Будучи сложным и крайне противоречивым, вопрос о соотношении глобализации и свободы непрестанно рождает вокруг себя все новые и новые споры и дискуссии, которым, кажется, нет конца.
С одной стороны, есть люди, поддерживающие процесс глобализации как исторически прогрессивный, дарящий людям свободу; с другой те - кто выступает за политику ее ограничения, видя в ней опасность для национальной самобытности и самостоятельного развития. Позицию первых озвучил Том Палмер в своей статье "Глобализация - это здорово": "От протекционизма следует отказаться не только из-за его неэффективности. Его необходимо отвергнуть еще и потому, что такая политика ведет к конфликтам и войнам, потому что она аморальна и противоречит нормам цивилизации". Позиция людей, выступающих за ограничение глобализации, представлена, в частности, в трудах известного русского философа Н.С. Трубецкого.
Основную их мысль можно свести к тому, что глобализация (Трубецкой говорит о космополитизме, но "космополитизм" у него можно легко заменить на "глобализм") - это навязывание "общечеловеческой культуры", которая на самом деле является не общечеловеческой, но "романогерманской" (иначе говоря - западной), и - сознательно или бессознательно - не признает и нередко стремится уничтожить чужие культуры. Романогерманцы уверены в своем превосходстве и считают себе центром мирозданья. Вот, что пишет об этом Трубецкой: "...романогерманцы были всегда столь наивно уверены в том, что только они - люди, что называли себя "человечеством", свою культуру "общечеловеческой цивилизацией" и, наконец, свой шовинизм - "космополитизмом"". Многие последователи Трубецкого, развивая мысли учителя о европоцентризме, говорят о навязывании всему миру единой, однообразной, серой и по-мещански примитивной массовой культуру (при этом, они, как правило, не уточняют, какое значение вкладывают в этот термин, ведь театр dell"arte тоже массовая культура). Сегодня, с их точки зрения, на смену европоцентризму пришел американоцентризм: Америка навязывает всему миру свою массовую культуру, что выражается в глобализации. Самые примитивные из подобных обвинений сводятся к тому, что кока-кола, например, может вытеснить во Франции вино частных производителей, поэтому французам следует в какой-то мере препятствовать глобализации. Следовательно, люди, а точнее государство, должны оберегать свою культуру от американоцентризма, равно как и от любого другого постороннего вмешательства. Но даже если предположить, что эти люди правы, то их желание остановить глобализацию не мене утопично, чем желание производителей свечей ограничить проникновение солнечного света в окна домов. (Наглядным примером стран, активно противостоящих глобализации и ратующих за "национальную самобытность", являются Северная Корея и Белоруссия.) Есть, конечно, и те (в их числе находится сам Трубецкой), кто говорит о том, что солнечный свет бывает полезен, но полностью впускать его в дом все же не стоит. Если оставить в стороне экономическую сторону глобализации и обратиться к этической, можно было бы возразить, что прогресс приносит с собой новую культуру на смену старой, что цивилизации, вошедшие в империю Александра, потеряли многие присущие им одним черты, но и приобрели новые богатства, создавая вместе великую культуру, сосредоточившуюся в Александрии, и т.д. и т.п. Но на самом ли деле глобализация губительна для национальных культур? На самом ли деле она порабощает нас или же дает свободу быть самим собой?
Посмотрим на глобализацию с другой стороны.
С глобализацией по всему миру распространились не только Макдоналдсы, но и рестораны японской, итальянской, французской, мексиканской, китайской, корейской кухни; не только американские фильмы, но и индийские и японские; не только Форды, но и Тойоты вместе с Пежо. Едва ли здесь можно говорить о гегемонии американцев, использующих глобализацию в своих целях - обвинение, равноценное обвинению в использовании солнечного света в корыстных интересах. Приведенные примеры говорят о том, что глобализация дарит людям свободу выбора. В условиях глобализации человек может выбирать между различными культурами вне зависимости от расы или национальности, к которой он принадлежит. Когда все культуры доступны, у каждой обязательно найдутся свои последователи.
Более того, глобализация заставляет многих людей обращаться к своим национальным культурам, вызывая реакцию. Те люди, которые говорят о том, что глобализация уничтожает их национальную культуру, должны быть благодарны этой глобализации, которая заставила их обратиться к культуре, о которой они раньше и не думали. Так, например, в России разные дети стали учиться играть на таких музыкальных инструментах, как гусли или балалайка, на инструментах, которые, в данном случае, являются частью русской музыкальной культуры.
Глобализация позволяет даже анти- и альтерглобалистам протестовать против себя, о чем говорит Юхан Норнберг в интервью редактору журнала "Police": "Все эти маленькие разобщенные движения объединились в одно большое, которое способно организовать широкомасштабные акции протеста, чему в свою очередь способствовала глобализация СМИ, появление Интернета и дерегулирование авиа перелетов, что, опять же в свою очередь, позволило студентам легче передвигаться по миру и организовывать протесты против глобализации и либерализации". Впрочем, протесты не против политики тех или иных стран, но против глобализации как таковой, мало чем отличаются от протестов против великого переселения народов, если бы только такие протесты имели место.
В жизни широко распространена ситуация, когда человек одной культуры враждебно относится к другой. Чаще всего это проистекает от незнания ее специфики. Он не знает этой культуры, имеет о ней самое смутное представление и потому легко отдает себя во власть стереотипов и ложных слухов. Однако все меняется, когда люди, благодаря глобализации, видят чужие культуры вблизи. Тогда эти культуры становятся более близкими. Люди получают возможность выбора. Теперь итальянец может наслаждаться японской кухней, а японец получить удовольствие от спагетти и пиццы, которую мог попробовать раньше только в Италии или в другой европейской стране. Таким образом, - повторимся - люди становятся свободными в своем выборе и освобождаются от этнических, патриотических и прочих стереотипов, которые делали их ожесточенными и ограниченными... Глобализация дает японцу чувствовать себя свободным в чужой стране, потому что она вынуждает людей, хотят они того или нет, быть более терпимыми. В условиях широкого выбора глобализация ведет к демассификации общества, когда появляется множество отдельных групп людей, объединенных на базе той или иной культуры. Может показаться, что глобализация делает людей разрозненными, но на самом деле она стирает границы, которые разъединяли их, и несет свободу, которая объединяет людей во всем мире.
Карл Поппер, выдающийся британский философ и социолог, предложил вместо принципа верификации использовать для проверки какой-либо гипотезы принцип фальсификации, суть которого в опровержении этой гипотезы. Иначе говоря, Поппер предложил идти от противного, что позволяет избежать неточных и схоластических определений. Поэтому прибегнем к фальсификации, и вместо того, чтобы говорить о глобальном мире, обратимся к миру, поделенному государственными границами. Для этого вновь обратимся к философии Н.С. Трубецкого , который не полностью отрицает глобализацию, но говорит о ее ограничении.
Два ключевых понятия Трубецкого - эксцентризм, ориентированный на внешний мир, и эгоцентризм, ориентирующийся на сам народ. К эксцентризму философ относит такие явления, как интернационализм и космополитизм, характеристика которых позволяет приравнивать их к глобализации. Космополитизм и интернационализм близки к национализму. Космополит ратует за единую культуру для всего мира, которая, разумеется, будет западной. При этом космополит прикрывается ценностями, которые он, в силу своей гордыни, называет общечеловеческими.
Но это вызывает ряд возражений. Во-первых, космополит - это тот человек, который считает себе гражданином мира и ставит свою принадлежность к человечеству выше национальной. Что же касается навязывания западных ценностей под маской общечеловеческих, то к этим ценностям относятся такие, как свобода совести, слова, вероисповедания, свобода передвижения, самоопределения, человеколюбие, и даже если кто-то и навязывает кому-то такие ценности, то все равно приносит людям благо. Разумеется, вышеприведенный аргумент имеет силу лишь тогда, когда мы откинем в сторону утверждения о том, что есть народы, которым вредна свобода, как маргинальные (это напоминает споры об эмансипации рабов). Во-вторых, общечеловеческая культура не означает уничтожения культуры разных народов. Доводы в пользу данного утверждения были уже приведены выше, но еще сильнее доводов окажется живой опыт, который говорит о том, что единая культура не мешает существовать другим. Ярким примером является Америка, в которой наличие общеамериканской культуры не препятствует существованию культуры луизианской, нью-йоркской, техасской или гавайской.
Между тем, глобализация способствует упразднению границ между народами. Когда люди разных культур начинают общаться между собой, они начинают понимать друг друга, и неприязнь, вызванная непохожестью, исчезает. Исчезают не только причины для войн, но и сама их возможность благодаря смешению всех и вся: просто не будет деления на своих и чужих. Люди в то же время в значительной мере освобождаются от давления со стороны государства, власть которого значительно уменьшится. Таким образом, те, кто хотят отгородиться от глобализации, должны быть готовы стать пленниками собственной культуры и собственного государства, быть ограниченными в правах, лишены истины, потому что отсутствие свободного общения между народами, несущее плюрализм, приводит к однобокости.
Все это, тем не менее, указывает на глубокое противоречие между глобализацией и патриотизмом, в основе которого лежит понятие "свой", деление на своих и на чужих, приоритет собственных интересов перед общечеловеческими ценностями. Получается, чтобы приобрести свободу, которую приносит глобализация, нужно принести в жертву патриотическую гордость, национальную идентичность: это парадокс, потому что под жертвой мы подразумеваем то, от чего желаем освободиться, ибо, что еще мешает людям стать свободными, кроме как примат личных интересов, в основе которых лежит эгоизм, над общим благом; закоренелой традиции - над свободой выбора; кровного ярма перед свободой самоопределения? Обо всем этом написал еще великий гуманист Лев Толстой: "То, что мне представлялось хорошим и высоким - любовь к отечеству, к своему народу, к своему государству, служением им в ущерб блага других людей, военные подвиги людей, - все это мне показалось отвратительным и жалким. То, что мне представлялось дурным и позорным - отречение от отечества, космополитизм, - показалось мне, напротив, хорошим и высоким ... Не могу признавать никаких государств или народов, не могу участвовать ни в каких спорах между народами и
государствами, ни разговорами, ни писаниями, ни тем более службой какому-нибудь государству. Я не могу участвовать во всех тех делах, которые основаны на различие государств - ни в таможнях или сборах пошлин, ни в приготовлении снарядов или оружия, ни в какой-либо деятельности для вооружения, ни в военной службе, ни тем более в самой войне с другими народами, и не могу содействовать людям, чтобы они делали это".
Как бы то ни было, едва ли можно остановить глобализацию, хотя ее и можно ограничить. Конечно, тогда людям придется поступиться свободами, но может быть, это и к лучшему? Все решают ценности. Что важнее для человека: традиция или новаторство, стабильность или прогресс, ясность или плюрализм, фатализм или возможность, покой или право, зависимость или ответственность, изоляция или глобализация? Вот в чем вопрос.