Однажды летом, когда мне было 13, мы с мамой приехали в деревню, в гости к тётке. Там тогда жила Наташа, моя двоюродная сестра. Сейчас она уже давно обитает в Питере. У неё семья, дети, работа. А тогда, это была хрупкая, стройная девчушка с каштановыми кудряшками, спадающими на веснушчатые плечики.
Она меня младше на пару лет, но встретив её тогда я удивился, что мы стали почти одного роста. К тому времени, я уже понемногу обращал внимание на девочек и заметил, что они развиваются быстрей, чем мы - мальчишки. Я имею ввиду, физически. Совсем недавно она была ниже меня на целую голову, и вот мне уже приходится задирать нос, чтобы казаться выше.
Было скучно, и чтоб как-то убить время до обеда, Наташка предложила поиграть в прятки.
Мы не виделись с ней довольно давно, больше года. И я вёл себя так, словно уже закончил школу...по меньшей мере. Я сомневался, стоит ли рисковать, ставя под сомнения свой авторитет в этой детской игре. Не то, чтобы я боялся проиграть, нет. Просто, не очень хотелось выглядеть смешным, лазая под диваном или бегая по коридору, крича "Палы выры!"
Мой статус старшего брата из Москвы, обязывал к спокойным, рассудительным манерам.
Хотя, если честно, поиграл бы с удовольствием. Не люблю я, долго находится без движения.
В общем, я отчаянно боролся со своими зарождающимися комплексами.
На помощь пришла моя мама. Она предложила мне присмотреть за сестрёнкой, развлечь её чем-нибудь, поиграть с ней.
Как хорошо она подобрала слова. "Присмотреть за сестрёнкой". Это были именно те слова, какие я ждал. Ладно, так уж и быть, присмотрю.
Хотя, если учесть то, что Наташка уже давно сама ходит через лес на ферму, и ей не боятся доверять младшую годовалую сестрёнку, что спит сейчас в коляске на балконе, слово "присмотреть" было сказано скорее, для успокоения моего подросткового самолюбия, чем действительно по делу.
В квартире было три комнаты и здоровенная кухня.
Всё это пространство представляло собой прекрасный полигон для игры в прятки.
И вот, пока взрослые тусовались на кухне, я и Наташа затеяли шпионские игры.
Правила простые, и их знают все. Пока один, закрыв глаза, считает до ста, другой прячется. На первый взгляд, число выглядит слишком большим, и кажется, что пока до него досчитаешь, человек уже успеет залечь где-нибудь в Латинской Америки. Но это только кажется. Поскольку считались цифры обычно очень быстро и соответственно, неразборчиво, получалось что-то типа "один, два, три, чжвжжвж...десять, один, два, три, четржвжвжвж...двадцать...".
В итоге, у тебя было секунд десять, потом всё, "кто не спрятался, я не виноват".
Услышав, что подсчёт закончен, и произнесена фраза о складывания с себя всякой ответственности за не спрятавшихся, будь уверен, тебя уже ищут. Если заметят, тут же побегут к условленному месту и, со словами "палы выры" (производное от "палочка выручалочка"), хлопнут по нему рукой, вынося этим шлепком тебе смертный приговор. Тот, кто прячется, может прекратить этот изматывающий процесс ожидания страшного конца, если первым хлопнет по условленному месту.
Этим условленным местом по нашему обоюдному согласию, стал кухонный шкаф. На виду у взрослых, что исключало возможность сжульничать.
И вот, мы начали.
Самыми популярными местами для укрытия были бельевой шкаф и под кроватью.
Потом пошли мене ходовые, за комодом, за спинкой дивана, под столом, накрытым
скатертью. Среди одежды, что на вешалке в коридоре...
И вот, скоро не осталось ни одного не отмеченного места. А мне прятаться надо. Цифры,
вылетаемые из уст Наташки кончились, и страшная фраза об ответственности неумолимо приближается к концу. А я всё ещё стою посредине комнаты, как памятник, не зная куда сунуться. В панике уже посматриваю на груду старых коробок из-под обуви, что покоится на гардеробе.
И тут моя мама, мимоходом бросила, чтобы я попробовал залезть меж подоконником и нижней трубой батареи. А шторка меня и скроит.
Я засомневался. Серьёзно ли мама мне это говорит? Укрытие не выглядело таким
уж надёжным. Да, и сидеть на тонкой батарейной трубе, не очень удобно. Но времени на
размышления уже не было, и я полез.
Ладно, пусть найдёт, если сможет, но прятаться уже всё равно негде.
Я разместил свои ноги и попу на холодном недружелюбном металле. Подогнул шею и уткнулся макушкой снизу в подоконник. Ступня правой ноги легко вошла в небольшое, полуовальное углубление торца батареи и уютненько там расположилась, впустив пальцы в небольшую вертикальную щель.
Казалось, кто-то специально сделал батарею такой, что туда смогла влезть моя нога. Вторую ногу я поставил сверху.
Отлично.
Мама услужливо задвинула штору и вышла на кухню. Я стал ждать.
Всё, что я мог видеть, это часть журнального столика, который был придвинут к окну чуть ли не вплотную, скрывая собой нижнюю часть батареи. Слабая защита от вездесущего взгляда Наташки.
Но всё же с ним я чувствовал себя на много уверенней.
Я слышал, как она закончила считать и ходит по квартире. Бегло осмотрев насиженные места в соседних помещениях, она стала с большей тщательностью рыскать по самым тёмным углам. Мало по мало, она добралась и до моей комнаты. По звуку её шагов, я понял, что она заглянула за шкаф, за спинку дивана и даже подпрыгнула на нём, пытаясь увидеть мой сгорбленный силуэт среди пыльного хлама на гардеробе. Потом подошла к столику, временным соседом которого я сейчас являлся, и резко нагнувшись, заглянула под него.
Никого.
Да и кого она надеялась там увидеть? Лепрекона-карлика?
Только ему было под силу запихнуть своё зелёное тельце в такое маленькое пространство.
Я весь напрягся, она была в нескольких сантиметрах от меня. Я мог во всех
подробностях слышать хлюпанье её носа, сопевшего почти у самого моего уха.
Вдруг она выпрямилась, и я увидел её глаза. Они смотрели прямо на
меня.
Всё. Кранты. Нашла. Могу себе представить, какое печальное зрелище
я представлял. Скрючившийся, зажатый межу небом и землей... Я жалко
улыбнулся. Быстро выскочить из своего укрытия не представлялось
возможным. Неудобная поза, шторка, столик... Сейчас
она прыснет от смеха и побежит, радостно возвещая о своей победе...
Минуточку... Что это? Она спокойно перевела свой взгляд в окно и
отошла вглубь комнаты.
Не заметила! Вот смеху то! Она же смотрела прямо на меня! Как меня
можно было не заметить?! Или она притворяется, чтобы меня одурачить? И пока я сижу тут в таком неудобном положении, броситься на кухню за взрослыми, чтоб всем вместе посмеяться надомной.
Я терялся в догадках. Моё убежище раскрыто или нет?
Я слышал, что она не торопится. Немного постояв посередине комнаты,
она вышла.
Надо же, подумал я, бывает же такое, не заметила.
Надо было выкарабкиваться и побыстрей. Перспектива, быть застигнутым в процессе вытаскивания своей попы из батареи, меня мало интересовала.
А потом скорей на кухню, к заветному шкафу.
Но не тут-то было. Ноги и спина затекли так, что любое движение ими причиняло мне нечеловеческую боль.
Так что я побоялся пошевелиться, чтоб не выдать себя неосторожным
криком. А мне ведь надо незаметненько так, по-тихому
выскользнуть из комнаты и...
Что из комнаты, из своей засады я вылезти не могу!
Я попытался высвободить правую ногу из батареи. Не получается.
Застряла. И надо же было додуматься засунуть её в это полуовальное углубление! Кому только пришло в голову делать батарею такой...такой узкой?!
Рукой, осторожно, я попытался высвободить правую ногу. Вроде поддаётся.
Но тут я услышал голоса. Говорила Наташка. Она жаловалась своей маме
на меня. Сказала, что уже везде меня искала, а меня нет. Что уже несколько раз
осматривала одни и те же места, а я, как сквозь землю...
Потом она, уже вместе с мамой, опять вошла в мою комнату, и как бы
демонстрируя, как она проводила поиски, стала рыскать по всем углам,
со словами "вот, и тут нет... видишь?"
Она подошла к окну и уставилась на меня. "И здесь нет"- сказала она.
Я не мог в это поверить. Она что, издевается?
Она же смотрит прямо мне в глаза! Вошла моя мама. И усомнилась в
качестве производимых Наташкой поисков, явно намекая на моё укрытие.
Мне было уже всё равно. Хотелось уже просто вылезти отсюда. Наташка,
в нерешительности опять подошла к окну, поглядывая то на меня, то на
мою маму.
И тут я сказал "Ку-ку".
А что я ещё мог сказать? В таком положении...
То, что случилось потом, надо было видеть. Бедная моя сестра. Она
наверное, подумала, что у неё, как у Жанны Д'Арк, в голове голоса
образовались. В изумлении она замерла на месте, широко раскрыв глаза и в испуге водя зрачками в разные стороны.
Как-то пытаясь смягчить столь сильный эффект, я тихонечко позвал её по имени. Я думал, это немного успокоит её.
- Наташа.
Но вместо того, чтобы немного прикрыть вывалившиеся глаза, она открыла рот, и продолжала сучить зрачками во все стороны. В конце концов, ориентироваясь по звуку моего голоса, она остановила свой взгляд на мне и навела резкость.
Я попытался изобразить извиняющуюся улыбку.
Но, похоже, мне это слабо удалось. Потому что Наташка в испуге отпрянула назад.
Ткнула в мою сторону пальцем, и чуть не плача сказала.
- Батарея улыбается.
Обе мамы разразились покровительственным смехом. Ну, что же ты,
Наташа, Саша здесь всё это время сидел, а ты не могла его найти. Но Наташка, как вкопанная стояла у столика и тупо пялилась на мою идиотскую улыбку.
Только когда меня стали вытаскивать из батареи, она немного пришла в себя, и улыбнулась.
Вытаскивали меня долго, особенно трудно давалась правая нога,
застрявшая в полуовальном углублении торца батареи.