После смрадного каменного мешка темный коридор показался Виктору почти раем. Легкие наполнились затхлым воздухом, но эта затхлость была в ту минуту милей аромата цветов.
Отшвырнув платок, пропитавшийся трупными миазмами, Кон привалился к стене. В последний раз он чувствовал себя таким разбитым в тот давний день в захваченном телецентре, когда все усилия оказались напрасными, и с минуты на минуту ожидался штурм. Но даже тогда ему не было так жутко, как сейчас, здесь, в этом проклятом подземелье!
Господи, ведь он знал этих людей! И тех четырех женщин у двери, и многих других! Он не видел их несколько лет, они покинули общину после разгрома, но ведь он их знал!
И было что-то еще, что-то неуловимое, что не давало Кону покоя. Какое-то обстоятельство, которое он упустил, некая страшная деталь притаившаяся на задворках его сознания и никак не желавшая выходить на свет... Виктор зажмурился, пытаясь сосредоточиться, но результатом стал лишь очередной приступ дурноты.
Спокойно, спокойно... вдох, выдох... вдох, выдох... Еще немного, и перестанет кружиться голова. Нужно лишь подождать, и реальность снова станет такой, какой ее создал Ормузд, какой она была в те далекие дни, когда в мир еще не явился Ариман со своими страшными дарами.
Отпустило, он совладал с собой, можно открыть глаза. Над мертвыми он не властен, нужно помогать живым. Виктор тряхнул головой. Надо решать, что делать дальше.
Оторвавшись от стены, Кон огляделся по сторонам. Бросил взгляд на табло наручных часов и тихонько ругнулся: в Москве уже больше часа, но к цели своей не приблизился ни на шаг. Даже не знает, где находятся те, ради кого явился сюда. Какого рожна он торчит тут, на этом странном и жутком клад... Виктор осекся. Сделал шаг по направлению к страшной комнате, остановился. Повернулся лицом к той части тоннеля, которую еще не успел исследовать... Всесветлый Ормузд! Он понял, наконец, что объединяет всех этих покойников! Ну конечно. Как же эта мысль сразу не пришла ему в голову, ведь стоило только сопоставить увиденное с тем, что случилось с Леной, с тем, что она успела рассказать! Совершенно очевидная черта, объединяющая всех убитых. У них у всех были дети, много детей!
Господи, этого еще не хватало! Ну да, тогда нападение на Лену - лишь часть какого-то бесовского сценария. Завлекли, убили... увели детей. Но для чего? Зачем убивать? Зачем похищать детей? И как весь этот кошмар связан с их общиной?
И самое главное - что теперь делать?
- Что делать, что делать... - буркнул Виктор. Он прекрасно знал, что делать: спасать похищенного мальчонку, а уж потом задавать вопросы. Знать бы еще, каким путем попала сюда Лена. Явно, не через разрушенную эстраду: судя по всему это запасной ход, для экстренных случаев, в парке слишком людно, чтобы пользоваться им проходом слишком часто.
Взгляд Виктора скользнул вниз по коридору. Внезапно возникло желание связаться с этой загадочной Тагерли, узнать, как там Лена, однако Виктор немедленно отказался от этой затеи: если уже нагрянула милиция, о себе лучше не напоминать. Кроме того, с минуты на минуту милиционеры окажутся тут, так что пора шевелиться, если он не хочет на свою голову новых неприятностей.
Прочтя короткую молитву, Виктор зашагал в темную глубь тоннеля.
Спустя десять минут Виктор еще шел. Коридор уводил все глубже и глубже под землю, в воздухе висела сырость, ее почти можно было почувствовать на ощупь. Стены из крошащегося красного кирпича сочились влагой, слышалось журчанье, будто где-то неподалеку бежал ручеек. Под ногами вафельно хрустела кирпичная крошка, повествуя о том, что место это мертво, что оно истлевает, и скоро рассыплется в прах вместе со всем миром. Все, что напоминало здесь о жизни - цепь электрических ламп, каким-то чудом удерживавшаяся на рассыпающемся потолке, да Виктор Кон, устремившийся в неизвестность в поисках неведомого убийцы.
Когда впереди послышались звуки, Виктор был уже почти уверен, что свернул не туда, что похититель повел мальчика по другому ответвлению, а значит догнать их теперь уже совершенно нереально. И вот, все же... Казалось, впереди, где-то в немыслимой глубине тихо звякает цепь, кто-то всхлипывает, кто-то говорит...
Коридор петлял, как крысиная нора, резко опускаясь. Кирпичные стены остались далеко позади, теперь ход напоминал штольню, пробитую в толще горных пород. Внезапно тоннель стал расширяться, да так стремительно, что скоро электрические лампы стали бесполезней светляков в безлунную ночь.
Судя по звуку, Виктор очутился в обширном гроте, и это открытие заставило его присвистнуть. Пещеры в Москве?!
Виктор остановился, прислушиваясь. Звуки, что привели его сюда, стали громче. К звону, всхлипам и бормотанью примешался еще один звук: тихое, едва уловимое пение, колыбельная, исполняемая тоненьким детским голоском.
Кон завертел головой... Ага, песня доносится справа. И даже, как будто, в той стороне брезжит свет - едва различимый, синеватый.
Виктор пошел на звук, ощупью нашаривая путь. Пение приближалось, голос становился громче, хотя слов по-прежнему было не разобрать. Свечение впереди делалось ярче, из слабого намека, который скорее причудился, чем был виден в действительности, превращаясь в ровный синеватый свет, изливавшийся, как будто, из сводчатого прохода в дальней стене.
Скоро Виктор смог разглядеть все как следует. В стене грота маячил лаз, невеликий, взрослому, чтобы пробраться, придется встать на четвереньки, и из этого лаза лился свет, и доносилась песня. Должно быть с той стороны - тоже пещера. Кто прячется в ней? - подумал Виктор. Убийца? Маловероятно. Очередная жертва в ожидании своей участи? Ближе к истине. Бомжи или приезжие из солнечных республик? Тоже не исключено.
Шаг, шаг, еще шаг... Под ногами захрустела щебенка - стоп! Прислушаться... Песня не оборвалась. Отлично, двигаемся дальше. Шаг... Лаз все ближе. Уже можно разглядеть, что пол с той стороны застелен выцветшим ковром - вон виднеется уголок. А пение почти не становится громче. Странные штуки иногда выкидывает акустика.
Шаг, еще шаг... Холодно, сыро. Настоящая пещера. Виктор коснулся осклизлой стены, и тут же с отвращением вытер пальцы об одежду. Лаз - в трех метрах, остается только встать на четвереньки и заглянуть.
Песня оборвалась на мгновенье, потом зазвучала снова. Теперь Виктор был уверен: поет ребенок лет десяти или около того.
Кон опустился на четвереньки. Вот и лаз. Пение громче. Слов не разобрать - надо же, чужой язык!
Вытянув шею, Кон осторожно, уголком глаза, заглянул внутрь. Залитый синим светом каменный мешок, десять шагов в глубину, сколько в ширину - не видно из-за стены. С низким потолком, с драным ковром на полу, и - что за ерунда! - совершенно пустой! Виктор застыл, не понимая. Песня не прекращалась, она неслась оттуда, из пустой комнаты. Из комнаты, освещаемой непонятно чем - не видно ни ламп, ни огней.
Прежде, чем предпринять следующий шаг, Кон прочел молитву: все происходящие слишком уж напоминало козни темных сил. Потом, втянув голову в плечи, сунулся в лаз.
Удар! Прямо перед носом что-то с гулким "Бумм!" врезалось в ковер. Виктор отпрянул, вывалился наружу картофельным кулем. Из каменного мешка донеслось шуршанье - кто-то стремглав удирал по ковру.
- Стой! - Виктор нырнул в лаз, перекатился по ковру. Вскочил, завертелся волчком, изготовив для удара сумку, свое единственное оружие.
Комната была пуста.
- Ах, вы ж, чтоб вас... - прошипел Кон, озираясь.
Ничего нового: каменные сены, ковер. Комната оказалась гораздо длинней, чем он полагал вначале: она тянулась шагов на тридцать вдоль стены, отделявшей ее от большого зала.
А там что, у дальней стены? Неужели кукла? Надо же, кукла. Виктор протянул руку. Розовое платье, пояс из золотых ниток. Уменьшенная копия невесты, масштаб один к восьми. В пещере холод собачий, а от пластиковой красотки веет теплом: хозяйка бросила ее всего мгновение назад. Бросила, чтобы схватить что-то тяжелое и треснуть его, Виктора, по башке... Кон передернул плечами. А вот и орудие преступления - валяется у входа не замеченная в суматохе толстая палка, утыканная гвоздями.
- Хулиганка! - рявкнул Кон. - А ну выходи!
Ему ответило придушенное эхо. Виктор завертел головой. Куда запропастилась хозяйка куклы? Чего ради она вздумала угостить его дубинкой? Пряталась от убийц, испугалась, решив, что он один из них?
Как же теперь выманить ее?
- Эй, послушай, у меня твоя кукла! - крикнул Виктор. - Она плачет и просится к тебе.
Ответа нет.
Интересно, куда она могла спрятаться? Кон, в который раз, огляделся. Каменные стены, много камня, никогда не знавшего кайла. На полу - ковер. Нет ни мебели, ни громоздких вещей, ни природных валунов, за которыми можно было бы спрятаться. Ни-че-го. Но ведь куда-то хозяйка куклы и дубинки ушмыгнула. Ушмыгнула почти мгновенно, раз - и ее нет. Куда, куда?..
Взгляд Виктора скользнул по дальнему углу пещеры. Скользнул, и остановился, зацепившись за малозначительную деталь, которую не замечал прежде: угол ковра в одном месте был отогнут. Кон опустился на корточки, заглянул. Пусто. Под ковром - каменный пол, монолит без трещин, без выбоин. Промашка. Хотя... Виктор поднял глаза, сощурился, вглядываясь в серый камень стены. А вот тут кое-что имелось. По бугристому известняку тянулась едва заметная, в волос толщиной, трещинка. Вертикально вверх, потом на высоте человеческого роста изгибалась аркой, и снова устремлялась к полу.
- Как в гости позвали, - пробормотал Виктор, ощупывая предполагаемую дверь. - Вот только как войти?
Он надавил на "дверь" с одной стороны, потом с другой, пошарил у пола и у притолоки... Безуспешно: камень оставался неподвижен. Тогда Виктор налег плечом, и едва не упал: дверь с лязгом ушла в стену.
- А вот и я! Эй, есть кто-нибудь? - воскликнул Виктор, не слишком надеясь на ответ.
Казалось, он попал в библиотеку. Шкафы, шкафы, шкафы... массивные, с широкими полками, они ломились от книг. В простенках виднелись дверные проемы. Четыре распахнутых двери. О том, что он загнал девочку в угол, и речи быть не могло.
- Подземных городов мне еще не хватало, - проговорил Кон.
Игра в прятки - последнее чем ему хотелось бы заниматься в эту минуту. Судя по жутким находкам в подземелье, у девочки были все основания бояться чужаков, так что поймать ее будет не легче, чем крысу в подвале. Нужен план, нужно придумать что-то, что позволит не истратить остаток жизни в блужданиях по треклятым пещерам. Что-то, что-то, что-то...
Размышления Виктора прервал странный шум, донесшийся откуда-то из подземных глубин. Сначала неясный, будто рокот дальнего прибоя, он быстро приближался, по мере приближения распадаясь на отдельные звуки, будто высвобождавшиеся из некоей первобытной массы. Шепот, кашель, шарканье, вскрик... и вот уж Кон слышит топот множества ног, и человеческие голоса - высокие и низкие, веселые и злые, голоса тысяч людей. Они идут, идут сюда, они приближаются!
Ледяным потоком нахлынул страх, разлился в воздухе, тяжелый и едкий, как дыхание смерти. Виктор вдыхал его, впитывал кожей, он взрывался в мозгу тысячами студеных осколков. Кон едва сдерживался, чтоб не заметаться в панике, не ринуться прочь, без оглядки, через ближайшую дверь. Съежившись, сжавшись, он попятился к шкафам, пытаясь стряхнуть проклятый морок.
Ну люди, ну идут сюда, что в этом такого? Даже хорошо, что здесь окажется кто-то еще: будет с кем поговорить, будет у кого спросить, что это за место странное, откуда здесь все эти мертвецы и пещеры...
Страх не отпускал.
Неимоверным усилием заставив себя двигаться медленно, Виктор отступил к стене, вжался в узкую темную щель между книжными шкафами. Спрятаться, слиться с пыльной пустотой, раствориться в ней, пока не отступит страх, пока неизвестные, чьи шаги уже столь громки, что звенит в ушах, не пройдут мимо, не скроются в черных глубинах пещеры, из которой вышли.
Шаги приближались. От топота тысяч ног дрожал пол, от гомона тысяч голосов с полок осыпалась пыль и, закручиваясь злыми смерчиками, устремлялась к дверям, на волю, туда, где ревела невидимая толпа.
Шаги приближались. Им в такт на полу пустились в пляс кровавые отблески пламени, и тени, тысячи теней корчились в них, будто то пожирал людей огонь настоящий.
- Ормузд Всесветлый, спаси, избави... - шептал Виктор, трясясь всем телом, стуча зубами от ужаса. Он не видел, не знал, и уже не хотел знать о том, что творится за пределами комнаты.
Шум стих внезапно. Оборвался, умолк. Будто захлопнулись невидимые двери, будто упала звуконепроницаемая стена, отгородив Виктора от того, что он не должен был услышать и увидеть.
Вслед за шумом ушел страх. Испарился, исчез, вернув способность дышать, соображать, принимать решения, действовать. Виктор почувствовал себя доисторическим зверем, вырвавшимся на свободу после тысячелетнего оцепенения в сердце ледяной глыбы.
Жажда деятельности разлилась по жилам, каждая секунда бездействия доставляла невыносимые муки, и все же Кон оставался на месте. Интуиция подсказывала, что ему продемонстрировали трюк, ловкий трюк, смесь черной магии, кибернетики и гипноза. Что и говорить, демонстрация была блестящей, лишь благодаря железной воле (или ослиному упрямству?) он не задал стрекача. Теперь бы узнать, знает ли неведомый фокусник о том, что не сумел добиться своего? И как он может об этом узнать?
Тихонько выбравшись из щели между шкафами, Виктор обшарил взглядом стены и потолок комнаты. Насколько можно было судить, камер наблюдения здесь не имелось, в других местах он их тоже не видел. Стало быть, удался ли фокус, тот, кто все это устроил, пока не знает.
- Ничего, подождем, - прошептал Виктор. - Зуб даю, кто-нибудь явится поглядеть, какую кучу я навалил. Если это опять та девчонка, родителей ее из-под земли достану.
Но что-то подсказывало ему, что до родителей девочки он доберется не скоро.
Чтобы скоротать время, Виктор снял с полки несколько книг. Первым оказался толстый фолиант в истертой обложке - старое издание по радиоэлектронике. Первая глава посвящалась детекторным приемникам. Отложив том, Виктор принялся за другую книгу. На этот раз попалась новенькая брошюрка по сельскому хозяйству. Страницы пестрели карандашными пометками: кого-то очень интересовали технология выращивания овощей и птицеводство. В третьей книге речь шла о технологии выделки кож, а в следующей - о лечении простуды. И так том за томом, брошюра за брошюрой - будто кто-то решил собрать в одном месте полный свод практических знаний. Виктор готов был поклясться, что и остальные шкафы заполнены чтивом того же сорта. Интересно, кому все это понадобилось.
Ответа не было.
Вернув книги на свои места, Виктор снова забился в щель между шкафами и приготовился ждать дальше.
- Ты Машу не обижал? - спросил строгий голос.
Чей голос, откуда он? Виктор вздрогнул, разлепил веки... Надо же, уснул!
С некоторым опозданием сфокусировав взгляд, Кон удивленно вскинул брови: перед ним, с той самой палкой наперевес, стояла девочка лет десяти, обряженная в потрепанный спортивный костюм. Черные густые волосы ниже плеч заплетены в две косы. Глаза полны серьезности, правда, какой-то ненастоящей, будто девочка старательно копирует маму. А кроме серьезности был испуг, и радость, и что-то еще, чего Кон сразу не смог разобрать. Любопытство, наверное. Ну да, точно, жгучее-прежгучее любопытство.
- Ты Машу не обижал? - повторила девочка и для важности девочка тряхнула шипастой дубинкой.
- Кто это - Маша? - Виктор задал вопрос совершенно серьезным тоном, как если бы разговаривал со взрослым.
- Вон она, у тебя в кармане.
Похлопав себя по нагрудному карману, Кон обнаружил куклу, что нашел в соседней комнате.
- Ах, вот ты о ком. Мы с ней почти подружились. - Он протянул куклу ребенку. - Значит, ее зовут Маша. Она не представилась. А тебя как зовут?
- Гюзель, - ответила девочка. - А тебя?
- Виктор. Виктор Кон. А у тебя есть фамилия?
Гюзель мотнула головой, отчего косички сплясали короткий, но очень выразительный танец.
- Нет фамилии?
- Есть, но я тебе не скажу. Мама не велела ее называть, чтобы не накликать демонов.
- Вот оно что, - сказал Виктор. - У тебя предусмотрительная мама. А где она сама?
Девочка пожала плечами.
- Ушла.
- Давно?
- Давно. - Девочка грустно опустила глаза. Виктору показалось, что она вот-вот расплачется.
- Давно, - повторила Гюзель. - Но она скоро вернется... наверное.
- Давно, - подхватил Виктор. В голове немедленно сформировалось отвратительное предчувствие: мать Гюзель - там, в жуткой комнате, набитой трупами.
- А кто с тобой вместо мамы?
- Маша, конечно, - ответила девочка, гладя куклу.
- О, - проговорил Виктор, оглядываясь по сторонам. - И давно ты здесь?
- Мама говорила... - девочка подняла глаза к потолку, вспоминая, - с позатого месяца, с февраля.
"Господи, она совсем запуталась во времени", - подумал Виктор, - "С февраля, а сейчас вовсю июнь. Стало быть, четыре месяца!".
- И ты ни разу не выходила отсюда? А кто-нибудь кроме тебя и мамы здесь когда-нибудь жил?
- К нам гости приходили, - ответила девочка, пожав плечами. - Давно.
Виктор сделал еще несколько попыток выяснить что-нибудь об обитателях пещеры, но так ничего и не добился. Тогда он попросил Гюзель, чтобы та показала ему свое жилище.
- Только, чур, не тычь в меня палкой, ладно? - попросил он. - Я добрый.
Экскурсия оказалась долгой. За библиотекой открылся целый лабиринт подземных галерей, как естественных, так и рукотворных. Многие из них девочка оставила без внимания, заявив, что мама запретила ей туда ходить. Но главное Виктор увидел: несколько десятков жилых комнат, и большинство из них - детские, огромную кухню и не менее внушительный продуктовый склад, забитый несметным количеством концентратов, и многие другие свидетельства того, что место это, похоже, было прекрасно организованным и великолепно законспирированным... чем? убежищем? подпольем?, организованным бог знает когда.
- А вот здесь я сплю, - сказала девочка, когда они свернули в очередную комнатку. То была еще одна детская: три кровати, шкаф с игрушками, умывальник.
- Это здесь ты от меня пряталась? - спросил Виктор.
Гюзель помотала головой.
- Я не от тебя пряталась, а от них.
- От кого - от них? - не понял Виктор.
- От невидимых. Ну ты что, не слышал? Много-много людей, ногами топ-топ, бумм-бумм, а никого нет.
Виктор ошарашенно уставился на девочку.
- Так это не ты включила? Я думал - твои проделки. Ну, вроде пугача...
- Стану я такое включать! - фыркнула Гюзель. - Я знаешь как их боюсь! Они почти каждую ночь меня пугают. Я потому в ту комнату и спряталась, где Машку потеряла, хоть мама и не разрешала туда ходить. А когда ты залез, я подумала, что это опять они...
- Ну дела! - проговорил Кон, зябко ежась. - Послушай-ка, мама, конечно, велела тебе сидеть здесь, но она, может, все-таки показывала тебе, как отсюда выйти? Так, на всякий случай...
- Ты заблудился? - девочка подняла на Виктора удивленные глаза. - Такой большой - и заблудился?
- Что-то в этом духе, - кивнул Кон. - Я сюда пришел очень длинной и скучной дорогой, а возвращаться по ней же неохота. Покажешь мне выход?
- Покажу, - согласилась Гюзель, и тут же добавила: - А ты можешь найти мою маму, и сказать, что я очень ее жду?
Дорога к "альтернативному" выходу оказалась не многим короче пути, которым Виктор попал сюда. Гюзель уверенно вела его длинными запутанными коридорами, и оставалось только диву даваться, как десятилетний ребенок ухитряется ориентироваться там, где заблудится иной чемпион по преодолению лабиринтов. Через какое-то время они оказались в небольшом круглом зале, у закрытых раздвижных дверей.
- Мама приезжала на этом лифте...
Девочка всхлипнула, глаза ее заблестели, по щекам протянулись две мокрые дорожки. В первую секунду Виктор растерялся, потом протянул руки и неловко прижал ее к себе.
- Мама, - повторила Гюзель.
- Ну, что ты, маленькая, не плачь. Найдется твоя мама. Найдется непременно. А знаешь что, давай мы ее вместе искать будем, а? Пойдем со мной и будем ее искать.
- А... а если она вернется, а меня.. тут нет? - Гюзель сдерживалась изо всех сил, чтобы не зарыдать в голос.
- А мы вот что сделаем, - сказал он, доставая из сумки разноцветный проспект. - Мы оставим твоей маме записку, где скажем, что ушли ее искать. И еще напишем номер моего мобильного. Она прочитает - и позвонит.
- А еще давай пообещаем, что будем приходить сюда каждый день, ладно? - сказала девочка сквозь слезы. - Вдруг мы ее здесь встретим?
- Договорились, - кивнул Виктор, шурша ручкой по листку. - Ты молодец, хорошо придумала. Ну вот, готово. Теперь приладим записку на видное место и пойдем.
Счетчик этажей в лифте был замазан белой краской. Скрипя и постанывая, кабинка вынесла их на поверхность; двери разъехались, и Виктор и Гюзель оказались в затхлом чреве какой-то кирпичной коробки с зарешеченным окошком, сквозь которое внутрь пробивалось несколько пыльных солнечных лучиков.
- Приехали, - пробормотал Кон, но его слова потонули в жестяном грохоте. Обернувшись, Виктор обнаружил, что кабинка лифта исчезла, оставив по себе лишь толстый железный лист, надежно укрывший лифтовую шахту.
Бросив взгляд на табло наручных часов, Виктор с трудом подавил стон. Три часа! Он потерял три часа, так и не найдя похищенного мальчика. И еще - ни на шаг не приблизился к цели своего приезда в Москву.