Лукьянов Алексей Владимирович : другие произведения.

Исинский кулон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ученый - историк возвращается домой из экспедиции в Ираке. На родине его ждут любящая семья и родной дом. Он и не подозревает, что находка, которую он привез дочери, изменит его жизнь.


   Услышав эту историю, я был потрясен. Моему рациональному уму, требовавшему логических объяснений, нелегко дался сам факт осознания услышанного.
   В апреле я прилетел в Америку, в больницу, навестить своего старого друга и коллегу Джона Лоури. Мы познакомились на международном форуме в далеком 1993 году. Два историка, разделенные океаном, но объединенные взглядами и убеждениями сразу нашли общий язык. Джон прилетал в Москву, иногда просто так, иногда по долгу службы, я в свою очередь посещал Нью-Йорк, познакомился с его замечательной семьей, жизнью американского общества. Признаюсь, Нью-Йорк вызвал у меня негативное впечатление. Толпы людей куда-то спешащих, миллионы желтых такси, шум, обстановка постоянной суеты. Я старался не обращать на это внимание, но мне, любителю тишины и покоя нелегко давался очередной визит в деловую столицу США. Сам Джон с семьей проживал в пригороде, где течение жизни было лишь чуть менее спешным, чем в самом городе. Суета сует. Мы с ним часто в шутку предлагали друг другу поменять место жительства, но серьезно даже не задумывались над этим. Нас все устраивало на родине.
   Я зашел в палату и увидел исхудавшего, бледного человека, с остатками седых волос на голове. Мне невольно вспомнился Джон во время нашей первой встречи. Высокий, красивый мужчина, с сильным телом и проницательными голубыми глазами. Тогда показалось забавным, что передо мной полная противоположность стереотипа об ученом. Сейчас на меня был направлен все тот же проницательный взгляд, но в нем затаились печаль и боль. Болезнь забирала последние силы из когда-то крепкого организма.
   - А Николай, ты приехал. - Прохрипел Джон. Его голос тоже изменился, некогда звонкий и глубокий, он стал тихим и глухим.
   - Джон Лоури, ты думал я бы отказаться от просьбы старого друга? - Я присел на стул около больничной кровати.
   Джон закашлялся, и я налил ему воды. Он отпил глоток и произнес:
   - Прости меня.
   Я хотел спросить, о чем он говорит, но мой друг продолжал:
   - Прости за эти одиннадцать лет, я не должен был убегать, ты единственный кто понимал меня.
   Взяв у него стакан, я произнес:
   - Джон, я не держу на тебя зла. Признаюсь, мне было непонятно и больно видеть твое поведение, мои попытки найти тебя ни к чему не привели. Я пытался тебе позвонить, приезжал в твой дом, в университет. Но в институте сказали, что ты уволился, а дом продал. Ты отстранился. Я пытался понять, тебе было нужно время, но ты мог поговорить со мной, я бы помог.
   - Николай, послушай, я очень рад, что ты здесь, но перед смертью я должен рассказать тебе, кое-что очень важное.
   Я посмотрел в глаза Джону. В них сидели все те же печаль и боль, но я заметил целеустремленность, так хорошо знакомую мне в этом человеке. Если Джон Лоури решился, он пойдет до конца. Но меня терзала мысль о его неизлечимой болезни.
   - Есть химия и облучение - Начал я, - ты должен...
   - Рак не излечим, не в моей стадии. - Оборвал меня друг, - Давай не будем об этом.
   -Я так просто не отстану, ты пройдешь курс, и мы отправимся на Байкал, как ты и хотел.
   - Николай, а я и забыл какой ты настырный, равно как и хороший слушатель. - Джон засмеялся, я подумал, что его смех больше смахивает на кашель. - А теперь послушай. Когда я приехал из Ирака...
   - Джон - Теперь была моя очередь его остановить, - Прошло 11 лет. Все эти годы ты мучился, терзался, зачем вспоминать ту трагедию? Это был ужасный несчастный случай, но ты не виноват.
  
   - Это не было несчастным случаем. - Мой старый друг приподнялся на кровати. - Пожалуйста, не перебивай и дай мне рассказать все до конца. Ты будешь единственным, кто услышит всю правду. Попытайся понять и пойми, что мне до сих пор больно это вспоминать. - Старый историк откашлялся. - Слушай.
  

***

   Стоял конец 1999 года. Моя экспедиция после шести изнурительных месяцев раскопок в Ираке, возвращалась домой. Климат на Востоке не доброжелателен к гостям. Днем солнце палило нещадно, и лишь ближе к ночи наступала относительная прохлада. К концу раскопок погода поменялась и стала немного милосерднее, хотя пришла другая напасть - дожди. Я, конечно, не ожидал триумфа Вулли* или Лэйарда*, но надеялся добавить что-то значительное к уже известным фактам о жизни, культуре и быте Шумер. Полгода, проведенные на месте древнего города Исин* не дали ровным счетом ничего. Целью наших раскопок было установить родовые связи шумерского языка. Ходило множество гипотез и теорий о его принадлежности, но для однозначных версий не хватало материала. Мне как палеографу было необычайно важно как с научной, так и с профессиональной точки зрения решить эту задачу. В ходе раскопок мы обнаружили глиняные таблички с клинописью, остатки фундамента из сырцового кирпича, видимо то был зиккурат* или светское здание, некоторую утварь и немного украшений, относившихся к династиям Хамази* и Урука*. Самым большим нашим открытием стала находка храма бога Ан*. Но никакой новой информации о шумерском языке. В общем, цель нашей экспедиции мы не выполнили и с ужасным настроением возвращались в Америку.
   Прилетев в Нью-Йорк, я больше всего хотел увидеть семью, но вынужден был пойти с отчетом в институт. Я как глава нашей группы нес полную ответственность за все время раскопок. Американский археологический институт, как крупнейший в этой области, посылал несколько экспедиций в год, а мы были третьей группой в Ираке за пять лет. Я немного нервничал. Это, конечно, была не первая моя экспедиция, но первая испытанная испытал роль начальника. Руководство сочло экспедицию удовлетворительной и мне не терпелось с чистым сердцем и огромным желанием отправиться домой. В Харфорд я приехал вечером, когда на улице играли вечерние тени. Стоял конец ноября, вокруг лежал плотный слой снега, а судя по пару изо рта, наступили холода. После прохлады южного Ирака, погода в Коннектикуте казалась по настоящему холодной. Мы уложились на четыре дня раньше, и родные ожидали увидеть меня только к четвергу. Я не стал их предупреждать, решил сделать сюрприз. В доме горели огни, отбрасывая на снег у дома лужицы света. Посмотрев на часы, понял, что успел как раз к ужину. Нужно было купить цветы или что там полагается, но я очень скучал по семье и решил, что искуплю свой промах после. Позвонив в звонок, мне послышал лай собаки, а через несколько секунд дверь открыла моя дочь.
   - Папа! - Крикнула она и повисла у меня на шее. Позади девочки лаяла и виляла хвостом наша любимица Таффи. Колли жила с нами одиннадцать лет и стала полноправным членом семьи.
   Я посмотрел на дочь. Анна изменилась за шесть месяцев. Высокая, для своих лет, с длинными каштановыми волосами, она переняла все самое прекрасное от своей матери.
   - Пап, ты приехал раньше? - Отпустив меня, спросила девочка.
   - Да я...
   - Анна кто пришел? - Из гостиной показалась Берил. Мать Анны была такой же красивой, как в день нашего знакомства. Годы сделали ее красоту более зрелой, более женственной.
   - Джон! - Воскликнула она, - Как неожиданно, почему не предупредил?
   Я улыбнулся. Моя жена с ходу подмечала самое важное и очевидное, не стеснявшись при этом говорить о своих наблюдениях в слух.
   - Я хотел устроить сюрприз. Может быть, я войду?
   Мы сидели в гостиной, ели курицу. Я решил по случаю приезда открыть бутылку вина из наших запасов. Ближе к полуночи мне удалось закончить рассказ об экспедиции и находках. В основном он изобиловал жалобами на климат и прочие природные напасти.
   - И что ты делал, когда попал в песчаную бурю? - Спросила Анна после моего упоминания о том, как я и мой коллега - археолог угодили в самый эпицентр бурана.
   - Молился - Ответил я, - Нам повезло, что буря оказалась не сильной, и мы недалеко отошли от лагеря. Но я бы никому не пожелал оказаться на нашем месте.
   - Джон, местные больше не жаловались на вас властям? - По телефону я не раз упоминал Берил о проблемах с жителями Эд-Дивании, где остановилась наша экспедиция.
   - Жаловались, пришлось даже ехать в Багдад, но, в конечном счете, им пришлось смириться. Пробудь мы там еще месяц, возможно нетерпимость вылилась бы в открытое нападение.
   - Хорошо, что ты приехал. - Произнесла Берил. Я понимал, что ей не легко дается роль жены ученого. Меня может не быть дома больше года, а все хозяйство остается на ней. Она растила дочь, следила за домом, работала, ведь на мое скромное жалование было невозможно обеспечить растущего ребенка. Я был безмерно благодарен и ей и судьбе за то, что жена остается со мной.
   Берил встала и начала убирать со стола. Я хотел было присоединиться к ней, но кое о чем вспомнил.
   - Анна, прости, что пропустил твой день рождения, мне очень жаль. Я достал из сумки небольшой кулон и отдал его дочери с словами:
   - С днем рождения, милая.
   - Что это? - Девочка вертела в руках подарок. Он представлял собой круглый, с выемкой в центре диск, диаметром в два дюйма, сделанный из серебра.
   - Ты давно просила привезти с раскопок какую-нибудь вещицу. Это кулон династии Хамази.
   - Вообще-то я не должен был брать находку в собственное пользование. Все найденные вещи принадлежат музею. Но начальник экспедиции мог позволить себе злоупотребить положением. Какой же я был дурак...
   - Спасибо пап, а что это за фигуры?
   - Это шумерские письмена. В основе письменности этого народа лежат рисуночные знаки. Они представляют собой идеограммы, передающие понятие.
   Я внимательно рассмотрел подарок на руках у дочери, хотя во время пути не раз его изучал.
   - Знаки на кулоне изображают человека, клетку или лучше сказать узилище и что-то что я назову страхами, переживаниями. Я считаю, шумеры верили, что он оградит носителя от терзаний или иных душевных напастей. Удивительно, что он так хорошо сохранился.
   Действительно серебро лишь слегка потемнело, а знаки казались выведенными только вчера.
   - Уже поздно, завтра рано вставать, ложись спать.
   Карие глаза Анны сверкнули.
   - Я уже не маленькая девочка, мне пятнадцать лет.
   - Для меня ты всегда будешь ребенком.
   Фыркнув, она поднялась в свою комнату, а я пошел помогать Берил.
  

***

   Утром я отвез Анну в школу. По пути она рассказала мне о своем участии в школьной постановке Тома Сойера, которая намечена на пятницу. Приближалось 30 ноября, а это значит, что каждая школа в городе захочет реализовать свою версию классических произведений Марка Твена. В Хардфордской государственной школе, где училась Анна, был отличный драматический кружок, где моя дочь была на первых ролях. Ей нравилось актерское мастерство, а мы с Берил пытались всячески поддерживать ее начинание. Ну, по правде этим занималась моя жена, пока я был на раскопках.
   - Я буду играть Бекки. - Сообщила мне дочь. - А Майкл - Тома.
   - Кто такой Майкл? - Поинтересовался я.
   - Одни мальчик из кружка. Очень талантливый.
   Какой уже раз я подумал о том времени, что теряю за работой. Моя дочь растет, у нее появляются новые знакомые, интересы, может быть она в первый раз влюбилась, а мое присутствие с ней может ограничится двумя неделями в год. Ну что же я знал, на что иду, когда выбирал профессию.
   - Давно ты с ним знакома?
   - Он переехал в Хардфорд пять месяцев назад. Анна сделала неопределенный жест рукой. - Он был новеньким, а я помогала ему освоиться.
   - Нужно будет пригласить Майкла к нам на ужин.
   - Пап! - воскликнула девочка, - мы с ним просто друзья.
   - Вот и познакомимся с твоим другом.
   Несколько минут мы ехали молча, потом Анна спросила:
   - Ты придешь на постановку? Или опять уедешь?
   - Милая, конечно, приду, я хочу побыть c тобой и мамой, как можно дольше.
   Девочка промолчала.
  
   Дома меня поджидала генеральная уборка, запланированная Берил. Жена взяла отпуск и решила потратить его с пользой. Я бы с удовольствием посидел в саду и почитал, но был вынужден согласиться с супругой. Отпустив Таффи на двор, мы принялись за работу. Анна просила не трогать ее комнату, пообещав убраться "потом", но мать рассудила иначе.
   Увидев подаренный дочери кулон на тумбочке у кровати, мне стало немного не по себе. Конечно, я не стоил иллюзий на счет волшебного подарка, способного возместить Анне все годы, прожитые без отца. Честно говоря, мне было не понятно, зачем я его привез, и почему было важно, чтобы он понравился дочери, но мне хотелось этого.
   Видимо, мое лицо выдало меня, потому-что Жена, стоявшая рядом, произнесла:
   - Дай ей время. Она подросток и сейчас у нее куча своих проблем. Ей нужно определиться.
   Я посмотрел на жену.
   - Берил, как ты терпишь такого мужчину? Я ведь ужасный отец и паршивый муж.
   - Признаюсь, мне бы хотелось, чтобы ты выбрал другое призвание. Ну а кто бы ни хотел на моем месте? Но я знаю как дорога тебе работа. И я знала, что нас ждет, еще учась в колледже, когда мы решили пожениться. Возможно ты не лучший отец для Анны, но ты любящий, добрый и заботливый человек. А для меня это главное. Я знаю, ты страдаешь, вижу это, а значит мы тебе дороги.
   Мне захотелось обнять и поцеловать свою любимую, что и случилось.
   Вечером, за ужином, я заметил на дочери мой подарок. Она продела кулон на серебряную цепочку, подаренную бабушкой.
  
   На следующий день Анна встала с приподнятым настроением. Она просто излучала энергию, распространяя ее и на нас с Берил. Мы прогулялись по парку, зашли в магазины, сходили в кино. Как же мало людей ходит днем в кинотеатры! Вернулись домой практически вместе с дочерью. От ее радужного и приподнятого настроения не осталось и следа. Она жаловалась на одноклассников, учителей, рассказала о ссоре с Майклом. Удивительно, как быстро день из великолепного, может превратиться в ужасный. Вечером Она снова смеялась.
   Я сидел на кухне, Берил стирала, Анна подошла к двери.
   - Ты куда?
   - К подруге. - Она начала надевать кроссовки.
   - К Сьюзен?
   - Нет, к Саре, со Сьюзен я больше не дружу.
   Мне пришлось мысленно выругать себя за невежество.
   - Почему? - Спросил я, - Она ведь была твоей лучшей подругой.
   - Она гадина и дура, считает себя лучше всех. Стерва.
   - Анна! Помягче в выражениях. - Осадил я дочь,
   Девочка махнула рукой.
   -Подумаешь, ты еще не видел меня злой. Ладно, я пошла.
   - Стой, - Подойдя к девочке и посмотрев на нее, мне вспомнился новорожденный ребенок, смотревший на меня теми же большими карими глазами. - Анна, я понимаю тебе сейчас тяжело. Ты растешь, тебе хочется большего. Но ты должна понять нас с мамой. Мы беспокоимся о тебе.
   - Ладно, папа я все понимаю, вам страшно и вы боитесь за меня. Обещаю, не буду дурить.
   - И не сквернословь. - Я обнял дочь.- Иди, развлекайся. И будь дома к десяти.
   -Мама разрешает до одиннадцати! - воскликнула Анна.
   - Я похож на маму?

***

   Утро началось как обычно. Я отвез Анну в школу и заехал за продуктами. Жизнь в городе мало чем отличается от моих экспедиций. Каждый день выполняешь однообразные действия, ешь и снова за работу. Хорошо, что тут не субтропики, иначе я бы не выдержал. Прогулялся с Таффи, помог жене с садом, сделал кучу мелких дел и незаметно для себя обнаружил, что уже час дня. В доме зазвонил телефон. Трубку сняла Берил.
   - Джон, нас вызывают в школу. Кажется, Анна подралась.
   Я уставился на жену.
   - Подралась? Но почему?
   Супруга уже направлялась к двери.
   - Не знаю, но на нее это не похоже. Она всегда была спокойной.
   Приехав в школу, мы направились прямо к директору.
   Морган Браун занимал свой пост уже тридцать лет. Этот темнокожий великан управлял школой и отчитывал провинившихся, еще в мою бытность ученика. С годами он не утратил своего грозного вида и думаю, что многие хулиганы предпочли бы остаться после уроков, чем один на один с Брауном. Интересно, возможно в этом кроется секрет отличной репутации школы?
   - Ваша дочь набросилась на свою одноклассницу. - Басовито сообщил директор. - Мистер Фишер проводил спарринг по баскетболу и команда Анны проигрывала. Она была в не себя все игру, а когда Аманда промахнулась на последней секунде, ударила ее.
   - Возможно, ее спровоцировали? - Спросил я.
   - Мистер Лоури в тот момент в зале было около 30 свидетелей. В том числе мистер Фишер и никто не слышал ни одного оскорбительного слова в адрес вашей дочери.
   - Вы знаете нашу дочь директор Браун. - Сказала Берил. - Она спокойная, дружелюбная девочка и никогда не дралась.
   - Миссис Лоури именно поэтому я вас вызвал. Анна прекрасная ученица, отличница, активно посещает различные кружки. Может быть, что-то произошло дома?
   - Нет, нет, дома все в порядке. - Ответила Берил.
   Морган Браун поднялся с кресла. Знак был недвусмысленный - разговор окончен.
   - Поговорите с ней. Я отпускаю ее домой, пускай отдохнет. Узнайте, что ее тревожит.
  
   Домой мы ехали молча. Анна всю дорогу хмурилась и пребывала в задумчивости.
   Войдя в дом Берил поинтересовалась:
   - Доченька, тебя что-то тревожит?
   - Нет - кратко ответила девочка. Она подошла к лестнице и начала подниматься к себе.
   - Постой! - крикнул я, - что случилось в школе?
   - Какая разница? Я устала и хочу отдохнуть.
   - Но Анна, мы волнуемся. Отец хочет узнать...
   - А отцу интересно, что со мной происходило последние полгода? - Бросила моя дочь. - Или ему достаточно телефонных разговоров? Ты постоянно на раскопках, в экспедициях и еще черт знает где! - Теперь она кричала. - Полгода, год, полтора! И так постоянно. Тебе просто не нужна ни я, ни мама, тебя интересует только работа! - Выкрикнув последнюю фразу, Анна убежала наверх.
   Я выслушал эту тираду молча. Она была права во всем. Дочери нужен отец, способный быть рядом, поддержать в нужную минуту, успокоить, радоваться вместе с ней. Я же больше общаюсь с ней по телефону, чем визжу в реальности.
   - Джон, она устала и переживает из-за спектакля. - Берил стала меня успокаивать. - Это ее шанс показать себя. Ты же знаешь, какое это чувство, какая ответственность.
   - Я понимаю дорогая, просто не приятно слышать правду.
  

***

   После ужина, на котором Анны не было, я решил исправлять положение. Съездив в магазин и купив коробку конфет, взяв ее любимую детскую книжку про Винни Пуха, постучал в ее комнату.
   - Входи папа - раздался голос дочери.
   Она лежала на кровати, в комнате было душно, ее нужно было проветрить, на тумбочке и столе горели лампы.
   - Доченька, хочешь, я тебе почитаю? - Я поднял книгу. - Винни Пух, твоя любимая.
   - Папа, ты нашел интересный способ извиниться. - Анна улыбнулась, - садись.
   Несмотря на недавнюю уборку в комнате был беспорядок. Около постели лежала кепка, на спинке стула скомкано висело несколько маек. Стол был завален книгами и тетрадками, вперемежку с CD дисками и журналами. Я вспомнил себя подростком и улыбнулся.
   - Прости меня, мне не следовало кричать. - Тихо сказала мне дочь. - Не знаю, что на меня нашло.
   Я обнял ее за плечо и прижал к себе. Серебряная цепочка, с кулоном была у нее на шее. " Не сняла" - подумалось мне.
   - Все нормально милая, ты совершенно права, я ставлю работу выше тебя и мамы. Вам тяжело, я это знаю. Каждый раз, улетая в очередную экспедицию, мое сердце щемит, мне больно от вас уезжать.
   - Папа я с детства привыкла видеть тебя от силы три месяца в год. - Анна хихикнула, - когда я была маленькой, то всем говорила, что ты Индиана Джонс.
   - Боюсь, у меня нет шляпы. - Неловкая шутка. Но как же мне надоели сравнения с киногероем.
   Несколько минут мы сидели молча, потом я спросил у дочери об инциденте в школе.
   - Тогда я просто не могла себя контролировать. - Дочка откинулась на подушки. - Не знаю, у меня все кипело внутри, а промах Аманды стал последней каплей.
   - Ты переживаешь из-за выступления? Или из-за Майкла? - Не имело смысла продолжать расспросы о драке. Было видно девочке стыдно, а я не хотел давить на нее.
   - С Майклом мы помирились, а к постановке я абсолютно готова. Небольшое волнение присутствует, но это нормально. Сейчас я чувствую себя очень усталой. Можно подумать я пробежала марафон.
   - Тогда тебе лучше поспать. - Я встал, - выключить свет?
   - Нет, не надо.
   Выйдя из комнаты и закрыв дверь, мне захотелось прогуляться. Взяв Таффи, мы вдвоем пошли на улицу.
  
   Весь вечер я и Берил провели в саду. У нас был маленький участок, на котором удивительным образом умещались розы, георгины, хризантемы, тюльпаны, гладиолусы, да всего не перечислишь! Сейчас на месте цветов лежало покрывало из снега, в темноте виднелись одинокие качели и дом наших соседей. Мы сидели на стульях и разговаривали, рядом с нами лежала Таффи.
   - Помнишь наше первое свидание? - спросила Берил. Свет из дома падал на ее черные волосы и белоснежное лицо. - Ты пригласил меня в музей. - Она рассмеялась. - Я тогда подумала что ты ненормальный.
   - Я им и был. Ты мне очень понравилась, и я захотел устроить тебе незабываемый вечер. Поговорив с друзьями, и уговорив знакомого охранника, оставалось только привести тебя.
   Таффи встала и подошла ко мне. Я погладил колли по голове.
   - Это был великолепный вечер. - Продолжила жена, - тогда мне стало ясно, какой ты романтик.
   - В мои планы не входил неожиданный визит Джефферсона Вайди. - отметил я.
   Начальник отдела этнографии древних народов застал нас с Берил в самый неподходящий момент. Я как раз включил проектор и настроил музыку в конференц-зале. Почему-то именно в тот вечер он забыл ключи от дома на работе, а услышав в музее музыку, решил проверить.
   - Нехорошо получилось, мистер Вайди был в ярости. Но знаешь, именно этим ты меня и покорил.
   - Чем? - Мне стало интересно.
   - Ты готов пойти на все, чтобы сделать нам с Анной приятное. Кроме того это была отличная идея. - Жена снова рассмеялась.
   - Я люблю тебя Берил.
   - Я знаю, Джон. - Ответила она.
  
   Мы пошли в дом. Как же приятно, вот так посидеть вдвоем и вспомнить прошлое. Тем более с любимым человеком. Вдруг раздался вопль. Я вбежал в гостиную, жена следом за мной. Крик повторился. Он доносился со второго этажа. Мгновенно мы оказалась около комнаты дочери. Распахнув дверь, нам предстала Анна, сжимавшая в руке книгу и смотревшая на окно.
   - Он угрожал мне. - В голосе девочки слышался испуг. Глаза у нее округлились, лицо побледнело.
   - Кто, милая? - я быстро осмотрел комнату. На столе продолжала гореть лампа, все тот же беспорядок, нет и намека на не прошеного гостя.
   - Я слышала его, он был там. - Анна указала на окно.
   Я подошел и распахнул окно, подул свежий ветер. Высунувшись и оглядевшись, мне не удалось увидеть ничего подозрительного.
   - На улице?
   - Нет. - Девочка подошла ко мне. - Он был на подоконнике, потом в комнате.
   - Кто? - повторил я вопрос.
   - Голос. - Дочь посмотрела на меня, - и еще я видела тень, в окне, потом здесь.
   - Сейчас ты ее видишь? - спросила Берил. Она выглядела взволнованной и испуганной. Собственно я сам выглядел сейчас не лучше.
   -Нет - ответила Анна. Он ушел когда я закричала. Мне было страшно, он знает мое имя и знает о вас.
   - Доченька, куда он ушел? - Берил присела и обняла девочку.
   - Просто исчез. Мама, я не знаю, что это было, но я это слышала.
   Всю ночь мы провели с Анной. Больше ничего не случилось, но мне стало не по себе от рассказа дочери. Я проверил весь дом и окрестности, но ничего не нашел. Если она говорит правду, то ей угрожал некий голос. Что это может быть? Усталость? Нервы? Или что-то еще? Мы с Берил решили не водить Анну в школу. Пусть денек побудет с нами. Она протестовала и требовала отвести отпустить ее хотя-бы на генеральную репетицию. Тут мы не смогли отказать, но я решил поехать вместе с ней и посмотреть на подготовку. Несколько протестов и дочь согласилась.
  

***

   Утром следующего дня мне позвонили из университета. Меня просили приехать и прочитать лекцию о "Универсальности письменности народов Азии и палеографическом анализе" в пятницу. Выступление Анны должно было начаться в два часа дня, а мое появление в университете было намечено на 10:40. Отлично, успею и там и там.
   В составе драмкружка числилось двадцать человек, из них пятнадцать участвовали в постановке. Мы приехали пораньше, и я успел переговорить с руководителем группы Мерисой Стоун. Молодая женщина была полна энергии, говорила живо и охотно. Выяснилась, что она с детства хотела стать актрисой, но видимо не сложилось, и теперь занимает пост "художественного руководителя и наставника будущих звезд", по крайней мере, так явствовало с ее слов.
   - У Анны великолепные способности - Верещала Мериса. - Она очень талантлива, я сразу вспоминаю себя в ее возрасте. Такой же пыл, мастерство и желание. Помню, как играла Джульетту в школе и однажды...
   - Мисс Стоун, - Я оборвал ее, иначе был риск, что она не остановится. - Анна последнюю неделю вела себя как обычно? Вы не заметили ничего странного?
   - Нет, нет ничего необычного. Разве что она стала немного пуглива и напряжена. Но я уверена это из-за чувств. Помню, как сама переживала, первый раз выступая перед лицом всей школы. Мне тогда исполнилось одиннадцать, я была такой маленькой и...
   - Мисс Стоун вы не будете возражать, если я останусь и посмотрю репетицию? - Мне вновь пришлось ее перебить. Да, пожалуй, слишком словоохотлива.
   - Конечно нет, - Она улыбнулась. - Только не рассказывайте никому, что вы здесь увидите. Я хочу сделать родителям сюрприз. - Интересно, что может быть необычного и нового в постановке классики? Впрочем, я решил не задавать лишних вопросов, иначе репетиция рискует не начаться вовсе.
   - Они будут в восторге, как и вы, я надаюсь. - Продолжала женщина. Она хлопнула в ладоши и повысила голос:
   - Ребята давайте начинать!
   Я и не заметил что все в сборе. Мериса Стоун поднялась на сцену и подозвала к себе учеников.
   Мне было заметно, что возраст у них не сильно разница. Самым старшим было по восемнадцать лет. Мой взгляд поймал Майкла. Анна представила нас друг другу полчаса назад, и теперь у меня из головы не вылезал этот парень. Он был на два года старше моей дочери, среднего роста и миловидным. Стоит признать первое впечатление о нем у меня сложилось положительное. Нужно с ним еще раз поговорить и лучше наедине. Я видел, как на него смотрит дочь.
   Репетиция началась, и я стал наблюдать. Анна выступала в парике золотого цвета. Вела она себя совершенно нормально, и нужно признать, мне нравилась постановка. Да, это не было игрой профессионалов, но, во-первых было видно желание, во-вторых они старались, а в-третьих играла моя дочь. Репетиция продолжалась три часа. Мисс Стоун высказала каждому свои замечания, пожелала удачи и освободила всех, кроме двоих парней, к которым у нее, видимо, имелись претензии. Анна направилась ко мне.
   - Пап, тебе понравилось?
   - Очень, у тебя талант. - Я обнял ее.
   - Ты, правда, так думаешь? Скажи честно! - Она подняла голову и посмотрела на меня своими карими глазами.
   -Правда. Иди, переодевайся, и поедим домой.
   Мы были у машины, когда Анна воскликнула:
   - Ой! Забыла твой подарок, на тумбочке, сейчас за ним сбегаю.
   - Хочешь, схожу я? Ты устала. - Утром она выглядела истощенной, сейчас за на щеках у не был румянец от мороза.
   - Я сама. - И она убежала обратно в школу.
   Мы почти приехали, когда Анна вдруг воскликнула:
   - Ты слышишь!
   - Что я должен слышать милая? - Мы ехали без музыки. Каждый был погружен в свои мысли.
   - Этот звук, этот голос, глухой, но настойчивый.
   Я чуть не потерял управление. Никаких звуков и в помине не было. Если она слышит голоса... Меня пробрал озноб.
   -Доченька, ничего нет. Ни звуков, ни голоса.
   - Нет, я слышу, он говорит со мной, я никак не разберу о чем.
   - Кто говорит? Анна, ты опять слышишь угрозы? - Как же хорошо, что мы приехали. Я растерялся, не знал что предпринять.
   - Нет, этот голос спокойный, тихий, умиротворяющий. Папа что со мной?
   Я не знал что ответить, растерялся. Анна снова была какой-то вялой, совершенно отстраненной.
   - Все будет хорошо дорогая. - Банальная фраза, но лучшего мне в голову в тот момент не пришло.
   Мы направились к дому.
  
   Вечером, рассказав все Берил, мы решили отвезти Анну к врачу. Как ужасна была сама мысль о болезни дочери. У нас был знакомый психиатр, который согласился нас принять. Берил и я надеялись, что ничего серьезного нет, это просто перевозбуждение или стресс, но в глубине души каждый из нас испытывал страх. Анна продолжала пребывать в прострации и слышать звуки. Мы уложили дочь спать, и пока я ездил в магазин за ее любимым тортом, Берил сидела с ней.
   Вернувшись из супермаркета и войдя в дом, я услышал крики. Кричала Анна, причем крик доносился с кухни. Войдя в нее, моему взору предстала ужасная картина. Жена, пятившаяся к стене, пыталась что-то сказать сквозь крики дочери. Девочка же, с ножом в руке, наступала на Берил, при этом на ее лице было выражение полного исступления. На ней была только сорочка, а на груди висел шумерский кулон.
   - Нет! Не позволю! Уйди! - Анна полоснула ножом воздух.
   Я не долго думая подошел к дочери. Она резко обернулась с ножом в руке.
   - Не подходи! Я тебя вижу. Отстань от меня! - она замахнулась.
   - Джон! - крикнула Берил, но я и сам все видел. Не знаю как, но увернулся от ножа, направленного мне в горло и схватил дочь за запястье.
   - Отстань! Отпусти! Нет, не надо! - Анна все также истошно вопила.
   Удивительно, ее рука, захваченная моей, продолжала двигаться. Мне казалось, что зажав ее девичье запястье, быстро отведу руку назад. Но она было чудовищно сильна. Невероятно! Я не мог с ней справиться. Мне пришлось схватит ее второй рукой, но она продолжала медленно подбираться к моей груди. Еще немного и она меня зарежет.
   Мне помогла Берил. Она обхватила дочь сзади и потянула на себя. Анна ударилась об стол и потеряла создание.
   - Джон! Что я наделала! - Жена и мать стояла с выражением ужаса и страха, перемешивающегося болью. Я заметил ссадину у нее на щеке.
   - Успокойся, - Я наклонился и проверил у дочери пульс. - Она без сознания. У нее кровь на лбу. Я отнесу ее на диван, а ты позвони в 911.
   - Джон! Я ее ударила! - Берил села на пол рядом с дочерью. - Я не понимаю что произошло.
   - Ты все сделала правильно, ты не виновата.
   Пока мы ждали скорую помощь, жена рассказала мне о случившемся. Анна захотела попить и пошла на кухню. Берил не хотелось оставлять дочь одну, и она решила пойти с ней. Пока девочка наливала воду, моя жена отвернулась к окну. Вдруг Анна закричала и начала с кем-то спорить. Моя супруга повернулась как раз в тот момент, когда в нее врезалась дочь. Они упали, но только Берил перевела дух, как девочка вскочила и схватила со стола нож. Жена пыталась заговорить с Анной, но она только громко спорила с кем-то и размахивала ножом. Я успел как-раз вовремя, чтобы предотвратить худшее.
   Врачи сказали, что у нашей дочери ушиб и ей необходим отдых. Они хотели забрать ее в больницу, но мы отказались. Я отнес дочь в комнату и сел в кресло напротив нее.
  

***

   Около восьми утра Анна очнулась. Я просидел всю ночь рядом с ней, не сомкнув глаз. Мне хотелось дать отдохнуть жене, ведь день для нее обернулся настоящим кошмаром, но Берил уперлась, а если она решилась, ее не сдвинешь. Она задремала ближе к утру. Ночью меня наполнял целый вихрь эмоций. Я был напуган, разъярен, сметен, опустошен, мне было больно и тревожно, а главное было не понятно, что происходит с Анной. Если это шизофрения или помутнение рассудка, то почему оно так быстро прогрессирует? Я не знаток душевных проблем, но понимаю, что так внезапно наступит и скоро развиться не может ни одна болезнь. Возможно, она давно этим страдает, но почему не было прецедента? Меня часто не бывает дома, но Берил с дочери глаз не спускает, и заметила бы что-то необычное. Все это выводило меня из себя. Я ненавидел быть в неведении, а когда на твоих глазах с ребенком происходят жуткие вещи, и ты не знаешь почему - вот настоящее несчастье.
   Анна не помнила ничего из событий вчерашнего вечера, а мы не стали напоминать. Позвонив доктору Ричарду Айлеру, Берил попросила его приехать к нам в дом.
   - Я позвоню в университет и предупрежу, что сегодня не приеду. Мне найдут замену. - Я взял телефонную трубку.
   - Не нужно. - Жена взяла меня за руку. - За два часа ничего плохого не произойдет, а ты отвлечешься, поезжай.
   -Ты уверена? - Спросил я.
   - Абсолютно.
   Я обнял ее, и мы поднялись к дочери.
   Доктор Айлер приехал через час. Это был друг дяди Берил, ему было около шестидесяти лет. Известный специалист в своей сфере, он написал несколько книг и статей на тему психических заболеваний у подростков.
   - Анна ты слышишь именно голос? - спросил Айлер. Голос у него был на удивление звучный и глубокий, хотя сам он был низенький и скрюченный.
   - Звуки и голос. Еще я вижу тень. Голос говорит со мной. - Дочь переоделась к приезду врача. Синяя рубашка, из которой виделся кулон, джинсы и домашние тапочки.
   - И что он говорит?
   Девочка пожала плечами. - Это разный голос. Иногда он мягкий, иногда звонкий и резкий, он что-то говорит, но я не могу понять что.
   - Что за тень ты видишь?
   Анна немного помолчала, затем произнесла:
   - Не знаю, все расплывчато. Похоже на какого-то зверя, никак не могу разобрать на кого именно.
   - Твои родители говорят, что голос тебе угрожал? - Доктор подошел к моей дочери.
   - Да, но это был другой, плохой голос.
   - Плохой голос? - Ричард Айлер подался вперед.
   - Да. Он говорил, что будет мучить маму и папу, мне было страшно, но потом я услышала другой голос, а тот, что угрожал, исчез. Его больше не было. Доктор что со мной?
   - Ты больна, но тебе можно помочь. Сейчас необходим строгий постельный режим и никаких напряжений или нагрузок.
   - Но у меня сегодня выступление! - Воскликнула девочка. - Я готовилась к нему два месяца.
   - Анна, твоя жизнь сейчас в опасности. Ты должна оставаться дома в тишине и покое. - Доктор подошел к нам.
   - Следите за ее настроением, если будут резкие перепады, немедленно дайте ней успокаивающее.
   Дочь посмотрела на меня и Берил и произнесла:
   - Мам, пап, я ведь не могу. Я должна быть там.
   - Дочка, это ради твоей же безопасности. Пойми, мы хотим тебе только добра. - Успокоила дочь моя жена.
   - Моя безопасность это мое дело! Я не останусь дома. - Дочь продолжала упрямиться.
   - Анна, мы с мамой не разрешаем тебе вставать. Лежи и отдыхай - Я повысил голос.
   - Родители правы. - Вставил Айлер.
   - Это мы еще посмотрим. Если мне нужен покой, тогда я хочу побыть одна. Уходите. - Девочка отвернулась.
   Мы спустились в гостиную и стали расспрашивать доктора.
   - У вашей дочери экзогенное психическое расстройство. - Отвечал Айлер. - Слуховые и визуальные галлюцинации указывают на шизофрению. Но у нее отсутствует дезорганизация мышления или речи. Резкая смена настроения так же не характерна для этой болезни. Ее галлюцинации не архаичны, а несут некий смысл.
   - Но что это может быть? - спросила Берил
   - Вчерашний случай дает повод предположить, что это психоз. Она вас не узнавала и испытывала сильный галлюциногенный шок. Нельзя исключать и паранойю, но болезнь прогрессирует очень быстро. Такого случая в моей практике не было.
   - Что же делать? - голос жены выдавал ее тревогу.
   - Вы должны привести дочь в клинику. Я проведу нужные тесты и смогу точно определить заболевание и его стадию.
   - Мы приедем сегодня же. Вылечите ее Ричард.
   Айлер посмотрел на меня, потом улыбнулся и протянул руку. - Сделаю все что смогу. Джон, успокой Берил, а то на ней лица нет.
   Я пожал его руку и он удалился. Оставалось надеяться на помощь специалиста. Надежда, все что у нас остается. Супруга прижалась ко мне.
   Уже в машине, на пути в университет, мне стало не по себе. Я снова оставил семью ради работы, да еще в такие времена. Меня утешала мысль, что это ненадолго, всего два часа, но вдруг что-то случиться, а меня не будет рядом? Вдруг Анна снова наброситься на Берил? Во время лекции я не мог выкинуть из головы эти мысли. Я читал отстранено, монотонно и вяло и не удивился бы, узнав, что половина слушателей заснула. К концу выступления у меня зазвонил телефон.
   - Извините. - Протараторил я и вышел в холл.
   - Джон! Анна пропала. - Голос у жены был очень взволнованный. - Я отошла на пару минут, а когда вернулась, ее не было в комнате. Я думаю, она убежала в школу, на постановку.
   - Сейчас буду. - Ответил я и ни кого не предупредив, вылетел из университета.
   Берил хотела отправиться на поиски дочери без меня, но я попросил ее не торопиться и дождаться меня. Мне не хотелось отпускать ее одну, она явно пребывала в панике. Я примчался к дому за десять минут. Никогда так быстро не ездил. Жена села в машину и мы поехали в школу.
   - Она открыла окно и выпрыгнула. - У Берил на глазах были слезы. - Не представляю как, но она убежала. Я отошла на две минуты.
   Единственное окно в комнате дочери выходило на дорогу. Видимо она слезла, держась за сточную трубу. Ее вес она бы выдержала.
   - Ты не виновата. Мы найдем ее в школе. - Я пытался утешить жену.
   - А если нет? Что если эти голоса заставили ее уйти?
   - Все будет хорошо, мы найдем ее.
   - У тебя на все есть ответ. Но ты же совершенно ее не знаешь! - Воскликнула моя супруга. - В последнее время она изменилась, но она растет, ей нужен отец, который будет рядом в любой момент. Ты же через неделю снова улетишь.
   - Берил, я все понимаю и разрываюсь между вами и работой. Ты хочешь, чтобы я оставил университет и практику? - Меня эта мысль посещала уже давно. Нужно выбирать что-то одно.
   - Я не знаю! Мне хочется найти здоровую дочь, которая смеется и улыбается, у которой привычные подростковые проблемы. А не ту, что наставляет на тебя нож. - Жена вытерла рукой слезы. - Я устала Джон, устала быть и матерью и отцом для Анны. Устала от разлуки от тоски. Мне плохо.
   Мне нечего было на это ответить. Берил сейчас взвинчена и находится на грани. Лучше промолчать.
   В школе все было готово к началу выступления. На ста шестидесяти четырехлетие со дня рождения Марка Твена в городе был намечен праздник. В школах выступят ученики, начальные классы посетят дом писателя, а вечером будет торжество на площади. Я и моя жена конечно не испытывали и капли праздничного настроения. Мы пытались найти мисс Стоун, но ее нигде не было. Не было видно и Анны. Я пошел к директору, а Берил к классному руководителю. По пути мне встретился Майкл Коннели, идущий видимо, за кулисы, гримироваться.
   - Майкл, здравствуй - Я подошел к нему.
   - Здравствуйте мистер Лоури. - Мальчик выглядел напряженным. Волнуется из-за выступления или боится опоздать.
   - Ты не видел Анну?
   - Анну? - Перестроил юноша, - нет, только вчера и... все. - Было видно, он что-то скрывает. Отводит глаза и запинается.
   - А сегодня не видел? - уточнил я.
   Майкл покачал своей светловолосой головой. - Нет, я не знаю где она.
   - Знаешь, - я посмотрел ему в глаза. - Майкл, ее необходимо найти, она не здорова, ей нужно домой. Это похвально, что ты держись слово и не выдаешь ее, но я знаю, ты видел мою дочь сегодня. Скажи мне, пожалуйста.
   Юноша колебался. Я видел, как он решился нарушить обещание.
   - Она пришла пятнадцать минут назад. - Начал Коннели. - Очень сердитая и напряженная. Я решил ее успокоить. Мне казалось, она знает, что мисс Стоун решила взять на ее место дублершу, не отменять же постановку из-за того, что Анна не придет. Но она этого не знала. Когда я ей рассказал, ее лицо изменилось. Как будто из нее ушли все эмоции и чувства. Она попросила меня никому не рассказывать, что я ее видел и ушла.
   - Куда она пошла? - Если Анна еще в школе это может кончиться плохо. В предыдущий раз, когда она была в отрешенном состоянии, все закончилось тем случаем на кухне. Что может случиться теперь?
   - Я не знаю, мне пора, скоро начало, а мне еще нужно найти мисс Стоун. - Майкл развернулся и ушел.
   Подходя к кабинету директора меня, поразила страшная мысль. Я вспомнил предыдущие вспышки ярости Анны и то к чему они привели. Что если новость о дублере и голоса, что она слышит, заставили ее пойти к Мерисе Стоун, а там...
   Я резко развернулся и бросился на поиски молодой женщины. Нужно было рассказать о моих подозрениях Моргану Брауну, но на объяснения уйдет драгоценное время. Куда пойти? В кабинете Мерисы мы с женой уже были. Всю школу одному мне и за час не обойти. Нужно действовать. И тут я вспомнил. Анна рассказывала, что рядом с аудиторией драмкружка есть небольшая комнатка. Там держат реквизит, а некоторые участники кружка, если хотят уединения могут ей воспользоваться. Я помню, как дочь говорила, что мисс Стоун, в бытность школьной актрисой, так успокаивала нервы. Мы проходили эту комнату с женой, когда ходили к директору. Мне оставалось только броситься к драмкружку. Конечно, не обязательно, что я найду там Анну или ее художественного руководителя, но других идей у меня не было.
   Подбежав к двери комнатушки, я остановился. У меня бешено колотилось сердце. Нужно успокоиться. Переведя дух и отдышавшись, открыл дверь.
   В комнате горел свет. На полу сидела Мериса Стоун и держала Анну за голову. У девочки на груди была кровь. Я подошел к ним.
   Стоун обернулась.
   - Я не знаю, как это произошло. - Она говорила сквозь слезы, льющиеся из глаз. - Анна подошла ко мне и пожелала удачи. Я извинилась, сказала, что не могла ее ждать. Постановка могла сорваться. А потом... потом... Она закричала. И... - женщина зарыдала.
   Я нагнулся к дочери. Порезов или ран не было видно, но вся ее рубашка и руки были в крови. Пол тоже был залит ею. Анна лежала мертвенно бледная. Я потрогал лоб, проверил пульс. Его не было. У меня все упало внутри, сердце сжалось, было трудно дышать.
   - Мериса немедленно звоните в 911! - я знал что кричу, но мне было все равно. Сколько она здесь лежит?
   Женщина меня не слышала.
   - Она... грозила кому-то. С кем-то спорила. Я... не знала что делать. А потом... у нее пошла кровь. Сначала из носа, потом она начала кашлять. И... изо рта потекла кровь. Я не знаю почему! Я ее не трогала! - Женщина была в истерике.
   - Позовите же помощь! - Я разорвал рубашку дочери. Под ней был мой подарок и подростковый бюстгальтер. В спешке мои руки повредили цепочку и серебряный кулон съехал. Отбросив его, начал сделать искусственное дыхание. У Анны был полон рот крови. Несмотря на это я старался, как только мог. Приложился к груди. Боже! Пусть она выживет. Я перестану ездить в экспедиции, оставлю университет. Сделаю все что угодно, но пусть она живет!
   Есть! Слабый, слабый, едва ощутимый стук. Чудо что он был слышен сквозь плачь Мерисы.
   - Она жива. Пульс еле слышно. Позовите помощь!
   Художественный руководитель школьного кружка посмотрела на меня слезливыми глазами, полными ужаса.
   - Она дышит? Я проверяла пульс, его не было! Анна, я не виновата.
   - Успокойтесь и приведите, наконец, врача! Она может умереть. - Быстрее было бы самому сходить за помощью, но я не мог оставить дочку, не сейчас.
   Мериса Стоун встала.
   - Я сейчас! - Она скрылась в коридоре.
   Я вновь прислонился к груди дочери, лежащей на моих коленях. Пульс есть, но все такой же слабый. Помощь нужна немедленно. Я увидел шумерский кулон с разорванной цепочкой и убрал его в карман.
   - Держись дорогая, пожалуйста, держись.
  

***

  
   Приехала скорая и постановка Тома Сойера сорвалась. В школе все перевернулось вверх дном. Но мне было наплевать.
   Я и Берил сидели около палаты, пока врачи занимались Анной. Она до сих пор не пришла в себя. Мы сидели молча, полностью разбитые и подавленные. Тишину нарушила жена.
   - Как ты думаешь, она выживет? - глаза у нее были красные от слез. Как всегда она не побоялась задать, возможно, самый страшный в жизни вопрос.
   - Я надеюсь и верю в это. - Мне захотелось пройтись.
   - Ты помнишь, как она упала с дерева и сломала руку. Я тогда месяц не могла уснуть. Если бы мне было известно, что ждет нас впереди... - Берил вздохнула. - Мы плохие родители Джон?
   - Я да. - Мне попалась в кармане брюк цепочка. Я вынул ее и повертел кулон в руках.
   - Мне было приятно, когда Анна его надела. Казалось, он сможет нас сблизить, поможет забыть все то время, что она жила без меня. Но он принес только несчастье. Нужно от него избавиться.
   - Это простой медальон Джон. - Моя супруга подошла ко мне. - И он нравится нашей дочери. Если ты считаешь его виновником всех наших бед, то это глупо. Отдай его мне, я передам кулон Анне. - Она протянула руку.
   Я не должен был слушать жену. Сколько раз мы спорили по пустякам, ругались из-за какой-то ерунды. Мне часто доводилось препираться и отказывать любимой, но именно в тот момент, когда это было действительно важно, я уступил.
   - Держи.
   Из палаты вышел врач.
   - Мистер и миссис Роули? - окликнул он нас. Мы повернулись.
   - Что с ней доктор? Она будет жить? - в голосе Берил чувствовалась мольба. К кому она была обращена к молодому человеку в белом халате, к Богу или к самой себе я не понял.
   - Она потеряла много крови и в данный момент без сознания. Все жизненно важные органы целы. Ее состояние стабильное, но тяжелое. Есть риск тромбообразований и инсульта. Так же у нее поврежден трикуспидальный клапан сердца. Понадобится операция.
   - Господи. - Берил прижала ладони к лицу.
   - Можно к ней зайти? - спросил я.
   - Нет. - Ответил доктор. - Анна останется в реанимации до улучшения состояния. Мы до конца не можем понять, что же произошло. По всей видимости, в организме ваше дочери до такой степени ускорилось циркулирование крови, что капилляры не выдержали, и она просто вытекала наружу. Чудо что ее сердце выдержало.
   - Это излечимо? - Я удивился, что мой голос не дрогнул.
   - Случай не обычный мистер Лоури. Мы сделаем все, что в наших силах.
   - Спасибо доктор. - Он вернулся в реанимационную.
   Я и Берил продолжили ждать и молиться.
   Вскоре Анну перевезли в операционную. Она пробыла там восемь часов. Все это время мы не могли найти себе места. Я купил поесть, но еда так и осталась не тронутой. Это была пытка. Самые долгие часы в нашей жизни. Наконец из операционной вышел тот же доктор и сообщил, что операция прошла успешно, и Анну перевозят в палату. Мы сразу бросились к ней, но врачи предупредили, что наркоз еще действует и продолжиться не меньше четырех часов. Мы стояли и смотрели на дочь. Такая маленькая и бледная на больничной кровати, окруженная проводами. Глаза закрыты, длинные волосы свисают с плеч. Мое сердце обливалось кровью.
   - Съезди домой, помойся и поешь, я посижу с ней. - Предложил я Берил.
   - Нет, Я ее не оставлю. - Жена неотрывно смотрела на Анну.
   - Не глупи, она очнется через четыре часа, у тебя хватит времени вернуться сюда.
   - А если она придет в себя раньше? - Супруга посмотрела на меня. - Я должна быть с ней.
   - Ты и будешь с ней, но чистая и сытая. Поезжай.
   И она поехала.
   Сейчас, лежа в больнице и рассказывая тебе все это, я Николай, испытываю те же чувства что и тогда. Тысячи тысяч раз за эти одиннадцать лет, в моей голове повторялся тот день и лицо Берил, не хотевшей уезжать от дочери. А я настоял, понимаешь, настоял.
   Мы узнали о случившемся спустя два часа. Мне позвонили по телефону, как раз когда Анна пришла в себя. Было темно, а ночью дорогу покрыл слой льда. Берил была на пути к дочери. Около нашего дома и больницы есть мост, на нем все и случилось. Жена очень спешила и выехала на встречную полосу. Из темноты вылетел грузовик. Она среагировала, но машину занесло, и та упала с моста в реку. По данным экспертов дверцу заклинило, а окно Берил выбить не смогла.
   Так мы остались вдвоем.
   Первое время я ничего не рассказывал Анне, боялся за нее. Но потом пришлось. Я видел боль в ее глазах, видел скорбь на лице. Она почти не плакала, но все эмоции были внутри нее. Не знаю, как пережил то время. Только осознание того, что нужен своей дочурке, поддерживало во мне желание жить. Я пил, но скрывал это от Анны. Зачем ей еще больше страданий? Ее выписали через три недели. Уйдя из университета, мы продали дом, и переехали. Там я устроился на работу в школу, историком. Платили мало, но нам хватало, а главное мы были вместе. Она выздоровела, но окончательно оправиться не смогла. Ее травма была не физической, она была намного более глубокой. Болела душа.
   Мы всегда получаем то, что просим. Я хотел быть с Анной, но мне мешала работа. Тогда же судьба рассудила иначе и подарила мне этот шанс. Но какой ценой? Это ужасная плата.
   Но я знаю, что сам виновен во всем. Тот шумерский кулон, я уверен в нем все дело. Он зло. Ненормальное состояние дочери, она чуть не умерла, но я вовремя снял украшение. Ведь у Берил в момент катастрофы в кармане лежала эта проклятая вещь. Я уверен, не будь он с ней, она бы выжила. Все дело в этой вещи. Моя находка, мое мелкое воровство, стоило жизни любимой и здоровья дочери. Я проклинаю и ненавижу себя за это. Этот дьявольский предмет не нашли. Он утонул вместе с моим счастьем.
   Теперь, дорогой друг ты знаешь всю правду. Я рад, что рассказал тебе все. Надеюсь, ты поймешь мое отчуждение и сможешь простить. Сделай это, ведь я, никогда себя не прощу.
  

***

   Джон закончил рассказ, а я с удивлением обнаружил, что наступил вечер. Должен сказать не ожидал услышать такое. Передо мной лежал смертельно больной человек, переживший ужасные мучения и тревоги. Я не знал что сказать. Проклятый амулет! Как археологу с тридцатилетним стажем мне просто не верилось в это. Но мой друг верил. Он видел все своими глазами и прожил с этим чувством долгие годы. Теперь, на его лице, все таком же болезненно-бледном, испещренным морщинами, но до сих пор красивым, появилось выражение покоя. Джон жил с чувством вины долгие годы, а теперь поведав мне о случившемся, можно сказать очистил душу. Конечно, он не виноват в случившемся. Это судьба, карма, случай.
   В комнату постучали, и на пороге появилась высокая женщина с двумя детьми. Что-то в ее облике показалось мне знакомым.
   - Пап, у тебя гости? Дядя Константин! Как же я рада вас видеть. - Произнесла вошедшая.
   Я потерял дар речи. Это же Анна! Мне вспомнился приезд в Штаты, и девочка тринадцати лет, певшая нам песни и засыпавшая меня вопросами о России. Теперь передо мной стоит взрослая женщина. Вот так сюрприз!
   - Дедушка! - крикнули мальчики и бросились к Джону.
   Я подошел к Анне Лоури и ничего не говоря обнял ее.
   - Вы к нам надолго? - Спросила женщина, когда мы закончили это бурное приветствие.
   - Я... - Никак не отойду после рассказа. - На столько, насколько нужно Анна.
   - Как тебе мои внуки? - раздался голос моего старого друга.
   Двое ребят стояли около Джона. На вид им было лет по пять-шесть.
   - Они замечательные, и похожи на мать.
   - Скорее на Майкла. - Произнесла Анна. - Крис уж точно.
   - На Майкла Коннели? - Я был удивлен. - Вы женаты?
   - Да, живем вместе шесть лет. - Женщина подошла к отцу. - Как ты себя чувствуешь?
   - Лучше дорогая, теперь лучше. - Он поцеловал дочь.
  
   Через три месяца Джон умер. Я пробыл в Америке еще несколько недель после похорон, познакомился поближе с семьей Анны и вернулся в Россию. Не знаю, что чувствовал мой друг умирая, но в последние свои минуты, в полубреду, когда жизнь покидала его он произнес одну фразу: " Ты простила меня".
  
  
  

Примечания:

  
   Чарльз Леонард Вулли - ведущий английский археолог первой половины XX века.
   Лэйард Остин Генри - знаменитый английский археолог.
   Исин -- древний город в центральной части Нижнего Междуречья.
   Зиккурат - многоступенчатое сооружение в древнем Междуречье.
   Хамази - Древний род Шумер. (около 2400 до н. э.)
   Урука - Древняя династия Шумер. Подразумевается третья династия (2336 -- 2311 до н. э.)
   Ан - бог неба Шумер.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"