М. Виктор : другие произведения.

Пропущенная Глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Александре.

   Пропущенная глава.
  
   Глава 1. Сюрприз.
  
   -И монстр сказал: "Тогда я тебя съем, и не оставлю ничего". Взял мальчика, поднял вверх, перед собой, раскрыл рот широко-широко и стал, как большая змея, проглатывать его, засовывая всё дальше в чёрную бездонную глотку.
   Дети слушали молча и настороженно, точно полевые зверьки над своими норками. Даже сквозь темень, царившую в палате, было видно, насколько широко раскрыты их глаза. Макс с удовольствием всматривался в испуганные, и в то же время контрастно внимательные лица. Не рассмеяться ему удавалось только благодаря мысли, что таким образом он может всё испортить. Но и не думать о приготовленном сюрпризе тоже не мог.
   -Продолжай, продолжай, - возбуждённым шёпотом наставлял Кузька. Кузьма, по собственному признанию, считался эдаким оттоманом среди лагерных ребят, и сейчас вовсю, буквально чуть не до колик старался соответствовать сложившейся репутации.
   -Это был очень большой монстр, и ему не стоило большого труда управиться с мальчиком. В конце концов, взбрыкнув в последний раз ногами, как рыбка хвостом, малыш исчез в пасти у чудовища.
   Макс опять замолчал. Губы против воли растянулись в улыбке. Оставалось надеяться только, что сумрак скроет его настроение. Но Валяхин, видимо, переполненный животрепещущим намерением не допустить и мысли о том, что ему тоже может быть страшно, браво гаркнул:
   -Ты чёй-то лыбешься, а? - Получилось чуть громче, чем надо, заметил Максим.
   -Я? Да с чего ты взял?
   -А что я, не вижу?
   Кузька слез с кровати. Крякнул скрипучий матрас, и послышалось шлёпанье босых ног по линолеуму.
   -Эй, да он нас пугает, а сам, небось, уже штаны намочил.
   -Да нет, - спокойно парировал Макс. - Хочешь, проверь.
   -Не хочу. Это я образно. А вообще, если ты такой смелый... давайте ребят, его проверим?
   "Ага, давайте меня проверим!" - чуть не закричал Новиков. Было начало августа, и смена в лагере только началась, так что Максим заранее настроился воинственно. Ему было двенадцать, и он побывал уже в двух пионерлагерях, прошлым и позапрошлым летом. И этот, во всех отношениях, оказался таким же. Хранил святые традиции. Ночные бои на бесстрашие, до последней капли пота. Тут даже если и не захочешь, всё равно придётся. Уши как будто сами тянутся навстречу магическим словам. И каждый должен быть, ни много, ни мало, мастером, не только отважно держаться, слушая жуткие истории про красные руки и чёрные простыни, но и сам уметь атаковать. Здесь Новиков успел закалиться и поднатореть. Но такого сюрприза он ещё никогда не делал.
   -Давайте! - Загомонили мальчишки.
   -Да тише вы! - Шикнул оттоман. - А то эта, жопа придёт.
   В ласковых выражениях Кузьма не стеснялся. А жопой он называл их вожатую, молодую женщину, которую отправили в лагерь от пединститута, поработать месяц-другой. Макс считал такое оскорбление со стороны Валяхина обидным, и совершенно безосновательным. Мария Васильевна, в отличие от вожатых постарше, была доброй и всегда старалась, даже когда её явно выводили из себя, держаться спокойно, с достоинством. Дети её любили. А Кузька... ну, Кузька со всеми так обходился. Для него, что не взрослый, то всё жопа или охламон. Ничего. Погоди, скоро узнаешь, откуда ветер дует, пообещал про себя Новиков.
   -Как бы так, чтоб тебя это... - задумчиво пробубнил Валяхин, потирая подбородок. Максим терпеливо ждал. - Чего б придумать, а, ребят?
   -Пусть из столовой чего-нибудь пожрать притащит! - Подал идею мальчуган, сидевший за две кровати от Макса.
   Раздалось согласное мычание.
   -Печенья нам! Печенья прихвати!
   -А вы что, так и будете здесь сидеть? - Наигранно обиженным голосом спросил Новиков.
   -Ишь чего! - Запротестовал оттоман. - Чтобы ты жаловаться побежал? Не, брат, мы за тобой из коридора поглядим.
   -Хорошо.
   Макс спрыгнул на пол, нашарил ногой домашние кеды и направился к двери. В столовую предполагалось попасть, минув длинный коридор второго этажа. Палата располагалась от лестницы дальше всех, хотя их отряд был единственным в этом корпусе. В это время года в лагере вообще народу не так много. Потом спуститься на первый этаж, и прошмыгнуть через переход между корпусами прямо в столовую. На ночь её запирали, но мальчишки знали один лаз. Однако Максим не собирался идти в столовую. Его великолепный план должен был осуществиться раньше. Они хотели страшной истории, отлично - они её получат.
   Он выглянул из палаты. Коридор был пуст. Густые тени лежали везде и на всём, собираясь в углах в настоящие лужи. Погода в этом городке стояла всё время облачная и ветреная, а фонари на улице горели далеко не везде. Так что темнота держалась особенно зловещей.
   Максим вышел и внимательнее оглядел пространство вокруг. Чёрт, из-за мрака, может ничего и не получиться... ладно, будем действовать, как задумали.
   Новиков двинулся вперёд. Позади него ребята потихоньку выползали из палаты. Когда Макс дошёл до середины и посмотрел через плечо назад, оценивая, хорошо ли всем будет видно, Валяхин, кравшийся где-то рядом, ядовито зашипел:
   -Чего встал? Струсил что ли? Давай-давай, мы жрать хотим.
   Макс потряс руками, разгоняя кровь. В коридоре было прохладно. Он пошёл дальше. Поворот к лестнице знаменовался туалетами, дверь справа - для девочек, слева, ближе к лестничной площадке - для мальчиков. Максим специально замедлил ход, проходя мимо. Чёрт, ну что так долго? Только бы не пришлось самому заходить в туалет. Там это противное зеркало. Макс не любил смотреть в зеркала. Особенно в темноте. Нет, он потянет время ещё чуть-чуть. Новиков опять повернул голову, чтобы посмотреть на ребят...
   В мужском туалете зажёгся свет. Одна единственная лампочка на всё помещение, и та не достаточно мощная. Светила она тускло и сейчас не особенно слепила. Мальчишки замерли, в ужасе уставившись на ржаво-рыжий проём. Дверь, до того открытая только наполовину, со скрипом поползла дальше, пока не раскрылась настежь. Тут же стал виден абрис огромной руки, толкавшей её изнутри. Тот, кому она принадлежала, должен был стоять прямо за ней, чуть сбоку, потому что сразу его никто не заметил. Но когда проём открылся совсем, он вышёл из своего убежища. Из-за света лампочки за его спиной разглядеть возможным представлялось только саму фигуру. Но и одного только этого было достаточно, чтобы мороз пошёл по коже. Гигантских нечеловеческих размеров существо с совершенно лысой, поблескивающей в неверных бликах, словно влажной головой, длинными, мощными руками, увенчанными широкими, тоже блестящими кистями. Ростом чудовище превосходило дверной проём. Ему пришлось нагнуться, чтобы выйти. В наступившей тишине было слышно, как с бульканьем клокочет где-то у него внутри.
   Максим стоял к нему ближе всех, в полосе света. Кузьма от страха осел и пятился, пока не наткнулся спиной на чьи-то ноги.
   Чудище с невероятной скоростью метнулось, сорвав Новикова с места, как травинку с земли. И исчезло во тьме.
   Некоторое время никто ничего не говорил и даже не двигался. Поражённые случившимся ребята, не смели даже моргнуть. Всё произошло как-то слишком быстро. Спустя секунду могло бы даже показаться, что это был мираж, видение. Но вот кто-то выдохнул:
   -Это был он...
   Ему вторил второй голосок:
   -Монстр...
   -Он унёс Максима... - продолжал третий.
   -Надо пойти, рассказать вожатым...
   Но вместо этого, они наоборот, отступали обратно к палате.
   Внезапно в неярком рыжем прямоугольнике что-то промелькнуло, и мальчишки опять замерли, готовые вот-вот броситься бежать. На свет появилась спина Новикова. Казалось, он висит в воздухе. Но уже в следующее мгновение стало ясно, что его держат сильные руки: его плечи обхватывали огромные толстые, серые пальцы, оканчивавшиеся длинными, тонкими, похожими на иглы ногтями. В матовой черноте стали видны очертания чудовища, выделявшегося сплошным бледным пятном. Оно поднимало обмякшее тело всё выше и выше, пока не опрокинуло его вверх ногами над головой с разинутым ртом. С Максимовой ступни слетел кед и упал прямо перед Кузьмой.
   -Монстр! - Заорал он вне себя от дикого ужаса и кинулся к палате, распихивая всех по пути. И мальчишки всей гурьбой, не оборачиваясь, бросились за ним, вопя наперебой и толкаясь.
   Дверь в палату захлопнулась, но даже через неё до них долетал отдалённый леденящий кровь, злой смех.
  
   В палату начал кто-то ломился. Сначала просто попытались открыть, подёргав за ручку. Когда выяснилось, что закрыто на замок, в дверь начали стучать. И, в конце концов, стук перерос в настоящий грохот. Потом он прекратился, и что-то зашуршало, зазвенело с той стороны. Раздался приглушённый лязг, и единственная преграда между ними и тем, что стремилось внутрь, была разрушена.
   Мария Васильевна щёлкнула выключателем и сердито повела взглядом, убирая связку ключей обратно в карман халата.
   -Вы что, с ума сошли? - Она строго оглядела перепуганные лица. - Весь лагерь перебудили.
   -Мария Васильевна! Мария Васильевна! - Залепетал, едва выговаривая слова, Валяхин. - Новиков...
   -Что "Новиков"? - Сердито вскинула брови вожатая. - Новиков тоже своё получит, а вы... ну просто слов нет! Входи уже, Максим, не стой там. Да-да, и тоже получишь.
   -Да я просто в туалет выходил...
   -Конечно, в туалет. Будто я не знаю, что вы тут устроили. Орали, как помешанные. Давай, быстро в кровать.
   В палату прошмыгнул Максим и поскакал к свой койке. Ребята изумлённо провожали его глазами, пока он не улёгся, и Мария Васильевна погасила свет.
   -Чтоб больше ни звука, ясно?
   Она не стала дожидаться ответ. Погасила свет, вышла, закрыла за собой дверь и пошла прочь. Какое-то время шарканье её тапочек ещё разносилось по корпусу. Затем стихло где-то в районе лестницы.
   Кузьма подождал ещё немного, вслушиваясь в тишину. Приподнялся на локтях и посмотрел туда, где стояла кровать Максима.
   -Эй, Макс! - Позвал он шёпотом. - Макс!
   Ответа ему не последовало. Вокруг заскрипели матрасы. Остальным тоже было боязно и вместе интересно. Но никто не вставал и не решался больше обратиться к Максиму.
   -Подойдите к нему, кто-нибудь, посмотрите...
   -Сам иди, - сердито бросил ему сосед.
   -Максим! Ты чего молчишь-то?
   Максим изо всех сил старался не захохотать. Он лежал на спине, закрыв глаза, и с силой сжимал челюсти, чувствуя, как смех рвётся наружу. Кто-то повис над ним, разглядывая, что с ним такое. Он притворился спящим.
  
  
   Глава 2. Друг в цирке.
  
   За завтраком Максим избегал попадаться Марии Васильевне на глаза, опасаясь, что сегодня его посадят под арест в палату, или заставят заниматься уборкой. Тогда бы он не смог выбраться из лагеря. Пару раз он видел, как вожатая дефилирует где-то в дальнем конце обеденной залы, но Новикову удавалось спрятаться до того, как она его заметит.
   После трапезы он прокрался к забору за корпусом второго отряда. Изредка слышны были приближающиеся и удаляющиеся затем голоса. Макс выждал безопасного момента, когда рядом никто не крутился и перебрался через высокую каменную стену забора. С виду тот казался непреступным, но он знал пару уступов, за которые можно было зацепиться. Вот сюда поставить ногу, схватиться за одну из круглых дырок, зачем-то проделанных вдоль верхней кромки, подтянуться. На фоне близстоящих деревьев с густыми кронами его почти не заметно. И он уже летит вниз по другую сторону забора. Легко приземлился на траву, отряхнул брюки и рубашку, и зашагал через пролесок.
   Макс излазил городок вдоль и поперёк всего за пару дней, и знал все улицы, как свои пять пальцев. Ему здесь нравилось. Место было какое-то... таинственное и вместе располагающее. То ты идёшь по лесу или парку, то вдруг неожиданно оказываешься на открытом, гладком как степь пространстве - ни одного здания выше трёх-пяти этажей. Словно отдельный, непредсказуемый мир. А ещё тут было множество потаённых мест. Например, дорога, по которой сейчас топал Макс. Отсюда ничего не привлекало внимание больше, чем этого можно было ожидать. Но он знал, что песчаная насыпь у него под ногами внутри полая. И если подойти к краю, то увидишь под клочками земли и зарослями свежей травы бетонную плиту. Чуть дальше, ближе к повороту у закрытого на лето детского сада, слева, сбоку дороги насыпь резко обрывалась вниз, метра на полтора. В этом месте плиты лежали неровно, и просвет открывался уже явственнее.
   Впрочем, поблизости Максим обнаружил ещё несколько лазеек, скрытых от чужих глаз в гораздо лучшей степени, чем эта. Но проход под насыпью был и самым большим из секретных мест. Новиков как-то обследовал его и выяснил, что с другого края плиты можно вылезти за забором на территорию детского садика.
   Однако сейчас его тайные ходы и лазы не интересовали. Он свернул у развилки направо и направился вдоль площади, минуя садик и жилые дома. Люди, встречавшиеся по пути, бросали на него лениво-любопытные взгляды. Но они привыкли видеть на улицах разгуливающих детей, линявших из лагеря при первой же возможности. Тут было и несколько молодых мам с папами и малышами. Эти шли туда же, куда и Макс. Остальные просто брели по своим делам.
   Он преодолел привычные два квартала площади. На самом деле это была всего лишь широкая улица, разделённая посередине во всю длину на две половины полосой зелёной поросли. В городе было мало заасфальтированных дорог. Иногда Новиков гадал, почему площадь-то оставили голой. С другой стороны, так вроде бы даже лучше. Удивительно ровный участок сухой, песчаной земли, разглаженной ногами местных жителей, окаймлённый по бокам мощёнными булыжником тротуарами. В основном передвигались пешком или на велосипеде. Автомобили тоже были редкостью. Ветер и воздух не загрязнены выхлопными газами. Изредка встречались "волга" или "копейка" на подъездной дорожке у какого-нибудь дома. А единственный грузовик Макс увидит, когда дойдёт.
   В конце площади, где она сужалась и пряталась где-то далеко впереди за ратушей, он снова свернул - налево. Здесь дорога шла между огороженными квартирными домами, обрастала асфальтовой коркой и поднималась вверх каскадом лестницы обложенной маленькой узорчатой, серо-кирпичной плиткой. По обе стороны сбегали вниз укрытые решёткой два канала для дождевой воды. Посередине, вместо засаженного участка, как на площади, был металлический поручень. Ступени такие долгие и невысокие, что когда идёшь по ним, то забываешь, что это лестница и непременно спотыкаешься о следующую ступеньку. А на самом верхнем пороге - чёрные плетёные стальные ворота, на ночь закрываемые, но сейчас широко раскрытые и ждущие посетителей. На верхней перекладине висит большая, самодельная деревянная табличка с выведенной на ней потускневшей красной краской надписью:
  
   "Цирк".
  
   Максиму нравилось, перед тем как идти дальше, постоять и посмотреть чуть-чуть на неё, на ворота. Он вообще любил рассматривать вещи, места, деревья, пейзажи и даже немного рисовал. Но пока получалось не ахти. Однако его память могла поразительно точно и чётко воспроизвести то, что он хотел вернуть, хотя бы ненадолго, просто чтобы ещё разок насладиться его красотой. Когда-нибудь он станет художником. Ну, или, по крайней мере, научиться рисовать настолько хорошо, насколько его это будет удовлетворять, и он нарисует всё, что когда-либо хотел запечатлеть.
   Максим прошёл в ворота. И снова открытое пространство. Зачем столько свободного, незанятого места? Да и чёрт бы с ним. Макс сомневался, что ему нравилось бы здесь так же, будь оно занято.
   Ещё немного. Асфальтовое плато закончилось невысоким бордюром. И опять земля. И ещё кое-что, что Новиков иногда упускал из виду. Заборы. Всюду заборы и ограды. Участок земли для цирка выделили немаленький. Но и он был обнесён каменным ограждением. Вагоны стояли по периметру. Их было много, некоторые не уместились в длинную цепочку и их поставили внутри кольца. И всё равно ещё хватало места для огромного шатра, окружённого шатрами поменьше. Полосатая красно-сине-жёлтая ткань волновалась на ветру. А вон там, на другом конце, у противоположного входа, сиротливо приютился тот самый грузовик, громоздкий и очень старый, к которому с жалостным видом тянул руку-сцеп головной вагон. Кое-где ютились вековечные массивные дубы и клёны.
   Бегали дети и родители со своими малышами. Важно ходили туда-сюда карлики и бородатые работники. Новиков помахал женщине-шару, сидевшей в палатке с булочками и сластями. Она заметила его и помахала в ответ. Кряжистая, короткая и очень толстая рука колыхнулась несколько раз в воздухе. Плоть на ней заходила волнами в такт движению. На круглом, широком, невероятно большом лице, тонущем в складках, изобразилась радушная улыбка, выглядевшая в исполнении продавщицы сластей как-то жутковато.
   Сзади на Макса налетел карлик, нёсший несколько коробок, из-за которых, наверное, ничего не видел, и рассерженно завопил. Новиков пропустил его и зашагал вглубь вагончиков и палаток.
   Вскоре до него донёсся недовольный ребячий плач.
   -Хочу шарик! - Ныл парнишка. Мамаша тащила его за руку и пыталась успокоить, обещая купить конфет, но малыш не унимался и настойчиво продолжал требовать воздушный шарик. Они быстро проскочили мимо, даже не заметив, как чуть не сбили Макса с ног.
   -Ну, солнышко, ну, пожалуйста, давай потом купим тебе шарик?
   -Нет! Хочу тот!
   -Всё хватит! Слышать больше ничего не желаю. Я думала ты большой и можешь потерпеть, а ты сопли распустил. Всё, пойдём, я сказала.
   Максим знал, почему мамаша так протестует против шарика. Он даже усмехнулся. Да, Бульба был, мягко говоря, не самым лучшим продавцом воздушных шариков. Но продавать шарики ему нравилось, и он никому не позволял себе помогать, настаивая, что может справиться и сам.
   Бульба стоял на голом пятачке и горестно смотрел на связку шариков, прикреплённых к баллону с гелием. Да, меньше всего, глядя на него можно было ожидать двух вещей: что он может раздавать детям весёлые разноцветные шарики и что он может быть чем-то огорчён. Но это только на первый взгляд. На самом же деле, Бульба почти всегда казался грустно-задумчивым, и среди циркового народа считался добрым, всегда готовым помочь философом.
   -Привет! - Крикнул Макс. Бульба поднял на него глаза, спрятанные глубоко в глазницах и даже слегка просиял.
   -Я уж заждался, думал тебя наказали за вчерашнее, - проговорил он в ответ.
   -Что, слышал, да?
   -Ага.
   -Тебя-то самого не заметили?
   -Неа.
   Здорово они придумали с Бульбой. Правда, Максиму стоило больших трудов уговорить его. Но в итоге получилось просто превосходно. Бульба широко улыбнулся, обнажая многочисленные длинные, тонкие, как и когти на мощных руках, острые зубы, тесно торчащие у него во рту частоколом гвоздей. По цвету они почти не отличались от кожи - такие же размыто-бледно серые. Кожа у Бульбы была гладкая влажная и казалась будто вымазанной маслом или водой, как у рыбы. Голова по форме напоминала яйцо, поставленное узким концом вверх. В остальном, большое, плотное тело, спрятанное толи в комбинезон, толи в скафандр, со складками на локтях и коленях, тоже серого цвета, вроде бы было нормальным. Если не считать гигантских размеров и когтей, длинных и непропорционально тонких по отношению к пальцам - оставалось только удивляться, как он умудряется не протыкать ими шарики, - и тонкого, высокого голоса. Обычно, бывает, удивляешься, как у такого высокого существа может быть такой низкий басистый голос. А тут прямо с толку сбиваешься.
   -Как дела-то? - Поинтересовался Бульба.
   -Нормально. Но, чувствую, попадёт мне, когда вернусь. А у тебя?
   -Не очень. Ты, наверное, видел женщину с ребёнком, когда шёл сюда?
   -Да. Она явно была против твоих воздушных шариков.
   -Не знаю, куда деваться, - вздохнув с присвистом, сказал Бульба.
   Чтобы немного его отвлечь, Макс спросил:
   -Слушай, мне вот всё интересно, почему у тебя голос такой?
   -Высокий? - Уточнил Бульба. - Сам не знаю.
   Он подумал немного, поцарапав когтём подбородок. Губы у него так же были серыми, тонкими и почти не выделялись.
   -Наверное, это из-за того, как я дышу.
   -Чего? - Не понял Макс.
   -Пойдём, - Бульба легко поднял тяжеленный баллон со сжатым газом и понёс его между палаток на более открытое место, где посетителей обычно скапливалось больше. - Ну, вот, смотри. Здесь, в этом баллоне гелий. Знаешь, как бывает, если вдохнуть гелий?
   -Как?
   -Голос изменяется и становится тонким-тонким и высоким.
   -И что?
   -Я тебе не говорил, что раньше сам надувал шарики?
   -Нет, не говорил.
   -Так вот. Раньше я надувал их сам. И летали они не хуже, чем эти, а детям даже больше нравилось, когда я их надуваю, а они при этом ещё и взлетают. Но, в общем, некоторым родителям не понравилось, что такой монстрила, как я вроде как слюнявит шарик, а потом даёт его ребёнку. Ну, я их понимаю. Должно быть, со стороны выглядит мерзко.
   Макс сочувственно посмотрел на Бульбу.
   -Не расстраивайся.
   -Да всё в порядке. Я к тому, что, может быть, когда я вдыхаю воздух, а потом выдыхаю, он как-то так изменяется, что становится похож на гелий. И потому голос у меня такой. Хочешь, проведём следственный эксперимент?
   -Хочу. А это как?
   -Иди сюда.
   Они встали в проём между палатками, чтобы не мешать другим. Бульба достал из пакета один не наполненный шарик, причмокнул губами и принялся его надувать. Ему понадобилось всего два или три глубоких выдоха, и он уже держал в руке целый аэростат.
   -Теперь смотри.
   Он выглянул из убежища и посмотрел вокруг. Весь вытянулся и с заговорщицкой миной подмигнул Максу. И вдруг выпростал руку из проёма, схватил кого-то и втянул обратно. Огромный кулак держал за лямки вельветового костюма барахтающегося и страшно ругающегося карлика. Тот, наверное, и не понял до конца, что произошло, но сыпал проклятиями и угрозами с таким неистовством, что невольно стало не по себе. Бульба легонько встряхнул его и приставил клапан шарика к его рту. Отчасти от неожиданности, отчасти от нехватки воздуха после того, как красноречиво выразил своё мнение, карлик сделал резкий вдох. Глаза его округлились от удивления. Потом налились злобой. Бульба опустил его на землю. Тот недоверчиво потрогал свою шею, размял челюсти. И хотел было снова обрушить на них свой гнев... как тут же замялся, прикрыв рот ладонями. Голос его превратился в такой тонкий и высокий, что Макс его почти не расслышал.
   Остервенело заверещав, карлик саданул пару раз крохотными кулачками по бульбиной ноге, досадно пнул её и убежал прочь.
   Максим с Бульбой расхохотались ему вдогонку.
   -Вот, о чём я говорил, - насмеявшись, подвёл итог Бульба, аккуратно утирая слёзы костяшками пальцев, держа когти подальше от глаз.
   Они покинули своё укрытие и побрели по внутреннему дворику. Время от времени подбегали дети, купить шарик.
   -Эй! Бульба! Бульба! - Позвал кто-то со стороны большого шатра. Они обернулись на зов. К ним со всех ног нёсся низеньки человечек с длинной белой бородой, обвязанной вокруг шеи наподобие шарфа. Когда он остановился, переводя дух, Макс поздоровался:
   -Здрасьте, дядя Факир.
   -Привет, Максимка, - пропыхтел старик, отдуваясь. - Бульба, там твоя помощь нужна. Ты у нас сильный, справишься.
   -А что?
   -Да мы это... нового сейчас собираем. Учёный наш придумал.
   -Нового? - Переспросил Бульба, с сомнением пожёвывая щёку, и поближе прижимая баллон с газом, будто боясь, что его отнимут.
   -Ух-ты! - Выдохнул Макс. Бульба рассказывал как-то, про сборку, но Новиков ещё никогда не видел её сам. - А можно мне посмотреть?
   Старичок растерянно пожал плечами.
   -Лучше не надо, - сказал за него Бульба.
   -Почему?
   -Вдруг это опасно.
   Факир махнул рукой:
   -Ладно тебе, пусть посмотрит, в самом деле. Ничего с ним не случится.
   -А директор против не будет?
   -А чего он вдруг будет против? Мы и не скажем ему.
   -Ну, хорошо, - согласился Бульба. - Только держись там подальше от нового. Это раз. И от тех, кто внутри рядом крутиться будет тоже подальше. Это два. Понял?
   -Конечно, - радостно воскликнул Макс. Великан, однако, остался не очень доволен решением и всю дорогу до шатра нервничал.
  
  
   Глава 3. В главном шатре.
  
   Внутри шатёр казался даже больше, чем снаружи. К тому же, кроме центрального манежа и зрительских мест, делился на множество маленьких и больших отсеков, в которые посетителей не пускали. Максима вели долгими и длинными лабиринтами. Под ногами шуршала солома. Мелькали иногда просветы в матерчатых перегородках, едва покрывающих Бульбин рост, и Новиков мог уловить краем глаза выступление на сцене, или как готовятся к выходу следующие артисты. Тощий длинноногий и длиннорукий клоун-жонглёр, присевший, чтобы завязать шнурки на непомерно больших ботинках: стоя ему бы пришлось просить у кого-нибудь помощи - но так он походил на кузнечика-переростка, приготовившегося к прыжку. Двухсотлетняя женщина-лилипутка, чинно прошествовавшая куда-то, держа в изящной руке палочку с пушистыми помпонами на кончиках. Два акробата в накидках увлечённо обсуждали свои трюки. У одного из них обнаружилась поролоновая рука, у другого - часть ноги в старомодных обтягивающих кальсонах. А вот тут, в клетке с открытой дверью, в темноте, прятался Живодёр. Макс встречал его только один раз за всё то время, что бывал в цирке. По словам Бульбы здесь было ещё много чего, что Новиков не успел повидать, но мальчик сомневался, что может быть нечто неприятнее этого создания. Оно во всех смыслах было непредсказуемым и обманчивым, хитрым, скрытным и неприветливым. Когда Новиков заглянул в клетку, из темноты выплыло ухмыляющееся лицо Живодёра. Он ухмылялся постоянно. Всё его лицо, глаза, нос, все черты и немногочисленные морщины на тёмно-серой сухой коже были сплошной бутафорией. Главным их назначением - скрыть пасть. На самом деле его голова и была пастью. Кожа страшной маской натягивалась на костяные зубы-щупальца с несколькими суставами, предназначенными придать сферическую форму оболочке, но выдававшие себя бугристыми выступами на плоти. Возможно, всё его тело было таким же фальшивым, но узнать это никто не мог: хищник носил брюки, свитер и пиджак, надёжно укрывавшее его от любопытных глаз. В душераздирающем вечернем номере, в котором выступал Живодёр и на который не пускали детей, он заглатывал целиком сразу несколько куриц, заедая их огнём с пылающего факела. Тогда его рот, безгубая дыра в маске-лице, просто соскользнул с длинных зубов, образовавших каркас. Зубы превратились в ветви, ветви раскрылись и запросто пропустили внутрь бедных птиц.
   -Здравствуй, мальчик, - прошелестел сквозняком из-за прутьев голос Живодёра. - Куда идёшь? Сюда зрителям заходить нельзя.
   -Отстань от него, - Бульба стукнул по решётке. Бледный овал лица Живодёра нырнул в темноту. И, взяв Максима за руку, повёл дальше.
   Они остановились перед занавесом, отделявшим платяной коридорчик от следующей секции. Факир оттянул указательным пальцем бороду, вытянув вперёд подбородок.
   -Пришли.
   Бульба наклонился к Новикову.
   -Можешь поглядеть, но только из далека, ладно? И не разговаривай ни с кем. Особенно, с ним. - Он ткнул туда, где стояла клетка с Живодёром.
   -Ну, давай, давай, - поторопил его старик, придерживая рукой край занавесы.
   Бульба неуклюже ввалился внутрь, и Факир юркнул за ним. Макс остался один. Заглядывать к новому он пока не спешил. От волнения начал переминаться с ноги на ногу, рыскать глазами по стенам, в поисках чего-нибудь интересного.
   Из-за ширм раздался восторженный рёв, аплодисменты. Раздвинулся балдахин слева, чуть поодаль от того места, где стоял Макс, и в коридор вышла мелкими неторопливыми и рассеянными шажками девочка. Во всяком случае, первое мгновение Новиков свято полагал, что это маленькая девочка, не старше семи-восьми лет. Появившись из-за занавеса, она представляла обзору только спину. На ней было чёрное платьице и волосы чёрные, как смоль, забраны в две тугие короткие косички, торчащие в разные стороны. На ногах чёрные же колготки и башмачки, или туфельки. Вообще она была какая-то монохромная. И двигалась она как-то нецеленаправленно, не особенно заботясь выбором направления. Девочка икнула. Добрела до широкой части коридора, с клетками, свернула вправо, где стоял шкаф с какими-то вещами... повернувшись к Новикову боком, она открыла обзору часть своего лица. Максим против желания отпрянул, хотя между ними было довольно приличное расстояние.
   Существо имело широкое пепельно-белое лицо, словно подёрнутое пылью, с несколькими глубокими, тёмными складками. Настолько глубокими, что почти полностью его и составляли. Широкая полоска беспрестанно шевелящегося рта обрамлена морщинами, какие обыкновенно появляются, когда смеёшься. Но эти точно застыли на глиняной фигурке. Маленькие глаза так же глубоко сидели в складках прищура. Слуха Максима коснулось непрерывное, еле различимое бормотание её тонкого, писклявого голосочка.
   Не прошло и пары секунд, как из той же створы появился встревоженного вида усатый, растрёпанный мужчина в дырявом цилиндре и с тростью. Он суетливо повёл головой из стороны в сторону, в поисках своей подопечной. Заметив, стремительно кинулся к ней, ругаясь на ходу:
   -Да что мне с тобой делать! Иди сейчас же сюда!
   Подскочил к ней в два прыжка и подхватил на руки. Тут же весь коридор залился громким, визгливым криком, похожим на ойканье. Девочка протестующе засучила ногами в воздухе.
   -Войойойвойойвойойойой!
   Звук был урчащим, гортанным, как птичий клёкот.
   -Стоит только отвернуться от тебя, - не унимался мужчина. - Ну, ведьма маленькая!
   Зачем он с ней так строго? Впрочем, откуда знать, может, она действительно доставляет массу неудобств. Вон, как остервенело отбивается. Да и выглядит не очень-то располагающе. Мужчина перехватил её одной рукой. Другой достал из кармана какой-то странноватый, чёрный предмет, походящий на леденец, и ловко закинул в верещащий рот.
   -Ам! - Наконец-то воцарилось молчание.
   Максим проводил их взглядом, пока они не скрылись в одном из отсеков. Собираясь повернуться к ширме с комнатой, где строили нового, Новиков заметил, что из своей клетки за ним наблюдает Живодёр. На бутафорской роже играла вечная, холодная маниакально спокойная улыбка. Макс отвернулся, не дав тому удовольствия наслаждаться его испугом и дальше. Потёр ладони, медленно вдыхая и выдыхая наполненный приятным, тёплым запахом соломы воздух через сложенные трубочкой губы. И приготовился войти в строительный цех.
  
  
   Глава 4. Строительный цех.
  
   Новиков задёрнул полу занавеса и очутился в большом, изолированном от арены и других отсеков, помещении. Здесь платяные стены достигали самого потолка. Прямо перед мальчиком воздвигалась картонная ширма, или часть декорации, обитая для крепости деревянным каркасом и развёрнутая к нему в тыл.
   -Держи! Держи! - Говорил кто-то.
   -С другой стороны! Зайди оттуда! - Торопил другой.
   Ещё какие-то приказы, вскрики, гомон. И, внезапно, как гром, жуткий, совершенно непереносимый скрежет.
   Максим осторожно подобрался к краю ширмы и выглянул.
   По спине пробежала волна холода и забралась куда-то в самый живот. Глаза раскрылись широко-широко и не могли оторваться от лежащего прямо посреди цеха создания, вокруг которого крутились карлики, поднося и унося что-то, Факир, руководивший командой подъёмщиков. Здесь же был и директор, внимательно наблюдавший за работой из угла, у второго выхода, гораздо большего, чем тот, в который прошёл Новиков. Больше всех выделялся один старичок, живо жестикулировавший и отдававший указания. Седые редкие волосы стоят дыбом и волнуются при каждом кивке.
   Бульба напрягал все свои могучие мускулы и страшно скалился от дикого напряжения, поднимая нового с пола. Ему помогали другие циркачи, подтягивая существо при помощи канатов, перекинутых через металлические крепления в устойчивом каркасном сооружении под потолком. И всё равно, даже с их помощью Бульбе никак не удавалось справиться с невероятным грузом. Монстр превосходил его в весе раз в сто, и выглядел гораздо выше, даже в полулежащем состоянии.
   Гигантское ржаво-чёрно-рыжее колесо... нет, широкая шестерёнка примерно в два метра диаметром, с острыми зубьями, к оси которой крепилось то, что должно было бы быть ногами, завёрнутое в мятые штаны-гармошку. На ногах мощный, но довольно узкий пропорционально шестерёнке торс непонятной окраски, вроде измазанный густой смазкой вперемешку с коричневым машинным маслом. Длинные крепкие, жилистые и очень сильные руки. Голова без всяких черт имела только форму человеческой, словно у манекена. Большая, она крепилась прямо к туловищу, так же вся перепачканная в чём-то густом и вязком. В животе твёрдо сидела ещё одна, маленькая шестерёнка, состыкованная с главной, и, судя по всему, предназначенная для приведения первой в движение.
   Опять скрежет, точно завыла гигантская испорченная пила. Теперь стало ясно, что его издаёт новый, ибо он был лишён рта и не мог говорить иначе, кроме как скрежеща своими многочисленными, странными деталями. Или это раздаётся из его груди? Как бы ни обстояли дела, и какими бы жуткими ни были издаваемые им звуки, оно выглядело совершенно безжизненным и не шевелилось...
   Но вдруг судорожно дёрнулось тело, качнулась по инерции голова. Кисть распласталась по полу неровной остроконечной звездой. Напряглись и загудели, заскрежетали мышцы, помогая поднять грузное тело. Наконец монстр встал, озираясь на суетившихся рядом циркачей. Едва Бульба отпустил его, как он начал накреняться, снова заваливаясь. Продавец шариков метнулся обратно. И лишь убедившись, что тот не собирается опять падать, отошёл к Максиму.
   -Всё, - подвёл итог Бульба, громко шмыгнул и утёр рукавом нос. - Может, двинем отсюда?
   -Ничего себе, - будто не расслышав, зачарованно выдохнул Новиков.
   -Да уж. Такой взбунтуется, не остановишь.
   -Он что, робот?
   -Неа. Он Егоза, - Бульба усмехнулся. - Ладно, в самом деле, пойдём отсюда. Тяжёлый он, зараза.
   Максим нехотя побрёл за великаном, то и дело оглядываясь на гигантское создание, удивлённо скрипевшее и скрежетавшее. Егоза поднёс руки к пустым глазницам и медленно поворачивал их. Интересно, действительно ли он их видит? У него ведь не то, что глаз нет, даже глазницы не больше, чем просто углубления в овале манекенной головы.
   Бульба, будто позабыв про Макса, шагал по коридору закулисья настолько целеустремлённо, что мальчику пришлось бежать.
   На улице моросило. Прохладные капли приятно остужали горящие щёки. Да, такое вряд ли забудется. Боже, Макс видел, как собирают монстра! Ну, не совсем, как собирают... но всё же. Нет, слушать страшные истории - это совсем другое, даже рассказывать их - не то. Видеть, как перед тобой поднимается громада таинственной материи, которая словно соткана из воображения, снов и чьих-то фантазий, собрана из множества баек... от этого в равной степени пробирают и дрожь и трепет.
   Бульба, покинув главный шатёр и не замедляя хода, направился прямиком через палатки и вагончики куда-то вглубь цирка.
   -Эй! - Сквозь отдышку привлекать к себе внимание было не так-то просто. Бульба, однако, перестал гнать.
   -Извини. Задумался немного.
   -Ты чего?
   -Да так. - Великан упёр кулаки в бока, выпятив нижнюю челюсть. - Егоза этот. Не нравится мне эта затея с ним.
   -Слушай, а кто был тот старичок?
   -Факир?
   -Нет-нет, другой. Стоял поблизости и командовал.
   -А... - протянул Бульба. Безволосые брови насупились, взбугрились. Влажная сама по себе, под дождём его кожа стала походить на дельфинью или китовую. Он потёр друг о друга пальцы, испачканные в машинном масле. - Учёный. Наш, так сказать, творческий гений. Я хочу тебя попросить. Можешь оказать мне одну услугу?
   -Конечно, - с готовностью отозвался Макс. Но серьёзный настрой Бульбы, суровость, вдруг появившаяся на его лице, действовали более чем настораживающее.
   -Держись подальше от этого старичка, ладно?
   -Знаешь, я знал, что ты именно так и скажешь, - не удержался от иронии Новиков.
   -Это не смешно. Обещаешь?
   Бульба, для придания уверенности своим словам, нагнулся к мальчику, близко-близко, и посмотрел ему в глаза.
   -Это серьёзно, и очень важно. Так ты мне обещаешь?
   Новиков чуть не топал ногами от обиды. Как же так? Прямо у него под носом разворачивается какое-то невообразимое, захватывающее приключение, а он вынужден стоять в стороне. Приключение, которое, может быть, стало бы главным в его жизни. Но Бульба явно здорово озабочен происходящим и боится за Макса. Мальчик, скрепя сердце, обиженно проговорил:
   -Обещаю.
   Бульба ещё некоторое время пристально вглядывался в него. В водянистой глади тёплых и неожиданно тёмных глаз великана отражались падающие с неба капельки. Бугристые выступы бровей легонько переливались, то хмурясь сильнее, то чуть ослабевая свой суровый зажим. Он выпрямился.
   -Хорошо.
  
  
   Глава 5. Воры.
  
   Перед тем как разойтись, они перекинулись ещё парой-тройкой скупых слов. Бульба пребывал в упадке духа, а его философское "я" разжигало это безразлично-мрачное состояние ещё сильнее. И решено было, что Новиков отправится обратно в лагерь. Продавец шариков смущённо оправдал это тем, что после вчерашнего Макса уже, наверное, обыскались. У Максима тоже появилось тяжёлое ощущение какого-то невидимого груза, странным образом отягчающего язык. Говорить не хотелось. Они попрощались, и Бульба поплёлся за своими воздушными шариками, а Макс направил стопы к выходу из цирка, обратно к долгой пологой лестнице.
   Посетителей стало меньше. Все бежали из-под дождя. Детишки, которые пришли сюда без родителей, его, однако, совсем не боялись, и, смеясь, гонялись друг за другом, стояли в очередях. Иные уходили в главный шатёр или прятались по разбросанным в великом количестве палаткам.
   Новиков не торопился. Волосы намокли и прилипли ко лбу. Дождик всё усиливался, грозя перейти в настоящий ливень, тучи нагнали пасмурную темноту. Ну и пусть. Подумаешь.
   Он шёл, опустив голову вниз, и старался стать как можно более незаметным среди кричащих и веселящихся детей. Это было трудно на общем фоне счастливого, озорного смеха - и всё же никто не обращал на него никакого внимания.
   Макс поднял голову: ворота будто опустились с серого неба на влажную землю. Он остановился. В душе зло трепетало чувство несправедливости. Словно чего-то недоставало, чего его лишили. Всегда так. Жизнь несётся на тебя с быстротой локомотива, и когда она уже совсем близко, понимаешь, что она всего лишь проезжает мимо и к тебе никакого отношения не имеет. Размышления, достойные скорее Бульбы, чем Новикова. Макс скривил губы. Что его так взволновало?
   Справа, оттуда, где стояла закусочная женщины-шара, донеслись недовольные возгласы. Ну, хоть кто-то здесь тоже не так счастлив... но этот голос. Макс нахмурился, прислушиваясь.
   -Пошла ты, жирдяйка!
   -Хам! - Ответила, чуть не плача женщина-шар. - Иди, ничего я тебе не продам.
   -Жопа, - сквозь стиснутые зубы процедил мальчишеский голос.
   Неужели Кузьма? О, нет, только Валяхина не хватало. Как он здесь?
   Макс поискал его глазами в очереди, выстроившейся под козырьком палатки со сластями. Детишки испуганно провожали взглядами рассерженного, негодующе засунувшего руки в карманы брюк, пионера. Точно, Валяхин. Он шёл вглубь цирка, так и не получив угощения. Продавщица сластей утирала платком слёзы. Вот грубиян.
   Максим бы не продолжил наблюдать за ним, если бы не тень, вдруг появившаяся в проёме между шатрами. Гнусная, фальшивая улыбка, натянутая на овал отвратительной головы. Костлявая рука поманила к себе Кузьку. Длинный указательный палец прутом заколыхался в воздухе. Валяхин задержался всего на секунду. И тут же устремился к фигуре. Из-за матерчатой стены вынырнула вторая рука с зажатым в ней целлофановым пакетом, наполненным чем-то чёрным. Угли что ли? Не похоже. Слишком мелкие и круглые для углей. Новиков мог поклясться, что видел уже где-то одну из таких штук.
   Максим подобрался поближе, пока живот предостерегающе не сжало. Он встал за одним из редко посаженных деревьев. Широкий ствол надёжно скрывал его, и он мог не бояться быть замеченным. Отсюда Макс разбирал некоторые фразы их разговора. Он плотно прижался спиной к клёну и осторожно выглянул из-за ствола.
   -Что, жирдяйка жрать не даёт? - Спросил скрипучий, сухой голос. С чего бы это Живодёру понадобилось говорить с Кузьмой? - На вот.
   Валяхин невнятно пробубнил что-то в ответ, принимая пакет с угощением.
   -Конфеты. Тебе понравится.
   Кузька стоял к Максу спиной, и потому было не видно, что он делает. Судя по всему Валяхин сейчас доставал из кулька предложенное лакомство. Он поднял его перед собой, и Новиков, наконец, узнал в похожем на леденец чёрном кружке тот предмет, который артист скормил маленькому жуткому созданию, перед строительным цехом. На леденец попадали капли дождя, и он начинал подтаивать. Кузьма положил его в рот, облизал пальцы. Пробуя его так и эдак, он проговорил:
   -Вкушно...
   Как такая гадость может быть вкусной? Новиков бы побоялся не только пробовать, но даже дотрагиваться до этих леденцов. Особенно, предложенных Живодёром.
   -Хочешь повеселиться? Пойдём, покажу кое-что, - предложил Живодёр. И повёл мальчика через проём, из которого недавно появился.
   Максим колебался. Стоит пойти за ними? Или лучше забыть и убраться подальше? Нет. Валяхин сам по себе тот ещё тип. А вкупе с Живодёром... страшно представить, какую гадость они могут учинить. Может, назавтра в лагере произойдёт массовое отравление какой-нибудь гадостью, которую Живодёр подговорит Кузьму подсыпать в кастрюли. Или ещё что-нибудь. Лучше быть готовым заранее.
   Макс потихоньку прокрался за ними между шатрами, на задворки. Пригибаясь и перебегая от одного укрытия к другому, Новиков продолжал преследование. Под ногами хлюпало, одежду уже можно было выжимать. Цирк осветился вспышкой молнии, сделавшись на мгновение каким-то нарисованным, ненастоящим. Прогремел раскат грома. Максим поморгал, приводя зрение в порядок после яркого разряда. Живодёр с Кузькой остановились у вагончика, аккурат у стены напротив главного шатра. Домик на колёсах стоял особнячком, чуть ближе к забору, чем другие вагоны, и кроме этого совершенно ничем не выделялся. Не хуже и не лучше остальных. И, тем не менее, именно он привлёк зловещую компанию.
   Они перешёптывались и вообще вели себя тихо, чуть пригнувшись, чтобы нельзя было увидеть из окон. До сих пор, если у Макса и были какие-то сомнения в том, что они что-то замышляют, то теперь полностью испарились. Живодёр указал куда-то под вагон - между поверхностью земли и днищем легко прополз бы взрослый человек, - и продолжал инструктаж. Вручил Кузьке небольшой холщовый мешочек. Затем жестом велел лезть под вагончик. Сам же поднялся по небольшой металлической лесенке сбоку домика на колёсах и постучал в дверь. Прошло какое-то время, прежде чем открыли. К бескрайнему изумлению Макса, на пороге возник тот старичок, что руководил строительством Егозы. На нём, поверх рубахи и домашних штанов был халат. Он секунду непонимающе разглядывал пришельца. Потом тепло улыбнулся и пригласил войти. По всему, Учёный был глуховат, потому что, несмотря на отказ Живодёра, развернулся, было, идти внутрь, и гостю пришлось подкреплять свой протест яростными взмахами рук. Опять сверкнула молния. Опять тёмное, сплошь сине-серое, глазурное небо осветилось белым, озарилась и цирковая площадь под ним.
   Старичок ещё немного побеседовал с Живодёром. Попрощался и ушёл обратно, затворив за собой дверь.
   Под вагончиком что-то происходило. Пока те двое болтали, Кузьма открыл в днище панель и привстал. Его тело уполовинилось: он забрался внутрь. По тому, как двигаются его ноги, Макс сделал вывод, что Валяхин что-то или кого-то ловит. Вот он успокоился, присел. В холщовом мешочке что-то шевелилось. Кузьма закрыл люк, подождал, пока Живодёр не спустится и не позовёт его.
   Они отошли от вагончика. Макс отпрянул, боясь, что его заметят. А что бы тогда было? - спросил он себя. Что, если его и вправду заметят?
   Валяхин приоткрыл мешочек и показал содержимое Живодёру. Тот удовлетворённо покивал. Безгубая улыбка расширилась, обнажая редкие, но очень длинные и острые зубы-ветви, глаза же напротив хитро сузились. Существо, пойманное Кузьмой остервенело барахталось, тщась освободиться. Макс уловил его приглушённое тканью свирепое лепетание. Живодёр потрепал Кузьму по плечу, и они зашагали быстрее.
   Куда деваться? Новиков судорожно осмотрелся. Перелез через сцепление между вагонами, забрался на выступ и затаился. Крохотный карниз был слишком мал и скользок от дождя. Он помогал себе, держась руками за край крыши. Капли лупили по пальцам, вода затекала под них, норовя сбросить. Сердце чуть не выскакивало из груди, дыхание участилось. Ну, когда же они пройду? Быстрее, быстрее... Живодёр замедлил ход и покосился на угол вагона, за которым прятался Макс. Медленно присел, заглядывая под дно. Его вечная ухмылка в этот момент преисполнилась ненависти, исказилась, и даже перестала казаться собственно ухмылкой.
   Чего он медлит? Новиков почувствовал, как по виску стекает капелька горячего пота. Мышцы начали онемевать. Ещё немного и он упадёт.
   Живодёр встал.
   -Ты чего там увидел? - Обратился к нему Валяхин.
   -Да так, показалось, - ответил Живодёр. Интонация его выдала с головой. На самом деле он так не думал.
   Но, вопреки ожиданиям, не проверив, двинулся прочь.
   Максим из последних сил старался держаться как можно дольше. Пусть лучше отойдут подальше. Пальцы соскользнули. Он инстинктивно подогнул колени и полетел вниз. Приземление на мокрую траву было не из приятных. Вся одежда перепачкалась, липла к телу. Кроме того, он довольно здорово ушиб ладони и ногу. В глаза изнутри ударил поток солёного жара. Сквозь мутную пелену проступивших, несмотря на всего его усилия слёз он разглядел две удаляющиеся фигуры. Не заметили всё-таки.
   Новиков вытер руки о пучок травы. Грязь всё равно не смылась полностью. Тогда он подставил ладони под струйку, стекавшую с крыши вагончика, и всполоснул их. Так-то лучше.
   Теперь стоило подумать, что же это было за существо в мешке у Кузьки? И внезапно его посетила мысль, а не пойти ли самому проверить что там, в домике у Учёного? Почему бы и нет.
   Макс подкрался к окошку. С земли он и макушкой до него не доставал. Нужно что-то, что-то такое подставить под ноги... Неожиданно входная дверь распахнулась. Максим подпрыгнул на месте. Хотелось убежать, только куда?
   -Молодой человек! - Обратился к нему старик. Его непредсказуемо мягкий говор и абсолютное отсутствие какого-либо раздражения или нервозности тем, что его вот уже какой раз потревожили, остудили панику Новикова. Он замер в ожидании дальнейшего развития событий. - Не убегайте! Я вас напугал?
   -Есть немного, - ответил Макс, готовый в любой момент броситься наутёк.
   -Прошу прощения. Я немного растерян... я кое-что потерял.
   -Потеряли? Что?
   -Одного из своих маленьких друзей. - О, да, он многое прояснил. - Но это ладно. Найдётся рано или поздно. Не хотите зайти? У меня не часто бывают посетители... если честно, то вообще никогда. А тут сразу двое... так вы зайдёте?
  
  
   Глава 6. В доме Учёного.
  
   Максим прикрыл за собой тонкую дверцу, непонятно как спасавшую от ветра, и непонятно почему не размокшую ещё от дождя.
   Внутри было теплее, чем снаружи, но воздух не застоявшийся. Все шторы задрапированы, и только одно окошко, прямо напротив входа, над крохотной кроватью, открыто и пропускает свежий сквознячок. Однако света от него не хватало, и внутри царил полумрак, точно хозяин как раз готовился ко сну, когда пришли незваные гости.
   Пол скрывался в тени полностью. И только кое-где виднелись светлые разноцветные точки. Как если бы кто-то по неосторожности разбил витражное стекло. Новиков сморгнул с ресниц капли влаги и протёр глаза.
   -Проходите, садитесь, - пригласил старичок, ловко лавируя между тускло сверкающими точками. - Вон там есть стульчик. Где есть стол, там должен быть и стул, правильно?
   Указанные удобства тесно расположились справа, сбоку. Какая-то странная планировка у этого домика. Почему бы не поставить лежак на длину, разве не удобнее? А обеденное местечко где-нибудь у окна. Но здесь всё было совсем наоборот. Короткая, почти детская кроватка стояла впритык дальней стене. А по обе стороны от только что вошедшего, от пола до потолка грудились шкафчики, стеллажи с книгами, и другие предметы мебели. Какие же они, наверное, узкие, подумал мальчик, пробираясь к стулу.
   -Подождите, теснота сейчас пройдёт, - заверил Учёный. Он уже сидел на своей лежанке.
   Новиков переступал через каждый осколок, боясь задеть его хотя бы краешком ботинка. Странно, но когда он переносил ногу над очередным препятствием, загораживая его от единственного источника света, блеск не мерк, а оставался прежним. И тогда начинало мерещиться, что эти огоньки, и близкие, и вместе далёкие, холодные, все устремлены к нему, наблюдают, изучают.
   Максим добрался до седалища и устроился поудобнее. В комнате, тем временем произошли изумительные изменения. Дальний конец, сначала представлявшийся столь узким, вдруг раздался в ширину даже больше человеческого роста. И шкафы теперь были вовсе не игрушечными и плоскими, превратились в массивные, фундаментальные колонны. Теснота прошла. Старичок говорил об этом так, как мог бы говорить о тошноте во время морской качки, или там, заложенности ушей в метро. Но откуда было знать, что он подразумевает это буквально?! Поразительные перемены вызвали прилив благоговейного восхищения.
   Огоньки на полу начали двигаться. С движением донеслось тихое жужжание, словно от заводного механизма.
   -Я вижу, вы заинтересовались моими поделками? - Спросил старичок. - Один момент, я чуть прикрою штору, чтобы вам было лучше видно.
   Он встал на кровать коленями, чтобы дотянуться до занавески. Окошко, из узкого ветрового лаза превратилось в настоящее большое окно. Учёный опустил ткань, каскадом сбежавшую по стеклу до самого покрывала. Комната погрузилась в темноту. Максу потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Он зажмурился ненадолго, ускоряя этот процесс. Разжмурился...
   С пола на него таращилось не меньше десятка маленьких светящихся глазок. Зелёные, синие, красные, жёлтые. Существа, которым они принадлежали, беспрестанно шевелились и жужжали, ползая по полу. Максим принял бы их за обычные заводные игрушки, если бы они не действовали так... одухотворённо. Как живые. Они не бегали бессмысленно по кругу или по прямой, до первого попавшегося препятствия. Они ездили, ползали, карабкались по мелкому ворсу напольного ковра, замирали, уставившись на пришельца, поворачивались друг к другу, переговаривались на одном им понятном языке. Зубастые рты открывались и закрывались, издавая нечто, вроде писклявого бормотанья.
   -А! - Довольно воскликнул Учёный. - Нравится? Сам сделал.
   Вот что, значит, было в мешке у Валяхина, и вот о какой потере сказал ему старичок.
   -Я заварю пока чаю, - продолжал Учёный. - А вы расскажите мне, откуда вы, кто вы.
   -Да я так... - промямлил Макс, следя за существами на полу. - Гулял по цирку...
   Одно из этих созданий, воинственно возопив, ринулось на Максов ботинок. Стукнулось зубами о подошву и тут же отъехало. Удар получился довольно ощутимый.
   Старик рассеянно порылся на полках, достал чайник. Обнаружил, что нет воды, и, чёртыхнувшись, суетливо покрутил головой в поисках какого-нибудь выхода. Отодвинул драпировку с окна, высунул руку с жестяным бочонком на улицу и подождал. Через пару мгновений чайник наполнился дождевой водой, и старик поставил его на тумбочку у изголовья. Пошарил рукой в полуоткрытом ящичке: судя по звуку, он тщился поймать коробок спичек. После нескольких неудачных попыток, Учёный всё-таки выудил коробок. Почиркал спичкой. Вспыхнувший лепесток пламени облил всё вокруг тёплым оранжевым светом. Он поднёс спичку к днищу битого годами чайника - под ним нарисовался контур конфорки, - и коснулся ею нагревательного диска. Насколько Макс мог разобрать, конфорка не была электрической, или, во всяком случае, не подключалась к электросети. Да и откуда здесь взяться электричеству? Единственный генератор стоял только в головном вагоне, где жил директор. Но, так или иначе, конфорка начала нагреваться. Диск потусторонне замерцал раскалено-красным. Скоро вода в чайнике уже вовсю бурлила.
   Учёный достал стаканы, вроде тех, что Новиков каждый день лицезрел в столовой. Как он торопится, вот-вот уронит или заденет что-нибудь. Не успел Максим об этом подумать, как рядом с ним на столике возник прозрачный стакан с янтарным чаем.
   -Значит, вы просто гуляли по цирку? - Переспросил старичок, помешивая ложкой в своём стакане. Он вернулся к кровати и доверчиво смотрел на мальчика. По всему, он очень давно ни с кем не разговаривал.
   -Я ходил к другу, - сказал Максим. - К Бульбе.
   -А, Бульба. Он помогал нам сегодня. Я, кажется, видел и вас тоже.
   -Да. Бульба разрешил мне посмотреть на сборку.
   -И как вам наш Егоза?
   -Впечатляет, - уклончиво ответил Макс.
   -Нечасто теперь получается что-нибудь в этом роде, - грустно сказал Учёный. - Я уже очень давно не делал такого вот, вроде Егозы. Всё больше ими занимаюсь, - он взглядом указал на пол. - Не знаю, что бы сделала со мной скука, если бы не мои маленькие друзья.
   Маленькие друзья в разговор не вслушивались, и опять собирались задать Максову башмаку перца. Как можно жить среди этих злобных существ? Но Новиков не собирался задавать свой вопрос вслух. В конце концов, Учёный был их зодчим. Поражало лишь, как столь рассеянный, одинокий старик может быть создателем чего-то подобного.
   Заводные чудовища окружили ногу мальчика и со всем старанием трепали обувь. Один прицепился к шнурку и тянул его, пискляво, но от этого не менее остервенело рыча. Другой важно жевал носок. Остальные были не так настойчивы и быстро отставали. В большой палец вступила боль: зубы всё же добрались до живого. Макс коротко вскрикнул и взбрыкнул, стряхивая хищную бестию.
   Та, однако, не желала оставлять Новикова в покое ни под каким предлогом, и опять ринулась в атаку. Максим забрался на стул с ногами.
   Учёный, до сих пор пребывавший в задумчивости, отвлёкся от своих мыслей, привлечённый вознёй.
   -Похоже, ваш маленький друг, - пытаясь сохранить твёрдость голоса, проговорил Макс, - хочет меня слопать.
   Существо, несмотря на свои размеры, начинало наводить страх.
   -Да-да, сейчас, - Учёный отставил чай и поднялся. На его лице изобразился восторг. Макс удивлённо нахмурился. С чего бы это ему веселиться? - Я вижу, вы познакомились уже с Пиратом?
   -Не то слово.
   -Сейчас-сейчас, - старик перешагнул через шайку мелких чудовищ. Бережно взял Пирата сложенными лодочкой ладонями и протянул Максу. - Возьмите.
   Новиков ощутил, как во рту поднялся и опустился маленький смерч, от которого там всё мгновенно пересохло. Мальчик вжался в спинку стула.
   -Берите, берите, у меня ещё много, - беспечно болтал старик, точно предлагал взять безобидное пирожное, а не агрессивного монстра, готового разорвать всё, что окажется в зоне досягаемости. - Не стесняйтесь.
   У Макса от этих слов глаза на лоб полезли. Он что, рехнулся? Неужели не видит, что Максиму совершенно не хочется прикасаться к этому? Новиков предпринял попытку отказаться, но старик, снисходительно поджав губы и прищурившись, всунул бестию ему в руки. Максу пришлось изо всех сил сжать подвижное, неугомонное тельце обеими руками, иначе Пират точно цапнул бы его.
   -Ну, вот, - Старик отошёл, счастливо улыбаясь. Выглядел он так, как мог бы выглядеть чей-нибудь дедуля, только что сделавший хороший подарок внуку. - Я же говорю, у меня их много. Берите, пожалуйста.
   Макс не сводил глаз с Пирата. Тот, в свою очередь, не сводил с него свои светящиеся лампочки-глаза, закрепленные на небольших пружинках, и достаточно недвусмысленно рычал.
   -Вы знаете, - монотонно пробубнил Макс, - Я, пожалуй, пойду. Меня в лагере уже заждались.
   -Так скоро? Да бросьте, выпейте лучше чаю.
   -Правда, мне пора.
   -Жаль, - искренне расстроился Учёный. - Что ж, заходите ещё.
   Максим встал, держа Пирата на вытянутых руках, пошёл в двери, чуть быстрее, чем позволяли правила приличного поведения в гостях. Старик проводил его и ещё раз пригласил как-нибудь зайти. Максим неопределённо пожал плечами.
   -До свидания, - нервно попрощался Новиков, выходя под дождь.
   -До встречи, молодой человек! - Старик, широко улыбаясь, помахал ему. И закрыл дверь.
   -Господи, - оставшись один, простонал Макс. Надо что-то делать с этим подарком.
   Он мысленно попросил у Бульбы прощения, за то, что ввязался в это дело.
   Пират клацнул треугольными клыками.
   -Надо тебя куда-то спрятать, - сказал ему Новиков. Чудовище вместо ответа заелозило в ладонях. Огоньки на пружинах замигали. Голова аморфного существа замоталась из стороны в сторону, стряхивая с себя воду. Макс стиснул его сильнее. - Не нравится? А ну прекрати, а то я тебя оболью водой с крыши.
   Макс подошёл к краю вагончика, туда, где с крыши сбегал маленький водопад, и приблизил Пирата к потоку. Тот, недовольно ворча, затих.
   -Так-то. Я положу тебя в карман. Но не дай бог ты меня укусишь. Выброшу в лужу. Слышал?
   Пират озлобленно вскрикнул, выражая, видимо, свою понятливость. Максим ослабил хватку. Монстр не стал вырываться, покорно съёжившись в ладони. Новиков положил его в карман брюк. Никакого сопротивления. Только погалдел немного, когда ударила молния, и дальше вёл себя спокойно. Максим пошёл прочь из цирка, в лагерь.
  
  
   Глава 7. Охотники на дождевых монстров.
  
   Дождь продолжал лить, молнии - сверкать. Макс добрался до лагеря, перелез через забор. И отправился сдаваться. Наверняка, ему влетит. И за вчерашнее, и за сегодняшнее - что скрывался неизвестно где. Хорошо ещё, если неизвестно. Сдался он Марие Васильевне, в своём корпусе. Она недолго расспрашивала его, где же он шлялся, пообещала найти его "укромное местечко", чтобы он не мог прятаться. Кляла за мокрую одежду. А потом перешла к событиям прошлой ночи. Макс отмалчивался, и только изредка напоминал, что всего лишь выходил в туалет. В конце концов, ей надоело, и она послала нерадивого пионера в палату, снять одежду и просушить, как следует - другой в наказание не дадут, и он вынужден будет до самого ужина сидеть в корпусе, пока остальные делают вид, что развлекаются. Да пожалуйста. Ему не составит большого труда сделать вид, что он очень этим расстроен.
   Максим поднялся по лестнице, завернул за угол. На линолеуме оставались мокрые следы. В ботинках хлюпало. Рубашка приставала к телу и морозила кожу.
   Из туалета ему навстречу с завыванием выскочил Валяхин.
   -Ага! - Оскалился он, растопырив руки в разные стороны. В кулаке был зажат мешочек с пойманным монстром. - Я знаю, где ты был.
   -Ну и что? - Устало буркнул Макс, обходя Кузьму.
   -Ты что, гад, не благодарен мне за то, что я тебя не выдал? Может, мне прямо сейчас пойти к вожатой и всё ей рассказать?
   -Может мне пойти с тобой и сказать ей, что у тебя в мешке?
   Кузьма оторопел. Но быстро пришёл в норму, напустил на себя оттоманской грозности и с вызовом бросил:
   -Она всё равно не узнает. А вот ты, если будешь говорить лишнее, пожалеешь. Понял?
   -Как скажешь, - не оборачиваясь, на ходу безразлично махнул Максим. Валяхина это взбесило, но запас угроз он исчерпал, и только и мог, что дуться. Новикова, впрочем, его слова встревожили. Мало ли, что Кузька мог натворить с лёгкой руки Живодёра.
  
   -Всё сидишь? - Макс перестал читать. Влад, подошедший сзади, вцепился ему в плечи и шутливо потормошил. - А мы вот на вылазку.
   Максим посмотрел в окно. Давно спустилась ночь, а ливень не затихал ни на минуту. Куда их понесло?
   -На какую ещё вылазку? - Поинтересовался Новиков, откладывая книгу. Он всё ещё был раздет. Ужин пришлось пропустить: рубашка и брюки всё ещё висели на сушке. Ботинки он отнёс вниз, к выходу, где переобувались все ребята. Пират заснул. Или у него кончился завод. Не важно. Главное, лежал себе и не привлекал любопытных.
   Влад поправил башмаки и достал дождевик.
   -Кузьма сказал, пойдём искать дождевых чудовищ.
   -Червей, что ли?
   -Да каких червей? Чудовищ, говорю же. Не ты у нас один в цирке связи имеешь.
   -Растрепал?
   -Разве что ещё до вожатых слух не дошёл. Сам знаю, он зараза. Надавать бы ему. Но и от вылазки тоже отказываться не хочется. Будет интересно. Мы пойдём в Восточный Квартал. Кузьма обещал показать тайник. Далековато, правда. Так ты с нами?
   -Нет. Останусь, пожалуй. С меня дождя хватит.
   -Ну, как хочешь.
   В палату вломился Валяхин, уже экипированный для похода. Кулаки разбойно засунуты в карманы, за щекой конфета. Он жрал их весь день, и делился только с самыми отъявленными шкодами. Языки у них от непомерного количества чёрных леденцов будто сажей покрылись. Недостатком, впрочем, это не считалось, и было даже в почёте.
   -Здорово, мужики! - Проголосил Кузька. - Готовы?
   Все заторопились, напяливая непромокаемые дождевики. Кузьма чинно прошествовал к своей койке и убрал пакет с леденцами в тумбочку.
   -Смотри, рыжий, если хоть одна конфета пропадёт, тебя съедим, - предупредил он, обращаясь к Максу.
   -Нужна мне эта дрянь.
   -Нужна - не нужна, не знаем. А только близко не подходи.
   С радостью, про себя скривился в ответ Новиков. Он влез в кеды и подошёл к лоджии. Вообще, им не разрешали туда заходить, но ребята умели плавно обтекать многие запреты. От замка нашлась отмычка, и балконная дверь легко открывалась и закрывалась в любое удобное время. Пространство лоджии лежало на первом этаже, и размерами не уступало небольшой комнате. Необставленной и голой, с наклонным полом и стоками в дальнем его конце, у бордюра. В палате вода с мокрых вещей неизменно растекалась по линолеуму, и его приходилось драить, так что сушку перенесли на лоджию, под навес крыши, выдававшейся вперёд, как надбровная дуга глубоко посаженного глаза. Дождь сюда не доставал и за вещи Макс не беспокоился. Он проверил, всё и хорошо ли просохло. Снял одежду, перекинул через плечо.
   Валяхин, неудовлетворённый простой развязкой, достал откуда-то мешочек с маленьким пленником, и гадливо осклабился.
   -Ребят, хотите посмеяться? - Спросил он готовых уже к отправке товарищей. Развязал узелок и, присев на корточки выпустил монстра. Мальчишки замерли, поглощённые зрелищем. Создание, почуяв свободу, не теряло времени даром. Кузьма держал мешок так, чтобы первое, что попалось монстру в поле зрения, был застывший у сушки Новиков. Бестия, свирепо заверещав, тут же бросилась на Макса. Мальчишки отпрянули, испуганные и вместе завороженные непонятным агрессивным существом.
   Новиков на самом деле не испытал страха, когда оно, дико жужжа, понеслось на него. Просто он ожидал чего-то худшего, чем подобный фокус. Слава богу, что так. Этот придурок мог засунуть тварюгу кому-нибудь под одеяло, пока все спят. Но сработал рефлекс, и он всё же отступил. И угодил прямо под поток воды с навеса. Одежда, конечно же, опять намокла. Кузьма залился смехом. За ним и его преданные прихлебатели. Иные же просто переговаривались, показывая на игрушечную тварь.
   Монстр вцепился в кеду и принялся её рвать, с таким исступлением, будто от исхода этого боя зависела вся его жизнь.
   Кузьма продолжал заливаться, тыча в Новикова пальцем.
   -Ты просто не мог без этого. Ну ладно, мы пошли. Не ложитесь спать поздно, мальчики!
   Вся компания вышла из палаты. Макс так и стоял под струёй холодной воды, а монстр продолжал прогрызаться к его пальцам.
   С Валяхиным пошли не все. Некоторые остались, не прельщённые идей, или самим Кузьмой. Витька прислонился к косяку балконной двери.
   -Это что за чудище такое? - Вяло спросил он.
   -Да так, - буркнул Макс.
   -Ты бы зашёл что ли. И, слушай, даже просто смотреть на неё и то больно. Сейчас она тебе всю ногу обглодает.
   Макс сунул под струю воды ладонь, направив поток на беснующееся существо. Оно тут же отлипло и возмущённо вопя, заметалось по полу. Новиков поднял его, и, как делал это раньше, приблизил к струе. Монстр затих.
   -Ловко, - прокомментировал Витька. - Где Валяхин только откопал эту пакость?
   Максим скинул одежду с плеча обратно на сушилку. Та грудой обвисла по краям. Чёрт с ней. Надоело. Новиков зашёл внутрь. Витька закрыл дверь и последовал за ним до койки. Лежавшие уже ребята поднимали головы с подушек, поглазеть на диковинное создание.
   -Я думал, выкинешь.
   -Зачем? Пусть лежит.
   Максим посадил его к Пирату. Тот зажёг свои глаза-лампочки на минуту, узнать, кто к нему явился, и снова безразлично погасил. Витька прицокнул языком.
   -Ну, вы оба, братцы, даёте.
   Максим счёл за благо промолчать. Котиков уловил настроение товарища и перевёл разговор в другое русло.
   -А ты чего с Кузьмой не пошёл?
   -На фиг.
   -Вот и я так думаю. Валяхин этот, и шайка его тоже. Крутится, чёрт знает с кем, и сам набирается понемногу. Думаешь, откуда у него это зверьё? Из цирка, скорее всего, притащил.
   Как точно подмечено. Новиков стянул мокрую майку. Трусы намокли только чуть-чуть, и их можно было не снимать. Методично расправив и повесив майку в ногах кровати, он начал расправлять одеяло, затем - взбивать подушку.
   -Я считаю, правильно говорят, скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты, - с умным видом выдал Котиков.
   -Я скажу сначала, кто его друзья, а потом и кто он сам есть.
   Витька безрадостно хохотнул. Смачно зевнул, почёсывая в затылке.
   -Я спать пошёл. До завтра.
   -Свет погаси, ладно? - Только и сказал, забираясь под тёплое одеяло, Максим. Измотанный, он скоро провалился в чёрный сон, с маленькими монстрами и грудами угля, из которого кто-то невидимый делал леденцы.
  
  
   Глава 8. Ночные гости.
  
   В окно что-то стукнуло. Раз, два. Потом опять, мелкой дробью.
   Новиков спал чутко после дневных переживаний, и проснулся почти сразу, но никак не мог понять, что происходит. Дождь всё ещё лил, затеняя свет с улицы. В окно снова ударилось нечто мелкое и твёрдое. Пальцы? Кто мог дотянуться с земли до окна второго этажа? Неужто тот долговязый клоун-жонглёр? Макс встряхнул головой. Какой, к чёрту, клоун посреди ночи станет лезть в окно их палаты? Он встал. И заметил, что некоторых из ребят тоже проснулись.
   Максим подошёл к окну и выглянул наружу. Прямо под ним стояли ночные туристы. Очередная порция щебня ударилась о стекло как раз, когда Макс поплотнее прижался к нему лбом. Фигуры все похожие, как одна под одинаковыми дождевиками, требовательно топтались на месте. Одна настойчиво показывала в сторону подъезда.
   -Ну что там? - Спросил подоспевший Витька.
   -Бесстрашные охотники на дождевых монстров вернулись и просятся их пустить. Может, оставим их там?
   -Не мы, так кто-нибудь другой впустит.
   И верно.
   -Ладно, пойдём, откроим им.
   Макс натянул обувь, подождал Котикова, и они вместе отправились на первый этаж. Жутко хотелось устроить какую-нибудь подлянку. Но в голову ничего не лезло, кроме как засунуть Пирата с его новым знакомым в постель Валяхину. То есть, поступить так же, как мог бы поступить сам Валяхин. Уж этого Максим точно не хотел.
   Они быстро проскользнули к входной двери, повозились с замком и щеколдой. Максим подтолкнул массивную переборку, открывая проход команде охотников. Над порогом нависал карниз. Под ним горела лампа в желтоватом мутном плафоне. В её свете фигуры в глянцево переливающихся плащах с капюшонами смахивали на эдаких выходцев с того света. Они торопливо прошествовали внутрь. Валяхин замыкал шествие.
   -А, ты, - мимоходом прошипел он. - Нигде от тебя спасу нет.
   Новиков не ответил. Шуршали дождевики, топали и хлюпали промокшие ноги. Эта тихая какофония растянулась до самой лестницы. Максу показалось, сейчас зайдёт ещё один, отставший от группы. Как будто кто-то задержался снаружи... но никто больше не появился под карнизом. Компания скрылась наверху, шум прекратился, и всё снова вернулось на волну ночной тишины, перебиваемой единственно помехами ливня. Новиков выглянул. Никого. Ему вполне могло показаться из-за эха и неразборчивой мышиной шумихи, поднятой ребятами. Однако тени снаружи будто скрывали кого-то, кто уже готов был зайти следом, когда Макс остановился в дверях.
   Ничего.
   -Чего встал? Закрывай уже, - позвал Котиков. - Холодно.
   Макс понял, что и сам основательно продрог. Он затворил дверь, вернул на место задвижку, щёлкнул замком. Металлическая круглая ручка под пальцами не теплела от прикосновения. Внезапно он поймал себя на том, что внимательно вслушивается, ловит каждый звук, доносящийся из-за двери. Всё оставалось по-прежнему, но так же внезапно, он вдруг совершенно чётко осознал, что чувствует чьё-то присутствие прямо за деревянной панелью толстой трухлявой двери. Стоило сделать хотя бы полшага в сторону, и он смог бы увидеть через замочную скважину краешек затаившейся тени...
   -Макс! - Поторопил его Виктор.
   -Иду, - ответил Новиков, отступая назад. Пятка больно стукнулась о ступеньку, и он очнулся от транса. - Чёрт!
   Витька не стал больше дожидаться и потрусил на второй этаж. Прихрамывая и оглядываясь, Максим последовал за ним.
  
   Мальчишки в палате уже успели скинуть дождевики. Все сгрудились у кровати Валяхина, на тумбочку рядом с которой водрузились две закупоренные литровые банки. Кто-то достал спички и пара ребят, зажигая сразу по две-три штуки, подносили их с разных сторон к стеклу. Максим с Витькой протиснулись поближе.
   Банки были наполнены мутной, полупрозрачной водой, словно фосфоресцировавшей от пронзающих её крохотных язычков пламени.
   -Ну что там? - Нетерпеливо воззвал кто-то из зрителей. На него зашикали.
   -Смотри лучше.
   И правда, через несколько секунд ожидания в банках что-то зашевелилось.
   -Ух-ты! - Выдохнул Витька, подталкивая локтём Новикова. - Ты видел?
   -Что я должен был увидеть?
   -Вот! Вот! Опять!
   Максим прищурился, силясь разглядеть скрывавшихся в грязной воде существ. Интересно, какие твари могут там жить?
   Прямо перед его носом прошмыгнуло маленькое создание. Оно двигалось быстро, и как-то нервно, и Новиков смог рассмотреть только самые очертания. Заинтригованный, он попросил зажечь побольше спичек. Вспыхнул новый сноп. Видимость заметно улучшилась. Все придвинулись ближе, хотя теснота и без того почти не давала вздохнуть.
   Двое существ безостановочно сновали туда-сюда. Третье недвижно восседало на днище. Оно походило на слизисто-чёрного крупного головастика, втиснувшегося в твёрдый болотно-зелёный панцирь, формой напоминающий тело небольшого ската. На брюшке у него виднелись восемь членистых, как у краба, ножек.
   -Ну и гадость, - сморщился Женька, подававший осветителям новые спички.
   Кто-то согласился с ним, кто-то добавил что-то своё. Ребята перешёптывались друг с другом, словоохотливо обсуждая содержимое банок.
   Валька, вдоволь насытившийся чудесами дождевых луж, с тяжёлым ощущением в желудке, пошлёпал босяком к своей койке. Макс тоже утолил любопытство и уступил место другим. В неверном, неровном, колеблющемся свете самодельных факелов, он увидел, как Валька подносит руку ко рту. Тот притворялся, что зевает, но спазмы его выдавали.
   Валька, чтобы не искушать нетерпимый организм, остановился. Однако до Макса всё ещё долетали звуки шагов. Будто эхо, отражаемое стенами так, что невозможно определить направление, в котором движется идущий. Тихо, глухо. Как не в самой палате, а из коридора...
   -Тише! Тише! Гасите свет и ложитесь по местам! - Макс подбежал к горстке ребят у банок. - Сюда кто-то идёт!
   Пара секунд - и помещение превратилось в сонное царство. Только чуть подогретый воздух и запах жжёной серы в нём свидетельствовали о том, что здесь недавно зажигали спички.
   Новиков расправил одеяло и устроился под ним поудобнее. Тишина. Даже пружины у кроватей не скрипели. Из-за двери продолжали раздаваться шаркающие шажки. Мария Васильевна в домашних тапочках. Сейчас зайдёт посмотреть, что за беспорядок тут учинился. А может быть, она с самого начала не спала, и наблюдала за ними с момента отправки на вылазку. Мария Васильевна оступилась и негромко ругнулась. Тапок издал свистящий скрип, проехав по линолеуму. Ворчание. Наверное, вода натекла с дождевиков, а она её опытным путём обнаружила.
   Короткий, сдавленный вскрик. Расстояние и бетонные преграды мешали определить, какой оттенок он имел. Толи удивление, толи испуг. Словно пионервожатая задохнулась на вдохе.
   Молчание. Некоторое время всё оставалось спокойно...
   И тут Новикова опять кольнуло странное ощущение чьего-то присутствия. Сердце неприятно сжалось. Всё его существо точно магнитом стало притягивать вниз, к полу, и вместе отталкивать от двери. За ней кто-то стоял. Кто-то, кого Максим услышал внизу, когда выглядывал на улицу, кто-то, кто прятался на крыльце. Эта мысль билась в голове, звенела, гудела сигналом тревоги. Тёплое одеяло перестало греть. По телу прокатилась волна холода.
   Ручка двери медленно опустилась.
   Макс не мог сказать, откуда у него взялась эта уверенность, но как-то он знал, что другие ребята тоже почувствовали, и сейчас смотрят в том же направлении.
   Дверь легонько подтолкнули с той стороны, и она открылась...
   В темноте трудно было разобрать подробности, но фигура явно принадлежала человеку, очень низкорослому и тощему. На странной формы голове торчали в разные стороны тугие косички.
   -Эй! - Раздался шёпот Валяхина. - Это же девчонка!
   И действительно. Пришелец не был никем иным, как маленькой девочкой. Максим немного расслабился. И всё же неприятное ощущение не пропало до конца. Заскрипели матрасы. Мальчишки садились в постелях, надеясь улучшить обзор.
   -Поди, посмотри чего ей надо, - велел кому-то Кузьма. Не заставляя упрашивать себя дважды, посланец соскочил на пол, быстро обулся и приблизился к незваной гостье. Та всё стояла без движения на месте, словно сама растерялась, неожиданно обнаружив за дверью мужскую палату.
   Нет, не ходи, хотел, было, крикнуть ему Новиков. Но абсурдность этого поступка удержала его от возгласа. Его тут же бы подняли на смех. Испугался маленькой девочки! Но, боже, он действительно испугался! И какой-то доисторический, примитивный инстинкт твердил, что не зря. Почему Мария Васильевна застряла на полпути, а вместо неё появилась она? Паренёк, тем временем, уже подошёл к девчонке вплотную.
   -Тебе чего тут надо?
   Она чуть ли не на голову была ниже него. Гостья сделала шажок назад, когда он заговорил. И при этом как-то неопределённо, пискляво крякнула. Глаза Макса расширились. Он вспомнил, узнал - и сразу же всё встало на свои места...
   Мальчик чиркнул спичкой по коробку. Вспыхнуло пламя. Коротко, мгновенно, как вспышка фотоаппарата. Осветила серо-чёрное, невозможно растянутое вширь лицо. Существо вздрогнуло и оглушительно заверещало. Мелькнул тенью жуткий чёрный рот. Пламя пропало. Впрочем, последних его отблесков было больше, чем достаточно, чтобы увидеть пальцы мальчика, исчезающие в узкой, широкой пасти.
   От страха и боли, он завопил не своим голосом.
   В палате начался переполох. Мальчишки повыскакивали из кроватей, бегали, кричали, сталкивались друг с другом. Максим вдруг обнаружил, что тоже на ногах и прижимается вспотевшей спиной к холодной стене, дальней от входной двери. Сверкнула молния. Как вовремя. Разряд наэлектризовал помещение. Голову будто киселём залили. Молния исчезла, но в замутнённых глазах всё ещё стояло яркое белое зарево, и комната казалась залитой им. Так это или нет - Новиков не придавал тому никакого значения. Главное, эффект позволял видеть происходящее во всех подробностях.
   Паренёк пнул коленом вцепившееся ему в пальцы существо. Удар вышел сильный, но хрупкое на первый взгляд создание, ухнув, лишь отпрыгнуло на пару шагов назад. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы пленник смог высвободить руку и убежать. Макс мельком заметил, как неестественно выгнулись и почернели укушенные пальцы.
   Ведьма отвратительно икнула. Встряхнулась. И с диким, надрывным воплем бросилось вперёд по проходу между кроватями.
   Ребята кинулись от неё врассыпную. Большинство обогнули её, двигаясь по периметру, и уже выскользнули из палаты. В их числе был и Новиков. Но, очутившись за порогом, он остановился посмотреть, что происходит внутри. Кое-кто успел выскочить на лоджию и захлопнуть дверь. Некоторым пришлось встать под дождь, чтобы другим хватило места. Остальные же оббегали ведьму окольными путями, из прохода в проход, перепрыгивая через ряды коек. Девочка металась от одного к другому, не переставая надрывно верещать своим противным голоском. Тоненькие ручки то и дело устрашающе вздымались над похожей на дыню башкой. Опять молния...
   Витька вцепился в плечо Максиму. Ногти на скрюченных пальцах царапали голую кожу. Он плакал и звал бежать дальше.
   -Подожди, - отмахнулся Новиков. - Странно.
   -Ты с ума сошёл? - Сипло от натуги заорал Витька. - Бежим, говорю!
   В палате почти никого не осталось. Несколько ребят забились по углам, но ведьма как-то потеряла интерес к охоте, и теперь устраивала погром на ближайших постелях. В том, как она себя вела, в её действиях, движениях не было абсолютно никакого смысла или целенаправленности. Она дёргала за чересчур великие и тяжёлые для неё одеяла, сучила руками ткань и бросала. Барабанила по подушкам. Постепенно её ярость утихомирилась, и она принялась просто потерянно бродить меж коек и тумбочек.
   -Пойдём, - опять заскулил Витька. - Все уже вниз убежали.
   Ведьма икнула, повернулась на его скулёж и нетвёрдо, пошатываясь, направилась в сторону застывших в дверях мальчишек.
   -Господи! - Взвыл ещё громче Котиков. Ногти вдавились в плечо с такой силой, что Макс сам чуть не закричал. Витька потянул изо всех сил, и если бы Новиков не последовал за ним, то непременно упал.
   Они пробежали примерно до середины коридора, когда Новиков зацепился за что-то ногой и полетел со всего размаху на пол. В какой-то момент стукнула шальная мысль, что это ведьма настигла их и пытается схватить. Но та только-только вышла из палаты. Макс пошарил в темноте. Ладонь коснулась женской груди. Он стыдливо отдёрнул руку. Судя по всему, Новиков только что споткнулся о Марию Васильевну.
   -Она мертва? - Топчась на месте, ныл Котиков. - Она точно мертва, тварь убила её, я точно знаю.
   -Да нет же, - огрызнулся Макс, потянувшись к лицу пионервожатой. На коже ощущалось её мерное дыхание. - Она просто без сознания.
   -Ты уверен?
   -Уверен, уверен. Успокойся.
   -И что нам делать?
   Макс не ответил. Однако у него возникла догадка, насчёт того, что понадобилось у них в лагере маленькой ведьме. Он быстро поднялся.
   -Так, иди к лестнице и отвлеки её. Понял?
   -Я? - Витька едва не срывался на визг. - Да пошёл ты! Сам отвлекай!
   -Ну ладно. Я отвлеку, а ты вернись в палату и достань те леденцы, которые Кузька прячет у себя в тумбочке.
   -Зачем?
   -Затем! Просто достань и всё! А потом брось ей один и подожди меня.
   Котиков ни черта не понял, но всё же согласно кивнул.
   -Сейчас спрячешься в туалете, а когда она пройдёт мимо, ко мне, побежишь в палату. Понял?
   Они добежали до туалета, и Макс запихнул друга в ближайшую дверь. Ведьма неторопливо приближалась. Он замахал перед собой руками.
   -Эй! Ты! Давай, поймай меня!
   Рассеянно икнув, существо ускорило шаг. Новиков потихоньку пятился. Вниз? Нет, там остальные ребята. Опять начнётся паника. Он ретировался в соседнюю дверь. Похлопал в поисках выключателя по холодному кафелю, которым был выложен туалет. Загорелась тусклая лампочка.
   -Давай-давай, иди ко мне...
   Существо задержалось у входа, на рубеже темноты и света. Потом неуверенно зашло. Он никак не мог определить, куда смотрят маленькие, затерянные в складках глазки, такие же сплошь чёрные, как и её одеяние. Он двигался спиной вперёд. В ушах стучала кровь. Лёгкие сжимало прежде, чем он мог вдохнуть полной грудью. И ко всему добавился какой-то отвратительный, раздражающий слух шум. Вроде скрежета металла о металл или от несмазанной циркулярной пилы.
   Он почувствовал, что вот-вот упадёт в обморок. Что бы тогда она с ним сделала?
   В поясницу упёрся подоконник. Всё, дальше идти некуда.
   -Я принёс! - Прокричал откуда-то издалека Котиков. Макс поднял взгляд с маленькой ведьмы на дверной проём. Витька победоносно выпростал в воздух пакет с конфетами.
   Девочка остановилась, повернулась к нему. Витькин энтузиазм как ветром сдуло. Ну и глупо же он смотрится с воздетым к небесам трофеем и этой испуганной физиономией, подумал Максим. Хотя, сам, надо признать, не лучше. Скрежет утих, но не пропал совсем.
   Ведьма теперь целиком была поглощена леденцами и уже тянулась к ним своими тонкими, плоскими, словно нарисованными ручками.
   -Кинь ей одну! - Порывисто сказал Новиков.
   Витька не отрывал глаз от приближающегося к нему существа, судорожно пытаясь ухватить конфету. И чем ближе она подходила, тем белее становилось его лицо. Наконец, он подцепил липкий комок и тут же брезгливо отбросил от себя. Ведьма ловко поймала конфету и засунула в рот. Послышалось тоненькое, довольное мычание.
   Новиков оторвался от подоконника. Мысли потихоньку начинали возвращаться в норму. Скрежет, тем не менее, не пропадал. Макс уже догадался, кто его издаёт.
   -Теперь чего? - Спросил у него Витька, доставая следующий леденец.
   -Надо вывести её на улицу.
   -И оставить там? А вдруг она опять...
   -Нет, оставлять мы её там не будем. Слышишь этот звук? Её, скорее всего, уже ищут. Мы просто отдадим её, и всё. Подожди пока здесь, я притащу пару дождевиков.
  
   Ведьма вела себя спокойно и не сопротивлялась, когда Новиков с опаской подхватил её на руки. Витька шёл рядом и время от времени подкидывал ей леденцы, избегая давать прямо в руки. Мария Васильевна пришла в себя. Её отвели в палату и усадили, потому что стояла она после обморока ещё нетвёрдо. На изящном предплечье нарисовался зачаток синяка, жёлтое пятнышко, которое завтра нальётся полным цветом, - след столкновения с Максовой ногой. Кузьма протестовал против того, что у него забрали конфеты, но его быстро заткнули.
   Ливень прекратился, перейдя в лёгкий дождик. Ботинки ещё не просохли, и ступни здорово морозило.
   На улице скрежет звучал громче. Он исходил из-за забора. В свете редких уличных фонарей крутилась над оградой голова Егозы, неотступно за кем-то следовавшего. Человек что-то взволнованно ему объяснял.
   -Эй, там! За забором! - Позвал Новиков. Скрежет и голос человека затихли. - Она здесь! Сейчас я вам её передам...
   Новиков подошёл к тому месту, где остановился Егоза и поднял девочку вверх,
   насколько мог. Впрочем, роста Егозы хватило бы с лихвой, чтоб просто наклониться над забором и подобрать её с земли. Меньшее колесо в его животе слегка вдавилось в тело. Он бережно принял девочку. Человек, стоявший вместе с ним, тут же принялся сюсюкать и лепетать, как если бы утешал испуганного котёнка, а не жуткую ведьму, поставившую только что на уши весь их отряд. Наверное, это тот мужчина в дырявом цилиндре, который был тогда с ней за кулисами. Максим про себя разразился на него такой бранью, что у самого уши заполыхали красным.
   -Спасибо вам большое! - Крикнул хозяин маленькой ведьмы. - Надеюсь, она не очень много бед там натворила?
   Вы и представления не имеете, подумал Новиков, но сдержался, вслух ничего говорить не став. Только протянул Егозе пакет с леденцами.
   -Ну всё, пойдём уже, - позвал Витька и поспешил удалиться. Скрежет гигантской шестерёнки, несмотря на минувшую опасность, не самым лучшим образом действовал ему на нервы. Максим проводил взглядом Егозу, пока того полностью не скрыл забор.
   -Вот тебе, Макс, и приключение. Надеюсь, ты доволен, приятель, - пробубнил себе под нос Новиков, и устало поплёлся за другом обратно в корпус.
  
  
   Глава 9. Письмо.
  
   Наутро отряд вяло побрёл в столовую. Дождь прекратился. Земля в этих местах впитывала влагу быстро, и луж с ночи осталось совсем немного. Дети большей частью провели её остаток без сна. Ели без аппетита. Мария Васильевна и вовсе осталась у себя. Медсестра накапала ей какого-то лекарства, и пионервожатая всё утро пролежала в пастели, положив ушибленную руку на живот. Затем их всех построили на спортплощадке. Грозный управляющий в недвусмысленной манере заявил, что выходить за пределы лагеря строго-настрого запрещено, под страхом исключения.
   Макс стоял там вместе со всеми, сдерживая позывы безостановочной зевоты и мечтая, чтобы этот мужик поскорее закончил. Тирада завершилась через пару минут громогласным: "Усекли, паразиты?". Управляющий убрался восвояси. Ребята стали расходиться кто куда. Новиков хотел побыть один. Наверняка, рассудил он, никто после вчерашнего не станет спешить возвращаться в корпус. Так что народу там должно быть меньше всего.
   Макс поднялся наверх. В палате сидело всего несколько человек. Мальчик с укушенной рукой стоял на лоджии, уставившись в вечно пасмурное небо. В лазарете ему перебинтовали пальцы и подвесили кисть на пионерском платке. Он всё никак не мог перестать всхлипывать. Иные же валялись без дела на своих койках. Не успел Новиков зайти, как с лестницы донеслась череда ругательств, и в коридоре появился Валяхин.
   -Я вам всем устрою! - Процедил он сквозь зубы. Ворвался в палату и весь побагровевший, обвёл ребят взглядом. Посмотрел на мальчика с повреждённой рукой. - Что ты там ноешь?
   Мальчик вздрогнул, отвернулся и отошёл к бордюру. Кузьма прошествовал к своей кровати, нарочно сильно задев по пути Макса плечом.
   -Я вам всем здесь утрою! И им тоже, мать их! Найду эту дрянь и покажу ей, где раки зимуют!
   -Ты на кого злишься, придурок? - Спросил Максим. Валяхин остановился и недобро взглянул на осмелившегося обратиться к нему столь неподобающе Новикова. - Это же из-за тебя с Живодёром нас сегодня отчитывали.
   -Заткнись, - прошипел, едва не лопаясь от злобы, Кузьма, потрясая перед собой указательным пальцем. Он ринулся дальше. Проходя мимо койки Новикова, он смачно плюнул на постель. - Запомни, что я сказал. Я вас всех к стенке поставлю. Поняли?
   Макс предпочёл не реагировать. Вот же упёртый идиот. Что он только задумал?
   Валяхин принялся что-то выгребать из своей тумбочки и собирать это в небольшой наплечный рюкзак. Вытряс почти весь хлам. Затем стал переодеваться. Сменил брюки и рубашку на городские, в которых приехал. Всю лагерную одежду скомкал и кое-как засунул сверху в ту же сумку. Напялил дождевик.
   -Всё, я сматываюсь, козлы. Приятно оставаться.
   -Ты куда собрался? - Спросил Макс.
   -От вас подальше.
   -К Живодёру, то есть, - сказал за него Новиков. - А домой как потом попадёшь?
   -А мне домой и не надо. С дороги. - Валяхин с надутым видом вылетел из палаты и хлопнул за собой дверью.
  
   Максим почитал несколько минут, но вскоре заметил, что слова перескакивают со строчки на строчку и постоянно повторяются, меняют смысл или просто расплываются. Он отложил книгу. Ну почему всё так плохо, почему ничего не ладится? Его одолевало бездеятельное отчаяние. Никто не стал тот час же докладывать про Валяхина, когда тот ушёл. Вечером всё выяснится само собой. А до того лишний раз получать по ушам не улыбалось. Казалось, всё вокруг подвержено тому же депрессивному настроению. Макс решил развеяться, устроить себе небольшую прогулку. Заодно отнести испорченное Кузьмой покрывало в стирку.
   Он спустился на первый этаж, бросил покрывало в кучу грязных вещей, готовых к погрузке в стиральные машины. Раз в день или два сюда приходит прачка и уносит всё это безобразие в прачечную. По дороге назад Максим заглянул к Марии Васильевне. Вожатая очнулась от тревожного забытья и приводила себя в порядок перед зеркалом. Мальчику опять сделалось неудобно, тем более что ладонь ещё хранила память о беглом, постыдном, но приятном прикосновении, и он не позволил себе долее подглядывать.
   Макс вышел из коридора первого этажа, где располагалась её комната, и направился к лестнице. И уже занёс ногу над первой ступенькой, как вдруг в глаза бросилось одно небольшое несоответствие. Ведь во всём корпусе все двери, кроме комнаты вожатой, палаты мальчишек и чулана с грязным бельём, запирались. Так? Однако дверь, которая обратила сейчас на себя его внимание, была не заперта. Но он мог поклясться, что ещё утром дело обстояло иначе. Интересно. Валяхин постарался? Вряд ли. Что ему с того? Да и в одиночку он бы не справился.
   За всеми этими размышлениями, Новиков и сам не заметил, как оказался перед непроглядно чёрной щелью, зияющей между краем двери и косяком.
   -Тут кто-нибудь есть? - Спросил он в темноту. Нет ответа. Лишь что-то зашуршало. Будто платье, или ещё какая одежда. - Я захожу.
   Он потянул дверь на себя. Помещение буквально утопало в темноте. Едва угадывались очертания стен, потолка и мебели. Прямоугольное пятно бледного дневного света поползло по полу. Наткнулось на ножки письменного стола, проехало ещё чуть-чуть, выхватывая всё больше деталей. Вот стул. На нём кто-то сидит. Вроде бы, женщина. Мария Васильевна? Явственно угадывались округлые, изящные бёдра, фигура. Но вожатая не могла пройти сквозь стену, - а именно это ей надо было сделать, чтобы попасть сюда раньше Новикова.
   Он распахнул дверь настежь, перешагивая через порог и отходя в сторонку, давая светлому пятну залить как можно больше пространства. Свет упал на сидевшую.
   Коленки наполнились теплом и как-то обмякли. Максим непроизвольно присел.
   Два длинных змеиных хвоста, которые он поначалу принял за ноги, положенные одна на другую, как обычно делают женщины, подтянулись ближе к узловатому, словно сплетённому из змеиных же тел торсу. Тёмно-зелёная кожа с радужными пятнами поблёскивала, когда существо меняло положение. Местами, на верхней части туловища росли пучки жёстких, бесцветных как кисточка для бритья волос. Беспалые руки-щупальца затрепетали, издавая сухой треск, словно погремушки гремучей змеи. Макс видел пару таких змей в зоопарке. Если подойти слишком близко к стеклу, они начинали хищно трещать, точь-в-точь как оно. Единственное, что хоть отдалённо обладало человеческими чертами, была голова, - зелёная, с чёрной копной растрёпанных волос. И, было ли это игрой его воображения, или правда, но ему показалось, оно улыбается.
   Существо одним быстрым, стремительным движением вспрыгнуло вверх, точно падающая в обратном направлении капля, немедленно исчезнув в тени под потолком. Максим присел пониже, тщась определить, где оно сейчас. Неужто опять? Мало той ведьмы, так ещё и это?
   Впрочем, существо нисколько не льстилось оттяпать от него кусок на память. Оно переползло к притолоке, рыгнуло, и прямо перед Новиковым свалился конверт. Рептилия перемахнула через дверной косяк, дав опять на секунду себя увидеть, и снова пропало из виду, устремившись по потолку коридора к выходу.
   -Боже ты мой... - Макс с трудом проглотил едкий комок, вставший в горле. Ещё пара таких фокусов, и его окончательно доконают. Он осторожно, как колбу со взрывоопасной смесью, подобрал конверт. Обыкновенный почтовый конверт, не подписанный, и по всему, на ощупь, в нём запечатано ничуть не менее обыкновенное письмо. С другой стороны, кто его знает? Новиков нервно хмыкнул. Что-то в последнее время отовсюду одни сюрпризы. Сидя в том же положении он аккуратно, стараясь не повредить бумагу, распечатал послание.
  
   "Дорогой Максим!
   Спешу принести свои извинения за причинённые неприятности. Однако последствия этого досадного происшествия сказались на нас всех. И, боюсь, это далеко не конец. Если мы не сможем в ближайшее время во всём разобраться, нас ждёт ужасное! Мы вынуждены просить Вас о помощи! Известно, что на выход с территории лагеря наложен строжайший запрет, но умоляю: Вы должны найти способ прибыть сюда как можно скорее!
   С глубоким уважением,
   Директор цирка".
  
   Ровный, красивый, размашистый почерк начинал срываться ближе к подписи, синие чернила подтекли на завитой "Д". Автор письма явно не мог больше сдерживаться и торопился закончить.
   Максим не забывал о том, что Бульба просил его не ввязываться в приключения. Вообще-то, он говорил это, когда мальчик расспрашивал об Учёном, но Макс понимал, что имел в виду его друг. Не особенно радовала и опасность самому быть пойманным во время побега. Но то ужасное, что грозит им всем, - не последнее место в списке предположений занимала возможность столкновения с властями. Далеко не самый лучший вариант. Администрация лагеря, без сомнений, сообщила о ночной гостье... цирк сейчас, должно быть, в бедственном положении.
   Тогда о какой же помощи идёт речь?
  
  
   Глава 10. Мольба о помощи.
  
   Максим высунул голову на улицу. В поле зрения никого. Быстро обогнул здание и перелез через забор. Лезть здесь было крайне неудобно, но ещё неудобнее добираться до своего любимого места. Его могли задержать, или того хуже, застукать верхом на ограде. И тогда пиши пропало. Заплечная сумка зацепилась за острый обколотый край бетонной переборки. Он без лишних церемоний дёрнул лямку и спрыгнул на землю. Сумка недовольно заворчала.
   -Тише вы там, - Макс поправил рюкзак. Заводные монстры внутри замолкли. Он вообще не стал бы ничего с собой брать, но вечером могли устроить проверку. И если кому-то не посчастливится сунуться в его тумбочку, то его маленькие квартиранты, скорее всего, не оставят вторжение безнаказанным. Так что он решил захватить их и по возможности вернуть хозяину.
   В лесу Максим никого не встретил. А вот у дорожной насыпи, поодаль, у въезда в главные ворота лагеря, стоял милицейский "уазик". Рядом беседовали о чём-то двое мужчин в форме. Оттуда, где они стояли, открывался хороший прострел. Его могли засечь, высунись он из-за деревьев. Вот везёт. Он дошёл по лесу до расщелины, открывающей вход в бетонные туннели под дорогой. Сел на корточки, выжидая подходящий момент. Прошмыгнул к проёму и быстро нырнул в него. Теперь оставалось только надеяться, что его не заметили.
   По подземному лабиринту Новиков пробрался к детскому саду, пересёк заросшую, неухоженную лужайку, лавируя между песочниц, и, убедившись, что не привлечёт к себе ничьего внимания, перелез через очередное препятствие - высокую ограду, отделявшую сад от площади. Теперь по лестнице, вверх, к цирку. На перилах растянули ленту в бело-красную полоску. Он подлез под ней и юркнул через створки исполинских ворот.
   Таким вымершим цирк он не смог бы даже вообразить. Не сновали туда-сюда вездесущие карлики, не смеялись дети, тянущие несчастных родителей к очередному диковинному развлечению. Все палатки закрыты. Женщина-шар, конечно же, у себя, но витрину забаррикадировали железными листами, в обычное время служившие навесом. Бедная. В заполнившей всё кладбищенской тишине едва различались её приглушённый плач. Запустение, о котором ещё вчера и подумать было невозможно, ошарашивало, не давало двинуться. В траве грустно гулял ветерок.
   Но, стоп. Ему послышалось... Да нет же, точно, так и есть: кто-то еле слышно напевает себе под нос.
   Макс сделал пару шагов, с трудом переборов скованность в непокорных членах. Картина немного изменилась. Стволы вековечных деревьев, по мере продвижения, приоткрыли обзор. У дальнего края, справа, кто-то потихоньку раскачивался на подвешенных к мощной ветви клёна верёвочных качелях. Мальчик побежал туда.
   Внезапное появление запыхавшегося пионера никоим образом не потревожило упитанного человечка на качелях. Круглые, большие глаза остекленело смотрят вперёд. Серые в тёмную полоску брюки на чересчур тонких ногах. Старомодный, синий пиджак, сшитый как раз, чтобы скрыть внушительное брюшко, застёгнут на единственные три нарядные золотые пуговицы. На округлой голове сидел огромный чёрный цилиндр, такой высокий, что его макушка накренилась вниз под собственной тяжестью. Интересно, как ему удавалось не падать? На нагрудном кармане пиджака крепился увесистый значок с надписью "Заместитель Директора, господин Он".
   -Здравствуйте, - поприветствовал его Максим. Человек даже не моргнул в ответ, продолжая мурлыкать простенькую, одному ему известную мелодию. - Вы не подскажите...
   Господин Он не выказал никаких эмоций.
   Максим обогнул груду безжизненных палаток. Проходить среди них ему не хотелось. Из-за туч выглянуло солнце и осветило цирковую площадь, но от этого впечатление только усугубилось. Шатры казались вымершими, оставленными много лет назад, старыми, как небо над ними. Ветер вольной, невесомой поступью петлял в этом лабиринте, хлопал выцветшей тканью...
   Макс остаток пути до директорского вагончика почти бежал. Остановился лишь перед лестницей у двери. Красная отделка вагона облупилась, попала в плен бесчисленных трещин - и только сейчас впервые это стало настолько заметно. Новиков поднялся по жестяным ступеням. Колодка со скрипом осела под его невеликим весом. Постучал. Приглашения войти не последовало.
   -Ну быть не может... - пробормотал Максим. Вот это уже начинало по-настоящему тревожить. Подёргал ручку. Не заперто. Он бесцеремонно распахнул дверь и ступил внутрь.
   Вагон делился поперёк на две части перегородкой. Передняя, видимо, служила офисом для приёмов. Вторая же - спальней. Напротив входа стоял монументального сложения деревянный стол, за ним - кресло. Потолок выдавался вверх выше, чем в жилищах других циркачей, и скрывался в тени. В стену справа вделаны два окна, ближайшее из которых плотно задрапировано. Через ткань просвечивал день, но всё равно недостаточно, чтобы полностью разогнать полумрак.
   Прямо над ним что-то зашуршало, хлюпнуло. Что бы это ни было, оно постепенно меняло положение.
   Новиков быстро распутал завязки и расшторил окно.
   Проявившись в жёлто-бледном сиянии, ворвавшемся с улицы, на него уставилось лицо. Точнее, не лицо, а маска, сделанная, как настоящее человеческое лицо. Толстые щёки колыхались, мускулу расслаблены, рот и веки открыты, но вместо глаз и рта пустота, наполненная матовой бежевой, полупрозрачной плотью. Дальше, под маской, там, где ему и положено было бы быть, находился костюм. Фрак, белая сорочка. А ниже - продолжение тела, того же самого, что просвечивает под бутафорской кожей. Слизень прилип к потолку, выставив на обозрение не раковину, но свою искусную маскировку, причудливо путавшую спину с животом, и наоборот.
   Что-то метнулось, неуловимо и одновременно по-своему грациозно-плавно. Штора съехала, вновь скрыв окно. Слизень исчез в тени. Максим слышал влажные чавкающие звуки, словно кто-то снимал ленту скотча, приставшую не туда, куда надо. Зашторилось и второе окно. Слизень плюхнулся в кресло.
   -Прошу прощения, - заговорил директор, устроившись поудобнее. Дальнее окно опять открылось. Из глазниц таращились самые обыкновенные глаза, рот так же не отличался от самого обычного человеческого рта. Он вообще теперь весь абсолютно ничем не отличался от человека, надев личину обычного человека. - Я сначала, было, подумал, это за мной следователи эти опять припёрлись. - Он ухнул, прочищая горло. - Будьте так добры, откройте и то окно, пожалуйста.
   Максим выполнил просьбу.
   -Вы Максим? - Продолжал, между тем, директор. - Это я послал вам письмо. Извините, что таким конспирационным способом. Что делать, по-другому бы мне не позволили доблестные стражи порядка. Хотя... их, безусловно, тоже можно понять.
   -Что происходит, где все?
   -Цирк закрыли, пока ведётся следствие, - пояснил директор. - Все по домам сидят, носа наружу не кажут. Территорию цирка покидать нельзя. Наказание - расстрел на месте, без выяснения обстоятельств. Всё из-за паразитки этой маленькой, - произнёс он это без какой-либо строгости или злобы. Моргнул - и когда веки открылись, глаз за ними уже не было. Впрочем, они никуда не делись, практически тут же возобновив своё пристальное бдение: выросли из-за затылка на зрительных отростках, как у любого слизня. - Знаете, как зовут? Смеяться будете. Чумкой назвали, - Директор невесело рассмеялся. Веки продолжали моргать, несмотря на явное отсутствие на то какой-либо причины.
   -Я видел вашего заместителя по дороге к вам. Он выглядел подавленным.
   -Подавленным? Подавленным! Его замучили расспросами до такой степени, что он и слова сказать не может! Бедный Господин Он... у него и так полно забот, каждый божий день работы выше крыши. Он ведь у нас тут по всем деловым вопросам распорядитель. Насчёт стоянки договаривается. Реклама, продукты, шарики и остальное - всё на нём.
   -Сочувствую...
   -Ладно, оставим это, - он прикрыл веками глазницы и серьёзно свёл брови, в то время как глаза пребывали в полуметре над головой и жили своей жизнью, ни в каком выражении не нуждаясь. - Вы знакомы с Учёным? Вы, вероятно, видели его в строительном цехе.
   -Да уж. И я бы хотел передать ему его...
   Директор жестом прервал его.
   -Сегодня утром пропал Живодёр. Никто понятия не имеет, куда он мог деться. Однако ситуация в цирке не была бы такой ужасной, если бы дело не осложнялось ещё одной пропажей. Живодёр, несомненно, повинен в ночном инциденте. Именно он выпустил Чумку. Но, что бы он ни задумал, сегодня утром он ушёл не один. Он увёл с собой Учёного.
   Максим обомлел. Сам по себе этот странный старик представлял немало загадок и навевал морозный трепет. Живодёр... что ему взбрело... Как он мог забыть! Валяхин! Кузьма после завтрака собрал пожитки и слинял. Разумеется, кроме как к Живодёру, ему идти было некуда. Новиков поделился соображениями с директором.
   -Ещё того не легче! - Глаза на отростках взмыли кверху. - Вы, верно, в курсе, что Учёный наш... так сказать, монстротворец? Он такой же, как мы, и никто не скажет, был ли раньше он, или наши предшественники - подобные нам. Суть не в этом. Учёный, тем не менее, отличается своими зодческими способностями. И вся беда состоит как раз в его неспособности это понять. У него самого никогда не бывает идей, замыслов. Он видит их в других, помимо воли. И просто делает то, что видит. Не спрашивайте как, я не знаю. И никто не знает. Важно, что Живодёр мог специально заманить вашего товарища, чтобы использовать его в качестве подсобного материала.
   Вкратце, Максим отдалённо именно так себе всё и представлял. Но не соображал, чем он, мальчик, каких тысячи, может помочь. Директор перевёл дух и, сцепив пухлые крепкие пальцы, продолжил:
   -Я уже упоминал о запрете покидать цирк. Пуля неминуемо ждёт каждого нарушителя. А затем, для остальных - арест, выдворение, бог знает, что ещё. Власти с самого начала были склонны относиться к нам с предубеждением, если не враждебно. Тем более, они пока не знают о пропавших. Поэтому, молодой человек, я вынужден просить вас найти Живодёра, найти как можно скорее.
  
   Максим покинул офис директора в смятении. Да, нужно как можно скорее отыскать Живодёра и его пленников. Он знаком со всеми возможными опасностями, в отличие от людей уполномоченных, но абсолютно не готовых к столкновению с ними. И всё же, почему он? Разве это не подло? В конце концов, он всего лишь мальчик, ребёнок. Как директор надеется, он захватит Живодёра, разобьёт все его планы и с доблестью и честью вернёт пленников? Было бы легче и конструктивнее передать это дело милиции. Найти логово и сообщить о его местонахождении.
   Но тогда какой скандал может разыграться. Циркачи скрыли пропажу самого опасного из своих трюкачей, скрыли, что он похитил Учёного, что он увлёк за собой глупого пионера. Что тогда будет? Максим больше никогда не увидит Бульбу. Ни его, ни женщину-шар, ни клоунов, ни милого, доброго Факира, умевшего кого угодно развеселить своими фокусами. А ведь все они ни в чём не повинны.
   Коленки слегка тряслись. Макс постоял на траве, греясь в солнечных лучах, преломлённых миллионами капелек влаги в воздухе. Он отыщет Живодёра. И постарается сделать всё, что в его силах. А если будет уверен, что не справится... что ж, позовёт на помощь. Да. Именно так.
   Максим побрёл вдоль колонны вагончиков обратно, к главному выходу. С чего бы начать? С чего бы...
   Его осенило. Тайник! Подвал, заброшенный дом, о котором ему говорил Влад перед охотой на дождевых чудовищ! Кто, как не Живодёр мог показать Валяхину этот тайник? Надо лишь вернуться в лагерь, разузнать, где он находится, - и дело в шляпе!
   Макс воодушевлённо ускорил шаг. Череда вагонов тянулась бесконечно. В окне за его спиной мелькнуло размытое бледное пятно. Щёлкнул замок и его окликнул знакомый, высокий голос:
   -Постой!
   Бульба спрыгнул с платформы. Присущее его лицу страдальческо-философское мечтательное выражение куда-то исчезло, и поначалу Макс даже не сразу смог определить, что означают высоко вскинутый домик гладких бровей, искажённый напряжением рот, бегающий взгляд... да он вне себя от страха...
   -Ты что? - Забеспокоился Максим.
   -Какого чёрта ты тут делаешь? - Резко перебил его Бульба. Тон его был преисполнен и строгости и вместе отчаяния.
   Всего только раз продавец шариков пугал его так же сильно. Когда Максим впервые попал в цирк и забрался на задворки, куда посетителям вход запрещён. Он плутал по головоломным лабиринтам между палаток и шатров, всё больше убеждаясь, что заблудился полностью и безвозвратно. За следующим поворотом показался главный шатёр, где в тот момент велись выступления. Мальчик обрадовался, опасаясь единственно, что зашёл не с той стороны, и его могут выгнать. Он обходил шатёр по кругу... когда пола полосатой ткани позади него откинулась наружу, словно потайной ход в замке с привидениями. Из открывшегося отверстия выбралось огромное создание. Постояло, вперив в него взгляд, и ринулось к нему. Приближение его было настолько стремительным, что Новиков не успел бы даже развернуться и сделать хотя бы шаг. Гладкая мокрая шкура переливалась в бликах ленивого солнца, точно акулья, и весь его грозный вид, хищный оскал острых зубов не оставляли иных мыслей, кроме бессвязных и бесполезных обрывков просьб и оправданий. Монстр был похож на настоящее, ожившее каким-то непостижимым образом чудовище из самых потаённых кошмарных снов, чудовище, которое знает всё, что вы думаете, и которому наплевать, что вы думаете. Максим зажмурился - и будто весь мир канул в пустоту, что скрывали его веки. Ничего не происходило. Тогда Макс осмелился открыть один глаз. Монстр по-прежнему был там. Однако не спешил предпринять каких-либо попыток по истреблению непрошенного любопытного гостя.
   И вот теперь, стоя на пустыре безжизненного цирка, Бульба снова внушил ему тот безотчётный страх. Впрочем, немного другого рода. Будто Бульбе было известно нечто такое, что страшило его самого, и он не хотел, чтобы об этом узнал и Максим. Внезапно Макс почувствовал горечь. Как прозрение, он вдруг ощутил близость расставания. Ясно и отчётливо, он осознал, что Бульбе известно: это последняя их встреча...
   -Ты не должен здесь находиться, - безапелляционно заявил продавец шариков, выведя Новикова из раздумий. - Если тебя поймают, и у тебя и у цирка будут неприятности.
   -Не поймают, - твёрдо возразил Макс.
   Бульба навис над ним, как грозовая туча. Но кого он обманывал? Хмурые морщины на лбу разгладились, и он бессильно опустил руки. Лёгкие с присвистом выпустили воздух.
   -Ты уже знаешь, что происходит? - Спросил Бульба, с безмолвной мольбой глядя на мальчика. - Знаешь про Живодёра, про Учёного, не так ли?
   Максим кивнул.
   -Я же просил тебя, - ладони его сжались в кулаки, - просил не влезать ни в какие истории!
   -Я не мог! Чего ты хочешь? Я увидел, как Живодёр даёт Кузьме эти ужасные конфеты, а потом они пошли куда-то и я последовал за ними... потом ночью явилась Чумка. А утром мне передали письмо от директора...
   -Письмо! О, господи! Вот старый дурак!
   -Он прав, - Максу пришлось изрядно напрячь связки, чтобы Бульба его услышал. - Никто из вас не может выйти из цирка. А я могу найти их. Я даже знаю, где искать.
   -Вот же старый дурак! - Не унимался Бульба, не обращая внимания на доводы Максима. - И ты, глупый мальчишка! Ты себе хоть представляешь, как это опасно? Конечно нет! Учёный...
   -Да знаю я! - Воскликнул мальчик. Бульба замолчал, и Макс как можно спокойнее попробовал, наконец, объяснить: - Я знаю и об Учёном, и о том, что он может. И о том, что с его помощью может Живодёр. Но Бульба, послушай. Вас арестуют, выгонят. А я постараюсь найти их раньше, чем кто-то ещё. Обещаю, я не стану делать ничего с риском для себя.
   -Ох, Максим... ты даже не представляешь, о чём говоришь... - покачал головой Бульба. Впервые его водянистые глаза казались ожившими и блестели солоноватым блеском. Новиков отстранился. Его разрывали противоречивые желания: убежать, остаться с Бульбой, вцепиться мёртвой хваткой в огромную руку и не отпускать. Или просто свалиться здесь, и лежать без движения.
   -Мне пора, - проговорил Максим, отстраняясь. Как ни больно это было признавать, но он понимал, что уговаривает себя - не в меньшей степени, чем Бульбу. - Чем раньше я начну, тем скорее отыщу их. - И зачем-то добавил: - Мы ещё увидимся.
   Продавец шариков, не в силах что-либо поделать, лишь горько качал головой.
   -Пока. - Максим отходил всё дальше. И когда расстояние между ними увеличилось настолько, что стало ясно - назад пути нет, мальчик на секунду остановился, чтобы сказать ещё раз на прощанье: - Ещё увидимся.
   И поспешил уйти.
  
  
   Глава 11. Секретное место.
  
   Прохожие, если и удостаивали пионера своим августейшим вниманием, то виду не показывали. Хотя их должны были предупредить насчёт нарушителей, и обязанности сообщать об оных. Максим нёсся по улице до тех пор, пока вдали не замаячила милицейская машина. Тогда он юркнул с дороги на обочину, переждал, пока патруль проедет мимо, и продолжил бежать. Удивительно. Никто не сдал его. Дальше - через лес, к ограде лагеря. С великим трудом он перевалился через неё.
   Практически никаких изменений за время его отсутствия не произошло. Он-то ожидал встретить здесь хотя бы пару "уазиков" или уж, по крайней мере, нескольких милиционеров, поставленных обходить территорию. Однако всё было так же сонно, как и сутра.
   Влада он нашёл в палате. Тот дремал на своей кровати. На груди его покоилась корешком вверх раскрытая книга.
   -Проснись, - негромко сказал Макс и потормошил матрас.
   -Что? - Спросонья спросил Влад, ленясь посмотреть, кто тревожит его покой. - Отстань...
   -Да проснись же ты! - Максим сильнее встряхнул матрас. - Хватит дрыхнуть!
   -Сейчас я встану, и хорошенько залеплю кое-кому между глаз... - пообещал Влад, зевая. Впрочем, дрёма с него спала.
   -Как же. Влад! Вы вчера куда ходили за дождевыми чудовищами? В Кузькин тайник?
   -Ох... Ты ради этого меня разбудил? Да, в тайник. А что?
   -Где он, помнишь?
   -Чего привязался? Вчера тебе так не горело туда попасть.
   -А сегодня горит. Так ты скажешь, где он находится?
   -Вообще, мы обещали Кузьке никому не рассказывать... хотя, хрен с ним. Знаешь лес на востоке? Настоящий, густой лес, не то, что этот, вокруг.
   Максим терпеливо кивнул.
   -Участок, конечно, тоже не очень большой, но всё же...
   -Говори уже по делу.
   -Ладно, ладно. Тебе блох в штаны насыпали что ли? Короче, тайник неглубоко в лесу. Дом такой, вроде маленького замка, только без башен... усадьба, вот.
   -Как туда попасть?
   -Восточный Квартал, ну, ты знаешь, где все дома полупустые стоят. Там ещё высотка заброшенная.
   Да, Макс бывал там иногда. Видел и заброшенную высотку, знаменитую своим подвалом. Всего-то навсего девять этажей. Та ещё высотка. Неважно. Новиков попросил указать поточнее, как пробраться к усадьбе.
   -Пройдёшь Квартал насквозь по главной улице. Там перекрёсток будет в форме "Т". А за ним - лес начинается. Прямо так входишь в лес, и почти сразу уже этот дом видно. Если что, там даже тропинка протоптанная есть. Не потеряешься.
   -Спасибо, - буркнул Макс, уже на подходе к коридору.
   -Может, всё-таки скажешь, зачем тебе туда понадобилось?
   Новиков остановился в дверях.
   -Слушай, - обмозговав серьёзность ситуации, произнёс он. - Если я не успею до вечерней проверки, обязательно расскажи Марии Васильевне, или ещё кому-нибудь из вожатых - всё равно, - что Кузьма ушёл, и что он сейчас прячется с беглецом из цирка в этом поместье. Понял?
   -Хорошо... а что?
   -Скажи и всё. Но только не раньше.
   Влад устало закатил глаза, откидываясь на подушку.
   -Скажу. Не раньше вечерней проверки.
  
   В городе было полным полно пустующих мест, заброшенных или оставленных на сезон жилищ, словно мёд непреодолимо тянущих к себе любопытных ребят. Но как бы они ни поражали количеством, ёмкостью и грандиозностью, медленно, но верно становясь неотъемлемой чертой каждого приключения, без которых немыслим сам город, Восточный Квартал был в этом смысле совершенно отдельной, неисследованной вселенной.
   Здесь жили некоторые горожане, и без сомнений, с каждым из них была связана своя история или тайна. Так считали мальчишки, хоть раз побывавшие в Квартале. В противном случае, кто же ещё станет тут жить? Квартал занимал сравнительно небольшую площадь и представал эдаким небольшим городком внутри города, точнее, на окраине его. Все немногочисленные дороги разбиты, за ними давно перестали ухаживать. Дворники сюда не забредают, однако мусора нигде нет. Дома стоят на чуть большем удалении друг от друга, чем в других районах, так что квартал отлично продувается всеми ветрами и недостатка в солнечном свете никогда не бывает. Даже ночью здесь светлее, несмотря на то, что фонари стоят редко, и далеко не все из них работают.
   Максим шагал по пыли, изредка откидывая носком осколок неровного асфальтового покрытия, под который давно намело песка и сухой земли. То и дело, стоило перевести взгляд на очередное из сотен других окно, как некто, стоящий по ту сторону, задёргивал шторы, или отступал, и его становилось невидно. Надо признать, вкупе с общим фоном это в определённой мере наводило неприятные ощущения.
   Макс сделал, где надо, поворот, и в конце улицы показался перекрёсток. Не в состоянии терпеть долее эти откровенно дряхлые постройки с их зловещими насельниками, а, может быть, отчасти и из-за тяжести невыносимо долгого ожидания встречи со ждущей его опасностью, мальчик перешёл на бег.
   Густые кроны пропускали солнечные лучи неохотно, рассеивали их, озаряя зелень золотистым, пыльным светом. Новиков едва различал узкую тропинку под ногами. Она петляла, забирая влево. Макс прошёл по тропке до крутого изгиба. Отсюда дорогу было уже не видать. Казалось, что её вообще никогда не было, и на самом деле там одни бесконечные заросли. К горлу подступил сухой комок. Новиков замедлил ход, силясь перебороть противную слабость. Калейдоскоп мелькающих стволов, по мере продвижения открывал ему конечную цель. Усадьба выплывала из ряби деревьев и кустов. Заросшая поляна, служившая когда-то подъездом, была не больше, чем того требовали размеры дома. Листва крон причудливым образом смежалась над свободным пространством, так что поляна надёжно скрывалась под естественным навесом, ничуть не худшим, чем лежал на самых дремучих участках. В центре когда-то стоял фонтан: чаша с выступающим фигурным изваянием. Теперь всё это обросло травами, мхом и сонмом других растений.
   Дом сливался с общим коричнево-зелёно-золотым фоном. Широкая в два этажа усадьба словно возникла из древесного материала, а не являлась творением рук человеческих. По обтрескавшимся стенам ползли толстые побеги вьюнов и плюща. Годы вытащили из оконных рам стёкла, и побеги беспрепятственно перевешивались внутрь через подоконники.
   Максим задержался у фонтана, окидывая мёртвое имение изучающим взглядом. Ну, вот он и пришёл.
  
  
   Глава 12. Игра Живодёра.
  
   Парадный вход знаменовался выбитыми напрочь двустворчатыми дверьми. Новиков переступил порог. В лицо ударил дух затхлости. Запах почти ничем не отличался от того, что царил снаружи, но атмосфера здесь всё же была контрастно иная. Дом походил на пещеру в джунглях, но одновременно не оставлял присутствия памяти людей, когда-то живших и строивших его.
   Голые комнаты звенели пустотой и разнились разве что только размерами. Пол усыпали обломки трухлявых досок и мелкие опилки. Макс методично обследовал оба этажа, готовый и к сопротивлению и к бегству. Никого.
   Не может быть, чтобы он ошибся... ну куда, куда ещё, чёрт возьми, могли деться Живодёр с Кузьмой?
   Мальчик торопливо спустился по главной лестнице прямо напротив парадного входа. Широкий длинный отпечаток в пыли от верхней до нижней ступеньки свидетельствовал о служившем у прежних хозяев в распоряжении лестничном коврике. Куда бы ещё заглянуть? Ничто не говорило о присутствии здесь кого-то, кроме него, но Максима буквально распирало от волнения и негодования: он не ошибся, просто упустил какую-нибудь комнату, подсобку или коморку. Где же он ещё не побывал? Где? Где? Где?
   Начинало темнеть.
   Ошибся. И опоздал. Ладони вспотели. Неужели не сумел? В висках точно что-то взорвалось.
   Он с удивлением для себя обнаружил, что стоит, опершись о резные перила, дыхание его тяжело, а в груди скачет не сердце, но целое стадо испуганных кроликов. Что это с ним? В голове полный кавардак. Как же быстро темнеет... или это он просто теряет сознание? Макс сел, крепче ухватившись за подпорку массивных перил. Нет, дело в другом, не в нём и не в раннем заходе солнца... Тени оживали, ползли повсюду, точно грозовой фронт, закрывали собой всё, смывая сочные густые краски. Вот вся зала почернела, обернулась одной сплошной тенью, стершей отовсюду все предметы, стены, превратив комнату, дом, чащу вокруг в пустое, тёмное пространство. Проёмы окон ещё висели в нём - без какой-либо опоры, - пропуская извне белёсое призрачное сияние. Безразлично колыхались абрисы веток. Но вскоре померкли и они...
  
   Максим очнулся на твёрдой, жёсткой поверхности. Судя по всему, без сознания он лежал недолго. В таком положение и на таком неудобном настиле долго не проваляешься. Но где это он? Подвал? Чёрная субстанция, поглотившая его в зале, побывала и тут. Преобразила всё, до чего способна была добраться. Ни единого ветрового окошка, ни единой лампочки, или хотя бы свечи, однако, Макс отлично различал убранство помещения. Стулья, оплетённые паутиной, два овальных стола один кверху ножками на другом. Ещё какой-то ненужный хлам. Тряпьё. Обои кое-где облезли, свисали клочьями. Под ними пролегали доски, которые, если не рассыпались до сих пор в труху, то наверняка окаменели. Было прохладно и слегка влажно, точь-в-точь, как в деревенском погребе.
   -Он проснулся, - прокомментировал кто-то из дальнего угла. Обладатель тихого, вкрадчивого голоса скрывался за грудами мусора. Впрочем, узнать его не составило труда. - Ну что ж, иди к нам, раз уж заглянул.
   Деваться некуда. А на что ещё приходилось рассчитывать, ввязавшись в эту историю? Максим встал, стряхнул с себя пыль и обогнул свалку, отделявшую его от компании в углу.
   Живодёр крепко держал Кузьму за шкирку, поминутно проводя костлявой пятернёй по его макушке. Валяхин в восторг от этого явно не приходил. А позади них... Новиков сначала не поверил собственным глазам. Учёный! Его внешность претерпела некоторые, весьма неприятные взору изменения. Тщедушную фигуру облачили в белый клеёнчатый халат, перетянутый ремнями на поясе, плечах и запястьях. Волосы собраны на затылке в тугой хвост. Кисти рук прятались в чёрные перчатки, покрытые каким-то необычным узором. На глазницы натянута чёрная же повязка, плотно облегавшая череп. Уши тоже укрывались под ней. Для верности, клапаны на ушах закрепили дополнительным шнуром, обмотанным вокруг головы на уровне верхней губы, аккурат под носом. Старик не видел и не слышал. Лицо бледным пятном выступало в прозрачной темноте.
   -Вот нас и больше, - шире растянул вечно ухмыляющийся рот Живодёр.
   -Может, ты прекратишь всё это, и вы вернётесь в цирк? - Максим и не надеялся уговорить Живодёра отпустить Кузьму. Но, встав перед врагом, он внезапно обнаружил, что совершенно не запасся соображениями, на предмет, как быть дальше. Глупо. Вряд ли и разговорами удастся надолго оттянуть неприглядную развязку.
   -Уже в пути, - хохотнул Живодёр. Рука сильнее сдавила ворот Кузькиной рубашки. Тот закашлялся.
   -Ты же обещал... - жалобно выдавил Кузьма, отбрыкиваясь. И тем только вызвал ещё один приступ сардонического каркающего смеха.
   -Чего я тебе обещал? Это я себе обещал, а тебе - ничего.
   -И что же ты хочешь? - С вызовом спросил Максим, изо всех сил сдерживая нарастающую панику. Кулаки в карманах мелко дрожали.
   -Какой смелый молодой человек! - С издевкой бросил Живодёр. - Вы не находите господин Валяхин? - Пальцы сгребли клок Кузькиных волос и довольно неделикатно потрепали его. Кузьма скривился. По грязным щекам потекли слёзы. - Хочу много. Наш великий зодчий давненько не занимал ум настоящей работой. Мы - страх, остальные просто забыли об этом. А раз так, зодчий должен творить.
   -Не слишком ли ты заврался? Тебя ведь он сотворил, чтобы жрать куриц.
   -Давай, зли меня, смельчак, сейчас посмотрим, насколько вы оба смелые. Мы выдавим из вас все соки, и я этому посодействую. Маленькие гадёныши!
   С этими словами Живодёр сдёрнул перчатки с рук Учёного. Ещё два бледных пятна вспыхнули во тьме. От его кожи словно отхлынула вся кровь, оставив вместо живой плоти холодный мрамор.
   -Иди, твори, - проговорил Живодёр, и в голосе его смешались неутолимая жажда и брезгливая ненависть. Он, наконец, выпустил ворот, и заплаканный Кузька метнулся к Максиму, нырнул ему за спину. Фигура в белом двинулась к мальчикам. - Все эти мелочи, что ты делал последнее время, никуда не годятся.
   Поступь Учёного теперь не была такой неряшливой, рассеянной, какой она запомнилась Новикову во время их предыдущей встречи. Позвоночник распрямился, из него исчезли старческая сутулость и слабина. Он казался намного выше, даже выше долговязого Живодёра. И... он не видел и не слышал, но как-то всё равно знал, где они стоят...
   Макс пятился. Кузьма за его плечом тихо скулил и что-то бормотал. Вдруг он вскрикнул и бросился в сторону, оставив Макса наедине с наступающим, словно обезумевшим зодчим.
   Пятки упёрлись в стену. Тупик...
   В мыслях поднялся настоящий ураган. Будто его голова перестала ему принадлежать, и в ней кто-то беззастенчиво и грубо рылся. Мелькали образы. Самые разные. Сменялись молниеносно, появлялись и пропадали. Картины из детства, из школьных перемен и бессонных ночей, проведённых в одиночестве в такой большой и незнакомой комнате, где под кроватью кто-то прячется. И зеркала, ряды зеркал... всё остановилось. Никто не копался в его голове, и он снова был властен над нею. Однако теснота сместилась, ниже к предплечьям. Максим осмелился посмотреть. Учёный до боли крепко держал его за руки. Так в детстве держала его мать, когда хотела наказать за озорство. Не так жёстко, правда... Учёный будто знал. Он знал о всех его самых неприятных и потаённых воспоминаниях! Незрячее лицо уставилось куда-то над ним, но мальчик и не сомневался, что старик знает о каждом его мельчайшем движении.
   Учёный потащил Макса в дальний конец подвала.
   -Отпусти! - Максим вырывался. Бесполезно. Хватка была неожиданно сильна. И чем больше мальчик извивался, тем сильнее она становилась.
   Учёный подтащил его к двери, держа нос чуть приподнятым, как все слепые, отвыкшие смотреть по сторонам или себе под ноги. Новиков изрядно удивился, и даже перестал на мгновение сопротивляться. Он точно помнил, никакой двери здесь не было, когда он очнулся. Откуда...
   Его швырнули в помещение за нею.
   Никто больше не сжимал ему рук, не волок. Что всё это значит?
   Сбитый с толку, Макс обвёл комнату взглядом. Всё выложено кафелем. Справа... ванна? А прямо перед ним - раковина. Он в ванной комнате. Зачем?
   Новиков догадался сразу же, как только посмотрел, что висело над раковиной.
   Зеркало!
   Паника захлестнула всё его существо. Он сжался в комок, стремясь исчезнуть в самом себе, пропасть. Его повело назад. Макс неуклюже вцепился в край керамической чаши, нагнулся над ней. Отражение... боже, пусть только ему это померещилось. Отражение в зеркале двигалось совсем не так, как обязывают физические законы. Когда Максим пошатнулся и чуть не упал, оно не повторило за ним эти акробатические упражнения. Оно стояло и наблюдало за ним. В следующее мгновение зеркальный двойник снова ничем не отличался от своего оригинала. Но едва Макс согнулся над раковиной, как отражение выпрямилось и продолжило изучать испуганного мальчика за стеклом.
   Максим медленно выпрямился...
   Зеркало треснуло, разлетелось под напором устремлённых к горлу мальчика когтей, когда двойник всем весом, как зверь, кинулся вперёд. Макс успел отпрянуть, и когтям достался лишь край рубашки. Осколки зазвенели по кафельным плиткам. Двойник рванул мальчика на себя, затягивая его внутрь. Не тянул, а буквально выдирал из настоящей комнаты. Остервенело, яростно дёргал, тащил, пока Макс не перевалился через пустую раму.
   Новиков, должно быть, отключился в падении. Потому что, когда открыл глаза, комната лежала на боку. А двойника и след простыл. Рядом покачивался внушительных размеров осколок разбитой раковины. Зеркальная рама тоже покачивалась на гвозде. И проём между двумя комнатами - вместе с ней.
   -Макс! - Где-то поблизости завопил Валяхин. - Ты где? Макс!
   -В ванной, - прокряхтел Максим, приводя себя в вертикальное положение.
   -Что? В какой ванной?
   -Подожди...
   Земля не желала нести его на себе и упорно выкручивалась из-под ног. В дверях появился Валяхин. Если бы Макс не был сейчас в той же передряге, то непременно рассмеялся бы. Растрёпанный, весь на взводе, Кузьма бешено воззрился на него и быстро-быстро тараторил:
   -Что делать, Макс? Что делать? Тут всё постоянно меняется. Я не знаю, как выйти! Он меня обманул!
   Максим, покачиваясь, вышел из ванной. Кузьма как нельзя лучше описал представшее перед ними зрелище. Конфигурация, направления, формы, вместимость - всё претерпело непонятные метаморфозы. Узкий коридор со встроенными шкафами, какие он десятками видел в московских квартирах, бывая у друзей, соединялся с залом ожидания, толи больничным, толи вокзальным. Посреди стояли ряды хлипких кресел. Слева же коридор перетекал в какое-то просторное помещение. Потолок узкого квартирного прохода обрывался и терялся в высоте. Оттуда веяло чем-то знакомым, но Макс никак не мог определить запах.
   -Я узнаю кое-что из всего этого... а ты? - Действительно, Максим когда-то уже встречал подобные интерьеры. Не все сразу в одном целом архитектурном комке. По отдельности. Но, безусловно, встречал.
   -Некоторые вещи кажутся знакомыми...
   -Смотри, там кто-то есть.
   Из зала ожидания, кроме коридора, в котором сейчас стояли мальчики, вели ещё два прохода. Из каждого лилось неторопливое, безразличное сияние. Ниоткуда в особенности. Его будто излучала сама чёрная субстанция, соткавшая эти непредсказуемые конструкционные сочетания. В проходе сбоку ровное мерцание поминутно перемежалось с тенью: угадывалась чья-то грузная, в перевалку походка. Кузьма машинально, как ребёнок, уцепился за рукав Новикова.
   -Надо пойти посмотреть, - пробормотал Макс.
   -С ума сошёл? Линяем!
   -Нет. А вдруг это помощь?
   -А чего тогда шёпотом говоришь?
   Максим не нашёлся, чем парировать такой веский аргумент. Чёрт бы с ним. Надо убедиться. Он придвинулся к краю коридора, выглянул за угол. Нет, так он ничего не увидит.
   -Давай подойдём поближе, - предложил он. Кузьма протестующе сжал кулак. Рукав натянулся, перекрывая доступ крови. Макс дёрнул рукой, вырываясь из цепких пальцев. - Если что, убежим. Смотри, как медленно идёт.
   И, не дожидаясь ответной реакции Кузьки, стал подбираться наискось через зал, к боковому коридору. Кузьма мялся на месте. Не выдержал, и хвостом засеменил за Максом.
  
  
   Глава 13. Парад чудовищ.
  
   Боковой коридор был шире первого. Вдоль покрытых испариной стен тянулись трубы, провода, толстые кабеля. Он уходил так далеко, что терялся из виду. Из него приливами несло сыростью и затхлым, застоявшимся теплом. Канализация? Нет, больше похоже на служебный подвальный проход под жилым домом. Человек - это было ясно по тени, пролегающей по застланному узорчатым линолеумом полу комнаты ожидания, - подходил уже к самому выходу, но с этой позиции мальчики не могли ещё как следует его разглядеть. Макс вытянул шею.
   На него накатила волна тошноты. Такой мерзости он не встречал даже на самых неприглядных выступлениях в цирке. Существо, несомненно, принадлежало когда-то к человеческому роду, да. У него было две руки, две ноги. Туловище. Человеческая одежда. Однако голова и верхняя часть торса обросли какой-то невообразимой гадостью, разбухли до такой степени, что черты лица перестали иметь какой-либо смысл к существованию. Всё превратилось в гору бесформенной студенистой серой массы, испещрённой синими и красными сосудами. Угадывались прорези глаз, закрытых навеки ужасной опухолью. Из нижней части жуткого подобия лица выпирал какой-то нарост. Язык! Отвратительно... слишком большой и раздутый, чтобы помещаться во рту, он вылезал кверху длинным шестом и неприлично подрагивал при тяжёлой поступи...
   Кузьма прикусил кулак. Макс ощутил, как он напрягся.
   -Я знаю, кто это, - проскулил Валяхин.
   Максим подумал, что ему послышалось. Само по себе это откровение приводило в ступор. Разве можно знать нечто столь омерзительное? Кузьма отступал. Из костяшек, всё ещё зажатых между зубами, текли струйки крови.
   Чудовище почуяло их. Осознание этого факта нахлынуло на Макса, словно озарение. Гадкая масса заволновалась, закивала по-птичьи. Болезненная серая плоть в основании длинного языка захлюпала. Из утробы донеслось урчание, хрип, прорывающийся сквозь преграду множественных отёков. Ноги существа стали передвигаться более судорожно, торопливо. Руки взмывали в воздух при каждом шаге. Кое-где и на них проглядывали следы недуга. Вены вздулись. Искромсанные ногти почернели.
   Максим развернулся и бросился прочь. В животе было пусто, но всё равно его внутренности крутило. Он взял Кузьму за руку и потянул за собой в домашний коридор, к просторному прохладному помещению. Валяхин позволял тащить себя безо всякого сопротивления.
   Он распознал запах! Стоило носу вдохнуть в непосредственной близи от источника, и он вспомнил! Впрочем, в этом уже не было необходимости. Так пахла остывшая топка, забитая углём. Целый склад угля! И кучи его гигантскими насыпями лежали то тут, то там, слева и справа. Максим оббегал одно возвышение за другим. Оказавшись на складе, он мог теперь различать пределы помещения, размером превосходящего актовый зал в его школе. Копоть и мельчайшие частички угольной крошки сделали стальное покрытие шершавым. Места стыков огромных стальных листов скреплялись длинными пластинами, пригвождёнными огромными же заклёпками.
   Уголь... Макс мог побиться об заклад, что именно из этого угля делались чёрные конфеты. Он даже иногда улавливал какое-то движение на склонах насыпей. Словно кто-то незримый берёт по горстке и лепит, обкатывает, сжимает из угля леденцы, закручивает в целлофановую обёртку. Новиков подналёг. Кузьма вроде немного пришёл в себя, и волочь его стало легче.
   -Эй, - обратился к нему через плечо Новиков. - Шевелись! - Валяхин вскинулся. Оцепенение спадало. - Почему ты сказал, что знаешь, кто это?
   Некоторое время Кузька молча перебирал ногами. Затем шмыгнул носом и с неохотой ответил:
   -Это был мой дедушка. Он умер от рака, когда я ещё в детский сад ходил.
   Макс пожалел, что так бестактно влез в это дело. Надеялся оживить его разговором, а вместо этого заставил ещё раз вспомнить давно забытое горе. Кузьма более не висел мешком где-то позади, но уныло бежал рядом. И всё же Максим почувствовал, что задел его своим вопросом. С другой стороны, это дало некоторое понятие тому, что за чудовищное место их проглотило.
   Рюкзак мотался за спиной, стучал по бокам. Плевать. Склад закончился каскадной лестницей, кошмарным воплощением той, что ведёт к цирку. Её покрывали ржавый налёт и мшистые влажные скользкие водоросли, какие встречаются на валунах в речке. Под ступенями журчал поток, поблескивала вода. Подъём венчался карликовой по сравнению с хранилищем дверью. Искривлённая верхняя часть со скрипом, просыпая пыль и серо-оранжевую крошку, выпрямилась, стоило взгляду сфокусироваться на ней.
   И опять диссонанс. Обитая лакированным деревом панель вряд ли могла быть вделана сюда намеренно. Как если бы некое подобие кубика Рубика крутили наугад, смешивая цвета случайным образом, чтобы потом сложнее было собрать вновь.
   Макса как громом сразило. Это же дверь его квартиры в Москве... каким чудом она вплелась сюда? Воспроизведённая до мельчайших деталей, она выделялась на чёрном фоне освещённым прямоугольником, как если бы находилась не на бескрайнем складе, а прямо в предбаннике их дома, где день и ночь горят подмигивающие лампы-колбы. Новикову почудилось, что он слышит аромат готовящейся на кухне еды, и что вот сейчас из-за двери выйдет мама, обнимет его...
   Ложь.
   Макс провёл грязной ладонью по лицу. Наваждение пропало, хотя дверь никуда не делась, и по-прежнему тепло сияла в закопчённой, чёрной стене. Мальчик попробовал покрутить ручку. Открыто.
   Они вступили в прихожую, во всех деталях воспроизводящую домашнюю прихожую Максима. Под потолком раскачивалась люстра с единственной лампочкой. На ней виднелся маленькая серая зернистая клякса, а из отверстия, откуда выходил провод, осыпались цементная крошка. Совсем как когда у них был ремонт. И планировка та же... но там, где заканчивалась небольшая гардеробная площадка, заканчивался и пол. Обрыв, пронизывающий десять этажей вниз и ещё пять или шесть - вверх. Гостиная комната и все ей подобные над и под ней так же представляли собой гигантскую, голую башню. Неизменной оставалась вторая комната и небольшой участок коридора, ведущего на кухню. Всё остальное - обрывы...
   -Приехали, - пробормотал Валяхин.
   -Мы можем перепрыгнуть, - возразил Макс, сам едва сдерживая пляску в коленях. - Здесь недалеко.
   -Неа. Ни за что. Я боюсь высоты. - Отрывисто пролепетал Кузьма.
   -И что? Тебя не просят нырять вниз, а просто перепрыгнуть на ту сторону. Глянь, там дальше есть проход.
   Кузьма только помотал головой, уставившись на невозможные колонны пустоты. Неожиданно, он воскликнул, перепугав Макса до полусмерти:
   -Смотри! Смотри! - Кузька указал пальцем, куда надо смотреть. Этажом ниже в уцелевшей комнате показался свет. Яркий, белый, он перемещался к краю пропасти. Макс застыл в напряжённом ожидании. Его уши уловили приглушённое, сдерживаемое чем-то мычание. Точно несколько немых тщились заговорить вслух. - Вон оно...
   Из-за бетонной плиты слепо и сутуло вышло то создание. Человекоподобная тварь, облачённая в длинные, до пола, лохмотья, которые оно придерживало бледной жилистой и крючковатой рукой. Свет! Свет лился из его лица! Свет вместо головы, настоящий прожектор! Он ослепил их, когда существо воззрилось вверх, на мальчиков. Извращённое подобие иконы. Церковь и изображения святых - вот, что оно напоминало.
   -Там ещё! - Взвизгнул Валяхин, тыча в коридор на их этаже. - И там тоже! Они повсюду!
   Макс подошёл к обрыву. Чуть ли не на каждом этаже из разрушенных помещений выползали эти мычащие, корчащиеся существа. Глубоко внизу лежала коричневая, примятая земля. Крыша простиралась высоко над ними, ограничивая собою изломанную коробку. И выползающие из её щелей светляки...
   -Надо прыгать, - повторил он, не в состоянии отвести глаз от сотен прожекторов, разорвавших в одночасье сумрак обвалившегося здания.
   -Нет, ты меня не заставишь, - упёрся Кузьма. Макс обернулся к нему. Валяхин всем своим видом выражал несогласие с его затеей.
   -Хочешь простоять тут до тех пор, пока из штанов не вырастишь? Или надеешься заморить их голодом и скукой?
   Кузьма надулся.
   -Здесь и двух метров не будет, перепрыгнем и пойдём дальше.
   -А друг там снова какая-нибудь фигня, как этот дом? Или монстр какой-нибудь?
   -Да нет же! Мы в подвале, не дошло ещё? Это всё: зеркало, то чудище, вот эта штука, светляки - всё это не больше, чем аттракцион ужасов, парад монстров! Всё это делает из наших страхов Учёный! И скоро они закончатся, возможно, даже за следующей дверью!
   Кузьма в отчаянной нерешительности переводил взгляд с провала на Макса и обратно.
   -Давай. Разбежимся, и тогда уж точно перепрыгнем.
   Уговоры Максима прервал протяжный немой стон, раздавшийся прямо из-за входной двери, в паре метров от них. Мальчики застыли, с ужасом наблюдая, как поворачивается, опускается ручка, увеличивается проём... в него тут же ударил луч яркого света.
   -Прыгай же, мать твою! - Заорал вне себя от страха Макс, когда дверь распахнулась совсем и светляк ввалился к ним в прихожею. Его трясущиеся, страждущие руки тянулись к Новикову. Кузьма, вопя, что есть мочи, с разбегу сиганул через пропасть. Светляк в коридоре, свесившись над обвалом, взмахнул клешнёй, царапнул его по спине, но не поймал.
   Свет, вопреки ожиданиям, не жёг, а напротив - холодил. Проникал в него, опустошал. Существо глухо давило из себя подобие речи. Худые, жилистые, но вместе цепкие и сильные руки до боли впились Максу в плечи, поползли выше. Лицо-прожектор, безумно дёргаясь в конвульсиях, всё ближе придвигалось к нему, и торжествующе засияло ещё ярче, когда Новикову некуда больше было отстраняться.
   Что-то с жестяным звяканьем ударилось в безликую башку. Прожектор отбросило назад, хватка ослабла. Макс сделал пару шагов к провалу. Светляк быстро оправился от удара и с яростью набросился на него. Ногти царапали спину, плечи шею, цеплялись и тут же снова отпускали, перебираясь к другому месту. Кузьма подобрал с пола ещё один камень и метко запустил им точнёхонько в светящийся овал.
   Тварь покачнулась. Макс ухватился за складки его одеяния, налёг всем весом, крутанул, и, оттолкнувшись обеими ногами, направил к пропасти. Существо замерло на мгновение на самом краю, всплеснуло клешнями и полетело вниз, озаряя вращающимся в падении прожектором комнаты и кромки обвалов. Перед самым столкновением своды здания сотряс его громкий, немой возглас. В прыжке Максим видел светляка распростёртым на дне, недвижным. Свет ещё струился из аморфного лица.
   Новиков задыхался. Лёгкие горели огнём. Кузьма тряс его, приводя в чувство.
   -Они и сюда сейчас доберутся, - бормотал он. Макс, не сообразив, намеривался переспросить, однако и сам вскоре понял. В смежной с коридором стене пробивались отверстия, сперва небольшие, секундой позже - неуклонно растущие. Из дыр вылезали перепачканные пальцы, руки, проступали лучики света.
   Ребята двинулись к выходу в дальнем конце необставленной, обнажённой комнаты. Дверь из прессованной стружки поддалась легко, как и предыдущая, и они без колебаний ворвались в неё.
  
  
   Глава 14. Конец аттракциона.
  
   Их стопы касались чего-то твёрдого, однако, недоступного их зрению. Пол, если он здесь имелся, сливался со всеми остальными атрибутами архитектурного изощрения. Всюду простиралась пустота, такая же, какая завладела Максимом там, на первом этаже, у подножия лестницы. Дверь захлопнулась. И точно испарилась, стала частью тёмной субстанции.
   Неподалёку стояли в терпеливом ожидании Живодёр с Учёным. Странно, но как бы ни было темно и непроглядно, каждый из присутствующих виделся превосходно. Будто над каждым витал маленький светлячок. На гадкой физиономии пожирателя огня и куриц нарисовалось злорадное удовольствие.
   -А мы уж заждались. Эк вы, господин бесстрашный, заметили! - Взорвался насмешливым рёвом Живодёр. - Если вашим страхам и настанет конец, то только вместе с вами. Я обещал позаботиться об этом. Все соки, смельчаки. До последней капли. В прямом смысле этого слова.
   -Иди ты, - Макс прикрыл глаза, надеясь не потерять опять сознания. Уж это отлично увенчало бы все их приключения.
   -Как скажешь.
   Живодёр и ноги занести не успел, как уже стоял вплотную к мальчикам. Валяхин упал. Макса тоже понесло назад. Голова закружилась, невидимый пол изошёл сумасшедшим танцем. Он ощущал падение, момент невесомости. Но его подхватили, вздёрнули вверх, так, что хрустнули шейные позвонки. Учёный выплыл из-за фигуры Живодёра, поднимающего Максима всё выше и выше. Всё плыло и выло диким воем сотен голосов. Новикова мутило. Как сквозь вязкую, плотную пелену он слышал иступлённые всхлипы Кузьмы, неотрывно взирающего снизу на жуткую картину.
   -И монстр сказал: "Тогда я тебя съем, и не оставлю ничего!" - Живодёр рассмеялся. Наверное, самым жутким своим смехом, какой ему когда-либо доводилось выпускать из своей глотки. - Полезай в мою бездонную пасть! Накорми моё бездонное брюхо! - Его рот увеличился, сползая с раскрывающегося навстречу жертве костяного каркаса. Бутафорская кожа сползла на покатый подбородок. Зубы-щупальца расцвели голодным неземным цветком. Кожа сползла ещё ниже, собравшись складками на шее. Рот развернулся полностью. Из утробы вышел поток кислого воздуха, обдав Максу лицо вонючей слюной. Живодёр опрокинул его вниз головой над своей пастью.
   Рюкзак съехал вниз, больно ударив в затылок. Потревоженные столкновением завозились внутри заводные монстры.
   Макс судорожно зашарил по рюкзаку в поисках замочка. Отстегнул клапан и потянул за шнуровку, распуская узел.
   Маленькие монстры высыпались прямо в разинутый зев. Живодёр удивлённо захрипел, пытаясь выхаркнуть их из горла, где они застряли, запустив свои игрушечные зубки в складки плоти.
   -Попробуй, проглоти, - прокряхтел Максим. Живодёр выпустил его, и он мешком плюхнулся рядом с Валяхиным. Грудь сжало приступом удушья, однако, он нашёл в себе силы просипеть. - Я знаю, чего ты боишься!
   Монстры грызли и метали, не поддаваясь на потуги Живодёра оторвать их от себя.
   -Слышишь! Бездонное брюхо!
   Пожиратель куриц крутился на месте, сжимал меленькие тельца, оттягивал, но они держали крепко, неизменно выскальзывали и опять свободно повисали в горле. Макс вскочил. Подлетел к Учёному, сдёрнул с него повязку. Тот моргнул пару раз, точно не веря в то, что только что случилось, не понимая, где он и как сюда попал. Осмотрел себя, мальчика перед ним. И затем взгляд его упал на своё творение. Живодёру удалось кое-как наполовину вернуть лицо на место. Заводные чудовища оттягивали его вниз и не давали заползти обратно на костяной каркас полностью. Жёлтые глаза бешено таращились во все стороны. Вот они встретились с глазами зодчего и на краткий, едва уловимый миг в них промелькнул испуг. Краткий-краткий миг. Глаза-стекляшки расширились. Кисти, глубоко засунутые в хрипящий, шипящий рот вздрогнули.
   Учёный подступил к нему, поддел двумя пальцами тонкие губы Живодёра и потянул вниз. К подбородку, к шее, ещё ниже, к груди, к животу. Он вынужден был сесть на корточки, чтобы стянуть её до самых пят, до конца.
   Каркас развернулся, лишившись чехла ненастоящей шкуры, и раскрылся, упав на пол круглой остроконечной звездой.
   Пол!
   Максим вновь видел пол! Не только ощущал ступнями, но и видел! Доски, труху, обломки стульев, несколько журнальных столиков. Чуть поодаль разлились два светлых оранжево-золотистых пятна от закатного солнца. Оно пробивалось через узкие окошки под самым потолком. В световых столбах витали окрашенные в золото пылинки. Чернота незаметно стала обыкновенной тенью, лежащей там, где она и должна лежать. Вон угол, а вон краешек лестницы, ведущей из подвала...
   Учёный, сгорбившись, сидел на дощатом настиле, гипнотизируя одну точку на стене. Заводные монстры спрятались под раскинутые, будто у куклы-марионетки ноги и не издавали ни звука. Шкура Живодёра валялась подле него, придавленная собственным скелетом. Интересно. Его одежда была такой же бутафорской, как и лицо. Рот тихонько шевелился, но сказать он ничего уже не мог. Веки подрагивали в бессильной попытке сомкнуться.
   Макс посмотрел на Валяхина. Помог ему встать.
   -Ты как? - Макс сам не верил, что у него язык повернулся это спросить. Впрочем, Кузька ответствовал довольно спокойно:
   -Нормально. - Помолчал, жуя губу. - А ты?
   -Тоже.
   Они нашли доску подлиннее и вытащили ею шкуру Живодёра на солнце. Та как-то сразу сморщилась, зарябилась.
   А спустя минуту превратилась в сухую серую тряпку, завёрнутую в старый костюм.
   Новиков собрал игрушечных чудовищ в рюкзак. Из них словно ушла вся жизнь, сделав теперь просто странными, диковинными игрушками, у которых кончился завод.
   -Ну что? - Поинтересовался, уперев кулаки в бока, Валяхин и кивая на Учёного.
   Максим вздохнул, предвкушая нелёгкий подъём и предстоящий за ним вояж. Встал рядом со стариком, продел кольцом руки под мышкой и, дождавшись, когда Валяхин повторит манёвр, начал считать:
   -Раз, два...
   -Стой, стой.
   Макс ослабил хватку, вопросительно глядя на Кузьку. Кузьма виновато, исподлобья похлопал на Макса воспалёнными глазами.
   -Ты не расскажешь пацанам, что я плакал?
   -Балда ты. - Максим потёр хлюпающий нос о плечо. Перехватил старика поудобнее. - И пацаны твои. Не расскажу. Раз, два, три, взяли!
  
  
   Глава 15, которая пропущена.
  
   Впоследствии эта часть истории Максиму помнилась хуже всего, обрывочно и смутно. После того, как они выбрались с грехом пополам и стариком наперевес из заброшенной усадьбы в лесу, им встретилась патрульная машина, не замедлившая их задержать. Учёный замкнуто сидел рядом с ними на заднем сиденье. Потом, в участке, его увели, а они остались и поведали обо всём, что случилось. Конечно, выслушав перед этим тираду разъярённого следователя. Который, впрочем, быстро успокоился и распорядился принести ребятам чаю и чего-нибудь сладкого. Сдаётся, даже Кузька не утаил ничего из своих проказливых замыслов.
   В лагерь они вернулись очень поздно. И, как и в участке, их хорошенько выругали, отпоили, накормили, и уставших, но сытых, отправили спать.
   А со следующего утра дни шли гораздо быстрее и расплывчатее. Даже быстрее чем сонные моменты минувшего вечера и расплывчатее, чем их сбивчивые объяснения.
   Всё как-то без лишних слов и возвращений к происшествию встало на свои места и текло по-старому. Те же утомлённые ленью и ничегонеделаньем пионеры, бродящие по лагерю, редкие вожатые, мальчишки, насытившиеся отповедью Валяхина, занявшей гораздо меньше времени, чем того ожидали. Однако охрана не дремала. Мария Васильевна неустанно следила за Новиковым. Так что улизнуть в цирк ему посчастливилось лишь по прошествии недели, или около того.
   Но цирка за исполинскими воротами уже не было.
  
   Много лет спустя, Максим Игоревич Новиков, заместитель директора одного крупного банка, по вечерам или на отдыхе, отложив работу, рассказывал своим детям страшную, но захватывающую историю. Детали её от случая к случаю менялись, и сам рассказчик с трудом мог сказать себе, было ли всё именно так, или как-то иначе.
   И было ли вообще?
   Иногда, он отвлекался от своих дел, потому что какая-то маленькая вещичка, случайно попавшая в поле зрения, вдруг вызывала в его мозгу чуть уловимую вспышку воспоминания или призрачного узнавания.
   И всё же те годы казались ему чем-то очень зыбким, эфемерным, непрочным, как случается с некоторыми воспоминаниями из детства. Как некая пропущенная глава из многих в его жизни. А они ведь не ждут, и, замечаешь ты или нет, грустно размышлял Максим, постоянно преумножаются и в них легко запутаться, или упустить какую-нибудь.
   Бывали летние каникулы, когда Максим Игоревич с семьёй ездили в загородный дом, и подолгу оставались там. Близ дачного посёлка рос густой лес, выходящий к дачам длинным, долгим и широким полем, засеянным злаками. Максиму Игоревичу случалось возвращаться с прогулки по лесу по дорожке посреди этого поля. И иногда, когда он оборачивался, чтобы насладиться волнами ветра, пробегающего по полю и кронам деревьев, его прикосновением на коже, запечатлеть образ клочковатых бело-сине-серо-жёлто-розовых облаков над ними, чтобы потом воспроизвести в рисунке, он забывал о пропущенной главе и об изменчивых деталях истории, которую рассказывал детям. И думал, как было бы здорово показать это место Бульбе, и Факиру, и директору с господином Оном, женщине-шару, и другим тоже. Максим даже мог различить вдалеке их маленькие фигурки, бегущие к нему по полю от самого леса с распростёртыми руками.
   Но жена или дети звали его идти дальше, и он отворачивался, с готовностью и радостью следуя за семьёй, зная, что его монстры уже давно за ним не гонятся.
  
  
  
   43
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"