Как и всякого нормального подростка, меня пугали профессией дворника. Мол, если не поступишь в институт, подметать тебе тротуары и опорожнять урны. Выслушивая пророчества с подростковой ухмылкой, я в институт все же поступил. Впрочем, высшее образование не оградило от самых прихотливых профессий, вроде плотника, грузчика и даже воспитателя. Однако дворником побывать пока не пришлось. Выручил случай. Погода совсем испортилась, и с севера, взамен улетевших в свой теплый пернатый Израиль птиц, потянулись караваны пухлых морозных облаков. День за днем на деревянные домики сыпался снег, в количествах, достойных Гренландии. Скользя по обледеневшим тротуарам, я принимал полузабытые петербургские позы, пытаясь не упасть. Для полного сходства влажность установилась подводно-стопроцентраная, от которой трещат пальцы в пушистой глубине любых перчаток. Длинные сосульки, багровые восходы и мокрые ботинки так взволновали меня, что я готов был опуститься на колени и прижаться к щекой к слякоти родного цвета сепии. Что и произошло, когда я поскользнулся недалеко от входной двери. Пока я приходил в себя мимо безучастно прошел по сугробам юноша в толстовке и кедах, местный ремонтник и дворник в одном лице. Сначала я подумал, что он, уроженец пасмурных и теплых краев, ошарашен стихией и просто не знает с какой части двора начинать уборку. Однако, через несколько дней снегу и льда на дворе стало еще больше, а юноша вовсе пропал, и стало ясно, что чистить снег никто не собирается. Наконец судьба предоставила мне возможность попробовать себя на поприще общественного благоустройства и увиливать было глупо. Больше падать я не хотел. Раздобыв в правлении ведро с песком, я достал старую метелку. Расчистил лестницу и проход от снега, посыпал песком. С чувством собственной значимости пошел домой. На следующий день полил дождь и снег растаял. Все мимолетно, даже в профессии дворника.