В родной Трансильвании луна почти всегда пряталась за дымчатой кисеёй или купалась в облаках. В Сербии ночное светило заливало мир резким, синевато-молочным светом. Непривычно и тревожно для Верочки.
Этой ночью ветер колыхал опущенные портьеры. Лунный свет подмигивал Вере: "Что же ты медлишь? Когда ещё останемся с тобой наедине?" И вправду, что толку смотреть в потолок и слушать негромкий ритмичный стук. Над её комнатой - спальня отца. Этот ритм выбивают ножки его огромной кровати. Кто сейчас с ним? А ей-то какое дело!
Вера подняла рубашку, скатала её у подбородка, вытянулась на кровати. Лунные блики поползли по коже впалого живота, холмикам грудей. Странно, но стук совпадал со скольжением бело-голубых пятен - вниз-вверх, вниз-вверх.
Порывы ветра рванули портьеры, и в комнату ворвалось лунное сияние. С потолка упали частички побелки, сверкнули в лучах. Стук превратился в мощную дробь. И прервался.
А блики не останавливаясь двигались по девственному лону Веры. Этой ночью ей приходится ждать - чем всё закончится? Но ничего... Иногда ожидание лишь усиливает ощущения. Она позволила луне творить оргию на её сухощавом, но развитом теле и чуть было не заснула.
За открытым окном, выходящим на полукруглый балкон, послышались осторожные звуки. Вера не глядя могла бы сказать, что через столбики ограды перебрался один человек, другой, третий. Четвёртый! И уже не ветер шевельнул портьеры.
Мускулистые, блестевшие от пота руки отодвинули их.
Вера смежила густые ресницы, которые росли в несколько рядов, не как у всех людей. Они позволили ей наблюдать за частью балкона, а со стороны выглядело, что она спит. Да так крепко спит, что выгибает во сне спину, раздвигает стройные ноги.
На балконе кто-то охнул, а кто-то заскрежетал зубами.
Довольная Вера перевернулась на спину. Эх, сглупила - теперь ей не видно, что делается за портьерами. Зато по звукам ясно - местным парнишкам-рыбакам пришлось туго: и хочется проникнуть в спальню, и боязно.
А они вправду не знали, то ли задать работы кулаку, то ли ретироваться подальше от соблазна, то ли завершить странные отношения их ватажки с приезжей барышней. Вдруг эта приезжая барышня закричит, прежде чем они накинут ей голову одеяло? С другой стороны, она сама уже с месяц приходит на гору к берегу, где они ловят рыбу, и стоит. А ветер раздувает её юбки... И видно, что под ними ничего нет. Хочется барышне или не хочется? Может, в Румынии все такие странные. Хотя и сербские девки не знают удержу.
Вера "во сне" подтянула колени, чуть приподняв ягодицы.
- Ха! - торжествующе воскликнул Цыган, самый старший в компании. - Глянь, потекла сучка! Она не спит!
Под ягодицами Веры действительно блестела обильная влага. Но ей-то откуда знать, что она выдала её желание!
Четыре молодых, горячих тела мгновенно скользнули к кровати. Рубашка окутала Верину голову. Кто-то схватил её под живот, кто-то сильными, железными руками приподнял ноги. А кто-то...
По мнению умирающей в дальнем крыле дома матери, Вера была ненормальной. Все ругали за это женщину, которая непрерывно поносила и кричала от болей в животе. Как можно не любить такую красивую, не по-детски умную, самостоятельную девочку!
И только Вера знала: да, она ненормальна. От ресниц и строения тела до страсти к томам по медицине, химии и физике, от бунтовавшего естества, которое лишило её сна и покоя, до странностей в поведении, еде, да во всём. Слыть умницей ей помогало притворство. Вера считала, что в ней дремлет актриса. Нет, скорее куртизанка римской эпохи, стихия которой - оргии под лунным светом, среди чадивших светильников и фонтанов вина, в крови умерщвлённых рабов, под звуки стихов и кифары.
- Сука! - восхищённо выдохнул Цыган. - Братцы, она подмахивала!
- Крови-то... Её же никто не трогал до тебя... - жалостливо выдохнул второй.
Третий и четвёртый затеяли толкотню, но их смёл литым плечом Цыган.
Верина кровать елозила по ковру, её ножки выбивали такие удары, какие и не приснились бы отцу наверху.
- Сука! - снова возгласил счастливый Цыган. - Смотрите, как она от меня спустила-то. Не видал ещё такого!
Место Цыгана тут же занял другой.
Утром к завтраку Верочка вышла с тёмными полукружьями под глазами, будто кто-то выпил её детскую живость и непосредственность. На самом деле в неё влили жизнь. Всё, чем было наполнено её существование до вчерашней ночи, казалось пустышкой, пшиком, ничем. А вот теперь да - она родилась заново. Но как же это больно - рождаться! Может, если бы был один?..
- Папочка, я больна! - сказала Вера.
- Что случилось? - отец сделал вид, что обеспокоен. На самом деле он прижимал колено к ноге компаньонки матери. Под скатертью, естественно.
- У меня кровь течёт, - честно сказала Вера.
Отец в самом деле ужаснулся, позвал няню, велел ей оказать Вере помощь и просветить её.
Вера в душе посмеялась над отцом-недотёпой и всеми домочадцами, взволнованными взрослением барышни. То, о чём они подумали, случилось с ней пять лет назад, и она уже всё знала благодаря книгам по медицине. И ещё - она была бы превосходной шпионкой! Ибо умела хранить свои тайны и ловко обходить контроль взрослых.
Но болело сильно. И всё же стоило испытать второе рождение, стоило!
Неделю она закрывала двери на балкон. Валялась в постели. Читала медицинские учебники, пряча их всякий раз, как входила няня.
Неделю она слышала по ночам движение на балконе.
А потом распахнула всё - и портьеры, и двери.
Легла на спину. "Уснула". Да, Бог дал людям возможность испытывать великое наслаждение. И Вера пила его взахлёб.
Через некоторое время с ней стали обращаться грубо. Поднимались на балкон только лишь для быстрого соития. Один раз. Один круг. Это было обидно. Позорно.
Вера стала воровать вино из погреба.
Парнишки-рыбаки воспылали к ней страстью с прежней силой. А потом напились и избили её.
- Ты будешь моей собакой, - объявил Цыган. - Я буду тебя пинать. Иначе у меня на тебя не встаёт.
- Ты будешь мой овцой, - заявил шестнадцатилетний, но низкорослый, выглядевший десятилетним ребёнком рыбак.
Все засмеялись и оживились.
Вера тихо, но решительно сказала: "Я закричу".
Рыбаки бросили её.
Именно тогда Вера подумала, что ни одному живому мужчине больше не удастся оставить её.
Она была терпелива и всегда на ночь вытаскивала из тайника бутылку вина. Особенную бутылку.
Наконец рыбаки пришли снова. Уже пьяные. Вера предложила им ещё вина, вытерпела, когда они обошлись с нею, как обходятся пастухи с овцами на дальних пастбищах. Она знала: после вина из бутылки больше не увидит своих любовников.
Так и случилось.
- В посёлке четверо умерли. Наверное, эпидемия, - озабоченно сказал отец за ужином. - Симптомы, как у дорогой Каролины, только течение болезни молниеносное.
- Это всё из-за молока, - сказала компаньонка. - Каролина всегда пила его некипячёным. Нужно завести свою корову.
Вера ела гуляш, опустив глаза в тарелку. Она знала: "дорогая Каролина" умирала от маленьких доз порошка, который компаньонка прятала у себя за шкафом. Но теперь она ещё поживёт, потому что коробочки с зельем на прежнем месте нет.
Компаньонка через два появилась в столовой мрачная, как грозовая туча. Прошлась с контролем уборки по всем комнатам, заглядывая во всевозможные места. Этим она разобидела горничных. А потом уехала в город, сказала, что к врачу. Отец всё снова неверно понял и дал ей много денег.
Деньги!
Если есть деньги, то можно всё. Можно давиться кислыми дикими фруктами, а можно купить оранжерейные плоды, которые выращивает дипломированный агроном. Можно довольствоваться рыбаками, а можно снять квартиру или домик для встреч с приличным господином. Малышка Вера не подозревала, что это прерогатива мужчины. Она отправилась к матери.
- Мамочка, мне нужно много денег, - заявила она.
- Зачем? - спросила Каролина, которую наконец-то перестали мучить боли и понос.
- Мне нужен мужчина, мамочка. Постоянный мужчина, - спокойно ответила Вера. А чего беспокоиться-то? Болезнь от порошка запросто может кончиться мозговым ударом, если больной вдруг испытает сильное волнение. Деньги матери отписаны Вере ещё год назад, когда "дорогая Каролина" узнала о связи супруга с компаньонкой.
Лицо матери приобрело сливовый цвет, глаза выпучились.
- Ненормальная, - еле выговорила она.
Это было последнее слово несчастной.
Через неделю она умерла.
Отец после похорон уехал в город и вернулся с компаньонкой.
Увы, деньги матери поступили к нему в опеку до замужества дочери или её совершеннолетия.
Компаньонка на правах хозяйки стала прибирать к рукам все ценности, в том числе и украшения почившей Каролины.
Верочка, которая целовала будущую мачеху на ночь, шепнула:
- Оставьте мне хоть брошку с аметистами. Хочу положить её в коробочку из-под сигар. Красивая такая коробочка, на ней ещё написано снизу имя вашего отца. И мышьяк на дне, - Верочка помолчала и добавила: - Положи всё на место, сука.
В эти сутки она впервые не ночевала дома. Стояла, прячась в темноте между домами напротив кабака до тех пор, пока на неё не наткнулся пьянчужка. Увы, он пару раз дёрнулся и вымазал её спермой. Да ещё попытался стащить с Вериной головы платок, который закрывал лицо. По чистоте и лоску всего, чего он касался руками, ему стало ясно: развлекается совсем юная госпожа. О ней уже пошёл слух чуть ли не до города.
- Стойте здесь, господжо, - пробормотал он, путая валашские и сербские слова. - Сейчас всё будет.
И скрылся. Понабежало много вонючего народу, старых и молодых, стройных и обрюзгших. Она старалась догнать маячившее в мечтах наслаждение, пыталась поймать, зацепить его. Но напрасно.
Дома Вера сказала компаньонке: "Объясните отцу, что мне нужно в город. К врачу" Но не дождалась ответа, убежала.
Бог послал ей встречу с цыганским табором. Там встретили её как давно знакомую. Три дня Вера провела под кибиткой. Среди запахов костров, навоза, дешёвого отвратного вина она настигла то, за чем гналась.
Грубость, с которой обращались с её телом, нравилась ей. Но быстро надоела. Да и возле кибитки стали мелькать цветастые грязные юбки, раздаваться шипящие, плюющиеся словами голоса. Один из них сказал по-валашски:
- Убирайся отсюда, шлюха. Нашим уезжать нужно, а они возле тебя крутятся, не в силах оторваться от забавы. Убирайся, если жизнь дорога.
И Вера тут же выбралась из-под кибитки, обмоталась разорванной юбкой. Глянула на сморщенное, обезьянье лицо цыганки и спросила:
- А тебе жизнь дорога? Я могу донести на вас, дескать, похитили, поглумились. Кому поверят - мне или тебе? Да ладно, я пошутила. Пришлю вам вина. От вашего пойла я блюю. И от ваших мужчин тоже.
И пошла прочь.
Вслед ей полетели злобные шепотки, громкие проклятия. Возможно, на неё сейчас обрушился поток цыганской магии. Пускай. Ей всё равно. Она ни во что не верит.
Веру встретил наряд полиции. Её разыскивали. В первый же день прислуга, которая всё знала, рассказала отцу о Верочкиных приключениях и посоветовала не поднимать шума: погуляет и явится. Он побесился и успокоился.
Когда под конвоем Веру доставили домой, он набросился на неё с пощёчинами и обещаниями поместить в монастырь.
- А я скажу, что ты совратил меня, - спокойно ответила дочь, баронесса по рождению. - Вообще всё расскажу. Ты знал, отчего умирает моя бедная мамочка. У меня есть улики против твоей любовницы.
- Дрянь! - только и смог вымолвить отец.
Вера победно улыбнулась и велела:
- Пусть мне принесут корзину дюжину бутылок вина, да похуже. Это не мне, а цыганам, которые приютили на время сиротку, сбежавшую из дома от издевательств, голода и побоев.
- Какая же ты дрянь, - тихо, в усы, прошипел отец.
В таборе никто не умер, но многие заболели. И всё же через два-три года странники, жизнь которых не бывает без лишений, почти все погибли - смерть пришла к ним через язвы в желудках, оставленные мышьяком.
Семья Веры уехала путешествовать по миру. Через год ей нашли мужа - известного сластолюбца, банкира Карла Шика. Он был старше Верочки почти на тридцать лет.
***
Она тут же потребовала с отца свои деньги, а с мужа - покупку небольшого замка. Семье она преподнесла наследника Лоренцо и сочла свои обязательства выполненными.
Если до рождения сына её естество лишь глухо роптало, то после стало бунтовать, хотя болезнь, приобретённая ею ещё в девичестве, умерила силу влечения. Вере уже не хотелось бежать нагой вслед за лунным лучом под звуки цевницы, быть настигнутой разгорячённой толпой, а потом распятой на росистой траве, когда каждый желавший неистово вбивал её тело в землю, изливая сперму, будучи орошённым обильными выделениями Вериного тела. Сейчас ей был нужен всего один, но каждую ночь.
Карл провёл бурную молодость и думал, что шестнадцатилетняя красавица поможет ему не скучать по тем дням. То, чего от него захотела молодая жена, было равнозначно истязанию чертями в аду. А болезнь, которая не излечивается, а лишь затихает и нападает исподтишка? То ли Карл пропустил первые атаки, то ли жена наградила его ожерельем Венеры.
Карлу стало страшно. Он не мог забыть минут, когда неудовлетворённая Вера с искажённым лицом стала кусать его. "Дьяволица", - думал ещё больше постаревший банкир. А его окружение ни о чём не догадывалось и жутко завидовало ему!
Верочка тоже страдала. Её чёрные глаза блестели непролитой слезой, румянец исчез, кожа сверкала невообразимой белизной, а талия стала тоньше, чем в то время, когда грязный Цыган впервые показал ей дорогу в настоящие небеса, а не те, про которые талдычат в храме. Её жалели горожане, даже женщины, настолько несчастной выглядела Вера. "Ей изменяет муж!" - решили господа. "Уж не испытывает ли Карл на жене все те штучки, про которые писал небезызвестный маркиз?" - спросил кто-то однажды на суаре. И у всех, кто присутствовал на приёме, заблестели глаза.
- Страдание тела лечит душу, - сказал её духовник.
Если б он знал, от чего страдала Вера Шик! А ещё она не чувствовала души. У неё было только тело. Оно просило наслаждения.
Карл перестал ночевать дома. А когда всё же являлся, то уходил спать в библиотеку. Туда ему приносили вино из погреба.
Вера вспомнила свой обет - ни один мужчина не должен покинуть её.
Вера побывала в погребе, по-хозяйски оценила запасы. Она даже подвал осмотрела, сооружённый ещё в прошлом веке для защиты жителей замка. От каких врагов? А Бог их знает. Говорят, что может случиться мировая война. Ну случится, и что? Вот, многоходовый подвал имеется, если немцам вдруг приспичит ворваться в её замок. И Вера Шик долго и мечтательно улыбалась своим мыслям.
Обнаружился отсек с железной дверью и ржавым запором. Вера кинулась искать ключ. К восторгу хозяйки, ключ нашёлся не в пристройках для работ прислуги, а в библиотеке, за шкафом на гвозде. Стало быть, им пользовался только бывший хозяин замка, какой-то разорившийся сумасшедший граф.
Тяжёлая маслёнка для колёс и рессор карет, которые ещё хранились в специальном сарае и даже использовались, помогла Вере открыть дверь. За ней оказалась другая, такая же - железная. И две комнатки.
Запах пыли ударил в аккуратные, словно изваянные из мрамора ноздри новой владелицы всех тайн. Пожалуй, не пыли, а чего-то отвратного. Вера носком туфли толкнула топорщившуюся рогожку на полу. Под ней лежала настоящая мумия!
Судя по одёжке, европейка. Кто ж тебя здесь замуровал и для чего? И как тебя отсюда вынести?
Вере был очень нужен подвал. Но он уже занят мумией... Звать прислугу нельзя. Зато Карла можно!
На свою беду, Шик в этот день приехал домой, сразу прошёл в библиотеку. Там за накрытым столиком сидела Вера. Её глаза сияли.
Карл простонал и хотел было ретироваться. Но жена сразу же рассказала о мумии, предложила выпить как следует и убрать жертву давнего преступления.
- Какая жертва, я тебя умоляю! - воскликнул Карл.
Вера стала такой печальной, так жалобно пролепетала что-то о вреде сплетен для их семьи, мол, никто не приедет в гости, и так-то их избегают, а если до ребёнка разговоры когда-нибудь дойдут? И Шик решил поучаствовать в Вериных забавах. Лишь бы его не домогалась.
Вера вручила ему лампу и ключ, отправила вперёд себя.
Карл оглянулся: глаза жены замерцали потусторонними бликами. По шее банкира сбежали капли пота. Страх перед молодой женой стал ощутим на физическом уровне.
Карл обернулся ещё раз. Верины губы потрескались от жара, и она облизывала их тёмным языком.
Что ему делать? Рациональнее всего было бы развернуться, швырнуть лампу в эту дьяволицу и убежать. Бежать от двадцатилетней хрупкой женщины? Его беда -- он не догадался задать ей взбучку, отхлестать жёнушку. Пусть бы знала своё место. Нет, он не побежит.
Впереди показался тупик - железная дверь. Карл развернулся к жене.
Её дыхание стало глубоким и частым, вена на её шее набухла и запульсировала. Карл был больше заинтригован, чем испуган. Это же признаки приближавшегося оргазма, который он, увы, не смог доставлять ей часто. Зря, зря спасительный страх покинул опытнейшего банкира!
Вера прерывавшимся голосом спросила:
- А вдруг там ледит одна из пропавших королевских особ? Мы же исследуем все материалы по Европе?
- Конечно, - ответил Карл и подивился, как Вере удавалось скрывать свою глупость. Что значат её слова, как не идиотизм, которым страдают все дамы высшего света? Хорошо хоть, что жена осторожно относится к финансам. Иначе его брак вовсе был бы ужасным: нимфоманка, сифилитичка, психопатка. Растратчица -- это уже чересчур!
Карл успокоился и поторопился открыть двери. Скорее покончить с забавами, да и прилечь. Кроме того, ему самому интересно, что там за мумия. Оказывается в роду этих графов, хозяев замка, были ещё те затейники. И Карл в который раз презрел высшее общество. Ему, сыну богатейшего купца, пришлось пройти через все препоны, пока он стал финансистом. А уж как представители голубых кровей изворачиваются и врут, когда дело доходит до банкротства! Взять хотя бы жену-баронессу...
Карл не видел, как Вера схватила ломик, который стоял у стены, легчайшими шагами догнала супруга, размахнулась и ударила поперёк затылка, ближе к шее.
Карл рухнул без дыхания, и молниеносная смерть спасла его от зрелища, как Вера содрогается и корчится в оргазме на полу, выкрикивает ругательства, как вокруг руки, зажатой меж ног, темнеет юбка.
Вера поднялась, вся седая от пыли, но счастливая, словно щука, нажравшаяся карасей. Она даже запела! Так, распевая, вытащила мумию, которая стала рассыпаться, в первую комнатку, а Карла закрыла во второй. Заливаясь соловьём, понеслась в свои апартаменты.
Нужно хорошо выспаться. Завтра предстоит визит в похоронное бюро. В её доме найдена мумия! Нужно обеспечить бедняжке вечный покой в цинковом гробу. И да - нельзя ли купить состава для бальзамирования, она сама хочет позаботиться о теле. И за свои причуды готова хорошо заплатить.
Цинковый гроб в бюро нашёлся. С глупейшим видом Вера поинтересовалась, сколько таких же можно заказать.
- Вы думаете, в замке ещё есть мумии? - спросил ошалевший от коммерческой удачи владелец бюро.
- Конечно! Я же из Трансильвании и всё знаю о вампирах! Эти графы... Нечисто с ними, - ответила Вера, по выражению лица гробовщика отмечая оценку своих умственных способностей. А ей-то что? Лишь бы молчал. Для этого имеются деньги и... Вера уже измеряла взглядом телосложение мужчины. Он будет покрепче Карла. Наверное.
На всякий случай она пригласила гробовщика в замок и предоставила ему мумию для осмотра.
"Надо же, не соврала", - удивился гробовщик и ещё раз предложил услуги бальзамирования.
- Нет, нет, я сама. Тело же словно у меня в гостях. Как хозяйка, я должна позаботиться обо всех удобствах, - возразила Вера.
Гробовщик только хмыкнул, оставил чемоданчик с химикалиями и решил строго предупредить ветреницу - двадцать лет человеку, ещё дитя - об опасности некоторых. Но из пухлого, изумительно очерченного ротика посыпались не глупости, а обширные сведения по химии.
Гробовщик потрясённо промолчал: да кто она такая, эта банкирша?
Вера с лучезарной улыбкой, нежнейшим румянцем на щеках предложила гостю подняться к ней. Её груди так и рвались из декольте от частого дыхания, а личико тянулось к устам гробовщика. Всё, что должно было произойти, случилось в первый раз прямо в подвале. Второй и третий - в спальне Веры.
Гробовщик отбыл совершенно очарованный. И богатый - теперь он сможет приобрести под бюро всё здание, а не ютиться на первом этаже. Вера прислала ему записку с напоминанием о своём заказе. Гробовщик решил ответить лично, поехал в замок и задержался там на три дня. Сорвался заказ, но Вера щедро возместила убыток.
- А где же ваш супруг? - До гробовщика наконец дошло: нужно поинтересоваться самым сущностным в его интрижке с банкиршей. Иначе можно пропасть ни за пятак, ни за копейку.
- Ах, Карл бросил меня, уехал куда-то во Францию со своей любовницей, - заплакала Вера. - Он давно содержал её.
Гробовщик посмотрел на это прелестное дитя другими глазами. Подумать только: баронесса, со своим немаленьким капиталом, удивительная красавица, молодая мать первенца-сына, и брошенная женщина! Воистину можно тронуться умом на почве сношений. От которых, нужно сказать, гробовщик уже устал.
Вера изредка плакалась на измену мужа в гостиных знатных дам. По городу пошли слухи. Тем временем она взяла под опеку дела банка - на самом деле открыла дверь спальни для двух заместителей Карла. Они не узнали, как им повезло, потому что Вере пришлось ехать во Францию: там погиб Карл в автомобильной аварии, нужно было похоронить его. Он так любил чудесную страну, что часто мечтал быть похороненным там.
Вернулась Вера вдовой, со свидетельством из префектуры. Вера ни на миг не пожалела денег, которые отдала за документ. Наследство было многократно больше.
Не повезло молодому врачу, с которым Вера познакомилась в дороге: он сразу с поезда попал в её спальню. На беду утром туда вполз Лоренцо, которого упустила нянька.
- Что ж это такое! - воскликнул врач. - Вы показывали ребёнка доктору? Ну-ка, двигай сюда, ползунок!
Врач подхватил Лоренцо и внимательно осмотрел провалившийся носик мальчугана, два редко поставленных зубика на дёснах, низко расположенные уши, кривые дёргавшиеся ножонки.
- Вера, я не хочу пугать вас... - осторожно начал врач. - Наверное, ваш погибший супруг был болен. И передал хворь вашему сыну. Возможно, что вам тоже. Иначе откуда эта ненасытность? В народе такое называют бешенством матки. Но это никакое не бешенство, конечно, а просто поражение нервов и головного мозга.
Вера скинула пеньюар.
Великолепное, скульптурное тело было чистым. Как у статуи.
- Ну а внутри вы недавно побывали, - сказала она с улыбкой. - Как, по-вашему, у меня есть повод для беспокойства?
- Я должен осмотреть вас с помощью зеркал, - ответил врач, радуясь, что пациентка не впала в истерику. - Взять кровь на анализ... Хотя единственная аномалия - гигантский клитор при почти атрофированных половых губах.
- Можно анализы будут завтра? - жалобно спросила Вера. - Сегодня мне нужно выпить. Много выпить.
- Конечно, - ответил недалёкий врач. Не только по уму недалёкий, но и от смерти тоже.
- Теперь мне самому нужно проверяться. Лекарства существуют, но я предлагаю лечить высокой температурой. Сделаю всё, чтобы кровь не свернулась, а возбудитель болезни погиб, - вдохновенно продолжил врач.
- Я сама принесу тебе ещё вина, - прощебетала Вера.
Выпорхнула из спальни и быстро вернулась с тёмной бутылкой.
Вино отдавало чем-то неприятным, но бархатистой густотой ласкало язык и горло.
Вера потянулась поцеловать врача, но он уклонился.
В подвале появился второй цинковый гроб.
***
Лунными ночами Вера отправлялась в поездки. Обязательно в карете с гербами - своим и бывшим графским. Карета останавливалась возле домов, где жила городская знать. Но стройный силуэт Веры можно было увидеть возле увеселительных заведений. Все знали, кто сидит за столиком, кто с головы до ног закутан в индийское покрывало. К кому так неудержимо тянет, чьи пальцы на расстоянии сжимают сердце, чей взгляд из-под тончайшей ткани проникает прямо в мозг и поджаривает его в пламени плотского желания.
"Прекрасная охотница" - так назвали Веру. И кто-нибудь обязательно попадал в расставленные силки. Через месяц-другой пропадал.
Искали человека, искали тело. Но не там - никому и не приходило в голову заглянуть в подвал графского замка.
Только мальчик Лоренцо удивлялся, что делает мама в этих мрачных подземных комнатах. Два раза он спустился за ней один и не смог открыть тяжёлые двери. Привёл с собой няньку, которая учуяла запах - один из швов на металле был плохо запаян. Она решила, что госпожа молится в подвале, прячется там, чтобы вволю пострадать - вон как стонет! Увела ребёнка, а потом предложила Вере потравить крыс. Хозяйка выспросила у неё всё и велела вместо молока дать на ночь ребёнку отвар для укрепления костей. Лоренцо выпил его и заболел. А вот няньку нашли утром мёртвой, в луже рвоты. Видать, приготовила приманку для крыс, забылась и съела сама. Несчастный случай.
Вера очень убивалась по расторопной служанке, но из-за болезни сына на похороны не пришла. Родственники получили щедрое пособие на погребение.
Маленький Лоренцо в болезни позабыл про подвал, и ему за это продлили жизнь на десять лет. За это время Вера вышла замуж. На целых четыре месяца.
Жизнь Иосифа Ренци закончилась в библиотеке, где он посмел уединиться. Жена принесла ему вина и обняла. Ренци не то что увернулся, он отбился от поцелуя. Вера обиженно удалилась. Никто и никогда не должен был избегать её общества.
Вера проехалась по знакомым с печальным визитом: её опять бросил муж. Гробовщик привёз в замок двенадцатый гроб. Он давно не спрашивал про мумии. Его интересовали только деньги.
Однажды ночью, в сильный ливень, он приехал в замок. Вере доложили, и она согласилась принять его, хотя в покоях сидел припозднившийся гость.
- Вера, - взволнованно спросил гробовщик, - кто помогает вам работать с мумиями?
- Я сама всё делаю, - улыбнулась красавица. - Всегда интересовалась медициной и вашим ремеслом.
- Помилуйте, Вера, сейчас не до шуток и словесных уловок. В городе пошли слухи о том, что вы вампирша, пьёте кровь своих любовников, а их тела сбрасываете в каменный колодец, который есть в вашем погребе.
- Это граф был вампиром, - нахмурилась Вера. - Он...
- Кто помогает вам? - чуть не закричал гробовщик. - Кто передвигает неподъёмные тяжести?
- Дворник. Он слабоумен, но силён, - призналась Вера.
- Как вы объяснили ему появление тел?
- Каких ещё тел?.. Ах да... Сказала, что это бывший хозяин замка охотится на христиан. Дурень в первый раз неделю бегал по ночам с осиновым колом, караулил вампира.
- Он ездил к родственникам в деревню и наплёл там всякой чепухи. Оттуда и пошёл слух. Теперь весь город прямо кипит желанием узнать правду. Полиция тоже заинтересована, - попытался испугать Веру гробовщик.
Её глаза заблестели, дыхание участилось.
- Нет, Вера, нет! - вскричал гробовщик. - Я всего лишь хочу помочь вам. Зовите меня, когда найдёте ещё мумии. Своего дурня отправьте куда-нибудь...
- Вы боитесь, что найдут гробы, которые изготовлены вами? - тихо поинтересовалась Вера. - Да, это будет трудно списать на графа...
- Дорогая баронесса, прекраснейшая Вера, - прошептал гробовщик. - Отныне с вашими мумиями мы работаем вместе. Рассказать вам, как в нашей тюрьме вешают преступников? Не хотите? Может статься, что придётся увидеть воочию!..
- Не уходите! Сегодня я точно найду ещё одну мумию, - с милым простодушием, голосом пятнадцатилетней девочки сказала баронесса.
Гробовщик издал гортанный звук и уселся в кресло. Он был готов ждать.
И последующие двенадцать лет ждал в постоянной готовности мчаться на помощь к необыкновенной красавице баронессе, такой одинокой в её замке.
Общество было потрясено этой связью: молодая состоятельная аристократка и пятидесятилетний хозяин похоронного бюро, обрюзгший потрошитель покойников, пропахший формалином и древесной стружкой, - это же мезальянс! Над гробовщиком смеялись, кто-то разбивал вывеску на его бюро, ему не подавали руку знакомые. "Вам всего лишь завидуют", - смеялась Вера. "Мне всего лишь снится тюрьма и виселица", - думал гробовщик.
Но однажды он стремительно передал дела помощнику, снял все деньги со счёта в банке и уехал куда-то, не продав бизнеса. Да, баронесса как раз в это время нашла ещё одну мумию. Кроме того, её настигло горе: пропал чудный мальчик Лоренцо, сын баронессы.
Она бросилась в полицию со своей бедой. Оказывается, Лоренцо сбежал к цыганам, которые раскинули шатры далеко от города. Видимо, кто-то из табора заманил мальчика, применил к нему их колдовство.
Полиция ретиво разметала шатры, переколотила кибитки, разогнала коней, бросила в кутузку почти всех мужчин и стариков. Мальчика не обнаружили.
Сама Вера приходила к тюрьме, кляла цыган, ругала их такими словами, от которых краснели видавшие виды полицейские. Ясно было, как возненавидела мать похитителей своего ребёнка.
Лоренцо нашли год спустя. Да, в подвале за двумя железными дверями, в цинковом гробу, который изготовил бывший помощник гробовщика, а ныне хозяин похоронного бюро, за которое он не заплатил ни гроша.
Сердце Веры (или её дьявольская натура) знало, что скоро она не сможет спускаться в подвал, где стоят тридцать пять гробов. А её мужчины, которые в своё время уклонились от поцелуя, не дождутся прихода их повелительницы, не услышат слов любви и страсти, увещеваний - ведь они такие ревнивцы! Не зашуршат шелка над ними, не раздадутся под каменными плитами крики наслаждения.
А всё из-за ревнивой дряни, страшненькой жены хорошего Вериного знакомого, который однажды исчез после визита к ней. Оказывается, обманутая жена проследила за супругом. Нет чтобы зайти к Вере, всё обсудить, решить в рамках отношений, принятых в высшем обществе города. Ревнивица прибежала в полицию с криками, что её муж убит в замке! Какой бред!
- Это бред! - твердила Вера в тюрьме, в психиатрической клинике.
- Это бред! - сказала она человеку, нанятому убить её.
Действительно, это был бред: расчленявший тело преступник плакал. Ему было жаль прекрасную Веру. Хотя за жизнь, проведённую в похоронном бюро, должен был привыкнуть ко всякому.