Все случилось совершенно не так, как все этого ожидали. Не было никакой войны. Никакой ядерной бомбардировки. Никаких катаклизмов или истощения ресурсов. Ничего, что могло служить знаком, явлением. Он просто наступил.
Его осознание пришло, как приходит понимание нового дня. Того, что наступило утро и выглянуло солнце. Все произошло тихо. Все просто произошло.
- Стени, эй, Стенфилд Рирук младший! - промямлил старик, во рту у него оставалось еще два-три зуба, которые тот берег как зеницу ока. Старые очки в пластиковой оправе одна из линз, которых была покрыта паутинкой трещин, сползли ему на нос, и когда тот смотрел через них на Стена, его глаза многократно увеличивались. - Стени, я вот что подумал, может все дело в людях?
- Пап, ты о чем? - мужчина лет тридцати посмотрел на старика. Белокурые немытые волосы разлетелись по плечам старенькой спортивной курточки, разбрасывая перхоть на черную ткань словно споры.
- Про телевизоры. Может они не работают, потому что некому следить за ними? Ну, я про вышку говорю. Они же все на второй-третий день разбежались.
Стен младший глубоко вздохнул и потер рукой спицы своей инвалидной коляски. Они стояли посреди захламленного переулка, напротив старого магазина электроники, который все еще выставлял работающие телевизоры на витрину. По телевизорам бежала рябь бессмысленной информации подающейся на них по толстому оптоволоконному кабелю.
- Ну, вот смотри, сынок, если они рябят, значит - они рабочие - это верно. Но если они рябят, значит - не работает что-то там, - старик ткнул пальцем в огромную телевизионную вышку, возвышающуюся над небоскребами в центре города.
- Пап, это не с этим связано. Даже если бы там кто-то работал, они всеравно бы показывали шумы. Коммуникации того, инфа больше не передается, и никому не понятно почему, да по правде говоря, никто и не пытается понять...
- Опять ты за свое. А я говорю, что все дело в людях! Эти тунеядцы, только и ждали конца света, чтобы разбежаться. Денег то теперь нет, вот и задницу чесать не надо, чтобы что-то заработать.
Стен младший только театрально вздохнул. Спорить со стариком не имело смысла. Тот был настолько упрям, что даже мама не могла его переспорить, а у нее язык был острее, чем у сына.
Старик развернул коляску и покатил сына в сторону центра, прямо посреди улицы, аккуратно объезжая брошенные автомобили и открытые канализационные люки.
Из горы помоев довольно виляя хвостом выскочила огромная псина и бросилась на хозяина едва не повалив того на землю. Дворняга весело замахала хвостом и принялась лизать ссохшееся морщинистое лицо старика, слегка поддевая носом оправу его очков, и весело поскуливая.
- Ну, хватит тебе, хватит, - размягчился старик.
Стен опустил руку и почесал Марту за ухом.
- Хорошая собачка, хорошая... - мужчина вернул руку себе на колено и снова посмотрел на башню, чей пик наркотическим шприцом прокалывал небеса, посылая в атмосферу дозы информационного кайфа.
В Макдоналдсе было грязно, впрочем, как и всегда, но если до апокалипсиса еще кто-то тут убирал, то после все пустили на самотек. Стен сидел за пластиковым столом "КокаКола" положив руки на пустой поднос, и что-то чертя карандашом, на уже никому не нужной анкете. Марта лежала у его ног и мирно похрапывала, периодически дергая во сне лапами, словно за кем-то гналась. Старый Стенфилд гремел посудой и от души матерился где-то на кухне. Рурк младший наслаждался той относительной тишиной, которая наступала в моменты, когда отец был чем-то занят. Наконец-то тот появился, распахнув ударом ноги дверь, и стоя в дверном проеме с подносом груженым какой-то едой принялся дурачиться.
- Ваш заказ сер, два гамбургера, две больших картошки фри, две больших колы и два пирожка с вишнями, что ни будь еще, сер? - тонким голоском пропищал он, пародируя девушку кассиршу.
- Нет, красавица, разве что ваше горячее сердечко и нежную ручку, - басом ответил он на свою же шутку, стараясь скопировать ковбоев из старых вестернов.
- Хи хи хи, они не продаются. Приятного аппетита, приходите еще, - вновь проскрипел старик, а потом "ковбойским" басом добавил. - Как жаль. Такую цыпочку как вы тяжело встретить в наших краях.
Рассмеявшись собственному каламбуру, и гремя старыми ковбойскими сапогами, Рурк старший поставил поднос перед Стеном и тяжело брякнулся в белое пластиковое кресло, которое под ним опасно хрустнуло.
- Угощайся, все за счет заведения! - он снова улыбнулся во все свои три зуба и принялся за еду, жадно хватая немытыми руками картошку и поглощая ее в огромных количествах. - Знаешь что, Стени, самое главное в картошке фри, а? Знаешь?
Стен оторвался от своего гамбургера и скорчил рожу, означавшую, что ему дико интересно, и если он не узнает, то не сможет заснуть.
- Нет! Ты не знаешь! - Стен старший громко втянул в себя колу, издав при этом булькающий звук. - Все дело в масле! Вон, вокруг все кричали масло должно быть свежим, только на одну порцию! - издал он кудахкающие звуки, словно две курицы спорили о том с какой стороны корыта зерно вкуснее. - Ничего подобного, - со знанием дела произнес старик. - Масло должно быть использовано шесть, а то и семь раз, только тогда достигается нужный хруст, и правильная поджаристость. Да, больше канцерогенов, но кому какое сейчас до них дело? Здоровая пища не спасла человечество от Армагеддона, так зачем же отказывать себе во вкусной еде теперь?
Марта под ногами зашевелилась и, учуяв запах еды, мигом выбралась из-под стола положив огромную морду прямо на поднос, стараясь использовать телекинез для того, чтобы придвинуть к себе гамбургер старика.
- Что, уже проснулась? Вот же обжора... - старик отломал кусок гамбургера и бросил того собаке.
- Пап, она уже с утра наелась.
- А что я могу сделать, если она хочет? Мы ведь не отказываем себе в еде, когда хотим. Как там... Всякое разумное существо имеет право на жизнь! - парировал старик. - Вот я и даю ей это право, правда, Марта?
Собака, проглотив кусок гамбургера, и что-то согласно скульнув, вновь уставилась на еду.
- Ну и обжора... и как ты только успеваешь все проглотить... - старик кинул оставшуюся половину гамбургера собаке, и принялся за вторую порцию картошки. - Только жуй, а не глотай! ЖУЙ!
- Знаешь что, Стени, - старик укладывался спать на заднем сиденье старого, давно остановившегося автобуса. Он подложил под голову оторванное сиденье, и попыхивал самокруткой. - Эй, молодой человек, ты меня слушаешь или нет?
- Пап, я спать хочу.
- Уважай старших! На, пыхни, - Рурк передал сыну косяк. - Так вот, Стени, люди всегда и везде старались скрыться от реальности. Всегда! Во все времена было так. Вот по этому, Стени, наркотики всегда были, есть и будут в цене. Даже сейчас, когда вся финансовая система, вся экономика полетела к чертовой бабушке. Вот, к примеру, возьмем этот косяк. Ну подумаешь, немного травки какой-то, кусок туалетной бумаги. Я ведь даже не знаю что тут за трава, главное, что это классно вставляет.
Стен закашлялся, от чего Марта, запрыгнувшая ему на колени, с диким лаем спрыгнула и начала носится по автобусу.
- Пап, ты, правда, не знаешь, что это за хрень?
- Правда, - с невинным лицом произнес старик. - Да и какая разница, главное, что вставляет хорошо. Дай я пыхну, - он забрал косяк из рук сына. - Да, и не зачем пугать животное. Так вот, возьмем этот косяк, какая-то трава и кусок туалетной бумаги, зато какой эффект! Вот что действительно ценит человек! Зачем ему та улыбающаяся баба Да Винчи, если от одной затяжки ты таких баб не то что увидеть, пощупать сможешь! - отец сделал глубокую затяжку, и, выпустив дым носом, передал косяк Стену. - О чем я... Ах да, все эти байки про культуру, искусство, это так, для цивилизованного общества. Настоящая, звериная сущность человека всегда гоняется за этим, ну и за юбкой...
Вдруг салон автобуса огласил храп. Рурк младший от неожиданности вздрогнул, но увидев, что отец уже в отключке, докурил косяк и мирно заклевал носом.
- Сны, Стени, есть не что иное как переработка всех усвоенных тобой образов, так или иначе пропущенных через призмы твоего восприятия.
Мощная струя со звоном разбивалась о керамическую поверхность писсуара, и, посылая в воздух капли и теплый пар, стекала в недра городской канализации. Стен старший предпочитал, по его собственному выражению, "облегчить душу" в писсуар, в то время как Рурк младший ввиду своей болезни должен был ходить, даже по маленькому, на унитаз.
- Есть те, кто считают сны параллельным измерением или чем-то вроде того, есть даже те, кто считает, будто бы во сне человек устанавливает связь с космосом. Но что я тебе скажу, Стени, сколько я не живу, сколько не сплю я еще ни разу не видел во сне зеленых человечков. А знаешь почему? Потому что я не видел их и в жизни, ну разве что под травкой, но в жизни - ни разу! Все это враки, про всякие измерения и инопланетян. А вот то, что это увиденные тобой образы - это правда.
Стен сидел на унитазе и лениво рассматривал граффити на стенах общественной уборной. Взгляд упал на уже ничего не отображающее зеркало, оно словно превратилось в кусок обыкновенного стекла, показывая серебристо-серое напыление. Информация больше не передается. Стен постарался вспомнить, когда он в последний раз видел себя в зеркале, или в отражении на автомобиле, или хотя бы в луже. Он тяжело вздохнул, странно, как только они могут слышать друг друга. После вчерашнего косяка голова ужасно гудела, и размышлять на всякие философские темы, в отличие от отца ему сейчас не хотелось. Но, папа есть папа, а отца Стен очень сильно любил.
- Стени, ты меня слушаешь?
- Да, папа.
- Хорошо, так вот, когда я первый раз увидел твою маму, в туже ночь она мне приснилась. Что и подтверждает данную теорию возникновения снов. Ибо, клянусь, во всей вселенной не отыщется другой такой женщины, какой была твоя мать.
- Пап, я все.
- Хорошо, Стен, - старик помог сыну перебраться на кресло каталку и вывез того из уборной. - Так, вот Стен... эээ... О чем я говорил?
- О снах, папа.
- Ах да, сны, Стени, есть не что иное как переработка всех усвоенных тобой образов, так или иначе пропущенных через призмы твоего восприятия...
- Информация, Стени, информация всегда пытается занять одно из двух своих идеальных состояний. Стен, ты меня слушаешь?
- Да, папа.
Они шли по длинному проспекту где-то в центре. Могучая телевышка вавилонской башней вгрызалась в небеса, давя на сознание, с каждым шагом ее присутствие ощущалось все отчетливее и отчетливее. Отец и сын шли мимо разбитых и разграбленных витрин различных бутиков, и "Фешен-салонов". Когда любые деньги обесценились, люди ринулись в магазины своровывать все что плохо лежит. Большинству даже в голову не пришло, что это может быть концом света, что эта одежда уже никогда не будет в цене. Это было как сезон сто процентных скидок на все товары. Стен почесал подбородок, исполинское сооружение телевышки нависало над маленькими людьми. В самом здании не было ничего пугающего. Пугающей была атмосфера полностью покинутого коммуникационного узла.
Марта периодически задерживалась возле перевернутых мусорных баков, ища, чем бы полакомится. Но, как только хозяева отходили достаточно далеко, она, в страхе быть покинутой, мигом бросалась вслед, опережая Стенов ровно до следующего мусорного бака.
- Вот, Стени, информация стремится занять одно из двух своих идеальных состояний. Идеальных Хаос, или идеальную Структуру! - старик произнес оба слова с большой буквы, так, чтобы Стен навсегда их запомнил. - Но, потому они и идеальны, что они не возможны. Это как прыгнуть и зависнуть в воздухе. Сила тяготения, эта старая стерва, всеравно притянет тебя к земле. Так вот, что-то похожее творится внутри информации, я не про силу тяготения, я про то, что информация не может стать идеальным Хаосом или Структурой, также как ты не можешь прыгнуть и зависнуть в воздухе.
- Пап, я, вообще, не могу прыгнуть.
- А, да, извини, плохой пример. О чем это я, Стени, перебивать старших - плохо. Информация всегда находится в динамическом равновесии между структурой и хаосом. Чем больше ты будешь упорядочивать информацию тут, тем больше хаоса будет возникать там. Ну и наоборот. Тоже самое, происходит и в большой куче структуры или хаоса. Если ты плюнешь на "там" и будешь структурировать информацию "тут", будешь ее структурировать, структурировать, и структурировать, то знаешь, что получится? Во всей этой структуре появится кусочек хаоса, который начнет лавинообразно разрастаться, а там, где до этого был хаос - возникнет определенная структура, и тоже начнет развиваться пока не будет восстановлено равновесие. Где это можно проверить спросишь ты? А вот, к примеру, войны. Были две страны, росли рядышком, развивались, структурировали информацию и вдруг бац! Появился какой-то поганый кусочек хаоса. Другая страна кричит: "Нам не нужен ваш хаос, мы должны сохранить свою структуру!". А, первая отвечает: "Ах, так! Тогда мы сами возьмем все, что нам надо!". И начинается война, сынок. А если воевать не с кем, тогда разгораются революции или даже гражданские войны. Вот так то.
Старик устало вздохнул.
- Даже в этом хаосе что нас окружает есть частичка структуры. Ты спросишь какая? А я скажу тебе. То, что ты до сих пор мой сын, а я твой отец - и есть важнейшая структура, и надо еще поискать тот Хаос который рассорит Рурков! - Стенфилд старший шморгнул носом, и Стен увидел, как отец вытер глаза своим старым платком, который ему подарила мама. - Эх... Размяк я совсем, ну ладно, хватит...
Лифт звякнул, после чего его двери быстро ушли в проемы. Отец выкатил Стена в длинный коридор, пол был покрыт паркетом, по которому уже весело стучала коготками Марта. Воздух был прохладным и свежим, кондиционеры видимо все еще работали, и старик, сняв кожанку и повесив ее на спинку кресла-каталки, побрел осматривать комнаты.
- Я тут осмотрюсь пока, Стени, ты, если хочешь, тоже поищи чего. Думаю, людей тут нет, так что, тебе никто не причинит вреда, если что, возьми с собой Марту, - старик глубоко вздохнул и побрел по коридору, внимательно читая вывески на дверях.
Стен немного поколесил по пустым комнатам телевышки, и, найдя столовую, приготовил два стаканчика кофе.
Отца он нашел в комнате с табличкой "Оператор Эфира". Тот возился с большим пультом, что-то настраивая, и периодически работая отверткой и другими инструментами. Вокруг стены были заставлены всевозможных размеров телевизорами, от маленьких тринадцати дюймовок, до больших шестидесяти восьми дюймовых экранов. Все они показывали равномерное шипение. Комната вдруг вызвала из памяти Стена какой-то комикс. Он весело улыбнулся.
- Пап, я кофе принес.
- О! Стени, что бы я без тебя делал. А теперь не мешай, пожалуйста, я уже почти настроил. Мне так кажется, - задумчиво оповестил Рурк старший. А потом, ободрившись, добавил. - Кофе поставь на пульт.
Оставив пластиковый стаканчик на пульте, Стен покатил к огромному окну, в котором виднелась панорама большого города находящегося в сердцевине лавинообразно разрастающегося хаоса.
Марта задумчиво скульнула положив морду на колени Стена. Мужчина почесал ее за ухом.