Наир молча, приветствовал, возникший из-за очередного изгиба реки, город. Воин стоял на носу небольшого судна. Одежда Наира, ничем не отличалась от одежды обычного матроса, даже привычный войну меч, был сейчас заперт в сундуке, в капитанской каюте. Однако он все равно не был похож на члена команды. Неопытный наблюдатель, глядя на ситуацию со стороны, просто понял бы, что Наир - не моряк, но никак бы не сумел объяснить почему. Опытный же наблюдатель сразу бы признал в нем война, и объяснил, что дело было в его взгляде, в его осанке и в его движениях.
Течение реки неумолимо разбивалось о форштевень судна, показывая свое возмущение, неожиданным препятствием, обилием пены и брызг. Река называлась Нарва, это была одна из трех великих рек Королевства, бравших начало где-то в горах Андора и впадавших в южное море, пополняясь по пути водами многочисленных мелких речушек. Река имела очень сильное течение, но это как будто бы не мешало многочисленным мелким судам ежедневно бороздить ее обширные просторы.
Красный Дракон был одним из таких судов. Он имел две небольшие мачты, каждая из которых несла по одному квадратному парусу. Судно имело небольшую осадку, а его длина, приближалась к тридцати метрам. С обоих его бортов неутомимо вспенивая поверхность реки, опускался и вздымался ряд длинных весел. Команда корабля состояла из опытных немногословных Сазаратцев, как мужчин, так и женщин, трудящихся во славу клана Тихого Лезвия. Руководил ими капитан Торкай, это был мужчина, в возрасте около пятидесяти лет, который большую часть своей жизни провел на палубе корабля. Он почти ничего не знал о другой, сухопутной жизни, у него не было жены или детей, всех родных ему заменяла его команда. Чем-то он напоминал Наиру его самого, Торкай, так же ставил нужды своей общины и клана превыше всего остального.
Красный Дракон приближался к Новому Стану, относительно молодому городу, который был основан в первые года после окончания Великой войны. Сначала он представлял собой всего лишь небольшой порт, соединявший королевский тракт и речной путь в Танлок. Сейчас же он превратился в крупный торговый центр. Это был новый город, здесь практически не было Сазаратцев. Наир никогда не любил Новый стан, он не считал его частью Сазарата, для него этот город и ведущий от него в столицу королевский тракт были частью совершенно другого мира. Мира, в котором не было места людскому благу, мира, в котором правили деньги.
День уже близился к концу, в планах капитана было остаться на ночь в городском порту, а с рассветом продолжить путь в Персты. Торкай плыл туда не в первый раз, его маршрут был четко просчитан многолетним опытом. Красный дракон, вез груз с южными фруктами, сахаром, чаем и табаком, все это капитан намеревался обменять в Перстах на полезные клану северные товары. Персты был последним портом вверх по реке, дальше Нарва становилась совсем буйной, а берега превращались в скалистые обрывы, переходящие в горы. Плавать в тех краях не решались даже самые опытные капитаны.
Наир молча, следил глазами за приближавшимся городом. Возможно, уже сейчас где-то там находится Регент короля, прибывший покончить с традициями его народа. Воин не получал никаких новостей с момента отплытия корабля и пребывал в полном неведенье о том что произошло в мире за эти три неполных дня.
Во время их остановки Наир планировал, посетить несколько местных трактиров и наконец-то узнать свежие новости. Он знал, что действовать нужно осторожно, нельзя было обращать на себя ненужное внимание подозрительными вопросами. Воин рассчитывал, на то, что самые важные события неизбежно станут предметом вечерних пересудов, завсегдатаев заведений, и узнать их можно будет, не издав ни звука.
Когда на городской пристани стало возможно различить хаотично снующие взад вперед фигурки людей, Наир покинул свой наблюдательный пост. Он не хотел, чтобы его приняли за пассажира и вместе с тем воин отчетливо осознавал, что пытаясь помочь команде, он станет лишним винтиком в безупречно отлаженном механизме, поэтому он принял решение скрыться в трюме. Он, уверенно чеканя шаг, прошел через всю палубу, до темного отверстия, служившего входом в отсек для груза и размещения команды. Наир спустился вниз по узкой, крутой лестнице и присел на колени недалеко от входа.
С палубы доносился гортанный звучный голос капитана Торкая, отдававшего распоряжения своим матросам, и ровная ритмичная песнь барабана, задававшего ритм гребцам. Наир знал, еще немного и барабан изменит свой ритм, это будет означать, что они вошли в гавань. Команда корабля отлично знала свое дело, уверенно маневрируя, они в скором времени пришвартовали Красного Дракона около одного из пирсов.
Наир вышел из трюма с намерением затеряться среди освободившихся матросов. С берега к ним уже спешил толстый низенький человечек, с неприкрытой залысиной и огромной книгой в руках. Наир с удивлением отметил, что его сопровождает вооруженный отряд стражи, состоящий как минимум из дюжины человек. Дождавшись, пока спустят трап, маленький человек с важным видом взобрался на палубу корабля. Стражники тут же последовали за ним, заняв позиции вдоль всех бортов судна.
- Какой груз есть на борту? - Ельным голосом обратился коротышка к капитану на Сазаратском языке с сильным западным акцентом, открывая свою толстую книгу.
- Сахар, табак, фрукты, чай. Плыву в Персты из Килимской гавани, - ответил капитан, недовольный тем, что он обязан был отчитываться перед кем-то, кто не является представителем его нации.
- Пассажиры на борту есть? Сколько человек в команде? - продолжал тот, полностью поглощенный произведением записей в открытой у самого носа книге.
- Пассажиров нет, в команде двадцать семь человек, включая меня и моего помощника.
Наир чувствовал, что происходит что-то не то, он не так часто плавал, но был уверен, что дюжина вооруженных солдат, встречающих в порту торговый корабль, была не рядовым действием. Его мысли подтверждали взгляды капитана, которые тот периодически украдкой кидал на замерших в ожидании стражников.
- Что ж, это все, - деланно улыбнулся человечек, захлопнув свою книгу. - Попрошу никого не покидать корабль во время досмотра.
- Досмотра? - вспылил Торкай, отвлекшись от созерцания стражников. - По какому праву?
- Вот документ, - с этими словами, коротышка предоставил капитану бумагу, которая до этого оставалась заложенной в книге, - Эта бумажка обязывает меня проводить досмотр каждого судна, прибывшего с юга.
Капитан взял бумагу в руку и внимательно ознакомился с содержимым документа, а затем с его подписями. Коротышка сделал повелительный жест, и двое из стражников приступили к обыску корабля, к этому моменту, уже вся команда стояла посреди палубы, удивленно перешептываясь.
- Мы ищем некого человека, который отплыл на одном из судов из Килимской гавани два дня назад. Этот человек является предателем Короны, - доложил тем временем человек с книгой. - Вы что-нибудь об этом знаете?
- Впервые слышу, - сквозь зубы выдавил Торкай, возвращая документ.
- Я так и думал, - снова деланно улыбнулся коротышка.
Наир, в спешке обдумывал ситуацию, он догадывался, кого именно ищут солдаты. Никто из Команды Красного дракона не стал бы его выдавать, однако его могло выдать другое. Его меч, Киот, что в переводе на общий язык означало Ветер. Это оружие было известно многим. Это был меч Клана Тихого Лезвия, вот уже сотни лет, он принадлежал лучшему войну клана. Сейчас он мирно покоился в сундуке в капитанской каюте, куда, выбравшись из трюма, как раз направился один из стражников.
Наир еще раз внимательно осмотрел коротышку. И хотя тот не производил впечатления человека, который разбирается в оружии, воин решил, что не стоит рисковать членами команды Красного Дракона. Судя по выражению лиц солдат и не слишком напряженным позам, они не рассчитывали всерьез кого-нибудь обнаружить на судне. Внезапность была на его стороне.
Наир заранее не исключал возможность возникновения подобной ситуации, поэтому в скором времени после отплытия, он обучил Торкая особой системе знаков, на подобные случаи. И сейчас воин, поймав взгляд капитана, подал ему один из сигналов. Капитан спокойно кивнул, и направился к коротышке.
- Я тут подумал, пассажиров у меня нет, но в Килимской гавани ко мне в команду нанялся новый матрос, может он и есть тот, кого вы ищите? - обратился к нему Торкай.
- Ооо, это интересно. И где же этот матрос? - спросил тот в ответ, с неподдельным интересом разглядывая членов команды.
- Риан, подойди, - крикнул капитан.
Наир, раздвигая членов команды, выбрался из толпы на открытое место. Наир был не из тех людей, которые перед дракой обращаются к своей злости, считая, что это придает им сил. Воин умел полностью контролировать каждую мышцу своего тела, ему была не нужна злость, чтобы стать сильнее. Он был совершенно спокоен, и предельно расслаблен, его разум был абсолютно чист. Воин уже все продумал и знал, что нужно делать.
Наир не спеша приближался к коротышке и Торкаю, стоявшим в непосредственной близости от входа в капитанскую каюту. Капитан стоял слегка правее приближавшегося война, а человек с книгой - левее. Коротышка не сводил с него внимательного взгляда тусклых далеко друг от друга посаженных карих глаз. Воин отметил, что стражники тоже глазели на него, но с обычным любопытством, без какой либо существенной настороженности. Это было их ошибкой.
Максимально приблизившись к ожидающим его людям, Наир резким рывком ударил кулаком левой руки капитана Торкая под дых и через мгновение локтем правой руки съездил по лицу человека с книгой. Все произошло настолько быстро, что мерзкая ухмылка на лице коротышки даже не успела смениться удивлением. Затем Наир, не теряя драгоценных долей секунд, ворвался в каюту капитана.
Позади, стала слышна возня, приходящих в себя, стражников, но все внимание Наира было поглощено человеком внутри каюты, если тому удастся задержать его хотя бы не пару секунд, то войну не избежать плена. К счастью человек не был готов к неожиданному появлению война, он еще только поворачивался в сторону странного шума, доносившегося снаружи. Наир тут же ударом плеча сбил его с ног и выхватил из уже открытого сундука свой меч. Задняя стенка каюты состояла из той же полупрозрачной ткани в деревянном каркасе, что и большинство домов Сазаратцев. Не останавливаясь ни на мгновение, Наир всем телом врезался в эту стенку, разрывая ткань и ломая каркас. За ней уже не было ничего, что могло бы удержать война от падения в холодные воды Нарвы.
Река с удовольствием приняла Наира в свою пучину, и, подхватив мощным течением, потащила в сторону от корабля. Этот поток хорошенько впечатал война в один из свайных столбов пирса. Не выпуская из правой руки меч, Наир всеми силами старался принять в воде вертикальное положение и всплыть на поверхность. Очень скоро ему это удалось, однако он тут же снова нырнул, заметив, что его несет прямо на какой-то корабль. Но теперь было проще, теперь он понимал, где верх, где низ, и куда его несет.
Практически севшее солнце было не способно осветить объекты, находившиеся по ту сторону водной глади. Наиру приходилось очень тяжело, еще пару раз течение ударяло его обо что-то твердое, однако к счастью обошлось без серьезных травм. Периодически ныряя, Воин, наконец-то выбрался на открытое пространство. Теперь ему нужно было, борясь с течением, добраться до берега. Вода в реке была холодной, но не настолько, чтобы тренированный воин мог опасаться сведения мышц судорогами.
Гораздо больше он переживал о том, что его будут искать. Из города неизбежно будут отправлены патрули, для прочесывания всей береговой местности. Можно было переплыть реку, однако на это уйдет слишком много сил и времени, и он окажется гораздо дальше от цели своего путешествия, нежели сейчас. Нет, ему нужно вернуться в город, раздобыть там лошадь и припасы и тронуться в дальнейший путь.
Выплыв на мелководье, Наир не стал сразу выходить из воды, а присел отдохнуть. Берег, насколько хватало глаз, был одинаковый, крутой, скалистый, с начинавшимся наверху смешанным лесом. Его преследователи наверняка будут использовать собак в своем поиске. Наиру нужно было найти такое место, в котором он, выйдя из воды, не оставит запаха, или сможет сбить преследователей со следа. Во время заплыва, воин не заметил ни одного ручейка, пополнявшего воды Нарвы своими запасами. Дальше по течению, тоже не было видно ничего подобного.
Решив не тратить время на поиски, Наир убедился в наличии кошелька с монетами на поясе, затем разделся, тщательно отжал свою одежду, снова оделся, прикрепил меч к поясу, и затянул его, перекинув через плечо. Теперь Киот весел у него за спиной, а кошелек так и остался на правом боку, только теперь был чуть выше, чем раньше. Теперь, освободив свои руки, воин выбрал подходящее место и приступил к подъему. Он не оставит явного видного следа, для преследователей, а места в котором смогут подняться собаки, для поиска его запаха на вершине скалы, вблизи видно не было.
Наир был хорошим скалолазом, и, несмотря на сгущающиеся сумерки, подъем давался ему без какого либо особого труда. Но это не говорило о том, что подъем будет столь же легким для его преследователей. Поднимаясь, воин слегка смещался вправо, в сторону города, делал он это, чтобы сократить вероятность того, что погоня, последовав за ним на скалу, завершит своей подъем в том же самом месте и обнаружит его след.
Где то минут через пятнадцать, Наир осматривал окрестности, стоя на вершине. Он находился на правом берегу реки, которая в этом месте текла с северо-запада на юго-восток. Город находился в нескольких километрах, вверх по течению. Располагался он на самой границе лесистых предгорий. Дальше начиналось скупое на обилие деревьев плоскогорье. На некотором расстоянии от города, вдоль берега растянулась длинная цепочка факелов. Наир уже давно слышал собачий лай, в горах эхо разноситься далеко. Время было на его стороне, к тому времени, когда преследователи дойдут до места его подъема, уже стемнеет окончательно, что поможет войну существенно выиграть время.
Он планировал проникнуть в город с юго-запада, или с запада, поэтому он взял соответствующий курс и углубился в лес. Скорее всего, город будет полон патрулей, однако все выходы они караулить не смогут, Новый стан не имел внешних стен. Только изначальная часть города была обнесена стеной, к ней относился порт и пара кварталов, но эта стена, уже давно находилась внутри города. Из-за этой стены, город делился на две части, внутренний и внешний. Целью Наира был внешний город. Он рассчитывал добыть там лошадь и по возможности кое-какие припасы, которые облегчат ему выживание в дикой местности. Между Перстами и Новым станом не было никакой дороги. Путь обещал быть трудным, и помимо всего прочего, погоня за ним могла продолжаться.
Несмотря на темноту и неровный рельеф местности, Наир двигался быстро. Уже через час он заметил мелькающие вдали, за деревьями, фигурки домов. Воин, аккуратно ступая босыми ногами, приблизился к деревянному забору, высотой около двух метров, расположенному между соседними домами, и замер, прислушиваясь. Убедившись в отсутствии посторонних звуков с той стороны, Наир, стараясь не шуметь, одним движением перемахнул через преграду.
Он оказался на заднем дворе, справа от него тянулся точно такой же забор, через который он только что перелез, установленный в форме буквы Т он разделял территорию между двумя домами на две равные части. От внешней улицы, двор отделяла полноценная каменная стена той же высоты, входом и выходом в которой служила открытая высокая арка.
Во дворе росло несколько деревьев, и стояла пара лавочек, очертания которых Наир с трудом разбирал в опустившийся на город тьме. В доме не было видно ни малейшего проблеска света, скорее всего его обитатели уже давно спали.
Наир вернул пояс на старое место, теперь Киот снова весел возле левого бедра. Воин решил, что сначала нужно разжиться сменной одеждой, будучи босым и мокрым, он неизбежно привлечет к себе ненужное внимание. Наир уже направился к дому, с целью поиска возможности бесшумного проникновения внутрь, как вдруг он расслышал голоса. Они доносились, со стороны улицы, постепенно приближаясь. Наир мгновенно подбежал к стене дома и растянулся возле нее на полу, оставляя в поле зрения арку входа.
По обрывкам слов воин понял, что к дому приблизился один из патрулей. Вскоре он уже отчетливо мог разобрать весь их разговор.
- Ты давай завязывай с этим, - этот голос слышан был громче всех, именно его Наир услышал первым.
- Поддерживаю, пора и меру знать, - сказал второй.
- Ох, если нас поймает сержант Уолш, нам не поздоровится, - причитал в ответ третий.
- Да он на другом конце города, не дрейфь, - стоял на своем первый.
- Давайте только ненадолго, - это снова был третий голос, и как раз в этот момент, обладатель этого голоса появился в поле зрения Наира.
Человек замер напротив проема арки с той стороны каменной стены. В свете факела, который он держал высоко поднятым в правой руке, Наиру было видно его юношеское лицо, ему было от силы лет двадцать. Одет парнишка был в легкую кожаную броню, поверх рубахи, на его голове, немного неуместно смотрелся, открытый стальной шлем, из-за спины выглядывал деревянный щит, а на левом боку висел короткий меч. Наир сразу отметил неопытность парня, она заключалась в том, что факел он держал в той же руке, которой по идее должен был доставать меч в случае опасности.
Парень, дождался двух своих собеседников, которые прошли прямо в арку, и последовал за ними. Вся троица направилась в угол, где деревянный забор примыкал к каменному, там они уселись прямо на траву и потушили факелы.
- Давай уже доставай, - шепотом обратился тот, чей голос был самым громким, к тому, чьи фразы стали слышны вторыми.
- Сейчас, сейчас, - ответил тот в полголоса, чем-то громко шурша.
Вся трое были примерно одинакового возраста, и явно не из здешних мест. Тот, которого Наир увидел первым, и тот, который потребовал что-то достать, были на почти голову выше Наира и гораздо шире в плечах. Зато тот, который сейчас чем-то шебуршал, был примерно одной с ним комплекции. Воин поймал себя на мысли, что уже представил себя в его одежде.
Войну предстояло решить, как именно к ним приблизиться, с максимальной эффективностью. Для быстрого рывка было слишком далеко, эффект неожиданности не будет максимальным. Подкрасться - то же слишком опасно, эти трое явно не хотели, чтобы их сейчас заметили, а значит, они были настороже. Был еще один вариант, все обдумав, Наир решил поступить именно так.
Воин, стараясь производить ка можно больше шума, неторопливо поднялся.
- Эй, кто это здесь? - умышленно громким пьяным голосом задал вопрос Наир на общем языке и, покачиваясь, двинулся в сторону группы людей.
При первых звуков его голоса, патрульные резко вскочили и выдернули мечи из ножен.
- Где я? Почему я не на корабле? Ик, - продолжал Наир, вживаясь в образ.
С каждым шагом он подходил все ближе и ближе, хоть на улице и было темно, воин старался держаться так, чтобы его меч не попадался парням на глаза.
- Ба, ребята, да нам сегодня везет, это же один из косоглазых, да еще и пьяный, вернемся не с пустыми руками, - обрадовался тот, который, по мнению Наира должен был в скором времени поделиться с ним одеждой.
- Ты, стой на месте, - сказал тот, который первый показался на виду, обращаясь к воину, - ребята вяжите его.
Вся троица двинулась навстречу медленно бредущему, покачивающемуся Наиру. Воин оценивал их позиции и движения, прикидывая, как они окажутся, расположены по отношению к нему в момент атаки. Он детально просчитывал каждое свое действие, составляя общий план битвы. Наир делал это на интуитивном уровне, практически не заостряя на этом внимания. Все должно было кончиться быстро, юноши слишком уверенны в численном и физическом превосходстве. Они быстро сократили расстояние между ними, до рассчитанного воином отрезка, их мечи смотрели в пол, они не были готовы к тому, что должно было произойти.
Киот холодно блеснул в лунном свете, это был стремительный блеск удара. Всего удара было три, больше и не надо было, каждый из них достиг своей цели. Первому Наир распорол живот, чуть ли не надвое, первым же движением, вынимая меч из ножен. Киот разрезал плотную кожу доспехов, так, как будто их и не было вовсе. Вторым был тот, в чьей одежде воин планировал продолжить свое путешествие. Он находился, справа от воина, Наир, развивая инерцию первого удара, крутанулся вокруг собственной оси, через правое плечо, одновременно сближаясь с парнем, и на выходе из вращения полоснул ему по горлу. Затем, быстрым выпадом проткнул грудную клетку третьего патрульного насквозь. Это был тот, который первым показался в арке, постояв еще какое-то время с едва успевшим появиться удивлением на лице, молодой человек завалился на спину, высвободив Киот из своей груди.
Все три удара отняли у воина не более пары секунд и произвели не больше шума, чем легкий летний ветерок, мирно играющий среди зеленой травы. Первый пораженный еще корчился от боли, лежа на боку, пытаясь руками удержать внутренности, вываливающиеся из страшной раны. Наир хладнокровно перерезал ему горло, избавив от мучений. Затем воин оттащил все три трупа к стенке дома, в котором было по-прежнему все тихо, если кто внутри и проснулся, то решил что будет гораздо осмысленнее не подать виду.
Снимая с примеченного ранее патрульного одежду, Наир обнаружил сверток с дурительной травой. Теперь ему было ясно, зачем эта троица решила уединиться в темном уголке. Выкинув сверток, воин завершил начатое дело, как он и думал, одежда пришлась ему впору, сапоги были слегка великоваты, но не критично. А вот шлем пришлось взять у стражника с распоротым животом, первый был ему маловат.
Прихватив щит, воин пару секунд обдумывал, какую стратегию использовать дальше. Можно было зажечь факел и идти открыто, или же пробираться скрытно. Размышления кончились тем, что он вспомнил, как патрульные хотели схватить его, узнав, что он Сазараттец. Видимо у них был приказ арестовывать всех представителей его расы встреченных на улице в таком случае заляпанная кровью одежда патрульного, его никак не спасет. Но в ней он хотя бы чувствовал себя более защищенным от посторонних глаз, нежели в своей.
Приняв решение, Наир вышел со двора на улицу, оставив потушенные факелы лежать там, где их оставили патрульные. Вокруг не было ни души. Наметив приблизительный маршрут, воин отправился в северные кварталы, с намерением найти там подходящую конюшню.
Периодически ему приходилось изменять направление движения, в связи с появлением вовремя замеченных патрулей. Большинство патрулей состояло из таких же молодых юношей. Это навело Наира на мысль, что король проводит мобилизацию войск и стягивает их в Сазарат. Впрочем, именно об этом ему говорил его Тан, перед отплытием. Наир совсем не испытывал мук совести по поводу того что ему пришлось отнять жизнь тем троим. Эти люди готовились к войне, что ж война пусть и не открыто, но уже началась, а на войне жертвы неизбежны, они сами выбрали этот путь.
Первая, встреченная им таверна с имевшейся конюшней, была слишком далеко от границы города. Действовать скрытно с имеющейся у тебя чужой лошадью стало бы проблематично и Наир, зафиксировав в памяти местоположение таверны, пошел дальше. Отказавшись от еще двух подобных заведений, Наир, наконец-то нашел то, что ему было нужно.
Заведение находилось как раз на границе города, конюшня располагалась на заднем дворе, огороженным высоким забором, в котором к счастью имелась небольшая калитка, ведущая за пределы города. Размеров калитки было вполне достаточно для того чтобы провести коня. Располагалось заведение, не совсем в северной части города, а скорее в северо-западной, в паре кварталов от широченного королевского тракта. В самой таверне, несмотря на поздний час, было шумно, что говорило о наличии посетителей, а, следовательно, об увеличении вероятности обнаружения лошади в конюшне.
По-прежнему действуя скрытно, Наир пробрался на задний двор, встретивший его полным отсутствием людей. Он очень надеялся, что конюшня последует примеру заднего двора и порадует его наличием максимум одного сторожа, тогда можно будет обойтись без лишнего кровопролития. Воин подобрал из поленницы одно из дров помассивнее и направился внутрь. Там он обнаружил, что его надежды полностью оправдались. Помимо четырех лошадей, мирно дремавших в стойлах, а конюшне находился молодой парнишка, лет четырнадцати, мирно спавший на стоге сена.
Наир положил полено на землю, затем, тихо ступая, снял с одного из гвоздей толстую веревку и оторвал кусок какой-то ткани, скомкав из нее импровизированный кляп. Мальчика ожидало не слишком приятное пробуждение. Воин приоткрыл рот парня и начал запихивать туда кляп, молодой конюх далеко не сразу сообразил что происходит, а когда понял, начал что-то мычать и брыкаться, но быстро успокоился, ощутив холодок обнаженной стали на своем горле. Лошади проснулись и теперь переминались с ноги на ногу, тревожно всхрапывая. Привязав парнишку к одной из колонн, Наир убрал обратно в ножны кинжал, который он позаимствовал у тех же трех патрульных. Не сводя с парнишки глаз, воин приложил указательный палец к губам и носу, изобразив жест, обозначающий тишину, затем провел этим же пальцем по своему горлу. Мальчик кивнул, что все понял.
Теперь можно было заняться животными. Наир очень надеялся что никому не приспичит проверить обстановку в конюшне до его отбытия. Он выбрал себе гнедого коня, которой казалось, ничуть не возражал, против его присутствия, по крайней мере, он очень охотно поглощал сено из руки Наира, и ничуть его не сторонясь, позволил себя оседлать. Воин обследовал все седельные сумки, имевшиеся в конюшне, и остался очень доволен их содержимым. Собрав все что нужно, и привязав все это к седлу, он достал свой кошелек и подошел к связанному мальчику.
Наир отсчитал монетами сумму, которая в два раза превышала стоимость всего украденного, и положил в карман парню. Что делать с этими деньгами предстояло решить самому мальчику. Он мог отдать часть или же всю сумму хозяину гостиницы, дабы не вызывать его гнев, мог же оставить все себе. Сумма с лихвой компенсировала бы любое наказание от владельца таверны. В том, что хозяева вещей взыщут компенсацию с трактирщика, Наир даже не сомневался.
Воин вывел лошадь из стойла, и осторожно выглянул во двор. Тот по-прежнему встретил его пустотой. Более не задерживаясь, Наир покинул территорию двора через примеченную ранее калитку. Он практически не сомневался, что утром за ним будет погоня, он слишком наследил. Да и цель его путешествия, скорее всего, известна людям короля, так что определить направление, в котором он скрылся, им не составит труда. Все что он мог сейчас сделать - это выиграть время.
***
Тирк сидел на высоком золотом троне, стоявшем на постаменте в гигантском зале. Зал был настолько огромен, что со своего места парень не видел ни одной из стен, кроме той, что находилась за ним. Его свод удерживали многочисленные колонны из белого мрамора. Впрочем, Тирк не слишком осматривался по сторонам, чтобы оценить интерьер, он просто знал, что он сидит на троне, в помещении, стены которого терялись где-то за линией горизонта.
Перед ним стояли люди, очень много людей, хоть Тирк и не мог видеть, он знал, что люди заполнили собой весь зал, и все они смотрели на него, чего-то ожидая. Тирк испытывал большое чувство неловкости, никогда прежде ему не приходилось находиться в центре внимания такого масштаба. В какой-то момент толпа расступилась и в просвете оказалась Энни, та самая Энни, которая не так давно не дождалась его у разрушенной мельницы. Только сейчас она была с ног до головы закована в тяжелые цепи, которые очень тесно прилегали друг к другу, оставляя на виду только лицо девушки. Четыре свободных конца этих тяжеленных цепей терялись где-то в толпе.
- Ваше высочество, эта особа имела наглость сказать, что вы не мужчина и не умеете держать своего слова, вы должны казнить ее, - послышался справа незнакомый парню голос.
Тирк вспомнил, как Энни действительно обозвала его, когда он попробовал к ней подойти на рынке в городе. Откуда об этом узнали все эти незнакомые ему люди?
- Но я не хочу, - слабым голосом пробубнил себе под нос юноша.
- Вы должны. Никто не имеет права так разговаривать с королем, - повторил все тот же голос.
Да, он должен. Или не должен? Как трудно было принять решение. Тирк вдруг с ужасом осознал, что каждый из всей этой многолюдной толпы перед ним явился к нему с личной просьбой. И что он обязан выслушать их всех и принять решение по каждой просьбе. От одной только мысли об этом у него разболелась голова.
- ВЫ ДОЛЖНЫ, - настаивал голос. - Вспомните, как вы поступили с остальными оскорбителями.
На это Тирк обернулся и увидел жуткие трофеи, которые висели на стене за его головой. Это были человеческие головы, подобно украшениям, они висели в ряд, на некотором возвышении. Тирк отчетливо видел их пустые глаза, и открытые в немом ужасе рты, лицо каждой из голов было как-то по-особенному страшно скорчено.
- Они должны считать тебя своим королем, - снова послышался голос.
На этот раз Тирк увидел источник голоса, это был Лорд Рейвиус, только почему-то вместо его обычной головы у него была голова хищной птицы, увеличенная в размерах.
- Но я не хочу, - слабым голосом снова запротестовал Тирк.
И тут толпу прорвало, каждый из людей кричал что-то свое. Все они обращались к юноше на троне, все они тянули к нему руки, но не заходили дальше первой ступени постамента. Стена и колонны в зале пропали, теперь его трон находился посреди безграничного потока людей.
- Король, король, король, - каркали несколько Лордов Рейвиусов с птичьими головами, обступая мальчика со всех сторон.
Вскрикнув, Тирк проснулся. Он лежал в кровати в своей комнате, у себя дома. За окном уже начинало светать, но солнца еще не было видно. Тирк облегченно вздохнул. Это был только сон, всего лишь сон. Было еще слишком рано, что бы вставать, и парень решил попробовать уснуть снова, но как только он закрыл глаза, к нему тут же явился птицеголовый Лорд Рейвиус со своим карканьем:
- Король, король, король.
Сначала Тирк пытался отмахнуться от него, понимая, что это остатки сна, но Лорд Рейвиус уходить, не желал. В конце концов, юноша психанул и решил, что можно найти более приятные способы встретить это утро, чем заниматься борьбой с птицеголовым монстром в своем сознании.
Тирк поднялся с кровати, потянулся, хрустнув суставами и разгоняя остатки сна, оделся и пошел в общую комнату. В доме было еще темно, но уже не настолько, чтобы нельзя было ориентироваться без дополнительного источника света, тем более, когда ты вырос в стенах этого дома. Ступая осторожно, чтобы все же ненароком не напороться на что-нибудь в полутьме, Тирк прошествовал в кухонную зону.
Завтрак, вот что он собирался сделать первым делом. Его выбор пал на копченое мясо да кусок вчерашнего хлеба. Мясо он снял с одного из крючков на стене под небольшим кухонным столом, оно висело там в несколько рядов, нарезанное небольшими полосами. А хлеб он взял в одном из многочисленных кухонных шкафчиков. На кухне безраздельно властвовал Альдо. Неряшливый в обычной жизни, на кухне он соблюдал идеальный порядок и какую-то свою определенную систему хранения продуктов и кухонной утвари, нарушить которую никто не решался, да и не хотел. Все всегда лежало на одних и тех же местах и нигде больше, это было удобно всем.
Юноша, держа продукты в руках, отправился обратно в свою комнату, где, как и в остальных частях странного строения имелся отдельный выход на улицу. Именно там парень собирался позавтракать. Оказавшись снаружи, Тирк набрал в колодце свежей прохладной воды и устроился на своем гамаке, растянутом между "отсеком" с его комнатой и центральной частью здания. Неподалеку был его маленький огородик. Вот уже семь лет он самостоятельно выращивал на нем овощи. Гномы не любили подобных занятий, поэтому инициатива развития огорода принадлежала исключительно парню.
Пока юноша жевал мясо, его мысли вернулись ко сну. Там была Энни, и он в серьез раздумывал о том, чтобы отдать приказ казнить ее. О мудрая Лерея, ну и сон. После того как он опоздал на встречу у старой мельницы, Тирк видел Энни всего раз. Дело было на городском рынке, Тирк намеревался последовать совету Зака и просто все объяснить девушке, но та не стала его слушать, вместо этого сказала, что настоящий мужчина обязан держать свое слово, что бы ни случилось и, обиженно задрав подбородок, поспешила уйти.
Тирка подобные рассуждения поставили в тупик, с одной стороны он был согласен с Энни, считая, что мужчина всегда должен держать свое слово, с другой стороны он понимал многогранность жизненных ситуаций, и у него имелось свое мнение по тому поводу, что же такое Слово мужчины. Юноша не мог определиться входит ли простая договоренность о встрече в значение мужского Слова или же нет. В любом случае, он чувствовал свою вину перед Энни, но так же он считал, что и она не должна была себя вести так заносчиво, когда он подошел извиниться.
На Тирка обращали внимание многие девушки, но в последние полгода ему нравилась только Энни. Не то чтобы раньше она ему не нравилась, нет, она нравилась, но не так как сейчас. Раньше она была просто для него одной из многих симпатичных девушек, которую он ничем не выделял среди других. Тирк даже встречался с некоторыми из этих других. Но потом, как-то постепенно, Энни стала для него чем-то большим, он уже не мог думать о других, все мысли неизбежно возвращались к ней. Это произошло настолько плавно и незаметно, что Тирк даже не сразу осознал того, что его чувства к Энни изменились.
Погрузившись в свои размышления, юноша и не заметил, как встало солнце. День снова обещал быть жарким. Его мысли плавно перетекли от Энни к тому, что ему поведал Лорд Рейвиус. Тирк ни единой живой душе не рассказывал об этом разговоре, однако вчера произошло такое, что неизменно подталкивало парня поделиться этим хоть с кем-нибудь.
После разговора с Лордом-Наместником Тирк старался избегать встреч с посетителями своих дядюшек, вне зависимости от их знатности, но, к сожалению это не всегда получалось. Вот и вчера, он, выходя из дома, нос к носу столкнулся с новым гостем, и был награжден за это очень внимательным и оценивающим взглядом. Вдобавок к этому, как он потом узнал, этот человек прибыл из столицы, и еще задавал гномам вопросы, о парне с которым столкнулся у дверей.
Тогда Тирка охватила паника, отголоски которой он ощущал даже сейчас. Он очень боялся, что этот другой тоже рассмотрел в нем того, кем он не являлся. Эти мысли лежали у него на сердце тяжелым грузом, он целый день не мог думать ни о чем другом. В конце концов, Тирк решил, что ему нужно этим с кем-то поделиться, у кого-то спросить совета. И он решил рассказать все Тому. А кому же еще? Его дядюшки не восприняли бы ситуацию серьезно, друзьям нельзя они будут над ним смеяться и подшучивать, к тому же разнесут слух по всему городку. Но Том был другим, он никому не расскажет о том, что услышит от парня, в этом Тирк был уверен.
Том появился в их городке лет десять назад, он обосновался в глуши и тихо - мирно жил, возделывая огород и ведя хозяйство. Тогда ему было пятьдесят три года и, как и Тирк, он был северянином. У него не было родных, не было наследников и поэтому, Том очень обрадовался, когда однажды узнал, что в городе живет еще один Андорец.
Он предложил Тирку обучить его обычаям и традициям народа севера, а так как все северяне были воинами, в это обучение входило и умение махать оружием. Тирк в своем пятилетнем возрасте согласился не раздумывая. С тех пор он практически каждое утро ходил в хижину к своему соплеменнику. Сейчас, уже взрослого юношу, до сих пор безмерно удивлял тот факт, что старик Том каким-то непостижимым образом смог убедить его дядюшек отпускать мальчика на занятия.
Иногда он сбегал с этих уроков, чтобы в очередной раз, перед тяжелой работой в кузнице, или нудной кропотливой работой у Гунера, погулять с друзьями по окрестностям Рыбного. После таких побегов Том всегда ожидал его на подходах к жилищу гномов, где устраивал ему хорошую взбучку, он был единственным, кто хоть как-то воспитывал парня. Со временем Тирк полюбил то время, которое он проводил с Томом, старик стал для него заменой отца. Помимо военного дела, юноша так же обучался истории, грамоте, географии, правилам этикета и поведения в обществе, и другим полезным, по мнению Тома, вещам.
Как-то Тирк поинтересовался о жизни своего учителя в Андоре, на что тот ответил, что ушел от старой жизни в поисках новой и не желает вспоминать былое. Сказал он это таким голосом, что становилось понятно, дальнейшие расспросы - бессмысленны.
Из дома донесся грохот, звук был такой, как будто кто-то массивный с размаху врезался в стенку дома изнутри. Судя по всему, остальные хозяева жилища начали потихоньку просыпаться. Раздавшийся грохот Тирка не удивил, живя с гномами, вообще перестаешь удивляться, чему бы то ни было. Парень взглянул на медленно поднимавшееся солнце, оценивая время. Было, похоже, что ему уже пора, юноша встал с гамака и направился на очередной урок.
До дома его учителя вела узенькая тропка, вытоптанная Тирком за долгие годы переходов. Юноша ходил к Тому не только ради уроков, он так же часто приходил просто побеседовать или помочь старику по хозяйству. Во многом благодаря этой помощи парень решил обзавестись своим небольшим огородом, он просто привык ко всему этому.
Не смотря на подгонявшее парня нетерпение, дорога заняла у него чуть менее часу времени. Хижина старика выглядела очень уютной. Это было одноэтажное деревянное строение с крутым скатом соломенной крыши. Как и гномы, Том построил его собственноручно, с небольшой помощью пары жителей города. Частично дом располагался внутри березовой рощицы, что очень нравилось Тирку. Он очень любил гулять в этой роще, ему нравилось наблюдать за игрой света и тени, нравилось вдыхать запах рощи, нравилось уединение, которое она ему дарила.
Дом Тома окружал обширный двор, с кучей мелких деревянных построек, необходимых для разведения хозяйства, а хозяйство у Тома было не самое маленькое. У него было около тридцати кур и пятерка красочных петухов, которые делили между собой весь этот гарем. Словно цари в своем маленьком царстве, они важно вышагивали с высоко поднятыми коронованными головами. Где то с десяток гусей, охранявших двор не хуже собаки. Были там так же и свиньи и пара коров.
На подходах к дому Тирка встретил мчавшийся к нему со всех ног Гром. Он всегда встречал его заранее, и всегда провожал, когда юноша уходил. Гром был очень умный пес, он любил мальчика, а мальчик любил его. Тирк встретил собаку, присев на колено и широко расставив руки. Гром всем своим видом показывал, как он счастлив, видеть парня. Как показывала практика - это было заразно, невозможно было не радоваться тому, кто так искренне рад видеть тебя. Юноша обнял пса, потрепав его по его жесткой черно рыжей шерсти на загривке, а Гром все норовил лизнуть его в лицо. На какое-то мгновение, все заботы и переживания оставили парня, уступив место заразной радости от встречи. Дальше они пошли вместе, пес отбегал от парня на пару метров, затем оглядывался, подбегал снова, и снова отбегал. Он как бы намекал Тирку на то, что тот должен идти быстрее.
Том, разумеется, уже встал, содержание хозяйства не позволяло долго залеживаться в кровати. Появление Тирка застало его за кормлением свиней, он как раз вываливал, не очень аппетитного вида месиво, из большого чана в деревянную кормушку, располагавшуюся в их загоне.
- Привет, - бодрым голосом объявил Тирк.
- Привет, ты что-то сегодня рано, - не отрываясь от своего дела, сказал его учитель.
Том был старым, но еще не совсем, в нем еще чувствовалась былая стать северного воина. Он был ростом с Тирка, а это без пары сантиметров метр девяносто, имел длинные практически полностью седые волосы, которые во время работы или тренировок убирал назад, собирая в "конский хвост". Его нижняя челюсть была не в меру массивной, и слегка выдавалась вперед, выставляя напоказ крупный волевой подбородок, обросший короткой, но густой бородкой. Как и большинство северян, он имел ясные голубые глаза.
- Да что-то не спалось, - несчастным голосом пробубнил юноша, вспомнив о своем сне.
- Давай помоги мне всех накормить и займемся тренировкой.
Вместе они накормили оставшихся животных, не забыв порадовать Грома, который ни на шаг от них не отходил, сочной косточкой. Все это время Тирк размышлял, с чего бы ему начать свой рассказ. Раз за разом он прокручивал его у себя в голове, мысленно представляя реакцию своего учителя в некоторых последовательных моментах.
- Мне нужно тебе кое-что рассказать, - наконец-то начал Тирк, когда они закончили с повседневными делами.
Том внимательно посмотрел на юношу, он сразу заметил, что парня что-то тревожит. Тирк сам по себе был задумчивым парнем, но сейчас его задумчивость тесно переплеталась с плохо скрываемым волнением. Старик решил не приставать к юноше с расспросами, неспроста же парень пришел сегодня в такую рань, видимо он сам хочет поделиться своими терзаниями. Том решил позволить своему ученику быть инициатором этого рассказа. Он предположил, что парнишка мог возвести у себя в голове какие-то психологические стены, мешающие сейчас начать разговор, и решил предоставить ему возможность разрушить эти стены самостоятельно. Ну а если сам юноша не справиться, тогда он ему поможет.
Как оказалось, помощь в разрушении возможно и не существующих стен Тирку не потребуется.
- Пойдем в дом, расскажешь мне все за кружкой чая? - предложил он пареньку.
- Отлично, идем, - сказал парень, и первым пошагал в сторону скромной хижины Старика.