Петр Валерьевич подошел к окну. Темнота уже сгустилась. Переплетающиеся кроны пары огромных тополей - основной достопримечательности двора - заслоняли звездное небо. Ночь оказалась на удивление тихой, лишь где-то очень далеко вдруг загремел трамвай. Из открытой форточки веяло приятной прохладой.

Прислушался: из соседней комнаты не доносилось ни звука. Жена и сын давно спали. Он улыбнулся: сегодня Николке исполнилось полгода. Вспомнил, как они совсем недавно выбирали малышу имя.

Имя для его сына. Его второго сына. Во время беременности Лена постоянно перебирала разные варианты... Он был согласен на любой. Только - не Алексей.

Петр Валерьевич отошел от окна, шагнул к столу, включил настольную лампу. Вынул из-под стекла фотографию, поднес к лицу. С нее улыбался молодой парень, с серыми глазами и длинными русыми волосами. Сколько было споров из-за этой прически!...

Алексей. Старший сын. Погиб шесть лет назад. Нелепая случайность. Казалось, что все чувства остались в прошлом, но... вот опять накатило.

Самое странное, что основным ощущением была вовсе не скорбь. И не горечь утраты. Нет, конечно, все это присутствовало тоже, но с годами все же померкло. Но навсегда осталось чувство нелепости, невозможности, противоестественности произошедшего.

Петр Валерьевич сел на стул, продолжая вглядываться в фотографию, как будто боялся забыть черты лица сына.

Смерть дедов как-то запрограммирована. Это, конечно, удар - но вполне ожидаемый.

Родители - совсем другое дело. Для ребенка они - основа мира. Представить себе Вселенную без них кажется невозможным. Когда умерла его мать, мир его не разрушился, но... Стал другим. И ведь, что самое странное, нельзя сказать даже, что он стал хуже - хотя и не лучше, конечно. Новый мир - без нее - настолько другой, что какое-либо сравнение невозможно в принципе.

Но смерть детей... Она не разрушает Вселенную (существовала же она как-то раньше, до их рождения?). Это просто... неправильно. Отец не должен хоронить сына. Это оскорбляет сам ход времени.

Это неестественно. Будто смотришь на мир, и понимаешь, что оказался в том зазеркалье, где время течет вспять, Солнце восходит на западе, а правое оборачивается левым. Вот это - действительно страшно.

Если твой мир рушится - это еще не самое худшее. Куда хуже, если мир существует как ни в чем ни бывало... но ты сам перестаешь в него верить.

Ладно, пора начинать.

Петр Валерьевич вздохнул. Положил фотографию. Обернулся. К шифоньеру прислонено зеркало: его купили несколько дней назад, и еще не определили на место. Оно отразило невысокого полного мужчину, явно начинающего лысеть со лба. Глаза Алексей унаследовал от отца. Петр Валерьевич снова вздохнул: на днях ему исполнится пятьдесят четыре. Как быстро идет время: если бы Алексей был жив, ему было бы уже двадцать девять.

Он даже не попрощался с сыном... Сам загремел тогда в больницу с почками. Долго потом лечился... Ладно. Хватит лирики. Пора начинать.

Петр мимолетно подумал о том, как удивился бы еще несколько лет назад себе нынешнему. Советское инженерное образование и спиритизм, на первый взгляд, как-то не сочетались.

Но, на самом-то деле - почему бы и нет? Глупо отрицать свои корни. В каждом поколении их семьи появлялись те, кого принято называть ведьмами, колдунами и тому подобными странными прозвищами. Последней - нет, предпоследней - из таких оказалась тетя Петра, Алекса Федотовна, сестра Валерия Федотовича, его отца: классическая деревенская "бабушка". Такой она оставалась до самой смерти несколько лет назад, несмотря на переезд из родной Подкубинки в Саратов. Впрочем, отец рассказывал, что и дядя Семен в детстве водил всю семью в кино, каким-то образом "отводя глаза" билетеру.

Конечно, ни Валерий Федотович, ни Петр никогда особо не интересовались этой частью семейного наследия - но и не чурались ее. Интерес пришел... позже. Примерно шесть лет назад.

Петр Валерьевич установил напротив зеркала журнальный столик. Накрыл черной тканью. Разложил и расставил весь нехитрый волшебный инвентарь: нож с черной рукояткой, чашу с водой (фужер из серванта), монету, шариковую ручку - самый близкий аналог магического жезла, который пришел ему на ум.

Маг-самоучка вздохнул и, осторожно, стараясь не шуметь, выдвинул из-за шифоньера еще одно большое зеркало. Установил его напротив первого - так, чтобы создать эффект зеркальной галереи. Это - самое важное.

Ну, вот и все. Петр Валерьевич вздохнул, мысленно досчитал до пяти, и выключил настольную лампу.

Оказалось, что напрасно: спички лежали на столе, это он точно помнил - не помнил только, где именно. Попытался нашарить - чертыхнулся, едва не уронив лампу на пол... Наконец, нашел: рядом со свечами.

Итак, последнее: свечи, выкрашенные в черный цвет. Установить по обеим сторонам стола... зажечь. Сесть за столик... в смысле алтарь... (или как оно там называется?) Что еще? Да, самое главное - фотография. Держать так, чтобы отражалась в зеркальной галерее. И ждать.

Призраки на самом деле приходят вовсе не через зеркало: оно нужно лишь для простоты общения. Они отражаются в зеркале, как и люди... А стоят - за спиной вызывающего: боятся живого человеческого взгляда.

Часы на стене. Тик-так. Они тоже отражались в серебристом стекле. Петр Валерьевич следил за тем, как секундная стрелка на зазеркальных часах справа налево бежит от двенадцати к единице... Он сморгнул: на миг показалось, что там стрелка движется как раз нормально... Маг быстро опустил взгляд... Нет. Напротив него, конечно же, сидело его родное отражение: серые глаза, залысины, черная рубашка...

Или... нет, не может быть: на мгновение ему показалось, что рубашка не черная, а темно-бордовая. Петр уродился дальтоником: ничего серьезного, но чувствительность к оттенкам красного понижена, так что ему всегда было трудно различать эти черный и бордовый.

Петр Валерьевич внимательно посмотрел на рукава: нет, все в порядке. Да он даже у отца проконсультировался насчет цвета, чтобы не ошибиться (в "Магии для начинающих" цвету одежды придавали большое значение). Он снова перевел взгляд на зеркало. Черная?.. Или, все-таки...

У Петра пересохло во рту. Человек, сидевший напротив него, действительно, очень на него похож - ошибиться нетрудно. Но - на двадцать пять сантиметров выше ростом (что поделаешь - акселерация). И на четверть века моложе. Волосы его оставались густыми, хотя залысины со лба уже слегка обозначились; а вот морщины - даже не намечались.

Огромным усилием воли Петр Валерьевич заставил себя не вскочить на ноги:

- Леша, ты?

- Папа?

- Где ты? - хором спросили отец и сын.

Алексей замолчал, а Петр продолжал произносить какие-то бессвязные слова:

- Как же... Как так вышло... - все негодование, вся неправильность, невозможность произошедшего шесть лет назад нахлынули с новой силой. - Ты должен был жить, ЖИТЬ... Но... - Он судорожно вздохнул, - Как ты там?

Алексей в зеркале наклонился вперед:

- Как? Ты - маг? Но ты же никогда этим не занимался... Ты осуществил вызов меня, так?

Петр хотел протянуть к зеркалу руку, и не решался сделать это: боялся нарушить подобие позы, боялся, что его Лешка окажется всего лишь отражением.

- Ну, да, это я. Долго готовился... Сейчас много всякой литературы... - начал объяснять Петр Валерьевич, но сын его не слушал:

- Так вот в чем дело... Сколько раз я пытался найти тебя... И сейчас получилось только потому, что ты шел мне навстречу. - Алексей улыбнулся. И спросил:

- Как ты там?

Петр удивленно пожал плечами (ну да, конечно же, ему интересно, что случилось за эти годы):

- Нормально. Можно даже сказать, хорошо. Дед твой - женился, можешь себе представить? В его-то возрасте... Я - тоже. Лена... Ты ее знаешь. - Что же еще можно сказать тому, кто ушел из дома навсегда шесть лет назад? Петр Валерьевич продолжил:

- Я тогда долго болел - почки. Дела совсем забросил. Как оклемался - пришлось срочно исправлять ситуацию... - вряд ли имело смысл пояснять призраку подробности проведенных коммерческих операций, - в общем, я добился успеха. У деда вот - новая квартира, я - в старой пока живу... - Петр на секунду замолчал. - Когда все утряслось, к науке вернулся. Помнишь, я, когда еще работал на заводе, писал систему автоматизированного проектирования для него? Ну, вот, закончил ее. Уже внедрили... Я был прав - никто пока в мире до этого не дошел, у "Боинга" - только в диалоговом режиме... - Петр оборвал себя: его сын никогда не был программистом; вряд ли ему сейчас интересны технические подробности.

- У твоей матери все в порядке, через несколько дней - день рождения Ивана - ему уже двенадцать исполняется... И, да: у тебя есть теперь еще один младший брат...

А почему он забыл сказать об этом раньше?.. Неужели боялся, что Алексей будет ревновать?.. Но почему же он молчит...

Петр Валерьевич вдруг встревожился - встревожился так, никогда прежде. Алеша что-то сказал... что-то очень важное, на что обрадованный отец не обратил внимания... Он вспомнил:

- Ты сказал, что я шел тебе навстречу... Навстречу - куда? - Петр понял, что не давало ему покоя: он сам все еще держал фотографию сына. И Алексей в зеркале, проявившийся сквозь его отражение, тоже что-то держал в руках...

Он медленно скосил глаза на фотографию в руке Алексея...

Ну, конечно же. Он сам. Можно было догадаться сразу...

Навстречу - в мир живых...

У него пересохло во рту:

- Теперь рассказывай ты...

Алексей пристально смотрел на отца, потерянного шесть лет назад:

- Когда ты умер от почечной недостаточности... Это был удар для всех. Дед долго болел, но потом встретил свою будущую жену... Устроился на работу на ваш завод - экспертом-консультантом. Твоя система... ее некому было закончить. Но дед когда-то, поколение назад, занимался тем же самым, на перфокартах и древних "еэсках". Сейчас получил городскую известность как "один из старейших программистов в стране..." Собрал команду учеников - чтобы завершить ваше общее дело. Кажется, они почти закончили. Я работаю по специальности... Написал несколько популярных книг по истории религии... монографию по магии... Женился.

Петр сглотнул слюну... появилось сильное желание выпить воду из фужера на "алтаре". Алексей продолжал:

- С Еленой Александровной все в порядке - мама к ней иногда заходит... - сын на минуту замолчал. - Я не знал, что ты занимаешься магией...

Петр Валерьевич ответил:

- Я и не занимался... пока ты был.

Алексей вдруг хмыкнул:

- А чем у вас занимается дед? Работает?

Отец ответил:

- Нет... Летом на даче копается, зимой - статьи пишет... Он активист клуба ветеранов...

Сын кивнул:

- У нас нет тебя... и оставшимся приходится тебя замещать: дед - делает твою работу. Я - женюсь и продолжаю род. У вас - нет меня. Ты вдруг начинаешь заниматься магией... потому что именно я исследую это явление. Готовься писать монографию...

Петр Валерьевич перебил Алексея:

- А дети? Твой сын - у вас, твой брат - у нас? - Николка... Петр Валерьевич вдруг очень четко осознал, что, если он сейчас прервет контакт, вскочит со стула, бросится вон из комнаты, то уже никогда не отделается от мысли, что его второй сын - такой же призрак, иллюзия, как и первый...

Алексей вынул откуда-то извне поля зрения Петра фотографию. На ней были трое. Лёша. Незнакомая высокая женщина, круглолицая и рыжеволосая. А на руках у нее...

- Николка!.. - воскликнул отец.

Алеша коротко рассмеялся:

- Ты своего назвал так же? А когда он родился?

***

Петр спросил уже в пятый раз:

- Но почему лишь один из нас может жить?

Алексей устало покачал головой:

- Не знаю, папа. Так получилось... По крайней мере, мы можем существовать если уж не в одном, то хотя бы в разных мирах...

Петр Валерьевич закрыл глаза: он был прав. Он всегда был прав. Этот мир - его мир - лишь искаженная копия другого, реального... Правильного.

Зачем тогда существовать этому?

Там, в мире, где время идет вперед, а Солнце восходит на востоке, Алексей - жив. Отец, Валерий Федотович, найдет тех, кто закончит работу Петра. Николка родился и там, причем - в тот же день...

Тогда зачем все это?..

Пётр Валерьевич оттолкнул от себя алтарь... Отражения в галерее стали просто его отражениями, и не более. Секундная стрелка на зазеркальных часах продолжала бежать от двенадцати к единице...

***

Алексей устало вздохнул. Расстегнул воротник своей темно-бордовой, почти черной рубахи. Древние придавали большое значение цвету одежды... Какая ерунда!

Тогда, шесть лет назад, он, юный маг, поклялся, что сделает это. Отцу было всего сорок семь... он должен был жить!

Победить смерть. Сделать бывшее небывшим... Заветная мечта любого из таких, как он.

Алексей Петрович отхлебнул воды из чаши. Пробормотал:

- Мечтали многие, а я - сделаю... Первый шаг почти пройден - он почти поверил в свое существование...

Алексей посмотрел в висевшее на стене зеркало. Еще одно находилось с другой стороны комнаты. В зеркальной галерее отражались десятки Алексеев... Все - в пижонских черных рубахах с расстегнутым воротником...

Черных?!.