Луиза-Франсуаза : другие произведения.

Вотъ Вамъ молотъ 35

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.54*12  Ваша оценка:

  Камилла вернулась из Епифани, как и обещала, в конце октября. Я же потратил прошедший месяц не столько на строительство забора, сколько на изучение разных документов. В основном скучных, финансовых.
  Несколько лет я упорно старался "подружиться" с Ильёй Архангельским, используя если не дружбу, то хотя бы тесное знакомство Камиллы с Еленой Андреевной. Не получилось, да и сама Елена Андреевна в этой жизни не стала исследователем электронных ламп. Однако у бывшей княжны Белосельской сложились тесные отношения с Машкой: госпожа Архангельская увлеклась изготовлением фигурок из стекла и довольно много времени проводила в стекольной мастерской. Ну и как-то в разговоре на общие темы она мельком упомянула, что дядя её вроде как собирается продать свои заводы.
  Эта новость меня не очень удивила, все же раньше князю удавалось получать с заводов прибыль главным образом от казённых заказов на рельсы (продаваемых втрое дороже, чем у конкурентов). Теперь же французы и бельгийцы, удовлетворявшиеся всего стопроцентной прибылью, сделали бизнес князя совсем уже убыточным - и было решено, что не воспользоваться случаем грешно: пока "публичной оферты" о продаже нет, с Константином Эсперовичем можно договориться о действительно взаимовыгодных условиях.
  Внешне дела на Катавских заводах выглядели не такими уж и плохими, но князь заводы действительно хотел продать из-за убытков (что подтвердил проведенный Водяниновым аудит). Так что я разбирался в том, во сколько встанет модернизация заводов, без которой покупать их бессмысленно. Ну а чтобы не сойти с ума, пересчитывая огромные "простыни" вариантов модернизации, заодно прикидывал, где взять на это денег. Много денег: убытки заводов объяснялись тем, что рудник для металлических заводов Юрюзани и Катав-Ивановска находился в двадцати верстах от первого и сорока - от последнего, а доставка руды на заводы обеспечивалась гужевым транспортом. Железная дорого до Юрюзани никак не получалась, перепад высот был слишком велик, но на двадцать вёрст можно сразу карьерными самосвалами возить. А как насчет сорока?
  И я считал: сколько потребуется бензина, сколько стоит его туда привезти, сколько того, сколько чего…
  Катавские заводы - вместе с рудниками и окружающими территориями - у князя я выкупил. Получится производство сделать выгодными или нет - неважно: мне достался рудник, где добывалось сырье для огнеупоров. А у меня и без "наследия" Константина Эсперовича металлургических заводов было уже пять.
  Сэм Клеменс закончил свое "путешествие по России" на пару недель позже Камиллы: в сопровождении "пишущей братии" в лице Леры Фёдоровой и Ольги Мельниковой от прокатился до Новгорода, посетив два десятка рабочих городков. Боюсь, что у писателя сложилось несколько превратное впечатление о "суровой российской действительности", поскольку Россию вне этих поселений он видел разве что из окна автобуса. Отечественные интеллигентки даже деревенскую жизнь демонстрировали ему на примере моих колхозов. Ладно, пусть хоть кто-то напишет, что "в России все хорошо".
  По окончании этой "экскурсии" мы проводили Сэма домой. До самой Филадельфии, на "Тортилле". Все же погода в Царицыне зимой довольно противная, и мы решили "подышать морским воздухом". Да и дела кое-какие были в тех краях…
  Сэм Клеменс был действительно кумиром определённой части американцев: первая статья из цикла "Путешествие по России" была опубликована уже двадцать седьмого ноября, на следующий день после его возвращения в США. Ну а мы с женой о ней узнали только двадцать девятого, потому что высадив Марка Твена в Филадельфии, едва успев дозаправиться, отправились в Новый Орлеан, на праздник.
  Праздник устраивал Генри, по случаю прибытия первого танкера из Африки. То есть вообще-то нигерийскую нефть он уже привозил, поставив на какой-то пароход кучу железнодорожных цистерн. Но танкер, да еще на три тысячи тонн - это ведь новое слово даже не в нефтедобыче, а в торговых коммуникациях в принципе. А американцы любят устраивать праздники по всяким поводам…
  - Добрый день, Генри! - поприветствовал я Роджерса, встречающего нас у трапа. - Надеюсь, ты всё подготовил?
  - Если бы я не подумал, что ты спрашиваешь о празднике, то обиделся бы - ответил он, вручая Камилле большущий букет роз. - Конечно всё готово, только вас и ждут. Танкер вторые сутки болтается в Заливе… Сегодня празднуем, а завтра с утра отплываем в Порт-Артур. Погрузка назначена на завтрашнюю ночь, всё уже приготовлено…
  - Надеюсь, твои люди не переборщили с салютами, все же танкер - это не круизный лайнер.
  - Они не дураки. Ты знаешь, дураки у меня не задерживаются. Салюта вообще не будет, только иллюминация. Ну и парад, естественно. Должен сказать, что вся нефть с танкера не окупит затрат на праздник, но ты оказался прав: после того, как было о нём объявлено, никто из городского комитета и не заикнулся о том, что береговые танки испортят вид на реку. Правда они все равно не поняли, почему эти танки размером больше, чем их мэрия, - хихикнул Генри.
  - Им это еще предстоит, "Marigold" придет уже в марте.
  - Алекс, скажи мне честно: кто придумал называть супертанкеры именами цветов?
  - Он честно не скажет, - вмешалась Камилла, - мой муж никогда не ябедничает на жену. А если танкер выглядит как ноготки, то почему бы его так и не назвать?
  - Танкер? Как ноготки?
  - Конечно. Он же точно такого цвета! Ну не весь, но полоса-то на трубе точно ноготкового цвета.
  - А как будет называться следующий танкер? - с подозрение в голосе поинтересовался Генри. - Настурция?
  - "Cornflover". Василёк. Видите ли, Генри, я сейчас только придумываю разные новые краски для морских судов, и сказать, как будут называться все танкеры, я не смогу. Но вот для первых трёх имена уже есть, третий будет "Пионом". А если Вам нравится имя "Настурция", то можно следующий так назвать…
  - Я предпочитаю… впрочем, Вы правы, все цветы красивы. Я просто подумал… У американских моряков есть предубеждение против судов, называемых именами цветов - но тут-то будут русские экипажи. Алекс, ты сказал, в марте?
  Праздник был, конечно, красивым: улицы, украшенные гирляндами разноцветных лампочек, выглядели сказочно. И толпы весёлого народа на улицах - такого веселья в отечественных городах я не видел. Впрочем, в столице Марди Гра в Америке народ умел веселиться лучше, чем работать - по крайней мере Генри высказал такое мнение:
  - Ты не поверишь, всех рабочих на нефтезавод пришлось привозить из Айовы и Колорадо. Ладно бы специалистов, так даже грузчиков. Зато веселиться и пить за чужой счет орлеанцы - первые. Ничего, и они работать научатся…
  Насчёт научатся - это я проверить не успел, на рассвете следующего дня "Тортилла" рванула в Порт-Артур. Не тот, который в Жёлтом море, а который в штате Техас. Небольшой такой городок, в который нефть стекалась со всего Карибского моря. Правда пока эту нефть всё ещё в основном возили на обычных пароходах в бочках - но уже и первые, хотя и небольшие, танкеры стали захаживать в самый большой (в ближайшем будущем) нефтяной порт Америки. И заход "плавучей цистерны с мазутом" никакого ажиотажа не вызвал.
  Впрочем, мне он был и не нужен. Ну, зашёл кораблик в порт, пришвартовался, ночью закачал почти тысячу тонн мазута - и спокойно отплыл куда-то по своим делам. И никому дела не было до того, что за время заправки на судно еще какие-то ящики погрузили. О том, что в этих ящиках было, знал Генри, еще четыре человека из его компании - и я, конечно. А нынешний экипаж "Тортиллы", состоящий, кроме капитана и старпома, из специалистов Линорова, знал лишь то, что ящики эти надо очень тщательно охранять. Любой ценой.
  Ящики были непростые.
  Ильяс Гусейнов - инженер из Баку, занимающийся хромовыми рудниками в Турции, рассказал мне довольно интересную историю. О том, как в Багдаде (тоже в Османской империи) он встретился с племянником нынешнего шейха Кувейта Ахмедом. Который заодно был и сыном прошлого шейха - Мохаммеда, которого нынешний убил, расчищая себе путь к трону.
  Нравы в Кувейте были простые, дети Мохаммеда были вырезаны - но Ахмед во время переворота оказался в Османской империи, и там его не достали. О том, что дядя убил отца по наущению англичан, он был прекрасно осведомлён - и в беседе сообщил, какая сумма потребуется для возврата власти истинному наследнику: пять миллионов фунтов золотом.
  Мне идея насчет "помощи угнетённому монарху" в принципе понравилась: не одной Нигерией сможет прирасти российская нефтянка. Да и денежка вроде как называлась подъемная…
  В Азии народ предпочитал металлические деньги: в Китае и Корее русская торговля велась почти исключительно за серебро. Шейхи, видимо, привыкли к более роскошной жизни - и по моей просьбе Генри собрал нужную сумму в золотой монете. Двадцать пять миллионов долларов, которые и были погружены на "Тортиллу" в Порт-Артуре.
  Конечно, я не стал вдаваться в подробности. Роджерс, судя по всему, остался в убеждении, что золото нужно для очередной махинации в Китае или Маньчжурии - ну а поскольку ему эти "телодвижения" обеспечивали заказов даже прямо сейчас на полтораста миллионов, просьбу мою он выполнил.
  Сорок тонн золота - это немного, вместе с ящиками - около трех кубометров. Так что много места в секретном подвале института Ольги Александровны они не заняли. А уверенность в том, что "в случае чего" всегда есть место, откуда можно взять полсотни миллионов рублей - штука полезная. Как и хорошие отношения с британцами: секретные службы всегда стараются хорошо относиться к тем, кто "помогает им разоблачать шпионов". Фред Милнер - исполнительный директор весьма солидной британской компании - не преминул сообщить куда следует о том, что в подведомственной стране зреет заговор против законного, британцами посаженного правительства.
  Евгений Алексеевич, выслушав от меня рассказ про угнетённого шейха, в лицо Ильясу смеяться не стал конечно: он с ним даже не встречался. Конечно, существовала, как говорила преподавательница матанализа в институте, "положительная, отличная от нуля вероятность" того, что настоящий сын Мохаммеда как-то смог задержаться на этом свете - собственно поэтому я звонкой монетой и постарался разжиться. Но предчувствия меня не обманули, и уже через месяц Линоров довольно подробно мог изложить биографию встреченного Ильясом "третьего баронета" и британского разведчика, отслеживающего антибританские настроения в Османской империи. А британская компания, стоящая на страже британских же интересов во всяких жарких странах, с большей вероятностью может получить королевскую поддержку при освоении богатств этих жарких стран…
  Впрочем, пока хватало и Нигерии: с января в Керчь стал во всё больших количествах поступать уголь и руда из Австралии, а с марта керченская верфь начала спускать ежемесячно по два огромных танкера. По программе их нужно было построить шестьдесят штук: сорок для Генри, а остальные - мне. Но это было программой на три года, так что верфь успевала строить и балкеры.
  Альфред Ярроу с радостью принял заказ на сто двадцать машин и не насторожился тем, что по контракту мне передавалась и лицензия на эти же двигатели - это было обычной практикой. Фирма у него была большая, народу - в особенности после получения такого заказа - работало много, поэтому и некоторая "текучка кадров" воспринималась им как явление естественное. И, конечно же, его совершенно не интересовала судьбы инженеров (и тем более - простых рабочих), по каким-то там причинам решивших уволиться.
  А Лесли Пембер и Томас Хорсли инженерами были неплохими, по крайней мере считать они умели хорошо. До них дошло, что двенадцать тысяч рублей годового оклада на двадцать процентов больше тысячи фунтов, получаемых ранее, а премия в пять тысяч фунтов - если "всё будет сделано" - более чем вероятна, и два уважаемых джентльмена сменили шанс переезда на шотландские задворки (куда Ярроу начал перемещать свои заводы) реальному переезду в далёкую Сибирь. Тем более, что на фотографиях (цветных!) в юбилейном альбоме "Пять лет Комсомольску" город выглядел очень по-европейски…
  Комсомольск на самом деле "европейским городом" не был: не было в Европе пока городов, где рабочие трущобы отсутствовали как класс. В город рабочие приезжали исключительно по контрактам, а самостоятельным переселенцам доступ туда был закрыт: частная собственность. Близость Китая полностью решала проблему со строителями, причем со строителями недорогими - и поэтому тут не было незамощённых камнем улиц и тротуаров, а огромная городская электростанция обеспечивала и уличное освещение. Весьма необычное: Машка еще перед отъездом на учебу в Москву сделала, наконец, натриевую лампу, и теперь вечерами в Комсомольске улицы заливал странный оранжевый свет.
  Дважды в месяц в городе случался праздник: на воду спускался очередной балкер. Судостроительный тут был поменьше чем в Керчи, всего на десять стапелей, и пока что корабли выходили в плаванье с британскими машинами, но два английских инженера и человек тридцать соплеменных рабочих давали надежду, что через год некоторые суда пойдут уже с машинами отечественными. Через два-три Альфреду Ярроу придётся кусать себе локти: машинный цех судостроительного уже насчитывал четыреста отечественных рабочих и трех инженеров, активно перенимающих зарубежный опыт.
  Николай Ильич Курапов сюда и переехал. Как он сказал, окончательно:
  - Саша, скажу без лести: ты подарил мне восемь самых интересных лет в моей жизни. Но восемьдесят - это не тридцать, и ездить тяжело, и голова уже не так хорошо варит. Так что, если ты не возражаешь, я отпущенный мне Господом срок поживу тут, глядя, как возникает в бетоне и стали мой последний проект.
  Дом я ему выстроил трехэтажный, с большим "фонарём" на крыше, откуда открывался вид на строящийся порт Комсомольска. Порт, предназначенный для приема пятнадцати миллионов тонн грузов за полугодовую навигацию…
  Осенью заработал Липецкий завод судовых машин — разве что судам его машины почти не доставались. В ходе "пусконаладочных работ", продолжавшихся без малого девять месяцев, было изготовлено три десятка тысячесильных моторов, и один в две тысячи сил - но все они были использованы для совершенно сухопутного транспорта. Для железной дороги до Старого Оскола пришлось самому делать и локомотивы: даже у американцев не было нужных паровозов. Локомотивы там же, на моторном заводе, и изготовили: двенадцать двухсекционных и один "неразборный", по две тысячи лошадиных сил. Но по дороге пока катались только двухсекционные: я посоветовал сделать гидротрансмиссию, но не учёл передаваемую на колеса мощность. В результате шестиосная секция на тысячу сил бегала по рельсам нормально, а вот такая же с двухтысячесильным мотором просто сгорела: масло в трансмиссии перегрелось, гидротрансформатор взорвался… Потушили локомотив довольно быстро, и заводские инженеры (благо, среди профессионалов жертв по счастливой случайности не оказалось) сказали, что даже мотор удастся починить - но локомотив предстояло проектировать заново.
  Сама дорога получилась замечательная. Поезда (правда, пассажирские) действительно ходили со скоростью сто двадцать километров в час. Оба - и утренний поезд, и вечерний. А вот четыре пары грузовых эшелонов ходили со скоростью около восьмидесяти, причем двадцативагонными составами - больше локомотивы не тянули. Правда вагоны были большими, по пятьдесят тонн. Эшелоны перевозили четыре тысячи тонн угля в сутки на новенький металлургический завод, а пара пассажирских поездов - еще и пару сотен этих самых пассажиров. В этом году дорога "продолжилась", сразу с обеих концов - на Таганрог и Воронеж - тогда ожидался прирост перевозок, но пока народ большей частью проходил обучение. Как рабочие, так и окружающее население: несмотря на сплошные заборы вдоль путей очень много народа пока норовило перебегать пути перед поездом и к лету уже пятеро бегунов отправились в Страну Вечной Охоты.
  Но потихоньку и рабочие осваивали электрическую сигнализацию, и окружающий люд начал понимать, что закрытый шлагбаум означает, что перебегать категорически не рекомендуется. Причем не трижды в сутки, а всегда: когда дорога дотянется до Воронежа, то будет выгодно на металлургический завод из Австралии таскать не только уголь, но и руду - и в "предвкушении" этого славного события на заводе началось строительство еще четырех больших домен, а рядом с ними - конвертерного цеха и рельсопрокатного завода.
   А в начале ноября Камилла отравилась. Не только она: в Епифани "хлопнул" реактор, на котором изготавливался капролактам. Откачать не смогли всего человек десять (в число которых жена, к счастью, не попала), а в больницы потребовалось отправить меньше сотни. Но Камилле приспичило лечиться дома, в Царицыне - и никто из врачей не посмел возразить жене фактического владельца. По дороге, исходя из принципа "беда не приходит одна", сломался ее фирменный автобус, и когда Камиллу привезли в ближайшую больницу, она успела совсем замёрзнуть и подхватить вдобавок ещё и сильное воспаление легких.
  По счастью, эта ближайшая больница оказалась в Тамбове - как раз та, которую я недавно и выстроил - и врачи в ней оказались далеко не из худших. Они, конечно, делали что могли… но шансов у них не было ни малейших. Разве что удалось им продержать Камиллу до моего приезда.
  Давным-давно, еще в прошлой жизни, просроченные таблетки тетрациклина спасли меня. А теперь уже я, сидя в соседней с женой палате, молился, чтобы и в этот раз древнее лекарство из будущего не протухло окончательно. В тот-то раз сработало - но очень жаль, что я не мог эту надежду передать Камилле. Она приказала позвать священника для исповеди, и я, хотя точно знал о том, что жена в бога не верит, возразить не смог.
  Лишний раз убедился в том, что народ ценит доброту, если доброта эта проявляется в уничтожении каких-то посторонних гадов: исповедовать Камиллу пришел тамбовский архиерей. Не знаю, о чём он с ней говорил почти что час, но выйдя, он подошел ко мне и дал очень "полезный совет":
  - Не печальтесь, сын мой. Ваша супруга попадет в рай - в том нет сомнений. Вы можете зайти, попрощаться с ней…
  Камилла лежала, полуприкрыв глаза. Но меня заметила, и очень слабым, прерывающимся голосом постаралась меня успокоить:
  - Саша, наверное, все же рай существует. Ты не волнуйся, там мне будет хорошо…
  - Не будет тебе там хорошо, - больше по привычке возразил я. Мне очень не нравилось, как Ккамилла выглядит, а еще больше не нравилось ее настроение: похоже, что жена моя "смирилась с неизбежным". И, хотя лицо её было в красных пятнах, а по лбу буквально струился пот, попадая в глаза, в этих самых глазах я увидел покорность судьбе. Такое же, как у маленькой Оленьки много-много лет назад. Не знаю, работает ли еще лекарство, но по мне лекарство лишь помогает организму бороться. А Камиллин организм бороться уже не хотел.
  - Не будет тебе в раю хорошо, - снова повторил я, - там лаборатории химической нет. И ты так и не сможешь синтезировать метилметакрилат, а я теперь уже никогда не узнаю, что же это такое…
  - Я уже синтезировала. Белый порошок получается, без запаха и вкуса. Ни в чём не растворяется толком, на нить тоже не годится, выходит очень непрочная. А если толстую делать, то и ломкая. Хотя красивая, прозрачная, как вода…
  - Камилла, его не в нить вытягивать надо, а в листы раскатывать! Получатся листы как стеклянные, только небьющиеся - я, наконец, вспомнил, к чему это химическое название относилось. - Только мне этого стекла органического потребуется очень много…
  - А тебе зачем?
  Домой мы вернулись в декабре, за пару недель до Рождества. Ястребцев категорически порекомендовал жене временно поменять климатический пояс, и мы отправились в Уругвай - захватив и Александра Александровича. Поначалу думали на Кубу плыть, но влажный, "банный" климат - это не то, что требуется человеку после сильнейшей пневмонии.
Оценка: 8.54*12  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"