чай, конфетки?
   - Мишель, из твоих грязных чашек могут пить только я и ты. Другим людям предлагать такую посуду стыдно. - Позволила себе шпильку Лиза. Тем не менее все присутствующие решили дать ответы. Оба отрицательных:
   - Кофе не пью, - своим неподражаемым ровным голосом промолвил Эрик.
   - Я тоже. У меня инсульт может случиться, - не моргнув глазом добавил Быстров.
   - Какой еще инсульт? - Удивился Ровани. - Переволновался что ль? У меня есть таблеточки...
   - Шеф, не стоит. Таблеточками я уже напичкан...
   - Так, ребята, о состоянии здоровья как-нибудь в другой раз потреплемся. - Чуть с нажимом оборвал биолога Эрик. - Сейчас нам надо решить, насколько быстро можно смотаться из ЦИПССа.
   - То есть как смотаться? - В мгновение закипел Ровани. - Куда смотаться, вы!..
   - Эрик Дугал. Очень приятно. Куда смотаться, я знаю. Дело за вами. Думаю, - бросил взгляд на наручные часы "де Вито", - через полчаса все присутствующие здесь будут мертвы.
   - В Центр не так просто попасть, - моментально врубился в тему директор. - Охранные системы у нас лучшие в мире.
   - Вас взорвут. Детали охранных систем и ошметки великих ученых разбросает по всему Стокгольму. Наши... э-э... враги обладают широкими возможностями. Я так понимаю, сегодня в обед вы уже кое-что об этом поняли. Теперь просто поверьте мне, Мишель.
   Секунд двадцать между шефом Центра и таинственным коротышкой-инопланетянином в образе актера ушедшего века шла дуэль на взглядах. О, это была битва по всем канонам фехтовального искусства! Все эти пассы, выпады, финты - все можно было рассмотреть в широких и, в общем-то, добродушных глазах Ровани. Ответные удары, броски, обманные движения - хороший психолог расползнал бы в колючих глазках Дугала. Вроде бы победила дружба. Во всяком случае до конкретного исхода поединка в битву решила вступить самопровозглашенная рефери Дворжецкая.
   - Мишелька, нужно бежать. Милый мой толстячок, началась заваруха, масштабы которой ты даже себе представить не можешь!
   Ровани и сам понял, что коротышке надо верить. Куда-то пропавшее в последние минуты чутье вопило, орало, терзало душу директора: "Бежим! Быстрей!".
   - Вы приехали на синей "Тойоте"... Мы можем воспользоваться ей?
   - Нет. Через четверть часа ее останки будут спрессованы на металлобазе города Стокгольма. Нужна новая машина.
   - В служебном гараже есть несколько авто Центра.
   - Отлично. Выключайте компьютер. Выньте накопитель и отдайте его мне. - Пока звучали слова, Мишель уже начал вырывать из внутренностей родного компа увесистый брусок винчестера.
   Через минуту вся компания вышла через второй, личный, выход директора в какой-то служебный коридор. Там пожарными лестницами и пыльными помещениями они побежали к гаражу, размещавшемуся в отдельной пристройке во дворах Центра. Дугал на ходу выхватил мобильный телефон и несколькими нажатиями клавиш сменил голографический государственный номер спереди и сзади авто, открыл двери и нейтрализовал сигнализацию. Быстров отвернулся, чтобы никто не увидел, как его ясные и умные глаза самым наглым образом вылезли на лоб. Ровани и Дворжецкая никак не отреагировали на манипуляции коротышки с мобильником, будто становились свидетелем подобного чуда чуть ли не каждый день.
   Дугал снова уселся за руль. Мишель плюхнулся на переднее сиденье, Дворжецкая и Быстров - на заднее. Вдогонку Эрик бросил черный кейс, путешествующий с ними еще с подземного гаража.
   Серебристый "БМВ" пулей вылетел из-за ворот Центра и свернул на Западный проспект, являющийся выносной магистралью в направлении Норвежских территорий. Зазвонил телефон Ровани. Эрик бросил короткий взгляд на экран, изображающий лицо какого-то старого офисного служаки.
   - Кто это?
   - Эдиссон, мой личный секретарь, - автоматом буркнул директор и собрался уже было ответить на звонок, сообщить Эдиссону, что он уехал в срочную командировку, но Дугал остановил его движением руки.
   - Не отвечайте, но и не давайте отбой. Откройте крышку аппарата и отсоедините аккумулятор, сим-карту оставьте себе, а сам телефон с батареей выкиньте в окно. Быстров, вас это тоже касается.
   - А вы и Лиза?
   - У нее и у меня не совсем телефоны, - уклонился от ответа Эрик. - Нам можно их оставить.
   Ровани и Толик подчинились коротышке. Дорогие телефоны хрустко разлетелись на мелкие кусочки, только-только соприкоснувшись с асфальтобетонным покрытием широкого Северного проспекта. Мишель повернулся к Дугалу:
   - Что теперь?
   - Теперь паспорта, визитки и визитницы, все электронное оборудование: плейеры, авторучки, записные книжки... - Директор и биолог снова молча стали выбрасывать все названное за окно, засоряя чистую столицу Скандинавского союза. Мишель управился быстрее, так как большая часть личных вещей Быстрова сгорела при взрыве в квартире.
   - У меня кардиостимулятор, - извиняющимся тоном промолвил Ровани. - Хороший, электронный. С-собака... - доцедил он сквозь зубы.
   - Это плохо. Я займусь этим в самое ближайшее время, как только смогу. ОНИ еще не скоро поймут, что нас можно проследить с помощью вашего сердечного друга.
   Толик во второй раз был вынужден прятать вылезшие на лоб глаза. Он-то думал, что Мишель - настоящий бык с первосортным здоровьем, а оно вон как...
   - Сейчас Лиза выдаст вам все новое, - продолжил монотонный монолог Дугал. Дворжецкая открыла кейс и достала комплекты документов: по одному общегражданскому и международному паспорту, записные книжки, другие необходимые мелочи. - Не уверен, что все это нам понадобится, но чем черт не шутит.
   Несколько минут Дугал хранил молчание, собираясь с мыслями.
   - Устраивайтесь поудобнее, начнем беседу. Если можно, старайтесь не задавать текущих вопросов, чтобы не сбивать мой рассказ. Уточнения будут более уместны после основного блока. И, особенно прошу вас, Быстров, не отмачивайте больше шедевры насчет пельменей, хорошо?
   - Буду стараться.
   - Думаю, мне хватит нескольких часов. Потом все трое поспите. Анатолий, вас это касается в первую очередь, вы же помните о капсуле?
   - Угу.
   - Вот и отлично.

***

  
   Солнце уже начало клониться к закату, а Дугал все еще продолжал свой рассказ. За окном один красивый скандинавский пейзаж сменялся другим, поток встречных и попутных машин не иссякал, но Ровани и Быстров не обращали никакого внимания на окружающую действительность. В их ушах стоял ровный голос Эрика, рассказывающий удивительные, фантастические вещи. Перед глазами Толика вставали картины, нарисованные его воображением под диктовку коротышки-инопланетянина.
   Какими же смешными показались потуги земных ученых, с маниакальным упорством разыскивающих в недрах планет Солнечной системы "букашек"! Какой невероятной по своей мелочности оказалась их мышиная возня, с чьей-то подачи громко названная "поиском жизни во Вселенной"!..
   "Не занижайте заслуг земных ученых, Анатолий", - успокаивал Быстрова Дугал. "Любое великое дело начинается с первого малого шага. Да, обстоятельства изменились и в ход открытий вынуждены вмешаться мы. Сейчас Солнечная система и земляне помимо воли втянуты в большую галактическую игру. Пока, я подчеркиваю, - пока! - об этом практически никто не знает и некто Эрик Дугал рассказывает вам то, что вы узнали бы сами спустя многие тысячи лет". "Нет! Нет!", - кричало сознание биолога. "Зачем это все? Зачем наши зонды, лихорадочный труд, надежды на очередную порцию грунта, мол, авось на этот раз?..". Но эти душевные метания были потом, после рассказа коротышки, когда Быстров наконец освободился от оцепенения, захватившего его с первыми словами "де Вито". А вначале он и Мишель узнали...
   ...Что Галактика обитаема не только в одной точке на шестом витке, там, где расположена Солнечная система. Заселены сотни, тысячи, десятки тысяч миров - точной цифры не знает никто. Более того, ученые ведущих галактических центров по поиску и открытию новых миров уверены, что жизнь есть и в соседних, и в самых дальних Галактиках. Вопрос времени - найти контакт с тамошними цивилизациями.
   Рассказ Дугала начался с истории нашего кластера Вселенной. Той, которую восстановили ученые с планеты Эрика - Тассонна-3. Тысячи и тысячи лет становления и упадка сотен цивилизаций, выход в космос и, как следствие, масштабнейшие войны за жизненные пространства - вот чем была заполнена дыра времени.
   Особенно кровавым считается период от открытия Щелей и до первой Объединительной Волны. Щели - единственная реальная возможность путешествовать от системы к системе. Эрик затруднился объяснить принцип их действия, но отметил, что это не так уж и важно. "Работает - и ладно. Вы же не разбираетесь досконально, как стиральная машина чистит вашу одежду или двигатель внутреннего сгорания автомобиля приводит в движение поршни?". Если наглядно изобразить, что из себя представляет система Щелей, то получится карта, исчерченная соединительными путями. Причем зачастую бывает так, что из одной системы в соседнюю приходится попадать через три, пять, десять прыжков, а системы, разбросанные на умопомрачительные расстояния бывают связаны одним-единственным путешествием через Щель. "Я читал некоторые литературные произведения ваших современных фантастов, так вот, они часто описывали нечто подобное и, к моему немалому удивлению, были не так далеки от истины. Единственное, можно добавить, что Щель обнаружить довольно просто, для этого существуют специальные приборы. Ваши же бумагомаратели все как один почему-то считают, что найти вход в гиперпространство можно только случайно. Чушь."
   Относительная стабильность в Галактике наступила сравнительно недавно, около десяти тысячелетий назад. Целые участки Спирали объединялись в федерации, конфедерации, союзы и экономические блоки. В общем, все те законы, по которым развивались отдельные планеты, работали и в галактических масштабах. Наступило затишье. Наконец у властей нашлись средства на науку и исследования дальнего космоса, а не на развитие военно-промышленного комплекса. Бывшие производители техники, несущей смерть, за какое-то столетие переквалифицировались в мирные заводы. Из цехов стали выходить космолеты-разведчики, научные орбитальные станции, пассажирские лайнеры.
   И мы узнали, что тип планет X-Y, одним из лучших примеров которого можно считать Землю, - редкая находка. Обилие воды и полезных ископаемых, малый радиационный фон местного светила, как следствие - буйство всевозможных форм жизни, разумной и неразумной. На подавляющем большинстве планет все иначе. Темные холодные камни или жаркие песочные планеты-гиганты, ледяные пустыни или миры-океаны без единого клочка суши, где единственная собственная форма жизни - некое подобие планктона, аморфной биомассы... Но живут везде. Просто потому, что жить негде, места на идеальных планетах хватает не всем. Да что там всем!.. Не хватает одному проценту от всех живущих в Галактике!
   Но не в этом самая большая беда.
   - Около четырех тысяч лет назад пилотируемый корабль-разведчик, принадлежащий Центру внешнего контакта системы Соккус-1, под управлением капитана Эсэля Окка, открыл очередную многопланетную систему с двойной звездой, занесенную в каталоги под названием ZZ-1212. Все было хорошо: в системе нашлось сразу три подходящих для жизни гуманоидных рас планеты. Они очень похожи на Землю: такие же красивые с космоса, полноводные, но... практически безжизненные. Ученые корабля-разведчика задокументировали только один вид биологической жизни - некие комочки серовато-зеленой слизи, колышущиеся в береговых волнах морей и океанов. Мы радовались. Найдено целых три планеты, полностью отвечающих нужным условиям, и договариваться с кем-то или вести войну, требовать вассальной присяги от местного правительства не надо! Редкий, очень редкий случай. Такое бывает, считай, раз в 10 тысяч ваших земных лет.
   Систему быстро осваивали. Вы потом посмотрите на карту изученной части Галактики - удивитесь, насколько удобно расположена ZZ-1212 для торговых путей. Считай центр: всего второй виток, рядом целая россыпь Щелей, плотность обжитых систем-соседей невероятно велика.
   Но оказалось, что "комочки слизи" были против того, что мы вторглись в их владения. Никто не знает, что произошло на Соккусе-2, планете-доминанте всей системы, потому что не осталось ни одного живого существа, выбравшегося оттуда целым и невредимым. Мы просто потеряли с ними связь, а ушедшие в Щели торговцы пропали бесследно. Вы можете себе представить, чтобы вот так вот просто была уничтожена сильнейшая система? Повторяю: одна из самых развитых в Галактике? Чтобы какие-то сраные комочки слизи сумели в один момент полностью захватить весь мир?
   Слушатели молчали. Замолчал и Эрик. Его чуть повысившийся голос, наполнившийся вдруг вполне человеческими эмоциями, снова вернулся в свое обычное ровное состояние:
   - Был получен один сигнал. Скорее даже не сигнал, а так, электростатическая помеха. Сигнал был послан в космическое пространство на удачу, каким-то любителем, сумевшим отправить сообщение с портативной станции. Видимо, он сумел куда-то спрятаться, прожить еще несколько секунд. Мы до сих пор спорим, это действительно было послание или космос сыграл с нами злую шутку...
   - Что там было? - Не выдержал Ровани.
   - Если точно перевести на ваш язык, то только две буквы или звука: "ГР".
   - ГР?
   - Да. Мы достаточно долго не могли понять, что это означает, и почему этот человек посчитал нужным отправить нам не стандартный "SOS", а некое "ГР".
   - И?
   - Грибница. Гриб. Вот что это значило. Серо-зеленые комочки слизи оказались какой-то необыкновенно хищной и живучей формой грибов. Я вам еще не говорил, но в открытой части Галактики живут только гуманоидные типы разумных живых существ. Да, есть среди нас различия в строении тела, мозга, психике, даже очень существенные, но в любом случае основанием нашего фундамента является один белок, аминокислота, формула которой не отличается вне зависимости от места существования. Хотя, оговорюсь сразу, дополнительных аминокислотных надстроек у каждой отдельной расы пруд пруди. Ядро же - одинаково для всех.
   Мы потом восстановили картину захвата мира. Интересная такая картина. Общая длительность операции составляет около 0,1 микросекунды. Впечатляет? - Эрик не ждал реакции слушателей и так зная, что впечатляет, а без остановки продолжал: - Весь процесс захвата можно условно разделить на три части. Первый этап представляет собой что-то вроде подготовительного: каждая клетка каждого инородного тела, отличающегося по строению от "комочков", теряет в своем составе ту самую главную и одинаковую для всех аминокислоту, она просто растворяется, исчезает бесследно. То же верно и для других форм белковой жизни. Верно даже для растений, хотя у них процесс захвата несколько отличается. И вот: все живое на целой планете, то есть люди, животные, растения превращаются в некую переходную биомассу, которая еще живет, но уже по другим, не нашим законам. Второй этап: в каждую клетку биомассы внедряется специфическая молекула, состав которой нам идентифицировать не удалось. Мы подозреваем, что это и есть основное "оружие", "форма", ключевой "орган" грибницы. Молекула тоже появляется как бы из воздуха. Но только "как бы". У вас на Земле ученые только-только начали внедрять нанотехнологии, а этот чертов гриб, похоже, владеет ей уже миллионы лет! Он перетасовывает как ему нужно атомы и таким образом прибавляет к своим владениям все, что есть на планете. Наконец, третий этап: перестройка в структуре грибницы. Захваченные экс-организмы занимают свое место в общем теле грибницы, превращаются в ее неотъемлемое составляющее.
   - С какой стати у живых организмов вдруг начинаются перестройки на молекулярном и атомарном уровнях? - Вцепился в профессиональную тему Быстров.
   - Мы не знаем. Поймите, на большинство вопросов у нас не ответов.
   - Но теории есть?
   - Есть. Одна из них, которой в том числе симпатизирую и я, - это трансляция в неких волновых диапазонах, не различимых ни нами, ни вами, команды на перестройку. Даже наши ученые, ушедшие вперед ваших на многие тысячи лет, не могут объяснить этого. Они говорят, что следует учитывать законы развития живого. Клетка как обособленная жизненная форма существует в миллиарды лет дольше, чем человеческий или иной другой организм как нечто целое. Грубо говоря, инфузория-туфелька достигла в своем классе куда больших высот, чем человек в своем. Нам еще расти и расти над собой. Она же - совершенна. Повторяю - это теория. Но вот как мы считаем: есть основания полагать, что любые живые клетки умеют общаться между собой. В том числе выполнять приказы клеток, стоящих выше их в плане развития. - Эрик остановился, шумно сглотнул слюну и затараторил дальше: - Все-все, подхожу к основному. Грибница, с которой мы столкнулись, суть одна клетка. Она состоит из мириад клеток, но они - не есть целый организм, как мы с вами. Они совершенны. Они выпестовали себя за миллиарды лет жизни на Соккусе-2.
   - Я так понимаю, это не все.
   - Да... Мне тяжело говорить об этом, но... Дальше был ад. Если судить по истории открытия миров Галактики, Соккус-2 стал первой системой из обнаруженных нами, где хозяйничал гриб. Возможно, что и единственной. Но с момента первого противостояния грибница активизировалась. Другими словами, за пять тысяч лет она захватила уже около двух тысяч миров.
   - Здесь явное противоречие, - не унимался Быстров. - Если гриб настолько прост по своей природе, ну, говоря условно - он суть одна клетка, то какого черта он "сообразил" завоевывать миры.
   - Откуда я могу знать, Толя!? Он завоевывает мир за десятую долю микросекунды, а вы у меня спрашиваете такие подробности! - Было видно, что этот вопрос задел какое-то больное место Дугала, потому что он впервые за сутки позволил себе ТАК повысить голос. Но мгновением спустя он продолжил уже спокойнее. - Возможно, им кто-то управляет. Кто? Зачем? Ответов у меня нет.
   - Может стоить поискать их в том, как гриб перемещается по мирам?
   - Да-да, здесь теории есть. Главная предполагает, что гриб пользуется Щелями. Пользуется куда более умело, чем мы, об этом можно судить по географии завоеванных миров: он захватывает системы, расходясь по Галактике как волны на воде после брошенного камня, а не хаотично, как открываем миры мы, как позволяют нам Щели.
   - По геометрической прогрессии.
   - Не совсем. Боюсь, что в таком случае мы бы с вами давно уже бултыхались в воде в виде серо-зеленых комочков. Гриб не дурак. Он предпочитает только те миры, где достаточно воды. Гуманоидным расам достается остальной планетарный "мусор", такие же бесполезные камни, как твердые планеты вашей Солнечной системы или газовые гиганты наподобие Юпитера. А синтез воды - до сих пор очень трудоемкая и дорогая штука... Короче, дело идет к тому, что гуманоидная раса может попросту исчезнуть с лица Галактики. В лучшем случае останутся небольшие мирки. В течение нескольких веков они растеряют все технологии, культуру и скатятся до уровня первобытнообщинного строя.
   Быстров снова замолчал. Он уже освоился с безумным ритмом своей новой жизни и к вороху информации относился не с ужасом, а вполне прагматично. Но биолог не успел раскрыть рот, как подал голос Ровани:
   - Эрик, я понял, к чему ты развел всю эту канитель еще с первых твоих слов. Но мне, как человеку более или менее официальному в этой компании, - с этими словами усмехнулись оба, и Мишель, и Дугал, - хотелось бы такого же более или менее официального заявления...
   - Да, я понимаю. Более или менее официально заявляю: экспансия грибницы угрожает планете Земля.
   Молчание затянулось на рекордный срок. Каждый думал о своем: Быстров копался в своих знаниях о грибах, но на ум приходили какие-то дурацкие мысли о рыжиках, что он собирал с дедом в Подмосковье; Ровани пытался распутать весь клубок событий последних суток, опираясь на лавину знаний, выброшенных на них Дугалом; сам же Эрик обдумывал, как дальше строить беседу или вовсе отложить вторую часть на потом; Лиза внимательно рассматривала всех присутствующих - открыто поворачиваясь в сторону биолога или заглядывая в лица впередисидящих с помощью салонного зеркала заднего вида - и варила в своей голове психологические портреты своих новых знакомых. Правда, Эрика она знала давно и очень хорошо, но на ее памяти такой откровенности он никогда не проявлял. Чтой-то будет дальше?..
   Наконец забубнил Ровани:
   - Эрик, то, что вы нам поведали - бесценно, и мы вам искренне признательны за откровенность и доверие, но... - Мишель покрутил кистью в воздухе, - причем тут мы? Причем тут Марс? Какой-то Список? Наконец, кто хочет нас убить и какую цель преследует? Куда мы направляемся? Зачем?
   Дугал ответил почти сразу. Если минутой раньше на его лице еще было отражено колебание, то мгновенная реакция на вопросы директора Центра сказала, что выбор Эриком сделан:
   - Думаю, пора наконец спать. С каждой минутой возрастает риск развития инсульта у Быстрова, а без его участия продолжение разговора невозможно.
   Мишель внимательно рассматривал профиль Дугала в неверном свете вечернего скандинавского солнца. Потом, отметив про себя заговорившее чутье, проговорил:
   - Значит, будем спать.
   - Да, спокойной ночи.
  

***

  
   Артем Сергеевич Казаков не любил дневной сон. После него он всегда просыпался разбитым, не отдохнувшим, часто с испариной на лбу, будто погружение в объятия Морфея было неспокойным, прерывистым. Так и на этот раз.
   - Но ведь после бессонной ночи нужно спать? - По обыкновению завел разговор сам с собой Казаков, автоматом включая электрочайник и насыпая в чашку добрую порцию крепкого черного цейлонского. - Организму, который уже скорее старый, нежели зрелый, нужен стабильный распорядок дня... Хм, или распорядок ночи. Тут уж кому как.
   Дальнейшая речь и вовсе скатилась в недовольный гундеж, окончательно потухнув с урчанием унитаза. Справив нужду и ополоснув лицо, Казаков начал нехитрые приготовления к потреблению чая с бубликами. Для этого он степенно намазал пышные хлебобулочные изделия тонким слоем жирного масла (все как он любил еще в России: мягкая сдоба и легкий, почти невидимый мазок сливочного), насыпал в чашку две ложки сахару, аккуратно, не ударяясь о края, размешал их и вынул ложечку. Вдохнул аромат бублика, еле-еле разбавленный масляными парами, и отправил первую порцию в рот. Прожевал, запил коротким глотком обжигающего чая, медленно, с явным наслаждением сглотнул. Настоящее удовольствие!
   Но если б Артем Сергеевич знал, что таких вкусных бубликов ему в жизни больше никогда не попробовать, он бы, наверное, с еще большим пиететом отнесся к приему пищи. Только Казаков не знал. А потому как обычно "уговорил" несколько пышек, допил чай до заварки на дне, сполоснул чашку и прибрал крошки со стола.
   Теперь пора чем-нибудь заняться. В квартире сидеть скучно. На улице еще немного светло, но для променада поздно. Спать, само собой, будет рановато, смотреть глупый телевизор и читать желтуху типа "Они среди нас" в Интернете абсолютно не хочется да и не в манере ученого, и Артем Сергеевич принял буквально напрашивающееся решение: ехать в Центр и продолжать наслаждаться Марсом.
   Действительно, что может быть лучше любимого Марса? Только то, что великое противостояние случилось совсем недавно, а услужливое электронное око "Деймоса" готово раскрыть всю красоту красной планеты опытному глазу ученого. И тайны. Тайны невообразимых высот горы Олимп...
   ...Неладное Артем Сергеевич почувствовал еще издалека. Во-первых, в большинстве окон Центра горел свет, что нехарактерно для позднего вечера. Основные смены уже закончены, дежурные, как правило, все как один находятся в общем зале, а в кабинетах уборщицы давным-давно прибрали и отправились по домам. Во-вторых, пять серебристых мощных авто с полицейскими мигалками и соответствующими надписями по бортам. На веку Казакова представители правоохранительных органов в ЦИПСС приезжали лишь однажды, когда особо буйный пикетчик из числа антиглобалистов прорвался до гостевого блока Центра, потрясывая самодельным плакатом со смешной надписью "Руки прочь от Венеры!". Тот инцидент был, скорее, из разряда жизненных казусов, а не угрожающих безопасности и работе ЦИПССа событий, поэтому на разбирательство пожаловал какой-то самый ничтожный чин из ближайшего полицейского управления. То ли дело сейчас. Вон какие машины стоят. С бортовыми номерами, начинающимися на 0. Казаков хоть и не имел к силовикам за всю жизнь никакого отношения, был человеком наблюдательным и с пытливым умом. Годы глазений из трамвайного окна - и Артему Сергеевичу стала известна вся система нумерации служебных машин полиции, чрезвычайщиков, медиков... Так вот первая цифра 0 применительно к охранникам общественного порядка означала, что у хозяина авто на погонах минимум майорские звездочки. Солидно... Наконец, в-третьих. Более чем неожиданные наблюдения, но, как говорится, из песни слов не выкинешь: вокруг входа в ЦИПСС бродило несколько сексотов. Да-да, этот не изживший себя даже в Европе характерный типаж, присутствовал во всей своей красе. Несколько "серых" парней в кожаных пиджачках, с оттопыренными внутренними карманами (там, понятно, не леденцы, а гидроигольники новейшей модели) околачивалось вокруг фасада и в ближайшем сквере. Казаков узнал "комитетчиков" сразу, благо в годы советского маразма человечки этой породы истоптали все коридоры Института, выискивая, вынюхивая, выспрашивая и выпытывая: а не нашлись ли зеленые человечки на Марсе? А если нашлись, то как они относятся к заветам Ильича?.. "Тьфу, ты, пакость!" - не стесняясь прохожих, злобно высказался Казаков.
   Тем не менее, его никто не остановил, не стал задавать дурацкие вопросы и требовать на них немедленных ответов, а вовсе даже не заметил. Не встретил и не проводил взглядом. Или скандинавские агенты работают так аккуратно, что наметанный глаз Артема Сергеевича не замечает кипучей деятельности, или он им действительно не интересен. Ну хоть что-то приятное за вечер.
   Процедуру идентификации Казаков проходил уже очень спешно. Ему не терпелось узнать, что, в конце концов, происходит в Центре. Даже автомат сверки сетчатки глаза попросил его хотя бы полсекунды не бегать по сторонам зрачком. Артем Сергеевич мысленно одернул себя и уставился в окуляры хитроумной машины. Наконец щелчок, зеленая лампочка и тихое шипение пневмодверей в общий зал.
   Ба! Ясимото, бледный, и потому с особо черными растерянными глазами отвечает на вопросы сразу трех человек в штатском. Трех! Эммочка, не менее бледная, но в гораздо более сильной стадии растерянности, что-то доказывает толстому полисмену. Тот не верит, но Баркович не унимается и продолжает твердить свое. Видимо, основной лейтмотив ее уговоров складывается в четыре слова: "Я ничего не знаю". Кшиштоф Полански сидит один, однако монитор выключен и физик отстраненно пялится на циферблат больших общих часов. Видимо, к нему вопросов больше нет, но и домой к жене и детям идти не разрешают. Интересно. Еще одна картина: неразлучные бойцы геологического фронта, одновременно коллеги и соперники, Барт Ларссон и Рудольф Штайне, вместе отбиваются от яростного напора такой же парочки в полицейской форме. Штайне выглядит архихреново. Он в своей манере утоп в работе накануне прибытия грунтов и, конечно, после дежурства не отправился спать домой, а продолжил мять клавиатуру в поисках величайших открытий человечества. Ларссон, правда, выглядит свежо, но на лице в то же время разлита скука. Он вяло отбрыкивается от нападок лейтенанта и курит, время от времени выпуская дым в лицо полицейского. Тот не замечает, или не хочет замечать, и продолжает атаку. Ясно: его вызвали в Центр из дому. Может быть всего полчаса или час назад, потому что слишком свеж для долгого допроса с пристрастием.
   - Мистер-р Ар-р-ртем Сер-р-ргеевич Казаков? - Продемонстрировал среднего роста мужчина прямо-таки образцовый акцент коренного немца, такой, что хоть в учебники "Какой английский НЕеприемлем в приличном обществе". Агент скандинавской внутренней разведки. Серый, невзрачный мужичок непонятного возраста и семейного положения. Как и надо в ТАКИХ организациях.
   - Да, гер-р-р полицзай! - В тон ему парировал ученый, что, однако, не смутило сексота.
   - Вас вызвали из дому наши сотрудники?
   - Даже если бы вызвали, это не значит, что я пришел бы. Нет, здесь я по собственному желанию и немного... гм... удивлен столь пристальным вниманием к нашей деятельности со стороны спецслужб.
   Казалось, что даже таким наглежом нельзя пробить "мужичка". Но это было не так. Следующий вопрос он задал чуть более резко, чем следовало бы, а под конец фразы у него натурально дернулось левое веко. Как в мультфильмах.
   - Вы готовы ответить на наши вопросы? - Артем Сергеевич мог поспорить на бутылку хорошего пива (которое в Скандинавии стоило чертовски дорого), что знак вопроса в конце этой фразы можно было не ставить. Тон однозначно утвердительный.
   - Всегда готов! - Продолжал садиться на шею Казаков.
   - Вот и хор-р-рошо, - заметно смягчился голос агента. - Прошу вас, пройдите к своему р-р-рабочему месту.
   Казаков не отступал от выбранной линии поведения. Он включил компьютер, запустил программу "Деймос", вывел изображение красной планеты на экран и только потом обернулся к агенту.
   - Вы забыли представиться.
   - Да, я уже осознал свою оплошность, но ждал, пока вы приготовитесь отвечать на мои вопросы. - Из голоса сексота пропали рычащие согласные, что Артем Сергеевич расценил как смягчение позиции. - Меня зовут Рутгер фон Брау. Я представляю Тайную службу Скандинавского союза и уполномочен провести с вами беседу.
   - Будете воспитывать?
   - Буду спрашивать.
   - Введите, пожалуйста, меня в курс дела, герр Рутгер фон Брау.
   - Можно просто - Рутгер.
   - Хорошо. Вы ко мне обращайтесь как раньше - Артем Сергеевич.
   - Договорились, Артем Сергеевич. Итак, вы утверждаете, что ничего не знаете?
   - Вот как! С места в карьер, да, Рутгер? - Театрально вскинул руки ученый. - Может, сразу наручники наденете и утюжком по спинке погладите, а, тайный агент королевского двора?!
   - Я бы на вашем месте не язвил, а был предельно серьезным, иначе мы действительно можем задержать вас. Имеем полное право - до выяснения личности.
   - Мою личность выяснил компьютер Центра, когда я входил сюда, можете спросить у него: за день я не успел сменить ДНК (а так хотелось!) и вырезать себе глаза, не забыв встави...
   - Артем Сергеевич! Вы перегибаете палку!
   Вот тут Казаков понял, что шутить больше нельзя. В глазах скандинавского агента немецкого происхождения блеснуло нечто о-о-очень опасное. Или тревожное?
   - Все, все, простите меня, Рутгер. Итак, знаю ли я что-нибудь?
   - Да-да, о сегодняшних событиях.
   - Говорю сразу: не знаю. Утром я вернулся с ночной смены, позавтракал, лег спать, проснулся, выпил чашку чая с бубликами и приехал в Центр, чтобы продолжить свою научную деятельность. А тут вот что...
   - Телевизор вы не включаете, Интернет-издания не читаете, бумажных газет на глаза не попадалось и даже к разговорам в трамвае не прислушивались?
   - Вы полностью правы. Если бы я все это делал, боюсь, среди сотрудников ЦИПССа меня бы уже не было. Скорее среди пациентов клиники для душевнобольных. А что, собственно, случилось? - Как можно невиннее задал вопрос Артем Сергеевич. Фон Брау оценивающе изучил лицо Казакова, будто примеряясь, достойный ли это противник. Затем, очевидно приняв решение, что ученый не врет, ответил:
   - Много чего. Перечисляю в хронологическом порядке: днем совершено покушение на Анатолия Ивановича Быстрова путем взрыва его квартиры, затем покушение на Мишеля Ровани - в него стреляли в ресторане "Морской бой". В ходе подготовки преступниками операции по устранению директора вашего Центра были убиты 10 человек. После покушения на Быстрова он исчез на какой-то неизвестной машине с неизвестным человеком. За ними гнались, стреляли, по ходу этой погони совершено 5 ДТП. Дальше рассказывать?
   - Рассказывайте все, - хрипло ответил Казаков.
   - Ровани, Быстров и, как мы недавно выяснили, журналистка Дворжецкая пропали. Бесследно. Уничтожены их телефоны, паспорта, записные книжки. Во всяком случае не удается получить удаленный доступ ко всем этим устройствам. Днем в ЦИПСС пытались ворваться какие-то вооруженные люди в масках. Они отменили атаку только тогда, когда узнали, что нужных им людей в здании нет. ТОЛЬКО тогда. У нас есть подозрения, что вся ваша система безопасности их бы не остановила.
   - Дальше, - вновь прохрипел ученый.
   - На этом пока все. Но, боюсь, ситуация не окончательная и поэтому мы пытаемся узнать любые детали насчет сегодняшних событий. Что могло послужить толчком к таким активным, считай, боевым действиям.
   - Марс, я уверен! - Вскричал Казаков. Потом спохватился и уже заметно тише добавил: - Быстров сделал сегодня одно специфическое открытие, об этом явно было доложено Ровани, а тот зачем-то слил информацию Дворжецкой, они сотрудничают.
   - Да, - медленно кивнул Рутгер, мы тоже так считаем. - Но ведь о Марсе знали все сотрудники, находившиеся ночью в центре, однако за ними никто не вел и не ведет охоты. А Ясимото и вовсе занят изучением этого "открытия" по поручению Ровани. Что вы на это скажете?
   - Быстров, и, уверен, Ровани с Дворжецкой отнеслись к открытию не так как все. Ученые вообще чаще скептики, поэтому всякую белиберду сначала двадцать раз проверят, прежде чем занести в разряд научных открытий. Но Быстров - редкая даже для ЦИПССа птица. Он суперученый и суперромантик в душе и в звезду поверил сразу. Мишель тоже, у него звериное чутье на такие вещи. Дворжецкой как работнице "желтухи" положено делать стойку на "сенсации"... Они собирались копать дальше. Все остальные в Центре, включая Ясимото, - нет.
   - Я бы на месте наших таинственных защитников "жизни на Марсе" прикончил всех.
   - Нет-нет, все-таки убивать всех было бы уж слишком, какими бы крутыми не были "таинственные защитники". Убирать стали самых опасных.
   - А вы?
   - Что я? - Не понял Казаков.
   - Вы копать дальше собираетесь?
   Казаков молчал не больше трех ударов сердца.
   - Собирался.
   - А сейчас, выходит, нет.
   - Я не враг себе.
   - Тем не менее, я бы отнес вас в список тех, кто в опасности.
   - Коллеги по списку у меня есть?
   - Да, мы вот выяснили, что Ларссон тоже зелеными человечками бредит.
   - Вот как.
   После этих слов оба собеседника надолго замолчали. Потом Артем Сергеевич как-то моментально ожил, встрепенулся и уставил живые, искрящиеся глаза на Рутгера:
   - Фон Брау, что вы мне плетете? - Улыбаясь затараторил Казаков. Вы сказали, что квартиру Быстрова взорвали. Но я не слышал взрыва, хоть и живу в соседнем доме! И, поверьте, сон у меня не настолько крепкий...
   - Верю. Квартиру Быстрова взорвали чем-то нам не известным. Мы думали, что это термобарическая граната - так представляется по характеру разрушений - но взрыв не слышали не только вы. Его вообще никто не слышал.
   После беседы агент любезно разрешил Казакову побродить по Центру, пообщаться с теми, кто освободился от расспросов или вовсе потрудиться на благо Скандинавского союза, но домой не уходить. "Так будет безопаснее для вас, Казаков", - нажал фон Брау. Артем Сергеевич решил переговорить с Ларссоном, который, как ни крути, теперь в таком же подвешенном состоянии, что и он. Оба ученых, желая скрыться от глаз бесчисленных полисменов и сексотов, побрели в курилку. Больше их никто не видел.
  

***

  
   Марс-18 - Посреднику
  
   Не исключено вовлечение Казакова Артема Сергеевича и Барта Ларссона, сотрудников ЦИПССа. Оба находятся сейчас в Центре. Выход на контакт должен быть произведен немедленно. Приказываю внести их в Список.
  
   Посредник - Марсу-18
  
   Контакт будет установлен в ближайшее время. Артем Казаков и Барт Ларссон внесены в Список.
  
   Глава 5
  
   Ее тело было упругим, крепким, какие и нравились ему. Богиня! Она делала все, как он хотел, будто предугадывая или вовсе зная любое, даже самое потаенное его желание. И это разгоряченное дыхание, невнятный шепот, ритмичные вздохи, стоны, крики - все заводило Быстрова.
   Лиза была лучшей женщиной из тех, что побывали в его постели.
   Она наклонилась к его уху, чуть куснула мочку, зашуршала дыханием, прерывисто, но очень нежно. "Ты ведь меня любишь, Толя?". "Люблю! Люблю так, как никогда и никого не любил!" - тот с радостью бросился в омут с головой. "И я тебя люблю, Толенька..." - тихо проговорила она и вдруг оказалась сверху, в позе наездницы.
   Ритмично задвигались тела. "Лиза, счастье мое, радость моя, - нес любовную чушь Быстров. - Будь моей всегда, пожалуйста, будь, а я буду всегда твоим". "Буду, милый, обязательно буду, - легко улыбнулась она. - Если бы только знал, как давно я этого хотела!".
   Толик почувствовал, что до оргазма оставались считанные толчки. Лиза выгнулась как пантера, застонала сильнее, громче, перешла на крик, затем на визг, и Толик чувствовал, что крик ее частично уже перешел в ультразвуковой диапазон... И вдруг из открытого в "немом" возгласе рта сначала по капле, а с каждой секундой быстрее и быстрее потекла серо-зеленая жидкость.
   Плеснула на его голую грудь. С отвращением он рассмотрел в лужице этой гадости комочки, живо напомнившие ему молочный суп в детском саду с разбухшими хлопьями "Геркулеса". "Лиза, что с тобой?!" - хотел выкрикнуть он, но было поздно. Дворжецкая из обворожительной феи превратилась в кошмарное чудовище, изрыгающее из себя литры серо-зеленой гадости. Она склонилась над ним, словно опять желая что-то прошептать, но вместо этого отчего-то стала трясти его за плечо.
   - А-а-а!!! - кричал Быстров, не в силах вырваться из объятий Лизы.
   - Анатолий, что с вами!? - кричала в ответ Дворжецкая, продолжая трясти его за плечо.
   - Уйди, сука! Мишель, дай мне пушку, я завалю эту гадость!
   - Дайте ему "Нормат". Две капсулы. - Ровный голос Дугала невозможно было не узнать.
   - А не много будет? Всего 5 часов поспал ведь. - Это Ровани.
   - Как раз. Лиза, перестаньте его трясти, ему кошмар приснился. Своей тряской вы только усугубите дело.
   Бессистемные толчки действительно прекратились. Быстров открыл глаза. На него встревоженным взглядом смотрела Лиза. Сухо скользнул по лицу и отвернулся Дугал. Мишель дольше рассматривал физиономию подчиненного и проговорил:
   - Ты устал, Быстров.
   - Я знаю.
   - Но отдыхать, как я понимаю, мы будем еще нескоро.
   Дугал никак не прокомментировал слова Ровани, словно и не слышал беседы. Толик только сейчас понял, что автомобиль стоит, за окном ночь и кроме дыхания трех человек и одного инопланетянина, не слышно ничего, в том числе шума автотрассы Стокгольм - Осло.
   - Где мы? - Облизнув сухие губы спросил биолог.
   - В тридцати километрах от Осло, уже на Норвежских территориях.
   - Почему стоим?
   - Мы вообще-то спали. Я, как это ни странно, тоже обладаю такой физиологической потребностью. Кроме того, рано утром у нас пересадка на самолет...
   - Самолет!? - хором выкрикнули ученые. Лиза молчала.
   - Самолет, - подтвердил Эрик и добавил: - хватит "светить" машину. Да и до точки назначения на ней пришлось бы ехать очень долго.
   - Позавтракать-то мы хоть сможем? - поинтересовался Мишель.
   - В аэропорту. Как только пройдем регистрацию, в зале ожидания есть кафе, можете скупить хоть все, что есть. Только прошу без алкоголя.
   Через стекло Быстров заметил проблески фар несущихся из Осло в Стокгольм и обратно машин. Их автомобиль находился метрах в 100-150 от трассы в глубине придорожного леса. Но звука, даже приглушенного, не было, хотя в ночное время любой шум кажется намного сильнее и ближе.
   - Дугал, вы своим чудо-телефоном выключили звук?
   - Да.
   - И откуда у вас такой замечательный аппарат. Что-то не припоминаю в каталоге "Nokia" ничего подобного...
   - Я с детства люблю паять.
   - Ах, вот оно что. Паять, значит, любите. - Толик замолчал. - А нету у вас кнопки, которая выключает проблемы? Делает людей счастливыми? Богатыми? Здоровыми, наконец?
   Вместо ответа Дугал действительно нажал какую-то комбинацию клавиш на телефоне, и Быстров провалился в сон. На этот раз спокойный, без ужасных видений и эротических сцен. Вдогонку засыпающему биологу Эрик недовольно пробурчал:
   - Есть, да только пользоваться не хотелось.
   Ровани не проронил ни звука. Дворжецкая, взглянув в зеркало, решила, что он спит. Дугал знал, что Мишель просто закрыл глаза.
  

***

  
   В следующий раз Быстров проснулся спокойно. Впервые за сутки он чувствовал себя относительно хорошо. Не известно, что послужило тому причиной: возможно, глубокий, очищающий от накопившейся скверны сон, а может две светло-розовые капсулы... В любом случае, тело биолога было бодрым, настроение ровным, а желания вполне естественными. Помочиться, покурить, позавтракать и составить план действий на ближайший день.
   Толик присоединился к компании Дугала и Ровани, молча орошающих желтыми струями толстый ствол мачтовой сосны, и после выполнения священного утреннего ритуала нагло стрельнул сигарету у Мишеля. Тот что-то пробурчал под нос навроде "Свои надо иметь", но выделил подчиненному законную дозу никотина. Дугал, увидев милую картину столь емкого общения начальника и служаки, лишь хмыкнул и было уже повернулся идти к машине, как сказал:
   - Вы знаете, курево я не особо жалую, но и запретить вам не могу. Тем более что ни вам, Анатолий, ни вам, Мишель не грозит никаких легочных и онкологических заболеваний, связанных с вдыханием табачного дыма.
   Быстров по уже выработавшейся привычке решил не комментировать предсказания Эрика на медицинские темы, а вот Ровани не удержался. Он с характерным хлюпаньем собрал мокроту в бронхах, собравшуюся за ночь, выплюнул густой серый ошметок на ковер из прелых опавших сосновых иголок и процедил:
   - А если б и запретили, все равно не бросил бы. Люблю курить.
   - Я знаю, Мишель, знаю, - кивнул головой Дугал и продолжил путь к машине.
   Над Норвежскими территориями всходило солнце. Такие холодные летние рассветы бывают только в северных землях. Пока компания выбиралась из сосняка к машине, Эрик несколько раз выдыхал воздух перед глазами, словно ища парок, который вполне мог бы появиться в такое "летнее" утро. Дугал, шедший впереди, не оборачиваясь сказал:
   - Нет-нет, температура явно выше 12 градусов, не ждите испарений.
   - Откуда вы знае...
   - Эх, Анатолий, для этого не надо быть Шерлоком Холмсом. Вы дышите как паровоз, хотя ни сердечных, ни, как я уже говорил, легочных заболеваний у вас нет, в то же время мне известно о пытливости вашего ума.
   - А давление?
   - Что давление?
   - Ну, артериальное давление. В норме?
   - В норме. У вас крепкий организм, Быстров.
   - Это хорошо.
   С последним утверждением трудно было спорить, поэтому дальнейший путь проделали молча. Внезапно у Быстрова появился еще один вопрос.
   - Дугал, я понял!
   - А? - Обернулся тот.
   - Вы ведь когда меня возле дома встретили, вы не знали, что я - это я. Правда?
   - Да.
   - Тогда почему вернулись на улицу, услышав взрыв?
   - Во-первых, взрыва я не слышал.
   - То есть как не слышали? Там же так бабахнуло, что у меня уши заложило минимум на полчаса.
   - Взрыв слышали только вы. Я это уже понял давно, но объяснить пока ничего не могу. Дело в том, что у землян нет таких технологий или мне неведомо о них.
   - Это что-то типа вашего чудо-телефона сработало?
   - Круче. Мой телефон выключает звук для всех, а тогда звук остался персонально для вас. Даже с точки зрения физики мне не ясно, как это делается. Ну да ладно. Важно то, что противник просчитал вариант вашего внезапного ухода из дома, и сделал так, чтобы вы оглохли.
   - Зачем? Слух ведь все равно вернулся.
   - Чтобы я не мог понять, что вы - это вы.
   - Тогда как вы поняли?
   - Неужели еще не догадались?
   - Он тебе позвонил, - внезапно вклинился в разговор Ровани. - Увидел, что мобильник в твоем кармане определил его номер и так понял, что перед ним Быстров.
   - Да-да, Мишель, вы правы. Только номер не определился.
   - Ну, это детали.
   - Шеф, а вы откуда это знаете?
   - Детективы люблю читать. Ты вот головоломки любишь, а не догадался сразу.
   - И правда...
   - Во-вторых, увидев, что раскурочена именно ваша квартира и вспомнив, что я встретил какого-то человека, выходящего из дома, я не мог не проверить, тот ли это, кто мне нужен. Вероятность, конечно, была ничтожно мала, но стечение обстоятельств сыграло в нашу пользу.
   На последние реплики Дугала никто не ответил. Каждый в уме добавил к паззлу еще одну важную детальку. Сколько ж их еще будет?
   Троица уже давно подошла к "БМВ" и стояла в ожидании Дворжецкой. Та где-то пропала за необхватными стволами норвежских сосен и пихт. Наконец, минут пять спустя показалась точеная фигурка Лизы, аккуратно пробирающаяся меж отдельных кустов мокрого от росы подлеска.
   - Ну, все в сборе, - констатировал факт Дугал. - Пора двигать в Осло, в аэропорт.
   - Куда мы летим, Эрик? - Задал вопрос Быстров.
   - На север. Там вы сможете продолжить свои эксперименты по изучению атмосферных явлений Скандинавского полуострова в августовские дни и утра.
   - Там так холодно?
   - "Б-р-р-р" как! - наверное впервые за все время знакомства с ним улыбнулся Дугал.
  
   Наконец наступил нормальный летний день, когда солнце не просто светит, но еще и греет. Температура в салоне автомобиля начала заметно подниматься, но вместо того, чтобы включить кондиционер, Дугал открыл оба передних окна, пояснив, что натуральный норвежский воздух куда как полезнее "обогащенного" фреоном из кондиционера.
   Эти тридцать километров они проехали молча. Наконец впереди появились окраинные спальные микрорайоны Осло, и Быстрову подумалось, что Осло в этом плане не так сильно отличается от Москвы или любого другого крупного города. Разве что бетонные коробки выглядят чуть привлекательнее да и этажность у них в среднем меньшая. Как это ни странно, но за годы жизни в Стокгольме биологу еще ни разу не приходилось бывать в бывшей столице Норвежского Королевства, а ныне в главном городе Норвежских территорий в составе Скандинавского союза. "В Нью-Йорке был. В Питере был. Во Владивостоке даже, а вот в Осло не был..." - подумалось Толику.
   Осло как Осло. Чистый и опрятный, как большинство современных городов, с толпами восточных и южных гастарбайтеров, дешевыми и дорогими районами, автомобильными пробками и дорожными развязками. Менее чем за 40 минут серебристая машина ЦИПССа пересекла мегаполис и выехала на трассу союзного значения, ведущую в новый, недавно отстроенный аэропорт "Норскевай".
   - Дугал, насколько я помню, вокруг Осло есть объездная дорога. На черта мы перлись через светофоры? - Заговорил Мишель.
   - Я не исключаю тот факт, что за нами уже гонятся. Ваш кардиостимулятор с электронной начинкой, настроенной конкретно на вас, что адреналиновый коридор для тренированной ищейки. В городе у нас был шанс затеряться. Я немного попетлял по Осло, благо знаю его, как свои пять пальцев.
   - Из аэропорта машину, конечно, отбуксирует на свалку ваш человек.
   - Вы правы.
   Здание воздушных ворот города против ожидания не впечатлило Быстрова. Какой-то приземистый вокзальчик, без хай-тековского блеска, к которому уже привык глаз. Оказалось, что построен "Норскевай" для внутренних авиалиний: крылатые машины улетали отсюда исключительно в города Финских, Шведский и Норвежских территорий в составе Скандинавского союза.
   Эрик собрал у всех паспорта и отправился в кассы за билетами, оставив троицу рассматривать рекламные вывески, висящие на информационных стендах по всему периметру холла. Людей было мало. То ли из-за раннего утра буднего дня, то ли потому, что Скандинавский союз не так велик, чтобы добираться до нужного города самолетом. Есть и хорошие скоростные автотрассы, и железные дороги... Ровани молча указал на ряд кресел около стеклянной стены аэровокзала, и Быстров с Лизой потянулись за директором. На столиках около кресел валялось несколько потрепанных глянцевых журналов, главными темами номера которого были: какие тряпки предпочитает "гламурная" молодежь и каким сексом неплохо было бы заняться с любовником в отсутствие мужа. Или в присутствии. Фантазия "журналистов" подобного ширпотреба не знала границ. Лиза пролистала пару таких шедевров и, хмыкнув, стала рассматривать качество маникюра.
   Вскоре показался Дугал с четырьмя билетами.
   - Наш рейс через полтора часа. Регистрация уже началась, так что предлагаю быстро пройти ее и "светить" свои лица уже в предполетной зоне. Так безопаснее.
   - Дугал, в машине вы говорили, что паспорта нам, возможно, не понадобятся, - заговорил биолог. - А мы, оказывается, сразу ехали в Осло, в аэропорт. Как это понимать?
   - Да, сначала я думал ехать до нужного нам места на автомобиле, но вчера поздно вечером я получил информацию, которая однозначно указывает на необходимость спешить.
   - Что за информация? - попыхивая очередной сигаретой спросил Ровани.
   - Вы ее узнаете по прибытию на место назначения. Сейчас для вас всех она бесполезна.
   - Дугал, у меня заканчивается запас терпеливости по отношению к вам и вашим загадкам, - несколько раздраженно буркнул Мишель.
   - Тем не менее, вы продолжаете путь со мной.
   - Я так понимаю, что без вас вероятность того, что в ближайшие сутки я сдохну, резко увеличивается.
   - Точнее не скажешь.
   - Тем не менее, вы нам рассказали еще не все.
   - Поверьте, будет время - вы все узнаете.
   - Куда мы летим вы хоть можете ответить?
   - С удовольствием. Хаммерфест, самый северный город мира. Расположен на берегу Северно-Ледовитого океана. Нефтяная и газовая добывающие отрасли. На склонах окольных гор и холмов уже лежит снег. Или еще лежит.
   - Какого хрена мы туда премся? - продолжил допрос Мишель.
   - Там мы будем в безопасности, - ответил Дугал, развернулся и пошел по направлению к стойке регистрации.
   - Да подождите вы, коротышка! - вскричал Ровани, плюхнул окурок в пепельницу и стал шумно догонять Эрика. Дворжецкая с Быстровым присоединились к директору.
   - Я же сказал вам, светиться можете сколько угодно в предполетной зоне. Здесь - нельзя.
   - Паспорта хоть отдайте.
   - Пожалуйста. Мишель, ваши временные имя и фамилии - Люк Савье. Анатолий - вы Иван Жаркий.
   - Ничего более дурацкого придумать не могли?
   - Не мог. Недавно прочитал замечательную книжку "Как закалялась сталь" одного вашего писателя. Там был такой персонаж. Очень впечатлил его коммунистический задор.
   - Бред какой-то, - немного обиженно промычал Быстров, но паспорт взял и направился к стойке.
   Регистрацию прошли успешно. Собственно иначе и быть не могло: по ту сторону сидела толстая сонная клуша, которая лениво просканировала паспорта, одним глазом сверилась с лицами пассажиров и оплывшим указательным пальцем правой руки указала на зеленый коридор. Проверка багажа заняла не больше тридцати секунд, так как из всего квартета только Эрик имел с собой поклажу - тот самый черный кейс, в котором как минимум был накопитель с директорского компьютера. Однако сканер не показал ровным счетом ничего. Экран был пуст, и досмотрщик несколько удивленно взглянул на компанию.
   - Везу в подарок другу, - предупреждая вопрос промолвил Эрик. Служивый кивнул и показал дальнейший путь.
   ...В котлетах мяса не было. Во всяком случае студенческий опыт Быстрова говорил о том, что хваленый европейский сервис дал маху, подсунув ему, опытному холостяку, не одну сотню раз обедавшему в коммунальных столовых, какую-то пакость взамест говядины или свинины. Однако выбора не было. Тем более, что Мишель, признанный гурман и обжора, молча нес свой крест, жуя "котлету" и запивая ее морковно-яблочным соком. Дворжецкая ограничилась чашечкой кофе, а Дугал налегал строго на растительную пищу: салаты, соевая отбивная, пара булочек и стакан чая.
   Кое-как насытившись и закурив, Быстров уставился на своих новых знакомых, с которыми он бежит на край света уже, считай, полные сутки.
   Дугал. Непростое созданьице. Во-первых, идиотская внешность. "Пусть тот, кто считает, что выбрать внешность Денни де Вито, - это значит удачно замаскироваться, первым бросит в меня камень", - жевал мысли в голове биолог. С другой стороны, какие-то мотивы так поступить у него однозначно были. Может в своей инопланетной ипостаси он "не влазил" в любое другое тело, кроме пронырливого толстого карлика-итальяшки? Что-то такое было в каком-то старом голливудском фильме... А вообще, кто сказал, что он инопланетянин? Нет-нет, все-таки я ему верю. Так убедительно врать про какие-то комочки из далекого космоса, пять часов рассказывать об истории галактики. Да, этого мало. Но... его поступки, его возможности! И телефон этот, который когда надо выключает звук, меняет госномера на машинах... М-да. Во-вторых, зачем он нас везет в Хаммерфест? Спрятаться? Но Скандинавия не такая маленькая страна, чтобы обязательно переться на крайний север. Да тут на береговой линии Норвежского моря столько неисследованных и необитаемых фьордов, что не каждая серо-зеленая тварь с Соккуса-2 нас найдет и превратит в грибы. Или леса Финляндии. Да там целую армию спрятать можно, а не четырех человек! То есть, гм, трех человек и одного Денни де Вито.
   Лиза Дворжецкая. Лизонька. Журналистка из Украины. Типа. Вот этой "кур-р-рве" я не верю. Не верю и все тут. Во-первых, она давно знает Эрика, это видно сразу, он даже ей, видимо, копию чудо-телефона подарил. Во-вторых, что-то как-то слишком просто она затесалась в нашу компанию. Один телефонный звоночек - и наша красавица Лиза бухается на кресло автомобиля. Репортаж для "Они среди нас" писать? Бу-га-га. Три раза. С другой стороны, первую скрипку в этом оркестре играю не я и не она. Это очевидно. Поэтому заниматься раскрытием целей Дворжецкой нет никакого смысла - от меня ничего не зависит. Да и не хочу.
   Мишель Ровани, директор всея Центра по изучению планет Солнечной системы. Он, конечно, знаменит своим чутьем на весь скандинавский научный мир, но... как-то слишком просто согласился на увлекательное путешествие по дорогам Швеции и Норвегии. Хотя его понять можно: когда гидроугольником тычут в голову, побежишь куда глаза глядят. И еще. Он ничему не удивляется. Достаточно спокойно выслушал рассказ Эрика, невозмутимо знакомился с достижениями галактической техники в виде чудо-телефона Дугала. Хорошая нервная система? Опыт? Меня вот как колбасило от всего... Нет, Мишелю я верю. Испугался он. Тоже ведь человек. Паспорт свой, мобильник и всю мелочь из карманов выбрасывал так, что позавидует чемпион Олимпийских игр по метанию копья. И еще он ученый, предан науке до мозга кости. Побежит за Дугалом хоть в Гренландию, хоть на Северный полюс. Такой шанс выпадает раз в жизни. Не просто найти жизнь во Вселенной, а установить контакт с разумными формами этой жизни!
   С окончанием второй сигареты Быстров оборвал думы о компании, с которой довелось сейчас сидеть в предполетной зоне аэропорта "Норскевай", что под Осло, и переключился на себя.
   "А ты здесь как оказался? Да. Надо утрясти мысли. Ночью 1 августа смотрю на далекий Марс, на гору Олимп. Вокруг нее какие-то странные тени, очень напоминающие мне головоломку из одного журнала многолетней давности. Кроме того, тени складываются в известный среди военных знак "Внимание! Опасность!". После этого происходят, прямо скажем, несколько удивительные события. Меня пытаются убить. Выживаю благодаря Эрику... Стоп! Но ведь Эрик звонил утром, мы с ним договорились встретиться на следующий день, а он пришел всего через несколько часов... Так, ставим галочку. Этот моментик надо уточнить. Обязательно. Далее. Летаем по улицам Стокгольма, подхватываем Лизу Дворжецкую (ну почему? что она делает с нами?), врываемся в ЦИПСС, забираем Мишеля, обрываем все контакты с внешним миром, едем в Осло, ночуя в лесу аки бойскауты, и вот в аэропорту. Эрик добрых пять часов рассказывает что-то о грибах, мол, они угрожают планете Земля. М-да... Верю. Все-таки верю. Но... причем тут я? Неужели эти гребаные тени вокруг Олимпа играют такую существенную роль?.. Видимо, играют, иначе меня не пытались бы взорвать. Ладно, вижу, что все местам расставит Хаммерфест. Надо ждать".
   - Дугал, а почему вы приперлись ко мне днем 1 августа, а не утром 2-ого?
   - Потому что утром 2-ого мне оставалось бы купить несколько гвоздичек и отнести их на место вашей гибели.
   - Тогда какого хрена вы согласились с моими условиями?
   - Можно подумать, вы бы согласились с моими. Вы сразу дали понять, что намерены покушать пельмени и поспать, а не разбираться с галактическими агрессорами. Мне оставалось только поддакнуть вам и сделать по-своему.
   - Спасибо вам, Дугал.
   - Не стоит. Это моя работа.
   - Дугал, где вы насмотрелись и начитались этой "советчины"? Такое чувство, что ваши любимые фильмы все сняты еще во времена СССР! О литературных пристрастиях я вообще молчу. У вас ужасные штампы в речи. Ужасные.
   - Извините, Быстров, больше не буду.
   - Опять!!
   Небольшой, человек на сорок, самолет легко разогнался на взлетно-посадочной полосе и оторвался от земли. Быстров всегда относился с некоторой долей опаски именно к взлету. Вот земля уходит из-под крыла, салон ощутимо кренится, задирает нос вверх, и тут же обязательная первая воздушная ямка - ощущение кратковременной дурноты в желудке и свободного падения. Буквально пару десятых секунды, но все равно жутковато. Как-то знакомый Толика, Васька Жмякин, студент авиационного училища, рассказал, что это ощущение при взлете, где-то через полминуты, - результат переключения с одного режима работы двигателей на другой, и страшного в этом ничего нет. Но Быстров, даже будучи человеком образованным, все равно испытывал некий благоговейный страх перед самолетами, а уж что говорить об этих чертовых ямах...
   Остальная честная компания не испытывала никакого беспокойства по поводу взлетов, полетов и посадок. Мишель уставился в иллюминатор, время от времени жалуясь, что в дурацких европейских манерах - полностью запретить курение на борту; Лиза откуда-то выудила миниатюрные наушники и вроде бы слушала музыку, положив голову на плечо биологу. От этого он сначала вздрогнул, чуть напрягся, но Лиза не оставляла ему шансов побыть одному, поэтому через минуту-другую он расслабился и погрузился в мысли. Дугал, сидевший на один ряд вперед, занялся своим "телефоном". Что конкретно он делал с умным аппаратом, Быстрову видно не было, но уж точно не играл в "Тетрис".
   Толику подумалось, что Дугал, хоть и представляется ему как чрезвычайно занятый и деловой человек, то есть... хм... существо, слишком мало разговаривает по телефону. Несколько звонков за все время - да и те от Лизы, еще от кого-то - не хватит, чтобы профессионально организовывать гонки по городским улицам и трассам Скандинавского союза с гипотетическими врагами. И потом, он все время твердит, что у него есть помощники, те, кто отгоняет "тачки" на свалки, как-то помогает им скрываться... Но кто они? Неужели команда помощников с далеких звезд нашей Галактики? Смешно. И вообще, откуда у этого бравого "де Вито" деньги? Поддельные паспорта? Чудо-кейс, в котором хоть двадцать кило крэка вози, мол, бояться нечего - все равно не найдут?.. Паяет долгими вечерами? В общем, сильно непонятный этот дядька Дугал.
   Два часа полета прошли незаметно. Толику удалось заснуть и не маяться скукой весь путь до Хаммерфеста. Когда он проснулся, с удивлением обнаружил у себя на плече все так же лежащую голову Лизы. Только глаза у нее были закрыты, а рот чуть приоткрыт. Понятно, тоже заснула. Устала, бедняжка, вот и сморил сон. В наушниках звучала какая-то какафония звуков, и Быстров, неожиданно даже для себя, решил выяснить, что предпочитает слушать журналистка. "AC/DC"! Господи, ну и создание уложилось спать на его плече! Он осторожно вернул наушники на место и отвернулся к Мишелю. Внезапно Лиза подала голос:
   - Нравится "AC/DC"?
   Толик обернулся. За прошедшие сутки это был третий раз, когда его глаза вдруг захотели поменять место своей постоянной прописки. Но если в предыдущие два для этого были вполне веские основания, то сейчас Быстров удивился сам себе. Как это он не заметил, что она не спит?
   - Ну, чего глаза по блюдцу каждое вылупил? "AC/DC" нравится, спрашиваю?
   - Дерьмо это, твое "AC/DC", - честно признался Толик. - Не нравится.
   - А что нравится?
   - Твой голос.
   На этот раз настал черед Лизы удивляться.
   - Ты чего, Быстров?
   - А и ничего. Чем слушать "AC/DC", я бы выбрал твой голос. Что ж тут непонятного?
   - М-да. Все понятно мне, Толенька...
   Возникший было диалог пришлось отложить. Самолет авиакомпании "Скандинавские авиалинии" заходил на посадку в аэропорт города Хаммерфест, о чем известили каждого пассажира индивидуальные информаторы, встроенные в спинки впередистоящих кресел. Быстров ничего не ответил, пристегнул ремень и толкнул тело Мишеля в объемистый бок. Ровани в ответ издал звук, одновременно похожий на глубокий вдох и всхлип, и открыл глаза. Машинально потянулся за сигаретами, но был остановлен Быстровым.
   - Приземляемся. А курить в салоне по прежнему нельзя.
   - Угу.
   - Ремень пристегни.
   - Не застегивается. Где ты видел ремни, рассчитанные на таких как я.
   - А, извини.
   Самолет дал круг над городом. С высоты птичьего полета Быстров успел рассмотреть, что Хаммерфест и городом назвать тяжело - так, рыбацкий поселок, вытянутый вдоль изломанной береговой линии. Далеко в море виднелись огромные платформы, предназначенные для добычи нефти. Таких громадин Толику еще никогда не приходилось видеть. Еще больше удивили его заснеженные вершины расположенных неподалеку гор. Вот уж диво дивное! На дворе 2 августа, считай, самый разгар лета, а тут такие снежные шапки... Быстров даже не взглянул на своих попутчиков, чтобы посмотреть, не вызывает ли у них это таких же чувств. Он и так знал, что Дугал, Дворжецкая и Ровани ничему не удивляются. Роль несмышленыша в этих событиях отведена ему.
  

***

  
   Казаков и не знал, что Ларссон курит. Ничего странного в этом факте, конечно, не было, ведь Артем Сергеевич за все время работы в курилку заходил лишь единожды - прошлой ночью, чтобы переговорить с Быстровым. И вообще, Ларссон, как типичный шведский воспитанный педант, заботился о том, чтобы из его рта пахло чем-нибудь приятным, а не жженым табаком. В общем, Казаков и виду не подал, что удивлен этой привычке Барта, а молча дождался, пока тот прикурит тоненькую сигаретку и что-нибудь скажет. Так и произошло:
   - После допроса полиции я немного поработал.
   - Да, это неплохой способ убить время.
   - Вы меня не поняли, Артем Сергеевич. Я понаблюдал за Марсом. За горой Олимп, вокруг которой вот уже добрые сутки как творятся расчудесные чудеса.
   - И что вы там заметили?
   - Тени.
   - И?
   - Если вчера тени еще можно было принять за естественные, то сегодня я отказываюсь это делать. Или я не ученый, а душевнобольной.
   - Не томите, Ларссон.
   - Четырехлучевая звезда в круге, которая вчера получалась только на ускоренном просмотре записи наблюдений, сегодня видна самым обычным невооруженным компьютером взглядом. Достаточно просто навести приборы "Деймоса" на нужное место, и все вам сразу станет ясно.
   - Что это может быть?
   - Почему вы спрашиваете у меня? Думаю, что ответы надо искать у Быстрова. Или Ровани. Мне кажется, они пропали не просто так.
   - Надо как-то сообщить им то, что вы видели.
   - Я тоже об этом думал, но... господин агент Тайной службы Скандинавского союза недвусмысленно дал мне знать, что сегодня совершены несколько попыток покушения на жизни тех людей, которых, так скажем, заинтересовали необычные явления на планете Марс.
   - Вы отказываетесь продолжать исследования?
   Ларссон не смотрел в глаза Быстрову, продолжая курить и наблюдать с высоты пятого этажа за центром Стокгольма, утопающем в море электрических огней. Но он знал, что написано на лице Казакова. Нетерпеливость. А еще предвестники разочарования и обиды: чуть опущенные щеки, на миллиметр прикрытые веки, поджатая нижняя губа. Ларссон был хорошим психологом и физиономистом и давно наблюдал за своими коллегами. По всему выходило, что Казаков - настоящий ученый. Не отступится от начатого, не испугается возможности получить иголку в глаз или сердце. Барт не дал повода разочарованию полностью залить лицо Артема Сергеевича.
   - Я пытался позвонить Быстрову. Его телефон отключен.
   Против ожидания геолога физиономия Казакова на секунду подернулась рябью обиды и тоски, но тут же сменилась целеустремленностью и надеждой:
   - Это ничего не значит. Я бы на его месте тоже отключил телефон.
   - Да, я думал об этом. Номер Мишеля тоже не отвечает. Зато доступен абонент Дворжецкая, которая, если я правильно понял господ полицейских, улепетывает вместе с ними.
   - И?
   - Она не подняла трубку.
   - И не перезвонила?
   - И не перезвонила. Но мой номер телефона в памяти ее аппарата есть, как-то сотрудничали с ней в плане написания статьи в один журнал. - С этими словами лицо Казакова заметно скривилось, изображая утрированную брезгливость. - Не корчите рожицы, Артем Сергеевич. Дворжецкая работает не только в "Они среди нас". Она сотрудничает и с вполне солидными изданиями. Я же не сказал вам, для какого журнала мы готовили статью.
   - Только не говорите, что для "Скандинавского вестника астрономии".
   - Скажу.
   - Гм. Не ожидал.
   - Так вот я к чему. Мой номер у нее в памяти. Соответственно, он определился. Она, как девушка умная... - (на этот раз лицо Казакова осталось бесстрастным) - ...сделает правильные выводы.
   - А если не сделает, то ей поможет Мишель.
   - Так точно. Думаю, реакция последует незамедлительная.
   Не известно, Ларссон ляпнул последнюю фразу обдуманно или это был экспромт, первое, что пришло в голову, но оно действительно так и было. Буквально с последним словом геолога дверь в курилку отворилась, и в помещение заглянул какой-то усатый мужлан в черном костюме.
   - Господа Барт Ларссон и Артем Сергеевич Казаков?
   - Да. С кем имеем честь? - за двоих ответил швед.
   - Меня зовут Хьюго.
   - Хорошо, что не Хьюго Босс.
   - Может быть. Прошу пройти со мной.
   - Куда и зачем?
   - Вас ожидает Елизавета Дворжецкая.
   - Тяжело отказывать даме, особенно, если она красива и умна, - с довольными искрами в глазах затушил окурок в пепельнице Барт и направился вслед за Хьюго.
  

***

  
   Марс-18 - Посреднику.
  
   Формирование Списка закончено.
  
   Глава 6
  
   На парковочной площадке возле аэропорта квартет ожидал довольно старый внедорожник "Мерседес" черного цвета. Впрочем, его возраст удачно скрывало отношение к железному другу со стороны хозяина, кто бы тот ни был. Чистый, без нашлепок грязи, кузов, отсутствие ржавчины, царапин, вмятин, в общем, не будь Быстров немного знаком с немецким автопромом, он без зазрения совести сказал бы, что стоящий перед ним "Мерин" максимум пять лет назад сошел с конвейера. Однако биолог помимо "букашек" и головоломок, как и любой нормальный мужик, интересовался, что выдает на гора тяжелая промышленность планеты Земля. Конкретно это касалось общегражданских авто.
   - Дугал, я вижу, что чем дальше мы от центра Скандинавии, тем хреновее условия. Что нас ждет в ближайшее время? - позволил себе шпильку Ровани, делая мощную затяжку сигаретой.
   - Спальные мешки вместо кроватей и гужевые повозки в качестве средства передвижения.
   - Когда это мы спали на кроватях, Эрик? - не удержался Быстров. У него ломило все кости от "отдыха" в салоне машины.
   - Только не говорите мне, Анатолий, что вы ни разу не спали на кровати.
   - Спал, но не с вами же!
   Дворжецкая фыркнула и брызнула звонким смехом, Ровани тоже не прочь был вволю похохотать, но вместо басовитого рогота из его глотки вырвался страшный кашель - Мишель поперхнулся сигаретным дымом. Быстров не сразу понял, что сморозил глупость и несколько секунд тупо таращился на краснеющего как рак директора.
   - Мишель, вы сдохнете от своих сигарет.
   - Кхе... Брррр! Не сдохну, - просипел тот. - Дугал обещал.
   - Я готов пересмотреть свое мнение, - неподражаемым ровным голосом объявил Эрик.
   Наконец Мишель справился с кашлем, завершил свою победу очередным эффектным сбором мокроты в дыхательных каналах и мощным плевком под ноги.
   - Фи, Мишелька, я думала ты воспитанный!
   - Ну не глотать же эту гадость, радость моя.
   - Правильно. Я вот в детстве в больнице лежал, - нравоучительно произнес Быстров, - так там плакат был на эту тему. Как сейчас помню, гласил: "Больные! Не глотайте мокроту!".
   - Я верю русским докторам, - абсолютно серьезно проговорил Ровани. - Они мне ставили кардиостимулятор...
   - ...Который нам нужно как можно скорее перепрограммировать, - продолжил Дугал. - Мишель, докуривайте скорее и садимся в машину. Если вы еще не заметили, мы ждем только вас.
   Места вокруг Хаммерфеста были жуть какие некрасивые. Типичная северная природа: безжизненные холмы, жухлая травка да чахлые деревца по краям трассы. Солнце висело низко, светило тускло, будто сквозь марево, а синь вроде бы безоблачного неба была какой-то не такой. Скорее не синей, а лиловой, ненасыщенной. Они ехали по трассе уже около двадцати минут, когда Быстрову надоело изучать окрестности, и он попытался завязать разговор с Дугалом.
   - Эрик, у меня такое чувство, что в этой глуши не работают даже мобильные телефоны. Куда вы нас везете?
   - В Хаммерфест.
   - Не делайте из меня дурака. Хаммерфест остался позади нас полчаса как. Вы, кстати, даже не показали нам город. Я, между прочим, хотел бы внукам рассказать, что побывал в самом северном городе мира.
   - Я не делаю из вас дурака, Быстров. Да вы и не дурак. Я везу вас на базу "Хаммерфест", которая расположена в пятидесяти километрах на северо-восток от одноименного города.
   - Кому принадлежит база? - нашелся Ровани.
   - Мне.
   - Лихо! Что у вас еще в собственности есть: яхты, острова, планетка какая-нибудь замухрышная на задворках Галактики?.. - ввернул вопрос Быстров.
   - Есть.
   - Я в ауте. Дворжецкая, светило ты наше, звезда скандинавской журналистики, я бы на твоем месте взялся за расследование всех делишек, связанных с одним парнем по имени Эрик Дугал, который выдает себя за Денни де Вито. - Сделал паузу биолог, но Лиза ничего не отвечала. - Или вы в деле?
   - Да в деле они, Быстров, неужели не ясно? - вместо Лизы вставил Ровани. Сделал он это не оборачиваясь, не заглядывая в глаза подчиненному с помощью зеркала заднего вида, как бы давая понять, что этот факт не имеет особого значения. Не смотрел он и на обсуждаемых персон, занявшись тем, что прикуривал очередную сигарету. Наконец дело было сделано, и он продолжил: - Причем под словом "дело" я имею в виду не просто обсуждение и редактирование пошлятины для многочисленных газетенок, а куда более СЕРЬЕЗНЫЕ вещи. Я прав, Дугал?
   Тот решил не отвечать.
   Оставшийся путь компания так и проделала молча. Дорога то петляла меж пологих приземистых холмов, то выскакивала на морское побережье, и тогда Быстров мог любоваться так понравившимися ему нефтедобывающими площадками и смотреть за наглыми чайками, то и дело ныряющими в холодные воды северного океана. Поразительно, но за почти часовой переезд до базы им на встречу не встретилось ни единой машины. Что, кстати, не помешало местным властям сделать прекрасную дорогу. Быстров слабо ориентировался в географии Скандинавского союза и потому не знал, что государственное шоссе N94 идет вдоль всего северного берега Норвежских территорий, связывая многочисленные рыбацкие и нефтяные поселки, последним из которых был Гамвик. Но их черный внедорожник не доехал до упоминаемого поселения, а свернул прямо в поле, подминая под себя померзшую в ночные заморозки траву и щелкая мелкими камешками по днищу. Ни Ровани, ни Дворжецкая, ни сам Быстров никак не отреагировали на финт Дугала. Молчал и он, видимо, не считая нужным что-то объяснять. И так ясно, что до базы "Хаммерфест" оставались считанные километры и каждый понял, что было бы несколько глупо ожидать указателя на дороге с надписью типа "Хаммерфест" - 5 километров. Добро пожаловать на единственную в мире секретную базу, владельцем которой является инопланетянин!".
   Джип нещадно трясло, иногда мотор заходился в натужном реве, беря очередной подъем, а кузов бросало из стороны в сторону, если Дугал въезжал передними колесами в размокшую глину и известняк. Даже Ровани перестал курить, заметив, что 99 процентов всего пепла, что он пытался стряхнуть в пепельницу под магнитолой, улетают мимо.
   В какой-то момент Эрик сбросил скорость почти до нуля, словно преодолевая особо сложное место, хотя видимых преград на пути лично Быстров не видел. В последний раз скрипнули тормоза, автомобиль остановился, и Дугал заглушил мотор. Все уставились на коротышку, который взял с приборной доски свой телефон, нажал несколько клавиш, и... машина стала медленно опускаться прямо под землю. Быстров никогда не замечал за собой склонности к клаустрофобии, но сейчас понял, что до полного превращения в хронического невротика, страдающего целым набором фобий, осталось немного.
   - Дугал, - просипел он. - Вы куда нас... э-э... хороните?
   - В землю.
   - Зачем?
   - Быстров, вы меня доконаете своими идиотскими вопросами.
   Толик решил замолчать. Тем более, что все находящиеся в салоне к спуску в недра Норвежских территорий отнеслись очень расслаблено. Мишель, возможно, и вообще не заметил никаких изменений пейзажа за окном, так как прикуривал очередную сигарету добитой зажигалкой. Та никак не хотела давать достаточную искру, и газ не загорался, а только шипел на выходе из клапана. Вскоре Ровани справился с этим сложным заданием и как ни в чем ни бывало поинтересовался у Дугала:
   - Глубина?
   - Около 20 метров.
   - Где взяли?
   - Наследие холодной войны. НАТО посчитало нужным зарыться в норвежскую землю и спрятать здесь целый арсенал ядерных боеголовок. Сами понимаете, Мурманск рядом, Северодвинск, порты важные, вот и сидели в засаде. Основались они тут капитально: подземные казармы рассчитаны на человек сто, плюс обслуги человек двадцать. А уж какие склады оружия и боеприпасов здесь были... Впрочем, еще успеете рассмотреть.
   Машина, стоящая на кусочке самой обыкновенной травки, оказавшейся крышей хитро спрятанного лифта, спускалась вниз. Быстров окончательно успокоился, расслабился и стал глазеть по сторонам. Стены шахты подъемника были выложены коричневым от старости кирпичом, в междурядьях которого забились комочки сухой земли, а иногда попадались гроздья каких-то бледных грибов с мятыми шляпками и тоненькими ножками. По ним было видно, что солнечного света здесь никогда не бывает, и местная жизнь приспособилась обходиться без лучей светила. Чем ниже опускался лифт, тем мрачнее становилась шахта. В какой-то момент Быстров заметил, что на стенах уже нет грибов, зато появились пояса белесой и зеленоватой плесени, ощутимо пахнуло сыростью. Дневного света, проникающего сюда из отверстия в земле, стало не хватать, и Дугал включил освещение в автомобиле. Сердце Толика стало биться быстрее и тревожнее: опять подступила чертова клаустрофобия. Биолог обратил внимание, что даже Мишель перестал рассматривать дымящуюся сигарету, и затягивается куда как более нервно, вдыхая гигантские порции табачного дыма.
   Лифт стал. Где-то под площадкой подъемника что-то лязгнуло металлом, и двигатель лифта, урчавший все время спуска, заглох с облегченным вздохом. Так бывает, когда останавливается мощный электромотор, работавший на пределе своих возможностей. Только сейчас Быстров заметил, что их окружает уже не бурый кирпич, а листовое железо со шляпками вколоченных на стыках заклепок. Прямо напротив лобового стекла и вовсе располагались солидные ворота. Единственное, что смутило Толика, так это полное отсутствие каких бы то ни было запорных механизмов - ни тебе ручек, амбарных или кодовых электронных замков с мигающей панелькой... Просто двери. Но Быстров сразу понял, что ключ к этим дверям есть только один - инопланетянин Эрик Дугал и его супертелефон.
   Биолог был прав. Коротышка вновь взял аппарат в руки, нажал на этот раз всего одну кнопку, и двери разъехались в стороны. Причем сделали они это бесшумно, хотя Быстров ожидал, что придется закрывать уши, спасаясь от грохота и скрипа старой конструкции. Впереди зияла черной пастью темнота. Дугал погасил освещение в автомобиле, включил фары, осветившие длинный коридор с рядом старых ламп накаливания, завел мотор и на скорости в пять километров час двинулся вперед. Никто не заметил, как сзади бесшумно закрылись ворота, и по чьему велению включились фонари на потолке. Вроде бы телефон инопланетянин не трогал. Быстров с любопытностью пятимесячного ребенка рассматривал бетонные стены, как будто в них есть что-то интересное, Дворжецкая слушала "AC/DC" (биолог и не заметил, в какой момент она снова вставила наушники и погрузилась в визг электрогитар), а Мишель... курил. Все как всегда.
   - Дугал, я чувствую себя в этих катакомбах несколько неуютно, - пробормотал Толик.
   - Привыкайте.
   - Что значит привыкайте? Вы нас тут поселите?
   - Не знаю. Все зависит от развития событий. Возможно, мы здесь надолго, а может только на несколько часов. В любом случае, к нам должна приехать еще пара человек...
   - ...С которыми мы спасем Вселенную от нашествия хищных грибов.
   - Я хоть и понимаю ваше ерничанье, но не отказался бы от превращения сказанных слов в реальную действительность.
   На этом разговор был исчерпан, и салон автомобиля погрузился в тишину, если не считать какофонии, льющейся из наушников журналистки, которую кто-то по ошибке назвал музыкой. Путешествие по коридору заняло немногим более пятнадцати минут, и вскоре фары осветили точно такую дверь без замков и ручек, как осталась далеко позади. Дугал вновь остановил автомобиль, взял телефон и открыл створки. Быстров, ожидавший, что по хорошей традиции все запорные устройства здесь не издают никаких неприятных звуков, был жестко посрамлен. Створки разъехались в стороны с таким ужасающим скрипом, какого в биологу в жизни не приходилось слышать. Даже вопли Ангуса Янга по сравнению с ним звучали колыбельной от любящей матери.
   Автомобиль въехал в некую накопительную камеру, устланную стеклопластиком и обитую темными панелями. Здесь Дугал скомандовал всем выходить из машины. Вчетвером они подошли к очередной двери, когда инопланетянин решил дать некоторые комментарии:
   - Это переходное помещение от подземной улицы к непосредственно самой базе. Вход, так скажем, служебный, не основной. Основной завален под соседней горой. Последствия ликвидации базы. Вояки решили не морочить себе голову разбором всей конструкции, а тупо взорвали вход. Так вот. Не удивляйтесь, что мы ехали аж досюда на машине. Сами понимаете, оставлять ее в чистом поле было несколько... э-э... странно. Тем более, что переходная зона предназначена для хранения личного транспорта. Еще кое-какая информация: это помещение было построено с целью оградить центр от внешней среды на 100 процентов. Грубо говоря, в этом помещении мы перешли на атмосферу базы, в то время как в коридоре дышали воздухом, забранным с поверхности.
   - А здесь какой-то другой воздух? - усмехнулся Мишель.
   - Да. Все циклы базы - водный, воздушный, энергетический - замкнуты. Здесь можно жить, не выходя на поверхность.
   - А еда?
   - Да, это единственное слабое место "Хаммерфеста". Но не совсем. В ее специальных оранжереях выращиваются кое-какие грибные культуры, подходящие для питания человека. Ассортимент невелик, но будь ядерная война - уписывали бы за обе щеки.
   - Это те гадостные шляпки, что растут на стенах шахты лифта? - спросил Быстров.
   - Они самые.
   - Выглядят неаппетитно.
   - Зато как вкусно! - второй раз за знакомство с биологом улыбнулся Эрик и положил ладонь руки в специальную выемку около двери. За дверью, врознь с ожиданиями ученых, оказался еще один узенький коридор, оканчивающийся... дыркой в полу. Вниз вела хлипкая с виду стальная лесенка, похожая на те, что сделаны в канализационных колодцах городов. Эрик бодро стал спускаться вниз, жестом руки приглашая остальных за собой. Наконец вся компания очутилась в малюсенькой комнатенке со сторонами два на два метра, где к Быстрову с новой силой вернулась клаустрофобия. Стены этого помещения были выполнены в виде некой резиновой гармошки, такой, как на пассажирских порталах в аэропортах. Еще одно пшиканье затворов - и четверка вошла в коридор, уходящий в обе стороны, заметно изгибаясь в противоположную сторону от стоявших. Дугал без остановки пересек коридор и остановился напротив очередной двери, где снова приложил свою руку в специальное отверстие. Быстров устал от бесчисленных переходов. Он уже потерял всякий счет пшиканьям пневмомеханизмов и даже открыл рот, чтобы выяснить у Дугала, долго ли они будут играть в "Алису в стране чудес", когда перед ним распахнулись створки. Толик так и остался стоять, с идиотски разинутым ртом и вылезшими из орбит глазами.
   Все потому, что дверь вела в помещение, поразившее воображение Быстрова. Да и Мишеля тоже. Вместе с шипением пневмозатворов, на потолке, уходящем на высоту не менее десяти метров, стали с миганием загораться лампы дневного света. Во времена холодной войны здесь, наверное, располагался главный командный пункт, во всяком случае, у биолога, далекого от военного дела, возникло именно такое впечатление. Центральное место занимал пульт, своей формой напоминающий сторону эллипса. Пластик, которым он был отделан, своим древесным рисунком великолепно имитировал натуральный материал. Вся поверхность пульта, во всю его пятнадцатиметровую длину, была утыкана бесчисленным количеством тумблеров, кнопок, рычажков, включателей. Вдоль вогнутой его стороны на полу взгляд Толика отыскал углубление, являющееся своеобразной направляющей для двух кресел-вертушек. Благодаря этому приспособлению оба оператора пульта могли быстро перемещаться от одного сектора к другому. Предполагалось, видимо, что вотчина первого оператора - левая половина, второго - правая. Прямо над пультом нависал широкий вогнутый экран, поверхность которого была безжизненно черной, такой, как у плазменных мониторов. Еще выше, аккурат над серединой экрана, висело маленькое табло, рассчитанное всего на десяток-другой символов. Суть его предназначения Толику сразу разгадать не удалось.
   В ширину зал занимал что-то около пятидесяти метров, в глубину - не менее тридцати. Передняя стена как бы продолжала изгиб экрана, который на ней висел и оканчивалась по бокам двумя дверьми, ведущими в никак не обозначенные помещения. Стены, как и переходная камера, были покрыты черным или темно-синим пластиком. С левой стороны от входа в зал располагался ряд кресел, предназначенный, видимо, для наблюдателей за работой операторов. Справа нашелся еще один пульт, на этот раз не такой гигантский, рассчитанный на одного человека.
   Надо сказать, что Мишель был не менее ошеломлен представшей картиной, чем биолог. Правда, он намного быстрее стер маску удивления со своего лица, и, невозмутимо попыхивая сигаретой, стал рассматривать пульт. Дворжецкая, не вынимая наушников из ушей, уселась в одно из операторских кресел и уставилась на маникюр. Как всегда безупречный.
   - Думаю, экран, а может и вовсе весь пульт, установлены здесь после ухода военных, - высказал вслух предположение Мишель. В те годы, когда строились подобные этому бункеры, не было плазменных технологий. Да и искривленные экраны стали делать не так давно.
   - Да, я провел кое-какой текущий ремонтик и заменил устаревшее оборудование, - раздался голос Эрика за спиной. - Так что прошу не удивляться тому, что в подземном ядерном центре постройки 50-х годов XX века вы увидите современнейшие устройства. А иногда и такие, которых у человечества пока вовсе нет.
   - М-да, знатное у вас хозяйство, - не оборачиваясь пробасил Мишель. - Переняли эстафету у ваших натовских дружков и теперь держите на мушке Россию?
   - Зачем? Кроме прочего, и натовские, и русские вояки искренне полагают, что база "Хаммерфест" разукомплектована и уничтожена еще пятнадцать лет назад.
   - Вот-вот.
   - Перестаньте гундосить, Мишель. В "Хаммерфесте" не осталось никакого ядерного оружия, все боеголовки действительно вывезены отсюда полтора десятилетия назад.
   - А не ядерное?
   - Ну... кое-что есть, конечно. База-то огромная, эвакуировалась в сжатые сроки. Не досмотрели кой-чего военные...
   - Ну-ну, - промямлил Ровани и только сейчас обернулся на Дугала.
   - А что мы собственно здесь делаем? Думаю, пора отдавать долги и отвечать на не отвеченные вопросы.
   - Пройдемте, я покажу вам всю базу, - будто и не услышал последней реплики Дугал. - Для начала жилые помещения.
   Ровани недовольно замолчал: решил пока не вступать в открытую конфронтацию с Дугалом. С поджатыми губами, в которых был заключен еще дымящийся окурок, он двинулся с Эриком и Быстровым обратно в изгибающийся коридор. Дворжецкая, не проронив ни слова, осталась сидеть в операторском кресле. Освещенная старыми лампами накаливания, эта кишка представляла собой помещение шириной около 3 метров, во внешней стороне утыканная дверьми через неравные промежутки. Быстров представил, что коридор, наверное, полностью опоясывает общий зал, где они уже побывали.
   Дугал показал гостям несколько ближайших типовых комнат, которые, по его мнению, раньше служили личными апартаментами руководства. Далее по коридору находились помещения побольше, видимо, эдакие казармы для солдат. Эрик по ходу экскурсии подтвердил мысль Быстрова, что коридор замкнут. Действительно, это было так. На обратной, самой дальней стороне от входа в главный зал, размещались столовые на пятьдесят и десять персон: для служак и их командиров. Здесь же нашлись санузлы, душевые, тренажерный зал, складские помещения и еще одна дверь, куда инопланетянин своих земных товарищей не пустил, мотивировав это отсутствием прямой необходимости. Мишель засопел еще сильнее, но опять сдержался, яростно смяв окурок и бросив его на пол так, что брызнули искры.
   - Не сорите, Ровани, - прокомментировал поступок директора Дугал. - Вам же и придется убирать.
   - Еще чего, - парировал Мишель.
   В этот момент из-за поворота показалась Лиза, молча присоединилась к троице и сказала:
   - Предлагаю покушать.
   - Ваших белых поганок? - огрызнулся Мишель.
   - Будете гундосить, Мишелька, мы действительно посадим вас на грибную диету.
   - Это типа чтоб мы привыкали, а то скоро поналетят из космоса и заберут нашу единственную и неповторимую аминокислоту? - вступился за шефа Толик.
   Реплика биолога осталась без ответа, потому что Эрик, а за ним Лиза и Мишель двинулись в сторону маленькой столовой. В холодильных установках нашлось изрядное количество припасов, в основном полуфабрикатов быстрого приготовления. Дворжецкая разогрела готовые блюда и выставила дымящиеся тарелки на стол. Ровани, посмотрев, что ему предлагают в качестве обеда, только охнул, но решил молчать. Выбора-то все равно не было.
  

***

  
   Спустя полчаса, прошедшего под аккомпанемент чавкающего на все лады квартета, Эрик обратился к Ровани:
   - Мишель, нам нужно поработать с вашим кардиостимулятором. Здесь, под землей, наши враги не смогут его обнаружить, но, во-первых, безвылазно сидеть мы не собираемся, а во-вторых...
   - Когда вы наконец полностью расскажете нам, что происходит?
   Эрик, оборванный на полуслове, взглянул на Дворжецкую. Та на него. Секунды три они молча любовались друг другом, а затем Лиза еле-еле кивнула головой. Правда, этот жест не ускользнул от Мишеля и Толика.
   - Что это значит? - тут же вцепился бульдожьей хваткой в инопланетянина Ровани.
   - Мы советуемся. Можно?
   - Можно. И все-таки...
   - И все-таки пока нет.
   - Черт бы вас побрал, коротышка! - вступил в спор Быстров. - Вы вообще понимаете, что всякий лимит терпения у нас обоих уже исчерпан?
   - Понимаю, но прошу обождать еще немного.
   - Сколько?
   - Я говорил вам, что мы ждем гостей.
   - Что за гости?
   Эрик снова обернулся на Лизу. Та кивнула намного увереннее и полностью открыто.
   - Геолог Барт Ларссон и специалист по Марсу Артем Сергеевич Казаков.
   - Что им здесь делать? - удивленно взглянул на Дугала Ровани. Быстров на этот раз промолчал, потому что сразу же понял, какое отношение ко всей заварушке имеют эти двое. Марс. Ну конечно! Если Казакова в свою команду ищеек внеземного разума привлек сам Толик, то Барт... М-да, старина Барт, прожженный скептик, несколько выбивается из общей канвы. Что-то обнаружил такое, что однозначно расценил как... Как что? Знак?
   - Они внесены в Список.
   - Что за Список?! - как-то не по-людски взвизгнул Ровани. Видать толстяк крепко завелся. Еще бы, покушал, заправился энергией и теперь будет трясти Дугала до последнего.
   - Да, Список. Список тех, кто видел Знаки.
   - Час от часу не легче. Дальше.
   - Вчера вечером Барт Ларссон обнаружил, что тень в виде четырехлучевой звезды вокруг Олимпа перестала быть тенью.
   - То есть?
   - То есть она стала стационарна. Геолог рассказал об этом Казакову. Таким образом, они оба в опасности и внесены мной в Список.
   - Список, значит, ведете вы.
   - Да.
   - Откуда вам все это известно?
   - Ларссон догадался сообщить. Он как-то узнал, что с нами Дворжецкая и позвонил ей. Хотя, уверен, пытался сначала набирать вам или Быстрову.
   - Что-то я не припоминаю звонка.
   - Это было поздно вечером, когда мы спали в машине под Осло.
   - Что вы ему ответили, Лиза?
   - Ничего. Я не подняла трубку. Для этого есть целый ряд причин, одна из которых - наша безопасность.
   - И как же вы получили информацию от геолога?
   - Перезвонили ему позже.
   - Хм... - В Мишеле запищал звоночек чутья: "Врет, кур-р-рва!", но директор не подал виду. Что теперь?
   - Мой человек сейчас по пути к базе "Хаммерфест". Вместе с ним Ларссон и Казаков.
   Пикировка Ровани с Дугалом на этой фразе окончилась. Быстров, обладающими какими-никакими дедуктивными возможностями, понял, что полученные ответы удовлетворили Мишеля. Во всяком случае пока. Прояснилась и роль Лизы в этой истории: она не помощник Дугала, как считает директор, а скорее партнер. Равный партнер. Быстров не понял, почему это так важно, но интуитивно сделал зарубку для себя: запомнить.
   С этими мыслями к Толику пришло уныние. Он вяло ковырялся зубочисткой в зубах, смотрел то на столешницу, то на собственные ногти и никак не мог понять, что с ним происходит. Устал? Да уж, такие гонки и ТАКИЕ знания выдержит не каждый, хоть обожрись этим "Норматом"... Но нет, не это. Быстров вошел в ритм, полностью растворился в текущих проблемах и особого дискомфорта от бесчисленных путешествий больше не испытывал. Сработала память тела: в лихие студенческие годы во время сессии организму приходилось выдерживать и не такие нагрузки. А прошло все-то 20 лет...
   Что же гнетет? Осознание того, что вот-вот на голову свалятся армады каких-то серо-зеленых комочков и вмиг превратят Землю в грибной ад? Толик пожевал немного эту мысль и выплюнул: нет, не то. Как ни верти, но пока опасность неосязаема, не угрожает непосредственно тебе - человек ее не чувствует. Это нормально для людской психики.
   Лиза. Да, наверное, она. Признаваться самому себе было тяжело, но необходимо. Это был принцип Быстрова, взятый на вооружение еще с юношеских лет. Сильным можно быть только тогда, когда готов посмотреть в лицо проблемам, а не прятать, словно страус, голову в песок.
   Но... Лиза... и что? Первая, что ль в его жизни подруга? То есть, гм, стоп. Еще не подруга, а просто знакомая. Не первая. И не первая из тех, к кому у него пробуждаются теплые чувства. Вот в чем соль. Симпатия. Пока что симпатия, но... Это пока что. А Лиза высоко. Вон она, на равных рассекает со здоровыми мужиками просторы Скандинавского союза, на равных общается с таинственным и очень могущественным Эриком Дугалом, который, оказывается, вообще из космоса прилетел, где у него собственная планета, яхта... А у него однокомнатная квартира в научном городке, в которой теперь ремонт обойдется в годовой оклад, и... Ну что "и"? Грунты. Поиски микроорганизмов. Тьфу ты! А может она с Дугалом, того этого, амуры крутит? "Фу, гадость!" - внутренне скривился Быстров. "Это ж представить тяжело, чтобы с таким уродцем в постель лечь...".
   Быстров понял, что размышления в подобном ключе окончательно вгонят его в депрессию, поэтому сделал над собой усилие, и прекратил развитие пораженческих настроений в голове. Справиться с подступающей хандрой невольно помог и Дугал, до этого молча перекатывающий в ладони пустой стакан.
   - Все, Мишель, пора заняться кардиостимулятором. Ваш сердечный друг может сыграть с нами злую шутку в ходе дальнейших событий.
   - Что за события, дорогой вы наш инопланетянин? Не поделитесь?
   - Поделюсь, потому что в них вы будете принимать самое непосредственное участие. Мишель, снимите рубашку и майку.
   Ровани молча повиновался, оголив свой гигантский торс, густо заросший кучерявыми русыми волосками. Эрик взял с пола черный кейс, откуда выудил что-то наподобие сканера штрих-кодов, которыми еще иногда пользуются в продуктовых супермаркетах, включил его и направил плоский красный луч в то место, где билось сердце Мишеля. Он несколько раз провел им вверх-вниз, на что сканер отозвался слабым писком, затем нажал несколько клавиш и выключил прибор. Ровани уже собрался натягивать майку, когда Дугал остановил его:
   - Подождите, я сделал только половину. Сейчас второй этап.
   Лиза передала коротышке невесть откуда взявшийся маленький приборчик с двумя присосками, напомнивший Быстрову музыкальный плейер.
   - Это "холтер"? - задал вопрос Мишель.
   - Нет. Точнее да, только существенно отличается от "холтера". Этот прибор не замеряет параметры работы вашего сердца, а задает их ему. Если вам интересно, работу сердца определяют электрические импульсы, посылаемые мозгом. Работа вашего органа нарушена, поэтому врачи посчитали нужным внедрить кардиостимулятор. Я временно его отключил, и установил вам свой.
   - Вы с ума сошли?
   - Боже упаси. Я делаю вашу жизнь безопасней, Мишель.
   - А если эта штука сломается или я ее потеряю?
   - Во-первых, не сломается. Во-вторых, она намертво закреплена на вашем теле.
   - Ну а все-таки?
   - У вас будут примерно сутки, чтобы активизировать внутренний кардиостимулятор. Это могут сделать в любой клинике на Земле. Предупреждая еще один вопрос сообщаю, что заменить стимуляторы на поверхности было нельзя. Электромагнитный всплеск, которым сопровождается операция, дал бы точные координаты нашим врагам.
   - Угу. Спасибо, удружили...
   Ровани хотел еще продолжить свой занудный бубнеж, но раздался телефонный звонок. Лежавший на столе аппарат Дугала издавал мелодичную трель, в которой Быстров распознал английскую песенку про Новый год и Рождество "Jingle Bells". Крайне уместную 2 августа. Тем не менее, обсуждать этот факт вслух не входило в планы биолога. Ему как всегда приспичило задать дурацкий вопрос:
   - Дугал, почему ваш телефон работает?
   Вся компания, до этого молча уставившаяся на звонящий аппарат, повернула головы на Толика. Тот немного засмущался и стал мямлить что-то типа "Ну, я имел в виду, что мы под землей...", но Эрик жестом оборвал его и взял трубку:
   - Алло. Да, открываю. Проходите. - Затем дал отбой и обратился ко всем: - Ну что ж, теперь вся компания в сборе. Сейчас на арене появится еще два достойнейших тореадора современной науки...
   И с окончанием фразы в столовую ввалились Артем Сергеевич Казаков и Барт Ларссон. Быстров поедал глазами коллег. Было от чего. Казаков осунулся, как будто постарел на несколько лет, на лбу у него пролегли глубокие морщины, а глаза покраснели и слезились, как у дряхлого старика; Ларссон глубоко дышал, словно только что пролетел стометровку за десять секунд, в изнеможении он прислонился к косяку и прикрыл глаза. Эрик удивленно (что не осталось незамеченным и Быстровым, и Ровани) обратил свой взор на эту парочку загнанных лошадей.
   - Что с вами, господа?
   - Устали, - вяло пробормотал Ларссон.
   - Хьюго не предоставил вам надлежащих условий?
   - Нет, Хьюго как раз молодец. Условия нам не предоставили те уроды, которые несколько раз пытались нас убить на пути в "Хаммерфест", - на этот раз ответил Казаков. Геологу такая длинная фраза, возможно, стоила бы потери сознания.
   - Вам нужно срочно в лазарет.
   - Пожрать, помыться, выспаться, - а потом хоть в лазарет, хоть в космос, - крепился Артем Сергеевич.
   - А мне в лазарет... - захрипел бледнеющий Барт и грохнулся на пол.
   ...Через полчаса, когда в Ларссона через капельницу поступали медикаменты, как всегда найденные в черном кейсе Дугала, Казаков за обе щеки уплетал овощной суп на первое и картофельное пюре с отбивными на второе. Отбивные были куда лучше, чем в норвежском аэропорту "Норскевай". Быстров чувствовал это по запаху и сальным глазам Мишеля, то и дело бросавшем завистливые взгляды на чавкающего специалиста по Марсу.
   Казаков начал рассказывать об их приключениях еще с набитым пюре ртом:
   - Значит, первый раз в нас начали стрелять еще на выходе из ЦИПССа, - пробубнил он и запил кусок говядины апельсиновым соком. - Но Хьюго то ли знал, то ли предполагал такое развитие событий, и очень профессионально вывел нас из-под обстрела. Гнались эти суки почти до выезда из города, но и тут ваш "мужчина в черном" общеголял подонков. Одну гниду он даже подстрелил, отчего та загорелась и бухнулась в кювет. Короче, уходили красиво.
   - Как в кино, - дополнил Быстров.
   - Наверное. Я телевизор не смотрю.
   - Дальше, - прервал бессмысленный диалог ученых Дугал.
   - Дальше - больше, как говорят у нас в России. Глубокой ночью Хьюго неожиданно тормознул в лесу, высадил нас и пустился наутек по пересеченной местности. Мы даже не сразу поняли, что это он так ненавязчиво приглашает нас на пробежку. Мы, сами понимаете, бегаем только по общему залу ЦИПССа, да и то - только когда Ровани белены объелся и кричит, что лишит премии. Вот и весь спорт. А бежать пришлось километра два. Пока мы догнали громилу, у Барта уже отказывали сердце, печень и поджелудочная... Шучу-шучу. Но дышал он как паровоз - это точно. В общем, на лесной дороге нас ждала новая машина... - (С этими словами Дугал удовлетворенно кивнул головой). - ...Куда и плюхнулись. Затем снова гонки на выживание. Как видите, - выжили.
   - Весь путь до Хаммерфеста вы проделали на машине?
   - Никогда не забуду этот марафон. ДА!! Черт бы вас побрал! Какого черта происходит!? Какого хрена в нас стреляют!? В Барта попали иголкой еще в Стокгольме, но об этом мы узнали где-то посередине между последней вонючей скандинавской деревней и Северно-Ледовитым океаном! Вы понимаете, что он мог сдохнуть?!
   - Но не сдох же, - не поддержал взрывной тон Казакова Дугал, а потом добавил: - Лизочка, Артем Сергеевич нуждается в "Нормате".
   Та стала рыться в кейсе, но Казаков обрушил на нее лавину брани, основным лейтмотивом которой было возмущение по поводу происходящего вокруг, и Дворжецкая невольно перестала искать светло-розовые капсулы.
   Наконец брызги слюней ученого перестали долетать до Дугала, сидящего на противоположном краю стола, что инопланетянин расценил как готовность Артема Сергеевича к разумному диалогу.
   - Казаков, я никогда бы не подумал, что ваша нервная система может дать такой сбой. "Нормат" должен помочь.
   - Давайте, - хрипло ответил он и взял из рук Дворжецкой препарат. - Извините, что не сдержался. Не каждый день...
   - Да-да, - в своей манере ласково перебил собеседника коротышка. - Тут у всех что-то подобное происходит. Вот Мишель недавно визжал на тему... э-э... кое-каких списков, Быстров вчера напился до состояния теплого пластилина, о чем возвестил весь мир похрюкиванием в салоне автомобиля. И это при даме!
   - Дугал, прекращайте ваш треп. Вы сами любите повторять, что у нас мало времени, а тратите его на всякую чушь.
   - М-да, согласен Мишель, согласен, - проговорил Эрик, взглянув на часы. - Ну что ж, Лизочка, приготовьте обед для Ларссона, он сейчас уже придет в себя. Только ограничьтесь картофельным пюре и соусом. Ему пока достаточно этого. Да и не подавится от волнения... Начнем!
  
   Глава 7
  
   Ларссон на самом деле стал выглядеть значительно лучше. Иголка, попавшая ему в бедро, не наделала особых бед, только обескровила геолога, вызвав у него слабость и, в конечном итоге, потерю сознания. Однако кейс Дугала - этот своеобразный "рояль в кустах" - за каких-то полчаса-час поставил Барта на ноги. Сейчас же швед уписывал густое картофельное пюре, сдобренное мясным соусом, одновременно слушая рассказ Быстрова, эдакую вступительную часть, основанную на монологе Эрика. Том самом знаменитом монологе о Галактике и грибах, прочитанном в автомобиле "БМВ" по дороге из Стокгольма в Осло. И хорошо, что предусмотрительный Дугал распорядился не выдавать шведу мяса. Помимо чисто медицинских целей, коротышка заранее предусмотрел несчастный случай, вполне могущий иметь место. Да-да, Ларссон, если судить по выпуклости его глаз, имел все шансы подавиться куском непрожеванной говядины, и Земле пришлось бы расстаться с этим гениальным геологом.
   Толик решил подсократить речь Дугала, особенно в части истории развития Галактики и становления основных цивилизаций. Он лишь упомянул то, что в кластере работали и работают те же законы, что и на отдельных планетах. Быстров немного прошелся по Объединительным волнам, рассказал, что такое Щель и как гиперпространственные переходы связывают отдельные звездные системы в некую надсистему. Процитировал слова инопланетянина насчет того, что обнаружить Щель - проще простого, для этого есть специальные приборы; а пишущая братия с Земли, утверждающая, что переходы выявляются лишь эмпирическим путем, пальцем в небо не попала... "Пишут наши фантасты чушь, - говорил Быстров. - Вон у Дугала есть телефон, так он им и звук выключает, и сигнализацию в машинах деактивирует, а если надо - вмиг отыщет Щель". Дугал на эту сентенцию ничего не ответил, но коротко кивнул головой. Ларссон, закончивший с пюре, от волнения звонко уронил вилку. Казаков пожурил шведа.
   Когда же Быстров начал рассказ о грибнице с Соккуса-2, проскальзывающие то тут, то там шутки в его речи исчезли, лицо приняло серьезное выражение, а повествование Дугала было передано максимально близко к оригиналу. Закончил же он и вообще точно так же, как это сделал менее суток назад инопланетянин:
   - Грибница угрожает планете Земля.
   Атмосфера в подземной столовой "Хаммерфеста" точь-в-точь повторяла ту, что воцарилась в салоне мчащегося автомобиля после произнесения этих же четырех слов. Молчание. Гробовая гнетущая тишина. Такая, что Быстров различил тихое-тихое потрескивание сигареты Мишеля, когда тот отправлял в легкие очередную порцию конституционно одобренного яда. Тишину же и нарушил первым директор. Он глубоко, надсадно закашлялся, но по обыкновению не выплюнул свою сопливую гадость, а проглотил, чем нарушил священный завет советских врачей.
   Сразу после горлового соло Ровани в беседу решил вступить главный герой первых двух дней августа 2018 года, Эрик Дугал:
   - Артем Сергеевич, - обратился он к специалисту по Марсу, - как вы считаете, через сколько лет человечество побывает на ближайших планетах Солнечной системы?
   - Вы имеете в виду самостоятельные разработки или... - покрутил пальцами в воздухе тот, - полет с помощью наших могущественных коллег из далекой Галактики?
   - Самостоятельные разработки.
   - Думаю, это реально в течение ближайших лет десяти. Насколько я помню, в начале этого века сразу несколько стран заявили о масштабных космических программах, предусматривающих, в том числе, полеты на Марс, но... И США, и Индия, и Китай, и Россия не выполнили своих обещаний.
   - В чем, по-вашему, причина?
   - В деньгах. Не в том смысле, что их нет, они как раз у всех перечисленных стран есть, а в отдаче от мероприятия. Грубо говоря, дивидендов с этого не получить. Ну, кроме гордости, но ведь ее в долларах не измеряешь...
   - Я рад, что вы правильно понимаете обстановку. Мишель, а как считаете вы, что может толкнуть человечество на полет до, скажем, того же Марса?
   - На сегодняшний день я не вижу таких причин, - разминая новую сигарету в пальцах, быстро ответил Ровани. - Холодной войны нет - раз. Экономических стимулов, как уже сказал Артем Сергеевич, тоже - два. Ну и попросту... не к кому лететь. То есть если бы на Марсе жили марсиане, регулярное сообщение между Землей и красной планетой, я уверен, уже было бы налажено.
   - Вы не только хорошие ученые, но и отличные аналитики, прекрасно разбираетесь в, так сказать, конъюнктуре рынка, - довольным тоном похвалил начальника и подчиненного Дугал. Быстров же про себя отметил, что у Эрика появляется все больше и больше вполне человеческих эмоций. - И что же мы имеем? Человечеству нет причин куда-нибудь лететь. Нету. И в обозримом будущем не предвидится... Только если иные цивилизации будут вынуждены вмешаться в вашу жизнь в связи с угрозой захвата грибницей.
   - Я об этом уже думал, Эрик, - промычал Мишель, одновременно закуривая. - Но мне, грубо говоря, все равно. Жизни в Солнечной системе нет, а за ее пределы мы не в состоянии лететь.
   - Так что же это получается, земляне так и останутся галактическими сиротинушками?.. - усмехнулся инопланетянин.
   - Ну как это? Вы же вот с нами.
   - Но кто мне поверит? Да и буду ли я еще кому-нибудь рассказывать о себе так, как вам? - Дугал замолчал на короткое время и продолжил. - Вы знаете, большинство цивилизаций в нашем кластере Вселенной проходили тот же этап, что сейчас проходит Земля. Кратко он звучит так: выход в ближайший космос, посещение одного-двух естественных спутников планеты-доминанты, планы по покорению местной звездной системы и... все.
   - И что же?
   - А вот что: существуют тысячи цивилизаций, которые так и остались сидеть на своих планетках. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, к чему привело такое добровольное затворничество. Большинство этих цивилизаций рано или поздно перестает существовать. Вырабатывают ресурсы планеты. Засоряют окружающую среду, вызывая глобальные катаклизмы. Вырождаются, мутируют, умирают. Понятно?
   - Боже, это ужасно, - театрально прижал руки ко рту Ровани.
   - Не смейтесь, это не так смешно, как вам кажется.
   - Но ведь есть в космосе цивилизации, которые вышли за пределы своих систем, - решил продолжить серьезный разговор Быстров. - Вы очень красиво описали нам галактические миры.
   - Да, есть и много. Одна их часть, я бы сказал, примерно половина, выходит в дальний космос в силу естественных причин. Дело в том, что большинство обитаемых миров расположены в ядре Галактики, где плотность звездных систем чрезвычайно велика. Не то что Солнце. Ближайшая к вам система (не обитаемая, к слову) находится в ста годах полета вашего самого быстрого корабля. Еще немаловажно то, что в академиях и институтах астрономии этих цивилизаций работает достаточное количество настоящих ученых, готовых ради открытий на многое, если не на все.
   - Бывают миры, где всем все пофиг? - сминая окурок спросил Ровани.
   - Бывают. В общем количестве обитающих миров их большинство. Цивилизации упадка: жрут, срут, дохнут. Хорошая жизнь!
   - Да уж... - Пожал плечами Мишель.
   - Я так понимаю, существует особая когорта, которая хочет в космос, да не может, - предположил Казаков. - Но...
   - ...У них нет шансов достичь дальних миров. К тому времени, пока их наука достигнет необходимого уровня, цивилизация выродится. Повторюсь: будут извлечены все доступные полезные ископаемые на планете; изменится климат, что приведет к глобальным катастрофам; в ходе природных катаклизмов погибнет не только чудовищное количество людей, но исчезнут и достижения народов: стихии все равно, что крушить и ломать - человека или компьютер, в памяти которого хранятся знания; в итоге оставшиеся люди сначала перейдут к вооруженным столкновениям за пищу, воду, энергию, а затем и вовсе скатятся по наклонной до уровня первобытнообщинного строя. Планета же так и останется пустой. Нефть, природный газ, уголь, железные руды - все это появится спустя миллионы лет. За такой огромный срок от разумной жизни не останется и следа. Может, по берегам океанов и морей будут еще ползать какие-нибудь скользкие выродки... Но это максимум.
   - Замкнутый круг, - проворчал Мишель.
   - Все верно, Ровани. Замкнутый круг. Гордиев узел, как говорят у вас на Земле.
   - Только существуют способы его разрубить. - Голос прозвучал так неожиданно, что все присутствующие, кроме Дугала, конечно, отреагировали на это: Быстров как-то нервно дернулся и подпрыгнул, Казаков часто-часто заморгал, отчего-то покраснел, словно нашкодивший первоклашка перед учительницей; Ровани выронил сигарету, что бывало с ним исключительно в минуты сильнейших штормов в кабинете директора ЕКА; Ларссон во второй раз упустил вилку, которой ковырялся в столешнице с одной ему известной целью. Как только все выполнили свои ритуалы, головы присутствующих, как одна, уставились на ту, кто произнес фразу. Несравненная Елизавета Дворжецкая. Быстров за часы пребывания в "Хаммерфесте" каким-то образом сумел запрятать мысли о журналистке, благо та и сама не давала повода вспоминать о ней, помалкивая и не встревая в разговоры мужиков. Дворжецкая, по мнению Быстрова, заняла правильную и взвешенную позицию: готовила ученым обеды да колола Ларссона лекарствами. - Около 2000 лет назад президент Первой Галактической Федерации, расположенной в самом ядре Галактики, провозгласил создание института Посредников. К этому решению ПГФ шла долго. Коротко расскажу - как именно. Автоматические гиперпространственные зонды и корабли-разведчики открывали все новые и новые миры. Причем можно с большой долей уверенности сказать, что за первую сотню лет гуманоидные расы побывали в 100 процентах всех звездных систем первого и второго витков Галактики. Прошу учесть тот факт, что Первая Галактическая Федерация только в своем составе насчитывала около тысячи обитаемых звездных систем, поэтому работа велась объединенными усилиями многих сотен научных институтов.
   Елизавета после этих слов сделала паузу, дав присутствующим время на усвоение вступительного материала, и продолжила дальше:
   - В общем, примерно 19 земных столетий назад автоматические зонды уже достигали третьего, четвертого, пятого и даже шестого витков. За ними шли управляемые корабли-разведчики. В третьей волне - первые поселенцы. Мы заселяли миры, расположенные в свободных от грибницы секторах Галактики. Тогда еще всем нам хватало места. Да, с определенными поправками, о чем Дугал уже сообщил: на хороших, полноводных планетах могло и может комфортно проживать не более 1 процента всех разумных созданий нашего кластера. Но президент Первой Галактической Цивилизации был умным человеком. Уже тогда ученые предоставили ему данные о том, как скоро грибница распространится до исконно федеративных территорий. Это действительно произошло скоро, даже скорее, чем предполагали самые пессимистически настроенные пессимисты. Зонды же не переставали открывать для нас новые системы. Кратко я введу вас в курс дела, как это происходит. Научный совет определял, в какой сектор отправляется очередная партия зондов. На карте звездного неба комиссия отбирала светила того спектрального класса, вокруг которых, если они есть, могут найтись подходящие полноводные планеты. Туда запускался аппарат. Чтобы вы не фантазировали на эту тему, сразу скажу, что зонд представляет собой небольшую капсулу, около 1 кубического дециметра объемом, внутренности которой нашпигованы самым современным следящим и диагностическим оборудованием. Капсула проникает в заранее найденную Щель, оказывается в заданной системе и автоматически ищет подходящую для жизни планету. Параметры вы все знаете, благо выросли аккурат на такой планете... Так вот, зонд отправляет обратно данные в научный центр. Там та же комиссия готовит отчет руководству, мол, в такой-то системе, расположенной на таком-то витке найдена такая-то... ммм... Земля. На ней можно жить гуманоидным расам. Теперь самое важное. Я уверена, что все вы, будучи учеными с мировыми именами, понимаете, что не всякая кислородно-водородная планета, залитая океанами живительной воды, взрастила в своем лоне разумную жизнь. Это бывает. Бывает часто на первых витках Галактики. Чем дальше от ядра - тем меньше разумных миров. Почему так - мы пока не знаем, да и не о том разговор. Так вот, если зонд вычислил, что на найденной им водной планете есть разумная жизнь, он... приземляется. Из его внутренностей выпадает еще одна капсула, в которой уже не аппаратура, а зародыш. Гуманоидный зародыш.
   Как бы банально это ни звучало, но сказать, что эти слова произвели фурор среди находившихся в столовой, значит не сказать вообще ничего. Если раньше ученые позволяли себе реакцию на ошеломляющие знания в виде каких-то нервных неконтролируемых движений (как Ларссон, роняющий вилки), то сейчас у всех без исключения присутствующих сотрудников ЦИПССа на лицо были серьезные расстройства вегетативной нервной системы: бледность, тремор рук, испарина на лбу... Людям, всю жизнь посвятившим поиску разума во Вселенной, только что заявили, что он, этот хренов разум, бродит по Земле уже вторую тысячу лет! Мишель от волнения даже вставил в рот две сигареты, так что одну Быстрову пришлось срочно выхватывать.
   Дугал и Дворжецкая наслаждались моментом. Они медленно рассматривали лица присутствующих, отмечали про себя индивидуальные реакции слушателей, наблюдали внешние проявления их борьбы с шоком. Первым овладел языком, как и положено по статусу, Мишель Ровани:
   - Как зародыш растет?
   - Этого я объяснить не могу, господа, увы, - развела руками Дворжецкая. - Дугал уже говорил, что такие знания ни к чему: растет - и ладно. А вот что обязательно вам стоит знать, так это еще кое-какие особенности работы автоматических исследовательских зондов. Зародыш вместе с ростом пассивно получает информацию, сохраненную в накопителях капсулы. Когда Эрик "шутил" насчет телефона, мол, он любит с детства паять, то говорил более или менее серьезно. ТАК "паять" он научился при помощи ученых, заложивших информацию о кейсе, чудо-лекарствах, супертелефонах и прочих необходимых штуках в капсулу.
   - Понял! - вдруг вскричал Быстров и моментально устыдился своей нетерпеливости, заговорив спокойным, насколько это было возможно в текущий момент, тоном: - Дугал, я ведь не обратил внимания на вашу фразу, мол, вы родились и выросли на Земле. Я просто не поверил. Вы столько всего знаете... Откуда? Конечно, считал я, вы прилетели к нам из далекой системы и теперь травите байки о грибах!.. Но сейчас все стало по местам! Вас научила жизни капсула!
   - Ой, Анатолий, выбирайте выражения, - поморщился коротышка. - "Ка-а-апсула жизни научила", - передразнил он Быстрова. Жизни меня научила жизнь. А "байки о грибах" я получил... э-э... по наследству.
   - Как долго вы живете на Земле? - вернул в деловое русло разговор Казаков, не заметив последних слов Дугала.
  -- Лично я - 1824-й год.
   С этими словами Лиза машинально открыла кейс и многозначительно выложила на стол баночку "Нормата". Для тех, кто уже не может без последствий для здоровья переваривать поступающую информацию. В ответ головы присутствующих стали поворачиваться к Дворжецкой.
   - Лиза чуть младше меня. Она моя дочь.
   Быстров вынужден был снова воспользоваться лекарствами.
  

***

  
   Часом позже, когда беседа была окончена и приняты решения о дальнейших совместных действиях инопланетян и людей, все разбрелись кто куда: Ларссон с Казаковым пошли искать себе комнату поприличней, их голоса были слышны откуда-то со стороны командирской стороны подземного центра; Ровани заметно посерьезнел и погрузился в думы. Дугал уставился в свой телефонный аппарат, полностью отгородившись от окружающего мира. Лиза, напротив, бродила по коридорам, натыкалась на новых обитателей "Хаммерфеста" и заводила с ними ничего не значащие разговоры. Правда, с одним ученым ее путь так и не пересекся. Быстров старательно избегал смотреть в умные глаза Лизы.
   Было чего. После того, как Дугал опустил последний удар на голову биолога, заявив, что Лиза - его дочь, депрессия начала грызть душу Толика с удвоенной силой. "Да, - говорил внутренний голос. - Она ему не любовница. Но она его ДОЧЬ! И только один господь Бог знает, что из себя представляет Лиза в натуральном своем обличье...".
   Быстров вроде бы не верил во Всевышнего. Он считал, что приличному ученому с известным по всему миру именем не пристало отдавать свою судьбу в руки неких таинственных высших сил. Сегодня его душевное равновесие основательно покачнулось. Высшие силы есть. Вот они - прилетели из мрачных глубин космоса, живут вторую тысячу лет и запросто манипулируют такими технологиями, которых у нас, людей, еще нет. Одновременно с загробным гласом ее величества Депрессии в душе Толика пищал еще один, но тоненький голосок. И если бы биолог прислушался к нему, то мог бы расслышать такие слова: "Дурак ты, Быстров! Боги горшки не обжигают. То бишь не варят картофельное пюре команде мужиков-проглотов и не слушают "AC/DC", положив голову на плечо простому парню-биологу...". Но Толик не обращал внимания на этот, безусловно, предательский голос-искуситель. Куда ему до Дворжецкой!..
   Так бы, наверное, и съела б его тоска, но, к счастью, во время одной из очередных атак депрессии, на землю (то есть, под землю) спустилась богиня. Она же Елизавета Дворжецкая. "Богиня" отключила плейер, достала из ушей (из ангельских ушек!) головки наушников и вполне по-земному спросила у Быстрова:
   - Толик, ты влюбился что ль?
   - А? - поднял недоуменную голову тот.
   - Ты влюбился, спрашиваю?
   - Влюбился, - сознался Быстров и понуро опустил глаза.
   - Ты ведешь себя так, словно котенок, нассавший по незнанию в любимые тапки хозяйки, а не человек, через камни души которого пробился чудный росток светлого чувства...
   - А?? - еще больше ошалел Быстров.
   Лиза поняла, что дальнейший разговор бессмысленен. Это понял и сам Толик, подумавший, какой же он дурак, упустил такой шанс! Он открыл рот, чтобы признаться Лизе в своей дурашливости, но не успел произнести и одного звука, как был полностью поглощен ее поцелуем. ЕЕ! Ее божественным, несравнимым ни с каким земным наслаждением поцелуем.
   Конечно, такой ход событий не сыграл на пользу разума Толика. Его мозг сдался. Быстров начал лепетать какой-то несусветный бред, что-то о недостижимости им, простым смертным, высот божественной Лизы, когда она отстранилась от него (Толик даже побледнел от мысли, что вот сейчас она и уйдет!) и тихо произнесла:
   - Я человек, Толик.
   - А??? - в третий раз очумел биолог.
   - Блин, на вас никакого "Нормата" не хватит! Толя, я человек! Такой же, как и ты. Да, я дочь Дугала, но родилась 27 лет назад на Украине. Погулял мой папаша по тамошним бабам!..
   - У-у-у, - замычал Быстров. - Тогда я тебя люблю.
   И тут же осекся, поняв, что выложил свой самый главный и, в общем-то, единственный козырь.
   Лиза только улыбнулась на эти слова, но кокетливо отвела глазки. По-настоящему, а не так, как хотят этого многочисленные поклонники. Но она ничего не сказала в ответ, а только взяла его за руку, молча позвав за собой...
  

***

  
   - Итак, господа, продолжим наши беседы, - начал Эрик, как только все успокоились после признаний инопланетянина о возрасте и родстве с Лизой. - Думаю, Елизавета, заимевшая новый статус в ваших глазах, - хороший лектор, и мы позволим ей ознакомить нас с очередной порцией информации. Так, Лизонька?
   - Насколько я помню, мы остановились на выгрузке зародыша, - вместо подтверждения продолжила рассказ Дворжецкая. - Зародыш, как известно, имеет свойство со временем превращаться во взрослую особь. Эта взрослая особь и есть Посредник. Когда президент Первой Галактической Федерации говорил об основании одноименного института, он имел в виду возможность установления удаленного контакта с цивилизациями, живущими за сотни тысяч световых лет от планеты-доминанты ПГФ. Это не значит, что всякий зародыш, выросший во взрослую особь, тут же начнет ломиться в двери, к примеру, вашей Организации Объединенных Наций. Разумеется, его отправят в специфическую лечебницу, где курс сильнодействующих нейролептиков выбьет из него галактическую дурь. Посредник вступает в диалог с цивилизацией только в нескольких, я бы сказала, исключительных случаях.
   О первом уже немного говорил Эрик, но сейчас его слова станут для вас более ясными. Возьмем планету Земля в Солнечной системе. На ней существует достаточно высокоразвитая цивилизация, которая уже помышляет об исследовании ближайших планет системы. Здесь работают великолепные ученые... - (в этот момент Дугал согласно кивнул, обводя всех присутствующих своими глазами) - ...Существуют институты, академии, научная база. Позволяют финансовые средства. Но, как отметили выше Ровани и Казаков, сильные мира сего не хотят тратить деньги на космос, который, по их мнению, пустышка. Я ставлю сотню американских долларов, что земляне никогда не побывают даже на Марсе! И никогда не выйдут на просторы Галактики! Никогда! - завелась Лиза.
   Все молчали. Молчание было единодушно согласным.
   - В таком случае Посредник может выйти на контакт с ученым миром и передать ему технологии выхода в дальний космос. Что-то вроде входного билета в Галактическую семью.
   - Можно было бы ожидать контакта Посредника на Земле в нашей ситуации? - задал главный вопрос Мишель, вертящийся на языке у всех ученых.
   - Нет, - ровным голосом отрезал Эрик. Среди собравшихся прошмыгнул недовольный гул. - Тому несколько причин. Первая: земная наука еще не готова должным образом воспользоваться продвинутыми технологиями. Вторая: вероятность того, что вы дорастете до этих технологий, исчезающе мала. Человечество сделало ставку на тяжелую промышленность, бесповоротно испортив экологию. Переход к постиндустриальному обществу произошел слишком поздно, всего 20-30 лет назад. Вы не успеете. Быстрее закончится нефть и газ. К лично моему большому сожалению.
   - Однако вы на контакт все-таки вышли... - затянул песню Ларссон.
   - Значит, имеет место другой исключительный случай, - подпел ему Мишель. - Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Вы нам тут про грибы всякие рассказывали, про малое количество хороших планет...
   - Да. В ином случае поселенцы Первой Галактической Федерации добрались бы до шестого витка Галактики через 10-15 тысяч лет. Не раньше. Уж тогда Посредник, то есть я, вышел бы на контакт с человечеством. Если бы оно, конечно, уже не жило в пещерах и не ело бы сырое мясо.
   - Не высокого вы мнения о нас, Дугал, - раздраженно выговорил Казаков.
   - Высокого. Вы - молодцы. Только вам не повезло, что Солнце так далеко от ядра Галактики.
   - Так, Дугал, хватит юлить, - буркнул Ровани. - Вы вышли на контакт с какой целью: договориться с человечеством о том, что к нам прилетят сотни тысяч (миллионы? миллиарды?) просвещенных жителей Первой Галактической Федерации или чтобы отразить вероятную атаку грибницы? На всякий случай - авось планетка пригодится ПГФ...
   - Третье, - тут же ответил коротышка. Мы просто хотим помочь вам. Это решение принято мной и Лизой. Без санкции руководства ПГФ.
   - Почему?
   - Потому что оно не выходит на контакт.
   - Вот как...
   В зале стало тихо. Каждый катал последние фразы Дугала в своей голове, примеряясь, можно ли верить коротышке или он просто оболванивает доверчивых землян, забирая у них, словно у дитя конфетку, родную планету.
   Следующим заговорил Быстров.
   - Вы как хотите, а я ошарашен, - сказал он и сделал паузу. Потом добавил: - Вся картина у меня голове. Все понятно, все разумно и вообще. Но меня мучают два вопроса. Первый: причем тут Марс с тенями вокруг Олимпа? Второй: кто нас всех пытался убить?
   Все как один согласно забубнили. Быстров, вопреки своей привычке, сформулировал не два идиотских, а два важных вопроса. Тем более обескураживающим показался ответ инопланетянина:
   - Не знаю.
   - Что?? - закричало четыре луженых мужских глотки.
   - Что слышали. Я в самом деле точно не знаю, что происходит на Марсе.
   - Дугал, как это понимать? Давайте изъясняться точнее, - нажал Ровани.
   - Мишель, Анатолий, Барт, Артем Сергеевич, - для всех вас еще раз повторяю: я не знаю, что происходит на Марсе.
   - Тогда какого черта вы выходите на контакт с теми, кто принимает тени вокруг Олимпа за искусственно созданные? - продолжил атаку директор.
   - И почему нас пытаются убить? - добавил Быстров.
   - Зачем везете нас на край света и прячете под землей? - вставил копейку Ларссон.
   - Наконец, рассказываете нам то, что можно посмотреть только на сеансе фантастического боевика? - закончил за всех Казаков.
   - Отвечаю по порядку. Я хоть и не знаю, что конкретно происходит на Марсе, но уверен, что это как-то связано с галактическими цивилизациями или приходом в Солнечную систему грибницы. Второй вопрос намного проще: вас пытаются убить, потому что кто-то не хочет посвящать в планы относительно планеты Земля посторонних лиц. Третье: я прячу и спасаю вам жизни в силу того, что такова работа Посредника. И четвертое: здесь собрался квартет классных ученых, с которыми лично я планирую прояснить ситуацию. Правда вот не знаю, вы здесь случайно или по чьему-то велению... В любом случае, надеюсь, все вопросы сняты?
   Вопросов появилось в сто раз больше, о чем инопланетянам дал понять поднявшийся за столом ор. Дугал как мог сдерживал нападки ученых, пока не встал во весь свой карликовый рост и не вытянул вперед руки, требуя немедленной тишины.
   - Господа! С этой минуты я объявляю вот что: каждый из вас вправе сейчас же, здесь же отказаться от дальнейшего сотрудничества со мной. В этом случае я гарантирую, что вы будете жить на базе "Хаммерфест", ни в чем не нуждаться и не бояться за свою жизнь. Как только опасность покушения исчезнет, я отвезу вас в Стокгольм, а Мишель... - (он повернулся к директору и дождался от него утвердительного кивка) - ...посуетится насчет возвращения рабочих мест. Единственное условие: с выходом из базы вы будете обязаны забыть все, о чем здесь велась речь. В этом поможет мне специальный прибор. Безболезненно, мгновенно и стопроцентно. Те же, кто остается со мной, автоматически соглашаются на выполнения ряда условий...
   - Оглашайте, - высказался за всех Ровани.
   - Первое: выполнение указаний Посредника. Беспрекословно, точно и в срок. Второе: максимальная отдача, использование всех своих внутренних резервов и знаний. Третье: индивидуальный риск. Сами понимаете, никто, в том числе и я, не знает, что нас ждет впереди. Так что гарантий никаких, что вы... ммм... вернетесь домой. Как бы двусмысленно это ни звучало.
   Так как все сохраняли молчание, Дугал закончил:
   - Информация, которую я буду сообщать дальше, предназначена только для тех, кто согласен на вступление в команду. Отказавшихся прошу удалиться в жилые помещения. Итак?... - обвел он взглядом ученых.
   - Я с вами, - одновременно произнесли Казаков и Быстров и переглянулись между собой.
   - После всего того, что я услышал, было бы крайне глупо отказываться наблюдать за последующими событиями со стороны. Всегда хотел быть в центре, - сказал Барт и уставился на Дугала. Тот кивнул.
   - Куда ж я без своих парней, Эрик? - пробасил Ровани и изнасиловал очередной (десятый за два часа?) окурок в пепельнице.
   - Благодарю за доверие, - степенно поклонился все еще стоящий на ногах Дугал, и сел за свой стул. - Тогда продолжаем.
   Компания помолчала несколько секунд, и Дугал начал свой очередной монолог:
   - Знаки стали появляться на Марсе с 1988 года. Их замечали профессиональные астрономы и астрономы-любители. Все те, кто вылезал в прессу или на телевидение, или в специализированные издания с сообщением о необычных тенях вокруг горы Олимп, сейчас мертвы. Знаки также были замечены в 2003-м году, и сейчас - в 2018-м. Думаю, не стоит уточнять, что выскочки из 2003-его тоже спят по могилам. Ситуация изменилась вчера. Несложно догадаться, что тени появляются в пиковое время великих противостояний Марса и Земли, поэтому мы с Лизой были готовы к новым покушениям на ученых и заранее попытались спасти наиболее... ммм... романтически настроенных из них - вас четверых. Поверьте, все те, кто в ночь на 1 августа наблюдал за тенями по всей планете, уже покоятся с миром. Вам повезло, что мы выбрали ЦИПСС, как наиболее продвинутый центр на Земле. Мы ожидали, что в нем работают лучшие - и не прогадали.
   Ситуация изменилась еще и в том, что... тени из мобильных превратились в стационарные, что вчера лично наблюдал Барт Ларссон. Именно этот факт больше всего настораживает нас. Мы считаем, что в ближайшие сутки на Марсе откроется Щель, через которую... - здесь Дугал сделал эффектную паузу, и не прогадал с реакцией публики, - та затаила дыхание и поедала глазами инопланетянина. - ...Будет транслирована из Галактики капсула. Капсула Посредника.
   - Эй! - вскричал Мишель. - Вы уже прилетели к нам давно!!
   Остальная публика молча разинула рты, не в силах что-то произнести.
   - Значит к нам едет Посредник от другой цивилизации!
   - Цивилизации грибницы? - смог справиться с удивлением Быстров. - Но вы же говорили, что они - суть одна клетка, а не разумный организм.
   - Быстров, вы плохо слушали меня. Я вам указывал, что грибница не может существовать сама по себе. Ей кто-то управляет. Если я правильно понимаю, в капсуле мы найдем на зародыш, а грибные споры.
   - И что теперь делать? - развел руками Ларссон. - Как будто здесь, под землей на краю света мы чем-то можем помочь...
   - Можем. Лиза, ты должна мне сто долларов. Мы летим на Марс.
  

***

  
   Марс-18 - Посреднику
  
   Приказываю начать второй этап операции с прибытием в "Хаммерфест" Артема Казакова и Барта Ларссона.
  
   Посредник - Марсу-18
  
   Второй этап операции начат.
  
   Глава 8
  
   Он не помнил, как они очутились в какой-то жилой комнате, которая будто была готова к их появлению. Лиза тихо закрыла дверь, аккуратно щелкнула замком и молча стала сдирать с Быстрова одежду. Толик чувствовал себя неловко. И хотя женщин в его постелях всегда хватало, Быстров понимал, что Дворжецкая - особенная. В какой-то мере потому, что в отцах у нее ходил самый настоящий инопланетянин, которому скоро отмечать очередной почетный юбилей. Каких-то 1825 лет. Но по большей части из-за кошмара, приснившегося биологу на пути из Стокгольма в Осло.
   Лиза сразу заметила, что с ним что-то не так.
   - Толик, что случилось? - в ее глазах стояло искреннее участие.
   - Все нормально.
   - Это из-за сна?
   - Ты всегда догадываешься... - облегченно прошептал он.
   - Но сейчас, здесь, - это не сон, - просто объяснила она ему.
   Но... Ее тело действительно было упругим, крепким, какие и нравились ему. Богиня! Она делала все, как он хотел, будто предугадывая или вовсе зная любое его, даже самое потаенное желание. И это разгоряченное дыхание, невнятный шепот, ритмичные вздохи, стоны, крики - все заводило Быстрова.
   Лиза была лучшей женщиной из тех, что побывали в его постели.
   Она наклонилась к его уху, чуть куснула мочку, зашуршала дыханием, прерывисто, но очень нежно. "Ты ведь меня любишь, Толя?". "Люблю! Люблю так, как никогда и никого не любил!" - тот с радостью бросился в омут с головой. "И я тебя люблю, Толенька..." - тихо проговорила она и вдруг оказалась сверху, в позе наездницы.
   Ритмично задвигались тела. "Лиза, счастье мое, радость моя, - нес любовную чушь Быстров. - Будь моей всегда, пожалуйста, будь, а я буду всегда твоим". "Буду, милый, обязательно буду", - легко улыбнулась она. Толик чувствовал, что до оргазма оставались считанные толчки. И когда это случилось, когда они побывали на пике наивысшего наслаждения, Быстров наконец полностью расслабился. "Это действительно не сон, - лениво бултыхались мысли в одурманенной любовью голове. - Не сон...".
   Они лежали на кровати, разгоряченные, словно полные сил юнцы, отдавшие друг другу тела со всей страстью, на которую способны только молодые и влюбленные, и разговаривали. О нем, о ней, о Марсе. О далеких звездах и планетах, о галактике и о них двоих в ней. А потом снова и снова любовь выходила на бис, пока оба, обессиленные и счастливые от своего бессилия не заснули крепким сном.
   - Лиза, расскажи мне о себе, - сказал он утром на следующий день.
   - В 1988-м, когда произошли первые убийства ученых, отец постоянно проживал в СССР. Посредники вообще всегда селятся там, где наиболее сильная научная школа. Внешность, конечно, у него была другая, эдакий классический мальчик-ботаник, с молодых лет окунувшийся в водоворот опытов, поисков, симпозиумов и монографий. Так вот он даже устроился работать в один научно-исследовательский институт, где... случилась любовь. Удивительно, конечно, но факт остается фактом. В 1991-м родилась я, а вместе с моим рождением распалась эта самая необычная семья на планете Земля. Почему распалась? А почему распадаются семьи? Не сошлись характерами, взглядами да и дурацкое время было - 91-й... Из науки уходили в "челноки", вчерашние доктора физики и математики стояли на лотках да торговали кожей из Турции. Мама хотела так, отец - нет. Вот и разошлись.
   - Обычно дети остаются с матерями.
   - Отец никогда не рассказывал, как он забрал меня к себе. Думаю, что матери некогда было смотреть за дочерью из-за постоянных перелетов Киев - Стамбул - Киев.
   Толик замолчал, почувствовав, что неосторожно нащупал очень больную мозоль, и как можно непосредственнее сменил тему разговора. Как всегда в своей дурацкой манере:
   - А ты была в космосе?
   - Толик, ты когда-нибудь вообще с женщинами откровенно разговаривал? То про отношения между родителями выясняешь, то перескакиваешь черти знает куда...
   - Извини.
   - Не была.
   - А хочешь?
   - Хочу.
   Толик замолчал, прикурил сигарету, уставившись в потолок обитый пластиком, и начал медленно пускать вверх дымные кольца.
   - Наверное напишешь лучший в своей жизни репортаж, а, Дворжецкая? - с улыбкой спросил биолог.
   - Мне почему-то кажется, что так оно и будет.
  

***

  
   После того, как Дугал завершил рассказ о Посредниках эффектным аккордом "Мы летим на Марс", по уже установившейся доброй традиции среди собравшихся наступила тишина. Да, это были удивительные слова. Пожалуй, они прозвучали намного более фантастично, чем все, что говорили в столовой предыдущие часы. Ха! Одно дело, когда некий коротышка рассказывает о далеких мирах, которые там, за миллионы парсек отсюда; другое дело, когда он предлагает слетать на Марс.
   На Марс. 60 миллионов километров туда и на десяток больше обратно.
   Между тем все присутствовавшие ученые автоматически порылись в памяти на предмет пилотируемых полетов. Итоги, прямо скажем, были неутешительные. После того, как Юрий Гагарин сказал "Поехали!" (а сам, кстати, полетел), человек поднимался в космос сотни раз. Но только единожды представители земной цивилизации сделали то, что собирался Дугал. Да и сравнивать тот полет на Луну с полетом на Марс было, мягко говоря, некорректно, как некорректно сравнивать недельную тряску в вагоне Москва - Владивосток с часовой давкой до Королева. Так думалось Артему Сергеевичу.
   Мишель Ровани, расправляясь с сотой за вечер сигаретой, хитро прищурил глаза, незаметно, из-под век, пожирая ими коротышку. В голове директора ЦИПССа уже практически сложилась вся мозаика августовской заварухи 2018 года, когда Дугал в очередной раз подкинул шустрому мозгу Мишеля задачку не из легких. Если бы Ровани читал русских классиков, он бы обязательно спросил у Эрика "Откуда дровишки?", но директор увлекался наукой, изысканными блюдами и табаком, а потому спросил прямо:
   - А где корабль-то возьмем, гражданин Посредник?
   - Да-да, Дугал, только не говорите, что вы спаяли его в юные годы, - моментально пошел в атаку за спиной шефа Быстров.
   - Не скажу. Корабль спаял не я.
   - Эрик, у нас к вам просьба. Вы понимаете, что вся наша честная компания устала белеть, краснеть, подпрыгивать, ронять вилки и потеть? Дело в том, что у меня уже болит лицо строить удивленные гримасы... А вы отдаете себе отчет в том, что старина Мишель скурил по меньшей мере три пачки сигарет? Что у Ларссона намечается нервный срыв, вроде моего вчерашнего? Что Казаков - престарелый человек, ему бы сердце беречь?..
   - Все у него с сердцем в порядке, - автоматически ответил Дугал.
   - ...Что я уже устал жрать ваш долбанный "Нормат"!? - не заметив реплики Эрика, закончил на повышенных тонах биолог.
   - Отдаю. Но удивлен не меньше вашего. - Своим фирменным ровным тоном парировал инопланетянин. А через секунду собрался вылить холодный ушат воды на присутствующих: - Корабль собран...
   - ...Военными! - неожиданно закончил за него Мишель. - Я сразу догадался! Вы, конечно, чего-нибудь подправили на нем, скажем, припаяли пару важных деталей, чертежи которых нашлись в электронных мозгах капсулы Посредника...
   Быстров начал аплодировать. Он готов был боготворить шефа только за то, что тот наконец-то удивил самого Дугала. Да, на лице у коротышки не было градин испарины, у него не дергались веки и губы, из его рук даже не выпал ни один столовый прибор, но Эрик изумленно распахнул глаза на Мишеля, а это, Быстров знал точно, дорогого стоило:
   - Как вы догадались?
   - Вы оставили себе логическую лазейку в ходе разговора со мной и Казаковым о перспективах посещения ближайших планет Солнечной системы. Да, денежным мешкам не нужен Марс, на нем не заработаешь. Но Марс нужен военным. По крайней мере, он был нужен им в годы противостояния двух империй. Не удивлюсь, если и сегодня ушлые китаезы тихой сапой собирают армаду пластиковых межпланетных кораблей, на которых они полетят заселять СВОЙ Марс. А, Дугал?
   - Ммм, Мишель, я оценил ваш интеллект. Вы полностью правы. В том числе вы правы, употребляя прошедшую форму глаголов. Военным БЫЛ нужен Марс, как раз в годы противостояния двух империй. Технология полета до некоего небесного тела и обратно была отработана еще в 1969 году, а принципиальных отличий между полетом на Луну и полетом на Марс нет.
   - Как же! - включился в пикировку Казаков, только что обмозговавший это сравнение. - Для вас, Дугал, может быть нет "принципиальных различий" между 460 тысячами и 60 миллионами километров, а вот для землян есть. Грубо говоря, до Луны лететь 100 часов, а до Марса в лучшем случае - 16 месяцев.
   - Да, это и стало камнем преткновения для военных разработок. Они так и не смогли решить проблему достаточной для полета Земля - Марс скорости. За них пришлось решить ее мне.
   - Паяли?
   - Не ерничайте, Быстров. Паял. Вот этими руками, - показал открытые ладони Дугал.
   - Работает?
   - Не знаю, - с улыбкой пожал плечами Эрик.
   - Где корабль, Дугал? - сделал очередной заход в лоб инопланетянина Мишель.
   Быстров уже привык, что Эрик часто уклоняется от прямых вопросов, и поэтому не удивился, когда тот вместо точных координат сказал, что уже глубокая ночь, и пора, наконец, всем хорошенько отдохнуть. Мол, завтра будет тяжелый день. Так и сказал, "тяжелый день". Если бы биолог был ясновидящим и мог предсказывать будущее, за эту формулировку он бы обязательно пожурил Дугала. Или удушил.
   После короткого чаепития с какими-то полуфабрикатами, названными по ошибке "сдобой", все разошлись выбирать комнаты. Казаков несколько отстал ото всех, долго и нудно бубня про отсутствие пышных бубликов и жирного сливочного масла, но все-таки усталость победила хандру, и Артем Сергеевич, обреченно покачивая седеющей головой, побрел за остальной компанией.
   Утро началось в той же столовой, где закончился вечер. Лиза снова взялась кухарить, однако на этот раз дело пошло куда веселее: помогал Быстров. Его нежное отношение к Дворжецкой не осталось незамеченным от ученых, что определило ход и направление многочисленных шпилек, отпускаемых каждым по очереди. Не участвовал в травле только Дугал, смотревший на ребячество взрослых людей сквозь пальцы. Он вообще будто не замечал изменений в поведении дочери и ее ухажера.
   - А Толик-то наш, того! - скалясь сквозь клубы дыма, начал барражирование над станом влюбленных Мишель.
   - Дочку у папки увел, вот что! - пристроился в хвосте Ровани Казаков. Он мстил Быстрову за то, что биолог нашел тени на Марсе и в ходе цепи событий лишил его законных бубликов на завтрак, обед и ужин.
   - Да-да, коллеги, предлагаю рассмотреть антиобщественное поведение нашего сотрудника на ближайшей планерке у Мишеля, - добавил в общий котел Ларссон.
   - Барт, где вы набрались этой советчины - у Дугала или вы сами тайный поклонник СССР? - нисколечко не обижаясь, со светлой улыбкой и открытой душой пальнул холостым Быстров.
   - Не придирайтесь к определениям, мой мальчик, - плюнул в ответ капелькой желчи Ларссон. - У нас, между прочим, на повестке дня спасение планеты, а вы заводите шуры-муры... Я, конечно, по Марсам не ходок и вообще в подобных заварушках ни разу не бывал, но фильмы смотрел, книги читал. Так вот, Быстров, в книгах и фильмах не к месту вспыхнувшие чувства между молодыми людьми всегда приводили к трагедиям. Личным или общим.
   - Не те фильмы вы смотрели и не те книги читали, уважаемый вы наш геолог из отдела "Венера", - так же добродушно, как и прошлый раз, парировал Толик. Он уже набрал воздуха в легкие, чтобы продолжить, но, наконец, в беседу этих умных людей вступил Дугал:
   - Ну все, хватит. Заправляемся едой и работаем.
   - Дугал, поддерживаю! - тут же расправился с окурком Ровани и громко уселся на стул, откуда-то незаметно выхватив, будто профессиональный карточный шулер, вилку и нож. Правда Лиза заметно сбила спесь с Мишеля, подсунув ему вместо привычной для директора утренней яичницы и бекона... манную кашу.
   - Что это? - натурально скривился толстяк.
   - Манная каша, - ответил за дочь Дугал. Очень питательно и легко усваивается организмом. Отвыкайте от холестерина, это смерть.
   - Для меня смерть - это манная каша! - гневно сверкнул глазищами Ровани. - Вы рискуете потерять ценный кадр!
   - Жрите, - просто ответил Эрик и уткнулся в тарелку.
   На минут пять в столовой установился хрупкий мир. Битвы из глобальных превратились в локальные, а цели поменялись. Вместо того, чтобы продолжать пикировку с нововлюбленной парочкой, Мишелю приходилось прикладывать все силы на то, чтобы покорить тарелку каши. Это давалось ему с трудом. Ровани заметно нервничал, часто халтурил, облизывая ложку не до конца, но, как настоящий мужик, не сдался и всего вторым или третьим пришел на финиш. Первым, разумеется, стал Казаков. Манная каша долгие годы была его единственным спасением в лихие первые годы молодой страны Россия, а за это время он не только не растерял к ней любовь, но наоборот, воспылал еще более нежными чувствами. Почти как к бубликам.
   Как только компания перешла на чай, разговоры возобновились, однако шуткам и шпилькам больше не было места в беседе ученых. Все понимали, что время веселья окончено.
   - Дугал, давайте все-таки уточним, как мы полетим на Марс, - по праву главного специалиста по красной планете начал Артем Сергеевич. - Я думаю, вы знакомы с тем списком проблем, который встает перед задумавшим осуществить такое грандиозное путешествие.
   - Да, сейчас от состоявшегося около двух суток назад великого противостояния не осталось и следа. Круговая орбита Земли и эллипсоидная Марса, а также значительная разница в скоростях вращения вокруг Солнца привели к тому, что расстояние между планетами растет с огромной скоростью. Переведя на сухие цифры, мы получим вот что: космическому кораблю, команда которого хочет добраться до Марса хотя бы за упомянутых 16 месяцев, уже сейчас нужно вылетать в космос, а с выходом на орбиту Земли развить просто фантастическую по земным меркам скорость, прибавляя при этом по 18 километров в секунду.
   - Так какого хрена мы торчим под землей и жрем манную кашу? - из-за клубов сизого дыма раздался бас Мишеля.
   - Потому что человеческому и инопланетному организму требуется отдых, - менторским тоном ответил Дугал. - Я не могу постоянно держать вас на своих медикаментах.
   - Не томите, Эрик, - заерзал на стуле Ларссон.
   - До Марса мы доберемся за несколько часов. Между Землей и красной планетой существует Щель гиперпространственного перехода.
   - А я думал, что Щели бывают только между системами... - надул губы Быстров.
   - С чего вы это взяли? Щели, кто бы их ни сотворил в глубокой древности, работают не только на галактических расстояниях.
   - Откуда вы знаете, что переход есть от Земли к Марсу?
   - Капсула. Когда Посредника заселяют в какую-то систему, капсула передает ему информацию обо всех ее особенностях, естественно, отдельный раздел посвящен Щелям.
   - Между Землей и другими планетами что-то подобное есть?
   - Нету.
   Это короткое слово толкнуло всех присутствующих к шевелению извилинами. Полминуты спустя все четверо пришли к выводу, что на Марсе, видимо, миллионы или даже миллиарды лет назад существовала жизнь. Разумная. Хорошенькое начало нового дня...
   - Наша задача на Марсе? - вновь взялся за решение текущих проблем Мишель.
   - Прошу пройти в командный зал, так как нужно ознакомить вас с наглядными материалами, - сделал приглашение вместо ответа Дугал.
   Быстров и Эрик наскоро расставили кресла напротив вогнутого экрана, причем сделали это в форме полукруга, так, чтобы одновременно было удобно общаться между собой и смотреть на изображение. Когда все расселись, а Мишель закурил, Дугал щелкнул своим телефоном, и экран осветился рыжеватыми цветами Марса.
   Гора Олимп! Да, этому творению природы как нельзя лучше подходит его "божественное" название! Казаков смотрел на изображение, знакомое ему до мельчайших подробностей, но снова и снова прокручивал в голове характеристики горы. Поток мыслей ученого прервал Посредник:
   - Артем Сергеевич, вы, безусловно, лучший специалист по Марсу на планете Земля. Не откажите нам в удовольствии послушать краткую лекцию об Олимпе.
   - Конечно, конечно, - на секунду засмущался Казаков. - Итак, гора Олимп - самый высокий вулкан в Солнечной системе. Во всяком случае, пока что астрономы не нашли ничего более грандиозного на всех восьми планетах. Особенностью марсианских вулканов можно считать то, что они имеют очень широкий "фундамент", то есть плоские предгорья. Олимп - не исключение. Его диаметр составляет 624 километра в поперечнике! Самый близкий по характеристикам вулкан на Земле расположен на Гавайских островах, но его ширина в поперечнике "всего" две сотни километров. Вообще, марсианские горы почти все такие, это следствие малой гравитации и очень активного вулканического прошлого красной планеты. По мнению ученых, лава на Марсе была несравненно более жидкой, нежели земная, что и обусловило нынешнюю картину.
   На большей части уклон Олимпа составляет всего около 5 процентов. Если человеку когда-нибудь придется покорять этот вулкан, думаю, особых трудностей на большей части пути он не встретит. Малая гравитация, пологие склоны - это будет скорее прогулка, чем занятие альпинизмом.
   Трудности начинаются где-то на уровне 9-10 километров. Сначала уклон увеличивается постепенно, достигая 10, 15, 20 процентов, а потом и вовсе всех 40-45. На высоте полутора десятков километров Олимп из милой горы с ровными склонами превращается в грозную и неприступную скалу с сотнями и тысячами глубоких пропастей, разломами, впадинами и трещинами. Наконец, шапка. Навершие Олимпа вновь напоминает нам его "фундамент", - плоское, ровное, без видимых естественных препятствий. Жерло вулкана гигантское - около 60 километров в диаметре, глубокое, уходящее внутрь горы на 1-2 километра, не меньше. Если судить по многочисленным фотографиям, дно вулкана тоже плоское.
   - Какова общая высота Олимпа? - задал кто-то из ученых вопрос. Казаков не видел, кто именно, так как не отрывал взгляда от изображения.
   - На этот вопрос нет точного ответа. Высоту гор на планетах Солнечной системы измеряют по сложной технологии, завязанной на атмосферное давление. Есть разные данные, но если взять среднюю величину, мы получим около 25 километров. - Артем Сергеевич замолчал, давая передышку на переваривание новой цифры, чем воспользовался Быстров, тихо присвистнувший от удивления. - Более или менее точно можно сказать, что высота Олимпа без "фундамента" - 21 километр и 200 метров.
   - Олимп "спит"? - спросил Ларссон.
   - Уже около миллиарда лет, - ответил Казаков. - На Марсе продолжается геологическая активность, но в другом полушарии. Да и назвать это "активностью" тяжело.
   - Спасибо, Артем Сергеевич, за лекцию, было очень интересно познакомиться с горой Олимп. Теперь продолжу я, отвечая на вопрос Мишеля о нашей задаче. Итак, мы летим на Марс, приземляемся в районе вулкана, поднимаемся на Олимп, забираем капсулу, если та действительно найдется, и возвращаемся домой. Добавлю, что посадка непосредственно на сам вулкан невозможна, несмотря на то, что его навершие столь велико. Невозможна потому, что за тонким слоем вулканической породы, в жерле могут скрываться огромные пустоты, а это грозит обвалом и потерей корабля.
   Мишель, услышавший наконец ответ на свой вопрос, невольно охнул.
   - Дугал! Сообщайте детали без дополнительных подстегиваний с моей стороны! Почему капсула транслируется конкретно на Олимп, а не, скажем, Эверест?
   - Потому что Олимп - это антенна, гигантская 25-километровая антенна, каких нет на Земле, - обогнал Эрика Ларссон. Я никак не мог объяснить самому себе, в чем смысл трансляции капсулы на красную планету, от которой до Земли еще лететь 60 миллионов километров? Видать Щель открыть не так просто, как рассказывал нам уважаемый Посредник. Никто не задумывался, почему Щели ведут всегда в системы, а не в кусок безжизненного пространства, откуда до ближайшей звезды миллион парсек? То-то. Щели нужен приемопередатчик, ибо все во Вселенной работает по законам физики.
   - Барт, вы растете в моих глазах! - заискрился похвальбой Дугал.
   - Эрик, только прошу вас рассказать, почему трансляции возможны исключительно в противостояния?
   - На этот вопрос, как и на добрую сотню других, у меня нет ответа. Могу лишь с определенной долей уверенности сказать, что попытки открыть Щель в 1988-м и 2003-м годах не увенчались успехом: "тени" вокруг Олимпа не смогли "закрепиться". Зато в этот раз, похоже, трансляция состоится. Или уже состоялась.
   - Что опасного в прибытии Посредника? - продолжал клевать Дугала Мишель.
   - Снова нет ответа. Подозреваю, что Посредник грибницы привезет с собой несколько образцов грибов. Грубо говоря, его и Посредником назвать нельзя, он всего лишь "челнок", доставляющий в системы споры. Я же называю его этим термином только потому, что он на самом деле будет устанавливать контакт с земной цивилизацией. Да, своими способами, помещая всех нас в структуру своего тела...
   - Зачем мы вам на Олимпе? Могли бы и сами управиться, - съязвил Ровани.
   - Вы отказываетесь от полета? - с усмешкой ответил вопросом на вопрос коротышка.
   - Нет!!! - завопил нестройный хор мужских голосов.
   - Но объяснить было бы все же неплохо, - сказал Быстров.
   - Геолог Барт Ларссон на месте разберется со структурой горы, поможет нам понять, куда именно опустилась капсула в жерле вулкана, диаметр которого, напоминаю, составляет 60 километров. Биолог Анатолий Быстров изучит содержимое капсулы Посредника, благо сделать это в безжизненной атмосфере Марса без риска распространения грибницы вполне возможно. Специалист по красной планете Артем Казаков будет хорошим подспорьем для нас в достижении цели и продвижении по поверхности планеты...
   - Подождите, Дугал. Почему вы уверены, что капсула будет нас дожидаться на Олимпе? Транслировавшись на Марс, я бы на ее месте тут же ломанулся к Земле, - вклинился Мишель.
   - Не все так просто. Нанороботам капсулы нужно произвести некоторые работы по совершенствованию зонда, чтобы настроить двигатели зонда на новый гиперпространственный переход. У нас в запасе около трех суток.
   - Так-так, теперь еще кое-что, - продолжал толстяк. - Зачем вам нужен я в полете на Марс, я ведь просто астроном, астрофизик, моя работа - у окуляров телескопа.
   Дугал ответил более чем неопределенно:
   - Вы будете нужны.
   - Вы моральный урод, Эрик! - моментально вспылил Ровани. - Нормально пояснить можете?
   - Нет. - Ровный голос инопланетянина не оставлял сомнений в серьезности его намерений продолжать играть в молчанку.
   - А Лиза? - уточнил Быстров.
   - Лиза... будет управлять кораблем.
   - Она, конечно, прошла курсы повышения квалификации для журналистов и теперь готова отправиться в путешествие по гиперпространственным Щелям, - забрызгал желчью вперемешку с сигаретным дымом Мишель.
   - Оставляю без комментариев, - закончил Дугал.

***

  
   Спустя три часа Быстров в одиночестве бродил по коридору. Где-то внутри огромного корабля завывали мощные реактивные двигатели, с монотонным жужжанием работали антигравитационные механизмы, но для Толика вокруг стояла абсолютная тишина. В какой-то книге в юношеские годы биолог прочитал, что если бы современного человека из информационного общества отправить в Средние века, он, скорее всего, помутился б рассудком. Неизвестный автор писал: представьте, что мир, который вы обнимали с помощью телевизора, интернета, радио, газет, наконец, могли пересечь всю планету из конца в конец за сутки на современном самолете, чтобы оказаться в центре событий, или просто позвонить с одного континента на другой, - уменьшился до размеров родового замка, хутора, деревни. Чтобы добраться до ближайшего административного центра, нужно выезжать затемно, плестись на кляче по разбитым дорогам и возвращаться домой глубокой ночью. А источники информации? Слухи, которыми земля полнится, да глашатай на грязной вонючей площади, оповещающий разный сброд о наградах за поимку беглых преступников и возвещающий о введении нового налога... "Ваш мозг, уважаемый читатель, находящийся в состоянии повышенной готовности, готовый получать и перерабатывать сотни и тысячи мегабайт информации, вдруг практически полностью освободится от привычной работы, - писал автор. - И что тогда? Мозг не потеряет потребности в продуктивной деятельности и будет вынужден эту самую деятельность имитировать".
   Быстров не зря вспомнил ту книгу. Он чувствовал себя последним невеждой из глухого леса, всю жизнь прожившего в землянке, которого из Средневековья отправили в далекое будущее. Он, Толик, дикарь! И вот к нему в землянку постучался случайно заблудший путник, который оказался, ну... библиотекарем из ближайшего уездного города. И он рассказал ему, дикарю-недотепе, какой интересный, насыщенный, прекрасный мир вокруг, частью которого является и он, Толик. "Но от этого я не перестаю быть дикарем", - набычился биолог. "Не перестаешь, - согласился "библиотекарь". - Но ты мог выгнать меня, избить и указать неверную дорогу в лес, где доброго человека загрызли бы дикие животные. Ты этого не делаешь. Ты слушаешь меня, задаешь вопросы, обогащаешь свой внутренний мир". "Но ты уйдешь, а я так и останусь в землянке, снова буду дикарем, которого интересует исключительно, что сожрать на ужин да где найти женщину на ночь", - говорил Толик.
   "А ты иди за мной".
   "Я не могу, я не готов, я дикарь!".
   "Иди!".
   "Не могу!"...
   - Анатолий? - в глаза биологу заглянул Дугал. - Я уверен, вы ноете, потому что недооцениваете себя. Поймите, Быстров, вы не первый землянин, сталкивающийся с новым и неизведанным. До вас были Колумб, Ньютон, Эйнштейн, тысячи других. Они не пасовали!
   - Почему я?
   - А почему Я? Вы, Быстров, как типичный умный ученый, страдающий комплексом неполноценности, не видите вокруг себя своих достижений, принимая их как должное. Но любая мелочь, любая слабина способны вывести вас из душевного равновесия. Если будете продолжать думать в том же духе, вы не только подведете всю команду, но и потеряете нечто большее.
   - Лизу?
   Дугал ничего не ответил. Он смотрел на Толика долгим немигающим взглядом, изучал каждый квадратный миллиметр его лица. Этот бессловесный монолог продолжался без малого минуту. Потом же, так и не ответив на последний вопрос, Эрик развернулся на 180 градусов и пошагал по направлению к рубке.
   Быстров еще долго рассматривал свои пыльные ботинки, а потом сбросил оцепенение и пошагал вслед за Дугалом. Он так и не понял, Эрик прочел его мысли или он не заметил, что размышляет вслух. Да было это не так уж и важно.
  

***

  
   Все смотрели на Дворжецкую. Она невозмутимо обвела взглядом присутствующих, но, как и отец, не посчитала нужным отпускать комментарии. Мишель сдался. В одно мгновение он сник, с его лица сползли ожесточенность и напор, с которыми он бросался в словесные атаки, и даже дым от сигареты, направляемый им строго вверх, гордо, с честью, вдруг поменял свое направление на прямо противоположное.
   - Ладно, я сдаюсь. Продолжайте, Дугал.
   - По нашим расчетам корабль можно посадить где-то в 100 километрах от "фундамента" Олимпа. Это немаленькое расстояние до вулкана мы сможем преодолеть на марсоходе, который был разработан НАСА для каких-то научных исследований на красной планете. Предваряя дурацкие вопросы Быстрова насчет того, паял я его или нет, отвечаю: не паял. Украл. А затем сымитировал взрыв ракеты-носителя, чем очень огорчил руководство фирмы-страховщика, рискнувшей на этой операции заработать деньжат. Да, конструкция, естественно, доработана с учетом наших потребностей.
   Я надеюсь, что на марсоходе мы сможем подняться на "фундамент" и весь путь, пока угол наклона составляет 5-15 процентов, проделаем именно на нем. Затем начнется самая сложная часть операции: подъем на Олимп своими силами. Для этого... э-э... нами запасено некоторое количество костюмов с мини-ранцами на реактивных двигателях. Прошу публику не волноваться, управлять этими штуковинами до чрезвычайности легко и просто. Обращаю ваше внимание на то, что по моим планам мы должны подняться на Олимп в течение суток. Еще четверть земных суток я отвожу на поиск и уничтожение капсулы, и около 12 часов на возвращение к космическому кораблю. Спать не будем. Отдохнем в каютах или... в могиле. Уж простите, не сдержался.
   - "Нормат"?
   - Он, родимый.
   Командный пункт погрузился в тишину. Дугал, не умевший читать мысли, точно знал, о чем думает каждый из четверки. Сможет ли? Хватит ли сил? Он был уверен, что о чем-то похожем думает Лиза. Наконец, направление собственных мыслей инопланетянина точь-в-точь совпадало с мыслями остальных. На карту поставлено многое. Дугал и сам не мог оценить масштаб событий, но он чувствовал своим инопланетным нутром, что игра ведется по-крупному.
   - В случае успеха операции я гарантирую, что землянам, непосредственно Центру по изучению планет Солнечной системы, Посредник Первой Галактической Федерации, то есть я, передаст технологии перехода по гиперпространственным Щелям. В качестве своеобразной награды за мужество, которые вы проявили, согласившись участвовать в операции.
   - Откуда вылетаем? - снова попытался прояснить место нахождения корабля Мишель.
   - С базы "Хаммерфест".
   - Перестаньте дурить голову.
   - Давным-давно перестал, Ровани. Базу "Хаммерфест" в годы разоружения и отказа от ядерных боеголовок действительно уничтожили примерные натовские вояки, что лично засвидетельствовали самые высокие военные чины всех заинтересованных сторон. То, где мы сейчас находимся, и есть космический корабль. Предлагаю не мудрить и назвать его в честь самого северного города мира - "Хаммерфест".
   - Дугал, вам доставляет удовольствие мучить нас незнанием до последнего момента? - поинтересовался у коротышки Казаков.
   - Что скрывать, господа, - доставляет, - мило улыбнулся тот в ответ. А потом вмиг посерьезнел и добавил: - Лиза, начинай подготовку к отлету. Старт назначаю на 12 часов дня.
   - Сейчас, сейчас, Дугал, я вспомню, что говорили в таких моментах американские космонавты!.. - заволновался и защелкал пальцами левой руки Ровани.
   - И да поможет нам Бог, - подсобил ему Ларссон.
   - Точно!
  
   Глава 9
  
   - Я тебе расскажу, братан, как у нас там, в армейке было! - заплетающимся языком сказал Ваня по кличке Танкист. Одновременно он наливал в пластиковые стаканчики дешевую водку, купленную около общаги в коммерческом ларьке, и пытался подмигнуть сидящим напротив двум девчонкам-второкурсницам. И наливал, и подмигивал Ваня из рук вон плохо. Огненная вода, ударившись о край стаканчика, легко перевернула его, и нехитрая закусь, лежавшая на столе, поплыла в неспокойных волнах дешевого пойла. Собравшаяся компания неодобрительным гулом отреагировала на неэкономное расходование водки, однако дальше невнятного бубнежа дело не пошло: Танкист был известен на весь студенческий городок своим неспокойным нравом. А уж заправившись алкоголем, этот типчик был способен на многое, в том числе на раскрашивание физиономии "студентика" фирменным армейским фингалом. Ваня без единой нотки раскаяния в голосе сказал что-то типа "Ого!", вернул стаканчик в исходное положение и пошел на второй заход бутылкой. На этот раз попытку можно было засчитать успешной, если бы не явный передоз с водкой. Но Толик смолчал. Не хотелось сейчас выяснять отношений с Танкистом, тем более они и раньше никогда особо не ладили. Как этот моральный урод затесался среди студентов биофака, не знал никто. Толик подозревал, что не знал даже сам Ваня. Однако каждую пятницу он, строго по расписанию, около семи вечера, объявлялся на входе в общежитие с двумя-тремя "ампулами" во внутренних карманах обшлага. Студенты - народ, как известно, не шибко богатый, - были рады халявной выпивке и терпели Танкиста. Наконец тому удалось покорить расставленные стаканы, и он продолжил: - Служил я в танковых войсках! - сообщил он наисекретнейшую информацию, которую все присутствовавшие слышали уже не меньше десятка раз.
   Не чокаясь, молча, по-мужски, все выпили. По-мужски так же выпили и представительницы слабого пола, еще в прошлом году и не знавшие, что такое водка и с чем ее едят. Толик улучил момент и нагло стрельнул глазами в рыжую Таньку. Та, не засмущавшись, с достоинством захрустела огурцом, умело раздевая взглядом Быстрова. Танкист же не заметил, как у него только что увели даму сердца, и продолжил свои разглагольствования об армии.
   - Я в секретной части служил, где-то в Белоруссии. Так знаете что, салаги? - салаги молчали, так как знали, что Ваню сейчас перебивать нельзя - вмиг по морде даст. - Я ядерные боеголовки видел!
   Услышав эти слова, Толик переключил внимание с Таньки на Ваньку. Быстров, как завсегдатай пьянок с Танкистом, знал все его истории: и то, как он драил плац зубной щеткой, и как гонял духов табуретками и заставлял стирать их носки, и даже редко рассказываемую историю об обосравшемся генерале, которого Ваня вез из части домой к жене и детям. Ваня гордился, что мужественно вынес невообразимую вонь генеральского дерьма, и доставил мертвецки пьяного служаку по месту назначения. Но это было что-то новое.
   - К нам один раз приезжала проверка, из штаба. Как водится, первые два дня жрали казенный спирт, а на третий начали проверять часть. Ну, по началу всякие мелочи были: типа, кровати как надо застелены, травка покрашена зеленой краской, дедовщины типа нет (весь побитый молодняк отправили маршировать по ближайшему лесу) и вообще все супер. А потом подходит ко мне старшина и говорит: "Ты, Ваня, водитель хороший, поэтому повезешь нас".
   Толик представил, что на самом деле это было сказано исключительно матерными словами и в приказном порядке, но снова смолчал. Ваня же, не добившись от второкурсниц снисхождения благодаря такой лестной оценке старшины (рыжая взглядом уже залезла к Быстрову в штаны, а черненькая добралась до исподнего соседа Быстрова по комнате - Сашки Емельянова), продолжил:
   - Поехали мы какими-то лесными дорогами, пересекли КПП, о котором я и не знал. Ехали долго, значит, часа два. Карты мне не давали, старшина только говорил, куда поворачивать. - Ваня остановился перевести дух, выпить еще стакан пойла и отправить в рот вареную колбасу с вставками желтых кусочков сала. - Приехали, значит, к лесному озеру, остановились. Командиры на капоте машины разложили газету, водку, закуску, меня угостили пачкой сигарет, значит, и сказали сидеть и никуда не ходить. Часа два, как водится, приводили себя в норму после вчерашнего. Потом, значит, наконец, самый важный генерал из машины достал черный ящичек. Открывает, а там что-то типа пульта, кнопки всякие, тумблеры. Достает он связку ключей из кармана, выбирает какой-то незаметный ключик и втыкает его в скважину на пульте...
   Толик, невольно вслушиваясь в пьяную болтовню Танкиста, заинтересовался свежей историей от вояки так, что даже перестал телепатически трахаться с рыжей, чем вызвал неудовольствие у своей дамы сердца. Но откровения Вани были куда интереснее толстоватого тела Таньки, не раз мятого им на чердаке общаги.
   - ...Думаю, блин, ща Америку в клочья порвем! - продолжал выделывать кренделя языком Ваня. - Ключ поворачивает, одну или две кнопки нажимает, и... - сделал эффектную (по его мнению) паузу Танкист - ...вода в озере начинает опускаться!
   Эти слова заинтересовали даже черную, имя которой Толик не помнил, что, однако, не мешало ее тоже водить на чердак общежития. Та оторвалась от слюнявых губ Сашки, к которым присасывалась последние минуты три, и с подкупающей деревенской простотой прокомментировала слова Танкиста:
   - Гонишь!
   - Не гоню. Базарю, Валька, было такое.
   Толик с удивлением узнал, что черную зовут Валентиной, но через минуту забыл об этом, поглощенный употреблением водки под аккомпанемент говорящего Вани.
   - Значит, вода в озере сошла куда-то, на дне рыбы какие-то бултыхаются, тина, ил, грязь и мусор. Значит, генерал этот, залудив сто грамм, нажимает еще одну кнопку, и дно разъезжается в стороны. А там шахты стволов, значит, и наконечники красных боеголовок. Ядерные! Нам в учебке долбили, что ядерные всегда красные. "Ядреные, значит, язви твою душу!", - говорил нам прапор Коцман. Хороший был мужик, хоть и жид. Ну да, я не о том. Генерал, значит, посмотрел на все эти дела, смачно сплюнул, сказал какой-то тост, типа "За СССР!". Ну, выпили, как водится, поговорили. Генерал кнопки понажимал, все позакрывалось, вода опять полилась откуда-то с ручьев, и поехали обратно. Старшина мне в машине говорит, ты, мол, Ваня язык за зубами держи, а то посадим. - Танкист явно заволновался, умножив количество своих фирменных "значит" до непотребных размеров.
   - Чего ж, того этого, трындишь-то здесь? - сразу спросил Толик.
   - Так и Союза ж больше нет, - просто ответил Ваня, и выпил очередную порцию яда.
   ...Эту историю Быстров вспомнил сегодня, когда спросил у Дугала, как же он собирается из-под земли, с глубины в двадцать метров, поднять космический корабль и полететь над бескрайней норвежской тундрой на глазах изумленных местных оленеводов и нефтедобытчиков. Эрик ответил, что на самом деле непосредственно над "Хаммерфестом" нет двадцатиметрового слоя промерзшей почвы, а стоит он на мощном подъемнике в шахте, наподобие той, через которую они спустились в корабль. Шахта, само собой, значительно шире. "Здесь, кстати, располагались стартовые стволы ядерных ракет", - добавил Эрик. "Ну а оленеводы?", - напомнил Быстров инопланетянину о второй части вопроса, уже "забытой" Дугалом. "А телефон на что?", - пробурчал тот и зашагал из столовой в сторону рубки.
   Вообще на "Хаммерфесте" после разговора в командном пункте с "наглядной агитацией", царила оживленная атмосфера. Да-да, несмотря на то, что обитателей огромного корабля было всего шестеро существ, они развели такую кипучую деятельность и издавали такое количество звуков, что сторонний наблюдатель мог бы подумать, будто в "Хаммерфесте" только команда насчитывает добрую сотню человек. Особенно в этом преуспел директор. Его огромное тело кружило по кольцевому коридору, выпуская из недр клубы табачного дыма и отдавая краткие и, как правило, бестолковые указания своим подчиненным. "Быстров! Кур-р-рва ты безмозглая! Ройся в интернете по грибам!", "Казаков, едрит тебя налево, а ну давай штудируй про Марс!", "Ларссон, готовь тропу по Олимпу!", "Лиза, ты все системы корабля проверила!?" и в том же духе. Никто и не думал обращать внимания на шефа, а тем паче выполнять его указания. И так ясно, что Быстров о грибах знает все и даже чуточку больше; что Казакову нет нужды снова и снова освежать знания о Марсе - не было такой информации по красной планете, которой не нашлось места в голове Артема Сергеевича. Ларссон, без дополнительных указаний взявшийся за изучение Олимпа и его геологического состава, только лениво отбрыкивался от орущего шефа. Ну а команды Лизе относительно "всех систем корабля" вообще выглядели смешными. Такими, что даже Эрик не выдержал и отчитал Ровани:
   - Уймитесь вы, бог огня и дыма! Присмотрите лучше в хранилище спецкостюмов экземплярчик для вашего гигантского торса, а то так и останетесь нарезать круги по "Хаммерфесту"...
   Мишель, услышав эти слова, сбросил скорость и на ходу выяснил у Дугала, что хранилище расположено за той самой дверью, куда Эрик не пустил ученых в день прибытия на "базу". Получив координаты, авианосец "Мишель Ровани" отплыл в указанную точку, где и скрылся, погрузив помещения корабля в относительную тишину.
   Казаков, Ларссон и Быстров скрылись в информационном блоке, располагавшемся по левую сторону от командирской рубки. Там было установлено с десяток высокопроизводительных компьютеров, подключенных к Интернету и базам данных Европейского космического агентства. Лиза действительно уселась за пульт управления, и тот под ее умелым руководством мигнул сотнями диодов в тестовом режиме, дав знать пилоту, что готов к работе. Дворжецкая блоками включала многочисленные тумблеры, просматривала столбики бегущих цифр на экране и бубнила сама себе под нос что-то с удовлетворенными интонациями. В какой-то момент Дугал сел во второе кресло у пульта, занявшись правой его стороной. Щелкнув одним особо выделявшимся тумблером, он полувопросительно взглянул на мини-табло, висящее над экраном. Оно высветило ряд зеленых нулей, что заметно порадовало инопланетянина. Правда заметить радость на бесстрастном лице коротышки мог бы только профессиональный физиономист вроде Ларссона, но тот вот уже полчаса как мысленно парил над Олимпом.
   Примерно через час Дворжецкая и Дугал закончили проверку систем корабля и уже расслабленно откинулись в креслах, собираясь поговорить, как дверь сзади открылась, и на пороге появился он. Мишель Ровани собственной персоной, облаченный в спецкостюм с закрепленными сзади реактивным мини-двигателем и баллоном сжатого воздуха. За стеклянным шлемом сверкали возбужденные глаза директора. Он с удивлением рассматривал поступающую информацию на встроенный в шлем экран, несколько раз высовывал длинный язык, учась переключать внутренние тумблеры, и что-то радостно говорил Эрику и Лизе. Наконец Мишель сообразил, что его никто не слышит, и поднял забрало:
   - Это поразительно, Дугал! Я никогда бы не подумал, что земные технологии продвинулись так далеко! Вы только посмотрите, какая замечательная у этих костюмов эргономика, как прекрасно они продуманы и удобны для хозяина... - затараторил Ровани, одновременно шаря по бокам в поисках сигарет и зажигалки.
   - Да, все хорошо сделали японцы, - согласно кивнул Эрик. - Только вот забыли учесть, что кто-то у нас сильно любит курить...
   Это сообщение моментально сбило спесь с Ровани, однако он лишь на мгновение дал слабину, изобразив на лице вселенское разочарование. Через секунду он снова с детским любопытством рассматривал костюм, словно и не выкурил за двое суток несколько пачек сигарет. Вскоре к компании присоединились трое ученых, которые тут же присоединились к изучению марсианской одежды.
   До назначенного времени старта оставалось около получаса, когда Дугал предложил заполнить свободное время ланчем, что, разумеется, было единогласно одобрено. Дворжецкая быстро разогрела несколько замороженных пицц и за поглощением этих полуфабрикатов с итальянскими корнями, завязался очередной профессиональный разговор.
   - Дугал, я, конечно, не знаю, как у вас там в дальнем космосе...
   - Не поверите, я - тоже, - уголками рта улыбнулся тот.
   - ...Да, так вот. Я всегда думал, что такой сложный аппарат, как космический корабль, нуждается не только в пилоте и...
   - Штурмане.
   - ...Штурмане, но и в целой команде специалистов, - закончил-таки задуманную фразу Мишель.
   - Я понимаю вас. А также понимаю, что таким мыслям способствуют множественные жилые помещения, которые сейчас пустуют. Объясняю: "Хаммерфест" доработан с учетом моих знаний. Чтобы не лезть в профессиональные дебри, приведу для сравнения пример из жизни планеты Земля. Так вот, еще в конце 80-х годов прошлого века ваши пассажирские самолеты средней и большой вместимости вел экипаж, состоящий минимум из 10 человек, причем почти половина из них постоянно находилась в кабине: пилот, второй пилот, штурман и радист. Спустя всего пятнадцать лет, двое из этого стандартного набора оказались не нужны. Обязанности второго пилота частично взял на себя первый, частично - кремниевые мозги бортового компьютера. Обязанности же радиста между собой поделили пилот, компьютер и штурман. Я понятно объясняю?
   - Разумеется. Вы хотите сказать, что...
   - ...В основном всю работу за нас выполняет мощный компьютер, панель ввода команд которого - это пульт в рубке, - аккуратно перебил директора Дугал, а затем добавил: - Технологии, примененные мной на корабле, ушли на тысячелетия вперед. Поверьте, за эту пропасть времени наука дала возможность сократить экипаж в разы.
   - Расскажите нам о "Хаммерфесте", - перевел разговор на другую тему Казаков.
   - Конечно. "Хаммерфест" можно было бы отнести к классу внутрисистемных катеров, если бы он числился во флоте Первой Галактической Федерации. Чисто внешне его форма напоминает летающую тарелку. Знаю, что множество землян бредит НЛО, которые представляются ими почему-то именно в таком или сигарообразном виде. Половине этих "очевидцев" посещения Земли пришельцами из Галактики пора бы обратиться в специализированные клиники, однако другая половина действительно могла видеть что-то подобное, возможно, что и сам "Хаммерфест", так как это, скорее всего, единственный доведенный до ума экземпляр земного космического корабля. Сердце катера - реактор. Отмечу, что специалисты ПГФ по моим сведениям до сих пор пользуются именно электрической энергией, лишь сменив ее источник - обогащенный уран - на кое-какие другие.
   - Какие?
   - Вы узнаете в случае успеха операции. Поверьте, будете удивлены.
   - Верим. Что с антигравитацией?
   - Ее не существует, увы, - развел руки в стороны Дугал. - Да, полной невесомости избежать можно, вызвав центробежные силы внутри корабля, но дальше этого галактическая наука не ушла.
   - Жаль, - искренне разочаровался Казаков.
   - Дугал, "Хаммерфест" вы вслед за марсоходом стащили? - спросил Ровани.
   - Ну-у... в общем-то да. Официально этот корабль разбился во время испытаний по выходу в высокие слои атмосферы.
   - То есть он даже не бывал в открытом космосе? - насторожился Ларссон.
   - Не бывал.
   - Хорошенькое дельце.
   - Выбора, господа, нет. Точнее есть, но меня он не устраивает. Планирую свой ближайший юбилей отпраздновать в привычном теле, а не в виде серо-зеленого комочка.
  

***

  
   - Ты же понимаешь, что, возможно, мы в последний раз целуем друг друга? - заглянула в глаза Толика его Лиза.
   - Понимаю.
   Они сидели на полу своей каюты и держались за руки. Где-то за крепкими стенами "Хаммерфеста" лежала безжизненная красноватая поверхность Марса. Но о Марсе они не думали, сейчас он не был им нужен. Толику была нужна Лиза, а ей - Толик.
   - Тогда давай еще раз поцелуемся, - как-то по-детски наивно предложила Лиза, будто девочка-подросток, приобретающая первый опыт с неумехой-юнцом. Вместо ответа Быстров наклонился к ней, закрывая собой весь остальной свет. Она целовалась с ним с жадностью пустынного путника, добравшегося до пышно-зеленого оазиса посреди безмолвных барханов. Он - с трепетом, с боязнью растерять хоть одну капельку с ЕЕ губ, пил любовь, упивался ей, внутренне торжествуя, ликуя и снова и снова ныряя в водопады нектара.
   Она первой отстранилась от него и серьезно-серьезно посмотрела в глаза Толика.
   - Быстров, обещай мне, что все будет хорошо.
   - Обещаю, - слово легко слетело с его губ.
   - Тебе 44 года, но ты - мальчишка, - чуть злобно и немного обиженно сказала она. - Такие слова так просто не говорят...
   Он попытался снова приникнуть к ее губам, но она оттолкнула его, с силой, так, что и сама спустя секунду пожалела об этом. Но некогда было извиняться! Из глаз брызнули слезы, они мгновенно проложили борозды по сухим щекам Лизы, скатились до подбородка, закапали на руки растерянного Быстрова.
   Он не знал, что делать. Плачущая любимая женщина - самое сильное оружие слабого пола, и Быстров это понял только сейчас, впервые увидев, что она, чьи руки так ловко управляются с космическим кораблем и с ним, сейчас обессилена, обстоятельствами загнана в угол. Он потерялся в собственных мыслях, почему-то вспомнив, что впервые видит женские слезы с тех пор, как его мать-старушка плакала на свежей могиле отца, и это воспоминание пробудило в нем нежность. Настоящую нежность, на которую бывают способны только самые крепкие мужики. Такие как Быстров. Он сказал всего одно слово, но она поверила ему:
   - Обещаю.
   Лиза шмыгнула носом, вытерла слезы, неловко, на мгновение, посмотрела красными глазами на него, будто уверяясь, что он сказал правду, и снова опустила их вниз.
   - Спасибо, Толя.
   - Я тебя люблю.
   - Я тебя люблю.
   Они молчали. Сидели на полу каюты, держа друг друга за руки и думали о своем.
   За стеной "Хаммерфеста" все также пылил и бросал мерзлые комья рыжеватой земли Марс.
   Планета, которая подарила им Любовь.
  

***

   Ровани дожевал свою порцию пиццы и запустил клубы сизого дыма. Он думал о том, как же непредсказуема человеческая судьба, еще несколько дней назад предлагавшая ему размеренную, спокойную работу на должности директора ЦИПССа, а сегодня бросившая его в гущу невероятных событий, словно испытывая на прочность его самого и его характер. Мишель не собирался прогибаться. Он был твердо уверен, что свое собственное счастье может выковать только своими руками, что ежедневно демонстрировал окружающим.
   Казаков грустил. В его голове вертелись слова из старой советской песни, что-то о траве у дома, о Земле в иллюминаторе, которых, к слову, у "Хаммерфеста" да и у любого космического катера не было. Ему было грустно оттого, что старания целых поколений ученых всей планеты, с маниакальным упорством прокладывающих человеку дорогу в космос, будут перекрыты через четверть часа нажатиями нескольких клавиш. Ему было грустно, потому что вместе со стартом "Хаммерфеста" закончится одна эпоха человеческой цивилизации, и начнется другая. Начнется ли?
   Мысли Ларссона были целиком и полностью посвящены Олимпу. Этот потухший марсианский вулкан вдруг представился делом всей его жизни и потому покорить "божественную" гору стало для Барта чрезвычайно важно. Жизненно важно. Он понимал, что от его работы зависит успех всего предприятия, но это не ввергало геолога в пучину тревоги и волнения, а наоборот, воодушевляло, подталкивало, зудело мыслями "Ну давай, старина Барт! Покажи, на что ты способен!", и его губы озаряла легкая довольная улыбка.
   Быстров спрятал свои мысли и глаза за сигаретным дымом. О ком он мог думать еще, кроме как о Лизе? Ни о ком и ни о чем. Он понимал, что пора бы собраться, пора, черт возьми, взяться за дело, за Марс с его гигантским Олимпом, но раз за разом, наполняя легкие табачным смрадом, а голову деловыми мыслями, он терял их, как выпускал из себя дым.
   Если бы кто-нибудь из четверки ученых внимательно изучил лицо и движения Дугала, он с удивлением отметил бы, что этот могущественный представитель чужой цивилизации, сам Посредник Первой Галактической Федерации на Земле, заметно... нервничает. То, чего не позволяли себе четверо землян, захватило коротышку с головы до пят. Наверное, только он один понимал и знал, что поставлено на карту. Может, что-то большее, чем планета Земля? Чем вся Солнечная система? Или, что просто невероятно, - вся Галактика?.. Но никто не смотрел на Эрика. И тогда он, взяв себя в руки, вновь собравшись, посерьезнев, напустив на было уже расслабившееся лицо бесстрастную маску, сказал:
   - Пора.
   Компания шумно поднялась, задвигала столами, Быстров и Ровани затушили окурки в пепельнице, и все побрели в командный пункт, где уже вовсю трудилась Дворжецкая.
   - Толик, а правда, что у русских есть такая традиция - посидеть на дорожку? - спросил шагающий вровень с Быстровым Ровани.
   - Правда.
   - А что это значит?
   - Что в дороге все будет благополучно.
   - Никогда не верил в приметы и ритуалы, но для этого, по моему мнению, можно сделать исключение.
   - Почему?
   - Потому что "посидеть на дорожку" - это не только усадить пятую точку на стул, но и собраться с мыслями, сконцентрироваться на поставленной задаче. Понимаешь?
   - Понимаю.
   - Только вы, русские, все равно обезбашенные.
   - Это ты к чему?
   - Странные вы, непонятные мне, французу. Я бывал у вас в России. Удивительная страна. Едешь по раздолбанной дороге, а на встречу дорогущие машины, каких и в Европе немного. В окне видишь заброшенные деревеньки, где все быльем поросло, а въезжаешь в город - так заглядишься на красоту и мощь. У вас есть такое слово - "юродивый", мне кажется, оно для вас идеально подходит. Только юродивый может ходить босым да в холщовой рубахе, и написать картину, которой будут восхищаться во всем мире. Только измотанный, злой, голодный русский может победить сытого немца. Только тот, кто отречется от Бога, может написать божественную книгу "Война и мир".
   - Мишель, мне немного обидно за Родину.
   - Не обижайся. Я считаю, что это наивысшая похвала.
   - Все равно не понимаю.
   - А... Брось, - скомкал беседу Ровани и замолчал.
   Перед компанией пшикнула пневмодверь, и пятерка вошла в командный пункт, вокруг пульта которого парила Лиза. Дугал без слов сел за маленький пульт с левой стороны, включил консоль и персональный монитор и вывел в угол общего экрана обратный отсчет времени до старта. Ученые расселись по наблюдательским креслам, озираясь по сторонам в поисках ремней безопасности, но тех нигде не было. Эрик показал знаками, что они им не потребуются, и снова уткнулся в монитор. Последние 3 минуты истекли в полной тишине. Лишь единожды зал огласило дружное "ого", когда Лиза включила изображение с камер внешнего наблюдения. Луч мощного прожектора с крыши "Хаммерфеста" освещал длинную шахту, выложенную тем же бурым от старости кирпичом, что и пассажирскую. Когда до перевода двигателей с холостого хода на тягу оставалось полминуты, Лиза привела в движение створки, открывшие экипажу корабля серое норвежское небо. В лучах фонаря Быстров рассмотрел крупные капли холодного северного дождя. Ему подумалось, что в список одобренных Мишелем примет вполне можно занести и эту. Он с детства помнил, что уезжать в дождь - к добру.
   Снизу ощутимо тряхнуло: это начал работу гигантский подъемник, выталкивающий на поверхность "Хаммерфест". Вот камеры наблюдения показали экипажу края шахты, обросшие седым кучерявым мхом, и космический корабль окончательно покинул подземелье. Быстрову подумалось, что он не видел белый свет всего чуть более суток, но казалось, что прошло значительно больше времени. Все события до прибытия на "Хаммерфест": ночь открытий в ЦИПССе, попытка убийства, бегство по дорогам и небесным путям Скандинавского союза произошли не 1 августа 2018 года, а... 10, 20, 50 лет назад. Целую вечность!
   Мысли биолога прервала Дворжецкая, усилием правой руки поднявшая тяговую рукоятку и заставившая корабль ожить, вздрогнуть могучим корпусом. А тот, легко вибрируя, стал подниматься в небо. Лиза вывела на экран изображения сразу с нескольких камер, по центру установив ту картинку, что шла с днища "Хаммерфеста". Быстров успел увидеть, как начал опускаться лифт в шахте и закрываться створки, но уже через 10 секунд объекты стали очень быстро уменьшаться, а горизонт выгибаться дугой, открывая обитателям космического корабля все то, что скрывалось за безжизненными холмами. Вскоре биолог увидел темно-синее Норвежское море, нефтяные платформы на нем, даже с такой головокружительной высоты казавшиеся гигантскими, какой-то далекий корабль, борющийся с крутым нравом яростных волн за несколько километров от береговой линии, а потом все стало таким мелким, что рассматривать детали не было смысла.
   - Нефтяники нас не видели? - спросил Мишель у Дугала.
   - Нет, для них "Хаммерфеста" на небе не было, - не отрываясь от консоли, пробурчал Эрик.
   Остальные не стали уточнять у инопланетянина, каким образом это ему удалось, так как недовольный тон коротышки ясно давал понять: мешать не стоит. Меж тем корабль набирал скорость, забирая все выше и выше, уже над низкими дождевыми облаками. Камеры на мгновение показали яркое солнце, но тут же автоматически набросили покрывало тонировки.
   Быстров поудобнее устроился в кресле, ожидая наваливающуюся тяжесть, следствие отрыва от гравитационного поля Земли, но кроме легкого онемения рук и ног, никаких иных ощутимых признаков борьбы корабля с планетой не было. Биолог решил позже выяснить у Дугала, как удалось минимизировать ужасающие перегрузки, а пока во все глаза пялился на экран.
   Еще бы! Только несколько сотен космонавтов, побывавших на орбите Земли, видели своими глазами то, что наблюдали сейчас сотрудники ЦИПССа. Быстров не заметил, как выгнутый горизонт превратился в наливной бок родной планеты, как Скандинавский полуостров занял свое место на карте Европы, Евразии, наконец, всей Земли. Над планетой плыли вихри циклонов, синел Мировой океан, желтела пустыня Сахара, высились пики горных гряд. Это было фантастическое зрелище! За возможность увидеть Землю с орбиты самые толстые кошельки планеты выкладывали баснословные деньги, и Толик только сейчас понял, что это стоило того! Он кинул мимолетный взгляд на своих товарищей (только на долю секунды, а потом снова на экран, чтобы не пропустить ни единого самого мелкого штришка!) и увидел то, что ожидал. Разинутый рот Ларссона, лихорадочно блестящие глаза Сергеича, не зажженная сигарета во рту Мишеля - это была самая красноречивая картина из всех, виденных им в жизни. Ученые, посвятившие себя космосу, полету человека на орбиту, исследованиям грунтов планет Солнечной системы, только сейчас поняли грандиозность всего вселенского замысла. Сознание Быстрова вопило, ахало, ойкало, срывалось на щенячий визг, на детский задорный смех, он, как настоящий русский, хотел материться от счастья, самыми распоследними словами выражать свой дикий, необузданный восторг, но только в бессилии обнимал голову руками и смотрел, смотрел, смотрел... Толик вспомнил, как перед первым и последним своим прыжком с парашюта, инструктор авиабазы, в задачу которого входило перебороть страх потенциальных клиентов к прыжку, показал ему видеозапись, сделанную таким же как он дебютантом-покорителем неба. Все пять минут пленки были озвучены исключительно междометиями и матерными словами, но именно этот фильм стал последним убедительным доказательством перед мозгом Быстрова в копилку "за прыжок". Но сейчас было круче! В миллион раз, в миллиард!
   Пока ученые упивались видом родной планеты, Дворжецкая изменила траекторию полета корабля, под ее руководством "Хаммерфест" лег в дрейф на орбите, а аппаратура и Дугал стали готовиться к переброске через Щель.
   Лиза обернулась на четверку новоявленных космонавтов и улыбнулась фирменной улыбкой:
   - Нравится?
   - Нет, это слишком неподходящее слово, - настроился на лирический лад Ровани. - В человеческом языке нет слов, имеющих силу, которой хватит, чтобы описать мой восторг.
   - Я тоже в первый раз долго не могла прийти в себя, - вновь улыбнулась Лиза. - Но существует еще более невероятный пейзаж.
   - Что же это может быть? - недоверчиво поинтересовался Ларссон.
   Быстров только успел прошептать "звезды...", как Дворжецкая нажатием клавиши переключила вид на звездный пейзаж.
   Если бы биолог в этот момент смотрел на шефа, то обязательно увидел бы падающую из его рта сигарету, оставляющую за собой дымный шлейф и веселые искорки от соприкосновения с одеждой Мишеля. Но, к счастью, Толик в этот момент смотрел на свою любимую женщину и... звезды. Ему вдруг вспомнилось, как однажды он пошел с друзьями в поход. Дело было в самом конце августа, ночи уже стояли прохладные, поэтому согревались как могли: орали дурными голосами песни под расстроенную гитару, жались к костру и, конечно, употребляли горячительные напитки. В какой-то момент Толик начал шутливо толкаться с сидящей рядом девушкой, что привело к их обоюдному падению с бревна. Они лежали на спине, хохотали, продолжали толкаться, пока Быстров не перевел глаза на небо. "Светка, смотри!", - указал он пальцем вверх. "Что там, Толенька?", - не собираясь оборачиваться, продолжая толкаться и смеяться, спросила она. "Звезды!", - серьезно, без тени смешинки в глазах ответил он. Светка все-таки обернулась и точно так же, как он, с восхищением в груди, уставилась на небо. Вся компания, увидев замерших Толика и Светку, тоже прекратила дурачиться и по очереди поднимала голову к небу. Стихли голоса, гитара, остались только щелчки сухих поленьев в костре и дыхание десятка человек. Никто из них не видел таких холодных, но близких и крупных звезд в жизни, и та ночь запомнилась Толику во всех мельчайших подробностях. Но сейчас, в рубке "Хаммерфеста" все было в тысячи раз невероятнее.
   Молчание в командном пункте длилось не меньше пяти минут. Первым его нарушил Мишель, с удивлением обнаружив на своей рубашке несколько прогоревших дырочек, но вопроеки своему обыкновению он не ругнулся вслух, а просто прикурил очередную сигарету, оглушающе громко щелкнув кремниевой зажигалкой. Запах табачного дыма и дыхание закурившего Ровани вывели из оцепенения Быстрова. Он стрельнул сигарету у шефа (и на этот раз толстяк не выказал неудовольствия), вдохнул горьковатый табачный дым и задал вопрос:
   - Дугал, что дальше?
   - Сделаем вокруг Земли два-три витка, дорогие мои Гагарины, а затем двинемся к Щели. Мне нужно время, чтобы настроить аппаратуру "Хаммерфеста" на гиперпространственный прыжок.
   - Где Щель?
   - В нескольких десятках тысяч километров от поверхности Земли.
   - Ее как-то можно увидеть невооруженным глазом?
   - Нет, конечно. Существует только набор координат, определяющий границы Щели.
   Толик замолчал, и никто больше не решился отвлекать Дугала от работы с маршрутом. Казаков с Ларссоном снова исчезли в информационном блоке, запасаясь знаниями на будущее. Вместе с прыжком на Марс компьютеры потеряют связь со спутниками Земли, и пропадет возможность путешествовать по интернету. Быстров и Ровани остались курить и молчать.
   Дворжецкая дала небольшое ускорение "Хаммерфесту", и он начал движение по эллиптической орбите вокруг Земли. Быстров еще с заметным интересом смотрел на родную планету из космоса, автоматически выискивая на континентах города, где он бывал, определял страны, местоположение крупных природных объектов, но того всепоглощающего восторга, что захватил его в первые минуты выхода в космос, не было. По прошествии еще получаса, когда "Хаммерфест" уже был над южным полушарием Земли, Толик начал эксперименты с измененной силой тяжести. Как и обещал Дугал, вес биолога и остальных значительно уменьшился. Начал Быстров с подпрыгиваний на месте. Он с удовольствием побил сначала Олимпийский рекорд по прыжкам в высоту, а затем и мировой. После занятий легкой атлетикой, Толик решил перейти к чисто мужским видам спорта - поднятию тяжестей. Для выполнения поставленной задачи был занят курящий Ровани. Толик подлетел к его креслу сзади и поднял шефа на высоту груди, чем вызвал у того испуг и надсадный мокрый кашель. Как только Мишель во второй раз за последние дни сглотнул то, что выкашлял из бронхов, он отругал подчиненного:
   - Что вы ребячеством занимаетесь, Быстров? У нас на повестке дня, между прочим, куда более серьезные дела.
   - Так а что еще делать? Все заняты, кроме меня, - оправдывался Толик, легко побивая рекорд планеты по поднятию штанги классическим способом.
   - Верни меня обратно, - задымил Ровани.
   - Легко, - ответил биолог и попытался подпрыгнуть вместе с шефом, что закончилось жесткой посадкой на пол рубки. Мишель вскипел.
   - Быстров, объявляю вам выговор! С лишением 50 процентов премии за текущий месяц!
   - Простите меня, Мишель. Я под большим впечатлением от увиденного. Знаете, излишки адреналина в крови можно переработать только физическими упражнениями...
   - Ладно уж, - невнятно заклокотал Ровани, а остаток фразы и вовсе сжевал так, что биолог не разобрал ни одного слова. Но по всему выходило, что шеф особо не сердится.
   Быстров, отмазавшись от материального наказания, сперва попытался побить рекорд по прыжкам в длину, но не сумел - было слишком мало места для разбега. Подурачившись еще несколько минут, он в итоге скрылся в информационном блоке, присоединившись к коллективной порче зрения посредством экранов компьютеров.
   Полтора часа пролетели незаметно. Наконец Дугал позвал всех обитателей "Хаммерфеста" в рубку. Мишель пришел со стаканом сока и холодной пиццей, жуя на ходу, а трое ученых, с ворохами каких-то распечаток, появились из информационной. Быстров сразу обратил внимание на исчезнувшие зеленые нули с маленького табло над основным экраном, теперь там отображался следующий набор букв и цифр: "EA152.00-MA113.25".
   - Координаты Щели?
   - Они самые.
   - Что значат эти цифры и буквы?
   - Координаты Щели.
   - Спасибо.
   Дугал уселся во второе кресло у основного пульта, и вывел обратный отсчет до прыжка к Марсу. Последняя минута тянулась медленно, наполненная хрустом подгоревшей пиццы и шумом бумаг. Вместе с таймером, отсчитавшим последнюю секунду, все эти звуки исчезли: Мишель перестал жевать и сербать сок из стакана, Барт и Казаков наконец угомонились со своими распечатками, и все шестеро, как один, задержали дыхание.
   Толик еще долго корил себя за то, что в момент прыжка ему приспичило моргнуть. И хотя Дугал, и все остальные убеждали его, что никаких видимых эффектов при переходе через Щель не наблюдается, Быстров все равно ходил обиженный и надутый на весь белый свет. Ровани нашел те слова, что успокоили биолога:
   - Обратно будем лететь, все увидишь.
   Такой очевидный факт почему-то ускользнул ото всех, включая мудрого Эрика и сообразительную Лизу, и Быстров вынужден был согласиться с доводами. На экране все еще отображалось изображение с верхней камеры, направленной в звездное небо, поэтому Казаков, будто и не видевший только что чуда гиперпространственного прыжка, захныкал как капризный ребенок, наседая на Лизу с требованием показать ему Марс. Дворжецкая еще немного пожеманничала, чем вызвала обильную испарину на лбу Артема Сергеевича, и только потом нажала клавишу.
   "Добро пожаловать на Марс!", - патетически воскликнул Казаков. Он подошел на максимально близкое расстояние к экрану, чуть не лег на кнопки пульта (его вовремя остановил Ровани, схватив своими ручищами торс Артема Сергеевича и обдавая подчиненного дымом из легких) и, словно зомби, немигающим взглядом уставился на красную планету. Ту, что светила ему с ночного небосклона на протяжении всей жизни ученого.
   Быстров никогда не разделял любви Сергеича к Марсу. При любой возможности он с подколкой говорил соплеменнику, что Марс - это просто кусок камня, кружащий по орбите вокруг Солнца, но сегодня биолог был вынужден признать, что красная планета красива. Конечно, ей далеко до нежно голубой, с зелеными и желтыми прожилками Земли, но все же этот красный камень завораживал, притягивал, не отпускал. Лиза снова ненадолго включила тягу, положив "Хаммерфест" в орбитальный дрейф, что вкупе с малым радиусом Марса, дало возможность за несколько минут облететь всю планету.
   - Сергеич, где Олимп находится?
   - Вон там, - указал пальцем Казаков в южное полушарие.
   - Облака какие-то.
   - Да, на Марсе есть атмосфера, только безжизненная, с минимальным количеством кислорода. Но здесь иногда даже выпадает снег, а в летний период температура может подняться до +1 - +2 градуса по Цельсию.
   - А вообще сколько?
   - Ну, теплый день - это когда -20.
   - Холодновато.
   - Что ж вы хотели, на несколько десятков миллионов километров дальше от Солнца, чем Земля. Да и орбита у Марса необычная, так что поры года длятся вдвое больше земных, а перепады температур гигантские. В общем, здесь резко континентальный климат.
   - Лиза, еще один виток, и садимся, - закончил разговор ученых Дугал и плюхнулся на штурманское кресло.
   Дворжецкая кивнула сама себе, нажала несколько клавиш и предложила ученым присесть на наблюдательские кресла, так как посадка может быть намного более жесткой, чем взлет. Квартет под управлением пыхтящего Мишеля Ровани расселся по местам и уставился на экран. Лиза постепенно переходила от высоких орбит к низким, незаметно для людей нырнув в атмосферу Марса. Нижняя камера транслировала летящие на бешеной скорости горы и "реки" планеты, разломы, трещины, обломки скал, но все это сливалось в сумасшедший размытый калейдоскоп, так что глаза быстро уставали.
   В глубине двигательного отсека стал зарождаться звук, напомнивший Толику самолетные турбины, - такой же вой появляется при переводе их с высоких на низкие обороты, но Быстров не знал, есть ли у "Хаммерфеста" турбины, а просто нашел аналогию из земной жизни. Картинка замедлялась. Казаков иногда уже выкрикивал названия географических объектов Марса, узнавая их по многочисленным фотографиям "Деймоса". Он хмурился, когда не мог узнать гряды, "ручьи", гигантские разломы, его губы неслышимо произносили названия, кривились, если Артем Сергеевич не был уверен в правоте, и мелко-мелко дрожали от возбуждения.
   Вскоре картинка укрупнилась, скорость снизилась до минимальной, и "Хаммерфест" завис над плато, начав вертикально снижаться. Под ногами ученых не было ничего примечательного - лишь рыжая земля, обломки базальтовых плит да крупная галька. Через пять минут корабль со вздохом опустился на Марс, Дворжецкая еще с десяток секунд не выключала двигатели, ожидая возможной просадки "Хаммерфеста", но, убедившись, что тот твердо стоит на стальных ногах, блоками отключила тумблеры и перевела ручки из одних положений в другие.
   "Хаммерфест" затих. Дугал встал из-за штурманского пульта, вытер пот со лба, и как-то натянуто, напряженно улыбнулся:
   - Мы сделали это!
   Первым зааплодировал Толик. К нему присоединился Барт, Казаков, Мишель, Лиза. Последним захлопал в ладоши сам Эрик Дугал.
   Их прервал телефонный звонок. Телефон звонко пиликал, мигая экраном. В голове Быстрова вместо вполне уместного вопроса, как телефон может работать на Марсе, вдали от любых передатчиков, вертелись слова дурацкой песенки "Джингл беллс, джингл беллс, джинг ол дэ вэй!". Дурацкой для начала августа. Даже на Марсе.
   Дугал взял аппарат, еще несколько секунд рассматривал его, затем нажал кнопку соединения, и из динамика послышался мужской голос:
   - Поздравляю с удачной посадкой. Даю вам возможность взлететь и отправиться обратно на Землю. Любое другое действие с вашей стороны будет жестко пресечено. Со смертельным исходом.
   А потом в трубке раздались короткие гудки.
  
   Глава 10
  
   - Лиза, ты остаешься на корабле, - заговорил Дугал через несколько секунд после телефонного звонка.
   - Нет!
   - Остаешься. Это прямой приказ Посредника и обсуждению он не подлежит.
   - Лиза, это необходимо, - как можно мягче вступил в разговор Толик.
   - Помолчи! Я иду с вами! И это обсуждению не подлежит!
   Толик опешил от грубости. Он подошел к Лизе, взял ее за плечи, встряхнул, так, что у Дворжецкой клацнули зубы. Посмотрел ей в глаза. Сказал:
   - Мы не можем рисковать тобой. Ты - единственная, кто может поднять "Хаммерфест" в космос. Единственная, кто может вернуть нас на Землю. Я правильно оценил ситуацию, Эрик? - не оборачиваясь, задал он вопрос коротышке.
   - Правильно.
   - Нам угрожают смертью, но сидеть сложа руки мы не имеем права, - добавил биолог.
   - Вот-вот! И я не собираюсь оставлять вас без дополнительных рук, которые, между прочим, неплохо управляются с автоматической винтовкой.
   - Отлично. Ты берешь автоматическую винтовку, закрываешься в "Хаммерфесте", и в случае опасности применяешь ее по назначению, - занялся передергиванием слов Толик.
   - Что бы ты делал на моем месте, Толя? Только говори честно, - сделала еще одну попытку Дворжецкая.
   Быстров понял, что от его ответа на вопрос зависит дальнейший ход событий. Он не поступился своими же принципами и сказал честно, как просила Лиза:
   - Рвался бы на Олимп. Плечом к плечу с остальной командой.
   - Я согласна ждать вас ровно 24 часа, столько, сколько заложено в план Посредником. По истечению этого времени я выйду из корабля и пешком отправлюсь к Олимпу.
   - Больше и не потребуется, - вдруг встрял Дугал.
   - Почему? - удивленно захлопал глазами Барт.
   - Я вынужден отключить кардиостимулятор Ровани.
   Мишель, потерявший к спору отца, дочери и ее возлюбленного всякий интерес, рассматривал на экране изображения Марса. Услышав последние слова Дугала, он лихорадочно обернулся и, перейдя с баса на фальцет, выкрикнул:
   - Зачем!?
   - Нас продолжают выслеживать. Я не понимаю, каким образом. Единственное объяснение - ваш кардиостимулятор.
   - Но вы же заменили его на свой!
   - Заменил. Но за последние дни я раз за разом получаю подтверждения того, что наш враг на полкорпуса впереди. И я не удивлюсь, если узнаю, что персональные коды кардиостимулятора давно украдены и использованы не по назначению.
   - Чушь какая-то... - пожевал губами Ровани. - И вообще, на Марсе кроме нас никого нет и быть не может.
   - Законы физики работают даже для моего телефона. Задержка сигнала была нулевая: мне звонили отсюда, а не с Земли.
   - Но как?
   - В сотый раз говорю: не знаю. Я не знаю, кто за нами охотится и каковы его возможности. Не знаю, как он попал на Марс. Не меньше вашего удивлен тому, что наш враг в курсе наших передвижений по Солнечной системе.
   - Ну хорошо, - примирительно выставил вперед руки Мишель, - сдаюсь. Но какой смысл прятаться от противника сейчас, когда он понимает, что мы пойдем покорять Олимп?
   - Существует как минимум четыре маршрута подъема на вулкан, - ответил вместо Дугала Ларссон. - Шанс, что враг угадает наш выбор - 25 процентов. Если мы отключим кардиостимулятор, конечно. При включенном шансы увеличиваются до сотни. Напомню так же, что диаметр жерла вулкана - 60 километров. У нас неплохая возможность разминуться с врагами даже на вершине Олимпа.
   - Отключайте, - равнодушно согласился Ровани.
   - Сейчас я запрограммирую отключение аппарата на то время, в какое мы выйдем из корабля. Как только мы вернемся под защиту "Хаммерфеста", я установлю его обратно, - сказал Дугал и достал из кейса, стоящего около штурманского пульта, знакомый Быстрову сканер. Ларссон и Казаков с интересом наблюдали за работой коротышки, который вновь провел плоским красным лучом по груди Мишеля. На лице директора никак не отразилось то, что мгновение назад перестал работать его "сердечный друг". Он просто заправил майку и вновь взялся за курево.
   - Мишель, я искренне рад, что ближайшие сутки вы проведете без сигарет, - промолвил Эрик.
   - С чего это вдруг? - поднял левую бровь толстяк.
   - Вы мне нравитесь. Я уважаю мужественных людей, готовых ради общей цели рискнуть собственной жизнью. Если бы вы курили при отключенном стимуляторе, боюсь, отведенные вам 24 часа истекли бы несколько быстрее.
   Ровани в ответ не сказал ничего, однако на лице директора появилось выражение, которое вполне можно было бы принять за смущение. В любом случае Дугал не дал возможности рассматривать физиономию директора, а достал из кейса накопитель из компьютера Мишеля, который проехал вместе с инопланетянином весь путь от Стокгольма до южного полушария Марса. Он без слов снял крышку с системного блока своего компа, соединил с ним винчестер Ровани и начал загрузку операционной системы.
   - Что вы там хотите найти? - на правах хозяина поинтересовался директор.
   - Запись изображения с "Деймоса", которое поступало на компьютер Быстрова.
   Дугал выбрал интересующий его файл и запустил видео. Монитор отобразил то, что так взволновало биолога в ночь на 1 августа 2018 года - симметричные тени, ложащиеся в форме четырехлучевой звезды. В круге, как и говорил Быстров.
   - Кто-нибудь из присутствующих может как-то прокомментировать запись? - полуобернувшись, спросил Эрик.
   Толик и Артем Сергеевич переглянулись между собой. Казаков заметно кивнул головой. Тогда Быстров рассказал присутствующим о головоломке, опубликованной в специализированном американском журнале, о награде в миллион долларов. Толик отметил, что видимых отличий между тенями вокруг Олимпа и той загадкой он не находит. Биолог поведал, что загадку он разгадал, но не первым, поэтому обещанная награда досталась какому-то техасцу.
   - Решение ты помнишь?
   - Разумеется. Вы можете вывести изображение на большой экран?
   Дугал без слов щелкнул мышкой. Картинка тут же увеличилась в несколько раз. Толик подошел к огромному изображению Олимпа и ткнул пальцем в нужное место:
   - Вот здесь, на юго-востоке, если я правильно все понимаю. Здесь какое-то углубление в самом жерле. Ларссон?
   - Э-э, это похоже на жерло в жерле. Видимо, у Олимпа было очень буйное геологическое прошлое, раз он имеет такое внушительное навершие. Вы же понимаете, что вулканы не извергают лаву постоянно, они то "засыпают", то "пробуждаются", и иногда периоды сна могут длиться очень долго, даже миллионы лет. Думаю, что-то подобное происходило с Олимпом. Но спустя чудовищный отрезок времени он пробудился, а лава нашла выход в самом слабом месте - там, где вы указали. Так и образовался вулкан в вулкане.
   - На каком расстоянии проложен ближайший к этой точке маршрут?
   - Маршрут средней сложности N3.
   - В чем его опасность?
   - Для начала обрадую, что по моим прикидкам только по маршруту N3 можно подняться на марсоходе непосредственно на сам "фундамент" Олимпа. Дальше сложнее. Учитывая, что с этой стороны он пробуждался через миллионы лет после "засыпания" всего вулкана, извергающаяся лава образовала очень крутые скалы. Казаков нам говорил, что угол наклона Олимпа растет примерно пропорционально высоте, однако это правило не работает для юго-восточного склона. Здесь "фундамент" достаточно резко переходит в отвесные скалы. Вы же понимаете, что это не на руку нам.
   - Наоборот, - вмешался в ход беседы Дугал.
   - Почему? - поднял вторую бровь Мишель.
   - Наш враг пойдет более легким путем. А реактивным ранцам все равно, какой угол наклона у скал. Единственная предугадываемая сложность состоит в том, что придется экономнее расходовать топливо. Особенно Мишелю.
   - Дугал, на мой взгляд, Мишель вызывает слишком много проблем, - промямлил Казаков.
   - Да, не проще ли оставить его с Дворжецкой на "Хаммерфесте"? Мы убиваем минимум трех зайцев: усиливаем оборону космического корабля, убираем риск смерти Ровани от остановки сердца и будем уверены, что вся команда поднимется на Олимп, что всем хватит топлива, - поддержал Сергеича Толик.
   Все молчали. Удивительнее всего для биолога было молчание Мишеля, который, как умный человек, давным-давно взвесил все риски и прекрасно понимает, что конкретно для него остаться на "Хаммерфесте" - несоизмеримо лучше. Однако Ровани молчал, открыто смотря в глаза Дугала. Тот без слов поедал глазами Мишеля в ответ.
   - И с куревом было б легче... - тихо, на уровне шепота, произнес Ларссон.
   - И вообще, какова цель присутствия Мишеля в нашей команде? - сформулировал главный вопрос Казаков.
   - Мишель пойдет с нами, - очень медленно, по слогам, выдалбливая слова в гранитной атмосфере "Хаммерфеста" произнес Дугал.
   - Но...
   - Приказы Посредника должны выполняться беспрекословно, так, господа? - обводя всех шалыми глазами, отчеканил Эрик.
   Молчание.
   - Тогда закончим это обсуждение и отобедаем перед выходом.
   Это был железный довод, поэтому компания, единодушно помалкивая, отправилась в столовую, где Быстров с Дворжецкой стали готовить пищу. На этот раз не было ни шуток, ни дружеских подколов со стороны ученых. Вообще все время обеда прошло практически в полном молчании, за исключением ничего не значащих фраз вроде "Передайте соль, Дугал" или "Ровани, не дымите хоть во время поглощения супа!". После плотного и вкусного обеда (первого на Марсе в истории человечества!) каждый занялся своими делами. Дугал по праву координатора миссии начал отбирать необходимое снаряжение и запасаться продуктами питания. Ларссон ушуршал с распечатками в свою каюту, где посвятил последние минуты на "Хаммерфесте" изучению третьего маршрута, Ровани вернулся в командный пункт, продолжая любоваться Марсом со всех доступных ракурсов, Казаков вызвался помогать Эрику, а биолог и Лиза заперлись в своей каюте.
   - Толик, мне неспокойно, - начала тревожный разговор Дворжецкая.
   - Я бы удивился, если бы тебе было спокойно. Не каждый день летаешь на Марс и остаешься за главного на космическом корабле, тем временем отправляя своего любимого человека покорять высочайшую гору в системе...
   - Я не о том. Не уходи от темы.
   - Тогда о чем ты?
   - О телефонном звонке.
   - Когда мы скрывались от убийц в Скандинавском союзе, ты не выказывала признаков беспокойства. Я бы даже сказал, что ты чувствовала себя как в своей тарелке...
   - Я объясню, - поспешно начала отвечать Лиза. - Я думала, что отец знает, кто за нами гонится, что он вам не сообщает конкретных имен только с какими-то своими целями, но...
   - ...Это оказалось не так.
   - Да. Я поняла - он нервничает. Я впервые вижу его таким. Можешь быть уверен: Эрик очень могущественный че... э-э... могущественное существо, но сейчас он откровенно дает слабину. И, что меня поражает больше всего, Эрик не в состоянии сложить мозаику событий. Невероятно!
   - На мой взгляд, это еще не повод для беспокойства. С обнаружением капсулы, думаю, все станет на свои места. И еще: насколько я понял, Эрик не посвящает тебя в свои планы полностью, верно?
   - Да.
   - Он однозначно знает больше, чем мы. Взять хотя бы того же Мишеля и его упорное желание подняться на Олимп вместе с ним...
   - Я тоже этого не понимаю.
   У Быстрова вертелся на языке еще один вопрос, но он решил пока его не задавать. Кто знает, у кого какая роль в этой заварушке? А вопрос "Не командует ли Дугалом кто-нибудь еще?" с одной стороны мог оказаться оскорбительным для Дворжецкой, а с другой - не имеющим право на существование. Поэтому Толик стер с лица беспокойство, озорно улыбнулся, чем заметно поднял настроение Лизе, и последующие полчаса жизни возлюбленные посвятили взаимной страсти, а не гаданию на кофейной гуще. Марс со своими загадками подождет.
  

***

   Внешние двери шлюзовой камеры неслышно закрылись. Марсоход, круто набирая скорость, стал удаляться от "Хаммерфеста". За ним еще долго тянулся шлейф поднятой пыли, медленно-медленно оседающей в слабом гравитационном поле красной планеты.
   Лиза осталась одна.
   В одно мгновение, с исчезновением за близким марсианским горизонтом машины, навалились тоска, грусть, одиночество. Лиза продолжала смотреть на большой экран, до упора вытягивая линзы камер внешнего наблюдения, как можно приближая быстро удаляющегося Толика, но скорость и горизонт делали свое черное дело, забирали у нее любимого человека. И отца. И еще троих землян, которые за сутки стали близкими ей людьми. Они были сильными, смелыми, напористыми и умными - в общем, обладали всеми характеристиками настоящих мужиков. В какой-то момент Дворжецкая сообразила, что камера, расположенная на крыше "Хаммерфеста" может оттянуть разлуку с Толиком еще на несколько минут, но Лиза усилием воли остановила собственную руку, уже собравшуюся переключить картинку. Какой смысл? Та Дворжецкая, что ворвалась в офис Мишеля Ровани 1 августа 2018 года, никогда бы в жизни не поддалась на такое мелкое искушение.
   Но... Лиза заплакала. Неожиданно даже для самой себя. А потом поспешно, судорожно нажала кнопку, но камера показала ей только равнодушные клубы рыжей пыли и безмолвный Марс.
   Опоздала.
   Слезы закапали быстрее. Лиза, на секунду устыдившись своей слабости, стала вытирать их, ловить соленые капли, падающие на пульт корабля, а потом бросила бесполезную работу и дала волю чувствам. Впервые в жизни.
  

***

  
   В дверь каюты постучали. Быстров, уже одевшийся и кое-как наведший марафет на голове, крикнул, что сейчас выйдет. Толик еще раз поцеловал Лизу, наклонился к ее уху, прошептал "Все будет хорошо" и открыл дверь. На пороге стоял ворох бумаг. Точнее Ларссон, держащий в руках огромную кипу распечаток.
   - Это тебе, - сказал швед и начал наклонять бумажный Олимп в сторону биолога.
   - Зачем?
   - Карты. Дугал решил, что ты будешь штурманом марсохода.
   - Э-э... я ведь биолог.
   - Хоть Папа Римский. Давай, бери и пакуйся. Через четверть часа выезжаем.
   Ошарашенный Толик взял распечатки из рук шведа, уткнувшись носом в какой-то внушительный разлом аккурат посередине пути между "Хаммерфестом" и вулканом, и побрел в столовую, где надеялся хоть как-то привести бумаги в порядок. На первый взгляд все 112 километров по марсианскому бездорожью не показались слишком сложными. Равнина, которую предстояло пересечь марсоходу, позволяла держать приличную скорость, а немногочисленные трещины и впадины были невелики, так что их можно объехать без критичной потери времени. Единственным серьезным препятствием был тот самый разлом, в который уткнулся носом Толик. Но и он, в конце концов, тянется не до бесконечности, рассудил новоявленный штурман и начал складывать листы в нужной последовательности. За этим занятием его застал Дугал.
   - Все, подготовка закончена. Поднимаемся на верхний этаж и садимся по местам.
   Быстров, никак не комментируя приглашение Эрика, встал и направился к выходу.
   - Зайди на склад. Там Ровани подберет тебе костюм и поможет закрепить баллон с двигателем. Затем жду тебя в марсоходе: надо, чтобы ты заранее разложил карты как тебе удобно. Когда выедем с "Хаммерфеста", на это не будет времени.
   Толик продолжал молчать, собираясь направиться к Мишелю, когда решил задать один вопрос. Тот, который так и не прозвучал в разговоре с Лизой. Но сформулировать его биолог решил иначе:
   - Дугал, вы всем доверяете в нашей команде?
   Эрик не спешил с ответом. Быстров сразу понял, что, доверяй инопланетянин всем, он моментально произнес бы "да", но для биолога почему-то было важно, чтобы Дугал обязательно подтвердил свои сомнения, сказав "нет". Коротышка не разочаровал Толика.
   - Нет. Но прошу не задавать уточняющих вопросов. Я не смогу дать вам на них ответы, это поставит меня в неловкое положение. Просто знайте мою позицию.
   Быстров не заметил того, что Эрик перешел на официальный тон и сменил "ты" на "вы", потому как в голове биолога вертелись наводящие вопросы, но он решил все-таки последовать совету и молчать. И вообще - время и последующие события обязательно все расставят по своим местам.
   Толик безмолвно зашагал на склад, где под руководством Ровани подобрал себе костюм, проверил все его системы, немного прошел по коридору, затем пробежался, словно пробуя на вкус возможности японской разработки, а под конец даже бросился приседать и отжиматься.
   - Ты это брось, Быстров, - задымил Мишель. - Я уже все проверил. Работает - супер!
   - Только не говори, что ты в нем отжимался, - сделал выпад биолог.
   - Только не говори, что отжиматься - это первейшая задача альпиниста с реактивным двигателем за спиной, - парировал толстяк, обдавая собеседника сизым дымом. Наполнив легкие отравой, он закончил: - Там в шлеме под язык сделан рычажок, он включает и выключает внутреннюю связь. У тебя язык длинный?
   - С твоим не сравнится, - огрызнулся биолог.
   - Понятно. Тут Ларссону пришлось немного регулировать рычажок. Не доставал.
   - Да, только ты у нас достанешь, кого хочешь.
   - Ты чего такой раздраженный? - вместо едкого комментария попытался наладить разговор Ровани.
   - Черт его знает. Как-то все слишком хорошо складывается.
   - Вот дурень! Радоваться надо, а ты раздражаешься.
   Быстров снова замолчал. Он наконец удовлетворился возможностями костюма; директор же закрепил сзади ранец с реактивным двигателем, приладил баллон с воздухом, на котором стояла маркировка "24h" и, хлопнув по плечу, сказал:
   - Ну, давай, космонавт, спасай Вселенную.
   - Есть, мой генерал! - улыбнулся уголками рта Толик, и отправился на технический этаж.
   Когда Быстров увидел "марсоход", первым его желанием было влепить сочную плюху Эрику куда-нибудь в район левой почки. Но Толик вынужден был отказаться от этой заманчивой затеи: во-первых, хрен его знает, где там у Дугала почки, во-вторых, инопланетянин сам признался ученым, что ему нравится их мучить незнанием, в-третьих, кто, собственно, уточнял, как выглядит марсоход? Быстрову, кстати, он почему-то представлялся в виде многоколесной консервной банки с очертаниями советского "Лунохода-1" в игрушечном исполнении. Именно эта игрушка была самой популярной у Толика в годы сопливого детства. Даже несмотря на то, что сломалась она на второй день после покупки.
   В общем, взору биолога предстал вовсе не "Луноход-1", а... черный внедорожник "Мерседес", доставивший беглецов из аэропорта "Хаммерфест" на космический корабль.
   - Дугал, как это понимать?
   - Что вы имеете в виду, Анатолий Иванович? - серьезным тоном, но со смешинками в глазах ответил вопросом на вопрос тот и добавил: - Вас что-то не устраивает? Или вы хотите, чтобы я усадил вас в железную бочку на гусеничном ходу, в которой мы задохнулись бы от нехватки воздуха в двух-трех километрах от "Хаммерфеста"?
   - Простите.
   - Прощаю. А если перейти на серьезный тон, то марсоход земной сборки, доработанный мной с учетом размещения в нем экипажа из пяти человек, предусматривает все наши потребности. Во-первых, в салоне нет необходимости дышать запасенным воздухом: в машине предусмотрена его централизованная подача, что в свою очередь решило проблему наполнения всех пневмосистем марсохода. Во-вторых, нам была необходима скорость - и мы ее получили. То, что наваяли европейские космические конструкторы, могло передвигаться по Марсу со скоростью 10 метров в час. Круто, да?
   - И, конечно, вместительный багажник внедорожника оказался как нельзя кстати...
   - Да-да, хватило места на несколько дополнительных баллонов, пищу, кое-какие другие приспособления.
   - Дугал, я сдаюсь, - поднял вверх руки биолог.
   - Садись на переднее место, - вместо взятия того в плен произнес Эрик.
   Быстров занял штурманское сиденье, кое-как разложил карты на приборной доске, а Дугал плюхнулся за руль. Закрыв за собой дверь, он нажал синюю кнопку рядом с тумблерами поворотников, отчего у Толика вмиг заложило уши. Он еще только принялся отчаянно сглатывать слюну, пытаясь восстановить слух, как коротышка уже что-то вещал, смешно разевая рот и шевеля "злыми" губами. Биологу вспомнились последствия взрыва в собственной квартире, когда ситуация была аналогичной нынешней. Через полминуты к Толику стал возвращаться мир звуков, и он услышал окончание монолога инопланетянина:
   - ...шишь шипение? Это система наполняет салон воздухом. Так как воздух поступает стопроцентно сухой, возможно, у некоторых начнут "гореть" щеки, - без остановки тараторил Эрик. - Влажность повысится, когда мы достаточно насытим местную атмосферу "переработанным" в наших легких воздухом. Система замеряет уровень углекислоты и автоматически выпускает ее через клапаны, фильтруя оставшийся кислород и запуская его на повторный круг. Классно я придумал, да?
   - Классно. Глухота всякий раз будет наступать?
   - Ну, если ты по несколько раз в день будешь заходить и выходить из марсохода, когда-нибудь твои барабанные перепонки привыкнут к смене давления. А так - да.
   - А ты почему не глохнешь?
   - А кто сказал, что у меня есть перепонки? - улыбнулся Эрик.
   С этими словами он достал свой телефон и последовательно нажал три клавиши. "Внедорожник" вздрогнул вместе с платформой подъемника, и стал опускаться вниз. Быстров впервые увидел нижние технические помещения корабля, где, видимо, располагались многочисленные системы "Хаммерфеста", в том числе сердце катера - ядерный реактор. Подъемник доставил марсоход на самый низ, где Эрику и Толику предстал перед глазами длинный невзрачный коридор, не обитый синим пластиком, как всякое другое помещение корабля, а с оголенными коммуникациями, толстыми пыльными кабелями, когда-то блестящими оцинкованными трубами вентиляции, множественными безликими стальными дверьми и всем в том же духе. Эрик завел двигатель "Мерседеса", чуть нажал педаль акселератора, заставив "тюнингованный" внедорожник на малой скорости проехать коридор во всю его длину, и остановил его перед массивными дверьми шлюзовой камеры. Неожиданно для Быстрова ближайшая дверь отворилась, и из нее показались оставшиеся покорители Марса - Ровани, Казаков и Ларссон, уже надевшие костюмы. Они спустились сюда по лесенке, расположенной в складском помещении. Без единого слова троица уселась на задние места, отстегнув и сложив в багажнике ранцы и баллоны, где расположились такие же комплекты Дугала и Быстрова.
   Несколько секунд прошли в полной тишине. Потом Ровани как-то нервно хрюкнул и произнес:
   - Все будет хорошо.
   Дугал вскинул глаза на зеркало заднего вида и, не оборачиваясь, задал вопрос:
   - Почему?
   - Посидели вот на дорожку.
   - Помнится Гагарин еще обоссал колесо автобуса на Байконуре, - добавил Казаков.
   - Я не хочу, - серьезным тоном ответил Мишель, чем вызвал искренний смех у всех, кроме него. Он недоуменно уточнил: - Эй, вы чего?
   Никто так и не смог ответить ему - все заходились в приступах озорного и одновременно напряженного смеха. Только Быстров через силу смог просипеть: "Поехали!", и Дугал открыл вход в шлюз. Когда марсоход въехал в камеру, сзади бесшумно закрылась дверь в корабль, а Эрик нажал уже знакомую для Толика синюю кнопку.
   Смех не прекращался, только исчез звук, отчего вся компания выглядела с разинутыми на всю ширину ртами откровенно по-идиотски. Дугал прекратил балаган открытием внешней двери.
   Под ногами землян лежал холодный рыжий Марс. Все моментально закрыли рты, уставившись на поверхность планеты. Первой планеты Солнечной системы, Галактики и целой Вселенной кроме Земли, где побывает человек. Быстров подумал, что Лиза теперь должна отцу сотню долларов за проигранный спор.
   "Лиза! Я же забыл с ней попрощаться!..".
  

***

   Посредник - Марсу-18
  
   Получен телефонный звонок от неизвестного во время пребывания на Марсе. Прошу помощи в идентификации звонка.
  
   Марс-18 - Посреднику
  
   В помощи отказано.
  
   Глава 11
  
   Казаков собрался ахнуть на весь салон на тему того, как он счастлив побывать на Марсе, когда Дугал вжал педаль газа до пола, так, что внедорожник, визжа шинами, рванул с места в карьер. В итоге вместо радостного восклицания Артему Сергеевичу удалось только нечленораздельно промычать. Ровани тут же улучил момент для острой шпильки:
   - Артем Сергеевич, чтой-то вы замычали? От счастья, небось?
   - Да нет, Мишель, - справился с перегрузкой Казаков, - просто у меня нет слов.
   Ровани уже открыл рот, чтобы продолжить пикировку, как в разговор вступил Ларссон.
   - Мишель, а чего вы покраснели, будто красна девица на выданье?
   Толик взглянул на зеркало заднего вида: у Ровани действительно горели щеки, как и предупреждал Дугал. Толик решил не упускать хороший случай подколоть шефа:
   - Мишель, отказ от курения идет вам на пользу. От вашей фирменной синевы под глазами и пергаментной кожи не осталось и следа...
   - Лишу премии. Всех троих, - процедил сквозь зубы директор. Напоминание о сигаретах, оставшихся на "Хаммерфесте", раздражало его больше, чем румянец на щеках.
   - И не забудьте поставить всех на вид по партийной линии, - с переднего кресла добавил Дугал.
   - Фу, Эрик, вы даже на Марс притянули свою советчину! - возмутился Толик.
   Дугал ничего не ответил, переключив внимание на дорогу. Мишель еще покипел несколько минут, но тоже решил рассмотреть во всех подробностях марсианский пейзаж, чем уже занимались Быстров и Казаков. Вообще, было на что посмотреть. Безжизненная пустыня - крупная галька, молотящая по днищу марсохода, дробный песок, выстреливающий из-под задних колес на добрый десяток метров назад, и пыль, надолго зависающая в воздухе за внедорожником. Все это раскрашено в многочисленные оттенки красного: рыжий, бурый, бордовый, ржавый, темно-оранжевый, пурпурный - в пейзаже при желании можно было найти любой. Правда, Толик про себя отметил, что пока ему не встречаются оттенки красного, условно отнесенные им к "добрым": малиновый, ярко-красный, теплый оранжевый... Толик решил проконсультироваться на этот счет с Сергеичем, и тот подтвердил догадку биолога: из-за химического состава коры Марса искать иные цвета, нежели содержащие долю ржавого оттенка, бессмысленно. Их или нет, или земные геологи пока не получали образцы, доказывающие обратное. Ларссон подтверждающе крякнул.
   Равнина, по которой катил марсоход, чем-то напоминала земные пустыни, во всяком случае Толик сделал именно такой вывод. Только в какой-нибудь Сахаре барханы податливы горячим ветрам, а их "коллеги" на Марсе наоборот - выдержат хоть ураган, настолько слежавшимися и крепкими они выглядели. Да и колеса внедорожника еще ни разу за первые пять минут путешествия не завязли, а наоборот, сильной тряской давали знать путешественникам о твердости характера красной планеты.
   - Артем Сергеевич, а почему не видно Олимпа? Ведь его гигантская высота...
   - Не забывайте, Барт, что диаметр Марса в несколько раз меньше диаметра Земли и здешняя линия горизонта намного ближе, чем мы привыкли.
   - Если мы будем ехать с такой скоростью, то вершина Олимпа скоро появится, - добавил свои пять копеек в разговор Мишель. - Как там у нас с маршрутом, Быстров?
   - Равнина тянется почти до самой горы. Лишь где-то на семидесятом километре начнут попадаться крупные обломки скал.
   - Это работа лавы, - со знанием дела подсказал Ларссон. - В годы активной жизни вулкана огромные потоки сметали со склонов горы слежавшиеся куски породы, и выносили их далеко за пределы "фундамента".
   На несколько минут беседа иссякла. Быстров уткнулся в карты, выясняя, где лучше начинать отклоняться от курса, чтобы с минимальными потерями времени преодолеть обнаруженный его носом гигантский разлом.
   - Быстров, в панельной доске на месте радиоприемника встроен таймер. Активизируйте его, пожалуйста.
   - Ставим 24 часа?
   - Да. Всех присутствующих прошу синхронизировать ваши персональные таймеры с основным в машине. Свои вы найдете на экране шлема.
   Быстров нажал несколько кнопок, высветив на панели ярко-синие цифры 24:00:00 и нажал клавишу старта. Все остальные как по команде опустили стеклянные шлемы, занявшись манипуляциями с консольками, встроенными в рукава костюмов.
   Меж тем Дугал подтверждал свою высочайшую квалификацию водителя. Хотя Мишель и Толик уже имели возможность прочувствовать на себе мастерство инопланетянина, заезд по марсианским пустошам обладал своими специфическими особенностями. Например отсутствие светофоров и встречного движения позволяло коротышке без зазрения совести топить педаль газа до уровня пола. А уж как Дугал выполнял маневры! Только за очередным холмом появлялся крупный камень или зияла чернотой небольшая трещина, он лихо выворачивал баранку, проверяя на пассажирах закон центробежной силы в условиях малой гравитации красной планеты. Так что время от времени Ларссон, сидящий по левому краю, падал на колени Мишеля, а тот в свою очередь впечатывал тщедушного Казакова в створку двери. Если же Дугал уходил от опасности в другую сторону, картина с зеркальной точностью повторялась, только теперь страдал от директорского прессинга швед.
   Быстров кинул взгляд на спидометр и тихо присвистнул: инопланетянин выжимал все 150 километров в час. Толику даже иногда казалось, что, покоряя очередной холм, внедорожник на доли секунды взлетал над поверхностью Марса. Во всяком случае, неприятные ощущения в области желудка говорили за это предположение. Дугал, обративший внимание на суету биолога, коротко кивнул и, как ни в чем ни бывало, сказал:
   - А что ж вы хотели, дорогой вы наш Анатолий Иванович. Конечно, иногда отрываемся от земли, как никак сила притяжения в несколько раз меньше земной.
   Быстров шумно сглотнул слюну и спросил:
   - Зачем?
   - В смысле? - нахмурился Эрик.
   - Зачем так лететь?
   - У нас мало времени.
   - А если мы, не приведи господь, перевернемся, разобьем окна, повредим герметичность кузова?..
   - То есть ты предпочитаешь ехать медленно.
   - Тише едешь - дальше будешь...
   - Дальше будешь серо-зеленым комком дерьма! - грубо отрезал Дугал, всем видом показывая, что развивать эту тему он более не намерен. Но спустя пять секунд спокойным тоном, будто и не было только что вспышки гнева, добавил: - Я хочу подобраться к "фундаменту" за час. Поверьте, риск оправдан.
   В машине установилась тишина. Каждый благоразумно решил, что лучше под руку инопланетянину ничего не говорить. Лишь Быстров на правах штурмана уточнял координаты положения машины, но курс пока не корректировал. Спустя минут 10 Казаков взглянул на таймер и произнес:
   - Господа, через минуту-другую вы станете свидетелем восхода солнца. Думаю, зрелище будет интересным.
   - А... Я думал, что оно висит над горизонтом, - проговорил Мишель.
   - Где?
   - Хрен его знает.
   - В нашем полушарии сейчас полярный день. Солнце зашло за горизонт, но света еще хватает, чтобы разгонять тьму.
   - Так тучи ж ведь.
   - Ту-у-учи, - скривился Казаков. Думаю, диск солнца все равно будет виден.
   Так и произошло. Еще минуту назад Быстров назвал бы время суток "сумерками", но вот наступило настоящее утро, хоть и пасмурное, с низким небом и замершими на месте облаками. Мутный желток родного светила, ставшего на 60 миллионов километров дальше, показался над линией близкого горизонта. Лучи солнца, не встречая на своем пути многокилометрового слоя атмосферы, легко пробивали облака. Толику даже на секунду показалось, что он ни на каком не Марсе, а на родной Земле, где-нибудь в безжизненных пустошах крайнего юга Латинской Америки. Но, вспомнив, что за бортом около минус сорока градусов, а живительный воздух на всей планете есть только в салоне этой машины, нескольких баллонах и "Хаммерфесте", оставшемся далеко позади, Толик загрустил. Загрустил по зеленой травке, голубом небе, теплых августовских вечерах, которые он любил проводить на балконе своей квартиры в Стокгольме... И о Лизе, ждущей его на корабле. На Быстрова вдруг навалилось осознание того, что все приятные воспоминания о Земле могут стать единственным оставшимся у него (и у всех!) от прошлой жизни, если Дугал, например, не удержит руль, и их миссия, так удачно начавшаяся, завершится банальной аварией и опозданием к капсуле.
   - Дугал, ты поосторожней, окей? - на всякий случай сказал Толик.
   - Хорошо, - спокойно ответил тот.
   "Может те же мысли, что и у меня?", - подумалось Толику, но уточнять он не стал, а склонился над картами. По всему выходило, что пора начинать отклонение. "Влево или вправо? - мысленно задал сам себе вопрос Быстров. Не найдя на карте чисто внешних различий, биолог не придумал ничего умнее, как определить сторону детской считалочкой. Одними губами он начал зачитывать с детства запомнившиеся стишки, которые указали ему на левый поворот.
   - Дугал, пора поворачивать.
   - В какую сторону?
   Пауза длилась доли секунды.
   - Вправо. Угол 5 градусов. Этого, пожалуй, хватит.
   Эрик послушно выполнил указание штурмана, настроив бортовой компьютер на точный поворот передних колес. Кремнивые мозги внедорожника успешно справились с поставленной задачей, отклонив курс марсохода вправо на 5 градусов. Маневр сбросил оцепенение с колоритной троицы ученых, сидящих сзади. Мишель, уже успевший сонно засопеть, открыл глаза и вылупил их в переднее стекло. Казаков подумал, что Ровани сейчас похож на капризного ребенка, с боем отвоевавшего у родителей право на просмотр позднего фильма по телевизору. Как следствие, молодой организм не выдержал внепланового изменения распорядка дня и сдался наступающему сну. Заботливые родители, разбудив дитя, предлагают ему перелечь на свою кровать, но тот, делая вид, что вовсе не спал, таращит красные глаза в экран, всем своим видом показывая, как же интересен фильм... Так вот Мишель, хоть и обросший к своим 29 годам внушительным животом, выкуривающий по четыре пачки сигарет в день, сейчас был словно ребенок.
   Однако от вылупленных глаз директора все-таки была польза.
   - О!.. - вытянул он куда-то вперед свой палец с пожелтевшим от никотина ногтем.
   - Мишель, пальцем показывать некрасиво, - продолжил вслух ход своих мыслей Казаков, занявшись воспитанием подрастающего научного поколения.
   - Олимп! - закончил задуманное слово Ровани.
   И точно. Впереди показался вулкан-исполин, цель их невероятной гонки по Земле, космосу и Марсу. Пока что видно было только навершие Олимпа, да и то, сквозь дымчатое марево мертвой марсианской атмосферы, но с каждой секундой безумная скорость внедорожника приближала команду к горе.
   - Сколько еще километров? - не отвлекаясь от дороги спросил Дугал у Толика-штурмана.
   - Около 55.
   - Далеко ж его видать, - кивнул подбородком коротышка в сторону Олимпа.
   - Кстати, мои небольшие вычисления в уме говорят о том, что высота составляет не меньше 26 километров, - сказал Ларссон. - Жаль, что пропустили момент первого появления вулкана на горизонте. Можно было бы еще точнее сказать.
   - Внушает, - коротко обозначил свою позицию Казаков.
   - Разлом скоро? - продолжил допрос Эрик.
   - 10 километров. Но, надеюсь, мы его даже не увидим, - не поднимая глаз от карты, ответил Быстров.
   Тем не менее, Эрик посчитал нужным чуть сбросить скорость. Стрелка спидометра, намертво приклеенная предыдущие полчаса на отметке "150", сползла сначала до 130, а затем и вовсе до 100 километров. Толик машинально бросил секундный взгляд на таймер, убеждаясь, что замедление марсохода на треть от изначальной скорости вполне возможно и не отразится на общем затраченном времени. Именно в это мгновение произошло непоправимое. Неожиданно левая сторона внедорожника заметно накренилась, будто Эрик съехал с ровной дороги на обочину, а потом марсоход и вовсе стал заваливаться на бок. Дугал за полсекунды успел нажать на тормоз, но было поздно. Автомобиль, как в дорогом голливудском боевике, найдя колесами естественный трамплин в виде небольшого плоского валуна, взлетел над землей, одновременно переворачиваясь в воздухе. Быстров, часто видевший что-то подобное в кино и всегда хотевший узнать, каково пассажирам в переворачивающейся на сумасшедшей скорости машине, на собственной шкуре прочувствовал все тяготы каскадерской профессии. Страх овладел его сознанием лишь на мгновение. Потом была тьма.
   ...Как уже знал Толик, возвращение в сознание сопровождается постепенным включением всех чувств. Осязание дало знать о своей работе сильной болью в правой руке, такой, словно он проехал локтем по крупнозернистой наждачке. Вкусовые рецепторы отозвались железистым солоноватым послевкусием - все ясно, во рту болтается кровь. Следующим было зрение: Быстров различил сквозь мутную пленку ржавчину марсианской гальки; его голова, видать, лежала на пластиковой панели, а нос машины зарылся в песок, причем внедорожник каким-то чудом вернулся в нормальное положение, всеми четырьмя колесами стоя на земле. В один момент заработало обоняние, заполнив голову биолога одуряющим ароматом несвернувшейся крови, вытекшей (и продолжающей вытекать?) из него, как видно, в изрядном количестве. Наконец стал спадать шум в ушах, заменяющийся стоном откуда-то слева. Дугал? Первая попытка повернуть голову не увенчалась успехом: шею прострелила безумная боль, будто в горло ученому вставили раскаленный штырь, при всяком движении обжигающий стенки пищевода и трахеи. Толик не сдавался. Он лбом оттолкнулся от приборной доски, услышав, как тот отлипает от лужицы крови, удержался в таком положении при помощи левой руки и медленно, словно хирург на сложной операции, повернулся влево. Голова Дугала безмолвно лежала на руле. Быстрова почему-то насмешило то, что крючковатый нос коротышки втопил клавишу клаксона, однако железное нутро марсохода не издает никаких звуков. Только в следующую секунду до него дошла главная мысль: корпус машины цел, так как он еще жив, а не задохнулся в смертельной марсианской атмосфере.
   Начинающую наползать на окровавленное лицо улыбку прервал повторный стон. Ларссон. Его интонации. Толик глянул на зеркало заднего вида. То, хоть и покрылось паутиной трещин, отразило Барта, держащего на весу левую руку. Средний палец шведа был неестественно вывихнут, что и послужило причиной стенаний геолога. Сидящий рядом Мишель чисто внешне никак не пострадал. Единственное, что смутило Толика - полнейший ступор шефа и его изумленно вытаращенные глаза. Шок? Если шок - то это серьезно...
   В зоне видимости не было Казакова. Биолог уже взялся поворачивать зеркало, чтобы рассмотреть Сергеича, как очнулся Дугал. Резко, словно пробудился от кошмара. Секунду Быстров и инопланетянин смотрели друг на друга. Потом Эрик повернулся в сторону Артема Сергеевича и по его изменившемуся лицу Толик понял, что с соотечественником что-то не так.
   - Что там? - прошептал он сухими губами.
   - Голова разбита, кровь, - по-военному коротко сказал Дугал. - Без сознания. Ты как?
   - Вроде цел. Ты?
   - Нормально.
   - У Барта или перелом или вывих пальца. Шеф, похоже, в шоке.
   Дугал молча посмотрел на Ровани. Несколько раз туда-сюда провел открытой ладонью, словно невропатолог, проверяющий скорость реакции. Затем резко остановил руку и звонко щелкнул пальцами. Шеф как по команде ожил. Его замершие неживые глаза заблестели привычной деловитостью, а потянувшиеся к карманам руки в поисках сигареты и зажигалки дали понять присутствующим, что с ним все в порядке. На мгновение лицо Мишеля исказила гримаса неудовольствия (видимо, вспомнил, что табак остался на "Хаммерфесте"), но тут же разгладилось, и директор задал вопрос:
   - В чем дело?
   - Левая сторона марсохода угодила в засыпанную песком трещину, правая нашла трамплин. На скорости в 100 километров в час это могло привести к опрокидыванию. Только чудом внедорожник не перевернулся, а приземлился на все колеса. Зарылись носом в песок, заглохли. Теперь оживаем, - монотонно забубнил Дугал.
   Справа раздался долгожданный стон Казакова: ученый медленно приходил в сознание. Через несколько минут его мутные глаза прояснились, хаотичные движения зрачков стали осмысленными, последовательными, а еще через пятьдесят секунд главный спец ЦИПССа по Марсу смог задать короткий, но всем понятный вопрос:
   - Что?
   Дугалу пришлось по второму разу пересказать свою версию происшедшего. Затем он коротко осмотрел всех пострадавших, быстро, но больно вправил палец Ларссону, отчего тот взвыл дурным голосом, у Быстрова нашел место кровоизлияния - рассеченную бровь. Самый неприятный диагноз был поставлен Артему Сергеевичу. У Казакова обнаружилось легкое сотрясение мозга, но Дугал заверил, что крепкий организм ученого с помощью медикаментов инопланетянина поможет быстро преодолеть последствия удара головой.
   Казаков согласно кивнул, и его тут же вырвало на ноги Мишелю. Ровани не придумал ничего более умного, как снова объявить выговор Артему Сергеевичу. С занесением в личное дело.
  

***

  
   Толик смотрел на счетчик воздуха. Компьютер, встроенный в его костюм, показывал, что баллон заполнен на 100 процентов. Еще бы: он первый раз перешел на воздух из персонального запаса. Дугал уверял, что в баллоне примерно суточная норма кислорода для человека. Это при экономном использовании, то есть предполагается сон, во время которого значительно уменьшается объем вдоха, а также отсутствие каких бы то ни было продолжительных физических усилий, когда сердцу для нормальной работы требуются повышенные дозы кислорода. Кроме прочего, баллон, естественно, не учитывает персональных особенностей человека, особенно тех, что касаются количества сердечных сокращений в минуту. По простому говоря, человек с пульсом под 90 потребляет несколько больше живительного воздуха, чем тот, у кого миокард толкает кровь 60 раз за минуту.
   Однако сейчас им всем предстояли физические упражнения. Зарытый по крышку капота внедорожник никак не хотел вырываться из плена ржавого марсианского песка. Двигатель чихал, пыхтел, натужно ревел, но оставался бессилен перед засыпанной трещиной. Эрик принял решение выходить наружу и помогать марсоходу. Просторный салон внедорожника вдруг оказался чрезвычайно тесным для четырех ученых, прикрепляющих баллоны с кислородом. Самым громадным слоном в посудной лавке, как это ни странно, выступил господин Казаков, пару раз двинувший баллоном по печени Ровани. Мишель решил, что хватит лишать премии бедного ученого, отреагировав только утробным рычанием на чувствительный удар по собственному органу. Наконец все закончили копошиться, закрыли шлемы и пустили воздух. Через несколько секунд Быстров за стеклом шлема рассмотрел вновь зарумянившегося шефа, правда на этот раз было не ясно, отчего покраснели щеки Ровани: то ли от новой порции сухого воздуха, то ли от напряжения.
   Дугал молча осмотрел всех, закрыл собственный шлем и разгерметизировал салон, выпустив в атмосферу Марса остатки кислорода. Вся компания усиленно задвигала языками, включая внутреннюю связь.
   - Ларссон, неужели вы никогда не занимались оральным сексом? - тут же вцепился в геолога Мишель, увидев, что тому никак не удается достать до рычажка.
   - Он вас не слышит, шеф, - прокомментировал выпад начальника Быстров.
   Но Мишель не слушал его, уставившись на Ларссона и демонстрируя ему, как нужно активизировать связь. Не известно, был ли Ровани мастером доставлять удовольствие языком, но двигал он им действительно отменно.
   - Мишель, вас мама в детстве к логопеду не водила? А то, похоже, вы неплохо владеете языковой гимнастикой... - вступился за коллегу Артем Сергеевич.
   Шеф не обратил внимания и на Казакова, продолжая издеваться над Бартом, пока тот не сообразил просто покинуть салон. Выкрутасы Ровани прервал Дугал, закипевший оттого, что команда теряет время, а директор занимается всякой белибердой.
   Быстров с неким трепетом вышел из машины. Казаков хоть и уверял, что за бортом сейчас около минус 40 градусов, костюм из специальных материалов прекрасно удерживал тепло, идущее от тела, поэтому изменения температуры биолог не почувствовал. Он размял затекшие ноги, развел в стороны руки и присоединился к тройке коллег, уже осматривающих перед внедорожника. Да, засели знатно. Быстров даже испугался, что они могут остаться в этой марсианской пустыне навсегда: если машину не вытянуть, гибель обеспечена всем. Дворжецкая предпримет поиски только по прошествию 24 часов, а за это время они не успеют пешком преодолеть проделанное расстояние от корабля. Если же бежать - начнется неэкономное расходование воздуха, а тянуть за собой запасные баллоны не хватит сил. Биолог даже начал сообщать свои опасения Дугалу, когда тот без слов показал ему телефон. "Ну и остолоп! - мысленно хлопнул себя по лбу Толик. - И как не догадался позвонить Лизе и извиниться за то, что забыл сказать "до свидания"?". Продемонстрированный аппарат натолкнул ученого на еще один вопрос:
   - Дугал, а какого хрена мы сели в 112 километрах от Олимпа, когда могли на "Хаммерфесте" плюхнуться хоть на фундамент непосредственно у требуемого склона?
   За инопланетянина ответил Казаков.
   - Я так понимаю, дело в пустотах под здешними равнинами, да, Эрик?
   - Совершенно верно.
   - Еще в 80-х земные зонды сделали несколько сенсационных рентгеновских снимков этой да и многих других местностей Марса. Так вот красная планета оказалась как дырявый швейцарский сыр: под 10-20 метровым слоем коры во многих местах, особенно около крупных горных систем, находятся внушительные каверны. Мы предполагаем, что образовались они во времена постоянных извержений вулканов. Проще говоря, лава, вытекшая на поверхность, освободила место под корой.
   - А в 112 километрах от Олимпа пустоты заканчиваются?
   - Точно, - на этот раз ответил Эрик. - Я боялся, что относительно тонкая прослойка может не выдержать веса корабля, даже в малой гравитации Марса.
   - Ясно, - пробормотал Толик.
   Квартет ученых обступил внедорожник. Вчетвером они уперлись в капот, приготовившись выталкивать марсоход из грунта. Эрик завел двигатель, перевел его на низкие обороты и установил полноприводный режим. В шлемах ученых раздался спокойный голос Дугала:
   - Начинаю обратный расчет.
   Мужики заметно напряглись, перераспределив силу тяжести.
   - Пять, четыре, три, - без оттенка эмоций начал произносить Эрик. - Два, один, ноль... - Даже "ноль" Дугал умудрился не выделять восклицательной окраской. С последним словом коротышка вжал акселератор, заставив марсоход мелко вибрировать, а двигатель стонать. Дугал услышал, как напряглись ученые, вместе с усилиями издававшие характерные звуки, каждый в своем стиле. Машина сдвинулась с места, сначала лишь на два-три сантиметра, затем заметно быстрее. Кузов перестал дрожать, а двигатель издавать ужасающие звуки. Последнее усилие - и марсоход освободился. Мишель, от неожиданности не успевший вернуть центр тяжести на законное место, смешно потянулся за внедорожником и растянулся во весь свой немалый рост на рыжей земле.
   Сил смеяться не было. Быстров и Ларссон стали помогать шефу подняться на ноги, а обессиленный и бледный Казаков прислонился к капоту машины. Дугал жестами пригласил всех обратно в салон, где ученые освободились от ненужных баллонов. Еще несколько глухих секунд на наполнение салона воздухом, и один за другим стали отщелкиваться шлемы.
   Мишель опять покраснел. На этот раз точно от приложенных усилий.
   - Расход воздуха? - с вопросительной интонацией произнес Дугал.
   - 1 процент, - тут же отозвался Быстров. Столько же оказалось у Ларссона. Отличились Казаков и Мишель. У первого вышло 0,5, у второго - 1,7.
   Все красноречиво уставились на шефа. Тот лишь недоуменно пожал плечами, мол, я-то тут причем?
   Но Дугал не предоставил возможности обсуждать эту информацию в спокойной обстановке. Потерянные 20 минут он компенсировал безумной скоростью продолжающегося сафари по марсианской пустыне. Олимп рос на глазах. Вместе с приближением к вулкану пропадала пленка марева местной атмосферы, так что ученые уже могли различать крупные объекты на склонах горы, трещины, разломы, пропасти, русла лавовых рек, пересохших миллиард лет назад. Однако в салоне продолжала царить тишина. Каждый по-своему переживал встречу с Олимпом. Лишь однажды Толик, сверившийся с картой, сказал коротышке, чтобы тот дал пять градусов влево, компенсируя объезд гигантской трещины.
   Марсоход взлетел на очередной ржавый холм, и Дугал резко крутанул баранку влево, уходя от столкновения с массивным куском породы, лежащим посреди пустыни.
   - Началось, - пробормотал Быстров и достал очередной лист карты.
   Сначала Дугал сбросил скорость до 120 километров в час, но вскоре гигантские валуны стали встречаться все чаще и чаще, и Эрик понемногу ослабевал давление на акселератор. Стрелка спидометра опустилась до сотни, затем до 90, а через десяток километров и вовсе до 60. Электронный счетчик километров показал, что до "фундамента" остается около 17 километров. По всему выходило, что команда должна вложиться в выделенный ею самой час.
   Казаков не отрывался от Олимпа. И хотя голова раскалывалась, и время от времени накатывала противная липкая тошнота, он не переставал удивляться грандиозности этого природного явления. Даже сейчас, когда до вулкана оставалось вполне приличное расстояние, он уже поражал воображение. Большой, огромный, гигантский - этих слов Артему Сергеевичу не хватало, чтобы передать масштабность возвышающегося над Марсом исполина.
   С вершины очередного холма путникам открылся необычайный, ирреальный вид: краснеющие, с черными оспинами расселин и впадин, бока Олимпа, бегущая к нему долина, тут и там усеянная крупными обломками рыжеватой породы, и все это в неверном, холодном свете далекого солнца.
   - Впечатляет, - позволил себе выражение эмоций Дугал.
   - Это охренительно! - тут же поддакнул Мишель.
   - Невероятно, - прошептал Казаков.
   - Потрясающе, - согласился с ним Толик.
   Молчал только Ларссон. Несмотря на приличную скорость, он старался удержать взглядом убегающие назад валуны, делая одну за другой неудачные попытки визуально проанализировать хотя бы приблизительный состав породы этих детенышей Олимпа. Он, словно малое дитя, засунул палец в рот, а голову прислонил к стеклу, дабы максимально близко рассматривать камни.
   - Ларссон, взгляните, как красиво, - засентиментальничал Ровани.
   - Да подождите вы! - сердито отмахнулся тот рукой, и не подумав взглянуть вперед.
   - Может, в жизни никогда такого больше не увидите! - настаивал Мишель. Барт лишь нервно дернул плечом в ответ, как бы сгоняя надоедливую муху. Ровани на секунду обиженно поджал нижнюю губу и отвернулся от геолога.
   Где-то на 107-м километре Дугал рассмотрел стену "фундамента", заметно отличающуюся углом наклона от равнины, по которой летел марсоход. Камней вокруг становилось все больше и больше. Помимо огромных валунов все чаще встречались мелкие, вынесенные с Олимпа позже своих крупных собратьев. Иногда по днищу внедорожника раздавался сильный удар незамеченного Эриком камня, отчего тот хмурился и злобно цыкал.
   Быстров, не переставая корректировать маршрут Дугала, дал команду забрать на десять градусов влево, чтобы подъехать к заранее намеченному месту в "фундаменте", стена которого, если верить снимкам из космоса, вполне преодолима для форсированного движка марсохода.
   - Ларссон, нужны ваши комментарии по "фундаменту", - произнес Дугал.
   - А? - тот рассеянно уставился на обернувшиеся к нему лица Быстрова, Ровани и Казакова.
   - Где там на "фундамент" забраться можно? - пошел на второй круг Эрик.
   - А... понял! Значит, по моим данным на "фундамент" ведет минимум три "дороги", если позволите так выразиться.
   - Выражайся, не стесняйся, - тут же подколол Ровани. Барт опять согнал невидимую надоедливую муху с плеча и продолжил:
   - Ученым не ясна причина возникновения этих сколов в "фундаменте", но сейчас это для нас не так и важно. Первый расположен строго на западе подножия, но, как видно с "Деймоса", он очень густо усеян крупными обломками, так что там возможно только пешее восхождение. Северо-западный скол, наиболее, кстати, пологий, думаю, реально преодолим марсоходом аналогичным нашему. С одним исключением: где-то на середине там расположено что-то похожее на укрепительный вал, явно природного происхождения. Угол наклона у него 35-45 процентов, но площадь невелика. Уверен, наши соперники двинулись именно тем путем. Наконец, юго-восточный скол, к которому приближаемся мы. Достаточно крутоват, но без видимых со спутника препятствий.
   - Угол?
   - В основном 15 градусов, иногда доходит до 30.
   - А какова крутизна самого "фундамента".
   - Приличная. В "пологом" месте - 45-50 градусов. В крутом - до 70.
   Быстров крякнул и спросил у Ларссона:
   - Есть какие-то объяснения возникновения "фундамента"?
   - Ну, вы же понимаете, что я специалист по другой планете, поэтому просмотрел данные по интересующему вопросу лишь бегло.
   - Давай, не томи.
   - "Фундамент" образовался в очень древнюю геологическую эпоху, когда Марс занимался только тем, что извергал из себя тысячи тонн лавы. Это следствие невероятного по масштабам и продолжительности извержения на месте будущего Олимпа, так сказать свидетель его рождения.
   - Под "фундаментом" есть пустоты?
   - Самые большие из всех обнаруженных на Марсе, - отозвался Казаков.
   Толик замолчал, переваривая полученную информацию. Разговор он решил не продолжать, так как до скола оставалось менее километра. Отсюда было хорошо видно, что его ширина весьма внушительна - не менее пяти сотен метров. Поразительно, но поверхность скола была практически свободна от крупных и мелких обломков вулкана, в то время как вокруг "фундамента" на таком близком расстоянии их было неисчислимое множество. Кто освободил путь? Вопрос, мысленно заданный самому себе, остался без ответа, потому что машина наконец начала ощутимо забирать вверх. Дугал на ходу снизил обороты двигателя, перевел ручку переключения передач на вторую позицию, и крепче взялся за руль, готовый в любой момент объехать незамеченное издалека препятствие. Но весь час, затраченный на подъем, прошел спокойно. Двигатель работал ровно, ученые притихли, Быстров иногда бросал взгляды на карту, но та, лист за листом, не преподносила никаких сюрпризов. Удивительно удачное место!
   Ученые и не заметили, как скол закончился, а угол наклона уменьшился: марсоход преодолел первое серьезное препятствие на пути к вершине Олимпа. Казаков обернулся назад и не сдержал вздох восхищения представшей перед ним картиной. Огромная рыжая равнина с миллионами гигантских валунов, окрасилась в лучи уже высоко взошедшего солнца, разбросав многочисленные длинные тени. Равнина, перемежаемая небольшими холмами, тянулась насколько хватало глаз, и позволял близкий горизонт.
   - Ради этого можно отдать жизнь! - патетически воскликнул Артем Сергеевич.
   - Сплюнь, - серьезно ответил ему Ровани и осуждающе покачал головой. С некоторых пор он стал обращать внимание на приметы.
   Ни эти двое, ни остальные не заметили тень от маленького самолета-разведчика, сопровождавшего марсоход с середины их пути. Когда внедорожнику оставалось всего несколько километров до склона Олимпа, аппарат круто набрал высоту и скрылся за отвесными стенами вулкана.
  
   Глава 12
  
   - Чувствуешь себя козявкой, - промямлил в своей манере Казаков.
   - С чего это вдруг, Артем Сергеевич? - навострил уши Мишель.
   - Не каждый день видишь гору, тень от которой растягивается на полсотни километров, - чуть громче ответил Казаков. - Я засек время: мы въехали в тень где-то тридцать минут назад. Интересно, каково будет, когда Олимп закроет весь обзор?
   Быстров мысленно согласился с соотечественником - Олимп у кого хочешь вызовет подобные ассоциации. С тех пор как команда поднялась на "фундамент", прошло уже около часа. Столбик альтиметра, встроенного в приборную доску, уже перевалил отметку 9000. Ларссон отметил, что в условиях плохо изученной атмосферы Марса прибор может беззастенчиво врать, приписывая несколько лишних сотен метров. Тем не менее, ученые имели хотя бы общее представление, как высоко забрался внедорожник: Ларссон запрограммировал альтиметр, как только начался подъем на скол, указав электронным мозгам прибора считать высоту именно с этой точки.
   - Интересно, как мы выглядим с высоты вулкана? - задал вопрос в пустоту Быстров и сам принялся на него отвечать: - Картина маслом: малюсенькая букашечка черного марсохода на фоне бесконечной горы. Должно вдохновлять.
   - Кого? - лениво поддержал разговор Мишель.
   Быстров решил не отвечать на дурацкий вопрос, а погрузился в свои мысли. Он попытался мысленно воспарить над автомобилем, представить весь масштаб картины, но ничего путного из этого не вышло. Наверное потому, что ничего сопоставимого по грандиозности биологу не приходилось видеть. Да что там биологу - ни одному человеку на Земле! Полет мысли Толика прервался, и ученый уставился в лобовое стекло, поедая взглядом все еще далекую стену Олимпа. Марсоход на повышенных оборотах преодолел уже как минимум сотню километров "фундамента", причем угол наклона шаг за шагом повышался. В какой-то момент Дугал был вынужден сбросить скорость и включить третью передачу вместо четвертой, потому что звуки, издаваемые двигателем, были похоже не на привычный рокот поршней, а, скорее, на стоны рожающей слонихи. И хотя биолог ни разу не видел, как рожает слониха, в голове почему-то засела именно такая ассоциация. В общем, Толик не нашел ничего лучшего, как молить всех местных богов, чтобы марсоход не заглох, не перегрелся, дотащил команду до стены.
   - Все! - коротко объявил Казаков.
   - Что все? - ученые задали одинаковый вопрос на неожиданный выпад Артема Сергеевича. Молчал только Дугал, сразу понявший, что имеет в виду ученый.
   - Неба больше не видно. Теперь есть мы и он.
   Быстров сначала взглянул вперед, затем повернулся налево, досадливо крякнул, взглянул направо. Всюду был Олимп. Под ногами - шуршащий мелким щебнем "фундамент", а со всех сторон - бесконечно высокий вулкан, с бородавками рыжих наростов, зияющими впадинами черных провалов и недобрыми ухмылками многочисленных трещин. Теперь проняло даже Мишеля:
   - Действительно, как козявки, - промолвил он. - Нет, блохи. Настырные блохи, которые вдруг вздумали взобраться на голову своему хозяину. Захочет - вмиг сотрет в порошок...
   На эту сентенцию не прозвучало никаких комментариев, и последние несколько минут в салоне раздавались лишь щелчки камушков по днищу марсохода да громкое сопение Ровани. Когда до стены оставалось не более двух сотен метров, Дугал сначала сбросил скорость до черепашьих 20 километров в час, а затем и вовсе остановился: в такой близости от вулкана валялось огромное количество камней, по которым проще было пройти пешком, нежели пробираться на внедорожнике.
   Общим решением постановили, что ближайшие четверть часа будут посвящены короткому перекусу и отдыху перед подъемом наверх. В сумке, выуженной из багажника, нашлись плитки концентрированной гадости, 100 грамм которой, по словам Эрика, заменяют полноценный обед. Плитки, навеявшие Толику своим цветом воспоминания об ужасном советском гематогене, по вкусу были нечем средним между хлебом и дешевыми конфетами "под шоколад". В основном из-за сладости, вызываемой большим содержанием глюкозы. На жующего Ровани невозможно было смотреть без смеха. Толстяк сначала жадно набросился на пищу, но потом так скривил лицо, что Дугал уже начал волноваться, не перепутал ли он концентрат с чем-нибудь другим. Мишеля даже не хватило на брюзжание. Он лишь состроил обиженную гримасу, но не бросил поглощать плитку. Лишь в конце "обеда" заявил:
   - Дугал вы еще ответите за ту манную кашу и за ЭТО, - кивнул он головой на обертку, покачивая указательным пальцем.
   - Очень страшно, - равнодушно промолвил коротышка и продолжил жевать свою порцию.
   Минут пять сидели в молчании, думая каждый о своем. Потом Эрик ладонями хлопнул по коленям, буркнул что-то вроде "Ну, начинаем!" и попросил передать его походный комплект: ранец с двигателем, баллон и заранее приготовленный рюкзак с кое-какими необходимыми вещами. Такие, кстати, были предусмотрены каждому из новоявленных альпинистов. После того, как закончилась суета с пристегиванием оборудования, Эрик вытянул из-под своего сиденья резиновый шланг с клапаном.
   - Дозаправка, - прокомментировал он, вставив его в подходящее гнездо на баллоне Толика. Шикнув клапаном, Дугал восстановил запас воздуха биолога до 100 процентов, а затем проделал такую же процедуру для всех. - Все, выходим, времени прохлаждаться нет, - добавил он.
   Все как один закрыли шлемы и поработали языками, включая связь. Ровани вцепился взглядом в Ларссона, не собираясь упустить возможности подколоть геолога, но тот, на удивление всей команды, с первой попытки достал чертов рычажок, и его голос раздался на общей линии:
   - Выкуси, толстяк! - с улыбкой сунул он под нос Мишелю мощную фигу, которой его научил в одно из ночных дежурств Быстров.
   Директор, не слыша Барта, побагровел, и еще яростнее стал упражняться в языковой акробатике. Как назло, ему не удавалось включить связь. Вскоре все четверо уставились на Ровани, ожидая, пока тот, наконец, подцепит несносный рычажок. Когда же связь заработала, Мишель, вопреки ожиданиям, набросился на Дугала:
   - Что за дерьмовая конструкция? - выпустил мегатонную торпеду Ровани.
   - Вы же мастер орального секса, Мишель, - невинно парировал тот, а потом очень жестким тоном добавил: - Оставьте свое раздражение! Не тратьте понапрасну воздух.
   Тон коротышки подействовал. Мишель без слов наклонился через Ларссона, открыл дверь и настойчивыми пинками вытолкал геолога наружу. Следом покинула марсоход вся команда. Эрик обошел внедорожник, открыл багажное отделение и откуда-то снизу достал пять одинаковых, цвета вороного крыла, пистолетов. Он молча пристегнул свой к специальным пазам сбоку на правом бедре и подождал, пока остальные сделают то же. Инопланетянин вывел на свой персональный экран таймер, который показывал чуть более 21 часа до конца обозначенного планом срока. Удовлетворенно кивнул, про себя отметив, что пока график соблюдается, даже с незначительным опережением. В шлемах ученых щелкнул вызов общей связи: и без того безэмоциональный голос коротышки, еще более сглаженный электронными приборами, произнес давно ожидаемое слово:
   - Двинулись.
   Оставшееся до стены расстояние преодолели быстро. Биолог, с радостью отметив, что вес снаряжения особо не мешает, даже немного пробежался. Иногда вприпрыжку. Дугал цыкнул на тему экономии воздуха, но Толик понял по глазам инопланетянина, что тот с интересом наблюдал за его экспериментами. Подойдя к стене, Быстров уже положил руку на гашетку реактивного двигателя, когда Дугал остановил его и, подождав Мишеля и компанию, научил команду... справлять нужду. Коротышка предварил наглядный пример мини-лекцией на тему того, что человеку свойственно не только потреблять, но и выделять. Ровани на этот счет заметил, что после плитки концентрата он будет маяться запором минимум неделю, а лишняя жидкость уйдет в пот. Дугал демонстративно отвернулся от директора и продемонстрировал технику остальным. Мишель сконфуженно попросил прощения.
   - Так, господа, на всякий случай скажу главное правило начинающего альпиниста: не смотреть вниз, - менторским тоном произнес Дугал. - Кто-нибудь высоты боится?
   - Нет, - нестройно протянул квартет.
   - Но я-то знаю, что кое-кто боится, - улыбнулся уголками губ (или Толику показалось через стекло шлема?) коротышка. - В общем, смотреть вверх можно. Вниз - с моего персонального разрешения.
   Слова инопланетянина еще не истаяли в радиоэфире, а Дугал уже пыхнул реактивной струей, взлетев на десяток метров.
   - Давай, догоняй! - скомандовал он, не оборачиваясь назад. - Четверка землян, кто уверенней, кто с долей опаски, втопили гашетки, догоняя своего инопланетного командира.
   ...Олимп заваливался на него, обрушивал всю свою мощь, ввергал в пучины тяжелейших приступов акрофобии, но он упорно продолжал давить гашетку, раз за разом преодолевая еще несколько метров бесконечной, поднимающейся из глубин марсова ада стены. Выхлоп, найти точку опоры, закрепиться, подыскать следующую ступень, выхлоп, найти точку опоры... За два часа Толик изошел потом. Он дышал как столитровый котел, готовый вот-вот взорваться; он давным-давно забыл, что воздух, священный кислород нужно экономить; он не видел, как далеко отстал ото всех, думая только о следующем прыжке, о долбаном Олимпе, о судьбе, явившей ему чертов четырехлучевой Знак. О Лизе. На зубах скрипел непонятно откуда взявшийся песок (только потом он узнал, что это были крошки его собственной эмали), в висках молотком стучало сердце, в голове гудели царь-колокола, но этот человек, эта козявка не сдавалась. Хрипела, высунув язык, стонала, но с фанатичностью смертника-шахида продолжала давить гашетку. Выхлоп, найти точку опоры, закрепиться, подыскать следующую ступень, выхлоп, найти точку опоры...
   - Быстров! Быстров, язви твою душу!! - откуда-то явились звуковые галлюцинации. Бред, выкинуть из головы, подниматься, подниматься...
   - Быстров, твою мать!! Стой, сука! - на памяти Толика Артем Сергеевич впервые в жизни позволил себе нецензурно выразиться.
   Это сработало.
   - А?.. - скорее промычал, чем издал человеческий звук биолог.
   - Сдавай назад, птица ты перелетная! - это уже Ларссон. Вон он, машет рукой на полке, которая была полминуты назад. Хех, так там вообще все собрались! Дугал, не обращая внимания на ретивого биолога, устанавливает какую-то странную пластиковую конструкцию, Мишель беззастенчиво обливает ярко-желтой концентрированной мочой рыжий бок вулкана, а Сергеич с извиняющейся улыбкой пожимает плечами.
   Увлекся! В неравной борьбе с Олимпом и непонятно откуда взявшейся боязнью высоты он временно вышел победителем. Толик аккуратно стал спускаться вниз на пониженных выхлопах реактивной струи. Как только ноги коснулись полки, Дугал, не поднимая головы, коротко проинформировал о цели остановки:
   - Жрать.
   Если честно, биолог слабо представлял, как он сможет запихнуть в себя еду, тем более ту плитку, которой "угощал" инопланетянин внизу. От перенапряжения мышцы во всем теле задеревенели, тугими канатами обхватили кости и сухожилия, никак не хотели расслабиться. Дугал, на мгновение оторвавшись от работы, взглянул на биолога и, снова принявшись мастерить что-то пластиковое, похожее на палатку, на персональной линии сказал:
   - Дыши, как я говорю. Делай поверхностный вдох в течение 1 секунды, затем задерживай воздух в легких на 4 секунды, выдох - 2 секунды. Лучше присядь, прислонись к стене, закрой глаза, сконцентрируйся на работе легких. Даю четверть часа. Потом скажешь спасибо.
   У Толика не было сил спрашивать, что за упражнение присоветовал Эрик, он только отстраненно выслушал инструкцию, послушно сел и начал дышать по схеме инопланетянина. Поначалу ничего не получалось. Мешала пульсация во всем теле, симптом нервного перенапряжения, хотелось встать, нервно ходить, что-то делать, но через 5 минут дело пошло на лад. Сначала в области желудка появилось ощущение голода, затем мышцы рук и ног, как по команде, резко расслабились. Быстров даже немного застонал от удовольствия, не забыв, правда, отключить микрофон, а по прошествии четверти часа Толик был готов еще два часа грызть Олимп. Из приятной полудремы его выдернул бесстрастный голос Дугала:
   - Классно, правда?
   - Классно, - с идиотской улыбкой пьяного подростка согласился Толик, не открывая глаз. - Если у вашей цивилизации все так клево, я готов принять подданство ПГФ.
   - Это упражнение я вычитал в учебнике йоги. Йога, как ты, наверное, подозреваешь, практикуется на Земле уже не одну тысячу лет. Ничего подобного у спецов ПГФ нету.
   - То есть мы круче? - с той же придурочной ухмылкой спросил Быстров.
   - Детский сад какой-то, - съязвил Дугал. - Все, пора подзаправиться.
   Быстров открыл глаза. На широкой горной полке, которую облюбовал Эрик, было установлено некое подобие летнего кафе из прозрачного пластика. Только в разы меньше. Его посетителям, буде таковые нашлись, пришлось бы прохлаждаться пенным пивом, скорчившись в три погибели, сидя по-турецки и не помышляя о лишнем движении. Дугал сделал приглашающий жест рукой, указав на приземистую дверь, и ей же подтолкнул в задницу зазевавшегося биолога, который не проявил должной торопливости при выборе места в "кафе". Места особо и не было. Под крышей конструкции уже разместился лоснящийся Ровани, бледноватый Ларссон и довольный Казаков, перебирающий в руке кусочки марсианской породы. Сзади залез Дугал, закрыв за собой дверь. Потом он нащупал некую кнопку около выхода, нажал ее и, обождав секунд десять, рывком открыл шлем. Быстров ожидал увидеть, как у коротышки сейчас полезут на лоб глаза, а сам он судорожно схватится руками за горло. Такую картину видел Толик в старом голливудском блокбастере "Вспомнить все" со Шварценеггером в главной роли. Фильм как раз был посвящен Марсу. Но Дугал вместо скоропостижной смерти от удушья предпочел шумно высморкаться и уставиться на четверку ученых.
   - Так и будете сидеть в шлемах? - голоса инопланетянина никто не слышал, но общий смысл сказанного уловили все.
   Первым поднял стекло Толик и отпустил емкий и, главное, очень умный комментарий:
   - Вау.
   - Хренау, - тут же отреагировал Дугал. - Это завеса. Позволяет отдохнуть, сэкономить воздух, покушать и справить большую нужду. Вопросы?
   - Откуда воздух?
   - Мы открыли шлемы, освободили часть воздуха, который циркулировал у нас под стеклом, а также в прослойках костюма для поддержания нужной влажности. Без дополнительных вливаний кислорода пятерым под завесой можно просидеть около 20 минут. Затем концентрация углекислоты становится небезопасной для человеческого организма.
   - А для нечеловеческого? - нащупал родную тему Быстров.
   - Дольше.
   - То есть справлять большую нужду последним будете вы?
   Дугал испепеляющим взглядом испепелил биолога, но промолчал, достав из рюкзака пять плиток концентрата. Первым схватил "угощение" Мишель, яростно сорвав упаковку и запихивая концентрат в рот огромными кусками. Остальные изумленно уставились на него.
   - Барт, вы представляете себе, как Мишель заходит в "Морской бой" и заказывает 100 грамм концентрата, который не всякая собака будет есть? - начал ерничать Казаков.
   - Казаков, я вас уволю, - вместо Ларссона ответил Ровани.
   - После того, как я побываю на Марсе, мне ваше увольнение не страшно. Выйду на пенсию, - добродушно парировал Артем Сергеевич, и начавшаяся было пикировка сошла на нет, уступив место поглощению пищи.
   - Ларссон, высота? - как всегда коротко спросил Дугал.
   - 12.700 с копейками, - ответил тот, посмотрев на встроенный в шлем персональный альтиметр.
   - Мало.
   - По-моему вполне, - пожал плечами геолог. - Сейчас идет самый сложный участок - раз. Мы только учились пользоваться ранцами - два. Быстров, надеюсь, со второго захода подтвердит, что не зря носит такую фамилию - три. Следующую остановку можно сделать не через 2 часа, а, скажем, через 4.
   - М-да, логика есть... - пожевал губами Дугал. - Я прикидываю, что за 13 часов до дедлайна мы должны быть наверху.
   - Будем, - уверенно махнул рукой Ларссон и повторил: - Будем.
   - Так, давайте пройдемся по запасам воздуха, - продолжил Эрик, доедая последний кусок концентрата.
   - Ларссон?
   - 75.
   - Быстров?
   - 72.
   - Казаков?
   - 80.
   - Ровани?
   - 64.
   - Охренеть! - позволил себе комментарий Эрик. У остальных в глазах читалось то же слово. Или хуже.
   - А ты? - пошел в контрнаступление Мишель.
   - 82.
   - Охренеть... - тихо произнес директор.
   - Короче, всем, даже Казакову, начать экономию воздуха. С такими успехами мы не успеем спуститься к машине и пополнить запас. Задохнемся еще в начале пути. Мишель, вам - персональное задание. Дышать через раз!
   - Почему было не взять с собой запасной баллон для всех? - задал вопрос биолог.
   - Как вы думаете, господин ученый Быстров, - язвительно начал отвечать вопросом на вопрос Дугал, как всегда в таких случаях перейдя на "вы", - сколько весит воздух, перерабатываемый вами за сутки?
   - Понятия не имею.
   - Объясняю, специалист по ксенобиологии с высшим образованием и опубликованными научными трудами: взрослому человеку в сутки нужно 500 литров воздуха, и если бы мы взяли "баллон для всех", ваш горб принял бы на себя дополнительные 64 килограмма. Эти вот 64 килограмма съели бы не менее 30 процентов топлива. Где бы был сейчас господин Быстров с этим баллоном?
   Все замолчали. М-да, арифметика простая. Хочешь тратить мало топлива - реже дыши. Хочешь глубже дышать - чаще жми на гашетку. Где золотая середина?
   - Я выбрал золотую середину, - отвечая на немой вопрос биолога, произнес Дугал. - У нас оптимальное сочетание веса, топлива и запаса воздуха. Если подойдем к тратам разумно, Олимп будет наш.
   - А еще технологии перехода в дальний космос, - добавил Ровани.
   - Разумеется, - подтвердил Дугал, а потом резко, очень резко сменил тему: - Гадить кто-нибудь будет? А то уже и так дышать нечем. Нет? Тогда полетели!
  

***

  
   Аккуратный выхлоп, быстро найти точку опоры, коротко закрепиться, машинально подыскать следующую ступень, аккуратный выхлоп, быстро найти точку опоры... Сейчас дело шло значительно легче. Толик не знал, было ли это следствием спасительной передышки, плитки концентрата или удивительного дыхательного упражнения по йоге, но Быстров действительно стал оправдывать свою фамилию, сначала опередив Казакова, затем нагнав паровоз "Мишель Ровани", потом уделав прыткого Ларссона. С Дугалом необъявленное соревнование длилось несколько дольше, но в итоге даже коротышка вынужден был сдаться напору биолога. Кроме всего прочего, в наушниках Толика то и дело слышались ободряющие слова по персональным линиям. Когда Толик обгонял Мишеля, Казаков предложил ткнуть толстяка по печени. Для профилактики. С равнением на Ларссона в наушниках раздался голос директора: "Скажи, что премии он уже лишен". Толик не постеснялся переспросить: "С занесением?", но, не дожидаясь ответа, вырубил линию шефа. Но с занятием лидирующей позиции, в шлеме раздался радостный коллективный ор с обилием матерных и не очень слов на тему "Земляне уделывают инопланетян".
   Характер склона изменился. Если раньше перед марсианскими альпинистами были целые россыпи полок, карнизов, ступеней, выемок, желобов, на которых можно было закрепиться для следующего прыжка, то сейчас дело шло хуже. Толик, вырвавшись вперед, взвалил на себя тяжкую долю первопроходца, выискивая, вынюхивая, а иногда и вовсе наудачу находя малюсенькие полочки, способные уместить лишь две ноги, а зачастую и вовсе три пальца одной. Такая картина тянулась уже не меньше километра. Быстров мысленно плюнул в сердцах и обратился к Ларссону:
   - Барт, что за хренотень? Кто пооббивал полки?
   - Чем мы выше, тем моложе склоны. Полки, карнизы и прочие удобные штуки - прерогатива древних геологических эпох, следствие старения породы, прессовки горы под собственным весом. Так что не обессудь...
   - И что, так будем до конца?
   - Нет, думаю, что на двадцатом километре станет легче. Порода пойдет рыхлая, в нее легко будет вбивать штыри.
   - Вот дерьмо... - обронил ругательство Быстров. - А сейчас сколько?
   - 18.880, - тут же, зная, что спросит, ответил швед.
   Биолог ничего не ответил, вновь сконцентрировавшись на поиске удобных выемок. Приступы акрофобии после привала сразу стали слабее, а теперь и вовсе исчезли, уступив место деловитости и напору ученого. Первый раз посмотреть вниз Толик решился где-то на семнадцатом километре. Правда, не забыл спросить разрешения у Дугала. Тот невнятно прохрипел что-то типа "Делай что хочешь", и Быстров наклонился вниз. Ой-ой, поспешил с излечением боязни высоты... В голове загудело, завертелось, к горлу подступила тошнота (у Толика тут же появились идиотские мысли насчет того, как потом извлекать блевоту из шлема), в ушах зашумело, и ученый моментально уставился вверх. Так спокойнее. Но любопытство взяло верх: он еще раз, осторожно, по миллиметру дозируя наклон, опустил глаза.
   Да, как и в космическом корабле, хотелось материться от восторга. Олимп отсюда, с головокружительной высоты, выглядел просто грандиозно. Отвесная красная скала, с мурашками карабкающихся людишек, подернутая легкой дымкой где-то в километре от "фундамента", впечатляла. Толик вдруг решил в очередной раз продемонстрировать всем свое умение поступать по-дурацки в неподходящих для этого ситуациях. Он раскинул руки, как раскидывала их статуя Христа под Рио-де-Жанейро (Быстров смотрел про это сооружение документальный фильм и долго ходил под впечатлением), закричал что-то похожее на "Эге-ге-е-ей!" (не беда, что у всей команды динамики отозвались противным фонящим звуком) и... полетел вниз. Он успел подумать, что более нелепой смерти, наверное, человечество, да и вся Галактика, еще не знали, как шлепнулся аккурат на голову Ровани. Тот, проклиная последними словами биолога, все еще глухой от его экзерсисов, как раз делал очередной прыжок, выпустив мощную реактивную струю. Яйцевидный шлем Мишеля своей узкой частью "словил" желудок Быстрова, моментально опорожнив его, все-таки поставив биолога в интересное положение. Действительно, что теперь делать с блевотой на уровне глаз? Толик охнул от неожиданности, но мертвой хваткой вцепился в мощный торс Ровани. Снизу подоспел Казаков, помог Толику принять нормальное положение и молча уставился в глаза соотечественника. Точнее в то место, где они должны быть. Быстров очень вовремя сблеванул - удобно было маскировать стыд. Первым, разумеется, атаковал Мишель:
   - Ты уволен, - просипел он по общей линии.
   - Простите, Мишель, - начал оправдывать биолог.
   - Все, хватит трепаться, - прервал их Дугал. - Здесь негде сделать привал, так что продолжаем подъем. Я иду первым. Быстров, так как у тебя... э-э... затруднен обзор, я включаю маяк, ты настраиваешь компьютер на него и программируешь автоматический режим подъема, понял?
   - П-понял, - дрожащим от пережитого голосом подтвердил тот.
   - Но контролируй. Сам знаешь, автоматика...
   Быстров молча кивнул, отчего кусочки не переваренного концентрата сползи на уровень шеи, и произвел требуемые манипуляции. Пятерка альпинистов снова принялась за подъем.
   Как и обещал Ларссон, легче стало с преодолением двадцатикилометрового барьера. Вместо крепкого молодого гранита, местной разновидности известняка и других, не известных биологу пород, пошел хрупкий лавовый туф. Да, полок все так же не хватало, но их отсутствие компенсировалось легкой установкой искусственных подпорок. На 21-м километре Дугал неожиданно объявил привал.
   - Да где тут станешь, Эрик? - забурчал Ровани.
   - Там, где захочешь, - загадочно ответил тот и извлек из рюкзака все ту же сложенную пластиковую "кафешку". В комплект с ней входил огромный, не меньше метра, штырь, который был тут же загнан в стену двумя мощными ударами авторства Дугала. Затем Эрик прикрепил к нему верхнюю часть завесы, на весу собрал всю конструкцию и... забрался в нее, зазывая приглашающими жестами остальных.
   - Не отвалится? - насторожился Мишель.
   - Не отвалится, - ответил за инопланетянина Ларссон. - Я видел, как похожее делают земные альпинисты, когда несколько суток поднимаются по отвесным скалам. Только они крепят гамаки, в них спят, едят и все прочее.
   - Интересно, как они делают "все прочее"? - стрельнул в воздух Ровани, но ответа, само собой, не дождался.
   Все пятеро, с уже известным "комфортом", разместились в висящем над пропастью "летнем кафе". Вместо законного перекуса, Дугал начал с допроса о запасах воздуха. Как и ожидалось, лидерами по экономии оказались коротышка и Артем Сергеевич: по 52 с небольшим процента. Второе место занял Быстров, вырвавшись вперед Ларссона: 47,4 процента. У шведа осталось 46,9 процента от начального объема воздуха. Ровани долго молчал, не отвечая на вопрос коротышки, но по его серому от волнения лицу легко можно было прочитать неутешительные новости.
   - 32,3, - после долгой паузы гробовым голосом произнес директор.
   - Вот дерьмо, - без ожидаемой вспышки ярости прокомментировал Дугал.
   - Эрик, предлагаю Ровани возвратить обратно в машину. Пусть ждет нас там. Чего мы рискуем? - завел старую песню Ларссон.
   - Не трудно подсчитать, что мы сейчас на точке невозврата, - встал на сторону шведа Артем Сергеевич. - Или Ровани отсюда возвращается, или мы поднимаемся наверх все вместе, но спускаться уже будем вчетвером.
   Эрик как будто прислушался к мнению ученых. Во всяком случае, на его лице не было и капли тех эмоций, что хлестали из него на корабле. С другой стороны, бесстрастность коротышки - его фирменный стиль. Оказалось, что он просто решает арифметические задачки в уме.
   - Поднимаемся вместе. Наверху дыхание Мишеля станет не таким частым и глубоким. Когда же встанет вопрос дефицита воздуха, я и вы, Артем Сергеевич, поделимся своим. Конструкция это предусматривает.
   - Дугал, я сейчас дам вам в морду, - ровно проговорил Толик.
   - Расскажете хоть, почему?
   - По-моему, рассказывать пора вам. Мы рискуем жизнью директора. Уже дважды: со стимулятором, и с кислородом. Но почему мы это делаем с таким упорством, вы так и не соизволили рассказать. Или рассказываете, или леплю в левую скулу свою фирменную плюху, - так же ровно, словно это был сам Дугал, промолвил Быстров.
   Эрик снова задумался. "Взвешивает, гаденыш, можно ли говорить...", - догадался биолог. Но не успел посмаковать мысль, как коротышка заговорил:
   - У меня есть информация, что Мишель Ровани - единственный из нас, кто сможет открыть капсулу Посредника.
   Вот так новость!
   Каждый из присутствующих, понятное дело, был немало удивлен. Некоторые даже шокированы, заметил Ларссон. Например, шеф. Его посеревшее лицо, бегающие зрачки, чуть дернувшееся веко говорят не только о физической усталости, но и о сильной буре волнения и тревоги, разыгравшейся в душе Мишеля.
   - Какого черта, Дугал? - сумел выплюнуть из себя Ровани.
   - А вот этого я никогда не скажу, - спокойно пробормотал инопланетянин и, как ни в чем не бывало, достал пять пакетов концентрата.
   Все молчали, не беря в руки пищу, ожидая, что последует развязка. Дугал, заметивший это, оглядел всех по очереди, но только лишь пожал плечами, как бы говоря, что больше он размышлять вслух не намерен, и распаковал свою порцию ужина.
   Фирменная плюха Быстрова в левую скулу, говорят, успокаивала даже дебоширящего Танкиста, принявшего на грудь не меньше литра паленой самогонки, приобретенной на железнодорожном вокзале, и самому Толику было страшно от того, что он решился ее продемонстрировать Посреднику. Сознание еще только начинало трубить "Получай!", а рука уже вылетала в направлении цели - левой скулы "Денни де Вито".
   Но Мишель был первым.
   Он с удивительной для его комплекции и профессии скоростью перехватил кулак Толика, остановив костяшки пальцев в сантиметре от спокойно жующего плитку Эрика.
   - Думаю, у Посредника есть серьезные основания говорить то, что мы слышим, да, Дугал? - задал вопрос Ровани.
   - Да, - как всегда лаконично и бесстрастно подтвердил Эрик.
   На этом конфликт был исчерпан. Все молча принялись за поглощение концентрированного пайка. За четверть часа о роли Мишеля в путешествии на Олимп больше не вспоминали. Речь шла только о технических аспектах восхождения, об оставшемся пути и о выполнении плана по времени. Все, вроде, шло как по маслу. Перед тем как выдвинуться дальше, Дугал раздал светло-розовые таблетки "Нормата", по одной для каждого. Не забыл угоститься лекарством и сам инопланетянин.
   На этот раз пятерка растянулась по склону в другой последовательности: Быстров шел первым, прокладывая маршрут и транслируя маяки для всех остальных; замыкал цепочку Дугал, вынужденный подниматься последним из-за того, что только он мог правильно разобрать пластиковую завесу, так и не смог никого обогнать. В какой-то момент в наушниках Толика раздался голос Ларссона, сообщивший, что альтиметр зарегистрировал высоту 25 тысяч метров. Как говорил Казаков, у земных астрономов нет общей точки зрения насчет высоты Олимпа, но все сходятся во мнении, что вулкан возвышается над уровнем воображаемого марсианского моря не меньше, чем на 25 километров. Психологический барьер. Однако голос Ларссона еще дважды раздавался в наушниках всей команды: геолог сообщал о точке 25500 и 26000, и Быстров чувствовал, что команда подбирается к следующей - 26500, когда очередной мощный прыжок поднял биолога до какой-то внушительной полки, на которой можно было бы не только отобедать, но даже выспаться, будь на то время и воздух. Биолог сообщил всем о своей находке, и Эрик скомандовал собраться всем для обсуждения дальнейшего пути. Спустя пять минут пятерка была в сборе.
   - Ларссон?
   - 26455 метров.
   - Казаков?
   - Лично я склоняюсь к тому, что высота Олимпа около 26800 метров. Думаю, финал скоро.
   - Мишель?
   - 27,4.
   Все промолчали. Затем Дугал без слов втопил гашетку и стал быстро подниматься выше. Но не прошло и десяти минут (Мишель только-только готовился последним покинуть полку), как на общей линии раздался ровный голос инопланетянина.
   - Есть!
   Затем поднялся нестройный хор голосов землян. Обычно тихий Казаков на этот раз просто сошел с ума, без конца повторяя один и тот же вопрос: "Дугал, сколько? Дугал, сколько?..", пока коротышка, наконец, не сообразил, чего от него хочет Артем Сергеевич. "26733!". "Я же говорил, - как-то облегченно произнес Казаков. - Почти угадал!".
   Последние полсотни метров Быстров пролетел буквально на одном дыхании. Он решил напоследок дать отдохнуть мышцам и жал на гашетку до тех пор, пока ранец не вынес его на вершину. Там его уже ждал Эрик, закипающий оттого, что Толик позволяет себе тратить столько топлива. Коротышка уже открыл было рот, чтобы выговорить биологу, как в небо над Олимпом один за одним стали выскакивать все члены команды, повторяя дурной пример Быстрова.
   Дугал так ничего и не сказал. Он лишь покачал головой, но секунду спустя поднял на всех радостные глаза и произнес:
   - Мы - лучшие!
  
   Глава 13
  
   - Мишель, у вас случайно лишних дырочек на теле нет? - иронично выгнув бровь, спросил Дугал. Бровь коротышка выгнул чисто для себя, так как из-за ярких лучей солнца шлем покрылся тенью тонировки, скрыв своего хозяина от окружающих.
   - А если и есть, вам какое дело? - огрызнулся директор.
   - Если есть, то их нужно срочно заткнуть. Воздух выходит. Мы вроде бы уже не поднимаемся, а вы продолжаете потреблять кислород в слоновьих дозах. Вот у меня и возникла мысль...
   - Я стараюсь, - уже спокойней ответил Мишель.
   На этом краткая беседа между представителями двух цивилизаций закончилась, и в отряде вновь воцарилась тишина. Пятерка покорителей Олимпа уже с десяток минут шлепала по навершию вулкана в направлении намеченного мини-жерла. Чашу же большого жерла, диаметром в 60 километров, не было видно. Точнее, видно было, но охватить взглядом эту гигантскую воронку с высоты человеческого роста не представлялось возможным. С первых шагов вглубь навершия путь команды лежал по наклонной, и Казаков вслух предположил, что гигантский отрезок времени, прошедший со дня "засыпания" Олимпа, стер четкие границы котлована, размыл их, сгладил острые края, превратив стенки в пологие склоны. Никто в дискуссию с ученым не вступил, и тот, постепенно понижая голос до уровня старческого брюзжания, затих. Быстров еще успел услышать что-то о необходимости дополнительных исследований, организации полета зонда ЕКА на Олимп, но вскоре он просто понизил звук общего канала, так что голос Артема Сергеевича уже невозможно было отличить от радиопомех.
   - Дугал, а можно будет на ближайшем привале воспользоваться вашим телефоном? - по персональной линии спросил Толик.
   - Нет.
   - Спасибо.
   - Пока вы будете сюсюкаться с Лизой, сигнал запеленгуют. Вам оно надо?
   - Нет. Я просто забыл попрощаться с ней, когда мы уезжали с "Хаммерфеста".
   - Я попрощался за вас.
   - Честно?
   - Честное пионерское, - бесстрастно подтвердил Эрик.
   Быстров решил не ругать Дугала за употребление очередной идиомы из советского прошлого, а просто поблагодарить, но не успел. Эрик по общему каналу спросил у Ларссона, сколько примерно идти до искомой воронки.
   - Километр, не больше, - сразу же ответил геолог, а потом в свою очередь спросил: - А что со временем?
   - 12 часов 45 минут до дэдлайна. Идем по графику.
   Разговоры снова умолкли. Все приняли решение следовать примеру Мишеля и экономить воздух, не растрачивая его на пустую болтовню. Толстяк уже давно помалкивал, время от времени с тревогой бросая взгляды на индикатор запаса кислорода. Но не паниковал.
   Быстров осмотрелся. Вокруг лежала рыжая равнина, с прыщами редких камней, без уже ставших привычными трещин. Толик про себя отметил, что здешний пейзаж чем-то похож на лунный: меньше красных оттенков, намного более черное небо с льдинками далеких звезд и вообще, создается впечатление, что шагаешь не на высоте 27 километров, а по обычной равнине "на уровне моря". Биолог подумал, что это игры человеческой психики: уже забылся обессиливающий восьмичасовой подъем, а огромная площадь навершия Олимпа позволила сузить субъективный мирок до одной котловины. Топая до маленького жерла, Быстров решил заняться психологическим самоанализом. Так сказать, составить портрет покорителя вулкана. Оказалось, что в душе царили спокойствие и нега. Где страх? Где тревога о том, сумеют ли они найти капсулу, не позволят ли ей отправиться на Землю и превратить родную планету в грибной ад? Где, в конце концов, чувство ответственности за судьбу, гм, Галактики? Ничего этого не было. Вместо ожидаемых чувств, душу биолога заполонили вполне земные желания. Во-первых, дико хотелось есть. Не противный концентрат, а... борщ. Красный борщ с перцем и кусочками сала. Почему-то именно это блюдо сейчас заняло в списке желанных место номер 1. Во-вторых, несмотря на дозу "Нормата", Толик хотел лечь и поспать. Вытянуть ноги, разметать по кровати руки и на животе, как малое дите, продрыхнуть не менее 12 часов подряд. Сказывалась накопившаяся усталость и трата свободных ночных часов на непредвиденный секс с Елизаветой Дворжецкой. Да, Лиза. Чуть не забыл. Толик осознал, что события последней половины суток, а именно гонка по марсианским пустошам и уроки альпинизма в условиях пониженной гравитации, несколько отдалили от него Лизу. Нет-нет, он с той же нежностью думал о своей возлюбленной, что и всегда, но, как ни крути, Олимп сейчас занимал в его голове куда больше места. Игры человеческой психики, что ж поделаешь?
   Самоанализ биолога резко прервал Ларссон, перенявший у Дугала манеру объяснять все одним словом:
   - Пришли.
   Рассматривавший четверть часа до этого свои пыльные ботинки, Быстров поднял голову и увидел то, что в его представлениях и называлось кратером. Все-таки, как ни крути, назвать долину, по которой они уже протопали полтора километра, жерлом потухшего вулкана, он никак не решался. А вот это - да, вполне. Внушительных размеров воронку, противоположный край которой виднелся на расстоянии не меньше полутора километров, окантовывало ожерелье острых скальных пик, эдакой мини-гряды в два-три человеческих роста. Кое-где в ней зияли бреши, вполне способные пропустить даже такого гиганта, как Мишель. Втиснувшись в одну из них, Толик увидел перед собой глубокую воронку, дно которой терялось в темноте. Стены кратера сужались книзу, так что биолог прикинул, что где-то на глубине 1600-1800 метров они должны сойти в одну точку.
   - Такое чувство, когда Олимп не "спал", в его мягкое тело кто-то воткнул гигантский заточенный карандаш, а потом вырвал, - пробормотал Ларссон.
   - Да, как-то слишком... аккуратно, что ли, для вулкана, - подтвердил сомнения Барта Артем Сергеевич. - Ларссон, старина, такие вулканы вообще бывают?
   - Бывают. Во всяком случае, один из них перед вами. Искать аналоги на Земле бессмысленно, у нас и у Марса разные условия для геологических новообразований.
   - А что вон там такое? - тыкнул пальцем в нужном направлении Быстров.
   Вся пятерка, заняв каждый свою брешь в окантовке, уставилась в указанное место. На глубине пятидесяти метров по всему диаметру кратера тянулась непрерывная полка. Кое-где в ней зияли пробоины, обвалы, иногда она сужалась до полуметра, иногда расширялась до десятка, но аналитическому уму ученого сразу становилось ясно: это работа времени. Изначально же полка была одинаковой на любом участке кратера.
   - Смотрите ниже! - по общей линии сказал Ровани.
   Пять голов опустились ниже. Полка. Точно такая же. Сохранилась чуть лучше, чем верхняя, но нет никакого сомнения, что природа их одинаковая.
   - Еще ниже!
   - Еще!
   - И во-о-он там!
   Все по очереди указывали друг другу, что полки расположены по всей глубине жерла. Подытожил открытия Казаков:
   - Что за бред?
   Осенило же Толика:
   - Артем Сергеевич, тебе когда-нибудь приходилось бывать в открытых карьерах по добыче, скажем, угля?
   - Брось, Толя, я астроном.
   - Мне приходилось! - повышенный тон Ларссона сказал всем, что он догадался о мыслях биолога. Барт уже собрался продолжить речь, как его оборвал Быстров:
   - Ларссон, погодите, я первый понял...
   - Ладно уж, говорите, - обиженно разжевал слова Барт.
   - Короче, ставлю сотню долларов, что полки связаны между собой. Верхняя переходит в нижнюю, та - в расположенную под ней и так до конца. По такому принципу ведется добыча полезных ископаемых, когда они расположены близко от поверхности. Такие же полки добытчики вырубают для поднятия наверх породы. По ним прокладывают рельсы или автодороги...
   - Все ясно, Анатолий Иванович, - глухо раздался голос Эрика. - С чего вы взяли, что полки, расположенные перед нами, переходят друг в друга? Я лично этого не вижу.
   Ларссон все-таки не выдержал и вмешался, а Быстров решил не перебивать коллегу:
   - Слишком большой диаметр жерла. Для наших глаз примененный здесь угол наклона столь несущественен, а расстояния столь велики, что создается обманчивое впечатление, будто полки не закручены в спираль, а просто выглядят гигантскими ступенями.
   - Вы употребили слово "примененный". Если я не ошибаюсь...
   - Ну, конечно искусственные! - По голосу Барта можно было подумать, словно он уже с десяток лет знает, что на Олимпе расположен рукотворный кратер.
   - Артем Сергеевич, вы у нас спец по Марсу и вообще солидный ученый с мировым именем... - протянул Дугал.
   - С тех пор как Быстров гаркнул на весь общий зал ЦИПССа насчет того, что на Марсе происходят невероятные вещи, я перестал быть ученым-скептиком, - издалека начал Казаков. - Поднимаясь сюда, я ожидал увидеть еще одно (два? три?) подтверждение того, что на красной планете были или есть разумные существа. И вообще, Дугал, вы нам рассказывали о единственной внутрисистемной Щели между Землей и Марсом - это ли не косвенное доказательство?..
   - Артем Сергеевич, - поторопил ученого коротышка.
   - Да, я согласен с Бартом. Полки - искусственные. Только не могу понять, зачем созывать консилиум прямо здесь, когда можно обсуждать природу спирали на ходу?
   - То есть вы предлагаете...
   Казаков не дослушал вопроса, а уже потянулся к гашетке, собираясь выпустить реактивную струю, когда Эрик, чуть громче, чтобы всем было видно - инопланетянин говорит очень важные слова, - закончил фразу:
   - ...спуститься вниз без принятия дополнительных мер предосторожности?
   Артем Сергеевич повернул голову к Дугалу. Быстров готов был спорить, что у ученого сейчас на лице изумленного выражение.
   - Конечно же! Мы ведь все равно изначально нацелились на спуск вниз. А предосторожность... Ну, пистолеты у нас есть? Есть. Да и вообще, ступеням миллиард лет, кто нас тут может ждать?
   - Нам угрожали.
   - Дугал, не малодушничайте. Вы так долго преподавали нам уроки мужества, что я, по меньшей мере, удивлен вашим поведением.
   - Что вы предлагаете?
   - Так как по плану у нас отпущено два часа на спуск в жерло, предлагаю проделать его частично пешком, частично на малых выхлопах. Поднимемся тоже разными способами. Глупо отказываться от нежданной помощи древних строителей спирали и не воспользоваться полкой. Только переходить на нее есть смысл на глубине, где диаметр не такой большой, иначе на один круг будем тратить с десяток минут, а Мишель протянет максимум до середины пути.
   Ровани в ответ промолчал, хотя Казаков говорил на общей линии. За всех ответил Дугал:
   - Принимается. Полетели.
  

***

  
   Спуск начался медленно. Быстров выжигал много топлива, опуская себя на минимальной скорости. Особой необходимости в этом не было, но в игру вступил его величество Страх, диктующий свою волю: "Оставь спасительную лазейку! Оставь хотя бы для сознания!". Вот Быстров и оставлял, с силой нажимая на гашетку. Остальные уже стали скрываться в полумраке этого самого необычного во Вселенной жерла вулкана, когда в наушниках раздался голос Дугала:
   - Быстров, я не поленюсь подняться и дать тебе пинка под зад. Понял?
   - Понял, - моментально согласился Толик и отпустил гашетку. Тело начало набирать скорость, сдерживаемое слабыми выхлопами струи, так что биолог вскоре нагнал команду.
   Спускались вдоль юго-восточного края, решив не тратить время на исследование других стенок. Казаков уже давно врубил оба мощных фонаря, встроенных в верхнюю часть шлема, и его лучей, усиленных остатками солнечного света, пока хватало на всю команду. Пятно желтого света, направленное Артемом Сергеевичем на стену, во всех подробностях показывало пятерке путешественников красивую марсианскую породу. Правда, красоту оценили не все, лишь Ларссон коротко ахал и иногда хватался за голову, словно обнаруживал нечто такое, за что ему без очереди выдадут Нобелевскую премию. Возможно, что так бы и было, но останавливаться для детального осмотра породы времени не оставалось. Вскоре после Казакова фонари стали включать все. Эрик, Мишель, Барт, Толик - они направили свет в разные стороны, отбросив тьму на максимально дальнее расстояние. Спустя четверть часа Дугал спросил у Ларссона о показаниях альтиметра.
   - 26510, - быстро ответил тот, не желая терять и секунды на осмотр стенок.
   - Гм, 220 метров, однако, - прокомментировал Дугал. - Артем Сергеевич, на какой высоте целесообразно перейти на полку?
   - Еще с полкилометра давайте спускаться, а потом переходим. Предлагаю ускориться.
   - Предложение принимается, - сразу же согласился коротышка, уже и сам подумывавший об этом. - Быстров, Мишель, опускайте фонари вниз, чтобы мы ненароком не налетели на что-нибудь. Казаков - в сторону противоположной стены, Ларссон - оставляйте в том же положении. Я направляю луч вверх. На всякий случай. Выхлоп уменьшаем на 50 процентов. Все понятно?
   - Да, - прозвучал на общей линии нестройный хор голосов.
   Команда быстро перестроилась, и пятерка одновременно ускорила снижение. Чисто визуально никаких изменений не было. Лишь однажды Ларссон заметил, что чем ниже, - тем лучше сохранились полки, но это вполне естественно, так как на такой глубине меньше разрушающих природных сил. Дважды Дугал корректировал курс, так как стены, сужающиеся книзу, время от времени подступали на опасное расстояние, что на высокой скорости могло привести к печальным последствиям.
   - Ларссон?
   - 26045, - без лишних слов понял тот, что именно хочет от него Эрик.
   - Артем Сергеевич?
   - Все, со следующего витка спирали предлагаю перейти на пеший спуск.
   Все молча согласились, и как только в лучах Ровани и Быстрова показалась древняя полка, команда сделала небольшую корректировку направления выхлопов и мягко стала на ноги. Дугал снова произнес несколько команд:
   - Вперед светят Быстров и Ровани. Казаков - вглубь жерла, Ларссон уменьшает яркость и освещает ближайшую стенку, я направляю луч назад.
   Перегруппировка была сделана за полминуты, и спуск продолжился. В основном молчали. Пока природа вулкана (вулкана ли?) была не ясна, ученые предпочитали помалкивать, строя гипотезы и тут же разрушая их исключительно в собственных головах. Хотя кое-какие, особенно сильные и эмоциональные внутренние возгласы, иногда прорывались наружу. Мишель Ровани, например, предпочитал подытоживать свои мысли коротким, но емким выражением "Хренотень какая-то!". Дугал, теоретически больше остальных понимавший, с чем столкнулись ученые, предпочитал помалкивать. Ларссон, в силу того, что его нижняя челюсть отвалилась еще на входе в спираль, тоже не издавал ни звука, Мишель продолжал экономить воздух, а вот Казаков и Быстров перебрасывались короткими фразами, но только по внутренней линии:
   - Сергеич, что это?
   - Спуск.
   - Всегда знал, что ты великий ученый. Давай по-нормальному.
   - Не знаю, Толя. Но выглядит офигенно. Офигенно древним.
   - Это я и сам понял.
   - Ладно, вот что скажу. Ты знаешь, что собой представляет дуло пистолета? Как устроена шахта, из которой вылетает пуля?
   - Э-э... как-то ни разу не приходилось интересоваться.
   - Закрученная спираль. После взрыва пороха, пуля вылетает из гильзы в шахту, а резьба значительно увеличивает ее скорость...
   - Ты хочешь сказать...
   - Не спеши, Толя. Я ничего не хочу говорить. Считай, что это была мини-лекция на тему огнестрельного оружия.
   Быстров замолчал. Безусловно, версия Казакова весьма интересна, но... Общего все-таки мало. Нарезной ствол имеет одинаковый диаметр по всей длине, здесь же значительный разброс в зависимости от глубины жерла.
   - Быстров, вместе с Артемом Сергеевичем вы нащупали, на мой взгляд, истинный смысл предназначения этой штуковины. - Голос Дугала прозвучал как гром среди... ммм... марсианского неба. Разговаривали ж по персональной линии! - Неужели вы думаете, что я не оставил возможность слушать любые разговоры в команде? - в голосе коротышки сквозило искреннее удивление.
   - Простите. Но как вы догадались о моих мыслях?
   - Помните про пельмени? Здесь тоже самое. Человеческая психика предсказуема, что бы ни твердили специалисты в этой области, - ответил Эрик. - Ладно, не будем терять время. Как я понимаю, вы, Анатолий Иванович, решили усомниться в сравнении Артемом Сергеевичем этого жерла с пистолетным стволом, так?
   - Да.
   - Аргументация ясна. Ствол имеет одинаковый диаметр и бла-бла-бла... Но! Сравнивать это грандиозное сооружение с пистолетом, мягко говоря, некорректно.
   - Кхм, - крякнул Казаков.
   - Объясню почему. Цели принципиально разные. Выпуская из пистолета смертоносную пулю, вы преследуете цель... э-э... поразить цель. Простите за тавтологию. Поразить цель с максимальной точностью. То есть для вас принципиально, чтобы пуля попала в, скажем, сердце человека, а не легкое. Вам надо с первого выстрела убить врага, а не оставить ему шанс убить вас и выжить после ранения.
   - Понятно, причем ту...
   - Вот молодежь, блин! - чуть повысил голос Эрик. Хотя кого он имел в виду под словом "молодежь" - не ясно. Единственный более или менее подходящий под этот термин - Ровани - разговор коротышки и русских ученых слышать не мог. - Если же нам надо выпустить... ммм... пулю с целью зафигачить ее как можно дальше, например, в соседнюю Галактику, то есть смысл не только нарезать резьбу в "стволе", но и сделать его расширяющимся. Правда, товарищ Артем Сергеевич? Вы же, наверное, физику хорошо в школе учили?
   - Правда. Это даст значительное ускорение.
   - Что мы имеем?
   - Это стартовый механизм! - горячо затараторил Быстров. - Чтобы запускать!..
   - Точно. Капсулу. Капсулу, например, Посредника.
   - Ни черта не понимаю... - растерянно поднял руки Казаков.
   - Я понимаю, - голос Ларссона зазвучал еще более неожиданно, так как Дугал сказал, что их никто не слышит.
   - Я включил в нашу беседу Барта, господа, - пояснил Эрик. - Он слышал большую часть размышлений.
   - Вспомните, что говорил Дугал о Щелях. Он говорил, что по Щелям можно путешествовать по всей Галактике, что есть гиперпространственные переходы из одной системы в другую, из одного края - в другой, но Щелей между Галактиками нет. Хотя во Вселенной, по последним данным, насчитываются многие миллионы Галактик.
   - А еще я говорил, что ученые ПГФ только-только начинают решать вопрос перехода в соседние миры. Я подробно не останавливался на этом, так как нашей темы это не касалось, но сейчас дам кое-какие пояснения. На тот период времени, когда была записана история Галактики в капсулу Посредника ПГФ на Земле, то есть мою собственную, один научный центр выяснил вот что: существует энное количество обнаруженных Щелей, которые никуда не ведут. То есть они-то куда-то ведут, но их либо не удавалось активизировать, либо корабли, уходящие в такие гиперпространственные переходы, тупо взрывались. Гибли. Наши яйцеголовые с большой долей вероятности выяснили, что это и есть трансгалактические Щели. Собственно, за исключением одного маленького фактика, больше сообщить ничего не могу.
   - Конечно же, мистер Дугал под словом "фактик" имеет в виду самую важную часть информации, - съехидничал Быстров.
   - Ого, Анатолий, вы растете! - радостно подтвердил Дугал. - Да, в самом деле. Ученые ПГФ выяснили, что активизировать трансгалактические Щели можно только на предельной скорости - 98 процентов скорости света. Только тогда проход откроется, и корабль сможет транслироваться в другую Галактику.
   - Ваши технологии, понятное дело, проблему решить не смогли.
   - Абсолютно верно. Как верно и то, что кто-то эту проблему решил до нас. Примерно за миллиард лет до этого разговора. Мы с вами спускаемся в стартовый ствол трансгалактической Щели, господа!
  

***

  
   - Мишель, что с воздухом?
   - 12,9, - с обреченными интонациями ответил Ровани.
   - Не волнуйся, будем делиться, - успокоил директора Дугал.
   Команда опустилась уже более чем на полтора километра, и диаметр шахты сузился до каких-то трех десятков метров. Луч Казакова, все еще направленный в противоположную от ближней стены сторону, выхватывал дальний край, освещал ступени спирали, щербины в грандиозной конструкции. В радиоэфире стояла тишина. Никто из ученых, с негласного одобрения Дугала, не рассказал Ровани о своих предположениях. Во всяком случае, - пока. Как рассудил Казаков, пусть Эрик решает, что и когда рассказывать тому, кто, по информации коротышки, "способен открыть капсулу".
   Вскоре шахта настолько сузилась, что фонарей всей пятерки путешественников хватало на полное освещение участка спуска. Теперь было видно, как полка, извиваясь спиралью, уводит команду все глубже и глубже в марсианские недра.
   - Вам не кажется, что уклон растет? - по общей линии задал вопрос Артем Сергеевич. Его голос был слегка тревожным.
   - Кажется, - тут же ответил Ровани, идущий впереди остальных в 2-3 метрах. - По-моему, чем ниже, тем сильнее уклон. Наверху это не так чувствовалось.
   Мишель продолжал еще что-то говорить, но неожиданно его громадное тело стало заваливаться на спину, а спокойный голос превратился в истошный вопль. Фонари директора резко скользнули вниз, вмиг исчезнув во всепоглощающей темноте. Крик Мишеля длился в наушниках остальных еще пару секунд, а затем связь с директором оборвалась, оставив недоумевающей четверке лишь треск электростатических помех.
   - Ровани?.. - в наступившей тишине прозвучал осторожный голос Быстрова. Он зашарил фонарем на месте, где только что был директор.
   - Дугал, где он? - это Барт.
   - Откуда я знаю? - нервно огрызнулся коротышка.
   Все четверо свели лучи фонарей в одну точку, где предположительно пропал Ровани, но вместо тучного директора путники нашли лишь ход в стене, круто уходящий вниз. Казаков, заметив это, тут же перевел фонарь в "жерло". Свет моментально отразился от гранитного пола. Пятерка покорителей Марса добралась до дна "вулкана".
   - Дальше только так? - чуть дернул лучом фонаря в сторону хода Быстров.
   - Как в аквапарке. Там по таким желобам спускаешься и ныряешь в воду... - вспомнил детство Барт.
   - Ровани, ты меня слышишь? - Дугал вывел на общую линию свои попытки достучаться до Мишеля с помощью радиосигнала. - Молчит, - подтвердил очевидное Эрик.
   - Что будем делать? - снова осторожный голос Толика.
   - Снимай свой рюкзак, там есть несколько мотков крепких альпинистских веревок, - скомандовал Дугал.
   Быстров поспешно сбросил поклажу, вынул мотки и протянул их Эрику.
   - Ларссон...
   - Почему я?
   - Обвязывайся, - Дугал будто не услышал возражения Барта.
   Тот послушно стал разматывать веревку. Через минуту геолог дал знать, что готов к спуску.
   - Пока будет работать радиосвязь, докладывай устно, что считаешь нужным. Когда пропадет - оставляй каждую минуту маяки. Некоторое время после прекращения голосовой связи мы их еще будем засекать. Когда и маяки не смогут пробиться, давай нам знать, что с тобой все в порядке и ты продолжаешь спуск одиночным подергиванием веревки. Понял?
   - Понял, - Ларссон уже лег животом на пол, снизу вверх уставившись на Дугала. - А когда веревка кончится?
   - Мы тебя достанем. Только мне кажется, что ты быстрее найдешь Мишеля. Ну, все - пошел!
   Через минуту швед уже делал первый доклад:
   - Ширина и высота не меняются, их хватает на человека. Желоб чем-то напоминает винтовую лестницу или эти... как их... цепи ДНК! Да, что-то похожее есть. Не удивительно, что Ровани полетел вниз, так как наклон не совместимый с нормальным спуском, отпустите веревку - улечу догонять шефа.
   - Сухо?
   - Так Марс же.
   - Я уже ничему не удивился бы.
   - Сухо. Витки спирали, кстати, продолжают уменьшаться. Видимо, это логическое продолжение той, что огибает жерло.
   - Не продолжение, а начало.
   - Н..., и.. на...ло. Н... ...жно.
   - Ларссон, все, связи нет. Ждем маяки!
   - ....шо!
   Потянулись томительные секунды ожидания. Педантичный швед, как и договаривались, оставил первый маяк через минуту. Дугал вывел изображение зеленой точки маяка на экраны Быстрова и Казакова. Каждые 60 секунд, он, согласно данным Ларссона, добавлял еще один. Через 10 минут стала ясна картина: спираль действительно уменьшается и вот-вот Барт выйдет к ее началу.
   Больше маяков не было. Приемопередатчик Дугала поймал какой-то сигнал, идущий из хода, но компьютер не смог его расшифровать, выдав на экран надпись "data error". Ларссон, то ли зная, что сигнал не прошел, то ли просто по наитию, но догадался дернуть веревку. "Все нормально, спускаюсь", - одинаковая мысль пролетела в головах всех троих. Через минуту моток еще раз дернулся, затем секунд тридцать спокойно разматывался, а в конце вдруг сорвался, выпустив за мгновение остаток веревки. Конец, закрепленный на мотке мощной металлической заклепкой, натянулся до предела, так, что веревка завибрировала, словно струна, но удержался. По всему выходило, что Дугал повис, не достигнув дна хода. Несколько секунд троица тупо таращилась на моток, не представляя, что делать дальше. Наконец Дугал произнес:
   - Поднимаем!
   И в этот момент веревка отчетливо дернулась. Один раз. "Все в порядке, спускаюсь", - машинально подумал Быстров. "То есть как все в порядке?" - вопрос еще не успел толком оформиться в голове, как веревка-струна вдруг безвольно обвисла. Троица снова уставилась на моток.
   - Оборвалась? - спросил Толик.
   - Не-а, отцепился и спрыгнул, - предположил Дугал. Он нажал клавишу маленького моторчика, собравшего веревку обратно, и когда ее конец выполз из хода, все увидели, что она не порвана, а аккуратно развязана.
   - Значит, все в порядке, - пожал плечами Казаков.
   - Толик, ты следующий, - кивнул Дугал биологу.
   Быстров что-то неразборчиво пробурчал, но моментально обвязался и лег на живот, вытянув ноги вниз. Из этого дурацкого положения он попытался с укором посмотреть на коротышку, но только потом сообразил, что тот не рассмотрит его красноречивых глаз через черноту шлема. Мало того - Дугал вообще не смотрел на Толика. Быстров решил обязательно это вспомнить позже, а сейчас лишь задержал дыхание, будто перед прыжком в воду, и оттолкнулся от пола. Тело стало быстро набирать скорость. Толик дал команду коротышке почти не сдерживать ускорение до последнего маяка Ларссона, а там начать тормозить моток. Пока же биолог фонарями осветил нору. В общем, ничего нового ему рассмотреть не удалось. Та же красноватая порода, какие-то серебристые прожилки и следы времени: щербины, трещинки, сколы. Карта, наспех нарисованная Дугалом по данным Барта, показала, что через секунду-другую Толик выскочит на последний маяк геолога. Он почувствовал, как веревка туже обхватила тело, как скорость заметно снизилась, и Быстров стал спускаться аккуратнее. Мысленно он отметил место, где Ларссон первый раз дернул веревку, через минуту нашел второе и уже было собирался полностью остановить спуск, осмотреться и только потом принимать решение, что делать дальше, как неожиданно его тело как будто сорвалось в пропасть, с головокружительной скоростью падая вниз. Луч фонаря, еще на мгновение осветив стенки желоба, вдруг безвозвратно ушел в темноту, не нашел, от чего отразиться и был поглощен мраком. Падение продолжалось еще какое-то время, пока веревка не кончилась, с силой дернув тело Толика, пронзая спину адской болью. Еще через секунду наступила тишина.
   Быстров, немного отошедши от боли, перевел лучи фонаря вниз и увидел под собой пол, выложенный зеленоватыми каменными плитами правильных геометрических форм. Высота была совсем небольшой - около полутора метров, - и Толик поблагодарил случай, что длина веревки оказалась очень удачной для спуска. Он уже собрался развязываться, как по персональной линии прозвучал бодрый голос Ларссона:
   - Ну, чего тормозишь? Спрыгивай давай!
   Толик пробубнил в ответ, что он "не тормозит", освободился от пут и оказался рядом со шведом.
   - Где Мишель?
   - Сзади тебя. Лежит без сознания.
   Быстров рефлекторно осмотрелся.
   - Что с ним? - задал он неожиданный вопрос.
   - Он упал и потерял сознание.
   - И что? - продолжил терроризировать Барта Толик.
   - Я не знаю, как привести его в чувство, когда он в костюме, - как-то грустно вздохнул швед. - О, смотри, веревка пошла вверх. Сейчас сюда шлепнется мистер Казаков.
   Толик наклонился над Мишелем, попытался посветить фонарем через шлем, но чертова автоматика тут же набрасывала покрывало тонировки, и свет отражался от черного стекла. Быстров забурчал что-то недовольное, но Ларссон решил не вслушиваться, а сделал звук персональной линии Толика тише.
   Полминуты спустя через желоб свалился главный специалист ЦИПССа по Марсу. Артем Сергеевич Казаков собственной персоной. Он охнул, когда веревка резко остановила падение ученого, а затем дал волю эмоциям, высказавшись на тему его не залеченного радикулита. Быстров отметил, что Сергеич очень элегантно заменил все матерные слова в своей речи, оставив только вполне нейтральное "дерьмо".
   Казаков спрыгнул вниз, нагнулся, рассмотрел плиту и поднял глаза на подошедших Барта и Толика.
   - Где мы?
   - У Быстрова учишься задавать умные вопросы? - съязвил Барт.
   Казаков обиженно засопел. Толик молча указал ему на лежащее тело Ровани. Артем Сергеевич обернулся и проделал тот же комплекс упражнений, что минутой назад делал биолог: посветил фонарем в шлем, ругнулся насчет того, что "чертова автоматика затенила стекло" и встал на ноги.
   Все трое решили ожидать Дугала, пока ничего не предпринимая. Тот, вопреки злорадным чаяниям ученых, не хрустнул позвоночником, а, вывалившись из дыры, чуть надавил гашетку, затормозив падение реактивным выхлопом. На весу отвязав веревку, он спрыгнул на пол. Быстрову вдруг захотелось подколоть коротышку, за него расставив руки и произнеся "Алле оп!", как это делают акробаты в цирке, но спустя мгновение после появления Дугала, он уже забыл о намечавшейся дурацкой шутке.
   Коротышка задал один вопрос:
   - Ровани?
   Трое ученых пальцами и фонарями указали ему на тело директора. Дугал тут же склонился над Мишелем под аккомпанемент разочарованного хруста зубов Быстрова и Казакова, ожидавших, что коротышка посветит фонарем в шлем. Но тот либо знал, что это бесполезно, либо не нуждался в этом. Скорее второе. Он просунул руку под шею Ровани, нащупал там какую-то кнопку и надавил ее. Затем поднялся, отряхивая коленки от марсианской пыли:
   - Ларссон?
   - Я повис на веревке, посветил вниз, увидел шефа, спрыгнул, оттянул его в сторону, а то мало ли веревка не выдержала бы Быстрова... И все.
   - Что вы там сделали? - задал в свою очередь вопрос Казаков.
   - Вколол одно средство. Сейчас замычит.
   Мишель действительно замычал. Он помотал головой из стороны в сторону и резко сел, уставившись на своих товарищей темным шлемом, а потом задал емкий вопрос:
   - Ы?
   - Хрен его знает, - сразу понял суть Дугал. Мы не осматривались, спасали вас, дорогой Мишель.
   - Спасибо, - прохрипел толстяк.
   Он тяжело поднялся, подошел к остальной команде, как-то неуверенно попытался спрятаться между Ларссоном и Казаковым и молча уставился на командира. Дугал осмотрел свой потрепанный отряд и скомандовал:
   - Надо быстро обследовать помещение. Фонари под малым углом к полу, расходимся пятилучевой звездой, координируем действия по общей связи. Как только кто-нибудь что-нибудь находит примечательное, связывается со мной.
   Пятерка выстроилась, как требовал Эрик, но не успела сделать и шагу, как Быстров заорал дурным голосом:
   - Вон! Камень! Капсула!
   Четыре фонаря разом помогли отогнать мрак, высветив странного вида природный камень с лежащей на нем капсулой.
   Раскрытой, естественно.
  

***

  
   Марс-18 - Посреднику
  
   Приказываю удалить Казакова Артема Сергеевича из Списка.
  
   Посредник - Марсу-18
  
   Казаков удален из Списка.
  
   Глава 14
  
   Эрик, Мишель и Барт уже скрылись в тоннеле, оставив Казакова и Быстрова одних. Они стояли на странных зеленых плитах огромного подземного зала и смотрели друг другу в глаза. Да, именно в глаза. И хотя между ними все так же была черная пелена шлемов, Толик увидел, почувствовал, как живые, ясные и очень умные глаза Сергеича остановились на его лице, проникли ему в душу, осеребрившись рябью слез.
   - Мужики не плачут, Сергеич, - глухо сказал Быстров.
   - Плачут-плачут, - слегка улыбнулся Казаков. - Это от радости, Толик.
   - Ты сделал правильный выбор?
   - Да.
   - Я знаю, - подтвердил мнение Казакова биолог. - Я знаю...
   - Ты не позволил бы мне сделать ТАКУЮ ошибку, верно, Толик?
   - Верно. Но ошибки нет, Сергеич.
   - Спасибо.
   Быстров приблизился к соотечественнику, наклонил шлем, легонько стукнувшись о матовое стекло шлема Артема Сергеевича, и так стоял несколько минут. Оба молчали. За эти безумно короткие мгновения Толик перебрал все воспоминания, связанные с Казаковым: их дружеские пикировки на тему "букашек" на Марсе, беседы, споры, размышления о далекой России, их совместные дежурства в ЦИПССе и, конечно, ночь 1 августа 2018 года. Абсолютно все. Потом Быстров сказал:
   - Ты лучший человек из встретившихся мне в жизни, Сергеич.
   - Спасибо. Ты - мне.
   Они пожали друг другу руки, и Быстров, никогда не любивший долго прощаться, с яростью вдавил гашетку до отказа, взмыв к высокому потолку Зала и скрывшись в черноте спиралевидного тоннеля. Еще несколько минут на его экране была видна зеленая точка маяка Казакова, а затем она исчезла, растворилась в эфире, оставив после себя лишь надпись компьютера "Data error". И тогда у Толика из глаз полились слезы. В голове шумели обрывки дурацких мыслей, вроде той, как теперь вытереть лицо в шлеме, как скрыть красноту глаз от товарищей, но слезы не останавливались, стекали по подбородку, падали на подкладку костюма, услужливо впитывавшую их, а Быстров все поднимался и поднимался. "Прощай, Сергеич, - одними губами прошептал он. - Прощай навсегда".
  
   ***
  
   - Стоять!! - рявкнул Дугал по общей линии. Ученые невольно отпрянули от коротышки: никто и не думал, что Эрик способен на такие эмоции. - Светите мне под ноги, но оставайтесь на местах, - уже спокойнее добавил он.
   Команда послушно выполнила указания Дугала, и тот двинулся по направлению к капсуле. Толик издалека попытался рассмотреть свою находку. Обычный природный камень, в обхвате метра два. Таких им встречалось по пути к Олимпу миллион: красноватый, щербатый, с множественными трещинками. Единственное, что бросается в глаза - так это углубление наверху, будто специально сделанное под капсулу. Однако Толик почему-то сразу уверился в том, что неизвестные, притащившие кусок породы в недра Олимпа, не занимались его обработкой, а просто нашли подходящий камень в пустошах Марса. Тем временем Эрик вплотную приблизился к находке, наклонился к ней, осветив фонарем капсулу, затем несколько секунд постоял без движения и, наконец, каким-то не своим, хриплым надтреснутым голосом объявил:
   - Подходите.
   Четверка не заставила себя долго ждать. Казаков так вообще вприпрыжку подскочил к камню, заняв лучшую позицию. Быстров втиснул голову меж Сергеичем и Мишелем и во все глаза уставился на капсулу. "Похоже на термос, - первым делом подумал биолог. - Только оба края закругленные, так что поставить этот "термос" на землю не получится". Размеры капсулы были невелики: диаметр не больше 10 сантиметров, длина - около 30. Толик увидел, что инопланетная штуковина раскрыта точно посередине, но части лежат близко друг к другу, поэтому внутреннего наполнения не видно. Может зародыш Посредника или споры грибов еще там?
   - Капсула пуста, я осмотрел, - отвечая на немой вопрос Толика, по общей линии произнес Дугал. - Пусто в обоих отсеках: отсутствует непосредственно колба с биологическим материалом, а также накопитель с информацией для Посредника.
   - Покажите, - попросил Казаков.
   Дугал взял в две ладони части капсулы и широко развел руки, подняв их на уровень собственных плеч. Как и говорил Дугал, в одном отсеке пустовала ячейка под колбу, в другом - под маленькую карту памяти. В той части, где располагался накопитель, были видны какие-то проводки, датчики, микросхемы, однако чисто внешне они не проявляли признаков продолжающейся работы.
   - Дугал, вы говорили, что нанороботы капсулы должны сейчас перестраивать зонд, дабы отправить его в дальнейший путь к Земле, - сказал Ларссон.
   - Капсула мертва.
   - Что послужило причиной?
   - Капсула открыта разумным существом, что мозг накопителя принял за установление контакта.
   - Что в таких случаях происходит с зародышем?
   - Колбу можно забрать с собой, можно оставить здесь. В любом случае, выгрузка и рост будущего Посредника возможны только после дополнительной активации и, конечно, не в безжизненной атмосфере Марса... - Дугал еще говорил, когда его рука скользнула к бедру, моментально выхватив из застежек пистолет. Коротышка наставил смертоносное дуло на Ровани одновременно с окончанием фразы.
   В радиоэфире установилась гнетущая тишина. Быстрову показалось, что пропал даже привычный треск электростатических помех, что вызвало несравнимо больший дискомфорт, надавило на уши, заставило скрипнуть зубами, сощуриться. Толик поспешно поднял громкость до максимума, вернув в шлем живительные шумы. С финтом Дугала команда машинально перестроилась в новый порядок. Мишель остался один. Казаков, Быстров и Ларссон отступили на шаг назад, за спину коротышки. Ровани медленно опустил руку, освободил свой пистолет и наставил его на Эрика. Не менее полуминуты картина никак не менялась, а потом в ушах Быстрова загремел голос директора. Толик уже забыл о том, что включил большую громкость, поэтому поспешно сбавил звук до приемлемого уровня.
   - Дугал, опускай пушку. Раз ты наставил ее на меня, значит, понимаешь, что конкретно здесь, в недрах Олимпа, не прозвучит ни одного выстрела.
   - Объясняй.
   - "Хаммерфест", естественно, под нашим контролем. Если по истечению 24 часов после выезда марсохода в сторону вулкана я не вернусь на корабль, ваши трупы украсят некрасивый марсианский пейзаж.
   - Мишель, ты пропустил важный факт. Сейчас я спускаю курок, убиваю тебя, а это означает, что капсула с зародышем не попадает на Землю. Пока приедут твои помощники, я вскрою ее, и клетки умрут без кислорода. То, что потом прикончат нас - не так и важно, главное, что будет спасено человечество.
   - Ай-яй-яй, как красиво говорим, - веселым и расслабленным голосом сказал Мишель, но затем враз переменил интонацию и зло добавил: - Свою лапшу можешь вешать кому угодно, но только не мне, понял?
   - Нет, - бесстрастно ответил Эрик.
   - Все-таки ты дурак, Дугал, все-таки ты дурак... - в один момент поник Мишель, но через мгновение встрепенулся и продолжил: - Эрик, что заставляло думать тебя, что на Земле живет только один-единственный инопланетянин - ты? Ладно, не отвечай, я сделаю это за тебя потом, когда представится возможность. В Солнечной системе на сегодняшний день живут два Посредника. Ты, называющий себя Эрик Дугал и...
   - ...Ты, называющий себя Мишель Ровани, - засипел Быстров.
   - Ого, наш Толенька проявил чудеса дедукции! - радостно загомонил толстяк. - Да, я - Посредник!!
   - Какого хрена ты выглядишь как человек? - сразу пошел в наступление Дугал.
   - А какого хрена ты нарядился в толстого уродца? - тут же парировал Мишель. - Если бы я пришел на работу в ЦИПСС в виде серо-зеленого слизняка, сопровождаемый вонью тухлых яиц, а на обед вместо гамбургеров выпил литр гноя, что мне сказал бы Анатолий Иванович Быстров? "Ой, Мишель, вы сегодня здорово выглядите!" - передразнил голос биолога Ровани.
   Дугал собрался что-то ответить, но был прерван Толиком. Быстров молча отстегнул свой пистолет и наставил его в лоб шефу.
   - Вот и проверим, как из тебя брызнет твое дерьмо! - отщелкивая предохранитель прорычал биолог.
   - Стой! - Коротышка закрыл рукой дуло.
   - Правильно, - довольным голосом прокомментировал порыв Дугала Ровани. - Ведь если будет убит один из нас, то в Солнечной системе через сутки будут гости. Много гостей, не так ли, Эрик?
   - Дугал, объясняй быстрей, - занервничал Толик. - Или я спускаю курок. Можешь даже не убирать руку, мать твою!
   - Спокойно, Быстров, объясняю. Когда зародыш вырастает, капсула, в которой он прилетел, остается внутри организма. Если Посредник умирает, капсула отправляет что-то типа сигнала SOS с максимально подробным описанием условий гибели, так как она напрямую связана с мозгом хозяина. Короче, если на мою планету придет сигнал о том, что я погиб от рук Посредника грибницы, сюда прилетят армады кораблей и выжгут Землю. Если погибнет Мишель, сигнал уйдет в его систему, но результат для Солнечной системы будет одинаков.
   - Дугал, не стесняйся, говори все, - добродушно проворковал Ровани.
   - Ладно, так и так узнаете... Рано или поздно. В моих интересах и, я уверен, в интересах Мишеля, чтобы Земля не превратилась в пустыню. Я же рассказывал вам о...
   - Ах ты сволочь!! - раненым быком взревел Быстров и перевел дуло на Эрика.
   - Не стреляй, - лязгнул сталью Ровани.
   - А что если вы все блефуете, язви вашу душу? - вступил в беседу умных людей Барт Ларссон и наставил свой пистолет в лицо Мишеля. Казаков одновременно со шведом поднял свою пушку, направив ее на коротышку.
   - Ну и дерьмо! - в сердцах воскликнул Ровани. - Дайте все объясню!
   Никто не шелохнулся. Пятерка былых товарищей застыла в угрожающих жизни позах, каждый примериваясь, успеет ли он убить своего врага или нет. Дугал одними губами произнес:
   - Объясняй.
   - Земле не угрожает непосредственная опасность от грибницы или от ПГФ.
   - Какого черта? - уточнил Дугал.
   - Ты же сам говорил, что на связь с тобой никто не выходит, - в голосе директора прозвучали вопросительные интонации.
   - Говорил.
   - Это правда, можешь не начинать врать, что, мол, ты сказал это в своих целях. Моя капсула приземлилась на Землю намного позже твоей. Существенно позже. Соответственно в карте памяти заложена более свежая информация о состоянии дел в Галактике.
   - И?
   - И все хреново, дорогой мой Эрик. К нам постучались гости из соседних миров. Постучались - это я образно. За две тысячи лет от вашей Первой Галактической Федерации и от нашего... ммм... союза осталось с гулькин нос.
   - Что осталось?
   - Да практически ни фига и не осталось. Думаю, если ты сейчас проткнешь в моем теле лишнюю дырочку, то в Солнечной системе никто не объявится. В свою очередь заверяю, что, пришей я Посредника ПГФ, сюда не прилетит даже самый заштатный катер-мусорщик с вашими опознавательными знаками. Ясно?
   - Не все.
   - У меня нет точной информации, какие системы еще оказывают сопротивление. Моя капсула была запущена в Щель к Земле автоматической установкой, выстреливающей запасы зародышей Посредников наудачу, абы куда, только б хоть как-то сохранить популяцию. В общем, дело обстоит так: или всем кранты, или вот-вот.
   - Ребята, вы скоро выясните, кто плохой, а кто нет? - промямлил Казаков. - У меня руки устали держать пистолет.
   - Можете опускать, Артем Сергеевич, они все равно не заряжены, - фирменным ровным голосом огорошил всех присутствующих Дугал. Он первым подал пример, вернув ствол на место.
   Быстров продолжал целиться в коротышку, но тот протянул руку и аккуратно опустил дуло пистолета в пол.
   - Толик, заканчивай с детством. Я же сказал, что пуль нет.
   Быстров молча прикрепил пистолет к застежкам, а затем чуть отставил спину, размахнулся кулаком и влепил обещанную плюху в то место, где предполагалась левая скула Дугала. Наверное, втайне Толик надеялся, что как минимум лишит сознания эту инопланетную тварь, но... Как в несмешных голливудских комедиях, "де Вито" отреагировал на удар лишь слабым подергиванием головы. Быстров же наоборот, взвыл от боли, испробовав на прочность японские костюмы собственными костяшками пальцев.
   - Успокоился? - в голосе коротышки сквозило неподдельное участие. - Тогда продолжим. Итак, Мишель, к чему весь маскарад?
   Ровани вместо ответа сунул руку в прикрепленный к спине рюкзак и достал оттуда колбу и накопитель. Он поднял их над головой, осветив фонарями:
   - Если я правильно понял описание врага, к нам пожаловали гости из соседней Галактики. Какие будут предложения?
  

***

  
   Артем Сергеевич вызвался сразу:
   - Останусь я, - ученый заранее поднял в сторону Толика руки в ограждающем жесте. - Не спорь, Быстров.
   Никто не перебивал.
   - Для этого есть несколько причин. Во-первых, у меня самый большой запас воздуха. Если к нему добавить по чуть-чуть от каждого из вас, то Мишелю хватит до марсохода. Во-вторых, я, не считая, конечно, наших инопланетных гостей, самый старый. Что называется, дозрел. - Казаков позволил себе улыбнуться уголками рта. - В-третьих, я чувствую, что на моем веку больше не представится возможности побывать на Марсе, а тем более на Олимпе или увидеть этот Зал. В-четвертых, я люблю Марс. Люблю по-настоящему, как не любил никого и ничто на Земле. Дайте мне возможность умереть здесь, исполните мою мечту...
   Только сейчас к Толику вернулся контроль над собой после испытанного шока от слов Сергеича. Он завизжал:
   - Сергеич!
   - Помолчи, Толя, я тебя прошу. Время уходит. Надо быстро перекачивать воздух.
   - Забирайте мой! - тряхнул за грудки Дугала Быстров.
   - Заткнись, Толя! - рявкнул на него Казаков. - Это единственный выход, ты разве не понимаешь?
   Быстров тут же отпустил коротышку. Машинально разгладил его костюм. Понуро опустил голову.
   - Это нечестно, Сергеич. - Голос биолога трещал по швам, готовый вот-вот надломиться, выплеснуться в бабскую истерику.
   - Потом, Толя, потом... - сломался и Казаков. - Потом все обсудите. Вам надо бежать, использовать малейший шанс.
   - Ну, Сергеич!
   - Толя, перестань. У меня никого нет. У меня есть только Марс. Я хочу здесь остаться, пойми.
   - Не пойму, - упрямо буркнул Быстров.
   Казаков ничего не ответил. Он подошел к Ровани, воткнул соединительный шланг в специальное гнездо и, помедлив долю секунды, дал команду компьютеру перекачать свой запас в баллон Мишеля. Почти весь. Через мгновение датчик воздуха Артема Сергеевича тревожно замигал красным, отображая оставшийся объем - 0,5%.
   - Мне хватит этого на 10-15 минут. Я успею осмотреть Зал, а потом просто открою шлем. Так быстрее.
   - Нам пора, - бесстрастно промолвил Дугал. - Спасибо вам, Казаков. Вы настоящий... человек. С такими людьми приятно работать.
   - Да ладно уж... Все, уходите, оставьте меня одного, а то бес попутает...
   Ларссон подошел к коллеге, приобнял его за плечи, наклонил шлем к шлему, прошептал по персональной линии:
   - Я этого никогда не забуду. Расскажу своим внукам, Артем Сергеевич.
   - Не надо, сильно страшная история выйдет, - несмело улыбнулся Казаков.
   - Все равно расскажу. О мужестве расскажу...
   - Все-все, иди, у вас много работы, - легонько оттолкнул он Барта.
   Мишель стал напротив Казакова, постоял секунду-другую молча, а потом... склонился в долгом поклоне. Также молча отошел в сторону и вопросительно посмотрел на Дугала. Коротышка дал команду, и троица, один за одним, поднялась на реактивных выхлопах в спираль.
   ...Когда растворился последний выхлоп из ранца улетевшего Толика, Казаков тут же стал обследовать зал, в котором они очутились. Мысленно про себя он уже назвал его Залом, именно так, с большой буквы. Это было удивительное сооружение, площадью не менее пяти тысяч квадратных метров, без единой опоры, всюду выложенное правильными квадратными плитами зеленого цвета. Свои последние в жизни четверть часа Казаков провел у дальней стены Зала, рассматривая закорючки какого-то письма. Как только ученый почувствовал, что воздуха стало не хватать, он сорвал с себя шлем, отстегнул его от костюма, зашвырнул в черноту комнаты и, задерживая дыхание, сел, прислонившись к стене. Он терпел до последнего, но вот рот судорожно открылся, и легкие, не найдя в окружающей атмосфере живительный кислород, отозвались адской болью тысяч раскаленных ножей, исполосовавших нежную дыхательную ткань. Через 5 минут Казаков погрузился во тьму. На его губах застыла блаженная улыбка.
   Он действительно любил Марс.
  

***

  
   Толик нагнал остальных еще в закрытой части спирали. Было слышно, как кряхтит Мишель, поднимающий свой гигантский зад наверх, как Дугал поносит его последними словами, но это представление длилось недолго - два землянина и два инопланетянина выбрались-таки в "жерло" "вулкана". Они продолжили путь пешком, поднимаясь по уже знакомым закрученным полкам. В радиоэфире лишь единожды прозвучал голос Эрика, когда тот вслух высказал предложение перейти на реактивные выхлопы с той точки, где Казаков скомандовал продолжать спуск пешком.
   Казаков... Артем Сергеевич, оставшийся там, внизу. Во имя чего?.. Толику было горько оттого, что его товарищ, его, собственно, единственный друг в чужом Стокгольме теперь никогда не позвонит, не потреплет по плечу, не пригласит на бокал доброго пива после трудного рабочего дня... Все-все, забыть, зашторить в самых потаенных уголках памяти! Но мозг услужливо, как назло, подбрасывал глазам биолога эпизоды, связанные с Артемом Сергеевичем.
   Толик впал в прострацию. Он вышагивал, чеканя шаг, контролировал дыхание, расходуя как можно меньше такого дорогого (теперь-то он точно знал!) кислорода и думал, думал, думал... О разговоре, состоявшемся там, внизу.
   ...В прозрачной колбе виднелось что-то розовое, скрюченное в невообразимой позе, но не в такой, какую принимает человеческий эмбрион в утробе матери. На самом деле за стеклом плескалась жидкость, превращенная фантазией разума Быстрова в некий организм. Об этом он узнал только потом. Но все равно, он смотрел на "зародыш" и никак не мог объяснить самому себе, как эта маленькая гадость может завоевать всю Галактику?
   - Мишель, напомню, что в глубины космоса ушел сигнал, мол, капсула вскрыта и все такое... - проговорил Дугал.
   - Да, это так, - легко согласился Ровани. - Но спрутам, как и нам с вами, нужна вода. Сенсоры, приземляясь обрыскали часть планеты, спираль, наконец, сам Зал, и не нашли ни кислорода, ни H2O. Поэтому то, что капсулу вскрыло разумное создание, не означает необходимость срочной командировки на Марс. Галактика большая, время у нас есть.
   - Вы сказали спруты?
   - Ну, мы же на земном языке общаемся. Это самый близкий аналог в наборе человеческих слов. Наши ученые, разумеется, пользуются другой терминологией.
   - Ваши ученые?
   - Дугал, вы деревенщина какая-то. Неужели думаете, что те комочки, что вы нашли на Соккусе-2 - это и есть цивилизация? Бу-га-га! Это наш строительный материал, клетки. Мы действительно в основе своей - грибница, но принимаем разные формы. Чтобы расти и развиваться, нам нужна подпитка, понимаете?
   - Э-э... понимаю.
   - Вот счастье-то привалило - понимает! - театрально воздел руки и покачал головой толстяк. - Все, хватит трепать языками попусту. Нужно спешить на "Хаммерфест".
   - А ваши-то на Марс как прилетели?
   - Ммм... позвольте оставить втайне. Мирного договора между цивилизациями мы заключить не успели, так что увольте.
   - Так что вам нужно на "Хаммерфесте"?
   - Честно признаюсь, Эрик, у вас там хорошее оборудование, а у нас такого нет. С материалами накопителя капсулы хочется ознакомиться как можно быстрее.
   - Вы же понимаете, что капсуле нельзя приземляться. Ее сенсоры...
   - Да-да, я все понимаю. Решение будем принимать по итогам ознакомления с "наглядной агитацией". Остается один вопрос: как выбраться назад?
   - Предлагаю забрать у господина Мишеля капсулу и накопитель, и отправиться домой, - голос Быстрова прозвучал как никогда жестко.
   - Нет, - моментально не согласился Дугал.
   - Почему?
   - Потому что Мишель обладает куда более обширными знаниями о Галактике, космосе и вообще, его цивилизация на тысячи лет впереди нашей, - ответил за коротышку Казаков.
   - Подождите! - гаркнул биолог. - Лично я вижу несколько нестыковочек, господа инопланетяне... Во-первых, почему именно Мишель мог открыть капсулу Посредника, а не кто-то иной?
   - Потому что в накопитель моего зонда была вложена соответствующая информация, - спокойно ответил директор. - Наши ученые уже были знакомы с новым врагом, а ученые цивилизации Дугала - нет.
   - Хорошо. Во-вторых, меня сильно смущает фраза, оброненная Эриком, когда мы поднимались на Олимп. Насчет того, что он-де "обладает информацией", что некий Ровани может открыть капсулу, в то время как Дугал косвенно подтвердил: истинная сущность нашего шефа была для него тайной до этого момента.
   - Быстров, я не намерен отвечать на ваши выпады. Вы слышали, что сказал Мишель? "У нас с вами мир не заключен". Вы же понимаете, что раскрывать свои источники информации я не намерен. Потом, может быть, скажу. Но не сейчас.
   - У меня есть еще вопросы! У меня сотня вопросов! - запротестовал Толик, но Дугал и Мишель одновременно оборвали его:
   - Времени нет! Потом все выяснишь!
   Быстров вспомнил, что на этих словах он сдался. Временно. Затем пятерка выяснила: воздуха хватит только на возвращение четверых... Потом Казаков, перекачавший воздух, его слова, последние слова... Э-э-эх!
   - Анатолий! - в сознание ворвался голос Дугала. Он разметал остатки воспоминаний, вырвал биолога из ступора, заставил поднять глаза на коротышку.
   - А?
   - Все, переходим на ранцы. Если будет нужна помощь - обращайся.
   - Сам справлюсь.
   - Ну, я предупредил если что...
   Толик решил грубо оборвать фразу мощным выбросом реактивной струи, моментально поднявшим ученого на несколько метров. Дугал, осуждающе покачав головой, последовал примеру Быстрова. За ними в марсианское небо взмыли Мишель и Барт. Поднимались быстро. С каждой минутой далекое ожерелье скальной мини-гряды, что обступало края "жерла", становилось все ближе и ближе. Вскоре Толик нашел взглядом тот пролом, в котором он стоял несколько часов назад и смотрел на удивительный "кратер" вулкана в вулкане. Наверху ничего не изменилось. Все тот же "лунный" пейзаж, угрюмое небо, пологий склон, тянущийся на полтора километра к обрыву. Они прошли его менее чем за четверть часа, а к спуску приступили незамедлительно, коллективно решив, что перекусить лучше будет в марсоходе: можно сэкономить время на установке и разборке пластиковой завесы, а, кроме того, разум требовал как можно быстрее обезопасить себя свежими баллонами воздуха.
   Дугал провел некоторые подсчеты и выяснил, что топлива в их ранцах достаточно на ускоренный спуск, без частого выключения двигателя и поиска полок. Единственное условие: силу выброса нужно снизить до минимальной. Это в свою очередь положительно сказалось на скорости спуска, но отрицательно - на безопасности. В итоге, после того как Барт неудачно задел рюкзаком какой-то скальный выступ и закрутился вокруг своей оси, Дугал скомандовал сильнее давить на гашетки, унять неуместный кураж.
   Олимп, еще недавно казавшийся венцом природного творения, сейчас в глазах Быстрова превратился просто в скалу. Лавовая отрыжка, превратившаяся за миллиарды лет в слежавшийся кусок гранитного дерьма. Не более того. Толик, несколькими часами ранее с восторгом расставлявший руки и кричавшей "Эге-ге!", никак не мог понять, что вызывало в его душе такую бурю эмоций. Он так и не нашел ни одной причины продолжать восторгаться Олимпом. Марс в одночасье приелся, опостылел, надоел, достал. Биолог хотел выплюнуть еще несколько слов, но сдержался: Сергеич мат не любил, всегда пенял Толику, если тот не выдерживал и отпускал соленый комментарий по поводу... ммм... попки Эммочки. Быстров впервые за долгое время позволил себе улыбку. Мимолетную, очень осторожную, но Ларссон, как профессионал в мимике, обязательно заметил бы, что улыбка у Толика вышла доброй.
   "Оттаиваю, - констатировал сам для себя Быстров. - Ко всему привыкнешь. И к тому, что, уходя на ночное дежурство, окажешься на Марсе, и к тому, что директор размножается спорами, а на обед любит вовсе не анчоусы в кляре, а порцию отмерших лейкоцитов... Фу!". Толику никак не удавалось выработать свое отношение к Дугалу по-новому. И к Мишелю, конечно. Эрик, хоть и подтвердивший, что его цивилизация имеет (или уже имела?) кое-какие виды на планету Земля, почему-то никак не хотел занимать место в коротком списке врагов биолога. Наверное, потому, что Дугал не врал: он никогда не вышел бы на контакт с человечеством, не изменись условия в Галактике. Ему не нужна была Земля. Он просто работал на своей службе, выполнял нехитрые особенности Посредника на планете, где население и не подозревает о галактических делах. Мишель? Этот фрукт посложнее. Он, безусловно, что-то скрывает, не договаривает. Но обязан ли? Нет. И вообще - лучше худой мир, чем какая-нибудь война. Или перемирие. А там посмотрим...
   У всей четверки компьютер тревожно сообщал о критическом дефиците кислорода в воздушной системе костюма, когда они наконец ввалились в салон марсохода, захлопнули двери, а Дугал нажал свою волшебную синюю кнопочку, оглушив Толика, Барта и Мишеля на несколько минут. За это время он успел отстегнуть ставший ненужным ранец, баллон и рюкзак, помог остальным снять поклажу, и достал на свет божий еду. Не тот ужасный концентрат, а вполне нормальную человеческую еду. Мишель не упустил возможности побрюзжать на этот счет:
   - Какого черта вы кормили нас плитками дерьма?
   - А вы тащили бы на своем горбу лишних двадцать килограмм?
   - Нет, не тащил бы. Но не понимаю, зачем было жрать концентрат здесь, в машине, когда мы еще не начали подъем!
   - Чтоб привыкли, - довольно улыбнулся Дугал, запихивая в свой рот внушительный бутерброд с сырокопченой колбасой. - Вкусно! Получше вашего гноя, мсье Ровани, - сверкнул глазами коротышка.
   - Не знаю, не пробовал, - отхаркнул желчь Мишель и соорудил себе бутерброд, минимум в два раза больший, чем сделал инопланетянин.
   Следующие несколько минут были посвящены поглощению пайка. Затем Быстров, допив апельсиновый сок из тетра-пака с оторванным уголком, задал неудобный вопрос директору:
   - Мишель, а зачем было устраивать цирк с падением в спиральный желоб?
   Ровани пожевал губами, будто примериваясь, какие слова точнее передадут мысль, и выдал:
   - Не скрою, падение я подстроил. Здесь можно долго рассуждать на тему, для чего мне это было нужно, но скажу коротко и без пространных рассуждений: конкуренция. Я-то знал, что Дугал - Посредник, а мне, как противоборствующему лагерю, жизненно необходимо было быть на полкорпуса впереди. Мало ли, что за капсула прилетела? А вдруг в ней образцы новой формы грибницы, с помощью которой моя цивилизация уже господствует в Галактике и добралась до Земли? А?
   - Так зачем обморок-то было имитировать? - лениво продолжил пикировку биолог.
   - Не имитировал я обморок. Когда я падал в желобе, несколько реактивных выхлопов вышло неудачными, так что в Зале у меня получилось лишь дотянуться до капсулы, раскрыть ее и спрятать колбу с накопителем у себя в рюкзаке.
   - Да, обморок был настоящий, - подтвердил слова Мишеля Эрик. - Иначе не сработала бы автоматика костюма.
   - Мишель, я вас нашел в нескольких метрах от камня... - вступил в разговор Ларссон.
   - Ну, извините, старина Барт, у меня не было планов терять сознание. Я отошел от камня, в глазах потемнело... Очнулся от укола Дугала.
   Спор затих. Дугал, кинув взгляд на таймер, который оставлял путникам еще три часа времени, уже собрался заводить мотор, как вновь повернулся к директору.
   - Расскажите о кардиостимуляторе.
   - А что тут рассказывать?
   - Мой сканер показал, что в вашем теле действительно установлен "сердечный друг", но после всего случившегося, я в это не верю.
   - Ладно, теперь это не важно. Нет никакого кардиостимулятора. Ваш сканер обманула моя капсула, которая, как и у вас, внутри организма. Заодно стибрили технологию дистанционного программирования искусственных человеческих органов, - радостно потер руки Мишель.
   - И что вы с ней будете делать?
   - Ничего, ясный пень. Просто из спортивного интереса... - пожал плечами толстяк.
   Эрик хмыкнул и завел мотор. Он бодро развернул марсоход и, надавив на акселератор до упора, на бешеной скорости стал отматывать обратные километры до "Хаммерфеста". Через полчаса после старта, Быстрова снова потянуло на разговоры:
   - Мишель, а вы знали о присутствии Посредника ПГФ на Земле?
   - Нескромный вопрос, Толенька, - улыбнулся Ровани.
   - И все же. Ответите?
   - Точно не знал. Но, разумеется, подозревал. Наша разведка не смогла установить, отправляли ли ученые Первой Галактической Федерации свои зонды так далеко по виткам Галактики.
   - Просто я хочу выразить комплимент вашей изобретательности.
   - Это ты о чем?
   - Не каждый сможет продумать такую многоходовую комбинацию, включая инсценировку покушения на самого себя, попытку убийства сотрудников собственного Центра только ради того, чтобы на горизонте объявился Посредник-конкурент.
   Мишель хохотал. Он трясся от безудержного смеха, бултыхаясь по всему заднему сиденью, хлопал себя по коленям, животу, время от времени выкрикивал слаборазличимые междометия. Так продолжалось с минуту. Дугал тоже улыбался. Барт, как и Толик, недоуменными глазами смотрели на шефа.
   - Толик, я выписываю тебе в этом месяце дополнительную премию! - закончил гоготать Мишель.
   - Не томите, объясняйте.
   - Разумеется, я ничего не подстраивал. Меня реально чуть не убили, пришлось даже замочить одного знакомого швейцара в "Морском бое"... Да и Трею, моему водителю, я бы никогда не всадил иголку в глаз. Проще было отправить его на больничный в этот день. И вообще, Толя, как ты себе представляешь, что убийства в 1988-м и 2003-м годах подстраивал я? Зачем? Кроме всего - как бы я мог организовать убийства всех ученых, заинтересовавшихся Знаками на Марсе?
   - С годами просто: раз вы Посредник, следовательно, вам не 29 лет, как вы утверждаете, а больше.
   - Толя, мне реально 29 лет.
   Дугал резко обернулся и принялся поедать глазами Ровани.
   - За дорогой смотри, остолоп! - рявкнул на конкурента Мишель.
   - Что, серьезно только 29 лет? - переспросил коротышка.
   - Представляешь - да.
   - М-да... - горестно пробормотал Дугал.
   - Вообще, Дугал, кто тебя тянул за язык? Мне даже не пришлось выдавливать из тебя информацию. Ты сам ею делился, причем иногда очень обильно. Изначально у меня не было никаких планов лететь на Марс, искать капсулу самостоятельно. Моего влияния среди руководства ЕКА вполне хватало на то, чтобы Жюль Фруа скорректировал цели очередной экспедиции и отправил зонд на Олимп. Но, конечно, упускать представившуюся возможность я не был намерен.
   Дугал обиженно молчал. Действительно, увлекся малек.
   - Так, я опять запутался, - затараторил Толик. - Вроде бы только что все стояло на своих местах, а теперь... Головоломка - раз. Знаки на Марсе - два. Кто нам угрожает - три. Непонятно кем выстроенный Зал в недрах Олимпа - четыре. Кто-нибудь что-нибудь добавит?
   - Знаки на Марсе из списка удаляй, - серьезно сказал Ровани. - Ларссон правильно предположил, что Олимп работает как антенна. Трансгалактические Щели - слишком сильный возмутитель разного рода энергий в пространстве, так что их открытие сопровождается всяческими оптическими выкрутасами. Вы их и заметили. Головоломка в журнале лично для меня пока что самый не ясный пункт, тут добавить ничего не могу. Как и по четвертому вопросу. Не знаю, кто и что строил на Марсе. Кто нам угрожает? Тот еще вопросик, но, думаю, ответ мы на него получим быстрее остальных.
   - С чего бы вдруг?
   - Предчувствие у меня такое.
   Ларссон и Быстров серьезно взглянули на шефа. Они-то знали, что предчувствие его никогда не обманывает.
  
   Глава 15
  
   Полчаса назад они съехали со скола "фундамента" и неслись по марсианской пустыне в направлении "Хаммерфеста", который мигал зеленым кружком на голографической карте навигационной системы марсохода. Толик снова взял на себя обязанности штурмана, не забывая время от времени ворчать на тему того, что Дугал - ленивый инопланетянин - не захотел сканировать распечатанные карты, переводить их в формат навигатора, но тот лишь единожды отбрыкнулся, сказав, что на это не было времени, и больше не обращал внимания на Быстрова.
   Когда до корабля осталось с полсотни километров, Эрик решил задать очередной вопрос Ровани:
   - Мишель, а зачем тебе я?
   - Это ты о чем, карлик?
   - Ну, я в тебе заинтересован: у тебя есть свежие знания о делах в Галактике. И вообще, я твердо намерен разобраться с сородичами этой розовой твари в капсуле и остаться жить на красивой и свободной Земле. С твоей помощью. А ты?
   - Сложный вопрос. Начну с того, что сейчас нечем тебя убить, - Дугал коротко хохотнул. - Ладно, шучу. На самом деле я, как ни странно, преследую похожие цели - разобраться с третьим лишним и остаться на Земле. Сделать это с Быстровым или Ларссоном вряд ли получится.
   - Зачем тогда мы вам? - моментально отозвался Толик.
   - М-да, с юмором у вас туго, господа, - констатировал очевидный для него факт Мишель. - Вы сделали едва ли не больше, чем оба Посредника...
   - Хорошо, я переформулирую вопрос по-новому: зачем вы нам?
   - О, это интересный выпад! Как считаешь, Дугал?
   - Быстров, ты что, не понимаешь очевидного? Посредники - реальная защита Земли от трансгалактического агрессора.
   - Дугал, ты, наверное, любитель почитать дешевое фантастическое чтиво, - улыбнулся Толик. - Какой агрессор? Эта розовая гадость в колбе? Я сходу описываю тебе способ, как выйти из патовой ситуации: мы не вскрываем колбу, но и не спускаем ее на Землю. Скажем, оставим ее кружиться на орбите, хоть до скончания веков. Кремниевые мозги капсулы не поймут, что их обхитрили, а зародыши так и останутся жидкостью, то есть будут жить, и сигнал SOS не уйдет на родину наших гостей.
   - Это, скорее всего, не моллюски, - автоматически добавил Мишель.
   - Толик, ты все красиво описал, но кое-что забыл.
   - Что? - в глазах биолога уже читалось предвкушение торжества от маленькой логической победы.
   - То, что тебя пять суток назад чуть не разметало по всему научному городку Стокгольма. Сечешь?
   Быстров поник. "Опять эти чертовы игры психики! - мысленно запричитал биолог. - Тот взрыв, кажется, произошел в далеком прошлом, в другой жизни, а не 120 часов назад...".
   - Извините, погорячился, - посчитал нужным попросить прощения Толик. - Усталость, наверное, сказывается.
   - Эрик, а у тебя, кстати, есть какие-нибудь версии, кто мог организовывать убийства и зачем ему это надо?
   - Нет. - Коротышка сделал длинную паузу, размышляя, стоит ли продолжать мысль. Посчитал, что стоит: - Но в одном я твердо уверен: все события, которые мы принимаем за естественное развитие ситуации, спланированы. Я очень крепко сомневаюсь, что судьба мне подарила шанс встретить второго Посредника на Земле просто так, случайно. Плюс к тому, сильно смущает факт обнаружения теней на Марсе именно Быстровым, который пятнадцать лет назад уже видел нечто подобное в неком журнале. ТАКИЕ совпадения не бывают. А если и бывают, то не два сразу за короткий период времени. Мы - куклы, Мишель. Нами управляют, а мы никак не можем понять, к чему все это ведет.
   - Знаете что, господа инопланетяне, - сказал Быстров. - Предлагаю мозговой штурм продолжить после хорошего здорового крепкого сна. Я где-то читал, что сознательно человек не может выстроить логическую цепочку на основе каких-то фактов. Чтобы потянуть за нужную ниточку, нужно просто поспать, и тогда во сне подсознание сделает за нас всю работу. Каково?
   - Ты, Толя, как всегда накрутил каких-то макарон, но здравый смысл в твоих словах есть: нужно поспать. А то устали, - потянулся Мишель. - Скоро на "Хаммерфест" приедем?
   - Полчаса еще, - не обижаясь на шефа ответил Быстров.
   - Вот и славненько, - сладко причмокнул губами толстяк. - Потом в душ, покушать и смотреть кино про розовых гаденышей из космических глубин.
   ...Таймер еще отсчитывал последнюю четверть часа отведенных суток на вылазку к месту трансляции капсулы, а марсоход уже въехал в шлюзовую камеру "Хаммерфеста". Автоматика выровняла давление и дала "добро" на разгерметизацию внедорожника. Дугал, не дожидаясь повторного приглашения, впустил в салон воздух космического корабля и открыл двери в коридор, по которому 24 часа назад пятерка новоявленных космонавтов отправлялась покорять вершины и глубины Олимпа.
   Вместе с открытием двери у Быстрова и Ларссона отвалились нижние челюсти. Секундой спустя ученые аккуратно вернули их на место, но продолжили таращить глаза на вышедшего к шлюзу человека. Дугал скользнул взглядом по лицу незнакомого ему рыжебородого толстяка, ожидая комментариев от коллег.
   - Штайне! - родил наконец первое наполненное смыслом слово Ларссон.
   - Штайне? - не веря своим глазам задал вопрос в пустоту Быстров.
   - Штайне, - коротко кивнул Ровани своему подчиненному.
   - Штайне? - на этот раз вопрос исходил от Дугала. Коротышка уже начал закипать оттого, что его никто не знакомит с этим рыжим пугалом с пивным животом.
   - Штайне, - еле заметно поклонился тот, пробежав глазами команду в марсоходе. - А где Артем Сергеевич?
   Глаза всех покорителей Олимпа одномоментно потухли. Рыжий насторожился:
   - Объясняйте скорей! - с легко читаемой тревогой в глазах потребовал он.
   - Нет больше Казакова, - вызвался говорить Мишель. С этими словами Ровани покинул салон и, мягко пожав руку немцу, закончил: - Кому-то нужно было остаться. Он вызвался сам.
   Штайне принял информацию, обозначив свое участие гримасой сострадания, которая, правда, легко растворилась на круглом лице геолога. Из марсохода вышли все, кроме Дугала, который тут же покатил "Мерседес" к подъемнику в конце коридора, дав указание дожидаться его в кают-компании. Оставшийся квартет без слов двинулся к лестнице, ведущей в жилые помещения "Хаммерфеста". Вперед вырвался Быстров, которому не терпелось прижаться к Лизе, что послужило причиной одной-двух шпилек авторства мсье Ровани, но, так как никто не поддержал шуток, толстяк умолк.
   На выходе стояла она. Мишель, собравшийся снова что-нибудь отколоть по поводу нежных чувств влюбленных, уже открыл рот, но Лиза удачно всунула туда заранее зажженную сигарету, а сама утопла в губах биолога. Надолго. Ларссон, Мишель и Штайне, потоптавшись для проформы с десяток секунд, утопали в столовую, оставив парочку наедине.
   - Я знала, что все будет хорошо, - сказала Дворжецкая, насытившись поцелуями.
   - Не все хорошо, - прямо сказал Толик.
   - Что?
   - Сергеич остался там, - он кивнул в ту сторону, где в 112 километрах отсюда высился Олимп.
   - Это ужасно... - прошептала Лиза.
   Быстров ничего не ответил, склонив голову к Дворжецкой. Он прижался к ней, обнял за талию, спрятав глаза над плечом девушки, и так стоял не шелохнувшись несколько минут. Потом он отпрянул от Лизы, заглянул ей в глаза. Та увидела, что Толик плакал. Плакал по-мужски. Без слез, без вздрагиваний, молча, силой воли подавив внешние проявления эмоций, но она, как умная женщина, как любящая женщина, легко прочла все это в его серых глазах.
   - Мне жаль, - добавила она. - А остальное?
   - Остальное не так важно, - серьезно продолжил он. Дугал соберет нас в командном зале и все расскажет. Будут слайды.
  

***

  
   Эта была их первая совместная ночь, которую они посвятили сну, а не любви. Дугал обратил внимание всех принявших "Нормат", что после истечения отведенного препаратом срока бодрствования, организму необходим сон, иначе возможно развитие инсульта. Фразу инопланетянин закончил, выразительно посмотрев на мятого Быстрова и свежую Дворжецкую. Однако Толик и не собирался совершать сексуальные подвиги в ближайшие 12 часов, накорми его хоть пачкой "Нормата" с "Виагрой" в придачу. За сутки сумасшедшей гонки по Марсу, покорения Олимпа и спуска в таинственную спираль, биолог израсходовал все силы, имеющиеся у него в запасе. Так что во избежание конфуза в ответственный момент, с молчаливого согласия Дворжецкой, он свалился на их кровать. Конечно же, в носках и по диагонали, огласив половину Марса богатырским храпом. Дворжецкая еще неделю назад не могла бы себе представить, что на свете существует тот мужик, который уляжется на ЕЕ кровать В НОСКАХ, захрапит, заняв все место, и это не вызовет в ее душе праведный гнев. Лиза лишь рассеянно улыбнулась, прикрыла за собой дверь и отправилась в кают-компанию проводить время за книжкой. Там, к своему удивлению, она встретила отца.
   - Как насчет инсульта?
   - Немного подождет, - устало улыбнулся Дугал. - Я пришел рассказать тебе о наших приключениях, чтобы завтра ты могла на равных участвовать в беседе. Это важно.
   Лиза молча кивнула и принялась слушать рассказ Эрика.
   ...Утро началось с довольного рева Мишеля, напавшего на яичницу с беконом. Он даже не вспомнил, что Дворжецкая обещала его кормить на завтрак исключительно манной кашей, за три секунды умяв полдюжины здоровых яиц и внушительный ломоть говядины. Завершил трапезу Ровани литровой кружкой чернейшего кофе и пятеркой крепких сигарет. Только после этого на его лице расплылась довольная мина, что все присутствующие расценили как готовность шефа к продуктивной деятельности.
   - Вы хам, Мишель, - дожевывая мясо, пробубнил Быстров.
   - С чего это? - как можно невиннее щелкнул затвором воображаемого автомата Ровани.
   - Вам приготовили завтрак, а вы даже не сказали "спасибо". Лиза, между прочим, могла вас накормить манной кашей, но сделала исключение. Специально для "дорогого Мишельки".
   - Лизонька, я спасу для тебя мир в знак благодарности, - не принял бой директор, спрятав улыбающиеся глаза в сизом тумане сигаретного дыма.
   - Все, хватит молоть чепуху, - прервал начинающуюся перестрелку Дугал. - Штайне, думаю, начать следует с вашего рассказа.
   Немец коротко взглянул на шефа, словил его одобрительный кивок и сказал:
   - В общем, наш "Файрстартер" от вашего "Хаммерфеста" отличается не сильно. Американская разработка довольно древних времен, модернизированная и переоборудованная по последнему слову... э-э... галактической техники.
   - Команда?
   - Ну... несколько человек. Они бывали здесь, когда мы постучались в гости к госпоже Дворжецкой, но я остался один, как заместитель Ровани в случае его отсутствия.
   - Зачем летели за нами?
   - Подстраховывали. Шефа. Мало ли "Хаммерфест" захотели б уничтожить...
   - Захотели бы - уничтожили.
   - Да, я уже об этом думал. Глупо продолжать быть уверенным в том, что враг не знает, где мы, что мы делаем и даже что собираемся делать...
   - Угу, видимо это и в его интересах. Ну да ладно, - цыкнул языком Дугал, выковыривая кусочек сыра, застрявший между зубов. - Ставлю сотню на то, что нас ждут на планете Земля. Здесь вступать в столкновение никто не будет, потому что в таком случае могут погибнуть зародыши в колбе. Только до меня никак не дойдет, почему именно мы должны были добраться до капсулы?..
   - Согласен, белое пятно, - пожал плечами посерьезневший Ровани. - Но ответ найдем. Если живы будем.
   - Очень жизнеутверждающе, - съязвил Дугал.
   - А что если враг просто не имел возможности достичь Марса? Не знал о том, что на Земле уже есть Посредники?
   - Нет, о Посредниках ему было известно. Он каждые пятнадцать лет отстреливал тех ученых, которые видели Знаки, ожидая, пока этим фактом заинтересуются инопланетяне. Ловушка сработала - мы заинтересовались.
   - Окей, примем за рабочую версию.
   - Но это не объясняет главного: зачем именно нам "поручили" транспортировку капсулы. Ведь ее нанороботы все равно перестроились бы, отправив зародыш на Землю.
   - Но это же очевидно, Эрик! - воскликнула Лиза.
   - Очевидно!?
   - Конечно! Капсула откуда прилетела? Из другой Галактики! А откуда тамошние ученые могут что-то знать о Щели, работающей в занюханной Солнечной системе между третьей и четвертой планетами от звезды? А!?
   - Эрик, помните я вам про подсознание говорил... - с расплывающейся улыбкой на лице начал говорить Быстров.
   - Подожди ты! - отмахнулся от него Дугал. - Нельзя потерять нить рассуждений. Конечно, капсула, приземлившись на Марс, так и осталась бы лежать в Зале. Да, на красной планете когда-то была жизнь, возможно, что отправители зародышей спрутов имели на этот счет какие-то данные, но все изменилось. Разум в Солнечной системе теперь есть только на Земле. Да, я принимаю за черновую версию предположение, что у нашего врага попросту нет возможности осуществить полет к Марсу... А он убивает двоих зайцев сразу: обнаруживает Посредников и их руками загребает жар: транспортирует капсулу! Гениально!
   - Подожди, карлик, - вступил в бой Ровани. - Ты говорил, что защищаешь ученых с 1988-ого года... Зачем было убивать этих людей?
   - Чтобы не было лишнего шума в прессе, - ответила Лиза, как представитель средств массовой информации. В 88-м отправители не смогли настроить антенну Олимпа, как и в 2003-м, поэтому противник просто отсекал все возможности широкой огласки информации о найденных Знаках.
   - Как ты думаешь, если убить всех сотрудников ЦИПССа за короткий срок, шума в прессе не будет?
   - Будет. Но в том-то и дело, что в Знаки верило не так много людей. Я не знаю точно, но подозреваю, что все они погибли в результате "несчастных случаев".
   - Тогда почему в 2018-м начинается игра по другим правилам? Стреляют и убивают по-настоящему?
   - А кто кого убил, Мишелька? А? - обвела всех взглядом Дворжецкая. - Все, на кого были совершены покушения в этом августе остались живы. Живы! Пойми это! У врага, я уверена, есть тысячи возможностей убить нас всех одной командой или движением пальца, но вместо этого вокруг много шума, взрывов, иголок в трупах и прочей чернухи, а главные герои - живы и летят на Марс.
   - Зачем это делать?
   - Чтобы вы поверили тем байкам, что расскажет вышедший на контакт Посредник. В другом случае вы бы просто послали его к чертям или в клинику для душевнобольных. А так сразу видно - дела заворачиваются серьезные...
   - Принимаю, - веско подвел итог Ровани. - В "Морском бое" Жорж мог стрельнуть мне в спину, как только я вошел в кафе. Вместо этого мне дали возможность сесть за стол, выбрать блюда и только потом начали "убивать"... Хитро сработано!
   - Так-так, картина проясняется, - довольно заурчал Дугал. - Но вспомнился мне один фактец, который ставит крест на всей нашей болтовне.
   Присутствовавшие заметно напряглись.
   - Звонок. Телефонный звонок, раздавшийся после приземления на Марс.
   Команда заметно сникла. Действительно, развели треп, забыв о такой "мелочи"!
   - Ладно, признаюсь, - с довольной улыбкой закурил Ровани. - Звонок был организован с "Файрстартера" по моему непосредственному распоряжению.
   - Зачем, Мишелька! - сорвалась на фальцет Дворжецкая.
   - Да, ход неудачный, - признался Ровани, стирая с лица ухмылку. - Но я размышлял так: вдруг это отвернет Дугала? Расстроит его планы? Не даст покорить Олимп и забрать капсулу? Не забывайте о конкуренции между нашими цивилизациями и о том, что лично я не знал, капсула из какого мира прилетела на Марс. Если бы вдруг вышло, что команда Дугала не добралась до Зала, то это сделали бы мои люди, к тому времени изучившие маршрут благодаря ошибкам команды Дугала. А так пришлось устраивать цирк с падением в спираль.
   - А если б не было возможности устроить цирк? - задал вопрос Быстров.
   - Вырубил бы вас всех, открыл капсулу, а потом привел в чувство. Результат тот же.
   - Не уверен, - пробормотал Дугал. - По возвращению в сознание я бы обязательно тебя прикончил.
   - Как ты собирался это сделать? Отругать страшными словами? - вновь заулыбался толстяк.
   - Неужели ты думаешь, что все пистолеты были разряжены? - в свою очередь ухмыльнулся коротышка. - Поверь, мой - нет.
   На секунду в глазах Мишеля мелькнул испуг, который успел рассмотреть только профессионал Ларссон. Для остальных Ровани остался таким, как есть: улыбающимся всезнайкой. Спесь с директора пришлось сбивать Лизе:
   - Это был глупый ход.
   - Напиши об этом статью в газету "Они среди нас". Даже представляю заголовок: "Инопланетянин-мутант расстроил коварные планы Посредника галактической цивилизации!". Лизонька, за такую чушь тебя уволили бы даже оттуда.
   Лиза, поджав губы, ничего не ответила. Ответил Эрик:
   - Ладно, черт с ним. Промахнулся Ровани - и поделом. Счет между нами, Мишель, 1:1. Боевая ничья. ПОКА ЧТО.
  

***

   Толик, все свое юношество посвятивший чтению фантастических книг, до зубовного скрежета не любил заезженные штампы в литературе. Всякий раз он гадливо морщился от фраз типа "Их стройные загорелые тела отливали бронзой на жарком южном солнце" или "Усталые, но довольные они добрались до дома". Но сейчас был именно такой случай, когда так и хотелось ляпнуть в качестве комментария штампованную пошлятину и завершить ее эффектной глупой ухмылкой. Да, ему и ей действительно было хорошо. О бронзовых цветах и о жарком южном солнце речь пока не шла, но об усталости - однозначно. Они лежали на кровати в своей каюте и молчали, как это часто бывает после хорошего секса. Действительно, что еще можно добавить, если пятью минутами ранее за них говорили их тела? Толик курил, смотрел на обитый синим пластиком потолок и думал о "спрутах", о том, что увидела команда "Хаммерфеста" на накопителе.
   Дугал потратил несколько часов после завтрака на то, чтобы подобрать к видеофайлам кодировки. Без них компьютер упорно отказывался читать неизвестный формат из другой Галактики, без конца выводя на экран "codec error". Только когда Ровани закончил расправляться с первой пачкой сигарет и уже распечатывал вторую, Эрик рявкнул на весь зал "yes!" и включил первый попавшейся файл. Лизе стоило огромных усилий удержать в себе не так давно съеденный завтрак. На экране розовый паразит умело прогрызал себе путь наружу из тела мертвого гуманоида. Биолог профессионально сощурился, изредка шепча губами эпитеты вроде "поразительно!", "невероятно!", затем подошел вплотную к экрану, пытаясь рассмотреть как можно больше подробностей. Более всего Толика заинтересовал рот "спрута". Эта машина для убийства с сумасшедшей скоростью поглощала плоть, растворяя ее сильными кислотами, измельчая сотней мелких зубов, утыканных где только можно, а затем волновыми поступательными движениями проталкивала к себе в утробу. На этом пищеварительный процесс не заканчивался. Через несколько минут около 90 процентов измельченной и обработанной кислотами пищи инопланетная тварь срыгивала, оставшееся же либо усваивалось, либо выстреливало желтоватой струей из анального отверстия. Все просто! Быстров вслух заявил, что "спруты" размножаются, скорее всего, некими спорами. "Они, наверное, обогащают ими отрыжку, а уж ветер и дождь делают свое черное дело, разнося споры по городам и весям всей планеты. Кроме того, эти паразиты при необходимости заводятся в этих же рвотных массах, используя их как пищу на начальном этапе развития. Времени на рост "спруты" тратят немного: около одних земных суток. Обилие пищи, безумно ускоренные обменные процессы, генетическая модификация - и перед нами идеальный солдат, выросший и готовый к бою в течение 24 часов", - подвел итог биолог.
   Один из самых интересных и обсуждаемых файлов содержал историю порабощения Галактики "спрутами". В первой части рассказа речь шла о родном скоплении звезд розовых пришельцев. После просмотра, Мишель выдавил из себя удивленное "ох". Для Ровани это была сильная реакция. Еще бы! За 15 тысяч лет паразиты, заведясь где-то в ядре их Галактики, сумели распространиться на весь десяток витков, захватив 100 процентов водных кислородных планет, среди которых немалое количество составляли те, где до них жили гуманоидные цивилизации.
   Во второй части файла речь пошла о захвате родного Млечного Пути. Как и рассказывал Ровани, "спруты" очень быстро поставили на колени большую часть центральных миров на первых двух витках. Для пришельцев из другой Галактики не было важно, кто до них владел той или иной системой - грибница или гуманоиды. "Спруты" с одинаковым утробным урчанием вгрызались как в белковые тела, так и иные. Ровани было начал сопротивляться тому, что Посредник ПГФ впервые увидит достижения его цивилизации, но потом махнул рукой - все равно это им уже не принадлежит. Эрик воспользовался случаем и с видимым интересом ознакомился с уровнем развития противника. Более высоким, к слову сказать.
   Последним ударом ниже пояса стала карта обитаемых звездных систем Млечного Пути, уже захваченных "спрутами". Дугал немного поколдовал с консолью своего компьютера, обозначив розовым цветом владения паразитов, зеленым - грибницы и синим - гуманоидных цивилизаций. Общий тон карты был тревожно-красным. Сопротивление оказывали лишь несколько сотен зеленых и синих звездных систем. И с каждым днем "спруты" все дальше и дальше отдалялись от ядра звездного скопления. Все ближе и ближе к Солнечной системе.
   К планете Земля...
   - Анатолий, вам слово, - сказал Дугал, выключая телефоном экран, который только что показал последний из видеофайлов, записанных на накопителе Посредника.
   - Честно говоря, я немного растерян, - пожевал губами Быстров. Затем он продолжил более уверенно: - Безусловно, аналогов этой формы жизни на Земле нет. Подозреваю, что и в целой Галактике. Тем не менее, мы все видели своими глазами.
   Быстров закончил короткое вступление и, несколько секунд помолчав, собираясь с мыслями, продолжил:
   - Стопроцентно можно утверждать, что "спруты" относятся к классу паразитов. Существует, кстати, мнение среди ксенобиологов, что коли уж человечество найдет жизнь во Вселенной... То есть, мы ее нашли, но об этом знает узкий круг лиц... Так вот, существует мнение, что с вероятностью в 99 процентов ученые найдут паразитов. Да, с одной поправкой: насекомых-паразитов. Глисты, клещи, какие-нибудь комарики с ядом на конце носика... В общем, насекомые. Тому много причин, но основная такова: самый легкий путь для эволюции - это насекомые. Еще легче, если они будут паразитами, то есть искать кого-нибудь, за чей счет можно набивать свою утробу.
   - Я так понимаю, в данном случае у нас пойдет речь об оставшемся одном проценте, верно Анатолий? - Дугал попытался перевести беседу из теоретического в практическое русло.
   - Да, но я о насекомых говорил не просто так. Вы сейчас поймете. Эта форма, - Быстров кивнул на колбу с розовым "спрутом", стоящую на пульте, - к насекомым относиться никак не может. Я могу достаточно уверенно заявить, что наши гости из далекой Галактики прошли длительный этап развития. Миллионы или миллиарды лет назад они были насекомыми, скорее всего кольчатыми червями, но благодаря каким-то внешним силам развились вот в это... - снова кивнул на колбу Толик.
   - Расшифруйте понятие "внешние силы".
   - Да, конечно. На Земле живут и здравствуют десятки тысяч видов различных паразитов, но все они, до единого, относятся к насекомым или мельчайшим - бактериям, одноклеточным и так далее. Проще говоря, на нашей планете нет тигров-паразитов, слонов-паразитов... То есть можно и человека назвать паразитом, но это не так, есть некоторое количество характерных черт, отличающих "классического" паразита от нас с вами.
   - Если можно, перечислите их.
   - Конечно. "Классический" паразит - обязательно симбионт. То есть он живет за счет чьего-то организма, но не убивает его. Приведу простой пример: почти в каждом человеческом теле живут глисты, но эти милые червячки строго контролируют свою популяцию, дабы не привести "хозяина" к болезни или, не дай бог, к смерти. Ведь со смертью организма-носителя погибнут и глисты... Законы эволюции везде одинаковы. И, я уверен, заведись жизнь на самой далекой планете самой окраинной Галактики во Вселенной, тамошние паразиты не имели бы принципиальных отличий от земных. То есть они тоже были бы симбионтами. - Быстров сделал паузу, глотнул апельсинового сока, и продолжил: - Наши гости не такие. Они паразиты, но своего хозяина не щадят. Высасывают из него все соки, убивают организм и погибают сами.
   - Что конкретно вас смущает?
   - Последнее. То, что они погибают после смерти носителя. Такого в природе нет или, во всяком случае, мы с таким не сталкивались. С точки зрения Природы такая жизнь не может существовать вовсе. Они захватывают тело, живут в нем, буквально съедая его изнутри, и вырываются наружу, давая потомство только в том случае, если есть еще кого жрать. Иначе, насколько можно верить видеозаписям, они и не думают размножаться. В чем смысл?
   - Вы у меня спрашиваете, Анатолий? - удивленно приподнял брови Дугал.
   - Говоря о внешних силах, я имел в виду то, что "спруты" доросли до нынешней стадии развития не сами. Им помогли, - не услышав реплики Эрика, продолжил Быстров.
   - Зачем?
   - У меня есть только одно объяснение - для применения в качестве оружия.
   - Ого! - не сдержался Ровани.
   - Посудите сами, как это удобно. Во-первых, дешевое производство и содержание - уверен, что взрослая особь "спрута" вырастает из какой-нибудь одной клетки в самых экстремальных условиях; кормить ее, как солдата, не надо: сама найдет пищу. Во-вторых, отпадает содержание военно-промышленного комплекса, который жрет деньги будь здоров, в независимости от страны или планеты происхождения. В-третьих, никаких дорогостоящих разработок тактических операций, содержания генералитета и всей инфраструктуры, с этим связанной. В-четвертых, стопроцентная гарантия защиты от ошибок в ведении боевых действий: "спруты" сжирают всех до единого, на кого запрограммированы. В-пятых, после захвата планеты остается в целости и сохранности весь инженерный комплекс - коммуникации, транспорт, промышленность и прочее, что не интересует "спрутов". В-шестых, подозреваю, что после завершения операции "спруты" самоликвидируются, а не клянчат деньги у государства, потрясая культями у здания правительства. Короче, мы столкнулись с идеальным оружием в руках разумных существ.
   - Разумных существ, значит?
   - Да, я же объяснил: природе такие адские создания ни к чему. Только разумный вид может создать нечто подобное. Как биолог я преклоняюсь перед талантом их создателя.
   - Так-так, подождите со здравицами, - поморщился Дугал. - Для начала я хочу увязать ваши размышления с последними событиями, в которых мы приняли участие. Тут назревает один ясный и простой вопрос: какому идиоту понадобилось завезти эту гадость на Землю? Я так понимаю, "спруты" особо разбираться не будут, где свой и где чужой: для них любой человек - лишь дом, жрачка и могила, так?
   - Так.
   - И? Кто с маниакальным упорством добивается того, чтобы капсула шлепнулась, наконец, на Землю и из нее выползло вот это, - ткнул пальцем в телефон Дугал, выведя на экран особо жуткую фотографию розового гаденыша, только-только прогрызшего тучного гуманоида.
   - Подождите, - протестующе поднял руки Быстров. - Вот это фото - оно кем сделано? То есть, почему спрут не съел фотографа?
   - Это съемка уличной камеры, - лениво прокомментировал снимок Ровани.
   - М-да, сразу не догадался... Простите, - почесал голову биолог.
   - Короче, объясняю для непонятливых, - твердым голосом объявил посерьезневший Ровани. - На Земле шляется третий Посредник. Вот и весь сказ. Вопросы?
   - Можно более развернутый комментарий? - вежливо попросила Дворжецкая, впервые произнесшая слова после просмотра файлов.
   - Я вам обещал спасти мир - я сдерживаю слово, - чуть наклонил голову Ровани. Затем он достал сигарету, прикурил ее и после затянувшейся паузы продолжил: - Картина мне представляется так. Хренову тучу лет назад в Солнечную систему эти розовые говнюки прислали представителя своей разумной формы. Пока "спруты" выкашивали планеты для хозяев в своей Галактике, Посредник на Земле сидел тише воды, ниже травы. Но затем эта пакость перебросилась в наш кластер, и Посредники, разбросанные по всем семи виткам Галактики, активизировались, отослали информацию в здешний штаб, что, мол, есть тут одна неплохая планетка, на которой глупые людишки уже все построили и сделали как надо, теперь пора их сожрать и все захватить. В этой колбе - не зародыш Посредника. Это я понял еще в Зале в Олимпе. Здесь просто биологический материал, который предполагается распространить по планете, - закончил Мишель, с довольным видом сжигая полсигареты одной затяжкой.
   - Тогда рушится наша теория насчет того, что Посредник не обладает космическим кораблем и использовал нас, чтобы транспортировать колбу на Землю.
   - Все сходится, просто нужно повернуть факты под другим углом, - второй затяжкой прикончил сигарету Ровани. - Когда в Солнечную систему транслировался Посредник спрутов, он, естественно, ни о каких Щелях между Марсом и Землей не знал. Но он никуда и не спешил. Нанороботы перестроили двигатель капсулы, отправив своим тихим ходом зонд к Земле. Это заняло два-три года, что по космическим меркам меньше миллисекунды. Теперь на Марс транслировали клетки биоматериала и задача Посредника - не только доставить их на Землю, но... - Мишель потянулся за сигаретой.
   - Мишель - вы моральный урод! - в сердцах бросил Дугал.
   - Получаю удовольствие оттого, что мучаю вас незнанием, дорогой вы мой Посредник ПГФ, - ласково улыбнулся Ровани. - Помнится, что-то подобное вы говорили мне...
   - Все, не томите! - взъярился коротышка.
   - Окей, - разом собрался уже было расслабившийся Мишель. - ...Во-первых, выкурить с планеты возможных сильных противников - меня и вас. Во-вторых, как можно быстрее доставить капсулу на Землю, что явно приказано Посреднику "спрутов". Капсула с биоматериалом, ставлю две сотни баксов, не запрограммирована на Щель между Землей и Марсом, они о ней так и не знают. И, главное, в-третьих: наш Посредник почувствовал, что под ним горит земля: нужно выполнить приказ и остаться в живых! Ведь он никто иной, как та же пища для розовых гаденышей, что и все остальные. А в прошлом разговоре мы, помнится, пришли к выводу, что у него нет доступа к серьезной космической технике. Ему некуда бежать, а жить хочется!
   - Вот, блин. Тоталитарная секта какая-то... - прошептал Быстров.
   - Если все наши домыслы верны, то в цепочку становится и головоломка в журнале, - проговорила Лиза.
   - Валяй, - фривольно произнес Мишель.
   - Просто Посредник всеми путями искал тех, кто может сопоставить загадку в специализированном издании и оптическими эффектами настройки Олимпа, - пожала плечами девушка.
   - Э-э... как минимум маловероятно, - не согласился Быстров. - Шансов, что я люблю головоломки, при этом буду работать в астрономии, а также наблюдать за великим противостоянием Марса и Земли и увижу Знак... Короче, шансы примерно такие: единичка после сотни нулей.
   - Да, Посредник был бы форменным дураком, если бы надеялся только на журнал. Но, господа, ответьте мне, кто из вас впервые увидел четырехлучевую звезду в круге 1 августа 2018 года? - Лиза победоносно обвела всех взглядом. - Правильно, мы все знаем об этом символе. Кроме того, внушительный Список жертв, обнаруживших Знак и сумевших соотнести все факты, говорит о том, что Посредник не стрелял в воздух. Его планомерная деятельность реально сработала, итогом чему является наша сегодняшняя беседа.
   - Макароны, - уверенно подвел итоги Ровани. - А макароны я не люблю. Лично я с последними домыслами или вымыслами Дворжецкой не совсем согласен. Все мы знакомы с упомянутым символом в основном благодаря эмблеме НАТО. Так? И как по эмблеме НАТО я могу прочесть, что чертово искусственное "жерло" "вулкана", спиралью спускающееся в Олимп, - и есть нужна мне точка? И вообще, вы серьезно говорите о том, что Посредник окопался в штаб-квартире НАТО? Что он пролоббировал введение именно такой эмблемы ради поиска инопланетной жизни на Земле?
   - Во всяком случае эта версия подкреплена тем, что наш противник обладает практически безграничными возможностями в сфере силовых методов добычи нужных ему людей и материалов, - пробормотал Дугал.
   - Ладно, я подвешиваю эту теорию в воздухе до лучших времен, - сдался-таки Ровани. - Это пока единственная версия, более или менее обрисовывающая всю картину нескучной августовской недели 2018 года от рождества Христова.
   После этих слов он закурил, уставившись на розового монстра, все так же смотрящего на них из груди тучного гуманоида с неизвестной планеты. Ровани, докурив, первым и нарушил затянувшееся молчание:
   - Ладно, братцы. Черт с вами. Давайте выяснять, кто эту дурацкую эмблему в НАТО придумал. Может, действительно поможет, - произнес директор и в своем фирменном стиле изнасиловал окурок в пепельнице.
  

***

  
   Посредник - Марск-18
  
   Запрашиваю санкцию на удаление Ровани из Списка.
  
   Марс-18 - Посреднику
  
   В санкции отказано.
  
   Глава 16
  
   Лиза и Эрик заняли свои рабочие места, начав запускать системы корабля. Послеобеденное время команда "Хаммерфеста" посвятила подъему на орбиту красной планеты. Это была идея Дугала, опасавшегося того, что электронное око "Деймоса" может запечатлеть искусственный объект на фоне пустошей Марса. Это в свою очередь вызовет переполох не только среди ученой братии, но и среди вояк, у которых "Хаммерфест" был нагло украден много лет назад. Ненужной шумихи решили избежать, просто спрятавшись в полутора сотнях километров от поверхности. Ровани связался с "Файрстартером" и приказал капитану занять чуть более низкую орбиту.
   Быстров смотрел за манипуляциями отца и дочери как на само собой разумеющиеся вещи. Открытой челюсти и литров слюны, как это было при старте корабля с поверхности Земли, у биолога больше не наблюдалось. "М-да, теперь для моего истерзанного последними событиями мозга, простой старт корабля с какой-то там планеты в Солнечной системе - не что иное, как рутина и обыденность. Нудная работа, которую просто нужно сделать", - с невеселой ухмылкой на губах констатировал факт Толик. Он незаметно утянул сигарету у Мишеля и, выпуская кольца сизого дыма, снисходительно поглядывал на экран. Мол, работайте господа пришельцы и их дети, а я за вами вполглаза понаблюдаю...
   Когда "Хаммерфест" с воем набрал приличную высоту, биолог позволил себе открыть один глаз и лениво посмотреть за тем, как Марс из красноватой пустыни превращается в красный шар, кружащий в черном космосе. Красиво, черт побери, но не так захватывающе, как при старте с Земли.
   Открытие второго глаза биолог приурочил встрече с "Файрстартером". Да что там глаза! Толик не только выронил потухшую сигарету изо рта, но и нервно подпрыгнул на кресле, уставившись в изображение на главном экране. За чехардой головокружительных событий ученый забыл попросить у Лизы или Дугала показать ему, как выглядит корабль конкурентов. О "Хаммерфесте" Дугал рассказывал как о летающей тарелке, да и по возвращению с вылазки на Олимп Быстрову выпала возможность в подробностях рассмотреть первый космический корабль, покоривший Марс. До этого Лиза показывала части родной тарелки с помощью видеокамер, густо утыканных по всему корпусу, так что Толику даже поднадоел вид "Хаммерфеста". То ли дело "Файрстартер". Америкосы соорудили не футуристическую тарелку, а некое подобие их знаменитых "Шаттлов", но значительно крупнее и... внушительнее. Да, "Файрстартер" смотрелся на фоне "Хаммерфеста" куда как выигрышнее. Мишель, заметив вытаращенные глаза Быстрова, довольно расплылся в улыбке и пустил струи дыма через нос.
   - Нравится, Толенька?
   - Ну, хорошая консервная банка.
   - Вы бы видели, что сейчас русские и китайцы делают, - встрял в разговор из-за штурманского пульта Дугал.
   - Что? - с не сползающей улыбкой спросил Мишель.
   - Я уже наметил поменять свой "Хаммерфест" на российскую новинку... - неопределенно ответил Эрик, дав, однако, понять, что русские клепают нечто особенное.
   - А зачем русским корабль, если никто никуда не летит?
   - Это в ЕКА думают, что никто никуда не летит, - снова затемнил коротышка.
   - А ну-ка, Дугал, говорите подробнее, - сделал стойку Мишель. - Мы же вроде выяснили вместе с вами, что человечеству на космос по большому счету плевать.
   - Да, это так. Но для русских важно иметь свое детище космической промышленности. На всякий случай.
   - А-а-а, - заметно расслабился Дугал. - Ну, пускай тратят денежки...
   На этом тема соперничества наций была завершена. Дугал и Дворжецкая взялись за свои ручки и тумблеры, налаживая автоматику для автономного кружения корабля по орбите. За это время публика разбрелась кто куда. Мишель выпросил у Эрика накопитель, вынутый из колбы "спрута", закрылся в своей каюте и принялся за детальное изучение записанной информации. Быстров предпочел остаться рядом с Лизой, пытаясь хоть немного понять премудрости управления космическим кораблем. Ларссон скрылся в информационном отсеке, заявив, что он успел за время присутствия "Хаммерфеста" на Земле скачать с серверов ЕКА данные по новым грунтам Венеры и ближайшее время потратит на их удаленное изучение. Это была безадресная фраза, сказанная чисто для проформы, так как никто не слушал шведа. Штайне, покрутившись по командному пункту, удалился в столовую набивать брюхо полуфабрикатами и пивом, ящик которого он обнаружил в одной из холодильных камер. Немец даже решил сердечно поблагодарить Дугала за предусмотрительность в плане разнообразия пищи на космическом корабле, но тот лишь сердито отмахнулся от него. Когда, наконец, рубка освободилась от лишних людей, Дугал разом выключил свой компьютер, спрятал консоль и подозвал Быстрова. Посмотрел на него с минуту и сказал:
   - Анатолий, ваши предложения?
   Биолог хоть и не понял вопроса, но сразу понял, что Эрик настроен на серьезный разговор: об этом говорил моментальный переход с "ты" на "вы".
   - Э-э...
   - Что дальше делать?
   - А-а...
   - У-у-у! - зло передразнил ученого коротышка. - Вы какие-нибудь разумные звуки издавать можете?
   - Могу, - честно признался биолог.
   - Ну так издавайте.
   - Я не понял вопроса.
   - Хорошо, объясню доступнее. В ходе беседы мы пришли к выводу, что на Земле живет еще один Посредник, кроме меня и Мишеля. Он планировал, что мы доставим капсулу с Марса, предоставим ему "Хаммерфест" или "Файрстартер" для того, чтобы на время покинуть планету Земля, пока "спруты" не сожрут все 8 миллиардов населения...
   - Подождите, Эрик! - собрался наконец с мыслями биолог. - Мы накрутили "макарон", по терминологии Мишеля, упустив, как всегда, один важный факт.
   - Выкладывайте.
   - А почему Посредник "спрутов" решил, что мы обязательно припрем капсулу на Землю? То есть откуда у него была уверенность в нашем возвращении домой и выдаче ему зародыша?
   - Я уже об этом думал. Начну с простого: выдавать ничего не надо. Цель Посредника - прибытие капсулы с биоматериалом на Землю, а дальше выросшие за сутки "спруты" будут делать свое дело. О сложном: как заставить вернуться нас домой? У меня по этому поводу есть одно объяснение, но оно откровенно притянуто за уши.
   - Валяйте, - на этот раз скомандовал Толик.
   - Он думает, что нам просто некуда деться, что мы не можем жить на "Хаммерфесте" вечно. Мол, нам нужна еда, вода, сила тяжести наконец, а то сломается сердечно-сосудистая система...
   - И даже ваша?
   - И даже моя. Но мы не о том. Посредник не знает о замкнутых циклах корабля и ждет, что мы в любом случае сядем на Землю. Кроме того, с большой долей вероятности он мог утверждать, что некто Анатолий Быстров, Артем Казаков и Мишель Ровани появятся в скором времени на своих рабочих местах в ЦИПССе.
   - А это ему зачем?
   - Ну... вдруг ему захотелось бы задать пару вопросов о месте приземления и хранения "Хаммерфеста"?
   - Понял. Но кое-что действительно притянуто за уши. Я имею в виду сроки приземления. Мы ведь можем крутить на орбите час, а можем - месяц. В то время как в его интересах наибыстрейшее возвращение на планету, так?
   - Так, - подтвердил Дугал, но развивать тему не стал. Он повертелся с минуту в кресле, а потом продолжил: - Я возвращаюсь к своему первому вопросу: что дальше делать будем?
   - Смотря какие у нас цели.
   - Спасти планету Земля.
   - Лихо! - улыбнулся Толик. - Но, все-таки, давайте начинать с малого.
   - Хорошо. У меня есть опасения, что планету Земля в независимости от наших действий посетят розовые паразиты. По сути, маховик уже завертелся: есть Посредник, получен приказ о транспортировке биологической массы, идет подготовка к высадке в Солнечной системе хозяев этого гадостного оружия.
   - Перспективки не супер.
   - Выкурить Посредника и убить его - невозможно, потому я уверен, что система SOS у них сделана в том же духе, что и наша, то есть в ближайшее же время мы будем встречать армады кораблей.
   - И?
   - Нужно найти противодействие "спрутам".
   - То есть?
   - То есть найти противоядие. Найти способ, как заставить сдохнуть этих говнюков! - разошелся Эрик.
   - Что-то мне подсказывает о крайне низкой вероятности успеха... - промямлил Быстров. - Все-таки мы не первая система, которая столкнется со "спрутами".
   - Но в связи со сложившимися обстоятельствами у нас есть важное преимущество: мы знаем о нескольких последующих шагах противника, в то время как ни ПГФ, ни господа грибы таким козырем не владели.
   - Короче, Дугал, я понял, что вы что-то задумали, но по привычке тянете кота за яйца, - невольно нагрубил Быстров. - Говорите!
   - Предлагаю вырастить розового гаденыша в лабораторных условиях и найти способ его убить.
   - Кто этим займется? - посерел Толик.
   - Здесь есть какие-то другие светила биологических наук? - картинно завертел головой Дугал. - Вы этим займетесь, Анатолий Иванович. Вы.
  

***

  
   - Это авантюра! - в сердцах бросила Лиза и отвернулась от Толика.
   - Это единственный способ... - начал оправдываться Быстров, но был жестко оборван Дворжецкой:
   - Почему ты? Почему не Штайне, например? Почему именно Анатолий Иванович Быстров должен отправиться "в командировку" на Землю, где его поджидают наемные убийцы? А?
   - Да прекрати ты, Лиза! Ты делаешь проблему на голом месте! - завелся следом за девушкой биолог. - Ты же понимаешь, что кто-то должен сделать грязную работу?
   Лиза обернулась. Стоящие в глазах любимой хрустальные слезы и мелко дрожащая нижняя губа остудили Быстрова. Он замялся, отвел взгляд, сконфуженно опустил голову... "Слезы! Что может быть сильнее этого оружия!", - подумал он и тихо вымолвил:
   - Прости. Я понимаю тебя.
   Лиза постояла еще с секунду, неимоверным усилием воли подавила подкатившие к горлу рыдания, запрокинула голову, как бы возвращая слезы обратно в глаза, и только потом подошла к Толику. Обняла. Доставая ему до середины груди, следующие слова она говорила прямиком в сердце своего единственного:
   - Просто я тебя люблю...
   - Это не просто, - зацепился за слово Толик, пытаясь увести разговор из эмоций в разум.
   - Не просто, - тут же согласилась Дворжецкая. - Любить - это не просто. Это страдать, да, Толик?
   - Наверное, - неуверенно подтвердил биолог, мысленно пожав плечами.
   Они стояли так еще несколько минут, а потом Лиза медленно опустилась на пол. Он тоже. Они взялись за руки, как тогда, после приземления на Марс, перед отъездом на Олимп, и смотрели друг другу в глаза. Робко, по-юношески, несмело, не так, как зрелые взрослые люди.
   - Ты мне обещаешь?.. - начала она тихим голосом.
   - ...Что все будет хорошо, - коротко, но облегченно улыбнулся ученый.
   - И я тебе верю, - еще тише, на грани слышимости согласилась она.
   ...Они лежали на спине, смотрели в скучный синий потолок и думали каждый о своем. Быстров перебирал в уме список оборудования, которое надо было добыть для проведения эксперимента, составлял план встреч с учеными, рылся в памяти, пытаясь вспомнить, проводили ли ранее подобные исследования. Он целиком и полностью ушел в научную работу, понимая, что от успеха мероприятия зависит многое. "Нет, не просто "многое" и даже не "очень многое", - размышлял Толик. - Самое близкое определение - "слишком многое". Однако отступать некуда. Обратиться за помощью к властям - не поверят, а если поверят, то пока закрутится бюрократическая машина, будет поздно. Да и вообще - выходить на связь с правительством, значит обнародовать присутствие представителей инопланетных цивилизаций... Ни Мишель, ни Эрик на это не согласятся. Значит, все только в наших руках... Страшно!
   А она вспоминала их первую встречу. Быстров, пьяный и напуганный, только что спасенный Эриком от смерти, ошарашенный свалившимися на него проблемами, - тогда он не вызвал в ней никакой симпатии. А когда вызвал? Когда брызнули душевные искры, положившие начало безжалостному огню любви? Наверное, на "Хаммерфесте", когда она прямо спросила у него, влюбился ли он. Лиза улыбнулась. Тогда он не был пьяным, но лепетал, как хмельной, как... влюбленный. Этим и взял ее, Дворжецкую, тщательно пестующую в себе холодную и властную стерву... Которая вмиг превратилась в пустившую нюни девочку, в любящую, покорную, готовую на все. Бывает ли такое в жизни? "Оказывается, бывает", - сама же и ответила на свой вопрос Лиза.
   - Толенька?
   - А? - сбился с деловых мыслей Быстров.
   - Ты же меня любишь?
   - Ну сколько можно говорить, - ласково пожурил Лизу Толик. - Люблю, конечно.
   - Мне просто хочется это слышать еще и еще. Так спокойнее.
   - Я тебя люблю.
   - Я тебя люблю.
  

***

  
   После сытного ужина, на сытности которого настоял Мишель, команда вновь принялась за обсуждение дальнейших действий. Слово взял Ларссон:
   - Я не только грунты новые изучил...
   - ...В которых ни хрена, как всегда, не было, - тут же забасил Мишель, укутавшийся в одеяло сигаретного дыма.
   - ...В которых ни хрена пока что не нашли, - поправил Ларссон директора, но тот лишь махнул вынырнувшей из сизого тумана рукой. - Так вот, я немного помаялся с компьютерами в информационном блоке и сумел подключиться к Интернету. Жутко медленно, конечно, с гигантскими паузами, но все-таки мне удалось порыться в Сети насчет эмблемы НАТО.
   - О, это дело, - показался мясистый нос Мишеля. - А ну выкладывай, Барт.
   - Короче, весь наш теоретический колосс, похоже, стоит на глиняных ногах. Эмблема утверждена в октябре 1953 года с официальной формулировкой "по предложению главы Северо-Атлантического альянса". Но вот несколько источников утверждают, что четырехлучевая звезда в круге как эмблема НАТО - желание самого президента США, мистера Эйзенхауэра. Лично мне трудно представить, каким боком этот вояка может иметь отношение к событиям августа 2018 года.
   - Он сам - может и не имеет, - заговорил Дугал. - Но желания, высказанные президентом, особенно такой страны как Соединенные Штаты, как правило, исходят от его многочисленных советников. Сразу предупреждаю, что рыться на этот счет в Интернете, да еще на такой скорости, не стоит, ибо советников этих у хозяина Белого Дома, как собак нерезаных. Я считаю, Посредник сумел как-то протолкнуть решение о выборе эмблемы НАТО. И вообще, нам пора бросить теоретизировать, как гость из соседней Галактики смог популяризовать Знак, а нужно принять это как данность.
   - Ладно, давайте дальше, - вновь вынырнул на публику Мишель. - А то потеряем время.
   - Да, - согласился Дугал, который точно так же хотел завершить свою фразу. - Сегодня после обеда мы переговорили с Анатолием Ивановичем вот на какую тему... Э-э, сразу скажу, что согласие Быстрова получено. Ммм... Мы приняли решение не искать Посредника на Земле, выступая в роли живца, то есть посадить "Хаммерфест" и "Файрастартер" и как ни в чем ни бывало заявиться на работу... Нет, я и Анатолий пришли к выводу, что единственное конструктивное решение намечающегося межпланетного конфликта лежит в... э-э... чисто практической области.
   - Дугал, завязывайте с дипломатией, говорите по делу, - раздраженно бросил Мишель.
   - Окей, мы собрались вырастить "спрута" из полученного биологического материала, чтобы изучить его в лаборатории и по возможности найти способ расправиться с этим адским созданием.
   Первым звуком в наступившей тишине был щелчок зажигалки Ровани. С невозмутимым лицом он прикурил, ногтем сбил пепел с кончика сигареты и только потом поднял глаза на коротышку:
   - Вот это дело, - проголосовал он за предложение Дугала.
   - Оборудование? - задал профессиональный вопрос Ларссон.
   - Быстров подготовит список. Вместе с ним на Землю отправляюсь я. В качестве защиты и приманки. Да, я все-таки не собираюсь уступать нашему противнику в организации убийств нескольких зайцев одним выстрелом, как это собирался и почти сделал он. Пока Анатолий будет заниматься непосредственно своими обязанностями, я буду пытаться встретиться с Посредником. Убивать, ясное дело, не стану, но поговорить хочу.
   - Зачем? - задал вопрос Ровани. - Собственно говоря, в развернувшейся игре его роль теперь минимальна.
   - Ну-у... посмотрим, - покрутил пальцами в воздухе Дугал.
   - Ну-у... смотрите, - передразнил коллегу Мишель.
   Следующей подала голос Дворжецкая:
   - Когда?
   - Посадка назначена на ближайшую полночь, - быстро ответил Эрик, заготовив нужные слова заранее. - Сначала у меня была мысль заняться переселением части команды на "Файрстартер", который предполагалось оставить на орбите Марса, но потом я передумал: во-первых, слишком много возни из-за отсутствия челноков и возможности стыковки кораблей двух разных конструкций, во-вторых, спуск на Землю не означает участие в дальнейших действиях на планете. Несколько суток вполне можно переждать в корабле.
   - Что будем делать с капсулой? Она ведь с нами попадет на Землю, - спросил Ларссон.
   - Поместим в мой кейс. Капсула - достаточно мощный приемопередатчик, но кейс в качестве экрана выдержит как минимум двое суток.
   - Кто выйдет в народ?
   - Помимо меня и Анатолия - Мишель. Его связи помогут нам быстро собрать все необходимое.
   Ровани, заметно напрягшийся перед оглашением списка, расслабился и с довольным видом выпустил в воздух кубометр дыма. Ларссон и Штайне переглянулись. По молчаливому сговору геологов, рот открыл Барт:
   - Наша задача?
   - Подготовить одно из технических помещений под лабораторию, установить там два компьютера, разложить бокс из бронированного стекла, немного поколдовать над силовыми кабелями. В общем, чисто физическая работа.
   - Хорошо, - согласился Ларссон. - Сколько вы будете отсутствовать?
   - По плану - 48 часов.
   - Связь?
   - Так как "Хаммерфест" в своем подземном укрытии является неприступной крепостью со стопроцентной надежностью, и в то же время мы заинтересованы, чтобы Посредник узнал о нашем возвращении на Землю, мы оставим на корабле телефонный аппарат Дворжецкой. С его помощью вы всегда свяжетесь со мной. Номер - первый в телефонной книге.
   - Что нам делать в случае вашей... э-э... гибели?
   - Позвоните в приемную генерального секретаря ООН. Больше ничего предложить не могу, - развел руками Дугал. - Ничего не делайте. Капсулу можете выбросить в космос, можете оставить на Земле, - разницы никакой. А затем доживайте свой век на "Хаммерфесте".
   Быстров потянулся за пачкой сигарет.
  

***

  
   Глаза щипало. Подобное бывает всякий раз, когда пора спать, но обстоятельства требуют бодрствования. Конечно, такой момент! Толик уставился на общий экран в командном пункте не просто так, а с целью лично проследить, как корабль нырнет в гиперпространственную Щель. Прошлый раз его веки предательски моргнули, и одномоментный прыжок "Хаммерфеста" на несколько десятков миллионов километров остался для биолога незамеченным. Дугал со своей консоли уже вывел параметры Щели на небольшое табло вверху экрана, а Лиза в свою очередь, проверив все системы, начала обратный отсчет времени. Глаза слезились. Биолога начало бесить то, что все обстоятельства против него, но внешне он еще держался. Ровани, расположившийся в соседнем кресле, с добродушной миной посматривал то на экран, то на биолога и дымил маленькими порциями, наслаждаясь хорошим земным табаком.
   - Мишель, у вас никотин скоро закапает изо всех дырок! - не выдержал взвинченный Быстров.
   - Не отвлекайся, Толенька, - снисходительно погасил обороты биолога Ровани. - Пропустишь самое интересное: как одна космическая чернота сменится другой.
   - Ай! - не оборачиваясь, сердито махнул рукой Быстров.
   Впрочем, Мишель только внешне не выказывал никакого интереса к происходящему. Его живые глаза, хоть и спрятались за полуопущенными веками, продолжали изучать обстановку с интересом. Левым глазом Ровани следил за руками Лизы, бегающими по клавишам пульта, правым - посматривал на экран. Наконец таймер выдал давно ожидаемые нули, и корабль мгновенно нырнул к Земле, появившись в полутора сотнях километров от поверхности.
   Да, Быстров снова моргнул. В последний момент его усталые глаза не выдержали атаки сигаретного дыма, заслезились, а древний, как само человечество, рефлекс потребовал опустить веки, чтобы распределить влагу по всему глазному яблоку. Толик машинально принял решение о физической расправе над директором: он встал с кресла и склонился над Ровани всем своим огромным телом. Мишель улыбался. Он, конечно, не моргнул. И хотя ничего примечательного в гиперпространственном прыжке не было, Ровани получил удовольствие от того, что уже дважды лично пронаблюдал за волшебным перемещением в пространстве, а вот товарищ Быстров - ни разу. Толик собрался выбить из толстого тела шефа радостные мысли. Для начала он требовательно замычал, приглашая к рукопашному бою. Ровани, для вида принявший вызов, встал, затушил окурок и уставился на разъяренного биолога с красными глазами.
   - Толик, человечество обязательно выйдет в дальний космос, и ты еще все успеешь посмо...
   Толик не собирался предоставлять Мишелю возможность упражняться в изящной словесности, а продемонстрировал ему отработанный за годы дворовой юности апперкот авторства Шурки Малявого, закончившего свои дни в тюремных застенках за разбой. Апперкот, надо сказать, был превосходным. Не один десяток челюстей сломал с его помощью Шурка. И Быстров, лично не раз видевший это произведение искусства в действии, тщательно скопировал его для собственных нужд. Вот и сейчас биолог твердо намерился справить нужду. Он с "хеканьем" отправил в полет правый кулак, но через мгновение бравое "ээээх" Быстрова превратилось в болезненное "оооох". Мишель, так и продолжавший стоять напротив Толика и улыбаться во все 32 искусственных зуба, мимолетным движением перехватил кулак подчиненного, остановив его в двух сантиметрах от собственной челюсти. Затем сжал пальцы, так, что хрустнули фаланги биолога и, не отпуская руку, сказал:
   - Анатолий, современная видеозаписывающая аппаратура вполне способна передать волнительные мгновения перехода космического корабля через гиперпространственную Щель, - промолвил Ровани, с интересом рассматривающий бледность на лице Быстрова, постепенно переходящую в синеву. - И мы, думаю, обязательно попросим Лизоньку продемонстрировать нам то, что записали многочисленные камеры "Хаммерфеста". Так, Елизавета?
   Дворжецкая, уже давно наблюдающая за разворачивающимся конфликтом, коротко кивнула и начала колдовать над пультом. Потом обернулась:
   - Тут "Файрстартер" вышел на связь. Они передали нам запись того, как "Хаммерфест" уходит в Щель.
   - О, это будет интересно посмотреть даже мне, - еще шире улыбнулся Мишель и наконец разжал пальцы. Затем он сделал глубокую затяжку, стер довольную гримасу и ледяным тоном проговорил прямо в глаза биологу: - Никогда больше не пытайтесь поднять на меня руку, Анатолий Иванович.
   - Прошу прощения, мсье Ровани, - вполне искренне пробормотал Быстров.
   - Прощаю, - вернул улыбку на лицо Мишель и сказал: - Запускай, Лизонька.
   На экране возникло серебристое блюдо "Хаммерфеста", висящее в пустоте. Через десяток секунд космический корабль, словно в фантастическом фильме, пропал. Исчез, растворился, растаял.
   - Круто! - отреагировал биолог, будто минуту назад он и не пытался завязать драку в рубке.
   - Да, забавно, - согласился с Толиком Дугал, тоже с интересом смотревший запись. - Не хватает только визуальных эффектов: чтобы обязательно дрогнули звезды на покрывале космоса, Щель раскрасилась всеми цветами радуги...
   - Эрик, что за художественный понос у вас начался? - свел брови Мишель.
   - Простите, Ровани, это рутина. Хочется праздника, а не обыденности.
   - Ого, с каких это пор обыденностью для вас является спасение Солнечной системы?
   - Нет-нет, это мой дебют, - одними губами улыбнулся Эрик и вернулся за рабочее место.
   После этих слов разговоры надолго умолкли. Лиза выбрала высокую орбиту для "Хаммерфеста", дав ему команду сделать один виток вокруг земного шара, а затем садиться. Толик, закемаривший в наблюдательском кресле, пропустил красивое зрелище посадки космического корабля. Это было похоже на обратный просмотр пленки со взлетом: сначала громадина круглой планеты выгнулась в широкую дугу, затем весь экран заняла Евразия, потом она превратилась в Европу, Скандинавский полуостров, север Норвежских территорий... Отличие заключалось в том, что на этот раз дело происходило ночью, поэтому контуры континентов можно было угадать лишь по россыпям электрических огней. Мишель легко находил на экране крупные города, автомобильные и железнодорожные трассы, шепча губами их названия и вовсе забыв о дымящейся в пепельнице сигарете, но вскоре под днищем "Хаммерфеста" остались лишь безлюдные заполярные земли Норвегии, где буйства электрического освещения не наблюдалось вовсе. Скорее это было похоже на черную дыру, в гравитационный колодец которой попал космический корабль. Так, во всяком случае, почудилось Мишелю. Он немного нервно провел рукой по лицу, сбрасывая наваждение, вернулся к курению и вновь полуприкрыл глаза, ожидая посадки.
   Ни дрыхнущие в своих каютах Ларссон и Штайне, ни заснувший с открытым ртом в рубке Быстров, ни дремлющий Ровани - никто из них - не почувствовали касания опор корабля поверхности поднявшегося из глубин бывшей военной базы лифта. Лиза с ювелирной точностью опустила "Хаммерфест" на площадку подъемника. Затем последовала команда опускаться вниз. Еще не закончил урчать мощный мотор лифта, а створки шахты уже закрылись. На поверхности, как и в день взлета, накрапывал холодный северный дождь, питающий бесценной влагой чахлую заполярную растительность.
  
   Глава 17
  
   - Мама, ну еще 15 минут! - захныкал Толик и попытался повернуться на другой бок. Однако "мама" неожиданно обдала "сына" вонючим дымом и голосом, чрезвычайно похожим на бас Ровани, гаркнула прямо в ухо:
   - Вставай, салага!
   - Танкист? Ты как в общаге остался ночевать? - Толик держался до последнего, не открывая глаза.
   - Быстров, что ты несешь!? - снова завоняло табаком над ухом.
   - Мишель?
   - Санта Клаус, Йоулупукки и Дед Мороз в одном флаконе! - загоготал Ровани, продолжая кутать биолога в дым.
   Толик наконец продрал глаза. Первое, что он увидел по пробуждению - скалящегося директора с неизменной сигаретой в зубах. "Интересно, он когда моется, курит? - подумал Быстров. - А спит как? Как заснуть, если постоянно хочется курить?". Но мысли эти, пришедшие сразу после сна, улетучились, оставив в голове только желание набить морду Мишелю. Однако эти небезопасные побуждения пришлось отложить до лучших времен: рука после финта шефа нещадно болела, словно тот не просто сжал ее, а раздробил на мелкие кусочки всю кисть.
   Рядом с Ровани стояла Дворжецкая с натянутой улыбкой на губах. "Ясно, улыбаться не хочет, но надо", - отметил про себя Толик. Дугал, наоборот, выбрал озабоченную физию, словно принадлежащую не живому существу, а восковую маску, снятую с этого существа. Посмертно.
   - Все, встаю, - пробубнил Быстров и еле успел поймать сосульку слюны, которая нашла, наконец, путь из замкнутого пространства рта хозяина и беспардонно отправилась в гости к ковролину, что устилал пол рубки. Конфуз этот имел и положительные стороны: улыбка Лизы из искусственной превратилась во вполне естественную, а восковая маска Эрика разгладилась, и он соизволил произнести:
   - Нам пора.
   - Куда? - продолжил упорную борьбу Быстров на пути к чемпионскому званию по задаче тупых вопросов.
   - В Стокгольм.
   - Зачем? - Толик перешел во второй раунд этапа.
   - Спасать мир! - патетически воскликнул Ровани, но не удержался и прыснул смехом, густо разбавленным сизым дымом.
   Быстров уставился на сотрясающиеся от смеха складки жира шефа. Он несколько секунд "наслаждался" ими, что, видимо, пробудило-таки его сознание от глубокого сна, и тогда произнес:
   - Подождите, дайте поссу.
   - Фу, Толенька... - начала кривить свое милое лицо Лиза.
   - Простите, Елизавета Эриковна, не сдержался. Больно уж Ровани раздражает своим дымом.
   Дворжецкая ничего не ответила, только метнула пару файрболлов в сторону Мишеля. Тот блокировал их животом, даже не обратив внимание на гневный огонь в глазах девушки.
   Когда Быстров справил естественные нужды, он, свежий, зарумянившийся и с большой чашкой плохого европейского кофе вновь объявился в командном пункте. Там как раз завершал вступительную речь Дугал, посвященную, в основном, необходимости спасать человечество и сотрудничеству разных цивилизаций Галактики на этом поприще. Такую чушь, разумеется, никто не слушал: Мишель равнодушно попыхивал, а Дворжецкая колдовала с пультом, превращая "Хаммерфест" из космического корабля в подземный жилой комплекс. Увидев же входящего биолога, Дугал моментально перестроился с шуточного на серьезный лад.
   - Добираемся до Стокгольма по той же схеме. Отсюда на автомобиле до аэропорта, затем пересадка на самолет до Осло, откуда вновь на машине до Стокгольма. Там, насколько я понимаю, вам обоим, - кивнул он на начальника и подчиненного, - нужно побывать в ЦИПССе.
   - Да, кое-какое оборудование, боюсь, можно позаимствовать только в Центре, - согласился Быстров.
   - И вообще полезно будет разнюхать обстановочку, - поддержал Толика Мишель.
   - Кроме того, сам по себе ЦИПСС - неплохая крепость, где можно не беспокоиться за свою жизнь, - закончил перечисление плюсов от посещения Центра Дугал.
   - А вы? - спросил Быстров.
   - За те несколько часов, что вы проведете в ЦИПССе, я встречусь с двумя-тремя своими помощниками, - уклончиво ответил Дугал.
   - Зачем?
   - В мое отсутствие они собирали всю информацию по делу, которая может меня заинтересовать, - снова ушел от прямого ответа коротышка. Быстров решил дальше не копать в этом направлении, а перешел к обсуждению деталей. Важных деталей.
   - Считаю, что нам необходимо вооружиться, - посмотрев на шефа, сказал биолог. Тот выразил согласие кивком головы.
   - Выдам пистолеты, те, с которыми покоряли Олимп. Гидроигольников здесь, к сожалению нет.
   - Патроны хоть дадите?
   - Пистолеты заряжены, - пожал плечами Дугал.
   Мишель остался бесстрастным. Быстров и не заметил бы, что Ровани как-то отреагировал на очередной выверт коротышки, но он случайно бросил взгляд на левую руку директора, в которой недавно была пачка сигарет. Теперь меж пальцев толстяка сыпалась лишь табачная труха вперемешку с обрывками картонной упаковки. Мишель злился.
   ...Не верилось, что на этой самой машине меньше двух суток назад они носились по Марсу. Черный внедорожник немецкого производства в одночасье превратился из единственного в своем роде марсохода в стандартный джип, коих на дорогах мира можно встретить несколько миллионов штук. "Опять игры сознания! - посетовал про себя биолог. - Тот же салон, тот же навигатор, даже та самая синяя кнопка, а... уже не марсоход, а "Мерседес". Принципиальная разница". Как и в прошлый раз, двери, ведущие из длинного бетонного тоннеля в лифт, открылись и закрылись без шума. Зато подъемник скрипел не хуже самой старой кровати под опытными телами пятикурсников в общежитии, где жил Толик во времена студенчества. Короткий путь до города Хаммерфест прошел при полном молчании всей троицы. Быстров смотрел в окно, где ничего не было видно из-за темноты, Дугал крутил баранку, повторяя рулем изгибы трассы меж холмов, а Ровани... курил. Вновь ничего неожиданного.
   В 2 часа ночи они оказались единственными клиентами Скандинавских авиалиний, пожелавших доставить себя из Хаммерфеста в Осло. Когда Толик всунул паспорт в сканер, и тот выдал "Желаем счастливого пути, мистер Жаркий!", он было открыл рот объявить о "какой-то ошибке системы", но потом вспомнил странные литературные пристрастия Дугала. Он не повернулся, чтобы удостовериться в присутствии на круглом лице наглой улыбки - все его белоснежные зубы отлично отразились в пластиковом окошке стойки паспортного контроля.
   В Осло сели затемно. У здания аэропорта их ожидал пижонский малиновый "Бьюик" с мажорным кожаным салоном, глубокими креслами, рассчитанными на огромные задницы сильных мира сего, что не преминул помянуть добрым словом Мишель:
   - Дугал, чем ближе к концу света, тем больше понтов?
   - Что было в гараже, то и пригнали, - отмахнулся от толстяка коротышка.
   - Во как! Прикинь, Толик, у него случайно в гараже оказался "Бьюик" за сотню тысяч долларов! Стоял где-то между "Олдсмобилем" и "Кадиллаком"...
   - В пятом ряду, - поддержал ерничанье шефа биолог.
   - Тогда мог бы уж под цвет пиджака подобрать машину, - закряхтел Мишель, усаживаясь на переднее сиденье. Дугал сохранял молчание.
   Следующие три часа молчал и Толик. Заткнулся и Ровани, время от времени забывающий даже о смене во рту окурка на новую сигарету. А все потому, что коротышка ехал ОЧЕНЬ быстро. Так быстро, что мчащиеся в левом ряду с максимально разрешенной на автобане Осло - Стокгольм скорости - 180 километров в час - машины, вынуждены были освобождать полосу под аккомпанемент яростных сигналов клаксона шикарного малинового кабриолета. Толик вспомнил, что во времена его молодости в Москве были очень популярны курсы агрессивного вождения, где экс-гонщики преподавали гламурным стервам навыки наглого поведения на дороге. Так вот, тем гонщикам, среди которых иногда попадались настоящие профессионалы своего дела, лишенные по жизни лишь удачливости, но не таланта, на фоне класса вождения Эрика пришлось бы нервно курить в сторонке. Одно сказать: коротышка редко снижал скорость ниже 250 километров в час, в основном только в случае, если на "его" полосу выбирался какой-то престарелый европеец, вдруг пожелавший под конец жизни немного повыпендриваться на хорошей трассе. В таком случае Эрик начинал цедить сквозь зубы очень плохие слова, а Мишель и Толик, наоборот, одними губами читали молитвы во славу скандинавского пенсионера. Как правило, молитвы содержали лишь одну фразу: "Пожалуйста, окажись глухим, не услышь Дугала!". Закон подлости, однако, работал на всю катушку: на всей трассе от столицы Норвежских территорий до столицы всего Скандинавского союза, команде из одного бесстрастного и одного напуганного инопланетянина, а также Быстрова - уже хронического невротика со стажем - не попалось ни одного инвалида по слуху. С другой стороны, это говорит о том, что троица доехала-таки (долетела) до Стокгольма. Кстати, пролетая мимо первого из расположенных на трассе полицейского поста, Мишель радостно улыбнулся, предчувствуя, что сейчас-то полицаи собьют спесь с коротышки, но Ровани был жестоко посрамлен: Дугал отличался завидной памятью и не забыл свой телефон на "Хаммерфесте"...
   Черту Стокгольма они пересекли в половине девятого утра. Это, видимо, означало, что команда укладывается в план, потому как Эрик наконец сбросил скорость до рекомендуемых полицией величин. После запредельных 250 километров в час, нынешние 60 казались какими-то черепашьими. Во всяком случае первое время, пока "Бьюик" пробирался сквозь паутины светофоров и утренних пробок до центра города, к зданию Центра. Здесь Мишель и Толик расстались с Эриком, который тут же укатил по своим делам, и, не задерживаясь ни секунды, не ожидая, пока игла, выпущенная из гидроигольника, проделает им по лишней дырочке в телах, парочка вошла в вертушку ЦИПССа.
  

***

  
   Он никогда бы не подумал, что она - девушка. Молодая привлекательная "офис-леди" со стильной прической и в хорошей одежде. Он-то представлял, что на встречу придет невзрачный мужичонка с неприметной внешностью, а тут вон как... В любом случае, система "свой - чужой" ошибиться не могла: перед ним стоял тот, кто был нужен. А размышлять о превратностях судьбы сейчас нет времени. Время дорого как никогда. Это знали оба.
   - Доброго утра... э-э...
   - Марс-18
   - Да, доброго утра вам, Марс-18, - улыбнулся он. - Среди моих знакомых еще не встречалось никого с таким необычным именем.
   - Поверьте, для вас же лучше, если я останусь Марсом-18, - вернула шпильку девушка.
   - Хорошо, - мигом напустил серьезный вид Посредник. - Кофе будем пить до разговора или после?
   - Лучше во время.
   - Как скажете, - кивнул он и распорядился принести бодрящий напиток.
   - Итак? - пригласила к беседе Марс-18.
   - Как вы уже знаете, капсула транслирована на Марс и успешно захвачена мной. Сейчас она находится на Земле, но через 40 часов мы планируем вновь вывести на орбиту "Хаммерфест" и там провести эксперимент по выращиванию образчика "спрута".
   - Почему вы уверены, что в Солнечную систему доставлен биоматериал третьей цивилизации, а не грибницы?
   - Во-первых, информация, записанная на накопителе. Представить, что кто-то способен на создание такого убедительного вранья, я не могу. Во-вторых, чисто визуальная оценка содержимого колбы. Я прекрасно знаю, как выглядит зародыш грибницы. В-третьих, поведение Посредника, который, захвати он капсулу с грибами, не расстался бы с ней и на секунду. Но он уверен, что у нас гости из другой Галактики. - Говорящий сделал паузу на глоток кофе. - Этого достаточно?
   - В иной ситуации я бы сказала "нет", потому что, на мой взгляд, не хватает еще нескольких веских аргументов. Но, к сожалению, обстоятельства выше нас. Я даю добро на эксперимент.
   - Напомню, что Список до сих пор содержит несколько фамилий: Анатолий Быстров, Барт Ларссон и, пожалуй, стоит добавить Рудольфа Штайне, который сейчас жрет пиво на "Хаммерфесте"... С мистером Казаковым, как и было приказано, покончено. Разумеется, обстоятельства были выше Артема Сергеевича, - уголками рта улыбнулся Посредник.
   - Рудольфа Штайне внести в Список. Его, а также Барта Ларссона и Анатолия Быстрова после завершения эксперимента уничтожить. В "несчастных случаях" необходимости больше нет. Пусть они просто воплотятся.
   - Дело в том, что Быстров и Лиза...
   - Лиза обладает Неприкосновенностью второго уровня, я знаю. Тем не менее, я выдаю санкцию на ее уничтожение в случае дестабилизации обстановки. Понятие "дестабилизация" расшифруете сами.
   - Как скажете, Марс-18, - чуть кивнул головой Посредник.
   - Результаты эксперимента доложите заочно, обычным способом. После проведения опыта приказываю немедленно приступить к третьему этапу операции.
   - Без посадки на Землю?
   - Не думаю, что кто-то вам позволит это сделать, - сверкнула глазами девушка. - Посадите корабль после воплощения.
   Девушка еще секунду сверлила взглядом собеседника, а затем встала и вышла из кафе, не забыв бросить на стол мятую купюру.
   Он устало вытер пот со лба.
  

***

  
   За что уважал Быстров своего шефа - так это за умение сохранять невозмутимый вид. Ровани равнодушно исследовал вывалившиеся глаза охранника на первом посту, пожелал ему доброго утра и прошел процедуру идентификации личности. Пожалуй, только охранная система Центра могла сравниться с Мишелем по невозмутимости. Компьютер узнал Ровани, пожелал ему крепкого здоровья (конечно же, ровным металлическим тоном, словно вместо плат и чипов в коробку засунули Дугала) и открыл двери общего зала.
   Толик вспомнил, что картины, подобные представшей перед ними, в драматургии называются немыми сценами. Шеф остановился в проходе двери, предоставив всем желающим возможность насладиться видом живого и невредимого директора. Из-за могучего торса Ровани показался Быстров, поедая глазами научную публику. Мишель, выпустив еще несколько кубометров сизого дыма, продолжил-таки движение по направлению к личному кабинету, время от времени здороваясь с сотрудниками Центра. Последний, кто попался ему на пути, был Ясимото.
   - Ясимото! - гаркнул Ровани. - Марс!?
   - Э-э... нет больше теней.
   Директор ничего не ответил на это сообщение, а хмыкнул, пожал плечами и объявил о планерке в полдесятого утра.
   Совещание прошло спокойно. Обсуждались текущие проблемы, задачи на сегодняшний день и перспективные проекты. Никто, ни один сотрудник не спросил, где был шеф, почему его компьютер раскурочен, кто взорвал квартиру Быстрова и куда тот исчезал вместе с Ровани, почему центр поочередно штурмовали неизвестные бандиты и агенты тайной службы Скандинавии. Как будто и не было всех этих происшествий. Шеф, получив информацию о работе Центра за последнюю неделю и не найдя ничего заслуживающего внимания, отпустил сотрудников на рабочие места, приказав остаться только Быстрову. Когда закрылась дверь за уходящим последним Полански, Мишель расслабился, откинулся на спинку кресла и уставился на биолога. Тот - на него. Наконец Ровани посчитал нужным прокомментировать игру в гляделки:
   - Сейчас позвонит Жюль, тогда продолжим, - сказал он и поднял руку над рабочим телефоном. Тот не заставил себя долго ждать. - Алло! Да, все в порядке, мсье Жюль. Уже вышел. Съездили неплохо, результаты доложу при личной встрече. Что вообще происходит? Э-э... Казаков оказался шпионом русской разведки. Вот и приходили тайные агенты. Да, уже все хорошо. Всего доброго!
   - Что вы себе позволяете, Мишель!? - заорал на директора биолог, как только тот опустил трубку.
   - Мог сказать, что вы оказались героиновым наркоманом или геем-проституткой. А что? Хотите разбирательств с руководством ЕКА? - невозмутимо поинтересовался Ровани.
   - Нет! Но зачем очернять светлое имя Казакова?
   - Анатолий, через полтора суток может оказаться так, что все человечество вскоре превратится в не переваренную кашицу, изрыгнутую розовым куском дерьма! У нас нет времени на то, чтобы отвечать на дебильные вопросы уродов-комитетчиков, ясно?
   - Ясно, - понуро опустил голову Толик.
   - Все, предлагаю браться за работу. Чует мое сердце, что Дугал не заставит себя долго ждать.
   Оставшийся день они посвятили сбору аппаратуры, необходимой для проведения эксперимента. Телефон в кабинете Мишеля раскалился добела, покрылся сантиметровым слоем смеси слюны директора и пепла трех десятков выкуренных сигарет. Он беспрестанно набирал какие-то номера, орал самыми последними словами на собеседников, но всякий раз выходил победителем из схваток со снабженцами-бюрократами. Быстров, смотрящий на это безобразие, отчего-то подумал, что в сущности ЕКА, оказывается, ничем принципиально не отличается от подобных структур в России. Те же чинуши на ответственных постах, не желающие вникать в проблемы научных сотрудников, тот же беспредел в хозяйственных вопросах и бесконечная, монотонная волокита с оформлением бумаг, выдачей аппаратуры со склада и прочая, прочая. Толик подумал, что, не руководи всем процессом сам Ровани, ничего из их затеи не вышло бы. Деятельный же характер шефа неумолимо, словно атомоход "Владимир Ленин", раскалывал льды бюрократии, намертво вмерзшей в коридоры Европейского космического агентства.
   Днем звонила Дворжецкая. Поворковали, посюсюкались, но Ровани быстро остудил любовный жар, наорав в ухо Быстрову, что он-де видал в гробу вашу страсть и все такое. Толик хотел обидеться на Мишеля, но Лиза не позволила, прекрасно понимая, почему директор так взведен. После разговора Быстров заметил шефу, что звонок, наверное, засекли, соответственно, к ним могут пожаловать гости. Ровани посмотрел в лицо биологу, а потом сказал, что навряд ли. "Почему? - спросил Толик. - Дугал же говорил...". "Никто не придет. Не время", - неопределенно ответил Мишель. "Чутье?". "Э-э... считай, что да". Толик пожал плечами и выкинул этот разговор из головы. Мало ли что "чует" директор.
   Во второй половине дня объявился Дугал, коротко постучавшись в дверь служебного выхода. Мишель удивился, как коротышка пробрался в ЦИПСС незамеченным, но тот немного смущенно улыбнулся, ответив, что, мол, уроки побега из Центра не прошли даром. Все трое до вечера совещались, что и как доставлять на "Хаммерфест", и разрабатывали дальнейший план действий. Решили, что до корабля придется добираться по дороге, загрузив все в один трейлер. Дугал ушел искать подходящий грузовик, а Ровани с Быстровым побрели на склад отбирать заказанную аппаратуру.
   Наконец ближе к полуночи все было готово. Дугал вновь сел за руль, Мишель устроился на соседнем кресле, а Толик залег на диване, расположенном в задней части кабины. Так и ехали, большей частью молча, а иногда разговаривая на разные, в основном, космические темы.
   - Дугал, что вы ждете от эксперимента? - спросил Ровани.
   - Мы же обсудили это, - пожал плечами коротышка. - Способ расправиться с розовыми отродьями.
   - Нет-нет, я несколько... ммм... шире задаю вопрос. Грубо говоря, положительный или отрицательный результат.
   - Практически уверен, что положительный.
   - Почему? - высунул голову из-за шторки биолог.
   - Потому что кем бы ни были эти уроды, они - живые существа, соответственно, смертны, уязвимы...
   - Дугал, вы, наверное, с биологией знакомы несколько поверхностно, - позволил себе пожурить инопланетянина Быстров.
   - С чего вы это взяли?
   - Еще в середине XX века ученые стали делать поразительные открытия в области биологии. Например, были найдены бактерии, пролежавшие в вечной мерзлоте несколько сотен тысяч лет, но специалисты сумели вернуть их к жизни...
   - Причем тут простейшие, товарищ Быстров? - искренне удивился Дугал.
   - Они - живые существа. Эти существа выжили в невероятных условиях. Невероятных! Я просто боюсь, что неизвестные авторы "спрутов" сумели воплотить в одном организме все те фантастические особенности, которыми обладают разные виды животных, в том числе простейшие.
   - Вы пока что привели лишь один пример, да и тот из области бактерий. Спор бессмысленен.
   - Но вы же знаете, что в земной природе существуют и крупные животные, обладающие впечатляющими характеристиками.
   - Ну приводите примеры, Анатолий! - раздраженно бросил Эрик.
   - Хорошо. Гепард может бежать со скоростью 100 километров в час. Собака может различать и запоминать 120 тысяч запахов. Кошки видят во темноте. Летучие мыши общаются друг с другом в ультразвуковом диапазоне... Продолжать?
   - Не стоит. Я понял вашу мысль. Вы хотите сказать, что наши враги, возможно, создали некое суперживотное.
   - Да.
   - Нет. Это не так. То, с чем, я уверен, придется столкнуться человечеству, не суперживотное.
   - Откуда такая уверенность, Дугал? - оторвался от сигареты Ровани.
   - Трудно сказать.
   - Отличный ответ, - без злобы прокомментировал Мишель. - У меня же несколько иные сведения. Большая часть обитаемых миров ядра нашей Галактики захвачены и уничтожены. Файлы с видео, которые мы скачали с накопителя капсулы, убедительно доказывают нам, что такая же ситуация в соседней Галактике. Бог его знает, сколько Галактик до этого прошагали розовым строем сраные моллюски.
   - Мишель, у меня к вам такой вопрос, - неожиданно развернул тему на 180 градусов коротышка. - По вашему, кому нужно столько жизненного пространства и готовой инфраструктуры? Кто готов принять, говоря казенным языком, на свой баланс бесчисленное множество миров? Наконец, что он с ними дальше собирается делать?
   - Понятия не имею, - легко ответил Ровани. - Меня это нисколько не интересует, я не властелин Вселенной, чтобы заниматься настолько глобальными вопросами.
   - А вот меня этот вопрос волнует.
   - Почему?
   - Потому что моего богатого воображения не хватает на то, чтобы представить, КТО придет вслед "спрутам" и СКОЛЬКО будет этих существ.
   - Я не задумывался над этим, Эрик, но готов сходу дать пищу для вашего воображения, - решил помочь "коллеге" Мишель и, не дожидаясь от коротышки "почему?", продолжил: - Вы мыслите не теми категориями. Представьте, что вы выросли на глухом хуторе самой занюханной планеты Вселенной. Там у вас был дом с земляным полом, колодец с водой и поле, на котором вы стояли раком всю свою жизнь. И тут вам по каким-то причинам пришлось посетить... ну-у... столицу соседней развитой звездной системы. Мегаполис. В котором, скажем, живет сотня миллионов гуманоидов тысяч разных цивилизаций. Такая средненькая по меркам ядра Галактики картина. Что с вами будет? Правильно, инфаркт. Или вы такими болезнями не страдаете? А, неважно. Так вот, вы знаете, какие бывают крупные города и что такое узловые системы, где космические корабли взлетают каждые полсекунды. Но что будет, если отвезти вас, крутого горожанина Эрика Дугала в стамиллиардный город? Для начала. Мегаполис, поглотивший всю планету или даже планетарную систему? Будете как распоследняя деревенщина шляться по улицам и спрашивать дорогу до ближайшего сортира, чтобы выстирать обгаженные штаны. Ясно?
   - Ясно.
   - Вот и молодчина. Не задумывайтесь над такими вопросами, Эрик. Решать нужно задачи, поставленные здесь и сейчас. Вы мне лучше скажите, почему в нас сегодня никто не стрелял? Почему никто не взял в плен и не выпытал при помощи горячего утюжка, где капсула? - в свою очередь повернул русло разговора толстяк.
   - Не знаю, - равнодушно пожал плечами Дугал.
   - А можно я поразмышляю?
   - Пожалуйста, Мишель, - согласился Эрик.
   - Я не займу много времени: наш противник знает о том, что мы решили провести эксперимент по выращиванию "спрута" и... - Ровани сделал эффектную паузу, заняв ее прикуриванием свежей сигареты, - ...ему интересны результаты. Это каким-то образом вписалось в его планы.
   - Точно! - высунулась лохматая голова Толика. - Еще один элемент становится в паззл!
   - Это ты о чем? - чуть свернув голову набок спросил коротышка.
   - Помните, мы говорили о том, что все-все наши действия, начиная с обнаружения мной Знака, спланированы. Предугаданы, расписаны, предусмотрены. И эксперимент, который, вроде, мы решили провести достаточно спонтанно, - тоже. Иначе сейчас по нам стреляли бы из гидроигольников самой последней модели.
   - А мальчонка дело говорит, - веско подтвердил Мишель.
   - Кто мальчонка? Я? Да я старше вас на 15 лет! - оскорбился Быстров.
   - Все-все, не дуйся, я ж любя, - широко улыбнулся Ровани, но затем запрятал улыбку глубоко-глубоко и сказал следующее: - Дугал, а вас не беспокоит то, что наш враг знает ВСЕ о нас? Лично я считаю, что такая ситуация опасна. Как только кто-то из нас станет ненужным - пшик, и иголочка в глазике торчит...
   - Беспокоит, - честно признался коротышка, но больше ничего не сказал. Он лишь крепче взялся за руль и уставился в лобовое стекло, следя за ночной дорогой.
   Они ехали всю ночь. Толик заснул первым, погрузившись в богатый мир сновидений. На этот раз не было эротики, как по дороге из Стокгольма в Осло тысячу лет назад. Мозг биолога решил продемонстрировать хозяину добрую семейную комедию, в которой Быстров, валяющийся на лужайке около собственного особняка в пригороде столицы, обнимается и целуется с Лизонькой Дворжецкой, а рядом радостно тявкает их симпатичный пуделек, выпрошенный... ммм... белокурой дочуркой. Красивая история по старой "доброй" традиции закончилась кошмаром. Лиза, смеющаяся, с радостными живыми глазами, ласково шепчущая что-то ему на ухо, вдруг умолкла, испуганно вытаращила глаза. "Что? Что случилось, дорогая?" - забеспокоился Толик. Лиза молчит. Затем начинает кашлять. Так, словно подавилась чем-то. "Чем ты подавилась, дорогая? - удивляется Быстров. - Мы же ничего не ели, только целовались?". Лиза задыхается. Толик видит, как жуткая синева наползает на ее лицо, как вспухают жилы на шее. Он в панике мечется по лужайке, не знает, что делать, хватает ее из-за спины, как показывал инструктор на курсах вождения, пытается воспроизвести "движение жизни", ища пальцем "чашечку" около диафрагмы. Давит на нее, давит так сильно, что ломает собственный большой палец. Но боли не чувствует, не в силах думать о чем-то ином, кроме как о Лизе. Наконец той удается откашляться. Изо рта вырывается фонтан крови, в руку толщиной, окрашивая добрую часть лужайки. Толик еще больше ударяется в панику. Его хватает только на то, чтобы кричать "Лиза! Лиза!". Она поворачивается к нему, испачканная в собственной (собственной ли?) крови, с перемазанным платьем, с ошметками какой-то прозрачной слизи, стекающей из ее приоткрытого рта. "Нравится? - своим спокойным и приятным голосом вдруг спрашивает она. - Мне тоже, Толенька". И тогда ее грудь разрывается на части, а оттуда выпрыгивает розовый кошмар Галактики, "спрут", густо утыканный присосками и с разинутым ртом. Выпрыгивает на него.
   На этот раз не было истеричных криков, никто не тряс за плечо, а он не просил у Мишеля пистолет, чтобы кого-нибудь пристрелить. Быстров просто открыл глаза, вспомнил, что едет в трейлере в Хаммерфест, а за рулем сидит Дугал. Он отодвинул шторку. Мишель спал, повесив на нижней губе потухший окурок, Эрик, видимо, принявший вечером "Нормат", продолжал крутить баранку. Он услышал возню сзади, поднял глаза на зеркало, отразившее лицо Быстрова.
   - Хреново выглядишь, Анатолий, - высказал свое мнение коротышка.
   - Сон дурной приснился, - признался Толик.
   - Я знаю.
   - Откуда?
   - Не важно. Лучше запомни, что человеческие сны никогда не имеют ничего общего с реальностью. Твой мозг таким образом сбрасывает накопившееся напряжение, чтобы ты не скатился в хронический невроз. Ты же невротик, Толя.
   - Я знаю.
   - Но это не страшно. Будешь жить долго, но хреново, - устало улыбнулся Эрик.
   - Спасибо.
   Толик замолчал. Сначала он хотел спросить, сколько еще ехать до Хаммерфеста, но потом передумал: скорее всего они прибудут на северное побережье Норвежских территорий ближе к вечеру. Около 10 утра проснулся Ровани и первое, что он попытался сделать, это раскурить потухший бычок во рту. Только после нескольких характерных сосательных движений, директор соизволил открыть глаза и выразить неудовольствие относительно неудобных кресел. Никто не прокомментировал желчные плевки Мишеля.
   Вскоре остановились на короткий отдых, после которого за руль сел Ровани, а Дугал выгнал с дивана Быстрова, собираясь выспаться. Однако Мишель еще немного потерроризировал коротышку вопросами:
   - Эрик, до меня никак не может дойти, что мы будем делать после проведения эксперимента.
   - Пока не знаю, - пожал плечами Дугал, хотя этого никто не видел. - Будем действовать по обстановке.
   - Хорошо, давайте потеоретизируем. Например, эксперимент показывает, что убить тварей реально. Ваши действия?
   - Сообщить властям. Предоставить данные о ходе эксперимента.
   - То есть раскрыться нам?
   - Зачем? Опубликуем данные в Интернете, сделаем так, что это будет выглядеть правдоподобно, предоставим возможность серьезным ученым повторить эксперимент...
   - Мне кажется, это означает навлечь на себя гнев Посредника "спрутов".
   - И пню ясно. Но хоть что-то надо будет делать.
   - Хорошо, вариант номер два: убить розовых тварей невозможно. Что делаем?
   - Я скажу самые нелюбимые вами слова: не знаю.
   - Я не буду злиться, Эрик, - согласно кивнул Дугал. - Понимаю, что выхода не видать.
   - В любом случае, после проведения эксперимента наши дороги должны разойтись.
   - Согласен.
   - Несмотря на то, что наши цивилизации, судя по всему, более не существуют в привычном понимании этого слова, мы с вами не друзья. Даже не партнеры. Объединиться для совместного отражения атаки - это да. Но жать вам руку каждое утро я лично не намерен.
   - Я вам - тоже, - вернул "любезность" Мишель. Потом он сделал несколько затяжек и продолжил размышления: - Эрик, а вам не кажется, что не мы будем решать, что дальше делать?
   - Мы это обсуждали. Кажется. Тем не менее, я буду стараться принимать самостоятельные решения.
   - А если они пойдут вразрез с желаниями этого... э-э... могущественного существа.
   - Мишель, существует целый ряд обстоятельств, которые повлияют на мои дальнейшие решения. Посмотрим.
   - Не приоткроете завесу тайны?
   - Дайте поспать. Я устал.
   - Дугал, предлагаю баш на баш. Вы мне сообщаете то, чего я не знаю, я в свою очередь, выкладываю что-то из своих запасов.
   - Чем вы готовы поделиться?
   - Ну-у... например, размышлениями...
   - Меня не интересуют итоги работы вашего ума. Мне нужны факты.
   - Хорошо, задавайте один вопрос, любой, который вы считаете нужным, я гарантирую, что отвечаю на него честно. А потом вы ответите на мой.
   Эрик думал долго. Тщательно взвешивал все "за" и "против", безусловно, заманчивого предложения директора. Все-таки решился:
   - Биоматериал вашей цивилизации уже есть на Земле?
   Сначала Толику показалось, что Ровани пожалел о своем щедром предложении, но потом, внимательно разглядев его глаза, он понял, что Мишель закидывал крючок, и Дугал-рыбка заглотнул наживку, задав тот вопрос, который хотел услышать Ровани.
   - Да.
   - Как?
   - Через меня. Я - носитель спор. По своему желанию могу сдерживать их в себе, а могу распространять. Наша система Посредников предусматривает трансляцию капсулы, в которой уже есть и зародыш, и биоматериал. Понимаю, что к вам это относиться не может, у вас попросту нет такого понятия как "биоматериал". Но сейчас это уже не важно, верно?
   - Верно. Я вспомнил, что вы имеете дурную привычку сплевывать мокроту. Это оно?
   - Оно.
   - А пять пачек курева в день - это способ сдерживать рост спор внутри вас, Мишель? - неожиданно задал вопрос Быстров.
   - Я всегда знал, что ты, Толик, далеко пойдешь, - улыбнулся Ровани. - Да, это так. Эрик, теперь моя очередь задавать вопрос.
   - Жду.
   - Я догадываюсь, что большинство решений ты принимаешь не самостоятельно. Тобой командуют. У тебя широкое поле автономии, но ключевые вопросы решаешь не ты. Вот, собственно, вопрос: так кто же?
   Дугал не медлил ни одной секунды.
   - Не знаю.
   Чутье Мишеля твердило, что коротышка сказал правду.
   - Черт!
  
   Глава 18
  
   Это обессиливало, валило с ног. Начиналось все с хлеба, потом молоко, затем мясо, пиво, водка, консервы, снова молоко, опять хлеб, мясо, пиво, торты, мороженое, колбасные изделия, рыба, булки, пирожки. Тело выполняло работу автоматически: принять ящик, хэкнуть от его тяжести, переставить на тележку. Так с десяток раз. Потом тележку докатить до лифта, все перегрузить в кабину, опустить в подвал, там снова на тележку, развести по морозильным камерам. В это время начинает орать баба Нюра с зала, мол, кончилось пиво, давай, будь добр, поднимай наверх, что заказали. В это время во дворе сигналит очередная машина. Пельмени! Как же он любил и ненавидел пельмени! Разгрузить двадцать ящиков по двадцать килограмм - это в миллион раз хуже, чем умять полпачки на завтрак...
   Толик каждое лето работал грузчиком в магазине. Неблагодарная профессия. Во-первых, невыгодно быть трезвенником, потому что коллеги до обеда так "зарабатывались", что приходилось разбираться с приезжающими машинами вдвоем с Васькой Жмякиным. Директор продмага, видя, что они двое - это и есть те, на ком держится вся физическая работа в магазине, вместо премиальных продлевала им смену до самого закрытия, разгоняя пьяную шушеру по домам. От греха подальше - может, в шахту грузового лифта упадут, а может, разобьют ящик дорогущего вина. Во-вторых, зарабатываешь мало. Но податься некуда: можно лишь сменить один магазин на другой или пойти разгружать вагоны. Да только там свои законы, и свои грузчики, которые держатся за хлебное место на сортировочной станции. В-третьих, ты скотина. Пролетарий с самого дна и, соответственно, самая последняя кладовщица "имеет право" на тебя наорать и обложить трехэтажным матом. Ты ее - ни-ни.
   Да-да, плюсы были. Золотое правило грузчика - на каждую сотню ящиков водки можно "разбить" одну бутылку. Можно, конечно, действительно ее разбить, а можно заначить, обменять на еду или вовсе оттарабанить в общагу, где с Танкистом и оприходовать.
   Но сейчас золотого правила не было. Уже два часа они продолжали перетаскивать ящики с дорогостоящим оборудованием из трейлера на грузовой лифт. Не удержишь коробку - вовек не расплатишься с ЕКА, договор с которым предусматривал возвращение всей арендованной аппаратуры в целости и сохранности. Дугал в очередной раз доказал, что у него талант к вождению автомобилей. В сумерках коротышка сумел преодолеть на груженом трейлере бездорожье от государственной трассы N94 до спуска в "Хаммерфест". Теперь же коротышка принимал партии коробок внизу, в одиночку перекидывая их в багажник внедорожника и отвозя к переходной камере.
   Больше всех сопротивлялся физическому труду мсье Ровани. Он долго и нудно бубнил насчет того, что Эрик не предусмотрел на "Хаммерфесте" такой удобной штуки, как электрокар, при помощи которого они за полчаса управились на складе ЦИПССа. Еще больший поток желчи полился из Мишеля после того, как он понял - одновременно таскать ящики и курить - невозможно. Толстяк стал хныкать, как капризный ребенок, требуя предоставить ему льготы или вообще отстранить от работы, но Дугал нашел способ "уговорить" директора. Достаточно неожиданный, надо сказать. Коротышка подошел к гиганту, поднял руку и... взял его за ухо, словно нашкодившего котенка, приговаривая при этом: "Мишель, язви вашу душу, а ну-ка принимайтесь помогать! Или вас сразу отправить на фарш, а не дожидаться нашествия "спрутов"?". Как ни странно, но этот детский сад сработал. Ровани понуро затушил окурок и встал в цепочку, перебрасывая ящики с необычайной легкостью.
   По окончанию работы, Дугал на трейлере сгонял в Хаммерфест, где оставил грузовик на общественной стоянке. Команда здраво рассудила, что, заметь кто-нибудь здоровенную фуру, стоящую среди безжизненных холмов, это вызовет лишние вопросы. После этого Лиза и коротышка взялись за подъем корабля на орбиту, заняв уже привычный 150-километровый коридор. После короткого ужина коротышка объявил отбой. Усталые, но довольные - они разбрелись по каютам.
   ...Рука-манипулятор слушалась оператора хорошо. Барт по очереди сжимал и разжимал стальные пальцы, собирал их в кулак или, наоборот, растопыривал и после нескольких минут таких упражнений остался доволен.
   - Классно! - кратко выразил он свой восторг.
   - Эту фиговину придумали для следующей масштабной экспедиции на Марс. Будут выковыривать камушки из нижних слоев коры, - объяснил Мишель.
   - Удобно.
   - Представь, с какой задержкой будет работать рука, если оператор засядет в Центре, а робот - в сотне миллионов километров от него?
   - Да, как-то не подумал.
   - Но все равно, это одно из чудес современной инженерии. Еле выпросил у Жюля.
   - Ну что, начинаем? - поторопил коллег Быстров.
   - Начинаем, - согласился Дугал.
   Вся команда расположилась в просторной светлой комнате, на техническом этаже. Посередине стоял стеклянный куб, облепленный всевозможными датчиками и обмотанный километрами проводов, тянущихся в зависимости от предназначения либо к двум мощным компьютерам, либо к аппаратуре, установленной вдоль одной из стен. Сверху в куб свешивалась рука-манипулятор. Так как куб оставался герметичным, к нему подсоединили мощный насос, закачивающий внутрь свежий воздух, с повышенным содержанием кислорода. На последнем настоял Быстров, впрочем, так и не объяснивший толком, зачем это нужно. Тем не менее, Дугал, внимательно изучив лицо биолога, дал добро на расходование стратегического запаса живительного оксида. Отработанный воздух сбрасывали электронные клапаны, кремниевые мозги которых сами соображали, когда нужно выпустить лишний объем углекислоты и сами давали команду процессору насоса, определяя, сколько нужно возместить кислорода. На небольшой подставке внутри куба ученые установили колбу с биоматериалом, присланным из другой Галактики. Закрытую. Низ стеклянного ящика был отдан под пищу будущему хозяину. Сейчас в ее качестве выступали самые обыкновенные лабораторные мыши, снующие по стеклу, гадящие и сношающиеся в невероятном темпе.
   Барт задействовал руку. Он опустил кисть на колбу, движением двух пальцев сбил носик сосуда и вывернул розовую густую жидкость. Несколько капель этой гадости случайно попало на пробегающего мимо жирного грызуна, однако жидкость лишь окрасила шерстку мыши. Вопреки ожиданиям экспериментаторов не раздалось предсмертного визга, капли не зашипели, расплавляя шерсть и кожу грызуна и вообще все осталось так, как было. Мышка, немного поводив носиком, тут же пристроилась осеменять зазевавшуюся товарку.
   - Расход кислорода увеличился на 0,1 процента, - сообщил Быстров, бросив взгляд на экран одного из компьютеров. - Вообще это можно считать погрешностью, - добавил он.
   - Через сколько часов начнутся... э-э... - покрутил пальцами в воздухе Мишель - ...визуальные эффекты? Чтобы, так сказать, насладиться процессом роста твари вживую.
   - Если вы думаете, что я могу ответить, то ошибаетесь, Ровани, - вновь заговорил Толик. - Я же не знаю, какие особенности развития у... ммм... образца.
   - Вы же ученый. Ваяйте теорию.
   - Как хотите, - пожал плечами Быстров. - Только к реальной жизни это может не иметь никакого отношения.
   - Все-все, без дипломатии, - поморщился Мишель.
   - Хорошо. Если я все правильно предугадываю, сейчас клетки нашего гостя начали делиться с бешеной скоростью. Думаю, это чем-то похоже на момент зарождения человеческого детеныша в утробе матери.
   - С чего вы взяли?
   - Ну, считается, что в природе нет ничего более быстрого, чем первые моменты развития эмбриона. Учитывая, что "спрут" через сутки должен быть готов к завоеванию планеты, я и предположил, что сейчас идут похожие процессы. - Биолог сделал паузу, заняв ее изучением каких-то данных, которые выплевывал компьютер на экран. - Сейчас аппаратура проводит анализ того, что было в колбе. Через минуту я продолжу.
   Все замолчали, продолжая рассматривать белую мышь, приходующую уже третью подругу.
   - Как кролики размножаются, - выдал особо ценное наблюдение Штайне.
   - Как мыши, - выпустил шпильку в пивной живот коллеги Ларссон.
   - Так они ж и есть мыши? - то ли спросил, то ли просто удивился Рудольф.
   Никто не рискнул продолжить диспут на столь серьезном интеллектуальном уровне, и все повернулись к заднице Быстрова, который продолжал пялиться в монитор. Потом из биолога вырвался первый осмысленный звук после паузы, что-то похожее на "Аххх!".
   - Быстров, вы хотели ругнуться или воскликнуть "Ах!"? - решил уточнить Мишель.
   - Я удивлен.
   - Давайте, выкладывайте, что там нашлось.
   - Короче, наш галактический дружок - достаточно умная тварь, несмотря на то, что пока выглядит как капельки розовой жидкости. Изначально в колбе присутствовало около полумиллиарда клеток, сейчас же идет стремительное уменьшение их численности. Не удивлюсь, если пропорционально количеству доступной пищи. То есть саморегуляция популяции идет еще на зачаточном уровне. Значит, в колбе содержалось что-то типа прото-вещества, условно назовем их стволовыми клетками, из которых может вырасти что угодно. "Спрут", скорее всего, выстраивает тело и развивает возможности в зависимости от обстановки. Содержимое клеток, которые признаны ненужными, перестроены под текущие обстоятельства.
   - Так, Толик, вы на земном языке разговаривать готовы? - спросил Дугал.
   - Окей. "Спрут" - один большой наноробот. Из колбы может вырасти тюльпан, а может тигровая акула.
   - Не пойму. Это как?
   - Это когда из дерьма можно сделать конфетку, - проявил свою осведомленность в сфере высоких технологий Ровани.
   - Все верно, шеф, - не оборачиваясь, кивнул Толик.
   - Но мы же все видели, что "спрут" всегда предстает в виде спрута.
   - Да, но мы смотрели хронику захвата гуманоидных цивилизаций.
   - М-да, верно.
   - Хорошо, что может вырасти сейчас, когда под ногами одни мышки? Розовый кот? - прыснул дымом из носа и рта Мишель. Быстрову показалось, что пара колец вырвалась даже из ушей толстяка.
   - Посмотрим, - пожал он плечами. - Сейчас говорить рано.
   - Хорошо-хорошо, что делается с оставшимися клетками? - вернул разговор в научное русло Ларссон.
   - Делятся.
   - Как сумасшедшие?
   - Быстрее. Во много раз быстрее. Но помимо собственно деления идет качественный рост клеток. Они усложняются, усложняется их структура, - затараторил биолог. - Я же говорил, что в первые минуты большая часть прото-клеток сдохла, так что вновь плодить их нет смысла. Только усложнение.
   - Анатолий Иванович, я, конечно, не биолог, но понимаю, что всякой живой твари нужно кушать. Будь она Мишелем Ровани или инфузорией-туфелькой, - спросил Дугал. Мишель нервно дернулся, но сдержался. - Здесь же пока питательной среды для клеток нет. Прокомментируете?
   Быстров вновь кивнул не оборачиваясь и отошел от экрана, выведя большие цифры расхода кислорода на экран. Содержание О2 в кубе уменьшалось. Уменьшалось слишком быстро, если бы его перерабатывали только мыши, даже беспрестанно оплодотворяющие друг друга.
   - Откуда вы знали, что потребуется много кислорода? - продолжил общаться с Толиком на "вы" коротышка.
   - Умозаключение на основе общей эрудиции. Сами подумайте, капсула, присланная на водно-кислородную планету с целью размножить "спрутов", может попасть как в океан, так и в трещину самой жаркой пустыни. Условия кардинально различаются даже на планете Земля, где существуют пояса вечной мерзлоты или вечной жары. Какой элемент постоянен?
   - Не только кислород, - покачал головой Ларссон. - Азот, водород - всего этого вдосталь в воздухе Земли.
   - Да, понимаю. Но мы же знаем, что "спруты" предпочитают водно-кислородные миры, так что я и сделал соответствующий вывод.
   - Хорошо-хорошо, - покрутил в воздухе горящей сигаретой Мишель. - Что говорит аппаратура?
   Биолог бросил взгляд на экран:
   - Усложняются. Это уже не клетки, а некие простейшие организмы. Странно, но количество живых будущих "спрутов" уменьшается. Неужели мы мало мышек запустили? Как бы вообще не вымерли все... - протянул Толик.
   - Слетаем за новой партией, - попытался пошутить Рудольф, но черного юмора немца никто не оценил.
   - Запусти еще сотню мышей, - скомандовал Дугал.
   Быстров ввел соответствующую команду в рабочем окошке программы, и одна из труб, подсоединенных к кубу, открылась, дав дорогу сотне белых лабораторных мышат. Грызуны моментально освоились в новом пространстве, познакомились с коллегами по стеклянному дому и принялись делать то, что они делали лучше всего на свете. Уточнять нет смысла.
   - Ну? - спустя минут пять вопросительно поднял брови коротышка.
   - Нет, количество зародышей будущих организмов не увеличивается, наоборот, часть продолжает умирать. Наши розовые друзья почему-то не рассматривают мышей как пищу, которой хватит на множество образчиков.
   - Еще две сотни, - безэмоционально приказал Эрик.
   Пол куба превратился в живой ковер из лабораторных мышек, с завидным упорством покрывающих жизненное пространство продолговатыми какашками.
   - Ну? - вновь домик инопланетных бровей.
   - Смертность замедлилась, - констатировал Быстров. - Сейчас в кубе около тысячи двухсот зародышей. Думаю, что вскоре их можно будет рассмотреть невооруженным взглядом.
   - Если в дерьме не утопнут, - вновь выдал самый ценный комментарий Рудольф.
   - Кислород? - продолжал научный допрос Эрик.
   - Расход существенно увеличивается, - ответил Быстров. - Хотя численность зародышей уменьшается заметно медленней. Можно сказать, что начался естественный отбор: погибают слабые, уступая место сильным.
   - Хоть что-то напоминает о знакомой нам биологии, - бросил реплику Ларссон.
   - Стоп! - поднял руки биолог.
   Все напряглись, вытянули шеи к экрану компьютера, ожидая объяснений от Толика.
   - Что "стоп"? - не выдержал бог огня и дыма Мишель.
   - Остановилось уменьшение количества зародышей.
   - Сколько? - уточнил Дугал.
   - 950.
   - Структура?
   - Весьма и весьма интересная. Из зародышей вырастут животные, которые, классифицируй их по земным стандартам, я бы отнес к высшим.
   - Млекопитающие?
   - Вовсе нет. Но по строению органов близки.
   - Можно уже представить, как они будут выглядеть?
   - Сейчас компьютер как раз этим занят. Это сложная процедура, поэтому не гарантирую, что вырастет нечто схожее с нарисованным кремниевыми мозгами... - с этими словами программа подала звуковой сигнал готовности задачи. Быстров щелкнул в нужное окошко и долго смотрел на экран, заслоняя собой обзор. На этот раз биолог не выдал ни одного звука, лишь спустя долгую паузу пробормотал "Ничего не понимаю...".
   - Ну, что там за котяра вымахал? - поторопил подчиненного шеф.
   - "Спрут".
   - То есть как "спрут"? - удивился Дугал.
   - Компьютер утверждает, что вырастет "спрут", хотя условий для этого в стеклянном кубе нет никаких. Живые нанороботы биоматериала распознали только мышей и кислород в качестве пищи...
   - Ничего странного в этом нет, - впервые с начала эксперимента подала голос Дворжецкая.
   Все, как один, уставились на девушку.
  

***

  
   "Это невозможно, - думал Быстров, вновь и вновь прокручивая версию Лизы в голове. - Это просто невероятно, немыслимо, не поддается никаким законам физики, биологии, химии и всех остальных известных человечеству наук". Но бесстрастный компьютер не врал: смертность среди зародышей "спрутов", остановившаяся на какое-то время с запуском дополнительных двух сотен мышей в стеклянный куб, вновь начала расти. Из почти тысячи особей к концу третьего часа эксперимента выжило около пяти сотен. По словам Дворжецкой, смертность вскоре вновь замедлится и остановится лишь по истечении 24-х часов, уходящих на рост организма-убийцы.
   Уже сейчас можно было видеть невооруженным взглядом, как среди копошащихся мышек тут и там показываются миниатюрные пасти "спрутов". Пока розовые гады еще не могли самостоятельно передвигаться, поэтому довольствовались только тем, что попадало в зону захвата челюстей. Как только рецепторы детеныша давали знать хозяину, что в нескольких сантиметрах расположился упитанный грызун, собираясь справить одну из своих двух главных нужд, зародыш выстреливал тонкой струйкой кислоты, обездвиживая жертву. "По действию похоже на нервно-паралитический газ, - сделал первый анализ биолог. - Но с комбинированным действием. Кислота не только парализует "пищу", но и позволяет совершить первый этап переваривания жертвы без отправки непосредственно в пищеварительный тракт. Уникально!". Если рецепторы утверждали, что жертва готова к употреблению внутрь, зародыш, прилагая неимоверные усилия, подползал к мышке, моментально вгрызаясь в теплый пушистый бок. Менее чем за 200 минут полтысячи розовых гадов уничтожили всю первую партию лабораторных мышек - 300 особей. Дугал дал команду не впускать новых, а посмотреть, как отреагируют инопланетные организмы на вынужденный пост. Никак. Единственная реакция - резкое замедление роста. Ожидаемого увеличения смертности не произошло, и это стало еще одним доказательством правдивости слов Дворжецкой. "Невероятно!" - сотый раз мысленно воскликнул биолог. Быстров констатировал, что смертность идет строго по плану, то есть при таком темпе и при таком ее замедлении, к концу суток останется всего несколько взрослых особей, ровно столько, сколько сказала Лиза.
   Дугал, получив данные после голодовки "спрутов", приказал запустить свежую партию мышей. На этот раз розовые твари не сюсюкались, ожидая, пока грызуны попадут в пределы досягаемости струи кислоты. Нет. "Спруты" очень быстро научились передвигаться, работая своими многочисленными конечностями, помогая присосками, отталкиваясь всем телом.
   После 7 часов эксперимента в стеклянном кубе сидело около 250 "спрутов". Голодных. Дугал, разозленный фантастическими способностями тварей по части жрачки, приказал экономить пищу.
  
   Тогда гости из соседней Галактики выбрали иную тактику. Где-то по истечению 8 часов, по заверению Быстрова, "спруты" доросли до следующей стадии развития. Теперь они начали отрыгивать съеденное, в котором компьютер сразу же распознал мириады свежих "стволовых" клеток. Лиза лишь ухмыльнулась, когда биолог сообщил, что смертность среди "отрыжек" - 100 процентов. Этим-то кушать действительно пока что нечего. Быстров спросил, не запустить ли еще несколько десятков мышей, но Дугал запретил, предлагая посмотреть, что теперь будут делать "спруты".
   Они не растерялись. Они начали есть то, что совсем недавно отрыгнули. По словам Толика, розовые паразиты усваивают всего 10 процентов съеденного, но это, в свою очередь значит, что голод им не грозит еще как минимум то время, которое уйдет на 10 циклов отрыжек. Пока не усвоятся все 100 процентов доступной пищи.
   - Может, продолжить голодовку, пока не съедят все? - задал вопрос биолог всем присутствующим, ожидая обсуждения, но Лиза была первой:
   - Ставлю сотню на то, что, если вы не будете им подбрасывать мышей долгое время, смертность зародышей полностью не остановится, и после усвоения всей доступной пищи они начнут пожирать сами себя. Таким образом, будет выполняться две задачи: поддержание жизнедеятельности с одной стороны и сокращение популяции до запрограммированного уровня с другой. Короче, как ни крути, итог будет одинаков, - сделала неутешительный вывод Дворжецкая.
   - М-да, не нравится мне это, - покачал головой Быстров. - Но организм действительно уникальный, требует тщательного изучения.
   - Да-да, Толик. Особенно будет интересно изучить его, так сказать, изнутри, - нервно улыбнулся Мишель. - Сначала тебя усвоят на 10 процентов, отрыгнут и выстрелят из анального отверстия не переваренные 90, потом пойдешь по второму кругу, по третьему и так далее... Пока не рассмотришь все в подробностях.
   - Не смешно, Мишель, - бесстрастно прокомментировал шутку Ровани Дугал.
   - Се ля ви, как говорят у нас... э-э... на Соккусе-2, - вновь улыбнулся толстяк.
   Беседа надолго умолкла. За истекшие десять часов все устали, а Штайне и Ларссон даже умудрились засопеть на неудобных креслах. Быстров выглядел скверно. На его глазах рушились все известные ему с университетских лет постулаты. Этот живой белковый организм вел себя не так, как должен вести каждый уважающий себя живой белковый организм. Толик бледнел, потел, постоянно вытирал мокрые ладони, бросал нервные взгляды на Дугала, Дворжецкую, смотрел в экран монитора, в стеклянный куб, где ползали розовые "спруты" и... не знал, что делать!
   - Анатолий, бросьте вы биться над непонятными нам загадками, - начал было успокоительную речь коротышка, но Толик оборвал его:
   - Я хочу понять!
   - Прислушайтесь к словам Лизы, - равнодушно пожал плечами Эрик.
   - Но этого просто не может быть! - раздраженно бросил биолог.
   Дугал хмыкнул и решил ничего не отвечать, просто кивнув на стеклянный куб, мол, смотри сам своими глазами и убеждайся. Быстров смотрел. Он смотрел за тем, как продолжают умирать в одной известной им последовательности гости из другой Галактики. Он смотрел и не мог понять, почему слова Дворжецкой становятся реальностью. Она ведь сказала с точки зрения науки полную чушь!
   - Ничего странного в этом нет, - вспомнил Толик, как впервые с начала эксперимента подала голос Дворжецкая. Все, как один, уставились на девушку. Она, увидев, что команда внимательно слушает ее, продолжила: - "Спруты" не рассматривают мышей и кислород внутри куба как... ммм... основную свою цель. То есть "спруты", конечно, пользуются доступной им пищей, но только для поддержания жизнедеятельности. Я же уверена в том, что, проведи мы этот эксперимент удаленно, скажем, на Марсе, но при этом будут соблюдены все те же условия, что и здесь, только не будет нас, людей и инопланетян, из разбитой колбы не выросло бы ни одного "спрута"...
   - Чушь! - тут же выкрикнул Быстров.
   - Мои слова очень просто проверить, - спокойно парировала Дворжецкая. - Я утверждаю, что по истечении 24 часов в стеклянном кубе останется 6 "спрутов".
   - С какой стати? - вынырнул из дыма Ровани.
   - По одному на каждого из нас: Мишеля Ровани, Лизу Дворжецкую, Эрика Дугала, Анатолия Быстрова, Барта Ларссона и Рудольфа Штайне...
   - Объясняйтесь подробнее.
   - Родившиеся "спруты", запрограммированные на убийство разумных существ, засекли цель - всех мною перечисленных. И оставлять большее количество особей они не видят смысла.
   Мишель хмыкнул, но ничего не ответил. На арену вновь выскочил Быстров со своим сакраментальным:
   - Чушь!
   - Посмотрим, - пожала плечами Дворжецкая.
   - Куб герметичен - раз. У "спрутов" нет глаз или иных органов, способных засечь нас через стекло - два...
   - Откуда ты знаешь? - удивилась Лиза. - Откуда столько уверенности?
   - Хорошо, даже если у взрослых особей вырастут две сотни глаз... Но у клеток-то их нету! А они стали отмирать с самого начала!
   - Да, Лиза, а две сотни свежих мышей? После их запуска внутрь смертность значительно уменьшилась, - поддержал горячего Быстрова Дугал.
   - Особи были еще совсем детками, вы чуть не обманули их, - улыбнулась Дворжецкая. - Запусти вы сейчас туда... - она кивнула на куб, где на полу даже плохо видящий человек разглядел бы сотню прожорливых розовых гадов - ...хоть тысячу мышей... Да что там мышей! Слонов! Смертность не уменьшится, ведь количество гуманоидов в пределах досягаемости останется прежним.
   - Что, если кто-нибудь из нас, скажем, умрет? - высказал неожиданное предположение Дугал.
   - Откуда мне знать, как поведут себя животные, впервые мной увиденные несколько часов назад? - справедливо удивилась Дворжецкая.
   Все бодрствующие вновь уставились в куб. Вынужденная голодовка заставила "спрутов" есть то, что они уже ели несколько раз. Однако внешне животные никак не выказывали неудовлетворенности сложившимся положением. Наоборот, с удовольствием проглатывали кашицу из мышей и их помета, а через несколько минут обдавали струей отрыжки коллег или стеклянные стены куба. Зрелище еще то.
   - Тот, кто создал этих "красавцев", - тыкнул сигаретой в куб Ровани, - заслуживает медали за отвагу.
   - Почему? - только успел задать вопрос Толик, как сам же себя оборвал: - Мишель, вы натолкнули меня на интересную мысль!
   - Выкладывай, - серьезно сказал директор.
   - Безусловно, "спрут" - искусственно созданное животное. В ходе рассуждений еще по возвращению с Марса, мы выяснили, что природа создать нечто подобное попросту не в состоянии...
   - ...Не испытывает в этом необходимости, - поправил биолога шеф.
   - Да, не испытывает в этом необходимости, - согласился Быстров. - Это в свою очередь означает, что существует способ управлять этим оружием! - радостно закончил Толик.
   - Да, логика есть, - встрял в разговор Эрик. - Но я готов сейчас же предложить вариант, при котором владелец этого замечательного смертельного оружия может не бояться "спрутов". Сами подумайте, зачем ему вообще с ними встречаться? Достаточно сбросить колбочку с биоматериалом, а "спруты" сами вычистят планету...
   - И?
   - Что и?
   - Ну, очистили они планету, а дальше?
   - А дальше уничтожили розовых подонков.
   - Как?
   - Во-первых, "спруты", не найдя более разумных существ на планете, попросту перестанут размножаться, а их спору начнут гибнуть. Во-вторых, не забывайте, что скорость метаболизма у моллюсков поразительная; это значит, что жить им отведено не долго. В-третьих, уверен, что хорошая порция напалма успокоит оставшихся вживых...
   - Здесь есть маленький нюанс, - стал отстаивать свою точку зрения Быстров. - Как, по простому говоря, работать с биоматериалом? Если даже "стволовые" клетки "спрутов" засекают, что рядом есть гуманоиды?..
   - Полноте, Анатолий. Земная наука еще далека даже до науки ПГФ, а уж до уровня тех, кто создал "спрутов" - тем паче. Они, небось, придумали, как избежать "засекания" клетками работающих с ними лаборантов.
   - Ладно, со скрипом, но принимается, - согласился Толик.
   ...Биолог уже давно отмечал каждую смерть в семье "спрутов". К концу пятнадцатого часа их осталось ровно полсотни, а особи так подросли, что каждую можно было рассматривать невооруженным взглядом. Чем и занимался последние полчаса Быстров, принявший недавно две капсулы "Нормата". К слову сказать, в лаборатории бодрствовало только двое: кроме Толика не смыкал глаз Дугал. Ровани развалился в кресле, попросив разбудить его, если произойдет что-нибудь неординарное, Ларссон вновь уснул, Штайне и не просыпался. Лиза сказала, что пойдет в командный пункт, проверит работу систем корабля в автоматическом режиме, а затем завалится в каюту поспать хотя бы несколько часов.
   Чем взрослее становились "спруты", тем больше темнела их кожица, превратившись из нежно-розовой в сиреневую, что, по мнению, Дугала, им не шло.
   - А что им может идти? - указал глазами биолог на стеклянный куб. - Никаких внешне заметных органов, кроме рта и анального отверстия, да и те спрятаны внизу. Кусок плоти, без глаз, рук и ног. Так, 10 отростков, предназначенных для захвата пищи и передвижения. На этом все.
   Дугал промолчал. Потом перевел тему в другое русло:
   - Анатолий Иванович, как вы думаете, когда особи будут готовы к... э-э... поглощению нас любимых?
   - Склоняюсь к мысли, что к концу 24-ого часа своей жизни. Это если "спрут" будет рассматривать вас в качестве пищи, а не места заселения. Как вы помните, розовые подонки используют два способа умерщвления гуманоида: непосредственно убивая его своей кислотой и зубами, и вырастая из споры, попавшей внутрь организма. А потом все получается некрасиво: разламывается грудная клетка...
   - Да-да, я помню, можно не повторять, - поморщился Дугал.
   Толик вновь вернулся к созерцанию тварей. Их оставалось 40, и смерть каждой становилась небольшим событием. Особенно интересным в том плане, что доведенные безжалостным коротышкой до полной голодухи (Эрик распорядился больше не выдавать им беззащитных мышек, мол, пусть сами разбираются с собой), "спруты" съедали своих же собратьев. "Пауки, пожирающие друг друга! - патетически воскликнул биолог. - Жуть!". Дугал, внимательно изучив, как тело очередного безымянного борца за свободу исчезает в утробе товарища, а потом выстреливает кровавой кашицей на стенку и желтой струей из анального отверстия - на побратима, сказал:
   - Мне кажется, что я уловил суть...
   - Да ну! - не оборачиваясь, усомнился Быстров.
   - Они - как вирус.
   - То есть? - удивился Толик и все-таки повернулся.
   - Они похожи на компьютерный вирус. Помните, в конце 90-х годов прошлого века была целая война между создателями электронных вирусов и их противниками. То есть с вирусами боролись и потом, и сейчас борются, но программы уже не те... Так вот о чем я. Когда-то я столкнулся с вирусом, который предлагал мне следующий вариант: или я нажимаю им определенную клавишу на консоли, или форматируется жесткий диск. Когда я нажал, программа предложила следующую клавишу, которую нужно было утопить, не отпуская первой. Так продолжалось до 10, когда все пальцы обеих рук лежали на консоли. И тогда программа предложила мне клавишу под порядковым номером 11. Чем ее нажимать? "Носом!" - появилась надпись на экране...
   - И что вы сделали?
   - Э-э... мог бы и носом, но пришлось временно отрастить себе шестой пальчик и обмануть вирус.
   - А дальше?
   - Он предложил клавишу 12.
   - И?
   - Вырастил седьмой палец.
   - Дальше?
   - Короче, программа, наверное, впервые встретилась с таким пользователем, который умудрился не только нажать 11 возможных клавиш, заняв все руки и носы, но и продолжил дальше выполнять требования. Интересно, кому пришло в голову написать вирус, рассчитанный на двадцати- или тридцатипальцевого человека?
   - У него мог быть друг.
   - О! А я и не понимал, что около компьютера могут оказаться несколько человек... Короче, программа продолжала задавать задачи, но количество выращенных временных пальцев достигло неприличных значений.
   - И?
   - И! Что вы все время "икаете"? А, ладно. В общем, вирус отформатировал мой диск.
   - Причем тут "спруты"?
   - Они - как тот вирус. Что с ними не делай: не давай пищу, прячься от них - они все равно выполнят поставленную задачу: сожрут засеченных гуманоидов.
   - Э-э...
   - Не в нашем случае, конечно. Мы от них сумеем избавиться, но суть та же.
   - И?
   - У меня есть клавиша "Reset"!
   - В смысле?
   - Много лет спустя я узнал, что от того вируса можно было избавиться простым нажатием клавиши "Reset" на системном блоке компьютера. Я же выполнял дурацкие приказы неизвестного программиста... Так вот, теперь я не намерен лишиться всего, как тогда с отформатированным диском.
   - Его можно было восстановить, - пролепетал Быстров.
   - Серьезно? - удивился Дугал. - В общем, то дела минувших дней. Я нашел клавишу "Reset" для сегодняшней ситуации.
   - И?
   - Хрени!! Быстров, перестаньте икать и перекрывайте кислород! Посмотрим, что на это скажут наши розовые друзья!
  

***

  
   Такого нервного Дугала Толик еще ни разу не видел. Биолог думал, что коротышка позволяет себе волноваться только до какого-то среднего уровня. Например, как тогда, после приземления на Марс. Но сейчас Эрик представлял собой великолепный образчик нервнобольного человека, которому срочно нужно принять дозу сильнодействующего транквилизатора. Дугал ни одной секунды не оставался без движения, он уже полчаса без остановки отмерял шагами ширину и длину комнаты, иногда переходил на круговой маршрут, однако бросил эту затею, дважды споткнувшись о вытянутые ноги нагло дрыхнущего Мишеля. Кроме занятий ходьбой, он постоянно совершал лишние движения руками: то потирал ими лицо, то принимался чистить ногти, а иногда щелкал пальцами, ковырялся в ухе, носу, чесал затылок и так далее. Быстров, смотревший на это незапланированное представление, не выдержал и наорал на коротышку:
   - Слушайте, да примите вы какое-нибудь средство из вашего чудо-кейса!
   - Не хочу, - ответил Дугал, вытирая потные ладони о штаны.
   - Тогда успокаивайтесь самостоятельно, подышите по вашей чертовой йоге!
   - Да-да, Анатолий, вы правы, - тут же согласился Эрик и плюхнулся в ближайшее свободное кресло, закрыв глаза и попытавшись медленно дышать. Через две секунды, если верить таймеру компьютера, на который случайно в это время смотрел Быстров, коротышка вскочил и продолжил броуновское движение по лаборатории. Поравнявшись с биологом, он виновато произнес:
   - Не получается.
   - Что происходит, Эрик? Чего столько нервозности? Ну не сдохнут ваши "спруты", так ведь будем искать другие способы...
   Коротышка ничего не ответил. Он уставился на биолога глазами с расширенными зрачками, в которых плескался шизофренический блеск, и прошипел:
   - Должны, падлы!
   Биолог хмыкнул, но решил не продолжать беседу, а смотреть за происходящим в кубе. Тридцатью минутами ранее он перекрыл доступ кислорода в куб. Теперь клапаны сбрасывали углекислоту, но не давали команду компьютеру восполнять потери оксида. Сначала твари никак не отреагировали на новые условия, предложенные садистом-Дугалом. Они также продолжали поедать друг друга, орошая пространство вокруг себя желтым поносом и кровавой отрыжкой. И в кале, и в не переваренной пище содержалось бесчисленное количество спор, но они практически мгновенно умирали, следуя заранее выбранной программе. Изменения начались после краткой пикировки между коротышкой и биологом.
   - Есть!
   - Что? Что? Что? - подлетел к Толику Эрик, чуть не свернув всю аппаратуру, зацепившись за пучок кабелей, разложенных на полу.
   - Осторожнее, осел инопланетный! - взъелся Быстров.
   - Говорите!! - заорал Дугал. Спящие Штайне и Ровани и не подумали проснуться от крика инопланетянина.
   - Рост замедляется. Очень существенно. Предположу, что он идет как бы по инерции, и в течение четверти часа полностью прекратится.
   - Это хорошие новости, - шумно выдохнул Дугал, до этого задержавший порцию воздуха в легких (или чем он там дышит), боясь пропустить хоть один звук, вылетающий из глотки биолога.
   Следующие новости появились, как и предсказывал Толик, через 15 минут:
   - Все, рост остановился. Твари почти перестали двигаться, справедливо полагая, что так они протянут больше. Порции пищи стали меньше, где-то в два раза.
   - Обязательно исследуйте свежую отрыжку и кал! - загомонил Дугал.
   - Секунду, - промычал биолог, щелкнув по нужному окошку на экране монитора, а затем обернулся на склонившегося над ним коротышку, сверкнув удивленными глазами: - Откуда вы знали?
   - Э-э... общая эрудиция. Давайте, говорите, что там.
   - Да, как всегда мириады спор, но... они не умирают. Они в каком-то законсервированном виде, словно в спячке.
   - Ясно, бойцы из другой Галактики начали бояться за собственную жизнь, так что отдают будущее в руки своего потомства. Умные сволочи...
   Толик продолжал изучать поступающие данные. Компьютер, рассчитавший по заданию биолога повременный сценарий гибели особей вплоть до истечения 24 часов, когда должны остаться только 6 штук, сообщил, что программа дала сбой. За последние 60 минут этот мир должны были покинуть еще семеро "спрутов", но они отказались от незавидной участи и продолжали заново и заново поглощать остатки ранее умерших товарищей, не забывая засеивать отходы спорами.
   - Странно, - пробубнил Толик.
   - Что странно? - тут же вцепился в него Дугал.
   - По логике так: чем больше тварей в кубе, тем быстрее они сдохнут от углекислоты. Соответственно, было бы логичнее сейчас же довести количество особей до запрограммированных шести штук...
   - Нет, не странно. "Спруты", видимо, посчитали, что опасность гибели уже выросших особей слишком велика, чтобы продолжать изначальную программу, поэтому приняли решение сделать ставку на будущее поколение. Интересно, сколько споры продержатся в углекислоте? - сам себе задал вопрос Дугал и сам ответил на него: - Думаю, долго. Теперь взрослые наполняют пространство биллионами спор потомства, справедливо полагая, что хотя бы несколько из них продержатся достаточно долго, до возвращения кислорода в куб. Уверен, дождись мы смерти оставшихся "спрутов", а потом наполни пространство свежим воздухом, из мириадов спор вырастут те же 6 тварей, нацеленных на нас.
   - Да, размышления здравые, - подтвердил обоснованность теории коротышки биолог. Эрик же после короткой речи принялся за свои нервные физические упражнения. Через несколько минут он добавил:
   - Ладно, запускайте кислород, нам нет никакого смысла умерщвлять уже выросших "спрутов", а заново начинать эксперимент, ожидая роста потомства из спор - значит просто потерять время. Кроме того, эмпирическим путем проверить, сколько они в спящем состоянии продержатся, скорее всего, невозможно, ибо длиться это может годами.
   - Окей, - коротко ответил биолог, сразу же наполнив куб кислородом.
   ..."Спруты" вернулись к своему прежнему ритму жизни через полчаса, а по истечении 45 минут Толик зарегистрировал первую смерть в "семье". С удивлением биолог обнаружил, что засеянные в отрыжку и кал споры гибнут, но не все. Дугал тут же предположил, что "спруты" оставляют аварийный запас, так как они уже знают, что иногда может пропадать свежий кислород. "А если мы его перекроем навсегда? - размышлял Эрик. - Им невдомек, что мы больше этого делать не будем". Толик вновь согласился с коротышкой. После опыта с перекрытием кислорода, броуновское движение коротышки замедлилось, стало более рациональным, а не хаотичным, а затем Дугал и вовсе уселся в кресло, всем своим видом показывая, как он расслаблен.
   С момента старта эксперимента прошло 20 часов. За это время в кубе осталось всего 15 "спрутов", и Быстров уже начал различать их между собой. Как оказалось, розовые твари не были похожи как две капли воды. Нет, каждый из них обладал разной массой тела, оттенком кожи, даже скоростью передвижения по полу, то есть и физическая развитость была индивидуальной. Он сообщил об этом Эрику. Факт весьма заинтересовал коротышку, он поднялся с кресла и принялся рассматривать "спрутов", проявляя повышенный интерес к одной особенно крупной особи.
   - Вот этот продержится до конца, - уверенно тыкнул пальцем в толстого "спрута" коротышка. Быстров лишь пожал плечами, подразумевая, мол, кто его знает? И аккурат в этот момент крупный представитель трансгалактической формы жизни решил отдать богу душу. Оставшиеся 14 собратьев моментально набросились на мертвого родственника, разорвав его на клочки в считанные секунды.
   - Облом, - констатировал Толик.
   - Слишком толстый был, - тут же перекроил собственную теорию Эрик. - А это значит, что он даст больше пищи оставшимся, чем умерший дохляк, типа этого, - указал на самого мелкого "спрута" Дугал. Закон подлости сработал отменно: приглянувшаяся коротышке своим поджарым телом особь вслед за толстым братом улетела в "спрутов" рай.
   - Облом, - вновь констатировал Толик.
   - М-да, накаркал, - согласился Эрик. - В следующий раз буду молчать, а то вовсе все передохнут.
   - Не обидимся, - машинально прокомментировал Быстров. - Вообще, они мрут как-то слишком бессистемно. Посмотрите, все 13 - весьма разные. Кто-то крупнее, кто-то мельче, у кого-то конечности невероятно длинные, а кто-то обладает десятью жалкими отростками...
   - Система есть, - раздался сзади голос Дворжецкой. Зрелище умирающих и гадящих "спрутов" так увлекло инопланетянина и биолога, что они не услышали шум открывающейся двери за спиной. - Только мы ее не понимаем. Но, уверена, к концу отведенного срока поймем.
   - Было бы неплохо. Может в этом ключ к решению проблемы? - сказал Быстров. - А вообще, доброе утро, Лиза, - вспомнил о вежливости Толик и зевнул во весь рот, естественно, забыв закрыть его рукой.
   Дворжецкая улыбнулась.
   - Может кофе сделать?
   - О, было бы очень кстати, - заворочался айсберг по имени Мишель Ровани. Директор умудрился не слышать ора, создаваемого Дугалом после перекрытия кислорода, и даже не просыпаться, когда инопланетянин наступал ему на ноги, а вот милый голосок Лизы услышал.
   - И мне, - одновременно сказали Эрик и Толик.
   - Хорошо, сейчас принесу, - промолвила Дворжецкая и убежала наверх, даже не спросив, как идет эксперимент.
   Тем временем изменения в семье "спрутов" продолжались. За полчаса, ушедших на приготовление бодрящего напитка, биолог торжественно зарегистрировал смерть очередной особи, так что всего осталось 12 экземпляров инопланетной жизни. Каждого из "спрутов" Толик решил поименовать буквами латинского алфавита. Благодаря этому нововведению, команда стала с большим интересом следить за каждой из тварей. Например, неподдельный восторг вызвала смерть "спрута" А, самого толстого из оставшейся дюжины. Но траура в кубе не наблюдалось. Особи D и G моментально воспользовались прекрасной возможностью набить брюхо собратом по эксперименту, и разорвали несчастного А на куски, обдав спустя десять минут остатками коллеги других представителей семейства. Кашицу зажевали C, I и K.
   ...Толик не отходил от куба. До истечения срока эксперимента оставалось около 45 минут, но Быстров мужественно держался. Выглядел он скверно. Похудел, осунулся, глаза красные, с крупными прожилками капилляров, волосы непричесанны, разметаны по голове. Эрик уже несколько раз заводил песню про возможный инсульт и про предрасположенность биолога к сердечно-сосудистым заболеваниям, но ученый лишь отмахивался от коротышки, не спуская глаз со "спрутов".
   Их осталось 7 штук. Ни одного похожего между собой. Быстров предположил, что, либо они с возрастом становятся такие же разные, как люди, либо в этом кроется некий тайный смысл, так и не понятый учеными.
   Неожиданно здравую идею высказал Штайне, проснувшийся совсем недавно. Он равнодушно скользнул взглядом по кубу, а потом сбегал наверх за пивом. Только употребив пол-литра пенного, он соизволил произнести первые слова:
   - Они ж как мы.
   - Что вы имеете в виду, Рудольф? - тут же вступил в разговор Дугал.
   - Смотрите сами: вон вы, Дугал, - указал он на низкого, но толстого "спрута". Вон Ровани - самый крупный из оставшихся. Вон здоровый Быстров, хрупкая Дворжецкая, а остальные слишком похожи меж собой, как я и Ларссон. То есть такие середнячки, как описывают подобных нам в полицейских протоколах. Последний будет лишним.
   - Чушь! - выдал свой самый сильный и популярный аргумент Быстров.
   - Нет-нет, теория интересная, - не согласился с биологом коротышка. - Но зачем "спрутам" быть похожими на своих предположительных жертв?
   Никто не ответил. Зато с последними словами коротышки в кубе случилась очередная смерть. Конечности отбросил один из трех "середнячков", так что в семье осталось только шестеро братьев. Шестеро, названных Рудольфом по именам собравшихся экспериментаторов.
   - Анатолий, сколько времени?
   - Через несколько минут отведенные 24 часа закончатся, но, думаю, нужно ввести добавочное время из-за отключения нами подачи кислорода.
   По прошествии дополнительного часа ситуация в стеклянном кубе никак не изменилась. Лишь отсутствие пищи сказалось на жизнедеятельности тварей: они перестали активно передвигаться по отведенному пространству, чаще замирая на месте и никак не реагируя на внешние раздражители. Например, на Мишеля Ровани, с интересом наблюдающего за своей "спрутовой" копией. Биологу иногда казалось, что шеф еще чуть-чуть - и начнет проявлять заботу о "питомце". Но тот только курил и внимательно смотрел.
   - Итак, Анатолий Иванович, - каким-то официальным тоном обратился Дугал к Быстрову. - Огласите, пожалуйста, предварительные итоги первой части эксперимента.
   - Хорошо, - пожевал губами Толик, подбирая наиболее точные формулировки. - Начну с того, что удалось доказать однозначно, а потом перейду к теориям. В стеклянном кубе перед нами находится 6 представителей фауны некой другой Галактики. Хотя нет. Теперь-то они шебуршат и в нашей, верно? Условно я отнес их к классу моллюсков, потому что предварительные анализы указывают на сходство именно с этим классом живых существ на Земле.
   - Я же говорил, - довольно заулыбался Мишель.
   - Да, вы были правы, шеф, - согласился с репликой Ровани биолог. - Предлагаю все-таки окончательно назвать их спрутами, а то постоянно приходится помнить, что это аналогия.
   - Предложение принимается единогласно, - ответил за всех Дугал.
   - Ага. Значит, спруты наши обладают характеристиками как паразитов, так и хищников. Подробно останавливаться на этом не буду, потому что мы и так много рассуждали на данную тему после просмотра файлов с накопителя капсулы. Добавлю только, что все высказанные тогда теории нашли подтверждения в ходе эксперимента. Самой, на мой взгляд, важной особенностью считаю феноменальную живучесть розовых гадов. Свои опасения на этот счет я высказывал еще по дороге из Стокгольма в Хаммерфест, когда мы везли оборудование, и этот кошмар, похоже, становится реальностью. Контролировать популяцию спрута известными нам способами невозможно. Тому две причины: во-первых, уникальная и неповторимая способность добывать жизненную энергию буквально из воздуха, каким-то образом перерабатывая кислород; во-вторых, способность фактически воспроизводить потомство в неограниченных количествах, засевая спорами все, к чему прикасается взрослый организм. Сюда следует добавить описание того, как спруты распределяют количество доступной пищи, как замедляют рост, развитие, но об этом будет позже в полном отчете.
   - Хорошо, а если бы не дали им кушать мышей, что тогда? - спросил Ларссон.
   - Думаю, до какой-то зародышевой стадии твари развивались бы, черпая энергию из атмосферы, а потом впали бы в свою спячку, ожидая пищу. - Толик сделал паузу, устало потер переносицу. - Э-э... о чем это я? Да, к списку феноменов наших трансгалактических друзей можно смело отнести необычную способность быстро вырастать из зародыша до взрослой особи. Опытным путем доказано, что на все стадии роста уходит около одних земных суток, так что спустя 24 часа спруты готовы к боевым действиям. Теперь теории. Как мы видим, в кубе находится ровно 6 тварей, по одной на каждого из нас, как и предсказывала Лиза. Объяснить это с точки зрения земной науки я не могу. Высосу из пальца следующее: спруты регулируют количество особей в популяции из экономических соображений, чтобы экономить пищу и воздух, которые очень быстро закончатся, если все биллионы зародышей превратятся во взрослые особи. Очень, кстати, разумный подход. Позволю себе некорректное сравнение: подобную политику проводят власти Китая. Напомню, они призывают каждую семью иметь не больше одного ребенка, а то вскоре им не хватит места не только в границах своей немаленькой страны, но и планеты в целом. Теперь самое-самое необычное. Замеченная нами схожесть спрутов с нами... это... Это даже не знаю как и назвать. Пока я просто удивлен. Компьютер продолжает собирать данные, и по окончанию эксперимента вернемся к этой теме, хорошо?
   - Тогда объясни, откуда спруты узнали, что нас шестеро? - спросил Мишель.
   - Постараюсь. Предполагаю, что они как-то улавливают биологическую активность головного мозга, распознавая в нас разумных высших существ.
   - Я согласен, - веско сказал Ровани.
   - Что теперь? - спросил Быстров.
   - Как вы сами понимаете, господа, эксперимент, похоже, заходит в тупик, - взял слово коротышка. - Противостоять спрутам даже на стадии их зарождения практически невозможно. Можно лишь замедлить рост, поместив их в вакуум, но... Землю-то не превратишь в вакуум, а? - обвел он всех взглядом. - Да и вообще. Часть спрутов будет расти вне человека, но большинство заселится внутрь людей с водой, воздухом, пищей... Даже если найти способ, как убивать взрослых особей, что от этого толку?
   Ответом на пессимистичное заявление Дугала было молчание.
   - Боюсь, что одной такой колбы хватит, чтобы за неделю уничтожить всех людей на Земле, - пробормотал после паузы Быстров.
   - Подождите! - засуетилась Лиза. - Есть ли возможность как-то... э-э... экранировать мыслительную активность человека? Чтобы его мозг продолжал работать дальше, но об этом ни одна розовая тварь не могла подозревать? Это был бы выход!
   - Теоретически, такое возможно, - сказал Ровани. - Мыслительная активность - по сути электрические импульсы, пробегающие по проводам-нейронам и создающие некое электромагнитное поле. Такие слабые поля, конечно, успешно экранируются.
   - И тогда популяция тварей сама и отрегулирует свою численность, - радостно затараторил Быстров.
   - Как-то все гладко, - сморщился Дугал. - Еще раз повторяю: если бы спруты чувствовали только мыслительную активность, они бы не были так похожи на нас.
   - Эрик, так мы же и не закончили на этом эксперимент. Завтра будем разбираться, чего это они портреты пишут, - устало улыбнулся Толик. - Заодно прожарим их хорошенько, утопим и расстреляем. Узнаем, все обязательно узнаем!
   - Мне б твою уверенность... - так тихо, что никто не слышал, промолвил Дугал.
  

***

  
   Быстров просыпался тяжело. Опять снились какие-то кошмары, но, к счастью, от них остались только ускользающие обрывки, стирающиеся из памяти вместе с включением организма после отдыха. Тело ломило, как после марш-броска, какой-то урод засыпал в глаза килограмм песка, голова болела, словно Толик занимался не научными экспериментами, а пьянствовал всю ночь напролет. Ученый даже подумал, что он, наверное, заболел чем-нибудь простудным, но крепкий кофе, пара обезболивающих таблеток из походной аптечки (а не кейса Дугала), а также лобзания с любимой женщиной создали чудодейственный эффект и подняли на ноги Быстрова. Кроме кофе Лиза разогрела ему и пиццу, но Толик лишь выковырял из нее все кусочки ветчины и шампиньонов, и, наскоро сполоснув посуду, помчался во временную лабораторию.
   - Ну как там наши розовые копии поживают? - с порога задал он самый главный вопрос.
   - Голодают, - не оборачиваясь ответил Дугал, который проснулся на полчаса раньше.
   - Почему?
   - А просто так, - неожиданно злобно сказал Эрик.
   - Нет-нет, давайте-ка дадим им мышек, - заволновался Быстров. - Мы собирались проводить дальнейшие эксперименты, а делать это с полуживыми особями не рекомендуется.
   Дугал помолчал, решая, согласиться или нет, но подумал, что биолог, в общем-то, прав, а в насильственной голодовке спрутов нет никакого смысла... Кроме личных счетов.
   - Впустите полста мышей, - проворчал коротышка.
   Быстров моментально дал соответствующую команду программе и пристроился у стеклянной стены куба, наблюдая, как оживившиеся спруты разрывают на части грызунов. Животная ярость трансгалактических гостей впечатляла. За четверть часа от невинных мышек осталась лишь кашица, разбросанная по всему полу.
   - С чего начнем? - спросил после просмотра экзекуции Дугал.
   - Холод, - ожидая подобного вопроса, сразу же ответил Быстров.
   - Холод так холод, - равнодушно согласился Эрик.
   - Эй, где весь ваш энтузиазм? - увидев отсутствие интереса на лице коротышки, спросил Мишель.
   - А толку? Вы разве еще не поняли, что мы обречены? - спокойно проговорил Эрик.
   - Мы еще не ставили опыты с экранированием собственного электромагнитного поля, - встряла Дворжецкая. - Подождите хоронить Землю.
   - Жду, - так же спокойно сказал Дугал.
   - Сейчас в кубе +22 градуса по Цельсию. За 5 минут я опущу температуру до 0 градусов. Такой перепад должен вызвать легкий термальный шок у любого теплокровного животного.
   - Что это значит?
   - Ступор, заторможенность, вялые реакции на внешние раздражители... Постепенно организм осваивается с новыми температурными условиями и восстанавливает, насколько это возможно, характеристики. Посмотрим, как отреагируют спруты.
   Спрутам холод не понравился. Только недавно они с яростью набрасывались на собственную отрыжку, а вот уже порции уменьшились, двигательная активность практически исчезла, борьбы за лучшую порцию каши как не бывало.
   - Шок? - проявил некоторый интерес Дугал.
   - Не-а, - разочарованно протянул Быстров. - Вообще невесть что. Спруты - теплокровные животные, это я выяснил еще после просмотра видеофайлов, но сейчас они ведут себя как холоднокровные. То есть попросту замедлились все обменные процессы, но организм не испытывает дискомфорта. Он просто принимает новые условия.
   - Давайте -10 градусов, - скомандовал Эрик, к которому стала возвращаться былая живость.
   - Дал.
   - И?
   - Принципиально ничего не изменилось. Да, процессы потекли еще медленнее, но разницы между 0 градусами и -10 спруты особо не чувствуют.
   - Влепи-ка им -20, да не постепенно, а сразу.
   - Влепил, - промолвил биолог спустя несколько секунд, потраченных на манипуляции с консолью. - Почти ничего не изменилось. Обмен веществ замедлился на 1% - уровень допустимой погрешности.
   - Ясно. Отогревай давай, - вновь погрустнел Дугал.
   Оказалось, что розовые твари одинаково хорошо себя чувствуют, как при жестком холоде, так и при одуряющей жаре. Когда ученые испытывали спрутов на прочность повышением температуры, Эрик так разошелся, что в какой-то момент потребовал устроить 75-градусную баньку, что спруты выдержали с достоинством, продолжая методично поедать собственную блевоту и изгаживать окружающее пространство. Еще интересней оказалось с подтоплением стеклянного дома спрутов. Они не только прекрасно плавали в воде, но и умудрялись каким-то образом забирать из жидкости растворенный в ней кислород. Быстров отметил, что это говорит в пользу заинтересованности спрутов в водно-кислородных планетах. Неплохо выдержали твари и гамма-излучение, которым бомбардировал Толик подопытных "кроликов" не менее четверти часа. Внешне спруты вообще никак не отреагировали на облучение радиацией, продолжая заниматься своими любимыми делами.
   - Ларссон, нужна твоя помощь, - сказал Быстров, закончив с гамма-излучением. - Задействуй манипулятор и оторви-ка "Мишелю" любую конечность.
   - Почему сразу "Мишелю"? - забеспокоился о здоровье "питомца" Ровани.
   - А потому что он крупный, его легче поймать, - невозмутимо пояснил биолог.
   Директор ничего не ответил, но стал курить раза в два быстрее, что знакомый с его привычками человек расценил бы как ухудшение настроения. Ларссон ловко подцепил занимающегося опорожнением кишечника "Мишеля", и двумя пальцами с мясом вырвал первую попавшуюся конечность. Толик, ожидавший, что хотя бы сейчас спрут издаст какой-нибудь крик (трансгалактические моллюски уже сутки сохраняли полное молчание), был разочарован. "Мишель" только раззевал утыканный острыми шипастыми зубами рот да хаотично плевался струйкой кислоты. Спустя минут десять и вовсе успокоился, деловито заглотнув собственную руку (ногу?), а затем обрыгав ею замершую в глубоком раздумье "Дворжецкую".
   - Убей его, - жестко скомандовал Дугал.
   Мишель ничего не успел сказать в защиту своего "побратима" по ту сторону стеклянной стены, как Ларссон, научившийся лихо управлять рукой-манипулятором, схватил ублаженного вкусом своей же конечности "Ровани" и раздавил его в сжатой кисти, обрызгав ошметками все пространство куба. Вот на этот раз собратья проявили весь свой характер! Они засуетились по полу с одной им известной целью, не проявляя никакого интереса к остаткам тела товарища, а затем вдруг выстроились напротив ближайшей к ученым стены и... начали поливать кислотой те участки стекла, которые располагались наиболее близко к людям и инопланетянам. Поразительнее всего было то, что каждый из спрутов выбрал для атаки своего "побратима". Эта бессмысленная война продолжалось совсем недолго, около четверти часа, а затем течение жизни в кубе вернулось в свое русло.
   - Вы что-нибудь поняли, Анатолий? - первым подал голос Эрик.
   - Кое-что понял, - пробурчал тот, а потом добавил громче, чтобы услышали все, даже Штайне, расправляющийся с очередным пивом: - Они поливали кислотой стекло до тех пор, пока из последней партии отрыжки не стал развиваться новый "Мишель".
   - Забавная реакция, - подобрал не самый лучший эпитет к описанию ситуации коротышка.
   - Что тут забавного? - подцепил это слово Быстров. - Наоборот, еще больше неясностей.
   - Ну-ну...
   Испытания для спрутов придумывали все изощреннее и изощреннее, но всякий раз итогом этих экспериментов служило либо полное отсутствие реакции, либо замедление обменных процессов. Уже глубокой ночью биолог, наконец, откинулся на спинку кресла и, обведя всех взглядом, произнес:
   - Ну?
   - Дерьмо, - высказал свою точку зрения Ровани.
   - Согласен, - пробормотал Ларссон.
   - Да, ситуация хреновая, - согласился с предыдущими двумя ораторами Штайне.
   Лиза и Эрик молчали. Молчал и сам биолог. Он выпросил у Мишеля сигарету, и теперь сосредоточился на поглощении вонючего дыма. Когда в зубах остался окурок, он выплюнул его в заботливо подставленную Ровани пепельницу и сказал:
   - Я все понял.
  
   Глава 19
  
   - Погоди чесать языком, - закряхтел Дугал, поднимая с пола кейс и раскрывая его на коленях. - Может, и не захочешь больше ничего говорить.
   - Дугал, я ни черта не понимаю, что вы мелете?
   - Сейчас все поймешь.
   С этими словами коротышка, наконец, нашел то, что искал в своем чудо-дипломате. Это был какой-то металлический шарик с небольшим углублением, в котором Быстров рассмотрел таймер. Дугал не спеша подошел к стеклянному кубу и положил шарик на крышку, разместив его точно посередине. Затем он достал свой телефон и нажал несколько кнопок, отчего из шарика послышался тонкий писк. Эрика этот писк удовлетворил, и он с еле угадываемой улыбкой на лице уселся обратно в кресло.
   - Бомба, - через мгновение объявил он.
   - Что бомба? - не понял Быстров, но с его лица моментально сбежала краска, обнажив белоснежность кожи, редко видящей солнце.
   - Бомба - это такая штука, которая имеет свойство взрываться, - жестким тоном проговорил Эрик.
   Быстров рассеянно обежал глазами всех присутствующих в лаборатории. Мишель сохранял невозмутимый вид. Точнее, рассмотреть его глаза было невозможно, так как в момент заявления Дугала он склонился прикурить сигарету, да так и остался, с опущенной головой и спрятанными глазами. Видимо, сейчас Мишель занят тем, как бы стереть со своего лица проступившие чувства. Взволнован? Удивлен? Растерян?
   Штайне закашлялся. Наверное, немец отправил глоток пива не в то горло, и теперь отчаянно пытается вернуть пенный напиток в привычное русло: рот - пищевод - желудок - мочевой пузырь. Он покраснел от натуги, из его глаз потекли слезы, а дыхание стало прерывистым и частым. Но спустя считанные мгновения немец справился с собой, если не считать того, что зрачки рыжего задергались в нервном нистагме. Однако и этот симптом крайней степени тревоги вскоре исчез. Штайне оказался крепким мужиком с тренированными нервами.
   Лиза повела себя так, как повела бы себя в этой ситуации любая женщина. Она начала метаться в границах своего кресла, открывая рот для задачи тысячи вопросов, но с ее губ не слетало ни единого звука. Она то смотрела на металлический шарик, то на Дугала, причем в зависимости от направления взгляда менялось выражение глаз. Бомбе Дворжецкая посвящала свою тревогу, отцу - безмерное удивление.
   Сам Дугал изобразил на лице полнейшую отрешенность, будто он не находится в комнате, где через какое-то время раздастся взрыв... А еще Толик рассмотрел мельчайшие признаки самых разных, порой просто несовместимых чувств, завладевших душой коротышки: вот пробежала нотка растерянности, вот мелькнула тревога, затем бессилие, опустошенность, наконец, облегчение.
   Ларссон улыбался. Улыбался! Это смех шизофреника или догадавшегося обо всем ранее мастера дедукции? Ну конечно, он же физиономист-профессионал, вмиг прочитавший все секреты Дугала на его лице-калейдоскопе...
   Затянувшееся молчание нарушила Лиза:
   - Папа, мы же в космосе.
   - Не волнуйся, дочь, бомба не навредит "Хаммерфесту". Она рассчитана только на то, чтобы взорвать стеклянную крышку куба.
   - Через сколько?
   - Сутки. Это все, что я могу вам дать.
   - Что происходит? - сумел-таки сформулировать важный вопрос Толик.
   - Я забочусь о гарантии выполнения некоторых обязательств, - туманно ответил Дугал.
   - Эрик, не время куртуазничать, - закончил, наконец, играть в прятки Мишель, подняв голову и уставившись на Посредника ПГФ. Толик не упустил момент рассмотреть лицо Ровани. Чувств, обуревающих большинство находящихся в лаборатории людей, директор не разделял. На его лице читался неподдельный интерес! А глаза! Эти умные, ясные, располагающие глаза сейчас наполнились завидным живым блеском, излучали каскады света и... нет, не холода. Свет, хоть и расположенный в виртуальном спектре в секторе "теплых", был стальным. Да, сталь - это самое подходящее слово, чтобы отразить характер глаз Мишеля.
   - Мне нужны гарантии собственной безопасности, - ровно сказал Дугал. - тогда я буду говорить.
   - Гарантии безопасности даю вам Я, - отчеканил Мишель. - Но после окончания вашего рассказа я их отменяю, а свои дальнейшие действия буду основывать только на фактах, изложенных вами.
   - Ключевое слово "фактах"? - уточнил коротышка.
   - Я рад, что вы меня поняли, мистер Эрик Дугал, - закончил прессовку слов Мишель.
   Лаборатория погрузилась в тишину, нарушаемую только шумом системных блоков компьютеров и слабым треском ламп дневного освещения. Все молчали, ожидая начала рассказа Дугала. Насколько понимал Быстров, от слов, сказанных им, будет зависеть очень многое, в том числе количество выживших в этой заварушке.
   - Как вы помните, капсула с Посредником Первой Галактической Федерации была транслирована на Землю более восемнадцати столетий назад по вашему исчислению. Собственно говоря, я уже достаточно подробно останавливался на этом в наших прошлых беседах, так что сейчас лишь подчеркиваю: для понимания последующего повествования следует обратить внимание именно на дату прибытия капсулы, - заговорил после продолжительной паузы Дугал. - Разумеется, 1800 лет - ничто для вселенских масштабов. Даже не миллисекунда и не миллионная ее доля, а в миллиарды раз меньше. Но что такое 18 столетий для человека? Для государства? Для планеты, наконец? Для человека - невообразимый срок. Трудно представить, что кто-то из живущих сегодня может помнить годы расцвета Римской империи, или рассказывать знакомым о том, как разрушался Фаросский маяк, как викинги открыли Америку... Невероятно! Восемнадцать веков для государства - тоже немалый срок. Какие страны были на карте Европы в начале III века? Какие из них существуют до сих пор? Как далеко ушли те или иные народы на пути своего развития? Бесспорно, срок уважительный. Теперь о планете. Безусловно, как и два тысячелетия назад, так и сегодня существуют те же пять материков, живет большинство наций, дуют те же ветра. Но нельзя утверждать, что для Земли этот срок прошел бесследно. Я бы даже сказал, что ваша планета за упомянутое время совершила гигантский скачок, просто фантастический по галактическим меркам.
   Дугал сделал передышку, дав всем понять, что вступление к основной части закончено. После нескольких минут рассеянного созерцания того, как спруты продолжают свою кипучую жизнедеятельность в стеклянном кубе, он продолжил:
   - Помните, мы говорили о том, что для любой звездной системы одинаковы законы бытия? О том, что цивилизации, живущие на разных планетах, даже не подозревающие о существовании друг друга, проходят одинаковые этапы развития. Конечно, с местными особенностями, но они не являются определяющими. Так вот, Земля не исключение. Точнее так: многие звездные системы повторяют и будут еще, я надеюсь и очень этого хочу, повторять пройденные витки развития вашей планеты. На этих безвестных планетах в невообразимых глубинах космоса будут свои Юлии Цезари и Римские империи, придет свой Наполеон, а за ним и Гитлер. Будет свой Сталин, будет свой двуполярный мир и холодная война. Все это будет... - Эрик снова умолк. Никто не произнес и звука, ожидая продолжения. Затем коротышка словно очнулся и продолжил, перескакивая с размеренного ритма на скороговорку и возвращаясь обратно: - Да, продолжу, - почесал он переносицу, явно собираясь с мыслями. - За 1800 лет, что я прожил на Земле, многое изменилось в Галактике. Одни системы достигали высочайшего развития; другие погибали в ходе космических катаклизмов; третьи входили в галактическую семью с помощью Посредников; четвертые воевали с пятыми; шестые топили сами себя в крови национальных конфликтов; и так далее, и так далее. Это история нашего родного Млечного Пути, как вы называете Галактику H5H5, это мир, в котором мы живем.
   Но однажды ход истории изменился. Нет, не после встречи с грибницей, с которой мы, фактически, продолжаем находиться в состоянии войны. Все случилось примерно 120 лет назад. Я уже рассказывал, что наши ученые много тысячелетий бьются над задачей открытия трансгалактических Щелей. Все попытки отправить зонд или космический корабль в такие Щели заканчивались неудачей, взрывом, а иногда и вовсе гибелью всего экипажа.
   Но 120 лет назад попытка удалась. Одна-единственная. Однако ее итоги народы Млечного Пути расхлебывают до сих пор. И нет ни одного разумного существа в нашей Галактике, которое может утверждать, что мы, я имею в виду как гуманоидов, так и грибницу, сможем расхлебать заваренную кашу. Автоматический зонд, капсула с Посредником, была отправлена в соседнюю Галактику, известную в каталогах под номером H5H6. По сравнению с Млечным Путем она намного крупнее, содержит на сотню миллионов звездных систем больше. Спустя два года капсула была транслирована в место отправки, о чем сообщила научному центру, следящему за ней, возвратным кодом, специальной функцией, предусмотренной для экстраординарных случаев возвращения зародыша обратно. Придумана эта система была для того, чтобы наши капсулы не смогли захватывать цивилизации грибницы. Программа, собирающая данные о звездной системе, идентифицирует не только присутствие разумной жизни на ней, но и биологическую основу этой жизни: белковую или грибную. Но в нашем случае капсула, конечно же, никаких грибов найти не могла, и, тем не менее, подала сигнал возвратного кода. Ученые забрали ее, вскрыли и... население планеты Зарджонг-14 исчезло в течение 48 часов. Как не сложно догадаться, в гости к нам пожаловали они, - Эрик ткнул пальцем в стеклянный куб.
   Мы немедленно объявили карантин, в ходе которого нам удалось остановить распространение спрутов на другие звездные системы. Зарджонг-14 был объявлен зоной нулевого доступа, то есть системой, полностью изолированной искусственно закрытыми Щелями. Эту технологию, кстати, мы освоили совсем недавно.
   Но спустя еще три года ПГФ лишилась с десяток важных звездных систем, названия которых перечислять нет смысла. Всякий раз действовала одна и та же схема: из ближайшей Щели выныривала капсула, маркированная каким-нибудь реально существующим научным центром, подавала возвратный код, предупреждающий, что капсула побывала в звездной системе, принадлежащей цивилизации грибницы, ученые забирали ее обратно, а дальше происходило то, что произошло на Зарджонге-14.
   - Неужели вы сразу не поняли, что капсулы несут в себе биоматериал спрутов, что они обманывают ваши системы безопасности при помощи возвратного кода? - спросил Быстров.
   - Не сразу. Тому несколько причин. Первая и главная: капсул с Посредниками в разное время было разослано несколько миллиардов штук, так что вероятность того, что через Щель возвращается наш Посредник, была весьма большой. Второе: капсулы возвращались с реальными идентификационными данными. Только спустя некоторое время мы узнали, что это копии, филигранно выполненные подделки, обманувшие самые крутые системы безопасности в обитаемой части Галактики...
   Далее. С захватом десяти систем сохранить карантин мы не смогли. Закрыть Щель для доступа кораблей - очень сложная и долгая по времени процедура, поэтому в зараженных системах успели побывать всякие нечестные торговцы, экономящие топливо, сокращающие себе путь к месту назначения и так далее. Я вам говорил, что системы были важными, узловыми, поэтому избежать полной изоляции не удалось. В следующие тридцать лет мы только проигрывали, теряли сотни и тысячи традиционно принадлежащих нам звездных систем.
   Теперь вы понимаете, почему я начал говорить о времени? О 18 веках? Да потому, что этот срок для наших розовых паразитов чудовищно велик. За такое время они способны покорить не Галактику, а сотню Галактик, если не больше!
   - Подождите, - запротестовал Ларссон. - Вы говорили, что связь с ПГФ вами давно утеряна. Откуда вы знаете современную историю Галактики?
   - Благодаря так называемым Генеральным Посредникам, - неожиданно ответил за коротышку Мишель. Он выпустил несколько колец сигаретного дыма и соизволил закончить мысль: - Где-то 70 лет назад руководство ПГФ приняло решение отправить во все обитаемые звездные системы, еще не вошедшие в структуру Первой галактической федерации, повторную партию капсул. Но, думаю, к этому Дугал подойдет позже.
   Эрик несколько удивленно обернулся на Мишеля, но потом махнул рукой, мол, какая разница?
   - Да, экспансия шла по нарастающей. Наша разведка доложила, что спруты хозяйствуют также и на традиционных планетах грибницы, хотя мы никак не могли взять в толк, чем они там могли довольствоваться. Теперь-то я знаю, но смысла в обладании этим знанием не вижу. Да, вернемся к теме. Спруты захватили большую часть обитаемых систем Галактики всего за каких-то 50 лет с момента их появления. Надо ли говорить, что мы пытались с ними бороться? Проводили опыты с захваченными капсулами? Воевали за каждую планету, каждый клочок земли? Все безрезультатно. Победить этот организм в Млечном Пути не может никто.
   Мы были обречены. Простые расчеты показывали, что максимум через сотню лет падет последняя система ПГФ...
   - ...И наша тоже, - добавил Мишель.
   - Спасибо за уточнение. Около полусотни систем мы решили подвергнуть специальному карантину, закрыв все внешние Щели в их скопление. Таким образом было создано так называемое Ядро ПГФ, последний бастион нашей цивилизации. Космические корабли в Ядре могут путешествовать только в пределах этих пятидесяти систем. Это помогло, цивилизация гуманоидов продолжила свое существование.
   - То есть вы фактически оставили разбираться со спрутами все остальные свои системы, не входящие в Ядро? - удивился Толик.
   - Это был единственный выход. Кроме того, нам достоверно известно, что часть этих систем успешно сумели отгородиться от спрутов, успев закрыть все Щели.
   - Помните, мы говорили, что оставленные один на один сами с собой цивилизации придут к постепенной деградации? - задал вопрос Толик.
   - Помню. Как помню и то, что законы для всех одинаковы. Да, через несколько веков, бывшие когда-то могущественными звездные системы могут вернуться в пещеры, забыть дорогу к высоким технологиями, ввергнуть себя в пучину национальных войн, битв за лишний кусок земли.
   - Если уже не ввергли.
   - Да, если уже не ввергли. Как видите, время снова против нас. И снова за спрутов.
   - Хорошо, я так понимаю, на этом история экспансии спрутов не закончена? - спросил Толик.
   - Да. Примерно 70 лет назад спруты вышли на контакт с руководством Ядра.
   - Что?? - воскликнуло сразу несколько голосов.
   - Чему вы так удивились? - в свою очередь спросил Мишель. - Быстров, вы же сами пришли к выводу, что спруты - это просто биологическое оружие, совершенное, непобедимое, но, тем не менее, искусственно созданное. Конечно же, у оружия нашелся хозяин.
   - Нам сразу же выдвинули ультиматум, не вступая ни в какие переговоры и не давая достаточно времени для обсуждения предложения. От нас требовалось только сказать одно слово: "да" или "нет". Ультиматум был достаточно объемным, но основная его суть содержала следующее: или руководство Ядра выдает координаты разведанных водно-кислородных планет с подходящими условиями для жизни белковых существ, или в течение одного года Ядро будет захвачено спрутами, а цивилизация гуманоидов уничтожена навсегда. От нас требовалось в определенные сроки организовать процесс передачи известных нам планет любым удобным способом. Мы должны были содействовать доставке капсулы с биоматериалом спрута на те планеты, где есть разумная жизнь, для ее уничтожения. - Дугал замолчал, задумавшись над следующими словами, но не отложил их произнесение в долгий ящик, вывалив на головы землян и Мишеля следующее: - Руководство Ядра приняло ультиматум.
   Все, как один посмотрели на ползающих в собственной блевоте и дерьме спрутов, продолжающих заниматься поглощением пищи и выделением ее из разных отверстий. Вид отталкивал.
   - Была разработана система Генеральных Посредников, которых отправили на такие планеты, как Земля. Генеральные Посредники ожидали сигналов, Знаков если хотите, о готовности заброса капсулы из другой Галактики с биоматериалом спрутов. После получения капсулы Посредник и Генеральный Посредник обязаны раскрыть ее, чтобы поместить в атмосферу планеты споры животных. Затем в течение 48 часов планета перейдет в руки наших врагов. Последний местный житель должен воплотиться не позднее, чем через неделю после трансляции капсулы.
   В голове зародился вихрь яростных мыслей. Убить этого ублюдка! Разрезать на части и засунуть в глотку сраным спрутам! Заставить их сожрать его 10 раз! Толик сам не почувствовал, как ноги его отпружинили, и он вскочил с кресла, намереваясь избить этого толстого урода-коротышку до смерти, но порыв биолога был остановлен мощным ударом в правую скулу авторства мсье Ровани.
   - Он еще не закончил, - прокомментировал рукоприкладство Мишель. - Потом можешь делать с ним все, что хочешь, - добавил он и усадил Толика на кресло. У того под глазом наливалась краснотой ссадина.
   - С-с-сука! - сплюнул выбитым зубом в сторону Эрика биолог, даже не взглянув на Мишеля, нанесшего ему страшный удар.
   - Спасибо, Мишель, - пробормотал Дугал. Действительно, еще не все. Пора перейти к современным событиям, в некоторой части которых сыграли свою роль все здесь присутствующие. Итак, руководство Ядра передало координаты всех известных нам водно-кислородных планет, в число которых вошла Земля. В соответствие с принятой программой в Солнечную систему была транслирована капсула с Генеральным Посредником, которому я, Эрик Дугал, непосредственно подчиняюсь. Собственно говоря, моя изначальная миссия, установление контакта цивилизации ПГФ с вами, землянами, была завершена. Хотя официально формулировка звучит так: "Отложена в связи с форс-мажорными обстоятельствами".
   Хозяева спрутов передали нам, в каких точках звездных систем возможна трансгалактическая трансляция и какими Знаками, эффектами, сигналами, - называйте как хотите - этот процесс сопровождается. Четырехлучевая звезда в круге, замеченная вами, Анатолий Иванович, дважды: в специализированном журнале головоломок в начале XXI века, а также непосредственно на планете Марс 1 августа 2018 года, то есть чуть более недели назад. Кроме того, все вы знаете об эмблеме Северо-Атлантического альянса, которую приняли, как выяснил Ларссон, в октябре 1953 года. Не случайно. Но и не благодаря мне. Насколько я владею информацией, это дело рук Генерального Посредника.
   - Мне говорил Быстров, что звезда в круге у военных обозначает "опасность", - снова открыл рот Мишель. - Вам что-нибудь известно об этом?
   - Известно. Но этот криптологический символ не стал очень распространенным. К сожалению, у Генерального Посредника здесь не получилось популяризовать Знак... - ответил Дугал. - Но продолжу. Как я говорил, Знаки стали появляться в 1988 году, и с тех пор я ожидал полной настройки антенны Олимпа на открытие трансгалактической Щели. Сразу признаюсь, что смерть всех поверивших в Знаки ученых - дело рук Генерального Посредника, который руководствовался следующим: не допустить ни единой возможности организации экспедиции на Марс зондами человечества к месту появления Знаков. Наверное, мой начальник исходил из того соображения, что землянам совсем не нужно что-то знать об искусственном жерле Олимпа, о Зеленом Зале и вообще строить какие бы то ни было теории о том, что происходит на Марсе. Не произойди полная настройка Олимпа в 2018 году, вы, господа хорошие, уверен, тоже были бы мертвы. За исключением Мишеля, у которого есть некоторые привилегии. В ходе нашей беседы по возвращении с Олимпа, Лиза предположила, что во всех вас стреляли только с целью подтолкнуть к контакту с Посредником, мол, иначе вы бы не поверили. Разочарую. Мишеля и Быстрова действительно хотели убить, потому что еще не было точно известно о закреплении теней. Быстрова я спас по наитию, это была чистая случайность; Мишель спасся сам, а швейцар Жорж не знал о происходящем в кафе, он сработал как охранник.
   - Что?? - С этим вопросом у Ровани выпала сигарета изо рта. - Что ты сказал? Жорж был просто охранником?
   - Прости, Мишель, но это так. Не советую убиваться по этому поводу, ибо каждого из землян в любом случае ожидает незавидная судьба.
   - В остальных, значит, постреливали просто так? - спросил Ларссон.
   - Да. Вы и сами должны были понять, что попытки убийства были организованы спустя рукава. Конечно, вы ученые, а не спецназ, вам совсем не обязательно разбираться в таких вещах... Ммм... Продолжаю. Далее картина восстановлена усилиями всех присутствующих достаточно верно, за исключением того факта, что никакого третьего Посредника на планете нет, а собрал вас всех я лишь с чисто практическими целями: добраться до Марса, добыть капсулу и попытаться с ней разобраться.
   - Вот тут подробнее, урод, - сплюнул кровь Быстров. - Ты трындел, что нам угрожает грибница...
   - Спокойно, Толя, сейчас все поймешь, - как-то ласково, как с сумасшедшим, заговорил Эрик. - До самого последнего момента, до того, как Ровани объявил, что внутри капсулы спрятана некая розовая пакость, я надеялся, что к нам прилетела грибница. Да, я надеялся. Я верил, что по каким-то неизвестным мне причинам координаты Солнечной системы или не были переданы хозяевам спрутов, или были утеряны ими... Напрасные чаяния, - вздохнул Дугал.
   - Хорошо! - завелся Толик. - Чего же ты тогда все время нас подводил к правильным выводам, постоянно участвовал в мозговых штурмах?
   - Я бы тоже так делал. Дугал использовал нас до последнего момента, причем по честному, ожидая, что все разрешится. Мог бы просто убить... - ответил за коротышку Мишель.
   - Спасибо еще раз, Мишель, - кивнул директору Эрик.
   - Неужели руководство Ядра не предпринимает никаких попыток выровнять ситуацию: найти противоядие, создать какое-то свое оружие, дипломатия, наконец? - спросил Ларссон, который впервые после разговора с Казаковым в курилке ЦИПССа вставил в рот сигарету. От волнения. Понимая, к чему ведет весь разговор.
   - Ищет. Но что мы можем? Руководство Ядра приняло Программу Стабилизации, которая теоретически когда-нибудь приведет нас к победе. То, чем мы занимались после доставки капсулы на Землю - я имею в виду длящиеся двое суток опыты - это и есть работа Программы. Вы представляете, в скольких звездных системах сейчас мучают розовых гаденышей самые светлые научные умы? В миллионах, если не больше. Когда-нибудь, где-нибудь это сработает. Но, к сожалению, не на Земле.
   - Почему мы не стали работать в направлении экранирования мыслительной деятельности человека? - вступила в беседу Лиза.
   - Думаешь, ты первая, кто об этом подумал? - раздраженно буркнул Дугал. - Конечно же, в этом направлении много работали и работают, но в реальной жизни создать экран, закрывающий для спрутов мозг человека, оказалось невозможно. Мы предполагаем, что они чувствуют не только электромагнитное поле, но и что-то другое. Что именно - никто не знает.
   - Что мешает проводить опыты год, десять лет, столетие!? - повысила голос Дворжецкая.
   - Сроки, определенные ультиматумом. Спустя 168 часов после трансляции капсулы в атмосфере планеты должны появиться споры спрутов. Иначе будет атаковано Ядро.
   - А если это блеф? - подал голос Штайне.
   - Мы не хотим проверять, - быстро ответил Эрик, давно готовый к подобному вопросу. - У нас было достаточно возможностей убедиться в могущественности врага из другой Галактики. Мы и так набили много шишек.
   - Тонкое место, - пожевал губами Ровани. - И порвется именно оно, - закончил он непонятную фразу и принялся прикуривать миллионную сигарету за последние сутки. Потом, увидев, что никто не продолжил беседу, Мишель оторвался от любимого дела и произнес: - Дугал, а можно я задам вам парочку неудобных вопросов?
   - Разумеется.
   - Вот первый из них: что если я сейчас встаю, освобожденный от каких бы то ни было обязательств блюсти далее вашу безопасность, так как объяснение сложившейся обстановки завершено, и связываю вас. Затем выбрасываю тело в открытый космос, а стеклянный куб с розовыми говнюками и вашей дешевой бомбочкой - следом?
   - Будут захвачены все звездные системы Галактики, где есть разумная жизнь, в том числе и ваши.
   - А откуда у вас уверенность в том, что аппетиты наших дружков из другого звездного скопления умерятся после поглощения всех водно-кислородных планет Млечного Пути? А вдруг им захочется после этого поселиться в Ядре?
   - Нету у меня уверенности. Но шанс терять мы не собираемся. Кроме того, вы забыли, что работает Программа Стабилизации. Наши прогнозисты уверяют, что ПГФ с вероятностью в 50 процентов победит в конфликте.
   - Неплохие шансы, - согласился Ровани.
   - Да. При выбрасывании меня и стеклянного куба в космос шансы падают до нуля. - Дугал сделал паузу. - Еще неудобные вопросы будут?
   - А если я все-таки сделаю то, что говорил?
   - Попробуйте, - пожал плечами Эрик, как бы приглашая на поединок.
   - Дугал, я не понимаю, зачем ты развел всю эту канитель, - заговорил Толик, у которого уже остановилась кровь.
   - Это честь и долг Посредника. Поймите, господа, я хочу поступить максимально откровенно, все рассказав вам о событиях давно минувших лет и событиях этого безумного августа. Выхода - нет. Куб нельзя демонтировать без нарушения герметичности, ведь все-таки вы использовали ту конструкцию, которую навязал вам я. Соответственно, заражение всех присутствующих неизбежно. И вообще, кто сказал, что меня будет легко одолеть?
   - Посмотрим, - вновь неопределенно выразился Мишель.
   - А что, если мы просто не сядем на Землю? - спросила Дворжецкая.
   - Сядете.
   - С чего это вдруг?
   - Через сутки бомба взорвется, мы воплотимся, а Генеральный Посредник найдет способ посадить корабль, полный срущих спрутов.
   - Вопло... что? - переспросил Быстров.
   - Воплотимся. Такой термин был предложен в тексте ультиматума.
   - Я так понимаю, это означает, что в похожести спрутов на нас все-таки заложен какой-то смысл?
   - Заложен, но какой - не знаю, - тут же ответил Эрик.
   - Второй неудобный вопрос, - громогласно заявил о себе директор. - Если я все-таки связываю тебя, ПЕРЕСАЖИВАЮСЬ со всеми желающими на "Файрстартер" и получаю таким образом еще 15 лет на опыты с розовым дерьмом, пока не состоится очередное великое противостояние? И плевать я хотел на ЯДРО! - заорал под конец фразы Мишель.
   Дугал посерел. Толик сразу понял, что коротышка - этот ходячий супермозг, никогда не делающий ошибок - опростоволосился, попросту забыл о существовании второго космического корабля, который сейчас находится на орбите Марса, но может прилететь к Земле за считанные секунды! Это был шанс, и Быстров не собирался его упускать. Он выскочил из своего кресла, за мгновение достиг Эрика и таки влепил ему свою фирменную плюху в левую скулу. Влепил! Дугал опрокинулся вместе с креслом, покатившись по полу, но при первой возможности вскочил на ноги и закричал:
   - Стоять, падла!
   Быстров еще продолжал по инерции бежать за коротышкой, замахнувшись правой рукой для нового удара, но перед самым дулом черного пистолета, уставленного ему в лоб, он сумел затормозить.
   - Стоять! - повторно заорал Дугал.
   Толик услышал, как сзади защелкали затворы пистолетов. Тех самых, что они брали с собой в Стокгольм, но так и не сдали обратно Эрику. Биолог обернулся. На Дугала смотрело три ствола. Их держали Штайне, Дворжецкая и Мишель. Откуда они у Рудольфа и Лизы? Не иначе как Мишель... Мишель все понял давно! Он заранее раздал пистолеты! Толик, задержав взгляд на товарищах еще несколько секунд, медленно достал свой ствол из внутреннего кармана и уставил его на коротышку.
   - Это ты - стоять. - Жестко выговорил он.
   Эрик ничего не ответил, только улыбнулся уголками рта. Этой мимолетной ухмылки хватило Толику, чтобы понять: Дугал по каким-то причинам все же контролирует ситуацию. Наверное, эта мысль отразилась на лице Быстрова, потому что коротышка вдруг заметно кивнул и произнес:
   - Все правильно, Толик, все правильно. Пистолеты действительно так и не были никогда заряжены. Кроме моего, конечно, - картинно нахмурился Дугал.
   - Эрик, с тобой не интересно, - донесся сзади голос Мишеля. - Я уже говорил тебе, но скажу еще раз: ты дурак. Пистолеты заряжены!
   Эти слова прогремели не тише выстрела.
   - Как?
   - Каком кверху, - расслаблено ответил Ровани. - Я их зарядил. Привез из Стокгольма патроны - и зарядил. Только вот Быстрову не успел, он то со спрутами возился, то с Дворжецкой закрывался в каюте...
   Дугал не растерялся. Не опуская пистолета, он другой рукой нырнул во внутренний карман и выхватил телефон, без малейшей паузы на подготовку начиная набирать какую-то комбинацию. Вот теперь прозвучал настоящий выстрел. Быстров, оглушенный громким хлопком, не сразу сообразил, кто и в кого стрелял. Только спустя несколько секунд он увидел перед собой онемевшего Эрика, держащего в руках обломки телефонного аппарата. Коротышка так растерянно и одновременно удивленно смотрел на остатки своего супертелефона, что Быстров невольно улыбнулся. А потом вновь услышал голос Ровани:
   - Все, Дугал, игры закончены. Я, Посредник цивилизации Грибницы, единственный, без всяких там Генеральных говноедов, объявляю, что передача Земли во владения спрутов не состоится. Я беру на себя ответственность и даю землянам время на разработку противоядия от розовых ублюдков. Надеюсь, что 15 лет хватит.
   - Придурки! - заорал не своим голосом Дугал. - Опомнитесь! Этим тварям ничего не стоит поставить на колени весь Млечный Путь! И все из-за вас!
   - Я вообще не знаю, осталась ли какая-нибудь разумная жизнь в этой Галактике, кроме той, что теплится в Солнечной системе, - заорал в ответ Мишель. - И терять шанс, как ты говоришь, не собираюсь! Все технологии при мне, - похлопал себя по груди Ровани. - И если надо, я сумею восстановить свою цивилизацию! Понял!?
   Дугал сделал последнюю попытку активировать заряд на стеклянном кубе. Он одним фантастически длинным прыжком с места (явно побил мировой рекорд!) достиг экспериментального куба и уже почти достал рукой металлический шарик, как раздался второй выстрел за последние несколько минут. Быстров, не моргнувший в ответственный момент, как это часто с ним бывало, увидел, как кисть Эрика разлетается кровавыми ошметками по всей лаборатории. Как он открывает рот, чтобы издать вопль боли. Как Мишель бросается на него и валит на пол. Как Штайне помогает ему, откуда-то достает длинную веревку и связывает короткое тело инопланетянина. Как из разорванной в клочья руки течет синяя кровь, заливая белый кафель пола. Как стоит в углу Лиза с дымящимся пистолетом, ошарашенная, ничего не понимающая, с округлившимися от ужаса глазами и мелко дрожащими руками. Он видит, как она резко бледнеет и падает на пол, сползает по стенке, закрывает глаза в глубоком обмороке. Он видит себя, подбегающего к своей любимой женщине, только что спасшей Землю от неминуемой смерти, только что расстрелявшей своего отца, и наклоняется к ней. Зовет, ищет признаки жизни, ищет ее, единственную, неповторимую Лизу Дворжецкую.
   И находит.
   Она открывает глаза и улыбается обескровленными губами. Что-то говорит. Губы открываются и закрываются в одном ритме, но он все понимает с первого раза.
   Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТОЛЯ!
   Но он ничего не слышит. Третий раз за последние десять дней к нему пришла глухота.
   Это мелочи. Главное - с Лизой все в порядке.
  
   Ноябрь - декабрь 2006 г. Минск.
  
   Необходимое послесловие
  
   Читатель, спасибо тебе за выбор! Может, ты взял эту книгу с полки книжного магазина, может, купил по дороге домой, а может, попросил почитать у друга. Неважно. Я в любом случае рад, что ты обратил на нее внимание. Однако "необходимое послесловие" написано для тех, кто прочитал "Посредника" или обязательно собирается сделать это в будущем.
   Дело в том, что для ровного и аккуратного сюжета мне пришлось немного пофривольничать с научной базой "Посредника", полагая, что, коли уж взялся за фантастическую книгу, то подавай читателю фантастику, а не сухую физику, химию и биологию. Однако это не говорит о том, что в романе тебя будут ждать какие-то несуразицы. Нет, где имелась возможность, я оставлял все на своих местах, но иногда приходилось жонглировать наукой.
   Раскрою тайны. Во-первых, это касается непосредственно Европейского космического агентства и некоего Центра по изучению планет Солнечной системы, входящего в его структуру. Так вот, первое - существует. Второе - нет. Соответственно, и герои, работающие в нем, работают только на страницах "Посредника", а не в буднях реальной жизни. ЕКА, кстати, в Стокгольме никогда не базировалось, топонимика и планировка столицы Швеции тоже несколько "исправлена". Почему Стокгольм? Почему Скандинавский полуостров, некий Союз, без приставки "евро"? Как любит говорить Эрик Дугал, "не знаю". В самом деле - это чистое наитие без дополнительных побуждений со стороны.
   Во-вторых, много отступлений от фактуры касается Олимпа. Конечно же, этот величайший в нашей звездной системе вулкан реально существует, но расположен не там, где описано. И вообще, не бывает в районе Олимпа полярных дней! Но как же без них-то?.. С другой стороны, описание вулкана дано очень точно, кроме того, в жерле наверху горы действительно сфотографировано некое еще одно "жерло в жерле", в которое спустилась моя сборная команда землян и инопланетян. А вот подземных пустот под Олимпом, к сожалению нет. Или к счастью? В будущем они сыграют важную роль...
   В-третьих, существование реального образца космического корабля - миф и фикция, но описание внутренностей "Хаммерфеста" - нет.
   Так или иначе, я как мог старался придать книге некий дух реальности, вызвать у тебя, читатель, ощущение, будто бы события или действительно происходили на Земле, или произойдут. Произойдут довольно скоро - 1 августа 2018 года.
   А что будет дальше? Вот это сложный вопрос. Опытный читатель поймет, что финал "Посредника" и закрыт, и открыт одновременно. Первая трактовка - для тех, кто любит книги-однотомники, вторая - для тех, кому мир "Посредника" понравился, и он ждет продолжения. А продолжение, конечно, будет. Все-таки на "Хаммерфесте" осталось целых 6 штук инопланетных тварей. Придет время с ними разобраться.
   Спасибо за внимание!
  
   Денис Блищ, 19-22 декабря 2006 года. Минск.
   (с) 2006-2007 Денис Блищ. Все права защищены.
  
  
  
   178
  
  
  
  
Оценка: 2.35*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"