Аннотация: Первая и большая часть второй главы постапокалиптического романа "Жаркое лето 53-его"
1
- Фу, ну и жарища! - шумно выдохнул толстяк Боб, ввалившись в подвал.
- Сколько? - спросил сидящий на складном стуле Грэй, не поднимая глаз от перочинного ножика, которым он чистил ногти. Боб, узнавший по голосу известного искателя, ответил не сразу. Он подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, зрачки, суженные от яркого дневного солнца, расширятся, пустят в хрусталик достаточное количество из той малой доли света, что проникала в подвал через узенькие слуховые окошки, и только тогда ответил:
- 57.
- Жарковато, - кратко прокомментировал температуру искатель. - Где был?
- В северном секторе. Дошел до Язы.
- Дальше?
- Я не самоубийца.
- Так а смысл было переться?
Вместо ответа Боб засунул руку за пазуху и из внутреннего кармана потертой рубахи вытянул металлический портсигар. Открыл. Портсигар был плотно набит мелкой оранжевой стружкой. Толстяк уставился на Грэя довольным взглядом, на что тот ответил удивлением, скользнувшим в глазах, и завистливым причмокиванием. Но и удивление, и зависть отразились на загорелом дочерна лице искателя лишь на мгновение. Затем блеск в глазах потух, и Грэй продолжил чистку ногтей. Через полминуты спросил:
- Пробовал?
- Нет еще, - сказал Боб, пряча стружку от искателя. - Но по виду - хорош!
Грэй презрительно фыркнул. За свою долгую по местным меркам карьеру охотника за флоггом ему приходилось держать в руках множество разных по качеству стружек. И часто бывало так, что самые невзрачные образцы обладали поистине чудодейственным эффектом, а идеальный с виду флогг вызывал тяжелые отравления, а иногда и смерть. Нет, сам Грэй ни разу не видел, чтобы от флогга кто-то умирал, но слухи ходили. А ими, как известно, Город полнится. Однако искатель презрительно фыркнул только для вида, дабы не сбить себе цену перед Бобом-новичком. Он с первого взгляда понял, что толстяк нашел великолепный флогг, за который на рынке дадут не меньше сотни кредитов.
- Где взял, конечно, не скажешь... - не поднимая глаз, протянул Грэй.
- Не скажу. Но сводить могу, - охотно заглотнул крючок Боб.
- Завтра?
- Завтра.
Искатель замолчал, прикидывая, какую долю можно затребовать с толстяка. По всем прейскурантам выходило, что не меньше 80 процентов. Только Грэй никогда не работает по таким грабительским расценкам, за что и любят его новички, а сам он, как правило, лишнего дня без дела не сидит. Да и флогг чертовски хорош! На таком прилично заработаешь даже при половинной доле, не говоря о том, что часть можно ссыпать в личный запас.
От Грэя не ускользнул облегченный вздох Боба. Но искатель решил не выпытывать из новичка подробностей, давно усвоив, что толку от сбивчивого рассказа счастливчика, впервые в жизни нашедшего свой флогг, не будет. Все сложности маршрута придется испытывать на собственной шкуре. Не впервой. Да и Боб, сказав, что побывал в северном секторе, но не переходил на другой берег Язы, выложил перед опытным искателем всю необходимую информацию. Во-первых, большие шансы, что по пути встретится парочка-другая хоттов, во-вторых, идти далековато, поэтому следует подумать о ночевке и провианте...
- Хоттов не было? - вернулся к ковырянию в ногтях Грэй.
- Ты что! - сделал круглые от ужаса глаза толстяк. Он даже нервно дернулся, обернулся назад, убеждаясь, что сзади не стоит мертвенно бледная мумия с красными глазами.
- Да ничего... - спрятал улыбку искатель, еще ниже опустив голову. - Сам знаешь, северный сектор кишмя ими кишит.
- Нет-нет, не видел, - чуть дрогнувшим голосом подтвердил свои же слова Боб, а затем задал вопрос, не требующий ответа: - Как бы я тогда, а?
Действительно, как? А никак. Против голодного и злого хотта выстоит не всякий искатель, что уж говорить о новичке? Говорят, на прошлой декаде Марк из третьей зоны западного сектора наткнулся сразу на троих красноглазых. Грэй хорошо знал Марка: этот здоровяк мог скрутить баранкой стальной прут толщиной в палец и даже не вспотеть на одуряющей жаре. Но после встречи с троицей от Марка остался только окровавленный скелет, еще несколько дней собиравший мух на площади неподалеку от места столкновения. Одним опытным искателем меньше... Куда ж Город катится?..
- Есть шанс, что встретим, - вернулся к серьезному тону Грэй.
- Поэтому я пришел к тебе, - вновь овладел своими нервами Боб. - И отдаю свои 70 процентов.
- Пфр-р-р, - вновь фыркнул искатель. - Это я тебе отдаю свои 30, толстячок.
- Не важно, кто кому, - отмахнулся Боб, не желая вступать в бессмысленный спор, из которого искатели всегда выходили победителями. - Завтра в 6 утра я у тебя, - закончил он и зашагал в глубину подвала.
- Подожди! - громче обычного произнес Грэй.
- А? - обернулся толстяк.
- Звать-то как?
- Извини, совсем забыл, - хлопнул себя по лбу клиент. - Бобом.
- Боб, значит... Боб, - покатал имя во рту искатель.
- Ну, я пошел?
- Иди.
Грэй еще немного посидел, заканчивая обработку ногтей, затем аккуратно вычистил от грязи ножик, спрятал его в широкий карман легких серых штанов, встал, сложил стул и двинулся в другой конец подвального помещения. Там он отворил невзрачную дверь, согнулся в низком проеме и нырнул в сухую темноту длинного коридора, ведущего в жилую зону.
Искатель не помнил времен, когда люди постоянно обитали наверху, в просторных светлых домах с широкими окнами, через которые легко проникали лучи солнца. Ему даже тяжело было представить, что кто-то добровольно соглашался обустраивать жилище в вечном иссушающем зное... Но ведь просто так никто не строил эти дома, улицы, площади, весь Город? 'Раньше жара стояла только 12 декад в году, - утверждал сосед Грэя, долговязый Стокс, занимающийся мелкой торговлей отходами флогга. - А были декады, когда комнаты приходилось даже обогревать'. Сумасшедший! Грэй всякий раз скалился в лицо соседу, заслышав от него эти безумные речи про обогрев домов. Стокс же, только завидев ухмылку на лице искателя, начинал злиться, доказывать, что он прочел об этом в бумагах, найденных во второй зоне южного сектора два года назад, а бумагам, сам, мол, знаешь - верить можно. 'Может, и можно, - рассуждал Грэй. - Да только мне эти бумаги, кроме как на самокрутку флогга да в сортир, и не нужны'. Действительно, Стокс был одним из немногих жителей родного центрального сектора, кто предпочитал не скуривать книги, а расшифровывать танец серых букв на пожелтевших страницах. Но кто проверит истинность слов долговязого торговца?
Лично Грэй не собирался верить в чепуху соседа. Он давно усвоил, что есть только две вещи в этом мире, которые истинны и постоянны: испепеляющее солнце и исцеляющий флогг. А здания... Мало ли какие цели преследовали творцы ушедших эпох?
Искатель выбросил из головы налетевший вихрь мыслей, включил фонарь, закрепленный на плече, освещая коридор, уходящий в глубину. Он тихо прикрыл за собой дверь и бодрым шагом направился в жилую зону, расположенную в двух сотнях метрах от подвала. Настроение было приподнятым. Еще бы: первый клиент за долгую декаду! В последние три дня искатель был вынужден даже перейти на пониженный паек флогга, чего не случалось с ним с юных лет. Впрочем, он был не одинок в своем 'оранжевом' голоде. Все реже и реже в его 'рабочий' подвал стучались новички, предлагающие долю найденного флогга за обеспечение безопасности во время вылазки за растением. Поговаривали, что все дело в хоттах, донельзя обнаглевших в этом году. Шутка ли: еще несколько сезонов назад обнаружение красноглазого ублюдка на этой стороне Язы было настоящей сенсацией, а сегодня стычки искателей и хоттов стали обыденностью. Они же и забирали весь флогг, вырывая спасительные растения из иссохшего грунта с корнями, уничтожая надежду на будущие урожаи. Уроды!
Поэтому Грэй был очень рад подвернувшемуся заработку. Конечно, перед Бобом он не выказал своей радости, но внутри искатель ликовал, взрывался салютом. И здесь, в темноте длинного коридора, он позволил себе расцвести довольной улыбкой: завтра-послезавтра будет много оранжевой неги.
Через пять минут Грэй прошел первый контрольно-пропускной пункт, где сегодня дежурил беззубый Скилд. Он решил не останавливаться на бессодержательный разговор, так как с утра уже обсудил все насущные проблемы их жилой зоны с этим выживающим из ума стариком. Скилд рассказал ему, что ночью температура вновь не упала ниже 40 градусов (Грэй недовольно хмыкнул, но промолчал), толстуха Валли так и не разродилась (искателя эта информация вовсе не интересовала, однако перебивать сварливого старика он не стал), а также заговорщицким шепотом выложил 'тайну из тайн': на днях зону обязательно атакуют орды красноглазых. Да, Скилд любил предсказывать всякую чушь, никогда не сбывающуюся в жизни. Или почти никогда. Однажды его 'откровение' стало реальностью: как-то в прошлом году старик целый день приставал ко всем с невероятным рассказом, мол, вот-вот небеса разверзнутся и зальют Город самым настоящим дождем. Скилда не смущало даже то, что дождя, как утверждали старожилы, не было уже полвека. И каково же было удивление всех обитателей жилой зоны, когда вечером действительно стал накрапывать мелкий дождик. Нет, не потоки освежающей воды, а скорее моросящая несуразица, но все же... Или это было наваждение? Грэй во второй раз за последнюю четверть часа вынужден был изгонять из головы нелепые мысли. Он нахмурился, сверкнув глазами в сторону Скилда, и ускоренным шагом двинулся к своей комнате, расположенной в самом центре жилой зоны. На втором КПП сидел вечно улыбающийся Майлз, общение с которым приносило куда больше пользы, чем со стариком, но Грэй и здесь не задержался: с утра он не сделал ни одной затяжки флогга, и во рту уже начинала скапливаться невыносимая сушь.
По местным меркам Грэй зарабатывал неплохо. Искатель часто слышал за своей спиной оценивающие женские шепотки, что-то твердящие подругам о здоровом цвете его кожи, несущей еле уловимый отпечаток оранжевой сытости, о крепком сбитом теле, знающем цену свежему мясу и овощам, наконец, о густой шапке выгоревших волос. Но если бы достаток Грэя оценивал мужик, на первый план выходили бы другие характеристики. Во-первых, отсутствие специфического запаха грязного тела, что значит - парень моется минимум раз в декаду, может себе позволить слить в канализацию целых пять литров дистиллята; во-вторых, опрятная одежда, без заплаты на заплате, легкая, но прочная, то есть самая дорогая на рынке центрального сектора... Но предоставь Грэю самому себе набить цену, он обязательно начал бы с двери в его жилище. Да, позволить поставить на входе в комнату роллетную систему могли очень немногие жители этой, да и всех остальных, зон. Одно сказать: когда-то Грэй выложил за роллет полтысячи кредитов! Некоторым такие деньги даже не снятся после ударной дозы флогга...
За хорошей дверью, само собой, расположено приличное жилище. Панцирная кровать, не прогнутая, а крепкая, найденная совсем недавно в одном из отвергнутых секторов Города, на ней матрас, набитый флогговой шелухой, что, говорят, благотворно влияет на общее состояние организма; по левой стороне стоит самый настоящий платяной шкаф, доставшийся Грэю от отца-искателя, безвестно пропавшего в ходе очередной вылазки за оранжевой стружкой; не беда, что в шкафу не висит никакой одежды - он на отлично выполняет функции чулана; справа - письменный стол и плетеное кресло, сидя в котором Грэй обожал наполнять тело дымом первосортного флогга, отгоняя надоедливую сушь. Вот и сейчас искатель, только опустив роллет и включив свет, плюхнулся в потертое лоно кресла, нашарил под столешницей секретную полку, споро набрал шифр на замке и достал оттуда небольшой короб с остатками флогга. Здесь же лежала и любимая трубка Грэя, вслед за шкафом перешедшая по наследству в его владения. Искатель профессионально набил трубку доброй порцией оранжевого счастья, чиркнул сточенным кремнем, и выскочившая из ниоткуда искра моментально заняла стружки.
По комнате поплыл сладковатый дымок, наполняя ноздри и гортань свежестью, сбрасывая оранжевую пелену с глаз, прочищая слуховые каналы, отгоняя только одним своим присутствием невыносимую сушь, уже прочно обосновавшуюся во рту Грэя.
Искатель был не только профессиональным охотником за флоггом, но и не менее профессиональным его курильщиком, умевшим получить с каждой понюшки максимальную отдачу. Поэтому он свято соблюдал главное правило рачительного хозяина оранжевой стружки: подожди с полминуты, пока не прогреется вся трубка. Только тогда перед курильщиком раскрываются все достоинства флогга. Только тогда сушь уйдет надолго, а тело вновь станет не изжаренной на безжалостном солнце развалиной, а твоим - упругим, молодым, свежим, настоящим!
Вот и сейчас, сделав первый глубокий вдох сладковатого дыма, Грэй почувствовал, как к нему возвращается желание жить, желание наслаждаться дарованной жизнью, без конца отбираемой жарким солнцем.
Жажда ушла сразу, бесповоротно, без намека на возвращение в течение нескольких последующих часов. Никакие ванны чистейшего дистиллята не уничтожат так быстро и так... приятно ужасную сушь. Флогг был единственным способом жить в этом пекле, не испытывая бесконечной, тягостной, горькой жажды.
Оставшиеся стружки исчезли в его легких за несколько глубоких вдохов. И в тот момент, когда Грэй положил короб и трубку обратно в секретный ящик, в роллет постучали. Два редких и три частых удара. Стокс. У долговязого чудака еще вчера закончился флогг, и теперь он побирается по соседям в надежде раздобыть немного оранжевой стружки. Что ж, после изгнания суши искатель всегда становился на короткое время добрым. А иногда и чересчур: мог даже удовлетворить просьбу Стокса. А тот, хотт его раздери, поди видел, как Грэй вернулся домой и выждал, пока растворится последнее дуновение сладкого дыма...
- Кого принесло? - искатель добавил нотку грубости в хриплый голос.
- Стокс. Ты же знаешь, - проскрипел сосед.
- Стокс! - нарочито раздраженно буркнул в ответ Грэй, но встал и поднял роллет.
- Много флогга!
- Много флогга.
- Получил контракт?
- Получил, - не было смысла скрывать то, что все знали и так. Если Грэй возвращался домой раньше обычного, значит заключен договор на охоту.
- Может, поделишься? - облизнул сухие губы Стокс и сверкнул оранжевым огнем в глубоко проваленных на скуластом лице глазах.
- Ладно уж, - буркнул Грэй, давая проход соседу.
Долговязый торговец без приглашения усадил свою сухую задницу на кровать, отчего та и не подумала скрипнуть: это вам не массивное тело Грэя, заставлявшего панцирь койки исполнять каждую ночь сольные партии. Искатель без слов залез под стол, вновь вынул на электрический свет короб, буквально излучавший оранжевое счастье, и достал оттуда четверть привычной дозы. Стокс, завидев скупердяйство соседа, думал уже начинать уговаривать на увеличение пайка, но вспомнил, что Грэю завтра на охоту, а там флогг ценится в тысячу раз больше, чем в жилой зоне. Здесь-то солнца нет!
Торговец откуда-то из заднего кармана чересчур широких для его тонких ног штанов вынул изгрызенную за годы курения трубку и молча протянул ее Грэю. Искатель, продолжая игру в молчанку, забил стружку, чиркнул кремнем, пуская по жилищу несравненный дым. Стокс потянулся за трубкой, намереваясь сразу же, одним мощным вздохом выбить весь дух из жалкой четверти флогга, но Грэй успел отвести руку, заставив торговца поерзать на кровати еще с полминуты. Только когда искатель удостоверился, что стружка готова отдать страждущему все, что она имеет, он вернул трубку хозяину. Стокс зыркнул на искателя одновременно осуждающим и благодарным взглядом: знает ведь, красноглазый ему в печень, что флогг хорош не сразу, а стерпеть все равно не может! Хоттова сушь!..
Через несколько секунд напряженные черты костистого лица Стокса разгладились, а спустя минуту он завел свой обычный разговор. Конечно же, о жаре:
- Поди жарко сегодня было? - задал пустой вопрос торговец.
- 57.
- Заказчик сказал?
- Да. Я сам на улицу не выходил, все время проторчал в подвале.
- Кто он? - спросил Стокс, словно это действительно его интересовало.
- Боб, - честно ответил Грэй, но уточнять более ничего не стал, как будто эта кличка что-то могла сказать торговцу.
- Боб... - проскрипел он на свой лад. - И что Боб нашел?
- Флогг.
- В каком секторе?
- Северном.
- За Язой?
- Боб не такой смелый мальчик, чтобы переходить на тот берег.
- Я думал, мы давно выкурили весь оранж в доступных секторах, а что не выкурили - то забрали чертовы хотты.
- Оказалось, нет. Я тоже удивлен, - добавил Грэй, догадавшись, как собрался прокомментировать этот невероятный факт торговец.
- Хороший?
- Он не курил.
Мужики замолчали. Стокс, будучи опытным торговцем, легко прочел в глазах искателя недосказанное. И, как неплохой фарцовщик зонного масштаба, тут же сделал попытку войти в долю:
- Через меня пропустишь?
- Может быть, - уклонился от прямого ответа Грэй.
- А через кого?
- Серг, Фрэнн, Сашо - все они дают больше. Ты же знаешь.
- Но я честный.
- А я при малейшем подозрении выбиваю зубы, - парировал искатель. - Со мной никто не рискует шутить.
- Но...
- Стокс, если надо будет, я зайду к тебе.
Это был приемлемый ответ. Стокс окончательно расслабился, напустил на лицо добродушное выражение, даже как-то обмяк на кровати. И хотя в глазах долговязого оставался заметный оранжевый голод, торговец всем своим видом давал понять, что доволен жизнью и общением с соседом. Собеседники перешли к 'светской' части беседы:
- Жаркая декада, - вернулся к началу разговора Стокс.
- Как будто прошлая была холоднее, - пожал плечами Грэй.
- Была, - снисходительно, словно ребенку, улыбнулся торговец. - На этой декаде ниже 57 градусов еще ни разу не было, не то что на прошлой.
- А сколько было на прошлой?
- 56. В десятый день - 56,5. Но 57 - ни разу, - повторил Стокс.
- Сейчас теплая дюжина декад, - вновь пожал плечами искатель.
- Да, - тут же согласился торговец, ожидая, что сосед скажет что-нибудь в таком духе. - Но в прошлом году теплая дюжина была холоднее.
- Сколько? - без особого энтузиазма уточнил Грэй.
- В среднем 56.
- Разницы большой не вижу, - в третий раз поднял плечи искатель.
- Но впереди еще самая жаркая четверть, - поднял указательный палец Стокс.
Это 'сенсационное' заявление торговца искатель оставил без комментария. Его беспокоила не усиливающаяся с каждым годом и с каждой дюжиной декад жара - градусом больше, градусом меньше - разницы не чувствуешь. Куда как опаснее становилось планомерное исчезновение флогга. Ведь были, были времена, когда оранж рос повсеместно, за каждым углом! Грэй, которому пошел только 35-й год, помнил, как он ходил с отцом за флоггом за 3-4 километра от жилой зоны, даже не пересекая границы их родного центрального сектора. А теперь обнаруженный на далеком севере оранж вызывает удивление у такого прожженного торговца, как Стокс... От жары можно спрятаться - забиться в темный подвал, переждать дневное пекло в заброшенных домах, складах, цехах старых предприятий, а вот переждать сушь невозможно. Особенно тяжело переживать оранжевый голод по утрам, сразу по пробуждению, когда во рту не то что пустыня, а настоящий песок, скрипящий на зубах. Язык, ненужный распухший придаток, скребет наждачкой по истерзанному небу... Бр-р-р! Ну и наваждение!
Неужели придут времена, когда за флоггом придется идти в отвергнутые сектора? Говорят, что кто-то делал такие попытки и даже (не верится, хоть убей!) - возвращался назад. Да, с юга или востока можно принести в качестве добычи мебель, бумагу, металл, стекло, но флогг - нет. Обитатели тамошних жилищ свой оранж не отдают никому...
- Стокс, мне надо отдохнуть перед охотой, - напомнил соседу о правилах приличия Грэй.
- Да, конечно, - встрепенулся долговязый. - Прости, задумался.
- Ничего страшного.
- Ну, ждать тебя после возвращения? - еще раз напомнил о своей сущности торговца Стокс.
- Я же сказал, если надо будет - ждать, - повторился Грэй.
- Много флогга!
- Много флогга, - вяло подтвердил свои наилучшие пожелания искатель и закрыл роллет, отгородившись от суеты жилой зоны.
Грэй немного повертелся по комнате, не зная, чем заняться. Под словом 'отдыхать' он ни в коем случае не имел в виду дневной сон, после которого пришлось бы потратиться на незапланированную дозу флогга. Спать надо только ночью. Отдых - это лежать на кровати и смотреть в серый бетонный потолок, по возможности выключив все мыслительные процессы в голове. Искатель так и собирался сделать, но предварительно решил побриться. Это был один из нескольких незыблемых постулатов выживаемости в условиях жаркого сухого климата. Малейшая растительность на лице вызывала потоотделение, потерю драгоценной влаги, и никакой флогг в мире не смог бы удержать ее в теле. Из выдвижной полки стола он извлек самодельную бритву с покупным лезвием (целых два кредита!) и подошел к большому зеркалу, висящему на боковой стенке шкафа. Говорят, мужики когда-то брились, предварительно увлажнив водой кожу, но сейчас это невозможно было представить даже в страшном сне. А Стокс, как-то перепив бражжа по случаю удачной сделки, вообще рассказал Грэю, мол, на бритье могло уйти несколько литров воды. Нет, не дистиллята, но все же... Несколько литров воды! Искатель усмехнулся и привычными движениями сбрил жесткие волоски, нашедшие путь через сухую кожу. Завтра утром перед выходом на охоту искатель повторит процедуру - и тогда волосяные луковицы породят новую порцию щетины лишь через сутки. Закончив с этим, Грэй еще несколько секунд рассматривал себя в зеркале. Крепкий мужик средних лет, статный, как говорят женщины. Жесткое волевое лицо, светлые, как у большинства людей, глаза, брови, волосы. Широкие плечи, рельефный безволосый торс с двумя точками бурых сосков. Если бы красота играла какую-то роль, то, безусловно, Грэй котировался бы весьма высоко, однако в современной жизни такое качество как внешняя привлекательность никого не интересовало. Куда большую роль играло отменное здоровье, гарант хорошего потомства, и, конечно, выносливость и физическая сила, способные дать своему хозяину пропитание и оранж.
Грэй улегся на кровать, уставившись в скучный потолок. Он привычно разметал мысли по уголкам сознания, отгородился от повседневных забот, сумел впасть в некую прострацию. Дыхание замедлилось, стало поверхностным, сердечный ритм сократился до 50 ударов в минуту, конечности налились свинцом, отяжелели, веки сами собой смежились, тело оставалось бездвижимым. В таком состоянии искатель пробыл около трех часов, силой воли замедлив обменные процессы в организме, экономя дорогую влагу и бесценный флогг. Этому его научил старый желтяк Хацзин, торговавший на ближайшем рынке продуктами, сделанными собственными руками на основе оранжа. Желтяк практиковал некое человеческое учение, помогавшее своим упорным последователям переживать оранжевый голод или существенно снижать потребление флогга. Упорным - потому что научиться впадать в транс мог только очень усидчивый человек, готовый потратить на учение не один год жизни и не один комок нервов. Поговаривали, что сам Хацзин и вовсе не курит флогга, но поверить в это Грэй не мог. Как это, без флогга? Известно ведь, крепкий организм протянет сутки, а затем обезвоживание убьет даже самого сильного и подготовленного. А Хацзин сильным и крепким в привычном понимании этого слова никак не выглядел. Сухой сморщенный гриб без зубов, бровей и ресниц. Но человеком был хорошим... В один из дней желтяк не пришел на свое привычное место на рынке, и Грэй оказался единственным, кто заинтересовался судьбой торговца - нашел Хацзина мертвым в своем нищем жилище. Он лежал на самодельной кровати и смотрел в потолок глазками-бусинками, и искатель даже подумал, будто желтяк ушел в глубокий транс. Но оказалось, нет. Хацзин ушел навсегда.
Грэй, сверившись со своими биологическими часами, резко вышел из искусственного анабиоза. Спустя несколько секунд он уже рылся в шкафу-чулане в поисках тайной шуфлядки, в которой хранился весь запас кредитов - около полусотни мятых бумажек со штемпелем Администрации и буквенной серией, соответствующей его сектору. Грэй подумал, сколько ему понадобится средств для провианта. Выходило, что не меньше пятерки: объемистый живот Боба, видать, привык к усиленному пайку, а по негласному закону искатель брал на себя обеспечение пищей заказчика, тот в свою очередь - флоггом обоих. Мол, выходит баш на баш: он показывает дорогу к оранжу, ты - кормишь и оберегаешь клиента. Грэй взял 5 ассигнаций, засунул их в карман штанов, набросил рубаху и вышел из жилища.
На подземной улице пока было безлюдно. Основные массы людей появятся здесь через полчаса, когда закончится рабочая смена на оранжерее, а еще больше повалит народу около 17 часов вечера: будут расходиться по домам сотрудники скотобойни и перерабатывающего комбината, расположенных в промышленной зоне центрального сектора. Это золотое время для покупателей на рынке. С самого утра и до четырех вечера торговцы постепенно снижают цены на товары, чтобы взвинтить их перед самым наплывом покупателей. Уж по каким соображениям они делают так, Грэю было неизвестно, но правило это он знал хорошо. Поэтому полкилометра по ярко освещенной главной улице жилой зоны он прошел быстрым шагом, нигде не останавливаясь, лишь изредка здороваясь со знакомыми прохожими.
Рынок занимал огромное помещение, заполненное самодельными прилавками и древними, как весь центральный сектор, бетонными опорами. Здесь продавалось все, что производили люди подземной эпохи: мясо, молоко, грибные культуры, овощи, выращенные в искусственно освещенных оранжереях, фрукты, крупы, кое-какие корнеплоды. В дальней части рынка шла торговля промышленными товарами, одеждой, хозяйственными приспособлениями. Все - ручного производства. Сегодня Грэю, помимо провизии, требовался приличный запас обеззараживателя воды, который весь вышел в прошлый поход. К удивлению искателя, за последнюю декаду химикалии поднялись в цене. Если раньше за пакет обеззараживателя просили десятую часть кредита, то сегодня соглашались отдать товар только за пятую. Неслыханно!
- Грасс, ты чего цены так поднял? - спросил он у владельца прилавка.
- Все подняли, и я поднял, - равнодушно пожал плечами тот.
- С чего это?
- Флогга мало, вот и растут цены, - с тем же выражением лица уточнил Грасс.
- Не пойму что-то я...
- А чего тут понимать? Давай кредит за 5 пакетов и иди по своим делам, - раздраженно буркнул торговец.
Грэю ничего не оставалось, как фыркнуть и отдать требуемую сумму. Грасс был монополистом на рынке химикалий центрального сектора, так что приходилось мириться.
Но оказалось, что сегодня Грасс - не единственный базарный наглец. Выросло в цене все: свежее и вяленое мясо, огуречник, помидорр, крахмальные клубни, большинство пряностей, соль, сахар. В общем, той пятерки, что извлек из шкафа искатель, хватило лишь на половину требуемого запаса. Пришлось даже вспороть секретный кармашек в рубахе и истратить еще 5 кредитов. Когда запасы были пополнены, Грэй решил не уходить с рынка, а побродить немного меж рядов, дожидаясь возвращения рабочих с оранжерей, дабы послушать их пересуды. Эти-то, как правило, владеют более или менее правдивой информацией. Пока рынок пустовал, а торговцы спешно перерисовывали ценники, Грэй сходил в ту часть рынка, где многочисленная братия коллег-искателей торговала флоггом. Сам-то он никогда таким не занимался, предпочитая спускать найденный оранж через сеть знакомых дилеров, вроде Стокса и Сашо, но многих, стоящих за прилавками, знал лично. Грэй решил остановиться у Блабба, известного своим длинным языком. Блабб был неплохим искателем, довольно удачливым и профессиональным, но сегодня на его прилавке лежал какой-то совсем уж невзрачный флогг, притянутый, небось, из зараженных зон западных секторов. Впрочем, похожая картина была у всех. Да что там всех! У него самого в коробе оставалось оранжа на две, максимум три декады...
- Много флогга.
- Много флогга.
- Сколько просишь?
- Тебе по делу или так, языком почесать? - сварливо откликнулся Блабб.
- Мне - почесать языком по делу, - легко увернулся от бурчания торговца Грэй. Это сработало. Старина Блабб расплылся в кислой улыбке, как-то немного воспрял духом, сверкнул привычным огоньком в глазах.
- Десятина за полтину, - протянул он.
- Ого! - Грэй округлил глаза в неподдельном изумлении. - Что это сегодня творится на рынке?
- Да не сегодня. Уже, почитай, всю декаду цены растут.
- А что так?
- А ты не знаешь?
- Не знаю, - пожал плечами Грэй. - Я только вчера вернулся с охоты...
- Принес? - тут же оборвал его Блабб.
- Нет.
- Вот-вот, у всех так, - продолжил торговец. - На декаде ушли не меньше 15 искателей за флоггом, а принес оранж только один.
- Да ну!
- Ну а ты чего не принес?
- Ну... красноглазые опередили.
- О! И все так говорят: красноглазые опередили. Только один Пэт принес три полтины, да и те вырвал из рук хотта, уже уходившего с флоггом.
- Вот оно как... Хреновая декада. Может, на следующей веселей пойдет.
- Мне б твою уверенность, - загрустил Блабб. - Но по Городу поползли слухи, что флогга нет нигде. Во всех зонах искатели приходят с пустыми руками. А некоторые не приходят: не всем везет, как Пэту, уложившему взрослого хотта. Говорят, что некоторые потянулись в отвергнутые сектора.
- Да ну!
- Сам не верил, пока Млямп не рассказал. Старик зря трепаться не будет, - доверительно сообщил Блабб. И только сейчас он увидел, что руки Грэя заняты сумками с провиантом. А так как Грэй - известный одиночка, голодные детишки дома не ждут, значит, намечается охота... - Завтра уходишь?
- Ага.
- В свободную или по контракту?
- По контракту. Новичок заказал.
- Много?
- 70.
- Знаешь, Грэй, ты хоть и конкурент, но искренне желаю удачи, - наклонился к самому лицу искателя Блабб. - А то скоро попередохнем!
- Хотт тебе в ребро!
- Шучу-шучу, - поспешно извинился торговец. - Но цены поднимать дальше некуда... Кто будет покупать продукты? У кого хватит на это кредитов?
- Ладно, - решил скомкать разговор Грэй, которому уже все стало ясно с ситуацией на рынке, и ждать рабочих не стоило. - Много флогга.
- Много флогга! - живо воскликнул Блабб, искренне радея за Грэя.
Искатель побрел обратно к жилищу. Да уж, дела! Он-то всю прошлую декаду шлялся в далеких районах, был в западном секторе, подыскивал на тамошнем крупнейшем в Городе рынке что-нибудь из свежей мебели. Говорили, что пришла крупная партия из отвергнутого южного сектора, но ничего подходящего Грэй не нашел. Оттуда он на 3 дня ушел в свободную охоту, прошвырнувшись по своим секретным местам в промышленном секторе северо-западного сектора. А из такой дали, да экономя флогг из запасов, он еще сутки возвращался домой, в трансе проводя жаркое время, ограничивая трату бесценной влаги.
Дома Грэй еще около часа собирал рюкзак, нащупывая ускользающий баланс между необходимыми вещами и весом поклажи. Время до сна он провел в глубоком трансе, не желая потреблять вечернюю дозу флогга. А потом заснул неспокойным в душном помещении сном.
Ему снился Город.
***
Очередь за квасом извивалась, будто питон. Этого змея Лешка видел в террариуме, куда его водили родители на прошлой неделе. Толстый, лоснящийся от обильной пищи, ленивый питонище медленно закручивался в баранку, сплетенную собственным же телом. Маленькие глазки равнодушно оглядывали многочисленных посетителей, в основном шумной ребятни, пытающейся дразнить питона. Но бессмысленные крики, ужимки, прижатые к толстому стеклу террариума носы, рты и языки - все это не вызывало никакой реакции у змея. Поэтому крикливые мальчишки особо не задерживались у питона, предпочитая издеваться над игуанами, бурно выражавшими свой протест против беспокойной жизни в террариуме. Питон замирал, часами лежал без движения, закрыв тоненькой пленочкой мудрые глаза. Ему было жарко.
Да, это лето выдалось на удивление теплым. И если июнь был самый обычный для средних широт - дождливый, с холодным ветром и неуверенным солнцем, то июль по всем признакам вышел рекордным. Особенно по части температурных показателей: вот уже третья неделя, как столбик термометра забрался за тридцатиградусную отметку и ни в какую не желал опускаться ниже. Только ночью ртуть падала до 20-25 выше нуля, но с первыми лучами солнца все возвращалось на круги своя. Июль вышел рекордным и в плане печальной статистики. Ежедневно скорая помощь забирала десятки людей с городских улиц, не выдержавших битвы с солнечными лучами. Обмороки, сердечные приступы, обезвоживание, тепловые удары... Общество по спасению на водах каждый вечер публиковало печальную статистику утонувших, пожарные круглосуточно сдерживали (не тушили, а только сдерживали!) распространение пожаров на торфяниках, эпидемиологи качали головами, получая данные анализов водопроводной воды и требовательно орали в телефонные трубки, приказывая немедленно добавить хлора, уничтожить расплодившуюся кишечную палочку.
Как принято говорить в таких случаях, старожилы не помнили ничего подобного. Журналисты, красные от натуги и потные от бесконечной беготни за сенсациями, брали одно за другим интервью у метеорологов, ученых, иных специалистов, могущих хоть как-то объяснить небывалую жару. Но тщетно. Ученые мужи хмурили лбы и бубнили что-то о глобальном потеплении, метеорологи разводили руками, мол, мы-то не виноваты, что ветер приносит жар из Африки, а журналисты продолжали искать истину.
Некоторым показалось, что нашли. Как это всегда бывает, необъяснимое стали сваливать на сверхъестественные силы, пославшие жар небесный на погрязший в грехах народ. К счастью, набиравший силу религиозный психоз удалось остановить силами разумных представителей власть предержащих.
Они-то и объяснили, что ничего ужасного не происходит. Просто выдался теплый июль. Всего-то. Вон, в Греции или Тунисе +35 в тени чуть ли не ежедневно на протяжении нескольких месяцев, а в Багдаде, в котором, как всегда, все неспокойно, и вовсе бывает до +50. Кроме того, народ потихоньку пообвыкся. По возможности ездили на работу и на встречи в подземке, без особой надобности по улицам не ходили, а коли уж приходилось, так жались в тень, повторяя ногами изгибы крыш, кроны деревьев, навесы над остановками. По прошествии пары недель на улицах уже нельзя было встретить ни одного безумца без головного убора, а еще через 7 дней даже самые бедные бабушки-пенсионерки ходили с бутылками минералки или простой питьевой воды. Что и говорить, продавцы кепок и освежающих напитков сделали состояния на аномально теплом июле.
Именно с целью пополнить запас влаги в организме Лешка стал в очередь за квасом. Она, конечно же, жалась к забору, вдоль которого росли разлапистые тополя. Меж деревьев, где тени в полдень не было вовсе, очередь прерывалась, а потому продвигалась волнами, так похожими на продвижение мыши по пищеводу питона. Кормежку змея Леха тоже видел в террариуме. Ему почему-то не хотелось дразнить ленивую рептилию, и он смотрел за ним долго-долго, с уважительным блеском в глазах наблюдая за жизнедеятельностью питона. В том числе за стремительной, не похожей на все другие действия змея, атаки на беззащитную мышь.
Парень не заметил, как настал его черед перескочить из одного островка спасительной тени в другой, расположенный под соседним тополем. Задумавшись, он неосторожно вышел на солнечное пятно. Безжалостные лучи мигом выпарили из пор капельки соленого пота, пропекли нежную подростковую кожу, заставили сощурить глаза. Сзади послышался женский голос:
- Мальчонка, ты ж в тень ыди-то! Щас сонца напечот, голова болеть-та буит!
До Лешки и без помощи толстой женщины в цветастом платье, беспрестанно вытирающей лицо ломким от испарины платком, дошло, что пора подальше от беды спрятаться под следующий тополь. Он чуть смутился, опустил голову, ковырнул носком мельчайшую пыль, в которую превратилась некогда жирная земля центрального округа. Вскоре подошла его очередь. На поверхности желтой бочки с квасом можно было изжарить добрую яичницу! Во всяком случае, так показалось Лехе, когда он случайно прислонился к покатому боку локтем. Руку тут же пронзила острая боль, а злая от спекоты продавщица, раздраженно цыкнула на него, призывая отойти подальше. Несмотря на жар, идущий от бочки, квас был восхитительно холодным и освежающим, именно таким, какой любил Лешка. Та бурая жидкость, что плескалась в пластиковых бутылках, нагло поименованная неизвестными производителями 'квасом', к чудодейственному напитку предков не имела никакого отношения, поэтому паренек всегда приходил только за бочковым напитком, сваренным на главном заводе города. Сваренным по старой технологии, с ароматом хлеба и еле заметной кислинкой, остаточным послевкусием сбродившего напитка.
- Э-э-эх, хорош квасок! - крякнул усатый мужик с объемистой грудной клеткой. - Да, живчик? - обратился он к стоявшему рядом Лехе. Он разделял мнение незнакомца, красноречиво заглатывая уже второй бокал напитка.
- Хорош! - звонко подтвердил правдивость слов усача мальчишка.
- Да, в такой жаре нет ничего лучше кваса! - поддержал беседу толстенький служака, в профиле и очках которого угадывалась чиновничья сущность.
- Особливо как после литейки, - пробасил усатый.
- Или после смены в учреждении...
- Ну, это кому как.
Компания замолчала. В вязком воздухе звенела стрекоза и стрекотал кузнечик. Этим, поди, не жарко.
- На море надо! - подвел итог после второго бокала сталелитейщик.
- Говорят, на море холоднее, чем у нас, - откликнулся чиновник, возвращая бокал злой продавщице и вытирая испарину тыльной стороной ладони.
- Да быть того не может!
- Истину говорю, - живо подтвердил свои слова конторский служака.
- Ну, дела-а-а... - пробасил рабочий.
Дальнейшего разговора Лешка не слышал. Набрав 'торпеду' хлебного напитка, он уже несся по аллее, на секунду выскакивая на солнечные пятна и вновь ныряя в какую-никакую тенистую прохладу. Молодому организму даже такая жара нипочем, а будь Лешка на лет 10 моложе, он и вовсе не чувствовал бы никакого дискомфорта.
Меж тем в этот день был установлен очередной температурный рекорд. Пятнадцатый за июль.
***
Солнце клонилось к закату. На улице еще было не меньше +55 градусов, но это был уже не тот жар, что поливал случайного безумца или искателя-профи, вышедшего на улицу в дневное время. Начиная с 18 часов вечера Город оживал, выпускал наружу деловитых торговцев, перебирающихся в светлое время из одного сектора в другой, простых жителей, вдруг вздумавших перед выходным днем взять отгул на фабрике и отправиться на западный рынок, наконец, охотников-одиночек, экономящих свой флогг перед уходом на очередной поиск желанного оранжа. Это искатели-наемники могут позволить себе 'гулять' по городским улицам хоть в полдень, хоть в три пополудни - им-то курить флогг заказчика, а не собственный, добытый с риском для жизни в далеких секторах.
Но сейчас Катя не замечала оживающего Города. Она сидела в подвале, готовясь к свободной охоте и смотрела на нее. Безволосую, с коричневым телом в жировых складках, с красными глазами и противным пятнистым хвостом. Эти твари, не погибшие во след своих менее выносливых соседей по Городу - котов, собак, голубей - наоборот, расплодившиеся в невероятном множестве, мутировали, потеряли серую шерстку, но стали крупнее и... злее. Да, именно злее. Крысы-уродки, будто не замечая смертоносного зноя, бегали по улицам мегаполиса, выгрызали внутренности и срывали мясо с неосторожных искателей и других жителей Города, не рассчитавших свои силы и свой флогг, испустивших или только собирающихся испустить дух. Они не чурались хоттов, с одинаковым удовольствием расправлялись с этими бледными мумиями; не пропускали мимо случайно выпущенную из скотобойни свинью или теленка; наконец, жрали себе подобных, будь то безволосый хвостатый труп или умирающая товарка. Однако страшнее было не это - в конце концов все те, кто хотел жить, все, от мала до велика, научились отбиваться от крыс; страшнее были болезни, которые переносили грызуны. Современные обитатели Города не знали, что такое бешенство, холера, бубонная чума и энцефалит. Возбудители смертельных заболеваний мутировали вместе со своими переносчиками, превратились в безжалостные орудия убийства в руках судьбы. В руках судьбы и... коготках крыс. Липидная трясучка, превращающая за 12 часов здорового, полного энергии и белка человека, в сморщенный кожаный мешок, изрыгающий из всех своих пор и отверстий сгустки желтоватого жира; кровавка, изматывающая любого за неполные сутки, заставляющая поносить собственной свернувшейся кровью каждые 10 минут; и королева всех смертельных болезней - сушка, за полчаса выводящая всю воду из организма любыми доступными способами, так, что человек, заболевший ею, часто не успевал рассказать соседям, что произошло. Да те и не спрашивали особо: выбрасывали труп на улицу, где с ним разбирались те же крысы и солнце.
Крыса не сразу заметила искательницу. Она не спеша пересекла помещение по диагонали, намереваясь через низкое окно выскочить на улицу, и уже напрягла тело для прыжка, как тонкое обоняние грызуна просигналило крошечному мозгу об опасности. Зверек остановился, поводил носиком, смешно вздрагивая усами, и уставился красноватыми глазками на Катю. Нет, не опасность. Пища. Живой кусок мяса в форме человека, неосторожно забредший на ее территорию. Крыса мгновенно сориентировалась в новой обстановке, развернулась на сотню градусов и, набирая скорость короткими лапками, побежала к искательнице. Когда до девушки оставалось не более метра, грызун, чуть оттолкнувшись от бетонного пола, подпрыгнул, раскрыв розовую пасть с желтыми острыми зубами, и, издавая раздраженное шипение, попытался вцепиться в шею искательницы. Безусловно, попытка полакомиться сладким человеческим мясом была бы удачной, если бы не опыт и мгновенная реакция Кати. Когда грызун только остановился, унюхав человека, девушка уже достала из бокового кармана облегающих штанов короткий стилет великолепной выделки, обнаруженный искательницей в одном из зданий отвергнутого южного сектора. Она-то знала, что крыса не упустит шанс заработать вкусный ужин. И не прогадала. Блестящее лезвие легко разрезало на лету безволосое тело, сбрызнув пол подвала темной, богатой кислородом, кровью. Обе части крысы с противным чавканьем шмякнулись в нескольких сантиметрах от сапог Кати. Девушка машинально отфутболила остатки хищника, подобрала стилет, вытерла его о тело поверженного врага и только тогда перевела дух. Несмотря на поразительное внешнее хладнокровие, внутри Катя заметно напряглась. Скорее не от непредвиденной схватки (в Городе вообще мало что можно предвидеть, только погоду на завтрашний день), а от возможности заразиться какой-нибудь гадостью. Нет, не ужасающей кровавкой или жирной трясучкой, а чем-то в сотни раз худшим.
Все потому, что она находилась в зараженных зонах западной части города.
Какие здесь ходят болезни, не знал никто. Катя только могла предполагать. Однажды она наткнулась на четыре трупа около небольшого водоема в северо-западном секторе. Судя по останкам - это был квартет крепких мужиков, отправившихся на свой страх и риск за местным дрянным флоггом. Девушка не знала, отчего погибли эти охотники. Погибшие были изъедены какой-то кислотой, их тела превратились в частое решето, зияющее внутренностями через дырочки с зелеными краями. Может их как раз и укусила крыса? Или не так: может, они на что-то наткнулись такое, после чего даже розовые трупоеды отказались ими отобедать?.. В общем, впечатления были еще те.
Катя планировала выйти из подвала не ранее 19 часов. Она выбрала этот сухой и чистый цоколь жилого дома еще утром, с первыми лучами солнца спрятавшись в спасительное подземелье. Девушка не обнаружила визуальных следов жизнедеятельности крыс, но перед сном не забыла включить коротковолновой излучатель, отпугивающий грызунов. Катя давно усвоила, что в Городе нельзя никому и ничему доверять, в том числе уютным подвалам без крысиного дерьма. Спалось хорошо, без перерывов, как это часто бывает в теплых помещениях, и без надоедливых сновидений. За ближайшую ночь искательница собиралась пересечь большую часть пути от третьей зоны этого сектора ко второй северо-западного кластера Города. Во вторую ночь Катя намерилась перейти Язу и пошарить по хоттовым владениям в поисках приличного флогга. Запасы оранжа подходили к концу, а найти растущий флогг не удавалось уже вторую декаду. Лишь рейд по зараженным зонам принес небольшую добычу - 5 суточных доз растения - но и тот подходил к концу.
Время пришло. Катя, кое-как прогнав подступившую сушь несколькими судорожными глотками горькой слюны, легко подтянулась к окну, руками оперлась о растрескавшийся асфальт и достала себя на свет божий. Как и ожидала искательница, на улице не было ни одного человека. Повертев головой по сторонам, девушка направилась в северо-восточном направлении, легким пружинистым шагом отмеривая по километру каждые 5 минут. Вскоре тени от высоких типовых домов залили всю ширину улицы, и жар стал спадать, а настроение Кати улучшаться. Искательница автоматически сканировала взглядом места возможного произрастания флогга - под днищами ржавых кузовов машин и автобусов, вдоль домов, под балконами, в проваленных канализационных колодцах. Оранж был довольно прихотливым растением, предпочитал преимущественно тенистые места, куда солнечные лучи заглядывали либо ранним утром, либо поздним вечером. Катя слышала, что библиотекарь Брэнн из северо-восточного сектора проводил кое-какие опыты со спасительным цветком. Говорили, что однажды он даже погубил целую плантацию первосортного флогга, найденную тамошним искателем под кузовом старого грузовика. Библиотекарь каким-то чудом уговорил охотника отодвинуть остов автомобиля и посмотреть, как будет себя чувствовать оранж под прямыми солнечными лучами. Оказалось, флогг ненавидит солнце. Цветок, протянув час или полтора, рассыпался в труху, мельчайшую пыль, не годную в употребление. Катя не могла представить, что спасло библиотекаря от праведного гнева искателя, но Брэнн до сих пор распоряжался бумажным хламом своего сектора, не оставляя надежды продолжить опыты с флоггом. Глупец!
Первый час похода ничего примечательного не принес. Ветер все так же носил редкий мусор по дороге, пустые глазницы домов равнодушно взирали на одинокую путницу, а Катя усиленно вертела головой. Возможно, что подступающая сушь, заставлявшая искательницу более внимательно следить за обстановкой, спасла ей жизнь. Девушка подходила к углу очередного дома и скользнула взглядом в дверной проем, ведущий в просторное помещение, где можно было наткнуться на флогг. Но вместо цветка искательница нашла шесть желтых глаз с вертикальными зрачками, утыканных по три в ряд на плоской голове длиннющего змея. В голове девушки успел проскользнуть только обрывок мысли, что-то о чересчур частых встречах с животными в этот 'погожий' денек, а рука уже отправляла в полет стального друга-стилета. Что и говорить, движение своевременное. Потому как мгновением позже змей, скрутив свое тело в спираль, одним движением перекрыл несколько метров, разделявших его и Катю, и выстрелил тоненькой струйкой голубоватого яда парализующего действия. Стилет на несколько сантиметров вошел в гортань змея, разрубив пресмыкающемуся дыхательные каналы, перебив несколько важных костей и застряв в крупном кровеносном сосуде. Этого хватило. Катя еще в падении, уводящем ее от плевка ядом, увидела, как три пары глаз сверкнули хищным огнем на прощание и навсегда подернулись смертельной пленкой.
Адское создание, порожденное солнцем и неизвестными токсинами зараженных территорий, проиграло главную битву своей жизни. Кате повезло. Остаться в живых после встречи с пятнистым змеем удавалось немногим, но те, кто приносил шкуру животного на рынок, уходил либо значительно разбогатевшим, либо с полным коробком оранжа. Кроме того, мясо змея было неплохим лакомством, а яд ценился среди лекарей как сильный транквилизатор.
Катя, собиравшаяся шагать всю ночь, решила изменить планы. Она взвалила тушу пятнистого пресмыкающегося на плечи, несколько раз перекинула ее вокруг шеи, словно теплый шарф, и вошла в ближайший подъезд дома. Поднимать 30-килограммового змея на пятый этаж оказалось нелегко, но это была вынужденная мера безопасности: наверху почти никогда не встречаются крысы, а свет от разложенного во внутренних помещениях костра не привлекает ничьего внимания, будь то добрый человек или голодный хотт.
На этаже было 4 квартиры. Правда 3 из них хранили следы взлома и безжалостного времени: двери сорваны с петель, в одной стены покрыты толстым слоем жирной сажи, а в оставшихся явно кто-то побывал. Как подсказывал недюжинный опыт Кати в сфере проникновения в заброшенные жилища, польза есть только в нетронутых квартирах, где до сих пор можно разжиться полезными мелочами, а иногда и наткнуться на россыпь доброго флогга. Конечно, с каждым годом оставалось все меньше и меньше закрытых жилищ, но Город был поистине гигантским мегаполисом, поэтому приятные находки вроде сегодняшней все еще не являлись редкостью. Катя осторожно положила змея на пол, и одним точно выверенным ударом плеча вынесла хлипкую деревянную дверь. Это оказалась стандартная двушка с маленькой кухонькой, совмещенным санузлом и заваленной хламом прихожей. Еще одним приятным событием было отсутствие изъеденных временем скелетов хозяев жилища. Девушка всякий раз морщилась, когда приходилось как-нибудь избавляться от костей обладателей жилищ, ей казалось, что пустые глазницы отполированных жарким воздухом черепов с укором смотрят на взломщицу.
Включив фонарик на плече, Катя быстро освободила прихожую от остатков встроенного шкафа, кратко просмотрела истлевшие обрывки одежды, не найдя ничего примечательного, а из кухни принесла несколько газет. Бумага помогла быстро разжечь сухую мебель, и уже через полчаса на самодельном вертеле жарилось нежное мясо пятнистого змея. Пока ломти коптились, Катя профессионально обработала шкуру, пересыпала ее кое-какими химикалиями и упаковала в походный рюкзак. Через декаду она как раз дойдет до нужной кондиции, и ее можно будет сдать кожевеннику в западном секторе.
Девушка смотрела на костер. Удивительно, но эта древняя сила не изжила себя в мире убийственного солнца, и тысячи искателей по всему Городу вот так, как она, сидели сейчас в заброшенных домах напротив костра и неотрывно глядели на буйство огня, погрузившись в свои думы или пары флогга. Катя пока еще сдерживала невыносимую сушь, но чувствовала, что вскоре придет время набивать трубку. Чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей, искательница, повернув ломти непропеченным боком, принялась за исследование квартиры.
Она бывала в сотнях жилищ прошлых обитателей Города, и это, попавшееся ей на пути чисто случайно, ничем не отличалось от предыдущих. Две комнаты - детская и родительская. В первой небольшая тахта, письменный стол и шкаф-секция, занимающий практически всю противоположную от входа стену. Здесь, наверное, жил хороший мальчик. Во всяком случае, у Кати всегда вызывало уважение большое количество книг. Нет, она ничего не смыслила в литературе, хотя иногда почитывала отрывки из больших романов, убивая сушь и жаркое время, но что-то внутри ее твердило: любитель чтения не может быть плохим человеком или мальчишкой-сорванцом.
А вот и он. Паренек лет 10-12, худенький, со светлыми волосами, открытым взглядом смотрит с выцветшей фотографии в рамке, стоящей на одной из полок шкафа. Рядом мама. Улыбка приятная, расслабленная. Наверное, в тот день, когда фотограф запечатлел их, у обоих было хорошее настроение. Вот только отца рядом нет. Может, Кате показалось, а может, это было игрой ее воображения, но в глубине чистых мальчишеских глаз искательница рассмотрела глубоко-глубоко запрятанную грусть, червячок тоски и сомнения... Сомнения в чем?
Девушка тряхнула головой, прогоняя философское настроение и отводя взгляд от фотографии. Кате вдруг пришла в голову позаимствовать у этого мальчишки какую-нибудь книгу на будущее. Мало ли в каком подвале ее застанет убийственное солнце? Мало ли придется мучиться отсутствием флогга и умиротворяющего сна? Искательница часто брала с собой книги в таких вот квартирах, беря первую попавшуюся. Так сделала и в этот раз. Открыла створку, отчего та вдруг сорвалась с петель (наверное, уголки за десятилетия жары рассохлись окончательно и вот-вот собирались рухнуть на пол), взяла какую-то тонкую книгу в синей обложке и, не смотря на обложку, вернулась в прихожую и запихнула ее в рюкзак.
Как раз поспел змей. Катя сбрызнула ломти обеззараживателем, еще несколько минут повертела мясо над костром, а затем с удовольствием полакомилась нежным мясом животного. Конечно, по части безопасности эта пища не шла ни в какое сравнение с выращенными на скотобойнях свиньями и телятами, но искательница давно научилась не думать о болезнях и ядах, просто посвящая себя пище и воле судьбы. Как показывала практика, такая тактика имела право на существование. Долгие годы и жаркий огонь вынесли всю отраву даже из обитателей зараженных секторов. Они-то и зараженными назывались чисто по привычке, чтобы как-то отделять их от других. Да, здесь все еще никто не селился, здесь рос самый плохой в Городе флогг, а последними переносчиками местной заразы оставались лишь крысы. Но крыс-то Катя есть не собиралась.
После трапезы девушка наконец набила трубку оранжем. Экономно, всего осьмушку, ровно столько, сколько хватит до следующего вечера. Она терпеливо выждала, пока цветок прогреется и мелкими, поверхностными вдохами пустила живительный флогг в легкие, а оттуда в сердце, мозг и душу. Это было похоже на фантастически сильный оргазм. Катя вдруг почувствовала такое облегчение, такое удовольствие от жизни, что ее глаза невольно увлажнились. От счастья. От осознания того, что она продолжает жить в этом Городе, готовом убивать своих обитателей хоть на каждом шагу, что может позволить себе радоваться и любить благосклонную судьбу.
Эйфория длилась недолго. Небольшая порция флогга быстро усвоилась организмом, однако сушь отступила. Катя разложила по порциям готовое мясо, застегнула рюкзак и вертелом разбросала костер. Искательница вновь включила фонарь на плече, так как солнечного света практически не осталось, и наклонилась поднять сумку с пола. Луч фонаря выхватил опаленную газетную страницу. Катя практически никогда не читала найденную в домах прессу, но название статьи, попавшей в поле света, ее заинтересовало. 'Небывалая жара'. Девушка усмехнулась с мыслью, мол, что вы знали о жарком солнце, но заметку пробежала глазами: 'Вчера в городе был зафиксирован очередной температурный рекорд, - писал неизвестный журналист. - По словам директора гидрометцентра, столбик термометра поднялся до абсолютного максимума, когда-либо зарегистрированного специалистами учреждения, - 35,5 градусов выше ноля. Директор также сообщил, что аномально теплая погода, пришедшая к нам в июле, сохранится как минимум до конца месяца'.
Прочитав эти слова, Катя недобро усмехнулась.
- 'Аномально теплая погода' продлится целую вечность! - прошептала она и отшвырнула газету. Затем, уже выходя из квартиры, девушка поспешно вернулась и снова поднесла листок к глазам, выискивая дату выхода номера. Он нашелся вверху страницы. 21 июля 2053 года. - Интересно, как давно это было? - вновь проговорила вслух Катя. Она уже несколько раз натыкалась на статьи в газетах, посвященные приходу жары, но это была самая поздняя по времени публикация. Катя взяла листок и сунула его в боковой карман рюкзака.
На улице уже было не больше +45. Искательница, как и большинство жителей Города, давно привыкла к таким высоким температурам. При некоторых условиях это можно было назвать даже 'прохладным' вечером, особенно когда задувал не северный ветер. Наткнувшись как-то на книгу 'Природоведение' для школьников (правда, Катя так и не поняла, кем были эти школьники, но для себя считала их библиотекарями), искательница выяснила, что ветер с северной стороны, как правило, более прохладный, чем другие. Но по всему выходило не так. Уже несколько раз Катя замечала, что с северных секторов ветер приносит более жаркий воздух, а следующая декада выдается аномально теплой даже по нынешним меркам. Однако объяснить это несоответствие девушка не могла.
Путь пролегал по жилым районам Города. Жилым, конечно, в далеком 2053 году, а не сейчас. Катя покинула зараженные зоны только к полуночи, а к трем часам ночи пересекла границу северо-западного сектора. Потянулись промышленные районы. Катя несколько раз замечала лучи фонарей, выпрыгивающие из выбитых окон длинных бетонных корпусов, и всякий раз замирала, пряталась, не желая ни с кем встречаться и беседовать. Это, конечно, были не хотты, которые прекрасно видели в темноте без электрического света, а искатели, наемники или свободные, вышедшие на охоту за флоггом. Мысленно Катя желала им удачи, но встреч тщательно избегала. У нее были на то свои причины. Основная - ее женская сущность, бесплатное развлечение для грубых мужиков. Разумеется, она могла дать сдачи или даже убить крепкого охотника, но зачем расписывать новый день кровью, когда ее можно просто избежать?
В таком ритме - то быстрого шага, то игры в прятки - искательница достигла заранее намеченной точки к 6 утра, когда солнце уже вовсю поливало жаром улицы и площади Города. В этом районе у девушки был свой любимый дом, где она часто останавливалась на дневку. Вот и на этот раз Катя отворила знакомую дверь, ведущую в глубокий подвал кирпичного здания с толстыми стенами, там нашла небольшую комнатку в дальнем углу, где ее ждал продавленный диван, активировала коротковолновой излучатель и улеглась спать, пока еще можно выносить хоттову сушь.
Сновидений не было.
2
- Не скупись, Бобби, - пробормотал Грэй, наблюдая, как толстяк набивает его трубку флоггом. Тот ничего не ответил, только раздраженно цыкнул языком и сам понимая, что жалкой осьмушкой не отделаешься. - Спасибо, - вполне искренне поблагодарил заказчика искатель, беря трубку в руки.
- Не за что.
Грэй поджег сначала Бобов оранж, затем свой. Мужики, каждый про себя, стали мысленно отсчитывать томительные полминуты. Грэй сверялся с ударами собственного сердца. 'Мотор' искателя был тренированным, сокращался ровно один раз в секунду и служил хозяину не только как главный орган тела, но и точнейшие часы. Намного точнее тех, что были у толстяка. Грэй заметил, как Боб начал шевелить губами, но затем сбился, уставился на руки искателя, ожидая бессловесной команды. Охотник решил не мучить толстяка и, услышав в ушах очередной глухой стук, сделал первую затяжку. Бобби среагировал моментально: судорожно вставил трубку, глубоко вдохнул сладковатый дым, мечтательно закатил глаза и... сплюнул на пол. Грэй начал осудительно покачивать головой еще когда толстяк заработал легкими, словно кузнечными мехами, но, увидев, как заказчик транжирит бесценную влагу, не выдержал и сказал:
- Боб, кто научил тебя покончить жизнь самоубийством?
- В смысле? - удивленно поднял брови тот.
- Чего ты плюешься?
- Сушь прогоняю...
Грэй знал, о чем говорит толстяк. Всякий раз, когда организм изголодался по флоггу, в момент подготовки трубки рот атаковала невероятная жажда, такая, какой не бывает даже после быстрого дневного перехода через пол-Города. Вот и вчера искатель успел остановить руку Стокса, рванувшуюся помимо воли своего хозяина к трубке, именно по такой причине. Еще бы! Во рту у долговязого при виде дымящегося оранжа разверзся настоящий ад! И ведь знал, хоттово отродье, что нужно чуть-чуть потерпеть, а все равно не сдержался... Так и Боб. Мучая себя оранжевым голодом, экономя флогг для него, Грэя, он не выдержал сводящей с ума суши, ополоснул нёбо влагой, сплюнул доконавшую горечь на пол, хотя через минуту она бы обязательно ушла.
- Будь мужиком, Боб, - завершил урок мужества искатель.
- Буду, - еще угрюмее пробурчал толстяк.
- Жажда не прощает, - добавил Грэй и потянулся за рюкзаком, не ожидая более комментариев от заказчика. Боб быстро выбил обе трубки, аккуратно собрав пепел в целлофановый пакетик, герметично запечатал его и уставился на искателя. Тот без слов надел сумку и двинулся на улицу.
Как всегда, денек выдался жарким. Грэй взглянул на марево, плывущее над асфальтом, запрокинул голову, позволяя солнцу проникнуть под края широкой шляпы, а затем несколько раз перевел руку из тени дома под прямые лучи и обратно. Боб с удивлением наблюдал за странными ритуалами искателя. Наконец толстяк дождался объяснений:
- Не меньше 50, - уверенно заявил Грэй. - К полудню зажарит на все 57,5.
Боб не сдержал вздох разочарования. Настала очередь удивляться искателю:
- А ты думал, будет холодно и пойдет дождь?
- Не думал.
- Ладно, я понимаю, - охотник напустил в голос нотку сочувствия. - Самому иногда хочется верить в чудо.
С этими словами пара искателей флогга отправилась в долгий поход. Жались в тень, отбрасываемую высокими кирпичными домами; пустынные перекрестки, залитые нестерпимым жаром, преодолевали короткими перебежками, а если рядом находился подземный переход, спускались под землю. Боб рассказал охотнику, что флогг ждет их во второй зоне северного сектора, и Грэй мысленно рассчитал, где есть смысл останавливаться на ночлег. По всему выходило, что в районе границы секторов, неподалеку от довольно большой жилой зоны. Что ж, есть возможность переночевать в хороших условиях...
Шли быстро. Грэй даже не ожидал, что Боб при своей комплекции способен сохранять набранный темп, но внешне толстяк не выказывал никаких признаков усталости. Иногда он даже умудрялся заводить разговоры на самые разные темы, и при этом его дыхание оставалось ровным.
- Грэй, а ты давно искателем работаешь? - через полчаса после выхода из подвала спросил заказчик.
- Странный вопрос, - на ходу, не поворачивая головы к Бобу, пожал плечами охотник. - Искателями работают от рождения и до смерти.
- Прости, я не точно сформулировал вопрос, - тут же поправился толстяк. - Сколько тебе лет?
- 34, - коротко, экономя силы, ответил Грэй.
- Тридцать четыре... - по слогам повторил Боб, как бы запоминая число. - Опыта уже набрался, значит.
- Набрался, - согласился охотник.
Боб беседу не продолжил. Он заметил, как недовольно нахмурился искатель, понял, что сбивает Грэя с ритма. Толстяк переключил внимание на окружающую обстановку, принялся рассматривать высоченные здания с обвалившейся штукатуркой и выбитыми стеклами. Кое-где виднелась черная бахрома пожарищ, уничтоживших одну, две, пять квартир, а зачастую и целый дом. Повсюду виднелись следы прошлой, бурной жизни Города. Боб по картинкам из одной книги, взятой им в библиотеке западного сектора, распознавал объекты: вот курятник-киоск, продававший сигареты и пиво жителям мегаполиса; вот остановка общественного транспорта, под козырьком которой люди ждали своего автобуса или трамвая, прячась от лучей солнца или капель дождя; а вот остатки входа в метрополитен, подземную железную дорогу, доставлявшую с огромной скоростью пассажиров во все концы города... Интересно, как живет подземка сейчас? Вон фонари уличного освещения, надземный пешеходный переход, автомобильная развязка с десятком сгоревших легковушек на ней. Бобу трудно было представить, что когда-то этот огромный механизм, имя которому Город, жил, бурлил, пережевывал и выплевывал миллионы людей. Что толпы народа гуляли по этим самым улицам и радовалось теплому деньку, разбавившему неустойчивое лето средней полосы ярким мазком... А теперь? Около сотни тысяч полуграмотных полулюдей, зависящих от флогга и адского светила на небе, вынужденных каждый день бороться даже не за кусок хлеба и глоток воды, а за возможность прогнать сушь и заснуть крепким сном...
...Они сделали уже не меньше десятка километров, когда им встретился первый человек. Высоченный амбал, с рельефными мышцами, проглядывающими из-под обтягивающей серой майки, со скуластым лицом и глубоко посажеными глазами. Ни Боб, ни Грэй его не знали.
- Много флогга! - незнакомец поздоровался первым. Хороший знак.
- Много флогга!
- Правда, говорят, его мало... - крепыш обозначил уголками рта подобие улыбки, но тут же стер ее, спрятавшись под бесстрастную маску.
- Давно прошли времена, когда оранжа хватало всем, - легко увернулся от выпада Боб.
Незнакомец как-то слишком серьезно для такой пустой фразы посмотрел на толстяка, но не продолжил развивать мысль. Инициативу перехватил Грэй:
- Откуда будешь?
- Юго-восток, первая зона.
- Далеко ж забрался... - почесал затылок искатель.
- Поверь, если бы оранж рос в моем подвале...
- Верю, - охотно согласился Грэй.
Мужики замолчали. Все трое откровенно рассматривали друг друга, и каждый мысленно принимал решение, стоит ли углублять знакомство. Это было в рамках приличия. Грэй быстро просчитал ситуацию: крепыш - явно свободный охотник, но путешествует по Городу в самое жаркое время, значит, спешит. А раз спешит, то его короб флогга пуст или вот-вот покажет дно... И кто как не Грэй знал, на что способен одержимый оранжевым голодом! Убить, искалечить, бросить на съедение крысам и хоттам, но завладеть флоггом. Видимо, мысли искателя отразились на его лице, а незнакомец прочел их, словно открытую книгу.
- Моя кровь - тебе, - без тени иронии произнес атлет.
Что ж, даже во времена повального оранжевого голода эта клятвица значила многое. Незнакомец вверил свою жизнь встречным, гарантируя, что не нападет на них с какой бы то ни было целью до того, как прозвучат те же слова из уст Грэя. Искатель коротко кивнул, принимая клятвицу и, обежав глазами окружающие здания, безошибочно выбрал то, где найдется самый глубокий и прохладный подвал. Приглашающим жестом он указал на вход в цоколь, а сам, не ожидая реакции от остальных, двинулся в выбранном направлении. До Боба только сейчас дошло, что в их планы внесены изменения, и он уже открыл было рот возвестить об этом миру, но искатель его опередил. Не оборачиваясь, Грэй поднял указательный палец к лицу толстяка, предупреждая, мол, заткнись, здесь командую я...