Лоуренс : другие произведения.

В холодном свете звезд. Глава 15

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Умница, красавица, вообще принцесса бессмертных рофендил, а впадает в истерику и хандру не хуже обычных смертных. Ну, было дело, чуть до смерти ее не замучили, погиб близкий друг... Но насколько же оправдана жестокая месть?.. // Комментарии приветствуются.
   День становился все жарче и жарче, и путники вскоре начали раздеваться, оставляя лишь минимум одежды. Летевшей Феле, в принципе, было все равно, лишняя одежда лишь увеличивала вес, не влияя на покров из перьев. Однако она все же специально обернулась, чтобы скинуть плащ и поменять одежду на более легкую. В итоге она осталась в шортиках и легкой рубашке без рукавов, Гред же обнажил могучий торс и закатал штаны выше колена. Пару раз Гред устраивал привал, зато когда снова пускался в путь, шел настолько быстрым шагом, что за час успевал пройти миль восемь. Летавшая рофендила во второй половине дня, когда охотник отмахал уже более сорока миль, присоединилась к нему, вновь обернувшись.
  -Впереди река Инанора, - сообщила она. - Где-то через пару миль. Придется переправляться.
  -Ну и что? Там мост?
  -Какой мост, откуда? Похоже, там был паром, но он поломался. Весь берег уставлен телегами и повозками, ждущими переправы. Скоро ты все увидишь.
  -Ну нам не обязательно плыть на пароме. Возможно, там есть лодки, и мы на них и пересечем эту Инанору.
  -Возможно, - поджав губы, ответила рофендила, подумав про себя, что, если там и были лодки, то их очень и очень хорошо спрятали.
   Скоро Гред тоже заметил мелькнувший с вершины холма синий изгиб реки, а немного погодя им начали встречаться различные путники, разбившие лагерь неподалеку от берега, распряженные повозки, вокруг которых хлопотали крестьяне и пасся скот: волы, тягловые лошади, целое стадо овец, и прочая живность.
  -А, вы тоже на ту сторону, - прокричал им какой-то гном. - Будете за нами. Мы тут с полудня стоим, и на кой ляд, спрашивается, лошадей гнали!
  -Не подскажешь ли, дорин, что там такое приключилось? - поинтересовался охотник.
  -Ураган, - хмуро ответил гном. - Три дня назад налетел, паром сорвало, понесло по реке и разбило в клочья. Теперь вот делают новый.
  -И что, даже никаких лодок нет или плотов? - задал новый вопрос северянин.
  -Да есть один плот, худо-бедно сколоченный. На нем потихоньку и переправляют туда-сюда.
  -А что паром? - спросила Фела.
   Гном покосился на нее, чуть поклонился, отвечая:
  -Новый строят, дори. Только пока еще построят, еще неделя пройдет, не меньше...
  -Спасибо, - она поблагодарила улыбкой, потом обратилась к спутнику: - Пойдем поглядеть?
   Вместе они дошли до реки. Здесь было самое людное место, и, следовательно, самое шумное. Стучали топоры: четверка гномов делала новый паром, толпились счастливчики, дождавшиеся своей очереди; только что причалил плот, управляемый еще двумя гномами, на котором с того берега доставили телегу, пару лошадей и семейство крестьян. Пара маленьких ребятишек визжала и кричала в голос, отец со старшим сыном впрягал лошадей, чтобы свезти телегу с плота, мать с остальными детьми: еще парой мальчиков и девочкой лет тринадцати поспешно перетаскивала вещи на берег. Им помогали несколько зевак, толпившихся у воды, еще около десятка народа самой разнообразной публики сидело, стояло и валялось на траве неподалеку, выбрав тенистые местечки. Гред наблюдал, как семейство выгружается на берег, и лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Фела не заметила, как охотником стали овладевать мрачные думы; она направилась к гномам, стоявшим на плоту с веслами в руках.
  -Привет, господа хорошие, - сказала она. - Не подскажете ли, как нам с моим приятелем поскорее на тот берег попасть?
  -Вплавь, - буркнул один из гномов, дуя на вздувшиеся на руках мозоли.
  -А лодки здесь никакой не найдется?
  -Лодка? Ишь, чего захотела. Нету тут лодок, только плот.
  -Ну, тогда ты нас на тот берег на плоту доставь.
  -Доставлю, когда очередь ваша дойдет. Только стоить это будет, - он вскользь бросил взгляд на переливавшийся на шее девушки рубин, - пять монет с носа.
  -Пять медяков? - уточнила она. - Слушай, переправь прямо сейчас моего друга, и я заплачу тебе золотом.
   Ожидавшие погрузки на плот поняли, о чем идет речь. Они зароптали, но телега и лошади мешали им подойти, и они высказывали свое недовольство на расстоянии.
  -Ты что, дори? - опешил гном. - Я так не могу... Здесь народ днями стоит, все ждет переправы, а ты раз - и уже плыть намылилась...
  -Два золотых за одного человека, - невозмутимо предложила Фела, подкидывая вверх монеты. - Он много места не займет, у нас ни лошадей, ни скарба нет.
  -Эй, вы что там, самые умные? - кричали из-за телеги мужики. - Ишь чего захотели! Сейчас мы вам покажем! Тут вчера тоже такие умники объявились, до сих пор бока трут! Эй, ты, гном, только вздумай согласиться, узнаешь, где раки зимуют!
  -Слышишь, госпожа? - стараясь погасить жадный блеск в глазах, сказал гном. - Они ведь не шутят.
  -Да плевать на них!
  -Вы что, думаете, одни вы торопитесь? Одним вам на тот берег поскорее надо? - вопили мужики, добавляя самые разнообразные ругательства и угрозы.
   Гред наконец вышел из задумчивости, и теперь следил за ходом переговоров, немного смущаясь такой наглости своей спутницы.
  -Нет, ты как хочешь, а я так не могу, дори! - колебания гнома закончились, и он решительно затряс головой. - Они ж меня прикончат, если я на такое пойду! А золото все равно хозяин отберет...
   Только сейчас Фела заметила на шее гнома рабский ошейник.
  -А ты скажи, что тебе угрожали, - внутренне забавляясь, сказала она. - Что нож к горлу приставили, к примеру. А для правдоподобности я и впрямь могу...
   Неуловимо быстрым движением она скользнула к гному, приставляя кинжал (обычный, ее собственный), к горлу бедолаги.
  -Фела, что ты делаешь! - воскликнул Гред.
  -Ну, - холодно проговорила Фела, не убирая кинжала. - Как, надумал?
   Второй гном, до этого возившийся с разгрузкой и вполуха следивший за их разговором, охнул, хватаясь за тесак за поясом, однако вытаскивать его не стал: и так было ясно, что силы неравны.
  -Что ты делаешь, Фела? Перестань немедленно! - кричал Гред. - Отпусти его!
  -Гред, иначе мы - иначе ТЫ потеряешь несколько дней, - возразила она. - Давай, не робей, он уже согласен. Правда ведь?
   Гном хотел кивнуть, но боялся пораниться об острый клинок. Он все больше бледнел, потихоньку сползая вниз.
  -Фела, я прошу тебя! - в отчаянии сказал охотник. - Подождем несколько дней, ничего страшного! Фела!
   Девушка посмотрела на охотника и поняла, что он и впрямь готов ждать. Плюнув, она отпустила гнома.
  -Ну, как знаешь, Гред, - сказала она.
   Телега наконец съехала с плота, перестав преграждать путь рвущимся в бой очередникам. Однако одного взгляда рофендилы хватило, чтобы они, все еще потихоньку ворча, пропустили ее с Гредом. Хмурясь и дуясь друг на друга, компаньоны пошли искать место под стоянку.
   Весь берег порос огромными столетними деревьями. Здесь были вязы, буки, клены, сосны, между которыми иногда прятались небольшие полянки. Компаньоны выбрали место на пригорке, поскольку на ровных местах было еще очень сыро. Фела собиралась тут же улететь разведывать окрестности, однако получилось иначе.
  Мимо проезжала телега с тем самым семейством, высадку которого наблюдали путники. Невдалеке от их стоянки у доверху нагруженной телеги полетело колесо, она накренилась, многие вещи полетели на землю. Крестьяне захлопотали, ставя колесо на место и собирая упавшее; тем временем один из малышей раскричался. Взрослым было не до него, они лишь отмахивались, и совершенно неожиданно для всех к малышу подошла Фела. Конечно, родители видели ее у плота, и не хотели бы, чтобы эта черноглазая вооруженная до зубов эльфийка общалась с их ребенком, однако они не успели воспротивиться. Фела легко нашла общий язык с малышом, узнала, что причиной плача была большая заноза в маленькой ладошке, и так же легко вытащила ее за одно мгновение. Она накрыла детскую ручонку своей рукой, потом убрала руку - и, о чудо! Оставшаяся от занозы ранка полностью исчезла. Подошедшая какая-то женщина увидела это и начала расспрашивать, какие ранения может лечить девушка, а потом потащила ее к своим.
   Они пришли на соседний привал, где находилось несколько телег и пара десятков людей. В одной из телег лежала девочка. Она спрыгивала с дерева и распорола себе ногу о торчавший сук. Глубокая рана загноилась, нога сильно болела, и все могло закончиться гангреной. Фела положила на лоб девочке ладонь и убедилась, что у бедняжки уже начался жар. Рофендила обучалась не только боевым искусствам, она также могла врачевать, используя самые различные способы, вплоть до магических. Она принялась возиться с раной, промыла ее, обработала своими лекарствами и зашила. После чего вновь положила руку на лоб девочке, и та уснула спокойным выздоравливающим сном, а Фела тут же сварила целебный настой, вытащив сухие травы из дорожной сумки, снабдив свои действия подробными инструкциями относительно его приема. Позвавшая ее женщина стала благодарить и пригласила остаться с ними поужинать, благо время уже подходило. Рофендила не стала долго ломаться. Ей понравились люди с этой стоянки, все стройные, подвижные, с открытыми доброжелательными лицами. В основном они были темноволосыми с живыми черными глазами. Что-то в их облике натолкнуло Фелу на мысль, что они не обычные люди; позже, за ужином, выяснилось, что она права и они принадлежат к племени чикран-оур, людям-оленям. Им от рождения принадлежал дар, позволяющий принимать облик оленя по желанию, наподобие того, как рофендилами назывались эльфы, способные обращаться в орлов.
  Чикран-оур позвали также ужинать Греда, который с некоторым удивлением отмечал столь разные поступки своей проводницы. За ужином шел неспешный разговор, в основном о погоде и дорогах. А после еды стали подтягиваться люди с соседних стоянок; как выяснилось, здесь по вечерам постоянно собирался народ со всего берега. Радушие и приветливость людей чикран-оур способствовали тому, что этот костер стал сосредоточием этакого подобия светской жизни для всех, ожидающих переправы. Здесь присутствовали гномы, яры и люди. Рассматривая лица в неровном свете костра, Фела отметила, что часто встречались и полукровки, особенно гномов с людьми. Не попадались лишь эльфы. Как объяснила хозяйка, в ответ на вопрос Фелы, как-то раз к переправе подошли и эльфы. Их было четыре, и они, выяснив ситуацию, свалили несколько деревьев, а затем с помощью веревок и колдовства соорудили огромный плот. Им удалось даже завести туда своих лошадей, а потом они преспокойно переплыли на нем реку. "И на тебе, никто даже и не греб, да и грести-то нечем было! Как пить дать, колдовство одно! Да и сам плот шел прямехонько, течение его ни на йоту не сносило. А как причалили они, так плот и развалился на бревна, и они уплыли себе по течению. Так-то вот". Общий разговор шел о реке, недавней непогоде и срокам, отведенным на постройку парома, но многие не участвовали в общей беседе, разбившись на маленькие группки, обсуждавшие свои темы. Однако постепенно всеобщим вниманием завладели двое странствующих менестрелей. Они знали множество историй и баллад, которые исполняли, аккомпанируя себе на арфах.
   К Греду между тем подсел один из хозяев стоянки, высокий бородатый мужчина лет сорока. Он назвался Шребоном, и начал расспрашивать северянина обо всем. Выяснив, что они идут из Откро, причем вдвоем (о Корелонце, а тем паче рофендилах, перенесших их через озера, Гред упоминать не счел нужным), Шребон заметил:
  -Это вы зря, вдвоем-то всего. В наших местах неспокойно, ох, неспокойно. Нечисть, бывает, пошаливает, разбойники нет-нет да попадаются. В прошлом году на болотах (они там, дальше за Инанорой вам встретятся) кикимору поймали. И долго выкуривать пришлось! Да и с отрогов Пагродских гор гоблины иной раз наведываются. Хотя я понимаю, эльфы, колдовство, все такое прочее, - поглядывая в сторону Фелы, добавил он. - Все равно вдвоем тут бродить рисково.
  -Что за нечисть, расскажи, будь добр, дорин, - заинтересовался Гред, и Шребон с удовольствием пустился рассказывать разные истории о том, кого в этих краях встречали, и сколько народу пропало, как в воду кануло.
   Рофендила слушала вполуха, иногда тоже вставляя замечания и задавая вопросы, но вдруг потеряла нить разговора. К ним направлялось трое, пробираясь сквозь устроившихся кто как людей. По виду отпетые разбойники, с упругими движениями натренированных бойцов, вооруженные алебардами и короткими широкими мечами. Все трое в косынках, у одного огромная золотая серьга в ухе, у другого порванный нос. Третий, по ближайшему рассмотрению, вообще оказался женщиной. Растолкав всех, загораживавших дорогу, они подошли к ней, окидывая оценивающим взглядом.
  -Никак ты сегодня у реки выступала? - спросил один, поигрывая бычьими бицепсами.
   "Я не ищу неприятностей, они сами находят меня".
  -Что с того? - Фела в свою очередь вздернула подбородок, поправила перевязь меча.
  -Да так, хотим посмотреть, чего ты стоишь, - небрежно бросил тип с порванным носом.
  -Э нет, господа, только не здесь и не сейчас, - вскочил на ноги Шребон. - Здесь дети, а госпожа эльфийка моя гостья.
  -Не волнуйся, господин Шребон, - поклонился ему первый головорез. Как видно, даже у них Шребон пользовался уважением. - Мы всего лишь хотим предложить дори бой на учебных мечах. Попросту говоря, на деревянных палках.
  -Дори имеет право отказаться, - бросая обеспокоенный взгляд на хрупкую рофендилу, заявил Шребон.
   "Как бы не так" - подумал Гред, заметивший вздернутый подбородок воительницы.
  -Только не калечь никого, горлица моя, - попросил вслух он. Головорезы презрительно переглянулись, женщина сплюнула сквозь зубы. Они решили, что это дешевый трюк, рассчитанный на то, чтобы запугать их. Фела кивнула, поднялась и начала пробираться следом за троицей подальше от костра и скопления людей. Им освободили место посередине поляны, довольно неровное, с маленькими сосенками, вереском и старыми пнями, но не это взволновало девушку. Взглянув на круг людей, столпившихся вокруг, она вдруг вспомнила Садл. "Не хватает только опять получить удар ножом в спину", - подумала она.
  -Что, дори, никак испугалась? - спросил обладатель серьги, испытующе глядя на нее.
  -Места маловато, - заявила Фела.
   Когда все отступили, и с одной стороны остались зрители, а с другой подступал темный лес, рофендила успокоилась. Скинув свое оружие на землю и бросив охранное заклятие (не дай бог кто-нибудь дотронется до меча!), она почти не глядя выбрала палку из нескольких предложенных и сомкнула на ней тонкие, почти прозрачные пальцы.
  -Ну что, вы будете втроем?
  
   Корелонец добрался до Инаноры только к вечеру второго дня. Он заплутал, сбившись с пути, и страшно устал. Наткнувшись на берегу реки на скопище различного народа и телег, он принялся разыскивать стоянку компаньонов. Уже вечерело, в неясных сумерках дневная жара наконец спала, давая отдых измученным телам. Блуждая в мягком полумраке среди телег и костров, Корелонец почти отчаялся найти Фелу и Греда, и уже было решил, что они смогли переправиться. Однако тут он набрел на костер чикран-оур, вокруг которого уже собиралась целая толпа народа. Все тихо переговаривались, ожидая кого-то. Молодой человек уже хотел идти дальше, когда расслышал фразу, произнесенную вполголоса: "Ты говоришь, она сейчас придет?" - "Да, - отвечал негромкий мужской голос. - Пашлуги уже отправилась приглашать ее к нашему костру". Корелонец остановился. Для него существовала лишь одна женщина, и он сразу подумал, что речь идет о Феле. Усевшись в тени каких-то кустов на корявый корень липы и прислонившись к ее шершавому стволу, он приготовился ждать. Вскоре раздались голоса: "Вон она идет". - "Это в самом деле она?" "Конечно, да". "Правда, что она будет петь?" - "А чего ради иначе мы сюда притащились?". Голоса смолкли, когда на стоянку вышла стройная красивая девушка, вооруженная мечом, а рядом с ней шел высокий мужчина с изуродованным шрамами лицом.
   Сердце Корелонца бешено забилось, как было всегда, когда он видел Фелу. Он смотрел на нее, не в силах оторвать глаз, чувствуя, как волнение захлестывает его.
  -Мы очень рады приветствовать тебя у нашего костра, госпожа Мерите, - проговорил какой-то мужчина, поднимаясь с седла, лежавшего у костра.
  -Мы уже заждались, - добавил другой.
  -Пашлуги приготовила для тебя эль, - тут же заговорил первый, бросив неодобрительный взгляд на второго.
   Все собравшиеся на стоянке молча смотрели на пришедшую, и во взглядах их отражалось любопытство и восхищение.
  -Добрый вечер, - слегка наклонив голову, отвечала рофендила. На губах ее играла легкая улыбка. Смотревший на нее во все глаза Корелонец отметил, что это была улыбка не смущения, но и не превосходства, а скорее обычная дань вежливости. Молодому человеку показалось также, что рофендила выглядит чуть усталой и грустной. Она окинула толпу быстрым, ничего не упускавшим взглядом. На мгновение ее глаза встретились с глазами Корелонца, и юноша понял, что тень, в которой он находился, не преграда ее зорким глазам. Длинные ресницы чуть дрогнули, но взгляд не задержался и тут же скользнул дальше.
  -Привет, Марчи, - приветливо кивнула она кому-то. - Как ты себя чувствуешь?
  Корелонец увидел, что рофендила обращается к девочке лет двенадцати, которая тут же стала центром всеобщего внимания и зарделась как маков цвет.
  -Спасибо, ей уже гораздо лучше, - ответила за нее женщина средних лет. - Нога уже не болит и почти совсем зажила. Сегодня уже носилась, как будто ничего и не было.
  Воительнице освободили почетное место у костра, усадив на сундук, покрытый шкурами. Судя по всему, этот сундук притащили заранее специально с этой целью. Греду досталось место попроще - на брошенном на землю седле, но тоже возле костра. Остальные расположились кто как придется, рассевшись на бревна, плащи и просто на землю. Седой человек с обручем на длинных волосах протянул девушке арфу, и Фела бережно взяла ее, как будто арфа была живым существом.
  -Сыграй нам пожалуйста что-нибудь, - попросил седой менестрель.
  -Спой, пожалуйста, песню о Зеленой Долине, - высказал пожелание кто-то из задних рядов.
  -Да я вчера ведь ее уже пела, - удивилась Фела.
  -Спой еще раз, госпожа. Пожа-а-алуйста.
   Устроившись поудобнее на сундуке, Фела легко коснулась арфы, прошлась тонкими пальцами по струнам, проверяя настройку, и заиграла.
   Дочь русалки с детства привыкла слышать арфу, с которой мать не расставалась, любила играть сама, и с удовольствием часто перебирала струны арфы. Она виртуозно владела инструментом, создавая из нежных, чистых и глубоких звуков мелодию удивительной красоты. Звуки арфы то взмывали к самым небесам, усыпанным звездами, то почти замирали, сложные аккорды сменялись простыми переборами, темп ускорялся, чтобы в следующий миг снова замедлиться, и все вместе складывалось в прекрасную музыку, берущую слушателей за душу и улетавшую в темную ночь. А потом Фела запела. Ее сильный голос, мягкий и зачаровывающий, заставлял сердца биться сильней, обволакивая слушателей подобно кружевной шали из тонкой шерсти. Он заставлял тосковать душу и увлажнял глаза, вызывая слезы, он приводил в восторг и заставлял испытывать боль и светлую печаль. Собравшиеся у костра слушали Фелу, и им хотелось раствориться вместе с песней, да и у самой певуньи на глазах появились слезы. Она сыграла одну песню, и ее тут же попросили сыграть еще. Спев еще одну песню, она мягко улыбнулась:
  -Больше песен на Всеобщем я не знаю.
  -Да, мы уже знаем, - улыбнулись сквозь слезы люди вокруг. - Но не все ли равно? Спой еще что-нибудь, все равно что.
   И Фела запела дальше. Она исполнила еще несколько песен, потом отдала арфу менестрелю со словами благодарности.
  -Нет, это я должен благодарить тебя, госпожа Мерите, - качая седой головой, ответил растроганный менестрель. - За всю свою жизнь я не слышал ничего прекраснее, чем твой голос.
  
   Больше никто не играл и не пел. Возможно, не хотел напрашиваться на сравнения, которые точно были бы не в его пользу, а может, никто не хотел портить настрой, созданный ее музыкой. Корелонец так и остался сидеть в тени. Вытащив еду, которой его снабдил друид, молодой человек принялся подкрепляться.
  -Будешь эль? - спросил девичий голос, и, оглянувшись, он увидел незнакомую девушку, протягивавшую ему глиняную кружку.
  -Не откажусь, - принимая ее, он окинул взглядом незнакомку. Девушка была высокой, стройной, с черными волосами, заплетенными в две косы. Она уселась на землю рядом с ним:
  -Как тебя зовут?
  -Корелонец.
  -Странное у тебя имя. Или это прозвище? А меня зовут Вамша. Ты с кем пришел?
  -То есть?
  -Ну, ты ведь не один путешествуешь, ведь так?
  -Ну-у, да. Мои попутчики -это эльфийка, которая пела сейчас и человек, такой высокий, со шрамами.
  -Да, я их знаю. Но что-то тебя с ними ни разу не видела.
  -Я... Дело в том, что я отстал по дороге и только сегодня вечером их догнал. Они еще даже не знают, что я здесь, а я не знаю, где они остановились.
  -Я знаю. Их стоянка недалеко от нашей, могу показать. Сами они уже ушли, я видела, как они прощались с отцом.
  -Так ты проводишь меня к их стоянке? - поднимаясь, спросил Корелонец.
  -Да, пойдем.
   Вамша привела его к обещанной стоянке и, не выходя на свет костра, повернула назад. Молодой человек еще через ветви деревьев увидел, что у костра находится только Гред, который что-то увлеченно собирал.
  -Привет, Гред, - подойдя, поздоровался он. - Что это ты делаешь?
  -Корелонец?! Откуда ты взялся? - удивление сквозило в каждом шраме великана. - Ну здравствуй. А делаю удочку. Сегодня выменял у одного парня пару рыболовных крючков, теперь думаю завтра рыбу поудить.
  -Понятно, - Корелонец подошел к костру. Он уже заметил, что здесь нет не только Фелы, но и ее вещей.
  -Ты не голодный? - спросил охотник. - А то вот в котелке похлебка осталась. Фела чего-то плохо ест.
   "Какой забавный все-таки старикан, - подумал Корелонец, усаживаясь у костра напротив Греда. - Из-за меня люди Говарда его чуть до смерти не избили, а он интересуется, не голодный ли я".
  -Нет, спасибо, - ответил он вслух. - Я не хочу есть. А где она, кстати?
  -Да спит уже, наверное. Поздно ведь уже.
   От этих слов все внутри молодого человека перевернулось. Наверное, она уже спит, только здесь ее нет. Тогда где она? С кем? Он вспомнил темный лестничный пролет в королевском дворце Ронно, низкий грудной смех Фелы и жаркий шепот герцога. Впрочем, Гред, возившийся с удочкой, не заметил, как Корелонец изменился в лице, а тот быстро взял себя в руки.
  -Вы что, поссорились? - небрежно бросил он.
  -Нет, с чего ты взял?
  -Ну-у, просто я не вижу ее здесь, также, как и ее вещей.
  -А, это, - протянул охотник. - Ей наши соседи выделили телегу, нагруженную целым стогом свежего сена, в которой гораздо удобнее спать, нежели на голой земле. Телегу отогнали на отдельную полянку здесь неподалеку, так что у Фелы теперь есть личные апартаменты.
   Последнее слово, выученное варваром только в Шантратерро, он произнес медленно, выговаривая каждую букву, чтобы не ошибиться. Равен чуть усмехнулся, на душе у него полегчало, и он наконец присмотрелся, что же делает Гред.
  -Зачем ты сажаешь крючок на такую толстую бечеву? Ни одна уважающая себя рыба не клюнет, заметив веревку.
  -Ты думаешь? - обескуражено спросил великан. - У меня имеются сомнения, хотя все равно другой веревки нет...
  -Можно использовать траву. Завтра я покажу тебе лианы, из которых получаются отличные удочки.
  -Ты тоже любишь поудить?
   Корелонец пожал плечами.
  -В детстве иногда рыбачил. Знаешь, в деревне это обычное занятие...
  -Знаю. Только в наших краях лианы не растут, а я к тому же всегда предпочитал из лука пострелять.
  -Из чего же вы делаете удочки?
  -Из оленьих жил, из чего же еще? Жаль, сейчас оленя под рукой у меня нет, так что если ты покажешь мне, как сплести удила из травы, я буду премного благодарен.
   "Немного тебе нужно для благодарности", - окидывая Греда полупрезрительным взглядом, подумал Корелонец. Между тем тот отложил в сторону будущую удочку и внимательно взглянул на молодого человека из-под тяжелых, исковерканных огнем, век.
  -Фела знает, что ты здесь? - спросил он.
   Корелонец вспомнил мимолетный взгляд, который бросила на него девушка, и кивнул.
  -Да. Уже знает.
  -Плохо. Это она приказала тебе сюда явиться?
  -Нет, я сам пришел.
  -Тогда лучше уходи.
  -И не подумаю.
   -Послушай, парень... Кстати, как тебя кличут-то?
  -Корелонец.
  -Не, я помню, ты представлялся когда-то в Шантратерро своим настоящим именем. Вот тока позабыл, как оно звучит. Как тебя зовут?
  -Корелонец, - упрямо повторил молодой человек.
  -Ладно, будь по-твоему. Так вот, Корелонец. Тебе лучше держаться подальше от Фелы Мерите. Она не человек, смекаешь? Рофендила. И поговорка ееная, самая любимая, знаешь какая? "Там, где появляется рофендил, жди горы трупов". О как. Она привыкла убивать, ентому ее учили всю жизнь. Она убийца, самая заправдашняя убийца, и она совсем не ценит жизнь. Ни свою, ни чью-либо другую. Она жестока, беспощадна и коварна к тем, кого считает врагами...
  -Нет, - перебил Корелонец.
  -Что нет?
  -Она не коварна. Жестока - возможно, но коварства в ней нет.
  -Что ж... Пускай так... В любом случае, ты сумел вызвать ее ненависть... Когда мы уходили из таверны, ты был без сознания. Это ведь она постаралась?.. Ладно, не отвечай, я и сам знаю. Послушай, она ведь выполнит то, что обещала. Она убьет тебя.
   Корелонец усмехнулся уголками губ.
  -Тебе-то что? Почему ты печешься о моей шкуре?
  -Да ничего, в общем-то, - немного подумав, ответил Гред. - Просто жаль, что ты сдуру погубишь свою жизнь.
  -Она уже погублена. Меня уже нет, понимаешь?
  -Понимаю, что ты вбил себе в голову блажь. А ты подумал о своих родителях, например? У тебя они есть?
  -Есть мать, - после паузы ответил Корелонец. - И у нее еще несколько сыновей, дочерей, уже много внуков. Она и не вспомнит обо мне.
   Но голос у него дрогнул. Он вспомнил, как гордилась мать, когда в последний раз видела сына, приехавшего навестить ее и сообщившего, что поступил в дворцовую стражу. Попасть в войска было нетрудно - туда брали всех, годных нести военную службу, а вот в стражники попадали немногие счастливчики. Невольно Равен погрузился в воспоминания.
  -Знаешь, мне всегда везло, - тихо сказал он, наблюдая за тенями от ветвей деревьев, танцующими в свете костра. - Когда я попал в армию и сражался в междоусобице - у нас она называлась громким словом "война" - с соседним княжеством; когда попал в дворцовую охрану, а потом в личную стражу королевы. Меня всегда любили женщины, и я тоже влюблялся, легко и ненадолго. А потом появились вы - ты и она, и мое везение кончилось.
  -Нет, тебе и тогда еще везло, - возразил северянин. - Ты не только удержался при новой королеве, тебя к тому же назначили капитаном, помнишь?
  -Помню, - сейчас Корелонцу казалось, что все это было давным-давно в какой-то другой жизни. - Но это уже не имело никакого значения.
  
   В эту ночь юноша почти не спал. Вскочив с первыми лучами солнца, он умылся и побрился у реки, взяв нож Греда. Потом вернулся на стоянку.
   Охотник уже тоже проснулся, и лишь усмехнулся, став от этого еще уродливее, чем обычно.
  -Доброе утро, Гред. Не подскажешь, где ее можно найти?
  -Да она еще спит. Лучше обожди здеся, увидишь, как завтракать придет. Ну, чего там у нас осталось... Ага, каша с бобами. Вчера никто толком не ел, так что сейчас завтрак, можно сказать, уж готов. Давай, Корелонец, подкрепимся пока, что ли...
   Они неторопливо позавтракали, обмениваясь незначительными фразами, потом Корелонец показал северянину лиану, из которой можно было соорудить удочку. Время шло, однако девушка все не появлялась. Снедавшее Корелонца нетерпение наконец прорвалось:
  -Ладно, Гред, скажи мне, где эти личные покои. Я, пожалуй, сам навещу ее.
  -Ну, как знаешь. Пройдешь вон туда футов триста, не больше, и увидишь, - охотник неспешно поднялся, махнул рукой в нужном направлении. - И не забудь передать Феле, что ее ждет здесь каша, - крикнул он вдогонку.
  
   Проведенные у реки дни оказались наполненными для рофендилы событиями. После тренировочного боя в первый вечер (сначала против одного, потом против всех троих вызвавших ее головорезов) за ней закрепилась слава непревзойденного бойца. На следующий день она провела много таких тренировочных боев, отдавшись этому занятию с удовольствием, тем паче, что в обычной жизни, находясь в карре или путешествуя с братом, она постоянно тренировалась, поддерживая форму и сноровку. Фела фехтовала и с Гредом, обучая северянина многим приемам. Она также проведала больную девочку, врачеванием которой занималась накануне, и к ней привели еще нескольких больных, всех с разными диагнозами и симптомами. Потом Фела купалась в реке, летала, разведывая окрестности, охотилась, а вечером, снова получив приглашение к костру соседей, неожиданно даже для себя согласилась на просьбу старого менестреля, заявившего, что у обладательницы такой мягкой речи должен быть красивый голос и попросившего ее сыграть на арфе. В итоге вечером второго дня она стала самой популярной личностью на этом берегу реки, и тут же стала тяготиться своей популярностью. В другое время она посвятила бы свободное время флирту, благо почва здесь, в знойные летние дни, наполненные негой, была самая к этому располагающая, но сейчас настроение рофендилы не подходило для любовных знакомств.
  Фела хандрила. Проснувшись на рассвете третьего дня, она не встала, а осталась лежать, глядя в небо. В голове ее бродили печальные мысли. Она думала о смерти Арога, о том, сумел бы Говард схватить ее с Гредом, не помоги ему в этом Корелонец, сумела бы она освободиться из плена, не поспей Арог на помощь, как глупо она вообще позволила ранить себя в Садле... Вспоминала Корелонца, как этот странный человек сумел победить колдуна и завладеть Кинжалом. Гордая рофендила до сих пор испытывала ужасное чувство унижения, когда думала об этом.
  "Я опозорила свой род. Мало того, что связалась с людьми, так еще попала в кабалу к одному из них. И даже сама не сумела освободиться. И погубила при этом своего друга. Я должна кровью смыть этот позор, а я валяюсь здесь на солнышке под предлогом выполнения клятвы. И самое паршивое, что так оно и есть, я должна ее выполнить, и пока не проведу Греда до земель эльфов, не властна над собой."
  Вот так несколько дней, проведенных в Откро на грани жизни и смерти, подорвали ее не только физически, но и внесли сумятицу в душу. Теперь, когда в их путешествии наступила неожиданная пауза, ее меланхолия вспыхнула с новой силой. Лежа на свежей, душистой соломе, она тяжело вздыхала и смотрела вдаль невидящими глазами. Потом нехотя поднялась и принялась приводить себя в порядок.
  Вокруг буйствовало лето. На маленькой полянке цвели цветы, летали бабочки, шмели и иногда оводы, легкий ветерок слегка колыхал ветви деревьев-великанов, обрамлявших полянку, а на поваленном стволе, лежавшем среди цветов, грелись на солнышке юркие ящерки.
   Отряхнувшись от соломы, Фела взяла черепаховый гребень, отделанный перламутром, и принялась расчесывать волосы. Походная жизнь не позволяла ей уделять уходу за волосами столько времени, сколько хотелось, однако, когда появлялась возможность, девушка тщательно ухаживала за своими роскошными косами. Усевшись на краю телеги, она принялась заплетать волосы, и вдруг почувствовала чье-то присутствие. Оглянувшись, она увидела Корелонца, направлявшегося к ней. Фела почувствовала, как раздражение свернулось в ее душе змеей. Каждое появление этого человека напоминало ей о том, о чем она хотела бы забыть, о испытанном унижении, боли и страданиях. О беспомощности, которую она никогда до этого не испытывала, о том, что находилась в его полной власти. И сознание того, что он в этом последнем случае неожиданно проявил самоотверженность, лишь разжигало ее ненависть и неприязнь. Она чуть не убила этого человека пару дней назад, и вот, он снова явился, причем с самым что ни на есть невозмутимым видом.
  -Здравствуй, госпожа, - сказал он. - Ты будешь смеяться, но это опять я.
  -Не буду. Вчера уже отсмеялась, - вид у нее в самом деле был печальный и задумчивый, тонкие руки привычными движениями перекидывали тяжелые пряди волос. Раздражение уступило место опять нахлынувшей хандре. Скользнув взглядом по Корелонцу, она заметила, что он выглядит вполне здоровым. Впрочем, отметила она это также, как замечала каждую деталь окружающего пейзажа.
   - А ты знаешь, что делают с беглыми рабами?
  -Я не беглый раб.
  -Да? А кто же?
  -Свободный человек. Тот господин, которому ты продала меня, вылечил и отпустил меня на свободу.
   Тяжелый шмель пролетел над ее головой и устремился к душистому цветку, Фела проследила за ним взглядом, машинально прикидывая траекторию полета дротика, пронзившего бы толстое насекомое, потом принялась рассматривать, как он старательно ползает по сердцевине цветка, тщательно собирая пыльцу.
  -А-а. И что же ты здесь делаешь, свободный человек?
  -Я пришел по зову сердца, - Корелонец почувствовал, что его задело ее равнодушие. Ни тени удивления, ни капли заинтересованности. Что случилось с этой живой насмешливой красавицей? Впрочем, насмешка и привычная легкая ирония остались в ее мягком голосе.
  -Ты помнишь наш уговор? - поморщилась она. - Рядом со мной ты можешь находиться лишь в качестве раба.
   Корелонец молча протянул вперед руку с зажатым кулаком - жест, которым дети демонстрируют пойманного жука. Заинтригованная, Фела все же оторвалась от лицезрения шмеля и подалась вперед. Юноша разжал пальцы. Рофендила на мгновение застыла, а потом громко рассмеялась:
  -Да я могу на тебе кучу денег заработать! Я буду продавать тебя, а ты возвращаться.
   Глядя, как она смеется, он сам невольно улыбнулся, радуясь хотя бы тому, что сумел прогнать отрешенное выражение с ее лица, потом опустился на колени, подавая ошейник.
  -Госпожа, я прошу тебя только об одном - не продавай меня больше никому.
  -Только не ставь мне никаких условий! Я буду делать с тобой все, что мне заблагорассудится!
   Лицо юноши омрачилось, однако руку он не убрал. Фела взяла ошейник, коснувшись тонкими пальчиками его ладони, окинула его презрительным взглядом:
  -Тебе понравилась плетка? Или, быть может, ощущения от Кинжала? Не правда ли, незабываемые ощущения? - Неожиданно ее веселость сменилась гневом, в голосе смешалась ирония, презрение и ненависть. Запустив руку в светлые волосы Корелонца, она запрокинула его голову назад. - Что, хочешь еще побывать в шкуре раба? Испытывать боль и близость смерти?
   На лице отразились отголоски пережитых страданий - ее личные воспоминания о знакомстве с Драупхаогом. Корелонец молчал, и она сильно дернула его назад и отпустила.
  -Отвечай, когда тебя спрашивают!
  -Что тебе сказать? Скажи мне, что ты хочешь услышать, и я скажу тебе это!
  -Правду.
  -Правду? Хорошо, я скажу тебе правду. Я... я люблю тебя.
  -Что? - она вскинула глаза, думая, что ослышалась. Равен поднял голову, окидывая мимолетным взглядом сидевшую рофендилу: маленькие изящные ступни с высоким подъемом, длинные стройные ноги, тонкую талию и высокую грудь; заглянул в черные бездонные глаза, пытаясь понять, что скрывается в их глубине.
  -Я люблю тебя, - повторил он. - Я полюбил тебя с первой минуты, как увидал, и я не могу без тебя жить. Ты нужна мне как воздух, как солнце, как вода.
  - Так ты ради любви продал меня садлскому королю? Или, быть может, чуть не убил Кинжалом?
   Эти слова заставили Корелонца вздрогнуть, как от удара. Напоминание о предательстве мучительно отозвалось в его душе.
   Вскочив на ноги, он в волнении прошел несколько шагов, потом обернулся. Лицо его горело, в глазах читался вызов.
  -Да, я любил тебя. Я сходил с ума по тебе, обожал тебя, не спал ночами, простаивая под окнами там, в Корелоне, а потом, после того, как увидел... Как ты отказалась взять меня с собой, я возненавидел тебя. И хотел лишь одного - твоей гибели, твоего унижения, твоей боли.
   Губы его дрожали, в голосе сплелись вызов и страдание. Ярко-синие глаза сверкали, их иступленный взгляд обжигал. Щеки рофендилы тоже вспыхнули, она поднялась, принялась убирать косу под сеточку.
  -А теперь, похоже, ты хочешь того же для себя.
  -А теперь я отдаю себя тебе во власть. Если помилуешь, я буду преданно служить тебе, если же не простишь, я приму смерть, какую пожелаешь.
   В свою очередь Фела более внимательно взглянула на молодого человека, удивленная его словами. Он вновь выглядел здоровым и набравшимся сил, хотя заметно исхудал с их первой встречи. Черты лица немного заострились, скулы стали выделяться, и только глаза, обрамленные темными ресницами, по-прежнему остались ярко-синими. Взгляд их был тверд и вместе с тем дерзок. Это бесило девушку, хоть ничуть не смущало, и, может быть, как вдруг она призналась себе, бесило именно потому, что вызывало в ней невольное уважение, а он заслуживал, по ее мнению, лишь презрения. А может, думает сыграть на своей внешности, ведь красавчик, что ни говори. Прямой нос, волевой подбородок, четко очерченные губы, в уголках которых уже затаилась горькая складка. Стройная мускулистая фигура с широкими плечами и тонкой талией выдавала немалую физическую силу. Он вполне привлекателен, думала Фела, даже красив. Наверняка он нравился женщинам и привык к легким победам. И эта мысль разозлила ее.
   -Да, ты умрешь. Ты продал нас садлскому короля, из-за твоего предательства погиб Арог, ты чуть не прикончил меня кинжалом Драупхаог... - негромко проговорила она. - В прошлый раз я почти убила тебя, и все же ты снова пришел. Почему ты так рвешься умереть?
  -Я? - он немного удивился, задумался. - Нет, не рвусь.
   Соскочив с телеги, она взяла боевой пояс и перевязь с мечом и принялась вооружаться.
  -Тогда зачем же ты снова пришел?
  -Я... Просто я не могу иначе. Я полюбил тебя с первой минуты, что увидел, с первого мгновения. И я... Я готов принять самую лютую смерть, лишь бы ты простила меня. Или, может быть, просто поняла, что я не такой трус и подлец, каким ты меня считаешь.
  -Хочешь, дам тебе совет? - мягко спросила она, закидывая меч за спину. - Перережь сам себе горло. Это будет гораздо легче для тебя, а я, так и быть, перестану считать тебя трусом.
   Корелонец опустил голову, кусая губы.
  -Поверь, госпожа, я думал об этом, - тихо сказал он. - Но я не могу... Моя вера запрещает самоубийство.
  -Вера?! Ты еще и верующий?.. - она расхохоталась, запрокинув голову. - И чем же грозит нарушение запрета?
  -Да ничем особым, - пожал он плечами. - Просто пропадет душа, и будет вечно маяться между небом и землей, испытывая предсмертные муки.
  -Вот значит как... Тогда есть еще один вариант. Ты возьмешь на память этот ошейник и свалишь. Этим ты избавишь меня от необходимости тебя убивать или терпеть твое присутствие.
   Светлые волосы упали на глаза Корелонцу, и он тряхнул головой, отбрасывая их назад.
  -Неужели ты думаешь, я могу просто, как ты выразилась, "свалить"? - в его синих глазах появилась боль, которую он тщетно пытался скрыть. - Если бы я мог свалить, я сделал бы это еще тогда, в Откро, когда вы с Гредом отпустили меня.
  -Тогда ты еще не знал, что такое быть рабом, - она отошла к поваленному дереву, поставила на него одну ногу, зашнуровывая легкие сильно потрепанные ботинки - не чета тем сапогам, которые пришлось выкинуть из-за троллиной крови и ее упрямства. Хотя, с другой стороны, сейчас в тех сапогах было бы жарко, и она не стала бы в них париться, подумал Корелонец, наблюдая за процедурой обувания. - Теперь ты знаешь, - продолжила она, зашнуровывая вторую ногу. - Кстати, в прошлый раз ты остался в живых лишь благодаря заступничеству того господина, что купил тебя. В следующий раз тебе вряд ли повезет.
   Молодой человек слушал, а сам не мог отвести глаз от рофендилы. Вот она выпрямилась, и тонкая рубашка, и без того расстегнутая после сна чуть ли не до пупка, обрисовала грудь... Лишь усилием воли Корелонец смог заставить себя вслушаться в то, что говорит девушка. По его лицу пробежала тень - отголосок боли, которую пришлось вынести. Он вспомнил, как шел весь день из последних сил, борясь с подступающей лихорадкой, как после ужина по приказу рофендилы двое гномов нещадно его избили, как целую ночь он провалялся под открытым небом, не имея сил даже подняться...
  -Вряд ли это можно назвать везением, - пробормотал он.
  -Уходи, - коротко сказала она. - Если хочешь жить.
   Он отрицательно покачал головой.
  -Нет. Я не уйду. Я давно уже перестал ценить свою жизнь.
  -Ну что ж... Как хочешь, - она пожала плечами, возвращаясь к телеге, взяла ошейник. - Мне даже немного жаль. Твоя смерть ничего не изменит.
  -А теперь убирайся, - защелкивая его на шее Корелонца, сказала она. - И постарайся не попадаться мне на глаза.
   С этими словами она ушла, ступая как всегда легко и изящно, а Корелонец еще долго оставался неподвижным, стоя на коленях и глядя невидящими глазами перед собой. И никто из них не заподозрил, что за ними наблюдали. Тот самый маг, вылечивший Корелонца, друид, имени которого ни он, ни она так и не узнали, отпрянул от магического кристалла, в котором светилась залитая солнцем полянка с коленопреклоненным молодым человеком. Лицо мага было задумчивым и сумрачным.
   Не заходя на стоянку к Греду, и даже не подозревая о ждавшей ее там каше с бобами, Фела улетела. Мрачные мысли, преследовавшие ее, не рассеялись после разговора с Корелонцем, и она постаралась забыться в охоте. Выследив упитанного фазана, рофендила поймала птицу и тут же, оставшись в облике орла, позавтракала сырым мясом. К концу трапезы Корелонец занимал ее мысли не больше, чем фазан, от которого остались лишь косточки и перья.
  
   Памятуя о словах Фелы, велевшей ему не попадаться ей на глаза, Корелонец тоже не пошел на стоянку, а двинулся к речке. Бродя вдоль берега реки, он наткнулся на Греда, который удил рыбу в тихой заводи. Заметив Корелонца, великан приветливо кивнул, и молодой человек подошел к нему.
  -Присаживайся, - предложил охотник. - Ну как, нашел ты Фелу?
  -Да, - усаживаясь в тени кустов дикой малины, ответил Равен.
  -Что она сказала?
   Этот вопрос поставил в тупик молодого человека. Пересказывать свой разговор с Фелой ему вовсе не хотелось.
  -Да ничего, - неохотно проговорил он после паузы.
   Гред бросил на него быстрый взгляд, но больше ничего спрашивать не стал.
  -Скажи, ты знаешь, кто такие рофендилы? - спустя пару минут спросил Корелонец, и охотник пустился в объяснения.
   Потом они молчали, глядя на реку, на покачивающийся поплавок из пары шишек, на рябь воды у берега и гулявшие на середине реки волны. Над водой проносились стрижи, летали утки. Где-то в камышах тихо (громкие концерты откладывались на ночь) квакали лягушки, в траве звенели цикады. Плот отчалил от того берега, тяжело закачался на волнах, как всегда доверху нагруженный, и медленно пополз через реку. Чтобы его не относило, он двигался вдоль веревки, наподобие парома. Корелонец вдруг заметил молчание охотника и взглянул на него. Гред тоже погрузился в свои мысли, лицо его стало мрачным и отсутствующим. Что занесло этого северянина столь далеко к югу? Куда и зачем он держит путь? Есть ли у него семья?.. Эти вопросы мелькнули в голове Корелонца, и он спросил:
  -Послушай... А ты... У тебя есть сыновья?
   Руки, сжимавшие удочки, сильно дрогнули, и поплавок дернулся в сторону.
  -Сыновья... - тяжело сказал охотник. - Да, у меня были сыновья. Старший как раз твоего возраста.
  -Были? - осторожно спросил Корелонец.
  -Да. Они умерли, - помрачнев еще больше, ответил Гред. Он насупился, замкнулся, и юноша понял, что задел больную струну великана.
  -Извини, - тихо сказал он.
   Мягко скользил по волнам поплавок, стрекотали кузнечики в пожелтевшей траве. Двое людей замолчали, глядя на речную гладь и уносясь мыслями каждый в свою думу.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"