Удочкой ловить рыбу - мастерство, в котором женщина нужна, как вертолёту корова. Грушка - коза бабы Любы в этот момент мешает тем, что пытается напиться из ямки у колонки.
'Где та коза, а де тот вертолёт?' - думает дядя Лёша, собираясь на речку, и продолжает копать червяков. - Тоже мне рыбачка, блин! - соображает он, заостряясь мыслью на неприемлемости слияния понятий слабого пола и искусства выуживания добычи. Черви у Дяди Лёши есть всегда, много и отменные. Берёт он их под монолитными плитами колонки, из которой качают воду в переулке. Удилище, четыре донки, резинка, запасные грузы, крючки, леска, нож, хлеб, варёная кукуруза, толчёные жареные семочки, макуха, перловка, сырое куриное яйцо, растительной масло в пузырьке и т.д. И тормозок конечно. Как раз входит в небольшой вещмешок и чехол удилища с катушкой. Вот только соседка не обходит холостяка вниманием.
- Лёш! Вы на рыбалку? - в тон вопроса заложено восхищение самим фактом наличия такого увлечения.
- Нет, - хочет ответить в сердцах дядя Лёша, когда толстый, жирный и красный червяк, так похожий на гигантского мотыля, змеиным образом выскальзывает в свою катакомбу из-под его пальцев, - на охоту! Лезет же под руку! Тебя тут только не хватало! - но отвечает совершенно другое.
- Да, Маш, пойду, погоняю, верховодку, кацапов Ваське принесу, - не оборачивается в сторону крыльца с возмутительницей спокойствия рыбак. Раздражение сквозит в каждой букве короткой фразы, - 'Баба с возу, короче дорога' - вспоминает он, и желает её больше не видеть и шоб шла, и летела на своём помеле куда подальше, и быстрее.
- Так она ж на червя не берёт!? - констатирует, а не спрашивает тётя Маша, выплёвывая в аккуратную ладошку шелуху от жареных семечек. Дядь Лёш от услышанного постулата упускает ещё тройку очень привлекательных кольчатых и оборачивается.
- А ты, ты откуда, то есть, вы знаете? - пытается отгородиться он.
- Так я ж колдунья. Шо, не знал? - лукаво улыбается соседка и делает вид, что основное её занятие это лузание семок, а не отправляющийся на рыбалку здоровый, не пьющий и разведённый мужик.
- Хто? Ты? - с огромным сомнением в голосе тыкает сосед.
- Не знал? Хочешь, все червяки, что от тебя удрали, сами вылезут? - предложение бредовое, но червей нет. Вечерний клёв в опасности.
- Куда? - невпопад интересуется дядь Лёш, сильно сомневаясь.
- Наружу. На, посыпь щепотку, - и безразличным видом протягивает собранные вместе пальцы левой руки, вынутые из кармана, - 'А платье у ней ничего. И сама тоже хорошая' - мелькает в голове у дядьки. То, что она незаметно приблизилась, как переплыла по воздуху - казак не замечает. Черви важнее. На берегу донка без наживки, как ружьё без патронов. Солнце высоко - надо спешить со сборами.
- Куда? - вырез на одежде так скрывает грудь соседки, что невольно хочется туда заглянуть. Но установка на поход к реке пока сильнее инстинктивных эмоций, - Куда сыпать?
- Куда-куда! Так под плиты брось и лопаткой землю переворуши. Через минуту - вылезут, - учит женщина и склоняется над развороченными камнями и мокрой землёй. Следуя жесту её руки, гнётся в пояснице и Лёша, вглядываясь не в отставший от груди лиф и край платья, а вырытую ямку. Запах косметики сбивает настрой, а вид кожи на лодыжках соседки отвлекает от поиска. Но рыбаку преодолевать трудности, что садисту мазохист - сплошное удовольствие.
Мелкий порошок рассыпается пыльными кристалликами по перевёрнутой земле. Через минуту из комков, прямо на поверхность выбираются один за другим беспозвоночные. В азарте сбора мужчина не замечает, как весело над ним улыбается соседка, выщёлкивая ядрышки семян белыми зубками из чёрной шелухи оболочки. Женщине сразу прощается всезнающий тон. Но Лёшка вроде и не интересует её. Она удаляется к крыльцу, совершенно не восхитившись. Дядька щурится в её спину. Надо благодарить за помощь!
- Слушай, а ты с рыбой так же можешь? - без всякой надежды на успех, а лишь поддержать разговор. Гениальная идея оправдана мужской логикой, и чем черт не шутит, когда рыба не клюёт. Маша опёрлась бедром на высокое крыльцо и повернулась к дяде Лёше. Вздохнула, натягивая материю платья на груди. 'Однако фигура у неё!' - просвистела сером веществе мысль и тут же была изгнана видом воды, поплавков, сторожков, колокольчиков, песчаного плёса и камышей, шуршащих на берегу соснового леса.
- Как? - беспечно звучит звонкий голос и очередные половинки скорлупок прячутся в кулачок. 'Ишь ты - аккуратная, не сорит!' - неуправляемая часть нервных клеток, вторгается излучаемыми импульсами в водно речное предвкушение под черепной коробкой.
- Ну, как с червями! - уточняет рыбак. Впечатления от пояснения изгибают бровь на миловидном лице женщины иронией и сарказмом понимания сути происходящего, - Ты ж - колдунья, - точно пародирует тон, каким было сказано это слово сосед.
- Конечно, могу, на вот. В карман положи и вся рыба твоя! - серьёзно заявляет Маша и даёт ему квитанцию, подтверждающую оплату в сорок гривен пятидесятикилограммового мешка с цементом, что разводила с песком, когда подмазывала порушенное морозами и временем крыльцо дома, - Только не утомись, служивый. Пока все килограммы не вытянешь из реки - домой не вернёшься, - веселится хохотунья.
- Дай-то бог! - шутит над предсказанием, но кладёт квитанцию в карман. Рыбаки - парни суеверные.
'А хорошо у неё с крыльцом получилось. Ловко и ровненько!' - хвалит очередной неуправляемый мыслительный процесс женщину, - ' Не, не, не - от них одни разочарования, вон моя бывшая...', - и безопасность рыбалки снова занимает главенствующее место в окружающем мире.
'Вот же упёртый!' - Маша хрустит последней семкой в спину уходящему в обеденный зной соседу и возвращается в дом. За повседневными заботами время летит быстро, дядя Лёша забывается до тех пор, пока поздним вечером не раздаётся требовательный стук дверь, - Кого черт несёт в десять ночи? Лена, ласточка - открой. У меня руки в тесте! - просит двенадцатилетнюю дочку и та проносится любопытным вихрем к двери.
- Ой, мама! - интригует крик с крыльца. Маша выходит, как хирург из операционной с поднятыми вверх руками, что обмазаны липкими кусочками сдобного теста и мукой.
В свете лампы, на всю длину крыльца лежит, шевеля жабрами гигантский, усатый карп-сазан. Дочка с удивлением смотрит на чешуйку, размером с её ладошку.
- Слышь Маш, черви твои, снасть моя, рыба наша, - начинает рыбак уважительно и воодушевлённо. Сумасшедшие глаза горят запредельным восторгом, удачей и радостью. Руки порезаны и сбиты. Лицо поцарапано. Мокрая одежда вымазана засохшей рыбьей слизью. Улыбка во весь рот, от уха до уха, - Я его один не съем! Может сообща, а? Вместе с Ленусей? - просит и кивает на застывшего в восхищении ребёнка.
- Похоже - рыбалка удалась! - усмехается Машенька с высоты. И непонятно кого поздравляет, потому, как смотрит в темноте на собеседника, - Тогда, Лёш, начинайте с Леной чистить, а то у меня тесто на столе. А съесть этого кита придётся с соседями - нам одним не справиться, - командует она, а дядя Лёша с удовольствием кивает головой и отстраняет ногой любопытную козу, что снова оборвала верёвку и удрала из сарая от бабы Любы в конце переулка.
Дочистить добычу им не дали мужики из ближних домов. Соседи разбудили в полночь Васю-металлолома и взвесили сазана-гиганта. Стрелка весов задрожала и уставилась в цифру пятьдесят. Но Лёшку это не волновало. Он изо всех сил мылся, брился и перебирал: что бы поприличнее надеть из холостяцкого гардероба, после того, как избавится от запаха карпа и пойдёт в гости к своей, золотой рыбке?