Лунин Артём Васильевич : другие произведения.

Перед Бурей 2-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цикл "Время жестоких чудес", вторая книга, примерно треть. Первая есть на "Флибусте", если кому интересно. Странный мир, где сверхъестественные способности - обыденность, доступная каждому - каждому! человеку. Здесь любой человек может сам предсказать себе судьбу - и изменить, если она его не устраивает. Здесь нет богов - лишь совесть человека. Здесь мысли имеют цвет, и трудно солгать чужому, а ближнему своему - невозможно. Здесь любовь является реальной силой, исцеляющей и даже воскрешающей из мёртвых.

   Перед бурей

Моему отцу

  
   Прошло два года после Летней войны. Мы жили и радовались покою, но потом это время назвали затишьем перед бурей.
   Книга Еджи
  
   Он летел.
   Бесплотным неосязаемым духом над рекой, лесом, полем. Смерть коснулась мягкой лапой, он вздрогнул... хотя ему, не имеющему тела, нечем было вздрагивать.
   Поле первого боя. Кровь давным-давно впиталась в землю и проросла цветами, но смерть осталась. Два года назад здесь ненадолго остановили непобедимое войско Каррионы. Он был в первых рядах обороны, на поле есть его кровь и кровь, пролитая им.
   Он скользнул над знакамнем, достиг посёлка, прошёл сквозь брёвна частокола и башен. Увидел тело, как всегда, показавшееся нелепым и смешным. И - как всегда - его неведомой силой потянуло к нему.
   Он не стал сопротивляться, и через бесконечно малый промежуток времени оказался в собственном теле.
  
   Александр открыл глаза, уставился в низкий потолок из неошкуренных брёвен.
   - С возвращением, - сказал сам себе, полежал немного, заново привыкая к собственному телу. Сел на низкой лежанке, поморгал, пережидая головокружение и снова учась видеть мир только перед собой, а не всё со всех сторон.
   Свет проникал через узкие щели бойниц. Этот этаж башни представлял собой квадратную площадку, такую тесную, что деревянному лежаку еле хватало места. На стенах висели щиты, в специальных держаках - короткие сулицы, метательные копья, прямо на полу лежали пучки стрел, завёрнутых в промасленную бумагу. Пахло деревом, железом, тухлым салом, которым смазывали оружие от ржи и гнили.
   Чулан...
   В углу стояла бочка с водой, Алек потянулся и зачерпнул деревянным ковшом. После полётов всегда ужасно хотелось пить. Руки тряслись, разливая на пол и себе в рукава, молодой мужчина жадно опорожнил ковш.
   - Теперь встать, - и последовал собственной команде, его шатнуло. Алек зажмурился и сунул голову в бочку. Вынырнул, фыркая, поморщился - вода набрала запахов кладовки. Повёл плечами, с седых волос ручейками бежала вода на рубаху.
   - Тьфу, вот ведь пакость, - повёл рукой, словно тянул за невидимые канаты... и передумал. - Скажу кому-нибудь из мелкоты, пусть натаскают.
   Обнажённый меч лежал на полу, так, чтобы лежащий мог легко дотянуться. Алек подобрал, снял с деревянного гвоздя сбрую наспинных ножен. Вышел из башни в коридор с внутренней стороны стены, зажмурился от яркого солнца, с наслаждением вдыхая тягучую жару после затхлой прохлады чулана. Проверяя равновесие, вспрыгнул на перила, прошёлся по жерди туда-сюда, балансируя ножнами и мечом в руках. Забросил вещи на крышу, взобрался сам. Сел, разглядывая посёлок.
   Мечта - название осталось прежним - был больше и суматошнее, чем старое поселение, чьи развалины порастали бурьяном в двух вёрстах отсюда. Больше ста домов, лишь часть их охватывает городьба. Высокая - более пяти ростов, воротные и угловые башни и того выше. Кроме того, стена была китайская. Киты, деревянные срубы, засыпанные внутри землёй и камнем, могли выдержать осаду с применением грохотов и пороков.
   В центре Мечты - площадь для собраний, утопает в зелени многолетних деревьев. По всему посёлку ветер носит тучки белых семечек-прилипаек, на радость детворе.
   Дети играют, народ работает... прежний посёлок не был таким суетливым.
   Ровно два года прошло с тех самых пор, как он своими руками уничтожил его. Руками... Алек невесело усмехнулся. Не самое подходящее выражение. Тогда же потерял друзей. Тогда же впервые убил.
   Ровно два года... всего два года, а всё так изменилось. Посёлок. Люди. И он сам.
   За прошедшее время Алек вытянулся и раздался в плечах, нарастил мышечную массу. Пропала детская мягкость черт, лицо заострилось, вытянулось, глаза не подростка - много повидавшего мужчины, тёмные, глубокие, цепкие. Поперёк лба под линией волос - бледная черта шрама. Юношеский пушок на щеках и подбородке сменился негустой щетиной, у Алека вошло в привычку каждый день "косить траву". Кое-кто из сверстников для солидности отпустил усы и бородки, он тоже собирался, но этот контраст между тёмной щетиной и совершенно белыми волосами...
   Алек тряхнул головой, разбрасывая брызги, волосы налипли на лицо. Он рассеянно отплюнулся:
   - Нет, надо выкупаться... - кинул через плечи ремни ножен, убрал на место меч. Пошёл по крыше, выбрав место, спустился по наружной стене. Спрыгнул в сухой ров, выбрался и пошёл к речке.
   С крыши одной из поселковых башен за ним следили внимательные глаза.
  
   Девочка полулежала, опираясь локтями на гонту крыши, задумчиво проследила, как Александр разделся и прыгнул с обрывистого берега.
   Вынырнул, отфыркиваясь, на середине реки, почувствовав взгляд, завертелся на месте. Наблюдательница припала к крыше, так, чтобы её нельзя было разглядеть за коньком. Ящерицей скользнула прочь.
   Убедившись, что с реки её не видно, встала, потянулась, явив миру неуклюжую грацию подростка, данность этого нелепого возраста. Вытряхнула из волос чешуйки древесной коры, несколько раз пропустила меж пальцев, рыжие пряди легли ореолом вокруг лица. Тонкая рука привычным движением тронула рукоять ножа, висевшего на поясе. Легко ступая, девочка прошлась по гонте, прищурилась, глядя сквозь крышу коридора, соединяющего башни по верху стены. Убедившись, что внизу никого нет, спрыгнула, подняла несколько незакреплённых досок крыши и скользнула в переход.
   Спустилась на пару пролётов и вышла из бойницы, направленной внутрь посёлка, спрыгнула в ветви растущего под стеной раскидистого вяза. Дерево протестующе застонало, она скользнула по стволу, подхватила закреплённый канат и в лихом прыжке едва не налетела на стоящего у корней парня.
   - Троллик!.. чтоб те!..
   Он подхватил, не давая ей упасть.
   - А я думаю, кто это акробатничает, - сказал задумчиво. Гарий не подходил своему прозвищу - невысокий, узкоплечий, светловолосый парнишка с тонким лицом, рябым, меченым множеством оспинок.
   Они стояли вплотную, Мона могла бы сосчитать, сколько этих оспинок. Она знала, что это ожоги, а не следы болезни. Прикосновение обострило восприятие, девочка даже почувствовала его давнюю боль.
   Торопливо отстранилась и, кажется, покраснела.
   - Ждёшь брата? - голос дрогнул. - А он купается.
   - Нет, - Троллик усмехнулся. В тени его глаза казались синими, на свету вспыхнули точками зелёного малахита. - Жду тебя.
   - Чего?!. - неуверенно возмутилась Мона. Юноша перенял у неё верёвку, подёргал, задрав голову. Блестящий лист порхнул вниз.
   - Ну, тебя же всегда Кнопка страховала. Которая сейчас может только лежать на пузе и стенать о несправедливости взрослых. Так что теперь я за неё!..
   - Угу. Ясно, - Мона не сводила глаз с его лица. Почувствовав взгляд девочки, Гарий поднял руку, провёл по лицу и внимательно разглядел ладонь:
   - Что?
   - Нет, ничего, - она торопливо отвела взгляд. - Ты... это... больно было?
   Гарий моргнул.
   - Не помню, - сказал неохотно. - Страшно. Страх был сильнее боли.
   Он передёрнул плечами.
   - Извини, - сказала Мона. Гарий уставился недоверчиво, пытаясь понять, в чём тут подвох. Девочка смутилась.
   Гарий взялся за канат и пошёл вверх, почти побежал, быстро перебирая руками и упираясь ногами в складки коры старого вяза. Добравшись до первой развилки, остановился, глянул вниз.
   - Выпендриваешься? - спросила Мона.
   - Обязательно, - сказал Гарий. - Пошли тоже купнёмся?
   Мона покачала головой.
   - Потом, может быть... - заметила, что Гарий пристально смотрит в сторону посёлка. - Что там?
   Послышался гул голосов, что-то с грохотом обрушилось.
   - Это бузит сын моего названного брата, - Гарий улыбался.
   - Бузит? - переспросила Мона.
   - Кэрри.
   - Ну да?! - восхитилась девочка. - На это я хочу посмотреть!
   - Ну так пошли, - оставив канат, Гарий спрыгнул вниз.
  
   Они прошли боковой улицей и свернули, перемахнули чей-то забор, прошли между грядок, сократив себе путь по огороду, перелезли через ещё одну ограду и оказались среди деревьев в центре Мечты. Гарий поднырнул под ветку и едва не врезался в чью-то широкую спину.
   - Что там? - нетерпеливо спросил.
   - Кэрри, - ответил человек даже с каким-то удовольствием.
   - Сам вижу, - вообще-то он как раз ничего не видел из-за широкой спины. Мона ничтоже сумняшеся вскочила на ветку, пробралась в кроне черёмухи и спрыгнула перед дядькой.
   - Бэзил, - узнала девочка.
   Кожемяка приветственно кивнул.
   - Видала? - с удовольствием смотрел, словно сам устроил это зрелище.
   Гарий наконец миновал мастера кожевенного цеха и оказался перед детским садом. Вокруг толпились десяток людей.
   В детском саду, отгороженном невысоким, по колено, плетнём, росли деревья, валялись игрушки. Детей приносили сюда родители, иногда оставляли на целый день под чьим-нибудь присмотром.
   Сейчас в детском саду творилось кэрри. Дети визжали, смеялись, бегали кто умел и ползали кто ещё не сподобился научиться. Игрушки, во множестве бывшие в детском саду, внезапно оживали, прыгали в траве, пытались взлететь, натыкались на деревья, заборы.
   Роки, двухлетний сын Александра, сидел под деревом в центре всего этого безобразия, управляя по меньшей мере половиной его, и верещал от восторга.
   - Полегче, малой! - кто-то сделал вид, словно увёртывается от агрессивной игрушки.
   Сила вихрилась вокруг, по Узору шел звон, Жива несла чистую радость ребёнка всем вокруг.
   - Ну и ну! - сказал Гарий. Мона тоже восхитилась, но тем не менее сказала:
   - Нашли себе развлечение, - и решительно перешагнула плетень.
   Увидев знакомую, ребёнок радостно завизжал и с удивительной для его возраста силой и точностью отправил в её сторону глиняного болванчика. Мона уклонилась, болванчик врезался в забор и разбился. Роки недоумённо уставился на осыпавшиеся осколки. Предметы вокруг него прекратили свою пляску. Ребёнок жалобно округлил рот.
   - Счас как начнётся, - предсказал кто-то. - Народ, надо ховаться!.. Сейчас он нам устроит падение молота Амара!..
   Забор, о который разбилась игрушка, затрещал и прогнулся вовнутрь двора под тяжестью детского взгляда. Мона вжала голову в плечи, но влезла между Роки и объектом его гнева, чувствуя, как об неё разбиваются неумелые построения Узора - словно игрушки об забор. Ребёнок нерешительно заревел, девочка опустилась на колени возле и принялась вытирать чумазую мордашку подолом рубахи.
   - Я сама вам устрою сошествие Ангры с небес! - через толпу сердито проталкивалась Линета. - У ребёнка соображения больше, чем у вас! Спасибо, девочка...
   Она подняла Роки, на руках у матери малец заулыбался. Женщина цыкнула на детей, кэрри как по волшебству прекратилось. Грозно воззрилось на толпу.
   Невысокая, стройная, роды ничуть не огрузнили её фигуру. Тонкие черты лица, глаза карие, тёмно-русые волосы заплетены в тяжёлую косу.
   - Взрослые дурни, а ума нет... А если бы он повредил себе или кому-то ещё?
   - Он и повредил, - сказал кто-то из толпы.
   Линета оглядела покосившийся забор, обрушенную поленницу за ним, покачала головой.
   - Войко! Ты где?
   - Здесь я, госпожа, - толпа расступилась, пропуская женщину со странным именем.
   Войко была полной противоположностью Лине. Она была лишь на пару лет старше молодой матери, но выглядела старше на пару десятков. Высокая, худощавая до поджарости, с острым лицом и острым взглядом. Сейчас, впрочем, смотрела виновато. На руках у неё был ребёнок, ровесник Роки.
   - Ну?! - потребовала ответа Лина.
   В качестве оправдания женщина со странным именем предъявила свою ношу. Малыш меланхолично обвёл взглядом разгром, толпу, и что-то невнятно сказал. Роки гукнул в ответ.
   - Тихоней притворяешься, - укорила Войко своего. - Куда удрал, едва я отвернулась? Вы не поверите... - обратилась, оправдываясь, к Лине.
   - Поверю, - женщина улыбалась несердито. Малышу явно надоело сидеть на руках у матери, Лина опустила сына на землю, и Роки тут же проявил поползновение уползти через плетень. Ходил он ещё нетвёрдо, а вот ползал быстро.
   Войко сноровисто перехватила его, развернула, отпустила и своего. Роки и Рик подумали, глядя друг на друга, обменялись невнятными фразами, встали, дружно упали, хныкнули в унисон. Снова встали, помогая друг другу, сделали несколько шагов.
   Лина смотрела умилённо, Войко - с затаённой тоской. Рука женщины невольно поднялась, тронула охватывающий шею железный обруч.
   - Хозяйка?.. - полувопросительно начала женщина.
   - Можешь идти, - кивнула Лина. - Только скажи Вики, что Рик со мной.
   Войко поклонилась, - скорее просто кивнула, - развернулась и пошла прочь.
   Мона и Гарий переглянулись, догнали рабыню, пошли по сторонам. Женщина думала о чём-то своём и не сразу обратила внимание на своё сопровождение.
   - Вики, наверное, уже вернулась из леса, - начал издалека Гарий.
   - Ну?
   - Значит, она на игровой поляне, - сделала вывод Мона.
   - Туда и иду.
   - А мы тоже! - провозгласила Мона. Рабыня промолчала.
   - Войко... - неуверенно начала Мона. - Раз уж мы всё равно туда идём... покажешь тот приём?.. - повела перед собой рукой.
   - Который? - Войко поморщилась. - Локоть ниже держи, не в танце... и вообще, я вам не наставник!.. - спохватилась.
   - Ну Во-о-о-о-о... - дружно заныли дети. Рабыня раздражённо фыркнула.
   - Ладно, не во-о-ойте!.. Если мне не найдут других дел, покажу. Только, чур, слушаться, а не как в прошлый раз!..
   Мона и Гарий обещающе вскинули ладони.
  
   Игровая поляна располагалась недалеко от посёлка. Топоры поселенцев проредили здешнюю растительность, но пощадили несколько вековых деревьев. Небольшие домишки на могучих ветвях соединялись канатными мостами. В стороне была полоса препятствий, поле камней, рвы с тухлой водой, жердяные стенки, механизмы с подвесными грузами и палками.
   Игрушечная крепость - лишь в три-четыре раза больше деревенской избы, - часто переходила из рук в руки в военных игрищах, которые затевали войи.
   Стойки с потешным оружием. Палки, обмотанные паклей, копья с мягкими наконечниками, деревянные тупые ножи. Деревянные же мечи, шинаи, вырезанные нарочно небрежно, корявые и неудобные, больше похожие на дубины. Другие шинаи - тяжелые, гладкие и ладные, игрушки старших учеников и войев. Попадались мечи, которые не вдруг отличишь от настоящих - да это и было настоящее оружие, с таким опытные войи выходят против стальных клинков и побеждают.
   Шинаи совсем лёгонькие - детские, учебные, связанные из прутьев, а то и свитые из тростника.
   И, конечно, круги игр, куда же без них на игровой поляне?..
   Неровно очерченные круглые площадки от десятков шагов в диаметре до таких, где двум вооружённым и доспешным войям было тесно. Некоторые из них были земляными, вытоптанными до крепости камня, другие действительно вымощены каменной плиткой или засыпаны галькой, иные - устланы крупными каменными осколками, хищно-острыми, такими, что проворачиваются под ногами, рвут сапоги и ранят босые ступни.
   Круг с нарочно насыпанным песком, круг с корявым пнём внутри, почти не дающим места бойцам, круг с лужами, с вязкой грязью...
   Войко по дороге подхватила деревянное ведро, набрала изо рва тухлой воды и выплеснула в этот круг, под ноги одному из войев.
   Высокий боец лишь взглянул мельком, босые ноги продолжали с чавканьем месить грязь. Меч спокойно "висел" в руках клинком вниз, покачивался. Его противник держал меч в диагонали. Оба бойца были затянуты в войлочные нагрудники, запястья их охватывали широкие кольца из грубой кожи с металлическими вставками. Высокий вой вместо шлема напялил драную собачью шапку, её уши со свалявшейся шерстью тяжело болтались. Пот стекал по лицу, длинный шрам на щеке выделялся алой полосой, глаза смотрели прицельно.
   Его противник был в войлочном "наморднике", сплошь закрывающем голову, только глаза блестели из прорезей. Он заметно уступал шраму в росте и ширине плеч, что не мешало ему вполне успешно держать атаку и самому теснить длинного.
   Интересно, кто это такой прыткий, подумала Мона, всматриваясь. Бьется с одним из лучших войев, да ещё в таком доспехе, как ещё не свалился от усталости, от давящей жары?..
   Потом узнала воина.
   Воительницу.
   Кажется, бойцы сражались уже долго и успели здорово измотать друг друга. Кто-то из зрителей неуверенно крикнул ничью, но его не поддержали. Отмеченный шрамом обрушил удар, женщина-вой бросила свой меч навстречу. Шинаи ударились с деревянным треском, слитно взметнулись, снова столкнулись...
   Должны были столкнуться.
   В последнее мгновение шрам чуть качнул корпус, войя "срубила горизонт" кистевой подкруткой, и мечи минули друг друга. Снова одновременно метнулись и снова не встретились. Казалось, шинаи плывут в воздухе, лишь обозначая удары, как в показательном бою - но воздух стонал, вспарываемый деревянными лезвиями. Попади кто под такой удар - и дух вон.
   - Что они делают? - спросил Гарий недоумённо.
   Мона подумала:
   - Избегают столкновения мечей.
   - Зачем? Затупить, что ли, боятся?
   Деревяшки всё же столкнулись, и войя отступила, потеряв на мгновение равновесие.
   - Вот зачем, - пояснила Мона. - В такой грязи потерять равновесие - значит...
   Она болела за женщину, но отмеченный шрамом уверенно теснил её. Атаковал, отбил неверный удар, снова взмахнул шинаем... и отскочил, ругаясь и отирая лицо рукавом. Войя на исходе движения зацепила лужу мечом и подняла тучу брызг, окатив не только противника, но и толпу.
   Зрители недовольно вопили. Поединщики стояли напротив друг друга, сцепившись взглядами, тяжело дышали.
   - Ничья, - уверенно приговорил кто-то.
   Длинный длинно сплюнул, не в знак презрения - просто никак не мог отплеваться от грязи. Кивнул. Войи вместе сделали шаг из круга, женщина протянула шинай в толпу, не глядя, кто-то забрал деревянный меч. Раздражённо дёргала завязки шлема, наклонилась, позволяя Моне развязать.
   Нетолстый войлок, промокший мало не насквозь, был зашнурован тряпичными завязочками. Мокрый узел наконец поддался, хлынули тёмные от пота волосы.
   Вики подставила горящее распаренное лицо слабому ветерку. Сдёрнула нагрудник, уронила на руки Кнопке, тряхнула головой, попыталась расчесать гриву пальцами.
   Пальцы эти были татуированы странными знаками. Умеющий их понимать с лёгкостью прочтёт многое. Непосвящённый в тонкости узнает главное - девушка носит меч по праву. И если найдётся человек, который вовсе не слышал о древнем обычае воличей, он всё поймёт, глядя на её ладони, не татуированные, но несущие не менее выразительные письмена - бугорки жёстких мозолей.
   Одна татуировка была "моложе" остальных и отличалась по исполнению. Вместо знаков смерти и скорби, вместо рун, перевитых колючим терновником, стрел, скрещённых мечей и языков пламени - зелёная ветвь. Символ новой жизни.
   - Дерек у хозяйки, - сказала ей Войко. Девушка кивнула.
   - Что он?
   - Веселится вовсю, - ответила рабыня. - Кэрри.
   - Ну?! - радостно отозвалась войя. - Жалко, я не видела...
   - Ещё увидишь, - посулила Мона. Вики улыбалась, мать, довольная успехами сына, но вдруг отвернулась, и по щекам её побежали слёзы. Все "ничего не заметили". Подошёл её противник, уже избавившийся от оружия и доспехов, потом от него шибало будь здоров.
   - Кэрри? - переспросил Гераж, старательно отворачиваясь от Вики. Красивое лицо молодого мужчины было перечёркнуто неправдоподобно ровной линией шрама, идущего от левого виска через всю щёку. Вой "остыл", шрам уже успел побелеть.
   - У всех сразу в детском саду, - уточнила Войко.
   - Много они разнесли? - молодой вой озабоченно оглянулся на деревню, словно ожидая увидеть её в руинах. Гарий и Мона фыркнули.
   Кэрри.
   Дитя, ещё не умея как следует управлять Узором, случайно сдвигает предметы с места. Это такие же неосознанные действия, как движение руки и ноги. Ребёнок учится ползать, потом ходить, начинает лучше владеть своим телом, он растёт и сила его растёт вместе с ним, вызывая умиление родителей...
   Ещё очень нескоро он научится контролировать силу в полной мере, и вовсе необязательно, что его умения сохранятся и в более зрелом возрасте. Но родители хвастаются кэрри точно так же, как и первыми шагами ребёнка.
   - Готов спорить, затеял Роки, - сказал Гераж.
   - И выиграешь спор, - отозвался Гарий.
   - Что там затеял Роки? - спросили со спины, Александр подошёл незаметно.
   - Кэрри, - ответствовал Гераж. Молодой отец гордо улыбнулся.
   - Много они разнесли? - мимоходом кинул взгляд на деревню. Войи и дети расхохотались.
   - Что, неужели всё так плохо? - печально спросил Алек. - Пожалуй, стоит мне пойти и полюбоваться на развалины.
   - Хозяин...
   Алек скривился, будто уксусу хлебнул. Это обращение он ненавидел. Как и сам факт, что эта женщина принадлежит ему, словно какая-то вещь.
   - Войко, раз уж и я и жена в посёлке, ты сво... гм, то есть можешь остаток дня делать что угодно.
   Женщина кивнула, притворившись, что не заметила оговорки, хозяин её, рабыню, чуть не назвал свободной. Вики уже справилась с собой, Александр долго поглядел ей в глаза, махнул рукой остальным:
   - Не забудьте про Большой Бедлам!.. - и ушёл в сторону посёлка.
   - Забудешь такое... - буркнула ему вслед Вики. - Эй, купаться идёшь? - хлопнула соперника по плечу, раздался сочный плюх. Войя состроила удивлённую физиономию и принялась брезгливо вытирать пальцы о войлочный нагрудник. - Знаешь, тебе, пожалуй, нужно купаться прямо в одежде.
   - Так и сделаю, - не стал спорить Гераж. - Дети, айда с нами.
   - Сам ты "дети"! - обиделась Мона. Гарий вежливо отказался.
   - Войко, ты?..
   Рабыня покачала головой.
   - Брось, он же отпустил тебя. Дети не нуждаются уже в твоём присмотре, а эти сами заявили, что уже не дети, - сказал Гераж. Мона из-за его спины кивала и делала разрешающие знаки.
   - Я лучше здесь побуду, - Войко опустила взор.
   - Уверена, что побыть здесь будет лучше? - сердито спросила её Мона, едва войи отошли подальше.
   - Не поняла, - рабыня глянула вопросительно.
   - Почему ты не пошла с ними? Он же тебя звал.
   - Не хочу, - буркнула Войко.
   - Почему не хочешь? - Мона смотрела пристально.
   - Просто - не хочу! - сдержанно рявкнула Войко. Гарий открыл было рот, на лице его читался вопрос: "чего ты к ней пристала?", но сказал другое:
   - Мы же хотели попрактиковаться.
   - Вот именно, - сказала Войко. - От обещания меня никто не освобождал.
   - Я же тебе кивала!..
   - А я не поняла, - ухмыльнулась рабыня. Мона что-то буркнула себе под нос.
   - Ладно. Давай...
   - Нет уж, это вы "давай", - Войко жестом пригласила войти в круг. На лицах детей отразился ужас:
   - Как, сюда, в это болото?!. - возопила Мона. - Но почему?..
   - Вы обещали слушаться, - напомнила рабыня.
   - И от этих обещаний нас никто не освобождал, - понуро заключил Гарий и первым шагнул в грязевой круг.
  
   Алек облегчённо выдохнул, не найдя рядом с детским садом каких-то особых разрушений. Дети смирно играли, бегали и ползали, общались друг с другом и присматривающими взрослыми. Гам стоял невообразимый, во все стороны хлестали эмоции. Иногда случайное касание Узора вызывало подпрыгивания и полёты игрушек, порывы ветра.
   Лина встала навстречу мужу. Роки тоже попытался встать, шлёпнулся, сделал вторую попытку. Утвердился на ногах и побежал, потешно переваливаясь, к Александру, протянул руки, требовательно гукнул. Молодой отец подхватил ребёнка на руки, Роки обрушил водопад эмоций - чистая радость, ликование от его прихода, "картинки"-воспоминания о прошедшем веселье. Дети, не умеющие ещё говорить, телепатически прозрачны, лишь со взрослением приходит скрытность и сдержанность.
   - Уже пожаловались? - Лина подошла, притворно хмуря брови. - Знаешь, что он тут вытворял, твой маленький чертёнок?
   - Араган Александр Дораж, - строго сказал Алек сыну. - Ты должен вести себя в соответствии с этим именем...
   Ребёнок помотал головой, он не желал вести себя. Лина упёрла руки в боки, укоризненно смотрела на обоих.
   - Как в таких случаях говорится? Яблоко от яблони...
   - Почему? - обиженно спросил Алек. - Почему, когда он ведёт себя хорошо, он твой кроха-ангелочек, а когда отколет что-нибудь из ряда вон - мой маленький чертёнок?
   Лина не задумалась даже на мгновение.
   - Потому что в ребёнке поровну материнской и отцовской крови, и он унаследовал мои лучшие качества, а твои, соответственно...
   Алек вздохнул, неубедительно изображая раскаяние.
   - Больше не буду, - пробормотал.
   - Будешь! - фыркнула жена. - Куда ты денешься... Мы же не собираемся ограничиться только одним ребёнком?..
   Алек помотал головой точно так же, как его сын.
   Ребёнок, плоть от плоти моей... Столько времени прошло, а он всё ещё не привык. Наверное, к этому вовсе нельзя привыкнуть. Узнавать в ребёнке себя, видеть черты матери, заново открывать мир вместе с ним и привычно бояться за это хрупкое беспомощное существо. Отцовство полнило его каким-то осторожным счастьем.
   - Вкусите счастие сегодня, - пробормотал Алек строчку одного химна. - Но сначала надо восстановить поленницу и забор, изничтоженные нашим ангельским чертёнком...
   - Поленницу мы уже сложили, - сказала Лина, имея в виду себя и присматривающих за "детским садом". - А забор хозяин собирался восстановить сам. Он как-то забавно выразился - мол, удовольствие от созерцания кэрри заставляет забыть о причинённых убытках...
   - ...Потому что у самого четверо мал мала меньше, - добродушно загудел за плечом чей-то бас. Алек оглянулся и едва не ткнулся носом в грудь здоровенного детины.
   - Дядька Шон! - обрадовался.
   - Ну, здравствуй, племянничек, - сказал детина, усмехаясь. - Твой, значит, воробышек крылышками махнул и плетень повалил...
   Алек принялся извиняться, детина только засмеялся - словно гулкое эхо заметалось в пещере. Протянул руку, и рука Алека утонула в ладони чуть ли не по локоть.
   - Откуда вы здесь, какими путями? В гости приехали?
   - Не совсем, - хохотнул дядька Шон. - А путями - твоими!
   - То есть?
   Дядька воздвиг свою огромную ладонь на топор, заткнутый за пояс:
   - Дошла до меня весть, что ждут здесь деревянных дел мастеров. Как раз для делания путевых и путёвых повозок быстроколёсных... Вот я и приехал в гости к сыновьям да к внукам! Да, мои сыновья, - Шон качнул головой.
   Последнего можно было не говорить, мужчина по левую руку от детины выглядел как копия отца, уменьшенная и немного подструганная с боков. Лет на пять старше Алека, деревенский древодел и какой-то там родич приёмной матери, а значит, и его. Как раз он здесь и живёт. Парень справа, немногим младше Алека, смотрелся тростинкой рядом с братом и отцом, но схожесть лиц не оставляла сомнений.
   - А знаменитого Александра-воя представлять никому не надо, он и так всем известен!
   Алек почувствовал, что краснеет. Старший сын поздоровался, младший смотрел на всем известного Александра с восторженной опаской, кое-как пролепетал приветствие. Отвечая, Алек попытался вообразить, каким будет его сын в этом возрасте. Роки был похож на отца... так говорили окружающие. Алек же не мог оценить степень этой похожести. Он лишь робко восхищался маленьким чудом, кровью крови, плотью плоти. Конечно, у юного Арагана не будет седины, шрамов и старых глаз. Он будет смотреть прямо и ясно, улыбаться весело и открыто, ему и в голову не придёт прятать ауру, скрывая свою истинную мощь.
   И не унаследует тёмный дар отца...
   Алек в соответствии с обычаем ещё раз извинился за сына перед старшим.
   - Собственно, мы как раз направлялись к нияз Алии, - Шон ухмылялся. - Если ты пойдёшь со мной и объяснишь ей, почему я опоздал, мы будем в расчёте. А то я её боюся...
   И насмешливо покосился на сыновей. Те поёжились, вот уж они-то явно боялись горячую на язык и быструю на руку нияз. Они не были войями, но каждый волич должен хотя бы иметь представление, где у меча рукоять и как почувствовать чужой взгляд, и поселковая молодёжь раз в несколько дней собиралась на Поляне, где назначенные учителя гоняли до седьмого пота. Алии отчего-то чаще других доставался сей незавидный жребий, и её имя было притчей во языцех среди всех неуков. Что и говорить, раз уж нездешний дядька Шон уже наслышан... или сыновья ему жаловались?..
   Алек выразил готовность пойти с детиной к нияз и защитить от её гнева. Присмотрелся к Живе, выискивая свою начальницу, махнул рукой Лине, поцеловал сына и зашагал к травному дому.
  
   Если смотреть сверху, травный дом больше всего напоминал крест или иеро "икс", знак тайного мастерства. Два длинных сруба, как бы пересекающиеся серединой, к ним примыкают навесы, под которыми сохнут травы, стоят столы и крутятся странные механизмы.
   Четыре двери дома выходили на четыре стороны света. Алек вошёл с восточной и пошёл через сквозной коридор, по пути заглядывая в комнаты.
   Пахло деревом, чистой тканью и лечебными травами. Больной был всего один - в последней лечебной палате в дальнем углу лежал мужчина, уставив в потолок буйную бороду.
   Услышав шаги, больной приподнял голову, стрельнул насторожёнными тёмными глазами. Алек услышал, как Шон за его спиной шумно втянул воздух, обернулся: что?.. Здоровяк покачал головой, старательно отворачивался от больного, кривился.
   Они миновали палату и вышли из западной двери.
   Там к травному дому примыкал навес для сушки лечебных трав и прочих снадобий. Под навесом в ароматном сумраке прятались от жары люди.
   - Кати.
   - Алек, - целительница рассеянно кивнула, не отрываясь от работы - она перебирала травы. Коротко остриженные по обычаю цеха тёмные волосы обрамляют строгое лицо. На шее жёлтый платок, светлая немного мешковатая одежда скрывает стройную фигуру. Впрочем, уже не слишком стройную...
   - Макс.
   Высокий крепкий парень, сероглазый, пепельноволосый, отсалютовал когтистой железной лапой, заменяющей ему кисть правой руки, левая живая рука продолжала перекатывать по наклонному столу чёрные ягоды. Рядом лежали листы плохой жёлтой бумаги, расчерченные и меченые кляксами чернил и пятнами ягодного сока.
   Верзила и его дети смотрели с почтением на живых героев. Когда-то, друзья по несчастью, эти двое воспретили себе любовь. Потребовалось немало времени, странствий и испытаний, чтобы Макшем и Катарина соединили свои судьбы. Последнее жестокое испытание настигло их в один из последних дней Летней войны. Макс потерял руку, спасая Катрин. Молодые люди перед ликом смерти поняли настоящую цену своим былым обидам, глупостям и неправдам. Макшем не желал сначала принять любовь Катарины, считая себя калекой, но девушка и не спрашивала его.
   За счастье была уплачена жестокая цена. Достойная песен история - и песни были сложены.
   - Видал берича? - Макс дёрнул подбородком в сторону.
   - Так это берич был? - удивился Алек. - То-то лицо незнакомое... Он чего здесь?..
   - Ты не поверишь, - пробормотала Кати. - Сломал ногу.
   - И что? Неужели их целители не могут разобраться с простым переломом?
   - Перелом как раз не простой... - пробормотала Кати. - Думаю, лечи его в родном посёлке, он так и остался бы хромым...
   И замолчала. Макшем усмехнулся Алеку:
   - Ну, ушла в травный дом... - так он называл её манеру выпадать из разговора, задумываясь о лечебных делах. Кати встряхнулась:
   - Но его к тому же угораздило сломать ногу не где-нибудь, а около Двух Камней, - выразительно глянула на Алека. Тот смутился.
   - Да знаю я, что погорячился тогда, - буркнул. - И что с того?..
   - А то, что спутники его решили, что он как-то осквернил Два Камня, - наставительно сказал Макс. - Почему-то беричи считают, что это наше святилище. Ну, и решили, что лечить его нельзя. И вообще нужно принести в жертву.
   - Ну?!.
   - И принесли!.. - зло сказала Кати. - В смысле, в жертву принесли. Оставив там, у Камней, одного, со сломанной ногой!.. Юлия еле приволокла - она, по своему обыкновению, бродила в одиночку по лесам... Я его лечу и думаю, будет ли от этого толк. Сам не хочет выздоравливать, преданный своими. А и встанет на ноги - обратно его нипочём не примут. Остаться у нас тем более не сможет...
   Алек прикусил язык, напомнив себе - в травном доме ругаться нельзя. За спиной гулко кашлянул Шон, напоминая о себе, он очнулся:
   - Где Алия? Вроде только что была здесь.
   - Может быть, пошла вас искать, - предположила Кати. - Чтобы высказать всё, что думает о всяких опоздунах.
   Легка на помине, Алия возникла из-за ароматных занавесей сырых вялых веток, разложенных для сушки. Нияз поздоровалась рассеянно, кивнула Шону и его сыновьям:
   - Вы-то мне и нужны. Кати, ты тоже. Вижу, начертили что-то для Большого Бедлама? Показывай свои самые необходимые травы и снадобья.
   Макс вскочил первым, предложил жене железную лапу. Та бестрепетно оперлась, встала, придерживала живот. Не то чтобы в помощи была необходимость - просто позволяла мужу проявить заботу. Алия собрала со стола листы бумаги, рассматривала, ворчала себе под нос.
   Они прошли в крыло травного дома и мгновенно устроили хаос. Кати перебирала мешочки, склянки и связки трав:
   - Это нужно... и это... и вот это обязательно...
   Шон внимательно изучил предложенные листы и теперь сам что-то вычерчивал, Алия топталась за его спиной, стараясь разглядеть, чуть не подпрыгивала. Алек спрятал улыбку. Невысокая, изящная, черноволосая, как ни старалась придать солидность голосу и манере поведения, войя всё равно выглядела молодой девчонкой. Но войи её круга, прошедшие с ней войну, охотно подчинялись этой девчонке.
   - Алек, ты сам-то готов к путешествию? - строго вопросила нияз.
   Вой пожал плечами:
   - Чего там готовиться-то? Мне лишь перевязь меча потуже затянуть.
   - Уверена, твоя мать, жена и тёща считают иначе. Найди Луису и отправь её к нам.
   Вой шутовски отсалютовал своей нияз и пошёл искать Луису. Через пять минут ему надоело болтаться, и он посмотрел насквозь. Засёк характерную ауру целительницы и направился в сторону кузниц и мастерских.
   Поставленные полукругом приземистые закопчённые строения, некоторые пыхали вонючим чёрным дымом, от других несло несусветной смесью химических запахов. Раздавался звон молотов, скрежет механизмов, деловитые голоса. Туда-сюда бегали подмастерья на подхвате, мальчишки и девчонки. Обходили войю, сидевшую прямо в куче песка, который зачем-то понадобился мастерам. Луиса, казалось, дремала. Когда тень Алека упала на неё, подняла голову.
   - А-а-а... Привет.
   - Привет. Тебя Алия ждёт.
   Луиса что-то раздражённо буркнула себе под нос. Она пыталась стать войей, но в год Летней войны провалилась на экзаменах. Лишь на следующий праздник посвящения получила меч, серьгу и первые татуировки. И вошла в круг Алии, хотя обычно ставшие войями в один год держатся вместе. Высокая красивая девушка, соломенного цвета волосы против обычая цеха целителей не подстрижены коротко, но схвачены в пучок жёлтым платком - знаком того самого цеха. Обычные для войев серые одежды, на талии пояс с лекарствами и бинтами.
   - Кати там? Плотники?
   Алек кивнул. Девушка затёрла какие-то письмена в песке перед собой и встала.
   - Это чего?
   - Расчёты делала, - скучно сказала Луиса. - Сколько всего брать. Получается, что впору ехать не на двух четвёрках, а на дюжине. Чтобы как раз по фургону на человека.
   Алек фыркнул.
   - А тут ещё Влад с его инструментарием, - продолжала плакаться Луиса. - И Алия сама говорила, что нужно прихватить порох и всякую химическую дрянь, - махнула рукой в сторону домишек, от которых крепко шибало той самой дрянью.
   - Зелье Кнопки надо обязательно взять, - ухмыльнулся Алек.
   - Чтобы наш фургончик взлетел на воздух? - девушка замотала головой. - Ну уж нет!..
   Взгляды молодых людей невольно устремились на крайний дом кузнечной слободки. Если кузницы и мастерские во избежание пожара были поставлены подальше от жилых домов, то это строение стояло опричь всех. И два дня назад на нём была крыша. Сейчас не такие уж тонкие доски были равномерно разбросаны вокруг.
   - Ну... - глубокомысленно протянул Алек. - Говорят, в Каррионе есть какие-то летательные фургоны... вот и у нас будет!..
   Посмеялись.
   - А если без шуток, - Луиса вдруг посерьёзнела. - Этот её новый... гм, суперпорох? Сделать хотя бы десяток гранат и ракет с такой начинкой...
   Алек задумался.
   - Надо обговорить эту идею с Кнопкой... или, может быть, не стоит наталкивать на мысль?.. Ведь ещё экспериментировать бросится. Хорошо, что успела выскочить вовремя...
  
   Хорошо, что успела выскочить вовремя, мрачно размышляла Кнопка. Едва сообразив - что-то пошло неправильно, она опрокинула стол и бросилась к двери. Хорошо, по дневной жаре та была открыта - иначе Кнопку взрывом размазало бы по доскам. А так всего лишь вышвырнуло в дверной проём. Девочка ударилась о землю, наглотавшись пыли, с трудом перевернулась на спину и увидела, как в воздухе порхает крыша дома, разваливаясь на досточки. Через мгновение одна из огромных щепок едва не прибила Кнопку к земле. Учитель Александр был бы доволен реакцией... то есть - телесной, скоростью неосознанного ответа тела.
   А вот мачеха была очень недовольна реакцией. В смысле - химической, взаимодействием разных веществ. Ну кто ж знал, что оно этак бабахнет?!.
   Кнопка повела саднящими плечами, боль раскатилась волнами. Поделом ей. Едва убедившись, что девочка почти не пострадала, заполучив лишь пару синяков, мачеха поспешила прибавить к ним ещё несколько. Вообще-то даже очень много. Давненько ей так не доставалось... хотя так ей не доставалось никогда. И Дед и не подумал вступиться. Детей, конечно, бить нельзя, но иногда очень даже "льзя".
   Кнопка и сама поняла это. Порка была страшной, но больнее было видеть слёзы на щеках мачехи. И вдвойне горше было вспоминать собственные в сердцах брошенные слова.
   "Ты хоть понимаешь, как я за тебя испугалась?!."
   "С чего бы это?!. Ведь ты мне не мать!.."
   Да, не мать. Ведь мама погибла, и вот теперь, она, Эрика, которую друзья зовут кратко и храбро - Кнопка, едва не повторила её судьбу.
   Девочка зажмурилась, ощущая, как в глазах вскипают слёзы. Воображение у неё было хорошее, а сейчас, после такого громкого изобретения "суперпороха", она могла ещё лучше представить, как всё тогда случилось.
   Химик - опасная профессия, а при крутке и сушке пороха нужно соблюдать особую осторожность. Сейчас уже не сказать, чья ошибка привела к трём смертям. Тогда, наверное, точно так же летела крыша, и сноп огня бил из окон... хотя какие окна на пороховой мельнице...
   А мачеха Хлоя была подругой матери. Дружили с детства, может быть, так, как сама Эрика и Мона.
   Скрипнула дверь. В прохладный сумрак избы, где она лежала, хлынул свет и весёлые детские голоса с улицы. Морщась, Кнопка отвернулась, ткнулась в подушку лицом, укусила ткань, отплюнулась от пера. Свет как будто разбередил боль. Кто-то вошёл, послышались тихие шаги, по мыслеощущению болящая узнала Улитку, дочь брата мачехи. Девочка была младше Эрики, и они не особо дружили.
   - Не пищи, - тихо сказала. Откинула одеяло, которым была укрыта Кнопка, голые плечи и спину охватило холодком. Улитка чем-то загремела, запахло мёдом и лекарствами.
   Кнопка и не думала пищать. У девочки была лёгкая рука - может быть, станет целителем. Улитка легко поводила руками над спиной и ниже. Пострадавшие места ожгло, как огнём, потом боль утишилась. Проворные пальцы стали втирать мазь.
   - Скоро встанешь, - заверила Улитка. - И сможешь опять сочинять свои гремящие штуки. Но если ты!.. - в голосе всегда спокойной девочки плеснула ярость, Кнопка даже вздрогнула. Но несущие облегчение пальцы продолжили движение как ни в чём не бывало. Вот это выдержка у сестрёнки, восхитилась Кнопка. Ведь явно взбешена, но не подаёт виду!..
   Улитку считали тихоней, за что девочка и заработала своё прозвище, но сейчас Эрика подумала, что была несправедлива к "неродной двоюродной" сестре.
   - Пить?..
   Кнопка покачала головой, уткнувшись лицом в подушку.
   - Что другое надо?..
   - Нет. Я сегодня встану?
   Улитка хмыкнула, подозрительно изучая её спину.
   - Куда торопишься-то? - спросила недовольно.
   - Мне надо быть на Большом Бедламе.
   - Нужна ты там! - фыркнула неродная двоюродная.
   - Мне нужно сказать там слово.
   - Лучше бы ты сказала слово здесь, - лёгкая ткань легла на синяки. - Встанешь. Одеялом накрыть?
   Кнопка повернула голову, заморгала, видя лишь маленький силуэт на фоне дверного проёма. Глаза болезненно заслезились. Кнопка сделала усилие и взяла девочку за рукав, при этом неловко толкнув. Та уронила крынку с мазью, но мгновенно поймала другой рукой. Шустрая какая Улитка.
   - Чего тебе? - хмуро буркнула девочка, не пытаясь освободиться. Кнопка помолчала.
   - Позови... - голос её дрогнул. - Я скажу слово. Позови маму.
  
   Алек шагнул в распахнутые двери, щурясь от ударившего в лицо жара.
   - Привет.
   Вздымавший тяжёлый молот кузнец только покосился. Алек встал в сторонку, дожидаясь, пока он освободится, окинул взглядом внутренности кузни. Пышущий жаром горн, несколько наковален. По стенам - полки, ящики со всевозможным ломаным железом, ступки с какими-то металлическими порошками, склянки с химией. Лаборатория волшебника... Алек бывал здесь не раз, он, как и любой вой, сам мог сковать простой нож, но всегда преисполнялся робкого почтения перед работающими в кузне людьми. Друг Влад казался ему почти родственником Титанов. Великие мастера ушли в небытиё, но их деяния всё ещё существуют и поражают людей. Алек не раз с восторгом наблюдал, как из раскалённого тягучего железа касания молота создают новую вещь. Может быть, кто-то через много лет так же будет восхищаться ею.
   Влад в последний раз ударил молотом и бросил заготовку в воду. Взвилось облако едкого пара, Алек чихнул - нет, не вода, или не только вода...
   - Чего тебе? - неприветливо буркнул кузнец. Алек удивился.
   - Мне?.. - ничего. А вот ты чего такой хмурый?
   Влад рассеянно отмахнулся молотом.
   - Да так... Вики.
   - Понятно, - сказал Алек, мысленно обругав себя. Мог бы догадаться.
   Здоровенный кузнец был в два раза шире Алека в плечах и тяжелее раза в полтора. Но Влад не обольщался. Он знал, что сильнее друга - ну и что?..
   Точно так же, как Алек восхищался мастерством Влада, так и кузнец с уважением относился к талантам друга. Наблюдая за играми войев, отдавал себе отчёт, что и десяти ударов сердца не продержится против Алека. Но Влад не завидовал Алеку. Точнее, завидовал не мастерству, а другому.
   Высокий, широкоплечий, очень сильный мужчина. Такие нравятся женщинам, за таким как за каменной стеной. Но та, в которую был влюблён кузнец, сама была войей. Причём наставницей.
   И тот, кого она любила, стал первой жертвой в Летней войне. Погиб ровно два года назад, и половина души девушки погибла вместе с ним. Войя сражалась яростно, ища в битвах смерти. Алеку и другим, кого она учила, теперь пришлось самим присматривать за девушкой, не раз оказывающейся в шаге от гибели.
   Кузнец, зная о горе войи, и не смел пытаться обратить на себя её внимание. Но однажды им вдвоём случилось отстать от своих и спасти друг другу жизнь. Парень и девушка оказались в тёмном ночном лесу...
   Одна-единственная ночь вместе. Потом она говорила, то было наваждение, уговаривала себя, всё так же не желая расставаться с мёртвой любовью. Владу было не занимать упрямства, но он вынужден был отступить перед этим её убеждением. Кузнец знал, что такое жить с половинкой души. И, не желая, чтобы девушка страдала, оставил её в покое.
   Ненадолго. Потому что скоро войю бросились опекать все - не только Влад, но войи её круга и её собственные ученики. Никаких битв и даже тренировок - беременным женщинам строго не рекомендуется махать тяжёлым железом!.. Кузнец уже по праву мог держаться рядом и начал робко надеяться...
   Но их сына войя назвала по имени погибшего любимого. Призрак Дерека всё так же стоял между Вики и Владом. Иногда казалось, что девушка всё же отпустит мёртвого, но чаще Влад ходил сумрачен, сам напоминая призрака.
   Алек пытался вправить девушке мозги, но потом отступился. В конце концов, это не его дело. Как говорят дети в школах империи Каррионы - лоста ва.
   - А я как раз пришёл с известием о твоём парне, - пропел Алек. Влад испуганно вскинулся:
   - Что?!.
   - Да всё в порядке, - торопливо сказал Алек, поражённый такой реакцией. - Просто - кэрри.
   Кузнеца аж перекосило. Потом он с облегчением улыбнулся.
   - Уф, куси тебя тролль!..
   - Уже кусал. Извини, что напугал.
   - Да нет, я сам себя напугал. Дёрганый какой-то стал, паникую по малейшему поводу, - Влад снял и скомкал кожаный фартук, швырнул в угол. Тут же поднял и аккуратно повесил на гвоздь.
   - Ну, это понятно, - заметил умудрённый отцовством Алек.
   - Кэрри, значит... Жаль, я не видел, - Влад вышел из кузницы и сунул голову в бочку с дождевой водой. Вынырнул, отфыркиваясь.
   - Ещё увидишь, - посулил Алек, улыбаясь. Кузнец выглядел потешно - размытая сажа и копоть раскрасили его лицо, потёки чёрной воды от глаз, небольшая русая бородка стала какой-то пегой.
   - Что, хорош? - булькнул кузнец, снова окунувшись. - Там мыло на полке, подай...
   Въедливую угольную сажу не вдруг вымоешь, кузнец старательно тёр физиономию.
   - Забавно, - хлопнул ручищей по бочке, и вода в ней тут же запарила. - Забавно, как... эх, перегрел... у нас дома... ну, в Радоне... отнеслись бы... ко всему такому-этакому...
   Говоря, он нырял в бочку.
   - К какому-такому-этакому? - Алек тоже стукнул по бочке и тоже перестарался. Кузнец неодобрительно посмотрел на него:
   - И к этому тоже, - принялся вылавливать с поверхности воды льдинки. - Но вообще-то я говорил о кэрри. Стоит ребёнку отколоть что-нибудь такое, окно там вышибить, стол ненароком развалить, как тут же: "Спасайте дитя! Демоны! Одержимость!"...
   Алек согласился, припомнив собственное детство. В Радоне действительно плохо относились ко всему "такому-этакому".
   -А у тебя?.. - кузнец посмотрел косо. Алек усмехнулся.
   - Ну, у родителей и соседей не было повода подозревать меня в одержимости. А вот сестру они побаивались...
   - В самом деле? - кузнец удивился.
   - Насчёт окон-столов не знаю, а вот игрушки у нас то и дело оживали. Когда она начала уверенно ходить, всё постепенно прекратилось. Я был гораздо тише, а "такое-этакое" проявилось только после того волка...
   Кузнец кивнул, ту историю он слышал. Жизнь куёт нас ударами испытаний...
  
   Жизнь куёт нас ударами испытаний, так сказал однажды Влад об Александре. Кто сломается, кто превратится в сталь.
   Книга Еджи
  
   Танор. Раскинувшийся по долам и взъёмам город был атакован и побеждён летним днём. Цепи подъёмного моста ворот обвисли, словно от жары. Солдаты на башнях и стенах вытирали мутный пот, гоняли первогодков в трактиры за холодным пивом. Улицы, вымощенные где камнем, где досками, пусты, лишь изредка звук шагов тут же приглушается в густом жарком воздухе.
   Дома - деревянные, каменные, кирпичные, тихо дремали. Окна-глаза опустили ресницы штор, закрыли веки ставен. Лишь колышутся занавеси на дверных проёмах торговых лавок. Они открыты, но покупателей не ждут. Время торговли - утро и вечер.
   Лишь рынки суетятся, но без особого энтузиазма. Жарко...
   Верхний город был обособлен от прочих районов Танора второй стеной. Самые богатые торговцы, политики, гильдейские мастера выхвалялись друг перед другом богатством своих домов. Присутственные места, приюты чиновников всех мастей, обозначались ярко надраенным медным пером над входом. А на вершине опоясанного стеной холма стоял Дворец. Большое и мрачновато-красивое каменное здание с пристроенными казармами, складами и мастерскими. Лабиринт коридоров и лестниц, стены с узкими бойницами, тенистые аллеи, маленькие внутренние дворы...
  
   Камень. Тяжёлые гладкие валуны, ровно уложенная плитка, грубый простой рисунок украшений. Борт фонтана, облицованный розовым и серым мрамором, посредине в прыжке застыл маленький голубой дельфин, поддерживаемый зелёной каменной волной. У дельфинёнка озорные глаза-стекляшки, из дыхала на голове льётся вода.
   На широком краю чаши фонтана в тени черёмухи лежала худощавая сероглазая девочка-подросток. Светлые очень коротко стриженые волосы, простая одежда из добротной ткани. Лицо обыкновенное, разве что чересчур бледное.
   Девочка болтала ногами в воде, брызгала на дельфина. Интересно, какие они на самом деле? Госпожа Архивариус своим единственным глазом видела морских зверей. Говорит, статуя хороша и очень похожа. Мастер делал. Который, несомненно, тоже видел дельфинов.
   - Хотела бы и я когда-нибудь... - задумчиво обратилась девочка к каменному другу. Дельфинёнок смолчал. Она вздохнула и вернулась к книге.
   Очередной доклад читался скучно. Восемьсот сороковой год ничем особенным не выделялся. Мало кто воевал, а империя и вовсе ударилась в несвойственное ей миролюбие. Волнения в Радоне. Претензии выборных от народа признаны справедливыми. Что за претензии? Прошлое лето было засушливым, плохой урожай. Кажется, тогда в этой провинции ещё не было мастеров-погодников. А сейчас они есть?..
   Девочка дотянулась до тетрадки, раскрыла, черкнула пару строк новенькой авторучкой. Так, голодную провинцию накормили. Славно. На всякий случай недалеко устроили военные учения армии Каррионы. Угу, метод кнута и пряника. Пряником нужно угостить, кнутом - лишь погрозить. Или попросту обозначить, что он у тебя есть... Если же пустишь его в ход - проиграешь.
   Перо нарисовало быстрый изгиб кнута. Девочка передёрнула вдруг занывшими плечами.
   Так, читаем дальше.
   Военно-исследовательские экспедиции не нашли неизвестных племён, никого не призвали к покорности. Научно-исследовательским тоже нечем было хвастаться. Новые никогда раньше не виданные звери не попадались в ловушки, новые цветы не распустились в ботанических садах. Новые месторождения? Есть. Но немного, и все банальные - медь, свинец и сопутствующие металлы. Какой-то чудак ушёл в Базес, непонятно как защитив себя от Кристаллов Границы. Так, интересно. Надо перечитать о этой пустыне.
   Девочка привычно потянулась за чернильницей, спохватилась. Авторучка - очень удобная штука. Не нужно подтачивать жало - здесь перо стальное, не надо периодически окунать в чернильницу - в трубчатом стержне достаточно чернил. Эти волшебные перья только что появились на рынках, а у неё уже есть. Подарок Госпожи Архивариуса. Оценив удобство, купила всем секретарям и писчим в замке, и воспитанницу не забыла.
   Девочка снова сделала заметки. Насколько она помнила, человек, оказавшийся недалеко от Кристаллов Ограничения, падал без чувств. Иногда глох, даже сходил с ума. Те, кто оказывался достаточно крепок и глуп, чтобы идти вперёд, умирали, оказавшись на линии между двумя столбами с Кристаллами. Раньше считалось, что пройти Границу может только мёртвый дух.
   - Ну и как звали безумца? Никола Трионский. Ха, знакомое имя, - девочка задумалась. Ну да, попадалось в трудах че Вайлэ, ещё в каких-то книгах, и Госпожа Архивариус упоминала. Надо полагать, он не вернулся, чтобы рассказать о раскалённом аде Базес. По крайней мере, ссылок нет.
   Что ещё случилось в этот год? В Стате вывели новый особо урожайный сорт свеклы. Интересно, империя его купила, вывела заново или попросту украла? Чтобы одарить голодающий Радон... Несколькими росчерками девочка изобразила на листе человека в одежде патэ, с мешком в руках. В мешке у него была свекла, а крался он через границу Каррионы и Стата.
   Интересно, если Кристаллы Границы были бы расставлены не только между жизнью и смертью, но и по границам человеческих государств, жить стало бы лучше? Едва ли... Девочка набросала несколько столбов с Кристаллами, она видела в книге, как те выглядят. Нет, патэ, не выпустят вас из Стата, особо урожайная свекла останется дома!..
   Читаем дальше. Урожай в разных провинциях, пшеница, рас, картошка, яблоки, виноград, джег, пролистываем, скукотища. Пошла статистика, значит, ничего интересного больше не будет. Девочка перечитала свои записи, пририсовала к кнуту дюжего мужика, повертела в руках авторучку.
   - Вы пускали кнуты в ход без колебаний. И потому проиграете, - словно разя ножом, с силой проткнула нарисованного работорговца стальным пером.
   Раздался писк.
  
   Девочка вздрогнула, подняла голову.
   Солнце стояло высоко, и один из внутренних каменных двориков замка был весь залит светом. Но камни дышали прохладой, не пуская сюда удушливую жару, фонтан остужал воздух, свежая зелень черёмухи расточала тонкий аромат. В тени под ветками стояла большая плетёная колыбель.
   Из которой снова подали голос.
   Девочка обречённо вздохнула. Встала и подошла.
   - Ну, чего?.. - пробормотала, заглядывая в колыбель. - Разбудила вас злая тётя Дикарка?
   В глухом дворике не было тихо. Откуда-то доносились голоса работников замка, визжали по дереву пилы, кирки стучали в камень. Сама девочка бормотала себе под нос, вполголоса восторгалась найденными фактами или сделанными выводами, хвалила себя или ругала. Но дети в колыбели безмятежно спали и проснулись не от громкого звука - от вспышки холодного гнева, с которым девчонка убила нарисованного врага.
   - Ну, извините...
   Младенцы заворочались в неплотных завёртках, загулили, как будто советуясь - возмущаться или простить на первый раз.
   Их раздумья прервали звуки шагов. По ступенькам, ведущим из помещений замка в дворик, сбежала молодая женщина. Стройная, синеглазая, с коротко подстриженными каштановыми волосами.
   - Что?..
   - Всё в порядке. Не капризничали. Не промокли. Только что проснулись, - доложила девочка.
   - Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала, - мать наклонилась над младенцами. Они беззубо улыбались. Женщина тоже улыбнулась, но почти горько:
   - А ваши папаши почти никогда не улыбаются... - обратилась к ним. - Так, ты будешь первым...
   Она распустила шнуровку рубахи, поддёрнула женскую ленту и стала кормить грудью. Ребёнок сопел и чмокал, зажмурившись, шевеля носом-кнопкой.
   Девочка вернулась к своим записям, бесцельно перебирала листы. Она чувствовала на себе взгляд Тании: скажи что-нибудь, соври, что у тебя всё в порядке, похвастайся тем, что нашла в скучных книжках. Называвшая себя Дикаркой знала, чего ждёт молодая мать.
   Они были почти подругами - ну, насколько могут быть подругами тринадцатилетняя девочка и двадцатилетняя женщина. Вопреки своему прозвищу, Дикарка не была такой уж дикой. Она не отказывалась общаться, откликалась на просьбы - подождать, передать, посидеть с ребёнком. Но не больше. На все попытки сблизиться отвечала глухой обороной и никогда не отзывалась на безмолвный призыв Тании.
   Женщина была целительницей, сильной эмпаткой, чужая боль и горе не оставляли её равнодушной. Но некоторые раны можно исцелить только тогда, когда раненый сам признает себя таковым и согласится лечиться...
   Дикарка отказывалась признавать свои раны. Нянчит боль, не чувствует в себе силы открыться?.. Нет, скорее защищается от окружающего мира. Все враги, разве не так?.. Её нельзя приласкать, поддразнить, посмеяться над ней или вместе с ней.
   Тания вздохнула. Что муж, что эта упрямая девчонка - почти сестрёнка, - резаны из одного камня. Им больно, а они молчат и только набычиваются упрямо. Проси, кричи, плачь - толку не будет. Остаётся только любить их такими, какие они есть.
   Один из детей кашлянул, разбивая вдруг воцарившееся неловкое молчание, заикал после кормления. Тания покачала его, ещё раз поблагодарила девочку, задала пару незначительных вопросов и исчезла, унося детей. Дикарка выдохнула, распластавшись на бортике фонтана. Тяжело чувствовать на себе внимание женщины стратига. Так и хочется пожаловаться, может быть, даже поплакать... запустив руку себе за пазуху, она тронула бугорки на рёбрах. Вот чем оборачивается слабость. Срослись неровно, и иногда больно дышать... особенно когда учитель загоняет, но она не жаловалась на запредельные нагрузки. Тренировалась как одержимая, благо большой тихий замок предоставлял широкие возможности для самосовершенствования. Каждый, от самого стратига до последнего слуги, был воином и мог наставить девочку в самых неожиданных мастерствах. В свои тринадцать лет она чего только не умела.
   Но так и не научилась принимать чужое участие.
   С тех пор как погиб её спаситель...
   Книга и записи были оставлены. Девочка уставилась в бездонную синь неба, которое казалось особенно ярким в каменной рамке двора с высокими стенами. И вспоминала.
  
   Ретромотив. Валентино Киош
   Невысокий мальчишка с белыми волосами. Худощавый и жилистый, похоже, не слабак, но выглядит неопасным, безобидным и смешным в своей попытке заступить пусть отряду. Так почему же несколько десятков людей пятятся перед ним, смешивая ряды?..
   Крики, шум, топот. Острый запах мятой травы. Воздух пропитан ужасом.
   В коричневой толпе мелькает белое. Кто-то не поддался панике, он кричит на своих, понуждая собраться, и всё-таки перебарывает готовую обратиться в бегство толпу.
   Сам идёт впереди.
   Беловолосый стоит и смотрит прямо на него.
   Тёмные тяжёлые волны мощи расходятся от него кругами, забивают дыхание, гасят разум. Он создаёт ужас, от которого можно умереть.
   Патэ идёт, склонив голову, идёт через давление взгляда беловолосого мальчишки, словно против сильного больно секущего песчинками ветра.
   Беловолосый вскидывает лук. Держит в правой - левша. Стрела на тетиве. Наконечник горит солнечной искрой, прямое светлое древко, пёстрые перья. Скрип натягиваемой тетивы, казалось, слышал весь мир. Мгновение - и стрела срывается в полёт.
   Она летит медленно-медленно. Удар - и, словно стрела-молния титанов, проходит насквозь. На белой одежде человека нет ни капли крови. Но он вздрагивает, лицо становится спокойным, лишь в застывших глазах скрывается удивление. И горечь.
   Его убил его собственный ученик.
  
   У окна стоял эльф. Белая одежда облегает стройное до худобы тело, лицо без возраста покрыто растительным орнаментом - как будто житель леса собрался на войну...
   Тания сделала ещё шаг от двери, и наваждение рассеялось, лесное видение обернулось человеком. Всего лишь решётка причудливой ковки бросала тень на тонкое лицо, белая одежда - не знак траура и мести, указывает на церковный ранг.
   - Патэ Ирек, - поприветствовала она его.
   - Тания, - патэ чуть поклонился в ответ, теневой растительный орнамент сбежал с его лица. - Как?.. - указал глазами вниз. Женщина покачала головой.
   - Сидит, читает, пишет. Хмурая, как небо над лесом эльфов, и злая, как василиск в самый жаркий полдень.
   Патэ Ирек посоображал, отдавая должное сравнениям, кивнул задумчиво:
   - Я даже знаю, почему. А вы помните, какой сегодня день?
   - Такое как забыть, - женщина улыбнулась печально. - Ровно два года назад вы напали на нас.
   - И погиб патэ Валентино Киош.
   - Тот самый учитель Александра? - без особого интереса спросила Тания, подходя. Поставила колыбель на скамью у окна, выглянула.
   Каменная комната была в крыле замка, выходившего во дворик с дельфином. Впрочем, отсюда его нельзя было разглядеть.
   Мужчина и женщина молча стояли рядом, со стороны их можно было принять за супружескую пару. Она - стройная, синеглазая, с мягкими движениями. Он - невысокий, крепкий, с неторопливым рассудительным голосом и манерой действовать мгновенно и по наитию.
   Но они были почти врагами.
   Тания усмехнулась про себя. Хочешь помочь девочке, а в себе-то разобраться не можешь. Ради врага оставить родной дом, покинуть всех, кого любила. Единственное напоминание о прошлом - имя сына.
   Потому что я целительница. Во имя и для жизни Живой.
   - Не знаю, можно ли его называть учителем... Патэ погиб в первый же день Летней войны.
   - От рук Александра.
   - Не самое подходящее выражение. Патэ Киош пал не от рук, но от... Я читал воинские баллады Фременов, там есть дивное выражение, лучше объясняющее произошедшее. Сердцем убиваю. Вот так он и погиб.
   Женщина закусила губу. Один из свёртков в колыбели захныкал, она взяла его на руки.
   - Не самое подходящее время я выбрал для упоминания мёртвых, - спохватился патэ. - Извините, я напомнил вам о вашем горе.
   Женщина бледно улыбнулась, механически укачивая малыша.
   - В тех же балладах, - заговорить смогла не сразу, - в них попадается ещё одно выражение. Отпустите ваших мёртвых. Так поступаем мы, Воличи, Фремены. Помним погибших - но отпускаем их и живём для живых.
   Патэ Ирек молча поклонился, как будто салютуя её мужеству. Тания задумалась, был ли случаен этот ранящий разговор. Носящий белые одежды был логиком, человеком, чей разум оттачивался специальными упражнениями. Охотник легко узнаёт зверя по нечёткому отпечатку, скажет всё - самец или самка, сколько весит, сколько лет, умный или дурной, был ли ранен и как. А логик по двум-трём фактам, обмолвкам, ненароком брошенному взгляду восстановит цепочку событий, поймёт скрытые мотивы поступков человека, чуть ли не мысли прочитает.
   От размышлений её отвлёк другой ребёнок, завозившийся в пелёнках. Обнаружив, что один в колыбели, запротестовал, и Тания поспешила уложить рядом второго. Дети затихли.
   Патэ Ирек неслышно подошёл:
   - Где счастливые родители? - спросил, гадая, который из детей сын его господина. Совершенно неотличимые, один чуть младше, но попробуй угадай, который. Не спрашивать же, на такой вопрос Тания могла и обидеться.
   - Где-то в городе, - женщина неопределённо повела рукой, словно указывая на раскинувшиеся за стенами жилые районы. - Скоро уже должны вернуться.
   - По заданию или так?..
   - Придут, спросите.
   Патэ усмехнулся, оценив ответ. Родители младшего малыша не были склонны рассказывать о заданиях, которые поручал им отец старшего.
  
   С тех пор, как стратиг Стагор Матис вернулся в свою резиденцию и публично разругался с посланниками Предстоятеля церковного совета, в городе Таноре началось некое тайное шевеление. Пятёрка пластунов осталась с опальным командиром и принимала в этой суете самое непосредственное участие, делая, собственно, ту работу, которой была учена. Разведка, добывание информации. Может быть - подкуп и шантаж, запугивания и убийства. Патэ Ирек не знал всего да и знать не желал. Иногда стратиг приглашал его к себе, скупо выдавал сведения (как добытые пластунами, так и полученные из других источников) и предлагал обдумать то или это, предсказать реакцию человека, спрогнозировать события. Логик добросовестно изучал проблему и выдавал прогноз и рекомендации. А потом забывал.
   Его забавляло и даже немного трогало появление в мрачном полном тайн замке двух младенцев мужеска пола. Девушка из воличей, сначала пленная, потом по доброй воле оставшаяся со стратигом, подарила ему ребёнка. И мало того, словно вдохновлённые примером, двое пластунов в своей бесконечной тайной работе тоже умудрились найти время для совершенно посторонних занятий, закончившихся этаким результатом. Ирек, всегда гордившийся своей наблюдательностью, был совершенно ошарашен, узнав. Бета, конечно, великая лицедейка по долгу службы, но как ей удавалось скрывать такое? И ведь так же выполняла задания стратига... хотя, скорее, самые сложные брал на себя муж и коллеги по мрачному ремеслу. Женщина-убийца дала жизнь, благополучно разрешившись от бремени лишь неделей позже Тании. Субординация, сын простых пластунов не мог родиться раньше сына стратига...
   Но Танию не интересовали глупые выдумки имперских военных. Презрев субординацию, она преспокойно взяла на себя заботу и о Дереке. У пластунов плохо получалось быть родителями - много работы, которую никто, кроме них, не сделает, и о сыне в основном заботилась Тания.
   Своего ребёнка она назвала Рико. Так звали юношу, которого она любила когда-то, который любил её. Или они оба думали, что любили и любимы. Чего уж теперь гадать? Рико нет, нет и деревни, в которой они родились, её жители частью погибли, частью расселились по другим деревням. Или, может быть, воличи восстановили Тэнниа?.. В любом случае, дорога домой ей теперь отрезана. Как и Дикарке.
   Империя не слишком жалует работорговлю, ходят слухи, что рабство собираются отменить вовсе... по крайней мере, всё к тому идёт. Конечно, Совету и Собранию не интересны соображения гуманизма. Иерархи Церкви и старшие купцы Гильдий - люди практичные, циничные и умеющие считать деньги. И, как таковые, сочли, что рабство - неэффективная форма общественных взаимоотношений.
   Тем не менее, пока империя ведёт политику экспансии, были, есть и будут пленные, беженцы с опустошённых войной областей, лишённые крыши над головой, попавшие под Акт. Империи не нужны орды не умеющих жить цивилизованно (то есть по-имперски), не нужны взрослые, пополняющие ряды городского дна, не нужны армии маленьких беспризорников, ни к чему не пригодных. Они - дестабилизирующий фактор.
   Поэтому рабы всё-таки использовались. На умирающих едва-едва окупавших себя плантациях, на рудниках и галерах. Тяжёлый отупляющий труд обычно быстро убивал в человеке человека, оставалось лишь вьючное животное.
   Патэ Валентино Киош приметил девочку на рабском рынке. Несмотря на возраст, её нельзя было назвать ни к чему не пригодной. Едва не одолев своих пленителей одной лишь только яростью, девочка наглядно показала свой талант управления Узором. Развить который могло лишь систематическое обучение. Удивлённый силой духа и строптивостью нрава, патэ купил маленькую дикарку за ничтожную сумму.
   Пожалуй, именно тогда замок стал наполняться жизнью. Дикарка несомненно стала дестабилизирующим фактором для Дворца, подрастерявшего с её появлением свою мрачноватую строгость. Поварихам, смотрительницам комнат, женщинам из обслуги нравилось заботиться о девочке. Мужчины рады были любопытному ребёнку. Получилась этакая "всеобщая племянница".
   Учили её совершенно недевчоночьим умениям. Например, не так давно патэ Ирек выиграл у Дикарки соревнование по метанию ножей. С минимальным преимуществом. И логик даже думать опасался, чему ещё её могут выучить лихие ребята пластуны.
   Впрочем, и сам он вместе с Госпожой Архивариусом устроил девочке несколько лекций - как раз логики. Бета учила драться и не делала скидку на возраст. Тании надоело постоянно закрывать царапины и убирать синяки непоседливому ребёнку, и она, недолго думая, научила Дикарку нескольким целительным приёмам воличей.
   Стагор Матис учил управлению Узором, и вот это-то больше всего пугало патэ Ирека. Холодный разум стратига сдерживал кипящую мощь его души. Но если той же силой вдруг станет обладать ребёнок, девчонка, не отличающаяся терпением и самоконтролем?..
   - Возможно, мы неправильно обучаем детей, - сказал Матис, когда патэ осмелился спросить его об этом. - В любом случае, девочку нельзя учить так, как учат в школе. Она очень быстро достигнет своего потолка... потолка, предусмотренного школьным обучением - так вернее. И попадёт в ловушку силы. И школьные правила не для неё - слишком поздно мы взялись за обучение, испытания уже сформировали характер.
   Патэ Ирек кивнул. Если обучающийся в школе ребёнок проявлял слишком большой потенциал управления Узором, за ним следили с особым тщанием. На проказы прочих детей учителя иногда смотрели сквозь пальцы, но с таких, особенных, спрашивали строго. Если они нарушали правила, выходя за предписанные рамки поведения, следовало наказание. Нужно было, чтобы будущий чудодей в любых обстоятельствах мог контролировать себя. И чем больше была его мощь, тем строже контроль.
   В школах воспитывали безоговорочную преданность церкви и Каррионе.
   - ...Здесь же ей есть куда расти, - докончил стратиг.
  
   Патэ Ирек моргнул, выныривая из воспоминаний. Тания отчего-то улыбалась, подняла руку и указала пальцем в проём окна.
   Секундой позже в нём появилась фигура, спрыгнула, двигаясь неслышно, как тень.
   - Как ты меня заметила? - поинтересовалась Бета, Тания по-прежнему словно целилась в неё из пальца.
   - Не знаю, - женщина из воличей пожала плечами. - По мысленному ощущению. Или, может быть, по запаху, или камешек выкатился из-под ноги...
   - Не было никакого камешка, - запротестовал Альфа, возникая в соседнем окне. Тания замерла, как будто прислушиваясь, перегнулась через подоконник и вытащила Дикарку. Та побрыкалась в руках и обвисла, словно пойманный за шиворот напроказивший котёнок.
   - Как ты?.. - расстроено засопела. - Я думала, что хорошо пряталась, не шумела!..
   - Может быть, - кивнула Тания, ставя её на пол. - Но ты была самая заметная. Не в мире, а Живе. Как сполох в ночи.
   - Выкини мысли, избавься от них, - напутствовала её Бета. - Думая слишком много, ты становишься заметной. Войди в тень и стань ею.
   - Я стараюсь, - пробормотала Дикарка.
   - И у тебя неплохо получается, - поспешила заверить женщина-пластун. - Не все люди обладают такой чувствительностью, как Тания.
   Целительница подтвердила кивком. Девочка приободрилась.
   - ...Но лучше тебе равняться именно на них... - Бета подошла к детям и взяла своего на руки. Ребёнок разулыбался.
   - Я покормила, - сказала Тания. - Тебя долго не было, - она словно оправдывалась.
   - Спасибо, - тихо сказала Бета.
   Грик вошёл через дверь, в отличие от своих коллег по пластунскому ремеслу. Впрочем, вошёл так, что его заметили только когда он заговорил, поприветствовав всех.
   - Господа... и дамы... - по очереди отвесил поклоны Бете и Тании, преувеличенный Дикарке. - Приглашаю всех на партию в карды.
   - А?.. - спросил Альфа, как будто что-то поняв.
   - Ага, - заверил Грик. - Так что же?..
   Играли Алеф, Бета и Дикарка. На середину комнаты вытащили стол, Тания устроилась в сторонке с детьми.
   - Заметил? - спросил Грик после нескольких кругов. Алеф кивнул, потом помотал головой:
   - Да, но не понял, когда именно. Так что можно считать - не заметил.
   - Я заметила, - сказала Тания, которая как будто вовсе не наблюдала за игрой.
   - Ну, ещё бы, - сказала Бета. - Я не видела ничего.
   Дикарка недоумённо вертела головой.
   - Я жульничаю, - подмигнул Грик. - Можешь попробовать поймать за руку.
   - Жульничать - значит, блефовать? - Дикарка недовольно засопела, она уже проиграла пригоршню оловянных монет. Пустышки, такие были в ходу где-то на севере, в Каррионе не имели веса, но всё равно обидно.
   - Нет, блефовать и жульничать - разные вещи, - Грик пустился в объяснения. Дикарка внимательно слушала. Пластуны прятали улыбки.
   - Вы уверены, что ей это надо? - поинтересовалась Тания из угла.
   - Пригодится, - обронил Грик.
   Следующие два круга взяла Дикарка.
   - А это как называется? - спросила, загребая монеты. - Когда вы нарочно мне проигрываете?
   - Просекла, - удивился Алеф. - Называется проиграть на разогрев. То есть чтобы игрок почувствовал азарт и потерял осторожность.
   - А что такое азарт?
   Пластуны переглянулись.
   - Не знаю.
  
   - Как-то странно... - Даника вскинула глаза, серые, как у брата. Руки девушки продолжали безостановочное движение, сматывая на пальцы цветные нити.
   - Что? - спросил Даниэл.
   - Всё вот это, - девушка развела руками, указывая, и шерстяные нитки побежали с её пальцев. - Праздник в честь погибших. Ведь сказано - отпустите своих мёртвых.
   - Мёртвые не нуждаются в празднике. Он нужен живым.
   Даника хихикнула, снова собирая нитки.
   - Что?.. - удивился парень.
   - Ты выглядишь и говоришь как настоящий волич, вой.
   Он смутился. Вообще-то и пришёл сюда как будто случайно похвастать нарядом.
   - А ты выглядишь... - начал парень, глядя на сестру друга.
   За последние два года она ещё больше похорошела. Тяжёлые тёмные волосы, связанные в узел, выпущенные по вискам пряди подчёркивают овал загорелого лица. Спокойная, нежная красота...
   Даниэл знал, что она может быть другой. Серые глаза щурятся, словно смотрят над тёмным оком трубки громобоя, рот - злая упрямая линия... Сестра своего брата, без его зловещего таланта, но всё равно похожа не только внешне. Такую Данику он почти боялся.
   Но сейчас глаза её глубоки - утонуть можно, полные губы улыбаются, дразнят. Эту вторую Данику он не понимал и застенчиво сторонился.
   - Выглядишь... - повторил, чувствуя странное головокружение. Наклонился, с преувеличенным вниманием разглядывая её труд. Девушка слегка встряхнула плетёный из множества цветных нитей несуразный коврик.
   - А я, хоть и волич да вой, так и не сподобился научиться читать кошно.
   Даника мягко улыбнулась.
   - Это несложно.
   Получив приглашение, можно присесть рядом и как бы случайно прижаться плечом. А вот расслабиться и не думай, в любой момент может войти кто-нибудь. Они сидели на лавочке в сенцах дома приёмных родителей брата и сестры Доражей. Здесь хорошо пахло свежим деревом и листвой. Вьюны заплетали деревянную решётку, которая стояла вместо одной стены, на полу лежали солнечные пятна, напомнившие Рысу пятнистые пушистые шкурки лесных тёзок.
   Конечно, у Алека и Лины был собственный дом, но сестра его ещё жила в доме приёмных родителей. И время от времени кому-то из приёмных родственников стукало в голову научить девушку каким-нибудь древним умениям. Даника не спорила, ей всё было интересно.
   - Смотри. Узел родства. Берём нить, связываем. Дети, братья, сёстры, - пальцы так и мелькали. Даниэл наклонился ближе. Высокий, худощавый, с узким лицом, на котором драгоценными каменьями горели жёлтые рысьи глаза. Рыс - так его прозвали после того, как он в свою вторую охоту добыл большую лесную кошку.
   Как и брат и сестра Доражи, Даниэл происходил из радоничей, покорённого Империей племени. Но мать его была из племени Равнин. У них, издавна мешающих кровь с эльфами, нередки янтарноглазые дети. В Радоне парня сторонились, по-настоящему он дружил только с Александром.
   - ...И узел свадьбы, - Даника скрутила упомянутый узел. - Смешно, он простой такой... а вот что за ним стояло? Парень и девушка, - продемонстрировала две нитки. - Знакомство, робкая дружба... или обычная. Разговоры, помощь друг другу. Совместные рыбалки-охоты, парень ухаживает, девушка не понимает или... или "не понимает". Знакомят с друзьями, с родителями. Потом - венок и свадьба. И всё это в таком простом узле.
   - Ну да... - глубокомысленно сказал Даниэл.
   - А вот представь. Они ссорятся иногда, ругаются, но мирятся. А если не помирились? Что-то вроде "пусть он первый подойдёт", или "я не виноват, она сама начала". И чувства больше нет, и не будет никакого узла, - Даника потеребила его, стараясь распустить. - Ну, вот как у Джонатама с Кристой - в их отношениях мелкий эшт ногу сломит.
   - Ну, я не знаю. Если его... чувство... так легко разрушить, значит, его... чувство... просто выдумали... - промямлил парень, чувствуя себя словно на скользком льду. Разговор о чувствах - не его стихия. - А если есть оно... чувство... то простят и сделают первый шаг...
   Девушка внимательно выслушала его бубнёж, кивнула.
   - А если парень окажется робким, - взглянула на него в упор, Даниэл чуть не упал со скамейки. - Робко дружит, но идти дальше боится. А она в конце концов устанет ждать и подумает - а не кажется ли ей, что парень что-то к ней испытывает?..
   - Мне кажется... если... если... - Даниэл зажмурился, чувствуя, что уже не просто покраснел, а прямо-таки побагровел. Вот так сидеть рядом с ней и вести странные разговоры было страшновато и хорошо, словно стоять на краю высокого обрыва.
   - Может быть, парень просто не считает своевременным дарить девушке венок, - прошептал, чувствуя, как пересох рот. - Допустим, у них в племени трудные времена...
   Даника досадливо мотнула головой, волосы задели его по лицу.
   - Если дожидаться каких-то "лёгких" времён, можно вообще всё на свете пропустить.
   - ...Или он, допустим, вспоминает прежние времена, где вёл себя не самым лучшим образом...
   Рука Даники вскинулась, но не коснулась шрама на левом плече. Даниэл ощутил, как дёрнуло его похожий шрам - ниже, от середины груди через сердце и под ключицу.
   - Все совершают ошибки, - помедлив, вздохнула девушка. - Но нужно жить, исправлять их, идти дальше...
   - А если он действительно боится идти дальше? - прошептал Даниэл. - Ведь она такая красивая... добрая и смелая, и вообще замечательная... а ему даже нечего ей предложить, он ничего особенного из себя не представляет... Зачем ей на него смотреть?..
   Даника помолчала.
   - Действительно, он весь такой обыкновенный, - сказала равнодушно. - Он не пошёл, бросив всё, разыскивать её, когда она пропала. Он не оказывался рядом, когда был нужен, не поддерживал, не помогал, когда было трудно. Не прикрывал постоянно её брата в сражениях этих самых "трудных времён". Конечно, он ничего из себя не представляет, и ей совершенно незачем на него смотреть, - девушка посмотрела ему в глаза. Даниэл поймал себя на том, что глуповато улыбается. Он наклонился и взял её руки в свои, Даника уже почти распустила узел, парень потянул и снова завязал "свадьбу".
   А потом решительно поцеловал девушку.
  
   Через тысячу лет они, задыхаясь, отпрянули друг от друга.
   - Не пожалеешь? - спросил он.
   - Нет, - девушка покачала головой.
   - Я подумал... - начал Даниэл.
   - В самом деле? - Даника приподняла бровь.
   - Вдруг у той девушки на самом деле есть суровый брат...
   - Ну, допустим, есть, - не стала возражать она.
   - И парень дорожит дружбой с ним, и опасается - как друг среагирует, узнав, что его сестра... что он с его сестрой... что мы с тобой... - Дэн смешался и вовсе замолк.
   - Тогда девушка скажет - это не его, брата, дело, - легко ответила Даника. - И если он, брат, на самом деле желает счастья сестре, он не будет возражать против этого...
   На сей раз она сама поцеловала его, и Даниэл утонул в сладостном мареве.
   - Долго же ты шёл к моей башне, - прошептала девушка, когда кончилась ещё одна вечность.
   Даниэл не сразу понял, о чём она. Вспомнил детские игры, в которых сестре друга обычно доставалась самая нелюбимая ею роль - пленницы, заточённой наверху башни злого волшебника. Она протестовала, не желая смирно сидеть в "башне" - на дереве или на крыше амбара, и дурачилась, превращаясь в волшебницу, в рыцаря, а то и вовсе в дракона...
   Как та голенастая девчонка с расцарапанными локтями и облупленным от загара носом успела превратиться в красавицу, при взгляде на которую слабеют коленки и голос дрожит, и разум туманится. А теперь - ещё одна волшебная метаморфоза, почти незнакомая девушка смотрит серыми глазищами, и его руки на плечах лежат так привычно...
   - Намучаюсь я с тобой, - предсказал Даниэл. - Моя принцесса в заколдованной башне...
   - Как-нибудь справимся, - ответила Даника.
   - Прости.
   - За что?
   - Я, наверное, в самом деле дурак. Как тот рыцарь, шёл лесом миражей, прорубался через призраков, созданных моими собственными страхами. Открыл глаза - нет леса, нет врагов. Я до сих пор не верю, что ты... что мы...
   - Уж поверь как-нибудь. Мой рыцарь, бредущий через Лес Миражей... - Даника вскинула голову, как будто к чему-то прислушиваясь. - Ну, доблестный рыцарь, ты можешь доказать свою смелость, оставшись со мной сейчас и помочь в неравной битве с чудовищем, которые приняли облик ребёнка, моего племянника?
   Даниэл ужаснулся. Чтобы принять это приглашение, ему понадобилась вся его сила духа.
   - Доблестные рыцари не отступают, - провозгласил. - И потому мне суждено пасть в этом неравном бою с чудовищами, чья свирепость известна повсеместно... И смерть моя в вашу честь!
   - В чью-то честь надо не умирать, а жить, - наставительно сообщила Даника, впрочем, не протестуя, когда парень встал перед ней на колени и поцеловал руку.
   И в этот момент зашла Лина.
   Она с грохотом споткнулась на пороге, а Роки на руках издал удивлённый возглас, как будто тоже поражённый зрелищем. Пойманные "на горячем" парень и девушка торопливо вскочили, едва не столкнувшись лбами, отпрянули друг от друга и покраснели.
  
   - Мы... - начал Даниэл.
   - Ты невовремя, - перебила его Даника. Поймала и сжала его руку: не оправдывайся!..
   - Уже поняла, - сказала жена брата. - Извините.
   Даника милостиво кивнула - извиняю.
   - Что, с бандитом посидеть?.. - спросила, устало вздохнув.
   Лина кивнула, отводя взгляд, Роки, не отличающийся тактичностью матери, беззастенчиво таращился на двух и пускал пузыри.
   - Да, держи, - Лина бережно передала ребёнка сестре мужа. - Практикуйся. Пока своих бандитов нет.
   Даника всё-таки покраснела. Даниэл задохнулся. Роки неразборчиво забухтел, и девушка принялась "практиковаться" в укачивании. Лина окинула их взором, усмехнулась чему-то.
   - Дэн, помоги.
   - Угу, - он последовал за ней в дом. Там девушка повернулась и взяла его за ворот:
   - Алека здесь нет, так что говорить буду я, - слегка встряхнула. - Слушай, ты!..
   И замолчала.
   - Что? - растерянно спросил Даниэл.
   - Нет, ничего, - Лина отпустила его. - В общем... извини. Я рада.
   - Спасибо. Я... Я правда... - он беспомощно посмотрел на жену друга. - Я, честное слово...
   Лина кивнула. Прикосновение разбудило силу, и девушка прекрасно "услышала" всё несказанное.
   - Ты не говори ей, что я... - Лина протянула руки, поправила ему мятый воротник. - Взбесится, как брат. Ничего не поделаешь, кровь сказывается... хотя при чём здесь кровь, конечно...
   - Ладно, не скажу, - с сомнением сказал Дэн. Лина и сама уже поняла глупость просьбы:
   - Ну... попробуй, - с печальной усмешкой покачала головой.
   - И ещё вот что, - заторопился он, поняв, что девушка сменила гнев на милость. - Я насчёт Алека... не знаю, как он воспримет...
   - Вот и я не знаю, - пробормотала Лина. - Не переживай. В крайнем случае, я встану на тропе его гнева.
   Дэн поёжился. Улыбнулся неуверенно:
   - Спасибо.
   Лина вернула улыбку:
   - Берись, - вдвоём они поволокли из дома обеденный стол. Через дверь пришлось протаскивать боком, в два захода. Наконец вытащили и поставили в сенцах.
   Даника подозрительно глядела на них, Роки у неё на руках сосредоточенно жевал кошно. Лина поблагодарила ещё раз, легко повела рукой, и тяжёлый стол мягко воспарил над полом. Повинуясь движению руки, медленно и величаво поплыл вон из дверей.
   Роки восторженно загукал, глядя вслед матери. Даника ссадила его на пол, взяла Дэна за плечи и посадила рядом:
   - О чём вы с ней говорили?
   - С чего ты взяла, что мы с ней о чём-то говорили?.. - отпёрся он, хотел встать, Даника пригвоздила его взглядом:
   - А иначе зачем она вообще позвала тебя, могла и сама вытащить стол!
   - Такой здоровый? - усомнился Даниэл.
   - Лина запросто не только стол, весь этот дом утащить сможет!..
   - А контроль? - отбивался Дэн. - Обрадовались бы твои приёмные, если бы она все стены поколотила этим столом?!.
   Даника хотела что-то сказать, но тут Роки, оглядывающийся по сторонам, нашёл наконец точку приложения сил. Скамейка вывернулась из-под парочки, Даника взвизгнула, Даниэл сдавленно охнул, когда она приземлилась сверху, крепко заехав в бок локтём.
   - Знаешь что?.. - задумчиво сказала. - Давай, пожалуй, повременим с заведением собственных бандитов?..
   У хватающего ртом воздух Даниэла возражений не нашлось.
   - Если уж мы решили повременить, может, слезешь с меня? - обретя дыхание, спросил парень. Даника покраснела и ворохнулась вскочить... потом улыбнулась нехорошо и принялась медленно и плавно подниматься, как будто случайно ещё раз перечтя локтями его рёбра.
   - У-у-у!..
   - Что? - девушка помогла ему подняться. - Я вроде бы ничего такого не повредила? что потребуется для заведения?..
   Дэн обомлел. Вот тебе и скромница... Даника слегка пристукнула его ладонью по отвисшему подбородку и бросилась ловить улетающую скамейку. Роки, довольный, что ему удался мамин трюк, методично стучал ею о стены. Дэн бросился на помощь.
   Наконец хаос был устранён. Ребёнку вручили яркие игрушки, которые заняли его на какое-то время.
   - Садись, - Даника оседлала спасённую скамейку. Даниэл робко приземлился, девушка взяла его за плечи и решительно пододвинула ближе. Поцеловала.
   - Ну? - требовательно спросила.
   - Что? - глупо улыбаясь, переспросил пребывающий в блаженном розовом тумане Дэн.
   - О чём таком вы говорили, что мне знать нельзя?..
   - Не то чтобы нельзя... - парень постарался опомниться. - Эй, нечестный приём!..
   - Какой - этот? - Даника снова впилась поцелуем. - Или вот этот?
   - Скорее вот такой... Только обещай мне, что не будешь изображать своего брата...
  
   Даника слушала очень внимательно, сжав губы. Подхватилась со скамейки, заходила туда-сюда, сердито сопя. Роки и Даниэл вертели головами, наблюдая.
   - Эге, - сердито прошипела девушка. - Опекать меня вздумали!..
   - Ты обещала! - напомнил Дэн.
   - Я уже достаточно взрослая, чтобы... Чего ещё?!. - рявкнула Даника.
   - Не-делать-этого, - медленно, раздельно сказал парень. - Не изображать своего брата в яррке.
   Девушка замерла. Выдохнула медленно, со свистом.
   - Ладно, - пробормотала. - Не буду.
   Дэн преувеличенным жестом вытер пот со лба. Даника смущённо улыбалась:
   - Кровь сказывается.
   - Кровь не при чём, - робко возразил Дэн.
   - Да знаю я. Такие умения... - девушка неопределённо пошевелила пальцами, - по крови не передаются. Но всё-таки ты рискуешь, - глянула на него искоса, оценивающе. - Не передумаешь?
   - Дружу же я с твоим братом, вряд ли ты можешь быть опаснее... - Дэн вовремя слетел на пол.
   - Ах, ты!.. - Даника оглянулась, выбирая, чем бы его стукнуть. Под руки попалась только плетёнка кошно.
   - Не бей меня, я пошутил, пошутил!.. - заверещал он, уклоняясь от свистящих нитей. - Ты опаснее, ты гораздо страшнее своего брата!
   Они заплясали вокруг скамейки, гоняясь друг за другом. Даниэл всё-таки схлопотал несколько чувствительных ударов узелками плетения, Даника почти настигла парня, но он в последний момент избежал колотушек, бросившись вперёд и ловко сцапав девушку в объятья.
   - Эй, нечестный приём, - вяло запротестовала она, впрочем, не оказывая сопротивления, когда он снова принялся её целовать.
   - Ага. Обоюдно нечестный, - прошептал ей куда-то в шею. - Передумать - вот это на самом деле был бы риск на грани сумасшествия. Нет, я не передумаю.
   Всё это время Роки с интересом наблюдал за подростками, когда его коснулись их чувства, ребёнок восторженно завизжал и запрыгал на полу, снова отправляя игрушки в разные стороны. Данике и Даниэлу пришлось разомкнуть объятия и искать укрытие. Двое опрокинули скамейку и спрятались от обстрела за ней.
  
   Столы были вытащены под открытое небо, мужчины несли брёвна, чурки, доски, тут же составляли в скамьи. Женщины отлавливали своих благоверных, - спасибо, сидений уже достаточно, а теперь помоги-ка мне с готовкой!.. Мужчины мялись, тоскливо глядя на груды овощей, почистить-сварить-порезать, десятки разноцветных и разноразмерных мисок, разделочные доски, сверкающие ножи. Приходилось всё время подбадривать словами. Ах, заняться мясом?.. Так ведь это совсем другое дело, истинно мужская работа!..
   Дымились костры, только что сложенные очаги. Пригнанное к огню мясо в предчувствии беды блеяло и хрюкало. Алек отошёл, встал за пелену ольхового дыма, подальше от обречённой на заклание живности.
   - Не люблю я запах крови, - признался застенчиво Джураю. Тот улыбнулся не насмешливо, сочувственно.
   - А я от него дурею, - отозвался молодой вой.
   - На то ты и Дэвани, - усмехнулся Алек. Дурачась, парень зарычал в ответ.
   - Неубедительно, - фыркнул Алек, разглядывая друга-соперника. Резкие черты лица, тёмные длинные чуть вьющиеся волосы, серые глаза смеются.
   Прозвище Бешеный другу уже не очень подходило, - вой одного с Алеком круга теперь славился спокойствием и рассудительностью. Где ныне его несерьёзность, задиристость, постоянное желание испытывать на прочность окружающее и окружающих?..
   Верно, легли в могилы вместе с друзьями...
   Каждый из нас хоронит с друзьями какую-то часть сердца, подумал Алек. В редкие моменты Джурай ещё напоминал себя прежнего - вот как сейчас, шутил, дурачился. Но разве кто-то до войны мог себе представить, что Дэвани станет наставником юных?
   Алек и Джурай были друг для друга врагами понарошку. Постоянно испытывая один другого на прочность, они умножали свои умения. В Поконе, своде законов, в поэтической форме описывающем и предписывающем жизнь воличей, много посвящённых войям строк. Есть и упоминание своеобразной дружеской вражды - или враждебной дружбы.
   В имперских Школах об этом сказано проще: в соперничестве растёт умение и понимание противника. Одно из правил Школ практически требует от учителей время от времени сталкивать учеников лбами. Алеку "повезло" - врага ему никто не назначал, но практически сразу после того, как его приняли в ученики-войи, Джурай из кожи вон лез, чтобы доказать пришлому выскочке, чего тот на самом деле стоит. И трёх дней не проходило, чтобы они не подновляли друг другу синяки в учебных боях.
   После схваток Летней войны их соперничество переросло в дружбу. И потому двое юных войев с большим усердием принялись ставить друг другу синяки. Как сказал Вой когда-то: Жалеючи друга, разве поможешь ему стать сильнее?
   Они были даже немного похожи. Оба сухие, жилистые, оба берут скорее ловкостью и быстротой, нежели силой. В учебных боях Джурай и Алек стоили один другого, и мало кто мог устоять против их обоих - привыкшие к манере соперника войи почти читали мысли друг друга и однажды разобрались сразу с дюжиной нападающих.
   - Готов к Большому Бедламу? - поинтересовался Джурай. Алек скривился:
   - Не напоминай!.. А то мне впору самому в дэвани впадать. Старик-то хоть будет? - поинтересовался с надеждой.
   - Ты же его знаешь. Может, и будет. Придёт, сядет в уголок и молчит, только скалится ехидно. От Самсона раньше дождёшься совета.
   - М-да, - крякнул Алек, зачесал в затылке. - Перемудрили они с этим их новым советом...
   Джурай ухмылялся, глядя на терзания друга.
   - А кто виноват-то? - провозгласил. - А виноваты те, кто переплыл Мету и вышел из леса...
   - Тогда уж виноват тот, кто первым изрёк дурацкое пророчество, - буркнул Алек. - И вообще, будешь умничать, сядешь рядом со мной в совете...
   - Ох, чур меня!.. - Дэвани сделал вид, что испугался. Алек уставился в пространство, размышляя. Он не любил напоминаний о Пророчестве Пришествия Пятерых Проклятых. Что-то когда-то кому-то пригрезилось, а ему за это приходится отвечать... но есть ли у него выбор, разве способен человек обмануть судьбу?
   И здесь двух юных войев настиг неумолимый рок. Не нужно было быть видящим будущее, чтобы предсказать это. Вынырнувшие из дыма Лина и Алия были возмущены бездельем парней и неумолимо ввергли их в хлопоты по уставлению столов всевозможными яствами.
   Молодые войи сдались женскому напору, и случай возобновить разговор представился только после поминовения.
  
   Большие сигнальные барабаны, установленные на башни, забубнили не сигналы тревоги. Дети, не слишком умело орудуя колотушками, выколачивали из натянутой кожи дробь "внимание". На игровой поляне хрипло заревели рожки.
   Кнопка стояла, подпирая спиной столб в основании башни. Девочка чувствовала, как барабаны отдаются в дереве башни и в её теле. По привычке отсчитывала дроби и периоды. Кто-то сбился, кто-то начал сначала, но в общем сообщение прочитать можно.
   Впрочем, она заранее знала его содержимое. И, не будь злосчастного опыта, Кнопка сидела бы сейчас на башне и спорила с девчонками за колотушку.
   Припозднившиеся достучали сообщения. Сверху раздался шорох, Кнопка задрала голову. Ну да, ничего удивительного. Пренебрегая лестницей, Мона спускалась прямо по стене башни. Цепляясь за брёвна, за малейшие трещинки-сучки-выемки, она ощупывала дорогу босыми ногами и медленно, но верно сползала вниз.
   На всякий случай Кнопка отошла в сторонку, готовая подхватить. Впрочем, страховка не понадобилась, Мона глянула вниз и махнула с высоты в два человеческих роста, умело погасив удар, сложилась вдвое. Выпрямилась.
   - Ну как? - спросила по уши довольная девчонка. Кнопка покривила губы:
   - Что за необходимость постоянно рисковать? - спросила не потому, что ждала ответа или раскаяния, - вот ещё, но потому, что от неё ждали этого. Кнопка и Мона, давние подруги, отлично знали друг друга.
   - Человек должен всегда испытывать себя, - ожидаемо ответила рыжая. Глянула наверх, махнула рукой.
   Башмаки, стоявшие на краю площадки башни, дрогнули и полетели вниз. У земли замедлили падение и легли в пыль перед девочкой. Мона проворно обулась.
   - Ты и сама - тот ещё испытатель, - сказала, завязывая шнурки. - Кто забросил крышу своей лаборатории на Нижнее Небо?
   Кнопка неубедительно притворилась, что ей стыдно. Ссутулилась, спрятала руки за спину, опустила глаза, коротко стрельнула взглядом из-под чёлки... Мона удивлённо смотрела на подругу, потом фыркнула, узнав собственную манеру поведения. Дружелюбно пихнула в бок, Эрика охнула и перекосилась.
   - Ой, извини... Крепко же тебе досталось.
   Кнопка пошевелила плечами.
   - Сама дура, - призналась самокритично.
   - О чём тебе и твержу уже два года! - радостно поддержала Мона в переносном и прямом смысле, осторожно подхватив за руку. - Ну, двинули?
   - Двинули... Нет, отпусти.
   - Может, свистнуть парней, они тебя донесут.
   - Не хочу, чтобы у ребят создалось впечатление... - пришлось прерваться из-за нахлынувшей боли. - ...Что мне досталось крепче, чем досталось.
   Мона вполголоса прокомментировала упрямство подруги, всё-таки держалась рядом, готовая подхватить. Откуда-то возникли двое мальчишек.
   - Тролль и Гном идут гумном... - начала Мона и запнулась. - Где их дом... поделом...
   - Тащат два ведра с вином, - предложила Кнопка,
   И качаются притом,
   Через поле, где их дом... - тоже споткнулась.
   - Нет, не так, - Мона приняла величественную позу и простёрла руку:
   - Гном и Тролль идут тропой,
   И несут вино домой...
   Тролль и Гном переглянулись.
   - Тебе не кажется, что они нарываются на неприятности? - задумчиво протянул Гном. Был он не менее рыж, чем Мона, но в остальном походил на сказочного гнома не больше, чем Гарий походил на тролля. Длинный и нескладный кареглазый мальчишка, немного старше друзей.
   - Мстя наша будет неотвратима! - и Гарий зарычал, изображая своего лесного тёзку, стал угрожающе надвигаться на Мону.
   - Ой, страшно-страшно, - рассеянно сказала та.
   - Была бы неотвратима, - сказал Гном, тормозя приятеля. - Если бы не бедственное положение одной из насмешниц... Не слишком-то красиво дразниться, пользуясь тем, что мы не можем дать тебе сдачи, Кнопка!..
   Эрика старательно изобразила раскаяние и стыд. Гарий прищурился на неё и поёжился.
   - Ух ты!.. - зашипел сквозь зубы.
   - Извини.
   - Дай-ка я тебя поправлю, - предложил, вставая напротив, уставился пристально. - Ты чего, под "коркой"? Убери.
   Эрика честно попыталась убрать привычную броню на душе, не позволяющую другим в полной мере почуять её боль.
   - Или хотя бы ослабь, - Гарий взял её руки в свои. - Гном, прекрати!..
   - Чего?.. - пробормотал парень.
   - Ты забиваешь меня, - сердито сказал Гарий. - Я всего лишь убираю боль. Отойди в сторонку и прекрати ревниво сопеть!..
   Гном опустил взгляд, сравнившись цветом лица со своими волосами. Мона на всякий случай вовсе отвернулась. Эрика задохнулась, "уронив" защиту, и в это мгновение Гарий подловил её. Боль усилилась вдруг... и стала постепенно затухать, как пламя костра скрывается под углями.
   - Вот так-то, - Гарий улыбался устало и довольно.
   - Спасибо, - прошептала Кнопка, прислушиваясь к себе. Время от времени из углей выстреливали искры, вырывались огоньки.
   Двинулись дальше. Гном, словно заявляя свои права, пристроился рядом с Кнопкой. Вздрогнул, когда укусила чужая боль, вопросительно посмотрел на Гария.
   - Ну, тут уж ничего поделать нельзя, - парень покачал головой. - Вернее, можно. Только ты уснёшь.
   - Я и так как будто... - Кнопка потрясла головой, с трудом сфокусировала взгляд. Гном придвинулся ближе, кривился, когда его задевало отголосками её боли.
   - Отодвинься, - посоветовала девочка.
   - Упади мне ещё, - парень, наоборот, придвинулся. Девочка падать не собиралась, но ковыляла неспешно, старательно глядя себе под ноги. Подняв голову, оценила расстояние до луга, откуда нёсся людской гам и запах вкусностей. Далеко... Ну же, обними меня, как будто помогаешь!..
   Но Гном лишь держался рядом, готовый подхватить.
   - Найди мне какую-нибудь палку, - попросила девочка. Гном оглянулся, повёл рукой, и куча сваленных у стены жердей раскатилась. Мальчишка высмотрел подходящую и шевельнул пальцами, играя на нитях Узора, палка прилетела ему в ладонь. Парень размахнулся укоротить небрежным ударом об колено, но переоценил свои силы и зашипел, запрыгав на одной ноге. Девчонки хихикнули.
   - Шасса! - прошипел ругательство Гном. Дёрнул из ножен короткий нож, с такими ходили почти все дети Мечты. Несколько глубоких надрезов, и дерево хрупнуло, поддалось.
   - Спасибо, - Эрика приняла укороченную деревяшку.
   - Пожалуйста, - парень бросил обрезок на дорогу, поддал ногой. Троллик отбил. Какое-то время мальчишки и Мона перепинывали кусок дерева, пока его неловким ударом не выбило на обочину. Гарий протянул руку, шевельнул пальцами, и обрезок прыгнул к нему. Задумчиво покрутив деревяшку в руках, Троллик примерился к нему собственным ножом и заработал, брызгаясь жёлтыми стружками.
   На подходе к поляне бросил нож в ножны и вручил Моне свою поделушку. Та удивлённо хмыкнула, разглядывая, и вдруг захохотала.
   - Здорово! - обогнала друзей, повернулась и пошла перед ними спиной вперёд, демонстративно поглядывая то на деревянную фигурку в руке, то на Эрику.
   - Как вылитая! И с палкой, надо же! - веселилась.
   Эрика сердито засопела и вознесла упомянутую палку, словно собираясь вытянуть Гария поперёк хребта, но вместо этого бросила мгновенный взгляд на Мону. Фигурка рванулась у неё из рук и прыгнула в протянутую ладонь Кнопки.
   - Ай! - взвизгнула Мона и затрясла рукой. - Кнопка, чтоб те!..
   - А не зевай, - бросила та злорадно, разглядывая фигурку. Едва намеченная скупыми точными резами, она казалось, светилась изнутри. Поделка изображала ссутуленного перекошенного человечка. Вместо лица у него пустой овал, но узнать было легко - по одежде, позе и посоху в руках.
   - Ничего себе так, - заметила небрежно девочка, перебрасывая поделушку Троллику. - На растопку сгодится...
   Автор раскритикованного шедевра принял вид оскорблённого достоинства и снова достал нож. Приложился пару раз.
   - А вот так? - Кнопка удивлённо разглядывала фигурку. Посох превратился в копьецо с наконечником-листом, и человечек теперь не просто на него опирался, а готовился отбивать атаки и разить сам. От сучка на боку тянулись тёмные слои дерева, и фигурка, казалось, истекала кровью, но упрямо выпрямлялась, превозмогая боль.
   Мона, бросив зализывать царапину, подошла и присмотрелась.
   - Ух ты, словно по-настоящему...
   Поёжилась от вдруг налетевшего холодного ветерка. Подняла голову, нарочито усмехаясь, но насмешливые слова застыли на губах, Троллика не было.
   Эрика, Мона и Гном удивлённо переглянулись.
  
   У каждого народа имеются обычаи поминовения мёртвых. Фремены традиционно считают, что на поминках нельзя скорбеть. Родные и близкие не оплакивают умершего, упоминают о нём ровно, словно он просто-напросто куда-то надолго отлучился. Вспоминают, чем был славен поминаемый, рассказывают истории из его жизни, даже смеются.
   Но это касается лишь умерших естественной смертью, от старости.
   Погибшие по случайности и на войне заслуживают слёз.
   Айрин че Вайлэ
   "Обычаи человеческих и нечеловеческих племён"
   Глава "Чудны обычаи Фременов"
  
   И слёзы были.
   По кубкам разлили крепкое горькое вино цвета крови. Тишина опустилась на луг, войи, ремесленники, крестьяне, все воздали молчанием погибшим в боях первого дня Летней Войны. Тихо плакали женщины. Даже бессмысленные младенцы умолкли, чуя, что происходит что-то важное.
   Миры и времена соприкоснулись. Алек опустил свой кубок, оглянулся вокруг, чувствуя рядом друзей. Дерек, Колин, Дамир... Олэн, Тахо, учитель Клайден, старик Хархан... даже Рыжка... И многие, многие другие, которых он не знал.
   И - иные, те, что стояли по другую сторону черты. Патэ Киош. Тот мечник. И этот, с кистенём. И другой, обожжённый. Они приходили сами, Алеку не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы вспомнить их. Противника тоже полагается помянуть, и горе тому войю, для которого лица врагов сливаются в одного Врага.
   Эти чужие лица, голоса, имена. Вызванные на землю воспоминаниями живых мёртвые стоят рядом, шепчут... В смерти все различия стираются, и призраки смертельных врагов стоят рядом.
   - Из-за чего тогда люди враждуют? Зачем воюют, если всё оканчивается этим молчанием из-за смертной черты? - спросил Алек в пространство.
   Ни живые, ни мёртвые ответа не знали.
   И вино было выпито, и слёзы были пролиты. Мёртвые ушли, и тишина рассеялась. Вначале воличи говорили негромко, сдавленными голосами, придвигали блюда. Потом заговорили в голос, пустились в воспоминания, где-то уже толковали о лете, погоде, видах на урожай, о других делах...
  
   - Почему все обращаются с этим вопросом именно ко мне? - устало огрызнулся Алек уже в который раз.
   - А к кому же? - фыркнула Криста. - К нему, что ли? - невежливо ткнула пальцем в Дэвани. Тот изобразил на лице тупую мину, показывая, что обращаться к нему с любыми вопросами совершенно бесполезно.
   Парни, осушив несколько кубков, утянули со стола кабанчика и пару кувшинов и сбежали на край Поляны. Постепенно к ним подтянулись друзья, собрались все войи круга Алии.
   Которые сейчас бессовестно хихикали, слушая, как Алек вяло переругивается с девушкой.
   - Ну, к Майнусу обратись... - предложил молодой вой. - Или к Верее.
   - Ты же знаешь, старшие не будут вмешиваться. Им то ли всё равно, то ли как раз наоборот, очень интересно, что получится именно у нас.
   - К нашей нияз...
   Которая сидела здесь же и на предложение ответила таким пылающим взглядом, что вино в кубке Алека едва не вскипело.
   - Да найдите себе какого-нибудь войя постарше и его доставайте!.. - взмолился он, неосторожно опрокинул в себя кубок и зашипел.
   - Не будет тебе пощады, - заявила Криста. - Все войи старших кругов, даже если и следовали обычаю ходжа, никогда не покидали земель воличей. За их пределами бывал лишь ты!
   Так что собери мозги в кучку и соображай быстрее, что мы ещё забыли.
   Алек тихо ругнулся.
   - Как хорошо было быть простым войем, - тоскливо сказал. Вокруг "простого войя" закашлялись друзья, скрывая улыбки. - Никто не торопил, не пугал ответственностью, не заставлял выдумывать всякую ерунду...
   - Ах, ерунду? - Криста упёрла руки в боки. - А ты знаешь, что зависит от этой ерунды?
   - Я-то как раз не знаю, - хмыкнул Алек. - А вот ты знаешь. И даже ведаешь. Почему бы тебе не занять место во главе стола?
   Криста покачалась с носка на пятку, недобро щурясь. Алек прикусил язык, вжал голову в плечи, запоздало сообразив, что это говорить не следовало.
   Джурай же откровенно любовался девушкой. Гнев её как будто красил. Светлые с медным отливом волосы обрамляют правильное бледное лицо, глаза - синие-синие, как будто даже светятся.
   Своими прекрасными синими глазами Криста видела странные вещи. Почти любой изредка видит будущее - урывками, смазанными и не связанными между собой кусочками. Толку от подобных "пророчеств" чуть, как правило, человек вспоминает о том, что ему случалось предсказать будущее лишь тогда, когда это будущее с ним случится. Какая польза от этих заглядываний в "завтра" (или в "через год"), если нельзя правильно сложить "картинки", истолковать увиденное? Всё равно что восстановить рисунок на ткани по одному крохотному лоскуту...
   Криста же видела целые отрывки будущего, "заплаты", "отрезы", даже "полотнища". Талант, за который сильные мира сего многое отдали бы, девушку вовсе не радовал. Чаще видения будущего пугали её и удручали. Криста не любила провидеть - и очень не любила, когда кто-то напоминал о её даре.
   Что неосторожно сделал Алек.
   - На самом деле я не "ведаю", - неожиданно мирно сказала девушка. - Хочешь, попробую заглянуть?
   Алек поёжился. Бывшие Проклятые не любили пророчеств. Когда-то давно видящий будущее предсказал их появление в землях воличей - и грядущие перемены, вестниками которых они будут.
   Перемены не заставили себя ждать. Через год разразилась короткая и жестокая Летняя война.
   - Лучше не надо, - пробормотал Алек, понимая, что Криста обыграла его по всем статьям.
   - Славно. Не жди подсказок от будущего, каких-то там сокровенных знаний. Разбирайся сам.
   Алек состроил физиономию "бедный я, несчастный". Его нияз, оценив пантомиму, улыбалась в кулак.
   - Ничего, - сочувственно похлопала его по плечу. - Зато будешь знать, каково это - руководить!..
   - Как будто мне недостаточно моих мальчишек... Гарий, - Алек кивнул одному из этих мальчишек, который маячил недалеко. - И девчонок, - нашёл их глазами. - Эрика, Мона!
  
   Для детей были поставлены отдельные столы, но потом все снялись с мест, бродили, разговаривали. Кнопке бродить было тяжело, и она сидела на месте, неохотно ковыряясь в своей тарелке и прислушиваясь к разговору подруг, которые из солидарности оставались с ней.
   - Да идите уже! - толкнула плечами сидящих по обе стороны от неё. - Думаете, без вас упаду с лавки?
   - А иначе зачем мы тебя подпираем? - Улитка серьёзно оглядела её и подсела ближе.
   - Странно, что ты вообще ложку до рта доносишь без посторонней помощи, - поддержала Мона, "подпирая" с другой стороны, протянула руку отобрать и получила ложкой по пальцам.
   Какое-то время все вокруг изощрялись в остроумии. Мона отбирала у Кнопки ложку, та вяло отбрехивалась. Странно было не слышать в этой разноголосице глуховатого ломающегося баска Троллика.
   Девочка поглядела на фигурку, стоящую меж чашек и кувшинов.
   - Вон он, - подсказала Кнопка. Мона выпустила ложку и невольно глянула в ту сторону. Принялась оправдываться, что она вовсе и не думала о нём...
   Подруга лишь отмахнулась с усмешкой и тут же удивлённо воззрилась на Гария.
   - Чего ему надо от Кристы?
   Парень нерешительно топтался рядом с синеглазой войей, не решаясь прервать разговор, пока его не заметил учитель Алек.
   - Кажется, нас зовут, - Мона встала. Кнопка, тихо ойкая, выбралась из-за стола без посторонней помощи, прихватив с собой прислонённый здесь же посох. Улитка вопреки прозвищу ловко и проворно скользнула под стол и вынырнула с другой стороны.
   Мона заметила, что Троллик явно избегает её взгляда. Когда девочки подошли к войям, он и вовсе попытался спрятаться за спиной Кристы.
   - Как ты? - Алек посмотрел на посох Кнопки.
   - Учитель, - девочка запоздало поклонилась, кажется, Алек готов был броситься вперёд, чтобы поддержать, когда она станет заваливаться. Эрика даже слегка разозлилась. Лучше бы посмеивались, говорили, как сестра - заслужила!..
   - Спасибо-у-меня-всё-хорошо, - пробубнила девочка.
   - Ну тогда добро пожаловать завтра на Поляну, - учитель прищурился, с лёгкостью "читая" её. Кнопка торопливо "сбросила" гнев и представила вокруг себя скорлупу, прикрывая эмоции.
   - Гм, неплохо, - оценил Алек.
   - А мне кажется, получилось так себе, - ответила Криста. Ну да, попробуй укрыться от взгляда той, что запросто смотрит в будущее!..
   - Пожалуй, я знаю, в чём ты будешь практиковаться, - решил учитель. Кнопка кивнула, испытывая облегчение - наконец-то все перестали хлопотать вокруг неё. Алек оглядел учеников, все тут же сделали непроницаемые лица и накинули защиту.
   - Да, это касается всех, - молодой вой улыбнулся, вспоминая.
  
   Во время Летней войны старик Майнус призвал войев для жребия. Алек пришёл в восторг, когда ему выпало "важное и сложное задание"... и погрузился в уныние, узнав, в чём именно оно состоит. Талантливый подросток оказался перед почти непосильной задачей - разбудить тот же талант в других.
   Среди его учеников были и дети, и ровесники, и взрослые намного старше его. Каково тому, кто сам недавно был учеником, среди великовозрастных опытных войев и мастеров? Завладеть вниманием разнородной толпы, просто и толково объяснить, показать личным примером?
   Но он старался. И говорили, что выходило неплохо. К концу войны о молодом войе слышал чуть ли не каждый волич - и не только по боям, в которых ему удалось - вернее сказать, "угораздило" отличиться. О нём говорили и как об учителе.
   Едва закончилась война, Алек побежал к учителю с требованием освободить его от этой обязанности. Старик Майнус только плечами пожал. Взрослым людям, не войям, в мирное время не было нужды учиться направлять духовную силу в бою или противостоять таким атакам. А вот состоящие в воинском сословии были не прочь выспросить у молодого мыследея, некогда учившегося в имперской Школе, пару секретов мастерства управления Узором, и время от времени требовали провести общие уроки. Впрочем, в том ничего необычного не было - у войев в традиции постоянно учиться друг у друга. Дети же...
   Дети, узнав, что "учитель Александр" собирается их покинуть, устроили хоровой плач. На самом деле, конечно, они не ревели перед ним, упрашивая не уходить, но смотрели с такой укоризной, что в конце концов Алек сдался и снова пришёл к своему учителю.
   Майнус лишь посмеялся:
   - Я знал, что так и будет, - и дозволил ему учить и дальше.
   Учить других. Учить детей. Величайшая честь. Тяжкая обязанность. Алек не раз испытывал желание бросить это дело. Но в обучении он сам узнавал больше и становился сильнее.
   Алеку нравилось учить. Лучшей ему наградой становились успехи учеников. Он был горд, когда приходили к нему спросить совета, поделиться задумкой, объяснить приём боя или воздействия на Узор.
   Зачастую он и сам учился у своих учеников.
  
   - Эрика.
   - Да, учитель.
   - Я хотел спросить насчёт того суперпороха, которое ты...
   - Нет.
   - Что - нет? - удивился Алек.
   - С вами в дорогу я дам столько зелья, сколько успею изготовить к отъезду. Правда, сначала надо как следует изучить, провести эксперименты...
   Алек переглянулся с Луисой, светловолосая усмехнулась невесело, пожала плечами, мол, а ты чего хотел? Сам же воспитал их такими.
   - Но никого из тех, кто уезжает, я не стану учить варить этот... как ты его?..
   А вот это уже школа старого Наума, старшины цеха химиков. У каждого цеха есть свои секреты, недоступные тем, кто в нём не состоит. Но химики здесь стоят наособицу. Лишь несколько людей во всём цехе обладают тайнами изготовления самых опасных зелий, взрывчатых или ядовитых.
   Держатель знаний... - Алек мысленно примерил к Эрике обычное назвище таких мастеров.
   - ...Суперпорох, гм... Так себе название, - критически заметила девочка. - Нужно придумать новое.
   Алек отвесил насмешливый поклон.
   - Как пожелаете. И в деле сохранения тайны, и в придумывании названия мы полностью поддерживаем госпожу мастера.
   Кнопка покраснела от удовольствия и смущения. Она тихо гордилась тем, что стала подмастерьем аж в семь лет, но сама, здраво оценивая свои знания, признавала, что большего пока не заслуживает.
   - В любом случае, мы ждём тебя на Большом Бедла... то есть, я хотела сказать, на Совете Юных, - вопреки своему обещанию не вмешиваться подсказала Криста.
   Эрика бросила торжествующий взгляд на Улитку - "нужна я там, и слово скажу!", та лишь плечами пожала.
   - И Хлою надо позвать, и старика Наума, - приземлила её Алия.
   - И кузнецов... или гончаров? - задумался Влад. - Эти гранаты будут в глиняной рубашке или в железной?
   - Ну вот, - с удовольствием сказал Алек. - Кажется, у нас что-то получается, э?..
   Он поглядел вокруг, убедившись, что поминки постепенно сходят на нет, и предложил:
   - Давайте прямо сейчас и начнём, к чему идти в дом собраний...
   - Ещё бы, по дороге можно растерять деловой настрой и сосредоточенность, - ехидно добавила Криста.
   Никто, впрочем, не возражал, и молодые люди принялись сдвигать столы, кто-то отправился искать цеховых мастеров и витазов, которые обычно присутствовали на Большом Бедламе...
   Только Алек не принимал участие в общей суете, он ссутулился на лавке и закрыл глаза, мысленно выстраивая ход совета. Определял очерёдность вопросов, сортировал предложения и дополнения, подбирал доводы для упрямых, чтоб им всем!..
   Он чувствовал, как в нём поднимается раздражение и робость. Как всегда в начале совета. Говорить, спорить, отстаивая правоту... Муть!.. Легко поругивать древних старцев, посмеиваться над ними. Как только упомянутые старцы предложили думать-решать молодым, - а точнее, предложил один конкретный старец, - как всё превратилось в совершеннейший бедлам.
   - Подходящее название придумала Даника, - заметил он вслух и открыл глаза, почувствовав приближение сестры.
   Та, что прицепила к Совету Юных это справедливое назвище, возникла словно вызванная мыслью. Даниэл стоял рядом с сестрой. Как-то чересчур рядом... Друг приветственно кивнул. И улыбка у него стала странная...
   Алек не успел задать вопрос. Рядом беседовали Маритэ и Кати, старший мастер целителей Мечты выспрашивала у бывшей Проклятой о травах, что растут на землях Дорлунда. Они вовлекли в разговор и Данику, которая тоже неплохо знала лекарственные растения своей родины. Даниэл кивнул и отвернулся, заговорил с кем-то. Алек помотал головой, непонятная сценка напомнила ему детство. Словно Даника и Даниэл, как в прежние беззаботные времена, собираются как-то подшутить над букой-братцем.
   Он пожал плечами и вернулся было к обдумыванию совета, но тут гомон голосов стих. Все обернулись в одну сторону, сидящие встали, выражая уважение тому, кто всё равно не мог оценить этот жест.
   Между столами шёл высокий старик в потрепанной одежде. Шагал с неспешной плавной уверенностью, слегка поводя перед собой тяжёлым посохом, смотрел поверх голов, как будто видел нечто недоступное другим. Впрочем, так оно и было.
   Верно было и обратное, - ясные неподвижные глаза старика не видели то, что доступно всем.
   Высокий старик был слеп.
   Алек тоже вскочил и поклонился своему учителю.
  
   Совет Юных был общей выдумкой Дерека, Майнуса и Хархана.
   Друг и учитель Александра Дерек погиб в первый день войны одним из первых со стороны воличей. Чуть позже старый вой Хархан остался прикрывать отход воличей и Алек принял тяжёлое решение. Пустив в ход свою силу, он поджёг деревню, прежнюю Мечту, почти взятую врагом...
   И дальше во время Летней войны молодому войю не раз приходилось брать на себя ответственность, придумывать планы, командовать небольшими отрядами. Учитель Майнус наблюдал за учеником ("присматривал"), и вспоминал придумку другого своего ученика.
   И, когда война кончилась и Алек было вздохнул с облегчением, старик призвал к себе ученика и вменил в обязанность юному войю как раз то, от чего он, казалось бы, избавился.
   Командовать. Принимать решения.
   Старшим войем круга Александра была Алия. Если кто из молодых войев был недоволен тем, что им командовала девчонка, после нескольких битв это прошло. Следующим в ниязы прочили Саведа, надёжный и хмурый Молчун говорил редко, но метко, и обладал хорошей интуицией. К тому же он сам себя назначил тенью Алии, защищая нияз в опасных ситуациях. Каковые случались не так уж и редко - всё-таки обычные разведывательные походы войев никто не отменял, а далеко не все кланы беричей смирились с недавним поражением. Джурай после Летней войны очень изменился, и дурной гонор слетел с него как шелуха, оставив лишь спокойную уверенность в своих силах. Некогда задиристый и честолюбивый, Дэвани теперь лишь изредка демонстрировал свои фирменные заскоки, чтобы друзья не расслаблялись. Этот новый Джурай командовать не желал, разве что иногда мог подать дельный совет или, подменив нияз, порявкать на обучаемых младших групп. Ещё он занимался тренировкой разведчиков и сам часто ходил в рейды. Луису перспектива командовать приводила в ужас, хотя при необходимости она могла выдать пару-тройку ценных замечаний.
   Всё это Алек изложил Майнусу, пытаясь убедить его в том, что есть более достойные кандидаты для задуманного. Однако старик пропустил все доводы мимо ушей.
   - Дерек был разведчиком, - коротко сообщил Майнус.
   - Мне ли этого не знать! - Алек вспомнил долгие походы по лесу, тренировки на умение выжить и ориентироваться в лесу, игры в прятки, где найденного надо было "осалить" тупой стрелой или ударом шиная в бок. Ходить быстро и незаметно, находить спрятавшихся людей и ухоронки, запоминать местность и рисовать карты, учиться захватывать и убивать часовых. Потом - плавание, ученикам Дерека приходилось целыми днями не вылезать из воды, показывая умение задерживать дыхание, плавать бесшумно и незаметно, в одежде и с оружием.
   - Хархану же случалось водить огромные армии, - старик помолчал. - И он постоянно указывал на необходимость тщательного изучения обстановки, а так же на методы обучения новобранцев... тьфу ты, заговорил как будто имперский циркуляр читаю!..
   Алек подавился смешком, когда Майнус грозно сдвинул брови.
   - Ты же был учеником и Дерека, и Хораса, и к тому же учился в ихней имперской Школе.
   - Угу, - Алек с удовольствием вспомнил свою учёбу в "ихней Школе".
   - Наступают новые времена, - сообщил Майнус. - Народы, которые не сумеют принять изменения, вовремя отреагировать на них, будут в лучшем случае поглощены своими более разумными соседями...
   Тут он крякнул, прервался и озадаченно зачесал в затылке.
   - А сейчас я словно че Вайлэ цитирую. Прямо хоть сам бери и пиши какую-нибудь книгу. Воспоминания или историческую... впрочем, тут разницы почти не будет.
   - А и напишите! - вылез Алек, но старика не получилось сбить с курса.
   - Что свойственно молодым людям, конечно, кроме наглости и непочтительности? - он сурово "поглядел" на ученика. - Свежий взгляд на мир. Чистое, незамутнённое восприятие. Умение находить нестандартные решения.
   Да! - он энергично кивнул и ненадолго задумался, вспоминая, чьему книжному стилю подражает сейчас. - И что же следует из вышесказанного? - поинтересовался.
   Из вышесказанного следовало, что молодым войям должно принимать более деятельное участие в жизни воличей... создать круг войев, который будет заниматься вопросами обучения и разведки.
   - Но ведь у нас есть и прознатчики, и отличные учителя! - возразил Александр. - Знающие, умудрённые люди...
   - Именно их умудрённость не устраивает меня, - буркнул старик. - Конечно, они будут продолжать делать своё дело. По-старому, как принято. А вы будете придумывать новое. И учиться, вы ведь наши преемники...
   И в роли главы этого совета придумщиков нового слепой старец видел одного из своих учеников. Наглого, непочтительного, упрямого, непослушного и вообще наделённого многими добродетелями.
  
   Всё получилось не совсем так, как рассчитывал старик. Молодой вой, не ослушавшись учителя, всё же нашёл лазейку. Объявил его волю друзьям и принял самое деятельное участие в организации совета...
   Именно совета. Обычное для мирного времени положение Покона предписывало войям собираться вместе и избирать старших для принятия важных решений, как это делают цеховые мастера. Конечно, во время войны ни о какой демократии речи быть не может, но когда всё спокойно, отчего бы и не собраться-посоветоваться?
   Так Алек всё-таки умудрился ускользнуть от ответственности. Но в последнее время всё яснее понимал, что бремени власти ему не избежать. Разношерстная толпа, которую он собрал, самоуправлялась с величайшим трудом, - как лодка с дюжиной гребцов, каждый из которых гребёт в свою сторону. Вместо высокопарного названия всё чаще звучало придуманное Даникой. Иногда собрание выбирало из старших самого старшего, причём почему-то чаще всего верховодить случалось именно Алеку.
   Теперь он лишь по привычке отнекивался от высокой чести. А когда Даниэл предложил сходить в Дорлунд, повидать родные места, Алек попался. Большинством голосов общее руководство подготовкой к походу полностью возложили на его плечи.
   Конечно, четверо бывших Проклятых помогали другу, но всё-таки ни один из них не был посвящённым войем.
   Александр вертелся как угорь на рыболовном крючке. Майнус, присутствующий почти на каждом совете, и не думал помогать ученику, демонстрируя свою обычную насмешливую улыбку. Другие старшие войи, витазы, тоже частенько удостаивали Совет Юных своим присутствием, но не торопились делиться мудростью с "преемниками". Казалось, они откровенно наслаждаются растерянностью молодых людей, которым впервые пришлось решать такие сложные вопросы. На мольбы о пощаде умудрённые жизненным опытом вспоминали пословицу и отвечали, веселясь:
   - Вы младенцы? Вот и глагольте истину!
  
   Эти давние события промелькнули в памяти Алека, когда Майнус ответил на поклон - так подчёркнуто учтиво, что молодой вой немедленно заподозрил насмешку. Ну погоди у меня, сединами убелённый мудрый старец... Молодой вой коварно ухмыльнулся, но решил отложить месть на "после", когда обсудят все вопросы. Надо же как-то поднять себе настроение после бесконечных обсуждений и споров.
   - Сегодня мы в очередной раз обсуждаем грядущее путешествие в Дорлунд... - скучным голосом начал он.
   К его удивлению, споров было немного, и в основном по существу. То ли он в конце концов научился управлять советом, то ли сам совет устал от словоблудия.
   Взрослеем, что ли, подумал Алек. Но от детского желания подстроить ответную пакость отказываться не стал. Он покосился на учителя, Майнус задумчиво рисовал посохом узоры на земле и, казалось, вовсе не пытался вникнуть в ход совета.
   Кати робко залепетала о списке лечебных трав и зелий, которые необходимо взять с собой. С ней никто не спорил, признавая, что целительнице виднее. Приободрённая, девушка коротко рассказала о травах Дорлунда, раскритиковала работу тамошних знахарей и сборщиков трав. А так же упомянула, что есть уже заметки о том, что именно следует разведать для нормальной организации цеха целителей на чужих землях, буде воличи вдруг пожелают их захватить...
   Вот этого у неё никто не требовал и не ожидал. Войи, которым неинтересно было слушать о травах, встрепенулись и с удивлением воззрились на развоевавшуюся девушку. Кати покраснела и беспомощно уставилась на Алека.
   Тот и сам хлопал глазами, соображая, с чего это Кати стала такой воинственной, но заметки спросил. Кати передала тетрадь, сшитую из скверной соломенной бумаги, Алек полистал. Написано было толково. Сидевший рядом Джонатам тяжко вздохнул:
   - Почему-то мне кажется, что сейчас мой суровый начальник вручит мне ещё одну очень срочную работу.
   - Угадал, - и Алек вручил ему тетрадку.
   - Вообще-то я люблю написанное слово, - сообщил Джонатам. - Но не в таких же количествах!..
   Парень, бывший Проклятый, тоже учился в Имперской школе, но ещё меньше Алека. Друзей среди сверстников у него не было, - Джонатам сильный сердцевед, а кому понравится, что его мысли и чувства для собеседника словно открытая книга?
   К книгам Джо и пристрастился.
   Потом бывшие учителя едва не вынули ему душу экзорцизмом и поселили в деревне Проклятых. Появление нового Проклятого, побег к воличам... Здесь Джо постепенно "оттаял", и вообще стал душой компаний и покорителем девичьих сердец, но книги любить не перестал.
   Во всех посёлках и городках воличей до войны было хорошо если три книгопечатни. За год Джонатам при помощи Влада, Маритэ и Хлои создал в Мечте ещё одну друкарню. Теперь, помимо наставлений о грамоте, по землям воличей ходили ещё и наставления о кузнечном, химическом и лекарском искусствах.
   Когда был создан Совет Юных, Алек с облегчением спихнул на друга всю бумажную волокиту. Джонатам стенал и жаловался, но исправно создавал порядок из хаоса. Кажется, это ему даже нравилось.
   После тетради с заметками Кати "секретарю" передали записки Влада, в которых тот плакался о недостатке лозоходцев. Людей, обученных смотреть сквозь землю и находить металлы и уголь, после войны требовалось очень много. Алек сделал заметку - что-нибудь предпринять по этому поводу. Потом Влад, откашлявшись, поинтересовался, следовать ли ему примеру Кати и придумать, как нужно создавать на захваченных землях кузницы и рудники.
   - Валяй, - согласился Алек. - Пусть, лишним не будет.
   Молодые войи смотрели на него с боязливым уважением, старшие же с откровенной опаской. Как будто он на самом деле готовится к большой наступательной войне!..
   Дальше - больше. Говорили плотники, кожемяки, скотоводы... Джонатам смотрел на растущую перед ним кипу бумажек с тоской, Алек с удовольствием.
   - Что ж, как организовать нам этот поход, мы вроде бы решили, - взял он напоследок слово. - Если у кого есть что добавить, пусть обращаются ко мне или к Норику. Да, и вот ещё что...
   Учитель Майнус!..
   Старик удивлённо вскинул пустые глаза.
   - Ваша мудрость несомненна... - елейным голоском начал Алек, жалея, что не умеет смотреть наивным взором, как сестра.
   Майнус заёрзал, чувствуя подвох.
   - Вам доводилось много путешествовать, бывать в знаменитых походах, и... нам не помешали бы советы знающего человека, который мог бы поделиться опытом.
   Мудрый и знающий человек открыл было рот, чтобы напомнить о невмешательстве старших в дела Совета Юных.
   - И вы упоминали однажды, что неплохо бы вспомнить и записать кое-что для потомков...
   Майнус поперхнулся возражениями, судя по выражению лица, он судорожно вспоминал, когда успел такое ляпнуть.
   - Конечно, наш главный писарь сейчас очень занят, но, думаю, всё-таки успеет выкроить время, чтобы посетить вас и записать ваши истории... - Алек чуть не добавил о каких-нибудь "высокопоучительных советах" и "бесценных крупицах мудрости", но решил, что это будет чересчур.
   - А. Ну. Да. Конечно, - сказал Майнус, тараща слепые глаза. - Отчего бы и не поделиться... этим... опытом. Всегда.
   Алек разразился цветистой благодарностью и сел, чувствуя себя отмщённым. Джо одарил его свирепым взглядом, - ну спасибо, удружил! - но при этом и сам давился смехом. Веселились все, кто-то откровенно хихикал в кулак, а вот опытные войи улыбались настороженно, с оглядкой, боясь, как бы и их не припрягли что-нибудь записывать. Мудрый же старик ещё раз заверил, что рад и счастлив помочь и, совершенно ошарашенный, покинул Совет Юных с неприличной, воистину "юной" поспешностью. Ловко попетлял меж собравшимися и расставленными столами-лавками и пропал.
   После его ухода веселье грянуло в полную силу.
   - "Время выкроить"... портного нашёл, - всхлипывал Джо, грозя кулаком.
   - "Записать для потомков"... - Криста качала головой. - Я тобой горжусь! Не припомню, чтобы кому-то удавалось так озадачить Майнуса, даже Дерек, уж был он горазд на выдумки, никогда...
   Джурай тихо бормотал себе под нос, покачиваясь с носка на пятку.
   - А ведь мне тоже придётся поприсутствовать при этой передаче знаний, - сказал задумчиво.
   - Зачем? - удивился Джонатам.
   - А затем, что ты и не узнаешь, какие вопросы нужно задавать о разведке и всём таком.
   Джо надулся было, потом развёл руками, признавая, что в разведке он не разбирается, и двое парней отошли в сторону, согласовать вытягивание знаний из старика. Алек сопроводил их взглядом. Зная дотошность Джонатама и серьёзность Джурая в делах разведки...
   - Эти двое его выпотрошат, - Криста думала о том же.
   - Предвид? - осведомился Алек.
   - Здравый смысл, - Криста вдруг вздрогнула, завертела головой. Поминки закончились. Солнце наполовину скрылось за горизонтом, задувал свежий ветерок, люди постепенно расходились. Прихватывали с собой тарелки, бутылки, последний раз воздавая погибшим, кидали еду в костры, возливали вино в огонь и на землю. Переговаривались женщины, убирающие посуду. Вот Дарина, приёмная мать Алека, притормозила Мону, что-то сказала. Девочка кивнула, окликнула подруг и приятелей, те, усталые, сразу как-то подобрались и чуть ли не построились в ряд. Криста усмехнулась, тут и без всякого предвида ясно, кто будет нияз в круге войев лет этак через...
   Но что же это было, чью тревогу и боль она почувствовала? Эрики? Нет, вот она. Мона погнала, мол, без тебя управимся, болезная. Кнопка и не подумала обижаться, отошла к мачехе. Вроде они помирились и теперь говорят о чём-то вполне спокойно... обсуждают заказ Алека, пришло ей мгновенное знание.
   Криста скользила взглядом, ненароком воспринимая чистые детские эмоции, видя короткие вспышки - кусочки их будущего. Среди ребятни ещё кого-то не хватало.
   Вот он. Мальчишка стоял в стороне и пристально глядел на войю.
   - А тот дворец ты зря разрушил, такой красивый был, - рассеянно сообщила Криста побратиму и пошла на этот тоскливый взгляд. Алек лишь ошарашено поглядел ей в спину.
   Криста остановилась перед Тролликом и, глядя у него над головой, отрывисто начала.
   - Хотел спросить... какое пророчество... можно ли избежать...
   Парнишка на всякий случай попятился. Криста сжала зубы и попробовала опять:
   - Избежать увиденного... почему так, а не иначе... ведь мы, зная будущее, можем попытаться...
   Она зарычала сквозь зубы. Гарий был готов пуститься в бега. Криста мотнула головой, перебрасывая волосы вперёд, взяла одну из тоненьких косиц, подставила другую руку и с силой хлестнула кончиком. Тяжёлая деревянная бусина ударила по коже запястья.
   - Ай! - Криста затрясла рукой, смаргивая слёзы - ну, сильна!..
   Зато её вышибло обратно в настоящее. Какое-то время девушка оглядывалась, вспоминая, кто она такая и что тут делает, наконец заметила стоящего перед ней мальчишку.
   - Не обращай внимания. Я вообще-то вменяемая... иногда. Так чего ты хотел спросить?
   - А... это... - замямлил мальчишка, Криста терпеливо ждала, опасаясь спугнуть.
   - Вот... бусина?.. - выпалил он.
   - Боль, - усмехнулась девушка. - Вот это что такое? - резкими взмахами начертила в воздухе два пересекающихся треугольника.
   - Символ веры?
   - Указывающий вверх треугольник - разум и дух. Вниз - телесное и отчасти звериное. Изменённое состояние духа... - она вывела верхний треугольник, - можно прервать воздействием на тело, - зачеркнула нижним.
   Но ведь ты не это хотел у меня спросить?
   - Угу, - буркнул мальчишка, глядя в пространство так, будто воочию видел там шестиконечную звезду символа веры. Перевёл взгляд на девушку. - Но ведь вы уже всё знаете? То, что говорили - точь-в-точь было угадано!..
   - Знала, - кивнула Криста. - И говорила. Но уже забыла. Некоторые предвиды не могут задержаться в памяти. Ты всегда помнишь свои сны? Вот и у меня также с предвидами, запоминаются не все.
   Мальчишка потоптался немного, посопел и решился:
   - Видение, пришедшее вдруг... можно с ним что-нибудь сделать? В смысле - чтобы не сбывалось.
   - Для начала - припомнить как можно больше обстоятельств. Что именно ты видел?
   Гарий молчал. Спросить или нет?
   - Может быть, смерть? - он вздрогнул. Криста смотрела внимательно и сочувственно, стараясь не выказать боли. Сегодня она лила в костёр крепкую полесскую смородинку, любимый напиток отца.
   - Нет, - напуганный мальчишка заговорил коротко, дёргано. - Я... только кровь... только рану, от таких не умирают... не всегда... если в печень...
   - Ты говоришь как я недавно, - Кристе на миг даже показалось, что мальчишка тоже впал в провидческий транс.
   - Я статуэтку сделал, - похоже, Гарий взял себя в руки. - Изображающую одного человека... Там сучок на боку, я посмотрел на него и вдруг увидел, что другой человек когда-то будет ранен точно так же.
   - Другой человек?..
   - Не она, её подру... - он прикусил язык, но было поздно. - Только с другой стороны.
   - С другой стороны?..
   - Да, не с левого бока, а со стороны печени.
   Криста прикусила губу. Рана в печень - скверное дело. Может быть, даже хуже, чем в сердце. Раненый в сердце человек может попытаться сам себя исцелить, при ранении в печень это мало кому удастся.
   - Так кто этот человек?
   Гарий не ответил, он смотрел в сторону сверстников.
   Рыжая девчонка металась туда-сюда в толпе, окликала кого-то, выдёргивала мальчишек и девчонок и переставляла в порядке, ведомом лишь ей. Наконец удовлетворилась результатом, отступила в сторонку и кивнула, по её знаку дети легко тронули струны Узора. Массивные столы, расставленные на поляне, стали подниматься в воздух, - те резко, рывками, иные с величавой плавностью, свидетельствующей о мастерстве мыследея. Более лёгкие лавки взмывали, с треском налетали друг на друга, внизу ругались управляющие им.
   - Держи свой ровнее!
   - Смотри куда летишь!
   - Сам ноги убери!.. да не свои, еённые!..
   Столы выстроились косяком и медленно потянулись в сторону Мечты. Гарий проводил взором "улетающий клин" и посмотрел на девчонку, командующую всем этим бедламом.
   - Мона? - тихо спросила Криста.
   Мальчишка кивнул.
   - Она поцарапалась тогда. Я увидел кровь на пальцах и как будто провалился. Что же мне теперь делать?
   Криста молчала.
   - Уезжать нельзя, - сказал мальчишка горько. - Она останется тут, не зная ничего...
   - От тебя зависит не всё, - ответила Криста. Кто знал об этом лучше её?..
   - Но, всё равно... Может быть, мне сказать ей, чтобы была осторожнее, или даже рассказать...
   Он поперхнулся словами, немного подумал и решительно дёрнул головой.
   - Нельзя. Вдруг из-за сказанного мною она что-то сделает и как раз получит эту рану... Или, наоборот - не зная, нарвётся, она же такая неосторожная...
   Едва не плача, он посмотрел на Кристу. Та лишь пожала плечами, глядя сочувственно.
   - Тут уж ничего не поделаешь. Любой, кто видит будущее, которое касается их близких, решает этот вопрос сам. Предупредить или оставить в счастливом неведении, постоянно быть рядом, охранять...
   - Но я не могу, - прошептал Гарий. - Мне же надо домой... Алек обещал...
   Он сжал кулаки, глянул на Мону, на Кристу почти с ненавистью и вдруг сорвался с места.
   - Гарий! - Криста бросилась было следом, но мальчишка проворно завернулся в вечерние тени, и прежде чем девушка успела пустить в ход своё умение провидца, скрылся среди деревьев.
  
   Закончились поминки.
   Алек стоял на краю поляны, глядя, как зашедшее уже солнце колет последними лучами сиреневое небо.
   Криста подошла и встала рядом. Вручила небольшую флягу, Алек отпил. Тёрпкий смородиновый вкус разлился по нёбу.
   - Твой братец тебе ничего не говорил? - Криста приняла флягу, глотнула сама.
   - Который? - названных братьев у Александра было немало. - Ах, этот, - он принял от Кристы короткий мысленный посыл. - Он, кстати, и твой брат, не забывай. Сегодня - нет, ничего не говорил.
   Они постояли, помолчали. Криста ещё раз приложилась ко фляге, плеснула на землю - тебе, папа.
   - Что-то важное? - спросил молодой вой.
   - Не знаю, - войя пожала плечами. - Возможно. Ты часто видишь будущее?
   - Нет. Раньше случалось, после экзорцизма и войны - как обрезало.
   - Ну да, твои таланты лежат в другой области...
   Алек искоса глянул на Кристу. Это что, месть? Названная сестра прекрасно знала, что он точно так же, как и она, не любил упоминаний о своём таланте. Речь шла не о мечном искусстве, не о умении гонять облака.
   - Парню что-то приснилось?
   - Не приснилось. Это был предвид.
   - Однако! - удивился Алек. - Не похож он на провидца.
   - Он не провидец. Но такое случается с каждым время от времени. Ну, почти с каждым... - она перебросила ему флягу, повернулась и ушла.
   Алек пожал плечами, гадая, к чему был этот разговор. Найти мальчишку, расспросить, приободрить... Завтра. Сегодня у него не то настроение, получится только испортить его кому-нибудь другому.
   - Завтра, - вслух повторил он, делая последний глоток, вылил остатки на землю, воздавая ушедшим.
   - Вам, други мои...
   Отвернулся от заката и пошёл, от мёртвых - к живым.
  
   Не оплакивайте своих мёртвых, отпустите их. Слёзы намочат крылья душ, и им трудно будет воспарить в небо.
   Книга
  
   А завтра он замотался с подготовкой к отъезду. Отправился отдохнуть и вспомнил о том, что решил вчера, только когда Гарий сам нашёл его в столярной мастерской.
   - Я не еду, - сообщил мальчишка.
   Алек возился с какими-то дощечками, перепачкавшись клеем и смолой.
   - А, привет, - обернулся к названному брату, осознал, что именно ему сказали. - Чего?..
   - Не еду. Остаюсь, - Мальчишка выпятил челюсть, чтобы было незаметно, как у него дрожат губы. Только разреветься не хватало!..
   - В чём дело, парень? - спросил Алек. - Почему?
   Брат мотнул головой.
   - Потому что... мне просто... нельзя.
   - Держи.
   Мальчишка растерялся. Он думал, его будут тормошить и расспрашивать, может быть, ругаться... а вместо этого ему в руки сунули деревяшки.
   - Нет, вот так. Ага, - несколькими ударами молотка Алек наживил конструкцию, покрутил её в руках, покачал, пробуя на жёсткость. Тихо ругнулся. - Не то.
   - Что ты делаешь? - поинтересовался Гарий.
   - Повозку.
   - Игрушечную? - Гарий подобрал с пола деревянное колёсико, которое укатилось из кучки деталей.
   - Теперь да. Я в Таноре видел такие повозки, в них кочевники разъезжают. Вот, пытался вспомнить, как они выглядят, не получилось. Ничего не поделаешь, будем делать такую повозку, какую предлагают наши деревянных дел мастера, а это будет просто игрушка.
   Алек забрал у Гария колесо и постучал пальцем по железной чашке, клей в которой тут же нагрелся и запарил, распространяя острый запах.
   - Передай вон ту фиговину... нет, ту, что слева. Ещё одну такую же, вроде здесь была...
   Гарий искал и подавал требуемое, с удивлением наблюдая, как грозный вой, учитель и вообще пример для подражания возится с игрушкой, старательно промазывает клеем, цепляет деревянные детали шпильками-гвоздиками.
   - Нет, не то, - Алек повертел в руках готовую повозку. - Впрочем, неплохо вышло.
   Покачал оглобли, прищурился между двумя лучинами:
   - Лошадь нужна. Ты вроде хорошо из дерева режешь?
   Гарий мгновенно вспомнил, зачем, собственно, пришёл. Со всхлипом выпрямился, едва не перевернув стол, на котором происходила сборка, и испуганно уставился на Александра.
   - Это она вам сказала?
   - Кто - она? - спросил Алек, удивлённый такой странной реакцией на простой вопрос. - Да я и сам знал, твои игрушки и в детском саду лежат, и у нас дома, кажется...
   - Значит, Криста вам ничего не говорила?
   - О чём? Да сядь ты!
   Гарий нашарил за собой скамейку и сел.
   - Я потому и не еду...
   - Рассказывай! - велел Александр.
   Выслушав, он походил туда-сюда, сосредоточенно размышляя.
   - Значит, ты не едешь потому, что девушке грозит опасность? Это достойно мужчины и воина...
   - Я не знаю, что мне делать, - больше всего мальчишка сейчас боялся позорно разреветься, прекрасно осознавая, что в этот момент вовсе не похож на мужчину и воина. Однако брат и учитель как будто не посмеивался над ним.
   - Спроси у Кристы, - посоветовал Алек очевидное.
   - Я хотел, но... - вспомнилось, как сорвался и удрал. Ужас при мысли, что с ней что-то случится, и подленькое искушение оставить девчонку один на один с будущем, уехать, как и было задумано... Тогда он просто не был в силах выбрать между двумя одинаково страшными вариантами. Вроде такой выбор как-то называется, учитель Джонатам, Книжник, говорил, но Гарий забыл.
   - Но - что?
   - Ничего. Я... я её обязательно спрошу, - всё расплылось перед глазами. Алек словно не заметил, вдруг очень заинтересовавшись поделкой.
   - Прямо счас, - и мальчишка сорвался с места. - Спасибо. Лошадку я вырежу.
   Отложив игрушку, Александр посмотрел ему вслед. Есть ли толк в подобных метаниях? Предрешено ли всё, или можно исправить будущее?
   Даже Криста не знает ответа... но если кто и сможет успокоить мальчишку, что-нибудь ему посоветовать, то это она, с детства вынужденная мириться со своим даром.
  
   - ...Промчался мимо, словно вожжа под хвост попала, - удивлялась Шанка. - Даже не поздоровался.
   Эрика задумчиво крутила в руках фигурку. Мона лишь плечами пожала, продолжая острым ножичком пускать стружку из подобранного по дороге сучка. Резала так, словно тот ей нанёс личную обиду.
   - Откуда мне знать, - сказала очень равнодушным тоном, - чего там Троллику попало под хвост.
   Подруга покосилась на неё, но промолчала. Мона повертела в руках окончательно испорченное творение, скептически разглядывая, вздохнула горько, и поделушка полетела с Дома-На-Дереве.
   - Ну не дано мне, не дано, - буркнула в ответ на вопросительные взгляды. - Вот Гарий ловок в этом деле, а я не умею.
   Признайся, - Кнопка подтолкнула её локтём. - Жалко, что он уезжает?
   - Ещё бы не жалко.
   Эрика вытаращила глаза, она ожидала, что Мона громогласно поведает всем, насколько ей безразлично присутствие или отсутствие в Мечте одного парнишки.
   - ...Он здорово помогал нам тогда с учёбой, - продолжила Мона. - Да и вообще он хороший человек.
   - И хорошо бы, если он, как Алек, решит жить здесь, - сказала бесхитростная Улитка. - Ну, когда разыщет и привезёт своих родных...
   - "Разыщет"... легко сказать, Империя большая. И согласятся ли они? Гарий-то рад был бы жить здесь.
   - Брось. Что ему здесь делать? - Мона сказала это ровным тоном, но обманула разве что Улитку. Девочке явно хотелось, чтобы ей сказали - да, Гарию есть что делать здесь.
   - А там ему что делать? - не заставила себя просить Улитка. - Империя большая, но люди там живут неприветливые. А в Мечте его все знают и любят, и брат у него здесь названный, и семья приёмная. Родню тоже примут с почётом... Вот только захотят ли они сниматься с насиженных мест. Мы ведь для них всё ещё "страшные Еретики"...
   - Нет, правда жаль, что он уезжает, - вздохнула Шанка.
   Мона закрыла глаза, вспоминая. Её семья происходила из деревни Галики, которая была разрушена во время Летней войны и так и не восстановлена. Беженцы уходили в другие поселения воличей, в города с крепостными стенами. Мона оказалась в Полесье.
   Новая обстановка, новые обязанности. Взрослым было не до неё, она понимала, но всё равно было тоскливо. И страшно. Девочка не знала, живы ли её друзья из Галиков - семьи обычно шли туда, где было больше родственников, и в Полесье оказались далеко не все выжившие. Мона привыкла не сразу и часто плакала поначалу.
   Новые люди, новые лица. Взрослые, родственники, о которых она только слышала, сверстники, друзья и неприятели.
   И Жедь.
   После войны воличи понемногу восстанавливали разрушенные поселения. Но именно что "понемногу", и Галики так и не были отстроены. Семья Моны переехала в новую Мечту. Моне пришлось снова менять привычную уже обстановку, разлучаться с новыми друзьями, семьи которых оставались в Полесье или разъезжались по своим деревням...
   Жедь. Уголёк.
   Вот уж кто не был другом. Она словно воочию увидела перед собой жилистого смуглого мальчишку. Она так и не узнала его имени, зачем?.. Вот ещё, больно надо, с него и прозвища хватит!.. Неприятель, вечно встающий напротив в кругу, любитель поспорить по малейшему поводу, только чтобы ей возразить... впрочем, кто первый начал? Вот то-то и оно. Потом споры, ссоры и драки с ним стали для неё таким же привычным делом, как скитания в компании Кнопки и уроки Александра. Огнёвка раздражалась, когда её дразнили родственностью их прозвищ.
   Мона никогда бы не подумала, что будет скучать и о нём тоже.
   А теперь уезжает Гарий... Кто он ей? Да никто. Такой же мальчишка, не лучше многих. Хотя, конечно, и не хуже. Тоже иногда любитель поспорить и не дурак подраться.
   Будет ли она скучать по нему?
   Мона поняла, что уже скучает.
  
   Девочки сидели в Доме-На-Дереве, устроенном в ветвях одного из тополей, растущих в центре городка. Вокруг шумела листва, внизу переговаривались люди, ржали лошади. Раздался тяжёлый рёв быка. Улитка одним прыжком оказалась у стены, так, что Дом заходил ходуном:
   - Провалиться мне сквозь эти доски, если не они, - приникла к щелям в досках. Кнопка от неожиданности ойкнула:
   - И провалишься прямо им на спины, если будешь так прыгать!.. - вцепилась в пол. Мона подобралась к Улитке, потеснила её у щелей и присвистнула.
   Два огромных серых зверя травили пыльную траву по обочинам дороги, ещё один подбирался к саду, заметённому яблоневым цветом.
   - Экие красавцы! - восхитилась Мона. Быки и в самом деле были хороши - огромные, широколобые и сухоногие, с жёлтыми острыми рогами. - Пойти, что ли, поздороваться?
   - Смотри, как бы они тебя не поприветствовали на свой манер, - сказала Кнопка, но Мона уже летела вниз по канату.
   - Если что, успею забраться! - бодро крикнула она.
   Ой. Четверик. Их же должно быть четверо, поняла Мона, отпуская канат. Повернулась и оказалась лицом к лицу... вернее, лицом к морде со здоровущим быком.
   Который обнюхивал выброшенную Моной деревяшку. Когда девочка вдруг появилась перед ним, бык вскинул башку и уставился исподлобья.
   - Ой. Здрастье, - хотела поздороваться? Пожалуйста.
   Бык засопел и топнул копытом. Мона попятилась. Бык рявкнул. Мона за один удар сердца взлетела на дерево.
   Подруги в Доме покатывались со смеху.
   - У-у-у, серая скотина! - Мона пошарила вокруг, ища, чем бы запустить в скотину, но нашла только стружки от своей работы и с удовольствием запорошила ими морду быка. Тот фыркнул и принялся тереться рогом о ствол дерева. Дом заходил ходуном.
   - Волосы надо под плат убирать, - хихикнула Улитка.
   - Сама-то, рыжая, осмелишься выйти?.. - огрызнулась Мона, дёргая себя за огненную косу. Улитка мотнула головой, перебрасывая вперёд короткую русую косицу, и стала придирчиво сравнивать её с пламенеющей шевелюрой подруги.
   - Осмелюсь, - с достоинством убрала косу за спину, позвала канат в руку и скользнула вниз. Девочки, толкаясь, выглядывали в дверной проём.
   Бык бросил чесать рога, стоял, неодобрительно взирая на новое действующее лицо. Мукнул, потянулся чёрным носом. Девочка протянула руку и похлопала его меж рогов.
   - Эй, вы спускаетесь? - крикнула наверх. - А то я одна пойду купаться!
   Подруги, опасливо поглядывая на быка, полезли вниз. Улитка почёсывала зверя за ушами и вокруг рогов, бык толкал её мордой, выпрашивая ласки. Мона спрыгнула с высоты в три своих роста и теперь внимательно смотрела, как спускается Кнопка.
   - Да в порядке я, в порядке! - буркнула та. Она действительно уже оправилась от взбучки - может быть, не настолько, чтобы выдержать бой в круге со сверстником, но по деревьям лазить могла.
   - Если за тобой не присматривать... - Мона проглотила окончание фразы и проворно отшагнула за дерево. - Э-э-э, Улитка?
   - Чего?
   - Ты гладь, гладь...
   Улитка тихо засмеялась и обхватила быка за могучую шею, насколько рук хватило. На холке, повыше толстых складок свисающей шкуры, были видны потёртости от упряжи.
   - Держу его!
   Мона всё-таки помогла Эрике слезть. Кнопка тоже подошла поздороваться. В кармане у неё нашёлся сухарь, бык хрупнул и обдал тёплым дыханием руки. Подошла и Мона, чёрноносый только фыркнул в её сторону.
   - Ладно, пошли уже...
   Мона слегка задержалась, скармливая быку ещё один сухарь.
   - Он с тобой поедет, так что служи как следует, - прошептала, хлопая его по могучему лбу.
   - Огнёвка! - Кнопка окликнула с конца улицы, Мона поспешила догнать, стараясь держаться так, чтобы её огненная шевелюра скрывалась от беломордого быка деревом.
   - Куда? - спросила Кнопка, когда Мона догнала.
   - В заброду, - подруга смерила её оценивающим взглядом.
   - В этот лягушатник? - оскорбилась Улитка. - Пусть дети там плавают!
   - Ой-ёй, какие мы взрослые! - хихикнула Мона. Кнопка хотела что-то сказать, но осеклась, поняв, что девочки внимательно рассматривают её, оценивая, достаточно ли она оправилась, чтобы купаться на стремнине.
   Иногда подруги бывают хуже родителей!..
   - Ну, честное слово, тёть Мона, тёть Улитка, я не буду плавать глубоко-о-о! - заканючила Кнопка, подражая детскому голоску.
   - Ладно, там в самом деле лягушатник. Пошли на стремнину... Только смотри мне!.. - поддерживая игру, Улитка погрозила пальцем, Кнопка притворилась, что испугалась.
   - Туда, где купаются войи? А не погонят? - усомнилась Мона.
   - Можно Войко свистнуть, пусть покараулит нас, - предложила Кнопка.
   Улитка хмыкнула.
   - Войко ведь хуже нас плавает. Ан нет, одним в опасных местах купаться нельзя, а с ней - пожалуйста.
   - Взрослые вообще странные люди, - поддержала Мона серьёзный разговор.
  
   На кустах у реки висела чья-то рубаха.
   - Занято, - с досадой буркнула Кнопка. Мона сдёрнула рубаху с ветки, примерилась завязать на рукавах узлы, но вдруг узнала одежду. Повесила обратно и даже тщательно разгладила.
   - ...Что?.. - удивилась Кнопка. Мона уже ныряла в кусты, подруги удивлённо переглянулись и последовали за ней.
   - Тс-с -с! - прошипела Мона. - Смотрите внимательно!
   - Чего мы там не видели, - буркнула Кнопка.
   Мужчина, за которым они наблюдали, разделся, вошёл в воду и нырнул без плеска, выплыл под водой на середину неширокой речки.
   - Видали?! - глаза Моны горели восхищением. Девушка следила за купальщиком с напряжённым вниманием.
   - Трудно не заметить, - спокойно сказала Улитка. - И если ты не перестанешь так таращиться, он почувствует твой взгляд.
   Спохватившись, Мона опустила глаза. Тряхнула головой, поймала губами прядь рыжих волос.
   - По-моему, это что-то неестественное, - сказала Кнопка.
   - Сама ты... - Мона отплюнулась от волос, обиженно уставилась на подругу.
   - Он псих, - убеждённо сообщила Улитка. - Он, конечно, лучший из молодых войев... но он псих. Все ходят с оружием, но он вынул свой меч из ножен и положил на камень у воды. Он бы ещё полез купаться с ним... Вокруг на многие десятки вёрст - только свои!
   - Он просто всегда готов, - заступилась за учителя Мона.
   - "Будьте всегда готовы", - прогнусавила Кнопка, словно пародируя кого-то. Подруги переглянулись и засмеялись.
   Мужчина перестал плескаться, взглянул в их сторону.
   - Действительно, всегда готов, - сказала Мона. - Спорим, если его сейчас напугать... то есть попробовать неожиданно...
   - Нет.
   - Что нет?
   - Мы не будем пробовать неожиданно, - строго сказала Улитка. - Мы не будем его пугать. Я ещё так молода, я не хочу умирать.
   Подруги засмеялись. И подскочили от неожиданности, когда кто-то рядом усмехнулся.
   Улитка отпрыгнула в сторону, её рука метнулась к ножу на поясе, Кнопка схватилась за громобой, от Моны шибануло гудящим жаром...
   - Попались, - сказал тот, кого они обсуждали.
   Девочки застыли. Опустили руки, разглядывая купальщика. Загорелое тело, седина волос и серый клинок буквально светились в зелени, казалось, не заметить Алека было невозможно, но ученицы увидели его лишь когда он сам подал голос.
   - А я думаю, что за стадо мамонтов топочет в кустах, - сказал он, поигрывая мечом.
   Мона покраснела.
   - Мы, ну... это самое, - заикаясь, начала Кнопка.
   - Да? - Алек поднял брови.
   - Насчёт этой черёмухи, - нашлась наконец Улитка. - Она тут как специально для соглядатаев... Я прикидывала, не убрать ли её?..
   Мужчина прищурился в сторону Мечты, задумчиво кивнул. Во время раскорчёвки этой земли люди пощадили многие деревья в черте посёлка, но за городьбой на целый перестрел росла лишь трава, и даже её окашивали.
   Река была далеко от посёлка, буйноцветие черёмухи действительно мешало просматривать водное пространство с некоторых башен. Александр наконец прикинул, с которых:
   - Эта пусть растёт, а вон ту долой. И раз уж вы это предложили, то вы и займитесь.
   Кнопка открыла рот, подумала немного и закрыла. Мона понуро кивнула.
   - Тальник, крапиву, лопухи - тоже долой, траву выкосить. От сих до сих, - Алек отметил береговую линию взмахами меча. Повернулся, прихватил свою одежду и перевязь меча и пропал, как растворившись в зелени.
   - Как это он?.. - одними губами спросила Улитка. Мона дёрнула плечами.
   - Мастер, что ни говори, - сказала с досадой. - А нам теперь из-за твоего длинного языка...
   - А кто нас сюда затащил подглядывать? - прошипела Кнопка, защищая сестру. - Не вали с больной головы на здоровую!..
   - Сама ты больная голова!
   - Как раз голова-то у меня здоровая! В отличие от, - Эрика вздёрнула подбородок.
   - Зато всё остальное больное!.. - и Мона проковыляла, изображая недавнюю походку Кнопки. Та сжала зубы.
   - Купаться будем или сначала с черёмухой разберёмся? - спросила Улитка как ни в чём не бывало.
   - Купаться, - решила Кнопка.
   - Смотре не утони, - буркнула Мона. - Мне, в общем-то, всё равно, обидно будет, если секрет этого твоего суперпороха пропадёт вместе с тобой...
   - Да уж. Ведь тебе в жизни такого не придумать!..
   Девочки гневно отвернулись друг от друга. Все принялись раздеваться, кидая одежду на обречённую черёмуху, забрели в холодную воду. Мона вытащила нож из ножен и положила на торчащий из воды камень, на котором лежал клинок Алека. Кнопка и Улитка с усмешкой переглянулись, Эрика хотела что-то съязвить, но сестра торопливо покачала головой, и она прикусила язык.
   - Позовём других на расчистку? - Мона заплыла на глубину и теперь плавала туда-сюда, пыталась выпрыгнуть из воды, глядя на башни поселковой городьбы.
   - Нет уж, - сказала Улитка. - Это не наказание, и он и слова не скажет поперёк, но лучше нам справиться самим. И так нас за детей держит.
   - А мы не дети? - подначила Кнопка. Улитка очень серьёзно задумалась.
   - Насчёт вас не уверена. Вам бы всё игрушки-обзывалки-ссоры. "Не трогай мои игрушки, я с тобою не играю!" - пропищала нарочито детским голоском.
   Кнопка прошлась насчёт того, что шибко умных сестёр нужно топить на глубоком месте. Мона добавила - пока они не придумали ещё чего-нибудь взрывоопасного. Но подруги переглянулись, сначала украдкой, потом и открыто.
   - Ладно, - буркнула Мона. - Я с тобою играю.
   Кнопка кивнула.
   - Можешь брать мои игрушки.
   Улитка захохотала, кувыркнулась в воде, подняв прорву брызг и захлопала в ладоши:
   - Ура, ура, они помирились!..
   В знак примирения Мона и Эрика задумали притопить вредную малявку. На глубоком месте. Улитка с визгом бросилась удирать, плавала она неплохо. Когда Кнопка настигла её, уже пора было вылезать.
   - Марш на берег! - велела старшая, макнув младшую пару раз. - Ты уже зубами барабанную азбуку изображаешь.
   Улитка попыталась выстучать зубами сообщение, что она думает о надоедливых старших, но спуталась и просто полезла на берег. Следом выскочили подруги.
   - Бр-р-р, хорошо! - Мона затрясла головой, брызгаясь во все стороны, рыжие пряди так и хлестали по голым плечам. - Ой-ёй-ёй, плохо! - наступила в крапиву.
   Улитка достала гребень, расчёсывала волосы и сушила тёплым воздухом с рук. Мона поглядела, как русые пряди завиваются от тепла, обернулась к коварной крапиве и небрежно махнула ладонью.
   Как будто Титан выдохнул. Заросли крапивы на протяжении десятков шагов полегли. Зубчатые листья побурели и свернулись трубочками. Ещё одно движение, и жёсткие стебли иссохли, захрустели. Вкусно пахло сухой травой, как в травном доме. Жаркий ветер вздымал пряди волос.
   - Жуть! - Улитка передёрнула плечами, глядя на убитую крапиву.
   - Так делают крапивицу, мне учитель рассказывал, - Мона тоже без особого удовольствия изучила дело своих рук. То есть, конечно, не рук, мысленной силы. - И показывал...
   - Что такое крапивица? - поинтересовалась Кнопка.
   - Грубая ткань из крапивы. Из неё делают мешки.
   - А, ты имеешь в виду дерюгу?
   - Наверное.
   Девочки повертелись в потоках горячего ветра.
   - Ну, из того, что ты тут устроила, ткани не спрядёшь... Кстати, про дерюгу. Что это у учителя была за повязка? - Кнопка собрала подол рубахи вокруг бёдер, изображая.
   Мона хихикнула.
   - В его племени считается неприличным обнажаться полностью прилюдно, девушке смотреть на обнажённого мужчину, и наоборот.
   - Это ещё почему? - удивилась Улитка.
   - Понятия не имею.
   - А как же они купаются?
   - Не спрашивала. Наверное, раздельно, прячутся друг от друга. И в одежде.
   - Неудобно, - оценила Кнопка. - Хорошо, у нас не так.
   - У нас-то он как раз купается, как все. А вот когда один - в повязке.
   - Да уж, взрослые действительно странные люди, - вздохнула Улитка. - Слушай, Огнёвка... а это дерево ты можешь так же спалить?
   - Нет, - Мона покачала головой.
   - Слабо? - подначила Кнопка.
   - Не слабо, - Мона тряхнула рыжими прядями. - Просто - не хочу. Жалко.
   Девочки посмотрели на черёмуху. С зелёными блестящими листьями, гроздьями начинающих чернеть ягод, нарядное деревце широко протянуло тёмные ветви.
   - Да, жалко, - Улитка хлопнула по чёрной коре. - Что хочешь - пересадить? А сил хватит, или учителя просить будешь?
   Мона задумалась.
   - Гнома, - предложила Кнопка и покраснела. Впрочем, от сухой крапивы всё ещё тянуло жаром. - Он не слабее Алека...
   - Скажешь тоже!.. - обиделась Мона за обожаемого учителя.
   - Ну, я имею в виду общую силу, позволяющую поднимать громоздкие и тяжёлые предметы.
   - Громоздкий, это да, - Улитка отошла назад, чтобы полностью увидеть черёмуху. - Тот ещё предмет...
   - Он справится, - уверенно заявила Кнопка. - Видели бы вы, как на строительстве городьбы и потешной крепости на поляне запросто тягал брёвна и целые срубы!..
   - Да, он весь такой замечательный и превосходный, - перебила Мона, состроив Эрике глазки.
   - А также красивый, добрый, смелый... - подхватила Улитка, набросив на себя обалдело-влюблённый вид. - Какой ещё, сестрёнка?
   Эрика строго посмотрела на подруг.
   - Издеваетесь?
   - Ах, нет, - Мона затрепетала ресницами. - Разве можно, над таким замечательным, и вообще...
   - Вы просто завидуете, - уличила Кнопка. - Особенно ты!..
   - Чему тут завидовать-то?..
   - А вот тому самому! - Кнопка вздёрнула подбородок.
   - Что, у вас уже дошло до того самого?
   Эрика что-то хотела запальчиво сказать, но осеклась и оглянулась на Улитку.
   - Ты скажи, скажи, - усмехнулась та, продолжая заниматься волосами. - Мне тоже интересно.
   - Не ваше дело, - отрезала Кнопка.
   - А, ну раз дело не наше, то действительно дошло! - Мона смерила подругу оценивающим взглядом. - Надо же, молодо-зелено...
   - Мне двенадцать, - отрезала Кнопка. - А ты и вовсе меня старше.
   - На полгода, - уточнила Мона. - Да при чём здесь возраст?..
   - Счас я тебе покажу "молодо-зелено"! - Кнопка голой рукой выдрала из земли чудом уцелевшую крапиву и принялась угрожающе наступать на подругу.
   - Действительно, "зелено", - Мона оценила крапиву и попятилась, Кнопка завертела жёстким стеблем, как учебным шинаем, стараясь отрезать её от кустов на берегу и загнать в воду.
   - Стой! Ты у меня искупаешься!
   Мона плясала на самой границе воды, ловко избегая жалящего прикосновения, ещё и язык показала. Да так и застыла, удивлённо глядя за спину Кнопки. Та, обозначая удар на уровне лица, - предполагалась, что подруга уклонится, - едва успела задержать движение, пришлось перехватить стебель ещё и левой.
   Эрика отшвырнула стебель, оглянулась.
   - Ловко у вас выходит, - оценила Криста, появляясь из зелени черёмухи.
   - Угу, - буркнула девочка. Ловко у них выходит выходить из теней, являясь внезапно, словно призрак Холо.
   Она шагнула на торчащий из воды серый каменный лоб и окунула горящие изжаленные ладони в реку. Смешно, может безо всякого вреда для себя взять уголёк из костра, а крапивой обожглась...
   - А это что такое было? - поинтересовалась Криста, глядя на торчащий ост крапивы.
   - Мы тренировались делать дерюгу, - буркнула Кнопка. - Алек рассказывал, как.
   - Должно быть, вы его невнимательно слушали, - девушка разглядела высушенные заросли. - Мона, не желаешь прогуляться со мной до Каленадар?
   Мона удивилась. Прогуляться она не желала, но Криста никогда ничего не предлагает просто так. Может быть, видела что-то в будущем, для чего эта прогулка необходима...
   - Тогда сушись скорее и одевайся.
   Мона торопливо попрощалась с подругами, попросила без неё не трогать черёмуху, и пошла за войей.
  
   В поисках Кристы Гарий бродил довольно долго. Каждый, кого он спрашивал, отвечал: да, была, недавно видели, вот только что прошла. Смотреть же через Живу он не умел толком, да и наверняка девушка закрывалась от поиска. Не прячась от него специально, просто по войской привычке.
   Когда он уже потерял надежду и уселся у городьбы, Криста нашла его сама.
   - Привет, - раздался голос у самого плеча, задумавшийся Гарий вздрогнул от неожиданности.
   - Уф!.. - и ещё раз, когда обернулся. Та, о которой он размышлял, стояла рядом с войей.
   - Занят сейчас? - поинтересовалась Криста как ни в чём не бывало.
   - Ну... В общем-то... Нет. А что? - настороженно спросил мальчишка.
   - Айда с нами, прогуляемся до Каланадар.
   Гарий удивился. Туда было ехать далеко... да и поздно уже. И главное - ему-то зачем туда? Какие ещё поездки, когда ему такое видится?..
   - Возьмём коней, заночуем там. Посмотрим на звёзды, а утром назад.
   Мальчишка подозрительно глянул на войю, на Мону... и кивнул. Почему бы и нет, самое время куда-нибудь съездить проветриться...
   - Отлично, - Криста уже шагала к конюшням. Чуя подвох, Гарий поспешил следом.
   И Криста не заставила себя ждать.
   - Пегас, Хитрая, Морковка, - указала стойла. - Седлайте, а я пока пойду кой-чего прихвачу.
   И ушла, оставив Гария с тремя зверюгами.
   Мальчишка пыхтел, воздвигая потники и сёдла, немного поругался с жеребцом, едва не укусил в ответ морковной масти кобылу. Мона почему-то и не подумала помочь. Стояла рядом, смотрела в пространство.
   Попросить? Вот ещё!..
   Видимо, девочка всё-таки почувствовала его не слишком доброжелательные взгляды. Моргнула, выходя из своего транса, подошла и молча сунула кулаком Хитрой в брюхо. Кобыла с шумом выпустила воздух, и Гарий затянул подпругу.
   - Вот так-то.
   - Угу... спасибо.
   Мона лишь кивнула. Ушла вглубь конюшни, вернулась с ворохом ремней. Принялись распутывать в четыре руки.
   - Чего это Криста удумала? - пропыхтел Гарий, сражаясь с Пегасом. Мона пожала плечами.
   - Не знаю. Мы с речки возвращались, она меня перехватила и потащила за собой, мол, ты мне там совершенно необходима...
   - Так и сказала?
   - Нет, но было похоже.
   Гарий задумался было, пресекая попытки жеребца вырваться.
   - Ты был там раньше? - спросила Мона.
   - Конечно... Криста учила "исчислять пути небесных тел", - последние слова он произнёс торжественно-заунывным тоном.
   - ...Как и всех. Правда я не слишком хорошо разобралась со всеми этими расчётами...
   - И я тоже. Может быть, она решила, что мы нуждаемся в дополнительных уроках?
   Мона поёжилась от такой перспективы.
   - Может быть, стоит удрать пока не поздно? - сказала с надеждой.
   Гарий удивился отчаянному предложению и ещё больше своей реакции на него. Идея удрать куда-нибудь с Моной показалась необыкновенно заманчивой.
   - Мне кажется, Криста не оценит... Ах, чтоб тебя!.. Мне кажется, что они над нами издеваются?
   Жеребец саркастически фыркнул.
   - И насмехаются.
   Тут девочка вздрогнула, выпрямилась во весь рост.
   - Ой.
   Гарий обернулся. Интересно, сколько времени Криста так стояла, подпирая столб конюшни, слушала их разговор?
   Вопреки ожиданию детей войя никак не прокомментировала их нерасторопность. Вручила каждому по скатке с плащом и одеялами - пока Гарий и Мона сражались с конями, она заглянула к Норику и Дарине, предупредила, что забирает детей и прихватила для них вещи.
   Криста взяла повод Морковки, кивнула Гарию на Пегаса. Мальчишка аж рот открыл, Пегас, кажется, тоже удивился.
   - Справишься ведь? - подначила девушка.
   - Конечно! - торопливо выкрикнул мальчишка.
   Пегас был личным конём Александра, но стоял в общинной конюшне - чтобы не соскучился, по выражению Даники. Чужаков на своей спине не приветствовал, но названного брата хозяина знал. И Гарий катался на нём - но лишь в присутствии Алека.
   Ожидая от вредного жеребца какой-нибудь пакости, он осторожно потянул уздечку. Пегас покосился на него карим глазом, фыркнул, но не насмешливо, как бы задумчиво. Видимо, решив пока не шкодить, послушно сдвинулся с места.
  
   Без особой необходимости верхом в черте города не ездили. Ведя коней под уздцы, Криста и дети прошли улицами и вышли к западным воротам. Знакомый страж на воротах окликнул, поинтересовался, вернутся ли они или заночуют где-то. С ночёвкой, ответила Криста, и вой махнул рукой.
   Выведя коней, они сели верхом. Гарий нерешительно толкнул Пегаса пятками, тот оглянулся на седока, смерил оценивающим взглядом и пошёл. Как-то боком.
   Гарий потянул узду, конь завертелся. Мальчик сделал вид, будто так оно и было задумано, покосился на Мону, не смеётся ли. Не смеялась. Девочке хватало проблем с Хитрой.
   - Троллья сыть!.. - негромко ругнулась она, кое-как задавая Хитрой направление. - Не смей меня позорить перед ним!..
   Криста и её флегматичная Морковка с интересом поглядывали на суету. Гарий последовал за Хитрой, и трое всадников неспешно поехали на закат.
  
   Почти у каждого крупного посёлка Фременов есть небольшой стоунхендж - конструкция из камней, определённым образом ориентированных по сторонам света и звёздам. Стоунхенджи, или "знакамни", выполняют роль солнечных и звёздных календарей и в некотором смысле "адреса" поселения. Так, если человек, путешествуя мысленно, заблудится в Живе и не сможет найти обратную дорогу к своему телу, достаточно настроиться на эти камни, вспомнить их, и горе-путешественника вынесет к посёлку.
   Есть ещё Каленадары. И вот они строятся довольно редко. По древним канонам производятся вычисления, воздвигается круглый фундамент здания, расчерченный по звёздам, круглые же стены расписываются путями небесных тел, формулами их вычисления, на потолке изображается звёздное небо. Зачастую в потолке делают дыры, так, чтобы упавшие через них лучи Солнца или Луны в определённый день указывали на определённые росписи на стенах или полу...
   ...Каленадары являются одновременно храмом, хранилищем знаний, местом паломничества для ходжа и ещё много чем...
   Айрин че Вайлэ
   "Обычаи человеческих и нечеловеческих племён"
   Глава "Чудны обычаи Фременов"
  
   Они ехали до позднего вечера и впотьмах добрались до холма. Спешились, расседлали и стреножили коней и стали подниматься наверх. Криста шла впереди, раздвигая высокие травы, впотьмах казалось, что она бредёт по грудь в тёмной воде.
   - Как-то жутко, - прошептала Мона, и Гарий придвинулся к ней ближе. Ему тоже стало не по себе.
   - Сегодня Луна есть? - спросила Мона. - Я забыла...
   - Клинок Ангры, - мальчик воспользовался поэтическим иносказанием. Воличи именовали так узкий месяц.
   - А, ну да...
   В очередной раз споткнувшись, войя зажмурилась, широко открыла глаза.
   Ночь вокруг стала ровно-серой. В мире не существовало красок, расстояния врали, края предметов были сглажены. Только звёзды, равнодушные и идеальные, подмигивали с высоты. Месяца пока не было, лишь тучи над лесом подсвечивались неверным голубым сиянием.
   Гарий уже собирался спросить, не заблудились ли они, когда перед ними замаячил тёмный каменный массив.
   На самом деле Каленадары были не столь велики, немногим больше обычного дома воличей на среднюю семью. Но в ночи детям помстилось, что строение не меньше каррионской часовни. Они замерли перед тёмной громадой, невольно взявшись за руки.
   Вздрогнули, когда ночную тишь взрезал скрежет. Моне показалось, что это Клинок Хангары пропорол наконец тучи над лесом. Вокруг разлилось бледное сияние месяца.
   Стало видно, как Знак над входом в Каленадары медленно поворачивается.
   - Приржавел совсем, - пробормотала Криста, болезненно щурясь. Её приноровившимся ко тьме глазам даже такого неверного света было много.
   Скрытый механизм наконец сработал, и дверь медленно распахнулась. Мона не выдержала:
   - Можно, я останусь? - жалобно спросила. К её облегчению, Троллик не попытался пройтись насчёт девчоночьих страхов, и вообще промолчал. Было видно, что и он не горит желанием войти внутрь.
   - Нет, - Криста серьёзно посмотрела на детей. - Извините, но вы нужны мне здесь.
   Гарий вздохнул, взял Мону за руку и вслед за девушкой шагнул через порог.
   Явственно пахло цветами.
   - Здравствуй, звездознатец, - поздоровалась Криста. - Сегодня хорошая ночь для наблюдения, не правда ли?
   Мона мгновенно представила себе, что в такие интересные для наблюдения неба ночи обитатель Каленадар встаёт со своего места и бродит со зрительной трубой и звёздными картами. Девочка поёжилась, Гарий ободряюще пожал ей руку.
   - Здравствуй, звездочёт, - сказал, назвав безмолвного хозяина Каленадар на каррионский манер.
   - Здравствуй, - пискнула Мона, стараясь не смотреть на человека, который сидел за столом. Покойников она не боялась, но уж больно зловещей казалась обстановка. Ночь, звёздный храм, навевающий мысли о бренности всего сущего, и к тому - мёртвый, который кажется живым.
   Сколько лет прошло, а он всё так же сидит за столом, как будто вот только что отложил перо и откинулся на спинку кресла, обдумывая написанное. Иссохшее строгое лицо, запавшие глаза - типичный книжник... Лишь слабый запах цветов, всегда сопровождающий растянутое на десятилетия тление человеческого тела, давал понять, что хозяин Каленадар уже давно не жив.
   На столе, за котором сидел покойник, громоздились пергаментные свитки, бумажные кипы и даже какие-то кошно из грубых верёвок (Мона тут же вспомнила о своей крапиве). Резаные в камне пола узоры и росписи на стенах могли бы привести в мистический ужас любого берича, но на самом деле это были лишь обозначения звёзд и календарные таблицы.
   Гарий задрал голову, разглядывая металлические тускло блестящие звёзды на круглом куполообразном потолке. Звездознатство ему, в общем-то, нравилось. Только вот астрономию, как называли эту науку в Каррионе, в имперских школах не преподавали. Письмо, счёт, основы боя, первичный контроль над Узором и Живой - вот и все дисциплины.
   - Гарий.
   - Сэнири?
   Криста фыркнула, услышав это каррионское обращение. Троллик прикусил губу. В последнее время он частенько вспоминал о покинутой родине. Сначала - с радостью, нетерпением, предвкушением... теперь после от мыслей о доме, о семье хотелось плакать. Гарий покосился на Мону. Нет, он никогда не пожалеет о принятом решении.
   - Луна в Клинке Ангры. Ну-ка, где находится Игла?
   - Луна-то здесь при чём? - фыркнул Гарий, не купившись на уловку. - Лучше скажите, она вообще есть сейчас в небе?
   - Есть, - отозвалась Мона. - Видела сегодня. Аккурат между восточными башнями, если смотреть от складов химического цеха.
   - А стёжек после того зимнего дня не было?
   Девушка покачала головой. Гарий поискал взглядом таблицу календаря. Вот она, но впотьмах ничего не разберёшь... Мона сняла со стены маленький светильник, прикоснулась пальцами к фитилю, пробуждая к жизни синее спиртовое пламя.
   - Ага, спасибо, - Гарий загибал пальцы, разглядывая календарь. Последняя стёжка Иглы была полтора года назад, зимой. Так что...
   Он поднапрягся и радостно выдал название созвездия, в котором сейчас была Игла.
   - Верно, - с лёгким удивлением отозвалась Криста. - Именно в Амаре она сейчас и находится. Или на границе.
   Гарий задрал голову, выглядывая это созвездие, одно из самых больших на небе. В каррионских обсерваториях звёзды Амара были бы обведены силуэтом бородатого мужчины с молотом в руках. Здесь же просто металлические кругляши разного размера.
   - Теперь давайте выйдем, - предложила Криста, - и найдём её на небе.
   - Думаете, её можно сейчас увидеть? - усомнился Гарий, выходя из-под звёзд откованных людьми под созданные Творцом.
   - Вот и посмотрим.
   Амар вовсю сиял на небосводе, подмигивал разноцветными глазами.
   - Вон там, под самым молотом, - разглядела первой Мона. - Ха, точь-в-точь как по легендам...
   Гарию тоже невольно припомнились древние сказания. Иглу сковал для Бога Амар, чтобы тот зашил прореху в ткани Ночи. Как и до этого пламенный клинок Ангры. Кузнецы и вообще творцы странные люди (и Титаны), созданные ими вещи могут служить как добрым делам, так и злым. Говорят, Злые Земли до сих пор светятся по ночам, как тогда, когда по ним пришёлся удар клинка неистовой Титаниды. Там горяча земля и отравлен воздух, и даже сама природа искалечена и извращена жестоким касанием её меча - гигантские насекомые, странные твари, хищные травы.
   Или вот Кнопку возьми с её суперпорохом. Этим зельем можно взрывать землю и скалы, пробивая дороги для людей, открывая металлические жилы или залежи угля. Но всё прежде всего почему-то подумали именно о военном применении...
   Гарий даже удивился своим мыслям. Впрочем, когда ещё и вспоминать легенды и рассуждать на философские темы, как не посередине ночи у Каленадар.
   От размышлений его отвлекло подёргивание за рукав. Парень удивлённо обернулся, Криста потащила его в сторонку.
   - Отойдём, - сказала одними губами. - Видел что-нибудь?
   - Иглу?.. - непонимающе переспросил Гарий. - Ну да, вот же она...
   - Да не видел, а видел! - нетерпеливо перебила Криста. - Ну?!.
   - Ах, в этом смысле видел... нет, ничего. А должен был?
   - Мысли какие-нибудь, предчувствия?
   Гарий подумал, не пересказать ли провидице свои неожиданные размышления. Пожал плечами.
   - Нет, ничего. Так должен был? - спросил снова.
   Криста какое-то время пристально глядела на него. Синие глаза в ночи казались почти чёрными.
   Наконец провидица расслабилась, дёрнула плечами.
   - Может быть, мало ли...
   - И что, вы из-за этого "мало ли" нас сюда позвали? - недовольно поинтересовался Гарий.
   Девушка не ответила.
   - Здесь что, какое-то особенное место, где легче всего проникнуть взором в будущее? - он всё больше раздражался и невольно перешёл на торжественный слог. Криста поглядела на него с насмешкой.
   - Скажи-ка мне, юный Гарий, какое место более, чем это, связано с будущим и видением его? Что ещё можно так легко предсказать, как определённые от века дороги звёзд?
   - Это да, - подумав, признал юный Гарий. - Но ведь стёжку Иглы невозможно спрогнозировать. Раз, и считай всё заново - и орбиту, и скорость... Торопливые Звёзды тоже иногда странно себя ведут. Я, правда, сам никогда не видел, их-то путь меняется хорошо если раз в десятилетие...
   - Вот и наше будущее так же нельзя предсказать с абсолютной точностью, - сказала Криста. - Произойдёт какая-то мелочь, и пути судеб повернут, и звёзды соступят с орбит... тебе не кажется, что мы уж больно высокопарно об этом твердим?
   Гарию казалось.
   - Обстановка такая...
   - О чём это вы тут шепчетесь? - даже немного обиженно поинтересовалась Мона. Оторвавшись от любования звёздами, обнаружила, что она вообще-то давненько стоит совершенно одна, а спутники шушукаются в сторонке.
   - Так, обсуждали грядущее путешествие, - легко ответила Криста. Гарий вспомнил, что так и не сказал ей о том, что не едет. Открыл было рот.
   - О путешествии потом, - Криста перебила, метнула предупреждающий взгляд, и мальчишка прикусил язык. - Давайте укладываться спать.
  
   Они улеглись поодаль друг от друга, пожелали спокойной ночи, и провидица тут же уютно засопела. Гарий поглядел на её спокойное лицо, не похоже было, что она провидит во сне их недоброе будущее. Несмотря на близкое соседство с Каленадарами.
   Мальчишка устроился поудобнее, лежал, покачиваясь на волнах полудремоты. Мона завозилась в стороне, придвинулась.
   - Чего не спишь?
   - Так... растрясло с дороги, - девочка помолчала. - Да и жутко немного, - призналась. - Как подумаю, что он там сидит в темноте...
   Гарию тоже было здорово не по себе, но он ни за что не признался бы в этом. Постарался сделать вид, что ему всё нипочём, хотя что тут впотьмах разглядишь.
   - Не возражаешь? - Мона придвинулась ближе. Он не возражал.
   - Гляди, Торопливая Звезда.
   Мерцающая точка быстро летела через Солевой Путь.
   - Загадывай желание, - предложила Мона.
   Хочу, чтобы с тобой ничего не случилось, - подумал Гарий, но вслух сказал:
   - Это на падающую звезду надо загадывать.
   - Угу. Жаль, сейчас не конец лета, а то было бы светло от Бегущих Львят.
   - Каких ещё?.. А, ты имеешь в виду Леониды?
   - У вас их так называют?
   - В Каррионе их так называют. А у нас говорят просто - месяц падающих звёзд.
   - У нас вообще-то так же, - и жаль, что сейчас не этот месяц, подумала Мона. Я бы тогда загадала, чтобы ты не уезжал.
   Тут же закусила губу и мысленно обругала себя нехорошими словами. У неё вся семья здесь, и самые лучшие друзья и подруги, а он один-одинёшенек!..
   У него есть мы. И учитель Александр, и приёмная семья...
   А ещё у него где-то есть настоящая семья. И он всё равно уедет. И ты, если действительно... друг ему, не будешь загадывать такое.
   - Бегущие Львята - это ещё одно "небесное" иносказание из легенд, - сказала она, торопясь отвлечься от непрошенных мыслей. - Клинок Ангры, Око Гитая... м-м-м, Лебедь, Стилет, Хвостатый Медведь...
   - Хвостатый Медвежонок, Овен, Лучник, Мудрец... - подхватил Гарий, указывая на созвездия. Вроде ничего не почувствовал...
   - У нас он Волшебник. Близнецы, Китобой, - Мона придвинулась ближе, и Гарию пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к игре.
   Они некоторое время азартным шёпотом перечисляли имена созвездий и отдельных ярких звёзд, сравнивали принятые в Каррионе и у воличей названия, вспоминали легенды о Титанах и первых днях творения...
   Выдохлись.
   - Ты хорошо знаешь наши звёзды, - сказала Мона.
   - Угу, - зевнул Гарий. - А почему это они "ваши"?
   - Ну, у вас же совсем другие звёзды.
   - Ну что ты, нет. Моя родная деревня далеко отсюда, но не настолько же. Не в этом, как его...
   - В чём?
   - Ну, в полушарии... в другом.
   - Ладно, давай спать, - Мона привстала, глядя в сторону Кристы. - Вот она разве что не храпит... Странно это.
   - Что не храпит?
   - Нет, - девочка улеглась, как-то так получилось, что она придвинулась ещё ближе. - Я ожидала, что она раздаст стражи, каждый будет треть ночи таращиться в темень...
   - Разве здесь надо стеречь? - удивился Гарий. Беричи если и знают об этом месте, то избегают его, считая каким-нибудь зловещим храмом. Звери летом не нападают, троллей в округе вроде бы нет. Да и смирные нынче его "кумовья". Имперцы... Сейчас не два года назад, воличей врасплох нас не застать, а они находятся в глубине, далеко от границы.
   - Надо, не надо - Кристу, что ли, не знаешь. Она бы всё равно заставила. Не теряйте бдительности, лишняя тренировка и всё такое...
   Действительно, странно. Однако Гарий догадывался о причине. Кристе зачем-то надо было, чтобы они именно спали здесь. Не таращились в темень, а видели сны.
   Она ждёт предвида?
   - Чего ты принюхиваешься? - сонно пробормотала Мона.
   - Твои волосы. Сухой травой пахнут.
   - Это крапива.
   Подходит, решил Гарий. Мона такая же колючая. Если бы не рыжина, быть бы ей Крапивкой, а не Огнёвкой. Он когда-то боялся огня. Давно это было...
   - Мона.
   - М-м-м?
   - Я никуда не еду.
   Мона спала.
  
   Далеко-далеко от здания Каленадар в верхней комнате одной из башен мрачного замка в проёме узкого окна плечом к плечу сидели две девочки и тоже любовались звёздами. На первый взгляд они казались отражениями друг друга - маленькие, худые и белокожие, с короткими светлыми волосами. Только левая девочка выглядела не столько худой, сколько жилистой, и более спокойной и уверенной. Правой же как будто в последнее время приходилось частенько недоедать.
   Взглядами девочки тоже были похожи. В серых левой и синих с зелёными искрами глазах правой таились насторожённость и опаска, готовность к подвоху от окружающих. Но в сине-зелёных эта готовность сражаться с миром была более явной.
   Ещё отличались расположением синяков. Одно ухо левой было больше, чем следует, нос правой распух и покраснел. Можно было сделать вывод, что они познакомились друг с другом так, как обычно знакомятся мальчишки, в первую встречу одаряя тумаками будущего приятеля.
   - ...Значит, не бояться... - продолжая разговор, задумчиво протянула сероглазая. - И что, ты так-таки ничего не боишься?
   - Почему, боюсь, - не стала рисоваться сверстница. - Но притворяюсь.
   - Боли боишься?
   Девочка пожала плечами.
   - Подумаешь, кнутом прилетело. Вот пожрать не удалось украсть, это да... - она оглянулась куда-то в комнату.
   - Принести ещё? - предложила ушастая.
   - Не-а, - с сожалением отказалась носатая. - Сама говорила, нельзя много... Скорее бы лето заканчивалось, можно будет на полях кормиться, огородах...
   - Я думала, вы не любите зиму.
   - Кто это - "вы"?
   - Ну... вы.
   - Нет уж, ты скажи, как есть - беспризорники, ворьё и одёнки города.
   Конечно, мы не любим зиму. За что её любить? Разве что весна хуже. Зимой люди редко простужаются, и еда не портится, и темнеет рано, словом - раздолье для нас, одёнков. А вот весной можно схватить как будто насморк - и тут же от него помереть.
   - А высоты боишься? - левая беззаботно поболтала ногами над бездной. Правая пожала плечами, с полнейшим равнодушием глядя в пропасть.
   - Нисколько.
   - Темноты?
   Та лишь усмехнулась в ответ.
   - Мертвецов?
   - Ну... не то чтобы боюсь, просто мне не по себе в их присутствии.
   - Что, тебе так уж часто приходилось видеть мёртвых?
   - Не видеть. Я не умею, и разгляжу призрака если только он сам сумеет мне показаться. Вот чувствовать могу запросто. В клоаках под городом их полным-полно... Идёшь и чувствуешь, как чужие мысли в голову лезут. Да ещё воспоминания о смерти вдруг прочитаются - хоть вон беги...
   Левая спохватилась и захлопнула рот.
   - Вообще-то я имела в виду мёртвые тела, - сказала небрежно.
   - А чего их бояться? - пожала плечами воровка. - В Нижнем Городе на окраине Тошниловки... нет, не там, где Тухлый Квартал, со стороны городской стены, чуть ли не каждую ночь по несколько жмуриков случается. Увидел и беги в другую сторону. Или, если смелый, выверни сперва карманы. Если грабители постарались, ничего не найдёшь, а вот если убийцы или по пьяному делу поножовщина - может, чего и звенит в кошеле. Нам однажды повезло разжиться золотом, почти месяц досыта ели...
   - Бр-р-р! - Левая не нашлась что сказать. - Весёлая жизнь у вас, у беспризорников...
   - Ещё бы! - правая невесело усмехнулась. - Так весело, что хоть вешайся...
   - А ведь если бы не патэ Киош, я бы сейчас, наверное, тоже была среди вас... может быть, даже и чефом, как ты.
   Девочка покосилась на неё с сомнением, но вслух его не высказала.
   - Или, скорее, оказалась бы призраком в канализации.
   - Не в клоаках, - поправила воровка. - В Серых Отвалах.
   На вопросительный взгляд пояснила, что там хоронят бездомашний люд, бедняков, бродяг и рабов.
   - Значит, тебя спас патэ, - задумчиво проговорила воровка. - Спасли, приютили, обогрели, и так далее...
   - Ну да! - сероглазая задрала подбородок. - Почему ты так ненавидишь церковников?
   - Потому что со мной всё получилось в точности наоборот. Пастыри не смогли помочь и защитить. Потом выгнали из дома посреди зимы...
   - Как - выгнали? - переспросила левая ошарашено.
   - Очень просто. Акт Шод Тамнэ, ты, конечно, знаешь, что это такое.
   - Предписание в течение суток покинуть место жительства, - автоматически пробарабанила левая. - Место переселения не определено...
   - Если коротко, убирайтесь куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Может быть, это и нужно было... Наша семья была небедной, таких не любят. Моего отца не любили за "излишнюю" честность и вспыльчивый нрав. Мать считали ведьмой, она на четверть ситха, мои глаза видишь?.. А потом со мной и с братом случилась одна вещь... и нас вовсе посчитали проклятыми. После нападения троллей все соседи как будто взбесились... Если бы кто на льду поскользнулся и ногу сломал, нам бы живо подпустили "красного петуха". А то и кольями забили. Не знаю, могли ли пастыри угомонить народ... могли, наверное, на то и пастыри, чтобы уметь обращаться со стадом. Но они даже не попытались!.. Вместо этого предпочли изгнать паршивых овец. Просто велели нам выметаться.
   И мы вымелись. Женщина и пятеро детей, с тем, что вошло на сани, запряжённые ледащей лошадкой. Хорошо ещё Лесной Дед встретился и благословил наш путь...
   - Кто?!. - изумилась левая.
   - Лесной дед... ну, это я его так называю. Может быть, это и был на самом деле он. Только мы выехали, на дороге охотник появился и суёт нам связку птиц... А потом всё пошло удачно. Нормально добрались до имперских земель, перезимовали. Мать работу нашла, прачкой, ещё поварничала, мы на побегушках у купцов. Ходили с караванами... Дарейши однажды напали, но регуляры оказались рядом. Пустынники и солдаты раза два проскакали по нашему каравану. Чефу каравана колено раздробило, мне пулей по плечу чиркнуло.
   Тогда я второй раз Лесного Деда видела... на этот раз действительно дед дедом. Старик, он просто появился вдруг на дороге. Выглядел сумасшедшим, но плечо мне поправил, и чефу ногу сложил, караванщиков лечил, солдат. Те его даже хотели задержать, был там такой баир крикучий... сам сделать ничего не мог, ни воевать, ни раненым помочь, только орал... А Дед чуть в сторонку отшагнул, и нет его.
   Потом ещё много всего произошло. Караван дошёл до города, купцы разошлись. Тут опять набег дарейши, я потерялась, потом работорговцы сцапали...
   Левая слушала очень внимательно, в этом месте передёрнула плечами.
   - ...Сбежала. Прибилась к беспризорникам, стала у них верховодить... Я в караванах многому научилась. Ну, воруем, на побегушках у старших воров, трактирщики нас иногда берут, на "подай-принеси", за харчи. Ну а что было потом, ты знаешь...
   Левая с удовольствием припомнила прошедший денёк.
  
   Дикарка часто бывала на рынке. Покупала зелень для дворцовой кухни, крутилась среди торговцев, примечала и слушала. Однажды неосторожно показала деньги, и в малолюдном переулке ей навстречу попались двое мальчишек. Но синяки - дело преходящее, а руку она тому потом вправила. Вроде бы правильно... во всяком случае, он не жаловался. В другой раз заметила, как ловко уличные дети тырят яблоки с прилавка. Одна девчонка, напомнившая ей сестру, чуть не попалась, и Дикарка ей помогла. Безо всякой задней мысли, а добычу они разделили поровну.
   Ещё Дикарка видела учинённую беспризорниками драку. Впрочем, не она одна, хозяева окрестных лавок тоже любовались зрелищем. Это было именно зрелище, и на взгляд достаточно пресвященной в искусстве боя девочки, не для взыскательного зрителя. Едва поняв, что драка нарочно организована, она оглянулась вокруг, и...
   Мелкая девчонка легко и непринуждённо потянула с одного прилавка отрез полотна, сунула подельнику, сама бочком-бочком ввинтилась в толпу. Парнишка сунул добычу за пазуху и неторопливо продефилировал мимо продавца. Только тут незадачливый лавочник соизволили оторваться от зрелища, мимоходом глянул на свой товар и подавился подбадривающим возгласом. Завопил так, что все невольно отвлеклись от драки.
   - Это они!.. - завопила какая-то догадливая торговка. - Отвлекали, ворьё проклятое!..
   Все тут же принялись инспектировать свой товар, поднялся крик. То ли действительно воры воспользовались удобным случаем, то ли торговцы решили так объяснить хозяевам пропажи товара...
   Драчуны не стали дожидаться развития событий и метнулись в разные стороны. Парень ужом скользнул между лавками и пропал, девчонка бестолково потопталась на месте, - на самом деле как бы "собирая" на себя толпу, поняла учёная Бетой Дикарка. Бросилась прочь и свернула как будто в тупик.
   Где к стене была прислонена доска. Девчонка ловко взбежала по ней и затащила вслед за собой наверх, показала преследователям неприличный жест, спрыгнула по другую сторону. Из-за стены послышалось удивлённое ругательство.
   - Держите её, добрые люди! - завопил торговец, запрокинув голову.
   По ту сторону, видимо, действительно попытались выполнить просьбу.
   - Ой! - и звук удара.
   - Ты возьмёшь эту монету, или мне тебя ещё раз приложить этой доской?.. - вопросил девичий голосок. Случайный прохожий сделал правильный выбор, и разочарованные преследователи услышали торопливые удаляющиеся детские шаги и взрослый топот - в другую сторону.
   Эрику, затёртую в этой толпе, кто-то ухватил за плечи.
   - Вот ещё одна!.. - торжествующе завопил схвативший и осёкся. Девочка холодно уставилась на него.
   - Руки.
   - А? - тупо переспросил верзила с прыщавой мордой.
   - Руки грязные убери.
   Верзила невольно отнял руки и поглядел на ладони.
   - И вовсе они не... - спохватился. - Да ты, воровка, я те счас!..
   Так. Собраться. Смотреть прямо между глаз, словно целишься из громобоя, представить себе ледяные поля Норда.
   Кажется, получилось не очень, но верзила всё-таки что-то такое почувствовал и на мгновение замешкался.
   - Я что, похожа на воровку, сэнир? - промолвила Дикарка. Верзила оглядел её - уверенный взгляд, чистое лицо, рубаха и штаны простые, безо всяких украшений, рюшей и так далее, одежда покроем похожа на военную, и явно из недешёвой ткани. И - обувь! Совершеннейшая роскошь для детей летом.
   Тут какой-то дородный сэнир цапнул её ловильщика за рукав и шепнул на ухо. Верзила мгновенно спал с лица, побледнев так, так, что все прыщи вспыхнули как звёзды на ясном небе. Сбивчиво забормотал извинения.
   С презрительной миной выслушав, Дикарка развернулась и ушла, размышляя. Конечно, по губам она читает ещё так себе, но вполне разобрала "Замок", "воспитанница церковников", и даже "дочка...". Выходит, о ней знают в городе? Интересно, чьей дочкой посчитали?
   Мысли перепрыгнули на произошедшее. Это полотно... на фига ткань беспризорникам? Да ещё в середине лета, понятно, осенью там... собираются шить себе костюмы? Продадут кому? Едва ли, товар неудобный, громоздкий...
   Короче, весело на рынке. Каждый день что-нибудь происходит.
   После этого происшествия у торговцев, должно быть, лопнуло терпение, и они стукнули городской страже. Может, и скинулись, чтобы во время облавы стражники усерднее ловили малолетних воришек...
   Поймали и нарушительницу спокойствия. Зажали в том же тупичке, но в этот раз доски у стены не было. Двое стражей, размахивая дубинками, теснили её к стенке, третий стоял поодаль на одной ноге и матерками подбадривал сослуживцев.
   - Вот ещё одна! - как родной, обрадовался он Дикарке. - Иди-ка сюда!
   Та уважила служивого, подошла и пнула его по здоровой ноге. Стражник с ругательствами повалился, двое других оторопели, и воровка умудрилась вывернуться из угла, в который её загнали, проскользнула между ними.
   - Валим! - бросила неожиданной помощнице.
   Та молча последовала за ней. На бегу оглянулась, махнула рукой, и мусор, громоздящийся у стены, прыгнул под ноги преследователям. Разлетелись доски, раскатились какие-то ящики. Обернувшаяся на грохот воровка восторженно взвизгнула - один из стражников застрял, второй упорно продолжал преследование.
   - Сюда!..
   Они свернули в переулок и остановились у сплошного деревянного забора, воровка отвела незакреплённую доску и пролезла в дыру.
   - Давай живее! - подержала качающуюся "дверь", Дикарка пролезла за ней и обнаружила, что они находятся на одной из мощёных камнем "приличных" улиц уже довольно далеко от рынка.
   - Валим!..
   - Подожди, - сказала Дикарка. Дорога, прямая и ограждённая высокими заборами, её не вдохновляла. Вовсе не улыбалось бегать здесь от стражника, который буквально висел у них на плечах.
   - Что ты делаешь?!. - не дожидаясь ответа, воровка дёрнула прочь. Дикарка же притаилась сбоку и вежливо поддержала доску для стражника. И отпустила.
   - Ой!.. - наполовину вылезшего преследователя приложило доской и заклинило в проёме. Дикарка встала перед ним и покрутила перед глазами монету в один сталь.
   - Ты возьмёшь эту монету, или мне тебя ещё раз приложить этой доской?.. - поинтересовалась.
   Стражник недолго мучился сомнениями, сцапал монету и полез, сопя, обратно. Дикарка повернулась...
   Воровка далеко не убежала, стояла поодаль как ни в чём не бывало и дожидалась её.
   - Ловко ты, - сказала, как будто они давно были знакомы, но глаза её оставались настороженными. И стойка - то ли драться готова, то ли бежать... - Почему? - спросила прямо.
   - Так. Считай, что на меня произвели впечатление твои выходки тогда, когда вы попятили отрез ткани. Не хотелось оставаться без развлечения.
   Воровка прищурилась. Кивнула.
   - Надеюсь, тебе не кажется, что ты меня спасла?
   - Вообще-то именно так мне и кажется, - скромно ответила Дикарка. - В том заборе качающейся доски не было. Я ошибаюсь, или тебя действительно загнали в угол?
   Воровка сжала губы, досадуя на саму себя и на спасительницу.
   - Тебя никто не просил. И благодарности не жди.
   Вместо того, чтобы рассердиться, Дикарка рассмеялась. Злой азарт прошёл, осталось просто веселье. И мысли об учителе. Она как будто увидела в этой девчонке себя-ранешнюю, настороженную и не верящую в милосердие, которую вдруг мимоходом выручил посторонний человек.
   - Ничего мне от тебя не надо. Да у тебя и нет ничего. Ступай же себе с миром, и... нет, не буду говорить "не греши больше".
   Воровка поперхнулась своей злой гримасой.
   - Тебя что, у церковники воспитывали? - повернулась, но ступать с миром погодила. Дикарка ждала, глядя наивным взглядом. Скажет, никуда не денется.
   - Лучше бы нам не торчать здесь вот так, - не заставила себя ждать воровка. - Пошли!
  
   Следуя переулками за девчонкой, Дикарка снова думала об учителе. Она отнюдь не идеализировала своего спасителя. Благо её научили видеть, думать и анализировать.
   Доброе дело практически ничего не стоило патэ Киошу. Три стали - огромные деньги для беспризорника, не для священника. И спас он её лишь потому что увидел потенциал её силы.
   Так же и твой потенциал, юная воровочка. Рисковала я не просто так. Ты мне понравилась, напомнила меня саму. Но ещё больше мне глянулись твои дела. Тщательное тактическое планирование - ключ к успеху дела, Антуанн Саммер, Хорас Хархан, "Военные наставления", Стат, город... э-э-э, не помню, год семьсот восемьдесят... тоже не помню. И видно было, что ты тщательно распланировала это эпическое сражение, кражу полотна, нафиг оно вам сдалось?.. Рискованные импровизации в удачный момент могут обратить весь ход сражения, те же "Наставления". Я рискнула - и победила, выручила тебя. Потому что увидела потенциал твоей силы.
   И теперь ты моя... пока не знаю, кто. Может быть, соратница. Может быть, оружие в битве с миром. Подруга даже, почему нет? Уличная беспризорница, ха, подумаешь!.. Сама-то давно кем была?
   Теперь-то, конечно, даже если она окажется на улице, не растеряется. Все её знания, опасные умения при ней. Богатство, которое нельзя отнять... А вот теперь и знакомые на городском дне появились.
   - Как тебя зовут? - спросила Дикарка.
   Молчание, лишь острый взгляд искоса.
   - Куда мы идём?
   Нет ответа.
   Дикарка остановилась. Сверстница сделала ещё несколько шагов и раздражённо обернулась к ней.
   - В Тухлый Угол. А зовут меня Искра. Запомни на будущее, спрашивать имя у нас не принято, в лучшем случае тебе прозвище назовут. Спрашивать же о месте, где собираемся, тем более невежливо. За такое могут и стукнуть. Доской.
   - Ладно, я запомню на будущее, - Дикарка поравнялась с ней, и они поспешили дальше.
   - А тебя как зовут? - показалось или нет, что в голосе девочки прозвучали мирные нотки?
   Дикарка представилась. Искра на ходу смерила её насмешливым взором.
   - Скажешь тоже! Не тянешь ты на неё!..
   Девочка, которой было отказано в прозвище, удивлённо захлопала ресницами.
   - А, так ты в этом не рубишь... Ладно, потом объясню.
  
   Ждать "потом" пришлось довольно долго. Дикарка с Искрой добрались до Угла, в этом небольшом квартале рядом с Тошниловкой постоянно кучковались сомнительные личности и пахло брагой.
   - Вот, пожалуйста. Известный рассадник заразы и всего городского отребья, - как приветливая хозяйка, знакомящая гостей со своим домом, сказала Искра. - Тебе, небось, и не приходилось такое видеть?..
   - Можешь мне не верить, но я видела и похуже, - играть почти не пришлось, горло перехватило по-настоящему. Дикарка даже удивилась. Поди ж ты, считала самонадеянно, что за эти годы всё позабыла. Грязь и нищета Тухлого Угла всё живо напомнила. От прошлого не убежать, гласит одна тесха...
   Искра глянула недоверчиво.
   - Это где?..
   - В рабских бараках.
   Воровка посмотрела на неё и замотала головой.
   - А что ты там делала?
   - На экскурсию ходила! - огрызнулась Дикарка. Нет, она бы не погнушалась рассказать - скупо, как будто неохотно, чтобы собеседница прониклась сочувствием, тогда можно попробовать вызвать на откровение... Но девочке показалось, что она разревётся, едва скажет слово. Потом. Заодно и можно будет составить речь, подобрать более правильные выражения, интонацию отрепетировать...
   - А, ну ладно, - Искра замолчала. Дикарка подумала, что ей незнакомо это слово - в самом-то деле, откуда бы беспризорнице...
   - Так вот, перед вами задворки Тошниловки, именуемые Тухлым Углом, - деловито заговорила беспризорница. - Посмотрите налево, направо или прямо, всё равно можно увидеть одно и то же...
   Дикарка посмотрела налево, на неё, с величайшим изумлением. Знакомо!..
   - ...Мерзкие одёнки нашего города. В Таноре есть места и отвратительнее. Их два-три. Здесь торгуют эльфийскими настойками местного разлива. Тут печатают срамные картинки. Здесь, как видите, курильня. К этим людям я бы не советовала подходить без взвода городской стражи, вот только стража здесь не появляется.
   Не будьте здесь как дома. Ходите оглядываясь, держите руку на кошельке... а другую на рукояти ножа или громобоя.
   - Ну, хватит, - пробормотала Дикарка. По её мнению, Искра излагала это даже чересчур громко. - Откуда ты знаешь, что такое "экскурсия"?
   - Среди беспризорников есть разные люди, - поведала Искра. - Одна девчонка так прямо из Стата, и семья у неё была не то чтобы богатая, но городская, культурная... В общем, ей доводилось бывать в ихних знаменитых музеумах.
   И, вот ещё что... Не вздумай кого спрашивать о прошлом. Тут не только доской может прилететь. Другое дело, если сами вдруг будут рассказывать. А и будут, не развешивай уши. Редко кто правду скажет. Есть у нас один выдумщик, он душещипательных историй по десятку в день выдаёт, для самых мелких, которые попрошайничеством... да мы все сочинять такое мастера.
   - Ясно. Не верь никому.
   - Мне ещё придётся объяснять народу, кто ты, - вздохнула Искра.
   - Ну, сочини что-нибудь, - предложила девочка.
   Искра задумалась, разглядывая её.
   - Ну. Давай так - ты когда-то беспризорничала точно так же, как мы, но тебя... вроде как удочерили... гм, наверное, какая-то семья военных...
   - Я предложила тебе сочинить, а не предсказывать прошлое, - голос Дикарки прозвучал безжизненно и глухо.
   - Хочешь сказать, что я вроде как угадала?
   - Почти во всём. Как?
   - Беспризорничала... ну, вроде ясно, взгляд у тебя такой... Теперь явно голодать не приходиться, значит, нашла себе опекунов. Одежда из дорогой ткани, но неяркая, практичная, безо всяких украшений, вставок - значит, опекуны небедные, но не из купцов, те горазды пыль пустить в глаза, да и не позволили бы они тебе шляться в одиночку. К тому же у тебя волосы короткие, да и мускулы вроде бы имеются. А ещё "иголка" или "бритва" в рукаве. Или "гвоздь"?
   - "Гвоздь".
   - И кидать умеешь?
   - Конечно.
   Искра посмотрела с уважением.
   - Да. Ещё у нас не принято говорить, кто какое оружие носит и как им владеет.
   - Оружие? - Дикарка не сумела удержать недоверчивую усмешку, представив этакую маловозрастную армию, вооружённую "иглами" и "бритвами".
   - Чуть ли не каждый хоть кусок стекла носит.
   - Бр-р-р! Детям-то...
   - Мы не дети, - перебила Искра. - Мы беспризорники.
   До самого убежища они молчали.
   - Я буду говорить, а ты поддакивать, - сказала наконец Искра.
   - Угу, - мрачно отбуркнулась Дикарка, думая, не зря ли она пошла сюда.
   - Во-во, именно вот так, - одобрила Искра.
  
   Знакомство с "народом" прошло удачно. Может быть, потому, что всем было не до неё. Облава затронула всех, но, как водится, кто-то из городской стражи распустил язык, нарочно стукнул "своим" обитателям городского дна, или ещё какой-нибудь не скурившийся пока ещё пророк из трущоб почуял грядущие неприятности и предупредил соседей.
   "Народ", дети в основном младше Искры принялись наперебой рассказывать ей, что творилось и как они удирали от облавы. Иные попались, потерялись при бегстве. Искра слушала внимательно и разве что не утирала хлюпающие носы. Перебросилась парой фраз с немногими ровесниками, и Дикарка наконец уверилась в своей догадке.
   Чумазая, в потрёпанной одежде, маленькая девочка со взрослым настороженным взглядом была здесь чефом. Предводительницей трущобной детворы.
   - Слушай... солдатская дочка, - Искра неуверенно пошевелила губами, пытаясь улыбнуться, - всё, расходимся. Отправляйся домой, мне придётся бегать по всему городу наперегонки с этими бахаными стражниками и собирать своих...
   - Я тоже бегать умею, - заверила Дикарка.
   - Не умеешь. Окраины и трущобы - это тебе не чистенькие улочки центра или Верхнего Города. И мне, может быть, придётся прятаться от стражников.
   - А зачем тебе от них прятаться?
   - Потому что я - трущобный житель.
   - Врёшь.
   - Чееего? - обалдела Искра. "Народ" переглянулся, сдвинулся в круг и приготовился смотреть, как будут бить наглую никому не известную выскочку. Дикарка, надо же так назваться!.. Не тянет она, не-а, не тянет. Значит, с неё ещё и за имя причитается.
   - Ты вполне себе обычный мальчишка, - Дикарка с ног до головы осмотрела Искру.
   Та закрыла рот.
   - ...Шалопаистый, конечно, немного хулиган...
   Недаром она стала чефом. Смелость, именуемая обычно наглостью, - хорошо, но без мозгов далеко не уедешь. Искра сразу сообразила, что ей предлагали.
   - Думаешь, получится? - спросила с сомнением. - У меня ведь...
   - Что у тебя?
   - Ну - грудь... - слегка порозовела Искра.
   - Где? - Дикарка снова неторопливо прошлась взглядом по "мальчишке". Беспризорники торопливо рассыпались, решив, что быть рядом с такой дракой не только интересно и познавательно, но и просто-напросто опасно. Да и самим могло достаться за неуместное хихиканье над чефом. Та стояла, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, и неудержимо краснела.
   - Ах ты!.. - бросилась на насмешницу.
   Дикарка ожидала такого, но всё-таки едва не прозевала удар. Поставила блок, увернулась, получила с другой руки, попала на финт, озлилась...
   Трах!..
   Дикарку швырнуло на землю, удар перебил ей дыхание. Рядом тяжело возилась Искра.
   - Отвали!.. - завопила.
   Но третий лишний не отвалил. Дикарка приподнялась на локтях, и снова телекинетический импульс вышиб из-под неё землю. Словно доской врезали. Торопливо откатившись, она "замкнулась" и вскочила на ноги, хватаясь за "гвоздь" в рукаве.
   И замерла. Не нужно было драться и бежать.
   Искра поднялась и двинулась. Бритый лопоухий пацан, вопреки неписаным канонам вмешавшийся в драку, к тому же столь неподобающим образом, опасливо попятился перед разъярённой девчонкой.
   - Слон, какой твари Проводника?!. - начала чеф беспризорников прочувствованный монолог, лопоухий вжал голову в плечи, но всё равно остался на эту самую голову выше Искры. Что-то промычал и кивнул в сторону. Девчонка в шёлковой потёртой курточке и щегольском когда-то беретике с обтрёпанным пером не стала отпираться:
   - Да, я ему велела вас разнять. Правда, я не знала, что он это так сделает.
   - Извините, - пробормотал мальчишка по прозвищу Слон. - Страшно было соваться...
   - А Узором не страшно? - огрызнулась Дикарка, чтобы скрыть замешательство, переходящее в откровенное изумление. Она могла бы так ловко, быстро и сильно направлять импульсы, но она-то училась, и у непростых людей. А тут какой-то... ну, в общем, вот этот разбросал девчонок как нечего делать!..
   И сама хороша. Потеряла бдительность. Ну и прописала бы ей Бета за такое!.. Дикарка получила немало синяков, прежде чем научилась закрываться от импульсов, которыми её имела обыкновение приветствовать женщина-пластун. Обычно воин совершенно автоматически закрывается от удара через Узор, и уж конечно, чувствует направленное внимание, обычно предшествующее импульсу.
   - Ну, угомонились? - холодно спросила девочка в берете. Должно быть, она и есть та, из Стата, шмотки характерные, светлые волосы уложены сложнообразно...
   Искра согласно шмыгнула раскровавленным носом, Дикарка осторожно ощупывала стремительно распухающее ухо. Однако!.. Уличное воспитание в чём-то не уступает церковному.
   - Ладно, повеселились и будя, - сказала примирительно. Искра просопела что-то в том смысле, что она не настаивает на втором раунде - по крайней мере, прямо сейчас. Девочки покосились друг на друга. Обеим было неловко.
   - Ну-ка... - Дикарка повела ладонью перед лицом соперницы, вызывая холод. Потом остудила и своё ухо.
   - Вернёмся к делу, - продолжила Беретик. - Как я поняла, ты собралась переодеть её под мальчишку?
   Дикарка кивнула.
   - Чумазый и ободранный мальчишка - обычное дело. А грудь... Ну ладно, ладно, есть у тебя она! Немного...
   - Ща я тебе второе ухо... - зашипела Искра.
   - А ещё у тебя теперь есть разбитый нос, - поведала Дикарка. - Люди если и будут смотреть, то на него.
   - Хватит! - рявкнула Беретик. - Ещё немного, и вас обеих придётся под мальчишек гримировать. Вот только шмотки надо помешковатее...
   Такие шмотки нашлись.
   - Совсем другое дело, - одобрила Дикарка, - и сразу всем всё ясно. Какой беспризорник, где? Не прошло и часа, как тебя отпустили из дому твои добропорядочные родители, а ты уже на тролля похож. И где умудрился столько грязи найти?
   Искра только засопела.
   - Я тебя потом прибью, - мрачно пообещала. - Глазок?
   Вот как её на самом деле зовут, подумала Дикарка. Девочка в беретике кивнула и закрыла глаза, раскинув руки, закружилась на месте, словно играла в жмурки. Резко остановилась, указывая куда-то в сторону города.
   - Там. Весельчак и ещё кто-то, не вижу точно. Они напуганы и бегут.
   Неверный шаг, поворот к стене. Глаза по-прежнему закрыты.
   - Там Щепка, Шустрик и их ребята. Напуганы, но им ничего не грозит.
   - Над стражницкой скрылись, - прошептал кто-то сипло. - Умница Щепка, прячется там, где никто не додумается искать...
   Сиплый охнул, получив локтём в бок. Все беспризорники внимали словам Глазка, словно божественному откровению. А теперь понятно, что зовут так не из-за привычки щуриться и носить статовский берет набекрень.
   - Там Зазнайка. Тоже прячется где-то, не пойму где. Монетка... Монетка попалась, - севшим голосом сказала Глазок. - Всё, остальных я не знаю так хорошо, чтобы увидеть. Больше никого, - устало уронила руки.
   - Хорошо, - пробормотала Искра. - То есть, конечно, плохо... Пошлите кого к Зазнайке, пусть сидит на месте. Жратвы им принесите, что ли, какой. Щепка, конечно, умница, нашла себе место... Она высовываться не будет. Глазок, ты как?
   - Нормально, чеф.
   - Посматривай время от времени, сможешь?
   - Конечно, чеф.
   - Увидишь кого, отправляй ребят за ними. Или присылай ко мне - меня-то разглядишь?
   - Конечно...
   - А вы, чумазая банда, извольте вымыть морды. В самом деле, попробуйте притворяться нормальными детьми.
   А я пока приведу всех...
   - Но сначала тоже помоешься, - сказала Дикарка.
   - И ты, - Искра вернула насмешливую улыбку. - А то кто из нас мальчишка...
   Она повела новую знакомую через Тухлый Квартал к одной из речушек, проходящих по городу. К счастью, река эта не была тухлой, и умыться здесь вполне можно было.
   - Ну вот, другое дело, - одобрила Дикарка. - Обычный мальчишка, и вовсе не беспризорный.
   Глянула на отражения в воде.
   - Мы даже похожи на брата и сестру.
   - Да, пожалуй, - вяло улыбнулась Искра.
   - Что?.. - Дикарка ощутила резкую вспышку тоски своей... а кто ей эта беспризорница, подруга?.. Нет, но почему тогда она почувствовала?
   - Так... - Искра отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Тряхнула головой, отгоняя неуместные воспоминания, и сосредоточилась. Нужно позаботиться о других.
   - Пошли.
  
   И они пошли. Денёк был тот ещё, полон беготни от стражи и поисков пропащих детишек. Они забирались в такие дебри, что Дикарка начинала сомневаться, в Таноре ли они. Знакомый, казалось, город повернулся к ней иной, неприглядной стороной. Трущобы, заброшенные склады, горелые и не отстроенные районы, канализация. Искра ещё пару раз пыталась отправить её домой, но Дикарка упорно следовала за ней. Она устала, проголодалась, по уши перепачкалась - теперь никто не усомнился бы в том, что перед ним самая что ни на есть беспризорница. Она потеряла представление о том, где находится, запуталась в именах и прозвищах и не успевала разложить по полочкам все нюансы жизни на дне города, которыми щедро делилась Искра. Вот бы ещё узнать, не врёт ли она...
   - Слушай, почему ты так о них заботишься? - поинтересовалась Дикарка, когда они отправили в Угол очередную партию детишек, на этот раз каких-то особо мелких. Должно быть, именно тех попрошаек, которым сочинитель - его так и зовут, Сказочником, - выдумывает душещипательные истории. - Кто-то, не помню кто, говорил мне недавно что-то вроде "Каждый сам за себя, один Бог за всех".
   Искра, которая только что именно это ей и толковала, засопела смущённо.
   - А почему бы и нет? Если отряд будет маленьким, его тут же сожрут. Я о себе и забочусь.
   - Ну-ну, - протянула Дикарка. Она бы ещё взводом назвала свою банду.
   Впрочем, дисциплина в "отряде" была достойна того, чтобы он так именовался. И командир был толковый. К Искре прибегали её "адъютанты" с новыми сведениями, она рассылала их по разным местам, раздавала приказы и устраивала разносы. Облава длилась до самого вечера, а отряд Искры всё ширился.
   - Как будто всё, - пробормотала наконец чеф, загибая пальцы и шевеля губами.
   Дикарка тоже считала, и ей становилось не по себе. И ведь кого-то из беспризорников всё-таки заловили!.. Этак над пригрезившимся недавно зрелищем разновозрастных и разнообразно вооружённых детей впору не смеяться, а паниковать, как бы они не захватили город!..
   - Сколько людей у тебя во взво... в твоей бан... в отряде?
   - Чего? - Искра поглядела рассеянно. - Двадцать один человек. Ну, и мелочь приблудная.
   - Погоди... - удивилась Дикарка. - А этих, разных-всяких...
   - Они вообще посторонние, - буркнула Искра и осеклась.
   - Ага. Посторонние. Из других банд?
   Искра смотрела исподлобья.
   - И ты всё равно отправилась им на подмогу? Выручала, давала убежище, да ещё и пищей... жратвой делилась?
   - Ну, пищей я делилась со своими...
   - Зачем ты им помогала?
   От Искры разве что искрами не сыпануло.
   - Чем больше беспризорников шляется по городу, тем меньше шансов, что в очередной раз зацапают именно моих, - раздражённо пояснила.
   - Ну-ну, - и Дикарка вспомнила, как патэ Киош неохотно объяснял, что купил её лишь потому, что его впечатлил потенциал маленькой строптивой невольницы.
   Как стесняются люди творить добрые дела... А если уличить их в том, старательно отговариваются личной выгодой.
   - Что будешь делать с теми, кого зацапали? - поспешила Дикарка сменить тему. Воображение мгновенно нарисовало ей тот самый отряд, устремляющийся на штурм темниц.
   - Завтра решать будем. Будет воровской сход... плевать они на нас хотели, но, может быть, удастся выручить заодно. А если нет, придётся самим.
   Они отправились в Тухлый Угол. Какие-то заскорузлые сухари, вяленое мясо и гниловатые яблоки показались Дикарке королевской трапезой. А потом Искра сказала, что уже поздно. Беспризорникам пора спать, завтра ждёт "работа" - воровство и попрошайничество. Благополучным девочкам пора отправляться домой, чтобы получить там порцию нравоучений, а то и берёзовой каши за позднее возвращение и испорченную одежду.
   - А то заночуй у нас? - предложила. - Ругать никто не будет.
   - Нет уж, спасибо за предложение. Пойду, - Дикарка попрощалась с "отрядом" и его чефом, получила неискреннее приглашение заходить и отправилась домой.
   Не так давно она снова почувствовала, что Тания думает о ней и, насколько смогла, сформировала ответную телепатему, что с ней всё в порядке. Получилось довольно скверно. Дикарка знала, что не отличается талантами в этой области. Нелюдимость и замкнутый характер создают барьер для телепатии и делают мысль тяжёлой. Тания же, несмотря на всё случившееся с ней и родными, по-прежнему верит в доброту мира и людей. Она с лёгкостью отпускает мысль, словно птицу. Остаётся надеяться, что подруга стратига не поднимет тревогу, перепутав напряжение, с которым Дикарка отвечала ей, за что-то недоброе...
   - Ну, чего? - спросила Дикарка, не оборачиваясь. Искра досадливо фыркнула за спиной - не удалось подкрасться!..
   - Провожу тебя, - сказала, поравнявшись с подругой.
   - Да ну, зачем. Просто покажи, где здесь ближайший...
   - Провожу. Мало ли куда забредёшь в малознакомом районе. Да и не стоит в одиночку ходить в это время. Даже нам, трущобным детям.
   Дикарка подозрительно глянула.
   - Я имею в виду, что ты сейчас как раз похожа на местного обитателя.
   - Ладно.
   Когда они забрели в Верхний Город, Искра не особо удивилась. "Работа" беспризорника развивает наблюдательность. Ушлые с одного взгляда оценят, у какого городского раззявы можно чего стырить, какой чувствительной барышне рассказать слезливую историю, а к кому вообще подходить нельзя. Что девчонка не из "простых", Искра уверилась в самом начале знакомства.
   - Твои здесь живут? - спросила вполголоса. Она явно неуютно себя чувствовала на чистеньких улочках Верхнего Города и старалась держаться в тенях. Дикарка, несмотря на свой затрапезный вид, шла уверенно и спокойно.
   - Нет, дальше, - неопределённо махнула рукой. Беспризорница с подозрением посмотрела в указанном направлении, где угадывалась громада Дворца с редкими огоньками в окнах.
   - Здесь с тобой ничего не приключится... Так я пошла?.. - робко спросила Искра.
   - Нет уж. Теперь я тебя приглашаю.
   - Зачем? - беспризорница остановилась как вкопанная.
   - А как ты пойдёшь назад так поздно?
   - Не привыкать...
   - Мало ли куда забредёшь в малознакомом районе. Да и не стоит в одиночку ходить в это время. Даже нам, трущобным детям.
   Искра нервно ухмыльнулась, было видно, что ей здорово не по себе.
   - И что, твои вот так запросто пустят меня к себе домой?
   - Пустят, - уверенно сказала Дикарка. - Дом большой, пустой...
   - А ну как я сопру чего-нибудь?..
   - ...И бедный. Нечего там спирать, разве что книги и картины, думаю, тебе такое без надобности. Ну, и оружие, - хотела бы я посмотреть, как ты попрёшь меч в твой рост. Вот, почти пришли.
   Искра всё это время шла за ней и только сейчас вскинула глаза. И слабо ахнула.
   - Ты... ты...
   - Ну да, я здесь живу, - немного рисуясь, Дикарка приглашающе повела рукой.
   - Действительно большой дом, - согласилась Искра, пятясь. - И, конечно, бедный. Так ты здесь живёшь?
   - Ну да.
   - Экскурсия! - страшным голосом произнесла Искра, её взгляд остановился. - Рабские бараки! Вот почему ты ни фига не знала о колодах?
   - Чего?
   - Ты в самом деле была рабыней?
   Дикарка кивнула. Искра смотрела на неё с изумлением, восторгом, испугом...
   - Я знаю, кто ты, - пробормотала. - Ты - та рабыня, которая... два, три?.. года назад убила работорговца прямо на помосте! А потом тебя издалека расстреляли, тело забрали пастыри и воскресили, сделав зомби!
   Дикарка закрыла рот.
   - Это где обо мне такое рассказывают? - ошарашено поинтересовалась.
   - Не только такое... - Искра вдруг скисла. - Я, пожалуй, пойду. Спасибо-за-всё-хорошее-до-свидания.
   - Что с тобой? - растерянно произнесла Дикарка.
   - Со мной? Нет. Ничего. Я очень благодарна вам, сэнири. Но можно я теперь пойду? - она поклонилась, Дикарка вовсе оторопела. Искра не стала дожидаться, пока она оттает, и дёрнула было прочь. Дикарка сцапала её за рукав.
   - Я что, арестована? - с вызовом спросила Искра. - Тогда отпусти.
   - Искра! - крикнула Дикарка растерянно. Беспризорница обернулась.
   - Я ненавижу церковников.
   - Почему? - отстранённо-сочувствующим, самым что ни на есть "церковничьим" тоном поинтересовалась Дикарка.
   - Есть причины, - огрызнулась Искра.
   - Но я-то ведь не церковник! Слушай, - заторопилась Дикарка. - Просто меня спас патэ! И я здесь живу! Что из этого?
   Её голос сорвался. Искра вздрогнула, вдруг ощутив чужие эмоции - обида, непонимание...
   - Ну, перестань, - прошептала Дикарка. - Я всего лишь приглашаю тебя переночевать здесь. Никто тебя не увидит. Утром уйдёшь.
   Беспризорница перевела взгляд на Дворец, на её лице стыло болезненное выражение.
   - А разве сюда... можно войти, не потревожив стражу?..
   Дикарка задумалась.
  
   Раньше такое не получилось бы, но недавно затеяли ремонт. Часть стены разобрали, раскопали землю и водоотводные тоннели. Теперь во Дворец при определённой ловкости вполне можно было войти, минуя стражу. Дикарка выяснила это лишь сегодня.
   Они скользнули между громоздящихся куч строительного мусора, одолели каменную кладку и лестницу и оказались на стене. Прошли по крыше внутренней пристройки и оказались внутри основного комплекса дворца.
   - В темноте видеть умеешь? - поинтересовалась Дикарка.
   - Да уж не хуже тебя, - буркнула Искра. - А мрачновато тут...
   - Не верь сплетням, призраки здесь не водятся.
   - Что мне твои призраки - живых надо опасаться.
   Но им посчастливилось не повстречать ни тех, ни этих. Во внутреннем дворике с дельфином девочки умылись.
   - Постой пока здесь, я сбегаю отмечусь...
   - Ну-ну, - одобрила Искра.
   - Не бойся, я тебя не сдам.
   - А ты сможешь им соврать? - с иронией поинтересовалась беспризорница.
   - Зачем врать? Просто ничего не скажу. Оставайся здесь.
   Искра закивала. Дикарка подозрительно на неё глянула.
   - Не вздумай удрать!..
   - Вот ещё! - вознегодовала беспризорница.
   Дикарка сбегала к покоям стратига. Тания не спала, сидела в зале, у колыбели. Должно быть, Матис опять засиделся допоздна в кабинете.
   - Я пришла, - отчиталась Дикарка.
   Тания подняла глаза от книги, которую читала. С неодобрением разглядывала девочку, пока та не стала переминаться с ноги на ногу.
   - Я рада, - бросила наконец.
   - Я... простите, - такой Дикарка никогда её не видела.
   - В следующий раз предупреди, если вздумаешь так надолго задержаться.
   - Конечно, конечно, обязательно! Но вы ведь... - Дикарка запнулась.
   - Да? - Тания приподняла брови.
   - ...Чувствовали, что со мной всё в порядке?..
   Тания кивнула.
   - Только поэтому я не отправила кого-нибудь из пластунов тебя разыскивать.
   - А они в замке? - схватилась Дикарка за возможность сменить тему. Да и не попасться бы им случайно...
   - Грик и Исис в своих покоях, - ответила Тания. - Дорн и наша семейная парочка бродят по злачным местам. Ты знаешь, что сегодня была облава в трущобах?
   Дикарка сказала, что слышала краем уха. Тания спрятала улыбку. Весь день на самой периферии сверхчувств она то и дело принимала эмоции - буквально "краем уха", но могла разобрать азарт, испуг, жадное восприятие новых знаний.
   - Странно, что тебя не заловили, - Тания указала глазами, Дикарка смутилась. Она остановилась за кругом света от свечей, надеясь, что её испорченную одежду не засекут.
   - Я... постираю. Сама, - она взялась за грязный рукав и угодила пальцами в прореху. - И зашью...
   - Есть хочешь?
   Дикарка бы не отказалась.
   - В твоей комнате. Только помойся сначала.
   Она пожелала спокойной ночи и торопливо ушла. Тания снова открыла книгу, но мысли её блуждали далеко от печатных страниц. В первый раз за все эти годы Дикарка не только изъявила желание общаться со сверстниками, но и привела кого-то сюда. Нелюдимость и душевная холодность девочки не нравилась Тании, она вполне могла вообразить, что это первый шаг к "оттепели". И пусть на гостье такая же ледяная корочка. Может быть, они помогут друг другу...
  
   Дикарка торопливо сбежала вниз. Двор с дельфинёнком был пуст.
   Всё-таки удрала, с досадой подумала девочка, на всякий случай окинула местность внимательным взглядом и засекла биение жизни у стены.
   - Вылезай, - предложила.
   - А, это ты... - Искра показалась из-под теневой пелены. - Я услышала, кто-то идёт, и...
   Перетрухала, закончила за неё Дикарка, с удивлением разглядывая стену. Интересно, как?.. Впрочем, ясно. Самое необходимое умение для воровки.
   - Ну и что тебе сказали твои? - храбрясь, небрежно спросила воровка.
   - Если коротко - мыться, жрать и спать!.. - ухмыльнулась Дикарка.
   - Тебя даже без ужина не оставили... Что, сильно попало?
   - Так, фигня.
   - А меня здесь не засекут?
   Где-то наверху Тания усмехнулась отчётливо "прозвучавшей" для неё опаске гостьи. Засекли давным-давно... но будем притворяться.
   - Да что ты, думаешь, пастыри всемогущи и всевидящи? - вообще-то раньше Дикарка считала, что так оно и есть, но сейчас изобразила, что ей не впервой скрывать что-то "своих".
   Присев на бортик фонтана, девочка зачерпнула воды и брызнула в рыло дельфинёнку. Побарабанила пальцами по камню, и вода запарила.
   - Мыться...
   - И жрать!.. - наскоро умывшись, они поднялись в башню, где их ждал поднос с холодной птицей и кувшином чернолистника.
   Стул в комнате был только один, и девочки уселись прямо на устланный шкурой пол, поставив поднос на кровать.
   Дальше был только хруст за ушами.
   - Слабо заварили.
   - По мне, в самый раз.
   - У нас крепче пьют. Получается такое жуткое хлебово, с непривычки даже опьянеть можно. Сделай так ещё, - предложила Искра, постучав пальцами.
   - Сама не умеешь?
   - Умею, но... плохо.
   - По силе.
   - Нет, по контролю. Ещё подожгу чего или разломаю...
   Дикарка уважила её и подогрела птицу и кувшин.
   - Спа... - голос Искры дрогнул на непривычном слове. - Спасибо.
   - Много не ешь, - посоветовала Дикарка. Рука беспризорницы, протянутая за хлебом, застыла в воздухе.
   - Мне не жалко, - торопливо объяснила девочка, - просто после голода нельзя много есть...
   - Я знаю. Кому объясняешь-то?.. - Искра всё-таки взяла кусок и отложила в сторону.
   - Спросить.
   - Ну... валяй.
   - Что тебе не так в моём имени?
   Искра усмехнулась.
   - Сразу видно, что тебе не приходилось бродяжничать. Так бы ты знала, почему ты - никакая не Дикарка, а от Искры дала бы дёру, как от тварей Проводника.
   - Да что за ерунда с этими прозвищами? - сердито спросила никакая не Дикарка.
   - На дне города в ходу в основном погоняла. И если банда более-менее организована, она зовётся колодой. Сечёшь? И прозвища в ней даются по масти и значению кард фантаса. Но никто ведь не будет говорить "Леди Огня" или "Принцесса Огня". Искра - и всё тут. А Леди Леса именуется...
   - Варварка.
   - Сразу видно, что ты не отсюда. Дикарка она называется.
   Разговаривая, они перебрались в окно.
   - То есть...
   - То есть одним своим именем ты заявила, что, во-первых, состоишь в колоде, во-вторых, из крутых. То ли подруга самого главного, то ли сама верховодишь.
   Дикарка захлопнула рот. Надо же, система воровских званий!..
   - Тот мальчишка назвал тебя принцессой, - вспомнила она. - Я думала, он к тебе клеится.
   - Вот ещё! - "принцесса" покраснела.
   - Ну и как у тебя это получилось - стать главной во взво... в колоде?
   - С трудом, - неохотно буркнула Искра.
   - Ох, извини. Не спрашивать, я забыла.
   - Да ничего.. мы ведь сейчас не в трущобах. А у церковников принято как раз наоборот, лезть в душу, - не удержалась Искра.
   - Я не буду лезть, - Дикарка помолчала. - Не любишь ты их, - осторожно намекнула.
   - Не люблю, - отрезала Искра. - Опять лезешь?
   Дикарка изобразила, что ей стыдно.
   - Интересно же. Девчонка - и вдруг Леди Огня... Тут нужны мозги и умение обращаться с людьми.
   - Ну да, не без этого. Но главное - не бояться. Никого и ничего.
   - Значит, не бояться... И что, ты так-таки ничего не боишься?
   - Почему, боюсь. Но притворяюсь...
   Ночь медленно крутила над башнями Дворца звёздный ковёр. Девочки говорили.
  
   - Готовы?!. На счёт "три"! Корни смотрите. Кнопка, не спи! С твоей стороны всё нормально?
   - Отстань!
   Взрослые, узнав, что здесь происходит что-то интересное, столпились поодаль и переговаривались негромко, весело. Солнце жарило вовсю, и белые срубы пеньков там, где ещё недавно возвышался тальник, наполняли воздух сиянием. Под кроной черёмухи царила ароматная тень. Кучи земли возвышались там и тут, обнажённые узловатые корни казались скрюченными пальцами, которыми дерево в испуге вцепилось в твердь...
   ...С утра пораньше Улитка и Кнопка, гадая, куда подевалась Мона, взяли топоры и отправились исполнять урок учителя Александра. Позже, когда девочки извели какую-то часть, - весьма небольшую, - кустарника и устроились отдохнуть, явилась Мона в компании Гария. Троллик, удивлённо оглянувшись по сторонам, поинтересовался, что это они тут делают. Получил исчерпывающий ответ с использованием образных выражений в адрес учителя и глупых парней, которые задают глупые вопросы вместо того, чтобы помочь. Почесал в затылке, буркнул что-то о неженском деле и ушёл, вернувшись в компании друзей-приятелей, вооружённых острым железом.
   Очень скоро с кустарником оказалось покончено, и молодёжь столпилась вокруг черёмухи, которая тоже чуть не попала под раздачу.
   - Думаешь, сможем?
   - Ну, учитель бы запросто...
   Прозвучала ещё пара-тройка имён.
   - Гном? - с сомнением позвал кто-то.
   Парнишка отошёл в сторону, чтобы целиком увидеть черёмуху. Опустил голову и закрыл глаза, прослеживая, как корни идут под землёй.
   - Можно попробовать. Только сперва подкопать надо. И дерюгой, что ли, укутать корни.
   - У нас как раз и материал есть! - Улитка оглянулась на иссушенную крапиву.
   Притащили старые мешки и лопаты. Мотыги и заступы вгрызлись в землю, обрубали корни. Очень скоро черёмуху подкопали так, что достаточно было сильного толчка или порыва ветра, чтобы она повалилась.
   - Гном?
   - Угу, - парнишка сосредоточенно смотрел на деревце. Александр на всякий случай подошёл поближе. Он не сомневался в возможности мальчишки поднять даже и втрое больший вес, но всё-таки решил подстраховать.
   Гном протянул руку. Тут же опустил, покосившись на учителя, даже спрятал за спину. Тот сделал вид, что ничего не заметил. В имперской Школе, где учился Алек, подобное действие, использование явного жеста для направления силы, считалось ошибкой. Нельзя было допускать, чтобы линии Узора "стекали" с твоей руки - ведь тогда конечность попадёт в зону искажения Узора. Хорошо, если обойдёшься синяками и ожогами, бывают и внутренние кровотечения, и ставшие хрупкими кости...
   Макшем однажды сфокусировал искажение Узора прямо в своей ладони. После чего нервная ткань руки стала очень быстро отмирать...
   Гном исподлобья уставился на черёмуху, и та принялась с треском выдираться из земли. Лопались корни, осыпалась земля, всё дерево тряслось так, что ветки и листья издавали тревожный шелест. Казалось, что дерево летит, махая ветвями.
   - ...Словно гигантский крылатый орешник, - пробормотал кто-то рядом. Алек убедился, что Гном вполне уверенно "держит" черёмуху, и оглянулся.
   - На юге растут такие, в Стате, на краю Великой Пустыни, - пояснила Верея.
   - И что, они летают? - спросил Алек.
   - Не они сами, семена. У них такая крыльчатка, - Верея сложила ладони, показывая, какая. - И они пересаживаются, порхая с места на место...
   Пошевелила запястьями. Алек лишь головой покачал, дивясь многообразию жизни. Наверное, для кого-то банальные черёмуха, огонь-дерево или хьёрн, хищный куст, покажутся такой же экзотикой.
   - Может, доведётся увидеть, - пробормотал себе под нос.
   Гном неторопливо шествовал, не сводя взгляда с дерева, которое уже поднялось на высоту в человеческий рост и летело, мерно покачиваясь. Толпа так и шла, замкнув круг вокруг мальчишки и его непредставимой ноши. С корней, замотанных дерюгой, сыпалась земля.
   Процессия достигла Поляны. Гном остановился у только что откопанной ямы с жидкой грязью на дне, и принялся медленно-медленно опускать черёмуху вниз. Корни коснулись земли, заскрипели, словно жалуясь.
   - Закапывайте, - велел Гном.
   Яму мгновенно засыпали и старательно утоптали вокруг, ещё полили. Гном устало улыбался, друзья столпились вокруг, хлопали по плечам.
   - Отстаньте, я на ногах не стою! - отмахивался мальчишка, стараясь не задирать нос.
   - Ой-ёй-ёй! Неужели наш могучий мыследей может устать? - насмешливо пропела Кнопка, которая, видимо, тоже озаботилась тем, чтобы парень не возгордился чрезмерно.
   - Одно дело - бревно закинуть на стену. А эта... - рыжий кивнул на черёмуху.
   - Полегче брёвен вроде...
   - Угу. А ветки мотались, а земля сыпалась, да ещё и тащить надо было на целое поприще!
   - Ну молодца, молодца, - снисходительным тоном говорила Кнопка.
   Алек спрятал улыбку, вспомнив, как он сам примерно таким же образом выпендривался перед Линой.
   Тут же появились яркие ленточки ткани, даже некоторые взрослые принялись повязывать ветви. Гарий стоял в сторонке, стараясь не очень завидовать приятелю. Почувствовав чей-то взгляд, повернулся.
   Мона смотрела ему в глаза. Гарий подошёл, девочка выпутала ленту из волос.
   - О чём загадываешь? - поинтересовался он небрежно.
   - Чтобы ты нашёл своих, - просто сказала Мона. - И чтобы вспоминал нас хотя бы иногда.
   Гарий сглотнул. Зашарил рукой у пояса, решая, то ли повязать просто гашник, то ли отхватить ножом клок от подола рубахи.
   - Я вовсе не собираюсь уезжать...
   - ...Прямо сейчас, - докончил за него Александр, вдруг появившись рядом. Его ладонь легла на плечо ученику. - Так что у вас ещё будет время...
   Учитель посмотрел на дерево.
   - У нас повязанное лентами дерево считалось колдовским. Мол, злые Еретики насылают проклятья и болезни на честных людей.
   Дети посмеялись вместе с ним, и учитель ушёл, потянув Гария за собой.
  
   До самого вечера у Гария не было возможности поговорить с Моной. Учитель утащил его к травному дому, где под наскоро сбитыми навесами собирали фургоны. Представительный мастер гонял сыновей и подмастерий и озадачивал всех попадающихся под руку поручениями типа подай-принеси-найди-скажи. Визжали пилы, сыпля жёлтые опилки, стучали топоры. Вкусно пахло деревом.
   Позже запахло менее приятно, пропиткой для дерева и плотной парусины, предназначенной на обтяжку фургонов. Основная работа кончилась, и Гарий подумывал, не удрать ли ему. Решил, что не стоит - мало ли какие ещё работы нужно сделать.
   Собирая щепки и опилы, вспомнил своё обещание. Подобрал подходящую деревяшку и принялся резать, устроившись в наветренной стороне от вонючего действа. Рядом дядька Шон и сыновья собирали запасные колёса, Бэзил тоже расположился со своими ремнями и дратвой.
   Несколькими уверенными резами наметив форму будущей игрушки, Гарий заработал ножом и скоро позабыл обо всём.
   - Ловко выходит, - одобрил дядька Шон, заглядывая ему через плечо. Гарий невольно вздрогнул. - Не думал мастером деревянных дел стать?
   - Нет, - мальчишка покачал головой и хотел объяснить, что вообще-то собирается уехать на этих самых фургонах, скелеты которых стоят под навесами. Что за нужда учиться какой-нибудь работе, если не знаешь, пригодится ли она там, куда едешь? Вот если поиски окончатся благополучно, и мать согласится отправиться назад, в земли страшных Еретиков, тогда можно задумываться о ремесле... Пока Гарию было интересно всё, и он учился всему понемногу, благо среди друзей-приятелей было немало знатоков разных дел, которые лишь из-за недостатка возраста и опыта не были пока подмастерьями. А Кнопка так и вовсе ухитрилась...
   С Кнопки мысли перескочили на её подругу, и тут-то Гарий вспомнил, что никуда не едет. А ведь в самом деле, теперь придётся выбирать себе ремесло, учиться, и не как-нибудь, а старательно и вдумчиво.
   - Нет, не задумывался, - и он по-новому посмотрел на фургоны.
   - Так вот, подумай, - посоветовал дядька Шон. - Чутьё к дереву у тебя есть...
   Гарий благодарно кивнул и обещал подумать. Дядька начал было расписывать, какое у дереводела необходимое ремесло, вдруг крякнул и заткнулся. От него потянуло досадой и презрением, почти брезгливостью. Мясистые губы зашевелились, сплёвывая беззвучные ругательства.
   Троллик удивлённо вскинул глаза.
   Из травного дома медленно выковылял давешний берич. Он немного поправился, но выглядел всё ещё болезненно. Высокий, когда-то, должно быть, тяжёлый и мощный, но сейчас свободная одежда болталась на нём как на тренировочном болване. Лицо худое, вытянутое, заросшее жёстким чёрным волосом.
   Берич опирался на корявую палку и жмурился от солнца. И, наверное, от чужих недобрых взглядов, устремлённых на него со всех сторон.
   Кое-то, впрочем, смотрел удивлённо.
   - Это ещё кто? - пробормотали за спиной. То ли не узнали, то ли не слышали это историю.
   Дядька Шон повернулся к младшему сыну и что-то негромко сказал. Тот удивлённо уставился, вздрогнул от резкого окрика и метнулся прочь.
   Вернулся очень быстро, сжимая в руках трость. Палка была сделала с любовью и тщанием - искусная резьба, оплётка из подрезанных и оставленных на дереве полосок коры, прозрачный лак, набалдашник и пятка из меди.
   - Папа, - жалобно начал парень. Шон зыркнул, и сын неохотно сделал шаг к травному дому.
   Тут берич, который всё ещё неловко топтался на его пороге, повернулся и вошёл внутрь, словно выдавленный с улицы чужой неприязнью. Колыхнулась занавесь с иеро "вита", Жизнь. Юный древодел беспомощно оглянулся на отца, Шон снова тихо выругался и жестом подозвал его.
   - Потом вручим подарок... - буркнул, забирая трость. - Проводник его проводи, выполз, выползок болотный, всё настроение испохабил... Наум!.. - рявкнул.
   Из-под навеса, где возились люди химического цеха, явился шустрый старичок.
   - Чего тебе, Шогонар? - спросил, близоруко щурясь.
   - Сегодня что деревянное ещё будем делать? - вопросил Шон.
   - Нет, - ответствовал старичок. - Чтобы пропитка держалась, надо... короче, завтра, всё завтра.
   - Ладно, тогда я пойду. Народ, сворачиваемся! Ты, ты и ты - мусор прибрать. Пока, Наум!
   - Заходи на пиво, Шон.
   Приглашение не улучшило настроение старшего мастера древодела.
   - Подарок? - недоумённо пробормотал Гарий, глядя, как дядька Шон, ругаясь под нос и раздражённо размахивая палкой, шёл прочь.
   - Легенду о дареном коне знаешь? - спросил Алек.
   - Которому в зубы не смотрят?
   - Что ты!.. - учитель усмехнулся невесело. - Кто вчера к Каленадарам ездил и звёздное небо рассматривал? Легенда о том, как Амар Атаму коня подарил, да с намёком - выметайся, мол, надоел... Вот и здесь так же... Бери палку, выздоравливай быстрее, и чтоб духу твоего здесь не было!..
   Вот только идти-то ему некуда. Свои его не примут, мы - тоже...
   - Но мы приняли тех, которые тогда же, у Двух Камней, - вспомнил Гарий. Один из этих, принятых, как раз сегодня помогал им с фургонами.
   - Те - другое дело. Их, по сути, предал собственный народ...
   - А этого - разве нет?
   Алек подумал.
   - Его не передавали нам специально. Просто стечение обстоятельств. Сломанная нога, суеверие соплеменников. Если бы Юлия не проходила мимо, он бы едва ли выжил.
   - Если бы его соплеменникам пришла бы в их тупые головы мысль притащить его сюда нам на съедение, он бы заслуживал большего сочувствия?..
   - Может быть. Но переданные были жертвами войны. Они заслуживают сочувствия. Этот же - просто представитель враждебного нам народа. И он явно участвовал в войне и, конечно, убивал, раз жив остался.
   - Но переданные тоже участвовали...
   - Нет. Воинов среди них раз, два и обчёлся. Руго, да Паль, да тот пацан-недоучка... Все вои знают, что Руго выступал против глупого похода беричей, но всё-таки сражался. И это только добавляет ему уважения в наших глазах.
   А остальные... Верно, прихватили для ровного счёта тех, кто под руку попался.
   Девчонку помнишь, Лидию? Замуж не пошла, вот в чём её вина. Паль? Виноват он, что таким родился? Если кто и виноват, то его мать - как раз за то, что пошла замуж, послушавшись старших, за человека, который был ей чуть ли не братом. А те брат и сестра? Сиротами остались в междоусобной резне. И у каждого такая история...
   Гарий опустил веки, опасаясь, что учитель ненароком заглянет в его мысли и зная, что думает он сам. Зря завёл этот разговор, растравил рану неосторожным словом.
   - Учитель Александр.
   - Что?
   - Вы пойдёте на поляну сегодня вечером?
  
   Узел Судьбы. Выбор Гария Курта Конара
   Я не слишком хорошо знал все эти истории о преданных своими же. Конечно, слышал краем уха, но не интересовался специально. Я знал их в лица и по именам, но для меня они не слишком отличались от невольников из беричей, захваченных в последние дни войны - разве что были вольными.
   Города воличей отстраивались. Рабы постепенно возвращались в свои леса и болота. Кто-то оставался - в основном женщины и подростки.
   А ещё оставались эти.
   Пусть их свободу никто не ограничивал, они оставались здесь. Просто им некуда было идти.
   Александр говорил с горечью. Чувствовалось, что он хорошо знает всех поименованных и принимал живое участие в их судьбе. Почему? Что ему за дело до этих преданных?
   И тут я понял. Ведь и с ним и его друзьями всё было почти так, как с этими, переданными-преданными. Он - все они, пятеро Проклятых, - оказались примерно в такой же ситуации. Родные от них отреклись, отставили в сторонку, как ненужные вещи, лишь потому, что церковь так пожелала. Алека так и вовсе пытались убить.
   А моя семья, попавшая под Акт Шод Тамнэ, повторив ту же судьбу?.. Мать, сёстры и братья, в чём они виноваты?..
   И тогда я решил.
   С несправедливостью мира спорить бесполезно. Судьба слепа.
   Все эти разговоры и мысли о ремесле пришлись удивительно вовремя. Что за дело может быть нужнее и важнее, чем уменьшение горя на земле и торжество справедливости?
   Но для того надо стать сильным.
   Учитель Александр, вы пойдёте на поляну сегодня вечером?
  
   Мона после торжественной пересадки дерева и не менее торжественного украшения ленточками прогулялась с Кнопкой до её цеха и полюбовалась возгонкой чего-то с кошмарным запахом. Потом они крутили и пропитывали фитили. Устроив проверку, сожгли несколько и взорвали баночку с горючей пропиткой. Невовремя появилась Хлоя, высказала падчерице своё неудовольствие и забрала её перебирать цеховые записи.
   Мона в них не разбиралась, да и не положено было посторонним заглядывать в тайные свитки. Предложив подруге найти её, когда она закончит, девочка отправилась домой. Но там тоже всем было не до неё. Норик на днях вернулся из своей обычной прогулки по лесу и тут же был вовлечён в суету вокруг отъезда, Линда ему помогала. Снова подумав о Гарии, Мона затосковала окончательно и отправилась к дому учителя Александра, надеясь выловить если не его, то хотя бы рабыню, помахать мечами.
   Там тоже царила суматоха. Учителя не было. На другой стороне улицы жила семья жены, и Сэра, мать Лины, присматривала за детьми. Она сказала девочке, что Алек занят и едва ли вернётся раньше вечера, и усадила её обедать.
   - Все помешались на этом отъезде, - пожаловалась Мона Роки. Мальчишка серьёзно уставился на неё, явно уловив печаль. Невразумительно гукнул что-то утешающее и великодушно поделился игрушкой.
   Как назло, это оказался деревянный бык. Сразу вспомнились поделки Гария и Беломордый.
   - Спасибо, хоть ты меня понимаешь, - вздохнула Мона. Ребёнок скуксился, готовясь зареветь, и она торопливо встряхнулась, не хватало ещё своими эмоциями расстроить это жизнерадостное трио!
   Она немного поиграла с Роки, Дереком и Джереми и отправилась искать Войко.
   Весь день прошёл в скитаниях подходящего для боя напарника. Наверное, было бы легче, найди Мона себе какое-нибудь дело... но сейчас любое напоминало о скором отъезде Гария.
   В конце концов девочка забрела на Поляну, наведалась к черёмухе. Уже обросшая понизу густой бахромой ленточек, она стала похожа на мохнатое дерево. Сколько люди мечтают... Хотя на то они и люди. Учитель Александр говорил, что человек - это зверь, умеющий мечтать. За время обучения в своей школе успел нахвататься всякого-разного, не только боевых ухваток, но и таких сон... санти... сентенций, во!..
   Мона постояла немного у дерева желания, нашла свою ленточку и сбивчивым шёпотом произнесла просьбу, которая отличалась от озвученной утром. Тут же устыдилась.
   - Может быть, тебе было бы лучше, останься он по какой-нибудь дурацкой причине. Но ему-то каково!.. Не смей этого желать! Слышишь, ты, дерево? Я отменяю свою просьбу! И утреннюю тоже, плевать мне, будет помнить или нет!..
   Девочка отвернулась от дерева и пошла на стук деревянных мечей.
   Гарий и Александр, легки на помине, плясали в круге. То есть плясал Гарий, учитель же стоял на границе круга, едва двигал кистью, с небрежной ленцой отмахиваясь от мальчишки. Моне вдруг захотелось самой взять учебный меч и наставить Троллику синяков. Тогда он точно её надолго запомнит.
   - Бери шинай, - Мона даже вздрогнула, Алек словно прочитал мысли. Троллик лишь покосился, тролль толстокожий.
   Мона протянула руку, выбрав на подставке шинай, который больше всего понравился, и учебный меч прилетел ей в руку. От избытка сил крутанув "мельницу" и прикинув незнакомую деревяшку к руке, девочка вошла в круг.
   - Как? - спросила, надеясь, что скажет - против друг друга.
   - Против меня.
   Девочка разочаровано вздохнула.
   Но сначала... - Алек, то воздвигая преграду деревянному клинку, то заставляя противника проваливаться, коротко глянул в сторону. С другой подставки сорвался войлочный доспех, прыгнул и мягко, невесомо двинул Мону по голове. Так, что она ласточкой вылетела из круга.
   Тихо ругаясь, Мона торопливо зашнуровалась в доспех и двинулась напролом. Алек был выше её, его шинай вроде короче, но руки длиннее, значит...
   Она закрутила меч широко, размашисто, действуя долгими прохождениями и попросту забыв о Гарии.
   - Ты мешаешь напарнику, - обронил Алек. Мона азартно наскакивала, едва не выталкивая мальчишку из круга. Спохватилась и умерила прыть.
   - Ближний круг, - прошептал Гарий, и она поняла, что на самом деле он держится из последних сил. Алек лишь вспотел. Мона перешла в ближний круг, но едва уловила ритм боя, как учитель его поломал.
   Казалось, Алеку некуда было отступить, но он снялся с места и пошёл по самой границе круга, выстраивая противников в линию со стороны Гария. Верно, решил добить самого усталого и потом без помех разобраться с Моной. Троллик запалённо дышал.
   - В сторону! - рявкнула девчонка, она ничего не могла сделать из-за его спины. Может быть, Гарий и рад был бы отодвинуться, но Алек сам перешёл на долгие прохождения и построил слева и справа от противника стены из тяжёлого свистящего воздуха.
   Мона бестолково топталась за спиной Гария, видя, как его разделывают, но сама ничего не могла поделать. Разве что...
   Она перекинула меч в левую и поймав усталый экономный ритм напарника, вошла в его движение, закрутила. Дети оказались недопустимо близко, чувствуя тепло тела друг друга, но разойтись уже не могли - узкие стены так и сдавливали. Мона плохо владела левой, а Гарий слишком устал. Стоять так было неудобно, приходилось следить, чтобы случайно не толкнуть напарника, и поддерживать общее равновесие. Они перешли на короткие прохождения, и два рваных рисунка боя дополняли друг друга, образуя близкую довольно хорошую защиту.
   А потом Алек ускорился. Его меч заплескался, замелькал вокруг, успевая поддерживать и стены, и пытаться развести противников. Удары, направленные между ними, приходилось сбрасывать в сторону. Гарий заплёл меч учителя и попытался отвести, открывая его Моне. Та, уловив момент, сделала глубокий выпад, но не достала, потеряла равновесие. Меч Алека метнулся, целясь девочке в правый бок...
   Гарий бросился вперёд, выходя на долгое прохождение, и снова отбросил меч учителя в сторону, повалился ему под ноги. Раздался глухой удар. И в это мгновение Мона в длинном прыжке метнулась через напарника и с размаху ткнула Алека в грудь.
   Тот сделал шаг назад, удивлённо помянул тварей Проводника. Запустил руку под войлочный доспех и почесал место ушиба.
   - Плохо, - обронил Александр холодно.
   Мона всё ещё не могла поверить, что смогла достать учителя.
   - Но я же?..
   - А он? - Алек кивнул себе под ноги. Гарий лежал лицом вниз, тяжело дышал. С трудом перевернулся на спину.
   - Больно? - без особого сочувствия поинтересовался Алек. Мальчишка постарался изобразить на потном лице презрение к боли, но этому мешали слёзы из глаз и кривящиеся губы.
   - Ничего, - хрипло прошептал. - Я могу...
   Пошарил вокруг рукой. Шинай, лежащий в стороне, пополз к нему и ткнулся в пальцы.
   - Могу... - и стал вставать, опираясь на меч.
   - Оставь.
   Мальчишка замотал головой, замотались завязки шлема, полетели капли пота.
   - Хватит, говорю. Запалишься. Мона!
   Девочка подскочила.
   - Расседлай его, выгуляй и своди к реке, - в голосе учителя ясно прозвучала насмешка. - Только пить сразу много не давай...
   И Алек ушёл.
   Мона озадачено поглядела ему вслед. Гарий стоял, покачиваясь, и девочка принялась "расседлывать" его, сражаясь с завязками войлочного доспеха. Давно пора какие-нибудь ремни придумать. Попросить Бэзила или отца...
   - Что это с ним? - поинтересовалась вполголоса, оглянувшись и убедившись, что Алек ушёл достаточно далеко.
   Гарий пожал плечами. Как-то не слишком убедительно.
   - Сам на себя не похож... И ты, кстати, тоже! - с досадой дёрнула она неподатливый шнурок и оторвала напрочь. - Чего это ты удумал под меч кидаться? Тем более тот удар ко мне шёл?
   Гарий уронил шинай и принялся развязывать шлем. И скривился, когда Мона неловко задела место ушиба.
   - Чего у тебя там? У-у-у! - положив ладонь на рёбра слева, девочка аж перекосилась. - Пр-р-роводник и др-р-раконы его! Тоже мне, мастер, меч остановить не мог! Или хотя бы повернуть!
   - Он повернул, - вступился Гарий за учителя.
   - Если бы не плашмя, он бы вовсе тебя прибил, - пробормотала Мона, разглядывая будущий синяк. - Холод надо...
   Шевельнула пальцами, но от спешки промазала и лишь обожгла вдруг морозом. Гарий дёрнулся, скривился.
   - Извини. Сейчас... - во второй раз получилось лучше. Гарий замычал от удовольствия.
   - Ты не лыбься, - сердито сказала Мона. - Ответь на вопрос, - какой твари Проводника ты под меч бросился?
   - Чтобы тебя не задело...
   - Ты думаешь, я сама себя не могу защитить?
   - Тот удар... - Гарий всё ещё отдувался. Или притворялся, как немедленно заподозрила Мона.
   - Думаешь, не отбила бы? А и попади мне - не ныла бы так, как ты!
   Гарий, который вовсе не ныл, торопливо нацепил каменную физиономию.
   - Ты что же думаешь - я слабачка?
   Мальчишка торопливо замотал головой, но её уже понесло.
   - И не обязательно было меня прикрывать своим немощным телом! Тоже мне, вой-герой нашёлся! - Гарий даже сутулиться начал под весом её претензий. Он молчал - не говорить же, мол, больше не буду?
   Буду, и ещё как, - подумал.
   Не дождавшись ответа, топнула ногой и ушла. Гарий постоял немного, набираясь сил, но только сделал шаг, девочка вновь появилась рядом.
   - Забыла. Мне велели тебя выгулять и выпоить, - стянула свои доспехи, унесла войлочные куртки и оба шиная на подставки.
   - Пошли, - потянула его за локоть.
   - Угу, - Гарию сейчас ничего не хотелось, только лечь и уснуть, но он заставил себя переставлять ноги.
   Недалеко стучали мечами Алия и Алия. Вернее, нияз лёгоньким прутяным мечом гоняла по всему кругу свою маленькую тёзку. Та почти волочила за собой неподъёмный для себя цельнодеревянный шинай, но увёртывалась довольно ловко. Видно было, что для них это просто игра.
   - Шустрый зверь Улитка, - пробормотала Мона, наблюдая за пляской.
   - Подождите! - весело крикнула девочка. - Я сейчас с ней закончу и с вами пойду!..
   Немногие свидетели этих догонялок веселились вовсю, а Улитка удвоила шустрость, время от времени подставляя под связку прутьев свою деревяшку. Держала она её словно копьё или боевой посох.
   - Такое впечатление, что меч ей только мешает, - пробормотал Гарий.
   - То же говорили и об Алии-старшей на испытаниях, - отозвалась Криста, дети вздрогнули, до того неслышно подошла войя. - На мечных, конечно. Тогда она примерно так же бегала. Только круг поуже, и противников трое...
   А учитель Алек, вспомнил Гарий, был единственным в том году, кто не просто продержался, а вовсе победил своих испытателей.
   - Сдавайся! - весело предложила Криста Алии-старшей. - Всё равно ведь она тебя шустрее!
   Нияз остановилась и отсалютовала своей мелкой сопернице мечом. Та с комичной серьёзностью повторила жест и поклонилась. Забрала у учительницы оружие, вернула мечи в держаки и подбежала к друзьям.
   - Видали, как я её? - гордо спросила малявка.
   - Хотела бы я увидеть, как ты побегала бы в доспехе, - заметила Мона.
   Криста, уличив момент, поглядела в глаза Гарию, тот едва заметно качнул головой. После того случайного предвида ему не случалось заглянуть в будущее. Криста в свою очередь отправила эмоцию отрицания. И отвернулась, поклонилась Алии. Та кивнула, и девушки отошли к подставкам шинаев.
   - Чего ей надо было? - подозрительно спросила Улитка.
   - Она восхищалась твоим несравненным боем, - огрызнулся мальчишка. Этого делать не следовало. Улитка очень серьёзно и со знанием дела стала восхищаться их боем - она, хоть и удирала в это время от нияз, видела достаточно. Мона невольно вспомнила Александра, который в бою ещё и мыследеять мог.
   Особо пристальному рассмотрению и бурному одобрению со стороны малявки подверглась концовка боя.
   - Какая самоотверженность! - Улитка делала большие глаза. - Какая готовность защитить напарницу и отдать всё ради...
   Проворно отскочила в сторонку, избегая подзатыльника, издалека показала язык, приплясывая.
   - А что бы нам не заловить эту великую воительницу? - предложила Мона.
   - Думаешь, справимся вдвоём? - усомнился Гарий.
   - Будь со мной мой верный меч, я бы вам показала! - грозилась ловимая воительница, когда напарники оттеснили её к зарослям, суля страшные кары.
   - Несчастная, моли о пощаде!
   - Ни за что! - и Улитка мгновенно качнулась в одну сторону, в другую. Мона и Гарий ненароком налетели друг на друга, а она проскользнула меж протянутыми руками.
   - Какая великолепная командная работа! - издевательски прокомментировала издали. Показала язык и побежала к речке.
   Напарники распутались руками и неторопливо отправились следом, соревнуясь друг с другом в изобретении способов мщения.
   Вышли на берег.
   Улитка благоразумно устроилась поодаль, фыркала и плескалась неглубоко. Мона стала раздеваться, Гарий только снял рубаху, окунулся. Холодная вода обжигала, он немного побултыхался и выполз на берег, стараясь не смотреть в сторону напарницы. Мона купалась в соответствии с обычаем своего народа, обнажённой. Гарий очень быстро убедился, что давешнее высказывание учителя о том, что даже до предела усталый человек может воспрянуть и изыскать резервы сил...
   - Вот это они и есть, резервы, - пробормотал себе под нос, сгибаясь вдвое и зашипев от боли в потянутых связках и усталых мышцах. Подумал, а не залезть ли ему снова в воду, дабы охладить... резервы.
   - Сильно досталось? - поинтересовалась неслышно подошедшая Улитка.
   - Счас и тебе достанется, - пригрозила выходящая из воды Мона. Гарий торопливо ткнулся носом в коленки. Напарница посмотрела удивлённо, вспомнила, что мальчишка вообще-то не из воличей. Смешные у них представления... однако и она почему-то смутилась. Торопливо оделась.
   Улитка присела рядом и поводила руками над боком:
   - Говоришь, всё-таки плашмя досталось? Совсем не похоже на учителя Александра. Обычно до синяков дело доводит лишь в начале обучения, или если грубую ошибку допустишь...
   ...Или в том случае, когда учит кого-то всерьёз, докончил Гарий про себя.
   - Откуда ты всё это знаешь? - поинтересовалась Мона.
   - Потому что я не только великая воительница, - серьёзно ответила Улитка. - Но и всезнающая провидица. Что?..
   Гарий попытался сделать вид, что его перекосило от боли, не от упоминания провидицы. Улитка зашевелила пальцами над синяком, под кожей словно закопошились искры.
   - Я даже знаю, отчего он так редко воспитывает болью.
   - Ну, и отчего же? - неохотно спросила Мона.
   - Оттого, - исчерпывающе объяснила Улитка. - Вон, Гарий тоже знает.
   Гарий не знал. Но, задумавшись о воспитании болью, сразу нашёл причину:
   - Должно быть, в его Школе воспитанников лупят почём зря...
   - Но всё-таки - откуда ты знаешь?
   Боль постепенно утишалась, отёк сходил.
   - Потому что я не только великая воительница и всезнающая провидица, - Улитка довольно потёрла руки и выпрямилась. - Вот так-то лучше... но и могущественная целительница. И, как всякая целительница, могу чувствовать чужую боль и видеть то, что спрятано...
   Вот здесь, - легко потрепала Гария за волосы.
   Мона ощутила укол ревности, а Гарий даже испугался. И тут же высмеял свой испуг. Как все одарённые целители, девочка обладала особенной чувствительностью и имела в виду всего-навсего образ мышления, понимание скрытых мотивов.
   - А в благодарность за спасение... м-м-м, что бы мне такого потребовать в благодарность за спасение...
   - Потребуй, чтобы мы не топили тебя на глубоком месте, - посоветовала Мона.
   - Ну, что ты, - ухмыльнулся Гарий. - Она ведь не только великая воительница и всезнающая провидица, но и могущественная целительница. А носящие жёлтые платки не должны лечить из корысти!..
   Улитка приуныла.
   - Я платок не ношу...
   - Пока, - объявил Гарий с такой уверенностью, словно не однажды провидел будущее, в котором девчонка щеголяла со знаком цеха.
   - Пока, - согласилась Улитка. - Хьёрны зелёные и кусачие!.. Подловил, радуйся. И, кстати, про могущественных целителей. Сам-то чего себе ногу не поправил?
   Гарий покачал головой.
   - Себя самого работать трудно.
   - Тоже мне, целитель, - фыркнула Мона.
   - Да какой же я целитель... - удивился Гарий.
   - Ты не права, - снисходительно сказала Улитка. - Как раз для целителя труднее исцелить себя. Ты вот запросто сбрасываешь собственную боль, закрываешь царапины. А сколько времени над ним пыхтела? И то получилось что-то лишь потому, что вы эмоционально связаны. А он, как целитель...
   - Я не целитель!..
   Девочки удивлённо уставились на него.
   - То есть как это - не целитель?
   - Никак не целитель!.. - решительно отмежевался Гарий от почётного звания.
   - Шанке вывих кто вправлял? - поинтересовалась Улитка.
   - Гном и ты, - Гарий кивнул Моне.
   - А боль кто убрал?
   - Я просто оказался рядом.
   - Удачно оказался. А Клык с его сломанной лапой?
   - Кати...
   - Лишь долечивала потом. К тому же она одобрила твои действия и вообще хвалила. И... - Мона и Улитка наперебой привели ещё несколько примеров, Гарий даже растерялся. Он и не знал, что настолько популярен среди поселковой детворы как человек, на которого всегда можно положиться. Всего-то - остро ощущал чужую боль и не мог пройти мимо, чтобы не попытаться помочь.
   - Я в травах не разбираюсь, - жалобно сказал сражённый доводами Гарий.
   - Ну, тут уж ты сам дурак, - заявила Улитка. - Попроси Кати или Луису, они тебя натаскают...
   - Погоди-ка!.. - Мона заметила его неподобающее состояние. - Ты что же... стесняешься своего дара?..
   И обе девчонки уставились на него с изумлением.
   - Ну... я... в общем... вот... - информативно поведал Гарий.
   - Куси меня лесной твой тёзка! - выдохнула Мона. - Алия, да ведь он в самом деле!..
   - Знаю почему, - сказала Улитка.
   - И почему же?
   Улитка разглядывала Гария уже со снисходительной иронией.
   - Сама могла бы понять! Помнишь ерунду с одеждой? - поинтересовалась.
   - Какую? А!..
   - И у них, должно быть, точно так же неприлично лечить людей? - спросила Улитка.
   - Нет, - Гарий замотал головой. - Людей лечить прилично. Только не мужчинам.
   - Угу? И что же, если твоего друга ранят, ты не будешь...
   - Буду. Но не изберу это своим ремеслом. Лечить же всерьёз мужчинам неприлично. Исцеление - дело женщин. Война - работа мужчин.
   Девочки переглянулись.
   - М-да, - высказалась Мона.
   - Кошмар, - поддержала Улитка. Гарий обиделся за свою родину и готов был броситься в спор но только и сказал:
   - По крайней мере, так было раньше. Сейчас, при империи...
   Он почесал в затылке и признал, что слабо разбирается в вопросе. По рассказам старшего названного брата знал, что в имперских школах учат на несколько специальностей, в том числе на телепатов и погодников, - Алек как раз такой. Но про целителей он ничего определённого сказать не мог.
   - Ты же не собираешься идти в школу? - спросила Мона. Гарий потерял дар речи и только головой замотал.
   - Может быть, тебе стоит найти какую-нибудь старушку-ведьму? - предложила Улитка. - Кати поначалу училась у такой...
   Гарий живо вообразил себя среди веников целебных трав и сосудов с колдовскими зельями.
   - Я вообще не собираюсь... - начал он и осёкся. Девочки смотрели на него с брезгливой жалостью.
   - Троллик, нельзя отказываться от дара! - воскликнула Улитка.
   - Ещё бы кто раньше мне объяснил, что делать с этим даром, - пробормотал Гарий. - На кой он мне нужен? Я хочу стать войем, и...
   Мона раскашлялась.
   - Помилуй, да какой из тебя вой! Ты в первой битве собственным мечом заедешь себе по... Троллик?..
   Мальчишка задохнулся от обиды. Вскочил и направился прочь.
   - Мона, - вздохнула Улитка, глядя ему вслед. - Его прозвище следовало бы дать тебе. Ты добра и тактична, как лесной тролль.
   - Да... - пробормотала Мона. - Надо было как-нибудь намекнуть... Он же целитель, всё сильно переживает, и вообще...
   - Мона, - Улитка глянула на неё со смесью отвращения и сочувствия. - Ты ещё и разумна, как тот самый тролль. Давай, намекни мальчишке, с детства уверенному в том, что дело мужчин - воевать, а женщин исцелять, что женская работа ему подходит больше.
   - Но это уважаемая работа!..
   - У нас. А у них женщина не должна брать меч в руки.
  
   Кати взяла в руки меч, сделала пару взмахов, крутанула восьмёркой. Недлинный лёгкий меч, похожий на похудевший сабер, бросил солнечные зайчики, разрубив лучи, падающие через крону черёмухи. Клинок играл... но любой мало-мальски опытный вой мог заметить, что игра эта - лишь повторение заученного. В движениях не было непринуждённой ловкости мастера.
   Ощущала это и сама Кати.
   - Сколько бездаря не учи... - остановила кружение.
   Макшем следил с тревогой, только и ждал повода, чтобы отобрать у любимой меч. Взял за рукоять живой рукой, за лезвие перехватила когтистая лапа. Зазвенела сталь.
   - Ты вовсе не бездарь, - сказал супруг. - Просто...
   - Просто каждому своё, - улыбнулась супруга. - Тебе - это. А мне...
   Её рука опустилась на сумку с целебными снадобьями и хирургическими инструментами.
   - Одно другому совсем не мешает... - ляпнул Алек и собрался было привести в пример Самиллу, но Макс глянул так, что молодой вой торопливо прикусил язык. Действительно, придумал - поощрять беременную в оттачивании умений боя!..
   Он с дрожью припомнил собственный опыт, как спорил с упрямой женой, которая категорически не желала принимать чужую заботу, пыталась наравне со всеми участвовать в восстановлении мирной жизни, даже возымела желание продолжить тренировки. Хорошо, тёща и приёмная мать вправили ей мозги. Кати, впрочем, целительница, должна и сама понимать... хотя кто знает, что может взбрести беременной женщине в дурную голову!..
   - Сам не хочешь попробовать? - предложила не упомянутая Самилла. Очень красивая девушка с гривой вороных волос, большими тёмными глазами и светлой кожей, она равно владела и хирургическим ножом, и длинным сабером. Сэм, как её называли близкие, была приёмной сестрой Алека - дочерью Дарины.
   - Лёгкий... - Макс попробовал, взмахнул клинком пару раз и покачал головой.
   - Этот меч сковали в Стате. Верея рассказывала, там такие лёгкие клинки носят в паре с кинжалом, - девушка замялась. - Ты ведь всё равно не сможешь перекинуть меч из руки в руку...
   Теперь уже Кати укоризненно посмотрела на Самиллу. Влад разглядывал правую руку Макшема, явно прикидывая, что бы приспособить к своему изделию.
   - ...Просто крепление, или, может быть, выдвижное лезвие, или даже выкидное, на пружине...
   - Будь здесь Кнопка, она бы непременно посоветовала громобой, - хмыкнула Самилла.
   - А то и несколько, - лицо кузнеца прояснилось, он вспомнил одно из многочисленных изобретений Кнопки, "флейту". Обычно из множества скреплённых между собой тростниковых трубочек запускали фейерверки. Она же придумала этакие многоствольные громобои и приставала к "дяде Владу", чтобы он сковал, пока кузнец не пригрозил скормить её мачехе.
   - Не люблю громобои, - буркнул Макшем. Все смущённо замолчали. Именно выстрел из громобоя был причиной его увечья.
   - Тогда просто выдвижной клинок, - Самилла забрала у Макшема меч, прикинула к руке, закрутила.
   Меч запорхал, тело и сталь сорвались в гармоничный танец. Все собравшиеся смотрели с восхищением... и разве что Алек замечал огрехи в равновесии тела, слишком длинных прохождениях, ритме движения и дыхания.
   А ещё он видел холодную недобрую тень, идущую от тонкой фигурки, окружённой мгновенными взблесками свистящей стали. Она останавливала эмоции, мысли, оставляя лишь бездумную ярость.
   - Сэм... - негромко позвал он.
   - ...Не то, - как ни в чём не бывало девушка остановила сверкающее кружение. - Для меня тоже слишком лёгкий, и вообще - не по руке. Видела однажды, как Верея им владеет, совсем другая манера - упор на уколы, короткие прохождения, кистевых разгонок почти нет. А я привыкла к нашим...
   Она тронула рукоять собственного, висящего за спиной. Самилла не была посвящённой войей, но и до войны не уступала татуированным в тренировочных поединках. Во время Летней войны она чаще выступала как целительница, но участвовала и в нескольких боях, снискав славу опытного и хладнокровного бойца. Стоило ей пожелать, она по праву крови могла бы стать войей безо всяких испытаний, но Самилла предпочла жёлтый платок. Не прекращая, впрочем, тренировок.
   Алек смотрел на неё и думал, не показалось ли ему. Посоветоваться с Майнусом, с Вереей...
   Легка на помине, женщина явилась из-за строений поляны. Войи привычно подтянулись, остальные замешкались и невольно раздались в стороны. Верея подошла к черёмухе и остановилась на возвышении, утоптанном холмике, насыпанном вкруг ствола. Обвела всех хмурым взглядом.
   - Приветствую. И прощаюсь с теми, у кого есть свои дела.
   Сказано это было таким тоном, что свои дела тут же нашлись у доброй половины собравшихся. Но потом половина этой половины посчитала, что дела подождут. Люди скрывались в строениях поляны, или усаживались на тренажёры и пускались в разговоры, всем своим видом показывая, что они просто так коротают вечерок за приятной беседой. У черёмухи остались лишь приглашённые войи.
   Верея посмотрела на любопытствующих, на учеников, невнятно выругалась. Похоже, и без того не отличающаяся лёгким нравом войя была сегодня здорово не в духе.
   - Алия, принеси меч, которым ты гоняла сегодня мелкую Алию, и штук шесть цельных. И доспехи, конечно.
   Девушка поклонилась и исчезла.
   - Остальным - греемся.
   Войи тут же принялись разминаться, женщина взяла в руки свой клинок и стала исполнять незнакомый канон. Обилие колющих выпадов и коротких режущих ударов, мгновенные покачивания корпуса, изящные уходы, финты и повороты. Засмотревшись, Алек едва не врезался в черёмуху.
   Очень скоро Алия вернулась с мечами, сложенные стопкой войлочные доспехи парили перед ней.
   - Ты, ты и ты, - Верея, продолжая упражнения, тремя взмахами указала Алека, Джурая и Самиллу. Четвёртый удар пришёлся в сторону доспехов. - Облачайтесь...
   Все трое разобрали тяжёлые куртки и помогли друг другу затянуть все верёвочки. Верея закончила упражнения и какое-то время стояла, выставив перед собой клинок и устремив неподвижный взгляд вдоль.
   - Разрешите задать вопрос, - осмелился заговорить Александр, когда женщина "отмерла".
   - Конечно.
   - Вы собрали нас здесь, чтобы...
   - Угадал, - Верея взяла из кучи деревяшек плетёный из прутьев шинай, цельный перекинула Алеку. - Нападай!
   - Но вы же... - парень растерянно оглянулся на груду войлочных доспехов.
   - Нападай!
   - Но куртка...
   - Проводник тебя!.. - Верея двинулась напролом, "остриё" лёгонького шиная выписывало петли и овалы. Алек попятился, привычно опустив меч в диагональ. Все торопливо раздались.
   Верея сделала выпад, Алек отбил с трудом, от следующего пришлось уклоняться. Удар-отбив, выпад-увод... Манера движения, стойка, приёмы были совершенно непривычны, приходилось на ходу выдумывать что-то... он ударил, целя в руку, промазал, и сам получил кончиком деревянного клинка по запястью. Хорошо, по правому. Согласно правилам, если бы пострадала левая рука, пришлось бы перекидывать меч в правую.
   Он нагнулся, пропуская ветку черёмухи над головой, завёл "раненую" руку за спину, хватаясь за пояс, и попробовал ещё раз.
   И вдруг поймал логику движений. Более тяжёлый меч нужно постоянно "держать", подхватывать, когда клинок падает. Лёгкий же можно просто удерживать перед собой, легко направляя кистью, нет нужды размахиваться, он требует не силы, скорее быстроты и точности...
   Вспомнилась сегодняшняя "великая битва". Майнус говорил, что сам учитель может многому научиться у ученика. Алек вспомнил согласное движение Гария и Моны, ход их клинков, позволяющий экономить силы.
   Он выдохнул и превратился в отражение Вереи. Не размахивать мечом, разить выпадами и короткими ударами, скорее режущими, чем рубящими, использовать кончик лезвия. И - не думать, идти за мечом.
   Удар-отбив. Удар-отвод, поворот кисти и обратный удар. Верея всякий раз уводила меч противника в сторону, но Алек всё таки подловил её. Войя была вынуждена парировать удар жёстким блоком. Тяжёлая деревяшка едва не вышибла свитый из прутьев шинай из руки Вереи, пока она "ловила" свой меч, Александр бросил клинок вниз.
   - Ы! - все вокруг поморщились, услышав глухой удар дерева по кости. Верея отскочила, угрожая мечом в вытянутой правой руке, бросила короткий взгляд на левую.
   - Пожалуйста, - сказал Александр, тяжело дыша. - Я настаиваю, чтобы вы одели защиту.
   Верея криво улыбнулась.
   - Недооценила тебя, мальчишка, - прошептала. - Хорошо.
   Она опустила клинок, держала левую руку наотлёт. Невесть откуда возник Гарий, молча перехватил пострадавшую руку, пробежался пальцами.
   - Спасибо, - Верея выдохнула, её плечи опустились. Так же молча Гарий подобрал войлочную куртку и помог женщине облачиться в неё, затянул наручи.
   - Как все, надеюсь, догадались, я собрала вас здесь для того, чтобы вы оценили, каким может быть вооружение и манера боя противников, которые могут встретиться вам. Если в битвах с беричами мы имели дело с довольно-таки примитивной техникой фехтования, делающей упор на силе, то эта техника отличается быстротой и точностью уколов. Не будем сейчас обсуждать достоинства и недостатки разных школ... я просто кое-что продемонстрирую, чтобы вы имели представление... такая манера боя характерна для воинов Стата.
   Алек, в сторону. Вы двое, нападайте.
   Джурай и Самилла замешкались, и Верея сама двинулась на них, атакуя поочерёдно. Сестра почти сразу ловко схватила стиль, какое-то время успешно противостояла натиску, потом сама пошла в атаку и немедленно получила укол в плечо. Отступив, перекинула меч в другую руку. Джурай прикрыл, тоже постепенно освоившись. Приноровившись друг к другу, двое и плечом к плечу принялись постепенно теснить Верею. Войя какое-то время ещё сбивала им атаки, передвигалась, выстраивая в линию и заставляя мешать.
   Всё кончилось внезапно. В приёмах фехтования воличей были в ходу удары и захваты свободной рукой, удары ногами, подсечки. Верея, действуя лишь клинком в далеко вытянутой руке и угрожая конечностям, приучила противников думать, что в бою на лёгком оружии таким ухваткам не место. В очередной раз блокируя удар Джурая, она вдруг резко подбила его меч вверх и добавила ногой. Шинай порхнул вверх, кувыркаясь, Верея тут же чиркнула клинком поперёк живота противника, обозначая удар, и повернулась к Самилле. Поймала её меч в широкую петлю отвода и прыгнула вперёд, вцепилась свободной рукой в локоть девушки. Захват, болевое воздействие - и меч выпал из ладони, но и шинай Вереи оказался зажат между телами. Верея опрокинула резким толчком, девушка кувыркнулась через голову, вскочила и протянула руку, дёрнув струны Узора. Меч прыгнул в ладонь обратным хватом, Сэм обернулась, угрожая широкой восьмёркой. Верея снова сократила дистанцию, сбив клинок в сторону, и коротко ударила девушку по ноге.
   - Удар пришёлся выше колена, - заметила. Самилла кивнула, поджимая пострадавшую ногу.
   - Один, два!.. - длинным прыжком приблизилась к ней, атакуя яростно и не особо утруждая себя защитой. - Четыре, пять...
   На "семь" сокрушительная атака едва не увенчалась успехом, на девять Верея нацелилась на ещё целую ногу и едва не получила по шлему.
   - Десять!.. - Самилла остановилась. Отсалютовала мечом и поклонилась. Верея вернула поклон, скрывая досаду. Победа была не совсем "чистой", враг вышел из боя из-за потери крови. Щенки кусачие. Хорошая смена растёт...
   - Вот так, - сказала довольно, чуть задыхаясь. - Ошибки?
   Самилла села, потирая ногу. Вроде и несильно ударила...
   - Невнимательно смотрела предыдущий бой, - сказала девушка. - Попыталась задурно повторить действия Алека, не слишком вникая в движения.
   Верея посмотрела на Джурая. Тот пожал плечами.
   - Не подумал, что ударите ногой. Всякий раз мечом доставали издалека, а тут...
   - Удивил, - победил, - сказала Верея своё обычное присловье. Задумчиво глянула на Гария. Мальчишка встал на колени рядом с Сэм и шевелил пальцами над будущим синяком.
   Он шёл от реки в раздрае чувств. Привлечённый ощущением нетерпения и интереса, идущим от собравшейся под черёмухой толпы, свернул туда. С интересом смотрел бои, когда войи получали "ранения", не вмешаться не смог.
   Может быть, целительство в самом деле его призвание?.. или всё-таки бой, кто бы сказал?
   - Гарий.
   Мальчишка от неожиданности вздрогнул.
   - Ну-ка, возьми меч, - предложила Верея.
   Мальчишка сглотнул. Вот сейчас ему и объяснят очень доступно, где на самом деле его место...
   Клинок Самиллы лежал у него под рукой, девушка проворно выскользнула из доспеха и помогла ему одеться, нахлобучила войлочный шлем, сползший до самых бровей.
   - Вперёд, - подмигнула названному брату названного брата.
   Верея снова приняла странную стойку - плечо вперёд, рука выпрямлена, клинок спокойно пишет овалы. Гарий попытался скопировать эту стойку, осознавая, что выглядит смешно и глупо.
   Верея атаковала, лениво и показательно, явно давая остальным возможность увидеть движения и понять приёмы. Гарий неловко парировал. И ещё. Попытался атаковать сам, Верея отвела, и меч едва не вылетел из руки. Утихнувшая было боль снова запульсировала в синяке поперёк рёбер. Гарий отступил, озлясь.
   Нет, без толку пытаться повторить великолепную манеру Вереи. Александр мастер, он мог за секунды боя схватить чужой стиль и приспособиться к нему, понять внешнее и вжиться в логику движений. Ему же и пробовать бесполезно. Может быть, правильно Мона сказала?..
   Воспоминания о девчонке снова отозвались болезненным уколом самолюбия, но тут пришлось выбросить из головы посторонние мысли. Верея пошла вперёд, грозя кончиком клинка.
   Гарий неловко отпрыгнул в сторону, едва не заплетясь ногами в высокой траве. Неправильно, он всё делает неправильно...
   Не повторять.
   Делать что-то новое.
   Удивил - победил...
   Гарий перехватил меч обратным хватом, держа на уровне плеч клинком вниз. Верея замешкалась, вдруг широко и весело улыбнулась, стала наступать.
   Гарий уклонялся, коротко парировал, отводил в сторону. Их стойки кардинально различались, Верея атаковала оружием, далеко вытянутым в руке, мальчишка, напротив, держал меч прямо перед собой близко к телу. Раз за разом он отбивал выпады и удары, сам коротко сёк снизу вверх, угрожая оружной руке и опорной ноге войи.
   - Отлично, отлично, - прошептала войя и вдруг завиртуозила мечом, стискивая Гария в уже знакомые ему стены. И хотя на этот раз он имел представление о такой тактике, сам всё же не мог противопоставить ей ничего нового. Пришлось уйти в совершенно глухую защиту, даже не огрызаясь контратаками. Он почувствовал усталость, заныли натруженные мускулы, разбередился синяк. Меч Вереи возникал отовсюду.
   Всё закончилось вдруг.
   Женщина била в основном по верхнему горизонту, угрожая голове и плечам, - Гарий не менял хват, и ему было трудно отбивать такие удары, но в этот раз он не стал парировать, просто упал на колено.
   И чиркнул остриём меча по стопе опорной ноги, кувыркнулся по земле, уходя от меча. Связка прутьев свистнула над самой головой, Гарий вскочил. Дурацкая шапка сползла на глаза, мальчишка взмахнул мечом, защищаясь вслепую, торопливо сдвинул промокший от пота войлок.
   Верея стояла в стороне. Выражение её лица было... странным.
   Гарий выдохнул и пошёл в атаку. Удар пришёлся ниже колена, и о проигрыше на счёт "десять" речь не идёт. Войя хоть и стоит по правилам на одной ноге, но она и так его разделает. Надо нарушить равновесие, всё равно как... его меч тяжелее... Удар, ещё удар, сброс вниз, нацеленный на другую ногу. Верея отвела удар, но покачнулась, её пальцы вцепились в воздух...
   Гарий сделал отчаянный выпад, клинок ударил в войлочную кирасу. Источенная сотнями ударов деревяшка не выдержала, расщепилась и с треском переломилась посередине. В этот же миг шинай Вереи скользнул под его рукой и хлестнул по синяку.
   Поединщики отлетели друг от друга. Гарий хрипло выдохнул, роняя обломок меча и хватаясь за дважды пострадавшее место. Верея просто отшагнула. И тут же бросилась к мальчишке:
   - Что, слишком сильно ударила?
   - Нет, - Алек уже стоял над братом. - Просто ему недавно в это самое место крепко прилетело... Гарий?
   Мальчишка хватал ртом воздух, из глаз его градом катились слёзы. Алек протянул руку, легко прикоснулся...
   И Гарий наконец-то смог выдохнуть. Зато Алек тихо охнул:
   - Однако, - чужая боль обрушилась на него, бок словно кипятком ошпарили.
   - Ы-ы-ы... - промычал Гарий. - Извините.
   Верея, выбирающая щепки из войлока на своей груди, удивлённо уставилась на мальчишку.
   - Извините? - переспросила, не веря ушам своим.
   - Я нечаянно...
   - Ещё скажи, что больше не будешь! - Верея закусила губу, чтобы не расхохотаться. Судя по всему, Гарий готов был покаяться и обещать, но посмотрел в её лицо и промолчал.
   - Молодец! - сказала Верея. - Ох, мальчишка, какой же ты молодец!.. Какой же сегодня счастливый день - меня дважды побили!
  
   - ...Вой, который ограничивает тренировки одним только оружием, поступает неразумно. Он неизбежно растеряется, столкнувшись с незнакомым оружием и стилем. Конечно, если он выживет в первые секунды боя и успеет приноровиться, он одолеет противника... но потеряет драгоценные мгновения. А потеря времени иногда равна потере жизни.
   Вой, владеющий разным оружием, может импровизировать, привносить приёмы, характерные для одной школы боя, в другую, и этим здорово удивляя противника. А удивил...
   - ...Победил, - подхватили ученики.
   - Именно.
   - С другой стороны, - вдруг сказал Алек. - С этим очень просто напороться самому. Ведь не просто же так эти приёмы отсутствуют! Значит, они нерациональны, или им есть эффективное противодействие...
   Верея одобрительно кивнула.
   - И потому сейчас мы разобьемся на пары и попробуем работать в разных стилях. Смотрите сюда...
   Гарий смотрел туда с превеликим интересом. Он сидел на ветке черёмухи, перекосившись на один бок, и заворожено наблюдал за уроком. И всё никак не мог поверить.
  
   - ...Я всё никак не могу поверить, - призналась Улитка. - Чтобы Гарий... он, конечно, не первогодок, но всё-таки звёзд с неба не хватал, - чтобы он одолел Верею!..
   - Подумаешь, - пробормотала Мона. У реки они почти поссорились и отправились к деревне врозь, но тоже заметили толпу у черёмухи. Разглядели там Гария и решили не показываться ему на глаза. Далеко обошли собравшихся и поднялись в потешную крепость. Там наткнулись друг на друга и стали было ссориться дальше, но в это время начались бои, и девочки, забыв обо всём, прилипли к бойницам...
   Башня, в которой они сидели, была достаточно высокой, и оттуда можно было видеть всё происходящее. Урок Вереи, триумф Гария...
   - Подумаешь, - сказала Мона. - Я сегодня дралась с учителем Александром и победила...
   - В паре с ним же, - напомнила Улитка.
   - Тогда он погиб!..
   - Только скажи, что он лишь мешал тебе, путался под ногами!
   Мона вспомнила, как Гарий валился ей под ноги, но шутка застряла в горле. В одиночку у неё не было и шанса, если бы мальчишка не отвлёк...
   - А сейчас он в одиночку бился против Вереи, - добавила Улитка.
   - И опять погиб!.. - ревниво заявила Мона.
   - Но победил!..
   Ответить было нечего. Мальчишка выиграл бой - и никак нельзя было умалить его победу. Усталый, побитый, он дрался против куда более опытной и сильной войи, которая использовала незнакомый стиль, но всё же выиграл... Как?..
   - Может, стоит его почаще злить?.. - протянула Улитка. - Если после твоих насмешек он запросто может биться на равных со взрослым войем?
   Вот только одно плохо... - и девочка глубоко задумалась, судя по виду, не иначе как о судьбах мира.
   - Что? - с готовностью поймалась на крючок Мона.
   - Придётся вам никогда не разлучаться, - Улитка вздохнула, удручённая печальной судьбой подруги. - Чтобы он постоянно подвергался твоим насмешкам...
   - Может, мне ещё и замуж за него прикажешь? - мрачно спросила Мона.
   - Отчего нет, - не замедлила с ответом Кнопка. - Так ты сможешь смеяться над ним на совершенно законных основаниях.
   Мона посмотрела так, что Улитке резко расхотелось шутить.
   - Ладно, - сказала она, но всё-таки не удержалась. - Замуж - это потом, не стоит с этим спешить...
   Мона выдохнула, Улита сгруппировалась, готовая уклоняться и дать дёру.
   - Послушай. Я готова признать, что сглупила...
   - Угу? - подруга не поверила ушам своим.
   - Да, готова. Он скоро уезжает, нельзя, чтобы мы расстались с обидой в сердце...
   - Гарий не такой, - перебила Улитка. - Ты его крепко цапнула, но он не будет долго обижаться и переживать...
   - Откуда ты так хорошо знаешь, что он будет или не будет делать? - спросила Мона. - Вот только не надо опять о своём всеведении!..
   - Вообще-то это оно и есть, - невесело ухмыльнулась Улитка. - Мы оба целители, и я могу его "ведать" - так же, как и он меня.
   - А... Ладно... - Мона подумала. - Всё равно я хочу с ним помириться. Пусть даже это ему не очень нужно.
   - Очень, - серьёзно сказала Улитка. - Это нужно и тебе тоже.
   Мона хотела отпереться, но посмотрела на подругу. Маленькая девочка с ещё большим успехом может "ведать" и её.
   - Ладно, давай дальше смотреть. Верея опять показывает...
   Девочки прильнули каждая к своей бойнице.
  
   - ...Да, мне говорил кто-то, - кивнул Алек.
   - Почему я узнаю всё последним? - хмуро спросил Гарий. - Даже не подозревал о своём даре, пока не сказали.
   Старший брат невесело усмехнулся, вспомнив. Старик Майнус и Верея вообще не собирались говорить ему о его даре, всё раскрылось по чистой случайности...
   Но здесь-то ситуация обратная. Талант исцеления, дар Жизни всегда приветствуется. Отчего же вышло так, что мальчишка сам не был осведомлён о своём даре?
   - Может быть, потому что это замечают все, - подумав, предположил Алек. - Ты же всегда лечил друзей, помогал, зашептывал мелкие царапины, синяки убирал... даже вывихи вправлял, если я ничего не путаю...
   Гарий вспомнил и поёжился. Как он сам тогда ничего не перепутал, уму непостижимо. Правду говорит пословица, дуракам везёт.
   - ...К чему говорить о том, что и так всем известно? - закончил фразу Алек.
   - Всем, кроме меня, - буркнул Гарий.
   Они стояли недалеко от черёмухи. Верея буквально вытолкала Алека вон, сказав, что позже займётся им лично, и угрожающе добавила, что Гарию тоже есть чему поучиться. Мальчишка почему-то не испугался.
   - ...Жалеешь о своём даре?.. - усмехнулся Алек, уже мысленно прикидывая, что придётся вправлять сопляку мозги.
   Сопляк серьёзно поразмыслил.
   - Нет, - сказал твёрдо. - Просто это как-то... вдруг произошло. Но я не такой дурак, чтобы жаловаться на судьбу. Наверное, это из-за сестры, - повесил нос, что-то пристально разглядывая у себя под ногами. - Мы после того хамуна долго болели... она ещё кричала во сне, и я учился забирать её боль и выдувать сны. Может быть, потому и стал таким... натренировался.
   Алек серьёзно кивнул. Смотри на него, велел он себе. Ожоги на его лице, и непрошенный дар исцеления, и ночные кошмары незнакомой девочки, и страх огня - всё это из-за тебя.
   Воздух жжёт, в раскалённом мареве стволы деревьев колеблются и дрожат. Летят искры, жалят - в лицо, в руки...
   Двое среди огня. Гарий заступает пламени дорогу, за его спиной кричит сестра. Он держит ветер... но одолеть не может. В треске наступающего хамуна слышится юный голос, он гремит и приказывает, пламя испуганно припадает к земле...
   Алек мотнул головой, отбрасывая воспоминания. Тогда встал против огня и обратил его вспять, подчинил и гнал, стегая кнутами-порывами ветра.
   Он спас ту деревню... и едва не погубил двух детей.
   Хорошо, в этих годах все хамуны прошли стороной. Почти каждый может вызвать дождь, соткать пелену тумана, отвести от полей грозящую градом тучу или велеть ей просыпаться раньше. Но хамун... На всех землях воличей было очень немного людей, способных завернуть пламенный ветер от людских поселений. И Алек был одним из них, может быть, даже лучшим. Но слишком тёмные воспоминания пробуждало общение с хамунами.
   - Насчёт тренировок... Можешь поговорить с Кати. Она училась у ведьмы, может знать что-то такое, что неизвестно целителям воличей и имперским мыследеям... Но, по-моему, это выдумки, что человек способен обладать лишь одним талантом. Взять Самиллу, - Алек глянул туда, где стучали деревянные мечи и слышались азартные возгласы. - Она с равным успехом может исцелять и драться...
   Девушка убедительно доказала последнее, как следует приложив своего противника. Джурай отскочил, потирая пострадавшее место, девушка сделала паузу, давая ему опомниться, и атаковала снова.
   - Целительница...
   Гарий переспросил, оказывается, Алек сказал это вслух.
   - Всё-таки она больше целительница, чем войя. Иначе не переминула бы добить противника.
   - А зачем? Она знала, и он знал, что она победила. К чему терять время и добивать? Бой-то учёбный, без подсчёта ударов.
   Неродные братья помолчали, каждый думал, как он поступал в таких случаях. Алек в боях без подсчёта щадил противника, если был гораздо сильнее его. В зачётных же чаще всего убивал. Гарий же с сожалением подумал, что подобных ситуаций в его учёбе было не слишком много. Совсем мало, если честно...
   Они заговорили о другом. Если витазы вдруг стали учить молодых войев противостоять незнакомому оружию, как далеко это зайдёт? В Ойкумене множество народов и племён, и у воинов каждого есть свои секреты мастерства. Дворяне Стата предпочитают длинные тонкие мечи. Дарейши носят изогнутые односторонне заточенные сабли. Эльфы в тех редких случаях, когда снисходят до ближнего боя, орудуют похожими мечами, но имеющими заточку и по внутренней стороне. Норды с невероятной ловкостью орудуют тяжёлыми двуручниками, не пренебрегают и двухсторонними топорами. Народов несть числа, и различных видов оружия невероятно много...
   - ...Однако, приноровившись, можно уверенно отразить атаку любого противника с любым оружием, - сказала Верея.
   Тренировка закончилась, и войя подошла к Гарию и Алеку, услышала последние слова молодого воя.
   - Если он даст время приноровиться, - пессимистично заметил Алек. - Пока поймаешь суть стиля, есть опасность познакомиться с незнакомым оружием даже слишком близко.
   - Ты кое-что забываешь, - усмехнулась Верея. - Твоё оружие и твой стиль могут быть так же незнакомы противнику...
  
   - ...Совсем незнакомый стиль, - вынуждена была признать Дикарка. - С ножом меня натаскивали неплохо, но Дорн и другие никогда такого не показывали...
   Она перехватила локоть левой руки правой и вытянула шею, пытаясь достать языком до царапины. Искра, сидящая на земле, хихикнула и тут же поморщилась, потирая живот.
   - Но всё-таки ты меня достала.
   - А ты чего хотела? - проворчала Дикарка, оставляя бесполезные попытки. - Что незнакомая манера боя так меня удивит, что я позволю себя зарезать?
   Она сполоснула локоть в фонтане, покосилась на детей. Двое тихо-мирно дрыхли в тени. Шум боя и азартные возгласы их не разбудили.
   - Где бы достать ещё один маленький доспех... глупо биться без защиты. Пусть даже на чурочках - всё равно приходиться работать даже не вполсилы, а...
   Искра с опаской разогнулась, встала. Подбросила в руке упомянутую "чурочку" - короткую толстую палку, изображающую нож. Такой нельзя было поранить, разве что ушибить.
   - Ушибла ты меня неслабо, хоть и работала, как ты говоришь, меньше чем вполсилы. Несмотря на ту защиту, - принялась неловко выбираться из доспеха.
   Учебные защитные доспехи в лучшую сторону отличались от таких же у воличей. Они были сделаны не из кожи и войлока. Гибкие пластины каучука, вещества, добываемого из сока одного южного дерева, могли защитить не только от деревянных мечей, но и от стрелы или пули на излёте, даже от слабого удара мечом.
   И победа над Искрой нелегко далась Дикарке.
   - Поучишь меня потом.
   - Ты молодец, - искренне сказала воспитанница пастырей. - И мои учителя сказали бы то же.
   - Спасибо, - невесело усмехнулась Искра. - Но лучше пусть твои учителя остаются в неведении относительно моих талантов... и вообще моего присутствия здесь.
   Дикарка удивлённо заморгала, узнав манеру выражаться. Подруга то ли подшучивает, то ли в самом деле восприняла её стиль.
   - Как они, не просекли? - та тут же непринуждённо перешла на более привычный слог.
   - Да вроде нет, - пробормотала Дикарка, ощутив укол совести. Она так и не собралась сообщить старшим о том, что есть возможность пролезть в цитадель незамеченным. Сначала позабыла - тот день был полон приключениями, впечатлений от которых ей хватило надолго. Потом...
   Потом она постоянно откладывала свой рассказ. Не хотела лишаться удовольствия общаться с подругой.
   Сегодня скажу обязательно, подумала она. Пусть и придётся искать другое место для встреч и тренировок. За время своего общения с беспризорниками Дикарка узнала достаточно укромных местечек - кривые улочки трущоб, старые заброшенные здания были для них убежищами и местами ночёвки. Можно познакомиться поближе с ребятами из её "масти", если повезёт, даже подружиться. Ей пригодится этакая трущобная армия...
   Искра встрепенулась, глянула наверх:
   - Похоже...
   - Да, - коротко сказала Дикарка. - Прячься.
   Беспризорница укрылась в тени лестницы, ведущей на стену, Дикарка взяла меч и принялась упражняться, начав с середины одну из обычных начальных форм.
   Тания, спустившись, не стала отвлекать, лишь кивнула и дождалась, пока девочка закончит форму. Меч в последний раз взлетел к небу, свистнул, превращаясь в туманный круг, и застыл.
   - Здравствуй, - только сейчас сказала Тания. - Упражняешься?
   Нет, тучи гоняю!.. - Дикарка окинула выразительным взором дворик, мол, разве неясно, чем занимаюсь, - и замерла. Второй меч, изображающая нож чурочка и войлочный доспех валялись у фонтана, безмолвно свидетельствуя - да, занимается, и не одна.
   Может быть, Тания не заметит, или увидит, но не подумает... взрослые такие рассеянные и подчас бывают глупы...
   Наивная! Тания вовсе не дура, стоит ей заметить и удивиться, и она тут же почувствует на этих вещах отпечаток чужой личности.
   Но девушка не обратила внимания, занятая детьми. Дикарка незаметно перевела дух, ответила на обычные вопросы, - нет, не просыпались, не плакали, и снова замахала мечом.
   Дождалась. Тания прихватила детей и поднялась наверх. Дикарка отвлеклась, прослеживая её путь, и едва не упустила клинок. Лестница... коридор...
   Уже можно.
   Девочка облегчённо выдохнула. Из теней под стеной возникла Искра.
   - Чуть не попались, - тихим осипшим голосом сказала Дикарка, указывая глазами на улики. Та только хлопнула себя по лбу.
   - А что будет, если меня здесь застанут?
   - Тебе - ничего, - Дикарка пожала плечами.
   - А тебе?
   - Не знаю. Скорее всего, лишь посмеются, а то и порадуются...
   - Это ещё чему?..
   - Тому, что я наконец-то хоть с кем-то... подружилась, - Дикарка почувствовала, как в горле что-то зацарапало. Искра помолчала, глядя исподлобья на подругу.
   - А не возмутятся? - спросила. - Неподходящая компания, и всё такое... Скажут, лучше с детьми добропорядочных обычных граждан... дружить.
   - Не скажут, - Дикарка достаточно хорошо знала обитателей Дворца, чтобы судить об этом с уверенностью. У них есть своё мнение насчёт того, какая компания подходящая. Маленькой девочке, например, подходит общество логиков, пастырей, пластунов и убийц. Почему бы и воровке не появиться в этом блистательном обществе?..
   Воровка молчала.
   - Надо идти, - сказала наконец. - Если я буду надолго отлучаться из "масти", мои ребята, пожалуй, забудут, как я выгляжу.
   Дикарка подавила вздох, в полной мере ощутив, как трудно поначалу было Бете и Тании с ней.
   - Идём, - согласилась она. - Вот только вещи отнесу...
   Она прибрала куртку и оружие, и девочки покинули дворец уже знакомой дорогой. Нынче же вечером, пообещала себе Дикарка.
   - Сегодня что-нибудь будем?.. - мимоходом спросила. Искра покачала головой.
   - Нет... вообще после облавы нужно какое-то время посидеть тихо.
   - Но вчера...
   - Вчера было время уж больно подходящее. Все хозяева за городом, слуга - глухой старик... Ребятам надо есть хоть немного. И боевой дух нужно было поднять. Так что правильно мы в тот дом залезли.
   Дикарка пожала плечами. Лично она в дом не лазила, оставалась "на стрёме". И нервно вздрагивала от малейшего звука, воображая, что будет, если её здесь поймают. Оставленные с ней младшие беспризорники вели себя ни в пример спокойнее, по их виду нипочем нельзя было догадаться, чем они тут занимаются. Любой мимохожий просто не обратил бы на детей внимания, а то и умилился их игре.
   К её стыду, "подельники" рассказали Принцессе Огня, что "новенькая", - её посчитали за такую, - какая-то "дёрганая". Какой же она будет, когда дойдёт до настоящего дела?..
   За годы, проведённые во Дворце, она отчасти восприняла способ мышления пластунов и логика. Человек может приспособиться ко всему. Любая проблема решаема, если её разложить на составляющие и как следует подумать, рассмотрев со всех возможных сторон.
   Дикарка поймала себя на том, что составляет план тренировок, которые позволят ей "привыкнуть" к противоправной деятельности. Забраться в чужой сад. Забраться в дом. Украсть что-нибудь. Дальше...
   О последнем пункте плана она пока не задумывалась.
   - Как скажешь, оставляю это на откуп тебе, - кивнула Дикарка. - И где мы будем "сидеть тихо"?
   - Увидишь, - напустив на себя загадочный вид, сказала Искра.
   Они выбрались из дворца и шли через Верхний город. Прохожие не обращали внимания на девочек. Предводительница банды беспризорников и воспитанница из Дворца веселились и дурачились так, словно были обычными детьми...
  
   - ...Держи, - старший товарищ взвесил в руке завёрнутый в ткань продолговатый предмет и вручил Алеку.
   - Что это?.. - растерянно спросил Алек, принимая. Под тканью прощупывались жёсткие ремни и кожа. - Но как? - прошептал он.
   Сегодня Влад позвал друзей на поляну. Обычно они собирались либо у травного дома, либо под яблонями во дворе Алека, но сейчас возжелали полюбоваться пересаженной черёмухой, которая, кажется, постепенно становилась этаким сакральным местом - куда там далёким Каленадарам!..
   Едва они устроились, раскинули прихваченные с собой циновки и разложили мясо и зелень и расставили кувшины, как Влад взялся за свой свёрток и подозвал друга.
   Алек развернул ткань, отрез дорогой материи соструился на траву. Жёсткие новёхонькие ремни, ножны-складень из тёмного дуба оплетены металлическим узором... рукоять, обтянутая шершавой кожей, тускло блестящий многогранник тяжёлого навершия, крестовина, перевитая проволокой.
   Молодой вой взялся за рукоять - как будто руку другу пожал. Меч с тихим шелестом пошёл из ножен, стукнул шарнир складня. По стали сбегали бесконечные узоры, их танец завораживал. Линии закалки вспыхивали и пропадали вдруг, снова становясь едва заметными.
   - Как? - снова спросил Алек, почти благоговейно разглядывая бесскверный клинок.
   - Очень просто, - кузнец ухмылялся. - Сколько раз ты подмастерьем стоял у наковальни, сам сколько ножей да орионов сковал? Так что все твои мощи я знаю отлично.
   Алек закрыл глаза. Меч представлялся ему продолжением руки, частью его самого, когда-то потерянной и теперь вновь обретённой. Замелькали образы, слишком быстрые, чтобы их можно было удержать в памяти и осознать - песчаные холмы, снежные равнины, серое море, незнакомые лица, слова на чужом языке. Во всех этих видениях присутствовал меч, такой знакомый сабер, безо всяких украшений, лишь знак мастера на венчающим рукоять навершии.
   - Творец и все создания его, - прошептал Алек. - Тебя... признали?
   - Да, - Влад торжественно склонил голову, но не мог справиться с мальчишеской улыбкой. - Этот меч был моим испытанием...
   Мгновение тишины, и друзья с воплями бросились поздравлять кузнеца, колотили ладонями по плечам, по спине, обнимали. Кто другой, поменьше, оказался бы погребён под этой волной восторга, но кузнец, оглушённый возгласами друзей и зацелованный девушками, лишь ухмылялся и поводил отбитыми плечами.
   - Джинтра, - пригляделся Александр к клейму и тут же понял, что ошибается.
   - Чирда, - улыбнулся кузнец. - Вернее, даже чири.
   - Спасибо, - сказал Алек. - Этот меч... как дыхание судьбы, как зов из будущего...
   - Ну, ты ещё химн сложи, - предложил кузнец, но было видно, что он польщён.
   - Это хороший знак, - одобрила Кати.
   Алек мысленно с ней согласился. Влад одно время пытался научиться играть на чирде, но не осилил. Слух у него был, кузнец неплохо играл на флейте и переладце, его расплющенные мозолистые пальцы с необыкновенной лёгкостью порхали по прорезям, но лишь неловко шкрябали по струнам джинтры и чирды. Чири, её "младшая сестра", с тремя струнами и крохотными шагами между ладами, требовала особой виртуозности и тем более была ему неподвластна.
   У кузнецов были особые отношения с чири. Во-первых, струны на этом музыкальном инструменте были стальными, такие не во всякой кузнице сделают. И для их натяжки требовался довольно тонкий механизм, сделать который мог не каждый мастер. Чири настраивали и использовали для проверки на звучание. Кузнец обстукивал изделие звучком - небольшим молоточком, а подмастерье проигрывал гармонический ряд, и по чистоте звука судили о качестве стали.
   И вот теперь упрямая чири всё-таки покорилась кузнецу, сделавшись знаком качества. Ученики никак не метят свои изделия. Подмастерья уже создают вещи на продажу, принимают заказы, и ученического клейма кузнечного цеха удостаиваются наиболее удавшиеся работы. Признавая молодого кузнеца состоявшимся мастером, его учитель собирает круг, участники которого оценивают работу претендента. Тогда он становится мастером, и ему позволяют ставить на изделия своё собственное клеймо.
   - Это хороший знак, и ты его достоин, - Алек щёлкнул ногтём по стали, та отозвалась чистым звоном. - Сколько ваших обрели клеймо?
   - Семеро. И ещё шестеро из окрестных деревень, - ответил Влад.
   - Завтра вы, конечно, празднуете, но сегодня побудешь с нами?
   Кузнец кивнул, от радости сияя не хуже стали, подставленной солнечным лучам. Алек вернул меч в ножны, кинул ремни через плечи и затянул - все пришлись именно так, как надо. Вой бросил руку вверх, мгновенно уловив рукоять, клинок свистнул, вылетая из ножен.
   - Мастер, - прошептал. Меч идеально ложился в руку. Алек поиграл клинком и вернул в ножны.
   - Гарий, - сказал Влад.
   Смущённый всеобщим вниманием мальчишка вышел вперёд.
   - Тебе, - кузнец протянул свёрток. Там оказались лёгкий длинный меч, скованный на статовский манер, и парный ему клинок покороче. Гарий задохнулся от восторга, мгновенно выхватил и принял стойку. Верея после знаменательного сражения стала явно выделять мальчишку среди прочих учеников, гоняла нещадно и, кроме того, принялась учить его обоерукому бою. Гарий явно собирался выполнить какую-нибудь форму, но поглядел на собравшихся и передумал. Вернул мечи в ножны и попытался облачиться в кожаную сбрую.
   Алек поспешил на помощь названному брату, потянул ремни и ненароком спеленал его, как колбасу шпагатом. Эти мечи положено было носить у пояса, и привыкший к заспинным ножнам вой запутался. Общими усилиями коварные ремни одолели. Гарий прошёлся туда-сюда, щеголяя в непривычной сбруе и придерживая длинный клинок, норовивший зацепиться за что-нибудь или кого-нибудь.
   - Другие подарки будут вручены завтра, - смущённо улыбнулся Влад. Вообще он сегодня улыбался широко и щедро, как никогда.
   - А сейчас - давайте праздновать! - подхватили друзья.
  
   Дикарка проводила подругу к границе Верхнего города и, возвращаясь, почуяла неладное. Остановилась в конце улицы, в тени, закрыла глаза, повертела головой, вчувствываясь...
   Нет, как будто ничего... пусто...
   Слишком уж пусто. Дикарка пошла дальше в Живу, забыв о своём теле, чуть не покинула его. И ощутила это. Чьё-то чужое присутствие, неуловимое, как тень... но девочка, живущая в одном дворце с пластунами, приучилась быть очень внимательной.
   Она вернулась в реальный мир и какое-то время пыталась соотнести с ним знания, полученные на изнанке реальности. Впереди громоздились кучи строительного мусора. В мыслеощущении они были пусты... слишком пусты, как будто выскоблены от всяких мысленных следов. Дикарка и сама могла бы поверить, что ноги её никогда не было здесь, где они с Искрой ходили чуть ли не каждый день. Верно, кто-то прошёлся, маскируя отпечатки людей... но кому это нужно?..
   - Ерунда какая-то, - прошептала девочка. Вдруг пластуны или стража засекли, что здесь можно свободно пройти... а то и почуяли, что чужие уже ходили... и устроили засаду?..
   Ну, едва ли меня можно перепутать с убийцей или штурмовым отрядом, усмехнулась она про себя. Немного поколебалась и шагнула внутрь.
   И тут же замерла, припав к ломаному камню. Как-то сразу поняла, что те, впереди - это они и есть. Убийцы и бойцы штурмового отряда.
   Семь... девять... десять человек. Все в чёрных одеждах, похожих на костюмы пластунов - мешковатые и вроде бы неудобные, но скрывающие силуэт и таящие в себе множество карманов для неприятных сюрпризов. Не забыли и лицевые капюшоны.
   Один говорил на жестовом языке Церкви. Дикарка немного его знала, но не стала пытаться прочесть, а быстренько сдала назад.
   И уткнулась в кого-то.
   Чуть не заорав от неожиданности, она вслепую отмахнулась. Страшный незнакомец, охнув, как пушинка отлетел назад. Подивившись своей силе, Дикарка обернулась, нашаривая на поясе нож.
   - Дик-карка-а-а... - просипела Искра, держась одной рукой за живот, а другой осторожно ощупывая нос. Из глаз её градом катились слёзы. - Дикая... на людей бросаешься...
   - Ох, извини!.. - покаянно вскрикнула Дикарка и торопливо зажала себе рот, оглянулась.
   - Что случи?.. - только и вякнула Искра, когда подруга вздёрнула её на ноги и потащила за собой.
   - Не знаю. Там чужие. Похоже, не с добром...
   - Угу?..
   - Ага. Ты чего тут делаешь?
   Они обогнули часть стены и остановились. Искра и сама, кажется, не вполне представляла себе, что она здесь делает.
   - Так, почуяла недоброе.
   Дикарка поразилась её чутью. Подруга засекла её всплеск тревоги и вернулась с полдороги. Не потому ли, что Искра действительно уже не чужая ей? Как же так, очень неосторожно впустить другого человека в душу...
   - Я почуяла чужих, - Дикарка выбросила из головы лишнее, об этом она подумает потом. - Гляжу, а они там... Я хотела сегодня рассказать нашим о этой дорожке... Не успела!..
   Она вскочила... попыталась вскочить, потому что Искра вдавила её в землю.
   - С ума сдвигнула?!.
   - Пусти!.. Я должна предупредить!..
   - Думаешь, без тебя не справятся? Там же стража и церковники!
   - Там ещё и Тания и два младенца!.. - почти в голос выкрикнула Дикарка.
   Искра вытаращила глаза.
   - Какие ещё младенцы... - начала. Дикарка вырвалась и заорала:
   - Берегись! Стража! Нападение! - вопль канул в ночную тишь, и ничего не изменилось.
   - Дай-ка я... - Искра встала, вытянула перед собой руки и закричала долго, протяжно. Не слишком громкий её голос вдруг слился со зловещим шорохом и постукиванием. Дикарка завертела головой, недоумевая...
   Порыв холодного ветра толкнул её в грудь, встрепал короткие волосы. Что-то загремело, обрушилось. Массивы воздуха приходили в движение за спиной Искры и шли туда, куда она указывала.
   Голос беспризорницы пресёкся, она закашлялась, но ветер продолжал двигаться на дворец. Свистел в ветвях деревьев и щелях стен, дёргал приколоченные доски, даже катил камни.
   - Стукни по чему-нибудь, - предложила Искра, откашлявшись.
   Как сама не догадалась, подумала Дикарка и ударила силовым импульсом прямо по стене.
   Земля вздрогнула. Полетели камни, зубец стены с хрустом и скрежетом покосился. Дикарка дёрнула струны Узора, зубец выломался из кладки и обрушился вниз. Раздался крик, затем - выстрел. Сложенные штабелем доски разлетелись, одна и вовсе загорелась, и в этом не было вины удара Дикарки или ветра Искры.
   В проёме стены показался человек. Увидев девчонок, он открыл рот, поперхнулся ветром и закашлялся, указывая мечом в руке.
   - Тут... кха!.. кто-то... кха!.. - и пошёл на них, свирепо набычившись. Искра взвизгнула, и ветер ударил в такт, мужчину дёрнуло и повернуло, он упал бы, не подхвати его появившийся следом.
   - Кто... кха!.. - прищурился на них. - Да это же наша Дикарка! И с ней?.. - удивлённо посмотрел на Искру.
   - Со мной, - уверенно подтвердила Дикарка. - Сампо Рошер, что происходит? - она тоже не сразу узнала Рошера Синоу - без меча и в одежде обычного горожанина.
   - Не знаю, я вообще не на смене, - отпёрся тот. - Что за шум?
   - Кто-то прошёл во дворец! - закричала Дикарка. - Чёрные люди...
   Один из упомянутых чёрных людей возник позади стражника и одним махом перерезал ему горло ножом, тут же метнул в сампо. Тот, начав поворачиваться на эхо смерти, успел уклониться, нож пролетел мимо и упал у ног Искры, сбитый порывом ветра.
   С неразборчивым рыком сампо бросился на чёрного человека. Тот выхватил меч, но пустить в ход не успел, они сцепились и покатились, обмениваясь ударами.
   Встал один десятник, зажимая рану в плече. Произнёс несколько нехороших слов.
   - Девочки. Уходите, - короткий чернёный клинок убитого подпрыгнул и почти лёг ему в подставленную руку, но сампо тихо вскрикнул от боли и перекосился на сторону. Меч брякнул по камням.
   И, как будто в тон, где-то в замке зазвенела сталь, послышались тревожные крики. Проснулись наконец, Проводник их проводи!..
   Сампо наклонился за мечом и упал на одно колено. Его левая рука висела плетью, из-под пальцев правой сочилась тёмная кровь.
   - Уходите, - повторил угасающим шёпотом и стал тихо валиться вперёд.
   Девочки шагнули вперёд, подхватили.
   - Держи его... - Искра подобрала чёрный меч. - Сейчас, сейчас...
   Дикарка изо всех сил обняла Рошера за плечи, устраивая на спину, он тихо зарычал сквозь зубы. Искра, неловко орудуя клинком, вспорола потемневшую от крови ткань, отбросила мокрый насквозь клок. Отвела руку сампо. Открылась рана - вроде бы небольшая, но, видимо, глубокая. Дикарка посмотрела лишь раз, и отвернулась, её замутило. А Искра решительно положила руки по обе стороны раны. Выдохнула резко.
   Пахнуло теплом. Рошер скрипнул зубами. Струйка тёмной крови иссякла, края разреза сомкнулись, рана покрылась корочкой.
   - Боли нет, - шёпотом сказала Искра, шевельнула пальцами. - Боли нет! - повторила негромко и убеждённо, как заклинание.
   И дёрнулась, скорчилась на земле, задыхаясь, царапая ногтями собственное плечо.
   - С ума сдвигнула? - Рошер вскинулся, как будто и не был ранен. - А ну отдай!..
   Девочка замотала головой, продолжая забирать его боль.
   - Нет... ты должен... - и указала глазами на что-то за его спиной.
   Рошер обернулся, одновременно позвав в руку меч - на этот раз удержал.
   Тот, кто молча стоял у тела чёрного, явно не был одним из нападающих. Серые одеяния указывали на ранг сампо, не закрытое лицо показалось Дикарке знакомым.
   Но отчего-то сампо ясно ощущался как враг.
   - Какое трогательное зрелище, - издевательски прозвучал голос нежданного свидетеля - как его бишь зовут?..
   - Ты... - а вот сампо Рошер не забыл имени коллеги. Он просто не хотел его произносить, поняла Дикарка - потому что ясно чувствует то же, что и она. - Почему?.. - спросил, как сплюнул под ноги. Сампо сделал шаг назад.
   - Это было лишь вопросом времени, - лениво сказал. - Не "почему", а "когда". Наш любимый маршалл никогда не был побеждён. А теперь проиграл. Из-за него Карриона вынуждена подписать унизительный мир. Империя не прощает такого. Да ещё и дикарка та...
   Я не тебя имею в виду, - сампо неприятно улыбнулся Дикарке. - Но и ты тоже здесь ни к месту. Младенцы, пелёнки, детишки какие-то бегают... школа здесь, что ли? Да, постарел наш маршалл... или просто предал?
   Рошер качнулся вперёд. В руке сампо тут же возник меч.
   - Предал. Из-за фременской шлюхи. Когда его убьют... будет расследование. И потом объявят о предательстве, соглашение станет недействительным...
   - Уж больно ты многословен, - прошептал Рошер. Меч в его руке ходил ходуном - Искра отпустила боль.
   - Хочу тебя спасти, - снова улыбнулся предатель, Дикарку передёрнуло от омерзения.
   - Это как же?
   - Стратиг с похвалой отзывался о тебе. В людях он разбирается... разбирался. Переходи на нашу сторону. Опусти меч.
   Рошер вздохнул, и чёрный клинок устремился к земле.
   - Умный мальчик, - предатель расслабился и сделал движение убрать меч в ножны.
   - Сейчас, - сказал "умный мальчик".
   Скорчившаяся на земле Искра, которая притворялась оглушённой чужой болью, снова протянула руку и забрала её себе.
   Дикарка, которая торчала столбом в сторонке, открыв рот и вообще всячески демонстрируя, что она потрясена, ошарашена и сбита с толку, прыгнула в сторону и махнула рукой. Сампо не стал бы им, если бы не привык постоянно носить защиту, но удар девочки, усиленный гневом, прошиб мысленный щит и развернул его боком. К тому же торопливо и неточно направленная силовая волна зацепила землю, и сампо обсыпало гравием с ног до головы.
   Рошер бросился вперёд, не заботясь о защите. Едва не нанизался грудью на остриё, - предатель успел, и его меч был длиннее, - неловким взмахом отбил вверх. Клинки зазвенели. На такой короткой дистанции длина мечей перестала играть роль, бешеным натиском Рошер вынудил противника пятиться.
   Клинки сцепились, предатель увёл в сторону, освободил левую руку и с силой ударил Рошера по плечу. Ало полыхнула чужая боль, в лицо ему плеснуло кровью. Рошер хрипло закричал, и одновременно с ним завизжала Искра, забилась на земле. Ослеплённый кровью предатель замешкался, и Синоу коротко боднул его лбом в переносицу, освободил меч и ударил.
   Предатель повалился.
   Рошер выронил меч и упал сверху.
   Искра тихо плакала, свернувшись клубочком.
   Дикарка тупо разглядывала собственную руку, испятнанную многочисленными стигматами. Ну и пропишет ей Бета... сколько раз было говорено - не жестовать!..
   Спотыкаясь, она приблизилась к Синоу, стащила с убитого и медленно, с натугой перевалила на спину.
   Сампо дышал. Ещё.
   - Искра, - негромко позвала Дикарка. Её колотило, удар обошёлся недёшево, страх и напряжение давали о себе знать.
   Подруга встала на четвереньки, помотала головой, уставилась на Рошера.
   - Как он? - попыталась подняться, но её тут же повело в сторону. Девочка решила не рисковать и добралась до тела на карачках.
   - Вроде жив...
   Искра, не обращая внимания, что ранится о камни, встала рядом на колени. Повела руками. Дикарка с трудом удержалась, чтобы не перехватить запястья, но на этот раз девочка не собиралась забирать боль раненого. Но и без этого Дикарка рисковала остаться одна с двумя бесчувственными телами на руках. Искра шевелила пальцами.
   - Помоги мне...
   Вдвоём они сдёрнули с убитого плащ и разодрали на ленты, ворочая тяжёлое тело мужчины, соорудили плотную повязку.
   - С ним будет всё в порядке... - Искра подняла голову, глядя на замок. - ...Если вовремя окажут помощь.
   Однако помощь не спешила. Замку было не до одинокого раненого бойца. Крики и звон оружия как будто отдалились вглубь цитадели.
   - Мы здесь как прыщ на носу, - пробормотала Искра. - Сможешь его перенести? Я что-то совсем...
   - Конечно!.. Тебя тоже прихватить?
   - Уж как-нибудь сама доковыляю. Только аккуратнее, не урони. Может, всё-таки помочь?
   - Уж как-нибудь сама донесу. Вот только куда?
   - Куда?.. - спросила Дикарка. Искра оглянулась и решительно дёрнула подбородком в проём стены.
   - Ты чего?!. Прямо к ним в лапы?!. - ужаснулась девочка.
   - Помнишь, как Щепка со товарищи ховалась прямо над стражницкой? Искать там едва ли кому придёт в голову.
   - Это точно, такой дурости от нас не ожидают, - хмыкнула Дикарка, начиная поочерёдно припоминать все подходящие для "хования" закоулки.
   - И вот ещё что... Если ты думаешь, что наши проиграют, то нам лучше бы не хитроумить, а попросту удрать подальше.
   - Не проиграют, - Дикарка закрыла глаза, молясь, чтоб так и было. Пластуны сегодня в замке, Алеф и Бета точно, эти будут драться до последнего, зубами рвать. Стражники... вряд ли соперники этим чёрным, но по крайней мере задержат. А вдруг и среди них найдётся предатели?..
   Тания едва ли меч держать умеет, сможет разве что выжечь кому мозги... или даже такое ей, целительнице, нельзя, дар потеряет или вовсе сама умрёт?.. Вряд ли это соображение её остановит, когда будет защищать детей. Ой, только бы осталась жива, я больше не буду закрываться от её участия, молчать на вопросы...
   Зато Стагору Матису никакие ограничения неведомы. Он один из лучших мечников империи, мыследей не из последних, может в одиночку не особо напрягаясь снести весь этот замок. И он тоже будет драться до последнего...
   - ...Не проиграют, - решительно прошептала Дикарка. Глянула на Рошера, помня, как попалась с жестованием, обошлась без излишних жестов, лишь сдвинула брови. Бесчувственное тело медленно воспарило в воздух. Как бы не очнулся, подумалось, ведь обученный сампо должен чувствовать такое воздействие как безусловную угрозу... но не руками же его тащить? Просто сил не хватит...
   Но, видимо, слишком круто ему досталось. Сампо даже не пошевелился.
  
   Празднование заканчивалось. Люди сидели кружками, кто жёг огонь подальше от черёмухи, жаря мясо, кто спорил и играл в игры. Войи с учениками натащили деревянных болванов и шинаи и отрабатывали удары. Парочки разбрелись по кустам.
   Сам хозяин праздника сидел у костра на бревне, ссутулив широченные плечи и, казалось, медитировал на пламя. В огне рождались образы - предметы, оружие, рыжие змейки свивались в узоры отделки, эх, бумаги под рукой нет, нарисовать...
   Влад выхватил нож, распластал попавшуюся ветку повдоль и принялся резать, торопясь занести привидевшееся.
   - Привет, - сказал, не оглядываясь.
   - Привет, - Вики села рядом. Улыбнулась смущённо. - Я тебя не поздравила. То есть... только вместе со всеми говорила, что... - окончательно смешалась, наклонилась и неуклюже чмокнула в щёку. - Вот. Поздравляю.
   Влад выронил ветку и нож и открыл рот. Повернулся к ней.
   Девушка смотрела исподлобья - как будто это он с внезапными поцелуями набросился.
   - Я правда очень за тебя рада, - пробормотала неловко. Отвернулась, подобрала ветку. - Странный экий узор... - сказала беззаботно.
   - Так, пригрезился, - торопливо поддержал Влад разговор.
   - На мече будет смотреться, - Вики вытянула перед собой руку, прищурилась, махнула, примериваясь. - Дай-ка...
   Чуть закоптив над огнём светлый срез, взяла у Влада нож и принялась резать.
   - Вот так...
   - Это если двумя тонами делать... - оценил Влад.
   Они ещё немного поговорили о разных узорах, травлении, кожаных оплётках на рукояти и отделках ножен. Сошлись на том, что всё это, конечно, красиво, но мастерство кузнеца не в красивостях, а в качестве стали. Тем не менее Влад убрал деревяшки в кошель на поясе.
   - Алек тоже так думает, - сказал. - Я нарочно никак не отделывал его меч, только клеймо подставил. Да и ножны - лишь чуть-чуть украсил. Знаю, что он не любит это дело. Имперцы приучили, их мечи великолепны, но вовсе без украшений...
   И прикусил язык, но сказанное не вернёшь.
   - Я замечала это, - сказала Вики. Влад мысленно проклял себя, нашёл о чём вспоминать!..
   - И, наверное, это не лишено смысла, - её голос звучал ровно. Слишком ровно и спокойно, чтобы можно было бы поверить, что она не вспомнила о погибшем в первом бою с имперцами любимом. - Меч - сначала оружие, потом произведение искусства... Хотя на женские клинки, или на такие, какие ты подарил Гарию, гравировка или травление вполне бы пошли.
   Влад невольно представил себе украшенный клинок. Не слишком много, а то получится аляповато. У рукояти, и на ножнах такой же узор... на пряжках ремней и, может быть, можно продавить и на ремнях - спросить Бэзила, как это делается...
   - Да. Тебе бы пошёл такой меч, - сказал он.
   - Но ты мне такого подарка не сделал, - Вики старательно улыбнулась, показывая, что это не больше чем шутка. - Не считаешь меня своим другом?
   - Нет, - Влад замотал головой, спохватился. - То есть... да. Я вообще-то...
   Он взял себя в руки.
   - Я не уверен, что смогу отковать достойный тебя клинок, - сказал. Вики смотрела удивлённо, с опаской.
   - К тому же... - слова встали поперёк глотки, но он сделал над собой усилие и вытолкнул их, - ...я вовсе не хочу дарить тебе такие подарки...
   - Какие - такие? - спросила девушка.
   - Смертоносные. Твоя месть свершилась. Хватит стали...
   Сейчас она точно уйдёт.
   Но Вики почему-то сидела, и как будто даже не очень злилась. Влад, торопясь, полез в кошель, под руки попадались резаные деревяшки, что ж их так много, какой-то другой хлам, даже инструменты... Наконец нашёлся замшевый футляр. Влад протянул девушке.
   - Браслет? - удивилась она, принимая. - Красивый...
   Свитые из серебра тонкие проволочки были хитро сплетены между собой. Листы, цветы и шишечки мягко мерцали.
   - Можно?
   - Конечно, - вдруг осипшим голосом сказал Влад, и Вики примерила кольцо. Казалось, вокруг тонкого запястья обмотана плеть хмеля. Бабочка с эмалевыми крыльями готова была взлететь.
   - Здорово, - полюбовавшись, Вики со вздохом разомкнула защёлку и протянула Владу.
   - Нет. Тебе. Подарок.
   - Уверен? - девушка подняла бровь. - Такая красивая и, наверное, дорогая вещь...
   - Что мне в её цене? - хрипло прошептал Влад. - Носи. И будь счастлива.
   Вики ещё повертела рукой перед собой.
   - Спасибо, Влад.
   - Тебе спасибо. Что приняла.
   Вики нахмурилась.
   - А что, он что-то значит?
   - Нет. Просто подарок красивой девушке.
   - Какой же ты врунишка, Влад, - вздохнула красивая девушка.
   - То есть? - ему словно упал на сердце его же пудовый молот.
   - "Просто..." "подарок..." - передразнила она. - И та пуля просто подарком была? - дёрнула за ворот, выпростала кусочек металла на цепочке. - "Просто"... Как же!.. А то я не знаю, в каких случаях у вас дарят браслеты?
   Вики грозно надвинулась, и могучий кузнец зажмурился, ожидая, что сейчас его двинут по голове подарком.
   - ...Или что означает хмель? Все вы, мальчишки, одинаковы.
   Узкие ладони легли ему на плечи.
   - Одинаковы... - прикосновение губ обожгло, как дыхание горна. Влад едва не свалился с брёвнышка, но момента не упустил и обнял войю за плечи, чтобы не удрала, вдруг передумав.
   - Откуда ты знаешь?.. - спросил, отдышавшись после поцелуя. - ...Что значит браслет?
   - Даника рассказывала, - Вики пожала плечами в кольце его рук.
   - И ты?..
   - Да.
   - Но почему?.. - растерянно спросил он.
   - Ты что же, недоволен? - вскинула девушка брови.
   - Я... да я!.. всегда мечтал... и так хотел... - не найдя слов, он просто стиснул её в объятиях, так, что она задохнулась. Неверное сидение провернулось под ними, и они оказались на траве.
   - Ох! - Вики врезалась в грудь кузнецу - словно на жёсткую доску упала. - Оно и видно, что хотел!.. Отпусти, - завозилась на нём, пытаясь встать.
   - Не отпущу. Ты сбежишь.
   - Не сбегу я, честное слово. Куда я теперь от тебя денусь...
   Кузнец поднялся, придерживая девушку, и рискнул, решительно разомкнул руки. Она дразняще переступила с ноги на ногу, как будто собираясь бежать, глянула с улыбкой. Влад задохнулся от нежности - он и не знал, что она умеет улыбаться так, озорно, беззаботно...
   - Прости, - прошептала.
   - За что?
   - За всё.
   Улыбайся ему, улыбайся, думала она. Пусть хочется плакать. Дерека ты никогда не забудешь, но он первый бы не понял тебя. Не живи прошлым. Твоя месть свершилась, довольно стали. Речь теперь о другом. Дерек-сын... Наше будущее... а я всё жила прошлым.
   - Сегодня твой праздник, - прошептала девушка. - Пойдём...
  
   - Спасибо, - сказал Рошер.
   Они сидели в закутке под лестницей, которая закручивалась внутри башни. Крохотную каморку, используемую для хранения оружия, было не так легко заметить, но здесь явно кто-то побывал. Дверь висела на одной петле, внутри царил хаос. Наконечники стрел, завёрнутые в промасленные холстины, древки для коротких дротиков или длинных штурмовых топориков были в беспорядке разбросаны по полу, бочки-бадейки-ящики переломаны.
   То ли нападающие при всей своей спешке были очень наблюдательны, то ли у них был-таки помощник из местных...
   Сдвинув беспорядок в сторону, девочки набрали деревяшек, застелили плащом и аккуратно устроили на это ложе раненого. Теми же заготовками для оружия и обломками кое-как подпёрли дверь.
   Сампо очнулся.
   - Спасибо, - сказал первым делом. - И прости.
   - Не за что, - ответила Искра. Она сидела у его изголовья и водила рукой над повязкой.
   - Есть за что, - он прервался, покосился на своё плечо. - Ты так долго держала мою боль...
   Искра улыбнулась, криво и неумело.
   - Ты едва ли смог бы победить, если бы в полной мере чувствовал свою рану.
   Снова она оправдывается, подумала Дикарка. Стесняется своих добрых дел.
   Видимо, сампо тоже что-то понял о девочке. Неудивительно, священник, ему положено.
   - Да, я победил благодаря тебе, - сказал. - Но как же ты рисковала... Если бы я умирал от раны, ты вполне могла бы последовать за мной.
   Дикарка помотала головой.
   - Ты не умирал, я чувствовала. Умирают не так.
   Можно подумать, умирай он, ты не сунулась бы к нему. Ведь всё равно пыталась бы помочь...
   - Ты, - сампо обернулся к Дикарке. - Спасибо и тебе. Не отвлеки ты его, наш бой успел бы закончиться, не начавшись.
   Она склонила голову.
   - Тебе спасибо. Ты защитил нас...
   - И при этом напугал до смерти. Пришлось притвориться... - слишком длинное высказывание заставило сампо задохнуться.
   Дикарка покачала головой.
   - Я ни мига не верила, что ты можешь предать.
   - А я просто видела это, - добавила Искра, имея в виду мысленную связь, которая обычно возникает при исцелении.
   - Мне надо было его отвлечь, заставить раскрыться и понять, не заморочен ли он.
   - И как, не заморочен? - без особого интереса спросила Дикарка, уже зная ответ.
   - Ни вот на столечко, - Рошер поднял руку, свёл пальцы, показывая, на сколько. - Просто предатель.
   Интересно, сколько ещё таких, - он старательно прислушался к шуму за дверью.
   - Вряд ли слишком много, - неуверенно сказала Дикарка. - Солдаты любят нашего маршалла...
   - Это да, он герой и всё такое, - согласился сампо. - Но есть ещё деньги, карьера, угрозы и шантаж... Не слишком вовремя всё произошло...
   Дикарка вдруг почувствовала, как в глазах вскипают слёзы.
   - Не плачь, мы победим. Обязательно, - сказал Рошер.
   - Я знаю... не поэтому... Ох, какая же я дура! Ведь так и не сказала никому ничего про этот эштанов проход!
   - Какой ещё?..
   Дикарка рассказала, глотая слёзы и торопясь, - как будто можно было нагнать упущенное время. Рошер какое-то время удивлённо моргал, потом засмеялся и тут же перекосился от боли.
   - Слышали что-нибудь про "зелёную дорожку"? - спросил, отдышавшись.
   Девочки переглянулись. Искра пожала плечами, Дикарка вытерла слёзы и вопросительно уставилась на сампо.
   - ...Довольно частая мера, - сказал Рошер. - В защите здания, комплекса зданий... даже города есть неочевидные прорехи. Которые враги легко обнаружат, пойдут по ним и благополучно угодят прямиком в ловушку.
   Дикарка закрыла рот. Слёзы мгновенно высохли. Она помолчала, подумала.
   - То есть... специально?
   - Конечно. Думаешь, стратиг может быть столь неосторожен, что сам откроет двери незваным гостям? То есть, конечно, откроет, но вопрос в том, куда они попадут...
   - "Зелёная дорожка", - сказала Дикарка. - То есть за проходом на самом деле постоянно следили.
   - Ну да.
   - И видели нас.
   - Да, скорее всего, - ответил сампо. Ладони Искры, порхающие над плечом раненого, замерли. Девочки испуганно переглянулись.
   - Кажется, мы попались, - пробормотала Дикарка. Но вместе с тем она вдруг ощутила облегчение - что на самом деле никого не предала, даже случайно. И благодарность к тем, кто смотрел за "дорожкой" - прекрасно видя подруг, они не остановили их, позволяя играть в тайны.
   - Кошмар, - сказала Искра. - Я, наверное, пойду...
   И стала вставать. Посмотрела на Дикарку, испуганно сжавшуюся в уголке, на бледного Рошера и снова опустилась рядом с ним на колени, притворившись, что ничего не говорила и не делала. Подруга и сампо тоже притворились.
   - Если эта мера такая обычная, - сказала Дикарка, - тогда, выходит, и нападающие о ней знают.
   - Тут сложнее, - слабо усмехнулся Рошер. - Игра. Нападающие считали, что сами организовали этот проход.
   - Это как же?
   - А очень просто. Одной строительной артели очень удачно достался подряд на починку стены и перекрытие нескольких хозяйственных построек. Коварный враг, прослышав о том, поспешил воспользоваться представившейся возможностью... - Рошер говорил так, словно страшилку рассказывал.
   - Вы ждали нападения, - поняла Дикарка. - И сами позволили им найти путь... который ведёт в никуда.
   Сампо склонил голову.
   - Именно так, сэнири. Вы очень догадливы и, право же, не знаю, не зря ли я вам это сказал. Ведь это, наверное, тайна?.. - голос его упал до шёпота, самого что ни на есть "таинственного".
   - Мы никому не скажем, - заверила Дикарка.
   Рошер всё-таки замолчал, но скорее не из-за того, чтобы ненароком не выболтать тайну-другую, а чтобы не мешать Искре, которая занималась его раной.
   - Ты настоящий целитель, - сказал потом, прислушиваясь к своим ощущениям.
   - Нет. Вот брат мой - тот действительно умел многое, - Искра вздохнула. Рошер вопросительно посмотрел на неё.
   - Мы однажды с ним попали в такую переделку, что невольно пришлось научиться... - неохотно продолжила девочка.
  
   Они удрали от черёмухи, от усталого уже веселья. Большинство не заметили, а иные только проводили удивлённо-одобрительными взглядами. Наступающая ночь лила чернила в небо, войя и кузнец сидели на берегу реки и смотрели на звёзды, медленно возникающие в тёмной воде.
   - У меня дом на краю кузнечной слободы, - сказал Влад. - Хороший дом, большой. Нарочно такой строил... Давай ты поселишься ко мне прямо сегодня, а?..
   Вики замотала головой.
   - Завтра. Надо собраться и рассказать родным. Сегодня будем просто сидеть на берегу и любоваться ночью. Совсем как та, когда мы гонялись за чёрным, правда?..
   Влад не помнил, какая тогда была ночь. Сумасшедшая погоня в темноте, внезапное купание, и - вдруг охватившее их безумие. Но он поверил Вики на слово. Тем более что ему и хотелось, чтобы ночь кончилась так же.
   - Давай... - сказал он, в горле пересохло.
   - Побегаем впотьмах по лесу, как тогда? - Вики непонимающе захлопала ресницами. Влад стиснул зубы. Девчонки!.. Когда они не мучаются сомнениями, они издеваются над парнями!.. Что ей надо, сказать прямым текстом? Или действием намекнуть?
   Вики с интересом следила за его душевными терзаниями и помогать не собиралась. Наоборот, играла дальше:
   - А у меня и лука-то с собой нет... сходить, что ли?
   - Признавайся, ты русалка? - потребовал Влад свирепо. - Потому что сейчас мы будем переплывать реку! Как тогда!
   Он сделал выбор между словом и делом. Опытная войя взвизгнула совершенно по-девчоночьи, взлетая в его могучих руках, вцепилась в запястья, как будто из дерева резаные. Кузнец без особых усилий удерживал не такую уж маленькую девушку на весу.
   - Отпусти, медведь!.. - она заболтала ногами, ахнула, когда Влад размахнулся ею, словно собираясь перекинуть через реку. - Сейчас же поставь меня на землю, тролль ты здоровенный!..
   Влад, словно тот же тролль с добычей в лапищах, с треском ломился через камыши.
   - Куда... ох!.. - девушка взлетела и упала...
   Нет, не в воду. В тростниках пряталась лодка, и парень усадил "добычу", оттолкнулся ото дна и запрыгнул сам. Вики как раз в этот момент вставала, чтобы высказать кузнецу всё, что она думает о его манере ухаживания, не удержалась и ткнулась лицом в грудь Влада. Тот придержал её, усадил на скамейку и парой ударов весла вывел лодку, - скорее это была крохотная лодочка, - из камышей.
   - Ну вот, мы и на середине реки, - ухмыльнулся. - Что дальше?
   Вики открыла рот, но не сказала ничего цензурного. В основном это были вариации на тему родства некоторых слишком здоровых парней с троллями и медведями.
   - Насколько я помню, - Влад положил весло и протянул к ней руки, - тогда ты врезалась головой в камень и едва не утонула. Что, притопить тебя здесь?
   - Это ещё вопрос, кто кого... - девушка изготовилась к бою, но лодчонка заходила ходуном, и Вики судорожно вцепилась в борт.
   - Не-не-не на...
   Влад дотянулся до неё.
   - Не трепыхайся, - зловеще сказал. - Перевернёшь лодку.
   Вики затихла и позволила сгрести себя в объятия.
   - Влад. Ты же не будешь кидать меня за борт? - трепыхнула ресницами.
   - Наверно, стоило бы. А у тебя есть другие предложения?
   У девушки они были, и укрощённый троллемедведь замер. Течение потащило лёгкую глубоко сидящую в воде лодку.
   - Влад, - сказала Вики, прервав поцелуй.
   - М-м-м? - парень помотал головой, стряхивая блаженство.
   - Мы всё перепутали. Целовались мы уже на берегу.
   - Так давай это исправим.
   И лодка ткнулась в берег.
  
   Дикарка слушала и завидовала. Вот чему надо обучаться, а не только бою да контролю Узора!..
   Парой вопросов и невинных замечаний Рошер безо всякого труда вытряхнул из Искры сведения. Неохотно отвечающая девочка постепенно разговорилась, поведала ему всё, что раньше рассказывала Дикарке, и кое-что ещё.
   - ...Конечно, прозвище, я ведь не эльфийка, чтобы меня звали Искра. На самом деле моё имя Тили.
   Дикарка удивлённо посмотрела на неё.
   - Эти шрамы... - рука девочки поднялась, указывая на лицо.
   - Я думала, какая-нибудь болезнь, и не спрашивала...
   - ...Не болезнь, ожоги. Мы с братом однажды попались в хамун... знаешь, что это такое?.. Он меня заслонил собой. В караване меня назвали Искрой, когда я попала к беспризорникам, представилась им так же, не зная, что означает это имя... и пришлось соответствовать ему.
   Рошер уважительно хмыкнул, очевидно, сампо был в курсе принятой на городском дне "системы званий".
   - А тогда брат постоянно был со мной... ему и самому досталось, но он ни на шаг не отходил. Пытался сгладить ожоги, боль постоянно забирал. О себе не заботился, его шрамы так и остались заметнее. Потом его утащили тролли.
   - Как?!. - хором воскликнули Дикарка и Рошер.
   - Отец однажды подстрелил кого-то из лесных людей. Ну, они и вломились в наше поселение прямо среди ночи, - девочка всхлипнула. - Отца убили, а брата украли...
   - Надо было их или вообще не трогать, - сказал Рошер, - или вырезать всё семейство.
   Искра кивнула.
   - Конечно, он удрал от троллей. Не знаю, где он сейчас, только чувствую, что жив. Но, попади он сюда, я уж как-нибудь уговорила бы его учиться на целителя!..
   - А что не так? - удивился сампо. - Самое достойное ремесло...
   - У нас... ну, откуда мы родом, - считается, будто целительство - исключительно женская работа.
   - Как война - мужское, - добавил Рошер.
   - Да... - Искра грустно улыбалась. Спохватилась и изобразила на лице то, что, должно быть, совершенно искренне считала мужественным выражением лица, - мол, её-то заблуждение племени никоим образом не касается. Дикарка тоже торопливо "сделала рожу", поняла, что выглядит глупо.
   Сампо придавил улыбку.
   - Девочки, я считаю, что из вас получатся исключительно хорошие воины. Вот только не старайтесь так ими быть...
   Вопрос читался на чумазых мордашках со следами слёз. Рошер не стал на него отвечать. Он опасался закрыть глаза, чтобы не увидеть снова бой с беловолосым и той богиней войны. Похожая на неистовую титаниду Ангру, с двумя клинками, с молнией, спрятанной в рукаве. Она оставила ему два шрама, каждый из которых мог быть смертельной раной, сломанный нос исправил армейский целитель - хороший попался...
   Выжила ли прекрасная врагиня в той мясорубке... и всех последующих? Обычно смерть бежит тех, кто не ценит жизнь, вот стратига нашего возьми - ведь в самом деле искал гибели, и сколько ему теперь? - далеко за сотню... Наверняка девчонка уцелела. Интересно, как-то теперь поживает? Может быть, избыла причину, по которой так наплевательски относилась к собственной жизни... А тот здоровяк, из-за которого она так взбесилась и едва не порезала сампо на ленточки?..
  
   Смятые травы перестали одуряюще пахнуть, а с реки потянуло сыростью. Влад приподнялся на локтях, глядя на девушку.
   - Мальчишка, - каким-то очень привычным движением она встрепала его волосы. - Мой мальчишка.
   В её глазах отражались звёзды.
   Влад тронул кусочек металла на цепочке меж её грудей. Отяжелели после кормления, но в остальном с той самой ночи Вики ничуть не изменилась. Он тоже привычно провёл рукой по нежной коже, девушка выгнулась, закусив губу. Когда-то боялся прикасаться, ему казалось, что его загрубелые ладони, привычные к общению с молотом и железом, оставят кровавые царапины. Но её тело лишь вспыхивало сводящим с ума жаром.
   Оказывается, радость и наслаждение можно так же творить, как любую сложную работу, придавать форму, как металлу.
   Моя девчонка, - примерил он к ней слова. Моя девушка, любимая... Жена...
   Все они были такие же невозможные и неподходящие ей, как, например, свадебный браслет на руке. Но хмель всё так же обвивал тонкое запястье, и Вики никуда не пропала.
   - Тролль ты лесной, - пробормотала.
   - Извини.
   Вики фыркнула.
   - Самый что ни на есть. По голове не стукнул, но ведь собирался. Грозил утоплением. Взвалил на плечо и уволок в пещеру.
   - Какие ещё пещеры в наших лесах, - пробормотал Влад, смутившись.
   - Ну... - Вики сделала вид, что задумалась. - Есть, например, выворотни...
   И погрустнела отчего-то.
   - Моя девчонка, - осторожно сказал Влад.
   - Как ты меня назвал? - Вики удивлённо заморгала.
   Он повторил. Девушка помотала головой и усмехнулась. Она, сильная и всегда одинокая, опытная войя, наставница юных... - и вдруг чья-то "девчонка".
   Почему-то это не вызывало протеста.
   - Тебе надо было давно...
   - Назвать тебя так?
   - Настоять на своём. Заставить. Взвалить на плечо и забросить в лодку. У глупой девчонки было бы меньше времени на разные глупости.
   - Ты дурачишься, - понял Влад.
   - Да. Я знаю, что ты не считал это глупостью... и благодарна тебе за то, что ты терпел все мои закидоны и ждал.
   Она погрустнела.
   - Всё-таки я мальчишка, - сделал вывод кузнец. - Вот как надо ухаживать. Троллий стиль - по голове и в пещеру. Ещё можно купанием пригрозить.
   - Зато теперь ты знаешь, как действовать. Лучше поздно, чем совсем нет.
   - А ты будешь называть меня троллем.
   - Буду, - счастливо улыбнулась Вики.
   - Лучше мальчишкой.
   - Мой мальчишка, - тон, которым она это произнесла, способен был вскипятить всю речку, и Влад потянулся к ней.
   - Погоди. Отдохнём.
   Но Влад и не думал годить и настоял на своём, и усталость куда-то пропала, и жёсткая трава стала периной, а холодный воздух ночи зажёгся жаром двух тел.
  
   Девочки негромко переговаривались о чём-то постороннем, старались не смотреть на Рошера. Сампо сидел, привалившись к стене, его глаза закатились, черты лица оплыли, челюсть безвольно отвисла.
   - ...Еджи.
   - Чего?
   - Если Дикарка не годится... зови меня Еджи.
   - Что за ерунда? - удивилась Искра. - Такого имени нет.
   Дикарка невесело усмехнулась.
   - Верно, нет.
   ...Однажды патэ Ирек высказал суждение, что Алефу и Бете следует назвать сына Еджи, по шестой букве алфавита команэ. Алеф, Бета, Грик, Дорн, Исис, Еджи. Стратиг неодобрительно глянул на своего логика и посоветовал не шутить так перед пластунами.
   Алеф и Бета назвали сына Дереком, в честь соплеменника Тании, волича, когда-то спасшего им жизнь. Но Дикарка запомнила шутку и сейчас примерила к себе это имя-кличку-номер. Ей было лестно иметь отношение к пластунам... и как будто у неё была какая-то семья.
   Конечно, последнее соображение девочка не стала озвучивать, лишь кратко рассказала историю имени.
   - ...А Дикаркой меня окрестил тот патэ, который меня спас.
   - Пусть так и останется, - сказала подруга. - Ты достойна этого имени, храбрая Леди Леса.
   Дикарка покраснела и опустила глаза, Искра и сама смутилась своего искреннего порыва. Рошер очнулся вовремя, нарушив неловкую паузу, и юная целительница захлопотала над ним.
   - Видел что-нибудь? - спросила. Взгляд сампо бессмысленно блуждал, он явно не мог сосредоточиться.
   - До чего я не люблю... этакие мысленные путешествия!.. - выдохнул, болезненно кривясь. - Еле нашёл дорогу назад...
   Пошевелил мышцами лица, повёл плечами, как будто заново примеряя своё тело и находя его не слишком удобным. Так оно, в общем-то, и было - после полётов свободным духом нужно привыкнуть к несвободе костного тела, а если оно ещё и ранено...
   - Да, видел. Бои уже окончены. Несколько чёрных пятен...
   - Чего?
   - Следов недавней смерти. Стратиг жив-здоров. Советник тоже. Женщина-пластун ранена. Танию и детей... не видел.
   Дикарка поёжилась и яростно сказала себе, что с ними будет всё в порядке.
   - Значит, можно вылезать? - спросила Искра.
   - Не знаю. Наверное, стоит погодить - как будто в замке ещё кого-то ищут.
   - И долго нам здесь сидеть? - спросила Дикарка.
   - Лучше уж посидеть зря, чем выйти и наткнуться на отступающих. В таком состоянии я не смогу вас защитить...
   - Рад это слышать, - послышалось от двери.
   Все обернулись.
   Неустойчивые опоры, подпирающие дверь, осыпались, палки раскатились по полу. В каморку вошёл неизвестный в чёрном. Девочки испуганно смотрели на вторженца, сампо, казалось, вновь потерял сознание.
   - Попались, - сказал чёрный.
  
   - Попались, - прозвучал голос из темноты.
   Некая дама из Стата, историк и писатель, когда-то между написанием солидных трудов в шутку сформулировала законы всемирного невезения, следствия к ним и серьёзные, выдержанные в научном стиле комментарии. Если у вас прекрасное настроение, говорила че Вайлэ, в скором времени его обязательно испортят, и в самый неподходящий момент.
   Любовники не знали об этой далеко не первой попытке подшутить над печальным, но им тут же пришли в голову соответствующие поговорки про невезение. Владу - радонский вариант, Вики - фременский.
   - Девку держи, - сказал другой голос.
   И без того взбешённой Вики было достаточно такой малости, как этого непочтительного именования, чтобы впасть в яррк.
   Куда метнётся застигнутая врагами обнажённой девушка из воличей? Конечно, к мечу. Который, кто бы сомневался, будет лежать поближе, чем закинутая в порыве страсти на куст рубаха...
   Удержать её не успели. Двое оттолкнулись друг от друга, Влад ударом под колено сшиб ловившего и откатился в другую сторону, подхватив свой кошель за ремень. Успел подумать с досадой, что сейчас небось переломается всё хрупкое, что с собой таскал...
   Длинная сумка на ремне взлетела. Если бы Влад попал, полный железа кошель не хуже кистеня пробил бы нападающему голову. А так лишь раздробил ключицу.
   - Держи!.. - взвыл кто-то из ночи. Вики добралась до мечей, и тот, кто протянул руки выполнить приказ, получил по правой мечом в ножнах - не успела выхватить. Но и этого хватило, кость хрустнула, нападающий открыл рот... следующим ударом стальной окантовкой ножен Вики ударила в прорезь страхолюдной маски, забивая вопль ему в глотку, и наконец-то выхватила мечи.
   Нападающие растерялись и дали им лишнюю секунду. Трудно посчитать серьёзными врагами двух обнажённых поглощённых друг другом людей, но вот они уже на ногах и вооружены. Здоровенный парень размахивает нелепой сумкой, зато у девчонки аж два меча...
   Меч, принадлежащий раньше Дереку, меч, оставивший Рошеру Синоу, тогда ещё баиру, шрам на щеке, вспорхнул в руке Вики, как бы небрежно перечёркивая горло лежащего. Прежде чем ударил фонтан крови, меч снова взлетел, отбивая чью-то секиру, прыгнул из руки Вики и лёг в ладонь Влада.
   Они дружно шагнули назад, становясь спина к спине в центре поляны, где корчился и стонал раненый. Влад, не оглядываясь на него, коротко ударил ногой, скорее даже наступил с размаху, ломая вторую руку. Раненый завизжал придавленным зайцем и затих.
   И тут на них навалились.
   Кузнец бешено раскрутил, вращая клинок, его противник поймался на обманное движение, прикрылся от удара сверху. Сумка в левой руке ударила снизу вверх, попав в пах. Брякнуло железо, враг согнулся, маска свалилась с него, и кузнец тут же коротко резанул по подставленной шее. Оглушил ещё одного, его место тут же занял следующий.
   Впотьмах Владу казалось, что врагов несть числа, но не посчитал это важным. Он воспринял ярость Вики и крушил головы тяжёлым кошелём, сёк мечом, просто убивал, не задумываясь о подсчётах.
   Короткий яростный бой всё-таки растащил их в разные стороны. В какой-то момент Влад почувствовал пустоту за спиной. Парой взмахов отогнав противника, оглянулся.
   Вики, вся забрызганная чужой кровью, прыгала на краю поляны, обороняясь от двух здоровенных масок, деревянной и металлической... - должно быть, какой-нибудь чеф. Влад с силой метнул многострадальную сумку в деревянную маску.
   Противник уклонился, но подаренного мига Вики хватило. Перевязь валялась у неё под ногами, девушка наклонилась и выхватила из потайного кармашка орион. Короткий взмах, - и метательная пластина, которая принадлежала раньше Бете и оставила Рошеру Синоу длинный тонкий шрам у виска, вонзилась под деревянную маску, как раз в яремную ямку.
   Стальная маска набросился, Вики с трудом отвела удар тяжёлой секиры, второй пришлось парировать прямым блоком... третий выбил у неё меч.
   Вики... упала перед врагом на колени.
   Почувствовала голой спиной, как над ней прошлась стена яростного пламени, как затрещали волосы, завиваясь от нестерпимого жара.
   Противник дико заорал. Сотворённый Владом порыв пламенного ветра швырнул его в дерево, слизнул одежду, прижёг маску к голове. Вики, подхватив меч, вскочила и с разворота метнула прямо в кузнеца.
   Влад поклонился летящей стали, и клинок попал в плечо последнему нападающему.
   И бой закончился.
  
   Чёрный вошёл в каморку, стукнувшись при этом головой о низкую притолоку, что немного поуменьшило размеры его зловещей ухмылки.
   - Заложники... как удачно. Кто это? - указал коротким чёрным мечом.
   Через плечо ему заглянул ещё один, потешно вытягиваясь и даже подпрыгивая. В тесном пространстве под лестницей было не развернуться, а впередиидущий отличался ростом и шириной плеч.
   Кто-то из Библиотеки, вспомнила Дикарка попрыгунчика. Архивная крыса, ни с какого боку не воин... кажется.
   - Это дочь стратига, - радостно сказал крыса. - И её подруга, наверное. А этот из охраны...
   Искра вытаращила глаза.
   Ты дочь стратига? - одними губами спросила. Не менее вытаращенная Дикарка, вдруг обретшая отца, лишь головой замотала.
   - Действительно, повезло. Девочка, иди сюда.
   Дикарка так и мотала головой. Чёрный расстроено вздохнул, глянул на охранника и, видимо, сочтя его безопасным, полез внутрь, пригибаясь и цепляясь плечами за стены. Крыса стоял на пороге, полагая, что обойдутся без него. Дикарка и Искра попятились.
   - Всё равно ведь достану, - посулил чёрный. Ругнулся, подкатившись на древках, лежащих на полу.
   В этот момент сампо, изображающий бесчувственного раненого, бросился вперёд, метясь коротким дротиком.
   - Твою... - чёрный не успел восстановить равновесие и поднять меч, тупое острие, покрытое жиром для сохранения от ржи, пробило жилет из плотной витой кожи и вошло ему в грудь.
   Чёрный захрипел и ударил. Промахнулся лишь потому, что сампо на этот раз потерял сознание на самом деле и свалился ему под ноги. Снова поднял меч, выронил, протянул пустую руку, трогая струны Узора...
   Воздух тяжело толкнул Искру, швыряя в стену, бросил Дикарку на чёрного. Он подхватил за горло.
   - Хотя бы... тебя... хоть так... его достану... - жёсткая ладонь сжалась, Дикарка вцепилась в запястье, беспомощно повиснув. Искра сползала по стене, оставляя кровавый след.
   Протянула руку и ударила струнами Узора по древку торчащего из тела дротика.
   Глаза чёрного страшно выпучились, он открыл рот и выплюнул в лицо Дикарке сгусток крови. Упал, подминая девочку под себя, на тело Рошера. Дротик вышел из спины, не проткнув жилет витой кожи, поднял его горбом.
   Дикарка забилась под тяжеленным телом, её заливало горячей кровью. Искра возилась у стены.
   Крыса так и стоял у порога, ошарашено глядя на поле боя, - вернее, каморку боя. Сделал было шаг внутрь и даже нагнулся за мечом...
   Дикарка сумела частично выбраться из-под чёрного убийцы, посмотрела на крысу...
   Искра с большим трудом сфокусировала взгляд...
   Ударил гудящий поток воздуха. Заготовки раскатились, некоторые загорелись, засвистело железо - наконечники стрел и дробь для громобоев. Дверь слетела с единственной петли, смела мужчину прочь - и спасла, иначе всё летящее добро изрешетило бы его.
   А так его только сшибло, проволокло и придавило к полу.
   И бой закончился.
  
   Вики стояла, опустив руки и тяжело дыша. Покачнулась, Влад бросился к ней.
   - Ты цела?
   - Вроде бы... - если не считать нескольких синяков и царапин, полученных при всём этом кувыркании. - Не моя кровь, - и девушка попыталась вытереть хотя бы лицо, бросила бесполезное занятие. - Ты?..
   - В порядке.
   Вики оглядела поле боя. Помотала головой, протёрла глаза и снова глянула. Ничего не изменилось.
   - С ума сойти! - прошептала. - Влад, ты сосчитай их!..
   - Семеро... - Влад тоже не поверил себе. - Семеро, Ангра и Амар!..
   Вики безумно расхохоталась, действительно в этот момент похожая на Титаниду.
   - Да уж, древние могут похвастаться такими победами, но мы-то люди!
   Едва слышный хлюп прервал веселье и заставил их испуганно подскочить, обернуться к последнему раненому. Вики подошла, оценила рану - клинок косо воткнулся под ключицу, зацепив верхушку лёгкого. Из-под лезвия бежали кровавые пузыри. Маска слетела, лицо под ней гляделось совсем молодым.
   Разбойник посмотрел на Вики, открыл рот, исторгнув кровавую пену. Не жилец, разве что Кати или Рита окажутся здесь сей момент... - Вики равнодушно наступила на плечо и с силой выдернула меч, провернув. Но раненый умер раньше, не от боли, не захлебнувшись кровью, не от потери её. От ужаса при виде обнажённой окровавленной девушки.
   - Беричи, - Вики посмотрела на расколотую маску. - Кажется, перемирие нарушено.
   - Что-то знаков рода не узнаю, - сказал Влад. Вики только плечами дёрнула:
   - Им несть числа, все не упомнишь, - наклонилась и вытерла меч об одежду. - Какая незадача...
   - Что?..
   - Похоже, тебе всё-таки придётся дарить мне меч, - пробормотала Вики, разглядывая клинок.
   Влад подошёл, посмотрел. Тяжёлые секиры страшно изъязвили лезвие, прорубившись до вязких слоёв под твёрдыми наружными.
   - Конечно. Сделаю, - он протянул ей меч, девушка покачала головой.
   - Теперь твой.
   Влад от неожиданности едва не выронил оружие. Он знал, что значит для любимой этот меч.
   - Уверена?
   Вики грустно улыбнулась.
   - Конечно, - и тут её взгляд остановился. - Тем более, кажется, сейчас его опять придётся пускать в ход.
   Влад торопливо оглянулся. Из темноты возникали фигуры в мешковатых одеяниях. Двое снова встали спина к спине, готовые сражаться.
   - Уверена? - прозвучал голос, Вики вздрогнула. Голос был женским.
  
   С трудом передвигая ноги, Искра осторожно, по стеночке добралась к подруге. Вдвоём они кое-как столкнули с неё чёрного.
   Рошер, смятый и расплющенный, еле дышал. Открылась рана. Искра дала себе пару оплеух, пытаясь сосредоточиться и, забыв о собственных ушибах, занялась сампо. Дикарка помогала, как могла.
   Что-то получилось, но девочки едва сами не отправилась в беспамятство. Несколько раз подруг жестоко тошнило, - обе надорвались, искажая Узор, и к тому же надышались заполнившим каморку едким дымом от тлеющего дерева и промасленных тряпок, а Искра и головой ударилась. Не говоря уж о том, что всё вокруг было залито кровью...
   Придавленный дверью предатель слабо возился.
   - Надо уходить отсюда, - устало пробормотала Искра. - Просто удивительно, как никто не сбежался на грохот и эхо боя в Живе...
   Дикарка одобрила, но сделать они ничего не успели. Кто-то торопливо ссыпался по лестнице, споткнулся о крысу и упал, проехавшись по щебёнке на полу. Невнятно выругался, вскочил, метнулся туда, сюда...
   По лестнице снова затопали чьи-то ноги. Человек в недавно бывшей чёрной, а теперь перепачканной грязью, извёсткой и кровью куртке с полуоторванным капюшоном попытался сунуться в каморку, но попятился. И чего страшного увидел, подумала Дикарка. Всего-то двух девчонок над телами двух воинов...
   И тут преследователь настиг чёрного, закрыв ему путь для бегства из башни.
   Дикарка не сразу узнала госпожу Архивариуса. Пожилая статная дама, всегда строгая и педантичная, она казалась бы исключительно мирной особой, если бы не чёрная повязка, закрывающая левый глаз. Дикарка понимала, что женщина не проста... но сейчас даже с некоторой оторопью видела, как заведующая Архивом наступала на чёрного, грозя длинным тонким клинком. Тот поднял меч, но бой принимать погодил. Он явно боялся пожилую женщину.
   И не зря. Клинки встретились, Архивариус уверенно теснила противника. Прижала к стене, финт, обводка, удар ногой в коленную чашечку и одновременно вырубающий костяшками пальцев в горло.
   Чёрный обвалился, как пустые доспехи. Архивариус пнула его ногой, подобрала меч. Дикарке показалось, что женщина сейчас дорежет бесчувственного противника, но нет, - каким-то хитрым способом она надрезала ему куртку, пропустила клинок через прорехи и закрутила ткань в жгут. Чёрный оказался увязан в этакий плотный кулёк собственной одеждой и мечом.
   Закончив с пленником, женщина заглянула под дверь.
   - Здравствуйте, госпожа Архивариус, - начал было радостно крыса, но его энтузиазм увял, когда достопочтенная начальница бросила краткое энергичное высказывание, совершенно не библиотечное.
   - Меня заставили! - всхлипнул крыса.
   - Сиди там, - велела госпожа Архивариус, и придавленный дверью торопливо закивал, стукаясь о неё лбом.
   Женщина внимательно разглядела виде закопчённых и покрытых кровью девочек и два бесчувственных тела.
   - Как вы здесь? - спросила приветливо.
  
   Голос был женский, и этого хватило, чтобы изготовившаяся к бою Вики замешкалась и опустила меч. У беричей воюют лишь мужчины.
   На поляну шагнул мужчина. Берич, судя по одежде и вооружению.
   - Ты!.. - клинок девушки взлетел. - Я тебя помню. Элиан из Орлов!..
   Молодой риш слегка поклонился, быстро обежал взглядом поляну, тела и посмотрел на голую окровавленную девушку с опасливым восторгом.
   - Перемирие нарушено?.. - хрипло каркнула Вики. Риш поднял секиру - и бросил ей под ноги.
   - Перемирие в силе, - проговорил он монотонным усталым голосом. - Это - отщепенцы, изверги из родов, преступники. Я вижу, вы не пострадали. Мы готовы дать виру.
   Девушка, казалось, готова была объяснить, что риш может сделать с этой вирой, но тут в круг света от лениво лижущего ветки огня шагнула женщина.
   - Жемчуг! - прошептала Вики. Войя кивнула ей, держа лук наизготовку, оглядела поляну, поморщившись при виде убитого Владом. Зрелище было то ещё - тело, обломав ветви, насадилось на сучки и повисло на дереве, маска пригорела к лицу, из прорезей поднимался дымок.
   - Как вы? - поинтересовалась лучница. - Не ранены?
   Вики мотнула головой. Влад смущённо прикрылся мечом.
   - Выходите, - бросила женщина через плечо в темноту.
   Гостей было тоже семеро, сосчитал Влад. Четверо беричей - риш, пожилой, похожий на него лицом, ещё один мужчина и... девушка, при мече и луке!.. который держит в руках со стрелой на тетиве, явно подражая манере Жемчуг. Сама войя и двое мужчин, по одежде - воличей, войев, но пальцы расписаны лишь у одного.
   - Ты, - кивнула Жемчуг девушке. - Потуши.
   Ага, так она ученица Жемчуг... понятно, почему эти твердолобые терпели оружную девчонку. С войей попробуй поспорь...
   Девушка убрала лук в налучь, поглядела на поджаренного сородича и тяжело сглотнула. Вытянула руки перед собой и свела, растопырив пальцы, словно охватывая мяч.
   Воздух стал густым и вязким. Разгорающееся помалу пламя опало, и заструился тяжёлый дым.
   - А этот... жив? Очень удачно, - пробормотала войя. - Эшван!
   Спутник риша сделал шаг вперёд, посмотрел в лицо единственному выжившему из семёрки.
   - Знаю его, - кивнул. - Действительно, удачно...
   Вдруг резко вскинул голову. Беричи, собравшись полукругом, со страхом смотрели на двоих, забрызганных кровью, перешептывались.
   - Всех семерых, - вполголоса сказал кто-то. - Такое лишь в легендах врут...
   - По местам! - проскрежетал Эшван.
   Беричи рассредоточились, окружая поляну, беспрекословно послушался и риш, и двое воличей, а вот девушка сначала посмотрела на Жемчуг. Та кивнула, и ученица присоединилась к сородичам.
   - Сильно его? - поинтересовалась Жемчуг, Эшван поводил ладонью над бесчувственным телом, задержав у переломов:
   - Жить будет. А если им займётся кто-то из ваших, - подчеркнул голосом, - то даже сможет владеть левой рукой.
   Влад с чем-то похожим на раскаяние припомнил свой удар ногой. Убить - милосердней, чем оставить калекой.
   - Вопрос в том, - сказала Жемчуг, - стоит ли исцелять его, если потом всё равно придётся... как там у ваших? - точно так же выделила слово, - повесить, утопить в болоте?
   - Запечь в рудной печи, - спокойно ответил Эшван.
   Жемчуг посмотрела на раненого.
   - Мы недалеко от Мечты, - вопросительно глянула на Вики, та кивнула. - Гм, целители... Маритэ, Кати, этот, как его - приёмыш троллей?..
   - Гарий. Что, привести их?
   - Проще унести туда, - Жемчуг посмотрела на риша, ушедшего к краю поляны, на Эшвана. - Будьте нашими гостями, - предложила с явной издевкой.
   Эшван поклонился.
   - Со всем почтением мы принимаем приглашение, - ответствовал.
   - Сейчас, пожалуй, не стоит идти в Мечту, всех перебудим и взбаламутим, - пробормотала Жемчуг. - Остаёмся здесь.
   Риш согласно кивнул.
   - А ваши здесь нас не сцапают, приняв за врагов? - поинтересовался его советник. Жемчуг неопределённо дёрнула плечом:
   - Похоже, наши патрули совсем мышей не ловят. Сколько мы уже здесь болтаемся - ни один не прочухал. Проводник проводи всех чефов всех патрулей!..
   Двое влюблённых так и торчали посредине поляны, ровным счётом ничего не понимая.
   - Что происходит? - спросила Вики, понизив голос. - Жемчуг... Дайана, кто эти люди? И где вы пропадали эти годы?
   Жемчуг усмехнулась, невесело покачала головой.
   - После расскажу. И оделись бы вы, хватит пугать и смущать парней... и мою ученицу. Больше уже ничего не случится.
   Вики посмотрела на тела, на Влада, которого стала поколачивать запоздалая дрожь. Её тоже потряхивало. Сжав зубы, она потянула Влада за собой к реке. Одежду взять и не подумала, - что ей какие-то мужские взгляды!.. - а вот меч не забыла.
   Они отошли в сторонку, забрели в чёрную воду - показалась горячей из-за нахлынувшего возбуждения, - и молча плескались под прикрытием кустов.
   - Как непрофессионально, - ворчала Вики, оттирая тело пучком травы. - Вся уделалась, как тролль, забивший лося... Влад, иди сюда, помоги. Здесь твои шершавые грабки будут кстати.
   Влад оглянулся на берег, убедившись, что с поляны их не видно. Всё-таки даже среди воличей не принято, чтобы вот так, при всех...
   Вики нетерпеливо плеснула в него водой, Влад подошёл и пустил "шершавые грабки" в ход. Сбивчивым шёпотом рассказал ей, как боялся поцарапать.
   Девушка посмеялась над его страхами.
   - Ну, убедился, что не повредишь?
   - Угу, - Влад продолжал убеждаться. - Ты как будто нежная такая, хрупкая...
   - Я?!. - оскорбилась Вики.
   - А сама крепче, чем кажешься...
   - Осторожней со спиной. Я хоть и крепка, но ты меня едва не поджарил тогда. Верно, кожа завтра облезет.
   - Извини...
   - Не за что извиняться. Наоборот, молодец. Как у тебя хватило времени сосредоточиться...
   - У меня и не хватило. Потому и ударил так неряшливо, широким фронтом.
   - Фронтом хамуна, - хихикнула Вики и сделала попытку отстраниться, он не отпустил. - А почему просто не силовой волной?
   - Мне проще с огнём.
   - Да, верно, ты же кузнец, - Вики опять попыталась отодвинуться. - Всё, я уже чистая... Хватит, говорю!..
   - У тебя ещё вот здесь...
   - Где?.. Угу, а там-то с чего вдруг? Ну, Влад, отстань! Тебе не кажется, что сейчас не время?..
   Владу казалось, и он неохотно отстал.
   - Мы ещё продолжим, - Вики поцеловала его. - Сам-то отмылся?
   Кузнец заверил, что отмылся, но девушка сорвала пучок осоки и принялась драить уже его. Влад так и застыл столбом, Вики с интересом наблюдала за выражением его лица, то поводя жёсткой зеленью, то лёгко касаясь ладонью, и нарочито строгим тоном говорила повернуться, отодвинуться, стоять смирно...
   Наконец смилостивилась - вернее, заметила, что парень уже готов наброситься на неё, с сожалением оставила увлекательное дело.
   - Всё-таки не избежали мы ни купания, ни драки в ночи.
   - Всё как тогда, - согласилась Вики. - Знаешь, давай в следующий раз просто...
   И взвизгнула, ударила ногой за спину.
   Жемчуг ошиблась, лимит неожиданностей на эту ночь не кончился.
   Того, кто подкрадывался, спасло лишь то, что не очень просто ударить ногой, стоя по пояс в воде. Жёсткий удар не сломал ему рёбра, лишь вышиб дух и опрокинул в воду.
   Послышались тревожные возгласы, голос Жемчуг, окликающий их. Зазвенело железо.
   - Нападение! - заорал Влад, позвал с берега мечи, и в это время кто-то крепко двинул его по голове. Кузнец осел, контроль прервался, мечи плюхнулись в воду. Влад вслепую отмахнулся, зацепил и умудрился перехватить запястье врага... какое-то слишком тонкое запястье. Враг взвизгнул совсем по-девчоночьи.
   Вики протянула руку, её меч, вызвав фонтан брызг, выпрыгнул из воды и лёг в ладонь. Девушка едва не пришпилила нападающего к речному дну.
   - Джурай! Идиот! - опустила меч, узнав поднявшегося из воды парня, и тут же пробила с левой руки, снова сшибая с ног. - Чтоб вас, придурки!..
   Молодой вой лишь протестующе булькнул. Влад с досадой окунул Самиллу, подержал под водой и вытащил.
   - Какой твари Проводника на своих нападаете?
   - Мы-мы-мы... - проикала девчонка, она смирно перенесла экзекуцию, уже поняв свою ошибку.
   В следующий момент на берегу оказалась толпа народу, все орали и были готовы пустить в ход острые железяки. Но Жемчуг и Питер, бывший среди "нападающих", кое-как разобрались в ситуации.
   Вики и Влад переглянулись, оставили своих неудавшихся утопителей помогать друг другу и побрели к берегу. Влад нашарил, порезавшись, свой меч. Обошли ругающихся, добрались до поляны и наконец-то оделись. Небо на востоке светлело, звёзды бледнели.
   Ночь кончилась.
  
   Ночь кончилась.
   Искра и Дикарка сидели в приёмных покоях стратига, умостившись в одном кресле, укутанные чьим-то плащом, и глотали горячий тоник. Здесь было полным-полно народу, девочки слушали доклады стражников и пастырей, короткие деловитые распоряжения стратига.
   Архивариус вывела их из башни. Какое-то время они скитались по ночному замку, несколько раз женщина оставляла их в каких-то закоулках, сама уходила вперёд. В первый раз увела крысу с собой, оставив на попечение девочек бесчувственного сампо и связанного пленника. Вернулась без него, но со взведённым дангом. Потом сказала, что опасность миновала, и они пошли уже не таясь. Пленного оставили в последнем убежище. Первому же встречному госпожа Архивариус велела взять людей и забрать его. Замок оживал, бегали всполошённые люди, размахивали факелами и оружием. Утаскивали трупы, засыпали кровавые лужи.
   Девочки до того устали, что когда за поворотом неожиданно наткнулись на тело "пса" посередь коридора, Искра лишь обошла, смерив равнодушным взглядом, а Дикарка вяло поинтересовалась:
   - Это наш или их?
   - Их, - Архивариус повела рукой, и тело уехало к стенке. - Маршалл не любит боевых зомби, и мутантов в особенности.
   - Что такое мутанты? - спросила Искра.
   - Это люди, которые не совсем люди... долго объяснять, спросишь потом, я прочту тебе лекцию.
   - Жду не дождусь, - буркнула бродяжка, оглядываясь на "пса". Он был бы похож на человека, если бы не серая кожа да третий глаз посередь лба, затянутый тонкой кожицей.
   ...Теперь Дикарка сидела в кресле и вспоминала этот разговор. И её, несмотря на тёплое соседство Искры, горячий тоник и тяжёлый плащ, потихоньку колотила дрожь.
   - Замёрзла?
   Стражники и пастыри ушли, получив распоряжения, остались лишь Альфа, двое в штатском - судя по взглядам, церковники, - и госпожа Архивариус. Только сейчас стратиг обратил внимание на своих гостей.
   Дикарка покачала головой. Вышло неубедительно, она вздрагивала так, что едва не расплёскивала тоник.
   Стратиг чуть повёл бровями, и в комнате ощутимо потеплело.
   - Расскажите, что случилось, и я тут же отпущу вас спать.
   Не слишком охотно Дикарка стала рассказывать. Искра сначала помалкивала, явно чувствуя себя неуютно в столь блистательном обществе, но стратиг на высоком посту не растерял умения найти подход к человеку. Девочка дополнила рассказ подруги. Стратиг и "штатские" иногда задавали вопросы - казалось бы, не имеющие отношения к делу. Нет, на сампо были самые обычные сапоги. Да, выстрелы впервые прозвучали именно тогда. Нет, мы не обратили внимания, чем был убит баир, о которого споткнулись при входе в башню...
   - Орионом он был убит, - проворчала госпожа Архивариус. Женщина всю беседу просидела, сведя пальцы и глядя в никуда единственным глазом и, казалось, пропустила всё мимо ушей. - И не след бы тебе, Стагор, задавать девочкам такие вопросы. Они хоть и молодцы и умницы...
   Молодцы и умницы, открыв рот, внимали, как женщина отчитывает стратига.
   - Да, извините меня, юные сэнири, - повинился Матис. - Можете идти, вы нам очень помогли.
   Посмотрел в стену и кивнул. Скоро вошла Тания, устало улыбнулась им. Под глазами девушки были тёмные круги.
   Дикарка встала и неожиданно для самой себя бросилась ей на шею.
   - Слава Создателю, ты не пострадала!.. - она, конечно, уже знала, что подруга стратига и дети живы-здоровы, но каким же облегчением было увидеть её!
   Тания обняла девочку.
   - Всё в порядке, - сказала. - Всё будет хорошо. Только не сразу.
   Дикарка всхлипнула и торопливо отстранилась. Вот позорище-то, сорвалась, при всех... Впрочем, стратиг и остальные беседовали о чём-то взрослом-серьёзном. А вот Искра посмотрела на подругу... странно.
   - Ты - Искра, верно? - обратилась к ней Тания. Девочка кивнула, отрывисто, неохотно.
   - Её зовут Тили, - сказала Дикарка и удостоилась косого взгляда. Да что это с ней?..
   Тания положила руку на плечо.
   - Идём, Тили...
   Девочка покорно пошла за ней, но за дверью вдруг взбрыкнула.
   - Я пойду домой.
   - Ты никуда не пойдёшь...
   - Это кто же меня остановит?.. с вызовом спросила Искра.
   - Пока не выспишься, - докончила Тания. - А остановит тебя любой стражник. Сейчас во Дворце неуютно. И в городе тоже.
   - Тогда мне тем более надо к моим. Скажите, чтобы пропустили, бумагу там напишите, что ли...
   - Зачем ты так? - тихо спросила Дикарка. Подруга упрямо набычилась.
   - Грик, - окликнула Тания пластуна, который якобы отсутствовал сегодня ночью во дворце. Хмурый и усталый воин торчал у окон, из которых свисали канаты, закреплённые на решётке, сейчас распахнутой. Обернулся на зов. Тания подошла и стала ему что-то говорить, Грик сначала насупился ещё больше и сделал отрицательный жест, потом подумал и кивнул, бледно улыбнулся и вернулся к своим канатам. Что-то с ним не так... Додумать Дикарка не успела.
   - Вот так, - сказала Тания, вернувшись. - Их предупредят, что ты задержишься.
   - "Их"? - переспросила Искра. - Кого это - их?..
   - Твоих - кто они тебе? - подчинённых, подопечных?.. в общем, твоих.
   - А вы знаете, где они и кто они?
   - Я - понятия не имею. Но они, - Тания кивнула на Грика, - наверняка знают.
   - Следили за мной, - сделала Искра вывод. - Вот за такое, - то есть и за это тоже, - я не люблю церковников.
   Тания пожала плечами.
   - Стены имеют уши... особенно здесь. Не следовало мне сюда приходить, - вяло сказала Искра, пытаясь обидеться, но слишком уж она устала. Надо выспаться... А выспавшись, она подумает и поймёт, что всё было правильно. Имела глупость прийти сюда, подружиться с девчонкой из Дворца - не жалуйся, попав под его законы.
   На Дикарку весть, что их приключения не обошлись без внимания (а, может быть, и участия?) людей из Дворца, тоже не произвела особого впечатления. Она только виновато посмотрела на подругу.
   Искра дёрнула плечами.
   - Куда же я денусь.
   Тания устало улыбнулась.
   - Я рада. В такое время не стоит оставаться в одиночестве.
  
   Утром вся Мечта гудела не хуже танорского замка, разве что люди с факелами не бегали.
   Влад и Вики, поспрошав там и тут, выяснили, что же всё-таки случилось. Джонатам почувствовал, что в лесу творится неладное и созвал друзей. Оказалось, с вечера и конца праздника никто не видел Влада и Вики. Собственно, отсутствовали не только они, но остальные нашлись по сеновалам, чужим садам и кустам.
   Воличей не надо долго раскачивать на пробежку по ночному лесу, и несколько десятков войев и добровольцев вооружились, собрались в отряды...
   Один из которых направился в нужную сторону и тут же наткнулся на патруль. Зря Жемчуг хаяла их - патруль довольно долго преследовал чужих людей, судя по следам, одна команда беричей то ли догоняла, то ли гналась за другой.
   А потом отряд и патруль, объединившись, очень быстро нашли поляну, где раскинула стоянку довольно странная компания. Из-за этих странностей атаковать погодили, решив сначала взять "языка".
   И тут им удачно подвернулись двое, решивших искупаться посреди ночи...
   Владу было очень интересно выслушать, с чем пришли беричи, Вики изнывала от желания знать, где пропадала знаменитая лучница Жемчуг, но усталость валила их с ног. Наскоро рассказав любопытствующим подробности встречи, двое отправились к кузнечной слободе.
   - Где там твой дом, говоришь? - поинтересовалась Вики, зевая во весь рот. - У тебя кровать большая?
   Цепляясь друг за друга, они добрели до вожделенной кровати, - к счастью, достаточно широкой, и рухнули, не раздеваясь.
  
   ...Проснувшись, Влад не сразу понял, где находится. В привычной обстановке его дома было что-то лишнее.
   Кто-то лишний.
   Осторожно распутавшись из объятий, он потряс девушку за плечо. Вики сонно бормотнула, замотала головой. И вдруг вскинулась, охнула изумлённо.
   - Влад!
   - А ты кого ожидала? - поинтересовался он, с интересом наблюдая за сменой выражений на её лице. Смущение, стыд, радость...
   - Ой, - тихонько сказала она. - Значит, не приснилось.
   - Надо полагать, - согласился он. - Ну, давай.
   - Чего?.. - Вики запахнула расстёгнутый ворот и попыталась отодвинуться, но койка была не настолько широка.
   - Расскажи мне про ошибки, про гармонии, - сказал Влад.
   - Гормоны, - поправила она. - Нет, не буду я тебе врать. Хватит.
   Влад с облегчением выдохнул и обнял её. Вики вздрогнула.
   - Ай! Пусти, спина!..
   Влад неохотно отстранился.
   - Чего - спина?
   Вики повернулась к нему и подёрнула рубаху. Влад аж поёжился, глядя на красную, в струпиках и клочках облезающей кожи спину.
   - Извини, - только и сказал. Вики ткнулась лицом в подушку, её плечи затряслись.
   - Ты чего? - растерянно спросил он. - Так больно?..
   - Нет, - девушка повернула голову, она улыбалась до ушей. - Всё-таки какой же ты ещё мальчишка!..
   Потянулась взлохматить ему волосы и поморщилась от всплеска боли. Влад решил, что "мальчишка" - лучше чем разговоры про гармонии. Нет, про гормоны.
   - Лежи смирно, - неважный целитель, он всё-таки был кузнецом и привык иметь дело с ожогами. А ещё он любил Вики. Так что всё получится...
   Непривычные действия давались удивительно легко. Он водил загрубелыми ладонями над телом девушки. - Так?
   Вики засопела от удовольствия.
   - Как хорошо... спасибо.
   - Встаём? Или поваляемся ещё? - спросил Влад с надеждой, вспыхнувшей в нём после её мурлыканья "хорошо".
   - Какое "поваляемся", - поспешила разочаровать его Вики. - В посёлке Проводник знает что творится, беричи припёрлись, ждали их тут, Жемчуг воскресла... Да и мне рассказать всё своим надо и переселяться...
   Девушка пошевелила лопатками, убедившись, что боль ушла, а небольшое онемение не мешает. Пружинисто вскочила, с любопытством огляделась вокруг. Влад сразу подумал, что у него и пол не мыт, и ржавые железяки грудой свалены в углу, а в другом на столе детали мозаики для минеральной карты валяются горками. Сам стол исцарапан, исчеркан узорочьем, когда Владу приходил в голову красивый рисунок, он не утруждал себя поиском бумаги и пера и разведением чернил... Макшему спасибо, парень режет по дереву и обеспечил пристойными полками, да Джонатаму - молодой охотник дарит друзьям вешалки-рога и выделанные шкуры.
   Вики покосилась на смущённого донельзя парня и никак не прокомментировала беспорядок.
   - Где у тебя тут погреб?..
   - З-з-зачем? - поперхнулся Влад.
   - Есть хочу, - ответствовала девушка. - Даже жрать.
   Парень встал, полез под шкуру на полу. Погреб даже не был заполнен льдом. Влад выгреб мешочек сыти, засохшую в камень ковригу хлеба да крынку с мёдом.
   - Я у друзей ем, - покаялся кузнец. - Или на работе чего перехвачу.
   - М-да, - вздохнула Вики. - Из этого праздничный стол не замастрячишь. Да и стол...
   Она покосилась на упомянутый предмет. Обеденный стол тоже был завален железом, на самом видном месте лежали их мечи. Вики взяла свой, с неудовольствием рассмотрела, потрогала пальцем. Влад забрал, тоже потрогал, отстранённо уставился на груды железа, громоздящиеся вокруг, и стал что-то прикидывать, шевеля губами. Девушка спрятала улыбку.
   - Эй! - тряхнула его за плечо. - Очнись!
   - А?.. Извини, я замечтался, - Влад смущённо покрутил клинок в руке. - Вообще-то можно наварить... Ладно, я так, потом...
   Вики вернула мечи в ножны. Она носила оба меча в одной заспинной перевязи, пришлось разбирать ремни, расстёгивать и стягивать. Наконец освободила ножны для большого меча и вручила Владу.
   - Спасибо, - сказал кузнец. И встал на колени, помогая девушке перепоясаться.
   - Помнишь?.. - спросил, возясь с пряжкой и глядя снизу вверх.
   - Конечно. Помниться, я обещала тебя стукнуть.
   - Если без разрешения. Но ведь ты же разрешаешь?
   Вики засмеялась.
   - Слушай, тот громобой, который... ну, тогда...
   - Я его не ношу. Заряженным ведь не потаскаешь.
   - А ты делай как Кнопка, - усмехнулся Влад. - Она всегда носит с собой заряженный. Вечером стреляет, утром заряжает.
   - Её, наверно, Алек вдохновил, - хихикнула Вики. - Есть у него такой бзик- будь готов!..
   Они оба посмеялись, бзик Алека был притчей во языцех - впрочем, его вспоминали не только со смехом, но и с уважением.
   - Возможно, именно из-за него я вчера прихватила с собой мечи, - Вики помогла Владу затянуть ремни перевязи. Кузнец примерил, как рукоять ложится в руку, выхватил, едва не зацепив матицу.
   - Надо же, а я и не знал...
   - Что?
   Влад ткнул пальцем в клеймо на торце рукояти.
   - Руста, - коротко сказал. - И тот?..
   - Тоже, - Вики продемонстрировала клеймо своего меча.
   - Надо посоветоваться с ним, стоит ли наваривать, или лучше на перековку, - молодой кузнец снова на какое-то время выпал из реальности и очнулся только когда Вики стала неторопливо притопывать у двери.
   Вдвоём они вышли из дома и сообщили Русте, которого встретили тут же у кузнечной слободы, что ему предстоит долгая жизнь.
   - Не возражаю, - прогудел кузнец, здоровенный и волосатый, ровно медведь или леший, каким его представляют Беричи. - Нынче праздник отменён не будет, знаете?
   - С чего бы ему быть отменённым? - обеспокоился Влад.
   - Ну, со всей этой ночной суматохой да гостями незваными... - Руста махнул рукой в сторону центра посёлка.
   Молодой кузнец покачал головой.
   - Не знаю. Сами только что проснулись.
   Руста шевельнул бородой, оглядел их, что-то поняв, но от замечаний воздержался.
   - А верно, это вы первыми с кем-то там дрались у речки?
   - Дрались, - подтвердил Влад. - Учитель, тут такое дело...
   Руста выслушал, недовольно изучая иззубренный меч. В огромных лапищах кузнеца он гляделся перочинным ножиком.
   - Халтура, - с отвращением сказал мастер. - Молодой был, дурной... тяп-ляп, лишь бы побыстрее...
   - Это хороший меч! - возразила Вики. - Просто мне пришлось прямые удары секиры отводить, тут даже у самого лучшего меча...
   - Девочка, я скую тебе новый меч, - клинок вспорхнул в руках кузнеца. - И монеты не возьму.
   - Я сам скую, - насупился Влад. - Обещал...
   - Ну, ты ведь примешь скромную помощь своего мастера? - ухмыльнулся Руста.
   Беседуя, они шли по кузнечной слободе, направляясь к Поляне.
   - Наши гости там расположились?
   - Угу, - Руста помрачнел. - Эти, Орлы, ещё вроде ничего. А вот те, за которыми они гонялись, о которых вы свои мечи затупили... Кстати, подбери пока своей девчонке подходящий в Железном Доме.
   Мимо которого они как раз и проходили, и Влад потянул Вики за рукав. Железный Дом, большая приземистая изба с узким окнами, похожими скорее на бойницы, стоял на краю кузнечной слободы. Дверь была закрыта на кованый засов. Влад отодвинул и шагнул в пахнущую железом прохладу.
   - Выбирай, - широким жестом предложил девушке. У Вики разбежались глаза. Мечи лежали на полках, висели на стенах. Куда не кинь взгляд - холодные взблески стали отражали пламя зажжённых Владом свечей и скупой свет из окон.
   - Здесь я и помру, - жалобно предсказала Вики, не зная, за что хвататься. Прикинула к руке один меч, другой, бесцельно трогала ножи. Влад следил за ней с грустной усмешкой. Как ребёнок упоённо перебирает игрушки, как юная красавица - бусы и браслеты... Ничего не поделаешь, коли уж угораздило любить войю, будь готов принимать её такой, какая она есть.
   - Может быть, ты мне что-то посоветуешь? - Вики окончательно изнемогла в борьбе с соблазнами, встала посреди Железного Дома, опустив руки, и только оглядывалась беспомощно.
   Влад подошёл и обнял её за плечи. Потом велел вытянуть руки перед собой, внимательно рассмотрел кисти и пальцы. Вики покорно вертелась в его руках, напрягала и распускала мускулы по слову и постепенно стала подозревать, что дело тут вовсе не в хитрых кузнечных прикидках.
   - Может быть, хватит меня лапать? - спросила. - Как будто вчера ты... меня... это... мало параметров снял!
   - Мало, - подтвердил Влад, улыбаясь. - Нам постоянно мешали!.. и вообще, я здесь кузнец или кто?..
   - Да, ты кузнец. Алеку безо всяких примерок оружие сковал... - ворчала Вики, впрочем, не слишком возражая. Напоследок кузнец попросту взял девушку за локти и приподнял, как бы взвешивая.
   - Вот так, - наскоро оглядел полки, взял один меч, другой... третий не стал возвращать, разглядел, покрутил в руках и вручил Вики.
   - Самое оно! - прошептала девушка, помахивая клинком. - Как будто на меня сделан!.. А кем, кстати?
   - Марутом... э-э-э, родового имени не помню, - Влад постучал ногтём по клейму в виде отпечатка копыта у основания лезвия. - Он, между прочим, из Беричей, и даже какой-то там родственник нашего Молчуна. Род Лосей.
   - Марут Оман, - вспомнила Вики. - Тот ещё лось.
  
   Марут Оман, из Лосей, могучий муж с широченными плечами и тяжёлыми ладонями молотобойца, задумчиво посматривал на сородичей. Лоси с Орлами никогда особо не общались, поселения этих родов беричей были далеко друг от друга, и им было нечего делить.
   Подойти, поговорить... Нет. Он не ждал, что его узнают. Слишком давно всё это было, ни к чему бередить воспоминания. Он волич теперь. Марут вздохнул и устроился поудобнее, скрестив пальцы на навершии секиры и опустив на них подбородок. Едва обретя свободу, он сковал себе боевой топор беричей. С мечом так и не освоился, привычка к традиционному оружию - единственное, что осталось в нём от его племени.
   Гости устроились за границей посёлка, раскинув лагерь между городьбой и поляной. Их не караулили специально, но на игровой поляне как будто невзначай возникли десяток войев. Да и просто тренирующихся было что-то многовато.
   - Многовато их, - обронил кто-то из охранников. - Боятся...
   Советник риша лишь глянул косо, и берич торопливо прикусил язык.
   - Если и боятся кого-то, - задумчиво сказал Эшван, - то не нас. Та банда их здорово разозлила. Уже сколько времени подобного не было. Обычно отщепенцы грабят нас, а не воличей. Те ведь и ответить могут.
   - Как будто мы не можем, - возмутился риш.
   - Тут дело не в мести, - сказал Эшван. - Помнишь Первую войну? Тогда напали Волки с полудюжиной кланов, половины которых сейчас нет вовсе. А воличи стали мстить всем без разбору. Сейчас прошло всего два года после войны. Если разбойники нападут на воличей, те решат, что мы не можем навести порядок на своих землях. И "помогут".
   По лицам спутников было видно, как они относятся к такой помощи. Действительно, воличи не утруждали себя запоминанием различий между кланами. Набедокурил один - отвечать же всем.
   - Разбойники не трогают воличей не потому, что хотят сберечь нас, - невесело усмехнулся Эшван. - Они просто понимают, что в случае чего им всё равно не уцелеть. Высники не простят. Ишь, как зыркают... Нет, эти не трусят. Эти будут ждать повода.
   - Да, им есть за что мстить, - сказал Элиан. - Мечта ведь, кажется, сгорела дотла?
   Его советник и дядя кивнул.
   - Старый посёлок оказался как раз на линии наступления. Странная тогда история приключилась. И Хорас в том бою погиб, кстати.
   - Тот самый, Кровавый Хорас?
   - Угу.
   - Туда ему и дорога, - пробормотал один из молодых беричей.
   - Нохим, замолчи! - одёрнул его Эшван. Парень оглядывался хмуро.
   - Если Мечта и сгорела, то мы здесь совершенно не при чём, - сказал Элиан.
   - А это им неинтересно, - Эшван с усмешкой оглянулся. - Им достаточно того, что в тяжкое время мы ударили им в спину. А поскольку отомстить Каррионе непросто, вся их злость обращается на нас...
   Элиан покривил губы в невесёлой улыбке.
   - Сколько раз ты мне твердил об опасности, о излишнем риске? - молодой риш посмотрел в сторону "случайных" караульщиков и понизил голос. - А теперь мы припёрлись как раз в лапы к Высникам.
   Его советник и дядя усмехнулся.
   - Ты бы ещё позже об этом задумался. Мы, если ты не заметил, уже в их лапах.
   Но Высники... воличи то бишь, слова не нарушают. Если уж нас назовут гостями, можно быть уверенными, что нам ничего не грозит. Если сами драться не полезем. А мы не полезем!.. - смерил предостерегающим взглядом своих спутников и дождался, пока те неохотно кивнули.
   Молодой риш смотрел на своих врагов, думал и вспоминал...
  
   Ретромотив. Риш Элиан Орёл
   Стволы деревьев поросли белым мхом, отражающими призрачный свет Луны. Чёрный ствол хъёрна выделялся среди белесых колонн, словно светился Тьмою. Пахнет знакомой сыростью, торфяниками, ночью.
   Вчера последние пленники были не оставлены на крестах, а привязаны к стволам деревьев на опушке. Воличи освободили их, немного углубились в лес и смотрели, как беричи уходят в Берунн. Преследовать не стали.
   Добравшись до ближайшей деревушки, беричи встали лагерем. Конечно, домов на всех не хватило, в них разместились риши, их свита и раненые.
   Риш Орёл с несколькими гриднями шёл по деревне, отвечая на приветствия простых воинов, командиров, и ришей. Вошёл в крайнюю избу, не постучав. Девушка, присматривающая за раненым, заметила воинов не сразу, вскочила, торопливо поклонилась:
   - Мой риш...
   Риш буркнул что-то себе под нос. Девушка посмотрела на раненого, предупредила:
   - Только недолго...
   Риш кивнул и опустился на колени подле раненого.
   - Мой риш.
   - Дядя.
   Эшван выразительно повел глазами.
   - Оставьте нас, - велел риш, и все попятились наружу во мрак ночи, пронизанный факелами и кострами.
   - Спрашивай, - сказал Эшван.
   - Почему так... - начал Элиан и замолчал беспомощно.
   - Всё ещё не понял? - ласково спросил дядя. - Вся история беричей - это путь обмана, интриг и войн между кланами. Слушай же, и я расскажу тебе о поистине изощрённом коварстве...
   Твой отец остался в крепости и дал последний бой, зная наверняка, что проиграет.
   Мой племянник скажет, почему он так поступил?
   - Если бы я был на его месте, я поступил бы так же. Он больше не хотел жить, - сказал молодой риш.
   - Точно. Но почему он созвал всех остальных разделить его нелепое самоубийство?
   Рука Элиана метнулась к секире, он сдержался страшным усилием. Дядя пристально наблюдал за его лицом.
   - А ты похож на отца больше, чем я думал, - сказал он. - Так же горяч, но умеешь сдерживаться. Также упрям, но способен понять, что нужно сделать, отсечь эмоции ради дела...
   Вот история о том, как погиб риш Орёл.
   О предательстве и самопожертвовании.
   Хороший воин, военный вождь, он никогда не был сколь-либо добрым правителем. Но последнее его решение достойно древних королей, великих властителей. Риш знал, что ему не место в будущем. Что он сам и его соратники приведут беричей к гибели.
   Орёл предал всех беричей. Ради их же будущего.
   Ловкая ловушка, вот чем была та битва. В ней погибли многие риши. На их престолы сядут наследники, старшие сыновья... либо развяжется межклановая и внутриклановая резня. Так или иначе, Элиан, а достойных соперников у тебя не будет. Риш Ягуар всецело тебе предан. Молодой Медведь поддержит тебя. Рысь, не двоюродный брат бывшего вождя, а сын - помоги ему занять престол, и получишь друга и сильного союзника. Лоси сильны, их риш честен и прямодушен, подружись с ним, и они твои. Остальные - покорятся.
   Объедини свой народ!.. Пора сколотить беричей в единое племя. Это необходимо, чтобы мы жили. Замирись с Высниками, мы слишком слабы, чтобы спорить с ними. И будем ли вообще когда-нибудь наравне. Учти ошибки твоего отца, не слушай сладких речей имперских посланников.
   Ты понимаешь это, Элиан.
   И ты сделаешь это.
  
   Совет кончился.
   Войи и мастера тихо расходились, посматривая на Жемчуг. Она осипла, рассказывая о своих скитаниях - старалась коротко, но всё равно вышло повествование, достойное пера че Вайлэ.
   Во время войны она отбилась от своего отряда, её посчитали умершей. Но женщина лишь заблудилась в болотах Беричей.
   Конечно, вой не может заблудиться надолго. Она ходила по болотам беричей и отстреливала одиноких воинов, а иногда и нападала в одиночку на небольшие отряды. Беричи прозвали её духом внезапной смерти и ловили целыми кланами до самого конца войны.
   В конце концов загнали в самую трясину и посчитали мёртвой. Она не стала разуверять их. Родных и близких у Жемчуг было немного, свою семью войя не завела, домой её почти ничто не звало. Она и раньше любила пропадать в лесу целыми месяцами, а теперь, раз уж так сложились обстоятельства, не собиралась упускать возможность изучить малоизвестные болота беричей...
   Жемчуг дала знать о себе через Живу своим немногочисленным родственникам и друзьям и осталась зимовать в болоте беричей, в заброшенном поселении клана Лосей. В единственном жилом доме жила - вернее сказать, доживала, - женщина с тремя детьми. Кормилец семьи погиб на войне с воличами. Жемчуг сочла, что это перст судьбы, которая, как известно, любит жестокие шутки. Она тоже оценила горькую иронию - войя, возможно, убившая мужчину, сейчас охотится, чтобы прокормить осиротевшую семью.
   Полубезумная старуха ненавидела непрошеную гостью и спасительницу. На самом деле они с Жемчуг были почти ровесницами, но тяжкая жизнь и многочисленные роды - детей выжило всего трое, - как будто прибавили ей пятьдесят лет. Жемчуг решила дождаться весны и пробираться к землям воличей, но тут женщина умерла.
   В одиночку войя неуловимым призраком бы прошла через болота, но, отягощённая заботой о чужих детях, потеряла бдительность и была схвачена.
   Будь это любой другой клан, Жемчуг бы не поздоровилось. Но Орлы обошлись с ней вежливо. Несмотря на истерики детей - те в полной мере восприняли ненависть матери и плели несусветный вздор, утверждая, что ведьма Высников насильно удерживала их в болоте, морила голодом и убила мать. За осень и зиму Эшвану удалось научить горячего риша хоть немного думать, и Элиан Орёл попытался поладить с войей. Вообще-то для беричей нехарактерно принимать в расчёт мнение и чувства женщин, но все помнили о неистовых воительницах и ведьмах воличей, и к ней относились с опасливым уважением.
   В поселении клана Орлов Жемчуг жила какое-то время в плену. Её жизнь всё-таки была в опасности - даже проходя краем владений беричей, войя могла заметить странные подвижки кланов. Строились новые деревеньки, лагеря добычи руд, расширялись посадки болотного власа. Кланы худо-бедно ладили, не торопясь начинать обычные междоусобицы. Устали от войны или копят силы, мечтая о возмездии Высникам?
   Набольшие клана стояли за то, чтобы убить незваную гостью, но советник молодого риша сумел настоять на своём. Эшван говорил с Жемчуг о перемирии, обсуждал раздоры кланов. Не сразу поверил, когда войя сказала - воличи едва ли будут против объединения своих болотных врагов. Гораздо проще иметь дело с народом, а не с кучкой разрозненных кланов. Богатство, благополучие и уверенность в завтрашнем дне повышают миролюбивость, а с этими междоусобицами беричи совсем перестали ценить жизни, как свои, так и чужие.
   Её стали доверять. Она обрела свободу, но убегать не торопилась. Сходила в несколько охотничьих и разведывательных экспедиций, научила искусников беричей кое-каким секретам мастерства, сама поглядела на их знаменитые рудные печи.
   А однажды её засветло разбудила поднявшаяся в посёлке тревога. Жемчуг выскочила с мечом и увидела, как мужчины племени вооружаются и собираются в отряд. Эшван, мрачнее тучи, расспрашивал в стороне чумазого измождённого мальчишку.
   Мальчишка был единственным выжившим из лагеря добычи и пережога руды. Находники явились ночью, перерезали всех и забрали добычу - еду и железо. Это рассказали следы случившегося, когда Жемчуг вместе с отрядом добрались до разгромленного лагеря.
   Преследование не удалось - даже лучшие следопыты не смогли проследить находников по болотам, в которых они укрывались.
   Тогда-то Эшван и рассказал ей об отщепенцах. Тут-то войя предложила нечто такое, что советник потерял дар речи и только изумлённо моргал. Кое-как придя в себя, промямлил, что ему надо подумать...
   Он озадачил предложением войи племянника и они думали всю дорогу назад.
   - А в чём подвох? - спросил вечером риш. Жемчуг лишь усмехнулась.
   - Никакого подвоха. Всё честно.
   - И ты в самом деле согласна...
   - Поднатаскать этих мальчишек, - войя кивнула в сторону отрядников, большинство из которых были детины - косая сажень в плечах, могущие при случае набить морду троллю.
   Эшван задумчиво хмурился. Элиан качал головой.
   - Почему?.. - спросил наконец риш. - Почему ты согласна учить нас? Мы ведь можем обратить эту силу против вас...
   - Но сначала - против ваших же соплеменников, тех, что разжигают рознь.
   - Пусть так, но после объединения...
   - Вы не захотите воевать. По крайней мере, сразу. И воличи, кстати, всё это время тоже не будут на печах лежать.
   Риш помолчал.
   - Вас нам никогда не победить, - тихо сказал. Жемчуг пожала плечами.
   Разрешение было дадено. Конечно, "мальчишки" были не очень-то довольны, но с ришем и его советником попробуй поспорь!..
   Год Жемчуг сколачивала отряды, учила, охотилась на изгоев. В других союзных кланах прознали о ведьме. Могучие мужи, возмущённые тем, что беричей учит женщина - баба! - приходили помериться силами и оставались учиться.
   Однажды люди клана Рысей привели ей двух мальчишек-воличей, потерявших на войне родных и в дурной жажде мести "обративших шаги" к людям болот. Жемчуг долго возилась с мстителями, доставлявшими не меньше проблем, чем её первые приёмыши, с которыми она зимовала. Всё же они исцелились - легко ненавидеть Врага, который пришёл на твои земли с оружием, но видеть мирные посёлки и семьи, узнать на собственной шкуре тяжёлые условия нехитрого быта беричей, постоянно жить рядом с ними, разговаривать, делить хлеб...
   Изгои нервничали, чуя перемены. Их истребляли, выжившие забирались в самую трясину и совершали всё более отчаянные и дерзкие налёты.
   После одного такого изгои отступили не вглубь болота, как обычно, а направились на земли воличей. Попытка запутать преследователей удалась бы, если бы не Жемчуг и Эшван. Опытная войя и советник риша, бывший неплохим сенсом, умели сами и научили других идти по мысленному следу. В отряд напросился и сам риш, и два "рысёнка", ученики Жемчуг.
   Догоняя бандитов, они пересекли болото и вступили в дикий лес на границе владений воличей...
   Оставалось лишь расспросить пленника. Подробности об отряде, их скрытки, тайные убежища, острова посреди трясины. Допросом занялся Майнус, умеющий проламывать сопротивление воли и заставить человека отвечать.
  
   Когда Влад и Вики появились под черёмухой, их встретил взрыв веселья:
   - А вот и наши потеряшки, искатели приключений!.. - провозгласил Джурай. - И чего это вы делали ночью в реке?
   - Мы вовсе не терялись! - ответила Вики, исподтишка показывая ему кулак. Молодой вой, который сидел малость перекошенным на одну сторону, невольно потёр рёбра.
   - И приключений мы не искали, они сами нас нашли! - сказал Влад, отыскивая взглядом Самиллу и гадая, нужно ли извиняться за непочтительное обхождение перед названной сестрой названного брата.
   - И вообще мы бы с удовольствием обошлись без таких сомнительных приключений! - Вики взяла кузнеца за руку. - Нам и без того было чем заняться!..
   Друзья переглянулись, протянули уважительное "А-а-а"!
   - Ага, - подтвердила девушка, задирая нос. Влад покраснел и сильнее сжал её руку: нашла чем хвастаться! Девушка сделала большие глаза: пускай завидуют!
   - Вы в самом деле убили семерых? - спросил Гераж.
   - Нет, шестерых, - девушка смутилась и удивилась своего смущения. Почему-то ей казалось совершенно естественным гордиться тем, что они с Владом наконец обрели друг друга, зато хвастаться победой над изгоями не хотелось.
   - Вы слышали? - призвал Гераж друзей в свидетели. - Всего шестерых!
   - А потом ещё охладили нас, когда мы впотьмах перепутали их с беричами! - добавила Самилла. Влад задрал голову, - оказывается, девушка возлежала на ветвях черёмухи, развалившись, ровно лесная кошка. Она как будто не обижалась на Влада за то, что он её "охладил", но он всё-таки извинился.
   - Слыхали? - Самилла вскинула брови, изумлённо разглядывая кузнеца, словно впервые его видела. - Он извиняется!
   Народ вокруг веселился.
   - Давайте, рассказывайте, - потребовал Алек. - Что всё-таки случилось в лесу?
   Влад и Вики смущённо переглянулись.
   - Всё несущественное можете пропустить, - поспешил добавить Алек.
   - Какое же это несущественное, это самое... - начал Джурай и попятился, прикрывая свои рёбра. Все девушки мерили его недобрыми взглядами. - Ай, вы мне проклятье навесите! Хорошо, хорошо, я всё понял, осознал и раскаиваюсь!..
   - Вот и раскаивайся, - угрожающе процедила Самилла. - Молча.
   Джурай изобразил из себя идола. Молодые люди расселись на траве, Влад выдохнул и начал рассказывать.
   Картина боя восстановилась в памяти - крики, звон стали, запах крови и палёной плоти. Его даже запоздало встряхнуло. Кажется, Вики тоже было не по себе, и он обнял её за плечи.
   Все слушали затаив дыхание, как будто сами видели короткую ночную схватку.
   Неугомонный Джурай горестно вздохнул.
   - Почему, когда случится что-то интересное, меня рядом нет... - начал сокрушённо. Присутствующие угрожающе повернулись к нему. - Мало того, что самого побили и чуть не утопили, - продолжил плакаться он, не замечая недобрых взглядов. - Ну, второй бой - эка невидаль, вдвоём против семерых... А вот что первый пропустил, никогда себе не прощу.
   - Какой ещё первый? - раздражённо спросила Вики. - Бой был всего один.
   - Ну как же... - невинно сказал Джурай. - Первый бой - то самое несущественное - ваша с Владом драка...
   Присутствующие медленно поднялись на ноги. Джурай ойкнул, вжал голову в плечи.
   - Я больше не буду... - начал, но кольцо вокруг него сжалось, сердитые слушатели угрожающе надвигались. Джурай сорвался было с места, но тут Сэм сиганула с дерева ему на плечи, словно та самая рысь. Парень был сбит с ног и тут же скрылся под волной мстителей. - Стойте, стойте, не надо меня колотить! - придушенный голос звучал откуда-то с земли.
   Но мольба о пощаде осталась неуслышанной. Каждая девушка сочла своим долгом отвесить неугомонному парню подзатыльник. Юноши, переглянувшись, решили, что с него довольно. Вики тоже не вмешивалась, злорадно созерцая.
   - Алек, спаси меня! - воззвал к брату Джурай. - Твой названный гибнет в неравном бою!..
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"