Гелиос заливал лучами изумрудную зелень крутых склонов, горделиво отражался в мириадах бликов морской глади. Скалы, в которых Борей и Зефир создавали причудливые формы - убежища для фей, соперничали белизной с колоннами древнего храма.
Он осторожно, даже немного трусовато, спускался по крутой тропинке вниз. В одном из оплетённых диким виноградом гротов журчал источник. У него возлежал мужчина. Несмолкаемый звон цикад заглушался девичьим смехом из соседних зарослей. Рядом стоял кувшин. Услышав шаги, Вакх приоткрыл глаза, безмятежно улыбаясь.
- О! Присаживайся. Мимо моей чаши нельзя пройти мимо, - Вакх налил алую жидкость из кувшина в чашу.
- Что это?
- Пей, - Вакх протянул полную чашу ему.
Он пытался взять чашу, но безуспешно. Вакх терпеливо следил за ним. Лишь когда немного вина пролилось на землю, Вакх вздохнул и поставил чашу на уступ скалы.
- Пока не выйдет. Но ничего. Ты еще успеешь захмелеть от жизни, уж поверь мне, - и он счастливо рассмеялся.
***
Солнце светило из окна в монитор компьютера. С открытого балкона долетал звон цикад и детский смех. Вроде всё как всегда. Нет. Назревало что-то необратимое.
Мужчина нервно прошелся по комнате, сжимая в руках телефон. Может, всё же позвонить ей... но последний разговор с переходом на крик... в конце концов, он после этого звонил, и тогда она не ответила. Надо будет - перезвонит.
Выдернув пробку, мужчина наполнил чашку и залпом выпил. Будь она хоть немножечко другой, насколько всё стало бы проще.
Сама перезвонит.
***
Он спускался по склону дальше, снизу уже доносился шелест прибоя.
На одной из нагретых солнцем скал расположилась Эмпуза. Увидев его, чудовищное существо неприятно рассмеялось.
- Ты не особо загрузишь плетущих нить Мойр работой, - сказала она, в смехе звучали издевательские нотки.
Разумеется, он обошел её стороной, и продолжил свой спуск. На берегу моря он увидел богиню. И это была прекраснейшая из дев.
Он залюбовался ею. Но когда богиня увидела его, то тень замешательства легла на её чело. Затем брови её нахмурились, а взор исполнился гневом. Богиня взмахнула рукой, и он почувствовал, как с ним происходит чудовищная метаморфоза. Миг - и он превратился в оленя.
Сильные ноги понесли его прочь, без особого труда преодолев склон.
Он не испытывал к ней гнева. Было только недоумение, тягучее как мёд и горькое как полынь. И еще неприятная дрожь в мышцах. Он слышал собачий лай. Всё, что ему было нужно, это чтобы собаки пробежали мимо. В тот миг это стало для него единственным помыслом, сутью всех вещей - только бы не тронули его!
Но они взяли след.
Секундная слабость от близости небытия - и гонка. Изматывающая гонка. Он понял, что собаки настигнут его. Они действовали продуманно, уставших сменяли свежие. Псы заходили с боков и умело срезали углы.
Поняв, что скоро он упадёт, чтоб не встать, он остановился и обернулся. Он будет сражаться.
Псы окружили его, но грозно выглядящие оленьи рога и в деле оказались довольно грозным оружием.
Если бы он продолжил убегать, то неминуемо бы погиб. Но решение дать бой себя оправдало. Никто из псов не захотел умирать, ради того чтобы насытились остальные.
***
- Странно, - устало-равнодушный голос врача, впрочем, удивления не выказывал.- Такое редко бывает. Тот препарат был вполне эффективен. Ну что ж, значит, решим вопрос хирургическим путём.
Женщина поёжилась.
***
Он брёл сквозь лесную чащу, прислушиваясь, как стихает нервенная дрожь в мышцах. Безмятежность, царившая в этом мире, снова окутывала его. Он будет пить из лесных ручьёв и спать под звездами. Да, это мир богини, но ведь это и его мир тоже.
Вспышка, гром среди ясного неба - и вот он не в лесу, а в том самом белоколонном храме на крутом берегу.
Богиня! Она увидела, что он достойно сражался за свою жизнь, и сменила гнев на милость! Но что это? Он тревожно косит большими влажными глазами на то, что у неё в руках.
Острый нож.
Удар. Что это алое, льётся на белый жертвенник древнего храма? С благодарной тоской он вспомнил весёлого Вакха, и хотел было сладострастно коснуться алой жидкости кончиком языка. Но вовремя остановился.
Силы покидали его.
Странное чувство. По его ощущениям, он жил целую вечность. Но почему-то так и не понял, что это значит - жизнь?
И еще он думал, глядя с мозаичного пола храма на одухотворенное лицо богини - какая же она прекрасная.
***
- Хирургический аборт сбоев еще не давал. Всё позади, - голос врача звучал издалека, хотя он стоял рядом в палате.
Спустя некоторое время женщина пошла в туалет. Глянула на себя в зеркало. Под глазами тёмные круги. Женщина немного всплакнула от жалости к себе. Одёрнула себя - она еще молода, жизнь продолжается.
В туалете ощутимо воняло.
В соседней кабинке кто-то слил воду, и сливной бачок застучал. Почему-то это напомнило женщине стук сердца оленя.