Ну не понравился генералу наш старшина. Гордый, из воздушно-десантных войск. И мы, все такие же, не съедобные. Что-то он ему такое толи сказал, толи сделал. А Зима на дворе. Сибирь. Утренний развод на занятия. Холод собачий, минус двадцать и ветерок подло выдувает тепло и насквозь прошивает курсантские шинели и сапоги. Он, почему собачий этот холод, собак и в помине нет, только мы на плацу отрабатываем трудности и лишаемся своей молодой, военной жизни.
Стоим, ждём начальника училища. Большой у нас плац. Девять батальонов, восемь курсантских, один солдатский и офицерско-преподавательский состав. И все поместились. В батальоне 300 живых душ. Итого на плацу мёрзнет около трёх тысяч человек. Его Величество Генерал Ширинский задерживается. Фамилия у него такая военная.
Толстый у нас генерал, еле портупея держится. Не любим мы его. А он нас любит каждый день. Особенно на разводе. Трудно быть генералом, столько забот, за каждого из нас в ответе. А санчасть переполнена, класть народ некуда. Стоим, ждёмс, идёт наконец-то, переваливается. Доклад, поздоровались, плохо, поздоровались ещё, плохо. Заорали так, что редкие птицы свечой взмыли в холод сибирского неба. Генерал основательно отлюбил замов, затем вместе с замами, нежно и ласково, выразил свою радость комбатам. И вот она долгожданная команда: " В походную колонну! По ротно! На занятия! Шаааагом, марш!". Скорее, скорее в теплые лекционные залы. Но не тут то было!
Зараза наш генерал. С песней надо мимо него пройти во второй раз. Мало ему нашего равнения на его портупею. И всё училище идёт по второму кругу. Каждая рота поёт свою песню. В каждой роте четыре группы. Каждая группа знает две, а то и три-четыре песни. Запевалы знают ещё больше. В каждой группе по два основных запевалы, плюс нештатные. В роте все курсанты знают наизусть припевы всех песен, которые запевают звонкие запевалы. Рота имеет три-четыре ротных, строевых песни. Повторяться нельзя. И понеслось.
Четвёртый курс генерал не трогает, себе дороже. А вот третий его достал. Особенно моя рота. И нас оставляют на плацу, после второго круга - на третий. Мы начинаем звереть. Офицеры терпят, всё на виду с трибуны генеральской.
А не понравилась товарищу генералу наша строевая песенка "Ой, на поли, та й жэнци жнуть!". Поют все и русские, и таджики и конечно украинцы. Весёлые слова, гордая мелодия, задорный темп казацкий.
Ан нет.
- Вы что за хрень там поёте?! - плюётся паром генерал с трибуны, махая рукой в меховой германской перчатке, - Что за дивизия "СС-Галичина" у нас тут появилась! А ну ещё раз!
Ладно, мы запеваем ему:
- Ой, в лужке, лужке, лужке, при знакомом поле!
При знакомом табуне - конь гулял на воле!
Ты лети, лети мой конь да не спотыкайся,
Возле милкиного двора, ты остановися!
Ассоциации с волей, милкой и нами в генеральском мозгу не находят уставных традиций. Ещё раз. Ладно. Сто двадцать глоток начинают новую песню и новый круг.
От Курска и Орла война нас довела,
До самых вражеских ворот, такие брат дела!
Особенно, почему то выделяем, не сговариваясь, слово Вражеских. Генерал краснеет. Мы согрелись. А он то, теперь стоит на трибуне под ветром. А мы то двигаемся! Да ещё как - с песней! Нам по барабану мороз, разогрелись. Ещё круг.
Кипит и грохочет, всё рвётся вокруг!
Последний парад наступает!
Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!
Пощады никто не желает!- с каким-то грозным воодушевлением взрываем мы плац. В окнах давно появились дежурные и дневальные. Наряд по столовой бросил свои дела и прилип к стёклам. Дуэль продолжается. Его величество требует ещё. Так получи же, паскуда.
В чер-ном небе месяц дрожал, - Раз-два хлопают подошвы.
Было все девчонке интересно,- Раз-два отмашка рукой.
ННА! Получи генерал гранату с обратной резьбой. И рявкнула рота в свободе движения по утоптанному тысячами пар сапог асфальту. И офицерам пришлось подпевать. А как же вы думали, палка она о двух концах, а у курсанта их не счесть.
Плим-плим, плим-плим...
Я не ревную тебя,
Плим-плим, плим-плим...
Обиды нет,
Плим-плим, плим-плим...
Мы не вернемся туда,
Плим-плим, плим-плим...
Из этих лет.
Плим-плим, плим-плим....
Но если любишь, звони -
Плим-плим, плим-плим...
По-го-во-рим!
Ба-ла-лайку в руки возьму,
"Светит месяц" тихо заиграю.
И те-бе, тебе одному
О своей любви пробалалаю, - разошёлся наш запевала. И дружно -
Плим-плим, плим-плим...
Я не ревную тебя,
Плим-плим, плим-плим....
Обиды нет,
Плим-плим, плим-плим...
Мы не вернемся туда,
Плим-плим, плим-плим...
Из этих лет.
Плим-плим, плим-плим....
Но если любишь, звони -
Плим-плим, плим-плим...
По- го- во- рим!
Как там писАлось у Крылова, у начальника училища, аж дыханье спёрло. Он бедный как подпрыгнул на месте, чуть портупею не потерял. Хотел что-то сказать, а мы так орали, а по плацу эхо между казармами и столовой, не слышно его в нашем мелодичном залпе. Закашлялся. Наши офицеры носы повесили, а нам то терять нечего ,погоны у нас чистые, без зигзагов. Тут у генерала мозги и включились. Не зря ж ему удалось до генерала дослужиться. - Стой! Раз-два. Напра-ВО! Смиррррна! Вы что тут мне устроили... ,- ну и дальше, как они генералы любят нас и наши поступки.
А мы тож не молотком деланы. Нарушает товарищ генерал приказ министра обороны, номер такой-то. Запрещается этим приказом нас от занятий отрывать под любым предлогом. Тем более, что расписание утверждено чуть не в генштабе. И третий курс только министр обороны может своим приказом качественно поиметь, согласно всех уставов и наставлений. Тянем время. Ротный на часы, как бы случайно, перед командными очами зыркнул. Получил тут же стрелу амура в уши.
- А теперь марш на занятия, - посчитал генерал свою задачу выполненной. И добавил - С песней! С новой! - лучше б он промолчал. Толпа ухмыльнулась. Мы шептанули по строю запевале - киргизу: " Игорь! Игорь Чиккуев - давай "Облака"! Облака давай!".
Ротный хмыкнул ,превратив хмык в кашель, горло вроде прочищал на морозе. Рота повернулась четырёхрядной колонной, оставив генерала по правое плечо. И Пошла, разгоняясь от трибуны к учебным корпусам.
- Не слышу новую песню, грозно всхлипнул в наши хлястики на шинелях генерал, - что, замёрзли? - а мы просто от него подальше отходили.
- РРрота! Песню Запе -Вай!- рявкнул ротный и ускорил темп шага. Над притихшим училищем появилось солнце. И, радуясь его лучам, своему молодому и безграничному я, жизнерадостно и озорно понеслась над плацем, в такт хлопанью подошв, такая знакомая и по детски близкая всем мелодия.
Мимо белого, Яблока луны,
Мимо красного, Яблока заката
Облака, Из неведомой страны
К нам спешат
И опять бегут куда-то.
Облака, - спрашивал нас запевала.
Белогривые лошадки, - отвечали мы ему
Облака,- продолжал он.
Что вы мчитесь без оглядки? - отвечали мы хором.
Не глядите вы,
Пожалуйста,
Свысока,
А по небу прокатите нас,
Облака!
Мы помчимся
В заоблачную даль
Мимо гаснущих
Звезд на небосклоне,
К нам неслышно
Опустится звезда
И ромашкой
Останется в ладони.
- В погоне, - вопели мы без оглядки. А генерал нам это припомнил. Но это было потом. И закончилось не менее смешно и весело. Де ж это видано, шоб генерал будущего лейтенанта поимел. Это ж всё равно, что торговаться с евреем. Если не круче...
А старшине, диплом красный таки и не дал генерал. Но старшина не промах у нас был, хохол ещё тот. Свои синие цвета ВДВ на красные цвета диплома менять не пожелал. Респект ему и наша, военная, мужская уважуха.