Аннотация: Дай Бог, чтобы вам повезло больше, чем ему...
Несчастный...
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!
А.А. Блок
Евгений Затоцкий сидел в осеннем парке под теплым покрывалом лучей увядающего солнца. Но они не могли усыпить его тяжелых размышлений. Совсем недавно он понял: что-то ворвалось в его идеальную жизнь, аккуратно тканную годами, и острыми крючками зацепилось там, рвя в лохмотья все его устоявшиеся привычки и убеждения. С самого детства, будучи очень амбициозным, он стремился к лидерству во всем, тянулся вверх, пытался так или иначе выделиться. Но эти цели есть у очень многих людей, и ему даже не пришлось ничего изобретать, чтобы им следовать. Однажды он понял, что у него по-особенному поставлена рука - она способна выводить прелестные картины. Он стал художником, приобрел друзей - коллег по профессии, а также немало поклонников своего малеванья. Ему удавалось зарабатывать много денег, даже более чем достаточно. Многочисленные подработки в качестве консультанта, дизайнера, архитектора давались ему с легкостью, словно он был хорошо отлаженным механизмом, направленным на исполнение определенных операций, но не трогали его души. Все его проекты были отлично составленными, но все же сиротами, которых с радостью разбирали люди, лишенные способностей к созданию.
И что же? Все цели достигнуты, мечты детства стали явью, и идти ни куда не надо, и нигде его никто и ничто не ждало... Что стоили ему все его достижения, если он потратил на них так мало сил. Затоцкий был создан судьбой как раз в тот день, когда она хотела шалить и озорничать. И на свет появился человек, наделенный потрясающей удачей и возможностями, но лишенный какого бы то ни было интереса к жизни. И он, на свое горе, понимал это, но поделать ничего не мог.
Не мог, но пытался. По прошествии уже практически часа он, как ему казалось, смог убедить себя, что все нормально, что все так живут, что его надо бы назвать успешный и даже счастливым.
Он сидел в осеннем парке, забывшись под теплым покрывалом лучей увядающего солнца. Но внезапно по аллее прокатился громкий детский смех. Евгений открыл глаза и увидел девочку лет четырех, бегущую с легкостью дуновения летнего ветерка. Она озорничала и убегала от матери, которая тщетно пыталась грозно сдвинуть брови в то время, как губы растягивались в улыбке. Девочка подбежала к скамейке, на которой он сидел, и спряталась за ней. Потом, не усидев, высунулась и с любопытством заглядывая в его лицо, спросила:
--
А почему вы такой грустный?
--
У меня просто нет повода для радости.
--
А разве так бывает?
--
Бывает. Вот у тебя же есть что-то, почему ты радуешься?
--
Конечно! Сегодня солнце такое... веселое! А еще смотрите у меня какие новые прыгалки! Я вот буду тренироваться и стану великой спортсменкой!..
Тут подошла мама:
--
Извините пожалуйста! Оленька, пойдем, не приставай, болтушка.
Девочка залилась смехом и побежала вперед. А Затоцкий остался сидеть на скамейке в задумчивости. "Какая маленькая, наивная, глупенькая еще... Вот вырастет..." - и тут он понял, что когда она вырастет, ничего не изменится так, чтобы отбить у нее жажды к жизни. А вот его декорация благополучия и спокойствия рухнула, рухнула навсегда. Какую черную зависть он испытывал по отношению к этой девочке, как ревновал судьбу к ней...
На следующий день Оленька, ерзая на руках у матери, ткнула маленьким пальчиком на фотографию в газете.
--
Это тот дяденька, которого мы вчера видели?
--
Да, это он... Иди-ка, поиграй...
А под фотографией была статья, где было много и бестолково написано про "ранимость творческих людей", "несвоевременно увядший талант" и "самоубийство, как дверь в новое измерение гения"...