Воскресное утро было таким же роскошным, как и предыдущее. Невидимое за лесом солнце сначала позолотило края лёгких перистых облаков, медленно плывущих по бледно-голубому бездонному небу, затем осветило крыши, башенки и стены старинного замка князей Сангушко - безраздельных когда-то властителей здешних мест, и, наконец, высоко поднялось в небо. В ласковых тёплых лучах его грелась, нежилась тихая, задумчивая красавица Волынь. Конец мая - начало июня, пожалуй, самая благодатная пора в этих Полесских краях.
Командир кавалерийской дивизии, герой Гражданской войны, комдив Крымов занимал одноэтажный кирпичный особняк, расположенный в глубине небольшого двора густо заросшего кустами сирени, жасмина и чайной розы. К дому была пристроена деревянная веранда увитая плющом. На ней сейчас и расположились за утренним чаем хозяин, его жена и ставшая уже давным-давно членом семьи домработница Фрося.
Крымовы жили одни. Дети выросли, обзавелись семьями и жили отдельно; регулярно, правда, привозя старикам на лето внуков. Соскучившиеся за ними дед с бабкой уже считали дни, когда их пустынный дом зазвенит снова детскими голосами, а зелёный двор наполнится весёлым шумом и гамом.
Раздавшийся в глубине дома звонок прервал семейный завтрак. Кинувшаяся к телефону Фрося вновь показалась на веранде:
- Григорий Николаевич, Вас просют, говорят очень нужно.
Крымов допил чай, встал из-за стола, прошёл в кабинет и взял трубку. Звонил дивизионный комиссар.
- Слушай Григорий, у нас тут ЧП. Джигиты наши устроили, понимаешь, вчера вечером стрельбу в городе; пахнет большим скандалом.
- Ты фамилии этих махновцев выяснил?
- Да, это наши вчерашние герои: Руднев и Новиков. Мальчишки-молокососы; дурь им в голову от радости стукнула, вот они и отличились, мать их за ногу!
- Ну, так посади их на гауптвахту и дело с концом, - рассержено бросил в трубку Крымов.
- Ты понимаешь Григорий, тут сволочь какая-то уже настучала в горотдел НКВД; там это дело по другому понимают: "Враги народа пытаются дискредитировать нашу славную Рабоче-Крестьянскую Красную Армию." Крови требуют. Мне только что из особого отдела капитан Масляников звонил. Он уже этим делом занимается, совместно с городским НКВД.
- Тогда дело действительно дрянь Семён, пахнет большими неприятностями; мальчишек, похоже, не спасти. Ладно, я сейчас приеду в штаб, поговорим.
Комдив положил трубку. Всё его благодушное утреннее настроение как ветром сдуло.
Омерзительный страх, который, этому мужественному человеку, не боявшемуся когда-то ни свиста казачьих шашек в Сальских степях, ни кинжального огня польских пулемётов на берегах Вислы, приходилось всё чаще подавлять в себе, вновь подступил к сердцу.
Сколько его боевых товарищей уже бесславно сгинуло в лагерях, сколько ещё их замучат в застенках НКВД молодые безусые следователи, по комсомольским путёвкам пришедшие в органы, свято веря пророческим словам вождя про то что, с развитием социализма, классовая борьба станет ещё более ожесточённой и бескомпромиссной.
А когда придёт его, Крымова черёд? А он придёт, это точно.
Старому, закалённому в боях, большевику теперь часто приходила в голову крамольная мысль о том, что нельзя великой кровью и многими смертями привести людей к новой, лучшей жизни.
Страшный идол - Молох революции требовал всё новых и новых жертв, и остановить это безумие, похоже, было некому.
14
Штаб дивизии располагался в здании бывшего костёла. Кабинет начальника особого отдела, - мрачная длинная и высокая комната, в которую, сквозь узкое стрельчатое окно с цветными стёклами, с трудом пробивался дневной свет, больше походил на склеп или на каменный мешок, чем на служебное помещение.
С хозяином его - капитаном Масляниковым у Лунёва, вызванного сюда полчаса назад, заканчивался тяжелый неприятный разговор.
- В общем, так, капитан, мальчишек этих я в обиду не дам. А тебе советую почаще бывать у меня в манеже. А то сидишь на лошади - как собака на заборе, вот и чудятся, с перепугу, враги народа кругом.
Лунёв, не прощаясь, повернулся и вышел хлопнув дверью.
Худой, узколицый, с чёрными прилизанными волосами на голове, Масляников проводил его злобным взглядом и бросил в закрывшуюся дверь:
- Кавалергарда царского из себя корчит, сволочь. Погоди, походишь ты ещё у меня в "клифте" лагерном, а повезёт так и "без права переписки" получишь, гад.
- Иванов!
Дверь отворилась, и на пороге появился его помощник - сержант госбезопасности.
- Немедленно разыщешь командира четвёртого эскадрона майора Квашина. И доставь сюда этого белогвардейца недобитого; думаю, он покладистей будет. Ну, живо!
- Есть, - козырнул сержант и исчез.
....................
Капитан Лунёв вернулся домой чернее тучи.
- Петенька, голубчик, что с тобою? - бросилась к нему жена.
Он отстранил её от себя, посмотрел на неё тем строгим взглядом серых глаз, которого она всегда так побаивалась, и сказал:
- Оля, если вдруг так случится, что меня арестуют, ты должна немедленно всё здесь бросить, забрать дочь, ты слышишь немедленно, и уехать к матери на Кубань. Ты всё поняла, Оля?
Волна нежности, любви, материнской жалости к этому сильному, гордому, такому родному человеку охватила Ольгу. Она схватила обеими руками его голову, прижала к своей груди.
Ни куда мы от тебя папочка не уедем. Что даст Господь то и будет; мы остаёмся с тобою.
15
Река Горынь, скатившись с Подольской возвышенности и причудливо петляя по песчаному Полесью, несёт светлые, прозрачные воды к своей старшей сестре Припяти. Невысокие берега её поросли травой и густым лозняком, над которым поднимаются вербы да ивы купающие в воде свои гибкие ветви. Кое-где заросли отступают от берега, освобождая место намытым рекою узким и длинным языкам мелкого чистого песка.
Именно в таком месте и располагался городской пляж, на котором, сегодняшним воскресным ранним днём и появились наши друзья-мушкетёры.
- Мишка, смотри вот так удача! - толкнул в бок друга Руднев.
Новиков повернул голову в ту сторону, куда ему указывал Александр и увидал чету Квашиных, облюбовавших себе местечко поблизости воды. Майор сидел, рядышком с женой, при полном параде: в сапогах, брюках и гимнастёрке; только фуражку он снял и положил на колени.
Зато супруга его лежала на песочке в закрытом сиреневом купальнике, который, однако, не скрывал, а скорее подчёркивал её роскошные формы.
На ловца и зверь бежит. Вчера вечером наши "гусары" заключили пари, с такими же как и они сорвиголовами, что сумеют разговорить "спящую" красавицу.
У Руднева с ходу созрел план действий.
- Я сейчас подойду и скажу, что его срочно вызывает к себе капитан Масляников. Ты же знаешь, Мишка, как майор боится особого отдела; вот увидишь, - он бросит свою красавицу и порысачит в штаб.
Квашнин начинал свою карьеру корнетом в царской армии, и это пятно в биографии довольно таки часто портило жизнь бедному майору.
- Подойдём вместе; уж если получать, потом, по ушам так двоим, всё веселей будет, - благородно решил Новиков.
Выслушав их байку Квашин слегка побледнел и повернувшись к жене бросил.
- Немедленно собирайся и иди домой, я скоро буду.
Как только обманутый командир скрылся из поля зрения, наши "мушкетёры" бросились в атаку.
- Послушайте девушка, ну почему Вы не купаетесь?
- И, правда, погода прекрасная и вода такая тёплая!
- А может, Вы не умеете плавать?
- Не бойтесь, мы Вас научим, это совсем не сложно!
- Давайте попробуем, ну что же Вы, решайтесь!
Так долго молчавшая красавица, такого нахальства, уже просто не смогла вынести:
- Та ви що показилися? Чого це я у рiчку буду пхатись?
Славных потомков Д"Артаньяна и Дениса Давыдова как будто обухом по голове хватило. Челюсти у них поотваливались, ноги в коленках ослабли, и они медленно опустились на беленький песочек, который облизывали маленькие ласковые волны быстрой речки Горыни.