В кабинете у двоюродного брата была огромная коллекция бабочек и гусениц, он их начал собирать еще в детстве. Лёпс с интересом рассматривал ее, когда Иван неслышно подошёл и, легонько стукнув его по плечу, сказал:
- Не прав был Горький, когда говорил "Рожденный ползать-летать не может". Еще как может красиво летать. Возьми гусеницу, ползает, ползает по самому низу, ест траву, цветы, листики, зимой в коконе перезимовала и полетела махаоном по свету. Ну, на худой конец, капустницей или шелкопрядом.
- Так он же змею и сокола в виду имел,- решился блеснуть эрудицией Лёпс,- Сожрет сокол гусеницу и все, кранты.
- Может и съест, а может и не заметит, а может и его охотник из ружья подстрелит. Хотя гусеницы тоже твари небезобидные, эта вот, например, ядом стрекается. А эта вот за неделю с напарницами от тайги только стволы оставит, и будут деревья много лет скелеты напоминать.
Лёпс некоторое время смотрел на черную с сине-голубыми полосками мохнатую гусеничку, потом тихо сказал:
- Уж лучше, Михалыч, я буду ползать по земле змеей ядовитой, а в сердце коршуном оставаться.
-Будь проще, Лёпс, глядишь и люди к тебе потянутся, -двоюродный брат достал из бара приземистую зеленоватую фляжку с франконианским боксбойтелем, привычным движением плеснул в суживающийся кверху бокал немного вина, внимательно посмотрел на свет, поболтал, понюхал, отпил глоток, и только после этого налил в бокал Лёпсу.
-Прошу,- он показал рукой на мягкие кожаные кресла.
-Ловко,- покачал головой Лёпс, когда Иван достал следом из бара тарелочку с шариками сушеного казахского сыра, фруктами и орехами.
Удобно устроившись в кресле, брат продолжил свой разговор:
- Люди, Лёпс, в большинстве своем- животные. Стадо безмозглых, тупых, ничего не видящих, морально не вменяемых баранов. Серая, шевелящаяся масса. Им бы только день прожить, нет времени ни на что другое, кроме добычи хлеба насущного. Они сидят и ждут будущих благ: лишь бы уколоться, напиться, нажраться и забыться. Ослепленные жадностью и эгоизмом, собственной трусостью они ждут, что кто-то придет и сделает все за них. Их легко купить деньгами или обещаниями. Абсолютно все в мире, Лепс, можно купить и продать. У всего есть своя цена. И только некоторые могут выражать интересы этой толпы. И только эти некоторые - венец природы. И именно они правят миром. Именно за ними идет человеческое стадо. Именно у них власть. Власть дает полную и истинную свободу.
Лёпс улыбаясь, посмотрел на двоюродного брата:
-Да понял я, Михалыч, за время учебы в институте, что власть - движущая сила человечества.
-Понять-то, может быть, и понял, -не мигая, Иван прямо смотрел на Лёпса. Его черты лица внезапно заострились, в них проскальзывало что-то хищническое.
-Да только не всё. Настоящая власть не берется силой, она тихо завоевывается. С умом. Вот коммунисты кричали, что только в кровавой борьбе можно получить власть. И что?- Иван многозначительно посмотрел на Лёпса.
Тот осторожно болтал бокалом по кругу, внимательно слушая.
Дождавшись, пока Лёпс сделает короткий поверхностный вдох и отопьет глоток, Иван продолжил с небольшими паузами:
-Отдали власть сами. Даже удерживать не стали, так чуть-чуть позащищались для приличия... А настоящая власть, Лёпс, не показывается на людях. Все что ты видишь по телевизору - это декорации... Правителей выставляют напоказ, их либо уважают, либо ругают... У них есть авторитет, но решения принимают не они, а те, кто их покупает... Власть служит людям, а людишки служат власти...Власть дает порядок, целесообразность, закон, авторитет. Вот поэтому у людишек есть права, а у власти-законы.
- Прав тот, у кого больше прав,- Лёпс снова всплеснул вином в бокале.
Иван, слегка подавшись к нему, покачал головой, вроде бы улыбнулся, и тут же серьезно заметил:
-На самом деле в мире есть только одно право-право силы. Закон джунглей. Выживает сильнейший. И этот сильнейший живет в тени и принимает решения. Ты же умный парень, Лёпс, с историей знаком.
-Знаком, понаслышке,- не утерпел Лёпс от легко давшейся иронии.
Двоюродный брат слегка крякнул от неожиданности, и словно попрекнув отечески, добавил:
-Мы Лёпс с тобой одной крови, у меня есть сила и деньги, а у тебя - ум и молодость. Мы выживем... Людишки служат власти, а власть служит людям.
-Не пойму я тебя, Михалыч, что ты кругами все ходишь и ходишь, скажи прямо, что тебе надо.
-Все скажу в свое время. А пока твоя задача пока проста. Слушай, молчи и повинуйся. И все у тебя, мой мальчик, будет в шоколаде. Главное, институт закончить, больно уж отделение у тебя хорошее. Перспективное, я бы сказал.
-Сам знаю.
Иван снова плеснул немного соломенно-янтарного вина в фужеры:
-Используй человеческую глупость, используй человеческую вражду. Верь только себе. Учись всему, что тебе встречается. Все пригодится.
-И для чего? -Лёпс взял осторожно бокал за ножку, и наклонив его так, чтобы не заслонять вино рукой, рассматривал несколько секунд то ли цвет вина, то ли лицо Ивана через стенки фужера.
Иван, наклонив голову вперед, прокрутил языком глоток любимого вина во рту, с наслаждением проглотил:
-В жизни, как в уравнении, Лёпс, есть одно неизвестное, но оно является корнем для всей системы уравнений. Так и общество - это целая система. Главное, заставить ее служить себе, как сторожевого пса. Вчера было одно государство, а сегодня другое. Пришли новые люди, принесли новую колоду карт, и играют дальше в политику. А карты у всех крапленые, у кого криминалом, у кого жаждой наживы, у кого жаждой власти. Глупо им всем верить. Хотя среди них иногда и встречаются мученики и праведники. Нет идеальной системы, нет идеального государства. Все идет по определенным законам.
-Законам джунглей?
Но Иван не обращая внимания на иронию Лёпса, сказал, ставя фужер на журнальный столик:
-Таким, как мы, правила общества не важны. Не бойся одиночества. Не задумывайся над тем, что правильно, что неправильно. Все это определяется стадом. А мы с тобой выше их. Можно залить весь мир кровью, и получить власть. Собственно это и сделали в свое время и Гитлер, и Сталин, и коммунисты в семнадцатом. Они начали борьбу с обществом, а общество их уничтожило, потому что они влезли в борьбу с системой, а сами плясали под ее дудку. Они были ставленниками системы. И система их уничтожила. Потому, что это тянется тысячелетиями.
-Только раньше, Ваня, было проще,- вино ударило в голову Лёпса и его тоже потянуло на рассуждения.- Помнится, языческие боги требовали крови младенцев или детей постарше. Цезари тоже этого требовали.
Иван согласно кивнул головой:
-Правильно, Лёпс, рассуждаешь, правильно. Власть стоит на вере, а вера на кровавой жертве. Хотя факты - это не главное. Важно, как ты приходишь к власти и чего ты хочешь от нее.
-Я-то много хочу, только правила общества не позволяют.
-Мальчик мой, правила общества не важны, но ты должен их знать и внешне соблюдать. А общество не допускает и не допустит ничего нового, ведь милосердие и справедливость совсем не человеческие чувства! Пускай мученики с праведниками на это и работают, борются за светлое будущее. Страх, вот, что движет человеком! Учись управлять человеческим страхом, Лёпс.
2
Накануне Лёпсова дня рождения Анна приехала в город. Она подарила ему томик Шарля Бодлера . Наверное, человек меняется не постепенно, а сразу. Уезжала одна Анна - приехала совсем другая. Был один Лёпс - стал другой. Хотя внешне ничего вроде не изменилось. Анна неслышно ходила по квартире, точно чего-то опасаясь, она растерянно рассматривала расставленную по разумно определенным местам безликую мебель, осторожно садилась на краешек мягкого глубокого кресла и обмирая сердцем, слушала , как Лёпс с удовольствием , умудрено-задумчивым тихим голосом читает ей вслух Бодлера.
Анне хотелось утешить Лёпса, но утешать она не умела, поэтому она просто сидела, слушала и молчала. Когда просто слушая, молчишь, на душе становится легко. Всё кажется простым и ясным . Всё понятно и доступно. Пропадает желания отличать своё от чужого, анализировать, делать выводы, подбирать точные слова. Собственные чувства, переживания, воспоминания и рассказы других переплетаются между собой. И теперь Анна сидела и ждала, когда ее жалобную внутреннюю тоску и вселенскую печаль растворит бархатистый голос Лёпса. Но ничего не происходило. Глуховато шуршали стрелки настенных часов, отмеряя минуты. Минуты тягуче растворялись в сумеречном пространстве комнаты, и уже не думалось, а скорее ощущалось что-то неясное, невидимое, неусыпно наблюдающее за ней. Все тише и таинственнее звучал голос Лёпса. Анна зябко свела плечи, внутри нее как-то мгновенно всё опустело и заглохло. Анна вспомнила Самару, и ей стало жалко себя и Лёпса.
Она осторожно положила Лёпсу голову на грудь, словно хотела услышать ответ его сердца, тихую, успокаивающую подсказку, затаила дыхание. Но сердце Лёпса билось громко, часто и неровно, словно чему-то возмущаясь. Его поцелуи были короткими и требовательными, а губы влажными и холодными. И чувств на Лёпса у неё почему-то не хватало.
Лёпс зажёг свечу. В ее мерцающем красном свете комната принимала все более таинственный вид. Анне показалось, что стены испускают какой-то обреченно- печальный и тусклый свет. Она помотала головой, чтобы рассеять наваждение, чувствуя, как в ней что-то нехорошо мутится, точно перед потерей сознания. Лёпс вышел в ванну, долго плескался под упругими струями воды, вернулся мокрый с головы до ног, завернутый в махровое полотенце. Склонился над Анной, ожег ее лицо прерывистым дыханием, поцеловал долго и требовательно. Она легонько оттолкнула его от себя и потянулась к сумочке.
Догорела свеча, взметнув на прощанье тонкую белесую струйку дыма и утопив в теплой восковой лужице обуглившийся фитилек.
Лепс включил свет, достал из шкафа чистые джинсы и рубашку, одеваясь неспешно, тихо спросил у Анны:
-Ты разве со мной не пойдешь?
Анна рассеянно улыбнулась и взяла в руки косметичку.
Не успела Анна закончить свой макияж, как с пронзительной трелью звонка ввалилась в квартиру сестра Лепса, Ежевика, мгновенно заполнив комнату сладким запахом своих новых духов. Полненькая, шумная, любопытная она всем своим видом старалась внушить уважение к себе, этому ее всегда учила маменька. Царственно поворачивая голову с аккуратной, словно только из парикмахерской прической, Лика простовато поглядывала на Лепса, откровенно рассматривала Анну. Чрезмерно смелое, экстравагантного покроя платье Анны ей очень не нравилось. Лика предпочитала блеклые джинсы, неяркие футболки и куртку. Удобно, монументально и в облипочку.
Следом за ней пришли Леночка с Тимуром поздравить именниника. Почувствовав себя неуютно, Анна вышла на кухню, судорожно затянулась сигаретным дымом. Лёпс прикрыл за ней дверь и остался в комнате с друзьями и сестрой. Через полчаса подъехал Виталик и отвез всех в ближайший ресторанчик.
Ресторанный зал был полупуст и оформлен с явным смешением стилей: грубая каменная кладка стен, сплетенные из гибких ивовых веток удобные стулья и накрахмаленные скатерти на массивных прямоугольных столах, обилие вьющихся цветов в вазонах, имитирующих деревянные бочки и плетеные корзины.. Зато кухня здесь была отменная. Сидеть в ожидании заказа Анне и Леночке показалось скучно и они пошли танцевать. Критически посмотрев на тоненькую, невесомую фигурку Анны, словно растворяющуюся в звуках музыки, Ежевика заметила, ни к кому не обращаясь:
- Я четыре года изучаю людскую натуру и с лету всё про человека расскажу, с лету определю все комплексы. Взять хотя бы Анну.
Она окинула еще раз критическим взглядом худенькую фигурку девушки, игру линий платья, подчеркивающих стройность ее тела, и с усмешкой произнесла:
- Явно из девушки демонстративный синдром прёт. Взять хотя бы ее наряд...
- А по-моему, хорошее чувство вкуса у девушки и прекрасная художественная фантазия модельера, - заметил Тимур. - А ты, Ежевика просто ей завидуешь.
- Было бы чему, -пренебрежительно махнула рукой Лика. Лучше быть толстой и доброй, чем худой и злобной.
- Вот-вот, твои комплексы и полезли, - усмехнувшись, Тимур отошел к танцующим девушкам.
Чинный ресторанный ужин за столиком напротив Ежевики навевал на Анну тоскливое настроение, во время очередного танца ей захотелось уйти. Она оглянулась.
За столиком спиной к залу сидели Виталик и Лёпс. Анна неслышно подошла сзади. До нее донеслись слова Виталика:
-Ну, так как, Лёпс? С ней можно трахаться, или только дела иметь?
В висках зашумело, Анна не услышала ответа Лепса, хотя видела, как шевелятся его губы, Скользнув рукой по плечам Лепса она, села напротив него . Словно очнувшись от полусна-полуяви, Анна внезапно осознала как чужд и неудобен ей Лёпс, его сестра и друзья. Она посмотрела на Лёпса, он смотрел поверх ее взгляда и улыбался. Он понял, что она слышала его последние слова. Виталик торопливо встал из-за стола и направился к Ежевике. Пузырилось в бокале полусладкое шампанское, ждал своей очереди фруктовый десерт. Собравшись с духом, Анна твердо произнесла:
-Лёпс, давай поговорим серьезно. Мне кажется, что мы с тобой разные люди. И продолжать дальше наше общение равносильно обману. У меня в Самаре есть парень, и если честно: я приехала сюда только для того, чтобы все было по-честному: глаза в глаза, без претензий.
Лёпс, чувствуя раздражение и не имея терпения продолжать дальше эту неумную игру, сказал резко, стараясь поймать ее взгляд:
-Меня не бросают, только я решаю, когда разорвать отношения. А ты -шлюха, в первый же вечер под меня легла.
Анна отпрянула, как от удара, резко вскочила, в ее глазах появился острый блеск, губы приоткрылись, казалось, что от них исходит сухой жар:
-Ты- подлец. Я слышала все, что ты говорил Виталику. Я думала, что вы шутите, разыгрываете сцену, такие иногда бывают в пошлых фильмах.
Лёпс резко встал, толкнул столик, на стол полетели тарелки и вилки. Охранник охнув, поспешил к ним.
-Я привел тебя сюда, фарфоровая мордашка, не для того, чтобы ты оскорбляла меня и моих друзей.
Анна внезапно успокоилась:
-Конечно, конечно. Ты привел меня для того, чтобы они меня оскорбляли.
Она вытащила из сумочки и швырнула на стол две пятисотки:
-Надеюсь, что я больше тебе ничего не должна.
Огромный зеркальный шар, медленно крутился посреди зала, и его блики мелькали по лицу Анны, делая его то светлым, то хмурым. Она прошла мимо барной стойки прямая, с чуть вскинутой головой, сдвинутыми бровями. Лёпс с ненавистью смотрел ей вслед.
3
Все Лёпса раздражало, какая-то болезненная слабость мучила его по утрам. Он забросил учебу в университете, работу на радио. Днем спал, вечерами выходил гулять на улицу, ночью просиживал в компьютерном клубе, после игры шел с пацанами пить пиво или водку в ближайшую пивнушку. По утрам, рассматривая очередную подружку, долго вспоминал ее имя, и при каких обстоятельствах они познакомились. Вскоре и это перестало его интересовать. В этом угаре прошло сорок дней. Утром забежал Русланчик, сказал, что Лёпса просили зайти в деканат. Лепсу грозило исключение. Недолго думая, Лёпс позвонил маменьке, не вдаваясь в подробности, сразу же надавил на маменькино самолюбие:
- У меня проблемы. Не дашь денег - меня исключат. Ты ведь не хочешь, чтобы сына заслуженного соросовского учителя и внука директора школы за неуспеваемость исключили из университета.
В обед тетушка привезла деньги, переданные маменькой.
В этот же вечер Леночка вместе с Софкой зашли в "Панораму", им хотелось послушать флейту. Мягкий полумрак создавал романтическое настроение, необъяснимое, невыразимо волнующее.
В кафе было малочисленно, посетители сидели парочками. На каждом столике стояла маленькая стеклянная, круглая вазочка, заполненная водой с лепестками красных роз, среди которых плавала небольшая горящая свечка. Казалось, что сегодня здесь царит совсем другая атмосфера, другая жизнь, другие интересы, другой кругозор. Все увлечено отдавались музыке, даже официант неслышно скользил в такт с ней.
Молодой музыкант был очень талантлив, иногда предлагал слушателям удивительно смелые и тонкие нюансы. Казалось, что он играет не только силой звука, но и теплотой. Флейта вздыхала, стонала, жаловалась, то вдруг замирала безмолвно, то порывисто заливаясь, дразнила лукавыми трелями. Мелодия струилась чистым, плавным ручьем, уносила в мир грез. Отзвучали последние такты. Музыка продолжала безраздельно владеть общими мыслями. В дверях показались Виталик и Лёпс. Неожиданно флейта заплакала со стонами, всхлипываниями. Заметив Леночку, Виталик сразу устремился к их столику.
- И чем вы тут занимаетесь? - вместо приветствия произнес он.
- Слушаем, - не изменяя выражения лица, тихо ответила Софка.
- Флейту? - поинтересовался, присаживаясь на свободный стул, Виталик.
- Менуэт Боккерини, - спокойно ответила Леночка.
- То-то я слышу, музыка знакомая,- неожиданно вырвалось у Лёпса. Он тоже присел рядом с девушками: - А парней своих где потеряли?
- А мы теперь девушки гордые. Одинокими ходим,- промурлыкала Софка и стала неторопливо пить через трубочку кислородный коктейль.
Мелодия тягучая, неуловимая и вместе с тем понятная волновала, странно притягивала, манила за собой. Разговор не клеился.
Ботик с многообещающим видом уставился на Софку. Лепс прислушался, флейта снова плакала со стонами, всхлипываниями. Впервые услышав звуки флейты, он искренне наслаждался музыкой и с интересом рассматривал девушек.
Софья была спортивной, с замечательной фигурой и чувством юмора, привлекательной. Все ее существо было наполнено какой-то бьющей через край энергией, казалось, что девушка не может не только долго сидеть на месте, но и ходить медленно. Она любила обтягивающие свитерки и широкие брюки, с завязками на талии.
Слегка оттопыренные розовые ушки с серебряными сережками, подернутая легким пушком губа...Ее темные волосы часто были стянуты на затылке в конский хвост., а челка никогда не отрастала выше сантиметра над бровями. Она носила линзы , но по привычке часто щурилась. Софья редко была задумчива, улыбка всегда освещала ее лицо, то легкая, слегка застенчивой, затаённая в уголках губ, то обворожительно-кокетливая, то широкая, распахнутая, ослепительная.
Леночка была полной противоположностью подруги. Хрупкая, светловолосая, больше похожая на сказочную принцессу, чем на человека из плоти и крови, спокойная и рассудительная она давно привлекала внимание Лёпса своим неординарным мышлением.
Лёпс только сейчас обратил внимание на тонкие, длинные пальцы и изящные изгибы кисти у Леночки. Такие руки могут быть только у пианисток. Этот случайный момент в кафе стала переломным в его жизни.
Леночка... Он мысленно покатал у себя на языке это имя. Маленькая, серьезная, кроткая, доверчивая и наивная девочка. И внезапно минутной грустью, нежным возвышенным чувством наполнилось сердце Лёпса. И он включив все свое природное обаяние, заговорил о классической музыке.
Леночка оживилась, тема была ей близка, она окончила лицей искусств, ее жизнь до медицинского института вращалась вокруг театра и музыки.
Лёпс пригласил ее в кино. Фильм был скучным и неинтересным, мягкие кресла приятно расслабляли и навевали романтическое настроение. Лёпс повернул голову к Леночке, внимательно посмотрел на ее профиль. "А она ничего, очень хорошенькая" и неожиданно для себя поцеловал ее в губы и внезапно отпрянул, пораженный ее реакцией. Буквально вслед за этим щека ощутила резкий удар ее маленькой ладошки, и он увидел ее взбешенные глаза... Бурный порыв страсти захлестнул Лёпса... Серость, никчемность его однообразных дней и бессонных ночей теперь скрашивалась мыслями о Леночке. Мечты волновали.В душе пробуждалось что-то светлое, чистое, высокое, честное ...
Внезапно нахлынувшие чувства захватили Лепса,с воодушевлением он высказывал свои надежды, стремления, с увлечением рассказывал о идеалах, надеждах, планах.
Леночка верила всему, что он говорил. Он перестал анализировать их отношения. Леночка относилась к нему искренне, ее чувства были глубокими и сильными.
Лёпса все в ней умиляло, какое-то нежное желание томило его душу... Он отсканировал с компьютера все возможные варианты ее имени. С боязливой осторожностью Лёпс прикасался к Леночке, обнимал ее, брал за руку и нашептывал нежно, ласково, горячо, страстно ее имя Лена, Леночка, Ленок, Ленусик...Леночка таяла, смотрела на Лёпса влюбленными, обожающими глазами. Нет ничего приятнее для человека звуков его имени. Счастливо, доверчиво улыбалась она Лёпсу, ей не хотелось ни с кем делиться своим счастьем, своим временем, не хотелось никаких оценочных суждений в адрес Лёпса от бабушки, от двоюродной сестры Оксанки, от Софьи. Ей впервые за два года жизни в столице было спокойно.
4
Через неделю ,прогуливаясь с Леночкой мимо ЗАГСа Лёпс предложил ей стать его женой :
- Выходи за меня прямо сейчас. Я устрою так, что нас распишут прямо сегодня.
Немного помолчав, Леночка тихо сказала:
- Все не так просто, как тебе кажется. Сначала надо закончить институт.
- Закончим одновременно, но жить будем в одной квартире с завтрашнего дня.
Леночка отказалась, сказав:
-Торопиться, Лёпс, не следует: человека надо узнать со всех сторон. И вообще, бабушка всегда говорит, "Кто в мае женится - тот всю жизнь мается". Давай подождем до осени, получше друг друга узнаем.
Он стоял возле лавочки , смотрел Леночке вслед до тех пор, пока она не скрылась в подъезде огромного краснокирпичного дома, легко простучав каблучками по высоким ступенькам. Радостно полыхали возле подъезда разноцветные тюльпаны и большегубые нарциссы, щедро омытые первым весенним дождем. Лёпс понимал, что, находясь рядом с Леночкой и придерживая ее руку в своей, он, расточающий любовь и нежность, ласковые взгляды и прикосновения выглядит нелепо, привлекая внимание людей к себе двухметровому и хрупкой маленькой Леночке.
Его чувства не находили отклика в окружающих пацанах, глохли... Лёпс тщательно скрывал свои отношения от своих дружков, он гулял с Леночкой в парках и в скверах, сбрасывал многократные любовные послания на ее сотовый, периодически звонил.
Его не покидало ощущение того, что он изнутри просветлился, проникся любовью к Леночке. Все, чем он жил до этого показалось ему тесным, мизерным. Вот она - настоящая жизнь настоящего мужчины. И вот она - женщина, которая должна принадлежать только ему.
Лёпсу нравилось наблюдать, как сперва слегка краснели Леночкины уши, как она стыдливо опускала глаза, как яркий румянец заливал ей щеки. Смущаясь, она все ниже и ниже опускала свою голову и ладонями охватывала лицо, словно пыталась его охладить.А Лёпс смотрел на нее, упиваясь ее смущением. Он торжествовал внутри оттого, что поверг ее в рассеянный вид. И в тоже время он чувствовал какую-то гадость на душе от того, что вызвал краску смущения и стыда на ее лице.
Он настаивал, объяснял ей, что он достаточно хорошо знает жизнь, и хорошо разбирается в своих чувствах и поступках, что он - зрелый мужчина и ему тяжело сдерживать свои сексуальные порывы.
Но Леночка не соглашалась, не спешила торопить события. Лёпс насильно впихнул ей в сумочку ключи от своей квартиры, убеждал в том, что с его остановки ехать в ее институт в два раза быстрее, и что если она действительно его любит, то согласится жить в ближайшее время с ним под одной крышей, но Леночка никак не решалась.
-Ты такой добрый, хороший,- говорила ему Леночка после очередной вечерней прогулки по городу:
-Я не такой хороший, как ты думаешь.
И Лёпс начинал рассказывать о своих злоключениях в детстве. Леночке казалось, что Лёпса не любили в детстве, не оказывали должной любви и заботы. Ведь в своих рассказах он выглядел таким несчастным, обиженным, скучающим по женской ласке, уюту, заботе. Она невольно сравнивала его с кактусом. Снаружи колючки, а внутри сочная нежная мякоть, и цветет он при должном уходе красиво, правда редко. Поэтому все, что нужно : это просто окружить Лёпса любовью и пониманием, подарить ему море нежности и заботы. Она тихонько говорила, будто бы сама себе, в себя, прислушиваясь то ли к своему голосу, то ли к душе, и ее большие голубые глаза были наполнены любовью к Лёпсу до краёв.
Лепс ласково улыбался, нежно целовал Леночку. Она оправдывала его надежды, он позволит ей позаботится о нем. Лёпс провожал Леночку, шел домой, перед ним рисовались заманчивые перспективы. Лёпс мечтал о том, что будет с ним и такой заботливой Леночкой.
Он быстро понял, что Леночка - послушное, заботливое существо. Ему нравилось мечтать о том, что скоро у него в квартире будет уютно. Все будет сделано Леночкиными руками. В его воображении рисовалось, как Леночка в домашнем китайском пеньюаре с наманикюренными коготками, с легким макияжем подает ему кофе и тосты в постель по утрам, как он открывает шкаф, а там стройный ряд отутюженных костюмов, накрахмаленные рубашки, отпаренные джинсы, а в прихожей стоят тщательно вычищенные ботинки и кроссовки. Ему больше не придется бегать из прихожки в комнату в поисках шарфа, шапки или перчаток. Для этого у него будет Леночка. Она всегда знает, где что лежит...
Ему представлялось: вечер. Он приходит с работы, А Леночка в обтягивающем фигурку свитерке и джинсах уже накрыла скатертью стол. Салатики, мясо по-французски, бокал хорошего красного вина, минералочка. Леночка на седьмом небе от счастья, сидит рядышком и смотрит, как он неторопливо ест. Он ведет Леночку в кино, покупает билеты на ВИП - места, а Леночка - ослепительная, красивая, прижавшись к нему плечиком, благоухает духами...Милая, славная девочка, она будет счастлива с ним, он все сделает для того, чтобы она была рядом с ним. Лежа в постели, почесывая усталые, гудящие от ходьбы ноги, Лёпс мечтал о том, как Леночка будет ему делать массаж. Он решил еще раз предложить ей выйти за него замуж.
5
В простеньком клетчатом, голубом сарафанчике, расцвеченным красными и синими сердечками она выглядела как-то особенно по-домашнему уютно. Нежный розовый оттенок лица, на шее тонкие, едва заметные голубые жилки, светлые волосы, заплетенные в косу, и уложенные венком на затылке.
Лёпс окинул ее облегающие сарафаном правильные формы, шумно потянул носом и, быстро выставив перед собой букет алых роз, выдохнул:
- Это тебе!
Леночка вспыхнула, посмотрела на Лёпса нежно, влюблено, улыбнулась широко, искренне:
- Ой, спасибо...
И тут только Лёпс заметил, что из-за ее плеча выглядывает бабушка:
- Здравствуйте! А я вот за Леночкой зашел, - он улыбнулся как можно шире. -Пустите ее погулять? Хочу в ЗАГС ее пригласить, а она отказывается.
Леночка, смущенная, убежала ставить розы в хрустальную вазу.