Лысак Сергей Васильевич. Черноморский призрак

Сергей Лысак

НЕКОМБАТАНТ

Там, где раз поднят русский флаг,

он уже спускаться не должен

Император Николай I

Книга вторая

ЧЕРНОМОРСКИЙ ПРИЗРАК

Часть 1

НЕУЧТЕННЫЙ ФАКТОР

Глава 1

Между миром и войной

Ясная звездная ночь, легкий бриз и светящаяся лунная дорожка на водной глади. Дневная жара уже спала, и воздух удивительно свеж. Вдали виднеется темная полоска берега, на котором кое-где заметны огоньки. Картина просто идиллическая, завораживающая. При взгляде на звездное небо и лунную дорожку, упирающуюся в горизонт, приходят мысли о Вечном. Был бы я поэтом, точно сочинил бы что-нибудь этакое, одухотворенное и возвышенное.... Но увы, таланты отставного контр-адмирала Космофлота Сергея Тихонова, а ныне дворянина, кавалера ордена Святого Станислава и просто богатого буржуя Юрия Давыдова, лежат совсем в другой плоскости...

Внимательно вглядываюсь в бинокль и слежу за ситуацией на берегу. Вахтенные на мостике тоже пытаются это делать, да только ни хрена толком в темноте не видят. В отличие от меня. Легенда о божьем даре - способности видеть ночью, прошла на ура, никто ничего до сих пор не заподозрил. Ну а то, что я могу хорошо видеть не только ночью, но и в сильном тумане, мои люди еще не знают. И хорошо, что не знают. Насколько мне удалось выяснить, хорошее ночное зрение хоть и редко, но встречается у здешних аборигенов. Поэтому молодой буржуй Юрий Давыдов, в данный момент по легенде прохлаждающийся на своей яхте вблизи устья реки Псоу на кавказском побережье, не выходит за рамки статистической погрешности с точки зрения Службы глубинной разведки Космофлота Российской Империи, чей автоматический разведывательный корабль-зонд сейчас висит на орбите и приглядывает за развитием этого мира, так похожего на мой прежний. Который мне пришлось спешно покинуть из-за того, что слишком много знал. Покинуть с помощью моего старого друга и компаньона - искина Ганса, находящегося в доставшемся мне по случаю секретном электронном устройстве - автономном десантном модуле, или сокращенно АДМ. И вот сейчас АДМ, управляемый Гансом, барражировал на небольшой высоте над побережьем, транслируя окружающую обстановку в мою черепушку, заодно поддерживая ментальную связь.

- Командир, здесь откровенный беспредел творится. Знал, что в настоящее время у турок процветает работорговля. Но чтобы до такой степени!

- Какая численность противника и живого товара?

- Противника двадцать восемь человек, у берега стоит крупная фелюга. Но это все вместе. И продавцы, и покупатели. А вот живого товара на берегу пятьдесят шесть человек. В основном подростки четырнадцати-пятнадцати лет обоего пола. Взрослых мужчин трое, все славянской внешности. Остальные местные. Погрузку еще не начали. Идет торг.

- Молодец, Ганс! Смотри дальше. Когда закончится погрузка, посчитай, сколько продавцов останется. Заодно сохрани их рожи в базе данных.

- Разве продавцов зачищать не будем?

- Нет. Нам нельзя оставлять следы на берегу. Так что, пусть уходят. А вот покупателями займемся.

- Принято!

Вот так вот и творятся разные темные дела под покровом темной ночи. Днем турецкие работорговцы не рискуют подходить к кавказскому берегу, поскольку российский Черноморский флот до недавнего времени отлавливал их со всем старанием. А с пойманными не церемонился. Зато ночью есть неплохой шанс суметь провернуть выгодный гешефт и успеть скрыться до рассвета. Просвещенный XIX век во всей красе, будь он неладен. Если в Европе есть хоть какие-то намеки на цивилизованное общество, то Османская Империя до сих пор прочно застряла в средневековье. И работорговля здесь - весьма прибыльный и уважаемый бизнес. Причем товаропоток идет в одну сторону - с Кавказа в Турцию. Что Российской Империи очень не нравится, и она пытается бороться с этим всеми силами. В последнее время, говорят, стало поспокойнее. Многих работорговцев переловили и повесили. Но прибыльность данного бизнеса такова, что желающие рискнуть все равно находятся. Хотя знают, что в случае захвата российским военным кораблем шансы на спасение практически нулевые. Вот и я решил внести свою лепту в благородное дело борьбы с работорговлей. Для того, чтобы и команду потренировать, и регион получше узнать, да еще может быть и ценные кадры среди освобожденного товара найдутся. Мне преданные и толковые люди нужны. Это не считая того, что надо работать над созданием своего положительного имиджа в глазах российского обывателя. А то, в последнее время у меня репутация возмутителя спокойствия, который может создать проблемы на ровном месте. Один прорыв через Босфор чего стоит. Есть еще кое-какие задумки, основанные на знании истории. И если они сработают, то это позволит не только оказать посильную помощь русской армии и флоту, но и наладить хорошие отношения с армейскими и флотскими офицерами. Что немаловажно в моей ситуации, поскольку я - некомбатант. Поэтому, с точки зрения господ офицеров, могу только путаться под ногами и мешать им воевать, как положено. Вот и собьем с них маленько спесь. Но это дела несколько отдаленного будущего. А сегодняшняя ситуация для простого обывателя непонятна. Для всех, кроме меня.

На дворе конец августа 1853 года. Текущие события пока что мало отличаются от истории моего прежнего мира. Князь Меншиков покинул Константинополь, так ничего и не добившись. Причем, как говорят злые языки (и я им склонен верить), подобный исход был предрешен заранее. Князь вел себя очень нагло и собственными стараниями загонял переговоры в тупик, хотя поначалу султан Абдул-Меджид был склонен пойти на компромисс. Была ли это обычная дурость князя, или злой умысел, имеющий конечную цель спровоцировать конфликт между Россией и Турцией, выгодный Англии, так и осталось неясным. Даже в моем мире историки так и не пришли к единому мнению. То, что Меншиков был ярым англофилом и состоял в английской партии при российском дворе, знали все. Но как говорится, не пойман - не вор. Да и англичане с французами постарались, обещая султану свою поддержку в случае войны с Россией. В итоге дипломатические отношения были разорваны, и Россия ввела свои войска в придунайские княжества Молдавию и Валахию, входившие в состав Османской Империи. Как сказал Николай Павлович, в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России. Что та, естественно, делать не собиралась. Просвещенная Европа в лице Англии, Франции, Австрии и Пруссии очень возбудилась от сложившейся ситуации, посовещалась в Вене и быстренько выкатила Венскую ноту России с требованием покинуть Молдавию и Валахию. Правда, Венская нота предполагала компромисс, предусматривая в обмен на выход русских войск из придунайских княжеств разрешить России номинально защищать православных в Османской Империи и осуществлять номинальный контроль над святыми местами в Палестине. Казалось бы, появилась возможность уладить возникший конфликт без потери лица. Но тут и начались танцы с бубнами. Император Николай ноту принял. А вот султан Абдул-Меджид, науськиваемый английским послом Стратфордом-Редклифом, ее отклонил, и начал настаивать на различных изменениях в тексте ноты. Изменения были незначительные и нисколько не меняли смысл ноты, но этого хватило, чтобы Николай Павлович взбрыкнул, отказавшись обсуждать данный вопрос. Английский посол очень искусно сыграл на мелочности Николая и его стремлении быть главным государем в Европе, не допускающим, чтобы турки вносили изменения в уже принятую им ноту. В итоге ситуация на земле нисколько не изменилась и конфликт не был исчерпан. Казалось бы, война началась. Ан нет! Император Николай Павлович не торопился официально объявлять войну, поскольку и он, и его ближайшее окружение были уверены, что русская армия легко разобьет турок, быстро обратив их в бегство. Сильного международного резонанса в Европе из-за этого все равно не будет, поэтому и заморачиваться с формальностями не стоит. Султан тоже не спешил объявлять войну, поскольку турецкая армия в основной массе была еще не готова к боевым действиям, и делал вид, что имеет место досадное недоразумение, когда высокие договаривающиеся стороны неправильно поняли друг друга. Хотя на самом деле, опьяненный обещаниями Англии и Франции, спешно готовился к войне. Российский император делал то же самое. Но и Россия, и Турция пока что воздерживались от начала военных действий, пристально наблюдая друг за другом. Мир замер в неустойчивом равновесии.

Вот в такой обстановке, когда ни мира, ни войны, я и решил выйти на охоту. Поскольку знал, что турецкие работорговцы никуда не делись. И при определенной доле везения можно поймать кого-то с поличным, что не останется незамеченным как в Одессе, так и в Санкт-Петербурге, создав мне и моим людям нужный имидж. Обвинений в пиратстве можно не опасаться, поскольку борьба с работорговлей на Кавказе признана делом богоугодным в российском обществе. И если только какой чинуша что-то вякнет, то его свои же сожрут.

К августу все ремонтные работы были закончены. Лебедь приобрел внешний вид, более подобающий пароходу, лишившись развитого рангоута, что резко контрастировало с прочими пароходами этого времени, на которых паруса оставались непременным атрибутом. Бушприт и грот-мачта исчезли вообще, а массивные фок-мачта и бизань-мачта с парусным вооружением были заменены двумя небольшими легкими мачтами, пригодными только для подъема флагов. Разумеется, это не укрылось от широкой публики, и сразу же вызвало пересуды как среди моряков (в том числе и морских офицеров, оказавшихся в Одессе), так и не причастных к морю обывателей. В результате пришли к выводу, что господин Давыдов дурью мается. Ну и ладно, я не в претензии. Свои верные и толковые люди у меня есть, а на сплетни всех прочих дворянину и кавалеру ордена Святого Станислава Юрию Давыдову наплевать.

От размышлений о прекрасном меня отвлекает Ганс.

- Командир, началась погрузка. Стороны пришли к соглашению.

- Понятно. Изменения в количестве товара не произошло? Никого не отбраковали?

- Нет. Судя по всему, заберут всех.

- Сообщи, как начнут ставить паруса. После выхода противника в море держись прямо над целью. Высота не менее трехсот метров. Режим мимикрии не отключай. Я буду использовать картечь.

- Принято.

Операция близится к переходу в горячую фазу. То, что турки сдадутся, вероятность мизерная. Поэтому придется стрелять. Четыре казнозарядных нарезных орудия калибром в шесть дюймов на поворотных станках уже установлены на палубе Лебедя. Конечно, они далеки от совершенства, но по сравнению с сегодняшними гладкоствольными дульнозарядными дурами на корабельных лафетах тележечного типа - верх инженерной мысли. Поначалу у портовых чиновников глаза на лоб лезли и они пытались что-то вякать. Но им на более высоком уровне объяснили, что данные орудия - по своей сути не совсем орудия. Это экспериментальные образцы, созданные на заводе господина Давыдова, которые отказались принять на вооружение Морское и Военное ведомство. Поэтому они продолжают оставаться собственностью завода господина Давыдова. Как и его коммерческий пароход Лебедь, который с момента выгрузки груза переходит в разряд частной яхты, поскольку использовать его в коммерческих целях для получения фрахта господин Давыдов не собирается. И запретить ему держать на борту своей яхты пушки, находящиеся в его собственности, никто не может. Поскольку военные от них отказались. Конечно, аргументы притянуты за уши, но господин Троекуров, посланный мне в помощь Бенкендорфом, свое дело хорошо знал. И очевидно, имел немалый вес в глазах одесских чиновников. Во всяком случае, никаких препонов мне больше чинить не пытались, и даже не пытались содрать положенную мзду. В результате Лебедь вышел в свой первый боевой поход в Черном море в статусе частной яхты не только в сильно обновленном виде, но и с артиллерией на борту. Помимо пушек были установлены еще и пулеметы Давыдова (увы, мистер Гатлинг, Вы не успели!), но их предполагалось использовать в крайнем случае. Уж очень они были прожорливы в плане расхода боеприпасов, которые в Одессе взять негде. Все высокотехнологичное и не принятое на вооружение приходилось везти на лошадках из Петербурга. Но помощь пришла, откуда не ждали. С помощью дяди Савелия в портовых мастерских удалось наладить выпуск картечных выстрелов. О чем я, каюсь, раньше не подумал. Собирался обойтись одними фугасными снарядами, поскольку в качестве целей для своих орудий первоначально рассматривал только крупные корабли. Да и то, артиллерия на Лебеде планировалась как средство самообороны в критической ситуации. Главная роль в деле уничтожения супостатов отводилась паровым катерам с полупогружными торпедами. Но по приходу в Одессу, ознакомившись более детально с окружающей обстановкой, призадумался. Стрелять дефицитными шестидюймовыми фугасами, пусть и начиненными черным порохом, по многочисленным турецким фелюгам... Овчинка выделки не стоит. И что же делать? Позволить этой мелочи шастать у меня под носом, поскольку на такую ораву никаких запасов снарядов не хватит? Подсказку дал Ганс, проанализировав бывшие в истории образцы как артиллерийских систем, так и стрелкового оружия. Причем как боевого, так и охотничьего. Ничего сложного в предложенной им схеме не было. Поскольку орудия имели раздельное заряжание, требовалось лишь заменить дефицитные фугасные снаряды чем-то простым и дешевым, что можно без особого напряга выпускать в больших количествах на местной производственной базе. Так появился картечный выстрел. Жестяной стакан с диаметром по нарезам ствола с прочным деревянным поддоном, в который укладывалась картечь и запечатывалась с открытого конца. После выстрела стакан разрывался в полете, а картечь шла дальше широким снопом. Конечно, это не шрапнель, которой можно стрелять на несколько километров. Но мне далеко и не надо. Для обстрела палуб и рангоута разной турецкой парусной мелочи с малой дистанции вполне сойдет. Стрельба по мишеням в море после выхода из Одессы прошла успешно. А сейчас опробуем новинку в боевых условиях. Если одесский горошек окажется эффективным, то можно будет не только фугасные снаряды для пушек, но и патроны для пулеметов сэкономить.

Так, кажется, началось. Фелюга возле берега начинает разворачиваться. Одновременно приходит доклад Ганса. Товар погружен весь. Продавцы быстро собрали манатки и исчезли, а покупатели в количестве двенадцати персон собрались идти до дому, до хаты. Фелюга ставит паруса и довольно резво устремляется в море. Мало того, что нужно до рассвета уйти как можно дальше, но и товар в трюме скоропортящийся. Поэтому турки торопятся, выжимая из своей посудины все, на что она способна. Фелюга идет без огней, и обнаружить ее визуально можно только на очень близком расстоянии. Ну что же, эфенди. В аду вас уже заждались. Порадуйтесь напоследок удачной сделке...

Но задерживать работорговцев до рассвета не стоит. Наши комендоры не смогут взять точный прицел в темноте, а поскольку борта фелюги не отличаются большой толщиной, картечь их пробьет и может нанести вред товару, чего я очень хочу избежать. Да и стрелкам с винтовками на палубе будет проще работать. Поэтому, ждем. О чем извещаю стоящего рядом старпома и вахтенных.

- Турки закончили погрузку товара и подняли паруса. Идут на нас. Сейчас уходим в сторону, чтобы они нас не обнаружили, и ждем рассвета.

- А не сбегут. Юрий Александрович? Может сейчас поймаем, раз Вы их хорошо в темноте видите?

- Опасно, господа. Если бы их надо было просто утопить, то так бы и сделали. Но нам надо в первую очередь спасти людей. Это российские подданные. Не знаю, сколько их там, но пустыми назад турецкие работорговцы никогда не ходят. А этой скорлупке много не надо, картечь ее борта навылет пробьет. Можем вместе с турками своих же побить. Поэтому ждем, когда рассветет. Чтобы комендоры брали точный прицел по парусам и по палубе. Да и наши стрелки будут видеть, куда стрелять. Молодецкий абордаж с саблями в духе грабежа испанских галеонов в Новом Свете мне не нужен. Когда отработаем картечью, подходим ближе и бьем врага из винтовок, если там кто останется. Жизни наших людей дороже этих мерзавцев...

Все, нужная накачка личного состава проведена, поэтому даем малый ход и удаляемся в сторону от фелюги работорговцев, чтобы они нас не обнаружили раньше времени. А заодно направляемся к турецкому берегу, чтобы фелюга нас догоняла на параллельных курсах. Огней на Лебеде, разумеется, нет. Никого поблизости и впереди по курсу тоже нет, Ганс за этим внимательно следит. Свидетели нам не нужны. Причем не только турки (с теми-то проще, их всегда утопить можно), но и наши. Иначе, если попадется российский фрегат, или военный пароход, его командиру может очень не понравиться, что какой-то не в меру наглый купец под коммерческим флагом присвоил себе право творить то, что дозволено лишь военному кораблю. Спесивых дуболомов среди господ офицеров, не считающих моряков коммерческих судов равными себе, в русском императорском флоте хватает. Зачем мне конфликт на ровном месте? Потом-то ретивого служаку поставят на место, популярно объяснив, что господину Давыдову разрешено несколько больше, чем всем прочим штатским штафиркам. Но информация ведь быстро разлетится по всему Черноморскому флоту и осадочек останется. А мне с нашими адмиралами надо жить дружно, чтобы они пакостить не вздумали. По крайней мере до тех пор, пока они не сядут в глухую оборону в Севастополе. На то, что мне удастся силами одного Лебедя сорвать высадку союзников в Крыму, я не надеюсь. Уж слишком большие силы придут сюда решать русский вопрос. От сводного отряда коммерческих пароходов в Одессе, который сразу же, едва пришла информация о разрыве отношений с Турцией, начал формировать командир одесского порта Новосильцев, тоже слишком многого ждать не стоит. Они вполне могут пощипать противника на коммуникациях между Варной и Крымом, уничтожая и захватывая слабо вооруженные грузовые суда, заставив флот союзников перейти к системе хорошо охраняемых конвоев. Могут навести шороху у турецкого побережья, вынуждая англичан и французов гоняться за ними. На большее их не хватит. Но и это серьезное подспорье в нашей предстоящей работе. Лебедь же будет наносить внезапные точные удары под покровом ночи и исчезать. Спустя какое-то время господа просвещенные европейцы станут бояться любой тени. И может быть в Лондоне и Париже поймут, что если продолжать решать русский вопрос, то можно лишиться флота в Черном море. А после этого всего экспедиционного корпуса союзников в Крыму. Про турок речи нет - их мнение в предстоящем крестовом походе на Россию никого в Европе не интересует. После этого и Пруссия с Австрией подожмут хвост, поняв, что поставили не на ту лошадь. Но это пока так, планы на будущее. А сейчас будем решать текущие проблемы. Которые выжимают из своих парусов все, что могут, торопясь уйти до рассвета как можно дальше от кавказского побережья. И думают, что самое опасное уже позади.

Светает. Небо на востоке уже окрасилось первыми лучами солнца, но в западной части горизонта еще царит ночная мгла. Именно поэтому заранее занимаем позицию западнее турок, чтобы нас не обнаружили раньше времени. Даю команду Гансу снизиться и послушать, о чем они болтают. Все равно, АДМ с включенным режимом мимикрии заметить практически невозможно. А если даже и заметят, то уже никому не расскажут. Разве что чертям в аду.

Силуэт фелюги работорговцев хорошо виден на фоне восхода. А вот Лебедь, скрывающий в предрассветной мгле, они до сих пор так и не обнаружили. Но такое не может продолжаться долго. Новый день вступает в свои права, солнечные лучи освещают небосвод и поверхность моря, и турки наконец-то проявляют признаки беспокойства, о чем мне сообщает Ганс.

- Командир, вас заметили. Начали суетиться, пальцами показывают. Гадают, кто это может быть.

- Воевать не собираются?

- Не похоже. Но слегка изменили курс, чтобы обойти вас на большей дистанции. Если не измените курс и скорость, то выход на траверз через двадцать четыре минуты. Идут довольно резво - восемь с половиной узлов.

- Понятно. Продолжай наблюдать. При малейшей опасности набирай высоту...

Из подслушанных Гансом разговоров ясно, что турки хотят прикинуться ветошью и выдать себя за обычных торговцев. Они уже убедились, что Лебедь - русский коммерческий пароход, не имеющий вооружения. Поскольку стволы пушек из пушечных портов не торчат, как сейчас принято, да и самих пушечных портов не видно. Поэтому удирать сломя голову не стоит. Угрозы от купца все равно нет, так что и беспокоиться не о чем.

Ну-ну, ребята, я не против. Продолжайте в том же духе. Лебедь еле ползет, давая себя обогнать. На палубе со стороны никого не видно, но орудийные расчеты уже заняли свои места, скрываясь за фальшбортом. В местах укрытий для стрельбы, оборудованных на палубе из толстого котельного железа, сидят мои спецназовцы с винтовками. Эти тоже не высовываются, ждут команды. Я же, весь в белом, вернее в черном, спокойно стою на крыле мостика и рассматриваю в бинокль догоняющую нас фелюгу. Вахтенные на виду не маячат, наблюдая из рубки, тоже покрытой эрзац-броней. Ядро такая броня не удержит, но картечь и пули фальконетов, - вполне. Не говоря о пулях стрелкового оружия.

Надо сказать, что вопросам безопасности экипажа я уделяю большое внимание, и это вызывает удивление у всех господ офицеров. Там о подобных глупостях не беспокоятся. Вплоть до того, что некоторые героические герои с золотыми эполетами считают эти новшества вредными, ведущими к падению воинскАго духа на виду у неприятеля. С такими идиотами мне разговаривать не о чем. О чем и высказался Новосильцеву, когда мы с ним начали обсуждать вопрос создания хулиганской флотилии из коммерческих пароходов и небольших коммерческих парусников, находящихся в Одессе. Поскольку моя информация о грядущей войне с Турцией полностью подтвердилась, и мы хотели успеть все сделать до того, как возле Одессы появится вражеский флот. Командир одесского порта развил бурную деятельность, но пока что ее старался не афишировать. Неизвестно, как воспримут данную инициативу в Севастополе. Не сочтут ли их превосходительства адмиралы действия сии покушением на их власть с попыткой создания вооруженной структуры, не подконтрольной командованию Черноморского флота. И будут недалеки от истины, поскольку именно этим мы с Новосильцевым и занимаемся. Из разговоров с отставным каперангом выяснилось, что он до сих пор зол на свое бывшее начальство, которое буквально выжило его со службы, вынудив подать в отставку. И сейчас, получив реальную возможность утереть нос их превосходительствам, рьяно взялся за дело, о котором раньше бы и не подумал. А все благодаря кому? Богатенькому искателю приключений Юрию Давыдову, которому дома в Санкт-Петербурге не сидится. И он поперся в Одессу вокруг Европы, учиняя по пути всякие непотребства. Но в результате этого привез важные сведения, подсказав умному человеку, как их можно обернуть на благо России. Вот что значит оказаться в нужный момент в нужном месте.

Но это так, лирика. А проза жизни - вот она. Догоняет и старается обойти нас по левому борту, предусмотрительно держа дистанцию. Даю им это сделать, и фелюга уходит вперед. Дистанция начинает быстро увеличиваться, поскольку Лебедь идет самым малым ходом. Турки радуются, что проклятые гяуры на пароходе ничего не заподозрили. Пусть сам пароход и коммерческий, но мало ли, сколько народа у него на борту. И кого именно. А вдруг он солдат перевозит? Но, хвала Аллаху, вроде обошлось. Уже начинают прикидывать размер ожидаемых барышей, что мне исправно передает Ганс, зависший прямо над мачтой фелюги. Послушав еще некоторое время эти коммерческие тайны, решаю, что хватит. Даю команду Гансу набрать высоту. Винты вспенивают воду под кормой Лебедя, и он бросается вдогонку за посудиной работорговцев, как гепард за удирающей антилопой. Настало время воздать всем по заслугам.

На фелюге сразу замечают погоню, и почувствовав неладное, пытаются уйти. Будь на нашем месте какой-нибудь из здешних пароходов колесников, турки имели бы шансы на успех. Между нами уже почти две мили. Ветер чистый вест. И фелюга, шедшая до этого в галфвинд, изменяет курс влево, ложась в бакштаг, Что добавляет ей в скорости. Хоть и немного, но добавляет. А поскольку турецкие фелюги легки и довольно быстроходны, колесник мог бы догонять беглецов до самого турецкого берега, сокращая дистанцию по кабельтову в час. Если вообще сокращал. Но у нас не колесник, а двухвинтовой пароход с обводами корпуса, достойными чайного клипера. Поэтому дистанция между Лебедем и удирающими работорговцами начинает быстро сокращаться. Расчеты уже заняли места у орудий, сняв с них чехлы. Тоже мое нововведение, что поначалу удивило экипаж. Пришлось объяснять элементарные правила маскировки под безоружного купца. Внешний вид Лебедя совершенно не напоминает военный корабль этого времени. Вот и пусть все встречные считают нас обычным невооруженным пакетботом под коммерческим флагом. Который в данный момент развевается у нас на гафеле. Все по закону, как и положено добропорядочному купцу.

Внимательно наблюдаю в бинокль за беглецами. До пытающейся удрать фелюги уже менее полумили и дистанция продолжает быстро сокращаться. Комендоры навели орудия на цель, но команды на открытие огня еще нет. Далековато для картечи, будет сильное рассеивание. Рядом старпом и оба вахтенных начальника (систему с двумя вахтенными офицерами я не стал отменять, пусть молодежь учится) тоже разглядывают в оптику приближающуюся цель, обмениваясь репликами.

- Все паруса подняли, какие есть. Но все равно догоняем.

- Да куда этому корыту против двух машин.

- Юрий Александрович, а если они подумают людьми прикрыться? Картечью всех побьем.

- Надеюсь, что не успеют. А успеют, подойдем поближе и всех из винтовок положим. У нас есть меткие стрелки. Вряд ли их там сильно больше десятка.

- Так ведь если будет толпа на палубе, можем и своих зацепить. Винтовочная пуля человека вблизи насквозь пробивает.

- Если зацепим, значит судьба у них такая. А если пойти у этих мерзавцев на поводу и позволить им сбежать, то они вообще страх потеряют от безнаказанности. Запомните, господа, на будущее. Никогда не соглашаться на требования разбойников, которые прикрываются заложниками. Уничтожать таких без разговоров, чтобы другим неповадно было.

- Но ведь могут люди пострадать!

- А они в любом случае пострадают. Думаете, их тати в живых оставят после того, как уйдут? Ведь они их видели и опознать смогут.

Зависли аборигены. Для них такой подход к делу выглядит диким и противоестественным. Ну ничего, господа. Такой отмороженный на всю голову циник, как я, быстро излечит вас от излишнего гуманизЪма. Ибо этот самый гуманизЪм очень вредит делу, когда твои противники пытаются сыграть на нем. Но со мной такие фокусы не проходят. От гуманизЪма я окончательно излечился еще на своей родной планете Дельта - 14 в возрасте пятнадцати лет. Вскоре после того, как мы с Женькой получили в подарок от Рыжего Ганса свои АДМ. Пришлось принять участие в ликвидации одной залетной банды, которая совершила глупость, попытавшись прикрыться заложниками. На аграрных планетах колонисты таких психологических этюдов не понимают и реагируют совсем не так, как показывают в тупых голливудских фильмах из Американских Штатов. В общем, пострадавшие среди заложников были. Но ни один бандит не ушел. А те, которые остались живы при захвате, вскоре позавидовали убитым. Ибо легкую смерть надо еще заслужить...

Что-то снова меня на воспоминания потянуло... На обратном пути в Одессу поностальгирую, а сейчас надо дело делать. До противника менее кабельтова. Лебедь быстро сокращает дистанцию. Турки внимательно наблюдают за нами. Понимают, что уйти не удастся. Но есть надежда, что купец под российским флагом не имеет агрессивных намерений, и ему нужно что-то другое. Поскольку до сих пор русские коммерческие суда не вмешивались в их бизнес, стараясь держаться от работорговцев подальше. Вот и исправим это несоответствие.

Залп двух носовых орудий прокатывается над морем, и палуба бака окутывается дымом, но его сразу уносит в сторону. Крупная чугунная картечь рвет такелаж и паруса, которые тут же заполаскивают. Фелюга рыскает на ветер и начинает терять ход. Турки в панике. Никак не ожидали ничего подобного от купца. Уменьшаем обороты машин и отворачиваем немного влево, чтобы пройти по корме обездвиженного противника. После поворота цель оказывается в секторе обстрела кормового орудия правого борта, заряженного мелкой свинцовой картечью. Расстояние порядка ста метров. Гремит выстрел, и картечь смертельным шквалом проходит по палубе фелюги, убивая и калеча турок. Каждому воздастся по делам его...

Снова гремит выстрел носового орудия правого борта, расчет которого действует с максимальной скорострельностью. Продольный выстрел картечью по палубе добивает тех, кто остался. Ганс, наблюдающий сверху, докладывает, что турки в количестве двенадцати персон все находятся на палубе. Уцелевших среди них нет. Даю команду комендорам прекратить огонь. Лебедь уменьшает ход и обходит фелюгу с кормы, приближаясь к ее левому борту. Стрелки наготове. Если кто-то из турок рискнет оказать сопротивление, его тут же нашпигуют пулями. Но пока тихо.

По мере приближения открывается жуткая картина. Корпус фелюги почти не пострадал при обстреле, Но вот все, что находится на палубе, представляет из себя малоприятное зрелище. Обломки дерева, обрывки снастей и драные лохмотья парусов перемешаны с разорванными человеческими телами. Вся палуба залита кровью. Картечь с малой дистанции - это страшно. Некоторые из матросов не выдерживают и блюют за борт. Я их не виню, к этому надо привыкнуть. Но спецназовцы-абордажники, практически все воевавшие на Кавказе, к такой ситуации были готовы. Поэтому с моего разрешения заранее приготовили лекарство - фляги с водкой. Спорный с точки зрения медицины метод. Но как показывает практика, весьма действенный. Вот и сейчас, глотнув живительного эликсира, болезные худо-бедно приходят в норму. Что и требовалось. Пора делом заняться.

Летят абордажные кошки, и фелюгу подтаскивают к борту. На палубу тут же спускаются абордажники, первым делом проводя контроль. Но раненых в этой мясорубке нет. То, что осталось от команды фелюги, отправляется за борт кормить рыб. Не хочу, чтобы выбравшиеся на палубу пацаны и девчонки видели т а к о е.

Трюм надежно задраен, поэтому приходится повозиться, чтобы его открыть. Когда это наконец удается сделать, вахмистр Ерофеев сначала на русском, а потом на черкесском кричит в трюм, чтобы не боялись и выходили наверх. Вскоре на палубе появляется перепуганный подросток. За ним девчонка лет четырнадцати с ошалевшими глазами. А потом еще и еще. Когда все оказались на палубе, шестеро абордажников спускаются в трюм, держа оружие наготове. Вскоре поступает доклад - трюм пуст. Странно. На палубе одна детвора, а где трое русских? Русского языка никто из освобожденных не знает, поэтому Ерофеев выступает в роли толмача. За долгое время службы на Кавказе он поднаторел в местных языках, и объясниться может. Хоть и не совсем гладко, но может. Успокоил детвору и сказал, что они свободны и будут доставлены в Одессу, где их передадут городским властям. Конечно, это не родной дом, но всяко лучше, чем участь раба в Турции. Тем более, что девчонок в основном из родного дома как раз и продали. Увы, был такой преступный бизнес у черкесов. Выращивать собственных детей на продажу.

Вскоре все пацаны и девчонки перебрались на палубу Лебедя, где ими тут же занялся доктор. Борьба с работорговлей дело, конечно, хорошее. Да только санитарно-карантинные мероприятия тоже игнорировать нельзя. Абордажники продолжают осмотр фелюги, но Ерофеева что-то смущает, и он спешит доложить.

- Ваше благородие, с этими все в порядке. Восемнадцать мальчишек и тридцать пять девчонок. Все целы, убитых и раненых нет. Явно больных тоже нет. Но они говорят, что вместе с ними на берегу еще трое русских пленных было. И куда их дели, не знают. В трюме их нет.

- А в каком состоянии были пленные? Может раненые, или больные. Продавцы могли их добить, если покупатели брать отказались.

Ерофеев переводит. Пацаны и девчонки дружно мотают головой и перебивая друг друга говорят, что нет. Их речь я хорошо понимаю, но остальным об этом знать не надо. Вахмистр пытается выяснить еще ряд моментов, но детвора больше ничего не знает.

- Нет, говорят, что все здоровые были. Их даже в цепи заковали, чтобы не бузили.

- Значит где-то здесь. Ищите. Для этих мерзавцев живой и здоровый раб, доставленный в Турцию, это хорошие деньги. А мертвый - одни убытки.

Фелюга не такая уж и большая, чтобы надежно спрятать трех человек. Поэтому нашли довольно быстро. Пленных русских держали в форпике отдельно от детворы. И судя по их виду, турки всерьез опасались такого товара. Трое крепких мужчин в драной кавказской одежде, но с типично славянскими физиономиями. Мало того, что их заковали в кандалы, так еще и сковали друг с другом. Оказавшись на палубе и разобравшись в ситуации, они рухнули в ноги своим освободителям, истово крестясь. Пока с них снимали цепи, абордажники обследовали фелюгу. Но кроме небольшой суммы денег в капитанской каюте, сильно пострадавшей при обстреле, и кое-каких бумаг на турецком языке, больше ничего интересного не нашел. О чем Ерофеев и доложил.

- Вот все, что нашли, Ваше благородие. Похоже, эти нехристи живой товар за российские рубли покупают. Вместе с турецкими деньгами и наши есть.

- Скорее всего. А что там с пленниками? Кто такие?

- Пехоцкие. Трое рядовых. В июле месяце в плен попали. Выкуп за них все равно никто платить не будет, вот абреки и решили их продать туркам, чтобы с глаз долой. А то, не ровен час, придут наши в аул и увидят. Тогда точно весть аул перебьют.

- Как они Вам показались, Петр Фомич? Нам пригодятся?

- Поглядеть надобно, Ваше благородие. Попервой вроде бы все в порядке. Все дюже злые на турок и на абреков. Но поглядеть все равно надобно. В таком деле лучше не спешить.

- Согласен. Давайте сюда эту инфантерию...

Разговор с недавними пленниками вышел вполне ожидаемый. Рядовые Коваль, Сомов и Филимонов прибыли на Кавказ недавно, служат здесь меньше года. Выехали на повозке по служебным делам и угодили в засаду. Причем, как им удалось выяснить, не случайно. Охотились на полкового интенданта, который должен был ехать вместе с ними. Но обстоятельства в последний момент не позволили ему ехать, и в сеть угодила только мелкая рыбешка. То, что в полку течет со страшной силой, это другой вопрос. Иначе абреки не устроили бы засаду в нужный момент в нужном месте. А когда поняли, что искомого объекта нет, быстро сбежали, прихватив с собой пленников, поскольку сделать все тихо не получилось. Рассчитывать на выкуп за такую добычу не стоило, поэтому решили продать солдат туркам. Тем более, партия живого товара была уже подготовлена к отправке, и пленных добавили в общую кучу в надежде получить за них хоть что-то. Зря, что ли, старались. Правда, пленников такая перспектива не устроила, и они попытались бежать. Но куда убежишь в горах, где ты чужой, а абреки здесь каждый камень знают? Беглецов довольно быстро поймали и посадили на цепь, предупредив, что за следующую попытку побега они останутся здесь навсегда. Поскольку раба, имеющего не товарный вид, турки не купят. А вид у них после следующей поимки будет совсем не товарный. Посовещавшись, пленники решили попробовать бежать по прибытию в Турцию. Может быть там подвернется шанс. Здесь же его вообще нет. А тут такой неожиданный поворот в судьбе. Не иначе, Господь услышал их молитвы.

По поводу эффективности молитв в адрес Всевышнего у меня были определенные сомнения (иначе он не допускал бы такого непотребства, как работорговля), но вот схема авиаразведки при помощи АДМ с постоянной связью и воспроизведением обстановки в режиме реального времени оказалась очень успешной. Лебедь мог оперативно реагировать на ситуацию в нужном ключе. И мог как перехватывать противника в нужный момент в нужном месте, так и вовремя убегать от него, не тратя время на доставку разведданных. Значит займемся наведением порядка в Черном море. Но пока что очень аккуратно, дабы не насторожить господ европейцев раньше времени. Пусть они снова придут сюда, обстреляют Одессу, высадятся в Крыму, запрут наш Черноморский флот в Севастополе и увязнут вокруг него. А вот после этого будет наш выход. В смысле - всей хулиганской флотилии. Поскольку, пока просвещенные европейцы не сядут в лужу, понеся колоссальные потери в результате своей черноморской авантюры, до них не дойдет, что бремя белого человека гораздо выгоднее и безопаснее нести в Африке среди негритосов. А русские варвары - они такие варвары, что могут в своем варварстве зайти очень далеко. И даже не захотеть с радостью воспринимать европейские ценности. А наоборот будут забивать эти ценности в глотку прикладом. И не только прикладом. И не только в глотку. Так что, пусть турки дальше сами с русскими воюют. Такие же варвары, и они стоят друг друга. А цивилизованные европейцы лучше будут наблюдать за этим неизвестно каким по счету русско-турецким междусобойчиком со стороны.

Но это так, планы на ближайшее будущее. А пока что выяснил максимум возможного у бывших пленников, заодно поинтересовавшись, как они собирались бежать по прибытию в Турцию. И вот тут меня удивили. Коваль и Сомов оказались очень наблюдательными малыми с прекрасной памятью. Еще в полку заучили наиболее ходовые фразы на турецком и черкесском, не показывая свои знания абрекам. Весьма перспективные кадры для разведки. А Филимонов, кроме этого, продемонстрировал извлеченную из надетого на него тряпья небольшую железную заточку, хитро улыбнувшись.

- Не сумлевайтесь, Ваше благородие. Быстро бы сбежали. Одного-двух бы приколол, а там и оружием и одежкой нужной разжились.

- Ну, ты даешь! А как же абреки железку не нашли?

- Так они искали там, где привыкли. Где обычно прячут. Мой батя в балагане на ярмарках выступал и фокусы разные показывал. Так вот он говорил, что нужно внимание публики отвлечь. Чтобы все смотрели туда, куда тебе надобно. Вот и меня кое-чему научил...

Вот это ценный улов! Такие кадры грех упускать. Если захотят остаться у меня, то по прибытию в Одессу найду способ не возвращать их в полк. Ничего, российская армия не обеднеет из-за потери трех нижних чинов. Зато у меня от них будет гораздо больше пользы.

Вскоре Лебедь вспенил воду винтами и лег на курс, ведущий в Одессу. Позади разгорался костер на воде. Пламя быстро охватило деревянный корпус фелюги и столб черного дыма вытянулся по ветру. Вести на буксире почти через все Черное море турецкую посудину, к тому же сильно пострадавшую при обстреле, я счел излишним. У меня на борту гораздо более ценные трофеи - освобожденные из турецкого рабства российские подданные в количестве пятидесяти шести душ. Эта новость быстро разлетится по Одессе и всей Бессарабии. А вскоре достигнет Севастополя, Москвы и Санкт-Петербурга. И пусть потом хоть одна гнида что-нибудь вякнет в адрес наглого выскочки Юрия Давыдова. Который только и делает, что путается под ногами, и мешает нашим адмиралам воевать, как положено.

Глава 2

Нарушение графика

Обратный путь до Одессы прошел без приключений. Ни наши, ни турецкие военные корабли не встретились, поэтому можно было надеяться, что в Севастополе о наших художествах еще не знают. Правда, в этом была заслуга Ганса, который вовремя обнаруживал находящиеся вокруг цели, и это позволяло избежать ненужных встреч. А то, не хотелось бы начинать Крымскую войну с грызни с флотским начальством. Которое может загореться желанием прибрать к рукам такую цацку, как Лебедь. Обломается, конечно. Но портить с ним отношения на пустом месте все же не стоит. Поэтому, так никого и не встретив по дороге, ранним августовским утром мы пришли на рейд Одессы.

С первого взгляда казалось, что здесь ничего не изменилось. Все также мимо шастали многочисленные рыбачьи шаланды, все также суетились портовые грузчики на причалах, разгружая и выгружая дубки - местные грузовые парусники. Но кое-что вносило диссонанс в привычную картину одесского порта. На рейде находился пароходофрегат Черноморского флота Громоносец, которого здесь по графику быть не должно. А у причала стоял коммерческий пароход Скадовск, который удалось хорошо рассмотреть сразу же, как прошли Карантинный мол. Пароход имел свежие повреждения. И вот это наводило на нехорошие мысли. Не укрылось это и от остальных членов экипажа. Старший помощник Обручев, внимательно рассмотревший Скадовск, изрек.

- Похоже, началось. Такие повреждения характерны при обстреле картечью с дальней дистанции. А в кожух колеса, похоже, ядром прилетело. Как он еще до Одессы добрался.

- Думаете, турки напали, Федор Федорович?

- Так больше некому, Юрий Александрович. Не наши же сами свой пароход обстреляли. Мне вот другое непонятно. Что здесь Громоносец делает?Столько времени севастопольское начальство Одессой не интересовалось, а тут вдруг вспомнило о нас?

- Так может решили местные закрома тряхнуть? В Одессе большие запасы собраны.

- Один пароходофрегат много не возьмет. Смысла его посылать для такого дела нет. Разве только здесь большой конвой купцов соберут, а Громоносец их на переходе охранять будет... Ладно, что гадать. Все равно скоро узнаем...

Новости узнали от прибывших на борт портовых чиновников. Которые немало удивились резко увеличившемуся числу пассажиров Лебедя. Такого здесь еще не было, чтобы коммерческий пароход захватил корабль турецких работорговцев и освободил невольников. Но когда первые восторги улеглись и послали за представителями городской управы, чтобы те занялись спасенными, рассказали о последних событиях.

В истории моего прежнего мира положение ни мира, ни войны длилось довольно долго - все лето и начало осени. Ни Российская, ни Османская Империи предварительных планов предстоящей кампании не имели. Россия, по большому счету, всерьез воевать не собиралась. В Петербурге предполагали, что все обойдется демонстрацией военной силы, поэтому после ввода войск в Молдавию и Валахию никаких активных действий не предпринимали. Турция же была не готова к войне, и в спешном порядке проводила стратегическое развертывание своей армии, которое было закончено только к концу сентября 1853 года. Основные силы турецких войск под командованием Омер-паши, порядка ста сорока трех тысяч человек, находились на Дунайском направлении. На Кавказе же находился меньший военный контингент, порядка ста тысяч, под командованием Абди-паши. Но до поры, до времени все было тихо. До тех пор, пока в конце сентября турецкий султан Абдул-Меджид, надеющийся руками западных союзников если не разгромить, то как следует потрепать Россию, в ультимативной форме потребовал вывода российских войск из Придунайских княжеств в течение пятнадцати дней. Что, естественно, Николай Павлович делать не собирался. Видя это, даже не подождав срока окончания ультиматума, султан объявил войну России. Однако, Россия ответила аналогичным заявлением лишь спустя две недели. Почему Николай тянул так долго, оставалось загадкой. Возможно, до последнего надеялся решить вопрос дипломатическими методами, подкрепленными демонстрацией силы. И лишь после обстрела турками в начале октября наших передовых пикетов и пароходов Прут и Ординарец на Дунае, проходящих мимо крепости Исакчи, понял, что избежать горячей фазы не удастся. С этого момента фактически и началась Крымская война, которую господа просвещенные европейцы позже назовут Восточной.

Когда мы выходили в свой первый пробный рейд в Черное море в конце августа, я думал, что как минимум месяц, а то и полтора у нас есть до тех пор, пока война будет объявлена официально. Однако, что-то явно пошло не так. И события в этом мире выбились из графика. Что и подтвердили портовые власти.

Началось с того, что пароход Скадовск был зафрахтован Военным ведомством для доставки партии продовольствия и боеприпасов в Сухум-Кале для нужд тамошнего гарнизона. Поначалу ничто не предвещало беды. Скадовск вышел из Одессы, полностью загруженный, и отправился к берегам Кавказа. Но возле устья реки Шахе старший механик попросил разрешения остановить машину на несколько часов для проведения каких-то ремонтных работ. Ничего необычного в такой просьбе не было, и Скадовск продолжил путь под парусами. Если бы не это, то возможно им бы и не заинтересовался турецкий корвет, появившийся вскоре по закону подлости. Убедившись, что перед ними не военный пароходофрегат, а коммерческий пароход, не имеющий вооружения, да к тому же идущий под парусами (то есть машина не готова), турки сочли данный факт подарком Аллаха, который просто грех упускать. И попытались наложить лапу на трофей. Но капитан Скадовска не сомневался в намерениях турок, поэтому дав волшебный пендель старшему механику, убедил его как можно скорее ввести машину в действие. Поскольку понимал, что под парусами пузатому коммерческому пароходу с гребными колесами, сильно тормозившими движение, от быстроходного военного корвета не уйти. В итоге, когда между противниками оставалось около полумили, Скадовск все же смог дать полный ход машиной, развернувшись и выдерживая курс строго против ветра, максимально используя свое единственное преимущество. Чем тут же поставил своего преследователя в крайне неудобное положение. Идти строго против ветра парусный корвет не мог, а попытка взять круто к ветру в бейдевинд успеха не имела. Дистанция стала увеличиваться. Понимая, что добыча, которую уже считали своей, ускользает, турки открыли беглый огонь ядрами и картечью, Впрочем, результаты оказались весьма скромные. Попадания картечи на такой дистанции не наносили существенных повреждений, а ядра вообще не попадали в цель. За исключением одного, угодившего все-таки в кожух правого гребного колеса. Но само колесо не пострадало, что позволило Скадовску сохранить ход и выйти из-под обстрела, разорвав дистанцию. А когда на горизонте появились привлеченные канонадой русские фрегаты Кагул и Флора, турки сочли за благо развернуться и удрать, пока не поймали. Скадовск сообщил о нападении, после чего вернулся в Одессу, поскольку идти в одиночку в Сухум-Кале было уже не безопасно. Произошло это вчера вечером. А за сутки перед этим в Одессе появился пароходофрегат Громоносец. Как оказалось, командование Черноморского флота в Севастополе все же не забыло о коммерческом порту в Одессе. И в свете предстоящей военной кампании собиралось проинспектировать его на предмет возможности использования в своих целях. Как самого порта, так и того, что в нем находится.

Вполне ожидаемо. Плохо только то, что прибыл по нашу душу не кто-нибудь, а сам начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов. Умного человека, будущего руководителя обороны Севастополя, настоящего профессионала и патриота России (в отличие от некоторых), посылать лесом как-то неудобно. Поэтому придется проявить максимум дипломатических усилий, чтобы Корнилов, исходя из лучших побуждений, в порыве служебного рвения не обломал мне дальнейшие планы. Попробовать открыть ему часть правды? Хотя бы основные моменты, которые в любом случае произойдут, даже если даты сместятся. Причем такое, к чему можно прийти либо в результате логических рассуждений, либо обладая инсайдерской информацией. В конце концов, может быть у буржуя Юрия Давыдова своя коммерческая агентура во Франции, где он довольно долго ошивался пару лет назад? Вполне может. Вот на этом и сыграем. Да и... Хотелось бы уберечь Корнилова от смертельного ранения на Малаховом кургане. Не факт, что он сможет уцелеть в ходе войны. На переднем крае обороны Севастополя везде опасно. Но по крайней мере лезть туда, где твое присутствие совершенно не требуется, лучше не надо. Как бы еще Нахимова и Истомина в этом убедить. Что их главная задача заключается в разгроме врага, а не в проявлении личной храбрости под огнем неприятеля. Причем иногда совершенно ненужной и граничащей с безрассудством, как у Нахимова. Увы, не поймут-с. Время сейчас такое. Но по крайней мере, попытаюсь.

Закончив формальности, и отдав нужные распоряжения, уже собирался сойти на берег для нанесения визита командиру порта, как неожиданно на борт прибыл Игнатов. И по виду нашего начальника службы безопасности сразу стало ясно - что-то случилось...

После нашего эпического прорыва через Босфор и прибытия в Одессу, своих друзей по институту - юных гениев Пашку Серебрякова и Ваньку Петрова, я сразу же убрал с парохода от греха подальше, поселив их в городе в неприметном особняке под надежной охраной. Причем так, чтобы это не бросалось в глаза. Раз эти умники умудрились открыть радиосвязь и слепить из подручных средств действующую радиостанцию раньше положенного времени, то пусть и дальше занимаются наукой на благо Российской Империи и их работодателя господина Давыдова. А финансирование в требуемом объеме я им обеспечу. Заодно проинструктировал охрану из своих спецназеров - бдить в оба. Работе юных дарований не мешать, но следить за окружающей обстановкой, фиксировать все попытки войти с ними в контакт и немедленно выяснять максимум информации об этих лицах. В случае же каких-либо нехороших активных поползновений с их стороны брать за шкирку супостатов и вытряхивать до донышка, не оставляя следов и свидетелей. До последнего времени все было тихо. Пашка и Ванька творили на благо науки, в меру допустимого предавались радостям жизни в свободное время, не переходя границы разумного, никто из посторонних ими не интересовался. Мои действия по нейтрализации Чумака и его банды тоже никак не повлияли на ситуацию, и мне показалось, что пронесет. Важное научное открытие удалось сохранить в тайне, а что там двое недавно появившихся в Одессе обывателей творят, никого не касается. Но так продолжалось только до тех пор, пока Лебедь не вышел в море. И я на нем, утратив возможность контроля. Буквально на следующий день с Пашкой и Ванькой на улице совершенно случайно (как потом выяснили, намеренно) пересеклись две барышни. Завязалось знакомство. Эти два павлина и распушили хвосты. Поскольку приказа мешать им не было, охрана только наблюдала. Компания организовала вечеринку, прекрасно проведя время в особняке до утра. А потом Пашка с Ванькой получили предложение нанести ответный визит. Вот здесь уже старший группы охраны решил не рисковать, запретил героям-любовникам развлекаться на чужой территории и уведомил Игнатова, запросив дальнейшие инструкции. Увы, не помогло. Два балбеса сумели обмануть охрану и улизнуть. Правда, охрана услышала шум на улице, но было уже поздно. Ваньку нашли в бессознательном состоянии с ножевым ранением и следами от удара тупым предметом по голове, а Пашка исчез. Раненого быстро доставили в больницу, но доктора говорят, что надежды нет. Сходили на блядки, идиоты...

Выслушав доклад, я только скрипнул зубами в тихом бешенстве. Не уберег... Слишком сильно расслабился и упустил контроль над ситуацией. Готов держать пари на что угодно, это не банальное ограбление. Ребят пасли. А барышни - обычная наживка, на которую клюнули два изголодавшихся балбеса...

- Когда это произошло, Павел Артемьевич?

- Вчера вечером. Шум услышали без четверти девять, уже было темно.

- Кто еще об этом знает?

- Многие. Полиция приезжала. Но там уверены, что это обычные налетчики. Соседи знают. Тоже шум услышали. Но видели только удаляющееся ландо с поднятым верхом.

- Что доктора говорят?

- Говорят, что безнадежен. Тяжелое ранение в живот. Протянет от силы несколько дней. Да еще и по голове чем-то приложили. В чувство так и не пришел. Поэтому что конкретно произошло, до сих пор неизвестно.

- Его охраняют в больнице?

- Да. Но пока что никто им не интересовался.

- Обыск в их комнатах и мастерской проводили?

- Проводили, но что мы там поймем? Ничего подозрительного не нашли. Бумаги и железки.

- Значит так, Павел Артемьевич. Все бумаги и железки изъять и поместить под охрану. Я потом позже посмотрю. А сейчас едем в больницу. Может все же придет Иван в себя. Хотя бы будем знать, от чего отталкиваться.

- Юрий Александрович, Вы тоже считаете, что это не обычные налетчики? И дело здесь вовсе не в получении выкупа?

- Уверен в этом. Обычные налетчики не разъезжают на ландо с поднятым верхом по городу, чтобы нападать на случайных прохожих. Ребят хотели похитить. Причем не с целью получения выкупа. Тот, кто это сделал, знал, что это мои люди. И знал, что я никому ничего платить не буду. Очевидно, в последний момент что-то пошло не так. Скорее всего, они оказали сопротивление. Одного все же удалось взять, а раненого бросили, поскольку понимали - он не жилец. Но это только мои предположения. А что там на самом деле было - бог весть...

Попросив подождать Игнатова на причале, пока я соберусь, едва он вышел, связался с Гансом, который еще до рассвета вернулся в каюту и сейчас удобно расположился в уголке возле рундука, включив режим мимикрии.

- Что скажешь, Ганс?

- Ничего хорошего, Командир. Судя по полученной информации, у раненого проникающее ранение в брюшную полость и уже развился перитонит. А чуть позже начнется сепсис. При здешней медицине это верная смерть. Если тебя интересует, смогу ли я его вылечить, то чисто технически проблем нет. Смогу. Только никто из местных эскулапов в это не поверит. И сочтет Чудом, сотворенным Господом. Если бы не было свидетелей, то еще можно было бы все сделать незаметно, придав видимость неопасного поверхностного ранения. Но после того, как его осмотрели врачи в больнице, такое невозможно. А сотворять чудо - оно тебе надо? И так уже к тебе проявляют пристальное внимание. Как свои, так и чужие. А ушлые ребята из Службы глубинной разведки дело знают.

- Пожалуй, ты прав... Ладно, едем. Будешь у меня в кармане, режим мимикрии не отключай...

Когда мы с Игнатовым прибыли в больницу, нас незамедлительно принял врач и проводил к раненому, лежащему в отдельной палате. У дверей находилась пара охранников, заверившая, что за все время никто из посторонних не интересовался пострадавшим. Войдя в палату и едва взглянув на своего друга, сразу понял - надежды нет. Такое мне приходилось видеть не раз. На всякий случай все же поинтересовался возможностью излечения, но ответ пожилого доктора был вполне ожидаемым.

- Увы, господа. Раненый обречен. Не хочу давать напрасных надежд, я уже сталкивался с такими случаями. Если только не произойдет чудо... Единственное, что мы сейчас можем сделать, это не приводить его в чувство и позволить тихо уйти во сне. Мне очень жаль...

Не стоило ждать другого вердикта. Уровень здешней медицины настолько убог, что меня порой удивляет, как местные эскулапы иногда все же умудряются спасти пациентов с тяжелыми ранениями. Но здесь явно не тот случай. Спрашивается, и что теперь делать? Терять не только друга, но и очень ценного специалиста, чье имя в науке могло бы стать рядом с именами Ломоносова и Попова? Нет, такого я допустить не могу...

Ганс, прислушивающийся к моим мыслям, забеспокоился.

- Командир, ты что задумал?

- Ганс, мне очень н у ж е н этот человек! Вот просто н у ж е н, и все!

- Да на какой хрен тебе этот абориген сдался? Разве других мало?

- Других много. А вот таких я еще не встречал.

- Ну, с тобой не соскучишься... Ты что, предлагаешь применить протокол Паладин? А ты не забыл, что от этой опции довольно быстро отказались? На это можно пойти только добровольно. Иначе может вылезти масса негативных моментов. Вплоть до потери рассудка. И мы такого еще никогда не делали. А если применять протокол Пассажир, то вся секретность операции под угрозой. Вероятность утечки информации огромна. Тебе ли не знать.

- Так давай попробуем Паладин. Всегда что-то бывает в первый раз. Тебе ли не знать.

- Ну, Командир... Ты уверен?

- Да.

- Тогда надо вступать с ним в контакт на ментальном уровне, не приводя в сознание. Чтобы он сразу понял, на что соглашается. Но если он не захочет, то увы. Ничем не смогу помочь. Стирать ему память нет смысла. Теряется вся задумка. А иметь рядом с собой зомби с нарушеной психикой ты сам не захочешь. Так что? Начинаем?

- Начинаем. Только сначала я удалю посторонних, а ты до установления двустороннего контакта подключись к его памяти так же, как сделал с Чумаком. Мне надо знать, что конкретно произошло.

- Принято.

Вот и настает момент истины. Что случилось на ночной улице, и смогу ли я получить верного паладина в этом мире... Ладно, подыграем доктору...

- Я понимаю... Значит абсолютно никакой надежды?

- Увы, господа. Медицина здесь бессильна. Не хочу вас обманывать и давать несбыточные обещания. Раненому осталось несколько дней. Если он все же придет в себя, придется давать ему настойку опия, чтобы заглушить боль. Это все, что мы можем сделать.

- Тогда прошу вас оставить меня наедине с другом. Мне надо попрощаться...

Когда Игнатов и доктор покинули палату, я сел на стул рядом с койкой. Все же, лучше принять более устойчивое положение. Прошлый опыт с Чумаком прошел успешно, головокружения не было, но лучше не рисковать. А то, не хватало еще грохнуться, чтобы все в коридоре услышали. И вломились сюда в самый неподходящий момент. Вот теперь можно начинать.

- Ганс, из кармана работать сможешь? Или лучше снаружи?

- Можно и из кармана. Расстояние допустимое. Здесь лучше не рисковать. А то, вдруг найдутся любопытные, и начнут в замочную скважину подглядывать. Тебе ведь зачистка свидетелей не нужна?

- Не нужна.

- Тогда начинаем. Готов?

- Готов!

- Поехали!

Снова знакомое ощущение легкого ветерка в голове, и перед моим взором проходят картины последних минут жизни Ивана, когда он был еще в сознании...

Легкое беспокойство и опасение ехать куда-то на ночь глядя. Хотя Нина - очень даже приятная барышня, не отягощенная ненужными предрассудками. Ну и что, что купеческая дочка? Он тоже не из князей. Не хотел ехать, да Пашка уговорил. У него с Софьей тоже все сладилось. Вот и бьет копытом, жеребец застоявшийся. Ладно, съездим. А эти сторожа уже достали. То нельзя, это нельзя. Туда не ходи, сюда не ходи... Так что стоит утереть им нос. Может начальство взгреет, когда утром узнает...

Вот и выбрались на улицу. Слава тебе господи, не заметили эти держиморды... Так, а это что? Странно. Стоит ландо с поднятым верхом, рядом три типа подозрительной наружности, а Нины и Софьи нет...

- Пашка, это что за шутки? Где Нина и Софья?

- Так мы к ним сейчас и поедем. Давай, садись.

- Нет, езжай сам. Я лучше останусь. Хоть высплюсь, как следует.

- Ванька, не дури. Ведь договорились же! Как я буду выглядеть и что скажу?

- Извинишься и скажешь, что я заболел.

- И как будешь завтра в глаза им смотреть?

- Ничего, с меня не убудет. Езжай, а я пошел.

- Нет, Ванюша... Так не пойдет...

И неожиданно они все вчетвером наваливаются на меня, пытаясь запихнуть в ландо. Я ору, зову на помощь, и тут Пашка бьет меня ножом в живот. А затем вспышка в глазах и темнота...

Я с трудом дышу, приходя в себя от такой картины. Уж слишком все реалистично. Ганс разорвал контакт.

- Командир, информация неожиданная. Признаюсь, не ожидал.

- И я не ожидал... Так это что же получается? Пашка в этом деле отнюдь не пострадавшая сторона?

- Получается так. Ты сам все видел. Глубже память копать будем? Или сразу делом займемся?

- Давай делом. Думаю, Ванька теперь не откажется. А там более обстоятельно поговорим. Торопиться уже некуда...

Можно было только представить бурю эмоций в душе Ивана, когда он неожиданно вынырнул из беспамятства и стал общаться со мной и с Гансом, находясь как бы в неком темном и бесконечном Ничто. Сначала подумал, что уже умер, и сейчас его душа на пути то ли в рай, то ли в ад. А беседуют с ним то ли ангелы, то ли демоны. Попадать в ад было страшновато, поскольку праведником Ванька себя не считал. Хоть вроде и не грешил особо, но мало ли... Когда же удалось убедить его, что с теологией происходящее в данный момент никак не связано, общение вошло в конструктивное русло. Пришлось открыть Ваньке всю правду о себе, о появлении в этом мире, о Гансе и АДМ, а также о том, что я ни много, ни мало, хочу спасти Российскую Империю от грядущих неприятностей. Иван задумался.

- Да уж, не ожидал... Подозревал, что с тобой, Юрка, не все ладно. Или как там тебя, Ваше превосходительство, господин контр-адмирал Космофлота? Уж очень ты изменился. Но т а к о е даже в самых смелых предположениях допустить не мог... Значит между нами более тысячи лет и вы оба из другого мира? Причем один из вас - искусственный разум? Невероятно... Но зачем я тебе нужен? Ведь не так просто ты оживил меня. Давай уже называть вещи своими именами. Понимаю, что мне немного осталось, и это лишь краткая отсрочка. Ты хочешь мне что-то предложить? И что от меня потребуется взамен? Продать душу? Ибо ничего другого у меня не осталось.

- Ванька, библейские аналогии здесь не подходят. Продать душу невозможно. А вот заключить со мной бессрочный вассальный договор возможно. Если мы придем к соглашению, ты становишься моим паладином. Искренне преданным другом и соратником. Но в случае согласия обратной дороги нет. Ты даже предать не сможешь, если захочешь. Психика будет нарушена и как личность ты перестанешь существовать. Взамен - личное бессмертие, полный доступ к научным достижениям моего мира, мое покровительство и отсутствие материальных затруднений, когда обретешь новое тело. Конечно, богатствами индийского магараджи я тебя не обеспечу, - у самого столько нет. Но на достойный уровень жизни хватит.

- А мои родители?

- Они ни в чем не будут нуждаться. Хороший пенсион я им обещаю.

- Они ведь будут думать, что я умер.

- А ты и так уже почти умер. До фактической смерти недолго осталось. И спасти твое тело невозможно в создавшейся ситуации. Уж извини. Слишком высоки ставки. Я не могу допустить утечку информации.

- А что ты говорил о личном бессмертии и новом теле?

- Твоя личность обретет фактическое бессмертие и будет находиться в АДМ вместе с Гансом. При этом полностью осознавая себя, общаясь со мной и Гансом, а также получая информацию из окружающей обстановки. Ганс ознакомит тебя с необходимой информацией из моего мира. Когда подвернется подходящее тело какого-нибудь мерзавца, которого не жалко, и который занимает не слишком заметное положение в обществе, я пересажу тебя в это тело. Ты начнешь новую жизнь, но будешь навсегда связан со мной и с Гансом. Когда твое новое тело состарится, тебя снова возьмут на борт АДМ. А потом пересадят в новое подходящее тело. Либо проведут откат к заводским настройкам и омолодят твое тело примерно до двадцатилетнего возраста. В зависимости от ситуации. И так неограниченное количество раз. Разумеется, если ты будешь честно выполнять условия договора. Ты уже понял, что я не занимаюсь благотворительностью. И мыслю совсем другими категориями, чем прежний Юрий Давыдов. Поэтому думай, Ваня. На такое можно пойти только добровольно. Ответ мне нужен сейчас. Времени почти не осталось. Если ты отказываешься - это твой выбор. Мы расстанемся навсегда. Итак, твое решение?

- Хорошо... Я согласен заключить с тобой договор...

- Молодец, Ваня! Это правильное решение. Клянусь звездами, ты не пожалеешь! Ганс, принять Ивана на борт. Протокол Паладин.

- Принято!

Вот и решили вопрос. Хорошо, что Ванька оказался адекватным. Пусть пока постигает науку из моего мира и думает вместе с Гансом, чего бы можно было такого интересного и полезного изобрести в этом мире, чтобы это не насторожило Службу глубинной разведки. А я пойду разгребать накопившееся дерьмо. Ах, Паша, Паша, сучий потрох... На кого же ты работаешь? Как я умудрился так лохануться?

Как выяснилось, Паша начал недавно Ваньку обхаживать и склонять к тому, что негоже такому великому гению прозябать в какой-то провинциальной Одессе за обычное жалованье. Ведь какие сказочные перспективы открываются! Признание в научном мире, почет и уважение, огромные деньги! М-м-да... Первый мой серьезный прокол за многие годы. Зазнался, Ваше превосходительство. Подумал, что умнее и хитрее тебя здесь никого нет. Вот и получи фунт изюму... Но кто же стоит за всем этим? Не верю, что Пашка сам все придумал и организовал. Неужели и отсюда уши мистера Икс торчат?

Правда, сюрпризы на этом не закончились. Ганс, взяв на борт Ивана, провел дистанционно экспресс-диагностику его тушки, чтобы собрать максимум возможной информации. Вдруг пригодится? И как оказалось, не напрасно.

- Командир, есть еще один интересный нюанс. Ивану я пока ничего не сообщал, он и так сейчас в состоянии перманентного охренения.

- Что именно?

- Меня удивила картина столь быстро прогрессирующей болезни. Раненому осталось жить не несколько дней, как говорил врач, а от силы пара часов. Есть подозрение на отравление. А это возможно в двух случаях. Либо яд был нанесен на нож, либо его ввели уже после доставки раненого в больницу. Но точный анализ я могу сделать только при непосредственном контакте с тушкой. Рискнем? Мне надо минуту и двадцать секунд.

- Давай. Я тебя прикрою от возможного наблюдения со стороны двери.

АДМ, не отключая режима мимикрии, выскользнул из моего кармана и коснулся кисти руки,лежавшей поверх одеяла. Закончив работу, Ганс вернулся обратно тем же маршрутом.

- Готово. Мои подозрения подтвердились. Яд растительного происхождения. Похож на рицин, но не рицин. Что-то местной выделки, я с таким еще не сталкивался. Судя по всему, яд был на клинке ножа. Время начала развития интоксикации примерно совпадает с временем ранения. А ведь раненого не сразу доставили в больницу. Значит персонал больницы не замешан.

- Интересно... Получается, Ивана приговорили изначально?

- Получается так. Даже небольшое поверхностное ранение оказалось бы смертельным. Яд очень токсичен.

- Но кому это нужно?! Кому мешал вчерашний студиозус из небогатой семьи?!

- А ты уверен, что целью был именно Иван? А не некто Юрий Давыдов, например? Или еще кто? Ведь Пашка имел постоянный доступ к тебе. И при желании вполне мог попытаться тебя убрать. Другой вопрос, что ничего бы из этого не вышло, но он ведь об этом не знал. И чисто технически возможность совершить покушение у него была.

- Но ведь не самоубийца же Пашка. Должен понимать, что уйти после покушения у него шансов нет.

- А если ему выбора не оставили? И он сидит на крючке, о котором мы не знаем. Или посулили ему что-то такое, перед чем он не устоял.

- Возможно... Вот что, Ганс. Сообщи об этом Ваньке. И самым тщательным образом просканируй его память. Проверь все его контакты. Вдруг там найдутся знакомые персонажи из базы данных. Все после момента нашей первой встречи, когда я занял эту тушку. Раньше Юрий Давыдов с ним дела не имел - слишком разного они поля ягоды. Уверен, что отправной точкой послужило мое внимание к Ивану, как к перспективному сотруднику...

Больше здесь делать нечего. Ивану, как выяснилось, осталось недолго. Но местным эскулапам знать это совершенно необязательно. Молча встав и поклонившись распростертому на кровати телу, покинул палату. Жизнь продолжалась. И надо было срочно кое-что предпринять, чтобы она не стала еще сложнее.

В коридоре меня дожидался Игнатов, доктор куда-то умотал по своим делам. Но с ним все вопросы решены, теперь остается только ждать. Дав указания охране, поехали в особняк, где до недавнего времени жили Ванька с Пашкой. С полицией разговаривать бессмысленно, ничего нового они не скажут. С момента происшествия прошло уже почти двадцать часов, и Пашка имел массу времени, чтобы незаметно покинуть Одессу. Одно дело, если бы это было настоящее похищение, и его пришлось держать где-то под замком. Полиция до сих пор так и считает. Но если он сам соучастник преступления, то тут ищи ветра в поле. Конечно, кое-какие меры помимо полиции я предприму. Но надежда обнаружить бегунка весьма призрачная. Я ведь даже не знаю, каков у него мотив и куда он отправится. И что стоит за всем этим. Либо его вынудили так поступить, чем-то надавив, или что-то пообещав, либо Паше не дают покоя лавры изобретателя радио, и это исключительно его инициатива. Такое тоже возможно...

Впрочем, кое-что прояснилось еще по дороге до особняка. Ганс доложил, что с Иваном вступал в контакт тот самый тип, который приезжал в Никольское в образе крестьянина перед покушением на меня тогдашнего. То есть на Юрия Давыдова. И который подкатывал к Ахтырцеву в образе купца. Предложение было незамысловатое - стучать обо всем, что происходит в конструкторском бюро, где Ванька начал работать после окончания института. Разумеется, за приличное вознаграждение. Ванька его послал, но по простоте душевной никому ничего не сказал, сочтя доносительство недостойным занятием, что не пристало порядочному человеку. С понятием секретности и сохранением производственной тайны у аборигенов полный швах. Не исключаю, что аналогичное предложение было сделано также и Пашке. Только с другим результатом. Высказав пристыженному Ваньке все, что я думаю о его порядочности, и к чему эта порядочность привела, дал задание Гансу пока что заниматься образованием новообретенного паладина, и попутно разработать проект оптического дальномера. Без особых изысков, и который можно слепить из того, что удастся найти в Одессе. Лишним не будет, когда господа просвещенные европейцы пожалуют. На Лебеде он мне не особо нужен, а вот для береговой батареи в самый раз. Поэтому вес и размеры особо не критичны. Изобретателем будет считаться Ванька, поскольку чертежи дальномера я найду в его бумагах. Мне светиться не резон, а вот на злодейски убитого гения можно теперь навесить изобретение многих полезных вещей, которые он изобрел, но поведать об этом миру не успел. А Юрий Давыдов, сам того не ожидая, стал его душеприказчиком. И внедрил в жизнь то, что могло сгинуть бесследно. Как произошло с многими другими изобретениями, опередившими свое время.

В особняке все оставалось так, как было в момент происшествия. Охрана никого не пускала в комнаты, где жили Иван и Павел, а также сторожили пристройку во дворе, превращенную в мастерскую. Старший группы доложил, что за все время никто из посторонних не появлялся. Ванька к этому времени уже полностью освоился на новом месте жительства и подсказывал, где что лежит. А также есть ли признаки того, что кто-то здесь уже похозяйничал до нашего прихода. Но ничего подозрительного мы не обнаружили. И оказалось, что я зря обвинял Ваньку в вопиющем пренебрежении секретностью. Наиболее важная информация находилась у него в искусно оборудованном тайнике, а не в шкафу и в ящиках стола. Иван еще в Петербурге завел специальный секретный гроссбух, куда заносил то, что не предназначено для посторонних. А в рабочих тетрадях, лежавших открыто, были лишь конечные разрозненные результаты, по которым несведущему человеку очень сложно восстановить картину в целом. И такой подход себя оправдал. Если Пашка действительно решил присвоить себе открытие радио, то воссоздать действующий образец радиостанции ему будет трудновато. Во всяком случае, сразу. Поскольку электротехника - не его конек. Генератором идей и главной движущей силой проекта был Ванька. Пока Игнатов и охрана обыскивали помещения и сносили в кучу вещдоки из мастерской, я занялся комнатой Ивана. И вот теперь, держа в руках секретный гроссбух, существующий в единственном экземпляре, давал ему наставления.

- В общем, слушай сюда, Ваня. Вместе с Гансом разработаете план подачи изобретений на ближайшие несколько лет. Так, чтобы это не вызвало подозрений в чрезмерном опережении графика развития научно-технического прогресса. Все это я внесу в твой гроссбух, места тут еще навалом. Якобы это сделал ты, но сообщить никому не успел. Понятия экспертизы рукописного текста здесь еще не существует. Поэтому никто не сможет определить точное время, когда сделана та, или иная запись. Да я и не позволю никому этого делать. Отныне я твой душеприказчик в плане развития науки и техники.

- Юрка, а почерк?! Ведь сразу поймут, что это писал не я!

- Не поймут. Образцов твоего почерка достаточно, поэтому с помощью Ганса я его легко воспроизведу. Не забывай, Ваня, с кем ты связался. Такого матерого обманщика и отмороженного на всю голову циника, как я, еще поискать.

- Ну, так уж и отмороженного циника! За Женьку Мальцеву и родителей ты бы любому башку в своем мире оторвал!

- Ванька, не путай теплое с мягким. Женька и родители - это святое. А во всем остальном я подхожу исключительно с точки зрения целесообразности. Учти это, и не пытайся воздействовать на меня и Ганса, взывая к христианскому милосердию, благородству, рыцарскому поведению, дворянской чести и прочим благоглупостям. Гансу это вообще по барабану, а мне, после девяноста семи лет службы в Отделе специальных операций Космофлота, слышать подобные заявления просто смешно. Для меня важны только цель и способы ее достижения. Л ю б ы е способы, лишь бы они привели к достижению цели. Так понятно?

- Понятно. Кстати, Ваше превосходительство, я вот что подумал. Если во всем этом замешан мистер Икс, как ты его называешь, то не могло ли послужить отправной точкой твое нетипичное поведение во время покушения на дороге, когда ты занял тело Юрки Давыдова?

- Это как? Поясни.

- Ганс дал мне полную картину тех событий. Рассмотрим все по порядку. Разбойники убивают Юрку Давыдова, даже не пытаясь сначала припугнуть и выяснить, где лежат деньги. То есть сделали именно то, для чего их наняли. А поиск денег - это уже их инициатива. Прошерстили карету, ничего не нашли и начали выяснять отношения, прирезав одного из своих. А после этого вмешиваетесь вы с Гансом, нейтрализуя станнером всю банду. Пока все верно?

- Верно. И что дальше?

- А теперь представь, что кто-то в и д е л всю картину происшествия от начала до конца. И что он увидел? Лиходеи убивают молодого барина, которого вытащили из кареты, даже не пытаясь вытряхнуть из него нужные сведения. Охрана из мужиков сбежала еще раньше, а кучер явно в деле, поскольку его не трогают и разговаривают, как со своим. Начинаются поиски денег в карете, а затем выяснение отношений. До сих пор все идет, не выходя за рамки обычного. А вот дальше начинается настоящая чертовщина. Разбойники и кучер падают и лежат, не подавая признаков жизни, а молодой барин спустя какое-то время поднимается, как ни в чем не бывало. Допускаю, что АДМ ночью разглядеть практически невозможно, даже если не включен режим мимикрии. Но вот человеческую фигуру можно рассмотреть запросто. А дальше начинается еще интереснее. Барин приводит в чувство кучера и начинает с ним о чем-то беседовать, предварительно ткнув ножом. После чего стреляет в лежащих бандитов, снимает выпачканные кровью рубашку и пиджак, и при этом с п е ц и а л ь н о наносит себе небольшой порез ножом на груди. То есть ему мало того, что сделали разбойники? И неужели разбойники настолько глупы и беспечны, что даже не знают, как надо убивать ножом и не проконтролировали результат своей работы? Юрка, ты бы на месте постороннего свидетеля не удивился полной абсурдности и необычности всего увиденного?

- Хм-м... Ваня, а ты знаешь... Я как-то упустил этот момент. Но поблизости не было никого, в этом я уверен.

- Не было поблизости. А если этот человек находился хотя бы на расстоянии половины версты, или чуть больше, и наблюдал в хорошую подзорную трубу? Причем не со стороны Петербурга, а со стороны Москвы. В том направлении ты ведь не искал. И если этот человек имел очень хорошее ночное зрение, то мог видеть все до малейших подробностей. Участок дороги там довольно прямой, и далеко просматривается. Получив такую неожиданную информацию от своего наблюдателя, мистер Икс вполне мог изменить планы, чтобы сначала во всем разобраться...

А вот это сюрприз! Ай да Ванька! Ведь заказчик действительно мог проконтролировать выполнение акции и разместить наблюдателя в удобном месте. То, что я его не обнаружил, не факт, что его не было. Дорогу в сторону Москвы я и вправду далеко не проверял. Не воспринимал еще здешних аборигенов всерьез, считая их недалеко ушедшими от дикарей с Соломоновых островов. Зазнался в мире высоких технологий. И о феномене хорошего ночного зрения у некоторых здешних обитателей даже не подозревал. Пусть этих людей очень мало, но они есть. И мистер Икс вполне мог разыскать такого человека и приставить к делу.

Допустим, так все и было. Что из этого следует? Наблюдатель охренел от увиденного, и в точности передал информацию мистеру Икс, не искажая факты и ничего не додумывая для понимания произошедшего. Мистер Икс тоже охренел, но не доверять своему человеку смысла нет. Поскольку ситуация вышла за рамки обычного, а с точки зрения аборигенов попахивает чертовщиной, мистер Икс призадумался, на кого же он нарвался. Поэтому все его дальнейшие действия вполне логичны. Мистер Икс пытается разгадать тайну феномена под названием Юрий Давыдов. А поскольку следующая попытка действовать грубо в лоб, подослав уличных грабителей, успешно провалилась, пытается внедрить в мое ближайшее окружение своих агентов. Логично? Логично. Но здесь есть нестыковка. Если он завербовал Пашку, то зачем привлек к нему внимание этим липовым похищением? Допустим, Пашка вскоре появится, и все будет говорить о том, что его действительно похитили, а он умудрился сбежать. Либо сделают так, что полиция нападет на след похитителей и освободит Пашку. Зачем это мистеру Икс? Да еще и Ваньку ликвидировали. Или мистер Икс здесь не причем, а вся махинация с похищением и случайным убийством Ваньки - исключительно инициатива Пашки? Но ему-то это зачем надо?! Ради чего так подставляться? Или это что-то личное? Как говорит Ганс, мало данных. Подождем, может еще что-нибудь выяснится.

Но даже если все эти предположения верны, это не объясняет факта, п о ч е м у мистер Икс решил убрать Юрия Давыдова. Чем ему мог мешать разгильдяй-студиозус, все интересы которого ограничивались пьянками и блядками? Причем мешать до такой степени, чтобы решиться на убийство. Братец Феденька не в счет, он сам всего лишь инструмент. И вряд ли мистер Икс вступал с ним в контакт лично. Но кого-то из его связных Федя знать должен, поэтому в случае удачного покушения его самого бы зачистили, как опасного свидетеля. А он, дурак, этого не понял. Причем этот связной - явно не из тех бандитов, которых подрядили на выполнение акции. Их бы потом тоже зачистили, поскольку это слишком неуправляемые и непредсказуемые типы. Интересный расклад получается. Кому же это я дорогу перешел? Причем моя ценность в один момент резко возросла от нуля до какой-то весьма значительной величины. И вместо того, чтобы повторить покушение, чему ничто не мешало, меня начинают методично обкладывать, как очень редкого и ценного зверя, которого надо обязательно взять целым и невредимым. Но з а ч е м ему Юрий Давыдов целый и невредимый?! Загадка, однако... Ганс прав, мало данных...

Покончив с делами на сегодня и дав распоряжения Игнатову касательно поисков Пашки, решил нанести визит дяде с тетей. Заодно узнаю, что новенького произошло на коммерческом фронте. Ибо война войной, а бизнес бизнесом. Эти вещи не только не мешают друг другу, но зачастую еще и способствуют.

Здесь мне всегда были рады. И здесь уже знали об истории с работорговцами. Поэтому от подробного рассказа отвертеться не удалось. Как и от шикарного ужина, за который меня быстро усадили. Правда, трапезничали всего втроем. Мои кузены и кузины как укатили в Петербург, так и не торопились возвращаться. Дядю и тетю очень интересовало, что же было на самом деле. Ибо по слухам, гуляющим по Одессе, мы чуть ли не половину турецкого флота утопили, и весь гарем султана умыкнули. Пришлось рассказать, как было на самом деле, причем во всех подробностях. Тете даже слегка поплохело. Но закаленная жизнью купчиха справилась с минутной слабостью, и расспросы продолжились. А когда ужин закончился и мы уединились с дядей в его рабочем кабинете, меня снова ждал сюрприз. На этот раз приятный.

- Юра, не стал при супруге о делах говорить. Помнишь наши опыты с попыткой наладить выпуск бомб к твоим новым пушкам? Чтобы не везти все из Петербурга?

- Помню. Слишком опасно. Здешние умельцы не рискнули связываться с изготовлением взрывателя. Боятся, что взрыв произойдет еще в стволе после выстрела. А что? Что-то изменилось?

- Кое-что смогли сделать. Связываться с нажимным взрывателем, срабатывающим при попадании в цель, наши механикусы так и не рискнули. А устанавливать в бомбу нарезного орудия обычную бранд-трубку нет смысла. Вместо этого предложили другое. Есть у нас в Одессе один интересный типус - Яша Розенблюм. Торгует всякой всячиной, но есть у него одна страстишка - химия. То с фейерверком что-то химичит, то краску какую-то новую придумает, то пропитку для дерева. И ведь получается! Так вот, этот Яша занимается также поставками товаров для портовых мастерских и пронюхал о наших опытах. Как именно пронюхал - не знаю. Но суть не в этом. Он предлагает заменить порох в бомбах горючим составом, который сам недавно разработал. Правда, разработал совсем для других целей. Но говорит, что для нас будет как раз то, что надо. Яша предлагает сделать брандскугель, только более совершенный. Состав не взрывается, а воспламеняется при выстреле, и бомба горит довольно долго. Причем жар дает такой, что железо плавится. А поскольку делать пустотелые корпуса бомб мы уже научились, можно попробовать заменить начинку. Причем не маяться с взрывателем, он здесь не нужен. Для деревянных кораблей и этого хватит. Ведь цилиндрическая бомба твоих пушек летит далеко и точно. А благодаря своему весу легко проломит борт, или палубу, и устроит пожар внутри корабля.

- Дядя Савелий, где мне найти этого химика?!

- Да не надо его искать, сам вскоре прибежит. Он ведь уже знает, что Лебедь вернулся. А там, где есть возможность провернуть хоть маленький гешефт, Яша Розенблюм мимо не пройдет.

Глава 3

Война войной, а бизнес по расписанию

На следующее утро я отправился на аудиенцию к командиру одесского порта господину Новосильцеву, которому отводилась значительная роль в предстоящих безобразиях. По дороге заглянул на Лебедь, но там все было в порядке. Освобожденных невольников уже передали на попечение городских властей, а с тремя бывшими солдатами решили вопрос в лучших традициях чиновничества Российской Империи. За определенную денежку они будут признаны негодными к дальнейшей службе армейскими эскулапами и уволены в чистую. Поборники борьбы с взяточничеством могут исходить хоть желчью, хоть дерьмом, сколько угодно. Есть сложившаяся с и с т е м а, которая успешно функционирует. А я, такой сякой, просто пользуюсь возможностями этой системы. Ничего не поделаешь, этот мир не совершенен. И я тоже. Поэтому, узнав последние судовые новости, и сделав нужные распоряжения, с легким сердцем отправился в управление одесского порта, надеясь, что хотя бы там никаких неприятных сюрпризов не будет. Однако действительность, как это часто бывает, несколько отличалась от ожидаемого.

Едва переступив порог учреждения, сразу понял, что тут не все ладно. Портовые чиновники молча трудились, зарывшись в бумаги. Обычного смеха и обсуждения последних сплетен не наблюдалось. Сбитый с толку столь нетипичной обстановкой, поинтересовался.

- Господа, а что случилось? Почему так тихо? К нам едет ревизор?

- Хуже, Юрий Александрович. Уже приехал. Сейчас с Георгием Вадимовичем беседу ведут. Сам вице-адмирал Корнилов, начальник штаба Черноморского флота.

- И что с того? Грозят неприятности?

- Пока неясно. Но если господа военные сунули к нам свой нос, то ничего хорошего от них ждать не приходится...

В принципе, я был полностью согласен с такой трактовкой ситуации. И дабы хоть как-то повлиять на нее в нужном ключе, направился в кабинет Новосильцева, хотя чиновная братия всячески пыталась отговорить меня от этой затеи.

Еще на подходе к двери я понял, почему Новосильцева попросили со службы. Разговор шел на повышенных тонах, и отставному каперангу явно было наплевать на адмиральские эполеты своего визави. Поняв, что до скандала осталось недолго, решил вмешаться, чтобы утихомирить обоих. Пусть лучше Корнилов на мою персону переключится. Для дела будет лучше.

Постучав, вошел и застал собеседников в ситуации, когда в ход готовы пойти аргументы далеко не из дипломатического арсенала. Оба с неприязнью глянули в мою сторону, возмутившись, что кто-то посмел вломиться сюда без спроса. Я же, как ни в чем не бывало, поздоровался и извинившись, что помешал, попросил меня принять по срочному и важному делу. Новосильцев тут же воспользовался моментом и попытался разрядить ситуацию, которая его заметно напрягала.

- О-о-о, а вот и наш возмутитель спокойствия! Доброе утро, Юрий Александрович! Какими судьбами? Наслышан о ваших новых подвигах! Ваше превосходительство, разрешите Вам представить нашу местную легенду - Давыдов Юрий Александрович, капитан и владелец пакетбота Лебедь. Тот самый, кто в мае месяце устроил переполох в Константинополе, прорвавшись через Босфор без разрешения турок. И недавно захватил посудину турецких работорговцев, освободив при этом всех невольников и доставив их в Одессу...

Представив нас друг другу, Новосильцев сразу же понял цель моего визита, и не стал поднимать шум. Поскольку с данной целью был полностью согласен. Становиться во всем зависимым от севастопольского начальства отставному каперангу совершенно не хотелось. Сложившаяся в Одессе ситуация его полностью устраивала. Тем более, как удалось выяснить, Новосильцев имел серьезную поддержку в лице генерал-губернатора Бессарабии. Они мутили какие-то совместные дела, используя по максимуму возможности Одессы, как порто-франко. Но меня это не касается. Если сии негоции не наносят ущерб моему делу, то нечего и мешать деловым людям. Наоборот, можно использовать данный факт в своих целях.

С Новосильцевым проблем нет, это мой вынужденный союзник. И поскольку он человек умный, да еще и со связями, не захочет терять доходное место. Поэтому поддержит меня в меру своих возможностей. Или, если уж совсем припечет, то хотя бы мешать не станет. А вот с Корниловым пока неясно. Что же, будем работать...

То, что начальник штаба Черноморского флота проявил ко мне неподдельный интерес, стало ясно с первой же минуты разговора. Подробно расспрашивал о том, как я докатился до жизни такой - занялся судостроением и лично повел новый пароход необычной конструкции вокруг Европы. Как оказалось, история с капитаном от бандеры Ахтырцевым не была для него секретом. Под эту марку я постарался увести разговор в сторону перспектив развития парового флота, а также начал расписывать радужные перспективы деятельности одесского порта и базирующейся в нем хулиганской флотилии в военное время. Но увы, Корнилов сразу попытался поставить на место не в меру наглого штатского, посмевшего рассуждать о морской стратегии и тактике, ничего в этом не понимая.

- Увы, вынужден с Вами не согласиться, Юрий Александрович. То, что Вы успешно совершили переход вокруг Европы, почти не используя паруса, и фактически не имея морского опыта, это факт, с которым не поспоришь. Честь Вам и хвала. Как и ваш молодецкий прорыв через Босфор сам по себе достоин того, чтобы войти в историю. Но просто совершить переход из одной точки в другую, и воевать на море, это совершенно разные вещи. Поверьте.

- Так я именно с этим и не спорю, Ваше превосходительство. Я не согласен с постановкой вопроса о необходимости передачи всех коммерческих пароходов, находящихся в одесском порту, в распоряжение военного флота в Севастополе. Могу сказать сразу, как вы собираетесь их использовать. Исключительно в транспортных целях.

- А разве они на что-то еще пригодны?

- Пригодны, поверьте. Мой Лебедь тому пример. Вы можете назвать хоть один случай, когда коммерческий пароход задержал турецких работорговцев?

- Это прерогатива военного флота, Юрий Александрович. А ваши действия, при большом желании, можно даже представить, как пиратство. Поскольку вы все штатские, не находящиеся на военной службе. Уж во всяком случае, если бы здесь были затронуты интересы англичан, они бы обязательно это сделали.

- В части англичан не сомневаюсь, Ваше превосходительство. А вот в части пиратства - нет. Мы сорвали преступные действия, совершенные против подданных Российской Империи. Не получили от этого никаких материальных выгод, и освободили российских подданных с риском для собственной жизни, понеся при этом некоторые затраты. Какое же это пиратство? А если бы турки сами напали на нас и нам пришлось защищаться? Причем так, что мы бы их утопили? Это тоже пиратство с нашей стороны?

- Юрий Александрович, не надо понимать мои слова превратно. Так то я с Вами полностью согласен, и одобряю ваши действия. Но если влезть в юридические дебри, то формально Вы не имели права этого делать. Даже в военное время, поскольку вы - некомбатанты. И не обладаете всей широтой полномочий военных моряков. Другой вопрос, что у нас на это закроют глаза и не будут предъявлять претензий. Поскольку другая сторона - турки, и Вы спасли российских подданных. Но упаси боже Вам проделать что-то похожее с английскими работорговцами, если таковые встретятся, и освободить африканских негров. Обвинят во всех смертных грехах.

- Здесь таковые вряд ли встретятся. Но оставим работорговцев, поговорим лучше о пароходах. Ваше превосходительство, разрешите изложить мое видение дальнейших событий в Черном море? Так сказать, рассуждения штатского дилетанта?

- Извольте, Юрий Александрович! Весьма любопытно будет послушать!

Следующие час с небольшим заняла лекция о возможностях обычных колесников вести крейсерские операции по принципу ударил - удрал. Что если не ставить перед ними заведомо невыполнимых задач вроде полного разгрома вражеского флота и овладения Черным морем, то эти довольно шустрые по сегодняшним меркам паровые суденышки могут доставить массу неприятностей противнику, заставляя распылять свои силы. Причем полностью избавить наш Черноморский флот от необходимости оборонять Одессу с моря. Быстроходная хулиганская флотилия, пусть и скромно вооруженная, сможет наносить очень болезненные укусы транспортным перевозкам противника, а в случае опасности убежит под защиту береговых батарей Одессы. Новосильцев был уже знаком с моими теоретическими выкладками, поэтому больше помалкивал, лишь иногда выражая свой одобрямс. А вот Корнилова не на шутку зацепило. Сначала в его словах проскальзывал скепсис, но дальше появился неподдельный интерес. То, что я рассказываю азбучные истины для моряков более позднего исторического периода, а конкретно о тактике действий крейсеров периода русско-японской и Первой мировой войны, будущему герою обороны Севастополя знать не надо. Пусть воспринимает это рассуждениями штатского дилетанта, не знающего, как положено. Наконец, разложив все по полочкам, привел последний аргумент.

- Это касается ситуации, если нашим противником на море будет только турецкий флот. Но увы, это не так.

- О чем Вы, Юрий Александрович?

- Господа, вы уже знаете, что корабли английского и французского флота сейчас стоят возле Босфора в Константинополе. Вскоре начнутся открытые военные действия с турками. Период ни мира, ни войны закончится. Нападение на Скадовск лишь начало. Не сомневаюсь, что турецкая армия на суше, а турецкий флот на море потерпят поражение. Но после того, как в Европе поймут, что если ничего не предпринимать, то Турция будет разгромлена, Англия и Франция вмешаются и введут свои корабли в Черное море. А сможет ли наш флот справиться с таким противником? Считаю, что нет. И все закончится блокадой нашего флота в Севастополе. На этом его активные действия в Черном море закончатся. Но если мы будем иметь отдельный отряд быстроходных пароходов, базирующийся на Одессу, то он сможет создать массу неприятностей господам европейцам. Блокировать Одессу, в отличие от Севастополя, англичане и французы не смогут. Здесь негде базироваться их флоту. И зимой он будет подвергаться большой опасности из-за штормов. Но попытаться захватить Одессу могут. А когда не смогут, то будут пробовать нас на прочность в другом месте. Скорее всего, в Крыму.

- А в Севастополе, получается, есть где базироваться противнику?!

- Балаклава и Камышовая бухта. Они находятся несколько в стороне от Севастополя, и при высадке крупных сил десанта противник вполне может их захватить.

- Ну, знаете... Юрий Александрович, будьте осторожны с такими словами!

- А что я такого сказал? Недооценивать врага очень опасно, Ваше превосходительство. И поставьте себя на его место. Разве Вы поступили бы по-другому в сложившейся ситуации?

- Ладно, оставим англичан и французов. Будем надеяться, что до такого все же не дойдет. Но что конкретно Вы предлагаете сделать сейчас?

- Создать в Одессе крейсерский отряд из быстроходных коммерческих пароходов, подчинив его формально Черноморскому флоту, но оставив за ним определенную свободу действий. Командующим над отрядом поставить Георгия Вадимовича, поскольку он все здешние реалии знает лучше, чем кто-либо другой. Можно даже вернуть его из отставки на военную службу, но это в Петербурге будут решать. Так что все приличия будут соблюдены. Команды на пароходах составить из добровольцев. Флаги на судах могут оставаться коммерческие, это не принципиально. В конце концов, каперство официально не запрещено законами Российской Империи. А что там будут визжать в Европе, когда туда дойдут сведения о действиях одесского отряда, нас волновать не должно. Мы в любом случае останемся для господ европейцев варварами, так что обращать внимание на вопли из Лондона, Парижа и Вены не стоит. Пока в войну не вмешаются Англия и Франция, одесский отряд должен обеспечивать патрулирование подходов к Одессе и проводить крейсерские операции в районе Варны и Бургаса. Вряд ли он там много турок поймает, но действовать им на нервы будет. А вот когда пожалуют господа европейцы, и все-таки высадят десант в Крыму, заняться крейсерскими операциями на коммуникациях противника. Поскольку врагу придется все везти в Крым морем...

Разговаривали мы еще долго, но своей цели я все же достиг. Удалось убедить Корнилова оставить пароходы в Одессе и создать из них хулиганскую флотилию под командованием Новосильцева. Он же комплектует команды из добровольцев. Содержаться отряд будет за счет казны, но из имеющихся в Одессе запасов, которые казна лишь оплачивает. Поэтому рассчитывать на получение всего необходимого снабжения из Севастополя не стоит. Сами пароходы несут коммерческие флаги, а их команды считаются вольнонаемными некомбатантами, и формально вести боевые действия не должны. Но это не касается случаев самообороны при нападении противника. Ну а то, что помимо патрулирования подходов к Одессе они будут еще и шалить возле турецких портов... Каперство официально не запрещено, сэры и мусью! Так что воюем, как умеем. Ну а то, что это неправильно, и цивилизованные народы так не воюют, то это исключительно ваши проблемы. Мы ведь варвары. Дикари-с, так сказать... И далеки от ваших европейских понятий, что цивилизованно, а что нет.

Однако, на этом разговор не закончился. Когда уже все обсудили, пришли к устраивающему всех решению, и я покинул кабинет Новосильцева, меня неожиданно перехватил Корнилов, попросив на пару слов. Выбрав место, где нас никто не мог подслушать, он с интересом посмотрел на меня.

- Юрий Александрович, давайте поговорим откровенно, пока нас никто не слышит. Откуда у Вас сведения об англичанах и французах? Вы что-то знаете?

- Да, Ваше превосходительство. З н а ю. А вот откуда знаю, сказать не могу. Уж извините.

- Вон оно что... Значит правду мне о Вас говорили...

- Ваше превосходительство, могу сказать еще кое что. Не стал говорить это при Георгии Вадимовиче. А вот Вам может пригодиться. Только дайте слово, что сохраните все, мной сейчас сказанное, в тайне. Даже после войны, когда станете писать мемуары на склоне лет.

- Вот как? Дальше все удивительнее. Хорошо, даю слово офицера и дворянина!

- А теперь слушайте. Война начнется очень скоро. Начнут ее турки с обстрела наших судов на Дунае, после чего вскоре произойдет нападение на наш пост Святого Николая. Поэтому лучше эвакуировать его заранее, поскольку продержаться до подхода помощи гарнизон не сможет. Турецкая армия начнет наступление, но быстро увязнет. Турецкий флот не сможет оказать серьезного сопротивления, над Турцией нависнет угроза разгрома, поэтому флот Англии и Франции войдет в Черное море. А когда положение турецкой армии станет катастрофическим, Англия и Франция официально вступят в войну, что поставит наш флот в трудное положение. У противника большое численное преимущество на море, в том числе в паровых кораблях. В итоге наш флот окажется заперт в Севастопольской бухте. А князь Меншиков не придумает ничего лучше, чем приказать затопить корабли на входе в бухту, переведя команды и артиллерию на берег для усиления обороны Севастополя.

- Что-о?! Это невозможно!!!

- Ваше превосходительство, давайте не будем забегать вперед. Потом сами убедитесь.

- Но откуда Вы можете это знать?!

- Считайте, что у меня было видение. Знамение свыше. Почему я и просил молчать об этом.

- Ну, знаете... Вы хотите, чтобы я поверил в какие-то знамения?!

- А я не прошу мне верить. Я прошу просто набраться терпения. И действовать, исходя из сложившейся ситуации.

- Хорошо. Допустим, все так и будет. И когда же ждать гостей из Европы?

- Не раньше, чем будет уничтожен турецкий флот. Появятся здесь господа европейцы вскоре после его разгрома. Но официально вступят в войну где-то весной следующего года. Раньше не рискнут. Будут надеяться, что турецкая армия все же выправит ситуацию на суше.

- А она не выправит?

- Не выправит.

- Вот в это охотно верю. Но допустим, все произойдет так, как Вы говорите. Что же произойдет дальше?

- А вот этого не знаю. Все будет зависеть от нас. Одно могу сказать. Если Меншиков все же затопит часть кораблей на входе в Севастопольскую бухту, загнав остальных внутрь бухты, то англичане, французы и турки начнут осаду Севастополя. Все припасы им придется везти морем. И вот здесь мы, то есть одесский отряд, сможем их как следует пощипать. Либо противник будет нести большие потери в грузовых судах, гоняясь за нами, либо будет вынужден перейти к системе охраняемых конвоев, что резко снизит темпы доставки грузов. Но мы сможем и конвои щипать, если ситуация позволит.

- Интересно, интересно... Откровенно говоря, не ожидал такое услышать... Юрий Александрович, у меня к Вам будет большая просьба. Если еще какое знамение Вас посетит, скажете мне?

- Обязательно, Ваше превосходительство. Поэтому давайте заранее обговорим места встречи на побережье, где я смогу ночью подходить на Лебеде для передачи сведений и систему сигналов. Чтобы исключить попадание информации в чужие руки...

В общем, на пару слов растянулось у нас довольно надолго. Ради чего пригласил Корнилова в гости на Лебедь, чтобы ознакомить его с техническими новинками и поговорить в спокойной обстановке без посторонних ушей.

Поскольку ожидать активных действий Черноморского флота после появления здесь англичан и французов не стоило, постарался донести до адмирала мысль, что бить врага с помощью запертых в Севастопольской бухте пароходов тоже можно. И не только пароходов. Для этих целей заводы Давыдова в Петербурге уже кое-то подготовили. Но поскольку военных чинуш с генеральскими и адмиральскими эполетами эти новшества не заинтересовали ввиду своей стоимости, то они пока что лежат на складах. Так как заниматься благотворительностью в масштабах перевооружения всей российской армии и флота за свой счет господин Давыдов не имеет ни достаточных средств, ни желания. Но если только поступит военный заказ, все будет тут же отправлено на театр военных действий, а заводы быстро нарастят выпуск, поскольку технология уже отработана. Провел Корнилову экскурсию по пароходу, ознакомил с вооружением нового типа - казнозарядными орудиями и пулеметами. Подарил револьвер Страж и нарезную винтовку с запасом патронов из нашего арсенала. Единственно, о чем умолчал, это о назначении минных катеров, стоящих на палубе, и до сих пор с успехом играющих роль спасательных шлюпок. Что тоже удивило Корнилова. Но у меня железный аргумент - безопасность превыше всего. А поскольку Лебедь строился, как почтово-пассажирский пакетбот, то безопасность людей должна быть обеспечена настолько хорошо, насколько это возможно. Не покопаешься. Наши полупогружные торпеды тоже не показывал, они так и остались лежать в кормовом трюме, надежно укрытые от посторонних глаз. Не надо до поры, до времени, никому знать лишнее. Даже таким людям, как Корнилов. Пусть это будет сюрпризом для господ просвещенных европейцев. А пока что пусть воспринимают Лебедь, как простой коммерческий пароход. Да, быстроходный. Да, целиком из железа. Да, с двумя паровыми машинами и двумя винтами. Но самый обычный коммерческий пароход, от которого нечего ждать каких-то больших неприятностей. Хоть он и имеет четыре пушки на палубе. Против пароходофрегата, и тем более парового линейного корабля Royal Navy, это несерьезно. Разве что убежать сможет, если вовремя среагирует. Вот пусть пока все так и думают. А напоследок сказал Корнилову.

- Ваше превосходительство, могу сказать еще одну вещь. Может быть и пригодится. Если встретите в море турецкий пароход Перваз Бахри, то знайте, что у него нет кормовых орудий. И вы сможете легко его уничтожить, если будете все время держаться у него за кормой и вести продольный огонь.

- Но откуда Вам это известно, Юрий Александрович?

- Сам видел. Плюс у меня есть свои источники информации. Если что-то интересное и нужное узнаю, обязательно сообщу.

- Буду весьма признателен. Но чтобы все время держаться под кормой парохода, нужно обладать хорошей маневренностью и скоростью. То есть самому находиться на пароходе. Парусному фрегату такое не под силу.

- А разве Черноморский флот не отправит в крейсерство свои пароходофрегаты? Вы бы тоже могли в этом поучаствовать.

- Юрий Александрович, Вы, часом, не провидец? Именно это я и собираюсь сделать.

- А здесь не надо быть провидцем, Ваше превосходительство. Это обычная логика. Появление паровых судов требует появления новой тактики. И на ком же ее проверить, как не на турках?

- Согласен. Объект для экспериментов вполне подходящий. Кстати, Юрий Александрович. Раз уж пошел такой разговор... Не могли бы Вы выделить в распоряжение флота хотя бы одно из ваших новых орудий для ознакомления? Чтобы потом время не терять. Думаю, что если здесь появятся господа англичане и французы, и князь Меншиков поведет себя именно так, как Вы говорили, то вопрос с военным заказом на орудия нового типа будет решен довольно быстро. Тем более, что ничего делать не надо, все уже лежит готовое на складах. Финансовый вопрос, думаю, решим. У меня есть полномочия в определенных пределах.

- Ваше превосходительство, Вы сможете задержаться в Одессе еще на несколько дней?

- Да.

- Давайте сделаем так. Вы получите одно орудие, предназначенное для береговой батареи. Но они все на полевых лафетах. За это время в портовых мастерских изготовят поворотный станок вроде того, что Вы видели на палубе, и установят орудие на Громоносце. Я ознакомлю с ним ваших офицеров и комендоров. Вот бомб много дать не могу. Поэтому предлагаю взять готовые пустотелые корпуса, которые делаются в портовых мастерских, и начинить их порохом самостоятельно. Там предусмотрена возможность установки брандтрубки с различным временем горения. А пороховые картузы подойдут самые обычные, какие у вас есть. Что касается финансовой стороны, давайте не будем торопить события. Не хочу, чтобы у Вас возникли неприятности из-за растраты казенных средств. Если все пойдет удачно, и мы получим большой военный заказ, то это орудие пойдет в зачет выполнения заказа. Если же ничего не выйдет, то пусть это будет нашей добровольной помощью флоту.

- Не ожидал, Юрий Александрович... Все бы наши промышленники были такие, как Вы...

- Я патриот России, Ваше превосходительство. Сейчас начнется война. Долгая и тяжелая. И если эта пушка хорошо себя покажет в морском бою, то это будет лучшая реклама моей продукции, что может заставить военных чинуш изменить свое мнение о новом оружии. И еще. Личная просьба. Ваше превосходительство, если все же начнется осада Севастополя, не рискуйте понапрасну. Ваше дело командовать, а не стрелять по врагу лично.

- Но это мой долг, Юрий Александрович! Любой офицер готов отдать жизнь в бою за Россию!

- Ваше превосходительство, скажу Вам еще кое-что из рассуждений штатского дилетанта. Только сильно не ругайтесь. Хорошо?

- Хорошо, не буду.

- Ваш долг в том, чтобы победить врага, а не отдать жизнь. Мертвый адмирал никого победить не может. Вам ли, как военному человеку, не знать, что можно блестяще выиграть несколько отдельных сражений, но в конечном итоге проиграть войну. Как Наполеон Бонапарт. Возникновение опасной ситуации на каком-то участке линии обороны Севастополя, например на Малаховом кургане, не означает падение обороны в целом. И ваша задача, как командующего, не лезть очертя голову на этот участок, чтобы отражать атаку врагов лично, а обеспечить разгром неприятеля на этом участке всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами. Артиллерией, пехотой, огнем пароходофрегатов из бухты, наконец. Вы должны понимать, что гибель командующего на передовой от случайной пули может обернуться тем, что на ваше место назначат какого-нибудь дуболома, который провалит все, что можно. И что будет настоящим подарком противнику. А я этого не хочу. И никто не хочет.

- Вы обо мне столь высокого мнения, Юрий Александрович?

- Да, Ваше превосходительство. Не сочтите за лесть, но таково мое мнение штатского дилетанта.

- Да уж, дилетанта... Я бы хоть сейчас кое-кого в своем штабе на такого дилетанта заменил... Хорошо, Юрий Александрович. Англичане с французами пока еще не появились, и дай бог не появятся. Но обещаю подумать над вашими словами...

Ну и славно. Мне больше ничего и не надо. Если удастся наставить на путь истинный Корнилова, то может быть он и Нахимова с Истоминым сумеет уговорить. Если бы еще удалось Меншикова до боя на Альме грохнуть... Да еще кое-кого... Ладно, не будем пытаться объять необъятное, и впихнуть невпихуемое. Будем действовать шаг за шагом, или step by step, как говорят наши заклятые друзья англосаксы. Поэтому, после ухода Корнилова, отправился в портовые мастерские, чтобы договориться об изготовлении станка для орудия и подготовить запас пустотелых корпусов снарядов с брандтрубками. Как в воду глядел, когда предусмотрел возможность их установки в снарядах. Поскольку расход боеприпасов нашей артиллерии предполагается приличный, и может возникнуть снарядный голод из-за проблем с логистикой. Обычные же бомбы с брандтрубками известны уже давно, поэтому можно наладить их производство в одесских мастерских, взяв за образец корпус снаряда. Именно для этого при разработке данного типа боеприпаса заложили возможность такой модернизации. Когда нужно много, быстро, а делать особо нечем, не из чего и некому. По поводу нечем вопрос решили заранее, доставив нужные станки в Одессу еще в прошлом году. Нужные умельцы здесь тоже нашлись. Но развернуть полноценное производство артиллерийских снарядов пока не удалось, поэтому решили соединить преданья старины глубокой с новыми веяниями. То есть превратить фугасный снаряд с контактным взрывателем в старую добрую бомбу с брандтрубкой. Только более современного вида, более точно и дальше летящую, и обладающую большей пробивной способностью, что было немаловажно для стрельбы по толстым деревянным бортам линейных кораблей и фрегатов. Да и если паровой котел попадется на пути такой бомбы, тоже мало не покажется. Всей лишь разницы, что взрыв происходил не в момент удара в цель с некоторой задержкой, а когда догорит брандтрубка. Но при условии пробивания борта деревянного корпуса, или застревания бомбы в обшивке борта, это не так уж и важно, если бомба рванет не сразу, а спустя три-пять секунд после попадания. Связываться с самодельными зажигалками Яши Розенблюма мне, откровенно говоря, не хотелось. Сам по себе, как химик-самоучка, он меня заинтересовал. И будет очень интересно ознакомиться с его изобретениями. Но если эта дрянь склонна к самовозгоранию, то на фиг, на фиг! Для береговой артиллерии еще куда ни шло, но держать на борту такую гадость лучше не стоит...

Размышляя об этом, наконец-то добрался до мастерских, где меня и перехватил Яша Розенблюм. Мы с ним немного разминулись, когда я сошел на берег, но вахтенные на Лебеде сказали, где меня искать. Познакомились и меня сходу начали охмурять. Я же задавал уточняющие вопросы, всячески проявляя благожелательность к своему визави, пытаясь понять, что это за гусь.

Внешность - типичный одесский лавочник средней руки еврейской национальности, коих тут хватает. Возрастом не на много старше меня. Но судя по тому, что говорит, в химии разбирается неплохо на сегодняшнем уровне. Причем дело это любит, и занимается им для души, а не просто ради денег. Как мой папенька для души баловался оружием, пока не появился я и не подсказал ему, как из этого занятия для души можно сделать неплохой бизнес. Вот и Яша такой же энтузиаст, только в другой области. И еще, конспиратор хренов, старательно обходит мои вопросы, когда я пытаюсь выяснить, что же за хрень он придумал. Вернее, из чего. Вместо этого предлагает провести демонстрационные испытания здесь же, в мастерских. Там есть все необходимое. Ладно, поглядим.

В мастерских Яшу уже знают, поскольку он здесь частый гость. Переговорив с мастерами, подходим к большому ящику с песком, куда ставят железную чашку, в которую Яша насыпает темный порошок из принесенной коробки. После чего таинственный порошок поджигают и он вспыхивает ярким пламенем. На всякий случай стоим подальше от проводимого эксперимента, а то мало ли...

Ганс с Ванькой тоже внимательно наблюдают за этим действом с помощью ментальной связи, поскольку АДМ находится у меня во внутреннем кармане. Интересуюсь их мнением.

- Ну что, господа подельники? Ванька, вы подобными вещами в институте занимались?

- Химики занимались чем-то похожим, но там все касалось фейерверков.

- Ганс, а ты что скажешь?

- Напоминает термит. Во всяком случае, спектр похож. Да и внешне пламя выглядит, как горение термита. Но там столько всего намешано... Причем есть даже алюминий. А насколько мне известно, алюминий сейчас в промышленных масштабах получать не умеют. Получение алюминия путем электролиза в криолите будет открыто только через тридцать три года. А то, что удается получить сейчас другими способами, выходит дороже золота.

- Хочешь сказать, что Яша Розенблюм электролиз изобрел?

- Не исключено. Если только не придумал какой-то неизвестный способ, до которого у нас не додумались.

- Ты считаешь, что такое возможно?

- Вполне. Когда-то и гиперпространственные переходы в космосе считались невозможными. А в более раннем историческом периоде все ученые мужи были уверены, что Земля плоская, и стоит на трех китах. В восточной версии - на трех слонах и большой черепахе. И эта истина не подвергалась сомнению.

- Интересно, интересно... Ладно, продолжим эксперимент...

Между тем, эксперимент подошел к концу. Пламя вспыхнуло в последний раз и погасло, а на песке осталась только раскаленная лужица металла. Массивная чашка полностью расплавилась. Яша смотрел на всех с победным видом, явно намереваясь содрать денег с впечатлившегося по самое не могу буржуя в моем лице.

- Ну как, Юрий Александрович?

- Весьма интересно, Яков Мордехаевич, весьма... Пожалуй, такое вещество можно применить в зажигательных бомбах. Но только в том случае, если оно не склонно к самовозгоранию, и не требует уж очень строгих правил безопасности с обращением и хранением. Сами ведь знаете, кто с этими бомбами будет работать. Вы можете это гарантировать? Сколько такого порошка Вы сможете предоставить и в какой срок? По какой цене? Состав Вы держите в секрете. Что же, Ваше право. Но сразу предупреждаю, что платить вперед неизвестно за что я не собираюсь.

А вот тут Яша слегка приуныл. Очевидно, думал содрать хороший куш, пустив пыль в глаза залетному столичному буржую. Что подтвердил и Ганс.

- Командир, да у него же на морде написано, что хотел тебя в лапти обуть.

- Очень похоже. Но подождем, что скажет.

Яша стал разливаться соловьем, говоря о больших перспективах, но когда его все же приперли к стенке и потребовали озвучить цену и количество, которое может поставить в течение месяца, ответ вызвал у меня улыбку.

- Яков Мордехаевич, Вы серьезно?! Вы считаете, что я буду выпускать бомбы стоимостью, как будто они сделаны из золота?! К тому же, озвученного Вами количества хватит от силы на полсотни бомб. А полсотни бомб в месяц - это не мои масштабы. Так что, извините, но данное предложение мне не подходит.

Такого отлупа Яша явно не ожидал. Пытался что-то блеять, но я предложил ему другой вариант. Денег на создание полноценного химического предприятия у него, естественно, нет. Есть знания. Но мы можем объединить наши усилия. Мы с папенькой вкладываем деньги, а Яша становится управляющим, получающим помимо твердого жалованья долю прибыли. Какую именно - договоримся, если он в принципе согласен. В дополнение к этому все патенты он оформляет на свое имя, что увеличивает его долю прибыли, но продать их на сторону без нашего согласия не может. Если кто-то пожелает приобрети лицензию, тоже только с нашего согласия. И это тоже увеличит его долю прибыли. Это так, навскидку.

Яша не дурак, сходу отказываться не стал. Обещал подумать. Хотя по его морде видно, что попытается провернуть гешефт в другом месте, поскольку здесь не получилось. Ну, пусть думает. В любом случае, выбора у него нет. Хотя он об этом пока не знает. Увы, Яша. Либо ты сотрудничаешь со мной и живешь долго, богато и счастливо, либо не сотрудничаешь и живешь очень недолго. Если ты действительно открыл неизвестный способ получения алюминия, то допустить, чтобы такой ценный кадр удрал в Европу, погнавшись за длинным фунтом, или франком, я не могу. Когда речь идет о защите интересов Российской Империи от происков зарубежных партнеров, во мне просыпается кровожадная натура коммодора Тихонова из Отдела специальных операций Космофлота. Это когда я стал контр-адмиралом в отставке, то на все интриги сильных мира сего болт положил. По крайней мере, если они меня не затрагивали. А вот до выхода в отставку... У-у-у... Лучше тебе этого не знать, Яша. Спокойнее спать будешь...

Расставшись с Яшей, озадачил местных умельцев изготовлением станка для орудия, и посчитав на сегодня свой рабочий день законченным, взял извозчика и отправился к себе на квартиру, которую снял неподалеку. Надо же иметь береговую базу в Одессе. Но по дороге надо заехать еще в одно место.

Хоть дядя Савелий и предложил сразу остановиться у него, но я отказался, ответив прямо, не став придумывать благовидных предлогов. Дескать, к нему в дом блядей не приведешь. Никто не поймет. Особенно тетя. А я не железный. Дядя после этого аж согнулся от хохота. Но всецело поддержал мою идею, заодно подсказав, к кому обратиться с наймом жилья. А также дал явки и пароли элитных профессионалок, чтобы не связываться с девицами из борделя.

Здесь надо сделать отступление. Моя тетя была не в пример мудрее моей маменьки в этом плане. И закрывала глаза на интрижки дяди на стороне, делая вид, что ничего не знает. Поэтому в семье царили мир да любовь. Всех все устраивало. Вот и я не стал изображать из себя монаха. И поскольку женитьба на какой-нибудь местечковой принцессе в мои планы не входила от слова совсем, а также, чтобы избавиться от назойливого внимания потенциальных родственников, у которых дочь на выданье, сразу же, как разобрался с Чумаком, быстро наладил отношения с некой Элен. В миру Цилей Майдельман. Весьма привлекательной мадемуазель на два года моложе меня. Которая сначала неправильно поняла ситуацию и попыталась откусить больше, чем может проглотить. Подумала, что перед ней наивный не целованный юноша, не вкусивший еще запретного плода, и согласный на любые условия. Ничего не поделаешь, мой образ мальчика из хорошей семьи часто обманывает людей. Поэтому пришлось приземлить потерявшую берега одесситку.

Улыбнувшись улыбкой каннибала с Соломоновых островов, предложил ей сделку. Мадемуазель работает со мной и только со мной. Если нет - значит нет. Найду ту, которая скажет да. Если же да, то мадемуазель получает фиксированную сумму каждый месяц независимо от количества рабочих дней и дней простоя, если таковые будут. То есть, в месяц на круг выходит весьма недурственно. Для профессионалки по местным меркам, разумеется. Также я гарантирую защиту от разных нехороших личностей, хорошее здоровье и отсутствие какого-либо насилия. Заодно обучу мадемуазель тому, чему не учат в школе. А то, как представлю благородных английских леди...

Здесь надо кое-что уточнить. Не знаю, правда это, или нет, но якобы королева Виктория на полном серьезе утверждала, как надлежит вести себя в постели благородной леди: Раздвинь ноги, закрой глаза и думай об Англии. И обязательным правилом было Леди не движется. Поговаривают, что один раз это даже привело к тому, что бедный муж не заметил, как леди под ним скончалась. После чего правило дополнили: Леди не движется, но подает признаки жизни. С такими правилами неудивительно возникновение огромного количества борделей в Туманном Альбионе в этот исторический период.

Так вот, о Циле. И ведь обучил... Если поначалу Циля восприняла мои слова с изрядной долей скепсиса, то после нашего первого ужина при свечах поняла всю глубину своих заблуждений. И нисколько не пожалела о принятом решении. Я тоже не пожалел. Поскольку помимо мастерства в своей основной профессии Циля..., то есть Элен оказалась настоящим кладезем информации о том, что творится в Одессе и окрестностях. Причем она не только собирала информацию, но и могла ее умело анализировать, довольно точно прогнозируя грядущие события. Вплоть до того, что я уже начал подумывать предложить ей службу в своей мафии, окончательно забрав под свое крыло. Такие самородки на дороге не валяются. А мне нужны специалисты разного профиля. Ну и что, что евреечка? Я антисемитизмом не страдаю. Считаю, что неважно, какого цвета кошка, - белая, или черная. Важно, чтобы она хорошо ловила мышей. Элен это тоже быстро поняла и оценила. Поэтому у нас, скажем так, было плодотворное сотрудничество. Где помимо сугубо деловых отношений присутствует и взаимная симпатия, а не только голый бизнес. Причем голый в буквальном смысле. Поэтому, подъехав к ее дому на извозчике, чтобы забрать и увести в свой вертеп разврата, я был принят с проявлением искренней радости на лице.

- Ой, Юрий Александрович, а я Вас так рано не ждала!

- О-о-о, Элен, я так соскучился за Вами! Увы, но обстоятельства вынудили меня покинуть Одессу. Собирайтесь, нас ждут великие дела.

- Ладно, Юра, хватит проявлять куртуазность. Мы не на приеме у генерал-губернатора. Есть новости. Тобой интересовались.

- Так, с этого момента подробнее.

- Вчера какой-то крендель ко мне на улице подкатил и о тебе пытался разузнать.

- Как он выглядел?

- Молодой, рост чуть выше меня. Одет, как мещанин. Из русских. Назвался Иваном. Думаю, врет. Худощавый, волосы темные, наглый, но в меру. Спрашивал, не рассказывал ли ты мне о своих планах. Деньги предлагал, если все разузнаю.

- Ну а ты?

- А я дурочку изобразила. Дескать, вовсю пользуюсь твоей благосклонностью и обдираю тебя, как липку. Но кроме как о постельных утехах, французской кухне и о красотах Франции, ты со мной ни о чем больше не говоришь. После этого отстал.

- Умница. Если этот крендель снова появится и предложит шпионить за мной, не отказывайся. Только заломи хорошую цену за свои услуги. Чтобы было правдоподобно.

- Ясно, сделаю.

Кого же это нелегкая принесла? Уж очень много любопытных развелось вокруг меня в последнее время. На всякий случай, дам задание группе наружки. Пусть опекают Элен. Вдруг этот крендель сделает вторую попытку. Хоть и маловероятно, но все может быть. Не всегда приходится иметь дело с профессионалами, действия которых укладываются в привычную логику. Дилетант может иногда такой сюрприз преподнести, что ни в какую логику не укладывается. Вот тогда и поговорим с ним о смысле жизни...

Следующие дни прошли спокойно. Мастеровые хоть и побухтели для порядка, но сделали требуемый станок для орудия, после чего собрали всю конструкцию и установили на палубе Громоносца. А мне пришлось проводить ликбез господам офицерам и артиллерийским кондукторам, поскольку они с казнозарядными орудиями дела не имели, и как они работают, не представляли. Но разобрались быстро, придя в полный восторг. Заодно отдали на Громоносец весь готовый запас пустотелых корпусов снарядов и брандтрубок. Начинят порохом самостоятельно. Нам пока без надобности, еще подготовить успеют, а вот нашему флоту может пригодиться. Корнилов теперь точно выйдет в море не на Владимире, а на Громоносце. Захочет лично посмотреть на новинку в действии. Так что, если нашим морякам снова попадется Перваз Бахри, то как бы его не утопили. И довольно быстро. Впрочем, не факт, что события на море будут разворачиваться точно так же, как в истории моего мира. Расхождение уже есть - нападение на Скадовск. Хоть в моем мире и не было этого эпизода, как и самого Скадовска, но это может стать поводом для начала военных действий. Причем для обеих сторон.

Однако, мои опасения не оправдались. Дни шли, а никакой официальной реакции на произошедший инцидент не было. Возможно, турки оказались еще не готовы к войне, а в Петербурге до сих пор надеялись замять этот инцидент и добиться своих целей исключительно демонстрацией силы. Единственной значимой новостью оказалось то, что Яша Розенблюм все же дозрел. Оценив свои реальные возможности и перспективы от сотрудничества с домом одного из крупнейших промышленников Российской Империи, сделал вывод, что если начнет пытаться играть по-крупному там, где крутятся огромные деньги, то может все потерять. В том числе и свою умную головушку. Поэтому лучше принять сделанное предложение и стать компаньоном на птичьих правах. Тем более, в финансовом плане он только выиграет по сравнению с тем, что имеет в настоящий момент. И Яша сделал правильный выбор. Так в Одессе появилась Одесская химическая компания с владельцем Давыдовым и управляющим-совладельцем Розенблюмом. Прошу любить и жаловать. Путем оперативных методов удалось выяснить, что Яша действительно открыл новый способ получения алюминия. Но выход был настолько мал, что говорить о промышленном получении не приходилось. По крайней мере, в ближайшее время. Поэтому подсказал ему более доступный вариант зажигательных боеприпасов на основе магния и фосфора, пусть поэкспериментирует. Но не в ущерб основной работе, поскольку надобность в различных красителях и бытовой химии была огромная. То есть, здесь все сложилось, как нельзя лучше. А вот результаты наблюдения за Элен ничего не дали. Таинственный крендель так больше и не появился. То ли обнаружил слежку за объектом вербовки и не стал идти на контакт, то ли решил, что этот вариант - пустышка. И от Цили Майдельман ничего толком не узнаешь. В конце концов, далеко не все выбалтывают свои тайны жрицам любви в порыве страсти.

Глава 4

Срыв дебюта

И вот наступил октябрь 1853 года. Каких-либо глобальных отличий по сравнению с историей моего мира не было. Может какие-то мелочи имели место, но в памяти Ганса такие незначительные подробности отсутствовали, и на общий ход событий они не оказывали влияния. Поняв, что судьба дает мне возможность воспользоваться послезнанием, в первых числах октября Лебедь вышел в море и патрулировал недалеко от Батума, тщательно избегая любых встреч. Как со своими кораблями, так и с турецкими. Благодаря совершенной авиаразведке Ганса это было несложно.

Тут вылез еще один нюанс. Ванька никогда не летал раньше. И теперь, получив возможность подниматься в небо, был в состоянии эйфории. После того, как я устроил ему космический полет, когда хорошо видно, что Земля - шар, а вокруг чернота космоса, усыпанная звездами, Ваня всерьез начал копать имеющуюся информацию, чтобы хоть немного приблизить начало космической эры. Так, чтобы это выглядело естественным процессом в глазах наблюдателей. А уж известие о находящемся на Луне Марлине придало ему такой исследовательский зуд, что я дал задание Гансу аккуратно притормаживать юного гения. А то, он точно к концу ХIХ века из кровельного железа космический корабль построит, чтобы поскорее добраться до Марлина, и таким образом залегендировать все научно-технические достижения. Что несколько преждевременно.

Но это так, к слову. А сейчас Лебедь разрезал волны Черного моря самым малым ходом, экономя уголь. Поскольку история пока что сильно не изменилась, можно предположить, что войну турки начнут точно так же, как и в моем мире. Толчок к началу военных действий дал обстрел наших судов на Дунае. А вскоре после этого турки совершили нападение на пост Святого Николая, находящийся неподалеку от русско-турецкой границы севернее Батума. Мое предложение Корнилову эвакуировать гарнизон поста, поскольку удерживать его нет никакого смысла, как и возможности его нормально снабжать тоже нет, в высоких кабинетах привычно проигнорировали. В итоге гарнизон оказал героическое сопротивление многократно превосходящему в численности противнику и был почти полностью уничтожен. Мало кто смог вырваться из окружения.

Донесение о захвате поста Святого Николая хоть и было вскоре доставлено командованию, однако начальник черноморской береговой линии генерал Миронов решил лично в этом убедиться, отправившись к посту на пароходе Колхида. Информация подтвердилась, но в ходе маневрирования Колхида села на мель неподалеку от берега и подверглась обстрелу со стороны турок. Правда, пароход все же удалось снять с мели, и даже утопить турецкую кочерму, на которой предвкушающие богатую добычу турки попытались взять Колхиду на абордаж. Можно сказать, повезло. Хотя среди экипажа и пассажиров Колхиды были потери. Вот у меня и возникла идея вмешаться на раннем этапе и сорвать туркам удачный дебют. На Дунае мне делать нечего, а возле поста Святого Николая можно неплохо порезвиться.

Правда, здесь возникает проблема вроде погони за двумя зайцами. Десант был доставлен на различных мелких посудинах. Легко можно перехватить эту банду в море и отправить на корм рыбам, даже не дав высадиться на берег. Причем сделать это с минимальным расходом боеприпасов. Уничтожение десанта спасет гарнизон поста на первое время. Но если не будет нападения, командир поста наотрез откажется эвакуироваться без соответствующего приказа. А если дать туркам высадиться, то они быстро расползутся, и у меня никакого запаса снарядов не хватит на эту ораву. Тем более, десант будет скрываться в лесу. Иными словами, допустить высадки тоже нельзя. Спрашивается, что делать? Не могу же я торчать здесь и ждать, когда местное начальство созреет и согласится на эвакуацию? А если мы уйдем, то все закончится так, как уже было однажды. Значит остается вариант пройти по краю. Нанести туркам максимально возможный урон во время высадки, пока они еще будут собраны более-менее компактной группой. И пусть те, кто уцелеет, штурмуют пост Святого Николая, чтобы комендант гарнизона быстрее думал...

Так, похоже, дождались... От Ганса приходит доклад - группа мелких судов в количестве восьмидесяти единиц вышла из Батума и движется на север в сторону границы. На борту полно вооруженных людей. Дав задание Гансу держать эту армаду под постоянным наблюдением, поднимаюсь на мостик и приказываю взять курс к месту предполагаемой высадки. Находящийся на мостике Обручев с интересом смотрит на меня.

- Юрий Александрович, а зачем? Ведь там ничего нет. Река Натамба впадает в Черное море. Местность лесистая

- П о к а нет, Федор Федорович. Но подозреваю, что скоро будет.

- И что, если не секрет?

- Возможна высадка многочисленного турецкого десанта, который должен захватить пост Святого Николая, находящийся чуть южнее. Как Вы знаете, к моим советам не прислушались, и отказались эвакуировать пост. Хотя удержать его нет никакой возможности.

- Юрий Александрович, не буду задавать лишних вопросов, откуда Вам стало известно о высадке десанта. Но что мы конкретно сможем сделать, если туда явится целая эскадра?

- Эскадры там точно не будет. А будет большая группа мелких посудин, нагруженных в основном башибузуками. И нам надо сделать так, чтобы часть из них все же добралась до берега и напала на пост. Боюсь, что без этого мне не удастся убедить коменданта эвакуировать гарнизон.

- Сложная задача... В духе Вильгельма Телля, когда нужно целить даже не в яблоко, а в его кожуру... Могу предложить следующее. Я хорошо знаю, что из себя представляют башибузуки. Это разбойники с большой дороги, а не солдаты. Как Вы думаете, что они предпримут, если встретят по пути лежащий в дрейфе русский коммерческий пароход?

- Федор Федорович, это интересно! Могут клюнуть. И мы сможем утопить столько из них, сколько захотим. А остальные попытаются удрать в сторону близкого берега. И кому-то это даже удастся...

Я совсем упустил, что башибузукам наплевать на полученный приказ, если по дороге подвернется возможность хорошо пограбить. Вряд ли находящимся там турецким офицерам удастся удержать в повиновении эту своенравную и буйную толпу. А дальше уже пойдет игра по другим правилам...

Мы успели вовремя. Лебедь застопорил машины и лег в дрейф неподалеку от устья реки Натамба. Ночь, на палубе хватает огней, поэтому видно нас на большом расстоянии. Остается надеяться, что турки все же клюнут на приманку. Пока что все идет, как уже было однажды. Большая группа турецких фелюг, на которых находится около пяти тысяч человек десанта, движется вдоль берега на север, обойдя пост Святого Николая на большом расстоянии. Это в прошлый раз и позволило туркам обеспечить внезапность нападения, поскольку русский гарнизон ждал атаки со стороны Батума, не опасаясь за свой тыл. Турки же высадились на берег в трех километрах севернее поста и окружили его, до самого начала атаки скрываясь в лесу. Но сейчас им это уже не удастся. Даже если они будут строго следовать приказу не поднимать шума раньше времени и проигнорируют Лебедь, то шум создадим мы. И на посту нас обязательно услышат.

Однако, дальнейшие события стали развиваться не совсем так, как мы предполагали. Турецкая армада издали заметила лежащий в дрейфе пароход, но не стала нападать всей кучей, а разделилась. Большая часть направилась к месту высадки, а вот шесть фелюг пошли на сближение. И это нарушило первоначальные планы. Предполагали, что желающих пограбить окажется гораздо больше. Если не все. Скорее всего, турецким офицерам все же удалось сохранить дисциплину на борту, и выделение части десанта для захвата парохода имело цель не столько пограбить, сколько не допустить утечки информации о высадке. Ничего не поделаешь, придется менять план... Но сейчас это уже не играет роли. Высадится на берег пять тысяч турок, или три тысячи, для гарнизона поста особой разницы нет. Все равно, его не удержать имеющимися силами. Начинаем работать!

Ганс транслирует мне четкую картину с указанием расположения всех вражеских судов. Ради подтверждения легенды о своем хорошем ночном зрении внимательно смотрю в бинокль и сообщаю вахтенным на мостике о складывающейся обстановке. Ночь пасмурная и ненастная, временами срывается дождь, но видимость все же есть. Поэтому наводчики орудий смогут вести огонь по визуально наблюдаемым целям. Уже сыграна боевая тревога и экипаж занял места по боевому расписанию. Когда до противника остается около полумили, Лебедь его замечает, гасит все огни и дает ход, направляясь между двумя группами турецких судов, чтобы задействовать артиллерию обоих бортов. Одновременно открываем огонь картечью по ближайшей цели. Тратить на эту мелочь дефицитные фугасные снаряды жалко, да и бессмысленно. А вот тяжелая крупная картечь - в самый раз. Сейчас не надо проявлять чудеса меткости, чтобы не задеть находящихся в трюме пленников. Поэтому если какая фелюга и утонет от полученных повреждений, то и черт с ней. Наша задача - максимально сократить поголовье боеспособных турок, добравшихся до берега. И поскольку высадка еще на началась, можно надеяться, что наши пушки соберут обильную жатву...

Первые же выстрелы достигают цели. Орудия работают с максимальной скорострельностью. Картечь рвет паруса на ближайшей фелюге и превращает в кровавый фарш столпившихся на палубе турок, приготовившихся к абордажу. Пять других фелюг, находящиеся чуть дальше, и не попавшие под обстрел, все понимают правильно и пытаются удрать. Но это им не особо помогает. Первая цель уже лишилась хода, поэтому орудия правого борта переносят огонь на следующие. Одновременно с этим открываем огонь левым бортом по тем, кто пытается добраться до берега. Здесь дистанция побольше, поэтому картечь не так эффективна. Но и этого хватает, чтобы попытка высадиться превратилась в хаос. Со стороны турок раздаются отдельные выстрелы из фальконетов, но они не достигают цели. Оставляем на время пятерых беглецов и направляемся к берегу. По мере приближения наша картечь наносит все больший урон. Это приводит к тому, что организованной высадки нет. Турецкие суденышки просто выбрасываются на берег не убирая парусов, а десант спешит укрыться в зарослях, спасаясь от губительного огня. О том, чтобы выгрузить на берег артиллерию и припасы, нет и речи. Каждый озабочен лишь спасением свой драгоценной жизни.

Вскоре все приходит к логическому завершению. Берег в месте высадки усеян многочисленными мелкими судами в разной степени целости. Полно убитых и раненых. Те, кто уцелели, укрылись в лесной чаще. И правильно сделали, поскольку там картечь не достанет. Да и никто в здравом уме вести огонь по лесным зарослям не будет. Не знаю, сколько турок уцелело, но фактор внезапности для них утерян, как утеряна вся артиллерия и припасы, которые они привезли с собой. Чтобы уточнить ситуацию, даю Гансу задание.

- Ганс, как там группа, что пыталась нас на абордаж взять?

- Первая цель лишилась хода, имеет сильные повреждения корпуса и рангоута. Большая убыль среди личного состава. Похоже, открылась течь, цель имеет заметный крен. Пять других имеют повреждения рангоута и такелажа, но не фатальные, поэтому ход сохранили. Уходят в сторону Батума. Имеется также большая убыль в личном составе из-за сильной скученности на палубах.

- Ясно. А что на берегу?

- Целых плавсредств нет. Все имеют повреждения разной степени тяжести. Боеспособного противника на берегу нет. Точное количество потерь противника нужно?

- Нет. Постарайся выяснить, сколько уцелело и в лес удрало.

- Принято.

Вот это по-нашему! А то, ишь, чего удумали, негодники! Десант в нашем тылу высаживать. Нет, господа, дебют у вас не получился...

Пять бегунков уже никуда не денутся, поэтому решаю напакостить туркам еще, насколько возможно. Ведь если мы отсюда уйдем, то они вернутся к месту высадки и попытаются разжиться на своих посудинах тем, что уцелело. И зачем нам это надо? Поэтому Лебедь подходит ближе к берегу, и я даю команду готовить к спуску на воду наши минные катера. Хоть для них сейчас предстоит работа не по профилю, но лишняя тренировка не помешает. Перед спуском собираю командиров катеров и командиров десантных групп, ставя перед ними задачу.

- В общем так, братцы. Высадку турецкого десанта мы сорвали. То, что сейчас находится на берегу, это не десант, а дезорганизованная толпа. Но когда рассветет и они увидят, что мы ушли, то обязательно вернутся и постараются забрать все, что уцелело. А там пушки, запас пороха, ядер, продовольствия и много чего еще. Ваша основная задача - заклепать все пушки. Если найдете порох, то либо за борт выбросите, либо просто водой залейте. Поджечь турецкие посудины вряд ли удастся - дождь идет. Но все равно, попытайтесь. Опробуйте новые мины. Грабежом не занимайтесь, некогда. Нам еще тех, что удрали, догнать надо. Вопросы есть?

- А ежели что из бумаг найдем, Ваше благородие? Или турок какой важный попадется?

- Бумаги берите, если найдутся. А важный турок там вряд ли будет. Максимум - пехотный офицер не выше полковника. Да и тот, если не удрал, значит ранен и на ладан дышит. Все равно, долго не протянет. Запомните, пленные ради пленных нам не нужны. Но смотрите сами по обстоятельствам. И еще. Не рискуйте понапрасну. Если есть подозрение, что перед вами раненый, а не убитый, стреляйте. Либо действуйте холодным оружием. Не хватало еще пулю в спину получить. Я буду наблюдать за берегом, и если только кто попытается высунуть нос из леса, сразу же угощу картечью. Поэтому работайте спокойно. В случае опасности сразу уходите. Если дам сигнал гудком, тоже сразу уходите. Еще вопросы есть? Задача ясна?

- Так точно, Ваше благородие!

- С Богом!

Вот и сделаем еще небольшую бяку туркам. Заклепанные пушки - это фактически металлолом в данных условиях. А без пороха из ружей не постреляешь. Даже если кто и не потерял его в процессе драпа. Посмотрев вслед четырем удаляющимся катерам, связываюсь с Гансом.

- Ганс, ну что там на берегу творится?

- Паника, Командир. В лесу неподалеку от места высадки зафиксировано тысяча пятьсот тридцать восемь человек. Но сколько из них раненых, отсюда определить не могу. Судя по тому, как они перемещаются, управление десантом полностью утрачено и каждый сам по себе. Сомневаюсь, что турки вообще будут штурмовать пост. Во всяком случае, в ближайшее время.

- К берегу никто не суется?

- Нет. Все драпают вглубь леса, подальше от берега.

- Отлично! Следи за побережьем. И если только кто сунется к берегу, дай знать.

- Принято.

Находящихся рядом старшего помощника и вахтенных тоже распирает любопытство. Но если старпом молча разглядывает берег в бинокль, пытаясь разобрать там хоть что-то в темноте, то вот у молодежи энергия бьет через край.

- Юрий Александрович, а почему же турки сюда одну мелочь послали? Ведь не могли не понимать, что с ними даже пара пароходофрегатов запросто справится. Зажали бы с двух сторон, воспользовавшись преимуществом в скорости и маневренности, и все!

- Надежда на авось - это не только наша национальная черта, господа. Туркам она тоже присуща. И ведь у них за малым не получилось. Наших пароходофрегатов здесь не было. А то, что мы оказались в районе высадки, это случайность, которую турки не смогли предусмотреть. Как и то, что нам удалось их вовремя обнаружить. Поэтому уцелевшие остатки десанта сейчас разрознены и деморализованы. Командование десанта, даже если оно уцелело, полностью утратило управление. И как минимум до утра его не восстановит. Надеюсь, что на посту Святого Николая все поняли правильно, и уже отправили донесение вышестоящему начальству.

- А оказать помощь гарнизону поста мы сможем, если турки все же нападут?

- Вот это вряд ли. Стрельба по лесу ничего не даст. А если турки пойдут на штурм, то можем и своих зацепить. Поэтому надеюсь на благоразумие коменданта. Имеющимися силами пост все равно не удержать...

Так за разговорами о прекрасном прошло около часа, когда на берегу стали появляться всполохи пламени. Мои новоявленные морпехи из спецназеров работали четко. Распределились вдоль всей линии турецких судов и поджигали их с очень малым интервалом. Благо, было чем. У Яши Розенблюма и на этот случай зелье нашлось. Не такое убойное, как он продемонстрировал, но для диверсий как раз подходящее.

Вскоре вся береговая линия в зоне высадки запылала, несмотря на продолжающий накрапывать дождь. Катера возвращались обратно. По картинке, транслируемой Гансом, было ясно, что все там обошлось благополучно. Пристрелили нескольких недобитых турок, попытавшихся оказать сопротивление, заклепали все пушки, залили водой весь найденный порох, подпалили турецкие посудины и спокойно ушли. Именно поэтому я и не вмешивался в процесс, а спокойно наблюдал за происходящим, ведя светскую беседу. Никто из удравших на берег турок даже не попытался вернуться к месту высадки. Ну и ладно. Нам же лучше - хлопот меньше...

Вскоре передо мной стояли оба старших командира проводившейся операции - командир группы катеров отставной кондуктор Евстафьев и командир десанта отставной подхорунжий Никифоров и докладывали о выполнении задания, демонстрируя мешок, набитый бумагами.

- Все сделали, как приказано, Ваше благородие! Все пушки заклепали, весь найденный порох водой залили, а шесть целых бочонков с собой прихватили. В капитанских каютах все бумаги, какие нашли, выгребли, а потом суденышки подпалили. Бумаги, что нашли, в этом мешке.

- Молодцы!

- Рады стараться, Ваше благородие!

- Ладно, не тянитесь. Мы не на плацу, а я не офицер. Лучше скажите, как техника себя показала? Петр Матвеевич, как катера себя ведут? С котлами и машинами проблем не было?

- Все в порядке, Ваше благородие. Кораблики верткие и шустрые. Ежели придется минами супостата атаковать, подкрадемся незаметно, ударим и сбежим. Пока очухаются, мы уже далеко будем.

- Понятно. А по вашей части, Никита Трофимович? Как зажигательные мины себя показали? В шлемах и кирасах с катеров удобно работать?

- Зажигательные мины как положено сработали, Ваше благородие. Добрая вещь в нашем деле. Шлемы тоже. А вот кирасы желательно бы чем-то гибким заменить. Неудобно в них на высокий борт карабкаться. И таким, что можно быстро сбросить. А то, если кто за борт свалится, - конец. Я тут намедни подумал. Ежели на обычную жилетку тонкие железные пластины внахлест вроде рыбьей чешуи прикрепить, то от ножа и от сабли и они защитят. А пулю в упор кираса все равно не удержит. Но жилетку можно быстро скинуть, даже если за борт упадешь.

- Интересно.... Позже об этом поговорим. А что там на турецких посудинах и на берегу творится?

- Жуть там, Ваше благородие. Даже на Кавказе в самых гиблых местах такого не видел. Палубы мертвяками забиты. Причем на куски порванными. Эта новая картечь - страшная вещь. На берегу то же самое. Весь берег турками усеян. Все, кто смог, сбежали.

- Здесь еще сыграли свою роль большая скученность на палубах и высокая скорострельность орудий. Турки просто не успели рассредоточиться. Но нам это как раз и нужно. Как думаете, Никита Трофимович, будут уцелевшие турки атаковать пост Святого Николая?

- Сейчас точно нет, Ваше благородие. Они еще в себя толком не пришли и молитву своему Аллаху возносят в благодарность за спасение. А вот утром - все может быть. Ежели там одни башибузуки, то эти, скорее всего, разбегутся. Они привыкли грабить, а не воевать. А вот ежели настоящая армия, да с толковыми офицерами, то эти могут. Но тут еще неизвестно, как у них с оружием и припасами. Даже если кто свое ружье во время драпа не потерял, то запаса пороха и пуль у каждого аскера при себе не так уж много. Надолго не хватит. А одними штыками против пушек и ружей особо не повоюешь. Пушки мы все заклепали, посудины турецкие подожгли... О, слышите? Порох на какой-то рванул... Значит не все нашли... Но если дождь не погасит, то огонь до остального доберется. Поэтому запаса пороха у них считай тоже нет. Как и провианта.

- Хорошо, подождем утра. Отдыхайте пока, братцы. А нам еще беглецов надо поймать, чтобы в Батуме о провале высадки раньше времени не узнали...

Дальнейшее было уже не боем, а избиением младенцев. Фелюга, первая попавшая под обстрел, глубоко осела в воду, но тонуть пока не собиралась. Уцелевшие турки яростно работали веслами, пытаясь добраться до близкого берега. Поскольку хорошо понимали, что до Батума не дотянут. Четыре выстрела крупной картечью с малой дистанции лишили их последней надежды. Сильно поврежденное суденышко быстро пошло ко дну, оставив на поверхности кучу деревянных обломков, за которые цеплялись немногие выжившие. Спасать кого-либо из этих головорезов я не собирался. Пусть скажут спасибо, что не стал добивать их в воде. Мои кровожадные привычки коммодора Космофлота здесь не поймут. Поэтому доберутся до берега - их счастье. Не доберутся - значит кисмет. То есть судьба...

Остальные пятеро хоть и ушли уже довольно далеко, попытавшись затеряться в темноте, но скрыться от Ганса невозможно. Поэтому Лебедь, дав полный ход, быстро настиг беглецов и расстрелял одного за другим, отправив на дно. Спасать также никого не стали. Кисмет...

На этом наши активные действия на ближайшее время закончились. Противника поблизости не было, в Батуме о провале высадки пока не знают, поэтому можно заняться своими делами. Подходить до рассвета к посту лучше не надо. А то, еще за турок примут и пальнут не разобравшись. Поэтому, дав задание Гансу присматривать за обстановкой, решил ознакомиться с трофеями. Как и ожидал, ничего интересного там не оказалось. Все бумаги имели чисто хозяйственный характер. Если у офицеров и были какие-то секретные документы, то они держали их при себе. Но перелопачивать на палубе гору трупов в разной степени комплектации - удовольствие много ниже среднего. Тем более, темной ночью, и под моросящим дождем. Не факт, что там вообще нашлось бы хоть что-то в читабельном состоянии. Поэтому, ждем утра. Если остатки десанта не решатся напасть, то попытаюсь уговорить коменданта эвакуировать гарнизон. Удастся - хорошо. Не удастся... Что же, по крайней мере, моя совесть будет чиста. Мы сделали все, что могли...

Когда окончательно рассвело, взяли курс к берегу, заранее подняв на гафеле грот-мачты большой российский флаг. На всякий случай. Хоть Лебедь не похож ни на один из турецких пароходов, но мало ли... Это моряки хорошо разбираются в типах кораблей и их национальной принадлежности, а от пехоты можно ждать любых сюрпризов. И как там еще турки себя ведут...

Но мои опасения не подтвердились. Ганс, внимательно наблюдавший сверху, доложил, что обстановка вокруг поста спокойная. Турки вернулись к месту высадки и пока остаются там. Видно решают, что делать дальше. Гарнизон поста приведен в боевую готовность, по периметру выставлены посты. Нас заметили, и на всякий случай развернули две пушки в сторону моря. Но по мере приближения разобрались и успокоились. Сейчас просто наблюдают. Что же, пора нанести визит вежливости. Заодно последние новости узнаю.

Когда до берега осталось шесть кабельтовых, стали на якорь и начали готовить к спуску на воду один катер. Махать веслами такое расстояние туда и обратно - пусть этим любители морских традиций занимаются. А я предпочитаю пользоваться достижениями технического прогресса. Никогда не понимал тех господ офицеров и адмиралов, которые даже после появления быстроходных и надежных паровых катеров предпочитали съезжать на берег на легкой распашной гичке, или вельботе с бравыми молодцами матросами на веслах. Причем независимо от расстояния, какое предстояло преодолеть от места якорной стоянки на рейде до причала. Может для кого-то это и традиции, но для меня - ретроградство чистой воды. Вроде упорного цепляния за паруса. Ну да бог с ними, с адмиралами. Я по здешним понятиям лицо сугубо статсткое, военно-морскими традициями не обремененное, поэтому и спроса с меня никакого. Некомбатант - он и есть некомбатант.

Дождавшись, когда катер спустят на воду, и командир катера доложит о готовности, перед спуском по шторм-трапу даю последние распоряжения Обручеву.

- Внимательно наблюдайте за горизонтом, Федор Федорович. В случае появления каких-либо кораблей дайте длинный гудок. Я быстро вернусь. Котлы не гасить, машинам пятиминутная готовность. В случае обстрела с берега открывайте ответный огонь, немедленно снимайтесь с якоря и отходите на безопасное расстояние в море.

- А как же вы, Юрий Александрович?!

- Не волнуйтесь, мы на катере всегда уйдем. В море нас подберете. Заодно, на всякий случай, подготовьтесь к принятию на борт порядка пятисот человек. Может несколько больше.

- Ох и тесновато будет...

- Ничего. В тесноте, да не в обиде. А оставлять здесь людей - это верная смерть. Скоро турки узнают о разгроме десанта. И сюда может явиться целая эскадра...

Впрочем, по поводу эскадры я не был уверен. Адмирал Осман-паша еще не собрал все свои корабли в Синопе. Да и не станет он идти всей эскадрой, чтобы разгромить какой-то жалкий пост на побережье. Со взятием которого турецкая армия не справилась. Разве что один-два парохода пошлет. Здешнему укреплению больше и не надо. Но для нас даже это нежелательно, поскольку устраивать артиллерийские дуэли с турецким военным флотом у меня никакого желания нет. Пока, во всяком случае. Ибо хочу туркам еще одну бяку сделать до того, как Нахимов турецкий флот в Синопе на ноль помножит. Бяка вроде бы и не особо большая, но туркам крайне неприятная, нашему флоту какая-никакая помощь, а мне прибавка веса в разговоре с адмиралами, чтобы не отмахивались от моих слов, как от ничего не понимающего дилетанта. Но это можно будет сделать только после завершения операции с постом Святого Николая.

А пока что катер отошел от борта Лебедя и быстро помчался к берегу, дымя трубой и вспенивая воду форштевнем. Что вызвало неподдельный интерес у тех, кто наблюдал за нами с небольшого причала. Очевидно, такие вещи здесь еще в диковинку. Вот и хорошо, приобщим здешних аборигенов к техническому прогрессу.

Когда катер подошел к причалу и я наконец-то ступил на берег, нас уже ждали. Пехотный подпоручик и десяток солдат с оружием. Поодаль стояла небольшая кучка штатских, с интересом рассматривающая вновь прибывших. Офицер шагнул вперед и представился.

- Подпоручик Лещинский! Доброе утро! С кем имею честь?

- Доброе утро, господин подпоручик! Капитан и владелец яхты Лебедь Давыдов Юрий Александрович. Прибыл по важному делу к коменданту гарнизона.

- Простите, Вы сказали, - яхты?!

- Да, по своему правовому статусу Лебедь в данный момент является частной яхтой. Хотя недавно считался почтово-пассажирским пакетботом. Но наши крючкотворы вынудили меня превратить его в яхту, чтобы соблюсти ряд параграфов. Кстати, может перейдем на менее официальный тон?

- Добро пожаловать, Юрий Александрович! Подпоручик Лещинский Станислав Андреевич, честь имею! Разрешите полюбопытствовать о цели вашего визита? Такие... яхты здесь еще не появлялись.

- Этой ночью турки попытались высадиться возле устья реки Натамба. Мы их малость потрепали. После чего высадили десантную партию и сожгли все турецкие суда на берегу. Утопили также шесть фелюг в море с десантом. Но турок уцелело довольно много, и они могут напасть на вас. В связи с этим мне надо поговорить с комендантом гарнизона.

- Так это были вы?!

- Да, мы. Воспользовались всеми преимуществами парового корабля над парусниками. А также превосходством в вооружении.

- Удивительно! Мы думали, что там как минимум несколько фрегатов вело огонь. Но давайте пройдем к коменданту, он Вас ждет...

Словоохотливый подпоручик проводил меня в дом коменданта, и по дороге выяснилось, что ситуация здесь все таки отличается от той, что была в моем мире. Прежнего коменданта Щербакова отозвали в штаб корпуса две недели назад и его место занял штабс-капитан Марков. Одновременно с этим гарнизон поста усилили, прислав еще одну роту солдат. Но все понимали, что в случае нападения турецкой армии удержать пост не удастся. И не понимали, почему высокое начальство тянет с эвакуацией. Сам же пост Святого Николая никаким военным укреплением не являлся. Фактически это был небольшой поселок, где размещались таможенный пост и армейские склады. Или магазины, как их сейчас называли. Вот ради охраны этих магазинов и держали здесь небольшой гарнизон, надеясь, что он сможет отразить нападение противника.

Комендант принял меня незамедлительно. Причем по нему было видно, что офицер не отсиживался в штабе, а только что прибыл с передовых позиций. Штабс-капитан Марков успел повоевать, о чем говорил орден Святого Георгия четвертой степени на его мундире. Он не стал устраивать длительные официальные церемонии, а сразу взял быка за рога, пытаясь выяснить, какого хрена я тут забыл. Но вел себя вежливо, и не изображал спасителя Отечества перед штатской штафиркой. Поведав о событиях прошедшей ночи и рассказав вкратце свою эпопею, я предложил ему помочь с эвакуацией гарнизона, пока еще есть возможность. Чем немало удивил коменданта.

- Так это были вы, Юрий Александрович?! Не ожидал. Думал, что наш флот очень вовремя вмешался. Ведь эти мерзавцы все таки сумели нас отвлечь.

- О ком Вы, Владислав Николаевич?

- Да есть тут у нас свои лиходеи. Кабулетцы. Занимаются контрабандой и грабежом, живут на турецкой территории, но частенько наведываются к нам. Вот и в эту ночь они изобразили высадку перед нашими постами со стороны турецкой границы. И ведь добились своего, шельмецы! Высадку десанта в своем тылу мы бы и не заметили, если вы не вмешались. Но как вам это удалось?

- Случайность. Они попытались на нас напасть. Вот мы их и обнаружили. Сначала сочли это обычным желанием пограбить. Но когда выяснили, сколько их пришло, то поняли, что это высадка десанта. Вот и опробовали на них новые пушки нашего завода. Которые военное ведомство закупать отказалось.

- Да уж, видел я результат вашей работы. Хоть и издалека, в подзорную трубу, но видел. Впечатляет. Кстати, турки не могут понять, что случилось. Мои охотники взяли пленных. Так они рассказывают удивительные вещи. Что тут был чуть ли не весь Черноморский флот.

- И много сюда турок пожаловало?

- Было много. Судя по словам пленных, свыше пяти тысяч. Но неизвестно, сколько погибло при высадке. Попав на берег, это воинство в панике разбежалось. К сожалению, нам попались только нижние чины. Ни одного офицера взять не удалось. А рядовые аскеры мало что знают.

- Владислав Николаевич, Вы согласны, что имеющимися силами вы пост не удержите? Даже если половина десанта погибла, то оставшиеся просто задавят вас числом.

- Понимаю, Юрий Александрович... Но ничего сделать не могу. У меня приказ - оборонять пост, пока не будут вывезены магазины. А когда это будет, неизвестно.

- Но ведь если пост будет захвачен, то магазины все равно попадут в руки противника!

- Это понимаем мы с Вами. Но, очевидно, не понимают в штабе. Надеюсь, что сейчас там все же начнут шевелиться.

- Ох, Владислав Николаевич! Я хоть и не военный, но знаю об оперативности наших штабных... А как турки себя ведут? Нападать не собираются?

- Пока нет. Очевидно, понесли не только большие потери при высадке, но и лишились всех запасов. Ваши люди хорошо потрудились ночью, спалили все дотла на берегу. Не исключено также, что все командование десанта погибло, а уцелевшие младшие офицеры не рискуют начинать штурм. Турки заняли позиции в лесу вокруг поста, но не нападают.

- Могу предложить следующее. Если у вас есть что-то очень ценное в магазинах, что надо вывезти в любом случае, можно начать это грузить на Лебедь прямо сейчас, пока обстановка позволяет. Не думаю, что все магазины только ценными припасами забиты. Жертвовать людьми ради спасения солдатских портков глупо. Одновременно готовьте гарнизон к эвакуации, чтобы это можно было сделать быстро. Несколько дней мы тут вполне можем подождать. Может за это время ваше начальство наконец-то созреет и пришлет соответствующий приказ. Если остатки десанта пойдут на штурм, вы еще сможете продержаться какое-то время. Но если турецкая армия перейдет границу и навалится всей массой, то оставаться вам здесь и дальше нет никакого смысла. На помощь Лебедя тоже рассчитывать не стоит. Мы можем вести огонь по кораблям противника и по прибрежной линии. Можем в какой-то степени прикрыть огнем ваши фланги. Но мы не сможем вести огонь через голову ваших солдат при отражении штурма, так как рискуем их самих зацепить. Да и боеприпасов у нас не так уж много. А ваши заряды нам не подойдут.

- Благодарю Вас за столь великодушное предложение, Юрий Александрович, но... А-а-а, гори оно огнем! Семь бед - один ответ! Согласен! Нет здесь ничего такого, ради чего стоит всех людей положить! Все можно сжечь, если выхода не будет. Если прикроете огнем своих пушек, то сможем быстро отойти с занимаемых позиций и эвакуироваться на лодках на ваш пароход. Лодки у нас есть. А ответ перед начальством буду держать, если жив останусь...

Поговорили мы с комендантом весьма содержательно, и я вернулся на Лебедь, договорившись об условных сигналах с берегом. Правда, в ходе разговора выяснилась одна неприятная вещь. Долго оборонять пост гарнизон все равно не мог из-за недостатка боеприпасов. То есть, все было то же самое, как и в моей истории. И если турки решат напасть даже меньшими силами, то результат все равно будет тот же самый.

Однако, История - это не нечто застывшее, обязанное следовать строго очерченным рамкам. И если пытаешься ее изменить, то будь готов к тому, что любое твое действие может вызвать ответную реакцию.

Разложив на столе в своей каюте карту восточной части Черного моря, я обдумывал дальнейшую операцию по обеспечению неприятностей противнику, как неожиданно на связь вышел Ганс.

- Командир, возможны проблемы.

- Что случилось?

- У турецкой границы начинается какое-то шевеление. Мне отсюда плохо видно, но похоже, что турки отправят помощь десанту.

- Думаешь, они уже знают о провале?

- Не исключено. Если отправили сообщение сразу же после высадки, то вполне могли успеть. Да и добровольных помощников вроде кабулетцев у турок здесь хватает. Я слетаю, посмотрю?

- Давай. Только низко не снижайся и режим мимикрии не отключай.

- Принято.

А вот это плохо. От турецкой границы до поста не так уж и далеко. А с учетом того, что кабулетцы находились рядом и все видели, то информация должна сразу же уйти к противнику. Даже если турки не будут спешить, в любом случае завтра окажутся здесь. Дорога от границы до поста хоть и плохонькая, но есть. Повозка там пройдет. А если пройдет повозка, то значит пройдут и артиллерия с кавалерией. Не говоря о пехоте. И помешать им нет никакой возможности. Но самое паршивое, что даже коменданта нельзя поставить в известность о надвигающейся опасности. Откуда я могу это узнать, находясь на борту парохода? Одна надежда, что разведка все же обнаружит приближение турецкой армии и комендант начнет эвакуацию до того, как станет слишком поздно.

Вскоре пришла информация от Ганса. Противник в общей сложности чуть более трех тысяч человек при восьми полевых орудиях выдвигается в сторону границы. Состав неоднородный. Есть как пехота, так и иррегуляры. Значит турки, получив информацию о проблемах с десантом, собрали все, что у них здесь оставалось, и хотят довершить начатое. Дав задание Гансу наблюдать за окрестностями и постоянно транслировать мне картинку в режиме реального времени, решил снова отправиться на берег и попытаться уговорить Маркова не геройствовать сверх меры. Положить полтысячи человек ради обороны пары десятков деревянных хибар на отшибе, не имеющих никакого стратегического и тактического значения, это не героизм, а глупость.

Впрочем, мои опасения оказались напрасны, и придумывать ничего не пришлось. Марков уже знал о приготовлениях турок. Местные аджарцы, в отличие от кабулетцев, турок ненавидели, и охотно помогали русской армии. Вот и теперь двое их посланцев смогли просочиться мимо турецких постов и сообщить важные новости. Что я и узнал по прибытию в штаб. Решив помочь коменданту в выполнении дебильного приказа, зашел с козырей.

- Владислав Николаевич, давайте выполним данный Вам приказ вместе.

- Каким образом, Юрий Александрович?

- Вам что конкретно приказано? Охранять пост, пока не будут вывезены магазины. Так?

- Так.

- Так вот и давайте их вывезем. На Лебеде. Вместе со всем гарнизоном. Когда охранять станет уже нечего. Формально Вы выполнили приказ. Отвезу, куда скажете. И даже денег за это не потребую. Разве что буду благодарен, если провиантом из этих магазинов поделитесь. На такое количество пассажиров мы все же не рассчитывали. Иначе вы здесь досидитесь до того, что все достанется туркам. Даже если допустить, что вы сумеете прорваться в расположение наших войск, то магазины вы с собой все равно не утащите. И их придется уничтожить. Думаю, Вы не рассчитываете долго держать оборону в этой крепости до подхода подкреплений против трех тысяч турецкой пехоты с артиллерией? Да еще плюс тех недобитков, что после высадки уцелели?

- Нет, конечно... Вы правы, Юрий Александрович. Вас нам сам Бог послал. Если Вы согласны, давайте начинать погрузку магазинов на пароход. Заодно сразу отправим к вам всех некомбатантов, чтобы под ногами не путались.

- Давайте. А заодно есть у меня еще одно предложение. Чтобы туркам здесь веселее было, когда мы уйдем...

Вот такой подход к делу мне нравится. Если турки не поспешат, то и все склады подчистую выгребем, и людей спасем. И получится, что со своим отвлекающим ударом на прибрежном направлении турки сами себя перехитрили, потеряв большое количество людей и десантные средства, получив лишь сгоревшее пепелище, бывшее когда-то пограничным постом.

Весь оставшийся день продолжалась погрузка. На складах хранилось в основном продовольствие для армии. Не иначе, как от большого ума кто-то решил расположить их недалеко от границы. Как раз на пути возможного наступления турецких войск. Но факт имеет место быть, поэтому нам приходится бороться с последствиями чьего-то головотяпства. То, что все наши телодвижения были видны противнику, никто не сомневался. Но главные силы турок еще не подошли, а окружившие пост остатки десанта не решались начать штурм. Может ждали подкрепления, а может просто не имели достаточного количества боеприпасов, поскольку все, что оставалось на берегу, мои спецназеры уничтожили. Эвакуацию личного состава решили провести после захода солнца. Может удастся сделать это скрытно, и турки до последнего момента ничего не заподозрят. И будут продолжать сидеть в лесу, блокируя пост до подхода главных сил.

Не знаю, кого как, но лично меня от героизма на пустом месте бесит. Когда его проявляют не исходя из обстановки, чтобы добиться поставленной цели, а ради самого героизма. То, что при этом бесцельно погибнут твои люди, совершенно неважно. Зато можно накатать наверх победную реляцию и предстать перед публикой этаким спасителем Отечества, героически воюющего с врагом. Давил бы таких по-тихому, чтобы нормальным генералам и офицерам воевать не мешали.

Ладно, расфилософствовался я что-то. Былые свои дела в ОСО Космофлота вспомнил. Пока там солдаты гарнизона имитируют подготовку к обороне в стиле стоять насмерть, мои архаровцы организовали ряд взрывоопасных сюрпризов для незваных гостей, пустив на это часть трофейного пороха и использовав мелкие камни в качестве поражающих элементов. Причем устанавливали на неизвлекаемость. Попытаются разминировать - отправятся прямиком к Аллаху. А может к Иблису. Это уже кому как повезет.

Когда окончательно стемнело, гарнизон начал скрытно покидать свои позиции. Остатки турецкого десанта так и не решились на штурм. А главные силы противника хоть и перешли границу, но были еще далеко. Большим подспорьем оказались лодки, находящиеся в распоряжении поста. Для сокращения времени спустили на воду наши четыре катера, и теперь они буксировали лодки, загруженные людьми, что резко ускорило процесс эвакуации. Вывезли даже пушки, ради чего пришлось сколотить плоты, и на них доставить орудия к борту. Благо, грузовые стрелы парохода могли поднять и не такой вес. Единственно, не удалось вывезти лошадей. Но тут уж ничего не поделаешь.

Комендант гарнизона штабс-капитан Марков прибыл на борт последним рейсом. Вместе с прикрывающими отход стрелками, покинувшими свои позиции в последний момент. Поднявшись на палубу, махнул рукой.

- Все, господа. Больше на берегу никого не осталось. Надеюсь, что в скором времени мы вернемся обратно...

То, что нам удалось сделать все скрытно, и противник ничего не заподозрил, стало известно чуть позже. До рассвета остатки десанта так и не решились атаковать. А когда рассвело и стало ясно, что пост оставлен, бросились вперед, надеясь отчитаться перед начальством. То есть взять пост до подхода главных сил. Самые нетерпеливые нарвались на наши сюрпризы. Которые не только отправили их в страну Вечной Охоты, но и вызвали пожары, быстро охватившие деревянные строения. Остальные решили не испытывать судьбу и отсиделись в сторонке, пока все не сгорело. Когда передовой турецкий отряд наконец-то добрался до цели, перед ним открылась груда дымящихся развалин, бывших некогда русским пограничным постом. Единственным успехом турецкого десанта, все таки взявшего пост Святого Николая, было водружение турецкого флага на чудом уцелевшем флагштоке.

Глава 5

Пакости по графику

Идти нам далеко не пришлось. Марков попросил выгрузить его людей и вывезенные запасы в Редут-Кале - небольшом укреплении севернее Поти. За время перехода провели в кают-компании мероприятия по укреплению дружбы с российской армией, на котором с нашей стороны присутствовали наши офицеры, свободные от вахт, а со стороны гостей все офицеры гарнизона поста Святого Николая и князья Гуриели - отец с сыном, командовавшие гурийскими ополченцами, оказывавшими помощь нашей армии. Мероприятие прошло с размахом, поэтому когда Лебедь подходил к Редут-Кале, некоторые из его участников еще не пришли в себя. Но торопиться было уже некуда. Из истории моего мира было известно, что наступление турецкой армии очень скоро захлебнется, а ее локальный успех на приморском фланге не окажет никакого влияния на ход войны. Внезапного прорыва на Гурию и на Кутаиси не получилось, а наступать вдоль берега турки не могли из-за отсутствия дорог. Поэтому, став на якорь и установив связь с гарнизоном Редут-Кале, стали не торопясь выгружать людей и запасы на берег. Противника поблизости не было, поэтому ничто пока не мешало моим дальнейшим планам, о которых я не торопился ставить в известность даже своих ближайших помощников.

Для меня оказалось большой удачей, что Марков выбрал в качества пункта доставки именно Редут-Кале. Поскольку именно сюда вскоре должна прийти Колхида, на которой генерал Миронов решит лично убедиться в нападении на пост Святого Николая. В моей истории в Сухум-Кале была доставлена информация, что пост захвачен. Но теперь такого нет. Марков отправил донесение всего лишь о попытке высадки десанта и нанесении ему тяжелых потерь в результате ответных действий Черноморского флота. В Севастополе призадумаются, кто же это мог быть, поскольку знают, что наших кораблей в этом районе быть не должно. Но армейскому начальству в Сухум-Кале это вряд ли известно, поэтому генерал-майор Миронов, командующий третьей Черноморской береговой линии, вполне может лично провести разведку на Колхиде, как было в моей истории. Поэтому будет гораздо лучше, если мы встретимся в Редут-Кале, и нам не придется в спешном порядке выгружать людей, чтобы потом пытаться перехватить Колхиду до того, как она подойдет к посту Святого Николая и сядет там на мель, попав под огонь турок с берега.

Вскоре стало ясно, что мои предположения оправдались. Ганс издалека обнаружил Колхиду, вышедшую из Сухум-Кале и направившуюся в нашу сторону. Поэтому не придется ничего придумывать. И у нас будет достаточно времени, чтобы подготовить туркам еще одну бяку. Если получится, то это даст сильный резонанс как в России, так и в Европе.. И ход Крымской войны может несколько измениться.

На следующее утро на западе обнаружили дым, и вскоре стало ясно, что это приближается Колхида. На которой немало удивились, увидев на рейде Редут-Кале незнакомый пароход под российским флагом. Выгрузка солдат на берег уже закончилась и мы просто стояли на якоре, отдыхая от трудов праведных. Время до следующей акции еще было, поэтому решили дать отдых экипажу и сделать профилактику машинам. Ну а заодно и полезные знакомства завести.

Чтобы сразу прояснить ситуацию и избежать возможного недопонимания, я решил нанести визит вежливости на Колхиду, поскольку она все равно задержится в Редут-Кале. И когда пароход стал на якорь неподалеку от нас, наш паровой катер был уже спущен на воду и покачивался под бортом. Будем ковать железо, пока горячо. Если удастся установить хорошие отношения с генералом Мироновым, это может здорово помочь в дальнейшем. Для улучшения взаимопонимания прихватил четыре ящика хорошего молдавского вина (благо, в Одессе с ним проблем нет), а также ящик французского коньяка. Порадую его превосходительство и господ офицеров. У меня не убудет, а им в радость.

Погода стояла тихая, практически полный штиль. Колхида быстро приближалась, и оттуда на нас было устремлено множество удивленных взглядов. Судя по обилию фигур в мундирах на палубе, стало ясно, что генерал Миронов все таки взял с собой солдат на случай оказания помощи гарнизону поста Святого Николая. Пока что все идет, как и раньше. Будем надеяться, что моя наглая выходка не заставит Историю сделать резкий и непредсказуемый поворот.

На Колхиде явно желали узнать, в чем дело, поэтому когда катер подошел к борту, шторм-трап был уже установлен, и вскоре я оказался на палубе в окружении солдат и матросов. Вперед выступил морской офицер.

- Доброе утро! Лейтенант Степанов, старший офицер парохода Колхида. С кем имею честь?

- Доброе утро, господин лейтенант. Капитан яхты Лебедь Давыдов. Имею важные сведения.

- Простите... яхты?!

- Да, яхты. Согласно судовым документам. Могу я видеть капитана?

- Да, конечно! Прошу Вас!

Меня проводили в кают-компанию и представили хозяевам - командиру парохода капитан-лейтенанту Кузминскому и генерал-майору Миронову, которые пребывали в неведении и желали прояснить обстановку. Подробно описав недавние события возле поста Святого Николая и высказав предположение, что в данный момент там находятся крупные силы турок, предложил узнать подробности у штабс-капитана Маркова. Гарнизон поста эвакуирован без потерь и все запасы из магазинов благополучно доставлены в Редут-Кале. Миронов и Кузминский даже не пытались скрыть удивление.

- То есть вам удалось фактически сорвать высадку десанта?! Но как?!

- Можно сказать, что сказочно повезло, Ваше превосходительство. Турки приняли нас за безоружный коммерческий пароход и попытались захватить. Благодаря чему мы их и обнаружили. Сначала не заметили десантной флотилии и подумали, что это обычное желание пограбить. И лишь приблизившись поняли, что это не так. Турки не имели крупных кораблей, одна плохо вооруженная мелочь. К тому же, доверху нагруженная людьми. Что сразу привело к большим потерям от картечи и у неприятеля возникла паника. Турецкие суда выбрасывались на берег, не успев убрать паруса, а сами турки пытались поскорее скрыться в лесу. После этого мы направили к берегу свою десантную партию на катерах, которая заклепала все найденные пушки и подожгла всех, кто дотянул до берега. Мы потом днем рассмотрели это место, там ничего целого не осталось. Турки, кто смог сбежать и потом вернулись к месту высадки, также не смогли ничем поживиться. Возможно, именно поэтому они не решились идти на штурм.

- Возможно... А что Вы говорили о подходе подкрепления к турецкому десанту?

- Разведка вовремя смогла обнаружить выдвижение больших сил турецкой пехоты с артиллерией. Порядка трех тысяч. Я кое-как смог уговорить штабс-капитана Маркова эвакуировать гарнизон и магазины. Все равно, удержать пост имеющимися силами было невозможно. Это даже мне, сугубо штатскому человеку, было понятно.

- Судя по тому, что Вы рассказали, вполне вероятно, Юрий Александрович. Но мне в любом случае нужен подробный рапорт коменданта поста.

- Так давайте я сейчас Вас на берег доставлю, Ваше превосходительство. Мой катер к вашим услугам. Обернемся быстро. А потом прошу Вас и всех господ офицеров ко мне в гости на Лебедь!

Вот так и завязываются нужные знакомства. Отвезли генерала на берег, где он получил информацию из первых рук. Действия штабс-капитана Маркова были одобрены, но дальнейшие действия оказались под вопросом. Миронов еще не знал, что отряд, сразу же посланный на помощь гарнизону поста Святого Николая, обнаружил крупные силы турок и был вынужден отступить. Поэтому все равно решил максимально возможно прояснить ситуацию и все таки отправиться к посту на Колхиде, как и собирался. Мне оставалось лишь руками развести. Единственно, что смог посоветовать Кузминскому, так это не приближаться близко к берегу, поскольку там встречаются банки с малыми глубинами. И можно запросто налететь на мель, оказавшись удобной мишенью для турок.

Глядя вслед удаляющейся Колхиде, я думал, что мое вмешательство в Историю натыкается на упорное сопротивление. Вот какого черта Миронов поперся к посту Святого Николая? Ведь уже достоверно установлено, что пост захвачен турками. И добровольно они оттуда не уйдут. Так какой в этом смысл? Просто удовлетворить свое любопытство? А если на турецкие пароходофрегаты нарвется? Ведь получив известие о разгроме десанта, турки вполне могут послать в этот район что-то более серьезное, чем фелюги. Не понимаю... Но, в конце концов, если его превосходительство пожелал лично провести рекогносцировку у берега, занятого неприятелем, то кто я такой, чтобы ему в этом мешать? Какой-то некомбатант. А главная добродетель некомбатанта в боевой обстановке - это не путаться под ногами у военных и не мешать им воевать, как положено. Чем мы в ближайшее время и займемся. Не будем путаться под ногами и мешать. А сами потихоньку начнем щипать турок. Пусть и не так, как положено. В конце концов, что взять с нас, некомбатантов? Мы ведь Морской Корпус не кончали. И как оно положено, не знаем. Поэтому будем действовать, исходя из своего сугубо статского дилетантского разумения.

Впрочем, оставлять это дело на самотек я не собирался. Поскольку обстановка возле Редут-Кале была пока что спокойная, решил отправить Ганса на разведку. В последнее время ему удалось резко увеличить дальность устойчивой ментальной связи, но обязательным условием было нахождение в прямой видимости. То есть, АДМ не должен скрываться за горизонтом, и требовалось держать заданную высоту. Но расстояние между Редут-Кале и постом Святого Николая не такое уж и большое, так что вне зоны действия связи Ганс будет находиться недолго. Когда снизится для более детальной разведки, а также чтобы подслушать, о чем болтает турецкое командование. Ведь по крайней мере кто-то уровня полковника там должен быть. А поскольку никаких целых зданий на территории поста остаться не могло, придется турецкому начальству довольствоваться палатками. А там подслушать, о чем идет речь, вообще не представляет сложности. Маловероятно, что узнаю что-то, представляющее интерес для моих дел, но... Кто знает? Иногда случайно оброненная фраза позволяет сделать правильные выводы. Поэтому, едва Колхида скрылась за горизонтом, дал задание Гансу следить за обстановкой. Как вокруг Колхиды, так и того, что творится в прибрежной полосе. Не думаю, что там что-то радикально изменилось по сравнению с историей моего мира, но здесь лучше перебдеть. Хуже не будет.

Авиаразведка не выявила ничего неожиданного. Отряд, посланный на помощь гарнизону поста, обнаружил крупные силы турок и отступил. А турки заняли пост и не знали, что делать дальше. Возможности вести наступление широким фронтом в прибрежной полосе у них не было, и ввести в заблуждение командование русской армии о направлении главного удара не удалось. Колхида действовала осторожнее, чем в моем мире. Кузминский не стал рисковать и подходить к побережью ночью, а дождался рассвета, и когда полностью рассеется туман. В итоге даже не потребовалось приближаться к берегу. Турецкий лагерь на территории поста обнаружили на большом расстоянии, а также оценили примерную численность противника. Турки сделали несколько выстрелов из пушек, но не попали. Колхида быстро разорвала дистанцию, выйдя из зоны поражения. Во всяком случае, мои советы уберегли пароход от посадки на мель под огнем противника, и капитан-лейтенант Кузминский останется жив. И не только он. Удалось избежать потерь на Колхиде. Что само по себе уже немало.

В общем, история с Колхидой закончилась более-менее ожидаемо. После завершения разведки пароход ушел обратно в Сухум-Кале. Подслушать ничего интересного у турок тоже не удалось. Все считали, что их атаковал чуть ли не весь наш Черноморский флот, и кляли свое флотское начальство, которое допустило такой разгром. Наши фрегаты патрулировали побережье, но в основном между Сухум-Кале и Керченским проливом. К восточному берегу Черного моря южнее Поти никто не совался, поскольку там в осенне-зимний период бывают частые северные ветра, и если парусник застигнет штормом, то деваться ему некуда. Близко к берегу тоже не подходили по этой причине, чем пользовались турецкие пароходы, не зависящие от ветра. И беспрепятственно доставляли на кавказское побережье оружие мятежным черкесам, воюющим против России. Именно здесь я и решил устроить очередную бяку туркам. Поэтому старался после эвакуации гарнизона поста Святого Николая нигде не отсвечивать, чтобы не спугнуть лакомую добычу, которая должна появиться в самое ближайшее время.

Задумка была в следующем. В истории моего мира в начале ноября 1853 года возле мыса Пицунда произошел бой между нашим фрегатом Флора и тремя турецкими пароходами - Таиф, Фейзи-Бахри и Саик-Ишаде. Турки сумели незамеченными выскользнуть из Синопа до того, как туда подошла эскадра Нахимова, доставили черкесам большой запас пороха и свинца, а после этого решили нанести удар по Сухум-Кале. Но по пути возле мыса Пицунда повстречали Флору. Командовал пароходами английский офицер Адольфус Слейд, являющийся советником в турецком флоте. Или на турецкой мове Мушавер-паша. Турки, имея преимущество в скорости, маневренности и вооружении, сходу атаковали фрегат, не сомневаясь в успехе. Однако Флора, умело маневрируя и ведя точный огонь, нанесла турецким пароходам такие повреждения, что противник отступил, причем Таиф пришлось уводить на буксире. За этот бой командир Флоры капитан-лейтенант Скоробогатов был произведен в следующий чин капитан второго ранга, все офицеры получили Монаршее благоволение и были представлены к наградам, а матросам пожалованы шесть знаков отличия военного ордена и каждому один рубль серебром. Вот я и решил воспользоваться этим случаем. Совместить приятное с полезным. Уменьшить флот турок на три современных и хорошо вооруженных парохода, а заодно обратить на себя внимание во флотских кругах. И не только флотских. Придворных тоже. После войны мне это здорово пригодится.

Задача предстояла довольно сложная. И тоже в стиле погони за двумя зайцами. Первая сложность состояла в том, что в памяти Ганса не было точного места, куда пароходы доставили свой груз. А также даты выхода из Синопа и даты выгрузки возле кавказского побережья. Упоминался лишь сам факт выгрузки с последующим боем в районе Пицунды. Но здесь уже история изменилась, поэтому неизвестно, попытаются ли турки сделать то же самое, и в это же самое время. Вот и приходилось мониторить ситуацию, оставаясь на рейде Редут-Кале, экономя уголь, и гоняя Ганса над Черным морем, чтобы не пропустить турецкие пароходы. Вторая сложность заключалась в том, что надо было обязательно утопить пароходы, но нельзя было сделать это быстро и в одно рыло. Поскольку этот случай сразу же привлечет внимание. Ребята из Службы глубинной разведки может и не насторожатся, поскольку благодаря моим стараниям за три года уже наметился кое-какой прогресс в артиллерии. Но вот господа просвещенные европейцы запаникуют обязательно. И неизвестно, что предпримут после разгрома турок в Синопе. Поэтому мне нужно очень аккуратно и очень не быстро потопить все три парохода совместными усилиями с Флорой. Так получится более достоверно, и не привлечет внимания. Именно для этой цели на борту Лебедя была партия снарядов, внешне ничем не отличающихся от фугасных, но представляющих собой обычные металлические болванки. Весили они несколько больше, но испытания на полигоне проводили и с этими снарядами, поэтому таблицы стрельбы для них имелись.

К созданию таких недоснарядов меня подтолкнул тот факт, что в конце XIX и начале ХХ века, когда уже появилось торпедное оружие и класс его носителей - миноносцы, господствовала концепция борьбы с ними путем создания массированного огня большого количества орудий малого калибра, стреляющих снарядами-болванками, задача которых заключалась в сквозном пробитии наружной обшивки корпуса вместе с угольной ямой с дальнейшим поражением парового котла, или машины. В ходе русско-японской войны 1904-1905 года выяснилось, что эта концепция не работает. Миноносцы получали десяток и больше болванок в корпус, но сохраняли ход и были в состоянии продолжать выполнять свою задачу. В то же время, попадание даже одного фугасного снаряда среднего калибра в миноносец, как правило, приводило к его гибели. Вот я и подумал, а не использовать ли мне эту концепцию? Как раз то, что надо. Можно одним точным попаданием вывести из строя машины турецких пароходов, а дальше потихоньку добивать их совместными усилиями с Флорой. Также болванками. Чтобы слишком быстро не утонули. И господ просвещенных европейцев раньше времени не напугали. Пусть думают, что мы применили исключительно ядерное оружие, которое в Европе давно знают, и никаких чудес от него не ждут.

Время шло. Мы стояли на рейде Редут-Кале и усиленно изображали некомбатантов, которые стараются выполнять свою главную задачу - не путаться под ногами у военных и не мешать им воевать . И у нас это успешно получалось. Мы уже побывали на берегу и перезнакомились со всеми офицерами местного гарнизона. Наладили торговые отношения с местным населением. Сделали профилактику машинам. И с точки зрения местного военного начальства маялись дурью. Но, поскольку мы никому не мешали, и обеспечивали хоть какую-то эфемерную защиту Редут-Кале с моря в случае появления противника, нас отсюда не гнали, и позволяли бездельничать на глазах у всех. Однако, противник пока не появлялся, и здесь ничто не говорило, что совсем неподалеку идет война. Заканчивался октябрь 1853 года. И вот наконец-то пришел долгожданный доклад от Ганса, наблюдавшего за турецким флотом.

- Командир, твой план сработал. Три турецких парохода вышли из Синопа и направляются к кавказскому побережью.

- Это хорошо! Изменения в составе отряда нет?

- Нет. Те, кто и должен быть. Таиф, Фейзи-Бахри и Саик-Ишаде. Внешний вид и вооружение полностью соответствуют тому, что было у нас.

- А Флора где?

- Там же, где и должна быть. Неподалеку от Пицунды.

- Больше поблизости никого нет?

- Нет. Все наши военные корабли находятся дальше. На рейде Сухум-Кале стоит какая-то мелочь.

- Ганс, наблюдай за ними! Начинаем работать!

- Принято.

Итак, охота начинается. Теперь важно не спугнуть дичь и заставить ее действовать согласно задуманному турками плану. Пусть спокойно выгружаются. Все равно, на ход войны это не повлияет. После поражения армии Абди-паши и отказа от высадки турецкого десанта на кавказское побережье черкесы будут сидеть тихо, как мышь под веником. Но мне нельзя допустить, чтобы эти три турецких парохода после выгрузки пошли еще куда-то, кроме Сухум-Кале. Поскольку в этом случае они не встретят Флору, и мне придется их топить в одно рыло, что крайне нежелательно. Ладно, не будем о грустном...

Вызвал к себе старшего помощника и озадачил его неожиданным распоряжением.

- Федор Федорович, нам предстоит одно важное дело. У нас запасы трофейного пороха остались?

- Да, Юрий Александрович. Еще довольно много. Но у нас и своего хватает.

- Тратить на эти цели наш порох я не хочу. Надо сделать следующее. Пусть орудийная прислуга подготовит картузы из трофейного пороха. Можно даже с меньшим зарядом. Лишь бы бабахало.

- Сделаем, Юрий Александрович. Но не могу не задать вопрос. А для чего?

- В ближайшие дни три турецких парохода попытаются нанести удар по Сухум-Кале. Я недавно получил эту информацию из надежных источников. Нам надо перехватить и уничтожить турок до того, как они подойдут к Сухум-Кале. Но, поскольку вступать в артиллерийскую дуэль днем нам очень невыгодно, нападем на них ночью. Огонь откроем с безопасной для себя дистанции, и я лично буду выполнять обязанности комендора, наводя орудие. Поскольку никто из находящихся на борту, кроме меня, не обладает хорошим ночным зрением. Прислуга остальных трех орудий пускай палит холостыми с наибольшей скорострельностью и создает видимость массированного огня. Идея понятна?

- Кажется, да. Вы хотите создать у турок уверенность в том, что пароходы погибли в результате боя с сильным и многочисленным противником?

- Да. Причем не столько у турок, сколько у их покровителей англичан и французов. Не надо им до поры, до времени знать лишнее.

- Понял, Юрий Александрович! Будет исполнено!

Вот таким образом и подбросим нужную дезу. А если еще удастся Флору вовремя подключить к этому безобразию, то вообще хорошо. Пусть люди свои заслуженные награды получат, у меня не убудет. Мало того, надо постараться, чтобы ни у кого не возникло сомнений, - львиная доля успеха принадлежит Флоре, как военному кораблю. А мы так, по мелочи. Рядом покрутились и оказали посильную помощь. Что взять с некомбатантов?

Вскоре стало понятно, куда направляются турецкие пароходы, - устье реки Псоу. Видать, не только работорговцы это место облюбовали, но и борцы с русской тиранией. Впрочем, в здешних краях это фактически одно и то же. Жаль, что нельзя зачистить эту публику. Пока, во всяком случае. Но запись встречи двух высоких договаривающихся сторон Ганс сделает обязательно. И после войны можно будет посетить эти края, воздав каждому по делам его. Но это пока что дела несколько отдаленного будущего. А сейчас будем решать насущные вопросы.

Турецкий отряд незамеченным преодолел Черное море и подошел к кавказскому побережью возле устья Псоу, где его уже ждали. Выгрузка началась незамедлительно. Турки очень спешили, чтобы успеть закончить до рассвета. Лебедь к этому времени находился южнее в шести милях без огней, поэтому обнаружить нас было сложно. Ганс барражировал на высоте порядка пятидесяти метров и вел качественную запись происходящего. Как на берегу, так и на палубах турецких пароходов. Выяснилось, что в экипажах хватает иностранцев. По большей части англичан, занятых обслуживанием машин. Ну а возглавлял все это безобразие сам Мушавер-паша, в девичестве Адольфус Слейд, офицер Royаl Navy и подданный Соединенного Королевства.

Эх, взять бы за шкирку этого пашу, но... Смысла нет. Если передать его нашему флотскому начальству в Севастополе, то оно передаст его дальше нашим придворным чинушам в Петербург. А там перед ним еще и извиняться начнут за причиненные неудобства. Если паша попадет в плен, то скрыть это не удастся. И на меня насядут со всех сторон, требуя отдать пленника представителям власти. Если же с ним что-то случится, пока он будет в моих руках, то вой поднимется до небес. Причем не только в Англии и во Франции, но и в Петербурге. И еще неизвестно, где громче. Так что, мистер Слейд, мне очень жаль, но Вы лишний на этой планете. И если в ходе боя Вам все же повезет уцелеть, то это ненадолго. Я исправлю данное недоразумение в кратчайшие сроки. Чтобы в старой доброй Англии ваши друзья и коллеги сто раз подумали прежде, чем пускаться в подобные авантюры.

Лебедь лежит в дрейфе и я делаю вид, что наблюдаю в бинокль за происходящим. Хотя другим там ни хрена не видно. Темная полоска берега на фоне ночного неба и больше ничего. Турки соблюдают светомаскировку. Надо отдать им должное, систему доставки грузов на кавказское побережье мятежным горцам они отработали неплохо. И наш Черноморский флот не может этому воспрепятствовать в должной мере. Ганс зависает над мостиком Таифа и мне транслируется картина маслом - сам Мушавер-паша наблюдает за ходом выгрузки и беседует со своими подчиненными. Из разговора ясно, что после выгрузки будет нанесен удар по Сухум-Кале. То есть, история пока что идет по проторенному пути. Будем надеяться, что в последний момент не вмешается какой-то посторонний фактор, заставивший турок изменить свои планы.

Но вот выгрузка закончена. Шлюпки возвращаются, их поднимают на палубу и пароходы снимаются с якоря, следуя вдоль берега к Сухум-Кале. Но турки еще не знают, что возле мыса Пицунда находится фрегат Флора. И вскоре они встретятся. Значит надо и нам выдвигаться поближе к месту предстоящего веселья. Лебедь дает ход и следует параллельным курсом, оставаясь не обнаруженным. До самого момента встречи с Флорой нам лучше не показываться. Пусть все идет, как и раньше.

Ночь довольно светлая. Ветер слабый, волнения нет. Лебедь находится в четырех милях южнее турецкого отряда и следует без огней параллельным курсом, сохраняя дистанцию. Имея преимущество в скорости, это нетрудно. Судя по всему, турки нас не обнаружили, поскольку не предпринимают никаких действий. Но вот на пути у них возникает Флора. Турки атакуют фрегат в лоб, пытаясь вести продольный огонь. Флора умело маневрирует, поворачивает под ветер и открывает огонь левым бортом, что сразу же охлаждает пыл турок и они выходят из-под обстрела, воспользовавшись преимуществом в скорости и маневренности. Ход Флоры не превышает двух узлов из-за слабого ветра, поэтому она не может преследовать противника. Теперь наш выход. Лебедь дает полный ход, идя на сближение.

Расстояние быстро сокращается. Ганс уже занял позицию над местом боя и выполняет функцию системы управления огнем, передавая мне точные данные для стрельбы. Приходится самому встать к пушке и наводить ее на цель, пока Обручев управляет пароходом с мостика, слушая мои команды.

До ближайшей цели две тысячи семьсот метров, ход снижен до малого. Прицел ложится на мидель турецкого парохода и я жду команды Ганса на выстрел, когда Лебедь окажется на ровном киле. Ближайшая цель Саик-Ишаде. Он как раз удобно развернулся к нам правым бортом. Время! Гремит выстрел левого носового орудия, и тяжелая болванка летит к цели. Одновременно с этим начинают стрельбу другие орудия Лебедя, создавая рабочий шум. Стрельба ведется холостыми с максимальной скорострельностью, чтобы создать у турок уверенность - рядом появился очень сильный противник. А наш первый снаряд, тем временем, достигает цели, проламывая борт и исчезая внутри корпуса, откуда тут же вырывается облако пара. Все ясно. Либо пробит паровой котел, либо снаряд угодил в цилиндр машины, либо перебит паропровод. Но результат один и тот же - Саик-Ишаде превращается в сидячую утку на поверхности воды. Хода он лишился, а в условиях слабого ветра его паруса совершенно неэффективны. Был бы это обычный фугасный снаряд, история турецкого парохода могла бы на этом и закончиться. Но болванка - она и есть болванка. Сделала дырку и полетела дальше. Сам пароход остался на плаву. Однако, находящимся на нем туркам от этого не легче. Многие обожжены горячим паром, и им явно не до боя с русским фрегатом.

Начало положено. Саик-Ишаде уже никуда не денется. Орудие быстро заряжают и я навожу его на следующую цель - Фейзи-Бахри. Выстрел и... промах... Точнее, не совсем промах. Снаряд идет чуть ниже и входит в воду рядом с бортом. Скорее всего, он должен проломить обшивку, но задумка была ведь совсем в другом! Вызываю Ганса.

- Ганс, что за хрень? Почему точка попадания так отличается от точки прицеливания?

- А что ты хочешь от своих допотопных пушек. Командир? Это не электромагнитные орудия с постоянными параметрами энергопитания и точно калиброванными стволами и боеприпасами. Данные для стрельбы я тебе даю согласно таблицам, составленным на полигоне, здесь ошибки нет. Но поскольку точность навески пороха в картузах далека от идеала, состав пороха гуляет от партии к партии, да и качество стволов и снарядов вполне соответствует передовому техническому уровню оборудования, на котором их изготовили, то такая точность - вполне приемлемый результат. Хочешь стрелять точнее - подходи ближе. Тогда погрешности будут меньше.

- Ладно, уговорил. На какой дальности ты можешь прогнозировать разницу между точками прицеливания и попадания не более полуметра?

- Тысяча девятьсот девяносто восемь метров. Это если уложиться в те параметры допусков, что мне известны.

- Понятно. Подходим ближе.

М-м-да... Забыл о принятой сейчас точности. Но даже такой результат для сегодняшних артиллеристов - нечто запредельное. Три других орудия ведут стрельбу холостыми, но я жду, когда дистанция до цели сократится до двух тысяч метров. В Фейзи-Бахри летит следующая болванка. Вот теперь порядок, и над этим пароходом поднимается облако пара. Уже две сидячих утки. Остался флагман Таиф. На котором все понимают правильно, и делают попытку удрать. Мушавер-паша вовсе не горит желанием сложить свою голову в борьбе с неверными. Хоть сам тоже им является. Он ясно продемонстрировал это при Синопе в моей истории, продемонстрировал и сейчас, бросив поврежденные турецкие пароходы на произвол судьбы. Точно так же, как бросил эскадру Осман-паши. Но это в мои планы не входит. Сам англичанин мне не нужен, а вот допустить спасение Таифа я не могу. Чем меньше у турок будет пароходов, тем лучше нашему Черноморскому флоту. Поэтому тщательно прицеливаюсь, и по команде Ганса делаю еще один выстрел болванкой в район котельного отделения. Клубы пара, взметнувшиеся над Таифом, говорят об успешном попадании. Все же, не такая уж плохая была концепция борьбы с миноносцами. Просто она сильно опоздала, и уже не соответствовала времени. А вот против сегодняшних пароходов, машины и котлы которых фактически ничем не прикрыты, и очень уязвимы при точном попадании снарядов с большой пробивной силой, может оказаться достаточно эффективной. Но для этого нужна высокая точность стрельбы и достаточная кинетическая энергия снаряда, способного проломить борт и повредить котел, или машину. Что мы только что и продемонстрировали. Расход боеприпасов - четыре болванки на три цели. Плюс какое-то количество пороха, сожженного ради рабочего шума. По меркам артиллерии что сегодняшнего дня, что через сотню лет, - прекрасный результат. Но дело еще не закончено. Пора подключать Флору к нашему безобразию. Где все прекрасно видели и сейчас охреневают, строя догадки, кто же это вмешался в бой на их стороне.

С помощью фонаря устанавливаем связь с Флорой, объясняя, кто мы такие. Там сразу разбираются, что к чему, и принимают правильное решение. Командир фрегата благодарит за помощь, но советует по возможности держаться в стороне, чтобы не попасть под огонь противника. Логика в действиях капитан-лейтенанта Скоробогатова есть. Не дело коммерческому пароходу воевать с турками. Тем более Флора, хоть и не имеет машины, но сильнее каждого из турецких пароходов по отдельности. И поскольку все противники в данный момент сидячие утки, фрегат может занимать удобную для боя позицию, максимально используя свое превосходство в огневой мощи. Чем Флора и занялась, приблизившись к получившему крен в результате течи Фейзи-Бахри, открыв по нему ураганный продольный огонь. Мы же, тем временем, обстреливали картечью Саик-Ишаде, ведя продольный огонь по палубе. Чтобы не утопить ненароком. Пусть лавры победителя достанутся Флоре.

Пока Флора разбиралась с Фейзи-Бахри, мы разломали все, что было на палубе Саик-Ишаде, и занялись Таифом, также зайдя с кормы и ведя продольный огонь картечью. Когда Фейзи-Бахри утонул от полученных повреждений. Флора приблизилась и вместе с нами стала добивать Таиф. Долго пароход не продержался. И в скором времени, задрав корму, ушел под воду. А затем настала очередь Саик-Ишаде. Которому после полученных в результате нашего обстрела повреждений много не понадобилось.

Командир Флоры реально оценивал свои возможности и понимал, что даже если захватит кого-то из противников, то отбуксировать его в Севастополь все равно не получится. Возможность буксировки трофея коммерческим пароходом, случайно оказавшимся поблизости, он, скорее всего, даже не рассматривал. Он также понимал, что абордаж может привести к большим потерям в команде фрегата. Вот Скоробогатов и выбрал наиболее оптимальный с его точки зрения вариант. Не стал ловить журавля в небе, а довольствовался синицей в руках. Уничтожил всех троих. Тем более, с такими неожиданными помощниками из некомбатантов. И теперь занялся вылавливанием из воды уцелевших турок. Но мы в этом участия уже не принимали. Мне на борту соглядатаи из пленных турок, которые неизвестно, куда потом попадут, не нужны. Так что, если кому из них суждено утонуть в эту ночь, то ничего не поделаешь. Кисмет...

Как позже стало известно, Флора подобрала из воды всего пятьдесят шесть человек. Из более чем восьми сотен, находившихся на турецких пароходах. Скорее всего, многих просто не нашли, поскольку бой шел ночью. И они утонули, замерзнув в холодной воде. Ни одного европейца среди спасенных не было... Кисмет...

Глава 6

Пакости не по графику

Так закончился бой возле мыса Пицунда, что оказало сильное влияние на внешнеполитическую ситуацию в Европе в дальнейшем. Но пока что об этом никто не знает. Мы не стали здесь задерживаться, а убедившись, что Флора не пострадала, тихо удалились по-английски, исчезнув в темноте ночи. Пусть Скоробогатов сам разбирается со спасенными турками и пишет победную реляцию в Севастополь. А у нас свои дела имеются.

Правда, пришлось кое-что подправить в сюжете. Когда мы совместными усилиями с Флорой добивали Таиф, Ганс внимательно наблюдал за всеми, кто пытался спастись с гибнущего парохода. И когда Таиф скрылся под водой, я лично сделал еще один выстрел картечью по группе спасшихся. Больше не понадобилось. По докладу Ганса там был Слейд, уцепившийся за деревянные обломки. Везучий черт оказался. Все же уцелел в ходе боя. Вот и пришлось принимать меры, осуждаемые всякими Конвенциями. Которые принимают те, кто всячески старается ограничить права других на ответные действия. Но лично мне на эти Конвенции наплевать (как и на тех, кто их усиленно продвигает), да и никто из экипажа Лебедя не понял, что случилось. Бахнула носовая пушка еще раз, и что? Война ведь идет! Понимать надо. Экипажи двух других турецких пароходов меня не интересовали. Но отпускать такую фигуру, как Слейд, нельзя было ни в коем случае. Слишком умный враг и слишком много вреда он нанес в свое время России.

Однако, уходить слишком далеко не было смысла. Скоро должно произойти знаменитое Синопское сражение, и я не смогу пройти мимо такого события. Может быть даже посильную помощь окажем. В Синопе у турок должен быть еще один пароход Эрегли. Пароходик с весьма скромным вооружением, но если его командир поведет себя более решительно, чем в истории моего мира, то может создать определенные проблемы нашим кораблям, стоящим на якорях и не обладающим свободой маневра. Такая верткая и кусачая блоха может быть очень опасна в создавшейся ситуации. Вот и надо присмотреть за этим, чтобы вмешаться в нужный момент. На фрегаты Кагул и Кулевчи, специально выделенные Нахимовым для предотвращения возможного прорыва турецких пароходов из Синопской бухты, у меня надежда слабая. Они так и не смогли перехватить Таиф. Но сейчас Таиф лежит на дне Черного моря, и что предпримет Осман-паша в создавшейся ситуации, неизвестно. Мы уже изменили своим вмешательством ход Крымской войны, поэтому возможны любые сюрпризы. Хотя, кое-что соответствовало. Как и в моем мире, эскадра вице-адмирала Серебрякова в составе двух фрегатов, двух корветов и четырех пароходов несколько часов обстреливала занятый турками пост Святого Николая, чтобы оказать поддержку нашим сухопутным войскам. И точно также отошла из-за того, что атаки сухопутных войск не последовало, а погода начала портиться. Были ли какие-то еще изменения в ходе военных действий, выяснить не удалось. Поскольку я не хотел отпускать Ганса далеко от местонахождения Лебедя. Его помощь могла потребоваться в любой момент, поскольку История этого мира уже пошла по другому пути.

Решив находиться поближе к месту предстоящих событий, отошли к турецкому побережью, поскольку ожидался свежий юго-восточный ветер. Эскадра Нихимова еще не подошла, поэтому турки в Синопе не опасаются нападения. Однако, выслав Ганса на разведку, я сразу понял, что мои попытки дать пинка Истории дали побочный эффект. Неожиданный и весьма неприятный. В Синопской бухте, помимо тех кораблей, которым положено было там находиться, были еще два парохода. Меджари-Теджарет, который в моем мире был захвачен пароходом Бессарабия, и уведен в Севастополь, а также... Перваз-Бахри! Тот самый, который должен быть захвачен в ходе боя нашим пароходофрегатом Владимир. Значит сильно что-то сдвинулось в результате наших наглых действий возле поста Святого Николая. А может Меджари-Теджарет и Перваз-Бахри просто разминулись с Бессарабией и Владимиром по каким-то другим причинам. Ведь ход Истории в двух мирах не совпадает, и иногда весьма существенно.

Что и говорить, неприятный сюрприз... Ганс отнесся к этому философски.

- Командир, ну и что? В соотношении сил сторон особо ничего не изменилось. Меджари-Теджарет и Перваз-Бахри оба вместе имеют даже меньшую огневую мощь, чем Таиф. Справятся наши без особых проблем.

- Не все так просто, Ганс. Сами-то пароходы может и имеют меньшую суммарную огневую мощь, чем Таиф. Да только, в отличие от Слейда, трусливо удравшего из Синопа, экипаж Перваз-Бахри доказал, что будет воевать. И может создать проблемы нашим парусным линейным кораблям, когда они встанут на якоря напротив турок. Ведь они не смогут маневрировать. А турецкие пароходы смогут беспрепятственно атаковать того, кто окажется крайним в линии, ведя опасный продольный огонь, сами при этом находясь в мертвой зоне для всех остальных наших кораблей.

- Пожалуй, такое возможно. И что ты предлагаешь?

- Нам придется вмешаться, если турецкие пароходы все же предпримут такую попытку.

- Тогда наша легенда может задымить. В Лондоне и Париже поймут, что не все так просто в здешних раскладах.

- Возможно. Но риск понести в бою при Синопе неприемлемые потери гораздо выше. И тогда будет еще хуже.

- Согласен. Значит надо быть все время неподалеку от Синопа. Но так, чтобы не попадаться раньше времени на глаза ни нашим, ни туркам...

Предложение Ганса было вполне здравым, поэтому мы крейсировали неподалеку от турецкого берега восточнее Синопа, а когда все же подул ожидаемый юго-восточный ветер, укрылись за мысом Бафра, став на якорь неподалеку от берега самым наглым образом. Нападения я не опасался. Эскадра Осман-паши в такую погоду носа из Синопа не высунет, а больше поблизости вражеских военных кораблей нет. Нападение с берега тоже было под большим вопросом. Естественно, нас заметили. И опознали, как противника, хотя флаг мы не поднимали. Но быстро доставить в этот забытый Аллахом угол достаточно мощную полевую артиллерию турки не смогут. А если попытаются, то Ганс обнаружит опасность заблаговременно, и предупредит. Ружейный же огонь на такой дистанции бесполезен. Вот мы и стояли на виду у турецкого берега, спокойно пережидая непогоду. Хоть поначалу экипаж и поглядывал с опаской на территорию противника. Но все же удалось внушить людям, что если вести наблюдение должным образом, то врасплох нас не застанут. И в случае появления сильного противника как на суше, так и на море, мы сможем быстро сняться с якоря и уйти еще до того, как он подойдет на дистанцию эффективного огня. То, что за окружающей обстановкой внимательно наблюдает Ганс, и обнаружит опасность на дальних подступах, моим людям знать не надо. Поэтому пусть бдят, как положено.

И они бдили. Денно и нощно. Вахтенные периодически докладывали о появлении наблюдателей на берегу. Причем иногда появлялись даже конные разъезды в военной форме. Явно, что не башибузуки, а низам - регулярная армия. Но пушек так и не было. То ли не нашлось поблизости ничего достаточно мощного и дальнобойного - до берега все же восемь кабельтовых, то ли не рискнули связываться. Поскольку в первый же вечер нашей стоянки, как стемнело, три кочермы, полные вооруженного до зубов сброда (скорее всего, башибузуков), вышли из устья реки, впадающей в море неподалеку, и попытались на нас напасть. Пришлось снова объяснять картечью любителям пограбить, что нехорошо приставать к людям, которые здесь просто стоят и никого не трогают. Вроде, дошло. В дальнейшем турки не предпринимали никаких враждебных действий, а только наблюдали с берега.

Возможно, Осман-паша получил сообщение о русском пароходе, вставшем на якорь у мыса Бафра. Но то ли не рискнул распылять свои силы, посчитав это приманкой, то ли просто не захотел посылать свои корабли в штормовое море. Во всяком случае, мы прекрасно провели время, стоя на якоре под прикрытием берега, а не боролись со стихией. Когда шторм стих, покидать облюбованное место не стали. Хотя теперь можно было ожидать появления пароходов Осман-паши. Но теперь ему помешал Нахимов, чья эскадра наконец-то появилась возле Синопа. Однако, вместе с этой приятной новостью пришла и другая. Гораздо менее приятная. Накануне ночью меня разбудил Ганс.

- Командир, еще один неприятный сюрприз.

- Что такое?

- К Синопу подходит пароходофрегат Мечидие. Систер-шип утопленного нами Таифа. Эскадра Нахимова с ним разминулась в темноте, турки шли без огней. Мы его тоже перехватить не успеваем до прихода в Синоп.

- Хреново... Значит наша задача усложняется.

- Не хочешь атаковать их в Синопе в ближайшую ночь? Эскадра Нахимова еще не вся в сборе.

- Нет. Лезть в Синоп без Нахимова нам категорически противопоказано. Иначе наша идея точно задымит. Да и нет уверенности, что пароходы будут стоять удобно для обстрела. В прошлый раз они стояли под самым берегом, закрытые корпусами турецких фрегатов и корветов. Достать их огнем с моря в этом случае нереально. Думаю, то же самое будет и сейчас.

- Значит что? Ждем, когда начнет действовать Нахимов?

- Да. Без Нахимова нам в Синопе делать нечего. А там, как знать. Может еще какой сюрприз вылезет...

Но сюрпризов пока не последовало. Эскадра Нахимова блокировала турок в Синопе, которые не делали попыток оттуда выйти. Скорее всего, Осман-паша был в непонятках, куда же подевались три его парохода, посланные к кавказскому побережью. Вряд ли информация об их уничтожении уже дошла до Синопа. Мечидие пришел из Константинополя, и там тоже об этом вряд ли узнали до его выхода в море. О нас же он должен был знать, поскольку расстояние между мысом Бафра и Синопом не такое уж и большое. Конный фельдъегерь прибудет туда быстро. Поэтому турецкий адмирал вполне мог думать, что ему приготовили ловушку, и пытаются выманить в море. Нам же оставалось только ждать, когда к Нахимову подойдет эскадра контр-адмирала Новосильского. Вот тогда и должно начаться знаменитое Синопское сражение, в ожидании которого мы здесь находимся уже столько времени.

Наконец Ганс доложил, что эскадра Новосильского вышла из Севастополя. Теперь следовало залегендировать наши дальнейшие действия. Ибо слишком странно для многих будет выглядеть, что Лебедь всегда оказывается в нужный момент в нужном месте. Так не бывает. Поэтому, едва стемнело, вызвал старшего помощника.

- Федор Федорович, прикажите подготовить один катер к спуску после полуночи. Мне надо побывать на берегу.

- Юрий Александрович, Вы не шутите?!

- Не шучу. Надо встретиться с одним человеком. Он должен доставить важные сведения. Теперь понимаете, что мы сюда пришли не просто так?

- Понимаю... Может на всякий случай два катера, и со взводом стрелков?

- Не нужно. Там, где меня будут ждать, никого нет. Поэтому возьму лишь пару человек.

- Слушаюсь, Юрий Александрович...

Переодевшись в турецкую одежду, какую обычно носят жители турецких прибрежных селений, купленную заранее в Одессе, вышел на палубу и еще раз внимательно осмотрел берег в бинокль. Пусть все вокруг видят, что я там что-то высматриваю. Ганс же, тем временем, проверил побережье в этом районе, и доложил, что все спокойно. Пост наблюдателей находится далеко от места предстоящей высадки, да и сами наблюдатели несут свою службу ни шатко, ни валко. Двое дрыхнут, а двое развели костер, установили на нем котелок и что-то варят. Изредка поглядывают на Лебедь, силуэт которого угадывается в темноте, и снова возвращаются к своему занятию. Вот и правильно, ребята. Продолжайте в том же духе. Целее будете.

Катер отошел от борта, и когда силуэт парохода скрылся в темноте, я сам стал к штурвалу, поскольку больше никто не различал на берегу никаких ориентиров. Командир катера кондуктор Евстафьев пытается что-то разглядеть в ночной тьме, но ничего не получается. Впереди лишь темная полоска берега без единого огонька. Туда же вглядываются мои самураи - Ерофеев и Сосновский. Но с тем же результатом

- Ваше благородие, и как Вы там что-то видите? Я, окромя темной полосы берега, ничего не вижу.

- Все хорошо вижу, Петр Матвеевич. Просто несколько по-другому, чем днем. Все в черно-белом цвете. Атавизм. Наследие далеких предков, которые еще на мамонтов охотились. Во всяком случае, так ученые мужи говорят.

- И слово-то мудреное какое... Атавизм... Нет, чтобы по-понятному как-то назвать... А там берег какой? Днище не проломим? Винт и руль не повредим?

- Там как раз песчаная отмель, камней нет. Так что, все должно пройти благополучно. Вы, главное, на берег не суйтесь. Держите оружие наготове, и будьте готовы отойти в любой момент. Мне от силы полчаса понадобится.

- Так может мы Вас прикроем. Ваше благородие?

- А вы турецкий язык знаете?

- Нет.

- Вот и нечего вам там делать. Я, в случае чего, смогу себя за турка выдать, если на солдат наткнусь. А вы сразу погорите...

Так за разговорами добрались до удобного участка побережья с песчаной отмелью, где можно было подойти достаточно близко к береговой черте, не рискуя повредить катер. Ганс перед этим провел самую тщательную проверку местности и выяснил, где лучше всего организовать встречу с агентом. Сейчас он тоже наблюдал сверху. Но ни одного человека поблизости не было. О чем и доложил.

- Командир, вокруг все тихо. Ближайшие люди - четыре турецких солдата на наблюдательном посту напротив Лебедя. Это место ими не просматривается, и отход катера они не заметили. Можешь начинать спектакль.

- Начинаем работать, Ганс. Следи за обстановкой.

- Принято.

Катер осторожно приближается к берегу. Погода тихая, небольшой ветер дует со стороны берега, поэтому сильной прибойной волны нет. Когда днище катера в носовой части касается песчаного дна, сразу даем ход назад и останавливаемся. Вылазить на мелководье лучше не стоит. Все уже обговорено, поэтому прыгаю за борт и иду к берегу. Вода выше колена, причем холодная, но деваться некуда. Причал специально для нас турки тут не построили. Ну и ладно. Не сахарный, не растаю...

Отойдя от кромки воды на пару десятков метров, внимательно осмотрелся и прислушался. То, что Ганс дает подробную панорамную картину сверху, это одно. А вот такой обзор своими глазами - совсем другое. Знакомое чувство всплывает из подсознания. Снова я действую на территории противника. Все же, мой визит в Европу в 1851 году таковым не являлся. И теперь я снова на войне. Хоть и экипирован весьма непривычно. Но надо использовать все доступные средства для маскировки, чтобы в случае внезапной встречи с турецкими аскерами, местными жителями, или не к ночи будь помянутыми башибузуками, постараться сойти за своего. Наследить здесь крайне нежелательно. Иначе легенда о встрече с агентом окажется под угрозой. Причем парадоксальность ситуации в том, что эту легенду нужно поддерживать не для врагов, а для своих...

Пройдя три сотни метров от берега, остановился. Вокруг холмистая местность, покрытая редким кустарником, поэтому с катера меня в темноте уже не разглядеть. Погода пасмурная, небо затянуто тучами. Вот и проведем здесь встречу с агентом. По идее, что он может мне сообщить? Свежие новости из Синопа. И новости, как минимум двухнедельной давности, из Константинополя. Или Истанбула, как его называют турки. Хотя, более свежие стамбульские новости мог доставить Мечидие. А что у нас сейчас в столице Османской Империи происходит? Английский посол Рэдклиф старательно охмуряет султана и убеждает его, что дескать заграница нам поможет. И ведь не врет, сволочь. После разгрома турок в Синопской бухте в Англии и Франции возбудятся чрезвычайно. А объединенная англо-французская эскадра уже находится в Мраморном море.

Полчаса прошло, можно заканчивать встречу с агентом и возвращаться на катер. За все время никто поблизости так и не появился. Охрана побережья в ее обычном понимании у турок отсутствует напрочь. Если вблизи портов еще возможно патрулирование конными разъездами, то вот в такую глушь они не забираются. Если только не произойдет что-то из ряда вон. Вроде постановки на якорь русского парохода. Но такие встряски здесь случаются довольно редко.

Подойдя к берегу, даю условный сигнал свистком. Катер тут же подходит ближе. Пока матросы помогают мне забраться на борт, самураи внимательно вглядываются в ночную темень, сжимая оружие. А теперь до дому, до хаты. Легенда получения информации подтверждена.

- Все, братцы. Пошли обратно. А то, прохладно что-то.

- Хлебните для сугреву, Ваша благородие! Ежели продрог, здорово помогает.

- Давайте!

Хлебнув коньяка из фляжки, чувствую, как живительный огонь разбегается по телу. Ганс хихикает.

- Что, Командир, неужели и вправду замерз?! Не поверю!

- Правильно сделаешь, что не поверишь. Но нельзя ведь от аборигенов сильно отличаться. И так на меня уже косо смотрят.

- А дальше еще более косо смотреть будут. Ты что же думаешь? Твои художества не привлекут внимание в Петербурге и в Европе?

- Да плевать, там пусть привлекают. Лишь бы Службу глубинной разведки не привлекли.

- А вот с этим осторожнее. Командир, еще один неприятный сюрприз. Не стал тебя отвлекать раньше.

- Та-а-а-к... Что на этот раз? Англо-французский флот вышел из Босфора и идет к Синопу?

- Хуже. Пока ты был на берегу, обнаружен разведывательный дрон над Черным морем. Прошел над нами на высоте в тридцать километров и ушел за горизонт. Раньше его не было.

- Час от часу не легче! Это дрон с разведывательного зонда, или кто-то новый пожаловал? Он тебя не обнаружил?

- Успокойся, дрон с разведывательного зонда. Аппарат очень старый, и меня сможет засечь и идентифицировать только на дистанции менее километра. Я же его и на орбите обнаружу. Но сам по себе факт очень неприятный. Значит ребята в Службе глубинной разведки засуетились.

- А как думаешь, почему?

- Скорее всего, хотят отслеживать ситуацию в режиме реального времени, ведя репортаж прямо с места событий. Согласись, Синопское сражение не каждый день бывает. А в Службе глубинной разведки хватает как аналитиков, так и просто любителей истории. Они мимо такого события не пройдут. Если бы нас обнаружили, то дроны вели бы себя совсем по-другому.

- Ладно, будем надеяться. Как там наши сторожа себя ведут?

- Двое дрыхнут, двое трапезничают. Усиленно изображают несение военной службы.

- Ну и хорошо. Приятного им аппетита!

Катер быстро преодолел расстояние от берега до парохода, Оказавшись на палубе, дал команду после подъема катера сразу начинать готовиться к выходу. Эскадра Новосильского вскоре соединится с эскадрой Нахимова, и тогда атаки на турецкий флот в Синопе можно ждать в любой момент. Необязательно все пойдет один к одному, как в моей прошлой истории. Она уже изменилась. И вместо двух пароходов в составе эскадры Осман-паши четыре. Причем без трусливого Мушавер-паши, который удрал на Таифе. Довольно мощном пароходофрегате, имевшем неплохие шансы создать серьезные проблемы нашей эскадре. Но для этого там должен быть командиром кто-то похрабрее Слейда. Так что, каков будет теперь расклад перед боем, и как пойдет сам бой, остается только гадать. Вызвав к себе в каюту старшего помощника, терпеливо ждавшего нашего возвращения, озвучил полученную от агента информацию.

- Федор Федорович, нам снова предстоит важное дело. На рейде Синопа находятся большие силы турецкого флота. Шесть фрегатов, три корвета, четыре парохода и какая-то мелочь. Командует турецкой эскадрой адмирал Осман-паша. Наш флот находится неподалеку от Синопа и блокирует выход турок в море. Но все говорит о том, что со дня на день можно ожидать сражения с турками.

- Но чем мы можем помочь, Юрий Александрович? Ночью бой вряд ли будет, а сближаться с турками днем чревато. Да и что нам в линии баталии делать с нашим бортовым залпом из двух пушек? Будем только под ногами путаться.

- В линию баталии мы становиться не будем, Лебедь для этого не предназначен. Но есть нюанс. У Осман-паши четыре парохода. Один - так себе. Небольшой пароходик с двумя пушками. А вот три других достаточно серьезные. И если на них находятся храбрые и умелые команды, то эти пароходы могут создать проблемы нашему флоту. Вот их мы и попытаемся нейтрализовать, ведя огонь с дальней дистанции. Даже если не утопим, то хотя бы отпугнем, чтобы не мешали.

Ночь прошла спокойно, наша наглая высадка на берег осталась незамеченной турками. А утром Лебедь выбрал якорь и пошел в западном направлении, держась подальше от берега. По данным авиаразведки, эскадра Новосильского должна подойти только на следующий день, так что время еще есть. Поэтому мы просто шли самым малым ходом вдоль берега, экономя уголь, и ведя наблюдение за горизонтом. Не исключено, что еще кто-нибудь появится.

Интересно, что сейчас в западной части Черного моря творится? Поймал кого-нибудь Корнилов на Громоносце, или нет? Отпускать Ганса в автономный полет даже на короткое время не хотелось. Уж слишком сильно все усложнилось в районе Синопа по сравнению с историей моего мира. Ведь тогда турки не вели себя, как беспомощные младенцы. Нашим кораблям тоже прилетело. Особенно Ростиславу, которого после боя пришлось на буксире в Севастополь тащить. И это с учетом того, что Таиф сбежал, фактически не оказав никакого влияния на ход боя с главными силами русской эскадры. А ведь мог... И тогда бы мы Ростислав точно потеряли. Таиф как раз мимо него прорывался. А возможно, и не только Ростислав. Моего куцего опыта морских боев в середине XIX века с лихвой хватило, чтобы понять, насколько важно иметь преимущество в скорости и маневренности. Даже если бой ведется с помощью ядерного оружия. Особенно, если ты не зависишь от ветра, а противник зависит. А если он еще и сидячая утка на воде, то и подавно. Ведь все наши шесть линейных кораблей в бою при Синопе и были фактически сидячими утками. Стоя на шпринге, никакой возможности маневра нет. Особенно, если по твоему рангоуту периодически прилетает. Страшно подумать, что мог бы натворить один Таиф, если бы им командовал смелый и толковый офицер, хорошо знающий возможности своего корабля. Но... История не знает сослагательного наклонения. Случилось то, что случилось...

День не принес никаких сюрпризов. Лебедь медленно следовал в западном направлении, удерживая берег в пределах видимости. Приближаться к Синопу, чтобы быть обнаруженным кораблями Нахимова раньше времени, лучше не стоило. А то, еще захочет привлечь нас к предстоящей операции в том качестве, в каком привык видеть коммерческие пароходы, а мне это не надо. Появимся на сцене все в белом в нужный момент. Когда вести разговоры будет поздно. Как и пытаться заставить играть по устоявшимся правилам не в меру шустрого купца. Офицерский состав уже привык не задавать лишних вопросов, поэтому никому ничего объяснять не потребовалось. Но ведь с Нахимовым такой номер не пройдет. Он, все же, командующий эскадрой, вице-адмирал и все такое. Поэтому не будем ему попадаться на глаза раньше времени.

Что касается нашего экипажа, то о предстоящем деле знали все. Но особо не мандражировали. После боя возле Пицунды люди поверили в себя и в свое оружие. А на войне это много значит. Уничтожить три хорошо вооруженных и быстроходных пароходофрегата - это не расстрелять практически невооруженные фелюги с любителями пограбить. Все прекрасно понимали, к т о настоящий победитель в бою у Пицунды. И также понимали, что мы п о д а р и л и победу Флоре. Зачем подарили - другой вопрос. Но раз подарили, значит так надо. И нечего голову ломать...

Когда стемнело, подошли ближе к Синопу. Но соблюдая безопасную дистанцию и не зажигая огней. Корабли Нахимова уже можно было наблюдать визуально, и вскоре подошли корабли контр-адмирала Новосильского. Ганс барражировал на высоте пятьсот метров, давая четкую картину. Состав эскадры не изменился по сравнению с имеющимися данными. Флагманский линейный корабль Императрица Мария с командующим вице-адмиралом Нахимовым, линейный корабль Париж с младшим флагманом контр-адмиралом Новосильским, линейные корабли Три святителя, Великий князь Константин, Ростилав и Чесма. Фрегаты Кагул и Кулевчи. Пароходофрегаты Крым, Херсонес и Одесса, как и в другой истории, еще не подошли. Это дает надежду, что Синопское сражение пойдет по уже известному мне сценарию. Если бы... Если бы не лишние турецкие пароходы... Среди которых как минимум один - Перваз-Бахри, доказал, что не сдастся без боя, как Меджари-Теджарет. И не сбежит, как Таиф. Поэтому тут придется импровизировать по ходу дела. Однако, вскоре возникла еще одна неприятность. Поступил доклад Ганса.

- Командир, у нас снова незваные гости.

- Опять дрон?

- Да. Завис прямо над Синопской бухтой. И уходить, похоже, не собирается. Высота восемнадцать километров.

- Он тебя не обнаружит?

- Нет, это исключено. Тем более, при наблюдении сверху, на фоне близкой поверхности планеты, меня обнаружить намного сложнее, чем в космосе. Километр - это опасная дистанция для открытого космоса.

- Понятно. Значит ждем, когда начнут.

- Еще одна непонятная ситуация, Командир.

- Что именно?

- Наших пароходов не видно. Я имею ввиду Крым, Херсонес и Одессу. По идее, они уже должны быть в зоне обнаружения. Но их нет. Подняться выше и посмотреть?

- Не надо. Не рискуй понапрасну. А то, еще этот шпион заметит. Теперь придется все делать с оглядкой на него. Нету пароходов, и ладно. Все равно, наши в прошлый раз и без их помощи турок разбили...

Утро следующего дня выдалось пасмурным и дождливым. Дул шквалистый ветер ост-норд-ост. Наша эскадра из шести линейных кораблей в строю двух кильватерных колонн следовала к Синопской бухте. Чуть восточнее в стороне держались оба фрегата. Турки выстроились полумесяцем под прикрытием береговых батарей, снова частично перекрыв им сектор обстрела. В первой линии стояли парусники. Во второй линии, ближе к берегу, пароходы. То есть, начало сражения складывается точно так же, как и в истории моего мира. Мы же с утра соблюдали дистанцию, находясь на пределе видимости эскадры Нахимова, и лишь когда он начал движение к Синопской бухте, подошли ближе. Несомненно, нас давно заметили, но никак не отреагировали. Хоть мы на всякий случай и подняли на гафеле грот-мачты российский флаг большого размера, но особой нужды в этом не было. Картинки с изображением Лебедя, обладающего необычным силуэтом, уже давно были в Севастополе. Поэтому опознать нас днем труда не составляло.

Не знаю, что подумал Нахимов, увидев на рассвете Лебедь, но наше внезапное появление на его планах никак не сказалось. И посылать один из фрегатов для выяснения, что мы тут забыли, он не стал. Скорее всего, тоже не видел от нас реальной пользы, как поначалу и командир Флоры. Поэтому не захотел отвлекаться перед сражением на залетных некомбатантов, надеясь на наше благоразумие. Что мы не станем путаться под ногами и лезть, куда не просят.

Шесть линейных кораблей двумя кильватерными колоннами входили в Синопскую бухту. Из истории я знал, что Осман-паша не опасался нападения, поскольку был твердо уверен - Нахимов не решится на подобное. В прошлые времена адмирал Ушаков не стал атаковать Синоп. Подошел, посмотрел, и ушел. И это сам Ушак-паша! Которого все турки хоть и ненавидели, но уважали, как умелого и храброго противника. А здесь какой-то Нахимов, которому до Ушак-паши, - как до Луны пешком. Никаких громких побед у него до сих пор не было. Однако, Осман-паша не учел, что Ушаков оставил в покое Синоп не по тому, что испугался. А потому, что на его рейде стояли всего лишь несколько невзрачных посудин, уничтожение которых не оправдывало риска подвергнуться обстрелу береговыми батареями. Разрушать же сам город русский адмирал не собирался. Поэтому и ушел, оставив турок в ложной уверенности о неприступности Синопа. Вот и Осман-паша угодил в эту ловушку, слишком переоценив мощь береговых укреплений. Аналогично ему думали и те, кто руководил береговой артиллерией. Поэтому, когда русская эскадра входила в бухту Синопа, по ней не было сделано ни одного выстрела. Стрелять было некому. Канониры находились в казармах, а не возле пушек. Поэтому батареи номер один, два, три и четыре, прикрывающие вход в бухту со стороны моря, молчали. Хотя тревогу дозорные поднять все же успели, и орудийная прислуга бежала сломя голову на свои посты. Но время было упущено. Русские корабли беспрепятственно вошли в бухту и становились на якорь с заводкой шпринга напротив турецких кораблей. Все, как и задумал Нахимов. Но из-за ветра не все прошло гладко, и некоторые стали на якорь не совсем там, где планировалось. Турки к этому времени уже пришли в себя и открыли огонь. Русские ответили тем же. Синопское сражение началось.

Лебедь подошел довольно близко к месту боя. До ставших на шпринги русских линейных кораблей было всего две мили. Чуть ближе находились фрегаты Кагул и Кулевчи. В моей истории Нахимов приказал им следить за турецкими пароходами. И в случае попытки прорыва оных перехватить и уничтожить. Очевидно, такой приказ он отдал и сейчас. Да только, пароходов в этот раз у турок было больше. И быть сторонними зрителями в этом шоу они не собирались.

Доклад, что на всех пароходах начали разводить пары, пришел от Ганса, когда эскадра Нахимова только подходила к бухте, и туркам стали понятны ее намерения. Поэтому, когда раздались первые выстрелы, пароходы были в состоянии готовности. А дальше произошло именно то, чего я опасался.

Выбрав якоря, и используя свою хорошую маневренность в стесненной обстановке, пароходы прикрылись стоящими на рейде корпусами фрегатов, и когда турки открыли огонь, начали действовать. Обойдя стоящую на якорях эскадру Осман-паши возле береговой батареи номер шесть, они вчетвером атаковали стоящий крайним в линии 84-пушечный линейный корабль Ростислав. Сделать это им было нетрудно, поскольку Ростислав стоял на шпринге, лишенный какой бы-то ни было свободы маневра. Причем турецкие пароходы старались удерживаться при этом в мертвой зоне для других русских линейных кораблей, и реально противостоять им, кроме Ростислава, было некому. Фрегаты Кагул и Кулевчи явно не ожидали такого смелого маневра со стороны турецких пароходов, предполагая ловить их при прорыве в море, поэтому оказались довольно далеко от места событий. Во всяком случае, далеко для эффективного прицельного огня. И турки в полной мере воспользовались сложившейся ситуацией. Оказавшись в мертвой зоне для бортовой артиллерии Ростислава, они быстро сблизились с ним и открыли сильный продольный огонь. Кагул и Кулевчи спешили на помощь, но сделать это быстро не могли. Я понял, что пора вмешаться.

Лебедь рванулся вперед, сокращая дистанцию. Чтобы уменьшить влияние качки, легли на курс по волне и открыли огонь из носовых орудий. Целью выбран пароходофрегат Мечидие, как наиболее опасный. Снаряды первого залпа хоть и не попали в цель, но упали в воду достаточно близко к Мечидие, заставив его резко вильнуть в сторону. Следующий залп. Один снаряд упал с небольшим недолетом, второй все же зацепил фальшборт, пройдя над палубой. Расстояние сократилось до полутора миль. Третий залп. И два попадания. Наводчики носовых орудий, бывшие артиллерийские квартирмейстеры, доказали, что постигали науку стрельбы в условиях качки со всем усердием. Один снаряд угодил в кожух гребного колеса, второй в корпус чуть выше ватерлинии. Но без заметных последствий. Если бы стрельба велась не болванками, а фугасными снарядами, на Мечидие уже можно было бы ставить крест. Взрыв шестидюймового фугаса в районе ватерлинии проделает такую пробоину, что долго пароход не продержится. Но... Рано еще ходить с козырей. Поэтому обойдемся болванками.

Тем не менее, наша стрельба возымела действие. Турки поняли, что появился новый опасный противник, которого они раньше не воспринимали всерьез. Поэтому прекратили обстрел Ростислава и попытались удрать. Но если Меджари-Теджарет, Перваз-Бахри и Эрегли это удалось, то вот Мечидие нет. Очевидно, снаряд повредил ему правое гребное колесо, поскольку пароходофрегат с трудом управлялся, рыская то вправо, то влево. И это решило его судьбу.

Подходить еще ближе нет смысла. Комендоры пристрелялись и успешно всаживали болванки в корпус Мечидие. Турки пытались отвечать, но из-за большой для ядерного оружия дистанции и заметной бортовой качки успеха не добились. Хотя несколько ядер упало довольно близко. Так продолжалось до тех пор, пока один наш снаряд все же угодил в паровой котел. Зрелище получилось эффектное. Клубы пара окутали пароход, дымовая труба рухнула, а вверх полетели обломки. Мечидие потерял ход и на нем начал разгораться пожар. Уцелевшие турки в панике покидали обреченный пароходофрегат. Подошедшие уже довольно близко Кагул и Кулевчи поняли, что их помощь более не требуется, поэтому вернулись к своим обязанностям, перекрывая выход в море трем оставшимся турецким пароходам, которые все же успели удрать под защиту береговой батареи номер шесть. Устраивать дуэль с которой ни у нас, ни у Кагула и Кулевчи не было никакого желания. Поэтому мы отошли мористее, чтобы не попасть под случайные перелеты. Бой продолжался, но уже было ясно, что турки его проигрывают. Перевес в огневой мощи и выучка русских моряков сделали свое дело.

Однако, Синопское сражение еще не закончилось. Хоть часть турецких кораблей уже горела, а часть выбросилась на берег, остальные огрызались. Грохот выстрелов не смолкал, а клубы дыма от пожаров закрывали берег. И этим решили воспользоваться уцелевшие турецкие пароходы, попытавшись вырваться в море. Поскольку там хорошо понимали - сражение проиграно, и окончательное уничтожение эскадры Осман-паши лишь вопрос времени. Но в результате неудачного маневрирования Меджари-Теджарет сел на мель, подойдя слишком близко к берегу. А вот Перваз-Бахри и Эрегли, прикрываясь дымом от горящих турецких кораблей, благополучно прошли между ними и берегом, выйдя в северную часть бухты. И у них был шанс на успех, поскольку Кагул и Кулевчи вовремя не заметили этого маневра из-за сильного задымления района боя. Но на беду турок за всем этим безобразием присматривал сверху Ганс, который сразу же сообщил о готовящейся попытке прорыва. Поэтому, когда турецкие пароходы наконец-то вышли из-под прикрытия дымовой завесы, там их уже ждал Лебедь.

Первые же выстрелы поразили Перваз-Бахри. Снаряды попали в корпус в носовой части. Неясно, дало ли это сильную течь, но турки поняли, что прорыв в море невозможен. Поэтому решили не испытывать судьбу и отвернули к берегу. Мы прекратили огонь, чтобы поберечь снаряды. Вскоре оба парохода оказались на мели, сразу же начав стравливать пары в котлах. Экипажи Перваз-Бахри и Эрегли прекрасно видели, к чему привело попадание в котел на Мечидие. Поэтому не хотели повторения чего-то подобного у себя.

Между тем, Синопское сражение шло своим чередом. Но исход был уже ясен. Часть турецких кораблей взлетела на воздух от взрыва пороха в крюйт-камере, часть просто сгорела, часть выбросилась на берег. Рейд Синопа представлял из себя жуткое зрелище. В разных местах из воды торчали обгорелые остовы, а в воде плавало множество деревянных обломков, за которые цеплялись уцелевшие турки. На берегу возникли пожары, и оттуда иногда раздавались выстрелы. Вначале думали, что это гарнизон продолжает оказывать сопротивление. Но как позже выяснилось, турки сбежали, бросив заряженные орудия. И таким образом пушки стреляли, когда их стволы раскалялись от полыхавшего рядом огня.

С того места, где мы находились, невозможно было что-либо разобрать. Но Ганс, наблюдающий с воздуха, доложил, что орудийная прислуга береговых батарей частью перебита, частью разбежалась. Погибать ради султана местные топчи (артиллеристы) совершенно не хотели. Наши корабли высадили десант на берег, одновременно начав вылавливать турок из воды. Я же пытался унять душившего меня тотемного зверя. На мели лежали три практически неповрежденных турецких парохода, с которых сбежали экипажи (по информации Ганса), и оставлять такое добро бесхозным... В общем, жаба давила. И давила очень сильно. Но разум подсказывал, что пытаться наложить лапу на пароходы в сложившейся ситуации, пусть даже на один из них, - это значит допустить конфликт интересов с Черноморским флотом в лице Нахимова. А вот это совершенно не нужно. Как оказалось, такие мысли приходили в голову не только мне. Находящиеся на мостике старший помощник и вахтенные начальники разглядывали потенциальные трофеи и вздыхали.

- Эх, сколько добра пропадает...

- И не говорите... Могли бы хоть одного в Одессу привести...

- Юрий Александрович, а может попробуем? Команду еще на один пароход найдем, у нас людей хватит. Турки, похоже, сбежали. Подойдем поближе, заведем трос и сдернем с мели.

И что мне отвечать, когда самого жаба душит? Поэтому пришлось придавить ее и воззвать к голосу разума.

- Да я бы и сам не прочь, господа. Но, увы, не получится. Мы здесь на птичьих правах. Залетные некомбатанты под коммерческим флагом, которые мимо проходили. И которых никто не просил вмешиваться. А то, что мы все-таки вмешались, это исключительно наша инициатива, а не служебная обязанность. Поэтому получить какую-то долю трофеев мы сможем лишь в том случае, если нам любезно согласятся ее выделить господа военные. А зная их патологическую прижимистость, вероятность получить хоть что-то из трофеев практически нулевая. Извините, Федор Федорович, не хотел Вас обидеть.

- Да какие обиды, Юрий Александрович? Все Вы верно сказали. Не на что нам здесь рассчитывать. Уж я-то за годы службы всякое повидал. Так что знаю, о чем говорю. Хорошо, если в победной реляции нас добрым словом упомянут. Тогда может что-то и получим. На награды рассчитывать вряд ли стоит. А вот денежное вознаграждение дать могут после оценки трофеев. Но это только в том случае, если удастся их в Севастополь привести, и они не утонут по дороге. А могут вообще про нас написать, что дескать только под ногами путались и мешали. Какое настроение у начальства будет.

- Полностью с Вами согласен, Федор Федорович. Но попытку наладить хорошие отношения с командующим эскадрой мы все же сделаем...

Убедившись, что стрельба на рейде прекратилась, и наш десант благополучно высадился на берег, а также на лежавшие на мели турецкие пароходы, подошли поближе и связались с флагманом Императрица Мария, попросив принять шлюпку. Разрешение было незамедлительно дано, И вскоре наш катер устремился к флагманскому кораблю эскадры. Упустить такой благоприятный момент встретиться и поговорить с Нахимовым я не мог. Поэтому отправился лично.

По мере приближения становилось ясно, что победа при Синопе не далась нашему флоту даром. Больше всех пострадал Ростислав, попавший под продольный огонь турецких пароходов с малой дистанции. Но хватало повреждений и на других кораблях.

Когда катер подходил к борту Императрицы Марии, на нас было устремлено множество любопытных взглядов. Все же быстроходный паровой катер пока еще диковинка для многих моряков. Подрулив к сброшенному шторм-трапу, подали фалини, и вот я уже стою на палубе флагмана Черноморского флота. И со шканцев на меня с интересом поглядывает сам Павел Степанович Нахимов, победитель Синопского сражения. Сказал бы кто мне об этом раньше, не поверил бы...

Представляюсь встретившему меня мичману и докладываю о цели своего визита, после чего меня провожают на шканцы. Вокруг суета, команда уже занялась устранением повреждений. Группа офицеров, среди которых выделяется фигура Нахимова в адмиральском мундире, не скрывая интереса смотрит на столь необычного визитера. Поскольку я лицо сугубо штатское, воинского чина не имеющее, а появиться на военном корабле в боевой обстановке в штатской одежде - верх нелепости, выбрал промежуточный вариант. Черная тужурка с золотыми пуговицами, какие обычно носят капитаны и их помощники на коммерческих судах. Вполне сойдет. По крайней мере, не сочтут за какого-нибудь коммерсанта из Одессы.

Здороваюсь и представляюсь командующему. Рассказываю заранее составленную легенду, что оказались здесь совершенно случайно, но не смогли пройти мимо, не оказав помощи нашему флоту, после чего предлагаю свои услуги. Что вызывает искреннее удивление у всех присутствующих. Причем больше всех у Нахимова.

- Юрий Александрович, благодарю Вас за помощь, конечно! Она оказалась весьма кстати. Без этого Ростиславу пришлось бы туго. Но чем Вы еще можете нам помочь?!

- Ваше превосходительство, если турецкие пароходы не повредили днище при посадке на мель, то мы можем сдернуть их на глубокую воду. Вам трофейные пароходы нужны?

- Не отказался бы от таких трофеев. Да вот беда, для них нет команд. Если командиров, вахтенных начальников и матросов я еще смогу выделить, то вот механиков и кочегаров на эскадре нет. А без них воспользоваться пароходными машинами вряд ли удастся.

- Это вопрос решаемый. Ваше превосходительство, И еще я хотел бы сообщить Вам важную информацию. Мы можем побеседовать наедине?

Когда мы оказались в каюте адмирала, озвучил ему ту же информацию, что и Корнилову. Только с поправкой на уже произошедшие события. Однако, это не стало неожиданностью для Нахимова. О присутствии английской и французской эскадры возле Константинополя он знал. Но вот как далеко они смогут зайти в своих действиях, оставалось загадкой. Многие в штабе Черноморского флота считали, что все ограничится бряцанием оружия, как уже было не раз. В то, что Англия и Франция объединятся и начнут открытые военные действия против России, мало кто верил. Уж очень фантастичным выглядел такой союз. Пришлось проявить все свое красноречие.

- Ваше превосходительство, я уже говорил об этом адмиралу Корнилову, теперь говорю Вам. Вопрос о вступлении Англии и Франции в войну на стороне Турции можно считать решенным. Эскадра Осман-паши разгромлена. Если сейчас еще и армия Абди-паши увязнет на Кавказе, то англичане и французы начнут действовать. Сначала введут свои корабли в Черное море, а весной начнут войну с нами.

- Юрий Александрович, не могу не задать один вопрос. Вам что-то известно?

- Да, Ваше превосходительство. Поэтому так и говорю. Не думаете же Вы, что я совершенно случайно оказался возле Синопа в нужное время? И просто ради забавы совершаю прогулку у турецких берегов?

- Понимаю... Хорошо, приму к сведению. А что Вы говорили о турецких пароходах?

- Если пароходы не пострадали, и в состоянии выполнить переход до Севастополя, то я могу выделить на них механиков и кочегаров. Только добавьте матросов в помощь. Особых умений от них не потребуется. Мои люди подскажут, что делать.

- Буду Вам весьма признателен, Юрий Александрович! А на орудия вашего завода рассчитывать можно? Уж очень результат впечатляет!

- Можно, Ваше превосходительство. Но только если в Морском ведомстве проявят интерес. Если снова начнутся бесконечные согласования в высоких кабинетах, и стенания по поводу дороговизны, то орудия могут прибыть в Севастополь, когда уже война закончится.

- К сожалению, такой вариант развития событий не исключен... Ладно, будем надеяться на лучшее...

Разговор получился долгим и весьма содержательным. За это время пришла информация с берега от десантных партий. Турецкие солдаты сбежали. Население Синопа тоже не горит желанием воевать. Три турецких парохода брошены экипажами. Но если Меджари-Теджарет и Эрегли просто сидят на мели, то вот Перваз-Бахри получил сильную течь. И его спасение под вопросом.

Эскадра простояла на рейде Синопа еще двое суток, устраняя повреждения. За это время нам удалось стащить с мели Меджари-Теджарет и Эрегли, приведя их в рабочее состояние. Вот с Перваз-Бахри ничего не получилось. Хоть он и не имел потери осадки, но корпус парохода внутри оказался полностью затоплен по ватерлинию. То ли в результате попадания наших снарядов, то ли было повреждено днище. В любом случае, требовались серьезные работы по поиску пробоин, герметизации корпуса и откачки воды. Поэтому Перваз-Бахри подожгли, действуя по принципу Не доставайся же ты никому!. Смешанные экипажи из военных моряков и наших детей подземелья быстро разобрались с трофеями. Конечно, не бог весть какая ценность - турецкие колесники, но с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Когда эскадра покинула Синопскую бухту и направилась в Севастополь, Меджари-Теджарет буксировал сильно поврежденный Ростислав, который так и не смогли отремонтировать на месте. Остальные корабли шли своим ходом. Лебедь и Эрегли вели разведку, следуя впереди эскадры. А вот наши пароходы Крым, Одесса и Херсонес почему-то так и не появились.

Глава 7

Новый расклад

Переход до Севастополя прошел благополучно. Дрон, наблюдавший за Синопским сражением, не стал задерживаться надолго, и убедившись, что все закончилось, ушел за горизонт. Больше Ганс его не обнаружил. Нам очень повезло с погодой. Иначе не уверен, что удалось бы довести Ростислав. Поэтому, когда на горизонте возник крымский берег, все вздохнули с облегчением. Обогнув мыс Херсонес, эскадра не стала задерживаться на рейде, а сразу же стала заходить в Севастопольскую бухту. Кроме Лебедя. Что ни говори, но соваться в западню под названием Севастополь мне не хотелось совершенно. Нахимов может быть и не станет заниматься самодурством, пытаясь наложить лапу на Лебедь. В ходе беседы удалось убедить адмирала в том, что предоставление режима свободной охоты для такого отмороженного на всю голову некомбатанта, как Юрий Давыдов, может оказаться зело полезным как для Черноморского флота, так и для внешнеполитической ситуации в целом. Чем привязывать быстроходный пароход к эскадре, не зная толком, что с ним делать. Да только, в Севастополе ведь еще и князь Меншиков есть, которому Нахимов подчинен. А устраивать скандал с князем мне совершенно не нужно. Поэтому решил действовать оперативно и предельно нагло. К подобному здесь еще не привыкли. Нахимова пришлось поставить в известность во избежание недоразумений. Если бы адмирал заартачился, то я нашел бы кучу причин, чтобы отказать в предоставлении перегонных машинных команд для трофеев. Сдернул их с мели, причем по собственной инициативе, а дальше ваше дело. Хотите - сами с пароходными машинами разбирайтесь. Хотите - идите под парусами. Но Нахимов лишь посмеялся и сказал, что все понимает. Поэтому препятствий чинить не будет. В конце концов, мы оказали существенную помощь как во время боя, так и в доставке трофеев. И требовать от нас чего-то большего неразумно.

Когда эскадра подошла к Севастополю, Лебедь остался на внешнем рейде и лег в дрейф, спустив на воду два катера. Которые подошли к трофейным пароходам и следовали рядом с ними. Все это прекрасно видели с Константиновского равелина, закрывающего вход в бухту. Пока эскадра становилась на якорь на внутреннем рейде, катера продолжали держаться рядом с пароходами. Но едва пароходы стали на якорь, тут же подошли к борту, и машинные команды, проинструктированные заранее, быстро перешли на катера. Которые, не теряя времени, отправились в обратный путь - на внешний рейд. Где были тут же подняты на палубу Лебедя. Командиры трофеев также были предупреждены заранее Нахимовым - препятствий не чинить. Поэтому эвакуация личного состава прошла быстро и без эксцессов. К подобной оперативности здесь еще не привыкли, а рисковать своими людьми, которых могут мобилизовать в приказном порядке, я не собираюсь. Пусть его сиятельство сам воюет. Посмотрим, как у него получится при новом раскладе. Но один момент заставил меня насторожиться. Ганс, ведущий авиаразведку, доложил, что в глубине бухты стоят наши пароходы, имеющие повреждения. Значит был еще какой-то бой, о котором мы не знаем. И узнать об этом пока не получится, поскольку не посылать же опять своих людей в Севастополь.

Взяв на борт катера, сразу же дали ход. Надо срочно возвращаться в Одессу - приближается шторм. Из разговоров с механиками, вернувшимися с трофеев, выяснилось, что ситуация в Севастополе ничем не изменилась в лучшую сторону по сравнению с моей историей. Впрочем, механики общались лишь с мичманами и лейтенантами, которых направили на трофейные пароходы, а те могут многого и не знать. Еще меньше знали матросы. Но в общем и целом картина была похожа на ту, что сложилась в моем мире в начале Крымской войны. Шапкозакидательские настроения и пренебрежение к противнику, царящие в верхах. Печально...

Когда до Одессы оставалось уже немного, налетел свирепый норд-ост. Море быстро покрылось полосами пены, венчающими гребни волн. Начался дождь. Но берег был уже близко и прикрыл Лебедь от разгула стихии. Рейд Одессы оказался пуст, все укрылись от непогоды. Входить в акваторию порта пришлось на полном ходу, чтобы не навалило на Карантинный мол. И лишь оказавшись в хорошо защищенной гавани, удалось перевести дух. Что ни говори, но зимой и поздней осенью Черное море частенько показывает свой крутой нрав. Очень вовремя мы вернулись. Задуло минимум на неделю, и в море пока делать нечего. Турки тоже нос из Босфора не высунут. Стихия вмешалась в ход войны и временно развела противников.

Пока предполагается период затишья. Все пакости, какие только можно было сделать туркам и их покровителям, мы уже сделали. Остается ждать ответного хода просвещенной Европы. Хоть начало Крымской войны пошло и не по их сценарию, но в общем и целом особо сильных различий с моей историей нет. Пост Святого Николая взят противником, хоть и с гораздо большими потерями. Эскадра Осман-паши уничтожена в Синопе, но это далеко не весь турецкий флот. А английская и французская эскадры как стояли в Мраморном море, так там и стоят. Разве что численность турецких пароходов уменьшили, и Адольфуса Слейда ликвидировали, но в масштабе всей войны это не играет большой роли. Поэтому остается только ждать, что же предпримут наши зарубежные партнеры. Маловероятно, чтобы они отказались от вмешательства в Крымскую войну вообще. Но вот степень своего участия изменить могут. Причем как в меньшую, так и в большую сторону.

Следуя по акватории порта к причалу, я убедился, что вся наша хулиганская флотилия в сборе. В недавнем прошлом коммерческие пароходы Херсон, Скадовск, Тарханкут, Аккерман, Очаков и Измаил уже обзавелись кое-каким вооружением и вполне могли как патрулировать подходы к Одессе, так и совершать набеги на вражеские коммуникации. Правда, в стиле ударил-удрал. Вступать в бой с линейными кораблями и фрегатами противника им лучше не стоило. Как и с пароходофрегатами. Хотя... Если доставить в Одессу пушки нашего завода... И установить хотя бы по одной штуке на каждый пароход... Такая волчья стая, ведя огонь с дальней дистанции, может загрызть любого одиночного противника, каким бы сильным он ни был. Даже паровой винтовой линейный корабль англичан, или французов. Подумаем над этим вопросом...

После швартовки к причалу сразу же отправился к командиру порта Новосильцеву, который теперь и командующий хулиганской флотилией. Субординацию никто не отменял, да и последние новости нужно узнать. Ибо далеко не все, о чем болтают на одесском Привозе, является правдой. Погода стоит мерзопакостная, холодный ветер с дождем, но это все же лучше, чем то, что творится за Карантинным молом. Не завидую тем, кого сейчас застал шторм на паруснике. Да еще и вблизи подветренного берега. Из истории моего мира знаю, что в этот шторм у турок погибло много судов. Причем большинство было выброшено на подветренный берег.

Как оказалось, Новосильцев уже знал о нашем прибытии, поэтому принял меня незамедлительно. Он видел, как Лебедь входил в порт, и после взаимных приветствий не смог скрыть своего восхищения.

- Юрий Александрович, такого я еще не видел! А уж повидал немало за голы службы. Влететь на полном ходу в гавань и быстро остановиться! А затем аккуратно подойти к причалу, - такое выше моего понимания! Как Вам это удалось?!

- Возможности двухвинтового судна с паровой машиной, Георгий Вадимович. Маневренность гораздо выше, чем с одним винтом. А достаточно высокая мощность и скорость позволяют как свести к минимуму дрейф при проходе узкостей, так и быстро погасить инерцию при запуске машин на задний ход. Так что, ничего сверхъестественного в этом нет. Всего лишь законы физики и умение ими пользоваться.

- Да уж, как на словах все просто... Но мы к этому еще вернемся. Юрий Александрович, до нас дошли сведения о вашем участии в бою возле Пицунды и у поста Святого Николая. Теперь хотелось бы узнать подробности непосредственно от виновника торжества...

Рассказ о событиях возле поста Святого Николая и о бое возле Пицунды произвел на Новосильцева соответствующее впечатление. До Одессы эта информация уже дошла, хоть и в искаженном виде. Где трудно было отличить правду от вымысла. Поэтому Новосильцев решил дождаться, когда мы вернемся в Одессу, чтобы узнать все из первых рук. Уж слишком фантастично все выглядело. Недоверия добавляло то, что командир Флоры Скоробогатов, надо отдать ему должное, не стал принижать наш вклад в победу над тремя турецкими пароходофрегатами, и прямо написал в донесении, что если бы мы не лишили турок хода в самом начале боя, то на такой результат не стоило рассчитывать. Но никто из моряков старой школы, находившихся сейчас в Одессе, в это не поверил, сочтя обычными морскими байками.

А поскольку все оказалось правдой, и информация уже ушла в Петербург, то очень может быть, что нас даже как-то наградят. Конечно, некомбатантам рассчитывать на орден Святого Георгия не стоит. Его Скоробогатов получит, причем вполне заслуженно. Но Станислава дать вполне могут, А мне даже вторую степень, поскольку третья уже есть. Может быть кто-то Знак отличия военного ордена получит, или медали. Тут уже все от настроения Николая Павловича зависит. И от того. под каким соусом ему эту информацию преподнесут. Но гораздо важнее было бы, если сделали заказ на наши пушки. А то, снова придется воевать с супостатом ядерным оружием, как в моей истории.

Однако, это была информация, которая уже пришла в Одессу. Хоть и весьма искаженная, но особой новостью для Новосильцева она не стала. Какого же было его удивление, когда он узнал о Синопе. Такой славной виктории флот российский не знал уже давно. Мы первыми доставили эту новость в Одессу. Рассказав все подробно, подчеркнув высокую эффективность нарезных казнозарядных орудий, прекрасно показавших себя как в бою возле Пицунды, так и возле Синопа, я поинтересовался, что произошло в Одессе за время нашего отсутствия. И вот тут Новосильцев меня удивил. Стало ясно, что мои игры по вмешательству в ход Истории дали неожиданные побочные эффекты.

Во время боя в Синопской бухте и после него меня удивило отсутствие наших пароходов. В истории моего мира они хоть и пришли уже после того, как сражение закончилось, и успели лишь пострелять по удирающему Таифу, но все таки пришли. Ганс обнаружил их в Севастополе, причем со свежими повреждениями. Это объясняло их отсутствие возле Синопа, но создавало новые вопросы. Как выяснилось, Аккерман побывал недавно в Севастополе, и вернулся в Одессу на сутки ранее нас. Вот он то и доставил важную информацию.

Наши пароходы - Громоносец под флагом Корнилова, Крым, Херсонес и Одесса патрулировали неподалеку от Босфора, наблюдая за противником. Турки не предпринимали попыток выйти в Черное море довольно долго. В моей истории султан решил не посылать помощь эскадре Осман-паши, стоящей в Синопе, решив, что имеющихся сил достаточно. Но здесь что-то заставило его сделать по-другому. Возможно, известия о неудачной высадке десанта возле поста Святого Николая вынудило послать подкрепления, а возможно англичане с французами насоветовали. Как бы то ни было, но незадолго до начала Синопского сражения отряд Корнилова обнаружил выходившую из Босфора турецкую эскадру в составе трех линейных кораблей, четырех бригов и двух пароходов. Погода была не вполне благоприятная, но видимость отличная, поэтому русские и турки обнаружили друг друга на большом расстоянии. Командующий турецкой эскадрой понимал, что не может тягаться с таким противником в скорости и маневренности, тем более находящемся на ветре. А посылать два своих парохода против четырех русских - не самое лучшее решение. Поэтому решил воспользоваться своим преимуществом в огневой мощи, отражая наскоки наглых гяуров, если таковые последуют. Количество пушек и их калибр на наших пароходах турки прекрасно знали, поэтому особо и не беспокоились, продолжая следовать своим курсом. Каково же было их удивление, когда один из пароходов - в данном случае Громоносец, обогнал флагманский линейный корабль, зашел ему впереди курса, и открыл продольный огонь из одной единственной пушки с большой дистанции с высокой точностью. Причем не ядрами, а бомбами! Не все выстрелы попадали в цель. Но те, что попадали, наносили катастрофические разрушения. Бомба пробивала обшивку борта и взрывалась внутри корпуса. Турецкий флагман пытался маневрировать, увалившись под ветер, чтобы уйти с гибельной позиции и ввести в действие многочисленную бортовую артиллерию, но это ему не помогло, Огонь турок был малоэффективен из-за большой дистанции. Громоносец получил всего лишь одно случайное попадание ядром, не нанесшим фатальных повреждений. Чего нельзя было сказать о турецком флагмане. Вскоре на нем начался пожар. Громоносец перенес огонь на следующий корабль в линии. В это время Крым., Херсонес и Одесса атаковали хвост турецкой колонны, находясь в мертвой зоне для бортовой артиллерии линейных кораблей. Противостояли им два турецких парохода, но без особого успеха. Назвать происходящее боем было сложно. Это напоминало нападение волчьей стаи на сильного, но медлительного и неповоротливого противника. Пока Крым, Херсонес и Одесса отвлекали турецкие пароходы, ведя перестрелку с большой дистанции, Громоносец вел огонь по второму линейному кораблю, который как ни пытался, так и не мог сократить дистанцию, находясь под ветром. Поняв, что дальнейшее продолжение боя грозит полным разгромом, турки развернулись на обратный курс и поспешили укрыться в Босфоре. Но это удалось не всем. Флагман - девяностопушечный линейный корабль Пейки Зафер взлетел на воздух. Огонь добрался до пороха в крюйт-камере. Второй линейный корабль - девяностопушечный Тешрифие, хоть и смог выйти из-под обстрела Громоносца (у которого просто закончились бомбы), но получил такую сильную течь, что был вынужден выбросится на берег у мыса Анадолу на входе в Босфор. Перестрелка между турецкими и нашими пароходами не дала заметного результата, Попадания были с обеих сторон, но к фатальным повреждениям это не привело. Турки смогли удрать, а Громоносец, Крым, Херсонес и Одесса благополучно вернулись в Севастополь. Эскадра контр-адмирала Новосильского к этому времени уже ушла на соединение с Нахимовым, поэтому там об этом бое ничего не знали. А пароходы из-за полученных повреждений решили к Синопу не посылать. Тем более, Громоносец израсходовал весь свой запас бомб для нарезного орудия, и оказать существенного влияния на предстоящее сражение с эскадрой Осман-паши все равно не мог. Во всяком случае, князь Меншиков решил именно так. Хоть Корнилов и настаивал на выходе, утверждая, что повреждения не критичны, и пароходы вполне боеспособны, но Меншиков не захотел рисковать.

Вот так, в духе лучших традиций. Похоже, чудес от князя и сейчас ждать не придется. Единственным достижением в сложившейся ситуации, если это можно считать таковым, был благожелательный отзыв Корнилова о новых пушках с рекомендацией заказа этих пушек и скорейшей доставке в Севастополь. Хотя бы в ограниченном количестве для вооружения имеющихся пароходов. Видевший своими глазами действия Громоносца, адмирал верно оценил потенциальные возможности скорострельных и дальнобойных орудий, установленных на быстроходных паровых кораблях, не зависящих от ветра. Но вот как на это посмотрят в Петербурге - большой вопрос. А пока этот вопрос решается, Корнилов прислал на Аккермане своего полномочного представителя для заказа корпусов бомб в одесских портовых мастерских. Как можно больше. Поскольку встреча возле Босфора показала, что даже одно единственное орудие может решить исход боя, если умело его применять. На этом Новосильцев и подвел итог.

- Вот такие дела у нас тут творятся, Юрий Александрович. Мастерские сейчас заняты выполнением срочного заказа Черноморского флота. И поскольку деньги от казны поступают исправно, там Вас готовы на руках носить. Ведь именно благодаря Вам началось такое шевеление.

- Так это же хорошо, Георгий Вадимович! А больше никаких поползновений на нашу одесскую вольницу не было? И как наши местечковые каперы себя показали?

- Ха-ха, местечковые каперы?! Хорошее название! По нашей одесской вольнице пока, вроде бы, все хорошо. Меншиков согласился на создание отдельного отряда береговой охраны в Одессе, состоящего из местных коммерческих пароходов и парусников. Но только на том условии, чтобы от нас, в случае чего, не понеслись вопли Спасите, помогите!. Нападение турок на Одессу и раньше считалось маловероятным, а теперь они тем более сюда не сунутся. Поэтому в Севастополе не думают, что здесь начнется что-то серьезное. Наши пароходы патрулируют подходы к Одессе и совершили крейсерство к Варне, пока погода позволяла. Правда, неприятеля не встретили. Если не считать за неприятеля три турецкие фелюги. По сравнению с вашими приключениями здесь у нас тишь да гладь.

- Это не надолго, Георгий Вадимович. Попомните мои слова, скоро объединенная англо-французская эскадра появится в Черном море. А с ней и остатки турецкого флота.

- К сожалению, вынужден с Вами согласиться. До меня тоже доходят тревожные вести из Константинополя. Но как знать, может все ограничится одной лишь демонстрацией силы? Все же, встревать в эту войну ради спасения Турции... Неужели в Лондоне и Париже все поголовно лишились рассудка? С Англией понятно, она постоянно гадит России. Но Франция?! Наполеон Третий забыл, чем кончил его дядюшка? А ведь он тоже собрал под свои знамена почти всю Европу для похода на Москву.

- К сожалению Наполеон Третий из той породы людей, которые не могут учиться на чужих ошибках. Я был во Франции два года назад и видел своими глазами, что он там устроил. У этого человека маниакальная жажда власти и славы. Англичане очень тонко на этом сыграют, предложив отомстить проклятым московитам за разгром Великой Армии и бегство его дядюшки из Москвы.

- Жаль... Ну, ничего! Встретим!

Решив все вопросы с Новосильцевым, взял извозчика и отправился к Кипариди. Думаю, у хитромудрого грека гораздо есть более полная информация о происходящем в Константинополе, чем у командира порта. Нет никаких сомнений, что Новосильцев тоже пользуется услугами одесских контрабандистов. Но они будут сообщать ему только то, что сочтут допустимым, и не способным нанести урон их деятельности. Рисковать своим контрабандным бизнесом, сообщая опасную информацию, греки не захотят. А мне даже незначительная с виду деталь может рассказать о многом.

Кипариди оказался дома и ждал меня, поскольку многие видели возвращение Лебедя. Лишний раз убеждаюсь, что новости в Одессе распространяются с неимоверной быстротой. Точно так же, как непостижимым образом последние константинопольские новости добираются до Одессы гораздо быстрее, чем до Вены, Софии, или Бухареста. Не говоря о каких-нибудь глухих углах самой Османской Империи. Вот и сейчас, расположившись за богато накрытым столом, Кипариди сообщил то, чего еще и Новосильцев не знает. Не говоря о Меншикове, Нахимове и Корнилове. Перечислив точный состав находящихся на рейде Константинополя английской и французской эскадр, а также о царящих там настроениях, грек поинтересовался дальнейшими действиями группы наших диверсантов в Константинополе.

- Все реально выполнимо, Юрий Александрович. Англичане и французы настолько уверовали в свою безопасность и безнаказанность, что провести выборочное минирование кораблей нет никакой сложности. Вы оказались абсолютно правы. Очередная русско-турецкая война началась еще до окончания пятьдесят третьего года, И очень может быть, что Англия с Францией в своей ненависти к России могут пойти даже на то, что объединят свои усилия и вступят в войну на стороне Турции. Английские и французские офицеры в Константинополе обсуждают это, как что-то уже решенное.

- А я в этом нисколько не сомневаюсь, Дмитрий Филиппович. Но устраивать диверсии в Константинополе пока еще рано. Причем не только против английских, или французских кораблей, а вообще. В том числе и против турок. У нас есть возможность провести только одну успешную акцию. Причем дело не только в количестве мин. После первого же их применения противник обязательно усилит меры безопасности, и так вольготно действовать нашим людям уже не получится. Поэтому надо выжать максимум возможного из единственной диверсии.

- Вы говорите о французских кораблях, обшитых толстым железом?

- Да. Все прочее, что есть у англичан и французов, уничтожается артиллерией. Но вот в эффективности огня новых пушек против таких кораблей у меня уверенности нет. Даже на малой дистанции. Поэтому нам надо ни в коем случае не допустить прохода этих латников в Черное море. Англичане не восприняли данную идею всерьез. Но французы решили попробовать. И очень скоро три обшитых железными плитами паровых корабля будут готовы вступить в строй. Если задумка французов окажется успешной, то эта троица может весь наш Черноморский флот перемолоть на дрова без особого для себя ущерба.

- Понятно... Значит скажу нашим, чтобы сидели тихо, и занимались исключительно сбором сведений. Тем более, они там неплохо устроились...

Обсудив все вопросы с Кипариди, сначала думал нанести визит своим родственникам. Но день уже клонился к вечеру, поэтому резонно рассудив, что если идти в гости к дяде с тетей, то это надолго, решил перенести визит на следующий день и отправился к Циле, заглянув по пути в ювелирную лавку. От меня не убудет, а барышне приятно. С учетом скорости распространения информации по Одессе, она уже должна быть в курсе о нашем возвращении. А посему, будет ждать. Как бы ни осуждали ханжи женщин с пониженной социальной ответственностью, но в это время практически все они четко выполняют взятые на себя обязательства. Ибо репутация значит очень много в их бизнесе, а антибиотики еще не придумали... Антибиотики? Это идея! Можно подтолкнуть кого-нибудь из моих знакомых эскулапов к созданию того же пенициллина. Для начала и его хватит. А дальше - будем посмотреть...

Однако, вечер быстро перестал быть томным. На подходе к дому Цили я заметил слежку. Довольно грубую и непрофессиональную, что наводило на мысли о местном криминале. Поскольку мой таинственный оппонент не мог заранее знать, по какой именно дороге я пойду, значит выставил посты на всех имеющихся направлениях и ждал. Поскольку уже знает, что я нахожусь в Одессе. И у в е р е н, что к Циле Майдельман я приду обязательно. Не в этот день, так в следующий. Что же, подыграем. Создать у противника уверенность в том, что тебя легко просчитать, тоже неплохо. Ликвидировать меня пока что не собираются, значит хотят обратиться с каким-то деловым предложением. Вот и послушаем, что предложат. А то, чем черт не шутит, когда бог спит. Может еще и придем к взаимовыгодному решению.

Циля оказалась дома и искренне обрадовалась встрече. В том числе и маленькому презенту из золота, которое благотворно влияет на настроение абсолютно всех барышень. Но когда первые восторги улеглись, и я дал понять, что сначала поговорим о деле, Циля тут же выключила режим милой кошечки и стала серьезной.

- Назревает гембель, Юра. Снова этот шлемазл появился, который меня обхаживал. На этот раз действовал по-другому. Не просил шпионить, а просто и без затей попытался меня перекупить, предложив очень хорошую, как ему казалось, цену. Но я -то знаю, чем такие предложения заканчиваются. Поэтому отшила его, сказав, что обманом клиентов не занимаюсь. И что у него столько денег нет, сколько я стою. Уж прости, что не согласовала с тобой это раньше, но срочно был нужен серьезный аргумент. Сказала, что ты до такой степени на меня запал, что хочешь забрать с собой в Петербург и предложил достойное содержание. Естественно, терять такой шанс я не хочу, и любые выгодные предложения мной больше не рассматриваются. После этого он отстал. Видно понял, что тягаться с наследником промышленной империи Давыдовых ему не по зубам. Ты не сердишься за мое самоуправство?

- Нет, Циля. Все ты правильно сделала. Раз уж зашел такой разговор, то давай ускорим события. Я действительно хочу забрать тебя в Петербург. После того, как закончу дела в Одессе. И предложить тебе весьма достойное не содержание, а жалованье. У тебя светлая голова и ты прекрасно анализируешь ситуацию, находя верное решение. Мне такие люди нужны. Причем внешне это никак не будет заметно. Для всех ты так и останешься моей пассией. Мы будем регулярно встречаться, но о твоей истинной деятельности буду знать только я. Если захочешь выйти замуж, то не буду препятствовать. Просто изменим порядок наших встреч, чтобы все оставалось тихо. Но если переезжать в Петербург, тебе придется принять православие. Иначе будут проблемы. Ты согласна на такой шаг?

- Я-то согласна. Тем более, по ряду причин у меня и так большие разногласия с ребе. Но у тебя из-за меня проблем не будет? Скажут, связался с жидовкой. Ведь Петербург - не Одесса. Здесь этим никого не удивишь. А вот в столице все по-другому.

- Не будет у меня проблем. А на слухи мне наплевать. Заодно сразу выяснится, кто есть кто.

- Если так, то можете на меня рассчитывать, мон женераль! Но чтобы быть полезной, мне нужно сначала ознакомиться с состоянием дел в Петербурге. Причем не только по газетным статьям.

- Ну вот и славно! А теперь, когда с делами решили, иди ко мне, моя шалунья!

Пошалили мы знатно, уснув далеко за полночь. Ганса заранее оставил наблюдать с воздуха за подходами к дому Цили. Если вдруг какие нехорошие личности захотят испортить нам встречу, то он сразу вмешается и предупредит. Правда, без хохмы не обошлось. Ведь постоянный канал ментальной связи у меня теперь не только с Гансом, но и с Ванькой. Блокировать доступ Ваньке к своей тушке я не стал. Зачем? Пусть смотрит, что я творю, и набирается опыта. Гансу-то без разницы. Он за сотню с лишним лет нашего общения всякого насмотрелся. А вот скромник Ваня поначалу был шокирован тем, что мы вытворяли с Цилей. Особенно в первый раз. Правда, в процессе не лез, зато потом засыпал меня вопросами.

- Юрка, но разве так можно?! Это же противоестественно!

- Дурень ты, Ваня. Очень даже можно. Это христианство сделало плотские утехи грехом, а на Востоке они являются искусством. И в моем прежнем мире тоже. Нет ничего противоестественного, постыдного и неприличного в отношениях мужчины и женщины, если им обоим это нравится и не наносит вреда здоровью. Как получишь новую тушку, не забывай об этом. Все женщины от тебя без ума будут.

- Ага, тебе сейчас хорошо говорить! А мне что делать?

- Смотри и учись. Не забывай, что впереди у тебя практически в е ч н о с т ь. И думаю, что новую тушку ты получишь довольно скоро. В течение нескольких лет. Есть у меня кое-кто на примете.

- А кто?

- Пока что не могу точно сказать. Как дело пойдет...

Вот и сейчас, когда мы с Цилей наконец-то угомонились, и она вскоре уснула сном младенца. Ванька не удержался.

- Юрка, ты не перестаешь меня удивлять! И откуда ты столько всего знаешь?

- А ты поживи с мое, помотайся по разным планетам, тоже узнаешь. Кстати, хочешь, я тебя сейчас с Цилей местами поменяю? Она уже спит. Ганс ей потом память подчистит, и она утром ничего не вспомнит. Узнаешь, как оно в женской ипостаси. Не бойся, приставать не буду. Если только сама не захочешь... Хе-хе...

- Ой, нет, Юрка, я к таким изыскам еще не готов! Это ты привык следовать железному правилу Не путай с е б я, разведчика, с телом. И тебе без разницы, в чью тушку вселяться. Хоть в мужчину, хоть в женщину. А я пока так не могу. Но как раз об этом и хотел с тобой поговорить. Как ты смотришь на то, чтобы на короткое время подсаживать меня в кого-то из турок? Для выполнения какого-нибудь задания, после которого надо быстро исчезнуть. Так от меня хоть какая-то польза будет. Если Ганс потом этому турку память подчистит, то никто ничего и не узнает.

- Хм-м, Ваня, а это интересно... Но только если подвернется что-то действительно важное. И объект внедрения не привлечет внимания. Молодец, мыслишь в правильном направлении! Но это мы еще обсудим. Так что, не хочешь в Цилю?

- Не-е, как-нибудь в другой раз! И если только приставать не будешь!

- Как хочешь. Ганс, займись просвещением Вани! Ознакомь его со всей Кама Сутрой. Еще Ветку персика добавь. Да и вообще все, что у тебя есть. А то, он совсем дремучий в этой области.

- Принято, Командир! Не волнуйся, я к моменту внедрения из него настоящего Казанову сделаю. Научу всему и модернизацию его новой тушки проведу. Чтобы все бабы визжали от восторга.

- Слышал, Ваня? Давай, учись. Ладно, Ганс. Раз Ваня в Цилю не хочет, вы там оба бдите, а я спать буду. В случае чего, буди. Если кто-то ночью в дом полезет, действуй станнером, но не летальным импульсом. Я потом сам разберусь.

- Принято! Спокойной ночи, Командир!

На следующее утро, воздав вместе с Цилей должное Кама Сутре, я договорился с ней по поводу вечера и направился в порт. До того, как идти в гости к дяде, надо посмотреть, что творится на борту. Очевидно, в моем хозяйстве ничего серьезного за ночь не случилось, поскольку все знают, где меня искать. Но убедиться все-таки надо. Перед выходом из дома запросил у Ганса обстановку. Он уверил, что хоть дом и пасут, но это явно не подготовка покушения. Все рожи незнакомые, в базе данных отсутствуют. Кому же это я опять понадобился?

Кое-что прояснилось, когда дом Цили скрылся за углом. Извозчика брать не стал, решил пройтись пешком. Остановился на перекрестке перед тем, как перейти проезжую часть, и тут ко мне подскочил мальчишка лет двенадцати, следовавший по пятам все это время. Вначале подумал, что карманник вышел на промысел. Но пацан не имел противоправных намерений, а протянул мне конверт.

- Дяденька, Вам просили передать.

И тут же убежал. Никаких надписей на конверте не было. Пожав плечами, сунул его в карман и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Значит кто-то хочет установить со мной связь, играя в шпионские игры. Слежка никуда не делась и топтуны видели, что особого интереса к посланию я не проявил. Хоть не выбросил, и то хорошо. Теперь можно надеяться, что информация до меня все же дойдет. Пусть не сразу, но дойдет. Понервничайте пока, господа. Мне ваши шпионские игры порядком надоели. По дороге нашел укромное не просматриваемое место, где Ганс смог снизиться, не отключая режим мимикрии, и разместился у меня в кармане. Сейчас лучше иметь своего друга и компаньона поближе. Уж слишком ситуация начинает напрягать.

Придя в порт и поднявшись на борт Лебедя, убедился, что здесь все в порядке, и занялся посланием. Пришлось подключить к этому делу Ганса, поскольку не дам гарантии, что вместе с письмом в конверте не находится яд, действующий через кожу. История знала подобные примеры. Надев кожаные перчатки, осторожно разрезал конверт ножницами и извлек пинцетом свернутый лист бумаги, положив все на металлическое блюдо. Ганс тут же занялся письмом, но яда не обнаружил. Значит кто-то действительно хочет установить со мной контакт.

Однако, после прочтения послания мне уже так не казалось. Неизвестный адресат требовал десять тысяч рублей за освобождение Пашки, а также все бумаги, находившиеся в особняке, где они проживали. Иначе... Дальше следовало перечисление разных ужасов, рассчитанных на впечатлительных барышень. Если бы не знал истинного положения вещей, то мог бы и поверить. Платить все равно не стал бы, а организовал поиск и спасение Пашки. Но теперь... Сыграем скупердяя, которому наплевать на похищенного друга, и который не собирается отдавать каким-то бандитам десять тысяч. Пусть подергаются. Уже ясно, что деньги сюда приплели для большей достоверности, а вымогателей на самом деле интересуют бумаги. А из этого следует, что Паша серьезно влип. Если мои предположения верны, и мотивом похищения является желание Пашки присвоить себе изобретение радио с бегством в Европу, то значит что-то у него пошло не так. Скорее всего, он не смог воспроизвести работающую установку, поскольку Иван, надо отдать ему должное, к вопросам секретности относился достаточно серьезно. Доступа к его бумагам Пашка не имел. И когда заказчик понял, что получил не совсем то, что хотел, решил исправить ситуацию, представив все, как похищение с целью выкупа. Выглядит вполне правдоподобно. А почему так долго ждал? Да мало ли, как обстоятельства могли сложиться.

Но в этой истории есть один подозрительный момент. Если предположить, что заказчик данного преступления господин Сперанский (или те, кто его послал), который ранее задействовал Чумака и его банду для организации моего похищения, то он знает, что я ничего платить не буду. А приду и перестреляю всех вымогателей. Какой же тогда смысл требовать с меня деньги? Или все же решили попытаться? Вдруг получится? Сумма-то для меня небольшая, а бумаги в их понимании меня вообще не интересуют. Возможно? Возможно..

Но это в том случае, если речь идет о господине Сперанском. А если это вообще новые игроки, раньше не засветившиеся, и о которых я ничего не знаю? И против меня в Одессе работают разные противники, интересы которых если и не взаимоисключающие, но как минимум не мешают друг другу. И тем, кто стоит за бегством Пашки, нужен не я лично, а именно документация на изобретение. А требование денег лишь для того, чтобы замаскировать истинную цель. Поскольку Паша, сучий потрох, оказался не тем, за кого себя выдавал. И на поверку его ценность для заказчика оказалась близкой к нулю. Возможно такое? Вполне...

Поэтому включаем режим скупердяя. Что там эти лихоимцы от меня хотят? Прибыть для переговоров в трактир на Молдаванке? Перебьются. Юрий Давыдов - редкостный жмот, и расставаться даже с жалкими (в его понимании) десятью тысячами не собирается. Поэтому ни в какой трактир на Молдаванке не пойдет. И вообще, он уже забыл об этом инциденте, и не собирается снова копаться в дерьме. Поскольку ему от этого одни убытки. Помимо того, что пришлось раненому Ваньке лечение оплачивать, так еще потом и хоронить его за свой счет. Сплошное расстройство. А тут еще и десять тысяч кому-то подавай! Обломаетесь, господа хорошие...

Активных действий на море пока не предполагалось, поэтому на Лебеде решили сделать профилактику машин и котлов, а я занялся береговыми делами. Сначала встретился с командиром нашего отряда быстрого реагирования ротмистром Игнатовым и обсудил сложившуюся ситуацию. Но здесь особых проблем не было. При молчаливом нейтралитете полиции Одесса была порядком вычищена от уголовного элемента силами нашего отряда совместно с греческими контрабандистами. Которых засилье грабителей уже порядком достало. А со смертью Василя Чумака, державшего в кулаке всю бандитскую братию, началась грызня за власть среди его приближенных, что способствовало успеху мероприятия. Конечно, уличные карманники и немногочисленные воры-медвежатники никуда не делись. Эти две группы криминальных специалистов искоренить силовым методом практически невозможно. Но вот на грабителей устроили настоящую охоту, ловя их на живца. В результате на улицах Одессы и на близлежащих дорогах стало спокойно. Те из уголовников, кто уцелел в этой войне на истребление, подались из Одессы в более безопасные места. Не знаю, был ли какой-то негласный уговор между полицейским начальством и греками, но полиция не мешала данному мероприятию, и появлялась только тогда, когда участников уже и след простыл. А поскольку пострадавшие были ей хорошо знакомы, то все списывалось на внутренние разборки между бандитами. То есть, все шло своим чередом, и ничего настораживающего вроде бы не происходило. За исключением одного момента. Были попытки установить доверительные отношения с Игнатовым со стороны иностранцев. Иностранцев в Одессе хватает, но раньше отставной ротмистр никого из них не интересовал. А тут стали в друзья набиваться. Хотя, ни о каких неправомерных действиях речь не шла, это были попытки именно установления дружеских отношений. Также был ряд попыток завербовать людей из нашего отряда, но там все проходило в гораздо более грубой форме. После озвучивания выгодного предложения говорившего брали за шиворот и сдавали начальству. Иногда в сильно помятом виде. Поэтому вскоре такие попытки прекратились, и оппоненты решили сменить тактику. Разрешив Игнатову пойти на контакт и завести друзей среди тех, кто так старательно в них набивается, решил тоже провести кое-какие мероприятия по нанесению беспокойства нашим зарубежным партнерам. А то, слишком вольготно они себя здесь чувствуют. И если мои предположения верны, то из дела о похищении Пашки тоже торчат длинные английские уши. Поскольку бежать он мог только в Англию. Во Францию вряд ли. Уж слишком напугано российское общество кровавыми событиями во Франции, что учинил Наполеон Третий два года назад. Да и в Петербурге все четче просматривается английский след.

День прошел в обычной текучке. Посетил портовые мастерские, встретился с Яшей Розенблюмом, подкинув ему кое-какие идеи. Затем нанес визит дяде Савелию, где в честь моего триумфального возвращения устроили званый обед с большим количеством гостей. Чего я совершенно не ожидал. А вечером снова отправился к Циле.

То, что меня пасут, было заметно даже дилетанту. Оно и понятно, на встречу в трактире в назначенное время я не пришел. Вот и задергались оппоненты. Хотят выяснить, в чем дело. В довольно людном месте ко мне подошел прилично одетый тип и поздоровавшись, без обиняков спросил о причинах моего неправильного поведения. Я же изобразил удивление.

- Простите, сударь, но какое мне до этого дело?

- Но как же так, господин Давыдов?! Ведь это ваш друг!

- Вы не совсем верно понимаете ситуацию, господин...?

- Иванов.

- Так вот, господин Иванов. Данный человек является моим работником, а не другом. Точнее, являлся. Таких друзей у меня сотни на заводах работают. Но это не главное. Он грубейшим образом нарушил мой приказ и начал своевольничать, даже не поставив меня в известность. Поэтому все дальнейшие события - закономерный результат. Платить за этого идиота я не собираюсь. Ни десять тысяч, ни даже рубль. Хватит того, что я его собутыльника за свой счет похоронил. Они, оказывается, на пару куролесили. Жалко, что слишком поздно это выяснилось. Поэтому можете делать с этим сластолюбцем все, что хотите. Мне он не нужен. У Вас есть еще какие-то предложения ко мне?

- Нет...

- В таком случае, разрешите откланяться. Всего Вам доброго!

И я пошел дальше, как ни в чем не бывало. А господин Иванов завис, глядя мне вслед. Такого ответа мои оппоненты явно не ожидали. А вот про бумаги мнимый Иванов упоминать не стал. Иначе сразу обозначил бы свой истинный интерес. Теперь поглядим, что господа островитяне (в чем у меня уже нет сомнений) предпримут. В какой-то степени сложившаяся ситуация может обезопасить Цилю. Ведь если я даже за своего ценного работника не захотел платить, то глупо надеяться, что стану платить за спасение содержанки. Этого добра в Одессе хоть отбавляй.

Глава 8

С Рождеством!

Следующие дни прошли тихо. Поняв, что стрясти с меня выкуп за Пашку не получится, неизвестные оппоненты отстали. Правда, сделали попытку выяснить, куда же делись все бумаги из особняка, где обитали Пашка с Ванькой, войдя в контакт с прислугой. Но прислуга не была в курсе происходящего, поэтому сообщила то, что видела. Все найденные бумаги изъяла полиция. Тем более, это было правдой. А то, что действительно содержало важную информацию - гроссбух Ваньки, я вовремя забрал из тайника и унес на Лебедь. Если господам островитянам очень надо, пускай сами ищут подходы к полиции. Никто им облегчать жизнь не собирается.

Дело с похищением Пашки стало классическим висяком. Полиции о недавнем выходе преступников на меня сообщить пришлось. Не хочу, чтобы возникли ненужные подозрения, если эта история все же всплывет. Свой отказ платить обосновал тем, что не поверил вымогателям. Если человека похищают с целью выкупа, то сообщают об этом незамедлительно. А спустя столько времени... Что-то здесь нечисто. Пристав Белецкий согласился со мной, высказав предположение, что это вообще какие-то левые типы, не причастные к преступлению, и решившие попробовать заработать. По принципу, а вдруг прокатит? Такие случаи в Одессе уже бывали. Белецкий приобщил к делу послание от вымогателей, но честно предупредил, что шансов на успех очень мало, Такие дела если и раскрываются, то случайно. Уж слишком много времени прошло с момента похищения. И Павла Серебрякова, скорее всего, уже нет в живых. Возможно, он оказал сопротивление и был убит, поэтому похитители и не стали требовать выкуп. Увы, такое тоже бывало.

Уладив все с полицией, встретился на конспиративной квартире с представителем Бенкендорфа, прояснив текущую обстановку на ниве шпионажа. Оказывается, в последнее время в Одессу зачастили иностранцы. За гостями наблюдают, но ни в чем противозаконном они пока не замечены. Закончив с оперативной обстановкой, перешли к обсуждению моих художеств. Троекуров не скрывал своего удивления.

- Не ожидал такого успеха от Вас, Юрий Александрович! Да и никто не ожидал. Но почему Вы не остались на месте боя возле Пицунды, а сразу же ушли? Хорошо, что командир Флоры капитан-лейтенант Скоробогатов оказался порядочным человеком, и не стал приписывать себе чужие заслуги. Наоборот указал в рапорте, что именно вы лишили хода турецкие пароходы, что дало возможность Флоре маневрировать при слабом ветре и использовать свое преимущество в огневой мощи.

- Мне сейчас лишняя реклама не нужна, Матвей Игнатьевич. Иначе можем спугнуть крупную дичь, которая скоро здесь появится.

- И рад был бы с Вами не согласиться, Юрий Александрович, но... Все идет к тому, что Англия и Франция все же вмешаются в эту войну на стороне Турции. Неизвестно только, насколько далеко они собираются зайти. Либо все ограничится входом английской и французской эскадр в Черное море для демонстрации силы, либо дойдет до реальных боевых действий.

- А я в этом нисколько не сомневаюсь. Английский и французский флот войдет в Черное море, причем довольно скоро. И одной демонстрацией силы дело не ограничится. Наполеон Третий спит и видит, как бы отомстить России за разгром своего дядюшки. А англичане на этом умело сыграют. Попомните мои слова.

- Возможно, возможно... Но что Вы собираетесь делать дальше? Не станете же воевать со всем англо-французским флотом? Да и у турок тоже что-то еще осталось.

- В прямом столкновении, как при Синопе борт в борт, конечно нет. Силенок маловато. Но вот устроить охоту на вражеских коммуникациях мы вполне можем. Можем также устраивать внезапные ночные налеты на корабли противника, находящиеся на якорных стоянках, используя преимущество в дальнобойности своей артиллерии. Большого урона может и не нанесем, но щепок наломаем и нервы помотаем. Тем же самым могут заниматься остальные пароходы одесского отряда. Это один укус комара за ночь может не доставить особого беспокойства. А вот если таких укусов будет много, да еще каждую ночь... Спать спокойно англичанам и французам точно не придется. А вода камень точит.

- Но насколько мне известно, остальные одесские пароходы не имеют таких орудий, как ваш. Мало того, там вообще какой-то древний хлам. Чуть ли не времен взятия Измаила. Как же они смогут действовать на равных с английскими и французскими пароходами?

- В одесском отряде, кроме нас, еще шесть пароходов. Причем довольно быстроходных. Перед выходом из Петербурга у меня был разговор с отцом по этому вопросу. Если возникнут традиционные сложности с выдачей военного заказа от Морского ведомства, то так и быть, шесть орудий нового типа мы вполне сможем выделить из своих складских запасов. Вместе с комплектом снарядов. Официально - для испытаний в морских условиях. Но как показал бой Громоносца возле Босфора, даже обычные бомбы с брандтрубками оказываются весьма эффективны против деревянных кораблей. А такие бомбы мы можем делать здесь же, в Одессе. Причем в любом количестве. Пороховые картузы тоже идут стандартные. Поэтому сложностей с пополнением боеприпасов не будет. А поскольку одесские пароходы не имеют отношения к Черноморскому флоту, и вообще к Морскому ведомству, то установка на них официально не принятой на вооружение артиллерии никого волновать не должна. Где и как мы собираемся провести испытания новых пушек, господ под шпицем не касается. Такая волчья стая, нападая одновременно с разных сторон, может даже линейный корабль загрызть, ведя огонь с безопасной для себя дистанции.

- Понятно. А почему в Севастополь эти пушки отправить не хотите?

- Смысла нет. И дело даже не в деньгах. Эти орудия установят либо на береговых батареях, либо на линейных кораблях, где толку от них будет немного. Адмирал Корнилов хочет вооружить в первую очередь все пароходофрегаты Черноморского флота. Хотя бы по одной пушке на каждый, если их будет ограниченное количество, Да только князь Меншиков на это не согласится. У него свои понятия о том, что лучше для флота. Поэтому смею надеяться, что мы применим артиллерию нового типа с гораздо большей пользой.

- Судя по вашим успехам и по тому, как настроены капитаны пароходов одесского отряда, не сомневаюсь. Кстати, Юрий Александрович, ваши подвиги не остались незамеченными. Думаю, одной лишь выплатой призовых денег за два трофейных турецких парохода дело не ограничится. Соответствующие бумаги уже отправлены в Петербург. Как минимум, можете рассчитывать на вторую степень Станислава. А за Синоп могут еще и Владимира с мечами пожаловать, как некомбатанту. Ведь если бы не ваша своевременная помощь, то Ростислав могли потерять. А там может и не только Ростислав. Уж очень удачно турецкие пароходы место выбрали.

- Посмотрим, Матвей Игнатьевич. Но в этом не только моя заслуга. Вся команда действовала выше всяких похвал.

- Так и о команде не забудут. Надеюсь... Кстати, а если ходатайствовать о присвоении Вам чина прапорщик Корпуса флотских штурманов? По своему образованию Вы вполне соответствуете. Плюс опыт командования пароходом и умение действовать в боевой обстановке, нанося урон неприятелю. Не думаю, что в Петербурге заартачатся. Это очень упростит вопросы награждения в дальнейшем.

- И создаст массу проблем в общении с севастопольским начальством. Благодарю покорно, Матвей Игнатьевич, но лучше не надо. Если в Петербурге сочтут это необходимым, то тут никуда не денешься. Но по собственной инициативе надевать военный мундир не хочу. Он свяжет меня по рукам и ногам. А в качестве вольного охотника я принесу гораздо больше пользы России...

Все же, хорошо иметь поддержку такого серьезного ведомства, как Корпус жандармов. Многие вопросы решаются как бы сами собой. Во всяком случае, никаких проблем с местным чиновничеством у меня до сих пор нет. Согласовав планы на ближайшее время, я первым покинул конспиративную квартиру, и снова для всех превратился в обычного одесского обывателя, не связанного ни с какими государственными структурами. Не надо посторонним знать лишнее. Даже Новосильцеву.

Погода не очень. Порывистый сырой ветер, мелкий дождь начал накрапывать, поэтому лучше зайти в какой-нибудь кабачок и переждать. А заодно подумать, что делать дальше.

Пока в работе вынужденный перерыв - англичане с французами еще переваривают случившееся, не понимая, как турки могли так опростоволоситься. И лихорадочно ищут выход из ситуации, которую сами же и создали. В море сейчас погода отвратительная, судоходство возле турецких берегов замерло, поэтому делать там нечего. А если так, то можно заняться подготовкой подарка на Рождество нашим заклятым европейским друзьям. Католическое Рождество празднуется 25 декабря, времени осталось немного. Поначалу не думал заниматься такими вещами. Но обстоятельства изменились. Поэтому... Пуркуа бы и не па?

В настоящий момент в составе английской и французской эскадр, находящихся в Мраморном море, пять винтовых линейных кораблей. Причем полноценных, построенных изначально, как паровые, всего три. Английские девяностопушечный Агамемнон и семидесятипушечный Сан Парейл, а также мой старый знакомый - французский стопушечный Наполеон. Наиболее опасный из этой троицы Наполеон с доведенной до ума машиной. Благодаря моим стараниям, кстати. Может развить ход до четырнадцати узлов. У англичан машины слабее в три раза, и они способны выжать при полных оборотах чуть более семи узлов в хорошую погоду. То есть, для нашей хулиганской флотилии по скорости англичане не конкуренты. В отличие от Наполеона. Есть еще две переделки - из парусников в паровые, оба французы. Восьмидесятипушечный Шарлемань и стодвадцатипушечный Монтебелло. Но если Шарлемань имеет машину в четыреста пятьдесят лошадиных сил, что сравнимо с англичанами, то с Монтебелло ситуация и вовсе аховая. Машина мощностью каких-то жалких сто сорок сил совершенно недостаточна для огромного трехдечного линейного корабля, и делает его винтовым чисто номинально. Он даже против не очень сильного встречного ветра не выгребет. Паровые фрегаты англичан и французов хоть и более многочисленны по сравнению с линейными кораблями, но не обладают мощной артиллерией, поэтому не так опасны. Будем разбираться с ними позже. А начнем с самого вкусного...

После разговора с Троекуровым у меня возникла идея сделать подарок на Рождество французам. Тогда, когда они будут праздновать за столом, и уже дойдут до нужной кондиции. Лишить их самого опасного для нашего флота корабля - Наполеона. Раньше такая возможность мной не рассматривалась ввиду отсутствия надежного исполнителя. А заниматься этим самому, бросая без присмотра свою тушку, опасно. Но поскольку Ванька сам вызвался послужить правому делу, то грех этим не воспользоваться.

Прихлебывая отличный кофе, и поглядывая на моросящий за окном дождь, обдумал все за и против. И только после этого вызвал Ваньку.

- Ваня, не передумал попробовать свои силы в благородном деле шпионажа?

- Не передумал! А что делать надо?

- Для начала научиться управлять чужой тушкой. Причем так, чтобы никто не заподозрил подмены. Но тушек для тренировки всего две, поэтому особого разнообразия не получится.

- Две? А кто именно?

- Я и Циля.

- Циля?!

- Да, Циля. Больше у меня нет возможности быстро подключить кого-то к этому делу, не вызывая подозрений. А времени осталось мало. Ты должен научиться одинаково хорошо действовать как в мужской, так и в женской ипостаси. Иначе из тебя не получится разведчик. Согласен?

- А-а-а... Согласен! Если только приставать не будешь.

- Вот тебя заклинило... Не бойся, не буду. Некогда шалостями заниматься. Хотя это тоже входит в программу подготовки. Но тебе сейчас надо в первую очередь научиться азам работы, и уметь безошибочно действовать в чужом теле, не вызывая подозрений. Курс обучения на факультете планетарной разведки в Академии Космофлота составляет пять лет. У нас же до католического Рождества всего ничего осталось. Но и уровень противников здесь совсем не тот, что в моем мире.

- А что конкретно надо сделать?

- Вызвать пожар на французском винтовом линейном корабле Наполеон, когда месье будут праздновать Рождество, и упьются до поросячьего визга. Причем такой пожар, чтобы погасить не смогли, и корабль либо сгорел дотла, либо взлетел на воздух от взрыва пороха в крюйт-камере. Большая часть команды в это время должна находиться на берегу, французы своего не упустят. Желательно сделать так, чтобы это не выглядело, как диверсия. Либо небрежное обращение с огнем, либо случайное самовозгорание, В будущем нам это пригодится. Но тут уже, как получится. Готов?

- Готов, Ваше превосходительство!

С этого дня я начал натаскивать Ваньку в умении делать пакости разным нехорошим личностям, самому при этом оставаясь вне подозрений. Первую тренировку решил провести сразу же по возвращению на Лебедь. Заперся в каюте и велел не беспокоить, если только турки не полезут на абордаж. Лег на диван и дал команду Гансу на перенос. Вскоре Ваня очнулся в моей тушке, сел на диване и стал удивленно озираться. Я был на связи и контролировал ситуацию.

- Ну что, Ваня? Как самочувствие? Первый раз иногда бывает головокружение. Используй ментальную связь, не говори вслух. А то еще команда подумает, что я тут сам с собой разговариваю.

- Немного голова кружится... Вроде прошло... Необычно как-то...

- Неудивительно. Если хорошо себя чувствуешь, можешь встать, походить по каюте. Взять в руки какие-нибудь предметы. Не бойся, я слежу за ситуацией и подскажу, если что-то пойдет не так...

В общем, освоился Ваня в моей тушке довольно быстро. Конечно, встречаться ни с кем из тех, кто меня знает, ему пока что нельзя. Но на улице, среди незнакомых людей, может чувствовать себя достаточно уверенно. Сейчас еще понятия не имеют о самой возможности переноса разума в другое тело, поэтому на небольшие странности в поведении никто не обратит внимания. Вполне могут списать на неотесанность провинциала, или на попытку эпатировать публику. Проведя больше часа в моей тушке, Ваня вернулся в АДМ под опеку Ганса, а я снова занял свое законное место.

- Молодец, Ваня! Для первого раза очень даже неплохо. Сегодня вечером продолжим.

Где и как продолжим, я говорить не стал. Пусть привыкает к неожиданностям. Времени очень мало, чтобы затягивать процесс адаптации так, как того требует учебная программа Академии. Хоть со мной многие авторитеты от педагогики не согласятся, но я считаю, что самый лучший способ научить человека плавать - это кинуть его в воду. Если будет барахтаться, нахлебается воды, но все же справится и выберется на берег, значит можно работать с человеком дальше. Гарантия успеха стопроцентная. Если же нет... То не стоит и продолжать, если хочешь быстро получить нужный результат. Та же самая ситуация с переносом разума. Слишком дорого обойдется провал, если отправить на задание неподготовленного человека.

Когда я отправился вечером к Циле, Ваня начал немного мандражировать, так как правильно предположил, что за этим последует. Предположения еще более усилились, когда забрав с собой Цилю, мы поехали ко мне на квартиру. Раз уж я сейчас надолго застрял в Одессе, то нужно держать свою подругу и ценный источник информации поближе. Ганс контролировал состояние Ваньки и сообщал мне тайком, но пока все было в пределах нормы. Когда мы с Цилей отужинали при свечах и закончили наше приобщение к искусству любви, а Циля погрузилась в объятия Морфея (что Ганс внимательно контролировал), я дал последнее напутствие кандидату в сотрудники планетарной разведки. Хоть и в XIX веке, но все-таки.

- Продолжаем, Ваня. Сейчас ты перейдешь в Цилю. Не бойся, никаких негативных моментов быть не должно. Девочка совершенно здорова и хорошо себя чувствует. Тем более, после стольких оргазмов. Когда придешь в себя, не спеши сразу вставать. Сначала привыкни к новым ощущениям. Учти, что женское тело при ходьбе двигается несколько по-другому, поскольку кости таза у женщин не такие, как у мужчин. Но ничего, научишься. Не боги горшки обжигают. Готов?

- Готов!

- Поехали!

Было довольно забавно наблюдать, как Циля села на кровати, и начала с удивлением рассматривать сначала свои руки, а потом, отбросив одеяло, и все остальное. Я не торопил. Лишь поинтересовался.

- Ну как..., Циля?

- Юрка, тьфу на тебя! Какая Циля?

- Сейчас ты Циля Майдельман. Привыкай говорить о себе в женском роде и называться официальным именем, когда находишься в женской ипостаси. Одно случайно оброненное слово, высказанное в мужском роде, и это обязательно привлечет к тебе пристальное внимание. Обследуй свое тело, чтобы в дальнейшем не было неожиданностей. Ничего постыдного в этом нет. Если координация движений не нарушена, можешь встать. Пройдись по комнате. Подойди к зеркалу, расчеши волосы. Давай, действуй! Я подскажу, в случае чего...

В общем, с поставленной задачей Ваня в целом справился. Конечно, выпускать его одного на улицу в женской ипостаси пока что было нельзя, но положительная динамика процесса наблюдается. Вряд ли ему это потребуется во время выполнения предстоящего задания, поскольку в экипаже Наполеона женщин нет, но разведчик должен быть готов к переносу в л ю б о е тело. Всегда. Иначе ему недолго оставаться разведчиком.

Когда Ваня вернулся в АДМ, Ганс вернул Цилю в свое тело и начал заниматься его модернизацией. О с в о и х людях я забочусь. Теперь Циля будет иметь железное здоровье, надолго сохранит женскую привлекательность и может побить рекорд долгожительства. А там, как знать... Если наши деловые отношения за долгие годы не претерпят изменений, и Циля на склоне лет согласится... Тогда у меня появится очередной паладин. Сделаю ей откат к заводским настройкам, и в мир снова ворвется, как ураган, очаровательная двадцатилетняя девушка семитской внешности. Которая знает цену жизни, осознано сделав свой выбор.

И вот настал этот день. 24 декабря 1853 года по григорианскому календарю. В ночь с 24 на 25 декабря все добрые католики, и не очень добрые протестанты, отмечают Рождество Христово. Нет никаких сомнений, что этой традиции последуют также все англичане и французы, находящиеся в данный момент в Константинополе. В том числе и экипажи кораблей английской и французской эскадры, стоящих на рейде у входа в Босфор. Большая часть команд сойдет на берег, оставив на борту необходимый минимум людей. Которые тоже не преминут соблюсти традиции. В конце концов, чего бояться? Корабли стоят на хорошо защищенном от непогоды рейде Константинополя, во внутренних водах Османской Империи. Никакие варвары из Московии сюда не доберутся. Их еще раньше остановят турецкие варвары, которые по своей сути ничем от московитов не отличаются. Пусть они дальше убивают друг друга, а цивилизованные европейцы должны встретить важный христианский праздник, как положено. Без оглядки на грызню одних азиатских варваров с другими. Именно такие настроения сейчас и преобладают среди цивилизованных европейцев. Вот и сыграем на этом.

Ближе к вечеру я вернулся на Лебедь, предоставив Циле выходной, сославшись на неотложные дела. Лучше, если рядом в это время никого не будет. Когда стемнело, дал разрешение Гансу на автономный полет. Связь между нами сейчас возможна на большом расстоянии, но с обязательным условием - АДМ должен находиться над горизонтом. При уходе за горизонт ментальная связь становится неустойчивой и вскоре вообще пропадает. А над целью придется снижаться до уровня верхней палубы, поэтому контакт в любом случае будет потерян, и Гансу с Ванькой придется действовать самостоятельно. Мне же остается только ждать и надеяться на лучшее. Повлиять на что-либо до момента возобновления контакта я не смогу.

Солнце скрылось за горизонтом. Погода пасмурная, дует холодный зимний норд-ост. Даю последние напутствия Гансу и Ивану. И вот АДМ, включив режим мимикрии, выскальзывает в открытый иллюминатор из каюты, и никем не замеченный, быстро исчезает в ночном небе.

Дронов с разведывательного зонда не обнаружено, обстановке в воздухе спокойная, поэтому Ганс идет на большой высоте, чтобы как можно дольше оставаться на связи. Но вот настает время снижаться и контакт прерывается. Я сижу в своей каюте, разложив на столе крупномасштабную карту Босфора с рейдом Константинополя, и прикидываю, где сейчас может находиться Наполеон. Подробных сведений о ситуации на рейде у меня нет. Для этого пришлось бы выйти в море на Лебеде и находиться неподалеку от Босфора, что только привлечет ненужное внимание. Турецкое судоходство в Черном море сейчас замерло. Турки напуганы разгромом возле Синопа, да и погода неблагоприятная. Поэтому никто не поймет, если я ни с того, ни с сего рвану к Босфору, где турок и след простыл. А мне ни в коем случае нельзя допустить, чтобы у господ европейцев зародились хоть какие-то сомнения в правильности их дальнейших действий. Если сейчас все будет идти, как в моей истории, то 26 декабря в Лондоне будет принято решение о направлении английского флота в Черное море. Вскоре то же самое будет сделано в Париже. В итоге, 4 января 1854 года флот антироссийской коалиции пройдет Босфор, значительно изменив баланс сил на черноморском театре военных действий не в нашу пользу. Очередная русско-турецкая война превратится в Крымскую. Или Восточную, как назовут ее господа европейцы. И пока что нет никаких предпосылок, чтобы История этого мира сложилась иначе.

Полночь. Я налил в бокал шампанского и поздравил всех католиков с Рождеством. По идее, веселье на Наполеоне сейчас должно быть в самом разгаре. Теперь важно, кого именно и насколько быстро Иван сможет найти для внедрения, чтобы беспрепятственно передвигаться по кораблю. Точный план расположения внутренних помещений он знает, в памяти Ганса есть самая подробная информация об этом. Пытаться поджечь крюйт-камеру нереально, там вахта несется круглосуточно. Если даже вахтенные матросы и позволят себе пропустить стаканчик-другой в честь Рождества Христова, то пост все равно не покинут, и до состояния нестояния не нажрутся. Значит остаются какие-то хозяйственные помещения, где во время праздника точно никого не будет. А если еще и орудийные порты на батарейных палубах будут открыты, то это создаст эффект дымовой трубы. Спасти Наполеон после этого будет практически невозможно. Но это в теории. А как оно получится на практике - посмотрим. Все же, диверсиями против деревянных стопушечных линейных кораблей я никогда не занимался, и в Академии Космофлота такому не учили. Хотя, диверсии на складах и различных предприятиях на поверхности планет с кислородной атмосферой мы изучали довольно подробно. Так что, определенные наработки имеются. А дерево - оно на любой планете дерево. Горит при поступлении кислорода очень даже замечательно.

Час ночи. Пытаюсь вызвать Ганса, но связи нет. Значит еще возятся. У Ганса есть приказ на случай неудачи с внедрением в кого-то из французов прекратить операцию, и возвращаться, предварительно собрав максимум информации о противнике. Если же дело примет вообще нежелательный оборот - АДМ обнаружат (хоть и не поймут, что это такое), то действовать предельно жестко с устранением всех свидетелей. После чего проникнуть в крюйт-камеру и лазерным лучом вызвать взрыв пороха. Но это как раз тот случай, когда лекарство хуже самой болезни. Сам АДМ не пострадает - силовое поле надежно защитит его. Тем более, за долю секунды до взрыва Ганс может совершить гиперпространственный прыжок на небольшое расстояние и покинуть опасную зону. Но нет никакой гарантии, что при расследовании этого случая не всплывут какие-нибудь странности, не поддающиеся разумному объяснению. А вот это мне категорически не нужно. Так что, если не удастся спалить это чудо французского кораблестроения классическим способом, то и хрен с ним. Достану его позже. В любом случае, английский и французский флот будет долго стоять в Варне. Потом обстреляет Одессу. Потом будет девять дней добираться до Крыма, проторчав три дня возле острова Фидониси. Потом будет высаживать десант в Евпатории. Потом перебазируется в Балаклаву и Камышовую бухту. На любом из этих этапов англичан и французов можно неплохо пощипать. Но... Не будем бежать впереди паровоза. Подождем, чем закончится празднование Рождества в Константинополе.

Два часа сорок четыре минуты. Наконец-то приходит вызов от Ганса.

- Командир, с Рождеством! Хоть ты и не католик.

- Ганс, чертяка, что так долго?! Все нормально?

- Все нормально, Командир! Даже лучше, чем планировали.

- Как там Ванька?

- А пусть он сам доложит.

- Ваше превосходительство, задание выполнено! Уничтожены линейные корабли Наполеон и Шарлемань!

- Как вы умудрились двоих сразу?!

- Повезло. Пожар на Наполеоне начал быстро разгораться. Позади нас под ветром стояло много кораблей. Началась паника, и под шумок я отдал стопор якорной цепи надеясь, что разогнавшись, она вырвет жвако-галс. Так оно и получилось. Горящий Наполеон стал дрейфовать по ветру, и его навалило на стоявший неподалеку Шарлемань, который тоже загорелся. А потом огонь добрался до пороха в крюйт-камере. Остальные корабли, что стояли рядом, сумели вовремя уйти из опасной зоны.

- Молодцы! А теперь давайте срочно до дому, до хаты. Пусть сэры и мусью дальше сами празднуют. Соглядатаев с орбиты не было?

- Нет. Очевидно, не сочли заслуживающим внимания.

- Ну и ладно. Нам же лучше - хлопот меньше...

Казалось бы, дело сделано, можно и на боковую, но пока Ганс и Ванька не вернутся, все равно не усну. Вскоре приходит вызов от Ганса, просит разрешения на посадку. Вокруг все спокойно, на Лебеде тишина, поэтому посадку разрешаю. Еще пара минут, и в иллюминаторе каюты бесшумно появляется АДМ, и вскоре занимает свое привычное место в углу каюты на рундуке, откуда он может контролировать все пространство перед ним.

- Командир, задание выполнено! Сейчас кино смотреть будешь, или после завтрака?

- Какой после завтрака?! Давай все с самого начала!

- Даю!

Внизу узкая извилистая лента Босфора. АДМ идет на высоте в пятьсот метров, и отсюда прекрасный обзор. Позади остается крепость Румели Хисары, и вот внизу уже кварталы Константинополя. Видна бухта Золотой Рог, полная кораблей. Как военных, так и торговых. Быстрый поиск цели, и вот он, Наполеон. Стоит на якоре. Неподалеку от него расположились другие французские корабли. Англичане стали на якорь в другой части рейда. Все водное пространство бухты заполнено местными лодками, подрабатывающими извозом на рейд, и корабельными шлюпками. Хоть в Османской Империи и не празднуют Рождество, но для владельцев ресторанов, гостиниц, борделей и кабаков сегодня ожидается хороший заработок. Господа европейцы собираются отпраздновать христианский праздник в мусульманской стране так, как привыкли у себя в Европе. И плевать они хотели на чувства верующих. Правда, и Османская Империя уже далеко не та, какой была в период своего расцвета. Сейчас это смертельно больной человек на Босфоре, который полностью зависим от благосклонности своих европейских покровителей. Уж кто-кто, а султан Абдул-Меджид это прекрасно понимает, поэтому закрывает на все глаза. Тем более, после Синопского разгрома, когда впору было решать вопрос о мире, если бы Россия не остановилась на достигнутом и сделала попытку прорваться через Босфор к Константинополю. Но... Случилось то, что случилось. Англия и Франция заверили султана в своей поддержке, Россия не стала развивать свой успех, и все вернулось на круги своя...

Облет цели на высоте топа грот-мачты. Котлы погашены, орудийные порты батарейных палуб открыты для проветривания. На палубе небольшая группа матросов предается чревоугодию. Вино льется рекой, и кое-кто уже ведет себя неадекватно. В корме светятся окна офицерской кают-компании, здесь собралось начальство. Но вахтенные на палубе все же есть, хоть и несут свои обязанности соответственно. Спокойная якорная вахта в хорошо защищенной от непогоды бухте, можно и расслабиться.

Круговой осмотр с воздуха проведен, теперь послушаем, о чем говорят господа офицеры. Раз представился такой случай, то грех его упускать. АДМ снижается и зависает рядом с открытым окном кают-компании.

- ... а я вам говорю, что это чистая случайность! Русским просто сказочно повезло, что наши горе-союзники оказались еще большими раздолбаями, чем они. Именно это и позволило Нахимову разбить Осман-пашу возле Синопа. Сколько не учи дикаря, и сколько не давай ему современное оружие, он все равно останется дикарем. И может успешно воевать, лишь имея большое превосходство в численности.

- Отчасти я с Вами согласен, Пьер. Но что Вы скажете о вмешательстве русского парохода в этот бой? Насколько удалось выяснить, он не относится к военному флоту. Это частный коммерческий пароход, который непонятно почему оказался возле Синопа в этот день. И надо сказать, очень вовремя оказался. Его капитан не стал праздновать труса, а вступил в бой и сорвал атаку турецких пароходов, даже сумев утопить при этом один из них. Иначе эти пароходы могли бы доставить Нахимову массу неприятностей.

- Это говорит лишь о том, что и у русских есть толковые и храбрые моряки. Но их немного. А я говорю об общей массе.

- А что Вы скажете о бое возле Босфора? Когда четыре русских парохода надрали задницу нашим союзничкам, имеющим огромное превосходство в огневой мощи? Тоже случайность?

- Месье, да хватит вам о делах! В конце концов, что такого случилось? Одни варвары надрали задницу другим варварам, только и всего. Без пяти минут полночь!

- Действительно... С наступающим Рождеством!

Звон бокалов, поздравление с Рождеством, здравицы во славу императора, во славу прекрасной Франции, во славу французского флота, во славу вообще французского оружия, за прекрасных дам и прочая и прочая и прочая...

Веселье продолжается. В кают-компании всего четверо офицеров, плюс один вахтенный офицер на палубе. Скорее всего, все остальные на берегу. Один из присутствующих в мундире капитана второго ранга, остальные лейтенанты. Значит командир Наполеона слинял, а на борту оставил за себя старшего офицера. Ничего не поделаешь, должность такая. Разговор становится все более развязным, стоит хохот, о Рождестве Христовом уже никто не вспоминает, а начинают обсуждать прелести какой-то мадам Мари. Наконец, один из лейтенантов поднимается из-за стола, и покидает кают-компанию, сказав, что ему надо подменить вахтенного. А то, нехорошо лишать человека праздника. Вскоре он оказывается на юте корабля и сменившийся вахтенный офицер уходит вниз. Лейтенант подходит к фальшборту, дыша свежим воздухом и оглядывая усыпанный огоньками берег. Момент подходящий. Вокруг темно, рядом никого нет, ближайшие два вахтенных матроса возле бизань-мачты и смотрят в другую сторону. Резкое сближение с объектом, и офицер покачнулся, упав грудью на фальшборт. Хорошо, что никто этого не заметил.

Теперь уже Иван в теле лейтенанта французского флота неторопливо проходит по палубе, наблюдая за происходящим. На баке пируют матросы, но ему там делать нечего. Ганс, не отключая режима мимикрии, прижался к плечу Ивана и готов пустить в ход станнер, если возникнет опасность. Заметить АДМ в таком режиме ночью при недостаточном освещении невозможно даже на очень близком расстоянии. Но вокруг царит праздничная атмосфера. Кто-то продолжает праздновать, кто-то уже не в состоянии это делать, но все равно пытается, пользуясь моментом. Ибо завтра опять начнется опостылевшая служба, будь она неладна...

Наверху делать нечего, и Иван спускается на батарейную палубу. Здесь на удивление тихо. Все веселятся наверху. Рядами вдоль бортов стоят пушки, орудийные порты открыты, и тянет довольно ощутимый сквознячок. Как раз то, что нужно. Кое-где висят масляные фонари, но их света достаточно только для того, чтобы не налететь на какое-нибудь препятствие. Иван идет дальше. И вскоре оказывается в носовой части корабля, где расположено многочисленное боцманское хозяйство. В том числе запасы парусов, канатов, ветоши, пакли краски и много еще чего, пригодного для воплощения в жизнь очередной пакости, которую я задумал в качестве рождественского подарка господам цивилизованным европейцам от нецивилизованных русских варваров.

Информация из памяти Ганса дополняется памятью лейтенанта Луи Буланже, который хорошо знает корабль, поэтому искать нужное помещение не приходится. Вот и боцманское хозяйство с запасами краски, олифы, ветоши и пакли. Фонаря в помещении нет, а вентиляционные отверстия ночью света не дают, но с помощью Ганса Иван прекрасно видит в темноте. Теперь распотрошить несколько тюков ветоши и пакли, полить все олифой и добавить новинку - какой-то хитрый растворитель, который не только растворяет краску, но и вспыхивает, как спирт. То, что рядом находятся емкости с краской, это само собой разумеющееся.

Ганс еще раз проверяет обстановку. Вроде, никого. Осталось чиркнуть спичкой и поджечь созданную композицию. Ишь, как весело полыхнуло! Теперь уходим, но недалеко. Вдруг появятся какие-то не очень пьяные смельчаки, которые обнаружат пожар и бросятся его гасить.

Проходит несколько минут, вся малярка уже полыхает, и огонь начинает распространяться на соседние помещения. Кто-то все же почувствовал неладное. Появляются две фигуры в нетрезвом виде, но от увиденного хмель быстро улетучивается. Однако, поднять тревогу они не успевают, - летальный импульс станнера обрывает жизнь обоих.

Полыхает уже вовсю, и дым начинает распространяться по батарейной палубе, вырываясь наверх. Наконец-то очухались. Но бороться с пожаром никто не спешит. Начинается паника. Иван выходит на палубу бака, куда огонь еще не добрался. Вокруг шум и суета. Он добавляет еще больше хаоса своими командами. Но его никто не слушает, норовя увильнуть в сторону. Лезть на батарейную палубу, откуда валит дым, желающих нет. Система ветеранства сыграла с французами злую шутку. Из памяти лейтенанта Буланже известно, что все опытные матросы отправились на берег, а на борту оставили одних зеленых салаг и проштрафившихся разгильдяев. Так сказать, в воспитательных целях. И им совершенно не хочется рисковать жизнью ради спасения стопушечного корыта, куда их загнали насильно, и заставляют ежедневно стойко преодолевать все тяготы военной службы. Случился бы пожар в открытом море, где деваться некуда, и где от спасения корабля зависит твоя собственная жизнь, это другой вопрос. Но здесь, где до спасительного берега рукой подать... Ищите идиотов в другом месте!

Матросы бросаются к шлюпкам. На палубе пытаются навести порядок старший офицер с лейтенантами, которые прервали праздничное застолье. Но их никто не слушает. Мало того, в суматохе старшему офицеру и одному лейтенанту даже помогли упасть. Причем так, что они распростерлись на палубе без чувств. Может случайно, а может что-то личное, в данный момент это неважно. А важно то, что бороться с пожаром никто не собирается.

Ветер усиливается. Наполеон стоит на якоре по линии ветра, и огонь быстро распространяется по батарейной палубе в сторону кормы. Открытые пушечные порты обеспечивают эффект дымовой трубы с хорошей тягой. Спасти корабль уже невозможно.

На верхней палубе становится жарко, но дым относит в сторону кормы. Иван с Гансом внимательно осматриваются. С подветренной стороны стоит большая группа кораблей. Иван решает дополнить намеченный план.

- Ганс, как ты смотришь на то, чтобы сделать еще кое-что?

- Ваня, что ты задумал? Задание выполнено, этот корабль уже не спасти. Надо срочно уходить.

- Подожди пару минут. Смотри, сзади нас по ветру стоит множество кораблей. Если мы сейчас расклепаем якорь-цепь, то ветром Наполеон обязательно на кого-то навалит. Корабли сцепятся рангоутом, и быстро отпихнуть Наполеон не получится. А там пожар распространится и на второй корабль.

- Идея интересная. А как ты хочешь расклепать якорь-цепь?

- Просто отдам стопор. Вот он, рядом. Ветер усилился, цепь начнет вытравливаться с большой скоростью, и может вырвать жвако-галс. Гарантии нет, что вырвет, но ведь попробовать можно.

- Давай! А я подстрахую, если кто помешать захочет.

Иван начинает отдавать стопор, а Ганс контролирует ситуацию, готовый пустить в ход станнер. Но на бак никто не смотрит, все заняты своим спасением. Тем более, палуба окутана дымом. Стопор отдан, и цепь с грохотом начинает уходить за борт, все увеличивая скорость. Сильный ветер давит на корпус корабля и сносит его назад. Наконец сильный рывок, и конец якорной цепи, взмахнув над палубой, исчезает в воде. Наполеон начинает дрейфовать по ветру в сторону стоящих на рейде кораблей. Его корпус немного разворачивается, и ветер врывается в открытые орудийные порты, еще более усиливая пожар. Вот теперь можно уходить. Тем более, огонь уже добрался до палубы бака, и здесь становится небезопасно.

- Ганс, готово! Забирай меня.

- Принято! Добро пожаловать на борт! С выполнением первого задания!

Ваня возвращается в АДМ, а лейтенант Луи Буланже - в свое тело. Чтобы сразу же получить летальный импульс станнера. Пардон, месье Буланже. Но никто не звал Вас и ваших людей сюда. Ничего личного. Ля гер ком а ля гер, как любят говорить в вашей прекрасной Франции.

АДМ набирает высоту порядка сотни метров и Ганс ведет запись происходящего, обеспечив удобный ракурс съемки. Наполеон с вырывающимся из орудийных портов пламенем медленно дрейфует по ветру и наваливается на стоящий на якоре следом за ним линейный корабль Шарлемань. Если бы на Шарлемань сразу расклепали якорь-цепь, пожертвовав якорем, то у корабля был шанс избежать навала и спастись. Но там по непонятной причине упустили момент, а когда спохватились, было уже поздно. При навале рангоут Наполеона зацепился за рангоут Шарлемань, снасти перепутались, и расцепить корабли достаточно быстро оказалось невозможно. Но это и некому было делать. Уровень подготовки матросов, оставленных на борту Шарлемань, недалеко ушел от тех, кто был на Наполеоне. На корабле возникла паника, и каждый думал лишь о том, как побыстрее добраться до близкого берега. Немногочисленные офицеры не смогли исправить ситуацию. Вскоре загорелся и Шарлемань. Но его якорная цепь выдержала, дрейф Наполеона прекратился, и это дало возможность другим кораблям, находившимся поблизости, вовремя покинуть опасную зону.

Через какое-то время все пришло к логическому завершению. Огонь все же добрался до крюйт-камеры Наполеона, и он взлетел на воздух. Взрыв также повредил Шарлемань, вызвав сильную течь. Вскоре пламя, освещающее бухту, погасло. А на поверхности воды в этом месте остались лишь многочисленные деревянные обломки.

Снова ночная тьма окутала Золотой Рог. Сделав круг над рейдом, и уточнив численность и тип кораблей противника, АДМ набрал высоту и лег на курс к Одессе. Операция прошла успешно. Противник лишился двух мощных кораблей, которые могли представлять серьезную угрозу Черноморскому флоту. Конечно, это не предотвратит вступление Англии и Франции в войну. И данный инцидент вряд ли расценят, как диверсию. Скорее всего, спишут на разгильдяйство и низкий уровень подготовки команд. Но это тоже наш вклад в победу в Крымской войне. Если удастся вывести из строя еще ряд паровых кораблей, то это резко ослабит возможности противника, и он уже не будет действовать так нагло, как в моей истории. А пока... Празднуйте дальше, господа! Войны ведь для вас нет! Это Османская Империя воюет. А вы здесь так, для мебели. Для поддержания османского духа, который в последнее время сильно упал. И для бряцания оружием, чтобы пугать русских варваров. Так что, с Рождеством!

Глава 9

Враги явные и тайные

Наступило затишье. Во всяком случае, в Одессе. Турецкая армия находилась далеко, боевые действия велись на берегах Дуная в Валахии, турецкий флот не рисковал выходить из Босфора, поэтому непосредственной угрозы городу не было, и он жил прежней жизнью, В верхах многие до сих пор не хотели верить, что Англия и Франция открыто вмешаются в войну на стороне Турции. Даже когда английская и французская эскадры прошли через Босфор, дабы воспрепятствовать всем дальнейшим покушениям русского флота против турецких владений и турецкого флага, как было объявлено официально. и направились к Синопу, многими это воспринималось, всего лишь как попытка оказать давление на Россию и заставить ее отказаться от своих требований.

Поначалу так оно и выглядело. Англичане оказались настолько любезны, что даже отправили один пароход к Севастополю сообщить о входе английского и французского флота в Черное море. Но это для соблюдения приличий. На деле же командующий английской эскадрой адмирал Дандас хотел провести разведку подходов к Севастополю и оценить его береговую оборону. И это англичанам удалось. Английский пароход в тумане подошел к Севастополю, и его появление оказалось для русских полной неожиданностью. Но увиденное англичанам не понравилось. Они пришли к выводу, что прорыв в Севастопольскую бухту невозможен. Выполнив свою миссию, пароход беспрепятственно ушел, доставив своему командующему ценную информацию. На этом активные действия англичан и французов временно прекратились, и их корабли снова ушли в Босфор, покинув Черное море.

В первой половине января сохранялась неопределенность. Если на суше велись бои и русская армия действовала успешно, то вот на море царило затишье. Турецкий флот не выходил из Босфора, а русский отстаивался в Севастополе, проводя эпизодические рейды силами пароходофрегатов. Нахимов и Корнилов лично убедились в возможностях паровых кораблей, поэтому старались задействовать их по максимуму. Но плохая зимняя погода не благоприятствовала частым выходам из Севастополя, поэтому большую часть времени Черное море вблизи турецкого побережья оставалось пустынным. Что подтвердил Ганс, регулярно вылетая на разведку.

Они с Ванькой уже спелись, и сами предлагали начать активные действия по принуждению к миру всех супостатов. Но если Ганс рассуждал логически, исходя из сложившейся ситуации, то вот Ванька как с цепи сорвался. Его первое боевое задание произвело на его мировоззрение больше, чем все предыдущие годы жизни. Если раньше это был типичный русский обыватель, хоть и не преклонявшийся слепо перед Европой, но искренне считавший ее очагом цивилизации и оплотом свободы в отличие от России с ее крепостным правом, то оказавшись в теле Луи Буланже, лейтенанта французского флота, самого настоящего цивилизованного свободного европейца, и окунувшись в его память... Правду говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Иван неожиданно для себя понял, что этот француз совершенно искренне считает всех русских варварами, которые должны знать свое место. И максимум, на что они могут рассчитывать, это быть в услужении цивилизованной Европы. И таких, как этот Луи Буланже, подавляющее большинство! Ладно бы, он сам происходил из родовитой аристократии. Тогда это хоть как-то можно было бы понять. Аристократический снобизм во всех странах одинаков. Так нет же! Обычное третье сословие! Его папаша, чудом уцелевший во время героического драпа из Москвы вместе со своим императором, был уверен, что Россия победила Великую армию исключительно благодаря своему азиатскому коварству и небывалой жестокости по отношению к противнику, действуя так, как ни одно цивилизованное европейское государство себе не позволит. Поэтому лейтенант Буланже горел желанием воздать проклятым московитам по заслугам за разгром Франции и ее последующее унижение. В общем, перезагрузка системы с переоценкой ценностей прошла у Ваньки практически мгновенно. И теперь можно было не опасаться различных рефлексий с его стороны. Но вступать нам в игру было еще рано, нельзя спугнуть англичан и французов. Поэтому Ганс и Ванька по ночам регулярно летали на разведку, обследуя как турецкое побережье, так и ситуацию в Константинополе, но никаких пакостей супостатам больше не делали.

Пока все было тихо. Англичане и французы после своего демарша в Черном море стояли в бухте Золотой Рог и никаких активных действий не предпринимали. Правда, наша разведгруппа в Константинополе работала успешно, поставляя ценную информацию. Удалось выяснить, что у французов разразился страшный скандал после потери двух самых мощных паровых кораблей. Нужны были крайние, и их быстро нашли. После разбирательства, пришедшего к выводу, что пожар на Наполеоне - следствие небрежного обращения с огнем, а последующий за этим навал горящего Наполеона на Шарлемань - вопиющая безответственность оставшегося на борту старшего офицера, не предпринявшего никаких мер для скорейшего выхода корабля из опасной зоны, всю вину решили свалить на погибших. Поскольку старший офицер Шарлемань до последнего оставался на своем посту и среди спасшихся его не обнаружили. Поначалу попытались наехать на командиров Наполеона и Шарлемань, праздновавших Рождество на берегу. Но у них оказались высокие покровители, поэтому обоих тихонько отправили во Францию от греха подальше. Командующий французской эскадрой адмирал Гамелен хоть и получил свою долю императорского неудовольствия, но в целом легко отделался, сохранив свою должность. Все было в духе лучших традиций. Виновными сделали тех, кто не мог сказать ни слова в свою защиту. Неожиданным побочным эффектом данного инцидента стало усиление пренебрежения к французам со стороны англичан, видевших все от начала до конца. Французы платили англичанам тем же. Но сыграет ли этот факт в дальнейшем, пока неясно.

Период неопределенности закончился 17 января 1854 года, когда Франция выдвинула ультиматум России с требованием вывести свои войска из Молдавии и Валахии и начать мирные переговоры с Турцией. Россия на эти наглые требования ответила отказом и разорвала дипломатические отношения с Англией и Францией. Которые, в свою очередь, заключили союзный договор с Турцией об оказании военной помощи в борьбе с Россией, а 15 марта 1854 года официально объявили войну России. Время реверансов и дипломатических выкрутасов закончилось. Одновременно с этим стала показывать норов Австрия, также потребовавшая вывода российских войск из придунайских княжеств, угрожая в противном случае начать военные действия. Против России складывалась европейская коалиция, в которой мнение Турции никого не интересовало. А в конце марта флот антироссийской коалиции снова вошел в Черное море. Что подтвердил Ганс, вернувшись из очередного разведывательного полета. Но поскольку мне нельзя было показывать свою осведомленность, пришлось ждать, когда эта информация дойдет до Одессы обычным порядком. Зато, когда дошла...

Утром, закончив приобщение к искусству любви с Цилей, в самом благожелательном настроении я отправился в порт. Но у трапа Лебедя меня перехватил посыльный, попросив срочно прибыть в управление порта к господину Новосильцеву. Перебросившись парой фраз с вахтенным помощником и выяснив, что на борту все благополучно, отправился к местному начальству. Представляю, какой ажиотаж там сейчас творится. Да и не только в управлении порта, а в начальственных кабинетах всех уровней. А я ведь вас предупреждал...

Новосильцев принял меня незамедлительно. По нему было видно, что человека подняли среди ночи, и настроение у него соответствующее. Служащие управления носились, как угорелые, выполняя срочные распоряжения своего грозного начальника. Но едва я вошел в кабинет и поздоровался, Новосильцев предупредил, чтобы нас не беспокоили, и кивнув на кресло, тяжело вздохнул.

- Присаживайтесь, Юрий Александрович. И доброе утро. Хотя, какое оно доброе... Уже знаете?

- Вы о чем, Георгий Вадимович? О том, что Англия и Франция с турками шашни водят и войну нам объявили? Так это уже все знают.

- Не только это. Английский и французский флот снова прошел Босфор и сейчас находится в Черное море. Все идет так, как Вы и предполагали. И думаю, скоро господа европейцы будут здесь.

- Значит, все таки решились... Ничего, встретим! Хорошо, что я заранее предпринял ряд мер. Поскольку знаю расторопность наших чиновников.

- Именно об этом я и хочу с Вами поговорить. Береговая оборона Одессы явно недостаточна. Поскребли по сусекам и нашли старый хлам еще екатерининских времен. Но и этого мало. Насколько мне известно, у вас остались семь орудий нового типа, которые Вы привезли на Лебеде. А недавно с обозом прибыло из Петербурга еще шесть. Я прав?

- Правы, Георгий Вадимович. Одно орудие из восьми мы установили на Громоносец по согласованию с адмиралом Корниловым. Остальные семь готовы передать гарнизону Одессы. Но с условием, что их будут обслуживать мои люди. Иначе толку не будет. Системы новые, конструктивно сильно отличаются от старых пушек. Наши сухопутные артиллеристы с ними не знакомы, поэтому дров наломают. Пусть армейское начальство срочно выделяет нужное количество офицеров и нижних чинов для обучения. Чтобы, когда придет следующая партия орудий, с ними уже было кому работать. Не понимаю, почему это не сделали раньше.

- Мне тоже непонятно... Но вопрос в другом. Что вы собираетесь делать с теми шестью орудиями, что пришли сейчас?

- Установить по одной пушке на каждый пароход одесского отряда. Все офицеры и комендоры пароходов уже прошли подготовку на Лебеде, поэтому справятся с новинкой. Ведь мы это уже обсуждали.

- Я помню. А если использовать эти орудия на береговых батареях?

- Быстро этого не сделать. Георгий Вадимович. Все орудия морского исполнения. То есть ствол находится на поворотном станке, крепящемся к палубе. В сухопутном варианте нужен колесный лафет специальной конструкции, который удобно перемещать упряжкой лошадей. Лафеты старых полевых пушек вообще не годятся. А те, что нужны, быстро не сделать. Береговые батареи из новых пушек нам сейчас лучше иметь мобильные, чтобы иметь возможность быстро их перебрасывать с одного участка на другой на заранее подготовленные позиции. Ведь противник может ударить в любом месте и попытаться высадить десант. С древними пушками времен Очакова и покоренья Крыма такого не получится. Тем более не получится с палубными орудиями. Так что, я предлагаю установить эти шесть орудий на пароходах. Сами пароходы могут занять удобные места для стрельбы в Карантинной гавани и вести огонь через мол. Этим мы достигаем сразу трех целей. Первая. Пароходы могут принять участие в отражении нападения, ведя огонь, находясь в спокойной воде гавани, и не испытывая качки. Зато неприятель может иметь серьезные проблемы с точностью стрельбы в случае свежей погоды. Вторая. Если пароходы будут находиться достаточно близко к молу, то их корпуса окажутся в какой-то степени закрыты молом от вражеских ядер. И наконец третья. Если сложится благоприятная ситуация, то пароходы смогут быстро выйти в море. Например, чтобы добить поврежденные отставшие корабли, которые иначе уйдут. Либо для уничтожения шлюпок с десантом, если неприятель, получив отпор, наплюет на десант и удалится от берега, выйдя из-под обстрела. Если же орудия будут установлены на берегу, то сделать это не получится.

- Интересно, очень интересно... Юрий Александрович, Вам бы кое кого из наших адмиралов в Петербурге под шпицем заменить... А почему Вы говорите именно о Карантинной гавани? Почему не Практической?

- А вот здесь есть один очень пикантный нюанс, Георгий Вадимович. Если об этом узнают раньше времени, то может быть много воплей о подлом коварстве и бессмысленной жестокости русских варваров.

- Ну-ка, ну-ка, Юрий Александрович! Заинтриговали!

- В Карантинной гавани стоят английские и французские коммерческие суда, на которые наложено эмбарго с началом войны. Неизвестно, будет ли неприятель обстреливать Карантинную гавань. Возможно, не захочет портить свою собственность. Но если оттуда будут вести огонь наши пароходы, то англичанам и французам придется отвечать. И какие-то попадания могут прийтись по английской и французской собственности. Что вызовет бурю возмущения в Англии и Франции. Причем не только нашими действиями, но и действиями наших противников. Коммерсантам наплевать, кто там варвар, а кто нет. Их интересует только прибыль.

- Пожалуй... Но что нам это дает?

- В ближайшей перспективе - ничего. Но когда господа европейцы сядут в лужу и кровью умоются, то здесь будет каждое лыко в строку.

- Может быть, может быть... Ладно, убедили. Ставим новые орудия на пароходы. Сегодня же озадачу мастерские. И пусть сухопутные начинают шевелиться, пришлют к Вам своих людей. Я с ними сам поговорю...

С этого дня ситуацию можно было охарактеризовать словами пожар во время наводнения. Насколько раньше армейское начальство не уделяло должного внимания техническим новинкам какого-то штатского выскочки Юрия Давыдова, настолько же теперь оно загорелось идеей наверстать все и сразу. Ко мне прибыла целая делегация из шести офицеров - командиров всех шести батарей, прикрывающих Одессу, и двадцати четырех унтеров для ознакомления с новыми пушками. Хорошо, что мне лично теперь не нужно было выполнять роль Фигаро, бросаясь с одного участка работ на другой. С последним обозом прибыл наш заводской эксперт по артиллерийским делам - отставной капитан Шахурин, которого подыскал наш главный безопасник Игнатов полтора года назад. Они знали друг друга еще со времен службы на Кавказе и переписывались, не теряя связь. А поскольку Шахурин тоже не отличался толерантностью по отношению к тупоголовому начальству из штабных, то и его вынудили подать в отставку, найдя формальный повод. Так наше конструкторское бюро приобрело толкового офицера артиллериста с боевым опытом. Шахурин сразу окунулся в разработку новых артиллерийских систем и внес ряд интересных предложений. Но когда началась война, уговорил папеньку отпустить его повоевать с турками, чтобы на месте оценить работу продукции завода Давыдова. Папенька скрепя сердце согласился, но с условием, что Шахурин не будет рваться совершать подвиги вроде взятия Измаила, а займется именно экспертной оценкой работы новых изделий в условиях реальной эксплуатации. Причем именно в Одессе, под моим присмотром. Чтобы безобразничать не вздумал и на фронт с новыми пушками не убежал. Вот я и привлек отставного капитана к обучению господ офицеров и нижних чинов, Ему, прошедшему войну на Кавказе, проще найти с ними общий язык, чем мне - штатскому штафирке. Хоть на меня уже и посматривают в Одессе по-другому после Пицунды и Синопа, но только те, кто знает. Для остальных же офицеров Юрий Давыдов Никто и звать его Никак. Ничего, я не в претензии.

Надо сказать, что когда моя информация из якобы вещих снов об очередной русско-турецкой войне и победе при Синопе полностью подтвердилась, папенька развил бурную деятельность, поняв, что для него, как промышленника, настают золотые времена. И резко увеличил выпуск стрелкового оружия, артиллерии и боеприпасов. И даже кое-какие заказы от военного ведомства получил. В Петербурге уже был готов ледокол Илья Муромец, а предназначенное для него вооружение и броня хранились на складе. В случае чего, ледокол можно быстро превратить в своего рода более продвинутую Вирджинию. То есть казематный броненосец с неплохой мореходностью и достаточно высокой скоростью. Автономность, правда, не очень большая, но ему дальше Финского залива ходить и не надо. Но об этом пока еще никто не знает. Для всех Илья Муромец - коммерческий пароход нового типа, предназначенный для разрушения льда и проводки других судов через лед. Полностью железный корпус, две мощных машины, но парусное вооружение отсутствует и запас угля довольно скромный. Поэтому говорить о дальних рейсах не приходится. Иными словами, все видели узкоспециализированный пароход для работы не далее кромки льда в Финском заливе. И это было правдой. Не надо никому постороннему до поры, до времени знать лишнее.

И меня и Новосильцева удивляло, почему армейские до сих пор не проявили должного внимания к новинкам в военном деле. Однако, все выяснилось после нашего разговора. Новосильцев сразу же отправился на прием к военному губернатору с целью доложить свои соображения по поводу обороны Одессы. И там выяснилось т а к о е...

Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен, барон, генерал от кавалерии, уже снискал славу на полях сражений, и трезво оценивал обстановку. В моей истории, понимая, что оборона Одессы с моря отсутствует от слова совсем, он с первого же дня объявления войны развил кипучую деятельность по укреплению обороны города. Для чего прошлись мелким гребнем по всем складам и даже выкопали из земли старые чугунные пушки времен Очакова и покоренья Крыма, используемые в порту, как причальные тумбы. Сделали для них с грехом пополам лафеты и создали шесть береговых батарей. По поводу их боевой ценности никто не обольщался. Но лучше иметь в качестве береговой обороны такое убожество, чем не иметь ничего.

Сейчас ситуация несколько изменилась. Как оказалось, имело место то ли обычная дурость, то ли классический армейский снобизм по отношению к штатским, то ли целенаправленный саботаж. Парадоксально, но военный губернатор не владел полной информацией о новых пушках! О самом факте их наличия он знал. Об успехах Лебедя тоже знал. Но не связал одно с другим, поскольку ему преподнесли эту информацию, как не заслуживающую внимания. Очередной непризнанный гений из штатских что-то там придумал, причем военное ведомство от его придумок отказалось. И ведь все было правдой, не подкопаешься! Добавило негатива также то, что Новосильцев, славившийся своим неуживчивым характером, да еще и находящийся в отставке, почему-то не поладил с армейскими в штабе, а генерала в этот момент не было в Одессе. Вот ему по возвращению в Одессу и преподнесли информацию в соответствующем виде. Новосильцев же был уверен, что генерал в курсе, поэтому и не беспокоился. А Остен-Сакен, загруженный делами сверх меры, просто не обратил должного внимания на прожект очередного непризнанного гения из штатских. Вскрылось все после повторного визита Новосильцева, когда он лично поговорил с генералом. Вот здесь уже штабные забегали. Но время было упущено, и теперь надо за несколько дней создать то, на что по нормативам мирного времени уходит не один месяц. Именно поэтому на следующий день нас обоих вызвали на прием к военному губернатору, который хотел лично выяснить все детали у возмутителя спокойствия, каковым уже давно стал в Одессе некий Юрий Давыдов.

Генерал принял нас незамедлительно. Новосильцев представил меня, как конструктора новых пушек, который лично проверил их в деле, поэтому к моим словам стоит прислушаться. Разговор продолжался долго. Остен-Сакена интересовали малейшие технические детали и предел возможностей нового оружия. Под конец несколько поспорили о тактике применения, но мне все же удалось найти убедительные аргументы.. Еще бы не найти, когда к моим услугам вся история развития артиллерии! Но генерал все же сомневался.

- Да, Юрий Александрович. В предлагаемых Вами действиях есть определенный резон. Но смогут ли ваши пушки действовать на такой дистанции с не пристрелянных позиций? Не лучше ли усилить ими уже имеющиеся батареи? А то, как бы не получилось, что мы будем бить не кулаком, а растопыренными пальцами.

- Не лучше, Ваше высокопревосходительство. У меня, помимо пушек, есть еще дальномеры. Это новые оптические приборы, собранные нами уже в Одессе, и позволяющие с высокой точностью определять расстояние при наличии хорошо заметных ориентиров. При стрельбе по морским целям - вообще прекрасная вещь. Правда, весьма габаритная и тяжелая. Поэтому дальномер установлен на повозке. Но может быть задействован немедленно по прибытию на позицию. Имеющиеся семь орудий делим на три части. Одна батарея из трех орудий - своего рода засадный полк. Делаем для нее хорошо укрепленную позицию на причалах Практической гавани. Возводим каменный бруствер и обкладываем его мешками с песком, чтобы ядра вязли, и не выбивали каменную крошку. Причем выглядеть это должно, как обычный люнет, предназначенный для укрытия пехоты. Я уверен, что в Одессе полно английских и французских шпионов, поэтому скрыть подготовку не удастся. На все глупые вопросы будем отвечать, что делаем люнет для противодействия высадке десанта в гавани. Выглядит вполне правдоподобно. Пушек там быть не должно до самого последнего момента. Пусть ожидают где-нибудь поблизости, хорошо укрытые от нескромных взоров.

- А почему именно Практическая гавань?

- Это самое удобное место для бомбардировки города. Не знаю, как бы действовали французы, будь они одни, но если сюда придут англичане, то не откажут себе в удовольствии пострелять по городу для создания паники. Вспомните печально известное копенгагирование, которое они учинили. А позиция напротив Практической гавани - самая удобная для этих целей. Вот мы и поймаем джентльменов.

- Интересная идея... И на этой батарее будет этот ваш новый прибор для измерения дистанции?

- Да. Батарея, едва заняв позицию, сможет открыть точный огонь. На молу Практической гавани, насколько я понял, тоже устанавливают батарею?

- Да там не батарея, а одно название. Четыре старые пушки, которые раньше использовали в порту, как причальные тумбы. Единственная надежда на то, что они могут вести огонь калеными ядрами.

- Пусть эти пушки там и остаются, как приманка. Могут даже выстрелить один раз. Но после этого все люди должны срочно покинуть мол и присоединиться к нашему засадному полку. Желательно, чтобы они заранее ознакомились со своей основной позицией и с новыми пушками, с которыми предстоит работать. Я могу встретиться и поговорить с командиром этой батареи?

- Можете. Командир шестой батареи прапорщик Щеголев. Если устраивать засаду в этом месте, то конечно лучше, чтобы он заранее досконально все выяснил... Однако, сколько времени потеряли из-за одного мерзавца... Ладно, это к делу не относится. А остальные четыре орудия?

- Делаем из них две кочующих батареи по два орудия. Южнее Карантинной гавани, на Малом и Большом Фонтане, а также севернее Пересыпи надо подготовить для них несколько позиций с земляным бруствером, чтобы орудия могли быстро вступать в бой после прибытия на место. Благодаря дальномеру, они смогут вести точный огонь на большой дистанции, обстреливая наиболее важные цели. Стационарные батареи из старых пушек лучше вообще не задействовать до высадки десанта. Все равно, их дальность стрельбы недостаточна. Вряд ли англичане и французы подойдут слишком близко к берегу. Зато, если попытаются высадить десант, тут наш антиквариат времен взятия Измаила и встретит их картечью. Противник же не сможет вести огонь из опасения задеть своих.

- Согласен. От этого старого хлама толку не много. Только картечью по десанту на малой дистанции.

- Это не все, Ваше высокопревосходительство. Батареи старых пушек где стояли, пусть там и стоят. Сдвинуть их с места весьма проблематично, да и не нужно. Единственно, что я бы посоветовал, так это замаскировать их. И чтобы орудийная прислуга поблизости не показывалась. Во всяком случае, в военных мундирах. Одновременно с этим можно создать ложные батареи, поставив там деревянные муляжи пушек. И чтобы орудийная прислуга время от времени мелькала. Будьте уверены, неприятель сначала попробует провести разведку. Точно так же, как англичане сделали в Севастополе. Послали пароход, чтобы всего лишь любезно известить нас о своем визите в Черное море. Прекрасная отговорка для тех, кто хочет вблизи рассмотреть береговые укрепления Севастополя.

- Да, но ведь тогда не было войны с Англией. И формально англичане действовали в пределах существующих правил, ничего не нарушая своим визитом, и не рискуя. А сейчас официально объявлена война. Как они здесь появятся, чтобы беспрепятственно все разузнать?

- Не знаю, как будут действовать адмиралы Дандас и Гамелен, но лично я бы на их месте нашел какой-нибудь благовидный предлог, чтобы появиться в Одессе. Например, отправил парламентера, чтобы предложить отпустить всех английских и французских подданных, являющихся некомбатантами. Возможно такое? Вполне! И не нарушает принятых правил. Это первое, что на ум пришло. При желании можно еще что-нибудь придумать.

- Да уж... И ведь не скажешь ничего против. Все приличия соблюдены... А сами собираетесь действовать из Карантинной гавани?

- Да, Ваше высокопревосходительство. Выходить из порта нет смысла. Если будет такая же погода, как сегодня, то вести прицельную стрельбу в качку не получится. Мы будем впустую разбрасывать дефицитные бомбы. Зато при стрельбе из гавани точность стрельбы резко возрастет. Да и мол нас в какой-то степени от ядер прикроет. Кроме этого, английские и французские купеческие суда могут помешать неприятелю вести ответный огонь.

- Ох, и пройдутся по Вам английские и французские газеты, Юрий Александрович!

- Пусть проходятся. Зато, если это хоть как-то поможет разгромить врага, то я согласен быть дежурным блюдом у английских и французских газет...

В общем, поговорили мы с генералом весьма продуктивно. Обрадовало то, что он не стал навязывать своих офицеров в качестве командиров батарей, справедливо рассудив, что они будут только мешать, не зная толком матчасть. Тем более, орудия официально не приняты на вооружение. Не дай бог, что случится, крайнего найдут быстро. А так - опытные стрельбы новых образцов до принятия на вооружение. Причем силами заводского персонала. Все приличия соблюдены. Встретился я также с прапорщиком Щеголевым - героем обороны Одессы в моей истории. Хотя он об этом еще не знает. Молодой парнишка, недавно закончивший кадетский корпус. Горит желанием послужить Отечеству. Вот мы ему в этом и поспособствуем. Если Щеголев в моей истории сумел четырьмя древними пушками создать проблемы господам цивилизованным европейцам, то сейчас и подавно. Я ведь знаю, что основной удар противника придется на шестую батарею, находящуюся на Практическом молу. Вот и подготовим господам цивилизованным европейцам здесь сюрпрайз. А Щеголев со своими артиллеристами в этом помогут. Не буду отнимать у героев славу. Они ее честно заслужили.

Наконец-то пришли и хорошие новости. Нас все же наградили. Но, как сказал с усмешкой Обручев. за все с гамузом. Баловать не стали. Дали только по Станиславу мне, старшему помощнику и старшему механику. Мне вторую степень, им третью. Остальные штурмана и механики, а также некоторые матросы, машинисты и кочегары получили солдатский Знак отличия военного ордена четвертой степени. Остальные - медали. В принципе, за пост Святого Николая. Пицунду и Синоп, а также два затрофееных турецких парохода, маловато будет. Но не спорить же с Николаем Павловичем. Тем более, неизвестно, под каким соусом ему подали информацию. Вот с призовыми деньгами за турецкие пароходы проблем не было. Выплатили довольно быстро. Не бог весть какое богатство, но тоже на дороге не валяется.

И вот настал этот день. На горизонте появился дым. Ганс, летавший ночью на разведку, подтвердил, что к Одессе приближается английский пароходофрегат Фьюриос. Формально - эвакуировать английского консула, а также всех иностранцев, которые пожелают покинуть Одессу. На самом деле - провести разведку побережья и выяснить силы береговой обороны. Все, как в истории моего мира. Пока что заметных отличий нет. Фьюриос уже обнаружен, но пока еще не знают, кто это. Ничего, недолго ждать осталось...

Ганс продолжает наблюдать за противником, держась на высоте в пятьсот метров и давая мне хорошую картинку. Новый английский колесник, три мачты, одна труба, шестнадцать пушек. Может развить ход до десяти узлов, если справочник не врет. К сожалению, трогать его нельзя. Англичане и так поднимут вой, обвинив нас в стрельбе по парламентерам. О том, что по шлюпке с парламентерами никто не стрелял, а сам пароход приблизился к берегу с целью собрать информацию о системе обороны, об этом просвещенные мореплаватели скромно умолчали. Не думаю, что сейчас будет по-другому. Но поскольку сделать пока ничего нельзя, остается только наблюдать.

Фьюриос подходит к рейду Одессы и спускает шлюпку, которая направляется ко входу в порт под белым флагом. Пока все идет по задуманному плану. На молу парламентеров уже ждут. Расстояние от причала, где стоит Лебедь, небольшое, поэтому всем, кто находится на палубе, хорошо видно, как шлюпка подходит к молу и идут переговоры. О чем - пока неизвестно. Но много времени это не занимает, и вскоре шлюпка отправляется обратно. Команда стоит на палубе, наблюдает за всем этим непотребством и делится впечатлениями.

- Обнаглели вконец англичане. Ведут себя, как дома.

- А с чего бы это они парламентеров с белым флагом прислали? Что им надо?

- Да скорее всего, хотят все высмотреть, прикрываясь белым флагом. Такие фокусы вполне в их духе.

- Похоже.. А пальнуть по ним нельзя? Наши пушки достанут. Белый флаг ведь только на шлюпке! На пароходе его нет.

- Увы, нельзя... Англичане только этого и ждут. Им наплевать на этот колесник, даже если мы его утопим. У короля много! В данном случае, у королевы. Один наш выстрел, даже холостым, и нас сразу же обвинят в стрельбе по белому флагу. Попомните мои слова.

- А все-таки, зачем они приходили? Ведь о чем-то там, на молу, с ними разговаривали.

- Скоро узнаем...

Дальше все происходит, как и в моей истории. Шлюпку поднимают на борт Фьюриоса, и он приближается к берегу. Зачем - догадаться нетрудно. Береговые батареи, на которых стоят те самые пушки, что времен Очакова и покоренья Крыма, делают несколько холостых выстрелов, не причиняющих англичанам никакого вреда. Тем не менее, Фьюриос разворачивается и старается побыстрее выйти из зоны поражения. Дело сделано. Русские варвары открыли огонь по парламентерам, снова явив всему миру свою варварскую сущность.

Я же смотрел вслед уходящему Фьюриосу и улыбался. Все прошло так, как мы и задумали на нашем импровизированном военном совете. Моя мерзопакостная натура, прошедшая закалку и отточенная в Отделе специальных операций Космофлота, не позволила пустить все на самотек. Поэтому предложил Остен-Сакену одну идею. И генерал, подумав, ее одобрил. Поскольку ничего, что обычно трактуют, как урон чести, она не содержала.

Абсолютной уверенности в том, что ситуация повторится один к одному, у меня не было. История уже значительно изменилась. И что придет в голову адмиралам Дандасу и Гамелену, не известно. Но в том, что либо англичане, либо французы вскоре здесь появятся с целью провести разведку, ни Остен-Сакен, ни Новосильцев, ни я не сомневались. Вопрос был лишь в том, как именно они это сделают. Наиболее вероятными выглядели три варианта. Первый вариант предполагал ситуацию, когда англичане и французы не станут заморачиваться какими-то хитромудрыми планами, а просто направят несколько быстроходных паровых кораблей с заданием обстрелять Одессу с дальней дистанции и засечь места, откуда будет вестись ответный огонь. В связи с этим я предложил на каждой ложной батарее держать хотя бы одну плохонькую пушку, чтобы она своими выстрелами демаскировала позицию. Основные же батареи должны молчать. Тем более, на большой дистанции от них все равно толку нет. Второй вариант предполагал повторение ситуации с вежливым визитом, как в Севастополе. Англичане, или французы направят один корабль в качестве парламентера с каким-то предложением, пусть даже и надуманным, но будут вести себя прилично, как и полагается парламентерам. В этом случае и мы не предпринимаем никаких агрессивных действий. А даем возможность обнаружить нашу береговую оборону, которая должна быть хорошо видна с моря. То есть ложные батареи с деревянными макетами пушек. Издалека все равно нельзя отличить покрашенное черной краской дерево от чугуна. Приманкой будет шестая батарея с четырьмя настоящими пушками, расположенная на молу Практической гавани. Шлюпка с парламентером, скорее всего, направится именно сюда. А чтобы сэры, или мусью сильно не наглели, при попытке войти в гавань шлюпке преградят дорогу наши баркасы с вооруженными солдатами. Правда, тоже под белым флагом. Выслушаем, с чем гости пожаловали. Пообещаем подумать. А может сразу пошлем по нужному адресу. Здесь зависит от того, с чем пожалуют. И пожелаем счастливого пути, пока ветер без камней. Но это в том случае, если гости будут вести себя прилично. Третий вариант предусматривал неприличное поведение гостей. Если в процессе выполнения парламентерских функций они начнут их трактовать так, как им выгодно, и совершать какие-то непотребства, то в этом случае ограничимся холостыми выстрелами с ложных батарей, чтобы опять таки дать возможность их обнаружить. После чего дадим возможность удрать, ограничившись демонстрацией своего неудовольствия столь неприличным поведением. Конечно, возможны были и другие варианты. Вплоть до внезапной атаки всем соединенным англо-франко-турецким флотом. Но их сочли маловероятными. Как оказалось, незваные гости предпочли третий вариант.

Когда Фьюриос удалился на значительное расстояние и стало ясно, что больше ничего интересного не будет, решил нанести визит в управление порта. Там уже должны знать, что именно было нужно джентльменам. Так оно и оказалось. У входа в здание встретились с Новосильцевым, который лично разговаривал с парламентерами, и выражение его лица было очень далеко от благодушного. На мой ироничный вопрос, какого вида стеклянные бусы предложили русским дикарям господа цивилизованные европейцы, Новосильцев ответил пространной речью с обильными вкраплениями специфической флотской терминологии, характеризующей англичан, как недостойных представителей homo sapiens.

Выпустив пар, Новосильцев немного утих, и предложил пройти к нему в кабинет. А в кабинете, не чинясь, выставил на стол бутылку коньяка и два бокала, плеснув в каждый от души.

- Присаживайтесь, Юрий Александрович! Мне сейчас необходимо успокоиться. А то, еще дров наломаю.

- Тогда, за нашу победу над коварным врагом. Георгий Вадимович!

- Да, Вы правы! За победу!

Коньяк подействовал благотворно, и Новосильцева отпустило. Дальнейшая беседа пошла в спокойном тоне.

- Юрий Александрович, Вы, часом, не провидец? Ведь все произошло именно так, как Вы говорили!

- Увы, Георгий Вадимович, разочарую Вас. Сим даром не владею. Всего лишь умею анализировать прошедшие события, и на основании этого в какой-то степени прогнозировать дальнейшие. Англичане и французы вполне предсказуемы. Именно поэтому мне удается предугадать их действия. А что этим визитерам было надо?

- Хотели забрать английского консула и всех иностранцев, которые находятся в Одессе.

- Ну так и отдали бы. Это соответствует правилам дипломатии.

- Так отдавать некого. Английский консул давно сбежал. Как и французский.

- Понятно. Думаю, англичане об этом прекрасно знали. И использовали консула, как предлог.

- И что же нам ждать теперь?

- В Лондоне и Париже поднимут вой, что русские варвары открыли огонь по парламентерам. Наши объяснения, что стреляли холостыми, и только после того, как парламентеры стали себя вести неподобающим образом, никто слушать не станет. В ближайшее время, где-то в течение недели, или двух, сюда пожалуют английская и французская эскадры. Может всем составом, может кого-то направят в другое место, но кто-то придет обязательно. Обеспечив, как им кажется, подавляющий перевес в силах. По приходу, скорее всего, нам будет выдвинут ультиматум с неприемлемыми требованиями. В Карантинной гавани стоит много английских и французских коммерческих судов, на которые наложено эмбарго. Возможно, потребуют их отдать. Заодно могут потребовать еще что-то в качестве компенсации. В Одессе есть много чего ценного. Тут уже от уровня жадности и фантазии Дандаса и Гамелена зависит. И от своей привычки пограбить, если подвернулась такая возможность, господа цивилизованные европейцы не откажутся. Когда мы отвергнем ультиматум, они начнут бомбардировку города и попытаются высадить десант. Точнее пока сказать не могу.

- Да и этого хватает... Юрий Александрович, надежда только на ваши пушки и ваших комендоров! Вы уж не подведите!

По поводу своих комендоров, то есть из команды Лебедя, я был уверен. По поводу расчетов береговых пушек тоже. А вот пушкари нашей хулиганской флотилии доверия не внушали. То, что они умели обращаться с древним хламом, грозно именуемым артиллерией, который правдами и неправдами удалось наскрести Новосильцеву по окрестностям, вовсе не означало, что они будут стрелять из новых пушек в цель, а не в сторону противника. Ведь практических стрельб у них не было, одна лишь теория. Но деваться некуда. Будем играть теми картами, что достались при раздаче. По крайней мере, в условиях спокойной водной поверхности в гавани, да еще и прямой наводкой, особо мазать не должны. Тем более, выпуск бомб уже налажен в портовых мастерских, и снарядного голода не будет. Яша Розенблюм тоже порадовал. Сумел-таки сварганить какую-то горючую дрянь по приемлемой стоимости, и мы даже успели выпустить небольшую партию зажигательных снарядов. Вот и опробуем варварское оружие на цивилизованных европейцах. Конечно, визгу будет до небес, но нам не привыкать. Россия для Европы всегда будет плохая, если только начнет отстаивать свои интересы. Ничего в мире не меняется. Что в моем прошлом, что в этом.

Следующие дни прошли относительно спокойно. Для меня, во всяком случае. В сухопутные дела я не лез, там и без меня толковых специалистов хватает, а на Лебеде все готово к торжественной встрече. В дела хулиганской флотилии тоже не вмешивался, там Новосильцев командует. Мы с ним заранее условились, что хоть я формально и подчиняюсь ему, как командиру одесского отряда, но имею статус свободного охотника и неограничен в своих действиях в отношении противника. Лишь бы это было в интересах России. Мечта любого командира крейсера, действующего на вражеских коммуникациях. И свои возможности я использую в полной мере. Вот только сначала надо господ цивилизованных европейцев от Одессы отвадить, чтобы они до конца войны здесь не показывались. Ганс каждую ночь вылетал на разведку и следил за всеми перемещениями вражеского флота, который базировался в Варне. Варна недалеко от Одессы. За сутки дойдут, если погода не помешает. Английские пароходофрегаты патрулировали подходы к Варне, очевидно опасаясь действий Черноморского флота, но тот не проявлял активности.

Шли последние дни затишья перед бурей. Я уже думал, что ничего неожиданного не вылезет, как вдруг меня побеспокоил Троекуров. Гадая, что же могло случиться, отправился на встречу, попутно сканируя окружающую обстановку. Но ничего подозрительного не обнаружил.

Представитель Корпуса жандармов был немногословен.

- Юрий Александрович, у меня не очень хорошие для Вас новости. Морское ведомство все же проснулось и сделало заказ на ваши новые пушки. Бой возле Пицунды и Синопа и объявление войны со стороны Англии и Франции все же заставили их действовать. Одновременно с заказом выкупили все готовые орудия и боеприпасы, хранившиеся на складе.

- Так что же в этом плохого, Матвей Игнатьевич?

- А плохо в этом деле то, что все орудия отправлены в Кронштадт для установки на фортах. Скорее всего, вновь заказанные пушки тоже останутся на Балтике. Иными словами, рассчитывать в ближайшее время на получение новой артиллерии из Петербурга не стоит. Старайтесь обойтись тем, что есть.

- Да-а, неприятная новость... Матвей Игнатьевич, я ведь чувствую, что это не все.

- Вы правы, Юрий Александрович. Но это неофициально, между нами. Есть основания предполагать, что этот кульбит с Кронштадтскими фортами не случаен. Кто-то в Петербурге очень н е х о ч е т, чтобы новые орудия попали на Черноморский флот...

Глава 10

Дело чести по-английски

Данная информация хоть и оказалась неприятной, но в какой-то степени объяснимой. Английская эскадра под командованием адмирала Нэпира уже должна войти в Балтийское море. Естественно, столичным чинушам это не понравилось, и они постарались максимально обезопасить Петербург. Даже в ущерб всем остальным направлениям. Хотя не исключено, что кто-то из них получил мзду, чтобы под благовидным предлогом не допустить попадания новой и хорошо себя зарекомендовавшей нарезной артиллерии на черноморский театр военных действий. На который в Лондоне и Париже возлагают большие надежды. А что может быть еще более благовидным в качестве предлога, чем усиление обороны столицы? Англичан и французов такой вариант более чем устраивал. Из истории я знал, что захватывать Петербург они все равно не собирались. А вояж на Балтику предприняли больше с демонстрационными целями, чтобы отвлечь внимание России от событий на Черном море, где решалась судьба всей кампании. Поэтому если не лезть на рожон, пытаясь обстрелять форты Кронштадта, то и опасности эти новые пушки не представляют. Поскольку то, где именно эти орудия будут установлены, господа европейцы узнают еще до начала установки этих самых орудий. В этом я нисколько не сомневался.

С кронштадтским кульбитом более-менее понятно, но нам-то теперь что делать? Откровенно говоря, у меня была надежда, что после Синопа наши военные чинуши с адмиральскими и генеральскими эполетами все же заинтересуются нарезными казнозарядными орудиями, показавшими высокую эффективность. И к моменту высадки господ европейцев в Евпатории наш Черноморский флот и армия на Крымском полуострове уже будут обладать новой артиллерией. Увы, реальность оказалась не совсем такой, как хотелось. Новинками заинтересовались, но подгребли все под себя. И в ближайшее время нам рассчитывать не на что. И надо постараться обойтись тем, что есть в настоящий момент.

Надо сказать, что Одесса сама по себе ни англичан, ни французов не интересовала. Нападение на нее было организовано исключительно с целью запугать население черноморского побережья, а также спровоцировать Черноморский флот на ответные действия, чтобы разгромить его, используя свое численное преимущество. А функционировать, как порт, в условиях морской блокады Одесса все равно не могла. В моей истории так и было. Теперь же посмотрим, что предпримут господа европейцы после того, как нарвутся здесь на неприятность.

Господа европейцы не обманули моих ожиданий, хотя и несколько выбились из графика. В моей истории после визита Фьюриоса через шесть дней пришли три парохода союзников - два английских и один французский. И передали Остен-Сакену послание от адмирала Дандаса с требованием объяснений, почему был обстрелян парламентерский флаг. На что генерал ответил в вежливых выражениях, как все происходило на самом деле. И выразил удивление самой постановкой вопроса. Но господ союзников правда не интересовала. Нужен был предлог и его нашли. От ведения дальнейших переговоров они отказались. Простояв на виду у Одессы сутки вне досягаемости береговых батарей, сделали промеры глубин в заливе, поразвлекались грабежом и ушли, уведя с собой тринадцать захваченных каботажных судов. Причем не гнушались поднимать при этом флаги нейтральных государств и даже российский флаг. Все в духе цивилизованных европейцев. И лишь после этого пришли главные силы англо-французской эскадры под командованием адмирала Гамелена, обстреляв город.

Сейчас же появилось не три, а четыре пароходофрегата. И на сутки позже. Английские Тайгер и старый знакомый Фьюриос, а также французские Декарт и Вобан. Их приближение Ганс заметил еще ночью, когда патрулировал акваторию между Одессой и Варной. Поэтому, когда береговые посты заметили дымы в море, я уже знал о предстоящем визите незваных гостей. На всякий случай развели пары в котлах и приготовили орудия. Кто их знает, этих цивилизованных европейцев, как они поведут себя, пребывая в чувствах оскорбленного достоинства. Могут и пальбу открыть.

Но воевать визитеры пока что не собирались. Встали на якорь за пределами досягаемости огня береговых пушек (как им казалось) и снова выслали шлюпку под белым флагом. Это уже становится здесь дурной традицией. Ладно, подождем.

Поскольку непосредственной опасности не было, все свободные от вахт высыпали на палубу, разглядывая противника и высказывая предположения о дальнейших действиях. Я тоже для приличия наблюдал с мостика в бинокль за незваными гостями, хотя Ганс, находясь на высоте в пару сотен метров, давал мне куда более информативную картину. Здесь же находился весь штурманский состав и наш эксперт по артиллерии - капитан в отставке Шахурин. Его интересовало состояние палубных орудий после того, как они побывали в бою. Заодно опробовали нашу новую цацку - дальномер. Дистанция до противника составила тридцать шесть кабельтовых. Или три и шесть десятых мили. Шахурин, наблюдая за противником в мощную подзорную трубу, которой пользовался еще на Кавказе, с ноткой довольного злорадства внес предложение.

- Господа, а ведь неприятель очень удачно подставился! Дальность стрельбы наших орудий гораздо больше. Они сейчас стоят на якоре, машины не готовы к немедленной работе, поэтому быстро сменить позицию не смогут... Юрий Александрович, может угостим джентльменов? Чтобы не лезли, куда не просят.

- Да я и рад бы, Иван Андреевич. Но... Нельзя! По двум причинам. Во-первых, это хоть и липовые, но парламентеры. Снова поднимут визг, что мы открыли огонь по белому флагу. А во-вторых, если хоть кто-то из этой четверки сбежит, то сообщит реальную дальность стрельбы наших пушек, и господа европейцы могут поостеречься идти к Одессе. А в наши планы входит как раз обратное.

- Но почему, Юрий Александрович?!

- Только здесь мы сможем заманить противника под огонь береговой артиллерии, и держать его под огнем максимально долго, чтобы нанести наибольший урон. Точность стрельбы из палубных орудий, что уж греха таить, сильно зависит от погоды. Поэтому здесь мы можем в наибольшей мере использовать свои преимущества в точности и дальнобойности стрельбы.

- Хм-м, пожалуй... Юрий Александрович, ваш батюшка велел все вопросы, касающиеся артиллерии, согласовывать с Вами. Вы не станете возражать, если я в ходе боя буду находиться на одной из наших береговых батарей? Так я выясню максимум из возможного, что очень пригодится при дальнейших разработках как морской, так и береговой артиллерии.

- Не возражаю, Иван Андреевич. Лучше всего займите позицию южнее Карантинной гавани, задействовав обе батареи. Оттуда ваши пушки точно достанут до неприятеля. К Пересыпи он сразу вряд ли сунется, там нет ничего, заслуживающего внимания. А если попытается высадить десант возле Пересыпи, то его встретит полевая артиллерия и пехота. Хоть там пушки небольшие, но палить картечью по шлюпкам, - как раз подходящая для них цель. А мы же здесь займемся крупной дичью. Старайтесь в первую очередь выбить паровые корабли.

- Интересно будет попробовать... Я ведь по кораблям раньше никогда не стрелял. Да и как вы, моряки, умудряетесь вести огонь с качающейся палубы, еще попадая при этом в цель, ума не приложу.

- Так может сейчас попробуете, Иван Андреевич? Как англичане с французами появятся?

- Благодарю покорно, Юрий Александрович, но сейчас не до этого. Я человек сухопутный, и лучше займусь делом, которое хорошо знаю. А практические стрельбы в море проведем, когда неприятеля прогоним. Мне самому интересно.

Между тем, шлюпка под белым флагом уже подходила к молу, и снова ей не дали войти в гавань, а встретили на подходе. О чем там говорят, неясно, но скорее всего, привезли письмо от адмирала Даднаса с таким же содержанием. Может слова будут другие, но смысл тот же. Соваться со своими советами к Остен-Сакену не буду, но когда англичане уйдут обратно, поговорю с Новосильцевым, чтобы дров не наломали. А то, могут погнаться за сиюминутной выгодой, и всю задумку похерят.

Когда ответ был получен, и англичане убрались восвояси, я понял, что пришла пора действовать. А то, как бы наши морские ополченцы не начали геройствовать, решив наказать зарвавшегося врага за его наглость. Отправился в управление порта, чтобы поговорить с Новосильцевым. И как оказалось, вовремя. Он уже собирался вызвать всех капитанов нашей хулиганской флотилии для обсуждения вопроса атаки на вражеские пароходы. Чем меня и обрадовал.

- Юрий Александрович, Вы оказались правы! Эти так называемые цивилизованные европейцы обвинили нас в стрельбе по белому флагу!

- А я Вам что говорил, Георгий Вадимович? Мы для них азиатские варвары, которые никогда не смогут стать вровень с европейцами. Что они конкретно хотят? Не просто так же опять парламентера послали.

- Выставили нам претензии и требуют объяснений. Вот я думаю, как им более доходчиво объяснить. Заодно ваши новинки опробуем.

- Георгий Вадимович, я бы очень попросил Вас не спешить. Разрешите высказать свои соображения?

- Слушаю, Юрий Александрович. Признаю, что ваши советы оказываются весьма дельными.

- Трогать этих четверых нам нежелательно. Иначе спугнем крупную дичь. Вполне допускаю, что мы можем их легко уничтожить, атаковав всем отрядом. Но это приведет к тому, что англичане и французы могут отказаться от визита в Одессу. И мы лишимся фактора внезапности. Если же мы будем просто наблюдать с берега за ними, не проявляя активности, то они могут сделать неверные выводы. Что дальность стрельбы наших новых пушек, о которых они прекрасно знают, недостаточна, чтобы обстрелять их на якорной стоянке. Что наш одесский отряд, состоящий из коммерческих пароходов со штатскими командами и с малокалиберными старыми пушками, не имеет реальной боевой ценности, и годится только турецкие купеческие посудины гонять. Что мы, почти при двукратном превосходстве в численности, и находясь рядом со своим портом, не рискнули их атаковать. Поэтому и опасаться в Одессе нечего. Хоть и не уверен, но рискну предположить, что когда эта англо-французская армада заявится сюда, в выдвинутом нам ультиматуме обязательно будет пункт, требующий передать господам европейцам не только все английские и французские суда, находящиеся в порту, но и русские. И в первую очередь - все пароходы.

- Это ведь называется грабеж средь бела дня!

- А Вы еще не поняли, с кем дело имеете?

- М-м-да... Озадачили Вы меня... А я уже думал, как их отсюда не выпустить, чтобы ни один не сбежал... Но Вы уверены, что эта, как Вы выразились, армада, придет?

- У в е р е н. Если мы им подыграем, начав праздновать труса. Противнику н у ж н о нападение на Одессу, чтобы вынудить наш Черноморский флот выйти в море и навязать ему генеральное сражение. Выиграть которое у него очень мало шансов. Ну и попутно создать панику в наших приморских городах.

- Хорошо! Убедили. Ждем гостей...

И началась игра на публику. Англичане и французы спокойно стояли в заливе и занимались промерами глубин, спустив шлюпки для этой цели. Также периодически кто-то из них снимался с якоря и уходил в сторону Очакова и Бугаза, занимаясь захватом русских каботажных судов, идущих в Одессу. Ганс, барражирующий над Одесским заливом, выдавал мне картинку в режиме реального времени. Господа цивилизованные европейцы вовсю предавались благородному ремеслу грабежа на большой морской дороге. После того, как приводили захваченные парусники к месту своей якорной стоянки, снова выходили на дело. Либо тем же составом, либо меняясь с теми, кто вел наблюдение за Одессой.

Так прошел весь день. Ночью ситуация ничуть не изменилась. Два парохода выходили на охоту, два оставались на якорной стоянке и сторожили трофеи. Когда стемнело, Ганс снизился и послушал, о чем болтают на палубах и в кают-компаниях. Если французы вели себя в общей массе спокойно, обсуждая возможные увеселения в Одессе и достоинства одесских мадам и мадемуазель, прерываемые хохотом, то вот англичане горели праведным гневом. Везде звучали нелицеприятные высказывания о русских варварах и обсуждение предстоящего дела чести. То есть обстрела Одессы. Отдельные голоса, что здесь не все так просто, и очень похоже, что коварные московиты готовят ловушку, просто тонули в общем сонме английского ура-патриотизма. Причем ладно, если бы такие разговоры шли среди офицеров. Но и матросы от них не отставали! Это значит, что нам предстоит много работы по приведению супостатов в чувство. Ванька, слушая это непотребство, иногда высказывал свое мнение, где цензурными были только предлоги. Но пока что нам следовало сидеть тихо и вовсю праздновать труса. Пусть джентльмены не сомневаются до последнего момента, что их дело чести будет выполнено успешно.

Не обошлось без предательства. Ганс зафиксировал подачу световых сигналов с берега прямо из окон домов, обращенных к морю. И вряд ли это сплошь вражеские агенты нелегалы. Скорее всего, подавляющее большинство этих сигнальщиков было из добровольных помощников, преклоняющихся перед Европой и европейскими ценностями. Натравить бы жандармов на эту публику, но как я объясню получение информации об их подрывной деятельности? И так уже Юрий Давыдов стал в Одессе местной знаменитостью. Хватит внимание к своей персоне привлекать. А вот домики сигнальщиков возьмем на заметку. Может и пригодится в дальнейшем.

На утро англичане и французы снялись с якоря и направились на юг, уводя с собой тринадцать захваченных каботажных судов. Ганс проследил за ними и выяснил, что противник направляется в Варну, где в настоящий момент сосредоточены главные силы этой долбаной Антанты XIX века. Скоро адмиралы Гамелен и Дандас получат свежие разведданные, и где-то в течение семи-десяти дней нанесут нам визит. Ведь бояться им в Одессе нечего. Сейчас ситуация внешне выглядит даже хуже, чем в истории моего мира. Тогда в Одессе стоял корвет Калипсо в качестве брандвахты. Какой-никакой, а все же военный корабль. Сейчас же в порту одни парусные купцы и коммерческие пароходы. Толку с того, что на них поставили по две-три древних пушки калибром не более шести фунтов. Да и те брали чуть ли не со свалки, приведя в более-менее приличное состояние. В Одессе Новосильцеву ничем разжиться не удалось, поэтому пришлось искать в Херсоне и Николаеве. Об установке на пароходах новых нарезных орудий, прибывших из Петербурга, противник, скорее всего, знает. Скрыть такое в Одессе невозможно. Но вряд ли сильно опасается. Были бы это пароходофрегаты Черноморского флота с военными командами, тогда другое дело. А так... Тем более, эти пароходы в количестве семи вымпелов против четырех, так и не рискнули выйти из порта, чтобы атаковать противника, простоявшего у них на виду целые сутки. Как говорится, выводы сделайте сами.

Также удалось избежать ошибки одесского военного начальства, которая произошла в моей истории. Командование считало крайне маловероятным атаку на шестую батарею в Практической гавани. Не только потому, что она была удалена от правого фланга, считавшегося наиболее вероятным для нападения противника, но и глубины напротив Практической гавани считались недостаточными для крупных военных кораблей и пароходофрегатов, чтобы они могли подойти на пушечный выстрел. Поэтому там и установили откровенный хлам. И командовать ей поставили прапорщика Щеголева, недавно получившего офицерские эполеты, в подчинении у которого было всего тридцать нижних чинов. Из которых только десять были артиллеристами, а остальные - приданными пехотинцами. В исторических документах сохранился этот эпизод, как нельзя лучше характеризующий сложившуюся ситуацию.

Молодой (21 года от роду) прапорщик Александр Петрович Щеголев получил под свое командование левофланговую батарею из четырех таких пушек. Принимая имущество батареи, он с недоумением спросил у руководившего процессом передачи начальника:

- А где же орудия, господин полковник?

Полковник, спохватившись, ответил:

- Ах,да! Разве вам не дали лопат и топоров, чтобы выкопать пушки из земли? Вот ваши орудия.

И указал на казенные части пушек, игравших роль причальных тумб!

Мало того, Щеголеву еще приказали отдать все лишние заряды на соседнюю пятую батарею, но он этот приказ не выполнил. И как оказалось, правильно сделал. Поскольку все случилось с точностью до наоборот. Его батарея номер шесть приняла на себя основной удар противника и нанесла ему наибольший урон.

Сейчас же такого нет. По моей подсказке сделали промеры глубин возле одесского порта и обновили навигационные карты. Шестая батарея выполняет в основном декоративные функции, а главную роль играет находящаяся рядом с ней батарея номер семь. Так назвали нашу засаду. На причале возведен люнет с прочными каменными стенками, обложенными мешками с песком. Внешне все выглядит, как укрытие для пехоты, собирающейся держать под огнем Практическую гавань, если противник попытается высадить в ней десант. Но с этого люнета открывается прекрасный обзор с большим сектором обстрела. И три нарезных казнозарядных орудия, припрятанные неподалеку и ждущие своего часа, смогут вести огонь по всему одесскому рейду. Чем обеспечат неприятный сюрпрайз господам европейцам.

Правда, накануне визита незваных гостей еще пришлось вправить мозги Щеголеву. Чтобы не занимался глупой бравадой. После того, как батарея была разгромлена, и оставаться на ней не было никакой возможности, он увел своих людей на соседнюю пятую батарею строем под барабанный бой. С моей точки зрения - глупость несусветная. Надо было уходить мелкими группами и короткими перебежками, используя укрытия. Но здесь сейчас так принято. Вот и попытался достучаться до здравого смысла молодого офицера, снова постаравшись облечь свои слова в мнение штатского дилетанта.

- Александр Петрович, я нисколько не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах и личной храбрости. Но поймите, ваша задача не красиво умереть на глазах у всей Одессы, а нанести максимально возможный урон неприятелю, постараться уцелеть самому и сохранить своих людей.

- Так и я этого хочу, Юрий Александрович! Что конкретно Вы имеете ввиду?

- Выскажу свое мнение штатского дилетанта. Не стоит подвергать себя ненужному риску, когда для выполнения поставленной задачи это не требуется. В бою не зазорно и на землю упасть, если обстоятельства вынуждают И ползком по грязи передвигаться, И спрятаться за подвернувшимся укрытием при обстреле. Не стоит нарочито демонстрировать врагу свою храбрость. Стояние под огнем без надобности это не храбрость, а дурость. Надо бить врага так, чтобы перья летели. А он не мог при этом до вас добраться. Так понятно?

- В общем, понятно. Хотя с некоторыми моментами я не согласен, уж извините. Но как это применимо к предстоящему бою с англичанами и французами?

- Вы в самом начале боя находитесь на шестой батарее, но лишь обозначаете видимость сопротивления. Делаете один залп и тут же уходите на седьмую батарею, но так, чтобы это было максимально быстро и незаметно для неприятеля. Пусть он считает, что вы в данный момент перезаряжаете пушки. По прибытию на седьмую батарею прислушивайтесь к моим людям. Они все из нижних чинов, прослуживших в артиллерии много лет, и имеющие боевой опыт в войне на Кавказе. Командир батареи отставной фельдфебель Проскурин досконально знает новые орудия и провел из них достаточно практических стрельб на полигоне. Поэтому не игнорируйте его советы. Лучше разделите обязанности. За Вами только выбор цели и указание ее командиру батареи. Наведение на цель, перезарядку и определение дистанции до цели орудийная прислуга выполнит сама. А ваши подчиненные пусть оказывают им всяческое содействие.

- Согласен, Юрий Александрович. Так будет лучше. Я ведь из этих орудий еще ни разу не стрелял. Так значит, Вы говорите, что основной удар будет нанесен со стороны Практической гавани?

- Скорее всего. Это самое удобное место. Но даже если они предпочтут другую позицию, ваши пушки достанут их везде. Седьмая батарея расположена очень удачно. И у вас есть уникальный шанс нанести врагу громадный урон...

Вроде, убедил. Посмотрим, что из этого выйдет. Но, по крайней мере такого вопиющего непотребства, как стрельба из четырех древних пушек, мало отличающихся от металлолома, по многократно превосходящему в силах противнику, уже не будет.

Неделя после грабительского визита господ европейцев прошла спокойно. Город жил привычной жизнью, и внешне не было заметно никаких приготовлений к обороне. Все же, мои советы возымели действие. А сам в это время, если так можно выразиться, занимался ничего не деланием. Во всяком случае, для подавляющего большинства окружающих это так и выглядело. Лишь немногие знали о планах подготовки к торжественной встрече незваных гостей.

Информация о противнике поступала каждое утро по возвращению Ганса из разведывательного полета. Поэтому, когда флот Антанты вышел из Варны и направился к Одессе, я уже точно знал, какими силами располагает противник, и что он намерен предпринять. Снова налетом на Одессу командовал французский адмирал Фердинанд Гамелен. Который не допускал мысли, что кто-то может подслушать его в собственной каюте флагманского корабля. Поэтому не стеснялся обсуждать с подчиненными планы дальнейших действий. Ганс постарался на славу. Удалось точно установить, что предпринятые меры по дезинформации успешно сработали. Командование союзников было уверено в слабости обороны Одессы и не ожидало серьезного сопротивления. Чтобы соблюсти приличия, вначале собирались выдвинуть ультиматум. Так, на всякий случай. А вдруг прокати? Хотя в то, что ультиматум примут, адмирал Гамелен не особо верил. Просто не исключал такую возможность. После отказа выполнить наглые требования планировался обстрел города с целью создания паники и высадка крупного десанта в районе Пересыпи. Союзники по Антанте понимали, что даже если удастся захватить Одессу, то удержать ее нереально. Поэтому такая задача и не ставилась. Собирались вывезти подчистую, либо уничтожить все запасы для русской армии, собранные в Одессе, и нанести максимальный урон портовым сооружениям. Разумеется, наложить лапу на все находящиеся в одесском порту суда. И в первую очередь... пакетбот Лебедь! Надо же, насколько популярным я стал во Франции! Но это все так, подготовительные мероприятия. Главной целью нападения на Одессу было выманить в море Черноморский флот и полностью разгромить его, воспользовавшись своим численным и качественным преимуществом. То есть, история повторялась. Пока повторялась...

Флот коалиции был замечен береговыми постами, когда первые паруса только появились на горизонте. Но с сегодняшними скоростями пройдет не один час, прежде чем он подойдет к месту якорной стоянки. Жители Одессы с интересом наблюдали за происходящим. Зрелище и вправду было величественное. Ближе к берегу шли мелкие суда. Дальше - пароходофрегаты. И уже за ними двух и трехдечные линейные корабли и фрегаты, увенчанные пирамидами парусов. Всего тридцать пять вымпелов. Даже больше, чем в моем мире. Вся эта армада проследовала вдоль берега, не входя в зону обстрела (как им казалось) береговых батарей и встала на якорь там же, где перед этим стояли четыре грабителя, побывавших здесь неделю назад. То есть, более трех миль от берега, что находилось вне зоны досягаемости ядерного оружия. В чем господа европейцы были абсолютно уверены. А дальше было, как в плохом детективе. Снова от эскадры отделилась шлюпка под белым флагом и направилась к порту. Шоу продолжалось.

Идти в управление порта смысла не было, поскольку Новосильцев находился в данный момент на Измаиле, который сделал флагманом хулиганской флотилии. Вот туда я и отправился. Благо, идти недалеко. Вся хулиганская флотилия стояла у причалов Карантинной гавани, ошвартовавшись вторым корпусом к задержанным в связи с началом войны английским и французским коммерческим судам, команды которых от греха убрали на берег. А то, еще бузить начнут в самый ответственный момент. В моей истории был факт, что во время обстрела Одессы некоторые задержанные корабли попытались под шумок сбежать. Пришлось вправлять мозги их командам. Оно нам надо? Не надо. Так что, пусть лучше на берегу пока посидят.

Новосильцев внимательно рассматривал прибывших в подзорную трубу и сквозь зубы выдавал малый петровский загиб, когда я обнаружил его на мостике Измаила. Ответив на мое приветствие, в сердцах выдал.

- Юрий Александрович, Вы точно провидец! Все идет, как Вы говорили! Не удивлюсь, если эти ряженые под белым флагом привезли ультиматум озвученного Вами содержания!

- А я в этом не сомневаюсь, Георгий Вадимович. Но давайте подождем. Думаю, слухи о содержании ультиматума распространяться по Одессе достаточно быстро.

- Все же не думал, что их с т о л ь к о придет... Хватит нам бомб, Юрий Александрович?

- Хватит, Георгий Вадимович, не волнуйтесь. Портовые мастерские большой запас подготовили. И там еще партия бомб для Черноморского флота осталась. Ждали, что за ними пароход из Севастополя пришлют. Да видать, что-то не получилось. Ну так мы им и в Одессе применение найдем. И думаю, что все свои корабли неприятель задействовать не станет. Парусники не смогут свободно маневрировать на таком ограниченном пространстве, и будут только мешать друг другу. А становиться на шпринг, как эскадра Нахимова при Синопе, чревато. Поэтому в обстреле города, скорее всего, примут участие только паровые корабли. Которым маневрировать гораздо легче, да и сбежать в случае опасности сподручнее.

- Не буду спорить... Вы уже для всех в Одессе стали признанным авторитетом в области тактики боевых действий паровых кораблей, Юрий Александрович... Значит и впрямь надеются наш Черноморский флот в море выманить, мерзавцы. Иначе не привели бы сюда парусные линейные корабли... Ну даст бог, малость сократим эту армаду...

Ажиотаж среди одесских обывателей, вспыхнувший в связи с появлением вражеского флота, к вечеру немного стих. Англичане и французы стояли на якорной стоянке, будучи уверены в своей безопасности, и никаких действий не предпринимали. Парламентеры, как и предполагалось, доставили на берег ультиматум губернатору, где в числе прочего требовалось выдать все английские, французские и русские суда, находящиеся в порту, уничтожить береговые батареи и всем войскам покинуть Одессу. В противном случае город будет подвергнут бомбардировке с моря. Остен-Сакен не стал отвечать на ультиматум, а на словах послал господ европейцев.

Когда стемнело, Ганс снова отправился на разведку. Подслушать, что говорят на военном совете, который адмирал Гамелен собирал перед началом операции, не удалось. Все командиры кораблей и младшие флагманы, прибывшие на линейный корабль Вилль де Пири, еще до заката вернулись обратно. Что было ясно по большому количеству шлюпок, направившихся к французскому флагману, и терпеливо дожидавшихся своих пассажиров. Но быть может, удастся что-нибудь узнать в частной беседе?

АДМ тихо скользил над водной поверхностью, и достигнув борта Вилль де Пари, стал осторожно подниматься вверх. Как раз к тому месту, где находится адмиральская каюта. В каюте находились адмирал Гамелен и какой-то офицер в мундире капитана первого ранга. Возможно, кто-то из штабных. Через стекло был хорошо слышен их разговор.

- ... простите, mon Amiral! Но я искренне не понимаю необходимости этой авантюры! Есть все основания предполагать, что русские водят нас за нос. И подготовили какой-то неприятный сюрприз. Я говорил об этом на совете, но мои слова остались без внимания.

- И что Вы предлагаете?

- Отказаться от участия в этой операции под любым предлогом. Если островитянам очень надо, и им затмило разум их дело чести, то пусть сами лезут под огонь давыдовских пушек.

- Вы считаете их очень опасными?

- Да. По крайней мере из того, что удалось выяснить, на дистанции до одной мили орудия Давыдова бьют очень точно. Это подтверждают очевидцы, наблюдавшие бой возле Синопа. А конструктор этих пушек Юрий Давыдов сейчас находится в Одессе. И именно он является капитаном и владельцем пакетбота Лебедь, который Вы так желаете заполучить. Тот самый Лебедь, который сыграл значительную роль при Синопе. Без него русским пришлось бы туго. Вы не допускаете мысли, что Лебедь и его капитан способны на большее? Что он может выйти из порта и устроить нам веселую жизнь, ведя огонь с безопасной для себя дистанции, и обладая преимуществом в скорости? Наши колесные коптилки за ним не угонятся. А Наполеон мы потеряли.

- Не напоминайте мне о Наполеоне... Все я прекрасно понимаю... Мы знаем друг друга много лет, поэтому Вам я могу сказать. Мне не оставили выбора. Я говорил то же самое, что и Вы. Но в Париже не желают слышать то, что им не нравится. Там помешаны на идее примерно наказать зарвавшихся русских и воздать им должное за тот позор, что пережила Франция. Операция утверждена самим императором, и я не в силах ничего изменить. Поэтому единственное, что я могу сделать, чтобы спасти наш флот от неоправданных потерь, так это выделить для обстрела Одессы только четыре коптилки, как Вы их назвали. Надеюсь, что они успеют уйти из под огня береговой артиллерии до того, как их утопят. И что этот Лебедь, будь он неладен, не рискнет их преследовать на виду у всей эскадры. Это в том случае, если дело чести наших дорогих союзников пойдет не так, как бы им того хотелось.

- То есть, Вы не надеетесь на успех?

- В том виде, как его представляют в Париже, нет. Мы можем обстрелять город, но это ничего не даст в военном отношении. Армия русских особо не пострадает. Если пострадает вообще. Русского флота в Одессе нет, он весь находится в Севастополе. А высаживать десант, как того хотят англичане, я считаю несусветной глупостью. Он там весь и поляжет на городских улицах. Причем русским солдатам будет помогать милиция из местных жителей, которые хорошо знают город. И мы не сможем помочь десанту в уличных боях своей многочисленной корабельной артиллерией. В конечном счете, захватить Одессу не удастся. Не понимаю, на что рассчитывает адмирал Дандас.

- Возможно, у него есть какие-то свои козыри, о которых мы не знаем?

- Возможно... О мой бог, англичане - наши союзники! Сказал бы мне кто такое раньше, счел бы это глупой шуткой. Пусть русские и враги нам, но я был бы не прочь посмотреть, как они собьют спесь с этих наглых лайми. Хотят высадить десант и захватить Одессу? Никаких проблем! Пусть высаживают и захватывают. А мы им пожелаем удачи. Единственно, в чем мне пошли на уступки в Париже, так это не требовали нашего участия в десанте. Оставили на мое усмотрение. А я усматриваю, что это не представляется возможным.

- Ну хоть за это спасибо. А как думаете, русский флот выйдет из Севастополя? Когда туда дойдет информация об обстреле Одессы?

- Очень надеюсь на это. Иначе не представляю, как его еще можно выманить в море.

- Думаю, что никак. Я хорошо знаю князя Меншикова. Это не Нахимов и не Корнилов. Он будет сидеть в Севастополе и ждать. Поэтому нам все равно придется идти к Севастополю.

- Ничего страшного. Такого сюрприза, как в Одессе, - я имею ввиду пушки Давыдова, там не будет. А те, что есть, ничем не лучше наших.

- Вы уверены, mon Amiral?

- Уверен. Царь Николай так испугался, что разом выкупил все готовые пушки на заводе Давыдова, от которых раньше отказался, и установил их в Кронштадте. Он считает черноморский театр военных действий второстепенным, поэтому не уделяет ему должного внимания. Вот и не будем его разубеждать в этом...

Слушая разговор адмирала Гамелена и неизвестного мне офицера, я пришел к выводу, что пока что все идет, как надо. Даже получив отлуп возле Одессы, англичане и французы все равно полезут в Крым. Их к этому вынудят. Ибо слишком далеко все зашло, чтобы отыграть назад. Вот тогда и начнем объяснять просвещенной Европе, что стремление любой ценой решить русский вопрос может плохо кончиться.

Однако, важные новости за сегодняшний день на этом не закончились. После Вилль де Пари Ганс разведал обстановку на английском флагмане Трафальгар. Подслушать адмирала Дандаса не удалось, поскольку он уже улегся спать. Но вот разговор офицеров в кают-компании оказался довольно интересен. Один из них упомянул о каких-то турецких пароходах, которые до сих пор не пришли. И вообще эти чертовы турки постоянно опаздывают.

Эта реплика сразу же заставила меня навострить уши. Какие еще турецкие пароходы?! Но в дальнейшем англичане этой темы не касались. Удалось лишь выяснить, что планируется высадка десанта в районе Пересыпи. Ганс отреагировал первым.

- Командир, что-то тут не то. Какие турецкие пароходы? И куда это турки опаздывают? В нашей истории их возле Одессы не было.

- Так истории миров не полностью совпадают. Значит может кто-то еще появиться. Ведь количество вымпелов у противника сейчас больше, чем в наших данных. И это даже с учетом того, что двоих - Наполеона и Шарлемань, мы благополучно спалили. А кто сейчас здесь явно лишний?

- Кроме англичан и французов - турецкий пароходофрегат Эссер-Иджедил. Которого здесь быть не должно.

- Тебе это не кажется странным? Что англичане и французы его с собой притащили?

- Значит что-то затевается. Такое, когда задействуют тех, кого не жалко.

- Вот и я так думаю. А что у нас здесь намечается такого, когда в бой бросают тех, кого не жалко?

- Десант. Но на турецком пароходофрегате солдат нет, я проверял.

- Это здесь нет. Но наши заклятые друзья англичане говорили, что турки куда-то там опаздывают.

- Хочешь сказать, что еще не все подошли? Но в Варне больше никого не было.

- А если эти пароходы с десантом находятся в Константинополе? И пойдут прямо сюда, не заходя в Варну?

- Да, такое возможно... Командир, надо на разведку слетать. До Константинополя и обратно. Даже если они уже вышли из Босфора и идут в Одессу, то я их все равно обнаружу.

- Давай сначала поглядим и послушаем, что на этом Эссер-Иджедид творится. Может еще что выяснится.

Однако, узнать что-либо важное на турецком пароходофрегате не удалось. Разговоры велись о чем угодно, но только не о том, что меня интересовало. Поняв, что здесь ловить больше нечего, отправил Ганса в автономный полет. Информация очень важная и нуждается в проверке.

Вскоре Ганс вышел на связь. И я понял, что ситуация гораздо хуже, чем представлялась раньше.

- Командир, информация подтвердилась. Обнаружил группу турецких судов. Уже прошли траверз устья Днестровского лимана и идут курсом на Одесский залив. Если сохранят скорость, то к утру должны быть здесь. Три пароходофрегата-колесника и восемнадцать небольших парусников. Фелюги и шебеки. На парусниках большое количество людей. На палубах тысяча триста пятьдесят шесть человек. Но кто-то может быть еще и под палубой.

- Ганс, дай картинку получше. Мне надо пароходофрегаты как следует рассмотреть.

- Принято.

АДМ начал снижаться и Ганс передал мне четкое изображение головного парохода. Классический однотрубный пароходофрегат-колесник, но чуть поменьше, чем угробленные нами возле Пицунды. Вооружение - два бомбических орудия Пексана и восемь двадцатичетырехфунтовок. Солдат на палубе не видно, значит весь десант находится на парусниках. Шлепает плицами по воде, торопится в Одессу. Снижаемся. На борту название турецкой вязью - Карпаз. А вот это новость! На всякий случай запрашиваю Ганса на поиск в базе данных, и он подтверждает, что такого корабля у турок не было. Причем видно, что пароходик далеко не новый. Видно, англичане подбросили своим верным вассалам с барского плеча. Нехорошие подозрения усиливаются. Снижаемся еще больше, чтобы посмотреть осадку. Одиннадцать футов с небольшим. То есть, чуть менее трех с половиной метров. Кое-что начинает проясняться. Теперь проверим два других. Но Мизрак и Мельтем особо от своего собрата не отличаются. Такие же видавшие виды однотрубные колесники с аналогичным вооружением. Вот и выяснили, на какой козырь рассчитывает адмирал Дандас.

- Ганс, давай обратно. Все ясно. Должен признать, задумано неплохо.

- Что именно, Командир?

- Здесь одна мелочь, которая может подойти чуть ли не вплотную к берегу. У пароходофрегатов тоже осадка небольшая, поэтому они могут работать на мелководье. Даже если коснутся грунта, для колесников это не очень опасно. Дальше понятно?

- Хочешь сказать, что эта банда сможет сходу рвануть к берегу возле Пересыпи, а пароходофрегаты будут поддерживать высадку своей артиллерией, зайдя на мелководье?

- Именно. Поэтому и Эссер-Иджедид сейчас появился. То ли успел прийти в Варну раньше, то ли турки сначала его одного послали разузнать на месте, что к чему. И его осадка тоже позволяет работать на мелководье возле Пересыпи. В любом случае, к утру эта банда, как ты верно выразился, должна быть здесь.

- Командир, дело пахнет керосином.

- А я о чем говорю? У нас англичане и французы попытались высадить десант своими силами. Сейчас же французы отморозились, а одних англичан для этого дела не хватит. Вот и напрягли турок. Причем, похоже, что и французов не поставили в известность. Союзнички хреновы...

Ганс остался присматривать за противником, а я первым делом вызвал к себе Шахурина. Придется переделывать планы на ходу, но деваться некуда. Шахурин хоть и удивился столь позднему вызову, но отставной офицер понимал, что среди ночи по пустякам звать не будут.

- Юрий Александрович, доброй ночи! Вызывали?

- Доброй ночи, Иван Андреевич. Вызывал. Только новости не совсем добрые. Получена информация, что сейчас возле Одессы находится не весь флот неприятеля. Должны быть еще три турецких пароходофрегата и десятка два разной парусной турецкой мелочи с десантом на борту. Не позднее завтрашнего дня они должны быть здесь. Это в корне меняет обстановку.

- Юрий Александрович, я в морских делах не силен. Чего можно ожидать?

- До сих пор мы рассматривали возможность высадки десанта только из числа судовых команд. Хоть у англичан и есть на борту подразделения морской пехоты, но их немного, и они выполняют больше полицейские функции. А матрос с ружьем, высаженный на берег, это еще не пехотинец. Сейчас же сюда направляется порядка двух тысяч турецких аскеров, привыкших воевать на суше. И это низам - регулярная армия, а не башибузуки. Которые привыкли грабить, а не воевать. А поскольку десант находится на небольших мелкосидящих судах, то он может быть быстро доставлен на берег без посадки в шлюпки. Турецкие пароходофрегаты имеют небольшую осадку и могут действовать на мелководье, прикрывая высадку десанта. Теперь понятно?

- Очень даже понятно, Юрий Александрович. Известно, где намечается высадка?

- Возле Пересыпи. Там обширное мелководье, и крупные корабли не могут подойти на пушечный выстрел. Поэтому и береговых батарей там нет. Место для высадки десанта очень удобное. И неприятель об этом знает.

- Юрий Александрович, если позволите, выскажу свои соображения, как артиллерист.

- Буду весьма признателен, Иван Андреевич. У Вас опыт в практическом применении артиллерии многократно больше, чем у меня.

- Хорошо, что заранее подготовили позиции возле Пересыпи для наших пушек. Раз намечается высадка на другой стороне Одессы, то держать четыре наших орудия на мысе Ланжерон нет смысла. Два оставляем на Ланжероне, два срочно перебрасываем на Пересыпь вместе с дальномером. Берем на Пересыпь помимо фугасных снарядов все картечные заряды, сколько есть. На Ланжероне они не понадобятся, если высадка будет на Пересыпи. Также нам потребуется прикрытие из наших конных егерей. Как раз удобный случай опробовать в деле ваше изобретение - пулеметы. Если турки подойдут к берегу достаточно близко, то пароходофрегаты не смогут вести огонь из опасения задеть своих. Вот тут наши егеря их и встретят. Пока неприятель не успел высадиться на берег и скученно расположен на палубе, пулеметы должны собрать богатую жатву. А там и войска одесского гарнизона помогут. Я же, с Вашего позволения, буду находиться на Пересыпи, и лично займусь этими турецкими пароходофрегатами. На Ланжероне без меня управятся. Павел Артемьевич уже знает об изменении обстановки?

- Пока нет. Пошлю его предупредить.

- Не нужно, я сейчас сам к нему отправлюсь. Обсудим, как лучше встретить дорогих гостей. Не волнуйтесь, Юрий Александрович, армейские дела - наша епархия. Горцев на Кавказе били, а турки от них ничем не отличаются.

Глава 11

Гембель в результате дела чести

Остаток ночи прошел спокойно. Хоть Ванька и предлагал устроить супостатам козью морду, вселившись в Дандаса, или в Гамелена. Чтобы англичане и французы перегрызлись между собой накануне их дела чести. Пришлось Ване популярно объяснять, что если Дандас, или Гамелен начнут чудить, действуя вопреки логике и прямо нарушая приказы своего командования, то шум получится неимоверный. И это обязательно привлечет внимание, что нам категорически не нужно. Это никому неизвестные французские лейтенанты могут творить, что хотят. И то в пределах реально возможного. Службе глубинной разведки нет дела до каких-то перепившихся придурков в невысоких чинах. А вот если начнут себя неправильно вести ключевые фигуры, действия которых влияют на ход истории, пристальное внимание к таким случаям гарантировано. Поскольку мои коллеги из СГР заканчивали ту же Академию Космофлота, и тот же факультет, что и я. И прекрасно знают, что может означать подобное поведение ключевых персонажей у противника.

Утром прибыло турецкое пополнение и встало на якорь возле других кораблей Антанты, что вызвало нездоровый ажиотаж у начальства. Если три лишних пароходофрегата под турецкими флагами баланс огневой мощи особо не меняли, он и так был многократно не в нашу пользу, то вот турецкая мелочь с десантом на борту наводила на нехорошие мысли. И Остен-Сакен, и все его заместители прекрасно поняли причину появления этой москитной флотилии. Обладая малой осадкой, турецкие фелюги и шебеки могут выброситься на берег, не убирая паруса до последнего момента, что резко сократит время доставки десанта от начала движения с места якорной стоянки до непосредственно высадки на берег. Что ни говори, но задумано неплохо. Кто же это у турок такой умный? Или скорее не у турок, а у англичан. С их привычкой воевать чужими руками. Особенно, если эти чужие руки, - разного рода туземцы, к коим они причисляют и турок. Ведь ясно, что десант, даже если выполнит поставленную задачу, то ценой огромных потерь. Но когда это английские джентльмены заботились о сохранности жизни туземцев? Дело туземцев - защищать постоянные английские интересы, и не вякать.

Обрадовало то, что командование гарнизона Одессы не только сделало верные выводы, но и озаботилось подготовкой контрмер для встречи незваных гостей. Пехота и кавалерия были размещены так, чтобы не маячить на виду у наблюдателей противника, но в то же время могли быстро выдвинуться к месту высадки десанта. Батарею полевых орудий замаскировали возле Пересыпи, и она была готова немедленно открыть огонь. Для стрельбы ядрами по пароходофрегатам эти пушки малопригодны, но вот картечью по турецкой мелочи с десантом, рвущейся к берегу, вполне сойдут. Это не считая того, что сами жители Одессы поднялись на защиту своего города. Вдоль всего берега находились наблюдательные посты, и отряды городского ополчения были готовы выдвинуться на угрожаемый участок. Если англичане и французы рассчитывали здесь на легкую прогулку, предполагая очередное безнаказанное копенгагирование, то очень сильно ошиблись в своих прогнозах. Ну и своеобразной вишенкой на торте были наши новые пушки. Как находящиеся на берегу, так и установленные на пароходах хулиганской флотилии. На пароходы особой надежды не было, поскольку они из этих пушек еще ни разу не стреляли. Но, по крайней мере, смогут создать массированный огонь прямой наводкой, и по закону больших чисел кто-то может и попадет. По крайней мере, создадут необходимый рабочий шум, на фоне которого не будет так явно выделяться стрельба Лебедя. Которому вместе с береговыми батареями предстоит ювелирная работа. Когда нужно за время нахождения противника в зоне огня нанести ему наибольший урон. Чтобы как можно больше посудин под английским и французским флагом отсюда уже не ушли. Про турецкие пароходы речи нет, это смертники. Если они подойдут на малую дистанцию к берегу возле Пересыпи, и попадут под огонь батареи Шахурина, то там и останутся. А вот значительная часть англичан и французов сбежит, к сожалению. Едва мы начнем обстреливать корабли на якорной стоянке, там сразу же бросятся наутек, пожертвовав якорями. А выходить из порта и устраивать дневной бой с этой армадой лучше не стоит. Если Лебедь еще сможет вести более-менее точный огонь с дальней дистанции в условиях качки, то вот остальные пароходы - нет. Будет стрельба в сторону противника, а не по цели. Поэтому придется ограничиться теми, кто начнет обстреливать шестую батарею в Практической гавани, и попадет под огонь седьмой батареи, и батареи на мысе Ланжерон. А также турецкими пароходофрегатами с парусной мелочью возле Пересыпи. Но это в том случае, если турки все же попытаются высадить десант. А то, как бы они резко не передумали, увидев, что начнет твориться возле Практической гавани. Особенно после того, как я устрою одну пакость любителям дела чести. Тогда придется ограничиться девятью (как было в моей истории) английскими и французскими коптилками, и быть может, удастся достать кого-то на якорной стоянке. Прежде, чем остальные сбегут. Но даже такой вариант - блестящая победа защитников Одессы. Которые не только отстояли город, но и нанесли большой урон врагу.

Ладно, не будем торопить события. Противник пока выжидает, и сегодня вряд ли начнет. Надо окончательно уточнить порядок действий, согласовав их с прибывшими турками. Что сейчас и происходит - снова вокруг Вилль де Пари столпотворение шлюпок. Ночью тоже вряд ли начнут, поскольку не видно, куда стрелять. Да и десант в темноте заплутать может. А вот завтра перед рассветом, скорее всего, и начнут. Поскольку тупо стоять такой армадой на виду у всей Одессы, и ничего не делать, смысла нет. Иначе, зачем тогда пришли?

После полуночи подняли пары в котлах. Хоть и маловероятно, что придется выходить из порта, но тут лучше перебдеть. Как я и предполагал, шевеление на рейде началось перед рассветом. Ганс, наблюдавший всю ночь за противником, поднял меня сразу же, как только пароходофретаты начали сниматься с якоря. Пять английских и четыре французских. Выбрав якоря, начали движение в сторону Практической гавани, ведя на буксире шлюпки с кораблей, не принимающих участия в обстреле. На шлюпках установлены станки для запуска ракет Конгрива. Все, как в моей истории. Ну что же, джентльмены. Welcome to Odessa! Турки тоже снялись с якоря, но идти к Пересыпи не спешат. Скорее всего, ждут, когда начнется бомбардировка города, и гарнизон сосредоточит силы в районе Практической гавани, предполагая высадку десанта именно там. Долгое сидение закончено. Начинается веселье.

Позевывая, поднимаюсь на мостик, и как бы случайно обнаруживаю приближение противника, снова демонстрируя свой дар - ночное зрение. Вахтенным толком ничего не видно, поскольку еще темно. Даю команду объявить боевую тревогу и послать нарочных на другие пароходы, стоящие рядом, чтобы предупредить о начале нападения. Вскоре отовсюду слышен свист боцманских дудок, топот ног, и спустя короткое время снова наступает тишина. Хулиганская флотилия готова к встрече незваных гостей.

Правда, накануне пришлось удивить старшего помощника, когда озвучил план действий.

- Федор Федорович, Ваша задача - следить за противником и быть готовыми к немедленному маневру. Машины держать в постоянной готовности. Я буду находиться на баке. В случае чего, зовите.

- На баке?! Но зачем, Юрий Александрович? Почему не на мостике?

- Предстоит ювелирная работа. Я проектировал эти пушки, поэтому знаю их лучше, чем кто-либо другой. Если нам удастся точными попаданиями вывести из строя котлы, или машины на вражеских пароходах, то они превратятся в неподвижные мишени для седьмой батареи и батареи на Ланжероне. На пароходы Одесского отряда, честно говоря, у меня надежды мало. Их комендоры еще ни разу не стреляли из нарезных орудий. Поэтому ждать от них меткости стрельбы по самым уязвимым местам пароходов не стоит. Хорошо, если хоть куда-то будут иногда попадать, а не все время мазать.

- А наша батарея на Пересыпи? Ведь она тоже достанет.

- Ей нельзя себя демаскировать до начала высадки десанта. Иначе, турки изменят место высадки, и могут полезть туда, где у нас ничего нет.

- Понятно, Юрий Александрович. Не волнуйтесь, не подведем. В случае чего, отойдем от причала быстро...

Все уже обговорено заранее, и люди знают, что делать. Кормовое орудие будет вести огонь фугасными снарядами по ближайшей цели. А я из носового орудия - болванками. Чем поначалу вызвал удивление у комендоров, получивших приказ заранее подать болванки на палубу. Пришлось объяснять. Снаряд может взорваться раньше, чем доберется до котла, или машины. Ведь заранее неизвестно, с какого ракурса придется вести огонь. И на пути снаряда может оказаться препятствие, что вызовет его взрыв. Болванка в этом плане надежнее. Она не взорвется раньше времени, и проломив случайную преграду, все равно доберется до цели, сделав дырку именно там, где нужно. После этого береговые батареи займутся стрельбой по неподвижным мишеням. Хулиганская флотилия им поможет. Ну а я, когда ситуация возле Практической гавани перейдет из стадии копенгагирование в стадию избиение младенцев, попробую достать кого-нибудь из крупной дичи на рейде. Протестирую новые зажигательные снаряды Яши Розенблюма. Когда бы еще удалось попрактиковаться в стрельбе экспериментальными снарядами по реальным целям. Если все пройдет удачно, то корабелы во всей Европе крепко призадумаются. А стоит ли и дальше продолжать строить военные корабли из дерева?

Небо на востоке светлеет, день обещает быть ясным, и на фоне утренней зари можно уже четко различить силуэты приближающихся кораблей противника. Во всяком случае, для наводчиков и дальномерщиков видимость уже достаточная. Ну а мне Ганс транслирует качественную картинку с высоты в три сотни метров с самого начала. Вокруг тишина, иногда прерываемая лишь криком чаек. Выстрелы еще не прозвучали. Противник быстро приближается, следуя прямо в приготовленную ловушку. Уже давно можно стрелять, но мы не торопимся. На всех пароходах озвучен приказ - открытие огня не раньше, чем обменяются выстрелами вражеские корабли и шестая батарея. Пусть в начале боя все внимание противника будет сосредоточено на ней. А мы подключимся по ходу дела.

Настроение боевое, легкий мандраж, ближайший вражеский пароходофрегат - английский Тайгер уже давно находится в сетке прицела, транслируемой Гансом, носовое орудие правого борта заряжено болванкой и готово послать ее в цель. Но неожиданно на связь выходит Ганс.

- Командир, у нас опять гость с орбиты.

- Вот как?! Наши ставки растут. Он тебя не обнаружит?

- Нет. Завис прямо над нами на высоте двадцать шесть километров. Небо ясное, поэтому снижаться еще больше не рискнул. Мимо такого дела, как обстрел Одессы, ребята из Службы глубинной разведки не пройдут.

- Представляю, как они охренеют, когда дело чести по-английски превратится в гембель по-одесски. Тогда надо будет держать ухо востро.

- Не волнуйся, Командир. Нас здорово выручает то, что им ни в коем случае нельзя себя обнаруживать. Поэтому приближаться близко дроны не будут. Это очень старая модель, и их защитное поле не имеет режима мимикрии. Поэтому в дневное время их легко обнаружить визуально на высоте в несколько километров. Смотря какая прозрачность воздуха, и у кого какое зрение.

- А ночью?

- Могут снизиться до пятисот метров. Ниже опасно. Аборигены звук работающих двигателей услышат. Я же тебе говорю, что это старье.

- Но летает?

- Летает. И судя по всему, еще долго летать будет. Я знаю эту модель, туда заложен колоссальный резерв надежности и прочности. Кстати, по этому вопросу с тобой наш юный гений пообщаться хочет. Признаюсь, что даже меня ему удалось убедить.

- Ну?! Ванька смог найти что-то такое, что поколебало твою железную логику?!

- Представь себе. Впрочем, пусть лучше он сам расскажет.

- Ну давай его сюда.

- Ваше превосходительство, ты там не сильно занят? Есть одна интересная идея.

- Пока еще тихо. Давай свою идею, которая даже Ганса заставила изменить свое мнение.

- Сейчас нам постоянно докучает автоматический корабль на орбите о своими разведывательными дронами. А если предположить ситуацию, что его связь со Штабом Службы глубинной разведки накроется по каким-то причинам. Тогда мы можем попытаться наложить лапу на дроны.

- Вполне допускаю, что такие два умника, как ты и Ганс, смогут провернуть это дело. Но отсюда возникает дальнейший вопрос. А на кой хрен нам эти дроны вообще нужны? Это беспилотные аппараты и человеку там места нет. Поэтому даже на низкую орбиту на нем не поднимешься. Для разведки на малых высотах они тоже непригодны из-за своих больших размеров и шумности. Это не говоря о том, что если мы наложим лапу на эти цацки, и аборигены об этом узнают, то самое пристальное внимание к нам будет обеспечено. Причем не только в России.

- Юрка, ты мыслишь привычными для тебя шаблонами. Дрон можно сделать пилотируемым. Я ознакомился с его устройством, в памяти Ганса есть эта модель. Хоть он и говорит, что это древняя рухлядь, но это в его понимании рухлядь. А здесь - вершина научно-технического прогресса. Эти дроны имеют приличные размеры и энерговооруженность, а внутренний объем у них не весь аппаратурой и машинерией заполнен. Там вполне можно сделать что-то вроде пилотской кабины.

- Ваня, вы там чего обкурились с Гансом?! Хоть для него такое и невозможно. Ты собрался в условиях одесских портовых мастерских, или даже на заводе моего папеньки, выполнить работы по превращению беспилотного космического аппарата в пилотируемый? Надеюсь, ты в курсе, сколько всего нужно сделать, чтобы бренная человеческая тушка сохраняла жизнеспособность внутри этой жестянки во время полета? Это даже если рассматривать полет всего лишь в качестве пассажира, без монтажа ручного управления.

- Так ручное управление там есть.

- Откуда?!

- По проекту. Вернее, не совсем ручное управление. Там есть приборная консоль для ремонтников, и для контроля работы бортовых систем ими можно управлять вручную с этой консоли. Нужно всего лишь переключить автоматический режим на ручной.

- Хорошо, допустим. А ты в курсе, что придется высовывать свою башку в люк, чтобы было видно, куда лететь? Иллюминаторов и мониторов для камер визуального обзора там нет. В скафандре такое еще возможно. И то на малых скоростях при прохождении атмосферы. Иначе башку снесет. Но скафандров здесь нет. Ближайшие - на Луне. На борту Марлина.

- Юрка, а разве я говорил о космических полетах?

- Не понял?

- Ведь в атмосфере на малых высотах можно летать, и башку высунув в люк. До четырех тысяч метров даже без кислородных масок. А если еще остекленный фонарь кабины над люком сделать, какие начали делать на самолетах середины двадцатого века, так вообще хорошо!

- Упс... Ваня, признаю! Я - балбес. О полетах в атмосфере на малых высотах даже не подумал. Ничего не поделаешь, профессиональная деформация.

- Не расстраивайся, ты не один такой. Я сам недавно об этом подумал. Превратить космический беспилотный дрон в подобие атмосферного пилотируемого глайдера. Эти четыре птички нам бы очень пригодились. В конце концов, можно ведь использовать их скрытно, и держать где-нибудь подальше от нескромных взоров.

- Согласен. Ганс, а ты что скажешь?

- Чисто с технической стороны проблем нет, Командир. Идентификацию свой-чужой я пройду легко. И после этого возьму искины всех дронов под контроль. Все же, разница в развитии в сотню лет много значит. Проблема лишь в корабле-зонде. Пока он поддерживает связь со Штабом, ничего не выйдет.

- Ладно. Хоть помечтали. Давайте вернемся к делам сегодняшним. Что там наши джентльмены? Снова собрались ракетами баловаться?

- Да. На каждой шлюпке установлен станок для запуска ракет Конгрива.

- Мерзавцы... Надо бы выловить нескольких из воды. Да нашим казачкам отдать, чтобы они им подсказали, что и как следует говорить борзописцам... Ладно. Тут уж, как повезет. Что с погодой?

- Свежий зюйд-вест, ясно. Изменения пока не предвидится... Командир, противник отдал буксирные концы шлюпок. Сейчас начнут выстраиваться в линию.

- Ага, вижу... Ну, что же! Милости просим! Welcome to Odessa!

Окончательно рассвело, и из Карантинной гавани хорошо видны выстроившиеся в линию девять вражеских пароходофрегатов. Как и в моей истории, они занимают позицию на расстоянии около одной мили до берега напротив Практической гавани. Перед кораблями вперед выходят шлюпки. Вскоре с них взмывают в небо ракеты, оставляя за собой дымный шлейф, и устремляются к городу. В Копенгагене у англичан варварский не прицельный обстрел города прошел успешно. Да только сейчас джентльмены в Лондоне не учли, что Одесса - это не Копенгаген...

После первых пусков ракет гремит залп из четырех древних пушек шестой батареи. Прапорщик Щеголев все делает, как условились. Личный состав шестой батареи не отсвечивает на виду у противника, а быстро и скрытно покидает батарею, полностью выполнившую свою задачу - стать приманкой для вражеского флота. А что же их визави? Не обманули наших ожиданий! Гремит ответный залп, и пароходофрегаты противника окутываются дымом. Дело чести по-английски началось.

Сразу же за открытием огня противником отвечает наша засадная седьмая батарея. Отставной фельдфебель Проскурин снова подтвердил свое высокое мастерство. Дистанция для нарезных орудий небольшая, и три снаряда впиваются в борт французского пароходофрегата Декарт, оказавшегося как раз напротив батареи. Один попадает в кожух гребного колеса, два других чуть ближе к носу. Взрывы, летят во все стороны деревянные обломки, и Декарт рыскает в сторону. В дело включается наша хулиганская флотилия. Рядом гремят выстрелы Измаила и Скадовска. Ведут огонь также остальные пароходы. Наше кормовое орудие послало фугасный снаряд по ближайшей цели - Тайгеру. И попадает в борт в районе палубы. Взрыв разворачивает в нем пробоину приличных размеров, но увы, - выше ватерлинии. А вот теперь мой выход. В общем веселье никто не заметит, почему на в с е х пароходах противника в ходе боя поражаются котлы и машины.

Прицел ложится на участок борта, где находится машина Тайгера. Ганс еще в Варне самым тщательным образом осмотрел все вражеские пароходы и выяснил их самые уязвимые места. Во всяком случае все, что можно было выяснить путем наружного наблюдения, а также поиском в архивных материалах. И теперь это дает результат. Болванка бьет в борт Тайгера, который тут же окутывается паром. Взрыва котла не произошло, но пар выходит в атмосферу со страшной силой. Либо поврежден паропровод, либо пробит цилиндр. Все, Тайгер не жилец. Перевожу прицел на следующую цель - английский пароходофрегат Террибл. Выстрел, болванка бьет в борт, и на Террибле воцаряется ад. Попадание пришлось прямо в котел. В центральной части корпуса сильный взрыв, в разные стороны летят обломки, и все скрывается в облаке пара. Когда пар рассеялся, Террибл представлял жуткое зрелище. Корпус в средней части разворочен, разгорается пожар. О деле чести там уже никто не думает.

Расчет орудия работает слаженно и споро, развив максимальную скорострельность. Болванки летят к цели одна за другой, но не всегда удается сразу попасть в машину, или в котел. То, что касается прицеливания и подачи команды на выстрел, с этим Ганс справляется успешно. Да вот только погрешности в изготовлении снарядов и зарядов пороха никуда не делись.

Противник не стоит на месте, а поняв, что ему здесь не рады, начал маневрировать. Точность его огня оставляет желать лучшего как из-за заметной качки, так и резкого шараханья в сторону в попытке выйти из-под обстрела. Поэтому удаленные пароходы получается поразить в нужное место только с третьего, а то и с четвертого выстрела. Но на конечный результат это не повлияло. Все корабли противника, подошедшие к Практической гавани и начавшие обстрел Одессы, лишились хода. Если бы там вовремя среагировали и постарались сразу же отойти, то кому-то бы может и удалось спастись. Но англичан и французов подвела шаблонность мышления. Они действовали согласно принятым сейчас правилам тактики, исходя из существующих реалий. Когда бомбардировка города ядерным оружием и дуэль с береговыми батареями может вестись часами, но так и не привести к нужному результату. Они не допускали мысли, что можно о д н и м выстрелом на дистанции в милю уничтожить корабль, либо лишить его хода. Очевидно, быструю гибель Мечидие на рейде Синопа многие сочли случайной. А победу в бою у мыса Пицунда приписывали Флоре, не обладающей артиллерией нового типа. Бой наших пароходофрегатов с турецкой эскадрой возле Босфора на первый взгляд тоже не особо отличался от привычной картины морского боя. Во всяком случае, наблюдателей европейцев на турецких кораблях не было. А спасшиеся турки рассказывали такие ужасы, что в Европе им просто не поверили, сочтя явным преувеличением. Поэтому англичане и французы сами полезли в ловушку, не предполагая такого б ы с т р о г о развития событий. Когда исход боя решают не часы, а секунды.

На английских пароходофрегатах Террибл и Самсон взорвались котлы, что привело к сильным повреждениям корпуса и быстрому затоплению. А вот английским Тайгер, Ретрибьюшн и Фьюриос, а также французским Могадор, Вобан, Декарт и Катон повезло несколько больше. У них вышли из строя машины в результате попадания болванок, а механики, надо отдать им должное, вовремя смогли стравить пар и не допустить взрыва котлов. Поэтому пароходы вскоре после начала боя превратились в неподвижные мишени для седьмой батареи и батареи на мысе Ланжерон, точности огня которых мог бы позавидовать любой сегодняшний артиллерист. Попытки поставить паруса и выйти из-под обстрела, разорвав дистанцию, успеха не имели. Корабли противника тонули раньше, чем успевали это сделать.

Вскоре все пришло к логическому завершению. Последний из пришедших выполнить дело чести, английский пароходофрегат Фьюриос, отправился в последнее плавание - на дно Одесского залива. Вся акватория перед портом была покрыта деревянными обломками, за которые цеплялись уцелевшие моряки. Часть шлюпок ракетчиков тоже попала под раздачу. Хоть по ним специально не стреляли, но некоторые оказались слишком близко к пароходам и пострадали от взрывов снарядов. Остальные удрали на якорную стоянку, поставив паруса и воспользовавшись попутным ветром. Дело чести по-английски закончилось несколько не так, как планировалось.

Возле Пересыпи события стали разворачиваться тоже не по плану. Турецкие парусные суденышки с десантом на борту и четыре турецких пароходофрегата выдвинулись к месту высадки заранее, и с началом обстрела города попытались провести высадку. Как я и предполагал, мелкосидящие фелюги и шебеки рванули к берегу, поставив все паруса. Пароходофрегаты шли следом, готовые оказать огневую поддержку десанту, но берег молчал. Когда между турецкими десантными плавсредствами и береговой чертой осталось менее сотни метров, по ним неожиданно ударили замаскированные пулеметы. А учитывая то, что турецкие солдаты находились скученно на палубах, это сразу же привело к громадным потерям, поскольку пули пробивали сразу по несколько человек. В дело вступила также замаскированная батарея полевых орудий, дав залп картечью, что тоже добавило туркам лучшего понимания ситуации. Уцелевшие аскеры все поняли правильно, и сделали попытку сбежать. Им помогло то, что дул свежий зюйд-вест со стороны берега, поэтому выполнить поворот и выйти из-под обстрела удалось без особых проблем. А вот двум турецким пароходофрегатам не повезло. С момента открытия пулеметного огня береговая батарея наших пушек, находящаяся на удобной возвышенности, с первого же залпа поразила ближайший Карпаз. Один снаряд угодил в кожух гребного колеса, другой в борт в носовой части возле ватерлинии, сделав большую пробоину, через которую стала захлестывать вода. Пароход сразу же осел носом и уперся им в грунт, поскольку запаса воды под килем было от силы метр. Три других парохода не стали геройствовать и тут же бросились наутек. Но уйти удалось только Эссер-Иджедид и Мельтем. А вот Мизрак не смог. Поняв, что упершийся носом в грунт Карпаз уже никуда не денется, батарея Шахурина перенесла огонь на оказавшийся ближайшим Мизрак, нанеся ему такие повреждения, что из-за образовавшейся течи пароход тоже сел на грунт, не успев выйти из мелководного района. Команды Карпаз и Мизрак не проявили должного рвения в борьбе с неверными, а попытались удрать на уцелевших шлюпках. Полевые пушки пальнули им вдогонку картечью, но без особого успеха. Так закончился, толком и не начавшись, десант в районе Пересыпи. Ни один турецкий аскер даже не ступил на берег. А сколько их полегло от пулеметного огня на палубах, и сколько еще отправится к Аллаху от полученных ранений, ведомо лишь ему одному.

Ну а я под шумок решил проверить, что же получилось у Яши Розенблюма. Когда добивали последние цели возле Практической гавани, сделал выстрел по английскому стодвадцатипушечному линейному кораблю Трафальгар. Дистанция почти четыре мили, далековато.... Да и ракурс неудобный - корабль стоит на якоре, развернувшись ко мне носом. Недолет. Второй выстрел. Опять недолет, но уже ближе. Третий выстрел. Есть! Снаряд попадает в скулу в районе нижней батарейной палубы. Еще пять выстрелов, три из которых попадают в цель. Вот и дымок из орудийных портов пошел! Стоящие рядом корабли спешно снимаются с якоря и стараются побыстрее выйти из опасной зоны. Из орудийных портов Трафальгара уже кое-где вырываются языки пламени. Команда в панике. Оно и понятно, такие зажигалки водой из ведра не зальешь. Оставшиеся снаряды выпускаю по ближайшей цели - английскому фрегату Аретьюза. Не все попали, но нужный эффект все же достигнут. На рейде Одессы полыхают два огромных костра, над которыми поднимаются клубы черного дыма, и уходят в ясное апрельское небо. Молодец, Яша! Хорошую вещь придумал!

Уцелевшие корабли флота Антанты, пожертвовав якорями и не соблюдая строй, удирали в море. Операция по выманиванию Черноморского флота из Севастополя и созданию паники в российских приморских городах прошла не совсем так, как планировали в Лондоне и Париже. А дело чести превратилось для его исполнителей в большой гембель, как говорят в Одессе.

Прода 11.04.2024

Вскоре Трафальгар и Аретьюза благополучно взлетели на воздух, огонь добрался до крюйт-камер. Быстро поняв, что справиться с пожаром нет никакой возможности, команды покинули обреченные корабли, и были подобраны находящимися рядом английскими фрегатами. Какими бы мерзавцами не были лайми, но следовало отдать им должное, - своих они не бросали. Судя по количеству спасшихся, потери на Трафальгаре и Аретьюзе если и были, то небольшие. Спасся в том числе и адмирал Дандас, чтоб ему пусто было. Ганс обнаружил его в отходящей от Трафальгара шлюпке. И судя по тому, как его превосходительство выглядел, кроме злости на русских варваров, никаких других неприятностей он не получил.

Однако, это не касалось тех, кто сейчас принимал морские ванны неподалеку от порта. Новосильцев не захотел упускать возможность взять пленных, поэтому все пароходы хулиганской флотилии во главе с Измаилом один за другим отошли от причала, и поспешили на рейд вылавливать из воды тех, кому повезло уцелеть в ходе дела чести. Вряд ли там найдется кто-то из большого начальства, но для пропагандистских целей и простые матросы сойдут. А если еще удастся выловить ракетчиков, то вообще прекрасно. Представляю заголовки завтрашних одесских газет. И спустя какое-то время петербургских и московских. А уж какой вой в Европе поднимется! Но это дела несколько отдаленного будущего. Сейчас будем разбираться с настоящим.

Чтобы не отрываться от коллектива, пришлось тоже принять участие в спасении утопающих. Хоть и в своих корыстных целях. Среди цепляющихся за деревянные обломки англичан и французов могут найтись мало мальски осведомленные персонажи, отдавать которых одесскому начальству мне совершенно не хочется. Во всяком случае, сразу. Сначала сам с ними побеседую. И окажу достойное гостеприимство. Хе-хе... Вместе с Гансом...

Вообще-то, для меня такое поведение аборигенов непривычно. На своей прежней службе выловил бы пару десятков пленных пожирнее для допроса из нескольких сотен, а остальных сразу в расход. Тех, кого выловили, после допроса в зависимости от результатов оного. Либо тоже в расход, либо оставить в пригодном для употребления виде, если наметится что-то интересное. И все мои подчиненные были такого же мнения. Пленные ради пленных нам были не нужны. Но здесь...

Наши господа офицеры и генералы все пытаются быть святее Папы Римского. Играют в цивилизованность и гуманизЪм, всячески подстраиваясь под просвещенную Европу. Упуская из виду, что там гуманизЪм воспринимается, как само собой разумеющееся, только по отношению к себе любимым. Но уж никак не по отношению к русским варварам и всяким прочим туземцам. Однако, пытаться их переубедить, - пустая затея. Поэтому, чтобы не привлекать внимание, и не нажить себе репутацию мясника (хватит с меня пока что боя у Пицунды), придется тоже проявлять гуманизЪм. По крайней мере, для виду.

Срываться с места и выводить Лебедь на рейд я не стал. Ограничились спуском на воду двух катеров с правого борта. Командирам катеров и старшим групп силовой поддержки из спецназеров озвучил приказ, не допускающий двоякого толкования.

- Братцы, все видели, что англичане с французами здесь хотели натворить?

- Видели, Ваше благородие. Жаль, что не всех утопили. Одно дело, если бы в море встретились. Но по городу палить...

- Вот и я о том же. Поэтому, не буду против, если в ходе спасательных работ вы мало кого спасете. Покрутитесь на рейде, изобразите бурную деятельность, но сами высматривайте ценную добычу. Желательно офицеры чином повыше. Если в больших чинах никого не найдете, то мичманов с лейтенантами. Если вообще офицеров не найдете, то тогда хоть кого-нибудь. Брать на борт, дать хлебнуть для сугреву, обращаться вежливо, но в пределах разумного. Если сэры, или мусью окажутся неблагодарными свиньями, и вместо благодарности за спасение начнут хамить и буянить, разрешаю применить физическое воздействие.

- Это как, Ваше благородие?

- Можете им в рыло дать и связать. Не поможет - дайте по башке так, чтобы сомлели. Лишь бы живые остались и способные к беседе.

- Это можно! Но только, они ведь жаловаться начнут, когда до высокого начальства доберутся. А их у нас, как пить дать, все равно заберут.

- Пусть жалуются. С высоким начальством я буду сам разбираться. И скажу, что вы действовали по моему приказу с целью сохранения жизни пленникам. Поскольку они специально провоцировали вас на применение оружия, чтобы только не попасть в плен к русским варварам.

- Мудрено, Ваше благородие... Но не сумлевайтесь, сделаем!

Когда наши спасатели вышли из Карантинной гавани и отправились на поиск подходящих языков, я призадумался. Что делать дальше? В Одессе теперь наступит затишье, это к бабке не ходи. После такого облома сюда никто до конца войны не сунется. Флот Антанты уйдет в Варну, и вряд ли будет проявлять активность в ближайшее время. Вскоре начнется грызня между армейским командованием союзников с одной стороны, и адмиралами с другой. Дандас и Гамелен будут категорически против крымской авантюры. Они были против даже в моей истории, когда при обстреле Одессы не понесли таких больших потерь. Теперь же и подавно. Упрутся всеми четырьмя, только бы не лезть в Крым. Но их все же додавят. Вплоть до того, что сместят Дандаса и Гамелена, и поставят на их место более сговорчивых. То есть, с высокой долей вероятности, высадка десанта союзников в Крыму здесь все же состоится. И наше командование в Крыму в лице князя Меншикова н и ч е г о не предпримет, чтобы этому помешать. Чем дольше я наблюдаю за поведением князюшки, тем больше у меня возникает вопросов... Но парадоксальность ситуации в том, что мне н е в ы г о д н о срывать высадку десанта в Крыму. Поэтому пусть все идет, как идет. Англичане и французы с а м и залезут в ловушку. А вот тогда и зайдем с козырей.

Но не будем торопить события. А то, кто их знает, этих англичан и французов. Вдруг найдутся там умные головы, которые убедят своих правителей отыграть назад. Резонно рассудив, что лучше поступиться малым, чем потерять все. Пока что Англия и Франция, кроме громкой оплеухи, никаких значимых потерь не понесли. Поэтому вполне могут бросить Турцию нам на съедение и умыть руки, постаравшись замять дело небольшими уступками на политическом фронте, и выплатой компенсации за обстрел Одессы. Такой вариант развития событий хоть и маловероятен, но не исключен. Тогда придется менять стратегию. Вплоть до того, что нанести визит значимым политическим фигурам в Лондоне и Париже. Который их не обрадует.

Ну а что там со спасательными работами? Ганс, внимательно наблюдавший сверху, доложил, что выловили одного английского офицера в чине кэптена, одного английского и двух французских лейтенантов. До остальных не успели добраться - шлюпки с пароходов хулиганской флотилии тоже без дела не стояли. Поэтому пришлось добирать до полной загрузки матросами, чтобы всех было в плепорцию. Вряд ли удастся узнать от этих языков что-то важное. Слишком мелкие сошки. Даже командиры погибших пароходофрегатов не осведомлены лучше, чем я. Про остальных и говорить нечего. Но это в общем плане ведения кампании. Однако, не исключено, что человек случайно мог узнать какую-нибудь мелочь, не придав ей значения, или вообще постороннюю информацию. Для него постороннюю. А вот для меня это может оказаться очень важным. Именно ради такого случая я и отправил своих людей оказать помощь в спасательных работах. Вдруг, что-то интересное попадется.

И как оказалось, не прогадал. Когда катера вернулись и пленных стали выгружать на палубу Лебедя, мне сразу же доложили, что попалась достаточно крупная рыба. Из возможных. Английский офицер в мундире кэптена. Знаки различия на вражеской форме мои люди хорошо знали, поэтому предположили, что спасенный англичанин - либо командир одного из пароходофрегатов, либо штабист, находившийся на борту. И не ошиблись. Спасенным оказался Генри Джиффард, командир печально известного в моей истории английского пароходофрегата Тайгер, севшего на мель возле мыса Малый Фонтан и уничтоженного защитниками Одессы. В этой истории Тайгер также не ушел от своей судьбы, но вот его командир имеет шанс выжить. Во всяком случае, никаких ранений мистер Джиффард не получил, и чувствовал себя более-менее сносно. Если только не учитывать переохлаждение в воде. Но даже если и подхватит воспаление легких, то это его проблемы. Вытряхнуть из него информацию я успею по-любому, а дальше пусть уповает на местную медицину. Доверия к которой у меня ни на грош.

Пленных матросов передали на попечение старшего помощника и доктора, который сразу же начал оказывать помощь раненым. А вот офицеров представили перед мои очи, но я сразу понял, что разговора толком не получится. Пленные выбивали чечетку зубами, и даже принятая доза для сугреву не помогла. Поэтому решил не торопиться, лишь озвучив свои требования.

- Господа, вы находитесь на борту частной яхты Лебедь, а я ее капитан и владелец, Юрий Давыдов. Сейчас вас разведут по каютам и выдадут сухую одежду. Если дадите честное слово не пытаться бежать и устраивать диверсии у меня на борту, то я буду считать вас своими гостями. От своего лица гарантирую вам и вашим людям хорошее обращение и питание до передачи русским военным властям. Поскольку, как вы поняли, я лицо штатское. Итак, ваше решение?

- Я согласен, мистер Давыдов! Обещаю не пытаться бежать и не предпринимать никаких враждебных действий против Вас и ваших людей.

Английский кэптен ответил первым, за ним и все остальные. Хотя, это было пустой формальностью. Бежать пленники никуда не собирались. Поскольку вовремя сообразили, что далеко все равно не убегут, и далеко не все русские варвары могут оказаться настолько гостеприимными. Поэтому лучше посидеть в гостях у мистера Давыдова, пока на берегу все не утихнет. А то, можно ведь и на ужасных русских cossacks нарваться. Которые до сих пор являются главной страшилкой цивилизованной Европы.

Однако, действовать прямо сейчас не получится. Ганс находится в воздухе, приглядывает за противником, и вернуть его назад до темноты нет никакой возможности. Велик риск, что АДМ заметят даже с включенным режимом мимикрии. Хоть ничего и не поймут, но внимание на странный феномен обратят обязательно. Глазастых аборигенов вокруг хватает. Если сейчас военное начальство потребует отдать пленных, то никуда не денешься. Хотя... Попробовать можно...

Нахожу нашего судового медикуса и ставлю его в тупик неожиданным вопросом.

- Отто Францевич, в вашем хозяйстве есть какое-нибудь зелье, способное вызвать незначительное и кратковременное ухудшение самочувствия? Температура чтобы подскочила, или живот прихватило, или еще какая напасть. Не смертельная, но крайне неприятная.

- Странный вопрос, Юрий Александрович... Есть, конечно. Но не могу не поинтересоваться, а зачем?

- Мне н у ж н о задержать пленных офицеров на борту до завтрашнего утра. Хотя бы одного. Конкретно - командира Тайгера. Если сейчас прибудут посланцы от военных с требованием отдать пленников, то тут уже ничего не получится.

- Понял, Юрий Александрович. Сделаю. И полностью согласен с Вами. Если в с е офицеры резко занедужат, а матросы отделаются легким испугом, то это обязательно привлечет внимание. Один же больной вполне может остаться незамеченным. Чтобы соблюсти правдоподобность ситуации, может еще и несколько матросов занедужат?

- Пожалуй, Вы правы, Отто Францевич... Не будем рисковать. Делайте все так, чтобы комар носа не подточил. Мистер Джиффард должен захворать в любом случае. Остальные - на Ваше усмотрение. Может кому-то и не придется помогать.

- Хорошо, Юрий Александрович. Не извольте беспокоиться. Все сделаю, как нужно...

Чем был хорош наш медикус Отто Мюллер, так это тем, что кроме значительных успехов во врачебном деле (по местным меркам, разумеется), еще и все понимал правильно, не задавая глупых вопросов. Немчура, одним словом. Дисциплинированный и педантичный до предела. Орднунг всегда на первом месте. Вот он и устроил англичанам и французам врачебный осмотр после неожиданного купания в холодной воде, напичкав какой-то гадостью. Во избежание, так сказать. Эффект не замедлил появиться. Если молодые лейтенанты и матросы чувствовали себя прекрасно, то вот у кэптена Джиффарда, и четверых матросов постарше, вскоре подскочила температура. Поэтому прибывший поручик со взводом солдат, который получил приказ забрать всех пленных, был остановлен нашим герром Мюллером. Доктор не моргнув глазом заявил, что больные пока еще не в должной физической форме. Длительное купание в холодной воде сказалось на них не лучшим образом. И лучше оставить их здесь до полного выздоровления во избежание осложнений. Тем более, мы никуда уходить из Одессы в ближайшее время не собираемся. Если хотите, можете даже охрану здесь выставить. Но с этим мы и сами справимся. Поручик, убедившись, что наш доктор не врет, лишь махнул рукой и не стал спорить. В конце концов, один офицер и четыре матроса за несколько дней ожидания погоду не сделают. Пленных уже и так больше пяти сотен выловили из воды. Причем офицеров среди них тоже хватает.

Дождавшись темноты, я снова вызвал Ганса и запросил обстановку. Ответ был вполне ожидаемый.

- Все корабли противника уходят в южном направлении. Скорее всего, идут в Варну. Но есть нюанс. Те два турецких парохода, что уцелели возле Пересыпи, оставили. Они сейчас патрулируют малым ходом на траверзе Большого Фонтана, не приближаясь близко к берегу. Очевидно, изображают морскую блокаду Одессы. До утра можно без особых проблем отработать по обоим из пушек.

- С этим чуть позже. А сейчас есть дело поважнее. Ганс, сможешь повторить трюк с Чумаком? Но клиента надо поберечь. И чтобы он наутро ничего не вспомнил.

- Не проблема, сделаем. Что за клиент, в каком состоянии?

- Пленный английский офицер, командир пароходофрегата Тайгер. Наш эскулап герр Мюллер его какой-то гадостью напоил, что у него температура подскочила. Как минимум, до утра будет хворать. А так, вроде больше ничего нет. Если надо, он ему еще и снотворное выдаст.

- Это было бы лучше всего. Минимальное воздействие на мозг. Так что, возвращаться?

- Да. До полуночи надо успеть все закончить.

- Принято!

Дальнейшее не составило никаких сложностей. Герр Мюллер, получив нужные распоряжения, обеспечил своевременное погружение мистера Джиффарда в глубокий сон. И лишь ради приличия поинтересовался.

- Юрий Александрович, я могу надеяться, что моему пациенту не будет нанесен умышленный вред? А то, огласка ни Вам, ни мне не нужна.

- Не волнуйтесь, Отто Францевич. Единственный вред своему здоровью он сам себе завтра нанесет в процессе пьянки. Которую я ему обеспечу.

- Если так, то не смею мешать, Юрий Александрович. Если что, зовите...

Все же молодец у меня герр доктор. Не задает неудобных вопросов, и не кричит о гуманности, клятве Гиппократа и прочих благоглупостях. С таким работать одно удовольствие. Ведь понимает, немчура остзейская, что я каким-то образом собираюсь англичанина наизнанку вывернуть в спящем состоянии. Но молчит и делает вид, что ничего не понимает. Хотя самого разбирает любопытство. Продолжайте и дальше в том же духе, герр Мюллер. Будете правильно себя вести, добьетесь при моей поддержке очень многого. А там, как знать... Мне не только верные самураи, но и паладины в этом мире нужны...

Зайдя в каюту к больному, я внимательно вгляделся в лицо спящего англичанина. Знаю из истории, что после посадки Тайгера на мель возле мыса Малый Фонтан, кэптен Генри Джиффард был тяжело ранен в ходе боя и попал в плен, И вскоре умер в госпитале в Одессе. Также знаю, что это была порядочная сволочь, ненавидящая и презирающая Россию. А здесь, получается, я ему жизнь спас? Ладно. Поглядим, стоила ли игра свеч...

- Ганс, я готов. Говори, что делать.

- Лучше ляг на диван, Командир. Ничего, расстояние позволяет. Не бойся, в процессе контакта он не проснется. Даже память потом чистить не понадобится. Или все же проще сделать? Подсадим Ваньку на его место, он все и расскажет. Ваня, ты как? Готов?

- Я-то готов. Но здесь лучше пусть Юрка сам в его памяти покопается. А я со стороны понаблюдаю. Может что интересное замечу и подскажу. Я ведь тоже его память видеть буду.

- Если так, тогда начинаем!

Снова знакомое ощущение, как будто дуновение ветерка в голове. Я погружаюсь в воспоминания Генри Джиффарда, кэптена Ройял Нэви, командира пароходофрегата Тайгер. Последний бой привел его в шок. Такого результата никто не ожидал. Знали, что у русских есть орудия нового типа. Но никто не предполагал такую точность и дальность стрельбы. Как и ужасающую мощь их бомб. Всю артиллерию Ройял Нэви теперь можно смело отправлять на переплавку. Когда бомба угодила в машину и наружу вырвался горячий пар, это было сродни преисподней. Как он уцелел в этом аду, до сих пор непонятно. Окончательно пришел в себя в холодной воде, уцепившись за кусок дерева. То, с какой скоростью корабль флота Ее Величества ушел на дно, наводило на мрачные мысли. Командующий оказался прав, когда собрал всех командиров кораблей на военный совет перед началом бомбардировки этой проклятой Одессы, и высказал свои опасения.

- Джентльмены, получена новая информация о состоянии оборонительных укреплений Одессы. Там не все так радужно, как мы считали раньше. У русских оказалось не менее дюжины новых пушек, какие они успешно применили возле Синопа и Босфора против турок. Плюс тот старый хлам, о котором говорили раньше. Прошу отнестись к этому со всей серьезностью.

- Сэр, но что сможет сделать лишняя дюжина пушек?!

- То же самое, что устроил русский пакетбот Лебедь возле Синопа. Именно он своими новыми пушками сорвал внезапную атаку четырех турецких пароходов на неприкрытый фланг русской эскадры, утопив один из них - Мечидие. Причем с безопасной для себя дистанции. Вот я и не хочу, чтобы кого-то из вас постигла судьба Мечидие. Если в ходе бомбардировки попадете под огонь этих пушек, сразу разрывайте дистанцию. В этом случае попасть русским будет значительно труднее. А вы мимо города все равно не промахнетесь.

- Сэр, а французы об этом знают?

- Джентльмены, этот вопрос меня меньше всего волнует. В конце концов, русским канонирам безразлично, в кого стрелять. Хоть по нам, хоть по французам. Даже если все французские коптилки утопят, переживать не буду. Но есть и хорошие новости. Нарезные орудия Давыдова есть только в Одессе. На весь Черноморский флот русских в Севастополе всего одна пушка - на пароходе Громоносец. Да и та без бомб. Русские расстреляли весь запас в бою возле Босфора. И в обозримом будущем пополнения им ждать не стоит. Так что, возле Севастополя опасаться нечего. Русское военное начальство в Одессе ни за что не выпустит из своих рук такой козырь. Каким бы праведным гневом не исходил князь Меншиков.

- Но, сэр! Что может помешать русским прислать новые орудия из Петербурга?! Если они доказали свою высокую эффективность, то завод Давыдова сейчас должен быть завален заказами!

- А вот эта новость не для всех, джентльмены. Держите это в тайне даже от своих офицеров. Завод Давыдова в Петербурге и впрямь загружен заказами. Но новые орудия на Черное море не попадут. Все останутся на Балтике. Как и бомбы для этих орудий. Поэтому здесь нам ничего не угрожает...

А вот это уже интересно! Значит англичане все же приложили руку к тому, чтобы ни одна пушка нашего завода больше не попала в Севастополь. Знал из истории о наличии английской партии среди наших аристократов, которая вольготно чувствовала себя в столице даже в ходе войны. Но чтобы в открытую заняться саботажем... Ох, чувствую, Корпусу жандармов предстоит много работы. Если только жандармам разрешат работать против таких фигур. А то, все может закончиться, толком не начавшись. Но я пока что на эти безобразия повлиять не могу. Поэтому займусь тем, что реально выполнимо, и может оказать существенное влияние на ход Крымской войны.

Дальнейшее сканирование памяти кэптена Джиффарда ничего интересного не дало. Ситуацию в целом я знал гораздо лучше него, а отдельные мелкие детали не искажали общую картину и существенного влияния на ход войны оказать не могли.

Закончив, дал команду Гансу разорвать контакт и задал риторический вопрос.

- Ну, что скажете, господа хорошие? Как мы докатились до жизни такой?

Ганс в курсе, что за бардак у нас творился. А вот ты, Ваня, не охренел от таких новостей?

- Охренел - слабо сказано, Ваше превосходительство! Давил бы гадов! Может мы с Гансом сейчас слетаем в Петербург и там кое-какое дерьмо уберем?

- Рано. После войны этим займемся. Когда вернемся в Петербург. А сейчас давайте думать, как на Черном море порядок навести...

Выйдя на палубу, я с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Ветер немного утих, и на небе ярко сияли звезды. Весна пришла в Одессу. С берега доносится музыка, люди празднуют славную победу русского оружия. Первую победу в очередной войне с просвещенной Европой. Которую раздражает Россия одним лишь фактом своего существования и стремлением отстаивать свои интересы. Прав был император Александр Третий, когда сказал, что у России есть только два союзника - ее армия и флот. И в моих силах сделать нашу армию и флот несколько лучше. Впереди вся Крымская война. Мы выиграли только первое сражение. А сколько таких сражений еще предстоит? История уже изменилась, и этот мир не будет похож на мой. Поэтому мне предстоит большая работа. Сделать так, чтобы Антанта XIX века мечтала только об одном - как поскорее удрать из России. Чтобы Черное море стало для европейских цивилизаторов смертельной ловушкой, а крымская земля горела у них под ногами. Сложная задача сама по себе. И многократно сложнее от того, что ее предстоит выполнить не облеченному властью адмиралу, а обычному некомбатанту, далекому от военной службы. Сугубо штатскому человеку Юрию Давыдову, двадцати четырех лет от роду. Которого в стане врага еще никто не воспринимает всерьез, считая выскочкой и баловнем Судьбы.

Комментарии: 914, последний от 25/04/2024. © Copyright Лысак Сергей Васильевич (lcaptain@mail.ru) Размещен: 19/12/2023, изменен: 11/04/2024. 467k. Статистика. Повесть: Фантастика Некомбатант Скачать FB2
Аннотация: Крымская война все ближе. России вручена Венская нота, требующая вывести войска из Молдавии и Валахии. Англия и Франция всеми силами подталкивают Турцию к войне. Но в Черное море уже вышел "неучтенный фактор". Обычный коммерческий пароход с сугубо штатским экипажем, которого пока никто не воспринимает всерьез. Ни свои, ни враги. Но который может преподнести массу сюрпризов, и сломать планы "просвещенной" Европы в стремлении в очередной раз решить "русский вопрос". Прода 11.04.2024

Лысак Сергей Васильевич : другие произведения.

Черноморский призрак