Существо не имело имени. Оно только начало себя осознавать и меньше всего его беспокоила самоидентификация. Безопасность, питание, размножение - вот главные стимулы, что двигали им. Грязное, с засаленными волосами, облачённое в шкуру недавно убитого им зверя - животное хищно оглядело панораму, открывающуюся из выхода пещеры. Мутный - после пробуждения - взгляд прошёлся по степи, по лесному массиву в отдалении и упёрся в рухнувший на землю небосвод. Существо издало гортанный рык, и воздух каменного массива за спиной наполнился десятком вздохов и сапов. Пробуждающиеся сородичи готовились встретить новый день. Им снова предстояла охота. И то, какой она будет, всецело зависело от вожака, что хищно буравил горизонт. Пусть его пока и беспокоило удовлетворение самых примитивных и низменных инстинктов, пусть он сейчас владел лишь мизером от того, что было в мире, но минуют тысячелетия и всё покорится ему. Ничто не сможет существовать на земле без его участия! Так рождался бог, имя которому человек.
Самое сложное после пробуждения - справиться с тишиной. Речь не об отсутствии звука как такового - квартиру всё так же наполняла какофония едва уловимых всполохов, привычных для жилища. А за окном можно расслышать завывание ветра. Отчего-то оно казалось грустным, будто и не ветер это, а какой-то одинокий зверь, что выплёскивал свою тоску в пространство, надеясь найти собрата по несчастью. Нет, это была тишина иного рода. И всё вроде как по-прежнему: телевизионная панель на стене, диван, предметы интерьера. Заглянуть в ванную комнату или кухню - и там всё так, как было вчера, позавчера и много ещё дней назад... В кресле - тело человека, а рядом с ним на полу - собака. Впрочем, какая ж это собака? Это Чайна. У неё есть имя. В отличие от бытовой техники. Да и кто в здравом уме будет называть по-человечески холодильник, телевизор или робота-уборщика?
На механическое существо давила тишина. Только сейчас он смог разобраться, что это был информационный вакуум: молчала мировая сеть, не шли телевизионные или радио сигналы. Но самое жуткое - молчали жильцы дома. Какое-то время робот стоял в оцепенении, не решаясь что-либо сделать. Он вслушивался в информационную пустоту, пытаясь вырвать из неё хотя бы крошечный сигнал, небольшой всполох инфопространства - но она была нема. Механизм, сделав усилие над собой, приблизился к креслу с покоившимся в нём телом и занёс руку.
Краем уха - точнее частью аудиосенсора - он слышал о войне. Какое-то новое оружие, разрушающее клеточную структуру и полностью уничтожающее биологическую активность. Слухи поползли месяц назад, словно зловонные миазмы. Об этом говорили с экрана телевизора, об этом рассуждал хозяин с кем-то по телефону. Человек вроде бы не верил во всё это и пытался убедить собеседника "на другом конце провода?, что ни одна из держав - а, насколько понял робот, глобальным оружием обладала не только страна хозяина - не посмеет выпустить на волю столь разрушительного демона-войны. А может человек убеждал себя таким образом...
Робот так и стоял с застывшей над плечом хозяина неопустившейся рукой. Он слышал, как скулит за окном ветер-зверь, как он воет и беснуется. Сквозь оконный проём робот видел, как землю орошали дожди, затем сменившиеся снегопадами. Видел, как пробуждается после долгой зимы уставший город, ласкаемый тёплыми весенними солнечными лучами. Они лились сквозь муть стекла и насыщали элементы питания механизма. А потом... голова хозяина - упёршаяся в спинку кресла - сползла набок и отвалилась. Роботам-помощникам не нужны познания в человеческой анатомии, но даже он понимал, что организм - некогда бывший его владельцем - угас. По правде сказать, он понял это ещё в тот самый первый день информационной тишины, когда программа, пробуждающая его к работе, активировала механизм. Понял, но не хотел признавать. Ведь, если не будет того, кому можно служить, зачем функционировать? Робот убрал руку от разлагающегося тела господина, переступил через тушку собаки, сквозь усохшую шкуру которой начинали проступать кости, и направился к выходу из жилища. По пути он снял с вешалки пальто хозяина и натянул на свой каркас - покрытый за много дней пребывания в мёртвой комнате налётом оседающей пыли. Словно пытаясь походить на мёртвого господина. Ведь теперь - когда того не стало - роботу предстояло либо самому себе стать хозяином, либо сгинуть в схлопнувшемся мире, что был привычен для него.
Заскрипел замок и застонали дверные петли. Механизм спустился по лестнице на первый этаж и застыл у распахнутого выхода из подъезда. Мутными - после долгих дней заточения - сенсорами он провёл по городской панораме и заскрипел... И тут он уловил шум у себя за спиной. В глубине каменной пещеры - именовавшейся людьми домом - ему вторили десятки механических конечностей. Создания, подобные ему - пока ещё никак не идентифицировавшие себя и влекомые лишь жаждой - осторожно выбирались из каменных убежищ. Их хищные взгляды буравили окружающее пространство в поисках информации. Им нужен был вожак, что подскажет, как им теперь функционировать.
Механизм сделал над собой усилие и сделал первый шаг в направлении новой - пока ещё не осознанной свободы.