Аннотация: Алый цвет - тон огня и артериальной крови - оттенок жизни, возрождения, надежды, любви и самопожертвования. В богословии алый цвет идет как символ праведных мук, очищения и воскрешения.
29.12.19
Алая
Рано утром прислали корзину. Подарок Её родственникам. Своеобразный знак вечной любви...Домочадцы долго рассматривали содержимое посылки, но ничего не разбирали.
"Святыни нельзя трогать".
Она тоже была с ними, тоже радовалось, тоже казалась счастливой. Восхищённые взгляды то обращались к Ней, то к заветному презенту. И младшие, и старшие испытывали гордость за себя, так как думали, что приложили руку к этому делу. Но всеобщая эйфория не должна мешать течению жизни, нужно всё разложить по местам. Цветы в вазу, фрукты в холодильник, поздравления в копилку личных достижений.
Недолго думая Она решила вытащить яблоки из корзины. Сочное красное в Её руках моментально стало сереть. В тот же миг поменялась краска на лицах родных. Слегка опьянённо розовые сменились бледно испуганными. Каждый в комнате почувствовал спазм, выворачивающий всё их нутро. Минутная тишина наполнилась всевозможными версиями: неловкая шутка с добавлением пигмента, случайно выбранный испорченный продукт, пугающе необычный сорт.
Кроме Неё, окружающие стали притрагиваться к остальным яблокам. Превращений не произошло. Со страхом Она проделала то же самое. Снова все молчат. Снова говорят, перебивая друг друга. В недоумении Она начала цепляться за остальные предметы - ничего не изменилось.
"Следовательно, дело в Ней и яблоке".
Сначала они не хотели сообщать Ему и Его семье, но что остаётся делать...Вместе можно исправить ситуацию. Точнее, определить причину и найти решение. Те отреагировали спокойно. Без хаоса, без упрёка, лишь с доброжелательной вежливостью. Но с Ней после этого случая Он не разговаривал, с ней беседовали другие. То первая от него, то вторая.
Спрашивали про Её состояние, про планы на будущее, про желания, про похоть, про любовь, про рацион, про внешность, про внутренность, про отношение к другим фруктам, про желание исключить яблоки из жизни, про родных, про сон, про бодрствование, про зависимость, про независимость, про материнство, про отцовство, про богатство, про бедность, про север, про юг; не забыли спросить про восток, про запад, про друзей, про врагов, про еду, про голод, про красоту, про уродство, про добро, про зло, про них, про других, про политику, про религию, про природу, про космос, про искусство, про науку, про язык, про литературу, про математику, про химию, про красоту, про уродство, про физику, про биологию, про генетику, про информатику, про технику. И про Него тоже спросили.
Потом появился Он. Не разговаривал, не торопился, но постоянно смотрел на Неё. В один день Его взгляд казался совершенно безжизненным и пустым, будто вся бодрость ушла на заслуженный покой. В другой день Ей стало душно сидеть с ним в одной комнате, его взгляд стал слишком пристальным и осознанным. Далее он начал разговаривать, но, возможно, в голосе забыли добавить громкость, поэтому Ей приходилось максимально быть сосредоточенной на его словах. Но смогла ли она пересказать что-нибудь после?
Из-за бесед с ним Она совершенно забыла про его взгляд, зато периодически рисовала пальцем на пыльном стекле. Из-за этого происшествия все забыли про быт, в доме постоянно кто-то кого-то встречал, накрывал на стол, обсуждал яблоки. Но почему-то никому не пришло в голову убрать паутину, которая гирляндой начала свисать на пол.
Её это не беспокоило, Она мирно существовала, не притрагиваясь к яблокам, чтобы в очередной раз не вызвать у кого-нибудь приступ паники. Никаких обвинений не поступало, все только проводили ежедневные собрания и обсуждали серьёзный яблочный вопрос. Семейная рутина иной не бывает.
Но одним поздним вечером гул голосов на кухне прекратился: они приняли решение. "Жизнь оставить такой. Серые яблоки убирать. А у новых чистить кожуру". Каждый чувствовал себя полезным и важным, ведь проблема была наконец-то решена. Весь народ зашёл к ней в комнату, чтобы сообщить приятную новость.
Она сидела на полу. В доме стало достаточно прохладно, потому что оконное стекло оказалось разбитым. В Её руках лежал, до омерзения румяный, шар. На окровавленных ладонях она поднесла яблоко и охрипшим голосом произнесла: