Аннотация: Виррен и его воображаемый друг идут на войну
Сохранение игзаруска.
Вирен никогда не пойдет домой. Нечего так кричать. Надо было наоборот, меньше кричать тогда, за обедом.
"Вы все время кричите за обедом" - сказал игзаруск.
Конечно, все время. Но может Вирен однажды повести себя, как мужчина? Приходит день, и мальчик становится взрослым, решает больше никогда не терпеть окриков глупой мамаши и уходит из дома во взрослую жизнь. Игзаруск просто не понимает, ну и что, что каждый день. Сегодняшний день особенный.
Игзаруск молча выразил недоумение.
Но разве он не почувствовал? - удивляется Вирен. Сегодня этот мамин крик был окончательно невыносим. Как раз сегодня, когда в школу приходил специальный человек, и показывал учебный фильм про войну. С документальными кадрами. Как можно не понять, что после этого класс гудел, как не выключенный холо-проектор после окончания фильма, и все хотели задать вопросы, а разрешения не давали. Вирен положил палец на кнопку коммуникатора, надавил и так держал, сообщая о наличии у него вопроса. Держал, чтобы про него не забыли, но вопросов не было. Только фильм. Именно поэтому он не мог больше оставаться в тот день в школе. И дома тоже не останется. Он не вернется.
Игзаруск заинтересовался, куда же Вирен пойдет, если не домой, где скоро будет ужин, вот и Айна зовет уже.
Ну и пусть зовет. Как вообще можно есть ужин, пережевывать дурацкую натуральную еду, думать про то, какая она дорогая (поэтому обязательно все доесть до конца)? Ведь как подумаешь, что суммарные потери трех последних кампаний... и есть после ЭТОГО? Слушать, как мама жалуется на его худобу отцу по комму, и просит "повлиять". Как же можно?! Если уж "он должен подчиняться отцу", то ладно, он и отправится прямо к отцу. Он так решил. Он будет воевать.
"А как же ужин?" - спросил игзаруск, как Вирену показалось, печально. Игзаруск был довольно маленький и смотрел просительно. На мгновение его стало жалко до слез. И себя жалко.
Он будет, наверное, самым маленьким солдатом во всем мире. Напрасно Эрран врал, что собирался пойти добровольцем, и как будто его почти взяли, только к маленькому росту придрались. Эрран самый высокий в классе, но дело не в этом. Конечно, не могут брать детей на войну, ведь там могут убить. И матерей надо пожалеть, конечно, пусть у них остаются защитники, как папа объяснял.
Но сейчас папа должен понять. Просто обязан. Ведь теперь каждая битва может оказаться последней. Необходимо выбить захватчиков с территории империи раз и навсегда. Иначе...
"Надо предупредить маму" - решительно сказал игзаруск. Должно быть, все понял.
Конечно, надо. Но позвонить отцу ей ни в коем случае не разрешать. Когда Вирен придет к нему, пусть сам увидит, как сын вырос. А на снимках, что делает мама, он вечно кажется каким-то крошкой. Вирен критически осмотрел себя, оттянув сбоку рубашку - места оставалось с лихвой. И правда, худой какой-то. Меньше Эррана. Почему-то перед глазами встала сначала Айна, которую мама отругает, если она его не дозовется к ужину. И мама, конечно же, будет плакать. И смотреть фотографии в своей комнате. Надо обязательно ее предупредить по-хорошему. Она поймет. Надо письмо написать.
"Дорогая мама. Ты всегда говорила, чтобы я хорошо учился. Сегодня я научился быть взрослым. Поэтому я не могу позволить, чтобы папа защищал тебя и всю империю один. Конечно, он попросил меня защищать тебя здесь, но что я здесь могу для тебя сделать? Даже не ценю ужин, который ты делаешь из натуральной еды. Я здесь не на своем месте, мама..."
"Бумажки в кармане не хватит" - совсем опечаленно пробормотал игзаруск. - "Извини, что я тебя отвлекаю".
Да ничего. Вирен очень легко мог придумать новое письмо взамен вылетевшего из головы. Слова ложились легко и четко. Просто придется вернуться в дом за стило и тетрадью.
"И посадить меня в коробку" - сказал игзаруск совсем тихо.
Коробка была большая. Вирен сам выбирал побольше, чтобы игзаруску хватило места, и всегда ставил ее рядом с кроватью. Но взять с собой ее будет нельзя. И в кармане спать игзаруск не сможет, наверное. Он действительно еще маленький. И худой. Он не выживет на войне.
- Мне придется тебя оставить, - виновато прошептал Вирен. - Ты будешь охранять маму.
Игзаруск молчал и вообще, спрятался, как будто его и не было. Он все понимал.
Вирен еще постоял, ожидая от него возражений, а потом развернулся и пошел в дом на голос Айны. Когда он вошел в гостиную, мама смотрела в комм. Ужин был накрыт на четверых.
- Вирен... сынок. А папа только что приземлился. Ему дали увольнительную на три дня. Он сейчас прилетит. Представляешь?
Откуда-то от коленок к глазам Вирена поднялось что-то колючее и легкое, точь-в-точь как когда в проекторе мелькали последние кадры фильма, а он сидел, положив палец на кнопку. И он почувствовал себя взрослым, как никогда.
- Это же здорово, мама! А где тарелка для игзаруска? Он есть просил.
- Вирен. Ну сколько можно? - покачала головой Айна. - Зачем ты сочиняешь эти сказки?
- Пусть, Айна. Это его воображаемый друг. Должен же его кто-нибудь охранять, пока он гуляет, верно? Поставь тарелку, что тебе стоит? Игзаруски тоже должны много есть, как мальчики.
Колючее и легкое все никак не проходило, особенно из-за того, что у мамы что-то странное творилось с глазами. Наверное, ей будет одиноко без него и без папы. После ужина, когда папа закончит рассказывать, надо будет серьезно поговорить с ним об этом. Показать папе игзаруска. Он его непременно увидит. Может быть, можно будет оставить маму с ним. Хотя он такой маленький, почти незаметный. Его самого нужно охранять.
Вирен решительно направился к столу. Надо чем-то быстренько обрадовать маму. Пусть папа увидит, как он старается оберегать ее. Вносит свой вклад в дело войны.
Жалко, что маму не берут на войну. Они могли бы быть там все вместе. Но, наверное, это даже хорошо. Женщины очень слабые.
Мельком Вирен увидел, что игзаруск кивнул, соглашаясь. И он почувствовал себя взрослым, как никогда.