За свою жизнь мне довелось пожить не в одном десятке съемных квартир, расположенных в разных частях города. Чаще всего я, конечно, жил в центре, как и положено представителю творческой интеллигенции, в добротных "доходных домах" вековой или более давности, с окнами, выходящими на глухой брандмауэр. Реже снимал угол на окраине, в почерневшей от времени хрущевке. Не любил районы, застроенные высоченными новостройками, по сравнению с которыми любой ощущает себя муравьем.
Знаю, что многие любят жить в так называемых "сталинских" домах, особенно тех, которые строились для советской элиты - краскомов и директоров предприятий..
А я вот не люблю квартиры в "сталинках". Не люблю с тех самых пор, как пять лет назад мой старый знакомый питерский агент по недвижимости - пожилой малорослый горбун с крайне смешной фамилией Пупик - предложил мне пожить в этой квартире, в Гнилом тупике. Агента наняли наследники почившей хозяйки, проживающие на другом конце страны, где-то за Уралом. Продажа собственности затянулась на неопределенное время, и добродушный Пупик, зная мою непростую ситуацию, великодушно решил пустить на свободную жилплощадь меня.
Район был малонаселенный и, что называется, "депрессивный", поскольку жадные "девелоперы" добраться сюда не успели. До ближайшего крупного торгового центра надо было ехать несколько остановок на троллейбусе, а местные жители утоляли свои нехитрые потребности в полуподвальных круглосуточных магазинчиках.
Квартира находилась в "сталинском" доме с облупившейся штукатуркой на фасаде и отвалившимся декором. Дом стоял почти на самой набережной, и с него открывался вид на другой берег Невы, на котором возвышалось здание заброшенного мукомольного комбината.
По сравнению со съемными халупами, в которых мне доводилось жить раньше, мое новое жилище казалось мне настоящими хоромами: высоченные потолки, довоенная мебель, лепнина на потолке и стенах - все это вызывало во мне трепетные чувства, словно я прикасался к чему-то очень древнему, а за всеми этими стенами чувствовалась история жизни не одного поколения жильцов.
Но было в этой квартире что-то такое, что с первого же шага за порог вызвало необъяснимые чувства: тревогу, безнадежность и какую-то опустошенность. Взять хотя бы необычную планировку. Из одной комнаты, длинной и узкой, можно было попасть сразу в две другие, без окон, представлявшие собой почти правильные квадраты, примерно по 6 метров каждая, причем вход в каждую из этих комнат преграждала стальная дверь с замком. На противоположной стороне комнаты располагалась еще одна дверь, ведущая в совершенно другое помещение - пыльную кладовку, которая, как показал беглый осмотр, была заставлена каким-то хламом. Но если встать в одном углу комнаты и долго вглядываться в угол противоположный, то начинала страшно болеть голова, как будто комнаты были нарезаны с нарушением законов евклидовой геометрии, и глаза, а за ними и мозг просто не в состоянии постичь увиденное. Словно сама квартира представляла собой задачу, которую не стоило и пытаться отгадать.
Поскольку времени разгадывать эти загадки у меня не было - издательство торопило со сдачей романа - я выбрал в качестве своего рабочего кабинета (а заодно и спальни о столовой) кухню, благо она была довольно вместительной, перетащил туда старый топчан, насыпал корм в кошачью миску, сварил крепкий кофе, подключил ноутбук и приступил к работе.
Ах да, я совсем забыл упомянуть, что переехал я в новое жилище не один, а вместе с огненно-рыжим котом по кличке Маркиз. У кота, по всей видимости, была длинная история и непростая судьба. Но все изменилось, когда я подобрал Маркиза на улице, отмыл в ванной (что обошлось мне в несколько глубоких порезов на руках от острых когтей не любившего водные процедуры животного), высушил полотенцем и предложил ему кров, пищу и свою дружбу. Большую часть времени Маркиз проводил, под стать своему аристократическому имени, в праздности и неге. Обычно кот выбирал самый теплый и уютный уголок в квартире и безмятежно дремал. Но стоило его приласкать, как Маркиз сразу "заводился" и начинал громко мурчать и тереться рыжей головой о мою руку.
В новой квартире Маркиз сначала вел себя скованно, и, словно насторожившись, сидел около меня, так и не притронувшись к еде. Но спустя какое-то время, освоившись, пошел осматривать новые владения, в то время, как я увлекся своей работой.
В спокойной обстановке работалось как никогда хорошо, и я благодарил судьбу за то, что свела меня с Пупиком, чья любезность оказалось настолько кстати. Так проработал я до самого утра, отвлекаясь лишь на то, чтобы сварить еще одну чашечку кофе или выйти покурить на балкон, выход на который также был расположен на кухне. Там я выкуривал сигарету или две, любуясь вечерней Невой. На календаре был август и нелюбимые мной белые ночи уже окончились. Вечному сумраку белых ночей с гуляющей до рассвета молодежью я предпочитал нормальную ночную темноту. Так и в эту тихую ночь я стоял на балконе, курил и разглядывал огоньки проходящих по реке барж и теплоходов.
Часов в шесть утра, несмотря на ударную дозу кофеина и никотина, меня сморил сон.
Как обычно, после напряженной работы, спал я плохо, и проснулся после полудня совершенно разбитым. В чувство меня привели только пара чашек кофе и сигарета. На балконе я обнаружил, что за время моего сна на улице опустился туман. Не было видно даже гранитной набережной, а все вокруг буквально утопало в непроницаемо-молочной пелене, приобретая совершенно сказочный вид. И только шум проезжающих автомобилей возвращал меня к реальности.
Вернувшись в комнату я обратил внимание на то, что миска с кормом, который я насыпал еще вчера вечером, стояла нетронутой. Маркиз, вероятно, где-то заснул, но я, успев соскучиться по своему любимцу, решил отыскать животное. К удивлению, быстрые поиски результата не дали.
Дверь в кладовку была приоткрыта, и зная, как Маркиз любит приоткрытые дверцы и небольшие помещения и остановился напротив и громко позвал кота, но никто не откликнулся. Я открыл дверь пошире и повторил свой призыв. Никого. Лезть внутрь мне не хотелось, и я продолжил осматривать остальную квартиру. Маркиза не было также ни в одной из квадратных комнат, ни в большой длинной комнате, ни в коридоре. Дверь на лестницу была мной заперта со вчерашнего дня. Мебели в квартире было совсем немного, слишком мало для того, чтобы кот, даже самый маленький, мог бы так успешно спрятаться. Мой питомец попросту исчез из квартиры.
Мне в голову начали лезть самые удивительные предположения, но пытаясь рассуждать рационально, я оставил одну версию. Поскольку во время моей ночной работы над книгой кот на кухню не заходил (я мог бы в этом поклясться), то, стало быть, он не мог выпрыгнуть с балкона. Когда я лег спать, то закрыл дверь на балкон. Все окна также были закрыты, я проверил их еще раз. Стало быть, кот до сих пор находится в квартире, и, если я его не нашел, это означает, что мой Маркиз спокойно спит в том месте, куда я ещё не заходил - а именно, в кладовке. Конечно, кот не обязательно нуждался в моей помощи и вполне мог выспаться и прибежать ко мне сам, однако я хотел бы знать, где проводит время мой питомец и не случилось ли с ним (мало ли что) какой беды.
Наконец собравшись с духом я открыл дверь в кладовку, безуспешно пощелкал выключателем, и, включив свой небольшой фонарик, который я постоянно носил с собой в рюкзаке, и приступил к обследованию. В помещении чувствовался стойкий запах плесени, и, действительно на потолке я обнаружил характерные черные пятна. Я сразу дал себе слово сегодня или завтра провести генеральную уборку. Но сначала надо было найти кота.
Я откинул крышку древнего чемодана - там было пусто. Пошарил в углу, где стояли несколько жестяных ведер и швабра. Отодвинул в сторону ветхое тряпье, которое могло с равной долей вероятности оказаться чьей-то рубашкой или старым халатом. Я направил луч света в стену напротив и обнаружил, что батарейки фонаря, вероятно, немного сели, поскольку я не видел ничего, кроме темноты. Тогда повернул луч себе под ноги, чтобы, не дай бог, не зацепиться за что-нибудь ногами и не упасть. Надо сказать, что весь пол кладовки был усеян обломками мебели, ножками стульев и столов, металлическими каркасами допотопных кроватей, старыми тряпичными игрушками, механическими будильниками, так что предосторожности не были лишними. Место всему этому было в лавке старьевщика.
Кроме того, при каждом шаге под моими ногами что-то хрустело, и я никак не мог понять, что же это такое, так как весь пол кладовки был покрыт толстым слоем пыли. Очень медленно переставляя ноги я передвигался по кладовке, периодически обшаривая фонарем стены и углы в поисках пропавшего кота.
Передвигаясь таким образом я все же не уберегся и больно ударился лбом о неожиданно встретившуюся на моем пути деревянную балку. В голове зазвенело, и я, чертыхаясь, присел на корточки и одной рукой ощупывая место удара, второй рукой попытался осветить себе путь. Дальше потолок был значительно ниже и неожиданно оказалось, что помещение, в котором я находился, было намного просторней, чем казалось с первого взгляда. Теперь я понял, что это не батарейки сели, а просто противоположная стена была расположена так далеко, что мой фонарь попросту не мог достать ее своим лучом. Мне вспомнились слова Пупика, которые он сказал мне, когда я выразил свое восхищение размерами жилища: "Эта квартира даже больше, чем может показаться". Теперь я, кажется, начал понимать, что имел в виду этот пожилой горбун. Однако оставалось неясным, как и где именно такое просторное помещение может помещаться в обычном многоквартирном доме.
Однако же теперь мне предстояло передвигаться в полусогнутом состоянии. То, что казалось кладовкой, превратилось в узкий тоннель. Оказалось, что к балке, с которой я так неудачно столкнулся, привязана веревка - обычный бельевой шнур белого цвета, которая вела вглубь этого тоннеля. Повинуясь какому-то шестому чувству, я взял этот шнур в руку и пошел дальше, словно на поводке. Кто бы ни привязал эту веревку, она может привести туда, где сейчас находится мой кот.
Пройдя еще с десяток метров, я почувствовал, что плесневелый запах значительно усилился и уже начал вызывать приступы тошноты. Я вдруг почувствовал, как я устал, хочу завтракать, и как сильно ноет ушибленный лоб. Мне почему-то захотелось немедленно уйти отсюда, бежать со всей мочи и никогда не возвращаться в эту странную квартиру. И только желание отыскать своего любимца-кота заставляло меня продвигаться дальше.
Теперь уже и стены начали сужаться вокруг меня, а сверху что-то закапало. Кроме того, оказалось, что шнур, который служил для меня ориентиром был оборван или даже обрезан - я обнаружил его конец, лежащий в грязи. Я тщательно осмотрел все вокруг, но второго конца веревки обнаружить так и не удалось. Возможно, некто продолжал тянуть веревку, сам не зная, что она оборвана.
Теперь мне приходилось передвигаться с еще большей осторожностью, попеременно освещая то стены, то потолок, то пол, стараясь не наступать в странного цвета лужицы. Воздух в тоннеле стал таким влажным и плотным, что я едва мог осветить фонарем носки своих ботинок. Мои руки шарили по мокрым, словно сочащимся чем-то склизким стенам. Я словно находится в каком-то другом мире, никак не соотносящимся с тем привычным городом, лежащим за пределами этой проклятой квартиры. Как я уже отметил, почти ничего не было видно. Мои легкие наполнял тяжелый смрадный воздух. Я пытался звать кота, но казалось, что стены и сам воздух тоннеля заглушает мой голос, и я словно бы кричу из глубокого колодца. Вместе с тем пришло ощущение, что я здесь не один. За мной наблюдали, на меня смотрели чьи-то глаза, и это были глаза недоброго существа. Помимо звука капающей воды (воды ли?) и хлюпанья под моими ногами, я слышал что-то вроде завывания ветра, проходящего через невидимые вентиляционные выходы и пустоты, а иногда мне вовсе слышался какой-то демонический шепот.
Через некоторое время я понял, что совершенно потерял всякое чувство ориентации, и уже не знал, в какую сторону мне идти. Навалилась сильнейшая усталость. Кто-то другой до меня, также самонадеянно надеясь что-то отыскать в проклятой кладовке, уже заходил в этот тоннель, привязав веревку, чтобы найти выход. Но я вовсе не был уверен, что ему удалось выйти. И еще я вдруг понял, что если удастся выбраться мне, то это тоже будет чистая случайность.
Вдруг впереди послышался страшный шум и треск. Я уже приготовился к самому худшему, как вдруг увидел как навстречу мне со всей мочи несется мой Маркиз. Вся морда кота была расцарапана, шерсть встала дыбом, а его лапы, насколько я смог рассмотреть при свете фонарика, были выпачканы в какой-то серой слизи.
Увидев меня, Маркиз отчаянно мяукнул и помчался прочь. Я погнался за ним, безуспешно восклицая "Маркиз, Маркиз", но мой кот, не обращая внимания на зов хозяина, улепетывал со всех ног от чего-то, что пушистый исследователь встретил в конце этого странного тоннеля. Слава богу, мой любимец вывел меня к выходу из тоннеля, и, за долю секунды преодолев заставленную вещами кладовку, я, следуя за котом, и споткнувшись о порог, я кубарем вылетел из кладовки на солнечный свет, бивший из окна большой комнаты.
Тем же вечером я забрал из квартиры все свои пожитки, и, поместив своего дрожащего питомца в кошачью переноску, ушел из этого дома, чтобы больше никогда туда не возвращаться.
С горбуном Пупиком мы не общались с того злополучного вечера. Ключи от квартиры я передал ему через общего знакомого, и с тех пор ничего не знаю о судьбе этой странной жилплощади. Слышал только, что покупатель до сих пор не найден.
Со своей же стороны заявляю, что никакого желания "докопаться до сути", и проникнуть в тайну злополучной квартиры у меня нет.