Галина Николаевна готовила на кухне завтрак. Из репродуктора лилась легкая утренняя мелодия. Стоял теплый воскресный день. Все располагало к спокойному отдыху. Но вдруг неожиданно за окном (а жила она на первом этаже) отчетливо послышалась грубая пьяная брань.
Галина Николаевна выглянула в окно, и ее старое больное сердце забилось неровными толчками. Она увидела соседа со второго этажа, Вермутова, - мужчину с отекшим и мрачным лицом. Запрокинув голову, широкими глотками он поглощал содержимое сорокаградусной бутылки. Рядом терпеливо дожидались своей очереди его дружки.
Галина Николаевна отшатнулась от окна. Теперь о покое нечего было и думать. Выключив газ, она торопливо вышла на улицу. С трудом передвигая больные ноги, она спешила к телефону. Долго, трясущимися руками она набирала номер милиции, но в ответ слышались только гудки. Наконец послышалось долгожданное:
- Что делают? Сколько их? - перебивая старую женщину, допытывался дежурный, по-видимому, не очень вникая в то, о чем так беспокоилась Галина Николаевна. Наконец после десятиминутной беседы он коротко бросил:
- Ладно, приедем!
Когда Галина Николаевна возвращалась назад, пьяное веселье было в полном разгаре, очередная пустая бутылка летела под лавку, под диваны, на затоптанную и загаженную траву. Какими хозяевами они чувствовали себя! Развязаность и наглость царили на лицах, в движениях!
Милиция приехала через два часа. Светловолосый средних лет лейтенант вышел из машины. Компания затихла, торопливо заталкивая бутылки куда придется. Галина Николаевна торопливо вышла навстречу, но лейтенант был недоволен, и в первую очередь, Галиной Николаевной. Он бросил ей раздраженно:
- Ну, что ты, бабуля, все возмущаешься, отдыхала бы!
Потом не спеша подошел к Вермутову: - Пил? - коротко спросил лейтенант.
- А что? - нагло ответил тот. - Пил!
- Тогда садись!
Дверцы машины захлопнулись и, круто развернувшись, она скрылась за поворотом.
... Сначала все было спокойно. Спустя месяц сосед со второго этажа заявил о себе постоянным шумом и грохотом над головой, бесконечными пьянками. Для Галины Николаевны наступили тяжелые и бессонные ночи. Галина Николаевна вызывала милицию, но когда приезжал наряд милиции, в квартире у соседа все затихало, уезжала милиция - снова все в квартире соседа возобновлялось, но уже с утроенной силой. А однажды, когда приехал очередной наряд милиции, вышла соседка, Афонькина, и заявила: "Здесь живет хороший человек!". И такой у этой дамы был внушительный вид, что молоденький лейтенант сразу проникся к ней доверием и пригрозил Галине Николаевне, что заберет ее, если она будет зря вызывать милицию. Галина Николаевна милицию больше не вызывала, а написала заявление а отделение милиции на имя начальника.
В один из сентябрьских дней Галина Николаевна возвращалась из магазина. Издали, у подъезда своего дома она увидела участкового в окружении соседей. Она заспешила к подъезду. У подъезда она обратилась к участковому: " Сынок, вы ко мне по заявлению?". Участковый не откликнулся, он даже не обратил на нее внимания. Он что-то быстро записывал под диктовку окружающих его людей. Галина Николаевна среди них узнала располневшую даму - соседку со второго этажа Афонькину, Вермутова с перекошенным от злобы лицом. Старая женщина старалась обратить внимание участкового на себя, но усилия ее были напрасны. Он слушал разгневанных и возмущенных людей:
- Она посмела написать заявление на хорошего человека!
-Выселить! - слышались голоса.
Галина Николаевна стояла с авоськой в руке, смотрела на этих людей мудрыми, видевшими все в своей жизни глазами, а потом повернулась и потихоньку на больных ногах пошла домой.
Дома она не сдержала слез. Ей вспомнилось свое далекое голодное детство, всплыло в памяти тяжелое военное лихолетье, вспомнила безвременно умершего от ран мужа и свое одиночество, и на душе стало еще тяжелее: " Что же это такое? Господи, за что?".
Как часто она слышала от этих людей: " Ты нам мешаешь жить!". О какой жизни они говорили! О пьянстве! О воровстве! И это они называли жизнью!
После этого отношения оставались враждебными. Соседи, а в особенности Афонькина, старались "насолить" старой женщине. Вскоре весной Афонькина решила навести "порядок" под окнами старой соседки. Подбила почти весь подъезд. Как варвары, вырубали они кустарники, рубили молодые деревца, чувствуя свою полную безнаказанность. А Галина Николаевна сидела в своей комнате еле сдерживала слезы от горькой обиды...
Воровка
На лестничной площадке в подъезде послышался топот бегущих ног. Из подъезда выскочила Лена - белобрысая девчонка тринадцати лет, в сопровождении своих ровесниц. Они остановились под окнами Галины Николаевны и сосредоточенно стали рассматривать что-то на земле. Галина Николаевна долго наблюдала за их движениями за окном, потом, накинув на голову платок, вышла на улицу.
- Девочки, вы ищите что-нибудь? - окликнула она их, подойдя поближе.
Девочки сосредоточенно смотрели в землю и молчали. Лишь одна тихо обронила:
- Ключ!
Галина Николаевна тоже стала ходить и смотреть на траве, вокруг высоких ромашек. Попутно она разговаривала с девочками:
-Кто из вас потерял ключ?
-Женя! Вот эта! - они показали на светленькую девочку с печальными глазами.
- А в подъезде смотрели?
- Смотрели, там нет!
-А еще где вы играли, там смотрите!
- Мы смотрели!
Так, беседуя, Галина Николаевна и девочки ходили по траве, заглядывая под каждый цветок. Ключ, как на зло, не находился. Галина Николаевна ушла домой, помочь она больше ничем не могла.
... Она готовила на кухне ужин, поглядывая в окно, а сердце томилось в нехорошем предчувствии. У подъезда стали собираться жильцы и, как всегда, одни и те же: Афонькина с пышной прической и ярко накрашенными губами, рядом расположилась полная молодая крашеная блондинка Вера и ее ровесница Нина - невысокая брюнетка в очках. В окно Галина Николаевна видела, как к ним подошли молодая полная женщина с короткой стрижкой и девочка Женя. Разговаривая, брюнетка Нина показала на окно Галины Николаевны. Женщина с девочкой Женей направились в подъезд. Сердце старой женщины заволновалось, когда она услышала стук в дверь. Через секунду он снова повторился.
Она подошла к двери и открыла ее. Молодая женщина с невозмутимым взглядом стояла на пороге:
-У вас ключ? Верните нам его!
- Что? - изумилась Галина Николаевна.
- Верните нам ключ! - требовательно повторила женщина.
- Я помогала искать девочкам ключ, - Галина Николаевна старалась говорить спокойно, - но у меня его нет!
Женщина ушла, но через некоторое время снова вернулась:
- Вы нашли ключ! Зачем он вам, не понимаю! Верните его!
- Да вы что? У меня нет ключа! Я ничего не находила! - Галина Николаевна с возмущением закрыла дверь.
Сердце старой женщины ныло и болело от нестерпимой обиды. Она, которая за всю жизнь не взяла ничего чужого! И она стала теперь воровкой! Это те люди, что были у подъезда, навесили на нее этот ярлык. Галина Николаевна посмотрела в окно. Крашеная блондинка Вера, разложив на коленях тетрадь, что-то быстро писала. Неужели снова заявление? "За что?" - мелькнуло в голове Галины Николаевны.
Тревожно и тоскливо прошел остаток вечера. С наступлением темноты еще плотнее обступило Галину Николаевну беспомощное одиночество.
В храме
Несколько дней спустя Галина Николаевна прогуливалась недалеко от своего дома. Неожиданно услышала рядом женский голос:
- Галя, здравствуй!
Галина Николаевна не сразу поняла, что это относится к ней. Давно ее так никто не называл. Она подняла голову и посмотрела на стоящую рядом улыбающуюся женщину.
- Не помнишь? Забыла? Аня я, вместе с тобой работали на строительстве кинотеатра!
Галина Николаевна вглядывалась в лицо женщины, и что-то очень знакомое было в этом лице. И вспомнила - хохотушку и толстушку Аню. Но как же время меняет людей!
- И ты очень состарилась! - сказала Аня и вздохнула. - Стареем!
Постояли, помолчали, глядя друг на друга, а потом каждый поведал о своем. Галина Николаевна поведала о своих соседях: " Обижают!"
- А ты сходи в храм, - сказала Аня, - посоветуйся с батюшкой!
Поговорив еще немного, расстались.
Всю ночь Галина Николаевна не спала, засели в голове слова Ани. Под утро забылась в коротком, беспокойном сне. Проснувшись, увидела желтые лучи солнца а оконной раме и решила: "Пойду!"
Еще издали Галина Николаевна увидела сверкающий на солнце высокий купол храма. До нее долетели звуки колокольного звона. И вдруг на нее пахнуло таким далеким и невозвратным детством, что она на какое-то мгновение остановилась, взволнованная, и как кадры кинохроники промелькнули перед ее глазами картины ее детства: деревня в несколько домиков, маленькая церковь и молодая мама ведет ее туда за руку. А потом судьба распорядилась так, что они оставили свою деревню и переехали в город, а потом и вовсе уехали далеко от родных мест. Воспоминания эти были настолько пронзительными и ясными, что Галине Николаевне пришлось постоять неподвижно несколько минут, чтобы справиться с охватившим ее волнением. Потом, перекрестившись, она вошла внутрь храма.
Прихожан в храме было немного. В основном это были старушки. Кто ставил свечку перед образом, а кто стоял перед зажженной свечой и усердно молился. Галина Николаевна купила свечки и спросила свешницу:
- А с батюшкой можно поговорить?
- Конечно, - ответила та доброжелательно. - Сейчас батюшка выйдет, и поговорите.
Галина Николаевна поставила свечку святому Пантелеймону, Николаю- угоднику и скромно встала около стены, дожидаясь, когда выйдет батюшка.
- А как зовут батюшку? - спросила Галина Николаевна пожилую женщину, стоящую перед образом святого Пантелеймона.
- Отец Никон! - шепнула та и снова перекрестилась.
Отец Никон был немолод: высокий, плотный, с небольшой темной бородой, с внимательными добрыми глазами из-под густых бровей. Он вышел как-то неожиданно, и две старушки бросились к нему навстречу. Они что-то сказали ему, отец Никон очень тепло им что-то ответил, поочередно кладя свою широкую ладонь им на голову и затем перекрестив. Галина Николаевна, глядя на это, еще больше укреплялась в желании поговорить с батюшкой, и когда он уже отходил от старушек, она заспешила к нему навстречу:
- Батюшка, отец Никон, можно с Вами поговорить?
Он остановился, готовый выслушать. Галина Николаевна рассказала о своей жизни, о своем одиночестве, о соседях. Отец Никон слушал, не перебивая, на его лице Галина Николаевна замечала следы сострадания. Когда она замолчала и с тревогой ждала ответа, он сказал слова, которые глубоко запали в ее душу:
- Измените свое отношение к соседям, - сказал отец Никон, - выставите все плохие чувства за дверь (зависть, злость, раздражение), и пусть они побудут за дверью. И потом, спустя какое-то время, вы не заметите, как они уйдут от дверей, и вы будете идти домой, как в маленькую церковь!..
И по дороге домой, и дома Галина Николаевна все раздумывала над необычной простотой и в то же время мудростью этих слов.