Небольшой районный городок на Подолье впервые за много лет наслаждался тишиной. Наконец-то не стало слышно этого ужасного рёва несущегося с небес с утра и до вечера, от которого загоняло душу в пятки у слабонервных проезжающих, а у местных коров, в близлежащих колхозах, пропадало молоко. Затих военный аэродром на краю городка. Хищные стальные птицы нахохлившейся стаей сидели на бетонной стоянке, а по опустевшей взлётно-посадочной полосе гонял прошлогодние листья хулиганистый весенний ветерок.
На вышке КДП, подальше от лишних ушей, собралось несколько человек, - военных в форме и со звёздами на погонах покрупнее лейтенантских.
- Ну, давай не тяни, Васильич, докладывай, как там наши дела, не томи душу, - первым прервал затянувшееся молчание командир полка.
Начальник штаба, только что вернувшийся из отпуска, из России, откашлялся и начал:
- А дела такие, командир:
- Там, - ткнул начштаба пальцем в потолок, - обнадёжили. Всё будет о кей, и даже вэри вэл до самого ол райта. Бульбашей предупредили, - сбивать не будут. Полосу на аэродроме под Смоленском всю эту неделю будут держать свободной. Пока керосин весь самостийники не вывезли - лететь надо. А то потом уже поздно станет. Не на чем драпать будет.
- В общем так, поднялся из диспетчерского кресла комполка.
- Начштаба, готовь на завтра приказ о проведении полётов. Начало в 5 утра. Летим парами. Первыми взлетаем я и начальник штаба, за нами командиры эскадрилий. Взлетаем и сразу уходим через Белоруссию на Смоленский аэродром. Всё, готовьтесь. Семьи у всех сейчас в России, так что ни что нас тут не держит.
***
У бетонно-стеклянной коробки местного автовокзала приткнулся кирпично-красный рейсовый "Икарус". Водитель, прихватив путевые бумаги, отправился в диспетчерскую. Часть пассажиров, в основном мужчин, вывалила вслед за ним на перрон размяться и покурить. Остальные путешествующие продолжали дремать в креслах, в салоне. Во дворе, напротив, через дорогу, хрипло прокукарекал петух, за ним подхватили эстафету соседские. По асфальту прошествовало стадо чёрно-белых коров, подгоняемое заспанными мальчишками-пастушками.
И вдруг в эту идиллию откуда-то с небес вклинился всё нарастающий гром. Внезапно совсем низко, казалось прямо над крышей автовокзала, с ужасающим рёвом прошлась пара истребителей, за ней другая и третья. Рёв авиационных двигателей, быстро затухая, ушёл на запад.
Непроизвольно пригнувшиеся было мужики, перекуривавшие у автобуса, выпрямились, сплюнули и заматерились.
- Ну, бля, вояки хреновы....!
- Прос...ли страну, чего уж теперь летать-то.
- А причём тут вояки? - заступился кто-то за военных. - Это наши "слуги народа" её прос...ли.
- Все мы её прос...ли. Разменяли на удельные княжества, - помирил всех кто-то третий.
- Грузимся, вон уже и шеф идёт.
Из диспетчерской вернулся водитель, сел в кабину и завёл двигатель. "Икарус" фыркнул чёрным дымом и отправился дальше на восток, в сторону противоположную той, куда улетели самолёты.
***
В громадном, с высоченным лепным потолком, кабинете находилось двое: хозяин - среднего роста и пожилого возраста мужчина в цивильной одежде и посетитель - военный с крупнокалиберными звёздами на погонах и благородной сединой на висках.
Хозяин гонял по ковровой дорожке из одного конца кабинета в другой, а генерал стоял на вытяжку и потел. Наконец тот, первый, остановился и мрачно бросил второму:
- Погоны, как, не жмут? А то могу посодействовать, - на заслуженный отдых.
- Нет, ну это же надо! - опять взорвался. - Соколы хреновы, мать вашу за ногу!
Снова начал гонять по кабинету.
- Ну, Боря, ну сосед! Снова учудил, видать по пьянке. Ну, погодь!
Опять остановился напротив военного министра, окинул того хмурым взглядом, и видно что-то окончательно решив, процедил:
- Короче так. Даю тебе сроку два месяца. Ежели, за это время, не отблагодаришь москалей такой же шуткой - пойдёшь на пенсию, внукам памперсы менять. Всё, свободен, иди, работай.
***
Хорошо летом на юге. Особенно на Чёрном море. Особенно в конце июля. Солнышко уже во всю прогрело прибрежную воду, и все пляжи сплошь усыпаны бронзовыми телами отдыхающих. Ну, прямо тебе лежбища моржей и котиков.
Севастополь был буквально забит приезжими курортниками, явившимися сюда полюбоваться завтрашними торжествами в честь очередного Дня Военно-Морского флота.
Вот и сейчас набережная у памятника погибшим кораблям полна народу. Местные - в основном отставные моряки, снисходительно просвещают любопытствующих сухопутных приезжих на счёт кораблей, стоящих на бочках и движущихся по акватории.
Из Северной бухты на внешний рейд двигался средним ходом сторожевой корабль. Хищно вытянутый серо-стальной корпус плавно скользил мимо Константиновского равелина. На кормовом флагштоке, на фоне выцветшего от жары неба, лениво полоскался военно-морской флаг ещё совсем недавно великой и могучей, а ныне несуществующей державы.
Вытянувшись из бухты, СКР вдруг взревел форсажными турбинами, вспенил воду за кормой и резко увеличил ход. Флаг с флагштока спикировал вниз, а затем опять поднялся. Но уже другой. Желто-синий.
- Мать честна! Хохлы пароход угнали! - воскликнуло несколько зевак на набережной.
- Да ну, не может быть! - засомневались остальные.
Между тем, на ходовом мостике сторожевого корабля тоже велась дискуссия.
- Командир, я так и не пойму на кой ляд эти манёвры? Всё одно и "Безупречного" и нас скоро отдадут нэньке Украине. Зачем тогда эти понты для приезжих?
- Молчи старпом, не порть мне матросов. Это пусть уж толстопузые адмиралы между собою разбираются, или ещё кто повыше. А наше с тобой дело приказы исполнять.
- Хотел свою Одессу-маму повидать, вот и увидишь скоро.
- Справа по курсу две воздушные цели! - заголосил сигнальщик.
- Старпом, боевая тревога!
Старший офицер нажал кнопку, и корабль огласился звонками громкого боя. Башни спаренных скорострельных орудий развернули стволы в сторону приближающихся самолётов. Пусковые установки зенитных комплексов на палубе угрожающе приподняли вверх острые носы ракет.
- Ну, начальнички, мудрилы хреновы! Так мы с дуру и перестреляем друг дружку, - не вытерпел опять, импульсивный, как и все одесситы, старший офицер.
Пара истребителей обошла СКР по кругу на почтительном расстоянии, и повернула назад, к крымскому берегу....
Жаркое солнце висело в голубом небе. Серый корпус корабля резал синюю гладь моря, оставляя за кормой заснеженную дорогу убегающую вдаль.