Небо было синее-синее,
как озера дикого глубина,
как омерзлевшая нежность инея,
как тень на заснеженной коже дня;

как кристальная совесть натрия,
из любопытства содранная с души,
до гладко-голых костей изжаренная
обнажает ультрамариновые хрящи;

как шелковистое сердце пламени,
безжалостно-честное; как глаза
в человече-сдобное тело впаяны;
как недолюбленная временем бирюза...

Так и небо было - синее-синее,
не пошевелено лбами ветров,
и не изрезано клиньями птичьими,
и не испачкано кляксами облаков.