Нола и Нолик прибегали к бухте с самого утра. Теперь в их доме теперь пусто, паутина затянула балки и потолок. Раньше её убирала мама. А сейчас некому - Нола невелика ростом, хоть и двенадцатый годок пошёл. А Нолик ещё меньше.
Такое имя дала брату сама Нола, потому что он был во всём похож на неё. Очень хотелось прожить свой век вместе. Со старшим-то, Эдгаром, пришлось разлучиться.
Нола и Нолик часто мечтали: вот приедет Эдгар, заберёт их с собой в большой город, такой же огромный, как море; вернётся отец, мама оживёт... Ой, нельзя так говорить, это против божеских законов! Нолу однажды все отругали за необдуманные слова, мол, мама не сможет без них, заскучает у самого Создателя.
Ну пусть тогда хоть отец вернётся!
Конечно, его разбитую лодку нашли после шторма. Но ведь он мог спастись на большом корабле. Махине никакой шторм не страшен. Корабли спокойно разбивают носом волны, которые могут угробить лёгкое рыбацкое судно.
И вот однажды...
- Нола, смотри! - братишка настойчиво затеребил её руку.
Солнце выпило краски из его пшеничных волос, сделало бесцветными, сухими и реденькими. Зато море добавило сини и блеска в огромные глаза. Из-за сияния не сразу делались заметными тёмные круги под ними.
- Ну Нола, какая же ты вредная! На море посмотри! - В голосе братишки зазвучали нетерпение, слёзы, радость и ещё что-то.
Нола глянула в слепившую глаза даль.
Ничего. Никого.
- Что-то не могу различить. Ты, Нолик, глазастый. Вот и скажи мне, что там в море.
- Эх ты, Нола, а ещё старшая! - досадливо произнёс Нолик. - Корабль! Большой! Красивый, с флагами!
- Тот, который обычно раз в месяц проходит мимо нас, только три дня назад отплыл, - задумчиво пробормотала Нола. - На нём уехала Ирма, соседкина дочка.
- Вот крику-то было! - громко сказал Нолик, и стало неясно, жалеет он соседку или рад за Ирму.
- Значит, этот корабль специально свернул к нам, чтобы кто-то важный сошёл на берег с известием. Или в гости к кому-то. Или за кем-то, - продолжила размышлять Нола, искоса наблюдая за Ноликом. Только бы продлить эти минуты искренней радости и надежды. Не убить их правдой: на самом деле на горизонте ничего нет.
Нолик вырвался из объятий сестры, подскочил, стал вышагивать, расшвыривая песок худющими ножонками, похожими на ветки.
- Ура, ура, ура! - завопил он.
Его крик подхватили три нахальные чайки.
А потом разразился бурчанием живот Нолика.
Нола вздохнула: пора идти за краюхой, пайком, который соседи по очереди выдавали сиротам. Их не отправили на материк только потому, что не было вестей о смерти Эдгара. Совет общины очень не любил за что-то отвечать - дескать, приедет старший брат и спросит: а кто позволил увезти детей из отчего дома?
- Пойдём, Нолик, - сказала она. - Сегодня очередь кормиться у тётки Хельги, а она на горе живёт.
Нолик плюхнулся на песок, уверяя, что есть он вовсе не хочет, что не уйдёт отсюда, пока корабль не встанет на рейде и к берегу не отправится шлюпка.
Нола решила не отнимать счастье у брата.
- Хорошо, - сказала она. - Если ты уйдёшь с солнца и сядешь в тени кустов, я сбегаю за хлебом сама. Но если сделаешь хоть шаг к морю, то я увижу всё с горы. Останешься сидеть в подполе, пока народ будет встречать шлюпки.
Нолик бросил на сестру взгляд, который означал полное согласие.
Нола отправилась за скудной едой. Мука была привозной, дорогой и расходовалась бережно. Но никто не пожалел куска хлеба осиротевшим детям. Хозяева коз даже наливали молока. Нола с удовольствием отказалась бы от подачек, но взять еды было негде. Вон пекарь, завидев её, отвернулся. Его уши под белым колпаком стали красными, как помидорины. Нола на него не рассердилась, наоборот, почувствовала свою вину.
От голода ослабли не только ноги, но и разум. Притупилась бдительность, угасло внимание. И Нола вздрогнула, глянув на верхний конец улицы: "Ой! Не миновать встречи с тёткой Рутой!"
Это самое настоящее наказание - столкнуться с ней. Ведь решила же Нола поначалу забраться на гору напрямик, по крутейшему склону. Так нет, после смерти мамы стала осторожничать: случись что с ней, кто присмотрит за Ноликом? Отправилась по дороге - и вот пожалуйста!
Муж Руты был троюродным братом отца. Из тех, что роднее кровных: вся жизнь и имущество пополам. И смерть тоже. После гибели рыбаков Рута потребовала у мамы половину стоимости лодки, хотя она была только записана на двоих. Купил-то её отец Нолы.
Рута получила в лицо пачку ассигнаций и горсть монет. Люди про обеих женщин сказали - грешницы. Мама родила Нолика, Рута - мёртвого младенца.
С тех пор Рута возненавидела детей бывшего родственника: при встрече шептала проклятия, грозилась смертью. Жила она безбедно, из окон дома по вечерам часто раздавались песни и смех.
Нола опустила голову. Дорога, ведущая вверх, стала ещё муторнее: каждый булыжник норовил стукнуть босые пальцы или вдруг оказаться скользким, чтобы вывернуть ногу. Да и голова вдруг потяжелела, на плечи лёг груз. Греха, что ли? Людей-то положено любить, а Нола тётку Руту не переносила.
Поравнявшись с длинной коричневой юбкой из шерсти и белейшим кружевным передником, Нола хрипло сказала:
- Здравствуйте, тётя Рута. Многие годы вам, и здравия, и благополучия.
- Издеваешься, сволочное отродье? - с тихой яростью молвила тётка, но тотчас её голос стал елейным: - Доброе утро, духовный отец! Да пребудет с нами милость Создателя!
- Доброе, дочь моя! С тобой его милость точно пребудет, ибо печёшься об осиротевших детях. Слышал я, как ты обещала Совету общины взять их в свой дом и давать пропитание из единых рук. Как расспорилась с Председателем, но доказала, что лучше детям расти при родственниках, чем в воспитательном доме на материке. Создателю такое угодно, и он поможет тебе в благородных трудах, - прогудел глубокий и вязкий, словно мёд, бас духовного отца.
Под лучами солнца, палящими макушку и плечи, Ноле стало холодно.
- А ты, дитя, склонись перед человеком, который всю жизнь свою повернёт для того, чтобы воспитать тебя с братом. Помни: неблагодарность - худший из пороков по мнению вольнодумца Данта, который, однако же, создал яркую картину того, что бывает с грешниками в Аду. - Бас духовного отца точно высох, наполнился иголками и камешками. И всё гудел, гудел...
Нола поклонилась низенько, так низенько, что потемнело перед глазами, а булыжники слились в нежданно-негаданно возникшую ночь.
Очнулась она в тени фруктовых деревьев. На лбу - мокрая тряпка.
Нола осмотрелась и увидела белые и цветастые нижние юбки, чепцы, передники на длинной верёвке между шестов. И знакомую дерюжку рядом. Её платье...
Откинула холщовое покрывало: на ней только замызганные панталоны, у которых почти везде оторвалась и повисла лохмами тесьма.
Из раскрытых окон дома тётки Руты вырвался громкий смех. Голос показался знакомым. Духовный отец?
- Пойду посмотрю, как сиротка, - сказала тётка и почему-то взвизгнула. Но тут же заливисто засмеялась.
Нола похолодела: в саду уже сумерки, а на заливе её целый день ждёт Нолик. Голодный!
Она подскочила и заметалась в поисках калитки или ворот. В этом саду она была ещё совсем малышкой, до женитьбы дяди. Где же калитка?
Нола врезалась во что-то душистое, пахнувшее розами. Тётка Рута! Сверху на Нолу повеяло жареным мясом и вином.
- Куда собралась? - В тёткином голосе не было и помину родственным чувствам.
Только злоба и решимость.
- Нолик у моря! - отчаянно выкрикнула Нола. - Один, целый день один! Голодный!
- И как же ты пойдёшь к нему? - спросила тётка. - Раздетая?
Нола оглянулась: с верёвки исчезло её платье.
Мир покачнулся, потом вернулся на место. Нола громко и холодно сказала слова, на которые никогда бы до сегодняшнего дня не отважилась:
- Прочь с дороги!
И ринулась, как была - в одних панталонах - через каменный забор.
Она не видела, что мгновением позже тётка выскочила из калитки, махнула рукой высоким мальчишкам, которые бездельничали возле изгороди. Когда они подошли к ней, вытащила из кармана несколько монет и высыпала их в руку старшему из ребят и что-то сказала.
Довольно горланя, мальчишки гурьбой побежали за Нолой.
Поначалу, пока она неслась вниз, её взгляд отмечал разгневанные и недоумевавшие лица в окнах домов, уши ловили окрики.
А потом она стала птицей, которая летит к своим птенцам, что жалобно пищат в гнезде на краю скалы. Вперёд, только вперёд!
Песок в поздних сумерках показался особенно светлым, море - особенно тёмным, первые бледные звёзды - особенно жалкими и потерянными.
Нола обежала все кусты, сорвала голос.
Появились мальчишки, принялись кричать обидные и похабные слова. Охальники, наверное, ожидали, что Нола станет убегать, но она сама подошла к ним со словами:
- Братик Нолик пропал... Я оставила его здесь...
Старший рассердился:
- Всегда знал, что девки - паскуды! Разве можно маленьких на берегу бросать? Сунется в воду - и всё, дно здесь обрывистое. Убил бы тварюгу!
И жестоко и больно ударил Нолу по лицу.
Она утёрлась, да что там утёрлась - размазала кровь и сказала, глядя на них с песка:
- Люди добрые, помогите! Во имя Создателя, во имя ваших отцов и братьев, которые вручают его воле свои души каждое утро!
Это были рыбацкие слова, переступить через которые на Элиафе никто не может. Конечно, они звучали по-другому, но в сказанном Нолой был тот же смысл. Вот разбойники и не переступили его. Кто-то из них накинул на плечи Нолы рубашку, и все разбрелись по берегу, прочёсывая его, словно бреднем.
Когда окончательно стемнело, ребята предложили бежать за помощью в посёлок. О том, что это нужно было сделать сразу же, никто не сказал. Но все подумали о том, кто может всё исправить.
- Морской Чёрт... - молвил кто-то с явным ужасом в голосе.
- Морской Чёрт... - эхом откликнулся старший.
- А ты знаешь, сколько он денег берёт за поиски? - спросил рыжий низкорослый паренёк.
- У нас хватит, - заявил старший, позвякивая в кармане монетами, полученными от Руты.
Ребята потупились. Довольно долго никто и слова сказать не мог.
Только Ноле не было ни страшно, ни стыдно. Она превратилась в один канатом натянутый нерв, который поможет ей услышать шёпот, шорох, любое движение, связанные с Ноликом.
- Как найти этого Чёрта? - спросила она.
- Ты что, об Чёрте не слышала? - удивился рыжий. - Он сам тебя найдёт! Только тебя. Запомни: рядом никого не должно быть.
Нола проглотила оправдания: отец умер, прежде чем успел поведать ей рыбацкие легенды. А мать работала целыми днями, вечерами горевала, передать дочери всякие премудрости у неё не оставалось сил.
Старший высыпал на песок монеты и сказал:
- Ну мы пошли... А ты не бойся. Чёрт справедливый. Если ты не виновата, то ничего не сделает.
- А если она виновата? - спросил самый низкорослый из ребят, видимо, недавно принятый в компанию.
- Видал иногда на берегу кучи всякого гнилья? - спросил его старший. - Вот что бывает с виноватыми.
Мальчишки ушли, изредка оглядываясь на Нолу, скорчившуюся на песке. Её уже было не видно в темени, но каждому казалось, что девчонка выглядит бодро и даже машет им рукой. Ночь создавала желаемое и щедро наделяла им жаждавших.
Нола замёрзла так, как не мёрзла в зимние шторма. Зуб на зуб не попадал, тело тряслось, как грохот с горохом. Но это не беда. Главное - дождаться Морского Чёрта, заплатить ему. А уж он обязательно вернёт Нолика.
Взошла полная луна. Море заиграло серебром, расплёскивая его и соперничая богатством со звёздным небом. Лёгкое сияние поднималось там, где к Ноле пробегала лунная дорожка.
- Эх, что за безобразие! Грех это - деньги расшвыривать! - раздался неприятный голос рядом. - А коли не нужны, так мне отдай.
- Здоровья вам, бабушка, - заикаясь от холода и слёз, откликнулась Нола. - Если б не нужда, отдала бы монеты вам.
И сама удивилась, как ей удалось ответить вежливо.
- А ты отдай вместе со своей нуждой, - вкрадчиво произнесла старуха. - И тебе хорошо, и мне.
Нола сквозь дрожь почувствовала укол досады: Морской Чёрт не появится, если возле неё будет хоть один человек. А тут эта старуха расселась. Прикрылась платком, как капуста на грядке листом. Меж тем бабка сказала:
- За кем-то снова корабль приплыл. Зачастил он сюда. Не к добру.
- Какой корабль? - встрепенулась Нола.
- Ты здесь живёшь и не знаешь? - удивилась старуха. - Изредка с этого берега можно увидеть корабль. Днём над ним развеваются флаги, а ночью на корме горят огни. Разве не видишь его? Смотри на мою руку.
И старуха вытянула скрюченную ладонь прямо перед лицом Нолы. Указательный палец был направлен в темноту.
- Ничего не вижу, - с бессильной усталостью сказал она.
- Дай-ка я тебе глаза подправлю, - предложила бабка, и прежде чем Нола успела ответить, провела пахнувшей рыбой рукой по глазам девочки.
Открыла их Нола утром, когда чайки подняли гам над морем.
Рядом ней никого не было. Монет тоже.
- Нолик... - прошептали губы, а сердце мелко и часто забилось. Так же, как тем утром, когда мама не встала с постели.
У Нолы тогда был брат, и она не ощутила всего ужаса, когда рядом возникает холодная пустота. А теперь Нолика нет... И пустота жадно раскинула объятия, впитывая горе, да и всю жизнь Нолы.
- Вот она! Гадкая девчонка! - громко крикнул кто-то из соседей. - Я же говорил, у моря её искать нужно!
Человек шесть взрослых спешили к ней.
Нола опустила голову и только вздрагивала, когда их крики стегали её по ушам:
- Где твой брат, негодная девчонка?
- Куда дела малыша, ветреница?
- Посмотрите на неё - бесстыдница разгуливала без платья по городу! А сейчас на ней мужская рубашка! Что ты натворила, мерзавка?
Нола вытерпела всё. Ей будто запечатали рот, но когда люди накричались, она набралась сил попросить:
- Нолика... братика... помогите найти...
Потом она сидела возле ратуши под надзором мясника, пока Председатель и старшие по улицам решали, что с ней делать.
Она всё прекрасно слышала: подумали, что ветреная сестра просмотрела, как мальчик зашёл в воду. Это преступление. И за него Нола должна ответить. А кто-то даже предположил, что Нола сама столкнула его в море - мол, надоело возиться с таким маленьким ребёнком. Но на него сразу зашикали и пригрозили наказанием за клевету.
Нола не дождалась ни одного слова о поисках брата и встала.
- Куда собралась? - спросил мясник.
Нола ничего не ответила и шагнула вперёд.
Сильные руки схватили её.
Нола забилась, закричала.
И вдруг способность говорить вернулась к ней. Захлёбываясь слезами, она рассказала всё: об обмороке, побеге, мальчишках и их деньгах, о Морском Чёрте и зловредной старухе, из-за которой и сейчас бедняга Нолик находится неизвестно где.
Казалось, весь Элиаф стянулся послушать её.
- Да она сумасшедшая... - прошептал кто-то.
И странное дело: этот шёпот услышали все. А суть дела в криках Нолы миновала уши жителей острова.
Нола сквозь слёзы увидела двух ребят, которые вчера помогали искать Нолика, протянула к ним руки:
- Скажите им... скажите, пожалуйста! Они не верят!
Но мальчишки исчезли за спинами взрослых.
Над толпой проплыл бас, в котором явно ощущался отравленный мёд:
- Во имя Создателя, благочестивый народ! Во имя Создателя, отступитесь от несчастной! Вы кормили её с братом три года, отрывая кусок от рта своих детей. Вы латали на зиму её дом, возили дрова. Явите ещё одну милость ваших сердец: позвольте увести скорбную разумом и духом в уединённое место, где она будет дожидаться решения её судьбы, которое придёт с большой земли.
Нола почувствовала тяжёлую, но мягкую ладонь на своей макушке.
От одеяния духовного отца пахнуло розами, мясом и вином.
Нола рванулась не разбирая дороги, расталкивая всех на своём пути.
Она бросилась на этот голос, оказалась между изгородями. Ободрала рубашку на боку, оставила чуть-чуть своей кожи на нетёсаных жердях.
Но спаслась от милости людей и духовного отца!
Нола чуть успокоилась, когда оказалась в полуразваленном сарае для лодок, которых в нём не было по причине того, что они окончили свою жизнь в море или где-то на берегу.
- А ты ничего, быстро бегаешь, - сказал, переводя дух, рыжий.
Он раздувал алые щёки, шумно выпуская воздух.
Кожа между ключиц Нолы западала от судорожного дыхания.
- Никогда раньше не приходилось, - ответила она через некоторое время.
- Куда теперь отправишься? - спросил её спаситель.
- Искать Морского Чёрта, - вымолвила Нола.
- Ты веришь в эту сказку? - по-взрослому недоверчиво, но без презрения или раздражения поинтересовался спаситель. И без страха - оно и понятно: то, что пугает ночью на пустынном берегу, кажется пустяком солнечным днём.
- Мне нужно верить, - ответила Нола. - Иначе не найду брата.
- Правильно, - согласился рыжий и добавил с сомнением: - А про бабку-то не соврала?
Нола только покачала головой:
- Сам посуди, до вранья ли мне сейчас?
Рыжий значительно нахмурился и выдал:
- Тогда это Морская Дева тебя ограбила!
Как ни было тяжко Ноле, но она не смогла сдержать усмешки:
- Дева?! Да старухе лет сто! На первый взгляд, да ещё в темноте!
- Фредди, - внезапно сказал рыжий и пояснил: - Так меня зовут, Фредди. Не удивляйся, все они: и Чёрт, и Морская Дева, и Морской Дьявол, и Русалки - тоже могут состариться или умереть. Только за миллион или больше лет. Вечен один Создатель, а его создания - нет. Сейчас пойдём к моему прадеду, он тебе всё расскажет.
Нола вслед за Фредди миновала густо засаженный огород, где между грядками не было места поставить ногу; тенистый садик цитронов; дворик-крохотулю и свернула к хибарке, просвеченной солнцем насквозь через громадные щели.
Навстречу им с лежанки поднялась груда одеял, которые потом сползли и обнажили лысый череп:
- Ну что, птахи, прилетели с новостями? Садитесь да рассказывайте.
Нола всмотрелась в распаханные временем морщины на лице старца, в желтоватые бельма на глазах, в негнувшиеся корявые руки рыбака-кормщика и спросила:
- Где мне найти Морского Чёрта?
- Хе-хе... Прямо таки самого? - прохрипел старик.
- Да, - храбро ответила Нола. - Морская Дева забрала мои монеты. Исчез мой братик, Нолик. Ведь Морской народ забирает что-либо у нас, людей? Так? Ему нужно человеческое, чтобы жить? Верно?
- Верно, - забулькал страшным смехом старик. - Ещё как верно! Мы ж этот, как ты сказала, морской народ создали. Стало быть, без нас ему - никак!
- Нет-нет, - испугалась Нола. - Создатель отец всему живому, всякая тварь - его создание...
- Вот только не нужно этой чепухи, - уже сердито в последний раз булькнул старик и заговорил чётко и зло: - Делать больше Создателю нечего, как плодить Русалок, Чертей и Дев. Говорю тебе, они из человеческих голов, душ и веры. Они среди нас! Но часто берут что-нибудь у людей, это так. Хочешь вернуть брата? Забудь. Сама сгинешь.
- Ну и пусть! - Подскочила Нола. - Буду бродить по свету, пока не найду Нолика!
- И станешь ещё одной одержимой. Морской Девой, - с издёвкой сказал старик. - Садись да слушай. Помочь ничем не смогу. Но, может, мой рассказ тебя на правильный путь наставит.
Ноги сами подогнулись, и Нола против воли уселась рядом с Фредди у самой лежанки.
Старческий голос захрипел...
... Давным-давно люди взмолились Создателю: убери, о Великий, из нашей жизни злых людей, горе, болезни, несчастья. Ведь не для того ты создал нас, чтобы мы мучились, страдали и заканчивали свою жизнь не так, как написано в твоих книгах? И мудрый Создатель выполнил их просьбу: очистил часть мира - крохотный островок - от всех напастей и заселил его просившими.
Люди наслаждались жизнью и славили Создателя. Но они не знали, что беды таятся в их сердцах, а не в чём-то другом. Со временем погрязли в грехах, утонули во зле, причём при мнении, что живут единственными праведниками на свете. Сами ничего не могли поделать ни с собой, ни с миром. Вот и стали думать, что есть такие морской Чёрт, Дева, Дьявол, чтобы на них свалить вину за свои поступки. Опять же в трудную минуту обращались к ним за помощью - мол, Создатель наказал, а Чёрт пособил от кары избавиться. Так прошли века.
Но и Морскому народу нужна свежая кровь. Поэтому на горизонте появляется странный корабль, с которого никто никогда не сходит на берег. Этот корабль - сигнал собираться в последний путь тому, кто его увидит...
- Твой брат видел корабль? - неожиданно спросил старик.
- Видел, - потерянно ответила Нола.
- Так забудь о брате, живи без него. Пусть помнит только сердце. И в день помина всех, кто сгинул в море, бросай в волны венки вместе с женщинами. Как делала твоя мать, поминая отца.
- Ты знал мою мать? - удивилась Нола.
- Он уже два десятка лет не выходит из хибары, - шепнул ей на ухо Фредди.
- Я знал очень много матерей. Почти всех на этом острове. Но это было давным-давно, - забормотал старец.
Нола поднялась и поклонилась выжившему из ума деду.
- Ты куда? - спросил Фредди.
- Строить лодку, - просто сказала Нола. - Построю и поплыву искать этот корабль. Найду и заберу брата.
- Постой-ка! - выкрикнул Фредди и выбежал из хибары вслед за ней.
А старик отчего-то заплакал. Возле него стоял кувшин с отваром фруктов, горбилась ноздристая на срезе краюшка хлеба, желтел кружок масла из козьего молока, манило разноцветьем рагу с мясом и овощами. Всё, что обычно украшает стол рабочей семьи по праздникам, было у старика, но слёзы текли и текли из его глаз. В своё время у него не оказалось сестры, которая бросилась бы за ним к Морскому народу.
Нола нашла укромное место на берегу. Под нависшими скалами обнаружила пещерку, годную для ночёвок. Набрала плавника. Приготовилась к долгому и упорному труду.
Мальчишки нашли к ней дорогу и без наводки Фредди, который клялся и божился, что не проронил ни одного слова.
Они рассказали, что на берегу отыскалось тряпьё, в котором были похищенные у Нолы монеты. Видать, древняя Морская Дева наконец-то окочурилась. А деньги на оплату работы Морского Чёрта теперь находятся в шкафу у Председателя. Отец Робби, старшего мальчика, пойдёт вместе с сыном столярничать в ратушу, так что им недолго там храниться.
Увы, вскоре выяснилось, что монет в шкафу нет. Ребята сначала огорчились, а потом обрадовались: Морской Чёрт на то и Чёрт, чтобы достать всё, положенное ему лично, из-под любых запоров. Так что договор с ним о поиске Нолика можно счесть заверенным.
Инструмент и дерево иногда приходилось красть. Мальчишки спорили до хрипоты и хватания друг друга за грудки: можно ли считать грехом плохой поступок, если он поможет благому, даже героическому делу. Было решено признать это грехом. Но дело делать.
А однажды Нола засмотрелась на море. Стояла, не отводя глаз от ослепительного горизонта так долго, что Фредди испугался: не окоченела ли? А может, спятила?
Потом она отмякла и с такой любовью глянула на своих помощников, что у них заслезились глаза от пронзительной синевы её взора.
- Эй там внизу, поберегитесь! - крикнул с верхушки скалы Робби, который приволок на волокуше огромный комель и приготовился его сбросить.
Да вот беда - никто не знал о трудовых подвигах Робби и нависшей опасности. И все стояли именно там, где скала давала тень даже в самое пекло и где комель, упав, разнёс бы, как яичную скорлупу, чью-то невезучую голову.
Робби налёг на комель и ухнул от напряжения.
С корней брызнула земля.
Внизу ребята не успели разбежаться.
Нола одним касанием ладони отбросила здоровенную деревягу в сторону. Пострадали разве что жуки, которые расплодились в опилках. Только ребята не сразу отдали должное поступку Нолы.
- Ничего себе! - воскликнул Фредди, на рыжую макушку которого метил комель. - Робби, ты ж меня чуть не убил!
- Смотреть нужно было! - рявкнул Робби сверху.
Его чумазое лицо перекосилось, а руки, которыми он пытался схватиться за скалу, всё время соскальзывали, потому что ходили ходуном.
- Куда смотреть-то? Ты конченый придурок, Робби! - надсаживался Фредди, пользуясь внезапно открывшейся возможностью покричать и покуражиться над самым сильным и старшим в команде.
- Ты куда, Нола? - вдруг завопил тот из ребят, кого не привлекала свара.
Все обернулись.
Нола шла в глубь бело-голубого сияния, в котором слились море и небо.
Ребятам показалось, что она обернулась и помахала рукой.
Мечта исправляла реальность и щедро наделяла всех желаемым.
Больше её никто не видел.
Точнее - почти никто.
А Морской Чёрт выполнил договор. Нолик, он же Арнольд Стаддарт, был приведён к ратуше тёткой Хельгой, которая неделю маялась ревматизмом у себя на горе. Нолик прибежал к ней вечером, когда отчаялся дождаться сестру. Хельга накормила мальца, оставила ночевать. А утром ей пришлось туго, страшная боль рвала все суставы, и Нолик взялся помогать: подавать воду, ставить на огонь чайник, толочь травы, - да так ловко, что теперь ворчливая и даже злобная Хельга не спускала с него гордого и доброго материнского взгляда.
Совет решил передать ей малыша на воспитание. Рута раскричалась, как миллион чаек, но быстро успокоилась, узнав, что Хельга не претендует на дом сирот и, самое смешное, на чайный сервиз, который отец ребятишек привёз из самого Синтая.
Нолик очень скоро перестал болтать о сестре, о которой с ним разговаривали только несколько парней. Они стали моряками и разъехались кто куда.
Почти стопятидесятилетний прадед Фредди умер, в его вещах нашли монеты, которые ходили много лет назад, когда внук был мальчишкой.
Странный корабль больше не приплывал к острову - да и зачем? Ведь на нём почти не осталось населения.
И лишь однажды знаменитый художник Стаддарт пожаловал на своей яхте. Он прогулялся по берегу, окинул скучавшим взглядом руины и нескольких стариков, которые выбрались их жилищ - встретить богатое судно, посмотрел потеплевшими глазами на гору, где жил когда-то с горячо любимой, но уже ушедшей в мир иной матерью, закинув голову, улыбнулся пронзительно синему небу.
Перевёл взор на морскую гладь и вздрогнул.
Проморгался, снова глянул...
И громко, радостно закричал:
- Эгегей, Нола! Я знал, что рано или поздно ты приплывёшь ко мне на корабле!
Обернулся к своей компании и продолжил ликовать:
- Друзья, сегодня я встречусь с сестрой! Этой встречи я ждал всю жизнь! Несите с судна шампанское, граммофон, все запасы еды - мы празднуем! Ура! Ура! Ура!
Все привыкли к эксцентричности Стаддарта и не обеспокоились. Только один юный художник записал слова мэтра в маленький блокнот.
Художник крепко взял за руку своего верного друга и спросил у него:
- Видишь корабль?
Друг недоумённо посмотрел на море, на художника и уклончиво сказал:
- Ты знаешь о моих проблемах со зрением. Расскажи мне, что за корабль.
Художник рассмеялся, махнул на друга рукой и стал руководить действиями двух стюардов.
После того, как выпили первые два бокала, обнаружилось, что Стаддарт исчез. Его так никто и не смог найти.
Вы скажете: Нола не спасла брата от судьбы Морского народа. Значит, зря старалась. С одной стороны, это так. А с другой - остров пережил второе рождение. На нём сейчас живут много дружных семей, а по вечерам рассказывают детям историю Нолы и Нолика.