Несколько месяцев лениво оборвали принадлежащие им по праву календарные листки, и Европа стала готовиться к Рождеству. Города украсились множеством огней, по улицам стаями бродят Санта Клаусы, создавая своими колокольчиками ярмарочный шум, а народ с воодушевлением тратит деньги, заполняя, по мере опустошения кошельков, крестиками длинные рождественские списки. Первый снег неохотно тает в уже холодных лужах, а с неба старик смотрит умными глазами на род человеческий и добродушно усмехается в густую белую бороду...
--
...Почему ты?
--
Потому что я - лучше. Да, да, именно. Я - лучший из нас!
--
Это ты решил?
--
Я это знаю.
--
Но... Но ведь ты даже ничего не сделал!.. Не совершил... ничего...
--
Зато ты насовершал. А теперь стоишь в своей квартире... пустой, прошу заметить!.. и оправдываешься! А мне не в чем и незачем оправдываться...
--
Но ты... ты - просто никто!! Ты пустое место!
--
Ну, не воспринимай так буквально мои слова насчет квартиры! Хе-хе... Я - это ты. Но каждый раз новый. Каждый раз чистый. Мне нечего стыдиться. На меня не давит груз потерь. Мне не жаль прожитых лет. И у меня все лучшее всегда впереди. Твое же будущее...
...Декабрьским вечером, когда воспоминания о жарком летнем солнышке и отпуске на море улетучиваются паром изо рта, а тонкий лед на тротуарах настоятельно советует присмотреть на распродаже подходящую обувь, я пробирался, незлобно поругиваясь, сквозь веселый галдеж на центральной площади. И хотя час пик давно миновал, однако народу на улицах меньше не стало, ведь на дворе был "длинный четверг", а значит, у людей был дополнительная возможность сделать кому-нибудь приятное. Или просто потолкаться в праздничной толчее под веселые и в то же время щемящие и задевающие какие-то неведомые нам струны души рождественские мелодии, на ходу обжинаясь тюрингскими сосисками и с наслаждением гася этот пожар ледяным "Эвером"!
Подобным вечером люди испытывают необычайную теплоту к своим ближним. Вечер улыбок и взрывов смеха. И только на доброго, старого и усталого Томаса не распространялась всеобщая радость. Хотя... Ей-богу, у меня очень романтичная натура, и если бы кто-нибудь вдруг возымел, пусть даже обоснованное, желание продырявить мое новое пальто, я бы заметил ему: "Дружище! На улице Рождество, дети грызут сладкие яблоки и с вожделением заглядывают под елку! Обещай мне, приятель, бросить эту глупую и недостойную привычку тыкаться в людей ножом и тебе откроются совершенно новые горизонты в жизни, куда ты смог бы направить свою кипучую энергию!"
Например, каменоломни на каторге в Аарлохе! грубовато перебил я сам себя и удивился, с чего это у меня такая резкость. И когда я чуть не налетел на очередную влюбленную парочку, одну из многих, заполнивших в этот прекрасный вечер центр Франкфурта, я понял причину охватившего меня угнетенного состояния духа...
--
...Ты - пустое место!
--
А ты повторяешься. И мы зациклились на неких тенденциях. Разве, глядя на меня, ты видишь пустое место? Я - лучшее, что есть в тебе! Я полон планов, идей. Весь мир лежит у моих ног! Я - твой идеал!
--
Хочешь начать мою жизнь с чистого листа?
--
Не болтай ерунды! Твоя жизнь - это твоя жизнь. А с чистого листа - это с чистого листа. Не так ли?..
...Одиночество! Вот тот червь, который постоянно грызет твое существо! Страшная разрушительная сила, способная уничтожить самого закаленного человека. День за днем она мучает, заставляя жалеть самого себя, а в вечера, подобные этому, она направляет твои ноги на самые многолюдные улицы города, чтобы ты наслаждался чужим счастьем и чувствовал себя ни на что не годным идиотом.
Одиночество толкает людей с крыш домов и нежно вкалывает иглу в разбухшую от перетяжки вену. Одиночество застилает мозг людей черной мглой и вкладывает в руки тяжелый автомат.
Фильмы и рассказы о мужественных героях, о бесстрашных волках-одиночках, это сказки для тех, кто нашел друг друга, кто чувствует себя сильным и готовым защитить подругу! Я же чувствую себя слабым от своей ненужности и нервного хохота...
--
...Меня пугает твое присутствие в моем мире...
--
И года не прошло, как ты со своим дружком вмешался в развитие иного, совершенно чуждого для вас мира. Мира, до которого вам не было абсолютно никакого дела! И тот мир был нисколько не хуже этого!
--
Судьбы его жителей...
--
Томас, ты - не Бог! Не творец. И уж тем более - не исполнитель некой Воли, как, возможно, ты вообразил!..
...Я шагал к дому по освещенным яркими огнями витрин площадям, тоскливо взирал на припорошенные легким снегом плиты мостовых, доводя руки до синевы, способной обрадовать любого хирурга.
Когда ты один, кажется, что способен вот так бродить по ночным улицам до самого рассвета, лениво перебирая в памяти воспоминания прожитых лет, ловя ртом снежинки и мечтательно глядя на мерцающие звезды...
Ерунда! Мысль обычно зацикливается на каком-нибудь одном, причем далеко не самом приятном, переживании, и ты угрюмо тащишься по темноте, мусоля и обсасывая свои нервы и не находя заветного успокоения! Мокрый снег лепит прямо в глаза, покалывая в зрачках электрическими разрядами и вытекая из ушей за воротник холодным ручейками талой воды. А при взгляде на проступающие сквозь ночную мглу булавочные уколы звезд, холод пронизывает бессмысленную пустоту твоей души, позвякивая в мозгу льдинками всего лишь одной мысли "Какого черта я здесь делаю!?"
--
...Ты даже свою жизнь не можешь устроить. И единственный собеседник, которого можешь себе позволить - это я! Но даже я! При всей своей, хм... лояльности начинаю тяготиться твоим присутствием! А у меня еще много... очень много дел.
--
Предлагаешь мне уйти?
--
Я всего лишь не отговариваю тебя...
Может, тот мир действительно был не хуже моего. Или "есть" не хуже моего? И в каком из них нахожусь я? Полноте, а возвращался ли я?! Локс, Рамирес, Тора... Грезил ли я об Атлантиде, или мы использовали его... тот последний довод. Когда оставалась последняя надежда отыскать себя в мире. Том или этом... Что ты скажешь, всезнающий? Перед кем открыты все помыслы, и кто наперед знает все шаги...
--
...И многих вы так?! Кто тебя послал? Правитель?!
--
Ах, эти метания духа! Мило. Ты только посмотри, с кем ты говоришь! К чьей совести ты взываешь!
--
Ты, паяц и лицемер!
--
Зато, в отличие от тебя, я всегда смотрю прямо в глаза! Не так ли? Ах, какую пару мы могли бы составить... Впрочем, мечты, мечты... И поверь, когда... и если это случится, тебе будет совершенно безразлично. То есть без разницы. Ты ее и не заметишь. Никто... не заметит...
Ultima Ratio... Словно бросая незнамо кому вызов, я извлек свой верный "S&W Compact". Не самая современная, но чертовски надежная машинка. Дослал пулю в патронник.
Взглянул в зеркало. Отражение криво улыбнулось.
Поднес пистолет к виску. Я поднес. К своему виску.
Отражение с явной издевкой повторило мое движение. Его ухмылка при этом искривилась еще больше, став совершенно уж невыносимой. Интересно, мою рожу также перекосило, или зеркало просто...
Чтобы потянуть довольно легкий, разработанный за долгие годы спусковой крючок, мне потребовались все мои силы. До сих пор и не замечал, как это трудно - взять жизнь. Любую. В том числе и свою...
Девятимиллиметровая пуля разметала по стене прихожей бурые ошметки, подчеркнув веером красных брызг белизну штукатурки. Посыпались осколки некогда большого старинного зеркала. Лишь в нижней его части остались торчать причудливо изогнутые зубцы, местами напоминая пики Альп. Те, что со стороны Швейцарии...
Приходилось быть осторожным, чтобы не напороться на них.
Попытался выцепить взглядом какой-нибудь достаточно большой осколок и посмотреть на свое отражение. Его не было. Осколка. Падая почти с двухметровой высоты, они все разбивались вдребезги.
На лице разгладились последние следы судорожной гримасы, и плюхаться самому на пол, дабы потаращиться в швейцарские Альпы - не хотелось совершенно. Успеется. Мне есть, чем заняться в этом мире.
Например, сходить за веником и совком.
Они ведь должны находиться в ванной комнате? Не так ли?..