Аннотация: В Лукоморском царстве и его окрестностях - новое поколение. И хотя великий знаток лукоморского фольклора Шарлемань Семнадцатый говорил: "Яблоня от яблока недалеко падает!", но в жизни всё оказалось гораздо запутанней.
- Сеня!!! Сенечка!!..
Вопль души вырвался у Ивана-царевича, заставив его супругу Серафиму вздрогнуть и упустить метательный нож, который она подкидывала, сидя на подоконнике горницы. Нож просвистел мимо пальцев и воткнулся в пол. Для царевны сурового Лесогорья, к тому же воспитанницы двенадцати братьев-богатырей это была непростительная оплошность.
- Ох, ну что тебе?! - укоризненно посмотрела она на мужа.
- Они совсем не хотят читать! - горестно воскликнул он, то ли прося помощи, то ли констатируя крушение своих великокнижных планов.
"Они" - погодки княжна Ольга и княжич Ярослав - на вопли отца никак не отреагировали. Княжич продолжал с угрюмо сосредоточенным видом смотреть в парту, а княжна мечтательно надула губки, не забывая хитро поблёскивать глазками в сторону брата. Меньше всего их интересовали лежащие перед ними книги.
- Вань, но может им еще рано? - предприняла очередную попытку умиротворения их мама, мимоходом подбирая ножик.
- Как, рано?.. Ну что ты, Сенечка!.. Нет, не рано!.. Да давно уже пора!.. Я в их годы...
И глядя на священный огонь познания в глазах супруга, Серафима в который раз поняла, что это безнадёжно. Глубоко вдохнув, словно для нырка в глубину, она подошла к Иванушке и успокаивающе положила ему руку на плечо.
- Ладно, показывайте, что у вас.
- Вот! - несчастный отец ткнул пальцем в книгу, что лежала перед младшим княжичем. - Может у тебя получиться? Я не могу больше...
Княжич подобрался и ещё больше насупился. Маме стало его жалко. Она погладила дитятко по голове и как можно спокойнее попросила:
- Ярик, рыбка моя, а прочитай маме... прочитай... а как называется книжка?
Княжич приподнял голову, будто прислушиваясь, важно кивнул и с видом думного боярина солидным движением перевернул страницу обложки. Потом уткнул палец в крупные завитые буквы и принялся водить по ним, трудолюбиво читая по слогам:
- Кы-о-за Ды-е-ре-за...
- Ну вот! - обрадовалась лёгкой победе Серафима. - А ты говорил... Всё они читают!
- Да?! Читают?! - не разделил её уверенности Иван. - А ты посмотри, посмотри, что они читают!
Сенька удивилась, взяла книгу и поднесла к глазам.
- "Козёл Мефодий", - прочитала она. Повертела книгу так и сяк, никакой "козы дерезы" не обнаружила, даже мелким шрифтом, и вернула обратно пред ясны сыновни очи.
- Ярик... Ярко... Тьфу, один раз доверила имя подобрать, и то, как бычка годовалого назвали! - укоризненно посмотрела она на супруга и продолжила увещевания: - Славик, родной! Ты уверен, что тут написано "Коза Дереза"? А ну-ка, прочитай еще раз. Только по буквам.
Нимало не смутившись, юный княжич по новой уткнул палец в загадочные завитушки и старательно повёл по строке:
- Кы-о-зы-а Ды-е-ры-е-за, - уверенно прочитал он и с некоторым возмущением воззрился на мать - мол, что тут непонятного!
В глазах Сеньки отразилась напряжённая внутренняя борьба, так что целую минуту Иванушке пришлось поволноваться за жизнь и здоровье наследника. Наконец, материнская любовь победила.
- Л-ладно, - выдохнула она и повернулась к старшей доченьке - умнице, красавице и безусловной любимице папочки, дедушки, бабушки и вообще всего двора. - А чем ты, Лёлечка, мать порадуешь?
Та расцвела и с готовностью открыла книжку.
- "В некотором царстве, в некотором государстве жили-были", - торжественно продекламировала она и... перевернула страницу.
- Ну?.. А дальше? - не выдержала паузы Серафима.
- А дальше только картинки! - жизнерадостно сообщила доченька и продемонстрировала маме богато иллюстрированный разворот. - Я тебе, мамочка, так всё расскажу! Вот, смотри: это, такой здоровый - королевич Елисей, а это - царевна Хвалислава (правда, она красивая, да?!), а вот тут...
- Па-да-жди!.. - отчаянно вскрикнула мама, прервав поток детских восторгов. - Лёлечка, солнышко!.. Как же - только картинки... А под картинками?!
- А! Да там финтифлюшки какие-то! - отмахнулась умница-дочь.
- Так вот их, эти "финтифлюшки", ты не почитаешь нам? - сделала Серафима последнюю попытку.
- А они неинтересные! - с детской непосредственностью заявила Лёлька, на корню зарубив усилия родителей.
- СЕНЯ, НЕ НАДО! - жалобно попросил Иванушка, увидев выражение лица супруги. - Возьми лучше нож...
- Ты думаешь?.. - с удивлением воззрилась на него Серафима, не ожидавшая такой решительности от своего суженого.
- Э-э-э... В смысле - покидать. У тебя так красиво получается!
- Ну да... Ваня, родной, ты сколько уже с ними занимаешься?
- Две недели уже... - вздохнул тот.
- Бе-е-едненький!.. - жалостливо протянула она, ласково взяв за руки своего "великомученика" и с сочувствием заглядывая ему в глаза.
- Не всё так плохо... - словно оправдываясь, виновато проговорил Иванушка. - Буквы-то они выучили!
В это время дверь горницы отворилась, и внутрь шагнул преисполненный служебного долга Карасич.
- Светлый князь и воевода всея Лукоморья царя-батюшки Василия Двенадцатого Митрофан Грановитый собст!.. - попытался важно прокричать он, но был решительно сдвинут в сторону.
В горницу вошёл сам светлый князь, ранее известный в столице, как истопник Гранёныч (но поминать об этом теперь не забывали только родовитые бояре, причём на каждой Думе).
- Серафима-матушка! Ванюша-батюшка! - вознёс он руки в шутливом приветствии.
- Митрофан-дедушка! - обрадовалась царевна.
- Дядь Митроха! - подскочили дети.
- Лёлька, Ярко! Золотые вы мои!
- Кроу! - вдруг что-то большое и чёрное влетело в открытые двери и закружилось по горнице. - Кру! Кру! Кру!
- Каркушка! - взвизгнули дети на два голоса.
Опередив князя, ворон плавно приземлился на Ярикову парту и стал важно прохаживаться по ней, стоически принимая восторженные крики и назойливое поглаживание.
- Ох, дети! - умилился князь на младших княжичей и вернулся к их родителям. - Чем занимаетесь, ребятушки?
- Чтением... - сразу помрачнев, буркнула Серафима.
- О как! - с пониманием отнёсся Гранёныч. - А Дионисия просить не пробовали? - попытался отослать он проблему к специалисту. В конце концов, кому как не библиотечному (ну, бывают же домовые, лешие...) учить детей читать.
- Пробовали, - сознался Иванушка. - Два дня позанимался, а потом чего-то в Караканское ханство стал проситься, в посольство.
- Да-а-а, дела-а-а... - посочувствовал Гранёныч. - Ну так я чего пришёл-то!.. Тут в зверинец нового пардуса привезли. Красавец-зверь! Еле клеть нашли чтобы выдержала. Айда, смотреть всей роднёй!
Серафима с насмешливым сочувствием посмотрела на Иванушку, тот ответил ей грустно-безысходным взглядом и оба повернулись к отпрыскам. В это время, Каркуше надоели шаловливые детские ручонки и он заинтересовался книгами:
- Что чит-таем? Что чит-таем?
- Вот! - щедро предложил ему на растерзание книгу Ярослав.
Ворон вскочил на обложку, протоптался по ней, заглядывая себе под лапы, и удовлетворённо объявил:
От этих слов Сенька вдруг согнулась и, едва не падая, доковыляла до подоконника, где и принялась рыдать от хохота. Иванушка же только отчаянно покраснел, несчастными глазами взирая на своих шалопутных наследников. Потому что кто же, если не он сам был виноват в их непутёвости...
- Ярик-фонарик!.. Ярик-бумбарик!.. - мимоходом дразнилась Лёлька, мотаясь с восторгами от одной клетки к другой, словно праздношатающийся под Новый Год гражданин в переулке.
Младший княжич не обращал на неё внимание. Заложив руки за спину, он важно вышагивал по самой середине прохода, тормозя своей степенностью всю семью. Попытки родителей - что взять за руку, что подтолкнуть в спину - видимого успеха не имели. Чадо из рук выкручивалось, а приданое ускорение гасило в зародыше, вообще останавливаясь с видом упрямого возмущения.
- Ярик-бумбарик!.. Сэрвус обэрвус!..
- Лёлечка! Ну, откуда ты это взяла? - не выдержал Иван.
- Дядя Ромек сказал! - с готовностью сообщила доченька.
- А что он еще сказал? - хмыкнула Серафима, вспоминая последний приём валенцкого посольства, которое после очередной смены династии, зачастило на лукоморские меда.
- "Кельнер, еще штоф вудки и - по пляцках!" - бодро процитировала Лёлька.
- Ой, ну что вы, в самом деле!.. - неожиданно смутился Иванушка, вспомнив эпическую сцену, как принц Ромуальд пытался заставить прислуживать себе чучело кабана (гоноровому валенцу очень не понравилась тогда наглая - во все зубы - ухмылка этого "волосатого простолюдина"). - Как ты вообще это услышала?!
- А под столом сидела!.. - отмахнулась дочь и продолжила демонстрировать познания в валенцких дипломатических выражениях: - А еще он говорил: "слоню гумовий", "курдуплю з Магерова", "Мариська, дупа волова, не выламуйсе, бо дам в пысок..."
- Лёлька! - теперь испугалась и Серафима. - Слушай, Вань, - обернулась она к мужу, - с этими "гостями" надо что-то делать.
Иван-царевич потупился. Будучи младшим братом царя, и к тому же самым грамотным, он как-то незаметно взял на себя почётную обязанность принимать те посольства, которые с особым рвением требовали к себе внимания и соблюдения всяческого этикета, но на которые более ответственные лица государства не считали необходимым тратить своё время. Естественно, с семейной жизнью эти обязанности сочетались слабо... то есть, совсем не сочетались.
- Может детей на время посольства в Лесогорье отправлять к дедушке Евстигнею? Там - море, воздух...
- Ванятко! Родной! А забирать когда?! Эти же ездят... косяками! И вообще, нашёл ты, конечно, куда детей на воспитание спихнуть - хватит нам одной... меня!
- Да что вы головы сушите попусту! - не утерпел князь Грановитый. - Растут ведь дитятки, кровиночки ваши. Ну и пускай растут, золотцы!
Взрослые оглянулись на "золотцев", ища в их поведении повод если не для умиления, то хотя бы для оптимизма. Таковой не находился.
- Ярик-кошмарик!.. Сэрвус обэрвус!..
- Лёлька - балаболька! А будешь обзываться - как дам палкой по башке!
Иванушка страдальчески поморщился:
- Вот и скажи, в кого они такие...
- Я, конечно, не настаиваю, - скромно потупилась Сенька, - и про палку даже спрашивать не буду... но вот, в детстве... ты что - никого не дразнил?
- Не дразнил.
- Никогда-никогда?..
- Никогда. Сень, как ты можешь так говорить! Это же неправильно и... обидно!
- ...Ну, значит точно - в меня, - со вздохом подвела итог Серафима, тщательно изображая покорность судьбе.
Иванушка посмотрел на неё осуждающе, но ничего говорить не стал. В конце концов, это был и его выбор. И, в плане воспитания подрастающего поколения, в общем, не самый худший...
Впереди показалась толпа. Крайняя вольера с четой буйволов была теперь достроена и обое "узамбарские коровушки" с несколько ошалелым удивлением взирали на мечущегося в соседней клети пятнистого зверя. Они были настолько поглощены новым соседом, что не обратили внимания даже на своего давнего друга Гранёныча! Так что пришлось тому довольствоваться видом обращенных к нему буйволиных задов с нервно болтающимися хвостами. Но он не стал на них обижаться, ибо зрелище того стоило.
Матёрый зверь с мордой закоренелого убийцы одним своим рычанием занимал, казалось, всё пространство до самой стены дворца. От мелькания его пятнистой шкуры рябило в глазах. Двухметровых жердей едва хватало, чтобы сдержать напор его мощного стремительного тела.
Его буйство активно поддерживал народ, собравшийся поглазеть на пардуса. Малышня висела на родителях и заборах, девушки и женщины самозабвенно визжали от страха, парни бахвалились, мужики степенно решали вопрос, почём царю-батюшке обойдётся кормление нового "постояльца". Многие из зрителей вооружились на всякий случай палками, а некоторые даже пытались стучать ими по клети. Пардусу это спокойствия не добавляло, и он отвечал отчаянными ударами когтистых лап. В общем, все веселились. Но едва чета царевичей приблизилась к месту действия и стала подыскивать, как бы встать поспособнее, чтобы тоже насладиться представлением, как чета буйволов решила, что с них довольно.
- Ммму-у-у-у-у! - азартно поддержала его верная во всех авантюрных начинаниях Му-му.
- МММУ-У-У-У-У! - решился он, взрыл копытами землю и всей тушей врезался в забор.
Самое интересное, что забор выдержал! Укреплённый после достопамятного "бодания" у Хозяйственных ворот, когда во время недолгого господства в столице захватчиков-костеев, буйволы устроили погром предателю Букахе с костеевским караулом, он способен был противостоять теперь даже целому стаду. Но от неожиданности пардус мявкнул испуганным котёнком, взмыл в воздух и... приземлился за оградой. Прямо перед носом оторопевшей толпы. И когда он увидел, что его мучителей теперь ничто не защищает, громовой торжествующий рёв потряс и без того потрясённые окрестности.
Народ прислушался и единодушно ломанулся прочь, побросав вооружение, как мешающее главному и самому действенному способу обороны - бегу на короткие дистанции. А вновь прибывшая делегация царской семьи в мгновение ока очутилась одна на пустой площади перед раззадоренным хищником.
Пардус осклабился во все зубы. Гранёныч как стоял, так и сел. Сенька успела выхватить из рукава нож. Иванушка схватился за меч и растерянно сморгнул, не обнаружив такового на боку. Единственный, кто всему этому безобразию обрадовался, был младший княжич.
- АГА! Попался, морда! - издал он боевой клич, подхватил обронённую кем-то палку и ринулся на противника.
У "морды" отвисла челюсть и он скорее с перепугу, чем всерьёз отмахнулся от нежданного напастника лапой. Ярик отлетел в сторону, но воинственных намерений не оставил.
- Ну всё, ты меня достал! - объявил он, собрав в кучу руки-ноги и вновь вооружившись палкой.
Хищник развернулся к нему, хлеща себя по бокам хвостом. Но тут родителей, кинувшихся было наперехват не в меру боевому чаду, и самого чадушку, уже подскочившего с палкой наперевес, остановил требовательный детский голос:
- ЗАМРИ!
Лёлька вытянула перед собой руки и двинулась на пардуса мелкими шажками, пошевеливая при этом скрюченными навроде когтей пальцами.
- Сокол - в небе. Мышь - в норе. Зверь - ко мне! Сокол в небе, мышь - в норе, зверь - ко мне!..
Пардус перестал мотылять хвостом, присел, потом лёг на брюхо, виновато прижав уши, и вдруг пополз навстречу. А когда девочка оказалась рядом, он что-то уркнул и... вообще перевернулся на спину, выставив на обозрение светлый пушистый мех. Лёлька немедленно запустила туда руки:
И тогда царский зверинец накрыло громовое удовлетворённое урчание.
- С дуба падали листья ясеня!.. - только и смогла вымолвить Сенька. - Доченька, ты где такому научилась?!
- А, у тётеньки-царицы Находки подсмотрела, как мы последний раз в их царстве были! - отмахнулась Лёлька, не переставая зачухивать своего новоявленного "Мурчика".
- Ну вот, Вань, а ты не знал, кому доверить воспитание! Находка приедет - обрадуем.
- Постой Сень, но откуда?! - прорвало наконец Иванушку.
- А ты забыл, что и у меня самой троюродная тётка - колдунья?
- Не забыл, но как-то не думал, что наши с тобой дети тоже могут быть... как Ярославна... как Агафон...
В это время князь Грановитый, кряхтя и постанывая, поднялся с земли и присоединился к восхищению:
- Золотце ты наше! Вот оно и проявилось-то - наследие рода!
"Да, мы такие!" - сверкнули врождённой скромностью Сенькины очи, но тут она узрела поскучневшее выражение лица своего любимого и срочно исправилась: - Не грусти, Вань. Добротой-то немереной они точно - все в тебя. Сам глядит-ко!
И действительно, картина сюсюкающей над здоровенным пардусом Лёльки была на редкость умилительна. Счастливые родители, улыбнувшись друг другу, повернулись дальше и... тень раздумья затуманила их лица - младший княжич с мрачным видом вертел в руках палку, явно недовольный тем, что не удалось подраться.
- Добротой?.. - скептически переспросил Иванушка.
- Угу, - задумчиво подтвердила Сенька. - И я даже знаю, кто у нас еще есть такой... добрый.
Дверь приёмной залы дворца распахнулась и напыщенный донельзя Карасич объявил:
- Великий конунг всея Белыя, Чёрныя, Малыя и прочия Отрягии, непобедимый витязь...
И, не докончив титулование, проворно отскочил в сторону, потому что если Великий конунг Олаф видел цель, он препятствий не замечал.
- Серафима! Иван! - взревел тот с порога, стремительно врываясь в залу.
- Олаф, кочерыжка отряжская! - радостно приветствовала его Сенька, а Иванушка просто радовался встрече старого товарища. Но недолго, потому что долго радоваться, будучи сдавленным аж до рёберного хруста, довольно трудно.
- Пппсти, мдведь, здшишь... - попросил он, как только смог.
Олаф сейчас же отпустил обоих супругов и, не дав им перевести дыхание, выпалил:
- Спасайте! Не могу я так больше! Сил никаких нету!
- Что за беда? - сейчас же нахмурился Иван.
- Мухоморщики зашевелились, али супруга любимая достала? - сразу уточнила Серафима.
- Хуже!
- Куда может быть хуже, если богиня обидится?
- Может!.. - подтвердил конунг наихудшее и вдруг с болью в голосе провозгласил: - ОНИ НЕ ХОТЯТ БЫТЬ ВОИНАМИ!
- КТО?! - в один голос удивились лукоморцы.
- Они - дети! Они не хотят махать мечом, они хотят читать книги, представляете?! Они перечитали уже всё, что у нас было - все пять книг. Аос на рога поставила весь свой Хеймдал со всеми богами, чтоб им амброзии не видать - детям всё мало! Но где это видано, чтобы наследники отряжских конунгов становились книгочеями?! Чтобы отряг не знал, с какой стороны за топор браться?! Позор! Я этого не переживу! Иван, Серафима! Вы же умные, вы же книги читали, посове... Я не понял, а чего смешного?.. Чего вы ржёте?!
Сенька, хватаясь за живот, попыталась присесть на скамью, но не удержалась и с хохотом свалилась на ковёр. Иванушка же только улыбался, мечтательно глядя куда-то вдаль.
- Иван! - испугался за его здоровье конунг. - Иванушка! Ты чего?!
- Ничего-ничего, - ответила за того супруга, вытирая слёзы, - это он от счастья. Тут, понимаешь, всё немного запутанно... но тебе понравится!