На судоремонтном дворе дождь, грязь, слякоть, лужи, холодрыга и темнота. Траулеры и китобойцы стоят парами у заводского причала, жмутся бортами друг к дружке, как будто пытаются согреться. Довольно грустное зрелище являют они собою снаружи и изнутри. Почти все помещения ободраны до металла, в надстройках зияют квадратные и прямоугольные дыры -- целые листы дефектной обшивки вырезаны газовой горелкой. В машинных отделениях и на палубах многие механизмы разобраны или демонтированы вовсе. Да и сами корпуса судов обшарпаны кранцами, в подтёках и пятнах ржавчины.
В одной из немногих оставшихся целыми кают СРТМ-К "Ельск" подобралась довольно пёстрая компания: чистопородная судовая дворняга Найда, два кота Стёпа и Сеня - серенькие в полосочку близнята, вахтенный матрос Вовка Ахтарцев и я - временно исполняющий обязанности вахтенного моториста. Собрались мы здесь потому что во-первых это дежурное помещение, а во-вторых тут тепло, светло и имеется связь с внешним миром в виде телевизора над которым красуется табличка с надписью: "Аварийный выход! При аварии выдернуть шнур, выдавить экран".
Только что закончилась первая серия художественного фильма, вторая начнется после программы " Время". Найда и коты видимо интересуются политикой партии и правительства, а также событиями в мире, поэтому остаются на своих местах ; мы же с Вовкой решаем вскипятить себе чайку . Он наливает из стеклянной трёхлитровой банки воду в громадную эмалированную кружку , больше похожую на кастрюлю , опускает в неё тэн кипятильника и в нарушение всех пожарных предписаний втыкает его в каютную розетку.
Пока греется вода мы перекуриваем. Хвостатые зрители неодобрительно морщат носы но, от голубого экрана не отвлекаются. Володя берёт из пластмассовой коробки горсть заварки, бросает её в кипяток и накрывает посудину фанерным кружком. Настоявшийся чай мы разливаем по чашкам, делимся бутербродами с котами и собакой, и приступаем к вечернему чаепитию.
Один глаз у Вовки живой, весёлый, карий; другой -- безжизненный, стеклянный. Любопытство не порок, но большое свинство; я это понимаю и всё-таки лезу с дурацким вопросом:
-- Вов, ты уж извини что я так в оглоблю, это что -- бандитская пуля?
Вовка не обижается:
-- Ну это длинная история, но раз уж у тебя свободные уши, могу рассказать.
Год назад ходил я на "Супер-Атлантике" мотористом. Ловили мы возле расистов, в ЮВА. Был я в вахте третьего механика. Ну ты сам знаешь -- третий в машине, это "папа Карло" на флоте; у него и дизель-генераторы, и котёл, и всё топливное хозяйство. Где-то в середине рейса начали мы перебирать саморемонтом по одному вспомогачу; опять же сотня лишняя в кармане не помеха.
Ну вот, один движок уже собрали, обкатали, включили в схему; начали раскидывать второй. И надо же не пруха -- откручиваю я гайки картерных лючков, сдёргиваю крышку с одного, а гровер сволочь остался на шпильке, спружинил и влетел гад прямо мне в глаз. Боль адская, рожа вся в крови. За доктора на пароходе один старпом, а у него какое лечение: "Голова болит -- пей зелёнку."
Ну промыли мне глаз, забинтовали. Капитан переговорил с другими судами на которых врачи были -- нет ни у кого глазника. Послал радиограмму в радиоцентр, запросил заход в Уолфишбей. Дали из Союза добро, снялись мы с промысла и потопали, а это миль сто; за полсуток и дошли.
Свезли меня в ихний гопиталь, первую помощь оказали. Врач такой молодой, но толковый видно, -- белый мужик. Через переводчика рассказал что глаз можно спасти, операция нужна. Он даже на макете показывал что с глазом моим будет вытворять, но за бесплатно у них там ни чего не делается -- бабки нужны. Даёт кэп опять радио в Союз, а оттуда ответ: " Больного самолётом отправить в Москву, а самим идти на промысел."
Передали меня под опеку польского консула -- у нас с ЮАРовцами нет дипломатических отношений; все дела решаются через поляков. Поляк купил мне билет на КЛМовский "Боинг" в экономклассе, доктор сделал перевязку, дал какой-то пузырёк -- глаз замораживать, чтобы не сдурел от боли и всё; привет Шишкину.
"Боинг" этот летел какими-то огородами: через Англию, Скандинавию, с кучей промежуточных посадок; есть хочется -- спасу нет. Я выйду с пассажирами в аэровокзал, забегу в туалет, полакаю воды как собака и дальше лечу натощак.
Прилетели наконец в Москву, в Шереметьево. Выхожу, иду как и все на таможенный и пограничный контроль, а у меня кроме паспорта моряка документов ни каких; погранцы меня сразу: "Стоять! Откуда такой?" Я им говорю: "Из ЮАР." У них глаза на лоб: "Из какого ЮАР? Давай назад! "Я -- психовать, короче международный скандал, еле разобрались.
Ладно, выхожу с контроля, -- никого нет, никто меня не встречает; денег тоже нет. Кое-как добрался до министерства, с огромным трудом пробился в кабинет к какому-то клерку; секретарша у него ,-- ноги от мозгов растут, целый час мурыжила меня в своём предбаннике. Говорю ему: "Что же Вы меня не встречаете?" А он мне: "А ты что, генерал какой, что бы тебя встречать?"
Кто давал радиограмму, что бы меня в Союз отправлять? Никто ничего не знает. Созвонились с Керчью, те говорят: "Пусть больной летит домой." Короче дали мне денег на дорогу в виде аванса или командировочных и отпустили с Богом.
В Симферополь прилетел я уже вечером, поздно ночью добрался наконец домой, к маме. На другой день пошли мы с ней в поликлинику; врачиха как глянула на мой глаз -- только ахнула, говорит: "Я тут уже ничем помочь не могу, попробуйте может в Симферополе смогут что-нибудь сделать."
Собрала мать по родичам деньги какие были, поехали в Симферополь. Там профессор, старикан такой суровый, повертел меня и говорит: "Поздно батенька, и я не Господь Бог; глаз нужно удалять не то и второй откажет." Мать в слёзы, а что делать?
Стали готовить меня к операции. Лежу я значит в палате и ходят ко мне делегации. В Симферополе, -- медицинский институт и молодняк из него приводят в больницу, вроде как на практику. Девчонки там молоденькие, в белых халатиках, без лифчиков. Вот преподаватель подводит их ко мне и говорит: "А ну-ка детки поставьте диагноз этому больному". Девчонки стоят и лупают своими накладными ресницами. Наставник пока отойдёт к другим больным, а я выберу себе одну погрудастей и шепчу: "Девушка наклонитесь, я Вам подскажу". Она наклонится, я здоровым глазом ей за пазуху, а сам шепчу: "Проникающее ранение нанесённое металлическим предметом с острой режущей кромкой."
Ну короче, глаз вынули, вставили стеклянный, "контора" теперь платит мне пенсию и вот приставила сюда, сторожить этот плавучий металлолом, -- закончил Вовка свой рассказ.
Коты и Найда уже просмотрели программу "Время" и теперь слушают прогноз погоды. За бортом плещут маленькие волны речки Кошевой, по палубе барабанит надоедливый осенний дождь а у нас в каюте тепло и уютно; скоро начнётся вторая серия приключенческого фильма и мы снова будем следить за увлекательной жизнью кино-героев в лихо закрученном сюжете.
СРТМ-К -- средний рыболовный траулер-морозильщик кормового траления.
"Супер-Атлантик" -- название серии крупных рыболовных судов построенных в бывшей ГДР.