Тивирский Алекс & Лури Макс : другие произведения.

Я расскажу тебе... (Смертописание)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это довольно мрачная сказка. Но про любовь. Но мрачная. Признаться, я не сторонник кровопролитий, но говорить и писать - совершенно не одно и то же. В общем, самое большое, самое серьезное и пока самое смелое из всего, что мной написано. Спасибо Алексу! Это целиком и полностью его заслуга.
  
  Сказка на тему "куда исчезли чудовища"
  
   Алекс Тивирский (tivir@list.ru)
   Макс Лури (maxdie@bk.ru)
  
  
  
   - Баба, а если чудовище в окно залезет?
   - Не залезет. Давай-ка, укладывайся - вот так, глазки закрывай... И ничего не бойся - нет никаких чудовищ.
   - Но, баба, ты же сама с ними встречалась!
   - Так то давно было...
   - А расскажи, какие они? Страшные?
   - И страшные - тоже...
  
  *********
   "Йохху лесной! Опять! Какой же у него боевой почерк идиотский: лес истерзан, словно стадо драконов прогнали, повсюду ямы и расколотые валуны. А смердящая гора мяса как называется? Труп?.. Фи! Искромсанный, истерзанный... Никакого изящества. И этот мужлан величает себя "охотником на монстров"? Мясник Браско из деревни Запубоберки, честное слово! Который раз он работу у меня отнимает? Пятый? Нет, уже шестой. Этак с голоду помереть недолго... Так, а это что? Йохху!! Вот ведь урод!"
   Эртис обошла поляну, разглядывая выложенную кусками мяса надпись:
   "Я снова быстрее. В следующий раз будь расторопнее. Привет!"
   Из руки и головы поверженного монстра получился отличный восклицательный знак, а остальные буквы выглядели менее "изысканно". Но читабельно.
   - Шутничок. Свалился на мою голову, - фыркнула женщина. - Хорошо, не роман пишет, а то в лесу вся живность перевелась бы.
   Не глядя, Эртис метнула в останки пару огоньков - не погребальный костер, конечно, но для кого стараться? Магическое пламя не оставляет ни углей, ни пепла. Работать нужно чисто - в этом ее никто не переубедит.
   Выудив из сумки отсыревший сухарь, волшебница направилась в чащу.
   Происходящее нравилось ей с каждым днем все меньше, но с решениями Крепости спорить бесполезно. Нет, она пробовала, но к чему это привело? Ни к чему. Абсолютно. Охотниками помыкают четыре карги-вединны, и всех такое "мудрое правление" устраивает. А если вдуматься, чем эти старухи отличаются от ведьм? Колдовские приемы и лексикон - одинаковые. Но ведьмы - зло, и с ним должно бороться, а вединны служат людям. Благодетельницы чертовы. Совсем из ума выжили: отправили двух монстробоев на земли, где и одному едва прокормиться можно. Да, страна тут не маленькая, леса обширные, но человеческих поселений мало, живут в них по большей части бедняки. И если какая-нибудь нечисть заведется поблизости от людей, охотник на этом не много выиграет. Не больше сорока монет... ну, может, еще хороший ужин да ночлег. И услуги кузнеца...
   Кузнец потребовался Эртис лишь однажды. Боевым волшебникам оружие ни к чему. А вот когда ядовитая гарпия оттяпала ей три пальца на правой руке, пришлось заказать новые, металлические. Приживить сталь к телу оказалось делом не простым, но в итоге получилось недурственно. Хорошее оружие, в глаза не бросается. А втыкается - отлично. Мелких чудищ можно пальчиком в гляделку - поглубже, чтобы мало не показалось, и все. Отличная экономия магических сил. А как жареное мясо прямо из огня хватать удобно! Выбираешь кусочек посочнее, выдвигаешь коготки, и... Йохху болотный, о мясе-то лучше не вспоминать!
   Сухарь закончился. Последний... Никогда такого не было!
   А все из-за этого Гелеора. Говорят, в родных краях всю нечисть вывел - вплоть до прибрежных кикимор, которые уж совсем безобидные, улитками питались и тухлой рыбой... И нет, чтобы на заслуженном отдыхе сидеть - поперся за новой работой. А его сюда...
   И теперь, когда деревенские просят Крепость о помощи, вединны отпраляют сигнал двум охотникам - кто раньше добежит, тому и плата за труды. Правда, Эртис подозревала, что вединны нарочно посылают ей огонек позже, чем конкуренту. Может, чтобы меньше возмущалась. Или просто не любят они волшебниц...
   А Гелеор... сволочь. Мужику всегда проще найти работу, чем женщине. А он выпендривается - стружку с монстров снимает, посланьица составляет. Ничего, это долго не продлится. Эртис никому не позволит себя обижать. Даже вединнам. И пусть катятся к демонам волшебные кодексы чести.
  
  ***
   Гелеор скептически рассматривал банзармиска. Матерый экземпляр: судя по длине рогов и количеству бородавок, красавец не одно столетие воздухом наслаждался. Теперь вот лежит, не двигается. Аккуратненький такой... ну, дырка в брюхе, ну, голова отрезана. Так ведь приставлена же на место! А подпаленные уши ему даже к лицу - импозантно и неизбито. И в правом глазике торчит прелестное украшение - колышек с привязанным обрывком пергамента. Эртис постаралась. И кто бы мог подумать, что у нее такой красивый почерк!?
   "Откуда ты такой шустрый и самоуверенный? Я тоже могу быть быстрой. Так что иди, поищи другое место для промысла."
   - Харррр... Сама иди! Вот, доберусь до тебя и устрою маникюр по самые локти, - Гелеор улыбнулся, представив милый кожаный шнурок с тремя металлическими пальчиками. Такой амулет повесить на шею - все обзавидуются.
   Вообразив рожу стервы-волшебницы, охотник перечитал записку.
   - "Откуда ты такой?.." Надо откуда. Издалека...
   ...Этой аккуратистке там бы понравилось. Синее небо, травки-цветочки, по полям навстречу друг другу носятся влюбленные. Рассветы-закаты. И все чистенько до омерзения. Никаких чудовищ - профи постарался, "лучший ученик Университета" и "самый перспективный монстробой", у которого теперь всех занятий: сидеть на вершине горы, плевать вниз, дохнуть от скуки. Ждать, когда тебе принесут обещанную плату за труды.
   И смотреть.
   На что подвернется - на то и смотреть. На тонущую в сумерках долину, на прохудившиеся сапоги или на маленький огонек, ползущий вверх по склону - не иначе самоубийца ищет, откуда бросить последний взгляд на жизнь. Факел ему в зубы! Ах, у него уже есть один... чудесно! Представление обещает быть гвоздем сезона, все зрители на местах. Жаль, актер медлит.
   Через час незнакомец выбрался на вершину и рухнул к ногам охотника. Факел, ощутив близость звезд, решил, что скромным источникам света тут делать нечего, и потух.
   - Вели...кий... Принося...щий На...дежду, - заговорил гость, выплевывая слова пополам с отдышкой. - Могу...щественный Освободитель!..
   - Можешь заткнуться, - позволил Гелеор и улыбнулся так, что где-то в мире скончалась пара клоунов.
   - ...Повергающий Монстров и Дарящий Смерть, - продолжил человек, оказавшийся глухим. Или обладателем редкого чувства такта, что, в принципе, одно и то же. - Мы, Люди Утеса...
   - Мальчик, ты дебил? - заботливо поинтересовался "Освободитель".
   Пришелец смутился. Возможно, потому, что действительно был мальчиком. Или дебилом. Во всяком случае, он почти замолчал.
   - Старейшины... меня послали...
   - Понятное дело, тебя бы каждый послал. Я тут наслаждался одиночеством, а ты приперся. Посему заявляю: тебе здесь официально не рады, пошел вон!
   - Но, я... Мы Люди Утеса...
   - Кто же в этом виноват, если мальчик туповат? - промурлыкал Гелеор.
   - ...хотели отблагодарить Несущего Смерть, Сеющего Хаос...
   - Да-да, это я. А теперь катись!
   - ...и надеемся, вы примете наши скромные дары...
   - Иди ты в... Дары? - смысл произнесенного добрался до сознания Гелеора, и тот заинтересованно уставился на мешок, принесенный мальчиком. - Что за дары?
   - Старейшины прислали вам Вездесущую Утку, Святое Яйцо и...
   - Мне абсолютно неинтересно, из-под какого старейшины вытащили утку, и я, тем более, не хочу смотреть на продукцию местной кастрации. Деньги там есть?
   - Наши реликвии бесценны... Отец моего отца поклонялся Вездесущей Утке, - забубнил пацан заученный текст, - а чести лицер... лицре... лицезреть Святое Яйцо удостаивались только короли и...
   Гелеор выпотрошил мешок и критически осмотрел содержимое:
   - Дары действительно скромные, - печально констатировал он, плюнув на облезлую реликвию.
   Мальчик распластался перед Вездесущей Уткой, призванной валить язычников с ног - видок у нее был подходящий, да и запашок соответствовал. Монстробой небрежно пнул "бесценный дар", и статуэтка отправилась в свой первый и последний полет. Секундой позже к птичке присоединилось Святое Яйцо. Паренек с благоговейным ужасом остолбенел у края пропасти.
   А Гелеор продолжал инспекцию.
   - Харрррррр... Семьдесят монет?!! - изумился он, пересчитав тусклые кругляшки. - Да за это я даже воздуха не куплю! Жалкие паразиты, я очистил ваши земли от нечисти, а вы платите Мне Великому какую-то горстку медяков?
   - Но Утка, Яйцо... были сокровищами! - всхлипнул мальчик.
   - Вот и оставили бы себе ваши сокровища, а мне нужны деньги! - рявкнул Гелеор. Надо же, как ему отплатили за честную работу. В этих краях не осталось ничего опаснее озабоченного кролика... и всего семьдесят монет?!..
   - О, Властитель, не гневайтесь! Это все, что у нас есть...
   - Слушай, мальчик, - улыбнулся "Приносящий Надежду", жалея, что у него нет вампирских клыков. - Пошел вон!
   - Простите нас! Простите, Непобедимый... - промямлил юнец и с поразительной скоростью помчался вниз - падают и то медленнее.
   Гелеор проводил пацана десятком сочных проклятий, прикинул, не сходить ли потолковать со старейшинами, но решил приберечь ярость до лучших времен.
   Семьдесят монет. На эти деньги он проживет некоторое время. Пять минут можно себе вообще ни в чем не отказывать!
   Ладно, что мы имеем? Монстров больше нет. Значит, напуганные людишки не позовут на помощь, не придется лазить по болотам, истребляя злобных тварей, и скакать по лесам, вырезая смердящих гадов. Но и платы за убиение очередной дряни тоже нечего ждать...
   ...Пришлось идти в Крепость на поклон к вединнам, надеясь, что в каких-нибудь занюханных краях остались чудовища. Хоть самые завалящие. Ну, и, разумеется, сотня-другая не слишком нищих трусов.
   Вот так, Эртис. Никакого "иди, поищи другое место для промысла" не будет. Не у тебя одной пищеварение и потребность в витаминах.
  
  ***
   Вечер был тихим, пряно-звездным, но, едва полночь миновала, погода испортилась. Облака разрыдались мутным дождем. Деревья лупили ветками по крыше, ветер выл на луну.
   Дадрасси поправила одеяльца спящих малышей, плотно закрыла ставни, завесила окно тряпками, которые дед упорно называл "шторами". Поздно же братишки угомонились. Если мать узнает, что старшая сестра разрешает малявкам играть почти до рассвета - прибьет! Хотя нет, отец заступится. Он же все прекрасно понимает - сам был ребенком и любил мастерить из лунных лучиков сети для мелких грызунов. Нынче Вилл и Памони впервые поймали шесть полевых крыс. До того им ни разу не удавалось сделать крепкую ловушку, но сегодня удача смилостивилась, и близнецы долго гоняли зверьков по деревянному ящику. А когда пленники выдохлись, неугомонные мальчишки наконец-то поели. У загнанных животных кровь сладкая, тягучая, как карамель, которую любят люди. Дадрасси и сама бы не отказалась от парочки крыс, но пришлось притвориться сытой. Еды в последнее время мало. Вчера отец приволок зайчонка и хромую лису - и это на всю семью! Сегодня мать отправилась с ним, как раньше бывало. Дадрасси уже не маленькая, сможет приглядеть и за братишками, и за больным дедом. Но почему-то было тревожно...
   Скрипнула дверь, и кто-то тихо вошел в дом. Шум дождя почти заглушал звук шагов, но у вампиров хороший слух.
   - Ах, Шелгок, ты меня напугал!
   - Трусишка, - нежно прошептал гость. - Я соскучился.
   Дадрасси зажмурилась от удовольствия. Как здорово, что за ней ухаживает взрослый парень. Ему целых четырнадцать; говорит басом, костяные шипы на крыльях полностью проросли и глаза светятся не розовым, как у детишек, а ярко-алым огнем. Конечно, ей всего десять и она еще мало подходит на роль возлюбленной, но бедному Шелгоку и выбирать не из чего. В округе живут только две семьи вампиров. Правда, за перевалом есть небольшая деревенька, где обитают какие-то дальние родственники матери, но туда не меньше трех дней пути, да и самой младшей из тамошних девушек давно минуло семнадцать...
   - Я тебе гостинец принес, - сказал он, обнимая невесту.
   - Зачем?
   - Как зачем? Вчера был День Влюбленных, а я тебе ничего не подарил... Идем скорее - посмотришь!
   Парень вытащил ее в коридорчик и подхватил с лавки корзину. Внутри сладко посапывал младенчик, укутанный в теплую шаль. Дадрасси не сдержала радостного "прелесть!" Но сразу же погрустнела.
   - Шелгок, где ты его взял?
   - В деревне.
   - Ты понимаешь, что это опасно?! Папа говорил, что сейчас нужно вести себя тихо - появился новый охотник, и...
   - Не бойся, глупая! У той мамаши детей знаешь сколько!? Она их рожает каждый год - в доме ступить некуда, кто там заметит, что один пропал? А ты так давно не ела вкусненького... мне захотелось тебя побаловать.
   - Ах, Шелгок, ты такой... заботливый, - счастливо прошептала Дадрасси и, облизнувшись, вытащила младенца из корзинки...
  
  ***
   В прошлый раз подчаровочка пришлась кстати. Да, это против правил, но вединны даже не пикнули - кто первым нарушил кодекс? Эртис в течение месяца получала известия из Крепости на три часа позже, чем ее соперник.
   На этот раз огонек пришел вовремя, но охотница находилась слишком далеко от нужного места. Оставалось надеяться, что Гелеор тоже не близко. По осенней грязи, да под дождем забраться в сердце Киэльских лесов - проблема. А к услугам волшебницы сила воздуха и крылья, сотканные ветром.
   Но Эртис опять опоздала. Не повезло. То ли он случайно оказался в тех краях, то ли вединны придумали новую хитрость... Добравшись до цели, женщина застала разоренный домишко, несколько обугленных трупов и надпись на стене - кровью по белому:
   "Я не собираюсь уходить, мне тут нравится. И ты - отличный противник. Не хуже, чем монстры".
   Оторванное черное крылышко, послужившее кистью, валялось в луже.
   Лететь к соседнему вампирскому гнезду - бессмысленно. Гелеор наверняка там побывал. Теперь местные смогут жить спокойно. Столько мерзости у них под боком обитало. А сейчас нет никого.
   Присев на треснувшее крыльцо, Эртис загрустила. Стыдно признаться: она завидовала дохлым вампирам. У них был дом, семья. Они жили вместе, свои пакости вершили вместе, и померли тоже вместе. А что есть у нее, кроме воспоминаний? Ни родных, ни угла. Друзей - и тех нет. Когда наступает зима, и нечисть не сильно докучает людям, отсиживаясь в горах или отсыпаясь в лесах, болотах и норах, волшебнице некуда идти. Некуда возвращаться. Ей обрадуется разве что владелец постоялого двора, да и то - если в кошеле странницы найдется пара монет...
   А всему виной гоблины. Или тролль. Или мантикора. Никто этого так и не сказал маленькой девчонке, сбежавшей тайком в соседнюю деревню посмотреть бродячих артистов. Эти же артисты через два дня проезжали через разоренное поселение и увезли в цветастом фургончике единственную оставшуюся в живых малышку. Но злое колдовство преследовало Эртис. Веселые клоуны и добрые менестрели каждый вечер превращались в пьяное отребье. Утром весельчаки-затейники потешали на ярмарках детвору, а, получив пару медяков, нагружались дрянным вином и развлекались, кидая в девочку объедки. Сладкоголосый певец и романтик на ночь привязывал Эртис к дереву или кровати. Чтобы не сбежала.
   Позже четырнадцатилетнюю девушку выкупил стареющий дровосек. Зачем - рассказать не успел. Через пару часов, повздорив с собутыльником, мужик получил скамейкой по голове и навсегда перестал интересоваться прелестями бренного мира.
   А для Эртис началась настоящая жизнь. Свободная. Полная желанного одиночества.
  
  ***
   "Улыбайтесь чаще! Люди это любят", - услышал однажды Гелеор и всегда следовал этому совету. На что окружающие реагировали странно: бледнели, зеленели, падали в обморок. Или расползались. Но вряд ли кто-то любил улыбку монстробоя. Зато самому Гелеору она нравилась. Так проще разговаривать с нечистью и жадинами.
   Вот и сейчас, едва он сверкнул зубами перед собравшейся толпой, как все притихли, до смерти очарованные.
   - Привет, примитивы! - поздоровался охотник. - Где тут ваш бешеный анцибал?
   - Но... Э... Эртис, - отважился заговорить кто-то.
   - У Эртис отсохла волшебная палочка, и теперь проблемы с монстрами решаю я. Работаю быстро, беру не дорого. Если у вас мало золота, я готов принять женщин и детей по выгодному курсу.
   Продолжать не стоило - слушатели попались на редкость тупые. А что еще ожидать от провинциальной глубинки? Местные не представляли, что где-то существуют города с населением больше сотни человек. Передвигались только на своих двоих или верхом на клячах. Увеселения исключительно народные - игры "выпить" и "в морду".
   Хорошо, эти землерои понимают, когда обнажаешь клинок и спрашиваешь:
   - Чудовище где?
   Грязный палец, указующий в сторону топи - вот и все красноречие, которого удалось добиться Гелеору. Как всегда. Ну, бывало, смелые или дураки спрашивали, что у него за плащик такой диковинный. Не объяснять же всем, что и не плащ это вовсе, а флаг, добытый в... скажем, "в неравном поединке"? Экстравагантности местные не поймут. Зато они не скупердяи, как "Люди Утеса". Платят точно и вовремя. Молодец, волшебница, выдрессировала. В цирк бы ее. К драконам.
   ...Анцибал оказался почти цивилизованным - устроился на кочке, никого не трогает. Проплесневевшая жилетка, носки в клеточку, на рогах заточка - мода, видать. Котомочка рядом походная. Ясное дело, в такой удобно оторванные головы носить - не пинать же их перед собой! Словом, душевный анцибал. Только мертвый. И в нагрудном кармашке желтеет бумажка. Харрррр. Как трогательно! До блевоты.
   Милашка Эртис, мать ее, снова не обошла вниманием.
   "Настоящий мужик, взял в противники женщину! У тебя как, ничего не атрофировалось от напряжения? Потом не стыдно будет похваляться победой? Или тебе просто лень искать другого соперника?"
   Смотри-ка: тетка, похоже, образованная. Слова всякие знает. И как ее занесло в эту глушь?
  
  ***
   Знакомая картина уже не злила. Искромсанные чудовища, рытвины, вывернутые с корнем деревья... Ну и ладно. Не ее нынче день. И бой. И награда в двадцать монет. Гелеору тоже жрать нужно, а за эту работу зря деньги не платят. В конце концов, не он виноват, что вединны его сюда отправили.
   Так, а вот и "записка", уже ставшая традиционной:
   "Не изгоняй меня, смертельно-несравненная! Может, я истосковался по женской компании?......" - и обрубленные ступни монстров выстроились длинным многоточием.
   Истосковался, как же! Твоей бы иронией да болота осушать...
   Она собралась уходить, когда заметила в траве обрывки цветного полотнища.
   Йохху! Неужели это его? Похоже... Народ давно поговаривает, что Гелеор диковинный плащик носит. Иноземный. Таких в наших краях не было. Сочетание цветов странное донельзя. Но теперь эта тряпка ни на что не годится - рваная, в крови...
   Эртис подняла находку, смяла мягкую ткань. От лоскутка исходил легкий запах можжевельника и чего-то незнакомого. Приятного. Оглядевшись, женщина спрятала остатки плаща в сумку и бросилась бежать...
  
   Дожди закончились, первый снежок скрыл мусор и навозные кучи. Люди радовались, думая, что начинают жизнь с чистого листа. И забывали, что по весне снег сойдет, а грязь останется.
   В небольшом городке шумела ярмарка. Обычно Эртис не любила гомон и веселье, но в этот раз крикливая толпа не раздражала. Все утро волшебница выбирала и приценивалась. А вечером, закрывшись в крохотной комнатке, изучала разложенные на столе приобретения: ткань, нитки, иголки... Все в точности подходило цветам найденного плаща. Восстановить его будет сложно, но впереди много времени. Монстры зимой предпочитают спать, а простолюдины и охотники получают передышку. Месяца хватит.
   Шить и готовить девушку научила старая целительница. Строгая, придирчивая женщина, бывало, поколачивала "маленькую лентяйку", чтобы новая премудрость лучше усвоилась. Три года Эртис чинила одежду: поначалу ставила неумелые заплатки, а потом научилась возрождать тончайшие кружева. В бабулькиной пещере славно жилось: две женщины - мудрая и совсем юная - неплохо ладили. Обе ценили одиночество, могли не разговаривать целыми днями. И даже не видеться, если Эртис уходила за новой работой и провиантом. Но так продолжалось, пока в гости не пожаловал волшебник. Добрый. Начал с разговора. А мог бы обеих сразу отправить в новый мир.
   - Рано или поздно ты станешь колдуньей, - заявил он Эртис. - В тебе столько магии, сколько эта старая карга за всю жизнь не видела. Она учила тебя шить, научит и ведьмовству. А ведьмы - зло. Всегда. За бабку я не переживаю: она понимает свои границы. А ты - проблема, недопустимая на моих землях.
   И скованная чарами девушка не могла возразить. Что говорить детине, способному без волшебства переломить человека пополам? Поди докажи, что старушка - всего лишь целительница. Или нет? Впрочем, не важно. Эртис умела всего лишь латать одежду, готовить и охотиться. А про колдовство ничего не слышала.
   Уж лучше молчать. Одно неверное слово - и станешь трупом. Волшебники не любят шутить.
   Незваный гость предложил Эртис купить жизнь и свободу. Всего-то и требовалось - отправиться вместе с чародеем в Крепость. Научиться "правильной" магии. Девушка думала недолго. Когда тебе демонстрируют плавление камней одним взглядом, поневоле соображаешь быстрее...
   ...С того дня судьбой Эртис занимались вединны.
   Ремесло волшебника давалось нелегко. Целыми днями тренировки, отработка колдовских приемов. Вечером - книги. Боевые заклинания, биология, зельеварение, анатомия, астрономия...
   Рукоделие пришлось забыть на долгих восемь лет...
   Но старые умения пригодились. Немного терпения - и плащ Гелеора будет как новенький. А то скажут, что у Эртис не противник, а оборванец... Или не скажут - кому какое дело до монстробоев? Их всегда обходят стороной. И стоило ли подбирать рваную тряпку, метаться в поисках тканей, а теперь сидеть при свече и колоть иголкой пальцы, успевшие забыть тонкости шитья?
   Чем он купил тебя, Эртис? Тем, что назвал женщиной? Или взыграли материнские инстинкты? Одинокий, пришедший издалека... нуждается в тепле и ласковом слове... чудесная цель для опеки.
   А может, он просто товарищ по несчастью?.. Да, именно так.
   Успокоив себя этой мыслью, охотница погрузилась в работу. Цветное полотнище и запах можжевельника надолго завладели сознанием. Так хотелось, чтобы получилось хорошо. Без магии - только мастерство. И желание сделать что-то... нужное...
   Жаль, давно ей не приходилось шить. Не рассчитала, и через неделю нитки закончились.
   Значит, снова нырять в толпу...
  
   ...Суетный водоворот не принимал волшебницу. Многие, еще издали заметив серебристо-зеленую накидку, спешили отвести взгляд. Убраться с дороги. Не столкнуться. Так спокойнее.
   Лишь одна не отворачивалась. Следила с надеждой. Хотела броситься вслед, просить-умолять. Но крепко держал отец, не позволяя вырваться. Боится. Помнит. Но ведь и Фламина помнит! Такое не забыть...
   В пять лет она впервые увидела Крепость. Отец привез вединнам продукты и задержался, стараясь выторговать за товар лишний медяк. Девочка скучала, сидя возле пустой телеги. На старую лошадь, облепленную мухами, смотреть не интересно, а тряпичная кукла Бика упала в грязь и превратилась в липкий комок. Фламина решила отмыть игрушку. И скучно не будет, и старшая сестра потом не заругает. Прогулявшись, девчушка обнаружила пруд. Красивый, как в сказке: камушки выстилают дно, трава покрывает берег. Малышка взобралась на кривой ствол и опустила куклу в прозрачную воду. Грязь хорошо отмывалась: засмеялись деревянные глазки-пуговки, на синем платьице проступили цветочки. Еще немного - и Бика будет чистой.
   Но с гиканьем и воплями на берег выбежали ученики Крепости. Разбегаясь, ныряли. Хохотали заливисто, брызгались и дурачились. Кто-то тряхнул дерево, и Фламина не удержалась. А падая, успела подумать, что совсем не умеет плавать. Ее вытащили, конечно, но кукла осталась на дне пруда...
   Через несколько дней отец снова отправился в Крепость. На этот раз Фламина покорно сидела в телеге - мысли спуститься на землю немедленно отзывались болью в свежих ранах. Если она еще раз ослушается, родители забьют насмерть.
   - Это твое? - услышала малышка. Задумавшись, она не заметила подошедшую к телеге девушку.
   Незнакомка в зеленом наряде: волосы цвета лунных зайчиков, глаза с тысячей искорок и переливающийся чаор. Фламина столько слышала об этом "украшении"! Только волшебники носят его во лбу - серебряные нити, прошивают кожу, сплетаются узором бликов и переливов. И два светящихся зеленых камушка, как слезинки леса, полонившие солнце. Говорят, без них нельзя колдовать.
   Девушка протягивала Фламине куклу. Чистую, словно только что сшитую. В новом платьице из такой же ткани, что и наряд волшебницы. Малышка схватила игрушку и отодвинулась - подальше от незнакомки со сверкающим чаором.
   Потом они подружились. Совсем чуть-чуть. Фламина приносила Эртис медовые лепешки, честно сохраненные с праздника. А волшебница иногда шила для Бики лоскутные платьица. Так продолжалось все лето. Пока однажды отец не заметил... Он не ругался и не кричал: дочка не уходила от телеги и не делала ничего запретного. Но в Крепости малышка больше не бывала.
   Фламина и Эртис встретились через несколько лет.
   Той весной вернулся "чокнутый" Пакин с сыном Верном. Два чудака побывали за морем и рассказывали множество небылиц. О лодках, вмещающих целое поселение. О домах, где живут сотни людей. О телегах, летающих по воздуху... Их слушали с интересом. Им не верили.
   Но отец и сын четыре месяца просидели в заброшенном сарае, создавая "механизму". И утверждали, что диковина будет работать за пятерых жнецов. Над изобретателями смеялись и взрослые, и дети.
   Осенью Эртис уничтожила выводок огнеплюев, портивших урожай. Счастью работяг не было предела: зимой не придется голодать. Народ посчитал это чудесным поводом для праздника. Собралась вся деревня. И старейшина пригласил волшебницу "повеселиться".
   Воспользовавшись случаем, Пакин вывел свое изобретение в поле - на первое испытание. Люди, предвкушая хорошую потеху, разглядывали машину, хохотали и перешептывались: "Где оно видано, чтобы железяки заместо человека работали?"
   Дальнейшее Фламина помнила плохо - слишком быстро все произошло. Громадина взревела, крутнулась на месте и двинулась прямо на радостную толпу. Смех тотчас же сменился криками, народ, чертыхаясь, разбегался.
   Фламина была проворнее и умнее старших братьев. Но перед железной махиной спасовала. Слишком поздно кинулась в сторону. "Механизма" проглотила руку девочки, и затягивала все сильнее. Боль оглушала, растекалась по телу, вырывалась криком "мамочка!" Растерявшийся Пакин не мог укротить взбесившееся изобретение. А ненасытное металлическое чудовище поглощало первую добычу. Вот и локоть ушел внутрь... Еще секунда - и спасать будет некого. Фламина рванулась изо всех сил и упала в чьи-то объятья. Ровно обрубленная рука скрылась в механическом чреве.
   - Спи! - приказала девочке Эртис, перетягивая веревкой культю. Заклинание подействовало мгновенно, и Фламина затихла на руках родителей. А волшебница ринулась к изобретателю: - Останавливай свою косилку. Быстро.
   Пакин кивнул, глядя на полыхающее пламя в руках чародейки. Он прыгал вокруг машины, пытаясь палкой достать до нужного рычага, но дрожащие руки не слушались, то и дело промахиваясь. Другие мужики и вовсе не решались приблизиться. Только Верн не боялся ни Эртис, ни машины - вылетел вперед, рванул рычаг и едва увернулся, от вздрогнувшей в последний раз металлической глыбы.
   - Спасибо, - поблагодарила Эртис и лучами-молниями рассекла машину натрое. - Доставайте руку. Немедленно, пока она еще теплая.
   От трясущегося Пакина толку было мало, но сын изобретателя действовал быстро. Вдвоем с Эртис они разбирали механизм, чертыхаясь и стараясь не слушать ропот толпы. Им хватило семи минут, но за это время рассвирепевшие жители едва не разорвали создателя "механизмы". Только гневный крик волшебницы на время усмирил людей.
   - Держите дочку, - приказала Эртис перепуганным отцу и матери. И, наклонившись к Фламине, прошептала: - Просыпайся!
   Войти в сознание, зацепиться за боль, нащупать нужные каналы, чтобы приживить, вернуть на место и стараться не слышать воплей девочки, бьющейся в крепких руках.
   Шов и еще шов.
   Кость, сосуды, сухожилие, мышцы - подтянуть, сцепить.
   И снова. Не смотреть.
   Взгляд снаружи ничего не даст. Тело помнит, как должно быть, и поможет Эртис. Важно только не выпускать нить сознания Фламины. Не потерять контакт.
   Осталось немного. Кровь устремилась в приживленную руку. Теперь затянуть разрыв на ладони и срастить раздробленные кости мизинца.
   Хватило бы сил.
   Еще чуть-чуть... если бы она не так кричала...
   ...и...
   - Все! Хватит!!!
   Удар - и Эртис отброшена в груду железных обломков.
   - Не смей больше терзать мою дочь, мерзкая ведьма!
   ...Нет сил подняться... Облака белые... небо ослепительно голубое... и крики... едва различимые... плывут. Растворяются. Но девочка цела... И можно забыться.
   Покоя...
   Фламина оглянулась на распростертое тело волшебницы, хотела просить отца, чтобы он помог той, что спасла, не бросила... но боли еще слишком много, не вздохнуть. Не сказать слова. Даже не застонать... Только слезы капают. Сами... И Верн, застывший возле разбитой машины, смотрит... Такой трогательно-нескладный. Перепачканный в грязь и кровь. Только бы о нем не вспомнили. Иначе забьют вместе с Пакином...
  
   ...Фламина очнулась. Вокруг ярмарка, зазывные крики, радостный смех. Их не было бы, не окажись тогда рядом Эртис. А так - кривенький мизинец да несколько шрамов на руке - вот и вся память о той осени. Только отец до сих пор плюется, когда слышит имя волшебницы. Говорит: "все ведьмы беду носят"... Потому и не хочет, чтобы Фламина просила о помощи. А ей все равно! Даже к злой колдунье она готова идти: заложить душу, продать тело - только бы Верн отыскался.
   Он ушел продавать свои механические игрушки. Деревянные куклы пришлись по нраву детишкам деревни, должны понравиться и городским малышам. Фламина сама разрисовывала игрушки яркими красками, сама укладывала их в большой короб. И сама провожала любимого в дальний путь. Она бы отправилась с ним, но с ее животом нельзя трястись по дорогам.
   Три долгих месяца прошло с тех пор, как Верн ушел... И уже должен был вернуться. Он ведь обещал. И всегда держал слово. Самый добрый, непохожий на других парней. Он приходил к Фламине с того дня на поле. Сначала справиться о здоровье. А после - потому, что не мог не приходить. Его колотили старшие братья девушки. Отец грозился убить "изобретательского выродка". Но Верн все равно находил пути встретиться с любимой. Сколько лет они ждали, почти не надеясь. Сколько лет Фламина замирала, завидев шумные сватовские телеги из соседних деревень, а потом плакала от счастья: не к ней пришла "долгожданная радость". А мать ворчала, мечтая поскорее выдать дочку замуж за "работящего парня без дури в голове". Но Фламину-калеку парни обходили стороной даже на деревенских праздниках.
   Только Верн не отступался от своей ненаглядной... И свадебные колокольчики однажды зазвенели для них двоих...
   Последний год был самым лучшим из пережитых Фламиной. Любящий муж, маленький домик, ожидание первенца. Если бы Верн остался... если бы не уходил. Он обещал успеть к рождению сына и мог просто так задержаться... значит, что-то случилось. Что-то плохое...
   Почему же отец не позволяет догнать волшебницу?..
   Она ведь не злая. Она поймет. Поможет... Если когда-нибудь любила...
  
  ***
   Хамралг почесал за рогом, вздохнул и протрубил: "Я - хозяин леса!" Получилось не воинственно, а печально. Какой же он хозяин, если зависит от молоденькой химерочки? А она вертит своим воздыхателем, как хочет. Смотреть противно.
   Любит. Не любит. Любит. Не любит. Любит...
   Если гадаешь на людишках, всегда получается "любит". А на самом деле, что она чувствует? Может, просто от скуки дразнится, а может, и правда неравнодушна. Кто ответит? Цветы появятся не скоро, сороконожек где возьмешь нынче? Попрятались все. А эти убогие с двумя ногами часто шастают... Но они все одинаковые. Руки, ноги, голова. "Любит". Никаких неожиданностей. И никакой уверенности. Может, надо попробовать погадать сразу на десятке? Тут и деревенька недалеко - всего пару дней пути. Сколько там людишек? А сколько бы ни было - как выпадет, так и будет. Без Нее - не жизнь, лучше утопиться...
   Удрученный хамралг поднялся, и тело заблудившегося человека - липкое, грязное - скатилось на снег. Из пропитанной кровью котомки высыпались погремушки. Механический цыпленок захлопал крыльями и пискнул, придавленный громадным копытом. Жалобно звякнули шестеренки, не выдержав тяжести судьбы...
   И ветер бережно уносил беззвучные слова, украденные у мертвых губ.
   Фламина...
   Милая.
   Незабвенная.
   Волшебная.
   Недосягаемая, далекая, хрупкая, кареокая.
   Звезды тебе и дожди вплету в длинные косы. Твоих глаз глубину желаю, жду...
   Не дождусь.
   Ни-ког-да. Почему это слово из трех слогов?
   Словно на ромашке гадаешь: да-нет-да...
   Но остаешься с тем же ненавистным "никогда"...
   Почему?..
   Вьюга баюкала мужчину. Укрывала снежным одеялом его руки. Ноги. Голову. Ничего, что все так далеко друг от друга, - мягкое искрящееся покрывало большое...
  
  ***
   Небо и земля слепили белизной. Под озерным льдом беззвучно кричали рыбы. Деревья скрипели от мороза, а ветер рассыпался ледяной пылью. Зима изменила жизнь Гелеора. Увы, не в лучшую сторону.
   Монеты и раньше не делали его желанным гостем в тавернах и постоялых дворах. О чем же говорить сейчас, когда деньги почти кончились? Проклятая волшебница оттяпала себе прибыльные заказы, оставляя конкуренту мелочевку. И теперь она нежится в тепле и уюте, а он закопался в нору. Пришлось, правда, выселить прежнего жильца. Но у того целых десять лап - выроет себе что-нибудь еще. Если соберет конечности.
   И вединны не торопились присылать новые задания. За целый месяц ни одного вызова. Гелеор уже приглядывался к отощавшему коню, раздумывая, какая часть окажется наиболее съедобной, когда пришел долгожданный огонек. Теперь бы не опоздать. А то ведь Эртис опять все загребет. Эх, найти бы ее и сделать нетрудоспособной. Хоть на время. Лет на двести...
   ...Четвероногая тварь сдохла, не довезя охотника до заработка версты четыре. Гелеор пнул подлое животное, будто специально околевшее недалеко от цели, и пошел дальше. Не успеет на свидание с монстром - вернется к старому другу за мясом. Если лесное зверье оставит что-нибудь...
  
  ***
   Эртис не любила летать зимой - слишком холодно наедине с ветром. Но иначе не успеть. Когда вединны прислали огонек, хамралга отделяла от деревни только замерзшая река. А бегает рогатая тварь быстро. И двигается быстро. Только убивает медленно.
   Люди не успели уйти далеко: волшебница заметила маленькие силуэты устремившихся к скалам человечков. Беснующийся монстр еще не понял, что поселение опустело, и носился между домишками, выдирая двери, сминая крыши и стены. С победным рыком хамралг схватил бродягу, едва живого от страха. Видать, несчастный забрался в полуразвалившийся сарай, не спросив дозволения хозяев. И, заснув, не узнал о надвигающейся опасности. Чудище довольно затрубило и уселось в сугроб, сжимая в лапе человека.
   Приземлившись, охотница помчалась к монстру. Закоченевшие ноги слушались плохо, но летать уже нельзя - сила ветра не любит силу огня. Хамралг потянул человека за ногу, а волшебница с ужасом поняла, что не успевает. Бедолага кричал так, что сердце останавливалось. "Спи!" - попросила Эртис, и страдалец послушно обмяк. Синий луч полоснул монстра по руке. Отсеченная конечность упала в снег, придавив бродягу. Но некогда проверять, остался ли жив человек - тварь неслась к своей обидчице. В мутно-желтых глазах перемешались ярость и боль.
   Два огненных копья летели навстречу хамралгу...
   ...а чудище сигануло и пронеслось над головой Эртис, избежав смерти.
   Мгновенный разворот - лезвие света - косой росчерк когтистой лапищи - бросок - прыжок...
   Монстр, убегающий в лес, и волшебница, зажавшая рану на плече. Йохху лесной! Скорее, пока не ушел, гад... Ну, почему сонные чары действуют только на людей? Было бы проще сражаться. Или нет. Убивать спящих? Пусть и нелюдей, мерзких гадин, но беззащитных? Лучше пусть проявляют свою сущность... иначе возненавидишь себя...
   Но не время об этом.
   Зачерпнуть силу... не думать о боли, ранах, о том, что противник сильнее, быстрее. Отдаться воле огня и помнить о том, что хамралги уязвимы. Смертны...
   К счастью.
   Лес внезапно показался бесконечным. Снег - мягким и уютным. Неподвижное чудовище - маленьким. Умиротворенным. Теперь оно никому не причинит вреда. И скоро волшебница сможет отдохнуть... Увы, не сейчас.
   Эртис достала из котомки аккуратно упакованный плащ и буханку хлеба. Положила на видном месте. Он найдет. Обрадуется. Наверное.
   Жаль, нельзя остаться. Надо выяснить, что с бродягой, жив ли?
   Возвращаясь в деревню, охотница часто останавливалась - пришлось поправлять-лечить деревья. Несчастные, разве виноваты они, что хамралг удирал, не разбирая дороги?
   ...Люди возвращались к разоренным домишкам. Кто-то сразу принялся восстанавливать разрушенное, кто-то ударился в слезы. Десятка два зевак окружили бедолагу, побывавшего в лапах монстра. Близко подходить боялись - словно огромная лапища, сжимавшая человека, могла ожить.
   Перед охотницей народ боязливо расступился. Мужики разглядывали алый снег под ногами. Женщины глухо всхлипывали, прячась за спинами мужей. Только старейшина отметил потускневший чаор и усталую походку Эртис.
   Едва заметное движение - и уродливая когтистая рука хамралга исчезла. Отправилась к хозяину.
   "Просыпайся!" - приказала волшебница бродяге, и тот зашелся в прерванном крике. Ему досталось от чудища: сломаны кости, нога искалечена - порваны сухожилия, мышцы. Это можно исправить, если бы он не дергался... Но мужичонка вопит еще больше, замахивается здоровой рукой:
   - Не тронь меня, ведьма!!
   И отползает, скуля и завывая, - подальше от Эртис. Люди подхватывают его, волокут орущего в уцелевший домишко. Не оглядываются.
   Наедине с волшебницей остается только старейшина. Мешочек с "наградой за труды" падает в ладони спасительницы. Брошен, как подаяние. Ее работа хорошо оплачивается серебром. Редко - золотом. Но ничего, сверх оговоренного. Ни улыбки. Ни "спасибо".
   Никогда.
   Ты - охотница на монстров, Эртис. Наемница. Тебе эти глупости не нужны. Бери деньги. И лети, куда хочешь...
  
  ***
   Гелеор плюнул под ноги - можно было не бежать. Добрая ведьма давно убила все, что двигалось, и свалила. Конечно, оставила хамралга в образцовом состоянии: лапы, копыта, хобот - все на месте.
   Даже лишнее имеется.
   Сверточек, например. А внутри - аккуратно сложенный флаг. Чистый. Без единой дырочки. Нет, теперь уже настоящий плащ с теплой подкладкой, которую можно отстегнуть.
   Охотник недоверчиво разглядывал восстановленную вещь.
   Частицу прошлого. Или несбывшегося настоящего.
   ...Там, откуда он пришел, чудеса создавались техникой, магия продавалась в магазинах, а драконы, собранные на фабриках, оставляли в небесах инверсионные следы. Гелеор должен был летать, восседая на грозной крылатой твари, ведь он был лучшим в Университете. Факультет Боевого Мастерства гордился своим учеником, а элитный отряд монстробоев с нетерпением ожидал будущего выпускника.
   С такой репутацией очень просто разбить девушке сердце. И Гелеор делал это оптом, сверкая среди осколков романтических мечтаний белозубой улыбкой. А потом он встретил ее. Студентка-вединна (да что там, настоящая ведьма!) с самым подходящим для такой специальности характером. Олицетворение ночного кошмара.
   Помня, что на тупых уродинах природа не просто отдыхает, а делает капитальные привалы, Гелеор всячески сторонился ее, иногда деликатно отбиваясь. Увы, без применения холодного оружия - воздыхательница была дочерью декана магического факультета. Волшебник, обучивший целую армию истребителей нечисти, оказался отцом главного монстра в мире.
   Девица слова "нет" не признавала - шла к заветной цели, расшвыривая соперниц и заваливая "обожаемого" подарками и посулами. С нулевым результатом. Но, одержимая страстью, не отступала.
   Что единственное дитя нашептало своему папаше, Гелеор предпочитал не знать. Просто явился к любящему родителю поговорить. Мужская беседа началась ультиматумом декана и закончилась пылким монологом "подлеца и негодяя".
   - Если бы на Земле не осталось никого, кроме вашей дочери, я бы послал к черту идею возрождения человечества. В конце концов, в мире полно животных! - заявил оскорбленный сердцеед.
   А через неделю "гордость факультета" отчислили. За неуспеваемость. Декан произнес патетическую речь о "привилегии учиться в Университете" и о "знамени, которое достойны видеть над головами только лучшие из лучших". Гелеор справедливо посчитал: если "лучший" уходит, то флаг должен последовать за ним. И той же ночью учебное заведение, выпускавшее борцов с нечистью, осталось без знамени. Монстробой-недоучка, презирающий несправедливость, угнал дракона. Не механического (те охранялись нешуточно), а выращенного людьми и объезженного. Сильная, злобная тварь выдрала башенку с флагом и метнулась в облака, налипшие на луну.
   Через пару дней Гелеор бросил изголодавшегося "скакуна". Прокормить такую груду мускулов могли бы только два-три стада коров-самоубийц, но природа не позаботилась их создать. Обессилевший зверь изрыгал горячую слизь вместо огня да изредка бил крыльями по холодной грязи. Обледенелая кожа растрескалась, рога искрошились, глаза едва мерцали. Загнанный дракон - омерзительное зрелище.
   Гелеор не жалел о покинутом звере - нашлись дела и поважнее. Выжить, например. Мир встретил нового охотника, как излишне беспокойного мертвеца. Никто не приглашал в дом, не кормил, не поил. Не восторгался. И не признавал "лучшего из лучших" даже когда Гелеор стал носить университетское знамя вместо плаща. Но эти мелкие неудобства быстро отошли на второй план. Катастрофа таилась в другом.
   Монстробои работали по найму и получали плату, убивая нечисть на заказ. А если никто не просит защиты, истребление чудовищ даст охотнику лишь моральное удовлетворение и некоторый опыт. Чаще - десяток новых ран... А как добывать монеты? Этого не преподавали в Университете. Об этом даже не упоминали. Бравые ребята боевого элитного корпуса, куда стремился попасть Гелеор, получали зарплату - как принято в большом сытом городе. О происхождении денег речи не заходило.
   Бродить по деревням и выискивать себе работу оказалось тяжелее, чем орудовать клинком. Первый заказ был унизительным. За миску похлебки и старые сапоги недавнему студенту предложили "утихомирить" упыря. По ночам гад наведывался в курятник и успел извести не один десяток несушек. Гелеору пришлось согласиться - очень уж хотелось есть. Да и обувка не помешала бы...
   Около полуночи хозяйская дочь вытолкнула охотника из теплого хлева, махнула рукой в сторону гор.
   - Кровопивец там, - зевнув, пояснила деваха. И скрылась в доме, плотно притворив дверь.
   А Гелеор отправился на встречу с монстром. Добравшись до цели, парень обнаружил тощее изможденное существо и готов был выть. Его - жаждущего сразить десяток гигантских тварей, послали воевать с... мумифицированным чучелом? Харр! Это же оскорбительно! Кто-то должен за это ответить.
   И совершенно ясно, кто.
   Оглядываясь на тронутое солнечной позолотой небо, упырь ковылял к своей норе.
   - Привет! - заградил ему дорогу охотник.
   - Кто ты?
   - Сюрприз! Самый незабываемый в твоей жизни. Решил зайти в гости, - сообщил Гелеор, проведя острием клинка по животу собеседника. "Кровопивец" скорчился и засипел:
   - Что ты делаешь?
   - Прохожу ускоренный курс занимательной анатомии. Хотя вообще-то я не тороплюсь, - усмехнулся монстробой, разглядывая алые потеки на лезвии.
   - За что?.. - прохрипел упырь.
   - За что? - передразнил его охотник. - За то! Ненавижу вас! Ненавижу и тебя, и тебе подобных тварей. Мне бы силы - я переписал бы историю. Всю. Представь: мир без монстров! Не надо думать, как вас убивать и создавать армии бойцов с нечистью. И строить Университет. И учиться в нем - тоже не надо!!! - за каждым приведенным аргументом следовал взмах мечом, и руки дряхлого сына ночи укорачивалась. А Гелеор, не слушая стенаний, продолжал монолог. - Я не стал бы студентом - ни лучшим, ни худшим. Не встретил бы самую отвратительную девицу в мире. И не вылетел бы! И не стоял бы здесь, развлекая тебя светской беседой. Понял, животное? Без вас - монстров - моя жизнь была бы прекрасной! Вы - корень зла. Хотя, какой ты корень? Корешок - вонючий и корявый.
   Лишившийся рук упырь дернулся: над горизонтом величественно поднималось солнце.
   - Умоляю, пощади, - простонал любитель чужой крови.
   - Ладно, даю тебе шанс. Доберешься до тени - живи.
   Извиваясь, "корень зла" пополз вперед, к спасительной норе.
   - А ноги оставь здесь - будет легче, - посоветовал Гелеор и одним движением освободил страдальца от лишней тяжести. Еще час понаблюдав за издыхающим в лучах солнца упырем, заскучавший монстробой положил под голову флаг и уснул.
   А проснувшись, пообещал себе, что отныне будет находить работенку повеселее.
   И сдержал бы слово, да не успел. В тот же день его навестил собрат по оружию. В короткой "беседе" выяснилось, что опытный монстробой орудует клинком на порядок лучше бывшего университетского студента. Серебряновласый охотник не только отлично сражался, но и доходчиво растолковал новичку:
   - Направление на работу выдают в Крепости. Ясно, зеленка? Хочешь выпускать кишки всяким гадам - топай к вединнам. Не хочешь - проваливай из моих земель или сиди тихо. Возражаешь? Твое право. Я тебя прикончу за нарушение правил - и возражай, сколько пожелаешь.
   Слово "вединны" прозвучало особенно издевательски. Гелеор не желал попадать в рабство к старухам и менять независимость на гарантированный доход. Он истреблял нечисть одержимо. Остервенело. Развлекаясь, загадывал, как быстро очередная тварь разучится дышать. В угоду желудку отбирал свежепойманную дичь у плотоядных монстров. И не обременялся вопросами морали: в борьбе со злом уцелеть разрешалось одним способом - убивая. Пацифисты и миротворцы в этой вселенной не задерживались.
   Но, поскитавшись несколько месяцев, он сдался. Гордость выбрасывается из окна, если в дверь стучится вопрос о выживании.
   После "визита" в Крепость жить стало проще. И Гелеору, и монстрам. Охотнику не требовалось метаться в поисках работы. А у чудищ всех забот осталось: увидеть флаг Университета на плечах своей смерти да попрощаться с жизнью.
   Цветастое полотнище много лет служило плащом, пока не пришло в полную негодность, разодранное мерзкой тварью. Без ностальгической тряпки Гелеор даже улыбаться перестал и беспокоился: переживут ли люди такую потерю?..
   А теперь этот вопрос в прошлом. В его руках снова целый флаг и завернутая в чистую тряпицу буханка хлеба. Горячего, словно только что из печи - не иначе, магией сохраненного.
   Охотник укутался в плащ и с наслаждением отломил хлебную корочку.
   "Эртис, Эртис... Недруг мой. Зачем ты так?.. Как прикажешь тебя ненавидеть?"
  
  ***
   Природа вела себя до ужаса неприлично - словно март наступил в последний раз. Одуревшие от весеннего тепла птицы наполняли окрестности воплями. Обнаглевшие цветы оккупировали тропинки. Насекомые устроили тотальный водевиль.
   Кайбе Криворукий шлепал через болото, пиная лягушек и змей. Горемычные разлетались в стороны, потешно вращая глазами. Кикиморы летали хуже, зато, плюхаясь в мутную жижу, орали и громко сквернословили. В иной день Кайбе посмеялся бы, но сегодня не до веселья.
   Да, говорить красиво он не обучен, подарка толкового принести не смог, но разве это повод, чтобы ему отказывать? Окле было бы хорошо с ним, ведь главное же - любовь. А он ее любит. И она его... наверное. Иначе разве стала бы молоденькая гафурия прилетать в сырую холостяцкую пещеру?
   Не разбирая дороги, отвергнутый топал вперед. Куда - не важно. Его оскорбили, а он не может ответить. Потому что обидчик - отец его любимой. Старый сморчок усомнился в том, что жених способен позаботиться о будущей семье. Конечно, как всякий тролль, Кайбе соображает туго, зато в округе нет никого сильнее. Если дерево встанет на пути, он выдернет его с корнем и отбросит в сторону. А ради Оклы можно извести целый лес. Горы сровнять. Людишек вытоптать...
   Только бы она была счастлива.
  
  ***
   Едко-оранжевый свет разодрал темноту и застыл огненной сферой. Эртис открыла глаза, мысленно стеная: только-только задремала, и снова вставать. Когда еще выпадет ночевать в тепле и уюте? Но делать нечего - вединны просто так огоньки не присылают.
   - Сколько можно дрыхнуть? - скрипнул пылающий шар старушечьим голосом.
   - Я почти готова, - сонно отозвалась волшебница, застегнув последнюю пряжку на костюме. Одевалась она с помощью чар, не считая это транжирством магии. - Кто?
   - Тролль. Злющий, как стадо мантикор, деревню разорил, жителей искалечил...
   Йохху болотный! Самая гнусная работка. Эта каменнолобая мерзость нередко людей в горы утаскивает и заставляет веселить себя. Сначала по ущельям гоняет, потом загадки загадывает - видать, приятно с людьми общаться. А когда совсем заскучает, отрывает конечности и слушает, как кричит жертва. Хуже, чем тролль, может быть только виверн.
   Но как же хочется спать! До смерти. Может, сегодня Гелеор управится сам?..
  
  ***
   - Как ты разговариваешь с отцом? - бесновался старый гарпий, баюкая сломанное крыло.
   - Как хочу, так и разговариваю, - зло бросила Окла, шагая к выходу. Острые когти оставляли глубокие царапины в камнях, глаза искрили ядовито-зеленым. Больше ни минуты в этой семейке.
   Ну, почему они отказываются понимать? Ведь сами были когда-то молодыми... и тысячу раз рассказывали, как стая сородичей едва не разорвала юного гарпия, осмелившегося полюбить фурию. Семейная история и заверения, что чувствам не важна форма крыльев, толщина кожи и длина клыков, отброшены, едва дочь назвала избранника.
   "Ты достойна лучшего!" - вопила мать, забывая, как выгрызла горло кровному брату, чтобы убежать к своему "черному задохлику". Чего "лучшего"? Кайбе - идеальный супруг: могучий, в меру туповатый... родной. Пусть бескрылый и безрогий. Ей, Окле, все равно.
   К нему, к любимому - и плевать на всех.
   Прочь с дороги! И кикиморы, и лешаки, и гадюки болотные... И ты, человечина брюхатая. Нечего бродить, держась за живот и орать "Верн!" - не у себя дома. В иной день можно было бы побеседовать по душам - как гурман и пища, но сегодня хватит с тебя двух ударов хвостом. Валяйся тихо. Пока не протухнешь...
  
  ***
   Руины домишек смотрелись живописно, а звуковое сопровождение, устроенное бабенциями, на вкус охотника было лишним. Тролль бушевал, сломал множество рук и ног, пробил парочку голов и угробил корову. Но когда к тупой твари присоединилась гафурия, все изменилось. Нелюди миловались на глазах у всей деревеньки, забыв о бесчинствах. Никакого шума, никаких буйств. Но эффект! Народ в шоке. И никто даже особенно не горевал, когда "кавалер", прихватив корову, увел пассию в сторону леса.
  
   Парочка, расположившись на поляне, пировала. Разорванное жвачное, горящий костер, поваленные деревья - милый пикничок. Тролль разочаровал монстробоя. Харрррр, какое же это чудище? Подросток. И к тому же хиляк... хотя, кто их знает, местных троллей, может, у них тут питание неправильное? Минералов не хватает или железа? Зато дамочка колоритная - даром, что маленькая. Вон как мозги коровьи ловко высасывает. И раздвоенный язычок, облизывающий куски мяса - выше всяких похвал. Крылышки у нее знатные, когтистые. Перьев многовато, но это быстро лечится. Парой ударов.
   - Посидели - и хватит. Пора умирать, - поприветствовал тварей Гелеор, легко увернувшись от неуклюжего Кайбе.
   Башка у туполобого романтика держалась плохо. Фонтанчик крови брызнул охотнику в лицо, и обезглавленное тело упало на землю. Невоспитанное. Куда это годится - поливать незнакомого человека всякой дрянью?!
   Гелеор швырнул голову тролля под ноги гафурии - вдруг дама не наелась, а тут свежие мозги. Мало, правда...
   - Мамочка! - взвыла Окла.
   - Знаешь, это не самое популярное высказывание, - заметил он. - Обычно говорят "Черт!" или "Йохху!". А ты оригинальничаешь.
   Но чешуйчатая красотка не слышала - ни чужих слов, ни своей боли. Рухнув на колени, она раскачивалась и пыталась заглянуть в уже невидящие глаза возлюбленного. Гелеор скривился, пинком отправил в костер мыслительно-жевательную часть Кайбе и плюхнулся на пенек.
   - Знаешь, кто я?
   Окла зашипела, покосившись на окровавленное оружие.
   - О-о... охотник...
   - Точно! Ползи сюда, - позвал ухмыляющийся монстробой. - Спроси, как у меня дела.
   - Что?
   - Харррр! Спроси меня "как дела?", дрянь! - рявкнул он, полоснув по плечу гафурии. Та взвизгнула - жалобно, совсем по-детски.
   - Как... дела?..
   - Нормально, а у тебя?
   Гадина не отвечала. Только стонала едва слышно "Кайбе мой, Кайбе..."
   - Это невежливо. Я задал вопрос, - улыбнулся Гелеор, и клинок зарылся в тело Оклы. - А если тебя спрашивают, надо отвечать!
   - Что б ты сдох! - Вскинулась она. Острие меча удерживало рассвирепевшую тварь на почтительном расстоянии. - Проклятый, мерзкий человечишко!
   - Ты меня совсем не рассмотрела, - еще одна усмешка. И еще одна рана.
   - Я ненавижу тебя! - зарычала обезображенная гафурия. - Не-на-ви-жу!!!
   - Логично. Ладно, я тут заболтался, а мне некогда.
   - Ты уходишь?
   - Нет, ты.
   Спустя мгновение костер полыхнул, жадно принимая новый дар. Две головы горят лучше.
  
  ***
   До рассвета оставалась половина ночи, но Эртис внезапно проснулась - будто совиный крик стал осязаемым и колким. Что с ней? Где-то требовалась помощь, а она плюнула на огонек вединн и позволила себе нежиться под одеялом?? Понадеялась, что без нее все утрясется... Непростительно. Подло... А если Гелеор не справился?!
   Йохху лесной, быстрее! Здесь и лететь-то всего полчаса...
   ...Что-то было неправильное в открывшейся ей картине. Ровное поле. Ровнехонькое, словно его утаптывала сотня крестьян, маршировавших по кругу несколько часов. Ни единого поваленного дерева. Только небольшой круг, выложенный камнями. А в центре - врытая в землю рука тролля, держащая белую лилию.
   Цветок притягивал, завораживал. Как сердце мироздания. Здесь начиналось все: радость, удивление, надежда.
   Эртис шла вперед, призвав на помощь магию. Благословенная сила Земли, без нее женщина вряд ли смогла бы двигаться. Лилия сверкала ярче звезд, и в капельке росы, застывшей на краю лепестка, отражалась ночь. Бережно вынув цветок из мертвых пальцев, и оттерев стебелек от крови, Эртис заплакала. Ей никто и никогда не дарил цветов. Ни разу.
   Она кружилась по полю, и чувствовала себя маленькой девочкой, получившей в подарок весь мир. А лунные лучи вплетались в нежные локоны...
  
  ***
   Если твой единственный приятель и собеседник - смерть, другие товарищи не приживутся. Как ни старайся.
   Но Гелеор не прекращал попыток обзавестись компанией.
   На Плачущих Лугах он нашел фей со светящимися крылышками и нежными голосками. Крошечные существа прекрасно поместились в пустую бутылку и разгоняли темноту не хуже фонарика. Но поговорить с ними было абсолютно не о чем.
   - Выпусти нас! - причитали они, разбивая крохотные тельца о стекло.
   - Хотите улететь? Хорошо, батарейки, я не злодей - летите! - улыбнулся Гелеор, зашвырнул бутылку в пруд и сообщил пузырям, рвущимся на поверхность: - Радио из них тоже не получилось...
   Стоило подумать о более примитивном спутнике. В небольшой деревеньке, примечательной лишь невообразимой нищетой, охотник увидел девушку лет семнадцати с кудряшками цвета полуденного солнца. Мысль о товарище обрела приятный оттенок.
   - Деньги, чудовища и женщины - зло, - поведал монстробой собравшейся кучке людей. - И как борец со злом, я избавлю вас от всех его проявлений. Моими стараниями вы уже спасены от нечисти, денег у вас и не было, осталось малое, - улыбнулся Гелеор, хватая примеченную милашку.
   - Моя единственная дочь!.. Пожалейте, - рухнул на колени дряхлый старик.
   - Харррррррр! Дед, не будь жмотом! Тебе нечем заплатить за работу, так радуйся, что я согласен на бартер. Твоя блондинка посмотрит мир в компании героя народных эпосов, что может быть лучше?
   И, не обращая внимания на мольбы, монстробой зашагал прочь, прихватив девицу.
   Через неделю Гелеор пожалел, что потащил с собой генератор тишины, названный человеком. Да, спать с ней было приятнее, чем одному, плюс "милашка" ходила самостоятельно. Но в остальном не отличалась от бутылочных фей. Скитальческая жизнь не пошла ей на пользу: солнечные кудряшки поблекли, на руках и ногах появились ссадины, ветхая одежонка быстро изорвалась... Кикиморы лучше выглядели. А тупой старикан еще и любил это чучело. Глупые, глупые люди!
   К тому же с такой обузой совершенно невозможно работать. "Красавица" боялась всего, что водилось в лесах и на болотах - независимо от размера. Один раз даже в обморок свалилась. Подумаешь, обнаглевший аниука позарился на гелеоров сапог. Пришлось потолковать с "озорником", а потом приводить девицу в чувства. Очнувшаяся блондинка дрожала, глядя на мертвого монстрика, и всхлипывала на грани слышимости.
   Нет, так дело не пойдет!
   - Послушай, моя говорливая, хочешь спокойной жизни - вали. Попробуй стать не кучей слабой плоти, а чем-то стоящим. У твоих предков конечностей было не больше, чем у тебя - и они умудрились построить цивилизацию. Так что настройся на волну эволюции и выживай. Счастливо, крошка!
   Гелеор, ухмыляясь, глядел на уходящую девушку. Вряд ли она понимала, куда шагает, но провожать ее - время попусту терять. Зато местное зверье не сдохнет без пищи.
   Оставшись в одиночестве, монстробой заметно повеселел. Жизнь продолжалась, обещая всем солнце над головой и землю под ногами. Главное - не унывать и вовремя приходить на работу.
   Вот только плащ... Он был все тем же университетским флагом. И служил прекрасным одеялом. Но навевал странные сны и обволакивал едва уловимым тревожащим ароматом.
  
   Сигнал из Крепости взбодрил и вернул хорошее настроение. Давно пора повеселиться. Да и клинок заскучал без дела...
   Предвкушая знатную драку, охотник погонял випрегора. Забавно ехать уничтожать одного монстра верхом на другом. Но быстроногая тварь с топографией не дружила, всадника явно недолюбливала и сделала все, чтобы он опоздал.
   Волшебница не ждала конкурента и "развлеклась" самостоятельно. А Гелеору досталось созерцание убиенного чудовища. И послание.
   "Спасибо тебе за цветок. Он - чудесный".
   Сердце пропустило удар. Что же это такое? Когда-то он дарил девушкам дорогие подарки, но не слышал никаких "спасибо". А эта сумасшедшая благодарит за жалкое растение, найденное в болоте... Может, Эртис - уродина, мечтающая о мужском внимании? А что? Тетка - колдунья, правда, в отличие от вединн общается с монстрами. Дамочки такой профессии, как помнил Гелеор, вовсе не красавицы... Но надо будет посмотреть... Потом.
   Обязательно...
   И еще что-нибудь подарить ей. Столь же бесполезное. Пусть порадуется...
  
  ***
   Они не встречались. Так было правильно. Двое охотников на одной земле - в лучшем случае к разделу территории. Если, конечно, поединок окончится вничью. Но чаще всего оставался один из двух. Тот, кто сильнее. Или хитрее.
   По негласному соглашению Гелеор и Эртис являлись на вызовы по очереди. Чуть позже "отдыхающий" наведывался к месту события - проверить результат (на всякий случай) и "получить" записку... Бывало - не только записку. Иногда монстробой оставлял "милые безделушки", а волшебница - лечебные зелья.
   Нередко охотник задавался вопросом: что приятнее - читать послания или писать? Самое лучшее - отдохнуть после задания и полюбоваться на выполненную работу.
   Можно даже гордиться собой, если убитая тварь обладала внушительными размерами. Можно обойти вокруг, пнуть труп, порадоваться благополучному исходу. Заглянуть в застывшие глаза... увидеть себя. Целиком. И купол Вселенной, и холодные звезды. И бесконечность. Отражение безжизненного в мертвом. Очень поэтично. Зеркало для монстробоя.
   Глядя на свое отражение, Гелеор впервые задумался о том, сколько лет прошло со студенческой поры. Считать годы - дурость. Он все еще чувствовал себя молодым. Врожденного обаяния хватало, чтобы деревенские милашки одаривали его лаской, а чудовища мечтали побыстрее умереть. Но мальчишеский возраст давно миновал, густая черная шевелюра слегка засеребрилась на висках. Раньше такие вещи не волновали.
   А теперь разум смущают воспоминания...
   Было время - девушки шептали всякие глупости. Ему, Гелеору. Без страха отвечали на улыбку. Гладили. Нежно...
   Что такое нежность? Почти утерянное понятие. Без реальных вещей, слова теряют смысл.
   Он представил Эртис. Ее руки. Теплые. Ласковые...
   Ну да, размечтался!
   Харрр. Ведьма со стальными пальцами - такая приласкает! Безопаснее просить монстра погладить тебя по голове. А что? Ну, придется потом искать парикмахера, способного быстро пришить скальп. Зато нежности хватит до конца дней...
  
  ***
   Эртис придирчиво разглядывала платье. Не первую весну, обновляя наряд, она подбирала ткань в тон сверкающим камням чаора. Но зеленый цвет безумно надоел. Хотелось чего-то воздушного, весеннего. Сиреневого. Лилового. Или пурпурного с кремовым. И вышивка по рукавам и подолу... Йохху небесный! Это должно быть красиво!..
   Интересно, Гелеору понравилось бы? Впрочем, не важно. Ему наверняка хватает девушек...
   Отражение в воде чуть дернулось, как от болезненной мысли. Эртис тронула шрам на щеке, вздохнула. Почему можно лечить других, а себя - нет? Без рубцов и порезов ее назвали бы красивой. Может быть. На воспитанниц Крепости не смотрят, как на женщин.
   Так что волшебницам думать о нарядах ни к чему. Грезы и мечтания - непозволительная роскошь. Увы.
   Нужно выполнять свои обязанности.
   Лето выдалось тревожное, работы хватало обоим. Но всякий раз Эртис боялась вместо очередного послания найти неподвижного Гелеора. И радовалась очередной весточке.
   ...два огра. Надпись, вырезанная на животе трупа - того, что поцелее: "А ты любишь баллады?"
   ...аниука, пришпиленный к дереву. На шее - котомочка с целебной мазью и пергамент. "Терпеть не могу. С детства питаю отвращение к устному творчеству. Зато рисунки и поделки мне по вкусу".
   ...крылышки, привязанные к пеньку и украшенные колокольчиками. Вокруг витиеватый узорчик из пальцев и глаз гарпий. "А я люблю баранину с луком. Умеешь такое готовить?"
   "Нет. Зато я варю отличную грибную похлебку. И мне нравится все необычное. Вот, недавно была в Корабисе - красивый город. Необыкновенный".
   "Городами не интересуюсь. Насмотрелся. А у тебя есть кто-нибудь?"
   "Нет. Одной выживать проще".
   "Странно. С такой мордашкой и фигуркой - одна? Интересно, чем ты мужиков отпугиваешь?"
   "Тем же, чем ты женщин - перспективой. Кстати, откуда ты знаешь, как я выгляжу?"
   "Подкараулил тебя. Хотел посмотреть, как ты работаешь. Красиво. Я до сих пор под впечатлением".
   "Больше так не делай..."
   "Постараюсь. Но, боюсь, не получится".
   Эртис растерянно перечитывала записку, не зная - радоваться или сердиться. Как это понимать? Она ему понравилась или здесь намек на что-то другое?
   Встревоженная, бродила волшебница по лесу до темноты и уговаривала сердце успокоиться. И ругала себя, что увлеклась, как маленькая девчонка. Разум должен быть чистым, нельзя отдаваться мечтаниям при такой работе. Но с каждым днем все чаще думала о Гелеоре.
   Когда пришла очередь откликаться на вызов вединны, охотница быстро справилась с заказом. А после долго стояла над мертвым чудищем, не зная, что написать. Так и ушла - не придумав ничего.
  
   ...Третье послание осталось безответным. Эртис перестала принимать его подарки и не приходила, если "работа" выпадала Гелеору. Неужели обиделась? На что? Без нескольких слов, написанных рукой волшебницы, жизнь казалась неполноценной. При мысли о ней монстробою хотелось немедленно выкинуть оружие и душить тварей голыми руками. К демонам кровь - пусть повсюду вырастут цветы. Они так чудесно смотрятся на могилках!
   Получив огонек из Крепости, Гелеор загнал коня, чтобы успеть. Да, нынче была не его очередь, но как подстеречь охотницу? Только возле жертвы...
  
   Лес шумел буднично, беспечно. Не метались взволнованные звери, не гомонили перепуганные птицы. Может, Эртис ошиблась? Или вединны указали неправильное место? Но так не бывает!
   Осторожно ступая по траве, волшебница почувствовала: за деревьями ждет не чудовище, а Гелеор. Сколько времени он простоял неподвижно, спрятавшись за стволом дуба? "Спи", - приказала она, посылая вперед силу. И только потом сделала следующий шаг.
   "Эртис, почему ты молчишь?" - вопрошала мелко изрубленная двуглавая саламандра, рассыпанная по земле. Пройдя еще немного, женщина остановилась перед уснувшим охотником. И смотрела, надеясь запомнить. Даже во сне Гелеор улыбался. Огромный усталый воин, закутанный в плащ-знамя. Маленький ребенок, заблудившийся в жизни...
   "Просыпайся!" - приказала Эртис, исчезая. Но, оставаясь незримой, еще долго слушала, как он, глядя на пламенеющие в воздухе слова: "Почему ты ходишь за мной?", проклинает себя за то, что проспал.
   Она старалась забыть эту встречу. И две ночи задыхалась, не в силах успокоить сердце. Как он заманил ее в ловушку? Как посмел?!
   Куда бы она ни отправилась, он шел за ней.
   В мыслях и в реальности.
   Догонял.
   Отставал.
   Терял след, и снова настигал.
   Безумная улыбка Гелеора приобрела мечтательный оттенок.
   Он потерял интерес ко всему, кроме Эртис. Он убивал подвернувшихся монстров, не чувствуя вкуса победы. А иногда забывал получить награду.
  
   ***
   Похоже, на крошечной площади собрались все обитатели поселения. Даже вороны и собаки толклись тут, выдирая друг у друга куски мяса... Склочная натура - чего ссориться-то, вон трупов какая куча - синие бородавчатые, зеленые с рогами, красномордые, чернокрылые... И у каждого вспорота грудина.
   Старичок в драной телогрейке, сплевывая под ноги, прошаркал мимо.
   - ...поди ж ты, какая мерзость в наших лесах водится... - донес ветер обрывок фразы.
   Но люди не смотрели на истерзанные тела нечисти. Не двигаясь почти, столпились у высоченной ограды не то местного "храма", не то жилища богача. Грязная девка при виде Эртис истошно заголосила, заламывая руки, и толпа поспешно разбежалась... А волшебница смогла рассмотреть то, что было адресовано ей и только ей.
   Огромное сердце.
   Выложенное маленькими сердечками. Уже не живыми, но еще теплыми. Прибитыми к забору железными штырями. И каждый "гвоздик" украшала розовая лента.
   Йохху небесный!..
   Эртис тронула нежную ткань. Мир завертелся сладким дурманящим волчком, качнул женщину на волне восторга.
   А шелк сверкал, подобно его улыбке:
   "Потому что ЛЮБЛЮ!"
   Подхватив розовое чудо, забывая дышать и захлебываясь слезами радости, она взлетела. Быстрее! Ввысь. К облакам... окунуться в бирюзу... поверить, что все наяву.
   "Гелеор, Гелеор... Я же сойду с ума...
   Сошла..."
   Эртис плакала и смеялась, купаясь в облаках и прижимая к груди ленточку с волшебными словами. И ласке ветра радовалась, будто касаниям любимого. А когда солнце иссушало слезы на ее щеках, ей казалось: это Он слизывает соленую влагу, робко целуя кожу, шрамы и свежие раны...
   Чудо могло продолжаться бесконечно.
   Но монстрам не было никакого дела до чьих-то чувств...
  
  Внизу лежала пересеченная глубокой бороздой роща. Такие следы оставляет только виверн. Эртис пролетела над лугом и безутешным пастухом, оплакивающим свое стадо. А впереди - деревня... и десятки беззащитных людей. Волшебница бросилась за гадиной, не дожидаясь огонька вединн. Нужно успеть до того, как случится непоправимое.
   Но предстоящее сражение казалось таким нелепым и незначительным.
   Главное - написать ответ Гелеору.
   Признаться... просить о встрече.
   Увидеть.
   Услышать голос.
   Попробовать стать любимой.
   Счастливой...
   ...Следы вели в сторону холмов. И хорошо - чем дальше от людского жилья, тем лучше.
   Брюхо нажравшейся твари раздулось и крыльям не хватало силы, чтобы поднять здоровенное тело. Почуяв охотницу, виверн оглянулся и выдохнул струйку пламени.
   Эртис опустилась на землю. Но глядела не на огнедышащую громадину, а на застывшую в тени чудовища фигуру. Знакомый плащ и незнакомая улыбка.
   Гелеор тоже не смотрел на монстра.
   Шаг, и еще шаг. И бег - почти полет...
   И можно заглянуть друг другу в глаза, услышать дыхание. Прикоснуться. Поверить. Забыть обо всем... О солнце, о траве, о сбежавшем виверне.
   Шептать имя, ставшее таким родным.
   И любить.
   Бесконечно...
  
  ********
   - Баба, а дальше?
   - Дальше?.. Мы поняли, что всех монстров никогда не уничтожить. Они будут плодиться, и дети продолжат дела родителей. Проще разделить наши миры. Пусть они убивают друг друга, если хотят. А мы ушли. Увы, нелегко было собрать всех, убедить, переселить... Не все согласились покинуть родные места - вампиры и оборотни остались. Но большинство понимало, что так будет лучше. И теперь мы здесь, а чудища - там...
   - А почему ты не съела тех двоих?
   - Я не была голодна. А убивать без причины нельзя, иначе и самим не долго превратиться в чудовищ...
   - Но ба! Это же не "без причины"! Это защита - они бы тебя изрубили в куски, как других! А ты их пожалела. Зачем?
   Бабушка повела крыльями, выпустила тонкую струйку дыма и закрыла глаза, отдавшись воспоминаниям. Она снова была юной и полной сил, стояла у подножия холмов и смотрела на обнявшихся монстров. Их можно было прикончить разом - один удар лапой и все: у чудищ-охотников хрупкие позвоночники... Но она не сумела. Просто уничтожить того, кто ненавидит, но как убивать любовь? А если монстры способны испытывать настоящие чувства, дарить нежность и ласку, может, для них не все потеряно?..
   И как объяснить это ребенку?
   - Видишь ли, внученька... Наверное, тогда твоя баба глупая была. Сентиментальная. Ты лучше спи, хорошая моя, завтра я расскажу тебе другую сказку. Счастливую...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"