Аннотация: Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. (Пословица).
На пенсию я вышел преждевременно, в шестьдесят один год. Бени Гаон, генеральный директор концерна "KUR", решил оздоровить концерн, уволив треть его достойных работников. Были предложены отличные условия, и многие, в том числе и я, приняв эти условия и подписав договор, оказались на свободе. Напоследок нас собрали и прочли лекцию. "Главное, - говорилось в ней, - господа пенсионеры, не замыкаться в себе, а чем-нибудь заниматься. Например, записаться в кружок вышивания или хорового пения..."
Индивидуалист от рождения, я в хор не пошел - мне хоровое и групповое никогда в жизни не нравилось. Несколькими годами раньше я окончил курсы по альтернативной медицине и время от времени испытывал на себе различные методики по укреплению и омоложению своего изрядно потрепанного организма. Одна из таких методик включала в себя обязательную "чистку печени". Особенно она нужна человеку, который сорок лет употреблял алкоголь и не вел учет выпитым бутылкам. По этой методике, прежде чем серьезно начать издеваться над собой, человек должен был хорошенько прогреть свой организм. Другими словами, четыре дня подряд хорошо попариться в сухой сауне.
В то время в Тель-Авиве еще не было "русских" бань, они появились позже. А был недалеко от места, где я жил, так называемый развлекательно-спортивный комплекс под громким названием "Юбилейный 2000". В списке услуг, предоставляемых им, значились и сухая, и мокрая сауны. Поехал я в этот "Юбилейный". Внешне - красота, да и только! Всё под одной крышей: буфет, бассейны с подогревом, джакузи, душевые, кабинеты для кварцевого загара, массажные кабинеты и две парилки. Туда, минуя все остальное, я и направился.
С большим трудом я достал у знакомых потрепанный березовый веник - на безрыбье и рак - рыба. Но не тут-то было: с веником меня в сауну не пустили.
- Мы вас, русских, знаем, - сказал охранник, - веником махать поезжай в Россию, а здесь запрещено.
Ну, я в долгу не остался: ругался сразу на трех языках - русском, иврите и арабском... Обложив его по маме и по папе, испортив себе и ему настроение до конца следующей недели, я зашел в сухую парилку. Что сказать? "Чтобы немцы всю жизнь так парились", - это пожелание у меня еще со времен Второй мировой войны. С тех пор я
и желаю недобитым фашистам все "хорошее", что встречается у меня в жизни.
В парилке было 70 градусов по Цельсию, и поднять температуру не было никакой возможности. Настроение у меня опустилось ниже нуля в минус. Но, видно, терпение мое было израсходовано не до конца. Дверь в эту морозилку постоянно открывалась. Да как! Засунет дамочка свой носик и давай охать. Я ей:
- Закрой дверь, а то нос отвалится!
Она, не поняв меня, вступает в полемику, причем всё это при открытых дверях. Пока я не рявкну, вылупив глаза на метр вперед:
- Закрой, холера! Или я тебя этой дверью накрою!
Это она понимает, и дверь закрывается. Но не надолго. Через минуту дверь снова открывается и заходит какой-нибудь лох из местных, который сауну в своей жизни видел только в кино. Дверь он за собой, конечно, не закрывает, стоит и смотрит на всех сидящих сочувствующим взглядом, а потом говорит:
- Жарко тут, а?
- Дверь закрой! - сквозь зубы говорю я.
- Что?
- Да через плечо тебе, а заодно твоей несветлой маме, а не что!!!..
Сатирик Задорнов в своих телевизионных монологах уже в сотый раз повторяет свою изношенную хохму про "тупых американцев", уже и дети в детском саду ее знают. Приехал бы он к нам в Израиль - понял бы тогда, где тупые табунами бегают...
Вообще-то на печень свою я не жалуюсь. Она у меня никогда не болела, несмотря на солидное количество алкоголя, выпитого за свою не короткую жизнь. А в парилке той от накипевшего справедливого гнева закололо у меня в боку не на шутку. И уже окончательно довел меня пацан лет восемнадцати. По молодости, совсем тупой, но здоровый, килограмм на 90, да и наглый к тому же. Начал он на меня, опять же при полуоткрытых дверях, бочку катить. Ну, я не выдержал и закатил ему за наглость в лоб так, что он открыл своими жирами дверь настежь и отлетел к заборчику. Слава Богу, что через него не перелетел, а то угодил бы с высоты трех метров не в бассейн, а на рядом лежащие камни.
Я же отправился в раздевалку. Оделся и уехал, чтобы больше никогда не появляться в этом шикарном "развлекательном" комплексе. А по дороге домой принял решение построить сауну. Вот так, почти на ровном месте, возникают "гениальные" проекты. Почему "гениальные"? Да потому, что сауну я решил строить у себя во дворе.
Уже потом, когда сауна была построена, и я стал приглашать друзей и знакомых попариться, на вопрос: "Где у тебя сауна?" - я отвечал как есть: "Во дворе".
На что сразу следовал другой вопрос:
- У тебя что, свой дом?
- Да нет, в моем доме тридцать две квартиры.
После чего никто уже не мог сообразить, как это у меня в общем доме, где и двор общий, может находиться собственная сауна.
А ларчик просто открывался. Много лет тому назад, когда только заселили наш дом (причем все жильцы были выходцами из Союза), многие соседи оказались любителями зеленых уголков во дворе. Вот и стали они устраивать во всех углах нашего двора свои лавочки и столики. Кто в домино играл, кто в картишки резался, а кто и водочкой вдалеке от недремлющего ока жены баловался. Я к этому проекту присоединился позже. И оккупировал тротуар в конце стоянки. Тротуар был в три метра шириной и метров двадцать длиной, он как бы замыкал двор, и от улицы его отделял полуметровый каменный заборчик. А дом, в котором я живу, примыкает вплотную к городской промышленной зоне. И там строительного добра выбрасывают столько, что из этого бесхозного материала умелыми руками можно и виллу построить.
Вот и стал я на своем горбу таскать трубы и доски. Отбил я площадку шесть метров в длину и три в ширину. Повытаскивал все бетонные плиты из тротуара, натаскал плодородной земли. Строительными железными решетками высотой в три метра огородил я со всех сторон мой участок. Посадил вьюн, затем кусты, и через пару лет у меня была сплошная зеленая изгородь трехметровой высоты.
К зиме соорудил каркас крыши из металлических труб, натянул на нее брезент, который защищал мой уголок от проливного дождя и палящего летом солнца. И стал мой угол самым глухим и защищенным от посторонних глаз укромным местом во дворе. Но не только мне нравился уголок. Приглядели его по ночам местные наркоманы. Пришлось поставить дверь и навесить мощный замок. И мой уголок стал походить на крепость. Но начали донимать бродячие кошки: нагулявшись по помойкам, они устраивались на ночлег на диванчике, столе и стульях, гадили где хотели и как хотели. А еще превратили мой зеленый уголок в кошачий родильный дом. И несколько раз в год в дальнем углу производили на свет когда четырех, а когда и больше котят. Я там несколько лет не мог поливать кусты из-за любви к животным. Ибо мокрые котята от моего душа могли бы умереть. И тогда из досок и старых оконных рам, которые иногда выставляли жильцы, я построил внутри бунгало. Получилась очень уютная застекленная веранда с окнами, куда не проникали даже тараканы.
К тому времени, когда мне пришла "гениальная" идея построить на веранде сауну, мой уголок был обжит и представлял собой идеальную строительную площадку. Испробовав портативные варианты, я пришел к выводу, что без электричества мне не обойтись. Проще всего было взять его от общего светового обеспечения дома. Но воровать общественное электричество - этот вариант мною даже не рассматривался. Оставалось тянуть кабель из своей квартиры. Только, наверное, эту часть проекта ни один здравомыслящий человек делать бы не стал. Нужно было с третьего этажа спустить кабель, поднять в местах прохода кабеля тротуары, прорыть траншею на глубину в семьдесят сантиметров через весь двор. Причем всё это было незаконно. И если бы меня на этом поймали - мало бы мне не показалось. Но я, как человек "незаурядный", шел вперед, невзирая ни на какие опасения. Я работал по десять часов в день и через пару месяцев, пройдя ровно сто метров, получил на своем участке свет. Одновременно в траншее я проводил воду, подключившись к центральному водоснабжению, в обход всей поливочной системы дома. Кабель в трубах шел внизу, а сверху шли водопроводные трубы. Любопытным соседям я отвечал, что улучшаю поливочную систему двора.
Жена, глядя с балкона, как постепенно траншея продвигается вглубь двора, хваталась за сердце, пила валерьянку и пыталась меня образумить. Исчерпав все словесные запасы, она приводила своих умных и рассудительных родственников, и они хором каркали на мою, начавшую седеть голову, что я плохо кончу. На что я им отвечал, что "смелого пуля боится, смелого штык не берёт".
Наконец на месте закопанной траншеи выросла трава, и все успокоились. А я продолжил свое строительство. В небольшой посудине я делал раствор за раствором и еще через полгода были воздвигнуты стены из бетона. В стенах были замурованы кабели для приборов и стационарной печки со специальными камнями. Все это я купил оригинальное, как и специальные доски для сауны.
Через год моя сауна заработала. Все, кто в ней побывал, охали и ахали от моих технических находок. Друзья высказывали мне одобрительные отзывы, попарившись и выпив пивка. А их жены, щедро осыпая меня комплиментами, супруге моей говорили на ухо:
- Если б мой такое сделал - убила бы!
Счет за электричество стал приходить такой, что у жены были все основания пилить меня два раза в день. А однажды позвонили в домофон снизу и попросили спуститься: пришел представитель мэрии. Спускаюсь. Стоит религиозный старичок в кипе и говорит мне:
- Господин Лурье, пришла жалоба - вы построили во дворе незаконный склад строительных материалов.
Две соседки с третьего этажа имели отличительную черту: они плохо спали по ночам, если соседи по дому спали хорошо. Они видели, как я заносил доски в мой угол, и донесли на меня. Но и я не лыком шит. Войдя ко мне в бунгало, никто бы и не догадался, что там, за деревянной стенкой, скрыта сауна. Дверь в нее закрывало плотно, без щелей, вдвинутое трюмо. А предбанник выглядел как маленькая аккуратная комнатка. Интуиция подсказала мне развесить там портреты иудейских праведников. На дверях бунгало была мезуза. И я, не моргнув газом, смиренно опустив голову, поведал старикашке, что это - моя подпольная синагога. Дома надо мной смеется моя русская жена, да и соседи подшучивают. И мне ничего не остается, как ходить сюда и каждое утро молиться Богу. Старик в умилении чуть не пустил слезу, назвал меня святым и даже не обратил внимания, что мой участок имеет в длину шесть метров, а не два. Но очко-то, как говорится, не железное, ибо если бы меня накрыли, то за все это мне пришлось бы нести уголовную ответственность плюс немалый штраф. Поэтому когда он ушел, я выдернул кабель и за пару дней демонтировал сауну. Ее я перевез сестре (у нее своя вилла), и там воссоздал в более улучшенном виде и уже не подпольную. После чего несколько дней я разбивал бетонные стены пятикилограммовым молотом, обливаясь потом и глотая большими дозами цементную пыль...
Для того чтобы вывезти бетонные обломки стен, мне пришлось бы нанять пару грузовиков, что снова вызвало бы подозрение у моих стукачей. Но я и в этой ситуации нашел не менее оригинальное решение: разровняв разбитые куски стен и крыши и добавив гравия, я залил все это цементом, и мой тротуар на метр вырос в высоту. За зеленым забором гробницу моей бывшей сауны не видно. А на открытой бетонной площадке, которая могла бы быть надежным фундаментом для пятиэтажного дома, стоят несколько реставрированных мною спортивных снарядов, и жильцы нашего дома, ходят туда укреплять ослабевшие мышцы. И называется мой угол "общественный фитнесс-клуб", за который, я надеюсь, мне не грозит уголовная ответственность.
Однажды мой старший сын спросил у меня:
- Скажи, папа, вот ты целый год уродовался, затратил много сил. Да и денег немало ушло. Тебе не жалко, что все это пошло коту под хвост?
На что я ему ответил:
- Поскольку мы с тобой - дополняющие друг друга противоположности: ты - рассудительный Водолей, а я - горячий, темпераментный Лев, то в силу своего характера, никогда и ничего в жизни не обдумываю и не обсасываю. И ни о чем не жалею. Решил - и тут же начинаю действовать.
Один мой язвительный знакомый за глаза сказал обо мне (мне передали его слова):
- Бэр всегда сам себе создает в жизни препятствия для того, чтобы потом с честью их преодолевать.
Подумав немного, сын мне сказал:
- Знаешь, папа, а ведь ты, сам того не подозревая, выполняешь один из важнейших принципов буддизма. Буддист (причем, заранее зная конечный результат) создает в течение года мозаику из разноцветных камешков - изумительный каменный ковер. Затем, после торжественной церемонии, на которой мудрейшие старцы оценивают его творение, он всё разрушает и начинает заново - целый год, месяц за месяцем, создавать следующий каменный ковер, но уже с другим орнаментом. И все это для того, чтобы воспитать в себе основное, как они считают, правильное качество, которым должен обладать человек: не быть привязанным ни к каким материальным ценностям. Таким образом он воспитывает в себе отрешенность. Мир не вечен, и не нужно в нем ни за что цепляться.
- Так что это, выходит, я - умудренный жизнью буддист?
- Нет, дорогой. Просто, того не зная, ты через свою, полную приключений жизнь, автоматически постоянно выполняешь этот основной принцип буддизма. С чем я тебя и поздравляю!